Заложник дипломатии

— И повернулась только одна? — догадался Чед

— Именно, — кивнул Рихард. — Трос другой разъело вместе с днищем и защитным коробом. До сих пор не знаю, что за камень такой был.

"Перо" рискнул высказать предположение:

— Возможно, что-то вроде того, что имперский флот применяет на кораблях. Огненные камни, кислотные камни, замораживающие камни, удушающие... я как-то писал статью о вооружении патрульного бота "Аннель Гвенет"

— Вот оно что, — протянул Шнапс, — да, у меня были такие подозрения, но достать сначала Дин Тоггерт, теперь мощное флотское оружие... В общем, речь не о том. Я ничем больше не мог затормозить, вот в чем штука. Немногим позже я построил вторую модель "Йоты", где учел момент торможения при неисправных турбинах.

— Наверное, мерзкое ощущение беспомощности, — поежился Чед.

— Оно самое. И дурацкое копье, и сам волшебник, так не вовремя вытянувший длинные ноги. Хотя он меня спас, а я его — не успел. Представляете, каково было на душе?

Глава 14. В которой я завис над бездной, в том числе, с моральной точки зрения

Вишу я, в общем, на утесе. Хорошо вишу. Пальцы намертво вцепились в серый камень, ору, как солдат в строю на марше. Без слов, правда, просто жизнерадостное "А-а-а-а-а!". Громкое такое, как на свет только появился. С разницей в том, что меня только что хотели с белого света сжить.

И этот ушастый засранец стал на краю и с любопытством на меня смотрит!

— Дай... руку, — прохрипел я.

— Под твоими ногами есть большой выступ. Сантиметрах в двух. Если ты на него сейчас встанешь, я пойду и поищу веревку, потому что сумку ты сам выкинул непонятно куда, — с усмешкой сообщил йрвай.

— Х-хорошо.

Странно, вроде бы раньше я не заикался.

Я еле отпустил скрюченные пальцы, нащупав носком сапога скальный массив и твердо встал на него обеими ногами.

— Эй, ты скоро там?

— Лови! — с небес спустилась долгожданная веревка. Я ухватился за нее и посмотрел вниз. Туман, сплошной белый туман до второго края ущелья, в которое низвергался водопад.

— Обвязал! — крикнул Локстед сверху. — Выбираю!

— Давай понемногу... — попросил я, — у меня все болит.

— И душа? — кряхтя, не упустил возможности спросить йрвай. Я выбрался с огромными усилиями и лег на спину — твердый камень показался пуховой периной после всего произошедшего. Болело действительно все — сорванные пальцы и суставы, ушибленные в падении колени и явно сломанные, или, по крайней мере, треснувшие ребра. Дышать тоже было больно, но терпимо.

— Душа особенно болит, знаешь ли.

— Вот только не надо о своей глупости как руководителя экспедиции, — он подошел и остановился рядом, держа одну руку на перевязи из собственной разорванной рубашки. — Мы живы, а что касается Лигби и Тидаса... император ведь мог отправить сюда и одного из своих боевых генералов. До Теджусса они бы добрались без проблем, а вот потом...

— Ты даже мне еще не сказал, что потом, — повернув голову, обвинительно произнес я. Вставать не хотелось совершенно.

— Я покажу. Так будет правильнее.

— Все еще хочешь туда идти?

— А куда идти? Назад? Или остаться тут, ждать, пока оставшиеся в живых бандиты разберут завал и придут резать наши головы?

— Согласен. Не подумал.

Я сделал попытку встать, превозмогая боль. Перекатился на тот бок, в который меня не били, оперся рукой об землю и действительно смог подняться на ноги, и посмотрел на йрвая. Тот имел весьма плачевный вид — бывшая когда-то белой рубашка с оторванными рукавами, что пошли на перевязку, рука, свободно висящая в белой петле, несколько кровавых ссадин, отчетливо видных даже через плотную шерсть, неизвестно где подбитый глаз.

Думаю, я смотрелся ничуть не лучше.

А сейчас, дамы и господа, два инвалида начнут увлекательное путешествие.

— Что с рукой?

— Вывихнул. Умеешь вправлять?

— В теории все умеют. Ты мне лучше объясни, что и куда, чтоб я тебе руку на задницу не переставил случайно.

— Берешься тут и тут, — показал йрвай, — предплечье двигаешь вверх и вбок. А я помогу.

Я дернул его руку в указанном направлении, Локстед довернул плечом и сустав встал на место. Кивнул с облегчением в глазах:

— Спасибо.

Тяжело вздохнув, я поморщился от резкой боли в груди. Нет, так не пойдет, надо какую-то повязку сделать. Иначе надолго меня не хватит.

— У тебя бинты еще остались? Или все на Тидаса потратил?

— Есть еще моток.

— Можешь мне ребра многострадальные плотно завязать? Я нормально вздохнуть не могу, тот псих в доспехах мне мало того что дух выбил, так еще и пару ребер сломал, похоже.

Тот молча кивнул, мотнув ушами, достал рулон чистой хлопковой ткани и начал обматывать меня поперек груди. Одежду я, естественно, снял перед этим. На левой стороне груди и частично на боку красовалась здоровенная сине-багровая гематома, но открытых ран не было.

— Отделались легким испугом, можно сказать, — заметил йрвай, обматывая меня, как мумию.

— Потеряв двоих людей? Странное у тебя понимание слова "испуг".

— В том-то и проблема. Два подготовленных человека, один опытный боец и немного колдун, второй маститый маг, оба сгинули. А мы живы.

— Не верю я, что Тидас просто так взял и погиб, — усомнился я, — может, стоит покричать туда, вниз?

Локстед пожал плечами:

— Кричи, не кричи — глубина ущелья полмили. К тому же, белый туман заглушает любые звуки. Такое его странное свойство. Белый Дым пропал в белом тумане... чересчур поэтично, на мой вкус.

— Лигби жалко.

— Ты знал, что на свете существует дрянь, способная пробивать магический щит? — спокойно спросил йрвай. — Вот и я тоже не знал. А Тидас знал, но никого не предупредил. Виноват в смерти своего ученика только он один, и точка.

Я вздохнул, стараясь не слишком раздувать грудную клетку. Получилось терпимо, тугой бандаж помог.

— Давай глянем, что у нас осталось из снаряжения, и пойдем.

— Может, отойдем на север хотя бы милю? Ты сейчас не бегун, а я тебя одного не брошу, если вдруг придут те самые ребята, подчиненные Герцогини.

— Давай так, — уныло кивнул я.

И, когда мы тронулись, я наконец-то посмотрел налево.

Водопад, ущелье, белый туман — внезапно все показалось каким-то скучным и блеклым по сравнению с зеленым морем, раскинувшимся дальше. Гигантские деревья соседствовали с не менее гигантскими папоротниками, у их подножия — деревья поменьше, все это окутано какими-то лианами, которые, кажется, еще и двигаются, и усыпано небольшими растениями, цветущими и нет.

И все это укрыто фирменным одеялом золотистого неба Кихча. Иногда оно становится голубым, но его основной цвет именно золотой.

— Хороший у вас дом, — с неприкрытым восхищением в голосе отметил я. Йрвай, следовавший впереди, повернул голову:

— Да. Нам тоже нравится, — и усмехнулся, опустив взгляд.

— Ты что-то скрываешь, — уличил его я. Локстед некоторое время шагал молча, затем произнес:

— Рихард... давай так, чтобы все в свое время. Хорошо? Я не Тидас, и не буду держать в секрете сведения, которые спасут тебе жизнь.

Я хмыкнул в ответ на такое:

— Как скажешь.

Мы прошли вдоль уступа на север и пересекли одну из рек в том месте, где она еще не объединялась с подругами. Там, между двумя большими камнями мы и устроили привал. Когда я отдышался, мы сделали инвентаризацию всего, что удалось извлечь из карманов моего плаща и сумки Локстеда. Карманы одежды йрвай обычно держал пустыми, а для вещей использовал специальный широкий пояс с крючками, зацепами и кожаной перевязью через плечо, на которой ютились несколько маленьких карманов.

— Негусто, — с сожалением сказал я, обозревая наше нехитрое богатство. Передо мной красовались:

— факел, одна штука;

— книга толстая, одна штука;

— мешочек с сухим компонентом чернил для нанесения рун, одна штука;

— спички серно-фосфорные, половина коробка;

— огниво и серый комочек стружек (если спички закончатся, хотя в кузове "Йоты", так и не научившейся летать, остались еще три коробка спичек);

— трубка, от моих кульбитов теперь аккуратно сломанная пополам;

— несколько пузырьков с готовыми мазями и лекарствами, уцелевших в летающей сумке мастера Локстеда (остальные превратились в стеклянно-растительное крошево);

— несколько карандашей и бумага;

— короткий нож;

— праща с круглым сечением и небольшой петлей на кисть руки;

— два мотка арбалетной тетивы;

— три восковых свечи;

— маленький топорик;

— злополучный медный чайник, все еще блестящий, но с помятым боком, напомнивший мне себя самого;

— чугунный котелок для еды.

Кроме этого, я еще нашарил в карманах несколько леденцов в бумажной обертке и разделил их поровну. Потому что ни веревки, ни спальных мешков, ни любой еды, как простой, так и волшебной, в наших запасах не наблюдалось. Чем больше смотрел, тем больше не наблюдалось. Помимо удручающей потери снаряжения, полчаса назад мы еще и потеряли половину нашего отряда — можете себе представить мое моральное состояние в тот момент.

— Да уж, охренеть можно, — прямодушно высказался йрвай, закинув леденец в пасть.

— Как минимум, у меня есть меч.

— Которым ты избегаешь пользоваться, ага.

Я пожал плечами:

— Как будто бы сейчас у меня есть выбор. Как у вас с пропитанием? В смысле, как в Теджуссе решают вопрос с пищей? Рыба, какие-то животные, фрукты? И еще одно — среди твоих мазей есть что-то, быстро сращивающее кости?

— Мази нет нужной, я ее сделал еще в столице, но она погибла жестокой смертью. А все остальное есть. И рыба, и животные, и фрукты. Да и сами мы — те еще фрукты для местной живности.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился я.

— Йрваи, пожалуй, вершина пищевой цепочки Проклятых Земель, — усмехнулся он, — но только среди зверей. По-настоящему местной аристократией являются растения, и я об этом уже не раз говорил.

— Опасные? Могут ранить?

— Могут убить, — отчеканил Локстед, — кроме того, могут залить кислотой, подвергнуть пыткам разум, оторвать руки или ноги, врасти в кожу корнями и разрушить одну, случайно выбранную кость. Прямо в теле. Еще или хватит пока?

Я горестно вздохнул, стараясь не набирать полные легкие воздуха:

— Давай дальше.

— Проглотить целиком, высосать из тела воду и питательные жидкости, отравить...

— ...как банально...

— ...ослабить, парализовать, расплющить в кровавый блин, частично затянуть под землю или воду, вызвать приятные галлюцинации.

— Эти мне нравятся больше, — иронично заметил я.

— Ты им тоже понравишься. Большинство растений Теджусса питаются не с помощью соков земли, а посредством вытягивания жизненной силы либо из растений, либо из животных.

А вот те, что вызывают приятные галлюцинации — они ведь просто растут и не пытаются тебя сожрать? Я подумал об этом, но собрал достаточно силы воли, чтоб не сказать вслух. Плохо выглядеть идиотом, и уж точно плохо выглядеть самонадеянным идиотом несколько раз подряд.

— Какая у вас мирная флора.

— Ага. Добро пожаловать в мою страну, — грустно произнес йрвай. — Хотя, по-хорошему, это следовало бы сказать, когда войдем в лес.

Рассасывая конфету и упаковывая часть вещей обратно в карманы, я поинтересовался у Локстеда, набивающего заплечную сумку:

— Но как вы живете в лесу, если он такой опасный?

— Мы живем не в самом лесу, иначе давно бы уже вымерли, — пояснил он. Я почесал бороду и предположил:

— Копаете норы?

— Почти, — усмехнулся Локстед, — дойдешь — увидишь сам.

— О, небо... ты как будто поступил на службу в Тайную Канцелярию. То тебя не заткнуть, теперь слова не вытянешь.

— А ты сильно любишь рассказывать о местах, в которых был лет десять назад?

— Я их плохо помню. Но для тебя-то это — не оправдание.

Он загадочно ухмыльнулся, продев в ремень сумки плечо и ушастую голову:

— А теперь представь, что место, в котором ты побывал десять лет назад, имеет странное свойство все время меняться даже в ключевых своих особенностях. И кусочек земли, который был от тебя на расстоянии в тридцать миль, теперь может оказаться удаленным на пятьдесят.

Помолчав немного, йрвай добавил:

— Я не могу дать никаких гарантий, Рихард. Возможно, из обширного пласта знаний, которыми я обладал, кое-что осталось на прежних местах, прежнего цвета и с теми же свойствами. Но, возможно, и нет. И это меня бесит больше всего — спустя не слишком большой период времени может оказаться, что я ничего не знаю о стране, где имел честь родиться.

Я промолчал. Я был слишком ошеломлен произошедшим, чтобы возмущаться еще больше. И попутно жаловаться на жизнь, да. Главное — никогда не забывать жаловаться на жизнь, в итоге жизнь либо одарит тебя пряником, либо угостит плетью, устав от ноющего пасынка.

Впрочем, спустя буквально час, когда мы уже пересекали вторую речушку, жизнь стала немного светлее. Я добыл рыбу. Мечом. Не знаю, куда я там поразил тело крупной рыбины, серебристо поблескивающей на солнце, но после осторожного обследования Локстедом и поспешной поджарки на костре мы сожрали ее полностью, оставив только кости и внутренности. Даже голову мой проголодавшийся спутник обгрыз так, что голову в ней можно было опознать чисто номинально, по костям.

Повторить подвиг мне, к сожалению, не удалось, но чувство насыщения пришло в мой живот и уютно разлеглось там.

— А колдовать ваши растения умеют? — лениво спросил я, помешивая веточкой угли маленького костра. За пределами Леса, так поразившего мое воображение, еще можно было найти и хворост, и вполне обычных, миролюбивых представителей арн-гессенской флоры.

— Я бы не назвал это магией... скорее, странные свойства самих растений.

— Например?

— Ну, есть ртоккат. В переводе на Общий — жуть. Выглядит как небольшой куст с ветками бордового цвета, усыпанными желтыми иглами. Так вот, через маленькие полости ртоккат втягивает воду, каким-то образом ее замораживает и может выпускать под большим давлением, убивая насекомых и мелких зверьков. Для нас неопасен.

— А столичные маги тут же накатали бы трактат о том, что растение владеет стихийной магией и его надо изучать, а под изучение желательно выделить из казны большую сумму на закупку необходимых реагентов, — хмыкнул я.

— В точку. Еще есть штука, которая умеет нагревать воздух, но тоже не особо опасна.

— Мы идем в место, наполненной кучей растительности, способной нас убить. Сзади — люди, не только способные, но и яростно желающие нас убить, поскольку, подозреваю, за наши головы им выплатили огромную сумму денег. Прелестная перспектива.

— Отдал бы все состояние, чтобы в этой ситуации оказался кто-нибудь другой? — понимающе кивнул йрвай, исподлобья оглядывая окрестности своими большими янтарными глазами.

Я ухмыльнулся:

— Половину максимум. Пошли?

— Ага. Еще две реки, от четвертой сможем свернуть на юго-запад. Там когда-то был довольно широкий проход, я на него очень рассчитывал, когда мы делали флевилл.

— Но в случае неудачи пришлось бы идти вперед и расчищать дорогу для "Йоты"?