Часть 1. Трое в лодке

И это ещё раз приводит нас к выводу, что здесь замешано что-то серьёзное. Что-то, что стоит риска и десятка другого гражданских трупов. Да хоть и сотни, концерны никогда не считались с людскими потерями. Глупо ожидать человеколюбия от стаи волков.

А если посмотреть, с другой стороны? Станут ли парни из ЧВК заниматься нашим розыском, если мы оставим челнок нетронутым и уйдём пешком? Я бы на их месте стал, особенно в свете наличия записи с камкодера. Маловероятно, но вдруг всплывет где? СМИ охочи до подобного рода мерзости. Хороший шанс поднять рейтинги и извалять крупную частную военную компанию в грязи, а то может и получить откупного. Думаю, обнаружив трупы своих товарищей наёмники устроят на наш каличный отряд настоящую охоту, не считаясь со средствами. И эта мысль мне совершенно не нравится. Одно дело, когда военная полиция ищет рядового дезертира и совсем другое, когда тебя ищут бойцы профи, кровно заинтересованные в твоей нелёгкой кончине.

Но сделанного не воротишь, а значит всё верно, вскрываем челнок, и там по ситуации. Не получится запустить, значит подрываем птичку и валим, теряя тапки.

— Мартин! Тут такое дело...Приём!

— Химик, я надеюсь ты меня не просто так вызываешь, деловой ты наш, приём.

— Мартин, просто иди сюда. Ты должен это видеть. Конец связи. — Неужели я таки научил их работать с тактической гарнитурой? Не верю.

Мда. Я тут недавно говорил, что хуже уже точно быть не может? Так вот, я ошибался. Теперь и я придурок с деньгами, жаль только может не хватить времени порадоваться привалившему богатству.

В челноке, ровными скупыми рядками, игриво сверкая в свете проникающих в открытый люк лучей местного светила, лежали слитки серебристого металла, подозрительно смахивающего на платину. Да чёрт побери, это и было платиной. Не менее полтонны вкусно блестящих батончиков металлического счастья.

— Джим, что там? Вы уже долго молчите.

— Платина Зигфрид, охеренная куча слитков платины. — Пребывая в изумлении, ответил я вместо Лебовски. Интересно сколько стоит винтажная спортивная машина?

— Что? Парни, вы сейчас серьёзно?

— Серьёзней некуда.

— Но это же. Это же...

— Это задница.

— Не пугай меня Мартин. Ты же сам хотел заработать, а теперь тебе только и осталось, что улететь с нами отсюда. Я могу помочь с продажей, а Джим поможет тебе с документами. Ты только сделай так, чтобы мы выбрались все вместе. Ты только, только не бросай нас слышишь.

— Помолчи Зигги, дай ушам отдохнуть, смотри внимательно за местностью. Химик, это точно не алюминий, уж больно лёгкий слиток? — Никогда не держал в руках платины, а вот золотишко доводилось и кусок платины такого размера, по аналогии должен бы весить очень солидно. Не говоря уже о том, что на драгметаллах принято ставить клеймо и указывать название с весом. Тут же, ни клейма, ни кода.

— Нет Мартин, это не алюминий, не платина и даже не серебро.

— Уфф. — Аж спина вспотела. Слиток недовольно звякнул о металлический пол челнок.

— Интересно зачем им столько металлолома?

— Наверное затем, что это родий. — В гарнитуре раздался непонятный звук, словно Зигфрид внезапно подавился собственной слюной.

— Сам что ли названия выдумываешь?

— Ты тупой или глухой?

— Кого ты назвал тупым, глист очкастый?

— Брось Мартин, твои армейские замашки уже никого не обманывают, актёрского мастерства недостаёт. Мне можно продолжить?

Уже в который раз поборов сильное желание двинуть яйцеголовому в ухо, я позволил ему продолжить, может скажет, что интересное. В тыкву насовать я и позже могу.

— Так вот, судя по внешним признакам и весу относительно габаритов это Родий. Металл достаточно редкий и дорогой.

— И сколько такая куча слитков может стоить?

— Точно не могу сказать. Знаю только, что родий гораздо дороже платины и постоянно в дефиците. А платина последний раз, когда я интересовался, стоила в районе сорока кредов за грамм.

Вот и сложился пазл. Теперь можно начинать расстраиваться. Больше двадцати миллионов мать их кредов. С такой кучей денег, от нас не отстанут, будут загонять до последнего. И даже если мы всё бросим и водрузим на кучу слитков камкодер с записью, в качестве жеста доброй воли, гоняться за нами не прекратят. Более того, в свете открывшихся обстоятельств, со стороны боевиков ЧВК станется нагнать сюда толпу вооруженных парней с обещанием большой премии за наши головы, причём головы непременно отдельно от туловища.

Ха, только что поймал себя на мысли, что не собираюсь оставлять металл. Кроме того, что это бессмысленно, у нас и выбора то нет, а вот некий козырь в случае чего появляется. Остаётся только решить вопрос с транспортом и возвращающейся партией наёмников. Ну а дальше всё просто, выживем мы, деньги наши, ну а если нет. Нет, никаких если! Я точно намерен выжить, и ещё посмотрим кто кого.

— Как думаешь, сможешь запустить челнок? — На Дикой участок в горах продаётся, дядя Тони всегда на него облизывался. Вложиться не рискнули, цена в четверть миллиона отпугнула.

— Нет Мартин, у нас нет чипа опознания и даже если удастся подобрать частоту, всё равно остаётся код из пяти знаков. А это сто тысяч комбинаций. Стоит же набрать код три раза неверно и этот летающий гроб превратится в груду металлолома. — Если вообще не взорвётся, продолжил я про себя. Можно купить грузовик на полста килотонн и заняться неспешными перевозками, потеснить монополистов. Местные горняки давно жаловались, что их обирает торговая компания.

— Парни, парни. К нам кто-то едет. Что мне делать, что делать?

Нервный шепот Зигги помог мне вырваться из пучины приземлённых мыслей о способах реализации навалившегося богатства, но меня ещё долго преследовали фантомные боли от прерывания процесса смакования будущих трат.

* * *

С самого начала всё пошло не так. Хотя это как раз в порядке вещей — когда у меня что-то происходило правильно? Наёмники решили появиться по своему сценарию, разрушив наши планы обороны. Поэтому, когда гравиплатформа на большой скорости врезалась в ангар, а с двух сторон по имитации боевой точки с артистически усаженными трупами, ударили очереди плазмы, нашей дружной команде только и оставалось, что прятаться в подготовленных укрытиях и молиться о наступлении удобного момента.

Скорчившись в неудобной позе за станиной металлообрабатывающего станка, я внимательно бдел за доступным мне сектором обзора. Видимость сильно ухудшал плотный дым горящих ящиков, и только порывы ветра не давали затянуть копотью всю площадку. Здесь бы не помешали средства тактической разведки, дроны, несколько автономных камер, наконец, но чего нет, того нет. Как ни прискорбно, остаётся надеяться только на правильные действия соратников по несчастью и собственные органы чувств. В общем, можете представить мою тревогу.

У Зигги была команда ничем себя не проявлять, пока он не будет на сто процентов уверен в точной стрельбе. Ведь стоит противнику заметить его лёжку, и мы ничем уже не сможем помочь нашей звезде экрана, задавят плотным огнём и закидают гранатами, перевес в численности и умениях тут не на нашей стороне.

Насчет умений. Есть тут одна хорошая идейка, подсказанная Лебовски. Собственно, на неё мы и потратили последние полчаса перед нападением. Сомневаюсь, что из затеи яйцеголового выйдет толк, но кто в здравом уме откажется от туза в рукаве.

Подтвердив мои опасения насчет хорошей выучки, наёмники не ринулись самоотверженно захватывать макет боевой точки (какой сюрприз), а ограничились её интенсивным обстрелом. Жаль, на эту ловушку мы потратили очень много усилий.

А вот и дорогие гости, сто лет бы их не видеть. Сквозь дырки в ангаре удалось засечь движение, но это мне не слишком помогло, наёмники оставались в слепой зоне, изредка выдавая себя мельканием теней в дыму. Не могу разглядеть сколько их и с какой стороны ожидать атаки. Вполне может быть это отвлекающий манёвр и сейчас остальные ожидают нашей реакции, чтобы вычислить местонахождение и подавить.

Всё, время упущено, Зигги со своей позиции уже не помощник, противник сейчас прямо под спуском. И это паскудно, наёмники читают нас как детей.

Полагаю, можно признать, что ситуация стала критической и пора принимать непредсказуемые с тактической точки зрения решения. Надеюсь, Лебовски ничего не перепутал. Я совсем не желаю умирать, осознавая, что не только согласился на эту авантюру, но и сам приложил руку в её подготовке.

Ха, мыслеблудием я видимо бессознательно оттягиваю начало действий. Что-то со мной странное последнее время творится, яйцеголовые вроде не кусали, откуда мандраж вдруг взялся.

Пора! Исторгнув из своей глотки истошный вопль, я метнулся из укрытия, испуганным зайцем петляя между станками. Два десятка ярдов промелькнули смазанной полосой, даже не подозревал, что умею так быстро бегать. В след мне запоздало ударили очереди плазмы, но я уже вышел из зоны уверенного поражения, проскочил ворота ангара и рванул вниз по технической яме, скрываясь в соединительных перекрёстках. Судя по топоту сзади, хитрость сработала.

Пригнувшись, так чтобы по макушку оставаться в яме, я ускорился и собрав все возможные углы, достиг наконец дальнего края. В самом конце этого ангара был сквозной тоннель в соседний блок, настоящий выход из ситуации и путь к спасению, как бы пафосно это не звучало. Дальше было дело техники.

На полу, там, где Лебовски её и оставил среди витков кабеля, лежала панель управления пусковой установкой, демонтированной с грузового крыла челнока. Панель конечно это громко сказано, скорее пульт с одной кнопкой, поочередно замыкающей контакты. И хотя с управлением умной начинкой ракет ничего нельзя было сделать, как, впрочем, и разобрать на скорую руку без большой вероятности отправиться к праотцам, но осуществить пуск прямой наводкой было проще простого.

Пусковой блок мы прикрепили на грузовой станине под углом направив на вход, так вероятность зацепить кого-то была больше. Надеюсь, среди них нет хитрой жопы и наёмники попадутся. Мне вовсе не улыбается вступать с ними в перестрелку, не думаю, что кто-то из них будет любезен постоять мишенью.

Ворота приоткрылись и в щель залетел какой-то продолговатый предмет, звонко стукая о бетон. Ещё до полного опознания в этом предмете гранаты, тело само выпрямив ноги кинуло меня в тоннель.

А потом на меня обрушилась планета.

Глава 10

— Рядовой первого класса взвода разведки первого дивизиона двадцать третьей артиллерийской бригады Легиона конфедерации Мартин Петрофф. Уроженец планеты Дикой, автономного сектора Тау. Двадцать два года. Образование — ординарная старшая школа сектора. Срок службы в Легионе два с половиной года. Хорошие показатели по боевой и политической подготовке, отменное здоровье и позитивные характеристики от штатного психолога. Три поощрения с занесением в личное дело. Строгих взысканий не имеется, выписка приложена.

— Кто это составлял, его мамочка? У меня только за первый год службы около десяти задокументированных мелких взысканий и одно с пометкой в личном деле. Психолог так и вовсе настаивал на врождённой психопатии, но он сам был застарелый алкоголик.

— О чём это я? А! Парень слишком хорош для артиллерийской бригады, с такими показателями его впору отправлять на офицерские штабные курсы, а не в дисбат. — Незнакомый мне лейтенант в идеально сидящей синей форме штабного, небрежно выронил планшет с личным делом на край трибуны. Окинув меня и охрану ироничным взглядом, он заложил руки за спиной и повернулся к судейскому столу, как бы ожидая объяснений. Сидящий в центре протокольного триумвирата, капитан с одутловатым лицом упакованный в тесную зелёную форму военно-юридической службы, аж побагровел, сдерживаясь от резкостей. Вот будет здорово, если он в процессе борьбы с самим собой удавится туго затянутым воротничком.

Эти трое так называемых судей представляли собой не самые лучшие образчики мужской стати. Толстый, как ожиревший кабан, вставший на задние копыта юрист капитан, квадратный коротышка штабной лейтенант с упрямым подбородком и худая жердь, кажется женского пола, в серой форме высшего офицерского состава ЧВК Скайгейт.

Почти как в баснях Эзопа: подержанный кабан, бывалый онагр и драная лиса. Тянуло улыбнуться, но я еще не совсем из ума выжил, чтобы ухудшать своё и без того непростое положение. Кроме того, два бугая из военной полиции слева и справа, могут не понять иронии, а эффективность шоковых наручников я уже успел оценить и прочувствовать.

— Господа, раз никто не хочет ничего сказать по сути, то давайте быстрее закончим вводную часть. Кто-нибудь может пояснить почему нас собрали в Специальный военный суд? Дисциплинарный суд справился бы не хуже.

— Это я настоял господа. — Туша бригадного капитана с трудом вырвалась из западни узкого конторского кресла. Он тяжело опёрся на стол руками и угрожающе навис в направлении лейтенанта.

— Дело может и простое с виду, но обращаю ваше внимание на то, что вина рядового усугубляется множественным и неоднократным нарушением кодекса военной юстиции. — Капитан кинул быстрый взгляд направо. По еле заметному кивку офицера ЧВК стало понятно, кто на самом деле инициировал этот цирк.

— Секретарь, прошу вас, сделайте экспозе обвинения. — Показав сотруднику юридический службы рукой в сторону трибуны, капитан с трудом втиснулся обратно в родное кресло.

— Уважаемый судейский совет. На рассмотрение предлагается следующий перечень зафиксированных нарушений кодекса военной юстиции:

Пункт 1, статья 122.3.5 КВЮ Конфедерации. Неисполнение приказа вследствие недобросовестного отношения к службе, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Пункт 2, статья 141.1.2 КВЮ Конфедерации. Захват и угон военного транспорта группой лиц по предварительному сговору.

Пункт 3, статья 127.2.1 КВЮ Конфедерации. Нарушение правил сбережения вверенных для служебного пользования оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и/или предметов военной техники, повлекшее их утрату.

Пункт 4, статья 118.2.4 КВЮ Конфедерации. Применение насилия в отношении начальника, совершенные во время исполнения им обязанностей военной службы.

Не являюсь большим знатоком военного права, но невыразительные строчки военного кодекса с большой вероятностью сулили мне несколько десятков лет пребывания в местах не столь отдалённых. Хорошо ещё военное положение так и не было введено, всё могло звучать гораздо страшнее. Или это я на голодный желудок сгущаю краски? Второй приём пищи пропускаю между прочим, а всё из-за проволочек с местом моего содержания. Задумавшись, я прозевал момент, когда секретарь закончил канцелярщину и вернулся на своё место.

— Я вынужден настаивать на скорейшем принятии решения и высылке нарушителя первой оказией в места отбывания наказания. — Это снова выступает капитан.

— Мы на пороге бунта господа, в таких обстоятельствах, когда каждый час на счету. Мне докладывали, что среди рядового состава есть неизвестные пока лица, агитирующие за неповиновение приказам, устраивающие провокации и призывающие штурмовать отсеки военной полиции. И всё это из-за субъекта, которого мы сейчас судим.