| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но горе без радости не бывает. За завтраком, совершенно неожиданно, пришло письмо от Оливера Вуда.
Сгорая от нетерпения, Малфой отправился со всеми на работы. Дождь лил как из ведра, и злыми были все, даже Крыса беспрерывно жаловался на погоду, от чего хотелось вырвать ему язык. Люциус выкроил минутку, когда за ним не наблюдали, и вскрыл самодельный конверт. "Вы меня убедили. Я прочитал ваше письмо. У вас есть план? Было бы смешно предлагать мне это, если бы всё не было продумано. И последний вопрос: почему именно я? Вы могли бы взять кого угодно, и даже более подходящего, чем я, а ваша настойчивость заставляет меня спросить, чем именно заслужил я такую честь? О. Вуд".
— Почему вы отвлеклись, Малфой?
Люциус вздрогнул. Этот Годфри все время появляется, когда не просят!
— Я... кажется, ударил себя киркой по пальцу.
— Кость не сломана, кровь не идет? Тогда продолжайте работать. На перерыве врач осмотрит вашу руку.
Когда аврор снова отошел, Люциус ткнул в бок Харриса:
— Крыса, ты победил, ты уломал его!
— Да ну?! — даже подпрыгнул сосед. — Неужели он согласился бежать?
— Нет, пока еще нет. Но все-таки ему стало интересно. Продолжай в том же духе.
— На чем? У меня нет бумаги.
— Так выменяй! Ходят слухи, что завтра прибудет очередная партия заключенных.
— Откуда вы узнали, мистер Малфой?
— Разве ты забыл? Сегодня дежурит Стив Райли.
Былая служба в министерстве позволила Люциусу сохранить некоторые связи. Несмотря на то, что Райли был честным малым, он все же пытался скрасить своему хорошему знакомому пребывание в тюрьме и, случалось, сообщал полезные сведения или посылал Малфою что-нибудь вроде фруктов и спиртного.
Крыса лишь довольно осклабился в ответ. Правда, каким же он стал идиотом, если не помнит, что вторник — счастливейший день недели, день работы Райли! Харрису, как сокамернику Малфоя иногда перепадала парочка вкусных вещей, а за информацию Крыса готов был стать анимагом, что при его лени звучало, как невероятный подвиг.
В указанное время Крыса уже поджидал новичков и был рад узнать, что все добрались благополучно. Иногда Люциус терял ощущение реальности, и тогда ему начинало казаться, что Харрис не сидит в тюрьме, а живет. Недаром "старожилы" называли его не иначе как Тюремной Крысой. Ловкий информатор Аскабана мало того, что добыл в рекордные сроки бумагу, так еще и обеспечил ею Вуда, которому временами приходилось писать на обрывках ткани или даже досках.
Политика Крысы возымела успех. К октябрю Вуд согласился бежать, его подтолкнул к этому один случай. Именно осенью Люциус спас его от наказания, состоявшего от лишения еды на целый день. Мало кто из мракоборцев видел, что Вуд слабеет от тоски по свободе и постоянного отказа от пищи. Этим пользовались все, а тюремщики взыскивали с него за неспособность к работе. Малфой в этот же день передал ему фруктов через Крысу и сокамерника самого Оливера. Крыса поражался такой щедрости, а Люциус думал лишь об одном: как бы всё это не пропало зря.
Помимо положительных эмоций Харрис обеспечивал Вуду и отрицательные. Этот проныра со всей дотошностью выведывал биографию потенциального союзника и обращал внимания на его слабые места. Вуд больше всего любил родителей, и Крыса во множествах писем говорил, как они страдают, что их сын безвинно осужден на десяток лет.
Иногда подозрительный Люциус начинал чувствовать, что он не держит ситуацию под контролем, но Крыса принимался объяснять, что так и должно быть, потому что без надлежащих знаний можно легко всё испортить. Ближе к концу октября Люциус стал внимательнее приглядываться к Харрису и начал понимать, что чем скорее они убегут из Азкабана, тем лучше.
В одно из воскресений за неделю до Хэллоуина, Крыса шел с обеда взъерошенный и в приподнятом настроении, на недоуменный взгляд сокамерника пояснил:
— Мы запланировали побег на послезавтра. Ох, и долго же я его уговаривал! Видите ли, ему не нравится будний день...
— Крыса!
— А что я?
— Значит, ты самовольно назначил время, не посоветовавшись со мной?
— Но сэр...
— Дай мне бумагу и перо... слышишь, что я сказал?
— Но ведь я...
— Даже не смей возражать! — прикрикнул Люциус. — Я объясню Вуду все как есть. Мне надоело прятаться за чужой спиной!
На разъяснение ситуации ушло еще нисколько драгоценных дней. И вскоре оставалось только одно: всего-то навсего узнать, как вылезти из камеры и уплыть с острова.
Хэллоуин все отмечали бурно. И тогда же впервые стало известно об отравленных съестных припасах. Заключенным ничего не говорили о том, что произошло в Хэллоуин с мракоборцами, но слухи ходили разные. Кто-то даже говорил, что аврора Годфри отравили насмерть, чему пол-Азкабана несказанно обрадовалось. Помимо всего прочего Люциус узнал, что какой-то идиот отдал приказ усиленно охранять его камеру. Угроза разоблачения плана для Малфоя стал ребром. А тут еще Стив Райли решил проверить всё привезённое вино, и Люциус встретил Великую ночь не как положено.
Перед тем, как заснуть в ночь перед Хэллоуином, он рассматривал спящего Крысу. Тот тоненько, противно храпел, и его безобразный нос выставлялся из-под одеяла. Весь вид Харриса вызывал непреодолимое отвращение.
Как только Люциус закрыл глаза, храп прекратился. Харрис зашуршал одеялом и подошел к койке сокамерника:
— Мистер Малфой... Я больше не могу держать это в себе. Старый Джек рассказал мне кое-что об огнях Азкабана, но под страхом смерти я дал ему клятву, что буду молчать.
— Так не говори мне ничего, — небрежно бросил Люциус, сгорая от любопытства.
— Ну нет, я так не могу... Без этого нам не убежать. Слушайте! Старожилы считают, что эти костры, горящие наверху — ничто иное, как огромные порталы. На территории тюрьмы трансгрессия невозможна. Как и невозможна в любом месте Азкабана. Уверяю вас, это проверено не одним поколением "коллег"! А мракоборцы каким-то волшебным образом подменяют друг друга на работе... с завидной скоростью! Если корабль плывет до острова почти двое суток — потому что остров спрятан от магглов — значит, они не могут прибывать морем. Этим объясняется и история с Джо Честером.
— Хорошо, ты дал бесценные сведения, только до огней надо добраться. Лично я не могу вынести решетку с её креплений.
— Мы что-нибудь придумаем. Кажется, судьба благоволит к нам, а мы должны этим пользоваться, ведь это такой редкий случай!
— Ты прав, лично я не собираюсь сдаваться. Давай бумагу, я буду писать Вуду.
Люциус поступил хитро. В строках его письма непроверенные гипотезы выглядели фактами. Ответ не мог быть отрицательным.
Заручившись согласием Вуда, Люциус оставил за собой право назначить день операции. Проблема была в том, что день напрямую зависел от уточнения отдельных деталей плана.
В один из будних дней, спустя почти неделю с того дня, когда Вуд получил последнее письмо от Малфоя, Крыса попросился работать на шлифовке камней, проводившейся в помещении, сославшись на обмороженные руки. А вечером он завалился в камеру с пузатой склянкой.
Люциус в это же время сидел на нарах и придавался мрачному пессимизму.
— Мистер Малфой!
— Чего тебе?
— Я принес зелье Невидимости, — прошептал Крыса. — Ох, и дорого он мне далось! Я отдавал одному из новеньких несколько своих обедов и пару занятных вещиц. Он сказал, что зелья хватит на час.
— Но ты ведь не говорил ему, что нас будет трое?
— Нет, мистер Малфой.
— Ты уверен, что, будучи разделенным на мелкие части, зелье не ослабится?
— Я думал об этом. Наши порции и правда будут малы, поэтому время действия уменьшится.
— Ну допустим, — тихо размышлял вслух Люциус, — мы сможем перехитрить всех церберов в этой тюрьме и доберемся до огней. А если они не окажутся порталами?
— В руках у нас будут неплохие козыри, — охотно пояснил Крыса. — Например, по дороге к огням нас будет ожидать целая куча волшебных палочек, тех самых, что некогда отбирались у всех "коллег". Надо лишь грамотно их подобрать. Вот только с этим проблема.
— Не волнуйся, их я возьму на себя. Твоё дело — Вуд.
— Но ведь вы и так всё делаете сами! — возмутился Харрис.
— Послушай, Крыса, — Люциус встал со своей койки; Харрис был на голову ниже его. — Главный здесь я, и отпираться бессмысленно. Ты даже "Хогвартса" не закончил, и поэтому... Не стоит меня злить. Ты хочешь свободу — ты её получишь, но прежде умерь своеволие.
Крыса умолк, однако это ничего не изменило. Люциус понимал, что Харрис столько же полезен, сколько опасен, но, связанный с соседом общей тайной, уже не мог отказаться от его помощи...
В величайшем напряжении прошла ещё неделя. Она, как и прочие, была серой, словно камни стен в тюремной камере: каждый день казался похожим на другой, и не было в них ничего, кроме тяжёлой работы, скуки и ожидания.
В дождливый и туманный воскресный вечер всё замерло, и Азкабан со своей крепостью и вовсе казался издалека местом призрачным, нежилым. Большинство заключённых поддалось влиянию погоды и шуршанию дождя за стенами и, ворочаясь на жёстких койках, отдыхало от работ с камнем и просто безделья, которое мучило сильнее всяких трудов.
Люциус разглядывал карточку с Цисси. Она улыбалась ему, и сердце тревожно сжималось, на ум приходили несвоевременные, но мучительные вопросы, однажды оставшиеся без внимания. Любил ли он Нарциссу? Да, он женился на чистокровной волшебнице, женщине из древнего рода Блэков, чья приятная внешность, казалось, вселяла надежду, что брак будет невероятно удачен. Появился на свет замечательный сын, но что-то пошло не так... Что же? Что же... И всё-таки Люциус не мог отрицать, что скучал по дому, потому что привязался к Нарциссе и Драко, тому самому Драко, чья горькая судьба теперь была загадкой... Хотелось покоя и уюта, как никогда, и Малфой со всей силой своей усталой души ненавидел этот дождь, эти решётки и стены, мракоборцев и, наконец, тупого зануду Харриса, испортившего ему не один вечер.
В этот опасный для себя момент Крыса, сам того не ведая, полез на рожон.
— Мистер Малфой.
— Давай потом поговорим, — бросил в его сторону Люциус и вновь отвернулся к стене.
— Но мистер Малфой...
— Отвяжись!
— Но сэр...
— Чего тебе?! — прорычал тот, резко садясь на койке.
— Простите, что отвлекаю Вас, — деликатно начал Крыса. — Однако это дело чрезвычайной важности. Похоже, я знаю, как справиться решёткой.
— Да ну? — Люциус спрятал фотографию и подошёл к "коллеге".
— Да, нам опять повезло. Вампир мне помог.
— Кто? Кассиус? Зачем?
— По дороге из столовой он окликнул меня и вручил пузырёк с едкой жидкостью. Сказал, что она пожирает железо. Я попробовал на гвозде, что нашёл в шахте. Я растворил гвоздь!!!
— Хорошая новость, но он не мог помочь просто так.
— Кассиус просил взять его с собой.
— Крыса. Надеюсь, ты не согласился?
— Но тогда разве получил бы я эту неземную жидкость?
— Я убью тебя.
— Но сэр...
— Своими руками.
— Отпустите меня! — взвизгнул Харрис, отрывая от себя Малфоя.
— Прикрой свой рот. Итак, ты решил подвергнуть нас опасности и пригласил вампира... Постой, откуда он знает, что мы бежим?
— Пол-Азкабана об этом знает. Они даже делают ставки.
— Крыса!
— Не прикасайтесь ко мне! "Коллеги" ни за что не расскажут аврорам.
— Если. Наша. Операция. Сорвётся. Ты. Ответишь. За это. Своей. Крысиной. Башкой! — отчётливо процедил Люциус, наступая на трясущегося Харриса.
— Но ведь я и не думал брать с собой Кассиуса! Я...
— А теперь заткнись и слушай меня... — начал Малфой, но внезапно умолк и прислушался: в коридоре стало очень тихо. Только что из комнаты тюремщиков раздавались смех и звон стаканов, но сейчас стояла подозрительная тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием голодного вампира. Вскоре и тот затих, настороженно прислушиваясь.
— Кассиус, что там? — спросил Крыса, вдавливаясь в решётку так, что снаружи оказался его длинный нос.
— Я слышу... стоны, — недоумённо ответил вампир, прямо-таки впившись взглядом в своего соседа напротив. — С ними что-то стряслось... Мистер Харрис, нас есть великолепная возможность... — он не закончил, во взгляде появилась мольба.
— Ты хотел сказать — у нас, — негромко пробормотал недовольный Люциус, размышляя о чём-то.
— Я не уверен. Они могли просто нализаться, — нерешительно отозвался Крыса.
Его сокамерник соображал быстрее:
— Давай сюда своё ядовитое чудо-зелье.
— Зачем оно Вам?
— Идиот! Судьба даёт нам великолепный шанс, а мы им не воспользуемся?
— Я не думаю, что сейчас...
— Давай, живо!
Люциус принял флакончик из неизвестного материала с маленькой позеленевшей пробкой, плотно закрывавшей узкое отверстие. Осторожно открыл пробку — по камере разнёсся отвратительный запах — и пустил по одному из прутьев тоненькую струйку жидкости. Это подействовало на железо, как кипяток на снег: прут начал опадать с лёгким шипением, словно бы таял, пока, наконец, от него не остался жалкий кусок, торчащий в верхней части косяка.
Кассиус жадно следил за действиями соседей. Вскоре почти вся решётка была уничтожена.
— Помогите и мне! — быстро заговорил вампир. — Возьмите меня с собой.
— Ну уж нет! — заявил Крыса, и Люциус впервые ощутил гордость за недалёкого напарника. — На первой же стоянке ты выжмешь нас. Мы что, на самоубийц похожи?
— Я не прикоснусь к вам. Я же дал вам Едкое зелье. Вы не можете бросить меня — молил Кассиус. — Я дам Клятву Вампира, что не притронусь ни к кому из вас. Мне нужно повидаться с больной матерью до того, как она умрёт. Прошу вас...
— Клятвы создаются для того, чтобы их нарушать, — невозмутимо возразил Харрис. — Это природа: или есть, или нет, — и глупые слова тут ни при чём!
— Вы не знаете, что такое Клятва, — почти простонал вампир. — Это во много раз сильнее Зова Крови. Как только мы отсюда выберемся, я покину вас, вам нечего бояться меня!
— Ну сссдался вам этот кровавый убийцсса! От меня большшше пользы, — прошелестел голос справа, принадлежавший горгулье.
Харрис и Малфой огляделись: кажется, все, кто был в соседних камерах, сейчас прильнули к своим решёткам и просили подарить им свободу.
— Крыса, пей зелье Невидимости, — скомандовал Люциус, а как только тот, глотнув, растворился в воздухе, принял от него флакон. Окинув торжествующим взглядом всё сборище недоумков, надменно попрощался: — Счастливо оставаться. Будь у вас хоть капля мозгов, вы бы сбежали ещё раньше нас.
Когда беглецы, невидимые, припустили вдоль по коридору, вслед им неслись угрозы и проклятия, но из всех прочих почему-то выделялся голос Кассиуса:
— Жалкие твари! Вам не жить на этом свете! Я непременно найду вас и заставлю вспомнить о вашем ничтожестве!
Грозные слова не соответствовали его отчаянному молодому голосу, и всё равно беглецам было не по себе.
— Вот придурки! — хихикал Крыса, работая ногами слева от Малфоя. — Они всей тюрьмой помогали нам сбежать, рассчитывая на взаимную любовь. Эти идиоты забыли, что убегает самый хитрый.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
