Дом всех тварей

— Удачи тебе, — одновременно сказали Яуди и Эли. Амти жалобно посмотрела на них, и только услышав голос Шацара, который сообщил, что все будет в порядке, прыгнула вниз.

Самым болезненным в этом прыжке была царапина от задевшей ногу доски. Амти на пару секунд почувствовал себя в невесомости, а потом очнулась посреди дня. Она стояла на поле с желтой травой, которую будто придавил к земле прошедшей по местности каток. Трава не поднималась, она будто росла горизонтально, а не вертикально. А еще она кололась. Пахло подоспевшей пшеницей.

Амти посмотрела на небо, и оно было синим. Начиналось все не так плохо. А потом Амти увидела их — существ, покрытых длинной, повторяющей тон желтой травы шерстью, рогатых и больших. Эти животные были похожи на бизонов, однако их бородатые морды были более широкими, и на этих мордах ужасным, призрачным образом смотрелись огромные, с чайные блюдца, светящиеся, пустые глаза. Стадо этих существ проходило мимо, они были огромными, намного больше человеческого роста, и Амти подумала, если эти жуткие, дотварные существа захотят затоптать ее, то у нее не будет никакого шанса спастись, она слишком близко.

Амти замерла, решив не привлекать их внимания движением. Однако, они прошли мимо, не обращая на нее никакого внимания. Медлительные и величественные, с огромными бельмами, похожих на звезды глаз, они совершенно не замечали Амти, будто ее и не было на свете.

Амти расстегнула молнию на кармане и выпустила Мардиха. Он взлетел на ее плечо и издал вздох безграничного удивления.

— Ничего себе, — прошептал он. — Да ладно!

Процессия неведомых животных шла мимо них, и Амти чувствовала звериный дух, похожий на запах, стоящий в конюшне.

— Как думаешь, можно их потрогать? — спросила Амти.

— Ты что с ума сошла? Мы не знаем их привычки! И повадки! Вдруг у них гаптофобия?

— Можно, — ответил Шацар. — Они совершенно безобидные. Я их уже встречал.

Амти улыбнулась его голосу. Теперь она чувствовала его присутствие в этом мире. Он был далеко, и все же он был в одном с ней пространстве. Это успокаивало. Амти сделала шаг вперед, протянула руку и погладила одно из проходящих мимо животных. Оно даже не обернулось. Может быть, существа в этом мире ее не видят? Не чувствуют? Шерсть существа оказалась мягкой и нежной на ощупь, она была неестественно теплой, будто в толстых волосках тоже протекала по сосудам греющая тело кровь.

Амти посмотрела вверх, и увидела с какой быстротой плывут по небу облака. А потом рядом с ней оказалась Эли. Она не упала с неба, как Амти ожидала, ничего такого. Просто оказалась рядом.

— Ого! — сказала Эли. — Ты уже стала пастухом?

— Ой, заткнись.

— Их можно гладить? А если пнуть?

Сама Эли не протянула руки к проходящим мимо существам. Наверное, ей было обидно от мысли, что она может не почувствовать, как это — прикасаться к совершенно иным животным, чем в их мире. Впрочем, наверное, их все-таки нельзя было назвать совершенно иными.

Они были эскизами, прообразами. Амти чувствовала себя, будто заглянула в рабочий блокнот художника. Величайшего художника, когда либо существовавшего во Вселенной.

Амти не знала, что сказать Эли. Описать, как чувствуется теплая, живая шерсть под пальцами или наоборот, промолчать? Ей не хотелось уязвить Эли, обидеть ее. Не хотелось сделать ей больно. Она ждала подсказки или избавления, и пришло избавление. Яуди, оказавшись во Внешних Землях, первым делом смачно выругалась, более ничем своего удивления не выдав.

Они стояли втроем, и их обходили, как поток воды обходит камни, гигантские звери.

— Удивительно, — выдохнула Амти.

— Ага, — сказала Эли. — Вот это да! Мескете что устроила твоему мужу бесплатную экскурсию? Как бы можно было убить кучу людей, которые даже еще ни в чем не виновны, а потом попасть в место с милыми зверушками? Вау!

Амти попыталась отыскать взглядом солнце, однако его не было. Синее небо будто излучало свой собственный свет, по его сияющему полотну быстро, как в ускоренной перемотке, плыли белые, ровные, будто под копирку вырезанные облака.

Некоторое время все они вчетвером просто смотрели. На бескрайнее поле, огромных существ, потрясающее небо.

— Здесь быстро темнеет, — сказал Шацар. — И неожиданно. Вам лучше выбрать место для ночлега.

Когда бесконечное стадо прошло мимо, двинувшись дальше, они, наконец, смогли оторваться от бесцельного созерцания.

— Здорово, — сказала Яуди. — Неплохо. Можно даже не спешить с тем, чтобы что-нибудь там найти.

— Тем более, — сказала Эли. — Не то чтобы мы особо понимали, чего ищем. Ну, кроме тебя, Амти.

— Мардих, милый, ты не хотел бы полететь вперед и поискать там Шацара?

— Нет, — отрезал Мардих и превентивно перелетел с ее плеча на плечо Эли. — Я бы не хотел. Откуда я знаю, может здесь меня сожрет пеликан.

— Пеликан? — хихикнула Эли.

— Ну, я-то не знаю, что здесь водится и что оно ест. Так что давайте повременим! Вряд ли Шацар там умирает? — с надеждой спросил он.

— Не умирает, — сказала Амти, сжалившись над трусливым Мардихом. — Но ты же сам пошел с нами его спасать.

— Я хотел проконтролировать это дело, а не вести его единолично!

Амти вздохнула. Она попыталась прислушаться к своему сильному и первобытному чувству, определяющему близость Шацара. Наверное, если сосредоточиться, можно было почувствовать направление, в котором нужно идти. Сосредоточиться не получалось.

Трава шелестела под ногами. Она вилась по земле, и Амти видела колосья злаков.

— Наверное, — сказала она. — Эти огромные травоядные втаптывают их в землю, когда проходят через поле, и таким образом сажают семена. Поэтому этим растениям удобнее быть ближе к земле.

— Пахнет пшеничкой, — сказала Эли.

— И колется, — добавила Яуди. — Эволюции в этом случае явно не хватало такта. Если она здесь вообще была.

— Куда мне идти, Шацар? — мысленно спросила Амти.

— Сложно сказать, — ответил он. — Я еще не успел составить карту. Для этого мне понадобилось бы обойти всю местность. Однако, доля здравого смысла в том, чтобы попытаться почувствовать друг друга есть. Я постараюсь оставаться на месте, и когда пойму, куда идти — пойду тебе навстречу.

Амти увидела, как между стеблями местной пшеницы скользят существа, похожие на черных червей, однако пищащие как мыши. Раньше Эли бы завизжала, а может даже и зарыдала бы, она боялась и мышей, и червей, однако сейчас она только подцепила червя двумя пальцами и продемонстрировала остальным. Он извивался в ее руках, и Амти увидела зубастую пасть, которую зажала между пальцами Эли. Она действовала безо всякого страха, будто все здесь принадлежало ей. В определенном смысле так и было.

— Он не ядовитый, — сказала Эли безмятежно. — И питательный.

А потом с отвращением отбросила червя и сказала:

— Фу! Ну просто дикая гадость!

Амти никогда не понимала, по какому принципу внутри нее переключается что-то, заставляющее ее быть в один момент жуткой, а в другой знакомой и близкой, смешной.

Еще пара червей прицепились к джинсами Яуди. Она стряхнула их без особенного пиетета к обитателям иного мира. В отличии от Двора, Внешние Земли не были злым местом. Ничто здесь не стремилось уничтожать ради уничтожения, все просто жило. По крайней мере, с первого взгляда. Поле в какой-то момент поросло небольшими кустиками тернистых растений, на которых ярко и маняще выделялись большие, сиреневые ягоды.

— Они ядовитые? — спросила Амти у Шацара.

— Нет, однако довольно быстрые.

Протянув руку за ягодами, Амти быстро поняла, о чем Шацар говорит. Тернии взвились, как щупальца, и устремились к ней, стремясь схватить ее за запястье. Амти успела отдернуть руку, забрав ягодку.

У ягодки был ярко выраженный цитрусовый вкус, похожий на мандариновый, и упругая консистенция, будто свежий сок в какой-то желатиновой пленке. Амти только откусила крохотный кусочек, а остальные две трети протянула Эли, которая тут же закинула все в рот.

— Спасибо, — сказала Яуди. А Эли фыркнула.

Когда они проходили мимо следующего куста, Амти хотела было снова попробовать стащить ягоду, но увидела скелет какого-то небольшого животного, оплетенный терниями. Они впивались в самые кости, от которых расходились трещинки. Прорастая сквозь кости, они питались ими. Тернии казались чрезвычайно сухими на вид, может быть им даже не нужна была вода. Хватало крови и костного мозга.

Кусты встречались все чаще, а потом появились первые деревья. Высокие и тонкие, как осины, они блестели черным, будто были смазаны смолой. Листья на их ветвях были алыми, напоминавшими об оттенках осени в Государстве, однако, казалось, это не был цвет умирания.

По смолистым стволам ползали насекомые, а из одного дупла, которое они заметили, непрестанно высовывался, слизывая смолу, чей-то длинный и тонкий, как шерстяная нить язычок. Они не решились тревожить его обладателя.

Наконец, они нашли ручей. Он протекал в обратном направлении, будто взбирался вверх. Амти почувствовала себя в чьем-то безумном сне. Вода была прозрачной, блестящей. Когда Яуди склонилась над ней и коснулась пальцем, она будто сломала тонкую корочку, словно ручей тек подо льдом. Амти тоже пробила лед, склонилась вниз и почувствовала ток воды на языке. Вода оказалась ледяная и очень сладкая. Сладость эта больше всего напоминала вкус нектара клевера, который Амти любила вытягивать из цветков валяясь на полянке летом. Только это была не капля, достающаяся с таким трудом. Нежный, холодный и пудровый вкус наполнял все. Эли запищала:

— Я чувствую, чувствую!

Они пили долго, позабыв о предосторожностях. Даже Мардих окунул клювик, пробив тонкую корочку льда и не мог остановиться. Он первым перестал пить воду, взлетел, и тут же наткнулся на дерево, свалился на землю.

— Думаю, это отличное место для ночлега, — провозгласил он. — Мне очень нравится! И рядом вода! Тут мы и остановимся.

И Амти поняла, что он безумно пьян. С трудом оторвавшись от безумного ручья, Амти поняла, что пьяна и она сама. Хмельная легкость струилась в ней, заставляла смеяться. Яуди с таким же усилием сумела подняться, ее пошатывало, а щеки раскраснелись. Эли они оттащили вдвоем.

— Чувствую, я чувствую, — твердила она, а потом полезла обниматься. — Я все чувствую!

— Так мы остаемся у ручья? — спросил Мардих, сев на голову Яуди. Ему явно хотелось поучаствовать во всеобщем веселье.

— Шацар говорил, что здесь быстро темнеет. Нам стоит развести здесь костер. Место удобнее мы найдем вряд ли.

— Ты просто хочешь ночевать у бухого ручья, — сказала Яуди. — Но я не против.

— А я больше всех за!

— Это и понятно, Эли.

Однако разжечь костер оказалось не так уж просто. Ветки смолистых деревьев вопреки ожиданиям совершенно не горели, а влажная трава под ногами горела очень слабо. Наконец, Мардих нашел отпавшую ветку терновника и оказалось, что она вспыхивает будто бензин, и горит при этом очень долго. Амти едва не обожгла себе руки. Яуди умудрилась забить палкой ближайший куст, действуя быстро и точно. Ветки они собрали и развели крохотный костерок.

Однако, топлива было слишком мало, чтобы поддерживать огонь всю ночь, если только она длилась дольше пары часов. Эли ухватила Амти за руку и сообщила:

— Мы поищем еще кустов. И убьем их жестоко! Супер, да?

Они все еще были чуточку пьяными, но это опьянение было приятным и легким, придавало всем шуткам особую забавность, а походке кажущуюся пружинистость.

— Мы посторожим лагерь, — заявил Мардих. Причем сказано это было таким тоном, будто лично Мардих собирался защищать границы их владений от орд враждебных существ.

— О, — сказала Яуди. — Вы хотите разделиться как в фильме ужасов? Хорошо. Когда придете, можно пожарить зефирки. Если это вы придете, а не мозговые паразиты в ваших телах. Смотрели "Вторжение похитителей тел"?

— Угу, — сказала Эли и потянула Амти вглубь леса. Чем дальше, тем темнее были переплетены деревья, однако без сомнения все еще был день, ведь свет пробивался даже сквозь их алые кроны. Иногда эти деревья осыпались за мгновение, усеивая землю алой листвой. Амти не знала, что было этому причиной. Они будто стряхивали себя все, будто раздевались с тихим шелестом. Амти и Эли сжимали толстые палки, готовые встретить враждебный терновый куст в любой момент.

— Как тебе родничок? — спросила Амти.

— Потрясно! Ты представляешь, я могу напиться! Может, остаться здесь?

— Я не думаю, что стоит...

Но Эли резко прервала ее:

— Я не думаю, что ты можешь судить об этом.

Она нахмурилась, но лицо ее разгладилось и засветилось улыбкой, когда она увидела куст. Большой и впечатляющий, с красивыми ягодами, оплетающий трупы потрясающе цветастых птиц, похожих на лебедей, только в миниатюре. Ветки, усеянные шипами, проходили сквозь тела птиц, окрасившись воинственным красным.

Длинные шеи крохотных лебедей безвольно повисли, изо рта у одного торчала шипастая ветка, на которую был насажен розоватый птичий язык. Жуткое и красивое зрелище, подумала Амти. Так тесно переплетенные жизнь и смерть вызывали у нее трепет. А Эли просто огрела куст палкой. Он взвился, готовясь атаковать ее, однако Эли быстро отдернула палку.

— Гаси его! — взвизгнула она с пьяным восторгом. И Амти вспомнила, как Эли рассказывала, что они с Аштаром били машины бейсбольными битами просто потому, что они ненавидели мир с его богатыми и счастливыми людьми у которых все есть.

Амти вздохнула, занесла палку и ударила по кусту. В это время Эли совершила новую атаку. Бедный куст не знал, как ему реагировать на столь агрессивное вторжение.

Амти, впрочем, была далеко не столь ловкой как Эли и опыта в поломке чего-либо имела куда меньше. Более того, она боялась что-либо ломать. Ее единственным воспоминанием из дошкольной жизни до сих пор был эпизод с подаренным ей пузырьком блесток для кукол, который она разбила, испортив ковер. Ей было настолько страшно, что ее накажут, что ковер, сияющий серебром и золотом, она очень старательно пыталась перевернуть другой стороной и, в итоге, пытаясь выдернуть его из-под стола, свалила мамину вазу.

Мама, наверное, страшно ругалась, но этого Амти не помнила, а помнила только страх перед испорченными вещами. Резкие движения при попытке ударить куст давались ей нелегко, она будто останавливала себя в последний момент, по необъяснимой причине боясь ударить слишком сильно. В конце концов, шипастые ветки обвились вокруг толстой палки в ее руках и в секунду переломили ее надвое. Амти успела почувствовать, какая сила в этих жутких растительных конечностях, а потом раздался хруст, и ветка толщиной в кулак переломилась легко, как спичка.

Эли, воспользовавшись этой паузой, продолжила бить куст. Несколько веток от него уже отлетело, но Эли явно вознамерилась его убить. Она колотила по корням и стеблю, по телам птиц, издававшим мягкий, влажный звук.

Наконец, главный стебель, видимо, являвшийся центром жизни этого растения, с мягким хрустом переломился. Эли продолжала бить терновник палкой, пока он не оказался окончательно расчленен. Амти собирала ветки, чтобы доказать, в первую очередь самой себе, что не такая уж она бесполезная.