1940hr

— Хорошо, понятно, — кивнул Королёв, — впечатляет. Ещё что-то добавить?

— Да, тут недавно интересовался у красноармейцев сигнальными средствами для авиации. Нетути. Ничего. Только сигнальные пистолеты, причём, архаичной конструкции. Я вообще планирую презентацию товарищу Сталину, так что...

— Понятно, — Королёв кивнул коротко, по-деловому, — мне нужно участвовать?

— Нет, дело коснётся в первую очередь тех мелочей, про которые все забывают. Сигнальные средства, дымовые, понтонные переправы, плавающая техника, подводные лодки и зажигательные авиабомбы. Но ваша задача на сегодня — изучить результат работы нашего отдела маркетинга и презентовать Сталину образцы, причём, желательно, не просто сообщить о том, что да как есть, а расписать всё в красках, на примерах...

* * *

*

Конференция у Сталина прошла без сучка и задоринки. Королёв докладывал о спутниках, а я — залез в бронескафандр, работы было непочатый край, и всё я, ведь возможности по силовой ковке у меня. Берси владел широчайшим набором инструментов, машин, возможностей, но его возможности были ограничены наукой и техникой. Мои же преодолевали эти возможности. Мы строили тоннели. Огромные тоннели, разветвлённая сеть метро, причём работал на прокладке тоннеля плазменно-силовой щит, который делал пять-десять километров в день. И сразу большой, широкий, двухпутный тоннель, а следом за ним шли бригады и машины. Устанавливали мощные перекрытия. Тоннель имел толщину почти полтора метра фибробетона, толстое и широкое основание, и под землёй шли пути.

Вообще, после того, как мы закончили сооружение подземного заводского комплекса-аэродрома-хранилища, тоннель был приоритетной задачей. И я начал работу над ней. Под землёй поезда ходили быстрее, намного, потому что давление воздуха было ниже атмосферного, а дорога была прямая, как палка, изредка только поворачивала. И то на конечных участках маршрута.

Над землёй строились новые корпуса завода, сотни ДОТов обороны, которые создавали отдельный бастион обороны Москвы с юга, а я... А я как крот, под землёй. Кто ходил по тоннелям метро, тот меня поймёт. Тут же были ещё свои особенности — тоннель был чистым, заложен глубоко — триста восемьдесят метров под землёй, уже в каменистой породе. Тоннель поражал воображение своей прямотой — он был с точностью до миллиметра ровным, уходящим вдаль. Высота тоннеля — семь метров, ширина — четырнадцать. И по нему были проложены железнодорожные рельсы, которые ставились на бетонные плиты с помощью прикрученных пяток. Тоннель мы рыли не просто так, а адресно. Берси сделал выемки в нём и строил теперь железнодорожные станции с лифтами, запасами, лестницами, системами безопасности.

Безопасность в таком тоннеле — первое дело, ведь случись что, пожар, к примеру, бежать некуда. И впереди дым, и сзади дым.

Под потолком были металлические решётки и воздухоотводы, которые бы вытянули дым и прочие лишние газы, но на них надеяться не приходилось. Вообще, идея глубокого метро пришла мне давно, очень давно, но реализовывать её раньше я не мог, маглев уже хорошо себя показал на земле. Тут же был не маглев, а поезда с обычными колёсами, но скоростные.

Гигантский тоннель соединял МЗГА и крепость под Вязьмой. Но это только начало — плазменный бур после вязьмы пошёл в сторону Севастополя. Идти ему было долго, поэтому на участке работало четыре бура, больше Берси не выделил. Но зато у нас появлялись возможности, стратегические в том числе, совершать невероятные манёвры прямо под зоной окупации фашистов. Никуда, сучата, не денутся. На линии стояло пять железнодорожных станций, для выхода на поверхность. Исключительно хорошо замаскированного выхода. Из Севастополя бур уже прошёл до Донецка, и завернул на Вязьму...

Подвижный состав этого метро — вот что главное. Это были высокоскоростные поезда с мощнейшими моторами, и выдающие скорость до шестисот восьмидесяти километров в час. А в полностью гружёном виде — пятьсот. И это при том, что сто вагонов по пятьдесят тонн...

Поезд был красив, за основу я взял уже имеющийся проект и слегка его допилил напильником. В частности — убрал из проекта некоторые детали, некоторые заменил. Для работы в метро вместо понтографов он получил боковые электросъёмные устройства, повороты тут редкость, так что поезд мог разгоняться сколь угодно, рельсы были прямые на протяжении всех полутора тысяч километров. Только лёгкий излом с кривой очень большого радиуса, позволявшей не сбавлять скорость. И несмотря на огромную инерцию, поезд мог разгоняться.

Но это скучно. Обычный локомотив с заострённым носом и стильным, прилизанным видом, обычные вагоны с внешним аэродинамическим корпусом и контейнером под ним... Не скучно было разрабатывать проект пассажирского сообщения. Вагон я взял от нашего старого пассажирского скоростняка — на пятьдесят мест, с удобными, мягкими креслами, в стиле американских и европейских междугородних поездов. Хорошие глубокие раздельные кресла с искусственной кожей — правда, очень натуральной на ощупь и по свойствам, не то что сраный дермантин... Обычный вагон ещё имел приятное освещение, уютные санузлы, хороший дизайн всех деталей, будь то обычные поручни или напольное покрытие с подогревом. Судя по длинне маршрута, идти поезду максимум два-три часа, так что одного пассажирского хватит. А вот грузовых я взял десяток, и они уже сразу начали работу, как только мы дошли до Вязьмы. Грузовое сообщение с крепостью было важным, ведь крепость это пункт обороны против гитлеровских орд. И способ отвлечь как можно больше фашистов. Её супербетонные стены не пробить никакой артиллерией и даже ядерным оружием. Ракеты, РСЗО и многочисленные гаубицы и пушки готовы были уничтожать врага без жалости. Но главное — крепость "Вязьма" имела огромные подземные запасы топлива, провизии, боеприпасов... как только мы дотянули ветку досюда, пришёл поезд с контейнерами и они по специальному лифту поехали наверх, в хранилище.

Это было оружие. Тысячи, десятки тысяч пулемётов МГ-3, а так же пистолеты-пулемёты ППШ, гранаты, гранатомёты... оружия тут было столько, что запыхаешься перечислять. Помимо имевших хождение во вторую мировую тут был автомат HK G3, относительно сбалансированной и неплохой конструкции. Воровать у Калашникова его идею я не хотел, поэтому сделал так, просто проигнорировав остальные доводы разума. Автомат как оружие ближнего боя был гораздо эффективнее пистолета-пулемёта, по всем параметрам — дальность, точность, кучность... Но их было немного, основным оружием, подготовленным для выдачи населению были всё-таки ППД.

Особняком стояли четыре контейнера с "мелкашками", как здесь называли оружие под патрон 5.56. Обычная самозарядная винтовка пистолетного калибра, способная подстрелить мелкую дичь, или врага, но не гарантированно. Дешёвая и простая, для меня, массовая. Несмотря на малый калибр, была чрезвычайно проста в обращении и надёжна. Можно было как минимум — поохотиться на фрицев, патрон пусть и простой, но убойная сила имеется. Да и не винтовочный, такой немцы использовать не смогут, и вряд ли в случае захвата мелкашки что-то нам угрожает.

* * *

Когда я наконец вылез из под земли на свет божий, меня прямо у лифта встречал человек с улыбкой на лице и хитрым блеском в глазах. Он определённо хотел меня в могилу свести! Напугал. Стоит, курит трубку и готовится дальше создавать проблемы... молодец, вождь народов, блин.

— А я всё думаю, гдэ это товарищ Иванов пропал, на земле его нету. А вы вон куда спрятались...

— И это тоже, товарищ Сталин. Не люблю весну. Грязь и влюблённые парочки портят настроение.

— Ну что же вы, товарищ, не поставили в известность мэня или Лаврэнтия?

— Секретность! — округлил я глаза, — и вообще, — я посмотрел вокруг и вдохнул чистый свежий воздух, пропахший парами бензина и моторного масла, выхлопных газов, воздух МЗГА, — у меня такой счастливый день... Запустили скоростное грузопассажирское метро. Москва-Вязьма-Донецк-Севастополь. Столько радости было...

Сталин пыхнул трубкой и покачал головой:

— Ви себе ищете работу, которая похоже вам интэресна, а не которая нужна.

— Мне именно интересная и нужна, — ухмыльнулся я, — а остальное меня не интересует. Ну что же, товарищ Сталин, радоваться надо, даже после войны советский союз будет иметь возможность путешествовать из Москвы в Крым за два часа с небольшим. Подземное расположение даёт защиту от внешней среды и возможность прокладывать линии с очень высокой скоростью движения.

— Нам бы очэнь понадобился тоннель под керченским проливом.

— Сделаю, — я пожал плечами, — там под Крымом огромная развилка с разворотом, не хухры-мухры. Депо. Можно и аппендикс к дороге приделать, только смысл в чём?

— Нэт, нэ мэтро, обычный, для машын, — Сталин ухмыльнулся, — если вы ещё не забыли, как они выглядят.

Я ответил тем же:

— Припоминаю. Забавные такие, с чёрными колёсами... ну что же, с этим проблем не будет. Но пока что я его делать не буду — это лишит Крым части оборонительной мощи. Он и так крайне хорошо природой приспособлен к обороне — всего один сухопутный перешеек. Я сейчас работаю по Крыму.

— Ми тоже им озаботились, товарищ Иванов. Что ви сделали?

— Подземное грузосообщение с базой снабжения под Вязьмой и два новых аэродрома, оба скрытые в крымских горах. Заметить их проблематично, вертолётная площадка выезжает прямо из склона горы. Внутри горы — крупный командный пункт, укреплённый, бункер на три тысячи человек. Под Крымом ещё восемьдесят бомбоубежищ.

— Нэмало, Бэрия тоже озаботился этими проектами.

Я знал, что всё это по согласованию Берии, Сталина и Берси сделано.

— Тогда про систему обороны вам, наверное, известно. Три тысячи зенитных дальнобойных орудий-шестидюймовок, сеть ДОТов на перешейке и вглубь полуострова, минные постановки в чёрном море...

Кстати, да. Берси именно что занялся вопросом Крыма, как стратегического пункта. На полуострове готовили оборонительные рубежи и активно готовили систему защиты от танков. Противотанковые ежи, бомбоубежища для гражданских лиц, укреплённые командные пункты, а граница на перешейке и вовсе была смесью ДОТов, минных полей и перепаханных окопами и эскарпами полос. Готовились к обороне и с помощью обустройства превосходных окопов с огневыми точками, траншей. Севастополь вообще превратили в Город-Крепость — помимо бронебашенных батарей и многочисленной артиллерии его защищали РСЗО "Катюша", два наших аэродрома. Сталин тоже прекрасно понимал ситуацию и подтвердил выводы Берси:

— Наличие грузового сообщения позволит нам оборонять Крым сколь угодно долго. Перебрасывать подкрепления и вывозить ранэных. Вот только почэму бы нэ проложить эту жэ вэтку в лэнинград?

Я думал об этом, поэтому ответил прямо:

— В Ленинграде тяжёлая геологическая ситуация, город на болоте. Придётся строить огромную дренажную систему, и всё равно будут проблемы. Я работаю в этом направлении, но в первую очередь решил решать стратегически-важные вопросы.

— Лэнинград стратегически-важен для нас.

— Оборону вы удержите. Да, запасы создаются... кстати о запасах, — кое-что припомнил, — как там наши крестьяне на поволжских и уральских землях? Нормально устроились?

— Да, да, нэплохо. Ваши помощники выдали им мотоблоки, инструмэнты, даже жильё, поэтому вопрос с бунтом был отложен. Работают. С паршивой овцы хоть шэрсти клок, — Сталин пожал плечами и посмотрел на небо, — ох, кажется, дождь начинается.

Мы поспешили в дом. Вылез я на аэродоме МЗГА, лифтовая площадка здесь была огромной, тридцать на сорок метров, это подъёмная платформа для грузов. Чуть поодаль от нас заходил на посадку самолёт, к нам он подъехал уже затормозив и думаю, узнав Сталина, пилот натерпелся ужаса. Самолёт развернулся на дорожку в сотне метров. Сталин спросил:

— Аэропорт у вас хороший. Давно поставили?

— Три месяца как. Не то чтобы он был правда так хорош, но достаточно комфортный.

И, кстати, да. МЗГА имел главную полосу длинной в три километра, аэропорт на большой пассажиропоток, подземные автостоянки, и аэропорт... все удобства, как говорится — тут были магазины, рестораны, грузовой терминал, большой зал ожидания, Берси всё это сделал в стиле Хеви-Метал, то есть с использованием нарочито грубых и мощных металлических конструкций — труб, швеллеров, с заклёпками и болтами с гайками. Выглядело это изнутри очень индустриально и мощно, даря ощущение покоя. Тяжёлые стальные колонны с заклёпками, над входом висел старый самолётный винт от И-16, который приветствовал всех вновь прибывающих пассажиров. Было немного неудобно поначалу из-за тотальной проверки пассажиров на металлодетекторе, просвете багажа, проверке документов... безопасность — штука сложная.

Мы сели в машину, где Сталин уже открыто мне заявил:

— Товарищ Иванов, ви конечно сделали очэнь много, но нас интэресуют совсэм другие вэщи. Сэйчас, когда эвакуация крестьян из европейской части России идёт полным ходом, ми хотэли бы, чтобы вы поработали с ними и не позволили вспыхнуть бунту. Слишком сложно обустраивать на новом месте более чем пять миллионов чэловек. Всэго их около двадцати миллионов, но ми рэшили в пэрвую очэредь эвакуировать жэнщин и дэтей.

— Нерационально. Мужики же рабочие номер один, именно их нужно в первую очередь на новое место тащить, — буркнул я, — ладно, посмотрю, что тут можно сделать.

— Харашо. Ми нэ хотим бунта, а ещё лучше — если они начнут более-менее хорошо работать и дадут стране зерно. Но как минимум — чтобы прокормили армию, а там уже нэважно.

* * *

*

Приняв от Сталина задачу, я решил, что это неплохой способ показать свою эффективность. Если таковая вообще есть. И правда, крестьянское население жило на новом месте не в лучших условиях, несмотря на основные критерии, которые мы выполнили — тепло в домах есть, земля есть, инструмент для работы есть.

Сталин укатил, ну а я решил подробнее остановиться на эвакуированных жителях и поехал сразу к своему самолёту, чтобы лично проконтролировать происходящее. Нда, люди жили не в лучших условиях и, откровенно говоря, тут было ещё очень много всего, что мы должны были сделать. Деревни складывались по традиционному для русского народа дачной схеме, с личными хозяйствами, стоящим на них домом. Дома строились очень активно, когда мы пролетали над регионом, я мог воочию увидеть множество недостроенных и строящихся одноэтажных домов. Однако, в целом, ситуация оставалась очень непростой, большая часть населения жила в основном в бараках, построенных наспех.

На аэродроме меня уже ждал внедорожник, причём гусеничный. Смысл такого транспорта стал понятен сразу — дороги здесь были Только гравийные, и нередко их просто не было. Так что на м пришлось по гравию на гусеницах ехать в деревню, где я наконец-то смог самолично всё увидеть и обдумать. Увиденное было полезно для дальнейшей работы.

* * *

*

Беда прям. Да, крестьяне — люди крайне... тупые. Они гнали на нас так, как только можно, не помогало ничего! Дело пожалуй было в том, что крестьяне считали, что всё это им даёт государство, и что оно ДОЛЖНО это делать. У людей не может даже мысли возникнуть, что какой-то Иванов свои вещи им раздаёт. Крестьяне постоянно бурлили и были недовольны тем, сколько им дают, в особо запущенных случаях ещё и обвиняли Берси в том, что он наживается на том, что присваивает себе собственность. Особо тупые ещё и называли собственность народной. Поэтому я и решил пойти с козыря, а именно — на неделю прекратил все поставки. И что тут началось! Бунт, шум, гам, винили всех и во всём, НКВДшники уже грезили массовыми расстрелами, а я — сидел среди этого хаоса и старался не мешать им спускать пар. Тактика управляемого восстания — очень полезна, чтобы выявить самых гиперактивных, и позже их укантрапупить. Я пару раз прибегал к этой тактике и успешно проводил восстание, которое спускало многолетний пар из общества. На этот раз ситуация была похожа — оружие из зоны восстания изъяли, за три дня Берси привёз по железке эшелоны с травматическим и светошумовым оружием, подготовил площадку, стянул десять тысяч платформ в полицейском обмундировании. Очень... необычный вариант брони для Берси.