Мертвый лес

А вторая половина даже не может различать свою ян и инь... Вот так я словил свою первую поломку мозга и крушение части картины мира. Эх, стоит ли говорить, что все из более продвинутой половины были опытными практикующими ирьенинами. И я просто по-человечески не мог понять, как так? Я же не какой-то там супер уникальный индивид! Меня тренировали как и всех их в детстве, да может немного строже и лучше, но и только. Почему же такая разница между ними и мной?

Ответ на это дала подошедшая тогда ко мне Мито, которая объяснила все всего лишь несколькими предложениями, неожиданно серьёзным холодным тоном. Можно смело заявить, что она этим разбила некоторые мои иллюзии касательно себя, весьма ложные и весьма вредные иллюзии. Таковы были её слова: "Тебя с трёх лет тренировала и до сих пор тренирую лично Я, тебя с трёх лет натаскивали по максимально возможно сложной программе, и делали это лучшие из лучших, от тебя всегда требовали невозможного, из тебя готовили настоящего монстра среди шиноби. И ты им стал. Ты этого может не осознаешь, но в своём поколении тебе нет равных и никогда не будет, твой уровень уже сейчас выше, чем у большинства чунинов не только Конохи, но и мира шиноби в целом. Ты — монстр, и тебе не стоит сравнивать себя с обычными людьми, пускай и шиноби".

И да, её слова отрезвили меня, заставили остановиться на миг. Оглянуться назад. И знаете, это был наверно первый раз в моей жизни, когда я действительно остановился, прекратил свой неистовый бег вперёд по нескончаемой дороге. Ведь раньше даже если я и отдыхал, то это не был отдых в полном смысле этого слова, это либо смена деятельности, либо временное, совсем короткое уменьшение темпа своего бега, чтобы глотнуть пару лишних глотков воздуха, а после вновь поднять и удвоить свой темп. Я действительно привык делать то, что другие до этого считали если не невозможным, то слишком труднодостижимым. Получается, что хоть у меня и была некая симуляция "детства", но если приглядеться, то тут, то там на свет вылазят разные недочеты, неправильности и откровенные ошибки в этой картине. У меня был муляж. Качественный, дорогой, но муляж. Ведь действительно, если обобщить то получалось, что шесть часов я сплю и ни минутой дольше, два часа трачу на поесть и какое-то личное дело, а все остальное время я занят. И только раз в несколько месяцев мне давали один полный свободный день, или два в зависимости от моего морального, эмоционального и нервного состояния, чтобы не "перегорел" ненароком... Теперь понятны те странные взгляды матери и сестры, а так же тех людей что входили в мой узкий круг общения. Но даже краем сознания осознав своё реальное положение, я вряд ли буду что-либо в нём менять, я банально не знаю, на что менять, не знаю я ничего другого. Да и глупостью это кажется менять прекрасно работающую на благо мне систему... Мне нужно сначала не умереть в будущей войне, а затем меня ждёт сладкая месть. Да, сладкая-сладкая, обжигающе ледяная и такая желанная месть.

Ну а дальше пошли мои попытки объяснить, что и почему нужно делать, чтобы в конечном итоге пробудить в себе древесную стихию. И сразу скажу, всего шесть человек имеют на это небольшие шансы. Печально, из более чем полусотни только шесть человек, чуть больше одной двадцатой, а ведь есть ещё и другие члены клана, так что выходит один потенциальный пользователь мокутона, на пятьдесят Сенджу. Эх, а ведь у тех же Учиха количество носителей додзюцу равно один к пяти и это я говорю о полноценном шарингане с тремя томоэ, а даже пробужденным с одним томоэ владеет каждый третий.

Тц, ситуация явно не в нашу пользу.

Все свои навыки я успел передать буквально за месяц, проблема абсолютно всех была в их понимании составляющих чакры. Я не говорю, что моё видение этой энергии единственно правильно, но оно много глубже, чем у подавляющего большинства. Но это не помешало особо упорным опровергнуть мои пессимистичные прогнозы. Десять человек, десять пользователей легендарной стихии. Пускай они пока слабы, но теперь они носители ценного знания. Одного из строжайших секретов нашего клана, ключ к освоению новой ветки развития. И их дети будут иметь подавляющее преимущество над своими сверстниками.

Я был рад. Искренне рад, что получилось передать другим часть легенды моего предка. Я сделал первый реальный шаг к усилению своего клана, впервые сделал что-то как Наследник. Это приятно грело душу.

Вот только, почему-то в голову лезли мысли вроде "А что будет если поженить пользователя Мокутона на полноценной Учиха? Или пускай даже не пробудившей додзюцу? Получат ли Сенджу в итоге риннеган, глаза бога?". И я поделился этими мыслями с мудрой Узумаки. Самое же удивительное, от моих слов не отмахнулись, ведь для кого-то легенда, а для кого-то правдивая история его рода. И та после долгих раздумий решила провести небольшой эксперимент. Через год состоится первых две пробных свадьбы. И женщины Учиха перейдут в клан Сенджу, уж мы то сумеем предоставить нужную для их согласия цену. К тому же, женщины не считаются переносчиками шарингана, они могут его пробудить, но не передать последующим поколениям, если отец их детей так же не из Учих. Но нам и не нужны шаринганы, нам нужен именно их генокод, пускай он и не будет полон и полноценным.

Эх, да здравствует Евгеника! Хмм... И где мои печеньки?

Часть 15

Наваки вместе с Мито стоял у ворот Конохи. Конечно, по приличиям он должен был вглядываться вдаль, следя за тем, идут ли союзники и нет ли врагов, но... Пока еще было тихо. Да и стоящая погода совсем не располагала к тому, чтобы пялиться в одну точку: самая что ни на есть жара, плавящая асфальт, если бы он тут был.

А так, солнце не позволяло вглядеться в горизонт. Но традиции и пригляд многоуважаемой и любимой (вполне возможно, что она читает мысли, так что будем вежливы) Узумаки Мито не позволял ему окончательно свалить куда подальше. А так, только в тенечке и стоять, не напрягаясь. И как взрослые выдерживают это?

Метнув взгляд на своих родственников, стоящего представителя Хокаге и местных Узумаки, Наваки еще раз вздохнул. Очень тяжело вздохнул. Традиции требовали нарядиться в широкое кимоно, надеть тяжелые гэта...

И зачем? Нет, конечно, если судить по словам его учителя этикета, то: 'Традиции — это то, что удерживает наше общество в рамках общепринятой морали и не позволяют этому миру рухнуть, сохраняя состояние стабильности, ради которого наши предки шли на смерть'. И как бы патетично это не звучало от старика, Наваки почему-то вспоминал Красные Кварталы Конохи, да многочисленные (но стоит сказать, пока ничем не подтвержденные) байки о медовых куноичи.

'И это традиции?! Нет, в какой-то степени я не против их, хе-хе... Но не настолько же!'

Неожиданно словив мысль за хвост, Наваки широко распахнул глаза и застыл, погружаясь в самоанализ. Подумать действительно было о чем.

'Я только что подумал о... Неужели? Неужели начинается подростковый возраст? Только не это! Нет, пожалуйста!'

Впрочем, никто не ответил на этот крик души. Вселенная всегда остается глуха к нашим просьбам. Ведь время невозможно остановить. С этим были согласны совершенно другие люди — сейчас ведущие, или, что вернее, доставляющие юную Узумаки в Коноху.

Только Узумаки могут быть джинчурики достаточно долго и безболезненно пережить процесс запечатывания демона. Это было общеизвестно. Именно этот факт заставлял Великие деревни шиноби проявлять хотя бы минимальную заинтересованность в том, чтобы иметь хотя бы одного лояльного Узумаки на своей стороне.

Но пока таким могла похвастаться лишь Коноха, заключившая с деревней красноволосых союз. Пожертвовав или не пожертвовав частью влияния и некоторыми финансовыми потоками в виде заказов, но союз был заключен и принцесса Узумаки, Мито, вышла замуж за Хокаге Хашираму Сенджу. Старый союз двух кланов был подтвержден.

Вот и сейчас деревня Узумаки вновь соблюдала букву союзного договора — новый джинчурики будет в Конохе совсем скоро. Но почему же так не хочется отдавать ребенка в другую деревню? Почему так щемит душу?

Члены делегации старались об этом не думать.

* * *

— Кажется, идут, — произнес один из представителей Каге, пока еще молодой старейшина Митокадо Хомура.

— Да, — степенно кивнула головой Мито, из-за чего острая заколка в ее волосах опасно сверкнула на солнце, привлекая взгляды.

Занятый своими делами народ, что уже как час мельтешил вокруг нас, занимаясь своими делами, как будто что-то почувствовав, расступился по краям дороги. И действительно, как только она была очищена, сразу стал заметен мелькающий вдалеке некий флаг... Со временем переросший в красное, буквально кровавого цвета полотнище.

'Неужели делегация при полном параде?' — мысленно застонал Наваки. Это означало только одно. Все затянется.

Так и вышло. Драгоценные минуты детской жизни утекали сквозь пальцы: на расшаркивания, приветствия, какие-то речи и получение каких-то даров. Приходилось кланяться, что-то говорить, еще раз кланяться и... Наконец, это стало подходить к концу.

Четыре шиноби опустили паланкин, и оттуда, замотанная в традиционные одежды, вышла маленькая красноволосая девочка. Со своими огромными глазами, в которых, кажется, было поровну страха и любопытства. Она, словно зонтик с иглами из Амегакуре, стреляла глазками во все стороны. Наваки взглядов тоже досталось — ну еще бы, он тут самый младший из всей встречающей делегации!

Так что не было ничего удивительного, что во время движения в сторону квартала Сенджу, маленькая Узумаки бочком-бочком вышла к нему.

— Привет!.. — у нее получилось поздороваться одновременно громко и незаметно, что немало удивило Наваки, — Я Кушина! Кушина Узумаки!

— Меня зовут Наваки... Наваки Сенджу, — улыбнулся ей в ответ Наваки.

Когда процессия наконец дошла до квартала, Наваки облегченно выдохнул. Эта маленькая Узумаки была почти такой же, как и любые другие дети, только еще активнее. Если это, конечно, возможно, пускай Наваки и любил повозиться с малышами, но несколько... Ну ладно, чуть старше. А тут ребенок (пусть Наваки и сам считался ребенком, ибо еще не окончил академию, он сам предпочитал об этом не думать) просто был каким-то непрерывным потоком. Хотя, признался он сам себе, следовало сделать ей скидку — все-таки малышка в Конохе впервые и внутри ее точно гложет страх и волнение. Он и сам был не лучше, когда шел впервые в академию. Вроде бы.

Наваки спохватился, когда процессия прошла мимо их дома. Ну да, конечно, он точно бы всех не вместил, поэтому Мито позаботилась о том, чтобы привели в порядок специальные залы в большом додзе, сделанные как раз для таких случаев. Наваки с трудом помнил по своему детству, что именно там стоял гроб его отца, чтобы все желающие могли проводить его в последний путь. С тех пор оно стояло пустое и никому не нужное — клан не нес крупных потерь.

Две служанки одетые в роскошные наряды распахнули перед процессией бумажные двери, и все медленно зашли в додзе. Наваки заметил столы накрытые разнообразными блюдами и яствами, некоторые из которых он видел впервые в жизни. Начиналась самая главная часть всего праздничного действия — пирушка. На которой Наваки места не было, и он сейчас не про официальщину. Сидеть и наедаться просто потому, что кто-то решил, что сейчас праздник, было не очень приятно. Еще неприятнее было знать, что этот праздник — своеобразные проводы одного человека в другой мир.

'А может быть и двух', — кинул Наваки печальный взгляд на Кушину Узумаки.

* * *

— Так-так... Кто тут у нас?

— Эм... Цунаде... Ты все не так поняла!.. Да, все совсем...

— Тебе не спастись... Джирайя, умри!

Наваки, которого Цунаде так и не заметила, ушел техникой Замены в ближайший лесок: в другую сторону от того, куда стала загонять своего сокомандника сестра. Сейчас Наваки предстояла сложная миссия — уйти незамеченным от разъяренных куноичи, что жаждали крови, испуская в воздух самое настоящее Яки.

Хотя, вначале стоило пояснить, как он оказался в такой ситуации.

Послы Узумаки уже отбыли из деревни, оставив маленькую Кушину. Так что отвлечение внимания Мито и Йоруно для Наваки были гарантированы — сейчас те были заняты малышкой. Или, что вернее, ее воспитанием и, собственно, знакомством с ней: все-таки оторванная от настоящих родителей и родной деревни, сейчас ее следовало окружить теплом и заботой... Как сказала Мито, припрягая Наваки, чтобы тот поиграл с ней. Его собственные желания игнорировались, что, впрочем, не слишком расстраивало Сенджу — он уже давно стал понимать, когда свои собственные чувства и желания следовало засунуть так глубоко, насколько это вообще возможно.

Но разрядка была просто необходима — хотелось отдохнуть душой и телом. Попариться на источниках, почитать книжку, или, наконец, сходить в кино, что открылось совсем недавно в Конохе. Говорят, что там какой-то совершенно невероятный фильм из страны Снега. Но, как обычно, не хватало времени, сил и опять времени.

И тут неожиданно то ли Ками решили возместить все страдания, что пришлось ему вытерпеть, то ли просто совпали звезды, но выдался свободный денек. Причем действительно свободный — и выходной, и Мито занята, и мама сидит с Кушиной... А старик-учитель, которого лучше было бы назвать не учителем, а мучителем, куда-то запропастился. Короче говоря, Наваки оказался совершенно неожиданно свободен. И чтобы это кто-нибудь не заметил и не нашел ему занятие, ясно дело, он тут же слинял из кланового квартала.

И тут встал вопрос: где, собственно, ему пересидеть неожиданно свалившийся с неба выходной?

Выбор Наваки (или, что вернее, это было единственным местом, где его бы не нашли сразу же, как обнаружили отсутствие в квартале.) пал на квартирку Джирайи. Хотя ее стоило назвать бы халупой. Или свалкой — она в равной пропорции сочетала в себе те признаки, которые соответствуют этим двум эпитетам. На полу был настоящий слой из пакетов с едой быстрого приготовления и разных журнальчиков похабного содержания. Стены же были обклеены фотографиями, редкими плакатами и вырезками из журналов. Причем обклеены они были так, что самих стен видно не было. Проще говоря — плакаты тут заменяли обои. Наваки предполагал, что плакаты висят не в один слой и когда Джирайе надоедает, он просто меняет те местами/наклеивает новый слой/отклеивает плакаты, таким образом производя ротацию порнушки на стенах.

Проверять это он, конечно же, не собирался.

Наваки подозревал, что большую часть (если не все) похабных фотографий на стенах Джирайя сделал сам, ибо журналов с настоящей порнушкой на прилавках не найти. А судя по тому, как часто Джирайя тратится на разного рода реактивы, на пару с Орочи бегая по соответствующим лавкам, это все перешло как границу разумного, так и все приличия. Не то чтобы Наваки как-то осуждал его — вкус у извращенца был, да и не все фотографии были обнаженкой, легкая эротика действительно занимала значительную часть коллекции. Но они точно бы заставили покраснеть любого генина, даже первая реакция Наваки была показательна...