Истребитель 3. (Черновик)

— Все, товарищ подполковник, можно ехать, — разрешил он.

Дав газу, я продолжил движение, зорко поглядывая по сторонам. В верхних воротах сеновала заметил не скрывающегося часового, который с интересом разглядывал нас.

Соскочивший с люльки боец Вечернего, стал руководить, куда ставить технику. Сеновал был уже занят тентованным 'мерсэдэсовским' грузовиком. Ссадив пассажиров, мы поставили наши машины по показанным местам. И если мотоциклы загнали на сеновал, места там хватило, то бронетранспортёр за одну из построек. С одной стороны его скрывала стена дома, с другой большой стог снега. Пока мы возились с маскировкой техники, бойцы, уже быстро перезнакомившись, сейчас сообща готовили ужин.

Скинув трофейную форму, аккуратно сложив, убрал ее в люльку, нечего щеголять во фрицевском. После небольших раздумий, снял и летный комбинезон, оставшись в одной гимнастерке и галифе. Погладив награды на груди, вспомнил как, своей властью отказался сдавать награды, только улыбнулся, хотя с кадровиком пришлось повоевать за это. Кроме трех Золотых Звездочек и орденских планок у меня больше ничего не было. Поправив сбившийся погон, я вышел из сеновала.

— Здравия желаю, товарищ подполковник, — уважительно козырнул пробегавший мимо боец.

Посмотрев на почти зашедшее солнце, виднелся самый краешек, я направился в хату, туда зашли все старшие командиры, включая Андрея. Остальные устраивались на ночевку, сеновал для этого подходил просто идеально.

Войдя в большую комнату сторожки, я встал у большой беленой известью печи и осмотрелся. Все сидящие места были заняты, развернувшись, взмахом руки велев одному из командиров, начавшему было привставать, не двигаться, вернулся в сени и, сняв с табурета кадушку, вернулся в хату, где с наглым видом устроился на табурете рядом с батей. Можно было согнать кого-нибудь с места ниже себя по званию, но я не имел подобного характера, проще уж так. Как я понял, шло обсуждение, как выбраться на советскую территорию. Радисты обоих групп уже возились с рацией, подготавливая ее к работе.

— Одного самолета чтобы вывести всех не хватит, — озвучил Вечерний. Он кстати был сокурсником Рябова в военном училище, с тех пор они не встречались, а тут неожиданно, в немецком тылу. Бывает же такое.

— Почему? — удивился я, и тоном эксперта: — Ли-два берет до двадцати пяти пассажиров, это еще с выработанным ресурсом. Если моторы новые, то может и больше.

— Нас больше двадцати пяти, — усмехнулся Вечерних и пояснил почему.

Оказалось работа группы Вечернего заключалась не в диверсиях, а в основном в спасательных миссиях. Обучение летного состава сейчас довольно дорого и терять подготовленных высококлассных специалистов никому не хотелось. Кроме разведки ближайших окрестностей их задачей было обнаружение летчиков, и обеспечение вывоза их на Большую Землю. Как оказалось за две недели тут успело скопиться почти десяток летчиков, штурманов и борт-стрелков. В основном из штурмовой авиации, с тех же 'таиров'. Из-за их слабой бронезащищённости именно они несли на себе тяжесть больших потерь. Хотя надо сказать, что увеличенная дальность и возможность использовать штурмовики как истребители-перехватчики, сделало их грозными противниками. В бою с истребителями они крепкие орешки, а вот зениткам им противопоставить нечего, так что основные потери они несли именно при заходах на цели. Как говориться всегда, где есть плюсы, есть и минусы. Взять хотя бы в пример Казанцева, подбит зениткой. Сколько мог, тянул до своей территории, и такие случаи не единичны.

Из собранных летчиков был неполный экипаж с Пе-8, семь человек, и два экипажа с модернизированных двухместных 'таиров', четыре человека. Одиннадцать летчиков, да шесть бойцов капитана Вечернего получалось семнадцать. Одиннадцать бойцов Рябова и девять бойцов нашей группы. Всего получалось тридцать семь человек.

— Действительно, одним самолетом не обойдемся, — задумчиво протянул полковник.

— А где летчики, что-то я их тут не видел? — поинтересовался я.

— По плану должны были отойти в лес, товарищ подполковник. Часовой сигнал подал, значит ушли, думаю, сейчас уже должны вернуться, — удивительно вежливо пояснил мне капитан. Хорошо иметь дело с профессионалом, все просчитал и рассчитал. Кстати, я то привык, как ко мне общаются, все-таки легендарная в СССР личность, и без ложной скромности добавлю, уважение я действительно заслужил в боях. Вот родственники до сих пор не могут принять это, все еще считают меня мальчишкой. Думаю, со временем это пройдет, и они поймут, что два года войны не прошли для меня даром.

— Хорошо, капитан, мы вас поняли. У вас есть подготовленная площадка для приема самолетов? — поинтересовался дядька.

— Присмотрели одну. Место глухое, но нужно срыть несколько кочек, есть там неровности, а так идеальная площадка. Мы бы сами подготовили, но из-за рации... — развел руками капитан. В это время в комнату вошел радист Рябова. Судя по выражению лица с плохими новостями.

— Не работает рация, товарищ полковник, плата треснула и две лампы битые. Ремонт в полевых условиях не возможен.

Это сообщение сразу вернуло нас на землю, помощи в ближайшее время не будет.

— А ваша рация, ее можно использовать? — не терял надежды полковник.

— После падения с трехкилометровой высоты? — усмехнулся капитан Вечерний.

— М-да, лепешка, — протянул Командир.

— Это да.

— Есть, какие предложения? — спросил дядька у присутствующих.

— Добыть рацию у немцев, — предложил Шатун.

— Уже прорабатывали, — поднял руку Вечерний, — дохлое дело. В округе три рации, две маломощные, до наших не докричаться. Третья в гарнизоне вон этого городка, там охранный батальон стоит. Радиоузел в комендатуре, подъезды не изучали, но уйти, шансов мало.

Посмотрев на карту, полковник кивнул принимая.

Я тоже задумался мысленно строя предположения для выхода из этой ситуации.

— Капитан, а аэродромы есть поблизости?

— Рассчитываете захватить транспортник, товарищ подполковник? — немного криво усмехнулся капитан.

— Есть такая мысль, — кивнул я.

— Аэродром есть, но мысль о захвате даже не рассматривалась. После ваших прошлых похождений, вы это, кстати, в своей книге описали, немцы усилили охрану аэродрома. Против восьми 'эрликонов' и броня вашего бронетранспортера, что папиросная бумага. Сожрут, и не подавятся. Потери большие будут с неизвестным результатом, — в конце монолога пояснил Вечерних.

— А если подъехать на трофейной технике и сходу ударить? — поинтересовался Батя.

— Было уже такое в сорок втором. Группа майора Лесина, используя трофейную бронетехнику и форму, внезапным ударом захватила аэродром и с помощью подобранных по пути летчиков смогли подняться и перелететь через линию фронта. Как вы понимаете немцам это тоже известно, так что меры противодействия приняты на ВСЕХ аэродромах.

— Вы забыли рассказать о понесенных потерях, — напомнил я, капитану.

— Половина группы погибла. Больше десяти человек, а ведь это были высококлассные специалисты, — подтвердил Вечерних.

— Но по мнению многих — это того стоило, — сказал я, и пояснил для остальных: — Они захватили в плен генерала с важными сведениями по наступлению, и даже смогли все это переправить через фронт. Наш полк тогда обеспечивал прикрытие этого района, и мы чуть не сбили этот транспортник. Хорошо, что радисты не сплоховали и перехватили их сообщение. Успели нас отозвать, я как раз дежурным по полку тогда был.

— Предложений, как я понимаю, пока не будет? — поинтересовался полковник.

— Аэродром отпадает. Если там все как описал, товарищ капитан, то шансов на захват мало, — подтвердил я: — Если только аэродром подскока попадётся, но они ближе к фронту дислоцируются. А до него, еще о-го-го. Да и истребители там в основном. Думаю, пёхом придётся топать. Кстати, а что там с ужином?

— Готовят, свинку закололи, товарищ подполковник, — вежливо ответил Вечерних.

— Хорошо. Шашлычок или так, в котле?

— Все будет, товарищ подполковник, — улыбнулся капитан.

Мы продолжили обсуждать наши дальнейшие шаги, и кроме как идти своим ходом, ничего придумано не было. Технику по любому придётся бросать, но зато людей у нас прибавилось, и не простых бойцов, а тех, кто чувствовал себя в тылу у противника как рыба в воде. Опасаться стоило только карательных групп и ягд-команд. У них большой практический опыт по отлавливанию групп подобных нашей.

— Выходим завтра, а пока проработаем план движения и определим общее командование.

Мне тут делать было нечего, поэтому испросив разрешения, я вышел на ночной двор, вдыхая больше запах жаренной на вертеле туши свиньи, чем свежий воздух.

— Товарищ подполковник, разрешите поговорить с вами лично? — раздался сзади голос Вечернего.

— Говорите.

— Вы хорошо знаете своих спутников? — поинтересовался капитан, когда мы отошли к колодцу.

— Всех достаточно хорошо, уже не в одной схватке побывали, — подтвердил я.

— Полковник и подполковник Суворовы как мне сказали ваши родственники?

— Это так.

— Но вы описали в своей биографии, что являетесь сиротой.

— Знаете, что я вам скажу капитан. То, что они мои родственники видно невооруженным взглядом. Про остальное сообщить не смогу, извини, только с личного разрешения товарища Берии, он курирует этот проект и на подобные вопросы в не компетенции отвечает достаточно жестко. Капитан, я не угрожаю, сам бы в вашем положении начал задавать подобные вопросы, но в данном случае все возможные проблемы, связанные с этой группы беру на себя. Если что кивайте на меня, мол, за все отвечаю я. Хорошо?

— Мне достаточно вашего слова, товарищ подполковник, — согласился капитан.

— Ну и хорошо, — похлопав его по плечу, добавил: — Они не враги, и имеют особо важные сведения из Ставки Гитлера, так что охрана их должна быть абсолютной. Ясно?

— Так точно, товарищ подполковник, — вытянулся капитан.

— Насчет отряда. С нами двое летчиков. Так что кроме как сделать из них пулеметный расчет, больше ничем они не пригодятся. Там еще есть мой однофамилец, старшина Суворов. Опытный танкист, мехвод. Мы танк нашли, 'тридцатьчетверку', так он ее с полпинка завел. Так что у нас есть хороший специалист в это области. Отец летчик, тоже на земле не особо пригодиться. Полковник Суворов, командир десантного полка в прошлом, имеет большой практический опыт управлении крупными частями в боевой обстановке. Опытный командир, доверять можно. Подполковник Васнецов, опытный контрразведчик. И капитан Рябинин, бывший командир разведроты, имеет большой практический и боевой опыт. Кстати, совет к размышлению, у Рябинина многому можно научиться. Тому чему вам и не снилось. Если его поставят командиром над вами, не возмущайтесь, а поучитесь у первоклассного специалиста. В будущем пригодиться. А лучше подойдите к нему и попросите поделиться опытом, не думаю, что он откажет. Нормальный и понимающий офицер.

— Ясно, товарищ подполковник. Спасибо, обязательно воспользуемся ВАШИМ советом, — козырнув, капитан пригласил меня поужинать.

Совещание видимо было перенесено на потом, видимо все проголодались, так как командиры, сверкая огоньками сигарет, топтались у хаты. Рядом с костром, где жарилась свиная туша, суетились два бойца, в этот момент они как раз сообщили о готовности. Невысокий боец, но с удивительно широкими плечами, тесаком отсекал уже готовое мясо и бросал его в большой таз, откуда любой мог брать готовый кусок. Я же даже подойти не успел, как на импровизированном столе, для командования накрыли и все разложили, даже ложки и вилки были. Меня посадили обособленно и даже приготовили отдельное блюдо, куда клали лучшие куски. Для меня это не было ничем особенным, если приезжал в какую часть, так еще не так встречали, так что я не удивился. А вот родственники... Такими глазами смотрели, когда уверенные, с собственным достоинством осназовцы или разведчики суетились вокруг меня, подкладывая кусочек получше. Они все поняли когда, после плотного ужина, в руках одного из осназовцев появилась черная лакированная гитара с фривольным синим бантом на грифеле.

— Товарищ подполковник? — и просительно протянул мне гитару.

Звякнув струнами, я принял гитару, и на миг замер, осматриваясь. Я всегда так делал, чтобы прочувствовать момент, что именно исполнять. Тут главное не что исполнять, я чтобы песня и музыка запада в душу. Судя по тому, как вокруг нетерпеливо рассаживались бойцы и лётчики, этого момента они ждали довольно долго. Лучшие места вокруг конечно заняли командиры, но и остальным хватило. И вот над освещаемой яркими звездами и луной площадке, изредка выхватываемые сполохами костра лицами, полилась немного лирическая песня о мировой суете. Не думаю, что сейчас пошла бы песня о войне, может быть потом, когда разогрею публику, но не сейчас.

Как плоская, истёртая монета

На трёх китах покоилась планета.

И жгли учёных умников в кострах,

Тех, что твердили — дело не в китах.

Есть три кита...

Есть три кита...

Есть три кита...

И больше ни черта...

Летит Земля в пространстве утлой лодочкой,

Но молим мы — ловцы и рыбаки —

Сглотни наживку, попадись на удочку,

О чудо-юдо, чудо-рыба-кит...

Те три кита — основа мирозданья,

Запомните навеки их названья,

Один — Азарт,

Политика-другой,

А третий кит, конечно же — Любовь.

Лишь три кита...

Лишь три кита...

Лишь три кита...

Другое — суета...

О чудо-юдо, чудо-рыба-кит... (Н. Олева)

После того как песня закончилась, на минуту повисла тишина, слушатели были еще там, в песне. Как только начались первые шевеления, я снова тронул струны гитары и продолжил уже другое, более бодрое, но тоже жизненное.

Когда на сердце тяжесть

И холодно в груди,

К ступеням Эрмитажа

Ты в сумерки приди,

Где без питья и хлеба,

Забытые в веках,

Атланты держат небо

На каменных руках.

Атланты держат небо

На каменных руках.

Держать его махину —

Не мед со стороны.

Напряжены их спины

Колени сведены.

Их тяжкая работа

Важней иных работ:

Из них ослабни кто-то

И небо упадет.

Из них ослабни кто-то

И небо упадет. (Городницкий Александр)

Вторая песня пошла веселее, ее слушатели приняли на ура. Дальше я уже перешел на другие песни и ритм, чутко улавливая настроение бойцов и командиров. По конец, дважды на бис, спел хит всех разведчиков: 'Батальонная разведка'.

— Товарищ подполковник? — аккуратно будил меня один из бойцов, видимо дежурный.

Ночной концерт закончился в полночь, насколько у меня хватило сил продолжать, дальше я просто вырубился. Как меня унесли и укладывали спать, уже не помнил.

— Да? — сонно зевнув, спросил я.

— Завтрак, товарищ подполковник.

— Иду.

Голова была немного чумная после вчерашнего, но сделав несколько бодрых приседаний, и приведя форму в порядок, вышел из хаты. Поймав за рукав пробегавшего мимо Толика, поинтересовался, где тут можно умыться.