Амти боялась прикасаться к зеркалам, ей казалось, что стоит только дотронуться до собственного отражения, и она снова, как в воду, провалится во Двор.

— Как думаете? — спросила она. — Нам не плевать, какие зеркала брать?

Ей хотелось побыстрее отсюда убраться. Свет вдруг мигнул, и Амти задрала голову вверх. Вспыхнув еще раз, казалось, ярче прежнего, свет окончательно погас. Последние его искры пробежались в отражении зеркал и утонули в темноте.

А потом случилось кое-что похуже того, чего Амти боялась так сильно. Зеркала действительно расступились перед ней, как вода. Но не она попала во Двор, а жители Двора сюда.

Первой Амти увидела девушку лет двадцати максимум. У нее были самые красивые глаза, которые Амти видела на свете. Они были разного цвета: один был полностью бел, радужка сливалась с белком, и точка зрачка смотрелась в нем жутко и странно, второй же переливался, как драгоценный камень, радужница блестела радугой. Ее черные волосы были собраны в высокий хвост. Выглядело так, будто она забыла, зачем люди обычно одеваются. На ней были только лифчик и кожаные штаны. Зато все ее тело было покрыто татуировками, которые казались одеждой на ней. На щеках ее кровью были нарисованы полосы, казавшиеся пародией на школьный грим, призванный изобразить мордочку кошки. Кошка, да, так ее Амти про себя и назвала. На поясе у нее болтался золотой, широкий меч, как из учебников по истории. Такими пользовались в бою их предки. Амти хорошо ее запомнила, потому что Кошка улыбнулась ей улыбкой школьной красавицы, а потом закричала. От ее крика в момент вылетели все затемненные окна, впуская внутрь дневной свет, зеркала, хотя и не все, тоже разбились, причем в пыль. Кошка танцевала под этой пылью, и осколки не оседали, будто кто-то продолжал кружить их в воздухе, как метель.

И Амти увидела, кто. Это был взрослый мужчина, ему было около пятидесяти. Таким мог быть сосед Амти, кто-то совершенно стандартный. Он и выглядел неприметно: на нем был самый обычный костюм, только золотые браслеты, широкие и украшенные затейливыми узорами, свидетельствовали о том, что он не обычный гражданин их скромного Государства. Он будто дирижировал осколками, от его движений их поток скользил то вправо, то влево, будто попадая в ритм танцующей Кошки.

Третьим...третьим было существо. Что-то в нем говорило о том, что когда-то оно было человеком, но Амти уже не могла понять, что. Это был зверь. Больше всего он был похож на волка, но был абсолютно лысым, а кожа и мышцы у него были прозрачные. Амти видела кости и внутренние органы. Как у медузы, надо же. Огромные зубы существа были похожи на челюсти гиены, а длинный хвост кнутом мотался из стороны в сторону. Амти видела, как под прозрачной кожей внутри ходят кости.

Скелет тоже нельзя было назвать человеческим, хотя в лапах угадывалось то, что было когда-то человеческими пальцами.

Женщина, мужчина и существо, подумала Амти, как символично. Все это заняло у нее от силы секунд пять. Они с Эли и Неселимом отработанным движением упали на пол, закрыли лица, чтобы защитить себя от осколков. Когда люди ринулись к выходу, мужчина одним движением смел кучу зеркал, столы, стулья и шкаф к проходу.

— Граждане Государства! — закричала Кошка. И Амти снова поразилась тому, какая она красивая. Все происходило будто во сне. Они не ринулись к проходу, ведь там сейчас начнется бойня. Мескете учила не поддаваться инстинктам в таких ситуациях.

— Мы рады сообщить вам, — говорила Кошка, и ее интонации пародировали интонации Шацара. — Что ваша смерть, боль и страдания не будут напрасными!

Осколки ринулись в сторону людей огромным потоком, как волна. Кто-то закричал, кто-то заплакал, кто-то метнулся на пол, а кто-то в сторону.

— Благодаря вам, именно вам, граждане, мы наконец сможем достичь того, чего не смогли достичь наши предки!

— Иными словами, — сказал мужчина, голос у него был не экзальтированный, не безумный, а вполне обычный. — Ваша кровь станет пищей для великой Царицы. Очень жаль, но иначе никак. Мы приносим эту символическую жертву для силы духа нашей Царицы, чтобы в День Темноты, она сошла вниз!

Завизжала сирена, кто-то кричал. Осколки летели вслед людям, впавшим в панику, как стая пчел. Они ранили людей, кто-то падал и дергался. Если вдохнуть их, наверное, это смертельно, подумала Амти. Впрочем, Инкарни вряд ли ставили себе целью убить этих людей быстро. Они игрались с ними, как коты с мышами. Кроме того, они вряд ли ставили себе цель выжить, ведь минут через двадцать здесь будет полно Псов Мира. Оцепенение спало с нее только когда Неселим выстрелил.

Стрелял он, по их с Эли мнению, по крайней мере, даже хуже Шайху. И все-таки он выстрелил, а мужчина, дирижирующий осколками этого не ожидал. Пуля попала ему в грудь, вряд ли в сердце, и все же Неселим прицелился удачно. Мужчина медленно осел, осколки рухнули на землю. Неселим выстрелил еще раз, на этот раз он не попал. Кошка посмотрела в сторону своего напарника без сожаления, но с азартным удивлением. А потом она закричала, и кафель под ее ногами взорвался, широкая трещина рванула вперед, к Неселиму. Он целился снова, на этот раз в Кошку и, казалось, ничего не замечал. Амти и Эли одновременно и неловко толкнули его с места, куда Кошка направила свою силу. Кошка снова закричала, и Амти увидела, как Неселим зажал уши, из-под пальцев у него текла кровь. Он повалился на бок, и Амти не поняла, потерял он сознание или мертв, и в этот момент ей не было страшно. Теперь Кошка заметила и их. Ее удивительные глаза смотрели прямо на Амти.

— Вы трое! — сказала она. — Вы — Инкарни! Что вы делаете?

Она как будто не понимала, как другие Инкарни могли не находить удовольствия в том, что она здесь творила. Амти выхватила у Неселима пистолет выстрелила в нее, но Кошка с неимоверной быстротой увернулась и выхватила меч.

— Хорошо, — сказала она. — Давай начнем с тебя, маленькая Инкарни.

— Может начнешь с меня? — спросила Эли. Амти предполагала, что она хотела сделать. Приманить ее поближе, чтобы Амти выстрелила снова. Кошка уже сделала шаг к Эли, движения ее стали мягче, а улыбка — страстнее, но существо, о котором Амти и думать забыла, таким оно было чудовищным, рванулось к ним. Амти и Эли, бывшие рядом, совершенно одновременно схватили железные каркас от какого-то разбитого силой Кошки зеркала и выставили его перед собой, когда чудовище кинулось к ним. Оно вцепилось в каркас, его зубы чуть гнули его, но перегрызть не могли. Судя по всему, разума у чудовища уже не было, оно так и продолжало грызть железку, которую Амти и Эли вдвоем, со всех сил, вталкивали в его пасть.

Люди, наверное, разбирали осколки и мебель, пытаясь выбраться. Все это Амти не волновало, они с Эли стали практически едины, настолько однонаправленными были их действия. Будь они в одиночку, зверь без труда придавил бы их своим весом. Амти видела как от его рыка ходит в горле его гортань.

Краем уха Амти услышала шум, будто кто-то раскидывал нагроможденную в проходе мебель.

А потом Амти услышала голос Аштара, но так и не поняла, что он говорил. Наверняка, это было что-то остроумное, но точно она сказать не могла. А потом, Аштар лопатой, видимо взятой из их корзины, ударил по голове существо, пытавшееся их сожрать. В последний момент перед этим ударом, Амти заметила, что у существа человеческие глаза. А потом Амти увидела, как лезвие входит в его розовый мозг, и кровь хлынула под его прозрачной кожей. Последним усилием умирающее существо все-таки перекусило железку, а потом навалилось на них. На ощупь оно оказалось жилистым и жестким.

Аштар сказал:

— Котята, нельзя носить такие юбки в таких ситуациях. Я видел ваши трусики. Ничего хуже сегодня случиться не может.

Кошка посмотрела на него, улыбка ее стала шире.

— Еще один? — спросила она. — Иди сюда, милый Инкарни. Я покажу тебе, что такое быть настоящим.

А потом она снова закричала, и Амти увидела, как из ушей Аштара течет кровь. Но он не вскрикнул, даже уши не зажал, только лопату перехватил поудобнее.

— Не чувствую боли, — сказал он. Амти обернулась и увидела раскиданную Аштаром мебель. Сила у него тоже явно была нечеловеческой. У прохода собрались зрители. Люди, в том числе и охранники, вооруженные пистолетами, смотрели. Слово было произнесено: Инкарни.

Они были Инкарни, охрана не стала их защищать. Впрочем, они не стали и стрелять — во всех.

Кошка перехватила меч, засмеялась.

— Тварь Войны, — сказала она. Их драка была похожа на танец. Правда, не очень-то этот танец был изящным, учитывая, что Аштар пользовался лопатой. Амти и Эли скинули с себя труп существа. Его внутренности переливались под прозрачной кожей, Амти скривилась. Они поползли к Неселиму.

— Ты жив? — спросила Эли, а Амти пыталась прощупать его пульс. Очки сползли Неселиму на нос, он выглядел очень бледным. Прежде, чем Амти поняла есть у него пульс или нет, Неселим открыл глаза. Он сказал:

— Жив!

— Кто жив?

— Он! Я чувствую!

Неселим неловко поднялся на ноги, его шатало, он двинулся к трупу мужчины с целеустремленностью, какой Амти в нем и не подозревала. Лучше бы он Аштару помог! Лучше бы они помогли Аштару! А чем? В этот момент Аштар и Кошка продолжали драться. Когда Амти подняла на них глаза, на Аштаре было уже несколько порезов, довольно глубоких, но он явно не обращал на них внимания. Она была быстрее, но он был сильнее. А потом он сделал что-то, что не сразу уложилось у Амти в голове. Он подался вперед и лезвием лопаты пригвоздил ее к стене. Амти даже не поняла, как все могло произойти так быстро. Аштар вогнал лезвие глубже ей в горло, и голова у нее оторвалась. Серьезно, оторвалась. Или, скорее, он ее отрезал. Он ее отсек. Голова, где были эти прекрасные глаза, была снята с ее шеи. Аштара забрызгало кровью, все его лицо было в крови, только глаза выделялись белым и синим.

А потом ее меч, будто бы сам по себе взметнулся в воздух и вошел Аштару в плечо. Аштар замер, он явно не сразу понял, что происходит. Он не чувствовал боли. Меч двинулся дальше — сквозь его плечо, к сердцу. На этот раз Эли нащупала пистолет быстрее, она развернулась к мужчине, казавшемуся им мертвым. Он слабо поднял руку, это он вел меч. Эли выстрелила в него, но попала в ногу. Одновременно с этим Неселим, сняв перчатки и обнажив свои жуткие пальцы, прикоснулся в его лбу. Хрип вырвался из груди мужчины, он дернулся и затих.

— Аштар! — крикнула Эли, она все еще машинально нажимала на курок, выпуская пули в труп мужчины в браслетах. От этих пуль он дергался, и Амти каждый раз боялась, что он еще жив. Аштар вынул меч из собственного тела так, будто он был занозой в пальце. Отбросив его Аштар сказал:

— Потрясающе.

И Амти не поняла шутит он или же нет.

А потом она услышала гудки.

— Быстро! — кричал Шайху снаружи. Сквозь разбитые окна Амти увидела новенькую, будто с картинки, алую машинку. Отец Шайху, конечно, не поскупился.

Эли и Неселим подхватили Аштара, а Амти метнулась к их коляске. Она не знала, что взять, поэтому взяла то, что попалось ей под руку: пакетик со сладостями, лекарства и веревку.

Она услышала, как кто-то говорит по рации. Кому-то отвечал спокойный голос, сквозь прерывистое шипение шли слова:

— Стреляйте на поражение! Стреляйте на поражение! Не выпускайте Инкарни! Они защищали не вас, это их внутренние разборки! Стреляйте, а потом доложите обстановку, капитан! По всей стране сейчас происходят их акции, капитан! Стреляйте! Подкрепление скоро будет!

Мужчина в гражданском стоял, в руке его была рация, вторую он запустил в карман. Он сжимал пистолет, Амти это знала. Но он не направил его на них. Амти не смотрела на других людей: кто-то был ранен, а кто-то лежал, она видела их всех краем глаза. Но его Амти запомнила накрепко и навсегда: строгий, но живой изгиб губ, прямой нос и зеленые, усталые глаза. Амти навсегда запомнила лицо этого мужчины. Ведь он пожалел их. Пожалел и пощадил.

Амти, подхватив все, что могла, ринулась за остальными. Они вылезли через окно, залезли в машину. Аштар истекал кровью, Эли плакала. Ее пришлось посадить рядом с Шайху, чтобы она не видела, что плечо у Аштара раздроблено наполовину. Он, впрочем, сохранял спокойствие, разве что был чрезвычайно бледен.

— Что за хрень?! Я на это не подписывался! Я думал просто заберу вас и все!

— Заткнись, Шайху, — рявкнула Амти. И неожиданно, он послушался. Он надавил на газ, машина неловко вильнула и рванула вперед.

— Ты что пьяный? — спросил Аштар.

— Уже нет.

Эли зарыдала громче, она кричала, что ее брат умирает, а они ничего не могут сделать.

— Он же сейчас истечет кровью!

— Амти, — сказал Неселим. — Мне нужна твоя помощь.

— Помощь в первой помощи, — засмеялась Амти, губы у нее задрожали. Она увидела, что к парковке подъезжают черные машины Псов Мира. Одна из них, видимо решив, что они подозрительно быстро выезжают, рванула за ними.

— Псы! За нами гонятся Псы! — сказал Шайху.

— Клево. Дави на газ, милый.

— Аштар, заткнись, ты умираешь! — запричитала Эли.

— Амти! — сказал Неселим. Даже в этой ситуации он ни на кого не кричал. — Пожалуйста, помоги мне.

Амти не помнила, что именно делала, Эли рыдала, Аштар смеялся, Шайху ругался так грязно, как она даже от Мелькарта не ожидала. А они с Неселимом делали что-то, от чего все руки у Амти были в крови Аштара. Амти делала это наполовину бессознательно и отчасти так было даже хорошо. По крайней мере, у нее не было никакого соблазна сделать что-то неправильно. Вообще не было никаких чувств. Кажется, они перевязывали Аштара. Может быть, они пытались остановить кровь. Амти посмотрела назад. Черная машина преследовала их неотступно. Они называются Псы, потому что как собаки выходят на след и гонят до последнего. Вот почему они называются Псы.

Они выезжали из города, когда их стала нагонять знакомая машина Адрамаута и Мескете. Амти увидела, как спереди высунулась почти по пояс Мескете с автоматом, а из окна позади — Мелькарт с ружьем. Они выстрелили одновременно — Мескете — по колесам, очередь должна была пробить резину, а Мелькарт стрелял в салон, перезаряжал, и снова стрелял. В них стреляли в ответ, Мескете, кажется, даже задело, но не сильно, судя по тому, что она продолжала обстреливать машину.

Все, словом, было как в кино. Даже истекающий кровью у них на руках Аштар. Амти развернула шоколадку, поднесла к его губам и он откусил кусок.

— Восстанавливает, — сказала она. — Гемоглобин.

— Ого! — сказал Шайху, рассматривая что-то в зеркале заднего вида. Амти снова обернулась и увидела, как машину Псов заносит, колеса явно были спущены. Мескете и Мелькарт продолжили обстреливать машину, проезжая мимо, а Амти посмотрела на свои руки, все они были в крови, и оранжевая обертка от шоколадного батончика тоже была в крови.