Кажется, пророческий Кеккей-Генкай все-таки существует, и я являюсь его носителем... Потому что Таюя действительно возилась на кухне, мурлыча какую-то песенку и сооружая очередной идеальный по форме рисовый треугольничек, от единственного куска которого из моих глаз брызнули слезы... '... счастья, Ю, это слезы невыразимого счастья!' Впрочем, искреннее предложение помочь и легкий поцелуй ('У тебя рисинка прилипла.... Позволь, я помогу... Вот так... М-м-м...') сотворили совместное чудо, и мило розовеющая девушка не обратила внимания, что в соус — гарнир к основному блюду — не упало ни крупинки соли. Так что спустя совсем немного времени мы наконец-то смогли усесться за стол, и даже проделать это с изрядным удовольствием. Но как и всегда, по вселенскому закону, за открытие которого имя Мерфи — этого посланца Орочимару на планете Земля — будет предано вечному проклятию, случилось это...
— Извините, я не помешала? — алый глаз осторожно косил в приоткрытую дверь.
— Карин! Заходи, ты вовремя — у нас ужин! — Таюя приветливо махнула ладошкой, и подвинула еще один стул.
За столом сидели четверо абсолютно одинаковой масти и каждый со своими мыслями смотрели в стоящие перед ними тарелки. Наконец, молчание оказалось нарушено:
— Айдо, ты дал мне сегодня задание... Но, мне кажется, я не...
— Какое задание? — чуть нахмурилась Таюя.
— Ю, да все в порядке. Просто Карин-тян рассказала, что знает хороших людей среди тех, кто сбежал от Орочимару после его смерти, и предложила забрать их на остров. А я согласился и поручил это ей. С меткой особых проблем не будет. Конечно, на Ангела, — я подмигнул девушке, — пусть даже не рассчитывают, но обезвредить метку я вполне смогу!
— Айдо, но как же? Карин ведь всего дня три как попала к нам, почти ничего не умеет по нашим меркам и ты уже отправляешь ее?..
— К сожалению, — перебил я Таюю, — я сейчас не могу надолго отлучаться с острова. Мне еще с Гекко общаться предстоит, да и вообще — народ за эти полгода совсем от рук отбился! Представляете, что мне на днях заявил Шин? Что мне пора жениться! Ну не умора ли? Зачем мне это надо, у меня ведь есть!..
Я вдруг осекся, прерванный протяжным скрипом. Таюя неловко качнулась на стуле, а ее ладони, до того расслабленно лежавшие на столе, сжались в кулаки до белых костяшек. Из-под ногтей на стол упала капелька крови, а под ее футболкой разгорелась зелень внезапно включившегося 'Восстановления'.
— Жениться, значит, — произнесла девушка, опустив голову, а затем вдруг повернулась к нам. На ее лице расцвела широкая и немного неестественная улыбка. — А знаешь, Айдо... Это неплохая идея. Может быть, ты станешь немного спокойнее и ответственнее!
Она поднялась из-за стола:
— Спасибо, я наелась, пока готовила. И, если ты не возражаешь, я помогу Карин в ее задании. Пойдем! — она повелительно взмахнула рукой и алоглазая без лишних споров вскочила со стула. — Когда мы разработаем план, тогда и отправимся, договорились?
— Хорошо... — они вышли, а я перевел взгляд на своего эксперта по человеческим эмоциям. Больше ничего как-то не придумывалось. — Ну и что это было?
Йоко неловко пожала плечами:
— Там столько всего намешано, трудно разобраться... Пап, — внезапно встрепенулась она, — я хотела тебе сказать, но забыла. Карин, она... на самом деле...
— Я знаю, — машинально перебил я девочку. Произошедшее только что никак не хотело выходить у меня из головы. — Я знаю это с самого первого момента. Она пошла со мной не потому, что поверила мне, а потому, что я оказался сильнее Саске. И еще... Она его спасала. От меня. Он все же был первым парнем в Змеиной шарашке, а какой девчонке будет не лестно, что такое счастье привалило именно к ней? Поэтому я и загрузил ее работой. Все эти красноглазые бредни — от безделья и отсутствия перспектив, а у нас все немного по-другому. Надеюсь, что она быстро это поймет. Но пока... ты приглядывай за ней, ладно?
Девочка неловко кивнула, тоже встала из-за стола и ушла, тихонько прикрыв дверь. А я остался сидеть под лампочкой с симпатичным зеленым абажуром, работающей на фуин 'Каминари', и крутить в голове события, приведшие к тому, что я оказался один за столом, на котором стоят четыре нетронутые тарелки...
Глава 12
Интерлюдия. Саске. Кое-что никогда не меняется
— Я помню вас еще совсем маленькими котятками. Просто не могу поверить, что все закончилось так. В клане осталось всего лишь два человека. И они стремятся убить друг друга...
Старуха, то ли просто похожая на старую морщинистую кошку, то ли на самом деле являвшаяся ею, недовольно качнула головой с пышной, несмотря на возраст, шевелюрой серо-стального цвета. Из-за прищуренных в тонкие щелочки глаз невозможно было разобрать, куда она смотрит, но сидевшего перед ней молодого парня это не волновало. Он вспоминал.
Заброшенный город Сора-ку посреди пустошей, где члены клана Учиха издавна хранили громадные запасы разнообразного снаряжения, не доверяя Конохе, которую сами же и основали, был все так же тих и безмолвен. За исключением кошек, водящихся тут в неимоверном количестве и успешно притворяющихся обычными. Первый раз Саске побывал в этом месте, еще будучи в команде номер семь. Помнится, тогда этот шумный идиот, как и всегда, пытался привлечь к себе внимание... Губы черноволосого парня едва заметно дрогнули в намеке на улыбку, но тут же на его лицо вернулась маска непоколебимого равнодушия.
Путь сюда от Северного Убежища Орочимару занял почти неделю, и все это время последний Учиха не проронил ни слова. Его команда была с ним полностью солидарна. И если Джуго в принципе не любил разговоры, то молчание Суйгецу стало бы для невольного свидетеля этого путешествия большой загадкой... если не думать о событиях, с которых все и началось.
Каждый из попутчиков переживал произошедшее по-своему. Джуго был задумчив больше обычного, прокручивая в голове моменты своего бессилия и изредка прикасаясь к шее, которую так жестко и недружелюбно захлестывали линии обездвиживающего фуин. Выходит, фуиндзюцу не исчезло до конца, как он думал раньше. А еще — эта печать была очень сильно похожа на Проклятую Метку...
Суйгецу никак не мог успокоиться. Поражение (а никак иначе столкновение с этим Узумаки — странно, фамилия как у глупышки Карин — Айдо назвать было никак невозможно), то, как именно оно было нанесено, когда противник даже не попытался скрестить с ним мечи... В другой ситуации Суйгецу плюнул бы на все и продолжил сражаться, он не привык сдаваться и отступать. Но тогда — на него в упор смотрели отчаянно зеленые глаза. В них светилась решимость, уверенность в себе, непреклонность, готовность к сражению — все то, что Хозуки видел во всех своих противниках. Но на самом дне этих глаз было что-то еще... Задавленное волей хозяина, погребенное под грудой обыденных чувств и желаний — в глубине зрачков лениво колыхалось любопытство. Детское, восторженное и одновременно прагматичное любопытство, с которым малыши смотрят на настенные часы с кукушкой или пробегающего мимо котенка, и которое Суйгецу так долго созерцал через прозрачное стекло бронированного бака с водой. 'Интересно, а что же у него внутри?..'
Красноволосый был прав — растечься лужей было проще простого, а испарившуюся воду легко можно было бы возместить из обычной фляжки. Но кончик меча все же задрожал и опустился — потому что: 'Суйгецу, не нужно сопротивляться, иначе мы вернемся в лабораторию!' Существо с глазами змеи больше всего восторгалось именно этим трюком...
Несколько раз за время пути человек-каппа* порывался выяснить у своего спасителя, кто же такой этот шиноби, с легкостью нейтрализовавший их группу, в которой не было и не могло быть слабаков, которая могла бы создать неприятности, наверное, любому Каге, и во главе которой стоял легендарный Шаринган. А их поленились даже убить. Но при попытке открыть рот Суйгецу ловил предупреждающий взблеск красноты из-под полуопущенных век Учихи... и предпочитал раздумывать над ответом самостоятельно.
________________________________________________________________________
* Каппа (яп. 河童: 'речное дитя') — японская разновидность водяных. прим. авт.
________________________________________________________________________
Сам Саске за эту неделю не проронил ни слова. Он молча шагал по бесплодным камням, отмеряя километр за километром. Три коротких перерыва, устроенных для сна и еды, не принесли отдыха, но такой ритм позволил вытеснить вихрь мыслей, роящихся в голове, и заменить бурлящую подсердечную ненависть — тупой и бездумной усталостью. Клоун Майто Гай все же был в чем-то прав... и смог передать это своему ученику. О, как же Саске в свое время потешался над этой нелепой пародией на команду! Даже шумный идиот и слезливая дура не были такими слабаками, чтобы подпирать их таким же бесполезным четвертым! Но теперь... Такие изменения были бы невозможны без личного участия Хокаге и у Саске появился еще один дополнительный счет к Конохе, не уберегшей его семью и бросившей его самого на произвол судьбы, при этом давшей столько внимания какому-то жалкому неудачнику!
Первый и единственный раз за все это время Учиха открыл рот, чтобы поздороваться с кошками-ниндзя, встретившими их команду в пыльных разрушенных переулках Сора-ку, и на это приветствие ушла вся доброта и тепло, что в нем еще оставались. Поэтому сейчас Саске молча слушал сокрушенное бормотание Старухи-Кошки, неподвижно рассматривая что-то в безграничной вечности над ее головой. Последнему Учихе, всерьез вознамерившемуся стать воистину последним, было безразлично, что она говорит — все случившееся было предопределено еще задолго до его рождения. Черноволосому парню оставалось лишь следовать своей судьбе. У него никогда, по большому счету, не было никакого выбора, и лишь в последнюю неделю его душу грыз какой-то червячок, с каждой минутой все расширяя и расширяя свою норку. Ведь если кто-то смог создать десятого биджу, ломая тем самым все законы и установления, почему бы и Учихе не сойти с проторенного пути Учих? А еще — Шаринган видит истину. И то, что Саске увидел во внутреннем мире над головой Айдо, то, что проступало сквозь облик огненной красноглазой птицы... или, точнее будет сказать, та... лишь добавляло в сердце тягучего яда сомнения, приправленного ранее неведомыми Саске чувствами, вызывая желание победить... уничтожить... размазать красноволосого наглеца... лишь для того, чтобы вновь услышать голос, на этот раз говорящий что-нибудь еще, кроме 'Ты не пройдешь!' Например...
Внезапный шум за спиной отвлек Учиху от размышлений. Как знать, может быть, доведи он до конца эту без сомнения важную мысль, что-то бы и изменилось... Но история сослагательного наклонения не знает, поэтому он быстро, но, как и всегда, изящно повернул голову к источнику беспорядка.
Боковую стену большой комнаты, где происходила беседа, занимал длинный ряд полок. На них стояли, лежали и висели разнообразнейшие вещи, используемые шиноби в своем много трудном ремесле. Здесь было все — от ядов, за один образец которых Якуши Кабуто отдал бы свою правую руку (попытавшись, правда, сторговаться на чужую) до обычной и банальной одежды, которую можно увидеть на каждом шиноби, безотносительно деревни, к которой он принадлежит. И именно одежда стала камнем преткновения...
Юная светловолосая девушка сердито сгребла лежащий перед ней ком разнообразного барахла и сверкнула карими глазами из-за возвышавшегося над ней крепостной башней обнаженного по пояс Джуго. Как ни странно, эта картина явно не вызывала у нее эмоций, вроде бы полагающихся молодым девушкам, живущим в заброшенном пустом городе и не избалованным мужским вниманием. А волновало ее нечто совсем другое:
— Бабушка! А побольше размеров у нас нет? На этого парня невозможно ничего подобрать!
— Дай ему занавеску, Тамаки, пускай закутается! Тут ему не ателье! — раздраженно, из-за прерванного стариковского ворчания, проскрипела Некобаа.
— Но ведь они нам платят! — возмутилась девушка, заметив, как рука Учихи выскользнула из-за пазухи с внушительно пачкой рё. — Что это за отношение!.. К... Клиентам...
Тамаки пересеклась взглядом с Саске и ее обличающая фраза, начатая так напористо и уверенно, с каждым словом звучала все тише и тише, пока наконец не угасла совсем...
Бабка совершенно по-кошачьи фыркнула, отворачиваясь от внучки и вновь перевела щелочки глаз на Учиху:
— И все же, на что ты рассчитываешь? Итачи... он ведь... очень силен.
Ее собеседник недовольно шевельнулся, раздосадованный перспективой все же начать разговор, но ему не дали проронить ни звука — рядом с ним будто из-под земли выросла Тамаки. За их спинами Джуго с непроницаемо-довольным видом закутывался в торопливо содранную девушкой с полок занавеску, а внучка резко подскочила к старухе и вцепилась ей в рукав.
— Бабушка! Позволь мне отправиться с Саске! Я могу ему помочь!
— Замолчи! — резко, от неожиданности, рыкнула Некобаа. -Ты не понимаешь, о чем говоришь! Итачи и Саске не чета тебе, они последние из клана и получили всю силу, прежде полагавшуюся множеству Учих! А ты не можешь ничего!..
— Неправда! Я могу чувствовать запахи на большом расстоянии и различать их, ты сама меня учила, помнишь? Я не буду обузой Саске! И, кроме того... — девушка вдруг отвела глаза. — Я... могу попытаться... их помирить. Не этого ли ты на самом деле хочешь? Пожалуйста, позволь мне!
Старая Кошка, прожившая в развалинах Сора-ку вдвоем с внучкой так долго, что почти забыла, откуда же именно эта самая внучка у нее взялась, некоторое время сидела неподвижно, затем перевела взгляд с напряженно ждущей Тамаки на по-прежнему невозмутимого Саске и едва заметно шевельнула губами. Тишину комнаты рассекло лишь одно слово, тут же затерявшееся в шелесте ветра за стенами постройки настолько ветхой, что было непонятно, как тут вообще мог кто-то жить. И это слово определило очень многие судьбы на долгие годы вперед...
Немного позже, когда Саске с товарищами выбрался из переулков заброшенного города и невольно остановился на краю, вглядываясь в расстилающуюся перед ними пустынную даль, Суйгецу, все время подбора снаряжения невозмутимо игравший с кошками, подошел ближе к Учихе и остановился за его левым плечом:
— Ну что, теперь команда в сборе? Ты не думаешь, что нас стоит как-то назвать? 'Команда Змеи', например? Или там 'Сокола', ты ведь, как и он, победил змею?
Саске покосился на водяного, оглянулся на погруженную в себя громаду Джуго, все еще неуверенно жмущуюся в такой непривычной ей компании Тамаки и неожиданно улыбнулся. Всего лишь краем губ, но это была отчетливая улыбка... с весьма странным выражением:
— Высперенно и неинформативно, Суйгецу. Будь проще... Кажется, теперь я понимаю, о чем он говорил... А что до названия... Пожалуй, мы останемся просто — командой!
Учиха помедлил еще секунду... и шагнул вперед, вступая на дорогу с заранее известным концом. Впрочем, если бы тот, кто расписал путь Саске еще до его рождения, заглянул бы сейчас в его разум, он был бы неприятно удивлен. В голове Учихи крутилось, что огонь — сжигает все. А разумный огонь вполне способен сжечь даже предназначение. Как знать, может быть, в скором времени это предстоит понять на собственном примере?
