Перезагрузка

— А что это? — неуверенно спросил начальник патруля.

— С севера мы, — не углубляясь в подробности, провозгласил Валера. — У вас тут чего, пошлину на таможне требуют? Какого ... проезду мешаете.

— Мы университетские, — влез еще один охранник баррикады, вооруженный схожим образом. Этот так и не поднялся с табуретки, продолжая держать в руках журнал с очень характерной женской полуголой фигурой на красочной обложке. — От сектантов охраняем.

— Ну дык мы не они. Значит можем дальше следовать.

— Не-а. Не положено.

— А что положено? — потребовал, вступая в переговоры Стас, высовываясь в дверь. На ужасно хитрую засаду происходящее мало походило. Скорее на детский сад, играющий в военную игру 'Зарница'.

— Сектантов гнать.

— Так они вроде в Соборе Владимира расположились и вообще в другом районе.

— Ага, — шмыгая носом, подтвердил прыщавый. — На мостах через Кутум тоже стоят.

И, скорее всего, совсем не в таком виде, предположил Стас. Астрахань тоже находится в дельте. Куда ни пойдёшь, всюду протоки, каналы — Кутум, Болда, Кизань, Казачий ерик и соответственно ограниченное количество путей. Конечно перебраться на лодке не великая сложность и проконтролировать всю набережную невозможно, но это уж не его проблемы.

— Чужаков проводить до начальства нужно.

— Так в чем дело? Провожай. Мы законов не нарушаем. Куда ехать?

— Прямо, — обрадовался тот. Видимо, не смотря на внешность, идиотом не был. Чем закончилось бы столкновение догадывался. При этом убегать с визгом не собирался. А так, все выйдет красиво и долг выполнен. — До университета. Поговорите с Александром Григорьевичем.

Побеседовать с местными в любом случае стоило. Судя по отчеству взрослый человек и имеет смысл посмотреть на него и обстановку. Выяснить что к чему в городе. Уж здешние должны соображать. Да и зачем конфронтация по мелочному поводу. Не затем приехали.

— Становись тогда на подножку и показывай.

Грузовики один за другим проехали заграждение и снова покатили по улице. Путь оказался достаточно коротким. В Астрахани бывать прежде приходилось несколько раз, однако улиц он толком не знал. В детстве не особо интересовало, позже автобус довозил. Тем более в университет заходить не доводилось. Каких-то потуг на высокое образование и будущую огромную зарплату пока не испытывал. В их местах таковых штатных мест не предусмотрено. Все откладывал на будущее, теперь и вовсе диплом не сдался. Чинить машины и вместо выноски навоза работать на ферме ремонтником механических скребков — предел мечтаний.

Корпусов в университете оказалось множество и в них легко было заблудиться без проводника. Несколько институтов, куча факультетов, строительный научно-исследовательский вычислительных устройств, а также некий НИИПИГаз. По последним буквам легко догадаться к чему относится учебная база, но расшифровать табличку не получилось. Полное название было написано мелкими буквами, а приближаться не стали. Чесались руки покопаться в здешних библиотеках и приватизировать компьютеры и серверы с информацией, но во-первых, хозяева явно выскажутся против. А во-вторых, надо еще знать, чего грузить и откуда. Может позже.

— Этот что ли Александр Григорьевич? — спросил, обнаружив у очередного корпуса двух взрослых, явно дожидающихся приезжих проводника. Поскольку одна из них была женщина, вопрос закономерный. Заодно можно сделать вывод, что возле баррикады есть телефон или рация у сторожей. Доложили мгновенно.

— Нет, — ответил патрульный, поспешно соскакивая.

Вытянулся насколько сумел и принялся докладывать по стандартному армейскому уставу. Если учесть, что начальник в полевой форме и судя по тому, как она сидит в собственной, поведение понятно.

— Один остается в кабине, из кузова все не выходят, — сказал Стас в переговорник. Лучше для начала не терять бдительность. — Пока сигнал не дам, не расслабляться. Захар за старшего. Хорунжий Пуляев — на выход.

Раз уж здесь встречают взрослые, не мешает и личного для представительства иметь. Чем хорош деповский, в командование не лезет и разбирается в технике. Золотой кадр. Другие вечно срываются, норовя поправить, путая возраст и авторитет.

— Поздняков Станислав, — отдавая честь, представился, — вахмистр.

— Пуляев Юрий, — и смущенно добавил, — хорунжий.

— Перовский Дмитрий, — глядя на эмблему на рукаве с надписями: 'Россия' и 'Казачьи войска'. Очередная самодеятельность, но откуда ему знать, ответно сообщил офицер.

Старший лейтенант он произносить не стал, справедливо полагая, что собеседник в звездочках обязан разбираться. В Астрахани была постоянная база внутренних войск, позже превратившихся в национальных гвардейцев. Похоже из этих.

— Петросова Мария Тариеловна. Вы откуда? — быстро спросила.

Стас вкратце объяснил, как и причины, приведшие их сюда.

— Есть такое дело, — недовольно признался лейтенант, переводя взгляд с одного приезжего на другого. Он не мог понять кто старший. И по возрасту, и по званию Пуляев, а говорит Поздняков. — Полагаю вам лучше поговорить подробно с Александром Григорьевичем. Он у нас за президента, — и криво усмехнулся.

Парнишка на престоле алтаря возле стола-жертвенника играл на скрипке. Совершенно обычный лопоухий и рыжий, с веснушками. На вид лет четырнадцать максимум, с совершенно не внушительным видом. Отсутствуют заметные мускулы и сутулится. Типичный ботан, чтоб не сказать хуже. Такие в школе всегда на особицу и хорошо если не превращаются в вечный объект для пинания. Даже не на компьютере или телефоне сидят, а ходят с футляром, где лежит его драгоценный инструмент. Он и одет был в обычные джинсы и белую майку с короткими рукавами. Никаких попыток подражания священникам, рясы и прочих атрибутов. Правда на шее висел приличных размеров крест, но был он совсем не привычным, вписанным в круг. Консультант назвал его кельтским. Тимашеву лучше знать, раз уж на кафедре истории преподавал и имеет степень.

Найти среди трех с лишним сотен человек, собравшихся в соборе, любителей классической музыке, бегающих на концерты Шостаковича, вряд ли представлялось возможным. Большинству из пацанов и девчонок, настоящих взрослых было всего двое, гораздо ближе и понятнее рок с шансоном или попса. И все ж они сейчас стояли, затаив дыхание и внимательно вслушивались в звуки скрипки. Это было нечто обволакивающее, виртуозное и волшебное, заставляющее забыть о личных проблемах, смертях и не особо приятном настоящем. Полное подчинение и улет в выси, объединяющий всех сразу в одно целое.

Стас сознательно уколол сам себя иголкой, взятой непослушными пальцами из воротника. Слегка полегчало. Зато теперь гораздо понятнее стали мутные объяснения Александра Григорьевича Тимашева про 'увод', 'подчинение' и уверовавших. Покосился на соседей. В качестве сопровождающего он получил Ильдара Ахметовича, в прошлом продавца на рынке и мусульманина, а Дениса Ракицкого уже отобрал во взводе специально. Не смотря на свои имя с фамилией, тот обладал не только доставшейся от предков ярко выраженной калмыцкой внешностью, но еще и был верующим буддистом. Типа контрольная группа, проверить как действует новоявленный воскресший на лиц других конфессий.

Кстати университетские пытались пробить паренька и обломались. Никто его в Астрахани не знал или не признавался. Похоже всплыл утром нового дня. И в музыкальных заведениях такой не числился прежде, а музыка, судя по происходящему, действовала на верующих ничуть не хуже, чем на атеистов. Или лично он записан в высшей книге агностиком? Вечно путался в определениях, а телефона с интернетом для уточнения теперь уже не будет. Пока что пихнул и одного и второго кулаком, не постеснявшись. Кажется помогло. Отвлеклись, посмотрев с недоумением. Поспешно прижал палец к губам, чтоб не стали возмущаться в голос. Еще не хватает выделиться.

Музыка прекратилась внезапно. Кое-кто вздрогнул, резко вырванный из неведомых далей. Стоящий у стола крепкий коротышка с хмурым взглядом и 'кипарисом' на боку уставился прямо на Стаса подозрительно. Между прочим, судя по синим пальцам, тот еще перец. Об этом его тоже предупреждали. В личной гвардии имеется некий Винт, с кучей заслуг по части уголовного кодекса. Грабежи, тяжкие телесные и недоказанные убийства. Якобы чуть не из тюрьмы в ближайшие сподвижники угодил. В Астрахани пять исправительных колоний в черте города и два со строгим режимом. Сколько там содержалось прежде его информаторы толком не знали, но четверых определенно засекли в окружении Пророка. Трое остальных парни лет по шестнадцать-семнадцать. Винт у них авторитетом.

Большинство продолжало напряженно ждать дальнейшего. И лопоухий заговорил, небрежно положив свой инструмент рядом чашей на столе.

— Я приходил прежде, — сказал скрипач негромко, но при этом звуки разносились по всему залу, — пытаясь научить человечество милосердию. Однажды уже его стерли с лица земли.

Не хило, отметил Стас. Он уже приходил. Действительно, второе воскресение. Интересно, насколько хорошо рация работает, передавая концерт и речь.

— И увидел Господь, — напевно процитировал, — что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём .

Явно нечто учил. Похоже на прямое цитирование, даже с этими не нужными абсолютно старославянизмами.

— В надежде на понимание пощадил праведника, дав ему еще один шанс. Но люди вернулись на прежний путь. Они не видят иной дороги. Чревоугодие, гордыня, корыстолюбие, блуд, зависть, гнев, лень, тщеславие. Все это превращается в стремление к власти и желание удержать ее любой ценой. Нет ничего опаснее подобного поведения. И снова я проявил любовь к вам, взяв на себя прежние грехи человечества. Я умер на кресте, а человечество вновь согрешило, ничего не осознав.

Ну, натурально он и есть Христос. А еще про гордыню говорит. С неба спустился.

— Люди не подготовились к иной жизни правильно. Более того, они отказывались верить в истину, создавали секты. Но это еще допустимо, поскольку бог един, но многие пали окончательно, закостенев в грехах и позабыв простые правила. Их затягивало в пучину порока, когда не просто сознательно отвергали прежнее, но и насильно-агрессивно заставляли других следовать их путем. Вы так и не поняли, — произнес устало в полной тишине. — Бог отнюдь не добрый и милосердный и даже не жестокий. Он карающий. За все надо платить. Ведь у человека не отнимали свободу выбора. И они выбрали. Человечество пало, окончательно растеряв идеалы. Оно возмечтало жить все лучше, пожирая вокруг себя и потребляя. Даже пророки не появились, взывающие к совести и указующие путь. Искупить прежнее нельзя. Можно было лишь покарать. И не плачьте, не стоят погибшие этого. Взрослые слишком закостенели в прежнем. Они не сумели изменить образ мыслей и поведения. А молодые готовы встретить с открытым сердцем истину. Вера спасет тебя. Не разум, не сердце, не инстинкты, а истинная вера.

Логично. Сами во всем виноваты и объяснение имеется. Не очень четкое, всегда можно поинтересоваться младенцами или иными взрослыми, но для верующих нестыковки нормальны.

— Господня земля и все, наполняющее ее, вселенная и все живущие в ней. Кто взойдет на гору Господню? Или кто станет на святом месте Его? Тот, у кого неукоризнены руки и чисто сердце, кто в душе своей не увлекался суетою и не клялся лукаво ближнему своему. Сей получит благословение от Господа и милость от Бога спасителя своего .

Черт, почему в воскресную школу не ходил? Наверное, бы понял на что ссылается и смог бы ответить.

— Я есть жизнь! — прогремел. — Я восторжествовал над смертью и вернулся. Я укажу путь к возвышению души! Только я могу обещать вечную жизнь. Все прежние было подготовка к вечному существованию. Прелюдия перед вечностью. Покайся искренне и наступит просветление. Отринь гнусные желания. Признай прежнюю неправедное существование. Никто не помилует и не спасет, не отстирает черную душу если нет у тебя внутреннего раскаяния.

И ведь действует, украдкой изучая людей вокруг, понял Стас. Не зря распинается. А почему меня не заводит?

— Нет больше богатых и бедных, не существует денег и нет в них нужды. Протяни руку и получишь любую вещь. Материальное более не властно над вами. Лишь духовный рост и вера имеют значение. Каждый раз в жизни получает шанс. Его посещает божественное откровение. Не упусти своего шанса обратиться. Единственный шанс! Второго не будет. Грех не даст тебе счастья. Лишь праведная жизнь позволит спастись. Есть болезнь, которую ни один врач не исцелит. Это неверие в божественную волю, данную людям. Осознав себя придешь к вере. Блаженны чистые сердца и близки богу.

И нет чего возразить.

— Всякий, — после длинной паузы, во время которой было слышно лишь дыхание собравшихся, — назвавший меня Господом спасется. Судить на этом свете не стану. Не бойся, — похоже он обращался ко всем вместе и каждому отдельно. — На том свете, получишь воздаяние раскаявшийся. А кто не преклонит колена из гордыни, злобы или зависти... Ну что ж. Он тоже совершит свой выбор, отринув в последний раз протянутую руку и отвернувшись от бога. Я пошлю апостолов и от имени моего они призовут примириться с высшим провидением.

Опа! Вот и дождался. Прямо заявил, не успокоится. Дальше начнет распространять влияние. А это уже опасно. Любые фанатики сегодня неуместны. Вместо работы примемся убивать друг друга в очередной раз за символ веры. А в наших условиях, когда полно татар и рядом казахи с калмыками раскол смерти подобен. Скушают, не те так эти. Только религиозной свары для счастья выжившим не хватает.

— А кто откажется — нет вины. Спасение не придет. Но и на земле они не нужны, поганя ее своими шагами и мечтая вернуться к прежнему. Не бывать этому!

Толпа в едином порыве шевельнулась. Кажется не только игра на скрипке, но и слова пробирали многих до самых печенок. Эти горящие глаза фантиков вокруг и рев вырвавшийся из глоток.

— Помоги мне! — закричал кто-то сзади и все невольно обернулись.

— Пропустите его, — сказал рыжий и толпа раздалась. — Между людьми шел, поддерживаемый и направляемый маленькой девочкой слепой. С классической длинной палочкой, которой он постукивал по полу. Человек был уже не молод, хотя и не старик.

— Пойдешь за мной и будешь спасенным, — заявил проповедник, когда тот встал рядом с ним, остановленный девочкой-поводырем. — Прежде наступления Царства Небесного каждый должен пройти через тяжелейшие испытания. А если не просто идти следом, а нести весть о новой жизни, тогда воистину спасешь душу и получишь вечное блаженство. Тело твое останется здесь, совершая вечный круговорот природных веществ, а душа воспарит высоко и пребудет у трона отца моего, вечного и справедливого. Каждый получит по делам и стремлениям своим. Кто не раскается, превратится в пыль под подошвами, как стали ей миллиарды порочных людей.

Пауза.

— Ты хочешь быть спасенным?

— Я верю! — с чувством сказал слепой, становясь на колени.