Опасная черта

— И что теперь? — решила я выслушать сначала аргументы вражеской стороны.

— Получается, что, по большому счёту, я свободен. Я получил подтверждение её смерти. Когда она там ещё переродится — неясно. Так что я могу поступать так, как пожелаю, — пожал он плечами, так и не посмотрев на меня.

— Но у тебя же уже наметилась жена? — полюбопытствовала я осторожно. — Как же быть с этим?

— Это тоже говорит в пользу того, что моя половинка в этой жизни уже не вернётся, а иначе бы других женщин на роль моей жены мироздание бы мне не показало. — пожал он плечами. — Только одна — какая-то неизвестная полоумная, шатающаяся по императорскому парку в одиночку ночью, а вторая — селянка на роль герцогини, — хмыкнул он и повернулся ко мне лицом и впервые открыто улыбнулся, заставив моё сердце споткнуться. — Другое дело ты.

— Так что со мной не так?

— Всё так, — улыбнулся он. — Даже слишком. Ты кажешься мне такой знакомой...

— Откуда ты знаешь, что я не полоумная селянка? — нахмурилась я. Разговор принимал неприятный мне оборот, но сделать вид, что на меня напала глухота, как делают некоторые дамы, в ответ на неловкий вопрос, я не могла.

— Я бы заметил уже, — улыбнулся проходимец с посаженным зрением. — Хотя неприятности ты к себе и притягиваешь.

Муж сел и подвинулся ко мне.

— Что скажешь, Лита?

— Она согласна, — вмешалась Ауза.

— Ауза, — начала было я раздражённо, но муж опередил.

— Бич? — с обманчивым спокойствием задал всего один вопрос муж.

— Я уже ушла, — сразу же охотно отозвалась магичка.

— Лита? — повернулся он ко мне.

Отвечать, конечно, было нужно, но не очень-то хотелось на сделанное таким образом предложение.

— Знаешь, Ги, — решила я быть честно и помирать если что с музыкой, а похороны за его счёт, как удушителя, — ты сделал мне предложение в такой, мягко говоря, отвратительной форме, что принять его — себя не уважать.

— Я тебя не понимаю, — нахмурился он.

— Хорошо, объясняю, — усмехнулась я невесело. — Сначала я годилась только для того, чтобы быть твоей любовницей. Причём твоя выгода прослеживалась очень чётко, а моя личность шла дополнением. Теперь же ты выяснил, что твоей половинки тебе, наверное, в ближайшее время не видать, а на её фоне возможные жёны казались не такими уж привлекательными, а я стала просто меньшим из зол: не совсем дура, не совсем уж необразованная, да и выгода от меня в качестве возможной жены никуда не делась, — муж улыбнулся и я поняла, что этот гад и не думает раскаиваться. Вот зла на него не хватает. Быстро же он забыл Ири и отказался от своей первой жены, даже зная, что она его половинка. Захотелось хоть как-то его осадить. — Знаешь, я, конечно, не совсем дура, чтобы мечтать о любви до гроба и прочем, но есть одно но. Я тоже видела моего любимого в аномалии и поняла, что хочу быть с ним. Так что прости, Ги, но твои предложения мне не подходят, — развела я руками.

Лицо Ги окаменело.

— Ты была с Раном? — холодно полоснул он меня взглядом.

— Нет, — не видела я смысла врать. — Он не моя половинка.

В ответ муж расслабился и задумался.

— Что ж, какой-то смысл в твоих словах имеется, — посмотрел на меня Ги с новым выражением лица. Наверное, так бы он смотрел на любимое домашнее животное, которое, конечно же, подозреваешь в недюженном уме, но вот однажды застукать его за решением задач по высшей математики всё же не рассчитываешь. — Возможно, ты права.

Как-то слишком легко он отступился и согласился со мною. Я с подозрением всматривалась в его лицо, пытаясь рассмотреть его истинные чувства и намерения. Не удалось. Мне отвечали невинным взглядом и приподнятой в удивлении бровью.

— Что-то не так, Лита?

— Нет, всё хорошо, — пошла я на попятный.

— Ну и прекрасно, — встал Ги, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться. — У нас есть ещё пара часов, чтобы продвинуться немного вперёд до темноты.

Поблагодарив за помощь, я тронулась к лошади.

Вечером мы опять устроились на ночлег, как и вчера. Только вот на этот раз мы не беззаботно общались друг с другом, а просто поужинали, обмениваясь ничего не значащими фразами, и разошлись по спальникам. Можно было бы подумать, что два чужих человека разделили стоянку у костра, чтобы на следующий день разъехаться в разные стороны. Хотя так оно и есть: мы чужие-то на самом деле и после посещения Оракула наши пути разойдутся. Я повертелась ещё немного в спальнике, устраиваясь поудобнее. Хорошо, что не было холодно. Мне кажется, что в этом лесу немного теплее даже сейчас в середине осени, чем где-то в округе.

Со стороны Ги раздовалось равномерное дыхание, а я всё никак не могла угнездиться. В голову лезли всякие мысли, воспоминания, как мои, так и чужие, которые, как по ниточке, вытаскивались иногда бусинами из памяти. Они были неясными, туманными, как полузабытый сон, но они были. Попытки затолкать их в дальние уголки памяти оканчивались плачевно. Казалось, что я уминаю вещи в переполненный шкаф, который уже тревожно трещит, а находящееся в шкафу вываливается на меня всё новыми подробностями. Я пыталась отвлечься, представляя себе одинокий остров на севере России: поросший соснами, с березняком, виднеющимся на делёком берегу, и огромными серыми валунами в воде, голубым бездонным небом, шумом ветра в пахнущих терпкой смолою на солнце соснах, шёпотом воды, криком чаек и плёском волн об одинокую лодку на берегу... Грудь сдавило тоской по родным и дому. Вместо того, чтобы расслабиться и уснуть, я почувствовала себя сжатой пружиной. Лежать стало невыносимо и я осторожно выбралась из спальника, чтобы прогуляться и сбросить напряжение.

— Ты куда? — тихо окликнула меня Ауза.

— В кустики, — отмахнулась я.

— Хм...

Я и правда прошла в ближайшие кусты, перебравшись через которые, я отправилась дальше, решив намотать пару кругов вокруг стоянки. Отдаляться не хотелось, а то влипну опять во что-то или заблужусь. А муженёк же облазил всё вокруг до этого и сказал, что в радиусе нескольких сот локтей ничего особенного не замечено. Так что я чувствовала себя в полной сохранности. Зайдя на третий круг, я почувствовала себя лучше: расслабилась и перестала самоедствовать, чему немало поспособствовали булыжники на пути. Некогда дурью маятся, когда надо внимательно смотреть под ноги даже при ярком свете полной луны, чтобы не свернуть шею.

Так, ещё один круг и я иду спать. С этими благими намереньеми я пошла уже почти привычным путём, когда моё внимание привлёк какой-то слабый блеск среди камней. Наученная горьким опытом, что в неприятности влипаю я быстрее, чем успеваю мяукнуть, я решила позвать Аузу. Магичка отозвалась мгновенно.

— Ничего себе у тебя разброс по кустикам, — съязвила она. Эту подколку я пропустила мимо ушей.

— Ты не знаешь, что это? — спросила я, указывая на находку.

— Хм..., — задумалась эта язва. — Интересненький артефакт. Литочка, а ты всё же дура.

— С чего бы это? — вскинулась я, даже опешив от такого перехода на мою личность.

— Так только дуракам везёт наткнуться ночью в лесу на древний артефакт смены внешности да ещё и с какой-то полезностью.... а, теперь вижу, какое-то ментальное умение.

— В нём есть что-то опасное, — решила я перестраховаться по полной программе.

— Ну, он вообще-то настроен на определённого владельца и может просто не даться тебе в руки или не сработать, но вреда тебе не будет в любом случае, — уверенно проговорила она.

— Рискнуть что ли? — вслух подумала я.

— Ты ещё раздумываешь?! — удивилась магичка. — Говорю же — дура дурой. Да даже если он абсолютно бесполезный, за такую древность тебе руки оторвут вместе с головой или завалят золотом.

— Главное, чтобы потом откопать не забыли из-под него, — проворчала я. — Что, он такой ценный?

— Уже и в моё время их было мало, а в вашем, думаю, и подавно мало что осталось от тех старых сокровищ. Бери, убогая умом. Эх, вот на что таким тело, — вздохнула магичка. — Ни мужика она к себе не подпускает, ни мозгом не пользуется. Даже к побрякушкам равнодушна. Совсем сдурела. Хотя чего это я. Ты точно всегда такая и была, — разошлась магичка, но я слушала её только вполуха, раздумывая, брать находку или перебиться на всякий случай, а то мало ли. Наконец-то авантюрная жилка победила и победно ударила ладошками по рукам с бесшабашностью. Разум вместе с осторожностью, гордо задрав нос, удалились под ручку с поля действия.

Наклонившись, я подобрала с земли браслет. Тонкая ковка создала непередаваемое произведение искусства из летящих золотых бабочек. Я зачарованно рассматривала это сокровище. Браслет ластился к руке, как бездомный котёнок. Казалось, что ещё чуть-чуть и он замурлыкает. Мой амулет никак не реагировал на нового знакомца. Хотя он, по-моему, вообще старую эльфийскую магию вредоносной не считает и в Старом Лесу никак себя пока не проявлял. Я погладила ажурных бабочек, украшенных мелкими камнями, которые и блестели в свете луны.

— Можешь надевать, — раздался голос Аузы, разбивающий этот странный момент, когда останавливается время. — Теперь он точно тебе ничего не сделает.

— Ауза, — угрожающе начала я. — Я чего-то не знаю?

— Очень многого, — охотно съязвила магичка.

— А поконкретней об этом браслете? — начала я злиться.

— Я тебе говорила, что он мог бы тебя не принять, — открестилась магичка.

— А что мог бы сделать?

— Ой, ну оно тебе надо? — притворно возмутилась эта зараза. — Всё же обошлось.

— Я Ги попрошу Бич использовать! — пригрозила я.

— Ничего ты такого не сделаешь, я тебя знаю уже, хотя это и подлый приём, — проворчала она. — Он мог тебя стукнуть разрядом, стать горячим, как пламя, мог превратиться в кусок льда, мог... да много он чего мог. Вооброжение у эльфов было богатое и развитое за время долгой жизни.

— Я таки попрошу Ги о Биче, — прошипела я.

— За что? — возмутилась она.

— Да так, чтобы не повадно было.

Нет, от неё больше вреда, чем пользы. И даже прибить нельзя. Естественно, ни о чём я Ги просить не буду, я же не настолько жестока, но сама бы я с удвольствием этой заразе надавала тумаков.

— Лита? — послышался совсем рядом голос Ги.

Я быстро скользнула тонкой рукой в браслет и он, слегка потеплев, охватил моё запястье. Острые крылья бабочек не мешали и не задевали нежную кожу. Я одёрнула рукав наместо, скрывая своё новое украшение.

— Ги, мы здесь, — отозвалась я в то же время, не запнувшись о свои действия с браслетом.

Буквально через мгновенье рядом выросла огромная фигура мужа.

— Что случилось? — спросил он немного обеспокоенно.

— Не могла заснуть и пошла прогуляться, — пожала я плечами, стараясь казаться как можно равнодушнее. — А чего ты всполошился?

— Ты прошла три круга вокруг нашей стоянки, но вот тут-то застряла, — пояснил мой сверхвнимательный муженёк.

— Я думала, что слышу что-то в лесу и позвала Аузу, чтобы та посмотрела, — легко соврала я. — Ничего там не было — просто лес.

Если Ауза сейчас...

— Ауза, — позвал муж.

— В лесу всё спокойно, Ги, — отозвалась магичка спокойно.

Муж ещё немного посперлил меня взглядом, поморщился и мы пошли обратно к стоянке. Не могу сказать, что мне поверили, но и расспрашивать дальше он не стал. И на том спасибо.

Бабочки переливались всеми цветами радуги на утреннем солнце. Даже несколько выпавших самоцветов не портили эту красоту, а лишь делали её более живой и тёплой в её неполном совершенстве. Я опустила руки в прохладную воду ручья и полюбовалась матовым сиянием драгоценности сквозь кристальную воду. Интересно, а как я могу поменять внешность? Я задумалась, что хотела бы стать мужиком и подойти к Ги, дать ему себя поцеловать, а потом откинуть капюшон. Представив эту картину, я мысленно захихикала, но тут же поняла, что делать такое не буду: ни сердечных капель, ни реанимационного аппарата тут нет, а Ги жалко. Но разузнать возможности этой вещички и её пределы мне хотелось. Через полчаса попыток и пыток над самой собой и браслетом мне пришлось прийти к неутешительным выводам: я совершенный неуч в магии и браслет, наверняка, из-за недостающих камней утратил пару своих свойств. Я могла менять цвет волос и не слишком кардинально изменять внешность. Эти изменения, если честно, не на много были более впечатляющими, чем можно было бы добиться при умелом использовании косметики, краски для волос и линз. Я не могла менять пол и структуру тела. Наибольшей непохожести на себя я добилась, став ещё немного темнее, черты лица утончились, немного изменился разлёт бровей и глаз, которые теперь отдавали зеленью. Миленько, непохоже на прежнюю Литу, но только и всего. Зато теперь не стоит бояться, что меня могут узнать. К счастью, с возращением в первоначальному виду тоже не было сложностей и я могла почти играючи переходить от одного к другому образу. Ментальных особенностей я пока за собой не заметила, что было не очень-то удивительно — в свои обычные умственные способности я и так не верила, а уж даже разукрашенного осла не выдашь ни то что за арабского скакуна, а даже за лошадь. Так что все попытки воздействовать на Ги с разными пожеланиями закончились закономерным провалом. А других полезностей, по выражению Аузы, я пока не открыла и решила завязывать с экспериментами, пока уже окончательно не перетрудила непривычный к такому обращению мозг. Я быстро скрыла свой новый образ капюшоном, решив проверить, как долго он продержится, и вернулась к стоянке, чтобы пуститься в путь.

По дороге я размышляла о том, что хотела бы делать дальше. Происшествие в аномалии не выходило из моей головы ещё по другой причине: интерес Ири к медицине, её увлечённость этой темой было для меня неожиданностью. Я задумалась о возможностях помогать людям и животным. Чем больше я размышляла об этом, тем интереснее мне казалась идея стать не целителем — кровь, болезни, страдания людей...нееееет, ни за что — но кем-то, кто мог бы делать чуть больше для окружающих, облегчая им жизнь, даря надежду и немного радости.

— О чём задумалась? — спросил Ги.

— Да так, — потянула я время, обдумывая ответ, а потом решила ответить. — В своей прошлой жизни я, оказывается, увлекалась медициной и магией. Это воспоминание что-то затронуло во мне и я теперь подумываю, а не заняться ли мне чем-то полезным для других людей в жизни, — объяснила я и посмотрела на Ги, со странной задумчивостью разглядывающего меня.

— Ги?

— Да? — ответил он спокойно.

— Хм.... Это и всё, что ты можешь мне сказать? — я почувствовала возмущение. Я тут перед ним наизнанку выворачиваюсь, а он смотрит на меня отсутствующе.

— Лита, я понимаю твоё возмущение, но я задумался о возможностях, — произнёс он примирительно.

— И до чего додумался? — я уже почти успокоилась, но тон остался всё ещё немного сварливым.

— Если бы ты согласилась стать герцогиней... — начал было Ги, но заметив мой уже открытый в протесте рот, спешно договорил, — я знаю, что это тебе не подходит, Лита. Но если бы ты согласилась, было бы проще простого решить этот вопрос. В герцогстве довольно много дел, направленных на благотворительность и связанных с помощью подданным. Жаль, что это так идеально подходящее занятие отпадает, — вздохнул он довольно достоверно, что заподозрить его в манипулировании было сложно. Но я ему не верила. Не тот он человек, чтобы просто так говорить такие вещи. Гад. — Остаётся ещё, конечно, возможность стать лекарем...