Лодки Бецимисараков повернули в город, а они пошли дальше на север. Но вскоре их нагнал боевой корабль причем на одних только вёслах, без единого паруса. Бородатый человек в шлеме с гребнем что то выкрикнул на незнакомом языке и ему ответили одно только слово "Тир". Большая лодка тут же развернулась и так же быстро ушла в гавань города. Вновь потянулись берега с деревушками рыбаков. Здесь выгоревших деревень было великое множество. Один раз их обогнал торговый корабль видимо из города Восточный. Большой и пузатый он шел под парусами.
На седьмой день проплыли мимо острова с небольшой крепостью. "Это остров Смерти" — прошептал старик-лоцман и суеверно схватился за связку талисманов на шее, забормотав молитву. "Очень, очень плохое место, тут пролито много крови и много неупокоеных рассерженных духов витает вокруг острова" — продолжил шептать старик — "Табу!"
После острова смерти берег стал заворачивать влево и они продолжали плавание. Здесь рыбачьих деревушек почти не было зато везде берега были изуродованы пожарищами на месте деревень и поселений. Пустынный берег пугал своей нелюдимостью. Даже дети в соседних лодках Антаймуру притихли и глядели на берег испуганными глазёнками.
На следующий день они подплыли к большому городу. "Никополь" — сказал старик-лоцман, ничего не значащее чужое слово. Башни и стены окружали город и со стороны суши и со стороны моря. У причала стояли торговые и боевые суда и множество лодок.
Как только они причалили к ним подошел важный человек с окладистой бородой в сопровождении двух воинов с щитами копьями в блестящих доспехах и шлемах с гребнями. Важный человек заговорил на чужом языке, но его не поняли и сказали Антаймуру Тир и указали рукой вглубь Красного острова. Человек скривился и на ломанном языке сказал: "В Никополь не заходить, как только разгрузитесь все свои корыта от причала убрать". Антаймуру не спорили, а быстро выгрузились и начали договариваться с каким то неопрятным типом у которого на голове красовалось множество косичек. Тот не долго упирался и вскоре привел несколько десятков лопоухих маленьких животных, на которых начали грузить мешки с рисом. Тип оказался перевозчиком и был из племени Безанузану — "заплетающие множество косичек". Это тоже было договорное племя и здесь они просто занимались отхожим делом — перевозкой грузов. Животных человек с косичками называл ослами или мулами. Животные страшно орали и не хотели идти, но с ними не больно то церемонились. Безанузанец не жалел пинков и ругательств, внушительный прут и отборные ругательства вскоре сделали своё дело и ослики с мулами ходко поцокали по каменным плитам вдоль стен города. У ворот города толпилось много народа, но не все сразу попадали внутрь. Стража вооруженная до зубов перекрывала вход и пропускала медленно.
За свои проа вождь получил от Антаймуру несколько блестящих кружочков с изображением Ханни Баала на одной стороне и разных рисунков и надписей на второй. На каких-то красовалась голова женщины, на каких то раздувал паруса боевой корабль, на других была голова мужчины или даже рыба, выпрыгивающая из воды. На эти кружочки они смогут поменять другие проа пообещали Антаймуру или получат назад свои. В принципе это было удобно, не надо было тащить лодки на себе. Соплеменники закрепили немногочисленные пожитки на спинах зебу и пошли вместе с провожатыми и детьми Антаймуру в загадочный "Тир".
Вскоре они обошли Никополь и увидели "камни Ханни Бала". Камни ровно устилали землю и тянулись от города вглубь Красного острова, как ножом разрезая джунгли. Не успели они отойти далеко, как из ворот Никополя выскочил человек в красном плаще верхом на четвероногом животном и загрохотал по камням. Животное напоминало ослов и мулов, но было значительно больше и выше, только уши были меньше чем у ослов. Оно быстро промчало человека в красной накидке мимо ошалевших островитян и Антаймуру. Видимо и Антаймуру не часто их видели. Безанузанец не обратил на проезжающего никакого внимания, продолжая подгонять отстающих ослов. Вскоре джунгли встали по обе стороны от камней Ханни Баала сплошной стеной. Островитяне и вождь продолжали удивляться. По деревьям передвигались ловко цепляясь лапками и пушистыми длинными хвостами странные животные с огромными глазами. Они смотрели на людей из чащи, а потом исчезали по своим таинственным делам в глубине леса. Антаймуру "глазастиков" не боялись, но предупредили, что убивать их "страшное табу!". Ещё страннее были местные ящерицы которые меняли цвет кожи когда им заблагорассудится, ловили местных насекомых длинными языками и страшно вращали глазами в какую хотели сторону. Сотни ярких бабочек перепархивали над их головами. Неведомые птицы пели на тысячи разных голосов. Они поднимались в горы по камням. Внезапно одна из ярко раскрашенных птиц обозвала их слабоумными. Безанузанец взревел как раненый зебу, схватил камень с обочины и в ярости запустил в птицу.
Конечно он не попал и птица перелетев на соседнюю ветку повернула голову на бок и снова обозвала всех слабоумными. Как это было ни странно, но терпеть оскорбления людей животным было нелепо и вождь приказал всем соплеменникам взять камни с обочины и кинуть в птицу. Их примеру последовали дети Антаймуру и вскоре град камней обрушился на дерево со странной птицей. Птица с криком улетела в чащу, а человек с косичками рассказал, что однажды к нему обратился моряк — негр и попросил отнести клетку с птицей в лес и выпустить её на волю. Он заплатил за услугу и пояснил, что сам был рабом, через три года стал свободным и купил эту птицу, теперь птица прожила у него в клетке ровно три года и он должен её отпустить, ведь это было бы справедливо. Сам моряк в лес выбраться не может, потому-как его корабль скоро отплывает в Индию за грузом пряностей, поэтому просит отнести птицу в лес и выпустить. Безанузанец согласился, честно отнёс птицу и выпустил в лесу. С тех пор проклятая птица ругает всех, кто идет по этой дороге. И самое интересное ругает всех именно на том языке на котором они говорят, а ругательств она знает великое множество, потому как три года слушала и запоминала их на корабле, пока плавала вместе с негром.
Вот за такими интересными разговорами они и шли весь день и на ночь остановились в придорожной деревеньке бецимисараков. За блестящий кружок жители деревни мигом построили им из циновок несколько хижин и отвели в загон зебу, затем принесли варёный со специями и соусом рис и показали где можно напиться из ручья. Антаймуру блестящие кружки давать не стали, а поели из своих припасов, попили из ручья и завернувшись в плащи — ламба, уснули возле своих детей и мешков с рисом. Их примеру последовал и тип с косичками, который чего-то пожевал, привязал ослов и мулов длинными веревками к деревьям и завернувшись в плащ — ламба уснул.
На следующий день к вечеру они поднялись на плоскогорье и вышли из джунглей. Впереди насколько хватало глаз колыхались сочные травы. Все почувствовали, что воздух здесь не такой влажный и не так жарко как на побережье. На этих пустых землях можно было пасти большие стада зебу, а сколько риса можно было бы посадить. Камни Ханни Баала тянулись ровной лентой на северо-запад через всё плоскогорье. Зебу хрустели травой. Они шли и им стали попадаться одинокие домики и деревеньки с новенькими, явно недавно построенными домами из квадратиков засохшей глины. Люди пасли скот, непохожий на зебу, более мощные коровы и быки, а также козы и овцы. Появились и ровные поля растений, оканчивающихся зёрнышками. Были видны и свежепосаженные деревья-саженцы, аккуратно огороженные от скота. Люди были самых разных оттенков кожи и белые, и черные, и красные, и смуглые. Так же разнилась и их одежда. У многих в качестве талисмана на шее висел на шнурке блестящий кружок с изображением Ханни Баала. Люди не всегда понимали их язык, но были дружелюбны и всегда давали воду, ничего не прося взамен. Этих людей Антаймуру называли тиряне. Между тем на "камнях Ханни Баала царила своя жизнь. Кто-то куда-то шел или ехал или что-то вёз или нёс. Им попадались медленно тянущиеся повозки на кругляшах, запряженные быками. И лошади и ослы и мулы и просто пешеходы. Однажды они увидели верблюда с всадником. Он мерно покачиваясь прошел мимо них, а всадник весь закутанный в цветастые одежды гордо восседал на горбу и жевал бетель. С обоих боков у него были специальные коробки со стрелами и изогнутая палка непонятного назначения с натянутой жилой. Несколько дротиков в специальных кожаных чехлах, маленький круглый щит за спиной и внушительный кривой длинный нож дополняли вооружение. Вождь и его люди удивлялись на каждом шагу и вскоре уже устали от чудес.
Вечером они остановились в деревне тирян и их отвели на "постоялый двор" — длинную каменную хижину крытую плоскими кусками затвердевшей глины. Зебу, ослов и мулов поставили в стойла и дали свежесрезанной травы и воды. На постоялом дворе были длинные столы и такие же длинные лавки из дерева. На лавки надо было садиться, а со столов есть. Второй блестящий кружок вождя и блестящий кружок от Антаймуру обратились в нескольких девушек с полными подносами еды. Тут было полно сушёной солёной рыбы, которой все хрустели, сбрасывая горки костей под столы. Дали большие куски дымящегося мяса и круглые штуки называемые хлеб или лепешки, круглые горькие отвратительно воняющие коренья — лук и не менее отвратительно воняющие белые зубчики — чеснок. Подали также сыр, твёрдый творог и очень солёные зелёные ягоды с одной косточкой внутри. Местные всё это трескали с большим аппетитом. Антаймуру и островитяне лук и чеснок есть не смогли, к ягодам отнеслись с безразличием и попросили риса. Лепешки впрочем всем понравились, их можно было макать во всякие соусы и заворачивать в них куски жирного мяса. Дальше подали похлебку из бобов — больших овальных зёрен, которая тоже была на любителя. Затем принесли наконец рис, но он был нещадно перемешан с какими-то сморщенными ягодками, полит щедро мёдом со странным вкусом и был неимоверно сладкий. Дети накинулись на этот рис и смели подчистую. А взрослым по душе пришлись кувшинчики сладковатого вина, которые щедро были выставлены как дополнение к трапезе. После трапезы все завалились спать.
Утром все вновь собрались за столами, но в это раз трапеза была скромнее, дали по маленькой кружке какого-то чёрного как тропическая ночь напитка и по большой ароматной лепешке политой прозрачным пахучим маслом. Напиток оказался хуже чем лук и чеснок вместе взятые, от одного глотка у вождя чуть не вылезли глаза из орбит и обильные слёзы побежали по щекам. Он оглядел затуманенным от слёз глазами соседние столы и увидел, что постояльцы пьют чёрный напиток маленькими глоточками явно наслаждаясь и пощипывая кусочки свежей лепёшки. Вождь заставил себя влить остатки чёрной гадости и заткнул себе рот лепешкой, которую проглотил почти не жуя. Кто то из соплеменников последовал его примеру, но большинство просто сжевали лепешки. В дорогу им дали пару копчёных кур, стопку лепешек и кувшинчик вина. На ломаном, но вполне понятном языке их просили заходить ночевать на постоялый двор и в следующий раз.
Напиток всё таки дал себя знать. В голове разом прояснилось несмотря на выпитое вчера вино. Бодрость разлилась по всему телу. Вождь отметил своё состояние и узнал у Антаймуру, что чёрный напиток называют кофе и что его привозят на больших лодках из-за моря, а на Красном острове деревья из-за моря привозят и садят бывшие воины, но пока деревья те не плодоносят и кофе продолжают везти из-за моря. Вскоре им показали рощицу таких свежепосаженных деревцев за традиционной загородкой от скота. Чем дальше они шли тем больше и больше поселений им попадалось и тем больше людей и животных было на дороге. Вскоре поселения вдоль "камней Ханни Баала" слились в сплошной ряд чередующихся полей, пастбищ и домиков. Теперь они двигались в сплошном потоке людей и животных. Люди гомонили, ослы орали во всю глотку и вся эта шумная толпа брела им навстречу и одновременно вместе с ними. Они как бы стали частью большой людской реки. Теперь уже вождь стал побаиваться, как бы им не потерять своих провожатых Антаймуру.
К полудню людской поток вынес их к перекрестку "камней Ханни Баала", часть камней поворачивала с этого места к югу, а вторая часть продолжала тянуться на северо-запад. Вдоль "камней" теперь высились хижины из камней и глиняных квадратиков в два и три этажа. Проёмы в первых этажах были широкие и в проёмах были выложены на обмен разные вещи. Чего тут только не было. Ткани всех цветов радуги самых диковинных расцветок и фактуры лежали большущими свёртками. Оружие блестело отполированными лезвиями, разбрасывая по сторонам солнечных зайчиков. Еда всех видов громоздилась кучами и грудами. Животные мычали, блеяли, ржали и орали на все голоса. Птицы в клетках трепыхались и тоже вносили свою долю шума. А в ноздри ударяло диковинными запахами заморских специй, смол и духов. И всё предлагали понюхать, посмотреть, пощупать, попробовать. Тут же продавали людей, правда немного. В один ряд стояли с металлическими браслетами на шеях высокие чёрные негры и несколько маленьких смуглокожих людей у одного из которых была точка на лбу. Он стоял важно и руки его было видно никогда не знали работы. И тут вождь увидел его!
Сначала вождь не поверил своим глазам и даже сожмурил глаза и вновь открыл охнув от восхищения. Перед ним меняли огромного слона с большими умными глазами. Менял смуглокожий, похожий на давешних рабов, но никакого ошейника на нём не было, он был чисто одет в белую тонкую ткань, завёрнутую замысловатым образом вокруг него и предлагал слона сразу на нескольких языках улыбаясь во весь рот.
Вождь тут же ринулся к меняльщику и предложил 8 оставшихся блестящих кружочков, но тот лишь рассмеялся и сказал, что слон стоит намного дороже и блестящих кружочков нужно несколько сотен сот. Сто раз по сто сказал меняла и продолжил нахваливать слона. Слон умел возить людей и грузы, умел работать в лесу, умел даже снимать с пальм кокосовые орехи и разбивать их ногой. Огорчённый вождь чуть не потерял из виду Антаймуру, но те стояли и ждали его поблизости.
Они пошли дальше на северо-запад и вскоре дома вновь стали одноэтажными — маленькими, а по обеим сторонам пути потянулись поля и пастбища. Ночевали вновь на постоялом дворе, который был похож на предыдущий как брат близнец. Здесь внимание вождя привлекли два субьекта. Они сидели друг напротив друга голые по пояс и пили вино прямо из кувшинов. На груди у них висели связки талисманов и по одному блестящему кружку с Ханни Баалом. Вся поверхность их тел была покрыта страшными шрамами и витками татуировки. Один был смуглый здоровяк, второй постарше явно помесь белого и негра. Говорили они мало, больше пили. Хозяин постоялого двора сразу предупредил Антаймуру и островитян, что это "ветераны" — воины в отставке и лучше с ними не связываться. Оружие и плащи лежали неподалёку от ветеранов, за поясами у них оставались длинные ножи с отполированными тёмными рукоятями. Время от времени они пускали их в ход для разделки мяса и делали это такими быстрыми и точными движениями, что становилось жутко. Вождь лёг спать, а ветераны продолжали пить вино. Наутро те же два типа залпом выдули по немаленькой кружке кофе, крякнули и пошли по своим делам.
