Попаданчество оно такое.

— Зачем ты так брат, я никогда такого не хотела...

— Не хотела, но сделала! — перебил я ее.

— Да... сделала. Если хочешь, можешь убить меня, я не буду сопротивляться.

— Ты... ты еще больше хочешь унизить меня? — Во мне поднялась горечь, неужели она настолько жестока, что предлагает мне поднять руку на того кому я давал клятву служения? - Думаешь если я продукт слияния Хроносиса и йорре, то я не помню, кому давалась моя клятва служения, кому я должен быть верен? Я помню и поэтому никогда так не сделаю, не смотря на все мои чувства, я никогда не буду клятвопреступником! Запомни это! Я не такой как ты.

— Прости....

— Не проси прощения у того кто не может его тебе дать, я не равный тебе, я твой подданный этим все сказано.

— Почему ты так говоришь, я ведь знаю, что мы всегда были равными, даже не смотря на то, что ты ставил себя ниже меня, Хроносис, мы всегда были равными. Мы же первенцы, брат и сестра.

— Я не предавала тебя, Хроносис! После победы я и Мирмулнир освободили бы тебя! Мирмулнир говорил, что все будет в порядке, что все наладится, и ты снова станешь моей опорой, просто тебе нужно побыть одному, отдохнуть, но ты этого не понимаешь! — Мирмулнир? А он тут причем, неужели эта скользкая тварь нашла, как одурачить Алдуина? Видимо да, нужно было прибить этого гада, когда была такая возможность, а не отпускать его.

— Мирмулнир значит. Дай угадаю, это он предложил тебе это и он же добыл способ, которым возможно это достичь?

— Да, он мне очень часто помогал, особенно после того как ты и Партурнакс ушли, он стал моей опорой.

— Ясно, а теперь позволь тебе сказать, то, что он забыл упомянуть. После моего пленения, никто из вас не смог бы открыть место моего заточения, не хватило бы вам ни сил, ни знаний. Ее можно открыть только изнутри, но мне тоже это было не под силу и не помоги мне отец, я так там бы и гнил, но даже так я лишился всех своих сил, даже Путь мне пришлось взять другой, так как прежний меня отверг, — ядовито ответил я.

— Ты хочешь, сказать, что он солгал мне?! — От очередного рыка меня пробрал страх, напоминая кто, стоит передо мной и как я должен себя вести перед ней. Я позволил себе слишком много, видимо погрузившись в свои воспоминания, я слишком быстро забыл о страхе, но благо мне нагадали, кто я и что мне нужно делать.

— Да, — я лишил свой голос малейшего напоминания об эмоциях. Эмпатия это не только ощущение эмоций других это еще и проецирование своих эмоций на других, и контроль над ними. Я перерыл огромное количество своих воспоминаний в надежде найти, что либо о ментальной магии, но кроме, как некоторых обрывков о эмпатии, я ничего не нашел. Этот трюк с лишением эмоций очень опасная штука, особенно в руках человека незнакомого с ментальной магией. В худшем случаи я могу стать безумцем или лишится большинства эмоций, понизив их планку до очень малого значения, в лучшем случаи головные боли мне обеспечены минимум дня на два, но они лечатся простым зельем от боли. Стоит сказать, что я знаю только это и до сих пор не могу контролировать свою чувствительность, и даже это у меня получается из рук вон плохо. А ведь она с каждым днем растет все больше, я теперь иногда слышу эмоции даже простых людей, которые раньше для меня были словно участки пустоты по сравнению даже с самым слабым магом.

— Ты врешь!

— Смысл мне врать, верить же или нет в мои слова, решать только тебе. Я сказал свой ответ.

— Я проверю, — и ничего в конце не добьешься, слишком хитрая эта тварь. — Хм, ты вижу, не согласен со мной. Почему? — Ее шок прошел и теперь я снова смотрю на правительницу целой расы.

— Да. Он идет по Пути Хитрости, поэтому он сможет снова обмануть тебя, раз он уже такое сделал один раз.

— А ты вижу, знаешь, что с ним делать?

— Предатели должны умереть.

— Хочешь его отправить в Поток?

— Нет. Как я уже говорил, моей целью стала месть, а такое будет для него слишком легким наказанием. Я хочу его поглотить.

— Мне послышалось или ты сказал, что хочешь его поглотить? Ты знаешь, что с тобой за это будет? Смерть — вот что!

— Мне ничего не будет, меня некому осудить. Среди всех Дов только я имею право вершить правосудие, ни ты, ни кто либо другой на это не способен, — когда кто-то идущий по Пути хочет использовать его силу, он обращается к сознанию мира и уже сам мир решает дать ему силу или выполнить его просьбу, или же покарать недостойного за его наглость. Причем наказание в случаи провала одно — окончательная и бесповоротная смерть, мир стирает любые упоминания о нарушители во всем. Именно по этой причине очень немногие решаются стать, на какой либо Путь. Ведь первое же обращение к силе Пути может обернуться трагедией. Как же тогда узнали о наказании? Это было не просто, но за многие века изучения ответ был дан, дело в том, что чем сильнее дух существа, тем меньше он подвержен влиянию извне и тем больше сам может влиять на окружающий мир. И сопоставив все нестыковки, был найден ответ. Первое обращение самое главное, именно в этот момент решается судьба просящего, получит он желаемое или уйдет в забытье, или мир проигнорирует его. — Я, Уроборос идущий Путем Правосудия прошу Мир ответить на мой Зов к Нему. Заслуживает ли Мирмулнир быть поглощенным мной за свои предательские деяния в отношении меня и своей расы? — Я спросил, мир услышал и мир ответил. Вот только это не так легко, как кажется со стороны, такое ощущение будто меня придавил Эверест и если я не выдержу его веса меня не станет. Чем сильнее просящий и чем дальше он прошел на своем Пути, тем сложнее просьбы он может просить и тем проще формулировать их. По телу пронеслась волна холодного спокойствия и уверенности в своем суждении, а предо мной вспыхнули два образа. Образ меча с правой стороны и лаврового венца с левой стороны, через мгновение венец осыпался прахом, а меч окутала густая серая аура. - Я спросил, Мир ответил, ты видела. Поэтому не нужно мне говорить о том, что со мной будет за это. Не тебе меня судить, это я сужу других.

— Не мне и не другим, ты прав — никто не имеет на это право. Скажи, меня ты тоже будешь судить? — ее голос был тих и печален.

— Нет. Как и раньше мой ответ тот же. Я не сужу правителей, я не имею на это морального права, ведь каждый из них не властен над собой в полной мере, на их плечах лежит груз ответственности за других.

— Жаль, мне искренне жаль ведь скажи ты, да и мне не было бы стыдно смотреть в твои глаза, — ее глаза смотрели куда угодно, но не на меня.

— Я не держу зла на правительницу нашего народа, я обижен и зол на свою сестру. Зол за то, что она не захотела слушать меня, за то, что послушала другого, за то, что забыла мою ей клятву, клятву ей, а не правительнице. Не стоит грустить об этом, не стоит думать об этом, это недостойно ни одного твоего действия, просто прими это и дай нам время, ведь оно лечит. Может год, может тысяча лет, но это пройдет и, возможно все станет, как было или не станет вообще. Но помни, я буду верен своим клятвам до последнего вздоха.

— Спасибо... — она подняла на меня свой взгляд и посмотрела в мои глаза, в которых ничего не было, ни грусти, ни удовлетворения, они были полностью пусты. — Прости, но сейчас я должна сделать одну вещь, — резкий рывок, который я даже не заметил и ее голова в нескольких сантиметрах от моего лица, ее горячее дыхание начало понемногу обжигать, а ее глаза все так же глядели в мои. Вдруг я ощутил, как на мое лицо легло нечто тепло и твердое, прикоснувшись к лицу, я ощутил теплую металлическую маску и я понял, что именно она сделала и за, что просила прощение. Маска драконьего жреца это не просто сильный артефакт — это материальное воплощение силы дракона и она связывает нерушимыми связями принявшего ее и давшего. На эту маску давший ее дракон тратит большую часть своей силы, которые со временем восстанавливаются, но очень медленно, только трое могли давать ее без особо сильных последствий для себя, чем больше сил затратит дракон, тем сильнее будет маска. Я, она и Одавинг были способны на такое, по этой причине было так мало жрецов. Я и Алдуин могли восстановить свои силы, питаясь душами, а Одавингу само небо восстанавливало его силу.

— Прощаю, это твой выбор и я его приму. Не в моем положении, как ты заметила отказываться от этого.

— Спасибо, — совсем тихо ответила она, а я увидел, как ее свечение стало гораздо тусклей, девять десятых ее силы, как и не было, а она еще меня благодарит, не понимаю я ее. — Иди, мне нужно сделать, то ради чего я сюда явилась, — в этот момент она посмотрела совсем по другому, но я не мог понять как, когда я блокирую свои эмоции, то перестаю различать эмоции других хоть и вижу их проявлении.

— Хорошо, я помню Закон и мешать не буду.

Развернувшись, я пошел по направлению к входу в подземелья, параллельно отдав жестами приказ на быстрое отступление. Мешать я, в самом деле, не буду, ведь моей целью было задержать ее, пока обычные люди не покинут форт, и я этого добился остальное, меня мало волнует. Заметив, что Довакин, как стояла, так и стоит на своем месте не в силах пошевелится от страха я подошел к ней и ударом в затылок вырубил ее. Не давая ей упасть, я подхватил ее на руки и пошел к намеченной цели. Но спокойно мне добраться было не суждено, пару магов и десяток воинов от страху потеряли всякую связь с реальность и бросились на Алдуину, их конец был очевиден, но своим поступком они дали отмашку к действию другим малодушным личностям. И как только первый обезумевший воин был перекушен надвое, в воздухе засвистели десятки стальных стрел, которые впрочем, не оставили и царапины на чешуи дракона, а только бессильно отскакивали от нее. Вот несколько магов запустили огненные шары, следом за которыми надвигалось облако зимы. Крик огненного дыхания заглушил крики умирающих и сжигал еще живых, но никто не думал останавливаться, страх настолько прочно засел у всех в душах, что никто даже не подумал бежать, никто просто не мог вспомнить, как это делать. Все двигались только за счет своего стремления жить на полном автомате, повторяя то, что они делали изо дня в день. Маги кидали однотипные заклинания, даже не заботясь о точности, лучники, раз за разом посылали в полет стрелы, зеркально повторяя действия магов, а воины бежали вперед прямо в пасть своей погибели, вот только этого явно мало.

— KEST DOH KIRL!!! — Послышался Крик после, которого небо резко затянуло серыми тучами, а на землю начали падать горящие жидким огнем куски камня.

Зрелище, бушевавшее вокруг было ужасным и притягательным, оно завораживало своей красотой и силой, и отталкивало своей жестокость, но, не смотря на это, я не мог оторвать от него свой взгляд. Дракон парил в небе, поливая защитников форта огнем из своей пасти, а защитники гибли один за другим не в силах сопротивляться мощи повелителя неба. А я смотрел на это, смотрел и видел смерти многих, видел всесокрушающую мощь моей сестры. И я был горд за нее, горд за то, что она может сделать смерть других красивой. Наконец оторвав свой взгляд от этого, я открыл дверь, ведущую в подземелья. Уходил я медленно, мне некуда спешить, да и не хотел я, все же мой контроль над эмоциями не идеален да чего таить он не дотягивает даже до среднего уровня, поэтому блокировка дала трещину. Я грустил, грустил о том, что не могу смотреть на это вечно, но я понимал, что ничто не может длиться вечно и впереди будет еще много возможностей наблюдать смерть во всей ее красоте.

— Ну, очнулась уже спящая красавица? — Пару легких шлепков по щекам привели в сознание мою бывшую ношу. Немного помотав головой, она проморгалась и наконец, подняла свой взгляд на меня. Секунды три она смотрела на меня, покрутила головой по сторонам, явно осматривая помещение, в котором оказалась, а затем тихо застонала.

— Так это был не страшный сон, — не вопрос, а констатация факта. — О, Восемь, за что мне это?! — В ее голосе слышались слегка нервные нотки, но никак не панические или истерические. Уважаю.

— За все хорошее. Думаю, ты осознаешь, в какую ситуацию ты попала, — она вяло кивнула и я продолжил, — так вот хочу тебя поздравить, ты будешь жить. Не радостно?

— Очень. Так это и вправду был дракон? Черт их же более пяти тысяч лет не было видно и тут тебе на, хотя я ему очень благодарна за столь удачное стечение обстоятельств.

— Ага, дракон. Алдуин собственной персоной и хочу сразу уточнить это она, а не он.

— Чего? — Ее маска высокомерия и презрения дала трещину и из этой трещины, вылилось бурной рекой море удивления.

— Именно того, можешь считать все произошедшее после ее прилета женской солидарностью, ей видимо не очень понравилось поведение имперцев, вот она и решила их наказать за плохое обращение с представительницей женского пола.

— Ха, ха, ха. Так я и поверила, — искривила губы в свойственной только альтмерской расе улыбке, показывая все, что она думает о моем чувстве юмора. Эх, переигрывает, слишком явные эмоции, слишком просто просчитывать ее действия и предугадывать ее реакцию. Она для меня как открытая книга, и это с моим мизерным опытом в чтении других.

-Ну и ладно. Перейду к сути дела, сейчас ты находишься в подземном комплексе форта Хелген, а над нами летает злой, как даэдра дракон, который быстро и верно разрушает все, что еще не разрушено.

— А то я не поняла это сразу, не держи меня за дуру, — язвительно сказала она, нахально перебив меня. — Есть еще что-то, чего я не знаю? — Невоспитанная девочка, но это легко исправить.

— Во-первых старших перебивать нельзя, а во-вторых обстановка вокруг не самая доброжелательная. Некоторые Братья Бури смогли как-то освободится и теперь бегают тут в поисках выхода, попутно вырезая всех встречных-поперечных, короче, если увидишь кого-то в обносках и с оружием в руках бей по нему даже не задумываясь.

— Весело у тебя тут, старший, — последнее слово она особо выделила изрядной долей иронии.

— Ага. А ты я вижу, не особо тревожишься этим.

— Это я просто еще от шока не отошла, а так, то мне очень страшно. Но это ведь не самая большая проблема?

— Ты права, видишь ли, я очень не хочу уйти отсюда с пустыми руками, а добра всякого здесь много и дать ему пропасть будет кощунством, тем более на него никто претендовать не будет, — при упоминании о дорогих ничейных вещах ее глаза приобрели хищный блеск, а взгляд стал внимательный и цепкий.

— Продолжай, я слушаю.