Солнечный камень

Сказал это Раян, огляделся по сторонам — и на работающую буровую, и на пыхтящий натужно опреснитель, и на горы неупакованного, еще не рассортированного камня — и на себя разозлился.

Что делать, что делать? Список такой можно было накатать, что и загнуться можно, только действия перечислив.

Итак , сам в последнее время с поисками да визитами много времени впустую растратил, на пацана хлопоты сгрузив, а вместо того чтобы заняться именно тем, что надо было, тем, зачем собственно сюда и прилетел, Раян полной чепухи в голову набрал, мозги себе забил и отвлекается на все что угодно, лишь бы только не работать.

Работа-то нерально уже до печенок достала. Однообразная, слишком тяжелая, такая после которой и ног, и рук не чувствуешь, и желание одно только -лежать на брезенте, чтоб никто и не трогал. Может поэтому, организм и сопротивляется, любой предлог ищет, чтоб хоть мешки не тягать.

Мешки Раяну начали в снах сниться. Не в кошмарах, но тем не менее. Будто он и во сне их считать должен. И хорошо хоть считать... Отдыха хотелось безумно. Но как отдохнешь? Как позволишь себе передышку, если... Если, заглядывая раз в неделю на информационный справочник Первой Имперской клинической больницы, с ужасом боялся увидеть имена своих родных в списках тех, кто... Кто не проснулся. С каждой неделей список все увеличивался. Сроки то подходили к концу. И даже врачебная помощь — бесплатная от Империи, — не могла помочь тем, у кого организм сдался, устал бороться. А Раян помнил, как выглядела и Эльза, и Дэни с Радой. Маленькие, бледные и слишком худые. Три года без движения, три года на глюкозе, три года на лекарствах — любой организм обессилят. Но Раян надеяться продолжал. Больше то ничего не оставалось. Только надеяться, что дождутся родные помощи от Раяна.

Почему Раяну никто не сказал, что они живы, тогда когда можно было что-то придумать, когда был запас по времени? Вот что его убивало больше всего. Каждый день, каждую ночь, как раскаленной иглой жгло тело осознание того, сколько было упущено возможностей. Ведь, и после плена он ничего не пытался узнать, и после того, как куролесил по всей галактике, не зная чем заняться, просто убивал дни в полупьяном бреду, устраиваясь на ненужную, неправильную работу, пытаясь найти понимание в объятьях женщин, которым ни сам Раян особо не был нужен, ни его мысли и переживания. Тратил время в никуда. Бессмысленно, бестолково. А его родные медленно умирали, потому, что кроме Раяна надеяться им тоже не на кого было.

А Раяну до них никакого дела не было. Раян думал, что они мертвые. И от этого хотелось орать почти так же, как Соулу.

И мысли такие крутились по кругу. Все переживания по сотому, тысячному разу, как из пустого в пороженее переливались. И не мог от них избавится Раян. Даже работа не помогала. Наоборот — злила, выводила из себя. Слишком много надо было сделать, слишком много надо было успеть. А сил почти не осталось. Раян сам понимал, что не выдержат они с Сулом долго такой темп, который взяли.

Но планируя работу на новую неделю, Раян скрепя зубами ставил снова завышенные нормы. По другому не получалось. Поглядывая в сторону Соула, который после долгого дня сидел привалившись спиной к ненавистному обсидиану, думал о том, что скоро пацан Раяна возненавидит. Слишком тяжело, слишком трудно.

Но передышка в работе, пришла неожиданно. Незапланированная.

Следующим утром.

Атака началась слишком внезапно. И сигнализация по периметру почему-то не сработала. Раян быстрее среагировал на вспышки плайза, чем на еле слышный писк потревоженной защиты. В брезентовом тенте сразу же образовались несколько дыр. Хорошо хоть еще что ни Раян, ни Соул не стояли на линии выстрелов. Были как раз возле мешков с обсидианом, и это, собственно, и спасло.

Если бы находились возле буровой, взрывной волной оглушило и отбросило обоих и все было бы кончено. А так Раян смог действовать дальше. Скорее даже на автомате, чем сознательно соображая, что делает. Соулу сначала жестко приказал из укрытия даже не высовываться — не мог за него думать.. Сам с пояса плайз рванул и, распоров в полсекунды брезентовый полог, высунулся под красное, почти утреннее уже, солнце.

Стрелял, реагируя на и тени, и на движения, не прицеливаясь. Двигался очень точно по военной практике, даже не пыля особо. Понял, что нападающих было трое.

Один на легком байке, приподнявшись в паре метров над барханом, пытался из тяжелого плайза сделать еще выстрел в сторону тента, а двое страховали — пешком, но тоже с оружием. Оружие в таком раскладе у нападающих было новинкой. Обычно 'гости' приходили с неким подобием пращей и арбалетов. А тут полноценный плайз и пистолеты.

Раян, не тратя времени на тех, кто шел по барханам, первым же выстрелом снял пилота на гравибайке. Чтоб сразу же снизить вероятность нового огненного удара по базе. И только после этого технично начал уже свою охоту за остальными. Нападающие, лишившись поддержки с воздуха, стреляли не активно, но стреляли. Раян охотился не жалея. Даже в голове не было быть гуманным. Стрелял четко на поражение, пытаясь для себя в голове устаканить — и почему защита не сработала, и откуда у нищих бродяг плайзы. Судя по разрушению базы не старые точечные модели а новенькие работающие с направленным взрывом.

Через несколько минут с нападающими было закончено.

Раян, выбравшись из-за серой кучи песка, сначала убедился, что опасности больше нет. Те, кто прятался в барханах, были мертвы. А нападающий с воздуха, лежа под заваленным байком, еще дышал. Плохо, булькая кровью из простреленного легкого, но тем не менее.

Раян подошел совсем близк. Отбросил новенький, лежащий буквально в метре от упавшего плайз — бродяга при виде Раяна изо всех сил пытался дотянутся к оружию. И только после этого, склонившись над раненым спросил:

— Зачем вы напали? Почему мы?

Парень, молодой, серый от пыли, заросший щетиной, со страхом смотрел на Раяна. Попытался ответить, закашлялся.

Раян понял, что мало чего добьется от бродяги. Да, и судя по потому, как быстро одежда красилась красным, как слишком сильно напрягалась простреленная грудь, было понятно — он не жилец. Все это лишь агония.

Раян с пояса флягу воды достал, крышку отвернул, к губам умирающего приложил. Уже не помешает вода, а последние минуты не такими тяжелыми будут.

Парень хлебнул, снова закашлялся — кровавая пена по губам побежала.

— Заплатили... — вдруг на выдохе сказал он. Нет, не сказал — прохрипел. Раян насилу разобрал слова.

— Улетайте... Вы мешаете...им, — а вот кому 'им' и почему мешают Раян так и не добился. Раненый попытался вздохнуть глубоко, и так и не смог сделать вдох. Глаза закатились под веки и обмяк сразу, замерев навсегда уже.

Раян ладонь на глаза парню положил, веки прикрыл. Молитв Раян не знал, помнил только одну, которую капеллан в их взводе говорил в таких вот моменты... И которую Раян по примеру над телами погибших товарищей и на войне, и даже там, в лагерях, читал. Слишком может короткая. Но по делу. Иногда не до больших речей и длинных молитв. И сказал, проводив в последний путь. К врагам тоже с уважением надо относиться: 'Вечный покой подари усопшему, Господи, и пусть сияет ему свет вечный. И да упокоится он в мире. Аминь.'

А когда голову поднял, увидел что Соул подошел. Сначала выругать захотел, за то, что высунулся приказ нарушив, а после решил, что не время сейчас вычитку устраивать. В глазах Соула такая тревога была, что успокоить хотелось, а не ругать. И важным было еще то, что пацан не испугался. Что за него, за Раяна волнуется. Что помочь хочет. Но пока не понимает как.

Но все эти мысли позже пришли. Уже когда тела хоронили.

Все, что было нужного и могло пригодится Раян с трупов снял. Не заморачиваясь — все военным трофеем было. Хотя особо-то ничего и не досталось. Полезными оказались оружие и коммуникатор — тонкий серебристый браслет с общесистемной связью. А еще Раян нашел несколько монет. Совершенно новеньких , с измененной чеканкой — за профилем императора, вместе четырех основных имперских планет, уже были три — Амадею-то взорвали, чтоб преградить путь горгам в столицу. Даже сам Раян еще таких монет в руках не держал. Слышал только о том, что новый тираж отпечатан. И откуда у бродяг, живущих набегами на старателей и нищенствующих в песках, могли быть такие монеты, стало очередной загадкой.

========== Передышка ==========

И Раян растерялся. Совершенно. Меньше всего он хотел проблем. Меньше всего сейчас ему надо было принимать участие в каких-то чужих играх. Он смотрел на монеты, смотрел на три неглубокие могилы и не мог понять почему, за что и чем именно он мешает. С первого дня на Эйху Раян старался поступать по принятым правилам. Работа отнимала почти все время. Соул забирал все остальное. Раян просто не успел бы кому-то помешать. Он же точно ничего не делал. Из грехов на Эйху только продажа обсидиана не пилотам сухогрузов, а посреднику. И все... вообще все. Он же сознательно игнорировал и соседей, и жителей города, и даже бродяг, нападающих из пустыни совершенно бессмысленно, тоже старался игнорировать. В чем причина? Что он сделал не так? Сидя на песке и задавая себе все эти вопросы, думал о том, что с нападающими поступил совершенно глупо. И теперь срочно нужен тот, кто бы мог ответить. Но... Все кто знал ответы сейчас лежат под слоем серого перлита.

К черту. Раян выругался и выбросил жгущие руки монеты. После драки кулаками махать бессмысленно. А значит надо действовать не под наплывом эмоций а по трезвому расчету — сначала проверить периметр и установить дополнительные маяки, что бы теперь уж точно быть готовым в любой момент к атаке. Все по правилам военной науки. Только так. Почему-то Раян нисколько не сомневался, что нападение на базу повторится. И он не хотел что бы оно было удачным. Не мог он проиграть. Поэтому и воевать собрался серьезно. Подумал об этом, руки сами к плайзу потянулись. А перед глазами череда прошлых рейдов на чужие планеты. И понял что соскучился по той старой жизни, в которой он был не непонятным изможденным физическим трудом человеком а специалистом своего дела. И захотелось остро — бросить все и снова туда под звезды в гущу действий. Стоп. Останавливать от мечтаний пришлось кардинально. Все после, все мечтания может быть после. А пока — тут хоть бы с первичным планом справиться. И периметр укрепить. Как можно быстрее.

Ну да... И при этом еще следить за буровой и одновременно сортировать обсидиан, и ... И делать еще кучу постоянных слишком нужных ежедневных дел. Потому что они на сейчас важнее, чем вся военная наука.

А из-за того что произошло снова придется отступать от планов.

Соул, глядя на бушующего Раяна, понял, что лучше пока не соваться с предложениями и советами. Запах неопределенности слишком сильно витал в воздухе.

Исправлять последствия внезапной атаки надо было сразу же. Из основного — ставить заплаты на тент, запускать очистку воздуха, собирать обсидиан из обгоревших мешков. Но после двенадцати часов работы ликвидация изъянов давалась трудно.

Первым Соул не выдержал. Сполз на песок и глаза закрыл.

— Я отдохну немного. Не сердитесь, — сказал он, облизывая пересохшие губы.

Но Раян не сердился, сам тут же примостился рядом.

— Перерыв? — спросил у Соула Раян. — Полчаса отдыхаем и доделываем или... Оставим все на после?

Не понимал почему у Соула спрашивает. Может за тем, чтобы у пацана хоть какое-то право голоса было. А может на подсознательном уровне уже хотел, чтоб хоть кто-то остановил.

Но Соул только головой покачал.

— Доделаем. Если не запустим очистку воздуха сейчас, завтра под тентом работать не сможем, и день пропадет. Тут немного осталось. Я сам поковыряюсь с устройством, а вы отдыхайте. Вы больше устали.

Раян Соула в бок пиханул.

— Размечтался. В конце гонцов, кому больше надо... — пытался пошутить. Но Соул ответил совершенно серьезно.

— Нам двоим это надо. Если б я не хотел, Вы б меня не заставили...

Раян даже бровь в удивлении поднял. Такие слова от Соула вообще впервые слышал. И тему развить захотелось, хоть мозг переключить на другое. С Соулом действительно перемены большие происходили в последнее время. Человеком становился. Со своими заморочками, но человеком. Вот и о мотивации послушать захотелось.

— Так уж бы и не заставил? — спросил, поддразнивая.

А тот только кивнул в ответ.

— Я упрямый. Слишком. За это и влетало. Думаете, меня не пытались заставить?

Ну, тут Раян спину Соула вспомнил и, соглашаясь, сказал.

— Судя по отметинам, думаю что пытались... И что, все не удачно было?

— Ну... Я же говорю, я упрямый. Если б Вы только знали, сколько раз меня продавали за три года... Вы б наверное даже и не купили, если б про меня правду сказали. На Тэййе я три недели в бараке жил. Никуда не хотел. Специально делал все, чтоб не купили. Хозяин даже кормить перестал. Вообще. Сказал или я одумаюсь, или от голода подохну. А мне так проще даже было.

— И тут появляется господин Велдис и отдает за тебя 150 галаксов. И ты соглашаешься, так что ли?

Соул к Раяну обернулся, кивнул. — Да, согласился. Вы... Вам раб нужен был. По настоящему, для работы. А не для... Я не боюсь работы. Я понимаю, что любой труд важен. Меня дед к этому приучил. Вы такой же, как мой дед.

Раян слушал и удивлялся еще больше. С дедом его еще не сравнивали. Вроде молод пока. Или со стороны все-таки виднее? Но решил уточнить.

— Я ж вроде не совсем дед?

— Простите. Я в том смысле, что Вы тоже не боитесь работать. Вы себя еще больше, чем меня грузите. Не жалея. Меня, наверное, даже больше жалеете. Я ж вижу. Я понимаю. И знаю почему. Поэтому я и помогать стараюсь. По честному. Как могу, так и помогаю. Слабый только еще. Я на плантациях сильный был. Особенно на Сиреане. И Илси мне помогала...

Раян новое имя на слух ухватил. Переспросить попробовал.

— Илси? А она кто?

И вот тут Соул смутился так, как Раян и не думал, что он может.

— Она...Она... — попытался и замолчал, словно задохнувшись. И закрылся.

А Раян хмыкнул. Значит еще и Илси. Ну, ничего, после доскажет.

За разговором время прошло быстро. И наступил тот момент, когда надо было или реально подниматься и доделывать работу, или оставить все,как есть — потому что, если чуть подождать, то сил заставить себя подняться не будет.

Охая Раян, сцепив зубы, встал на ноги, Соулу руку протягивая.

— Работаем?

========== Ссора ==========

— Обсидиан больше не покупаем, — перекупщик дон Тревис развел руками. А в глазах читалось что-то такое неуловимо знакомое, словно помесь жадности со страхом.

Раян хмыкнул. В каскаде привез почти полторы тонны черного крупного качественного камня. И все по договору, четко по заказанному, даже размер обломков и то совпадал.

— Почему? — спросил для понимания.

— Ну... Как Вам сказать. На Эйху сейчас переизбыток обсидиана — цены на бирже за черный камень упали вдвое и смысла везти в центральные области практически нет. На три месяца с прошлой субботы запрет в Империи на закупки. А там... Ждем, как будут события развиваться. Мода на камни — вещь капризная. Помните, что было с имперским гиацинтом?