— Но ведь на самом деле ..., — едва не проболталась Мира о реальном положении дел с Каной, однако успела вовремя прикусить язык, и лишь скорчила недовольную моську в ответ на вопросительный взгляд Виктора.

— Да, ладно тебе, целуй уже свою Дьяволицу, — увидев для себя великолепную возможность безнаказанно соскочить с �шатающейся доски� зашедшего слишком далеко розыгрыша, пихнула его рукой Кана. — А от меня ты так и так не уйдешь. Уж слишком многие постараются тебе напомнить, что именно нас связывает.

— Нет, я так не могу, — с полминуты поизучав Кану серьезным взглядом, чтобы потянуть время, он сокрушительно покачал головой. — Знать — это одно, а чувствовать сердцем — совершенно другое. Если тебе все равно, то мне не хочется терять это чувство теплоты, что возникает где-то внутри от одной мысли, что ты скоро подаришь мне возможность почувствовать себя папашкой. Так что даже не предлагай.

— Целуй! — сузив глаза, то ли прошипела, то ли прорычала, резко подавшаяся вперед Мира, впрочем, не достигнув особого успеха, так как Виктор успел вовремя отклониться назад.

— Хочу, милая! — аж приложил руки к груди артефактор, дабы продемонстрировать всю искренность своих слов. — Но не могу! Пожалуйста, не заставляй меня делать столь тяжкий выбор!

— ЦЕЛУЙ! — на сей раз в прищуренных глазах Дьяволицы уже начали зарождаться те самые молнии, коими возможно было бы поджарить средних сил демона. Да и аура жути принялась расходиться от девушки по всему залу, заставляя беспечных фей искать спасения под столами.

— Похоже, я тут лишняя. Ха, ха, ха-ха! — театрально нервно посмеялась сидевшая все это время под боком Люси и попыталась спрыгнуть со своего табурета, чтобы уйти, но врезалась в плечо незаметно подошедшей Эльзы. Пискнув от неожиданности, она, словно теннисный мячик, отлетела от Титании и рухнула прямо на все еще сидевшего, откинувшись назад, Виктора.

— Чего это вы тут все такие хмурые? — проследив за обнявшимися и совместно свалившимися на пол братом с заклинательницей духов, она обвела взглядом враз побледневших и даже немного шокированных подруг, и добавила, — Неужто все-таки признались ему в своих маленьких шалостях? — Однако, не получив в ответ никакого ответа, за исключением хлопанья глазами и безмолвного разевания и закрывания ртов, Эльза даже принялась махать рукой перед взором обоих девушек, чтобы проверить их реакцию на зрительный раздражитель.

— Люси, милая моя, ты не ушиблась? — раздался с пола полный участия голос Виктора. — Мне конечно всегда донельзя приятны твои объятия. Но сейчас мы в гильдии, а не у тебя дома. Так что давай оставим продолжение до вечера.

— Кх-хк-кк-кхххк! — только и смогла, что выдавить из себя Мира, тыча пальцем во все еще обнимающуюся на полу парочку.

— Как так? — откровенно убито произнесла Кана, глядя туда же — прямо на только-только разорвавшую продолжительный поцелуй Люси.

— Оно само как-то случилось! Я не хотела! — практически разрыдалась заклинательница духов, едва ей удалось сползти с артефактора и увидеть те обалдевшие взгляды, что устремили на нее подруги. — Я не вы! — буквально взвыла она и, сверкая бордовыми от стыда щеками, кинулась на выход из гильдии.

— Кх-хк-кк-кхххк! — все еще не вернув себе возможность членораздельно выражать свою мысль, продолжала тыкать в ее сторону пальцем Мира, пока за блондинкой не хлопнули закрывшиеся двери.

— Куда же ты, милая! — только и успел, что крикнуть вдогонку Виктор. — Чего это с ней такое случилось? — быстро поднявшись и, начав оттряхиваться от налипшей на одежду пыли, поинтересовался он у сестры. — Столько не виделись. А она возьми и сбеги, вместо того, чтобы вместе пообедать! Ничего не понимаю!

— ВСПОМИНАЙ! — не успевший даже наполовину очистить одежду артефактор был вздернут над полом схватившей его за воротник Миражанной уже находящейся в демонической форме. — ВСПОМИНАЙ, МЕРЗАВЕЦ! ВСЕ ВСПОМИНАЙ!

— Ты чего, Мира? — откровенно опешил от такого наезда Виктор. — У меня что, долг за обеды образовался? Так я без проблем заплачу! Не стоит так нервничать! — тут же принялся он рыться в своих карманах, выискивая кошелек. — Я конечно знал, что у нашей гильдии неважнецкая ситуация с деньгами. Но, не полагал, что все настолько тяжело. — Отыскав-таки портмоне, он воззрился на все еще продолжавшую крепко удерживать его почти за горло Дьяволицу и прохрипел, — Так сколько я задолжал?

— Ой, мама, смотри! Это же папа, да? — внезапно от входа в гильдию раздался звонкий девичий голос, и все, кто посмотрел в ту сторону, буквально уронили свои челюсти на пол. А как могло быть иначе, если в дверях стояла более старшая версия всем хорошо знакомой Люси, удерживавшая за руку красноволосую девочку, которая в свою очередь тыкала пальцем в Виктора. — Ой! А чего эта страшная тетя делает с папой? Ой! А это моя тетя Эльза, да? Ой! А почему этот дедушка такой маленький? Ой! А чего они все под столами сидят? Это такая игра, да? — со скоростью пулемета Флер принялась засыпать гостью из будущего все новыми и новыми вопросами, не давая даже секунды на ответ.

— Папа!? — как-то резко сдулась Мира, отметившая сходные черты ребенка, как с Люси, так и с ее красноволосым Виктором. Выпустив из стальной хватки парня, она вернулась в человеческую форму и как-то резко осела там, где стояла.

— Папа, — вслед за ней с непонятной интонацией произнесла Кана, рассматривая бросившуюся к артефактору девчушку.

— Привет! — радостно воскликнула Флер, стоило ей запрыгнуть на расставившего руки в сторону Виктора.

— Привет, малышка! Ну как тебе наша гильдия? — расплылся он в улыбке. — Правда, здоровская!?

— Ага! — тут же кивнула она. — Но тут все какие-то странные! — словно по секрету, начала громко шептать ему на ухо Флер своим звонким голосом. — Меня всегда учили, что кушать надо за столом, а не под столом.

— Это от того, что у тебя были хорошие воспитатели. Однако не всем так сильно повезло в жизни, — припустив грустинки во взгляд, обвел обеденный зал Виктор. — К тому же многие вовсе не желают учиться правильно себя вести в цивилизованном обществе. Ты только посмотри на этого дедушку, — указал он рукой на застывшего с кружкой в руке Макарова. — Столько лет прожил, а до сих пор сидит не за столом, а на столе! А ведь это самый главный человек в нашей гильдии! — удрученно покачал головой артефактор под аккомпанемент кашля — мастер не смог не подавиться любимым пивом, услышав данную ему ярким представителем подрастающего поколения фей оценку. — Теперь понимаешь, почему я говорил, что постоянно занят и не смогу уделять тебе достаточно внимания? Их ведь всех приходится постоянно учить! А то слишком многие мнят о себе слишком многое, — посмотрел он прямо в глаза начавшей что-то понимать Миражанне, — а потом мне приходится доставать ремень и с помощью него вкладывать в них здравый смысл. Или же действовать иными методами, когда воздействие ремнем видится совершенно недостаточным. Да, Мира?

— Да, — коротко ответила девушка, едва сдержавшись от того чтобы не заплакать. Причем она сама не смогла бы себе объяснить, от чего ей более желалось пролить слезы. От осознания того, что рассказанная Виктором история оказалась чистой воды профанацией, и ее избранник на самом деле не забыл своего маленького дьяволенка. Или же от того, сколь жестоко он отомстил ей, явно прознав про тайну двух заговорщиц.

— Вот так и живем, Флер, — вновь улыбнувшись, обратился он к девчушке. — Я тебя потом со всеми познакомлю. А пока беги к Эльзе, — опустив ее обратно на пол, кивнул он в сторону устраивающейся за одним из столиков сестры, к которой уже успели присоединиться обе Люси. — Она как раз купила вкуснейший тортик и ждет не дождется, чтобы угостить тебя самым вкусным кусочком!

-Ура! Тортик! — подпрыгнув от радости, та тут же унеслась в указанном направлении, оставив артефактора разбираться с двумя прячущими от него взгляд волшебницами.

— Больно было, да? — участливо поинтересовался Виктор у продолжающей сидеть на коленях и украдкой утирающей редкие предательские слезы Миражанны. — А ведь этот спектакль продлился какие-то считанные минуты. — Так и не дождавшись от девушки ответа, он вновь заговорил, — Вот и мне было больно. Очень больно. Я реально не знал, что делать, не знал, как поступить, буквально разрывался на части, когда вы двое попросту хихикали за моей спиной. Но более такого не повторится. Ведь невозможно переживать об отношениях, которых попросту нет. На этом, полагаю, мой концерт окончен. И не концерт тоже.

— Это все я, — первой подала голос Кана. — Пожалуйста, не вини Миру. Это только моя вина.

— Уже не важно, — посмотрел он прямо в глаза своей подруге детства, заставив ту мгновенно отвести свой взгляд. — Соучастие в преступлении, есть соучастие в преступлении. А вы вдвоем убили мою веру в людей.

— Дурак! — отвесив брату звонкую затрещину, Эльза схватила его за шкирку, второй рукой подняла с пола продолжавшую сидеть на нем безвольной куклой Миру и, велев Кане двигать ко столу, хрумкать торт и ждать ее, потащила двух дорогих ей людей на задний двор — мириться. Месть местью, но у всего имелся свой предел, о чем порой забывал ее брат. — А теперь целуй свою ненаглядную! — вытащив не сопротивляющегося Виктора на улицу, она буквально втолкнула его в объятия Миры. — Ты всем все показал. Ты всем все доказал. Так не разрушай свое счастье! Засунь свою глупую гордыню туда, где не светит солнце, и прости эту дурынду. Ну, прикололись над тобой. Жестоко прикололись! Так выдай им обеим по первое число за то, что попались. Ведь ты всегда учил нас, что в нашем деле главное — не попадаться! Они же завалили этот экзамен. И не более того! Ведь никто тебя не предавал! Никто тебе не изменял! А ты надулся, как малолетний бука, и делаешь все, чтобы угробить свое будущее счастье!

— Угу, — только и смогла что угукнуть Мира на такую речь своей давней подруги, при этом стараясь рассмотреть в глазах прижатого к ней парня столь привычный задор вместо откровенного холода.

— Ты ведь в курсе, что меня ждет через пару месяцев, — не дав какого-либо ответа обнимаемой им девушке, обратился Виктор к Эльзе. — Так о каком будущем счастье может быть речь?

— Ты сам мне говорил, что будущее не предопределено, — не повелась та на слова брата. — То, что известно Люси, уже не произойдет, поскольку ты предупрежден. А кто предупрежден, тот вооружен. Ты же вообще по жизни вооружен! И мне теперь даже страшно подумать о том, что же ты выкинешь через эти два месяца! А теперь прекращай заговаривать мне зубы и мирись с той, без которой ты жить точно не сможешь! Я же пока пойду, вправлю мозги на место Кане. Ну и наказание назначу ей соответствующее! Хотела она иметь от тебя ребенка? Будет ей от тебя ребенок! А то я не выдержу хотя бы еще одного дня с Флер. Ну откуда у нее берется столько вопросов!? Я провела с ней всего два дня, а у меня уже отсохли, и мозг, и язык.

Глава 13. Об искушениях и не только.

— Ну что, как дальше жить будем? — проводив взглядом сестру, пока та не скрылась в здании гильдии, Виктор вернул свой взор ко все еще прижимающейся к нему Миражанне. К немалому разочарованию последней, он взял в свои руки ее ладошки, что покоились на его плечах и отодвинул девушку от себя на расстояние пары шагов.

— А может, как раньше? — потупив взор, донельзя скромным голосом предложила Мира.

— Как раньше уже не получится, — покачал головой артефактор. — Ведь если мы сделаем вид, что ничего такого не произошло, то будем врать сами себе. А там, где есть место одной лжи, найдется место, и для второй, и для третьей. Так зачем тогда, спрашивается, вообще пытаться воскресить то, чему и так будет суждено умереть? Ведь строить отношения основанные на лжи — самое последнее дело.

— Да. Наверное, ты прав, — шмыгнув носиком, согласно кивнула все еще прячущая свой взгляд девушка. — Мы сами собственными поступками убили первую, самую невинную, любовь. И возродить ее не выйдет никак. Но может у нас еще есть шанс построить на ее руинах что-то новое?

— Это мир магии и волшебства. В нем возможно все. Было бы желание, — пожал плечами Виктор.

— Оно есть! — тут же среагировала Мира и, подавшись вперед, навалилась своей полной грудью на торс своего милого котяры. — И еще какое!

— Вполне допускаю, — усмехнувшись на очередную маленькую женскую хитрость, направленную на манипуляцию его мнением, кивнул тот головой. — Проблема лишь в том, что в данном конкретном случае желание должно быть обоюдным.

— А разве оно не таково? — со столь чувственным придыханием поинтересовалась Дьяволица, не забыв при этом облизнуть свои губки, что даже у стоявших поблизости деревьев все листья мгновенно вздыбились строго вертикально вверх. — Разве у тебя нет желания? — принялась она игриво шкрябать пальчиком по груди артефактора.

— Желаний у меня хоть отбавляй, — вновь усмехнулся Виктор. — Однако здесь и сейчас я желаю лишь одного.

— И что же желает мой мужчина? — подалась вперед Мира, практически полностью навалившись на того, кого уже считала попавшимся на крючок.

— Я сейчас желаю, — склонив свою голову пониже, буквально выдохнул он в приоткрывшиеся губки девушки, — пойти в гильдию и устроить малышку Флер. — Резко отпрянув, он развернулся и, не оборачиваясь, направился вслед за сестрой. Сколь бы великим ни было его желание уединиться с одной прелестницей для, так сказать, осуществления акта примирения, имелось немало причин не поступать так, как оно виделось одной заигравшейся чертовке. К тому же девочку действительно требовалось устроить на новом месте жительства, раз уж он притащил ее в гильдию.

— Поговорили? — тут же поинтересовалась Эльза, стоило ее брату приземлиться за стол, где уже вовсю велся дележ торта.

— Да, — не стал отрицать очевидного Виктор, примериваясь к одному из оставшихся пока еще ничейными кусочков.

— Эх, — тяжело вздохнула та, разглядев вернувшуюся за барную стойку Миру, что украдкой утирала редкие слезы. — Ты ведь опять сглупил, братец?

— Возможно, — отправив в рот первую ложку сласти, прошамкал тот в ответ, не забыв при этом подмигнуть обляпанной тортом малышке Флер, что соблаговолила-таки отвлечься от тортика на него.

— И как оно? — с трудом удержав свою тяжелую руку от того, чтобы прописать одному красноволосому дурню очередной подзатыльник, уточнила она у и так не блещущего весельем Виктора.

— Как всегда, Эльза, — столь же тяжело вздохнув, ответил тот, параллельно разглядывая уже ставшее бардовым ушко сидящей тут же Каны умело прячущей свой взгляд в огромной кружке чая. — Как всегда трудно и больно.

— Так, может, стоило поступить иначе? — она, конечно, предприняла попытку сгладить углы, образовавшиеся в личной жизни брата, и даже прямо указала тому, что следует делать. Вот только заставлять его простить двух залетчиц, виделось неправильным. Он должен был сам во всем разобраться, а вот с ее стороны лишь требовалось время от времени подталкивать всех в нужную, с ее точки зрения, сторону. Чем она, собственно, и занималась сейчас. — Глядишь, и боли было бы меньше.