Перезагрузка

Перезагрузка.

Часть 1. Конец прежнего мира.

Глава 1. Последняя ночь.

— Да ерунда все это! — воскликнул высокий худой парень и энергично отрицая, рубанул воздух ладонью. — Вот увидишь, ничего не будет! Прогнутся наши начальнички в очередной раз. Что они дураки, собственных детей и капиталы, находящиеся за границей терять?

— Иногда нельзя уступать, — возразил второй парень. Этот был с виду крепче, хотя и пониже. А в лицах обоих нечто неуловимо присутствовало, любому постороннему намекая на родство. Причем длинный был брюнет, а другой темный блондин. Они и были братьями.

— Если речь идет о выживании, — убеждено заявил первый, — всегда можно договориться. Ну не идиоты ж они, конченные, неизвестно с чего решившие угробить всех. Даже догматик и волюнтарист Хрущев сдал назад, когда выяснилось, что может случиться большой бум. А эти-то не той породы, — он аж подпрыгнул на ящике, чуть не сшибив очередным взмахом руки себе на голову бутылку с уксусом.

Сидели они в подсобке, сплошь забитой штабелями всевозможных коробок, пакетов и банок. Мебель здесь отсутствовала полностью и устроились на наиболее подходящих предметах.

— Пока что не похоже, что готовы договариваться. Интернет отрезали, связь с заграницей в любом виде тоже. Радио глушат, одни государственные работают и то сплошь музыка и грозные заявления. Мобилки и то не соединяет. Даже самолеты все посадили. Представляешь, сколько народу сейчас застряло в какой-то Анталии или Испании и не может вернуться? Между прочим, в данном случае прямая дорога в лагерь для враждебных граждан. Это ведь страны НАТО.

— Может потому наглухо перекрыли, чтоб не знали люди что происходит?

— Да военные и то не в курсе!

— Ну да, Стас, наш папахен большой начальник, — пренебрежительно отмахнулся длинный. — Начальник отдельного железнодорожного батальона. Раз его в известность не поставили...

— Дурак, что ли, Мишка? Хотя бы общие приказы довести обязаны.

— Может и сказали.

— Не, он бы не стал врать. Никому ничего не ясно и не понятно вплоть до округа.

Без всякого мигания погасла лампочка.

— Опа! — сказал Стас. — Это только у нас или вообще?

Он поднялся и толкнул дверь на кухню. Там тоже было темно. Гремя чем-то железным и в пол голоса ругаясь прошел внутрь.

— Похоже весь район вырубило, — крикнул, — дома темные стоят.

В этот момент лампочки замигали и снова загорелись, но уже не так ярко, будто напряжения не хватало.

— На улице окна все равно темные.

— Это запасной генератор больницы заработал, — объяснил стоящий в дверях подсобки Мишка. — Не общая сеть.

— Сначала связь, потом транспорт, теперь электричество?

— Затемнение? — с сомнением спросил Мишка. Кажется он уже не был столь оптимистичен. — В наше время фигня. Наводят не так.

Дверь распахнулась с силой, треснув о стену. Почти вбежала женщина. Еще не старая, в белом халате.

— Вы здесь? — вскричала с заметным облегчением в голосе. — А Слава не вернулся? Ведь знала, нельзя отпускать!

— Да что такое мама, — удивился Стас. — Он же в гараже, давай сбегаю — пять минут.

— Сидите здесь! — почти закричала она. — Будете мне носиться туда-сюда, а я вас искать. Сама схожу.

— Может вместе?

— Никуда не уходите! — приказным тоном потребовала и метнулась на выход.

Стас извлек из кармана сигареты и усевшись на подоконник задымил.

— Оно тебе надо, — пробурчал брат. — Вернется, опять шуметь станет. Расстроится.

Тот обернулся, явно готовый послать далеко и надолго. И тут завыла сирена, заставив обоих подскочить.

— Песец, — в голос сказал Стас, спрыгивая на пол и помчавшись к двери. Открыл и уставился на торопливо ковыляющую по этажу процессию больных всех возрастов и пола.

— Быстрее, быстрее! — нервно кричал срывающимся голосом пожилой начальник отделения. — В лифт не садится! По лестнице пешком.

Тут он тормознул при виде застывших парней.

— Поздняковы? Раз уж здесь, помогите людям, — и показал на последних отставших.

Первой из последних в забеге двигалась со скоростью умирающей черепахи, пытающаяся торопиться бабка, тащившая за собой капельницу на подставке с колесиками. Мало того, что ноги еле волочит, так еще и трубка в вену воткнута. Сзади за ней прыгал совсем молодой парень, постриженный практически под ноль на костылях с обеими ногами в гипсе. Больница осталась от времен, когда всем заправляли люди в погонах, но теперь в ней лечились не только военнослужащие и члены их семей. Лежали все вперемешку. Все лучше, чем ехать в Астрахань или Волгоград, особенно когда всерьез прижмет и время терять нельзя.

— Давайте ребята, — доктор почти просил, причем звучало это странно, поскольку орал в полный голос, иначе под сирену ничего не услышать. — Всем в бомбоубежище надо.

Они переглянулись.

— Напиши записку и прямо к двери приклей, — решил Стас. — В подсобке есть скотч. Потом догоняй.

Бабку почти понес, под ее оханье, волоча заодно штатив или как там эта штука в виде палки на колесиках называется. Солдатик самостоятельно бодро обогнал по коридору, но на лестнице замешкался. Передвигаться на костылях по ступенькам не самое приятное занятие. В одной руке костыли, в другой перила. А на ноги толком не опереться. Впрочем, застрять в лифте, если вторично отрубится электричество тоже не лучший вариант. Но и передвигаться со старухой, страхуя и чувствуя насколько быстро заканчивается терпение от ее жалоб и попыток лично двигаться, тоже мало приятно.

— Ох, сынок, — сказала томно бабка, когда они спустились на второй пролет. — Туалета здесь нет?

— Внизу, — ответил сквозь зубы Стас, размышляя нафиг он взялся за это неблагодарное дело. До сих пор пенсионеров через дорогу не переводил и тимуровца не изображал. — Уже недалеко.

Вообще-то он не помнил есть ли в бомбоубежище толчки, но раз сидеть предстоит долго, наверное должны иметься. Это ж положено предусмотреть для минимального комфорта. Прежде внутрь не заглядывал. Еще пару дней назад там был склад всякой хозяйственной дребедени, необходимой больнице от постельного белья до разнообразной поломоечной химии. Вытаскивали сегодня, освобождая пространство, силами лечащихся. Не все ж с переломами и в лежку. Правда часть ходячих из-за новостей разбежалась по домам. А они чтоб не припахали сидели у матери в подсобке. Таскать чужое добро не шибко мечталось. Нема дурных, пусть срочники стараются, а они люди гражданские и не обязаны.

Бабка внезапно потяжелела, навалившись всей тяжестью на плечо. Пришлось ухватить со всей силы, а то бы и сам загремел с лестницы. Уж больно оказалась грузная, пусть с виду и не заметно. Зато солдат вдруг выронил костыли и реально закувыркался вниз. То есть ничего похожего на киношное падение. Никакого подпрыгивания на ступеньках. У него словно подломились ноги и клюнул носом вперед. Нормальный человек так падать не может. Он всегда машинально сгруппируется.

— Эй, ты чего? — крикнул Стас и повернув голову, оторопел. В глазах у бабки не было жизни.

Он невольно отпрянул, бросая повисшую на нем тушу покойницы и тут же ухватил, за плечо, пытаясь удержать, в надежде на ошибку. Осторожно опустил и присел рядом, заглядывая в застывшее лицо. Никогда прежде не приходилось иметь дело с мертвыми, как щупать пульс видел исключительно в кино, однако нерешительно потрогав морщинистое запястье и поискав жилку на шее почему-то моментально уверился в смерти.

— Ничего не понимаю, — сказал сам себе, под не прекращающийся вой сирены и пошел вниз.

Если солдатик и не окачурился на манер бабки сразу, то его и проверять не требовалось. Голова была повернута чуть не назад. Потом трупы стали попадаться все чаще. Возле бомбоубежища они уже лежали сплошным слоем, не позволяя ступить, чтоб не попасть на человека. Трогать их не хотелось, как ходить поверху. Вроде кто-то шебаршился в подвале. Ничего толком не разобрать из-за завывания, которое в закрытом помещении стало еще хуже. Он застыл, колеблясь и наконец, для очистки совести крикнул:

— Эй, есть кто живой? — и крайне удивился, когда изнутри донесся заполошный женский вопль и плач сразу нескольких голосов.

— Стас? — воскликнула прекрасно знакомая одноклассница Тамара, появляясь в дверях убежища. — Ты один?

Шутить было не ко времени и он просто подтвердил.

— Да.

— Иди сюда! Помоги!

Она повернулась внутрь и через мгновение держала в руках маленькую девочку, сунувшую в рот палец и смотрящую в неизвестность застывшим взором. Кажется это состояние называется ступором. Видимо внезапно умирающие люди и скорее всего кто-то из родителей крепко дали по психике.

— Держи!

— Может не надо? — нерешительно сказал он, принимая ребенка. — Здесь спокойнее от повторного удара.

— Ты идиот? — спросила Тамара, стряхивая вечно лезущие на лицо роскошные волосы. — Уже не помогло. Здесь все, — она сделала хорошо понятный жест по горлу. — Раз уж так, лучше наверху.

Лучше ли? — подумал Стас, но возражать больше не пытался.

Детей от шести до приблизительно двенадцати лет оказалось семеро. Три пацана и четыре девочки. Видимо не только их матери пришла в голову идея взять с собой на работу. Младшие плакали, первая так и молчала, замкнувшись в себе, один из пацанов шел в обмоченных штанах и кажется никто этого не замечал. Второй был вполне в адеквате и помогал в меру сил. Малолетнего пацана на себе тащил и утешал. Мелькнула мысль спросить не родственник ли тот, но сразу ушла. Не до любезностей. Последней вылезла красивая девушка лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от остальных она была даже чересчур спокойна.

— Ты откуда? — спросил Стас автоматически.

— Из Москвы. Отправил отец подальше от войны к тетке, — тут у нее затряслись губы и только усилием воли сдержалась, смахнув слезу.

Они так и поднимались цепочкой наверх, неся маленьких на руках и контролируя тех, кто постарше.

— Стас! — выдохнул Мишка, когда оставался последний пролет. Он так и застыл, не решаясь спуститься или позвать. — Я думал ты тоже...

Стас аккуратно поставил ту самую ничего не соображающую девочку на ноги, сунув маленькую ладошку в руку Тамаре и тремя прыжками взлетел на этаж. Сходу двинул ничего подобного не ожидавшего брата в челюсть и принялся пинать ногами.

— Ничего не будет?! — заорал. — Прогнутся! Урою, сука!

— Хватит! — заорала Тамара. — Прекрати!

Внезапно замолчала сирена, оставив в ушах звон и вернув нормальный слух. Это было настолько неожиданно, что Стас невольно застыл, прекратив бить брата.

— Кто-то выключил?

— Таймер, — сказал невнятно все знающий Мишка, получивший в школе не особо лестное прозвище 'Знайка'. Зуб у него шатался и сплевывая кровь, он кряхтя поднялся, щупая бок. — Само отрубилось.

— Взрыва не было, — озвучил Стас с опозданием сидевшую где-то на периферии мысль. — Мы б услышали и увидели. Если не свет, так ударную волну.

— Радиации тоже нет, — доставая из кармана приборчик величиной с ладонь, сообщил Мишка. — У доктора в халате было, — пояснил. — Во всяком случае фон обычный. Никаких нейтронных бомб. И это не химия, тогда все бы почувствовали.

— И не биологическое оружие, — пробормотала Тамара.

Вокруг них все собрались внимательно слушали, кроме так и не очнувшейся девочки. Даже плакать перестали.

— Не бывает вируса, чтоб сработал одновременно. А у любой чумы или эболы некий срок должен пройти после заражения.

— И какая нам разница? — спросил тот самый полезный парнишка.

— Большая, — буркнул Мишка. — Может мы иммунные к этой неведомой хрени, а может и нет. — Тебя как зовут?

— Валера Шехтель.

— Так вот, Валера, если нет радиации и нервно-паралитических газов, можно жить дальше спокойно. Было и прошло.

— А когда появятся МЧС? — подал голос второй пацан в мокрых штанах.

— А действительно, — задумчиво сказала Тамара. — Вдруг только у нас? — судя по тону она и сама не особо верила, но надежда всегда остается.

— Вы чего не поняли? — спросил Валера. — Взрослые все умерли. А мы остались! Это реально какое-то оружие, но генетическое.

— Чушь! Невозможно такое создать!

— Я книгу читал, — сообщил до сих пор молчавший третий пацан. — Там похожее было. Как уцелевшие дорастали лет до двадцати, тоже дубу давали, — в глазах у него застыл страх.

— Заткнись! — залепила ему оплеуху Тамара.

— Это книга, — рассудительно сказал Мишка, — мало ли какую чушь накалякают аффторы.

— Чего держишься? — спросил Стас.

— Болит, — ответил тот.

— Покажи. Ну не хотел я, — пробурчал, задирая рубаху и прощупывая бок. — Не похоже на перелом. Может ребро треснуло. Щас повязку тугую соорудим.

Где-то далеко хлопнула дверь и послышался топот ног. В пустом коридоре звуки разносились далеко. Все дружно уставились в ту сторону. А потом заорали каждый свое и неразборчиво. Через минуту из-за угла выскочил парень, почему-то держа в руке монтировку.

— Славка! — радостно закричали братья, кидаясь к нему и обнимаясь.

— Какой-то дебил закрыл задний вход, пришлось бегать вокруг.

Больница была старая, стоянки не имела и машины обычно ставили снаружи как попало. Зато всю опоясывал оставшийся с времен госпиталя высокий бетонный забор с колючей поволокой поверху. И хоздвор почему-то отдельно, за оградой, как на зоне. Обычно ходили свободно сквозь вечно открытую калитку, но видимо, некто бдительный проявил дурную инициативу. Вот и пришлось ему давать немалого кругаля.

— А мама?

— Не видел, она же с вами должна быть.

— За тобой пошла.

Они уставились друг на друга.

— Эй, ребята, — позвала Тамара, не давая углубиться в напрашивающуюся мысль и когда они обернулись, — что делать-то будем?

— В городе наверняка тоже самое, — сказал Слава. — Я на улице видел мертвых. Одни на машине ехали, так впилились прямо в здание. Думал помочь, но с ними все. Кстати и дети там были...

— Появятся спасатели или нет, — твердо вернула к прежнему Тамара, — надо как-то жить дальше.

— Первое правило апокалипсиса, — после короткой паузы сказал Мишка, — нужно место, где будет вода, электричество, тепло. База идеально подходит. Там собственный насос для воды, на хоздворе колодец, отдельная ТЭЦ, есть солнечные панели. Да и жратвы на складе навалом. Надо ж понимать, что если снова не подключат ЛЭП, в холодильниках все протухнет. И вообще...

Он не договорил, но практически всем и так было ясно. Трупы тоже скоро начнут разлагаться.

— Здешний генератор бесконечно работать не будет. Сутки, не больше. Хотя можно горючку надыбать.

— База лучше, — пробормотал Стас. — Можно в штабе устроиться или доме офицеров. Сейчас внутри наверняка пусто.

— Там можно попытаться наладить связь не по телефону.

— Много толку от подслушки, — сказала Тамара, мимоходом выдавая военную тайну. Впрочем, практически все присутствующие и так в курсе чем занимался полк связи. Чужие переговоры фиксировал. Особенно южных соседей и для этого даже были переводчики.

— Где есть приемник, обязан иметься передатчик, — уверено заявил Мишка.

— Голосуем? Кто за?

Подняли руки даже самые маленькие. Мало кому хотелось оставаться в мертвом здании среди покойников.

— Значит решили. Ты Михалычу 'газель' наладил? — спросил брата.

— И ключи есть, — подтвердил Стас.

— Поедем с комфортом.

— Нет, — сказал Валера.

— Что, нет?

— Сначала похороним родных. Хотя бы своих!

— Да, надо маму найти, — невпопад сказал Мишка.

— Посмотрим вокруг, потом вернемся, — решил Стас. — Твоих... ваших найдем. Идет?

— Да!

— Мы в приемную, к телефонам. Стационарные вроде не выключали. — заявила Тамара. — Попробуем звонить. По адресам, учреждениям, в другие города. А вы проверьте и возвращайтесь. Может на улице еще кто живой.

— Справишься? — еще колебался Стас, но на ее отмашку повернулся и побежал. Мишка со Славой последовали сзади.

Она посмотрела вслед и скомандовала остальным движение, взяв на руки по-прежнему сосущую палец девочку. Нехорошо с ней. Не реагирует ни на что, да и достаточно большая, чтоб так себя вести.

— Кто такой Слава? — спросила на ходу Лена.

— Брат их. Третий.

— Младший?

— Где-то на пол года старше Мишки.

— Что? Это как?

— Жила-была женщина-разведенка, — негромко заговорила через несколько шагов Тамара, — работающая в солдатской столовой в качестве повара. Она вообще-то и сейчас ничего, а тогда видимо была в лучшем виде.

Запнулась, осознав, что вряд ли имело смысл говорить в настоящем времени. Останься живой, давно бы появилась. Похоже пацан прав, взрослые все погибли. И это паршиво. Кто ж наладит электростанцию или прилетит спасать? Похоже некому.

— И хотя был у нее ребенок грудной, — продолжила, — повадился годить в гости лейтенантик один, от которого сбежала жена, оставив своего дитенка отцу. Вобщем не знаю, какие там чувства были или просто им так удобнее казалось, поженились они. А через годик родила уже общего. Вот это и есть Стас. Братья они сводные. Да и семейка у них, надо сказать, изумительная. Отец пьет, как лошадь, мать ругается не хуже прапорщика и может врезать. Мишка книги читает и все знает на отлично. Не зубрила, но вечно в стороне от остальных, таких нигде не любят. Славка в отца пошел, вечно машины чинил, под конец всем желающим за денежку и ценят наши местные автовладельцы за малые расценки и хорошее качество. Стас рос натуральным бандюком. Чуть что — в морду. С пером, правда не баловался, но в школе его боятся. А так... за друг друга они горой.

— Я видела, — сказала Лена с сарказмом.

— У всех нервы на пределе, — рассудительно возразила Тамара. — Мне, к примеру, хочется сесть и завыть. Я только что смерть матери с отцом видела.

— Извини.

— Да за что? Я б тоже в другое время постаралась подальше от такого оказаться. Откуда нам знать, что они там прежде говорили.

— Стас кричал 'ничего не будет', — поддержал Валера, шагавший рядом. — Видимо Миша сильно умно обещал. Вот за это и бил.

Тамара покосилась и промолчала. Шугать пацана особо не за что, сама болтала. Да и глупо ссориться по пустякам. Стаса многие знали, но она гораздо лучше. Сидение за соседними партами способствует. Не было в парне садизма и никогда не тряс малолетних, как иные 'герои'. Вот старшим зарядить в морду запросто. Да и учителям был способен сказать в лицо прямо что о них думает.

— Можно я в кабине? — спросила Лена, когда после окончания похорон стали молча забираться в кузов. Здешняя 'газель' была с кабиной на троих, но за руль почему-то сел Стас.

Тот, не отвечая, махнул рукой. Она предпочла принять за разрешение. Парень был мрачен, неизвестно всегда такой или по нынешнему поводу. Он нашли свою мать, как и подозревали, мертвой. Потом извлекли из кучи покойников еще несколько человек. Младших с собой не таскали, Тамара их родителей и так знала, однако все остальные участвовали. Рыли общую могилу прямо на газоне. Без обсуждения решили не возить на кладбище, а устроить последнее пристанище прямо здесь. Потом Слава принес неизвестно откуда отломанную доску и выжег на ней с десяток фамилий и имен с одной датой, прибив на черенок швабры и воткнув глубоко в землю. Постояли, кто плача, кто бормоча обрывки молитв, толком не помня ни одну и стали собираться в путь, укладывая матрацы в кузов, чтоб было на чем сидеть.

Стас дождался пока похлопают по кабине и повернул ключ. Мотор негромко заурчал. Машина тронулась, освещая темные пустые улицы, с черными повалами окон. Сколько она не всматривалась, не видно огоньков, даже от свечей. И дорога практически пустая. Лишь пару раз попались стоящие поперек пути машины. В другое время сказала бы брошенные, но сейчас проверять и снова смотреть на трупы абсолютно не хотелось. Мелькали редкие деревья, иногда в свет фар попадали плакаты с рекламой, но в целом очень неприятное ощущение, особенно, когда проезжаешь мимо дома, а у входа лежит сразу несколько человек. То ли выскочили на улицу из-за вырубившегося света, то ли еще что. К счастью таких было немного. Большинство сидело по домам из-за введенного запрета на ночные передвижения. Военное положение, блин. Непонятно только куда подевались патрули с улиц.

— Можно спросить? — попросила минут через пять, изучив его руки.

Теперь она Тамару гораздо лучше понимала. Костяшки пальцев у парня были с мозолистыми шишками. Она прежде всего один раз такое и видела. Тот качок специально набивал на тренировках, чтоб драться без перчаток. Да и вел себя соответственно. Резкий, как понос и вечно пытался наехать на кого-то по причине или без. Потому постаралась отвадить моментально. А по нынешним временам как бы и к лучшему иметь рядом драчуна.

— Почему нет? — ответил Стас. — Вряд ли сейчас есть нечто столь тайное, чтоб стесняться.

— Ты меня увидел, сразу спросил откуда. Я не так одета?

Он хмыкнул.

— Здесь не Москва и даже не Астрахань. В нашем городе живет тысяч двадцать пять-тридцать. Две школы. Под две сотни девчонок твоего возраста. Я не считал, но где-то так. Кинотеатр, Дом Культуры, стадион, универмаг, еще пара мест, где регулярно все встречаются. Мальков могу путать, а со старшими сталкивался неоднократно. Не такая уж проблема если не быть знакомым, то хотя бы знать в лицо. Тем более ты красивая.

Она промолчала, не зная, что сказать. То есть сама прекрасно в курсе и умела пользоваться, заставляя мальчишек делать необходимое. Но он не пытался заигрывать, вроде как признавал факт и не больше того.

— А пистолет тебе зачем? — поинтересовалась, косясь на кобуру на поясе. — И где взял?

— В любом фильме про судный день набегают мутанты и грабители, — ответил не то всерьез, не то издеваясь. — Приходится отбиваться. А пистолет нашел в сейфе у главврача. Точнее сначала обнаружил у него, — он явно имел в виду тело, — ключ и решил посмотреть нет ли чего полезного. Кроме кучи служебных бумаг, бутылку 'Абсолюта' и 'Макаров' нашел. Как не удивительно заряженный и с запасной обоймой. Хотя врачи ж призываются в случае боевых действий. Раз ввели военное положение могли выдать. Наверное в любой больнице хранятся в специальном помещении.

— Кому надо отнимать вещи, когда кругом добра сколько угодно?

— Может и никому, — неожиданно согласился, — но полицию в ближайшее время не вызвать, — тут внезапно резко ударил по тормозам, отчего она чуть не врезалась носом в приборную панель.

Откуда-то сбоку, из мрачных подъездов выскочил прямо на дорогу под фары человек, размахивая руками.

— Ты чего творишь, — крикнули сзади, — не дрова везешь!

Стас отворил дверцу и высунувшись наружу крикнул:

— Ты один, Руслан?

— Стас?! — закрываясь от фар, удивился тот.

— Я!

— А я боялся проскочите, думал...

Можно было не сомневаться, обнаружив грузовичок решил про спасателей. Вблизи он уже не казался взрослым, как помнилось в первый момент. Щуплый, хотя и высокий.

— Алину оставил у дома, наперерез помчался. Но там еще трое.

В кузове возбуждено загомонили. Видеть из-за натянутого тента пассажиры ничего не могли, но слух имели.

— Не, мы не МЧС, а такие же. На базу едем.

— Мы с вами! Сейчас! Подождите!

— Так садись, — сказал Стас, — сразу и завернем.

Парень залез внутрь, потеснив Лену и мужские особи принялись через ее голову обмениваться впечатлениями. Ничего нового не прозвучало. Практически тоже самое. Внезапная, без малейших внешних признаков нездоровья смерть матери. Попытки кого-то найти или позвонить. Кроме двух второклашек-близнецов и случайно замеченной двенадцатилетней девчонки из соседнего дома, вышедшей на улицу в поиске живых, никого не обнаружил. Естественно, появление машины привело к стремительному броску с целью остановить. Хуже того, он назвал два имени, явно знакомые Стасу. Умирали не одни взрослые. Среди подростков тоже такое случалось.

Стас рулил без указаний, похоже прекрасно знал дорогу и когда затормозил, парень выскочил из еще не остановившейся машины и кинулся в подъезд.

— Алина — это кто, сестра?

— Ей двадцать два недавно исполнилось, — закуривая, сказал Стас, — и на быстрый взгляд добавил, — от рождения одна нога короче на пару сантиметров. Так не особо заметно, специальная ортопедическая обувь, но бегать не особо может.

— Она кто? — и поняв, что не дошло, — профессия?

— Что-то с компьютерами связано. Когда надо, все обращаются.

Из дверей появилась процессия, нагруженная узлами с вещами.

— Думаешь подушек в казарме не найдем? — спросил с отчетливым сарказмом Слава, успевший вылезти из кузова, принимая первый тюк и зашвыривая в машину.

— Ты еще прокладки там поищи, — с оттенком превосходства, отбрила маленькая полненькая жгучая брюнетка с раскосыми глазами.

Через некоторое время вещи и пополнение погрузили и 'газель' снова вырулила в прежнем направлении. Опять темные дома без света и не работающие светофоры. В свете фар мелькнули таблички 'ул. Володарского' и 'Рязанская'. Поскольку она не имела понятия о городе, названия ничего не разъяснили. Представление имела достаточно смутное, но одно знала твердо: город вытянулся длинной кишкой вдоль реки, а часть еще и на другую сторону залезла. База где-то на окраине и вряд ли долго ехать.

В кузове неразборчиво разговаривали.

— Там, действительно, можно нормально устроиться? — спросила.

— Лет пять назад командование ВС РФ обеспокоилось самообеспечением. Уменьшить зависимость от гражданской администрации и прочие бла-бла, — он говорил, пытаясь ее как-то успокоить и внушить оптимизм, который сам не испытывал. Они ехали на базу и там наверняка мертвый отец. И так тошно. — По ходу старались ставить солнечные батареи и еще кой чего, энергосберегающее. В результате дают достаточно электроэнергии для освещения всей базы и греют воду. Купаться в холодной понравится? А здесь горячая будет. Зимой, конечно, сложнее. Ну при нашей численности еще и в холостую работать станут. А электроэнергия в теперешних условиях — все. Не отруби официально, неизвестно сколько бы продержалась без техперсонала на плотине и линиях передач. Зато на базе все будет работать долго и прочно. От холодильников до радио. Может даже до спутников доберемся. Коды в полку связи должны быть.

Мечты, мечты, подумала Лена. Надо еще уметь запустить и нажимать куда положено, а не тыкать наугад. Без специалистов та морока разобраться даже учившемуся.

— А вообще, там масса всего. Учебка инженерных войск, где готовили крановщиков, экскаваторщиков, саперов и даже вололазов. Отдельная часть ракетчиков, железнодорожный батальон с техникой, караульная рота,

полигон, смешанная авиаэскадрилья на аэродроме, технические подразделения, склады с имуществом, оружием, боеприпасами и длительного хранения, база материально-технического обеспечения, Военторг. Можно годами жить за счет местных ресурсов, не высовываясь наружу.

— Ты не надеешься на помощь?

— Лучше готовится к худшему. Ошибись и повод для радости.

Он снова притормозил, на этот раз осторожно и повернул налево, осветив фарами бетонный забор и железные ворота с красной звездой. В пяти метрах остановился и открыл дверцу, собираясь спрыгнуть. В КПП нечто шевельнулось и через мгновение перед 'газелью' встал человек. Росту в нем было под два метра, телосложения спортивного, в военной форме и с коротко стрижеными соломенного цвета волосами. С первого взгляда типичный деревенский паренек. Вот только калаш он держал с небрежной уверенностью привычного профессионала. Не направлял на приезжих, не дай бог, но ощущение, что моментально полоснет очередью, стоит чему-то не понравиться.

— Сегодня день сюрпризов, — пробормотал Стас. — Трофим собственной персоной. Почему дома, а не в училище?

Глава 2. День первый. Утро.

— Подъем! — прозвучало над ухом и Стас моментально сел, одурело осматриваясь.

Пустое длинное помещение, заставленное солдатскими кроватями и тумбочками. Нормальная ротная спальня. Только вместо правильно застеленных одеял, выровненных под линейку, на части определенно следы лежащих. Все перекручено и сожмакано. Даже где распрямляли, не особо старались. Сразу видно — нормальной армией и не пахнет. Бардак. Через ряд несколько человек продолжают спать, причем парочка прямо в одежде.

После вчерашней бурной встречи и обмена впечатлениями, оказалось здесь из военного городка куча детей военных уже собрались. Кое-кто сразу находился на базе, приведенный родителями, часть из ближайших домов шли на свет. Но и среди этих были погибшие и в немалом количестве. Ситуация становилась крайне запутанной и очень неприятной. Дело явно не только в возрасте.

Вчера на ночь устроились в караульной роте рядом со штабом. На всякий случай постоянно дежурили на проходной, сменяясь, парами. Вдруг кто еще появится. Он тоже поторчал в компании с Валерой, потом завалился на койку. Устал после всего и физически, и эмоционально до предела. Никаких сил не осталось, однако думал не сможет заснуть, но как отрезало. Сразу отключился.

— А где все? — спросил торчащего рядом с ехидной улыбочкой Валеру. Доволен, что подколол. Хорошая психика у человека. Один из здешних, после сидения в подвале с кучей мертвяков сдвинулся и пытался кусаться. Может просто крыша поехала, а может изображал зомби. Пришлось запереть и что делать с ним неизвестно. А этот скалится.

Чувствовал себя на удивление прилично. Думал от недосыпа и нервов голова будет чугунная, а ничего подобного. Нормально соображал.

— В столовку потопали. Девочки с утра сготовили. И потом, — он глянул на часы, — через пятнадцать минут собрание. Давай, мойся быстренько и тоже пойдем.

— А эти?

— Ночью пришли. Трофим сказал пока не трогать. Пусть отдыхают.

На самом деле его звали Илья Юрьевич Трофимов, но кличка, благодаря папаше, приклеилась намертво. Того иначе за глаза не звали даже офицеры. Весь гарнизон знал начальника караульной роты и губы, и не с самой лучшей стороны. Кому приятно, если ловят или цепляются. Не так одет, не правильно себя ведешь и прочее. Сын, за отца не отвечает, но людям свойственно переносить отношение. Тем более пацанам. Вечно цеплялись и регулярно случались драки. Потом Трофим-сын, как-то незаметно вырос в здорового лося с мощной шеей, крепкими кулаками и умудрился подмять под себя школу. В прошлом году получил аттестат и отбыл. Все дружно вздохнули с облегчением, когда поступил в военное училище. В городе он оказался случайно. Бабка скончалась за пару дней до начала событий и отпустили на похороны. Да так и застрял. Не только самолеты, но и поезда не ходили. По возрасту он, если не считать Алины, был старше всех и имел определенный авторитет, пусть и не самого наилучшего качества. Но главное отнюдь не дурак. Даже хулиганы бывают разными.

Стас потянулся с хрустом и прямо в трусах, не одеваясь и босой пошлепал в сторону туалета и умывальников, прихватив висящее возле его койки полотенце. У раковины валялось несколько кусков мыла, зубная паста и безопасная бритва. Здесь тоже отсутствовал порядок, что слегка раздражало. Искать чужую зубную щетку и использовать было брезгливо и просто выдавил на палец чуток разноцветной пасты. Потом поплескал холодной водой в морду, вытерся и уставился в зеркало. Абсолютно ничего нового не обнаружил. Глаза как глаза, никакой особой трагедии из них не сочилось, хотя душа ныла.

Трофим сразу сказал, здесь повторилась больничная история. В последний момент в древние, чуть не сороковых голов огромные подвалы загнали почти две тысячи человек из нескольких частей. Еще какое-то количество сидело в шахтах от ракет. Даже дневальных убрали из казарм. Толку было ровно столько же. Практически все погибли одновременно. Из военных остались живы двое. Прослуживший пол года затюканый салага и некий старший сержант. Если первый моментально надрался и заснул пьяный, то второй взял чью-то оставшуюся бесхозной машину и прихватив автомат с цинком патронов из оружейки уехал домой куда-то под Рязань. Наверное он прав, хотя вряд ли найдет нечто лучшее.

В принципе, один на тысячу выживший, совсем не плохо. Если так по всей России, то сто сорок-сто пятьдесят тысяч взрослых должно уцелеть. Алина, Трофим, два военных — уже нечто. Или считать нужно с другой границы? Девятнадцать-двадцать лет не тот срок? Но тогда бы срочники все не перемерли! Как сказал хмуро Мишка, для создания непротиворечивой теории недостаточно статистических данных. Умеет он загнуть, когда все проще. Хрен его знает, чего будет и что произошло.

В столовой человек тридцать обоего пола от двенадцати и выше сидели за двумя соседними столами, сдвинутыми вместе. Явного разделения не было, все вперемешку. В воздухе висело тяжелое молчание. Только иногда просьбы передать соль или похожее. Появление Стаса будто разрядило обстановку. Его приветствовали многочисленными криками.

Практически все друг друга знали. Хлопали по плечу, пожимали руку. Для новеньких подвинулись, освобождая место на скамейке рядом с братьями. Лена поставила перед ним тарелку с вареной картошкой в мундире и огромным парниковым огурцом. Хлеб, нарезанный крупными ломтями и глубокая тарелка с остатками тушенки из банки стояли посредине стола. Чтоб там Валерка не звонил, готовкой особо не утруждались. Но и это неплохо. Жрать хотелось всерьез.

— А где мальки? — спросил в пол голоса, принимаясь снимать кожуру. Картошка успела остыть, но и так сойдет.

— Их устроили в штабе, — ответил Слава. — Тамара с парочкой девочек помладше присматривают. Игрушки на компьютере и прочее. Чтоб было занятие и под ногами не путались.

Стас мысленно одобрил. Иметь на шее целый детский сад его не устраивало. Вот пусть хоть балуются, все спокойнее.

Трофим поднялся, постучав по столу увесистым кулаком, привлекая внимание.

— Вроде все собрались.

— В казарме еще трое, — подал голос кто-то.

— Они утром пришли. Пусть отдохнут. Мне не хотелось повторяться, — сказал Трофим после паузы, — специально дожидался. Ну, Михаила Позднякова все знают. А это, — он положил руку на плечо парня в очках и солдатской форме, — Гена Бухвостов.

Тот поднялся, явно не зная, что сказать.

— Садись... Короче, они всю ночь рыли носом перехваты в полку.

Присутствующие настороженно замерли, только Стас продолжал неторопливо жевать. Рядом встал Мишка. Глаза у него были красные, натурально не спал.

— Картина не полная, — сказал в полной тишине. — Куча неизвестного. Под конец в журнал уже не записывали, а в начале часто не открытым текстом, а кодовыми фразами. Но приблизительно было так: вчера, с наступлением ночи, парочка кораблей 3-го американского флота, базирующихся на западном побережье США и в Тихом океане, находящиеся в море, внезапно перестали подавать сигналы. То есть никаких взрывов, на радарах или где там присутствуют, но молчат наглухо. Подняли самолеты упали без всякой причины. Американцы объявили тревогу и высшую степень готовности, подозревая нападение. Мы, естественно, ответили зеркально. Тогда и вырубили интернет и посадили гражданскую авиацию, а также связь с заграницей любыми путями. Наверное боялись мятежей. Социальные сети и все такое...

Он криво усмехнулся.

— Оказывается отрезать целую страну и города друг от друга не так уж и сложно в нашем мире. Было бы желание. Не важно... Достаточно быстро выяснилось, что все гораздо хуже. Волна молчания двигалась с востока на запад по мере наступления ночи. Когда накрыло Гавайи и Австралию туда отправили самолеты. Они увидели нечто вроде, — Мишка показал неопределенно в сторону города. Были уцелевшие, но почти всегда дети.

— Но взрослые тоже?

— Как минимум два случая старше сорока. Я ж говорю, отрывки, обрывки. Перехват на военных направлен был, а не телевизор с общими радиопередачами. Причем под конец на вызовы штаб округа не отвечал. Похоже все смылись. Короче, за границей паника, куча сообщений. У нас военное положение. Что творилось в больших городах неизвестно. Есть подозрение, что под вечер войска по людям стреляли на улицах. Советовали уходить в шахты и ядерные убежища, но это были чисто догадки. Главное, вроде бы доказали, источник атаки некое излучение из космоса. Не спутники, не ракеты, в принципе не человек. Поэтому поставили в известность все правительства.

— Попрыгать в самолеты и вслед смерти сзади?

— Против вращения земли бесполезно. Ну американцы может быть успели, если второго раунда не будет.

Трофим заметно скривился. Правильно. Зачем зря пугать раньше времени. Все равно ничего изменить нельзя, а бомбоубежище не помогает. Если сильно хитрозадых граждан 'золотого миллиарда' прижмет, здесь хуже не станет. Один раз пережили...

Вряд ли кто заметил помимо Стаса гримасу старшего парня, все жадно смотрели на Мишку. А ему неудобно на соседа голову поворачивать, вот и пялился в тарелку или напротив.

— Европейцы, — говорил между тем брат, — может быть двинулись. Но сколько человек таким образом удастся спасти. Лететь через Тихий океан, а где садиться? На мертвых аэродромах без диспетчеров и заправки? Легкие самолеты просто не долетят. Не думаю, что перебросить можно серьезное количество. Разве армейской авиацией, но у нее тоже возможности не безграничны. И кого? У солдат тоже семьи и пока соберут.... Выходит больших начальников и миллионеров. Много будет проку от генералов без армии и брокеров в отсутствии биржи. Флот с побережья, но тут кто успел на него попасть. На западе была огромная паника. Брали штурмом аэродромы и вплоть до катеров. Но до нас не доводили, хотя где Аляска, там и Камчатка. Ну, — он развел руками, — помочь большинству уже было невозможно.

— Суки! — сказал кто-то убеждено, но его не поддержали.

Одна из девушек вскочила и кинулась к выходу. За ней поднялась еще одна. Эта не плакала на ходу, видимо хотела помочь и утешить. Мишка посмотрел и слегка пожал плечами, вроде не его вина.

— Всех не эвакуировать за несколько часов, — сказал помолчав. — Наверное сделали лучшее из возможного. Нас сразу отсекли от информации. Даже в полку не сразу сообразили, что происходит. Да и под конец считанные люди понимали. В подвалы отдали приказ прятаться, а что еще можно? Бомбоубежища вон открыли. Мы сами видели, чем это закончилось.

— В России и Белоруссии кто-то сверху отдал приказы закрывать все атомные станции, химическое производство и вообще опасные заводы, стремясь уменьшить максимально потери. В Европе АЭС вроде тоже заглушили, надо думать и за Атлантикой постараются. У них времени больше всего, так что есть шанс не травануться и обойтись без ядерной зимы.

— Сейчас кого-то можно услышать? — спросил дрожащий девичий голосок.

— Мы проверяли военные станции, а они молчат, — доложил Гена, поднимаясь. — Или сменили дислокацию, а как настроиться на какую-нибудь Новую Зеландию я не знаю. То есть разберусь со временем, но не прямо сейчас. На аварийных волнах иногда звучит, но кто и что... Потом я учил английский, а болтают китайцы или вьетнамцы не разбираюсь. Да и пофиг, — сказал с неожиданной злобой. — До них слишком далеко. А Москва молчит, хотя там полно народу в метро должно было быть. Может быть позже, — сказал без особой надежды в тоне, — простейший коротковолновый передатчик сделать в принципе не проблема.

— Вопрос нужны ли нам натовцы в качестве спасателей, — угрюмо пробурчал Саша Глотов из параллельного 10го класса.

— Не мешало бы поинтересоваться нужны ли мы им, — неожиданно вступил Валера. — Своих забот хватит. А ресурсы им до того самого места... Кто вывозить-то станет? Проще на складе брать нужное, чем производить. Нам запасов города на долго хватит, а другие чем хуже.

Дискуссии и не вышло. Все переваривали услышанное и неприятные новости.

— Так ребята, — снова вставая, выдержав паузу, провозгласил Трофим. — Судя по всему спасение утопающих дело их рук и тянуть к берегу в ближайшее время нам предстоит себя самостоятельно. Даже если кто уцелел, пацан прав. Каждый в мире, в первую очередь, станет думать о личных проблемах. Поэтому так: детство закончилось. Кто может держать лопату или иначе приносить пользу — отныне считается взрослым, со всеми вытекающими. Если понадобится получит оружие или будет чистить картошку на всех и мыть полы. Кого не устраивает, может отправляться в детский сад к малолеткам или идти на все четыре стороны.

Он обвел сидящих за столом взглядов по очереди. Никто не вышел, не возразил. Но это пока от растерянности. Без дисциплины все развалится достаточно быстро. Значит нужно создавать часть. С командирами и иерархией старшинства. С наказаниями и поощрениями. Но не сразу. Пока не стоит сильно давить.

— Для начала у нас две задачи, — провозгласил для слушателей. — Хотя, скорее три, но кормежка и устройство надолго, с дежурствами отдельно. Потом решим по очереди или кто-то возьмет на себя постоянную обязанность.

— Между прочим, я видел на хоздворе полевую кухню, — сказали с другого конца стола. — Удобнее будет.

— Вот и займешься, — демонстрируя известную армейскую пословицу про наказуемость инициативы, порадовал Трофим.

— Плиты на электричестве, — возразила девушка, — зачем лишняя работа. И фляг с судками сколько угодно. Если надо, отвезем к любому месту.

— Хорошо. Но у нас сейчас два основных по важности направления. Первое: искать других уцелевших. Кто умеет водить машину?

Поднялось четыре руки. Слава, Стас, Захар Рудницкий из 9го класса и Яшка Летников.

— Я не спрашиваю у кого права есть, — поправился.

Появились еще умельцы. Покататься с родителями или без многие пробовали. Особенно на рыбалку по проселочным, где бдительных полицаев все равно нет.

— Я на автомате ездила, — неуверенно сказала Лена.

— Я тоже могу, — пробурчал кто-то, — но на грузовике ведь ручное. — Заглохну.

— И я.

— Я ездил на автомате.

Надо бы устроить курсы для всех, подумал Трофим. В конце концов в ближайшее время даже если разобьют машину-другую, на улицах их полно. А штрафы выписывать некому. Зато навык по любому сгодится.

— Значит трое для начала пойдут, — сообщил для всех. — Слава мне здесь пригодится больше. Ты ж на тракторе можешь?

— Э... я все ж легковушками дело все больше имел.

— Больше кандидатур, как видишь, не наблюдается.

— Не доводилось, но попробую.

— А вы возьмете чего повместительней и начнете шерстить все дома в районе подряд по поводу людей.

— Детский дом! — подсказали с места.

— Правильно. Не подумал. Кинете потом жребий и одна машина пойдет туда. А остальным ходить по району. Звонить и стучать в каждую квартиру.

— Одному долго.

— Ничего не поделаешь, остальные здесь нужны. Это пункт второй. Надо похоронить всех покойников на территории базы. Нам вонь и эпидемия ни к чему. Есть экскаватор, выроем ров на полигоне и хлоркой заспим. Слава богу, нашли на складе огромное количество, неизвестно зачем запасенное.

— Я боюсь мертвых, — сказала Лена достаточно громко.

Трофим посмотрел тяжело.

— Придется привыкнуть. Думаешь в городе их меньше?

— Если там малолетки, лучше послать девчонку, — поддержала Светка Масникян. Она училась на класс младше Стаса, но курила не хуже заводской трубы и вечно встречались за школой на переменах. — Я тоже не прочь покататься. Уж извините, тяжести таскать мужское занятие, а с детьми лучше нам говорить.

— Возьмешь ее в напарницы? — спросил Стаса Трофим без особого энтузиазма, — показав на Лену.

— Почему нет? — удивился тот.

— А если у меня мама с бабушкой в квартире остались? — крикнули. И сразу поддержал гул голосов. — Мы имеем право своими заняться!

— Имена, адреса, — переждав возгласы, сказал Трофим, — прямо сейчас запишите. И кого знаете, чтоб не забыли родных, знакомых и потом обиды не было. Завтра возьмем машины и пройдем уже по всему списку.

-Почему не сегодня?

— Потому что эти у нас под боком и выносить чем дальше, тем неприятнее. А в подвалах не только солдаты, но и отцы с матерями многих. Ну не разорваться! — гаркнул. — Сделаем одно, возьмемся за другое. Закончим раньше, отправимся скорее. По канону вообще на третий день положено.

— У нас до вечера! — в городе хватало и мусульман.

— Нас слишком мало, чтоб по одиночке работать. Сделаем одно, перейдем к следующему делу. Обещаю — сразу.

— Но тогда наших на кладбище в отдельной могиле!

На площадке второго этажа лежала мертвая женщина. Лена невозмутимо переступила через нее и пошла дальше. Не первая за сегодня и далеко не последняя. К счастью, на улицах попадались не особо часто. Все ж приказ сидеть по домам, вечернее время и отсутствие света не способствовали прогулкам. Большинство собралось кучей по квартирам. Открывать и заглядывать внутрь абсолютно не тянуло. В апреле далеко не жара, однако очень скоро тела начнут разлагаться.

— Мне не кажется, что ты шугаешься мертвецов, — сообщил в спину Стас.

— На самом деле нет, — без малейшего стеснения ответила девушка, — но вот трогать их, — ее неподдельно передернуло.

Привычно остановилась у очередной двери и забарабанила кулаком.

— Кто там? — спросил через некоторое время детский голос.

Она довольно улыбнулась. Не зря мотались по бесконечным лестницам. Находки живых в квартирах случались не часто. Кто постарше сам выбирался на улицу или выглядывал в окна. Обнаружив людей обычно кидались к ним. Но иногда бывало и такое. Третий раз на два десятка стандартных панельных домов, выделенных для них для обхода.

— Нас прислали из МЧС, — с крайне серьезным видом сообщила обычную фразу. Объяснять в подробностях малолеткам причины по которым они таскаются из дома в дом было достаточно сложно. Обходились простейшим враньем. Да и даже детсадовцы обычно реагировали положительно на знакомую аббревиатуру. — Мы собираем всех детей вместе.

— Мама запрещает открывать незнакомым, — грустно сказал голос.

— А где она? — с подозрением спросил Стас.

— Ушла вчера вечером, когда погас свет, выяснить что случилось. И настрого запретила чужим открывать.

— Может я сломаю? — спросил шепотом Стас, демонстрируя ломик. В предыдущей квартире девочка была в дикой истерике, сидя среди мертвых родственников и не способная найти ключи, чтоб сбежать. Наверняка они были у кого-то в кармане, но она не могла пересилить себя и забрать. Так и подвывала, пока они не появились.

— Только хуже сделаешь. Перепугается. Мало нам Глашки, — имея в виду ту самую, упорно цепляющаяся за живых девочку и моментально снова впадающая в истерику. Еле удалось спихнуть на одну из девчонок. Не хотела отпускать.

Вообще с некоторыми была беда. И не только маленькими. Как раз большинство из них намного спокойней приняли случившееся. Кое-кто просто не понял всего ужаса, другие вели себя практически нормально. Но запертый псих продолжал кидаться на людей, сосущая палец не ела даже с ложечки. Вряд ли без психиатра и хорошей лечебницы им можно помочь. А что делать не ясно. Хотя даже от подобного польза имелась. Тамара, к примеру, слишком занятая попытками кормить подопечную про свои несчастья не вспоминала. Как оказалось, это лучший рецепт для всех, быть постоянно чем-то занятым. Некогда думать.

— О! — сказала Лена и показала на покойницу. — Проверь у нее документы. — У нас тут список, — сказала громко, — сейчас посмотрю. Как твои имя и фамилия?

— Фадей Хижняков, — охотно выложил ребенок за дверью.

— Интересное у тебя имя, — ласково-завлекательно пропела Лена, напомнив Стасу древний фильм про лису Алису. — наверное в честь деда.

— Не знаю, — растеряно сказал мальчик.

— А звали его как?

— Дед, — после длительного молчания.

Стас поднялся, держа в руке паспорт и ключи, извлеченные из сумочки. Не понадобилось даже по карманам шарить. Она глянула на открытую страницу документа и кивнула.

— Убери женщину, — сказала шепотом.

Тут она права, без особой осторожности волоча за ноги труп вниз по лестнице, а затем в сторону, в коридорчик на этаже, подумал. Не гоже пацану смотреть. Но с какой стати раскомандовалсь? Сама бы и убирала.

— Вот, есть! — воскликнула между тем Лена наверху. — Анна Хижнякова. Срочно вызвали на работу. В связи с военным положением вернуться домой скоро не сможет. Просила тебя забрать. Ага! Вот и ключи есть. Отойди, чтоб не зашибла дверью.

Он что-то неразборчиво ответил и замок щелкнул, открываясь. Через пару минут Лена прошла мимо, держа на руках мальчишку. На удивление маленький, но вроде бы в порядке.

— Это Стас, — сказала Лена небрежно, когда парень встал, загораживая покойницу, — мы вместе работаем. Проверь выше.

Опять командует подумал раздраженно, но пошел. Возиться с плачущей малышней абсолютно не хотелось. Лучше уж обход закончить.

Когда он спустился никого не обнаружив, во дворе возле его 'Газели' стоял старый Форд-Транзит. Побитый и облупившийся, еще китайского производства. В городе было всего два автобусных маршрута и по ночам офицеры частенько добирались пешком. Веселый армянин Ашот занимался перевозками пассажиров, подрабатывая. В машине, оставленной за забором его не оказалось, зато ключи на месте. Вот Захар и приватизировал бесхозную. Двенадцать пассажирских мест, чего еще надо в их случае.

Возле него происходил импровизированный митинг. Точнее куча детей знакомилось, пока Захар со Светкой и Леной обсуждали свои важные дела.

Была нехорошая новость. Среди умерших достаточно часто попадались молодые. Далеко не все выжили, как надеялись. Неприятно, что невозможно понять логику этих пришельцев. Если конечно в этом поучаствовали зеленые человечки, а не природное явление.

Вон, Гумилев писал про какие-то лучи пассионарности. Правда отец смеялся над теорией, говоря про подгонку фактов к ответу, но он не в той области профессионал. Почему не могло прилететь нечто похуже без всякого усилия далеких враждебных цивилизаций? Тем более бороться с имеющим такое оружие занятие абсолютно безнадежное. Все равно таракану героически сражаться с тапком. Ощущать себя беспомощным не хотелось. Пока не появятся явные инопланетяне, лучше считать, что имеем дело со слепыми силами природы.

— Считай городок, — подразумевая бывший военный, построенный еще в 50-е, где жили прежде практически одни офицеры, — вычистили, — сказал, после приветствия, — Ваших шестеро, мы восьмерых нашли. Малых на руки, нормально будет. Давай всех заберу, чтоб не отвлекаться, на базу завезу. Яшка уже двинул. У него урожай побогаче. Десятка два набралось и почти все старше четырнадцати. Правда неизвестно к лучшему ли. Один 'колес' нажрался, совсем плохой. Другие сами не знают, чего хотят. И 'Башмак' в придачу с друзьями. Ну пусть Трофим сам их строит.

Это был местный хорошо известный деятель. Подсевший за нанесение тяжких телесных в пьяном виде на танцах на малолетку и не поумневший за колючкой. Особого авторитета не имел, но парочка придурков при нем всегда торчала, слушая рассказы про крутость и как магазин правильно подломить. Реально ничего подобного никто не слышал уже года два, так что выходил чистый свист.

— Идет, — согласился Стас. — Тогда мы налегке двинем в Степной микрорайон, а вы потом в центр.

— Да! Ты ж не слышал! — вспомнил Захар. — Прикинь, бабку встретили живую.

— Кого?

— Знаешь, раньше газеты продавала в киоске на Советской?

Стас пожал плечами.

— Да она лет пятнадцать там уже не работает, — сказала Светка. — За восемьдесят старухе и не все у нее дома.

— Точняк крыша поехала, — подтвердил ее напарник. — Мы говорим двинули с нами, там еда и жилье. А она грит, нафиг сдалось в дом престарелых, у меня квартира имеется законная и прописка. И жировки все имеются оплаченные. Это она про чего?

— Коммунальные платежи вроде, — неуверенно сказала Лена. — После войны или до так говорили, не помню точно.

— Ну, похоже давно Альцгеймер навестил. Вы ж не имеете права без согласия упрятать, грит. И пятится. Сбежать хочет.

— Я говорю с собеса, мы бабуля, — хихикнула Светка.

— А она, пенсию-то добавят?

— Может просто сдвинулась на почве...

— И что? — уже серьезно потребовал Захар, без малейшего признака смеха. — Нам что насильно ее тащить? Так мы в натуре не социальные работки и памперсы менять не нанимались. Адрес спросили, — он опять рассмеялся, — чтоб продуктовый пакет на 9 мая занести. Кому захочется — навестит.

Где-то по соседству грохнуло, аж зазвенели стекла. Все невольно закрутили головами, пытаясь понять, что взорвалось.

— Это что ж так рвануть могло?

— На том берегу, — неуверенно сказала Светка, — вроде бы.

— И мне так кажется, — подтвердил Стас.

— Там ничего нет! — заявил Захар.

— А завод удобрений?

— Так он километров тридцать по трассе, не меньше.

— Напрямую ближе.

— Вообще-то из удобрений террористы бомбы делают, но это ж специально надо.

— Главное не рядом. А то ночью где-то в той стороне горело. Может огонь добрался до чего-то взрывчатого.

— В принципе взорваться может и сахар, и мука при определенных условиях. Или газопровод. А то и ракеты. В Кап Яре полно должно быть, а топливо токсичное. Как бы нам вниз по реке гадость не пошла.

— И что мы сделать можем? — спросила Светка, прикуривая дрожащими руками от дорогой зажигалки 'мальборо'.

Не иначе надыбала в какой-то квартире. Добра валялось буквально под ногами сколько угодно всякого разного и Стаса по этому поводу ничего не мучило. Ни совесть, ни мораль. Все одно пропадет. Тоже прихватил дорогих сигарет. А еще разжился газированной водой, нескольких видов колбасой, хлебом, сыром, овощами, накормив найденных и себя не забыв. А больше брать не стал, хотя видел дорогущий навороченный ноутбук, о котором давно мечталось. На черта ему теперь. Игрушки закончились, а интернета нет.

— Разве молиться за заставивших вырубить все опасное, насколько это возможно.

Они помолчали и разошлись, принявшись выполнять программу. Пассажиров в форд, напутственно помахав ручкой, а сами в 'газель'.

Глава 3. День первый. После обеда.

Разница была заметна на первый взгляд. Вместо обшарпанных коробок в несколько этажей коттеджный поселок, домов на полсотню. И не одинаковых домиков нашлепали, достаточно разнообразные. Были терема под деревенские, а имелись и склепанные по индивидуальным проектам с башенками. Во всяком случае каждый имел окруженный забором немалого размера участок, где росли деревья и имелись благоустроенные лужайки.

— Здесь проживала наша элита, — объяснил, тормозя почему-то не у первого, а третьего дома. — А в данном убогом, — сказано было с сарказмом, поскольку строение очень напоминало особняк из американского фильма, — жилище, сынок губернатора области. Всегда хотелось посмотреть.

— Молодой?

— А, ты решила золотая молодежь? Мужику было под сорок. Не-не все честно замотивировано. Двое детей. Старшая в Англии учится. Младший здесь, тот еще урод с претензиями.

Она хмыкнула. Будто есть перед кем оправдываться. Могли вообще никуда не ходить, а сесть в ближайшем магазине и честно напиться коньком. А потом поспать. По дороге видели такой. Кто-то уже идею воплотил, вырвав дверь не то лебедкой, не то просто тросом. Зашли, почти ничего не взяли. Если б не пустые места на полке со спиртным и не догадаться, что ограбили. Кроме входа все в полном порядке. Ничего не опрокинули, не разбили. Очень аккуратные грабители.

— По нашим меркам, богатые люди. Заправки, магазины, транспортная фирма, охранная. Куча всего. А вот почему здесь, будто сосланный, а не в Астрахани, тайна сия велика. Папа видать удалил от себя за художества и сослал.

Он пнул огромные металлические ворота и те с жалобным скрипом поехали в стороны.

— Открыто, — удивился под бешеный лай пса Стас. — Обычно все заперто и эта скотина, бегает вдоль ограды.

На взгляд девушки прыгающая на цепи с бешеным лаем огромная собака размерами походила на теленка. И очень хорошо, что не может сорваться. Такой зверюге человек на один зуб. Где-то в соседних домах возбужденным гавканьем поддержали охранника другие сторожевые псы.

— О! — показала Лена на стоящий возле дома черный автомобиль и торчащие рядом ноги. Остальное туловище закрывал корпус. — Можно не торопиться.

— Кажется собирались уезжать, — глубокомысленно сообщил Стас, когда приблизились вплотную и обнаружили трех мертвых, мужчину, симпатичную худенькую женщину и парня лет двадцати с ясным выражением недоумения на физиономии. Это присутствовало у многих мертвых. Стойкое впечатление отсутствие боли в момент смерти. Но нечто они уловили и это был отнюдь не страх.

Привычную сцену несколько разнообразили новенькие, набитые вещами чемоданы, накиданные вповалку в открытый багажник и валяющиеся на земле. В панельных домах попыток удрать не наблюдалось. Люди просто сидели и ждали или собирались перед подъездами обсудить происходящее. Это легко читалось по группам мертвых. В последний час многие сбивались в кучу, в поисках поддержки, утешения и еще бог весть зачем.

— Всего лишь Land Rover, — разочарованно сказала Лена, глядя на машину. — А я-то думала миллионеры живут лучше.

Стас, не ответил. Он с головой залез внутрь машины, что-то там дергая среди других вещей. Потом вынырнул наружу, держа в руке ружье и в другой тяжелую коробку. Положил оружие на капот и принялся открывать футляр. В гангстерских фильмах с таким вечно ходили разнообразные американцы. Ремингтон, ага. Помповуха. Не долго думая, она взяла винтовку и со зверским выражением рванула, как показывали в боевиках.

Стас отбил ствол в сторону и с не менее зверским выражением лица, заорал:

— Думай, что делаешь, может он заряженный и сейчас застрелила бы ни за что.

— Ну я не собиралась...

— Никогда не направляй на людей, — отбирая, наставительно сказал парень, — если не собираешься стрелять. Половина случайных убийств так и происходят. Вообще-то, — сказал уже гораздо спокойнее, — для доходчивости надо бы тебе в глаз дать. Тогда в другой раз трижды подумаешь, прежде чем дурью маяться.

Он неожиданно вскинул ружье и пес тут же замолчал. Рыча принялся пятиться, припадая к земле.

— А ведь понимает, — пробормотал Стас и выстрелил.

С визгом псина упала и тут же вскочив, попыталась удрать за угол будки. Но движения были неуклюжи, нога подламывалась и кровь хлестала всерьез. Стас не стал дожидаться пока сама свалится и добавил вторично.

— Зачем? — возмутилась Лена, глядя, как бьется в последних судорогах агонии пес.

— Ты собиралась приезжать сюда регулярно и кормить его? — холодно спросил парень. -Или спустить с цепи, чтоб подкормился трупами хозяев?

— Это ты к чему?

— А к тому, что иначе он бы все равно сдох с голода. Лично я подходить и подставлять руки под зубы для спасения этой скотины не собираюсь. Так уж лучше сразу, что не мучился.

Посмотрел многозначительно (могла дура пристрелить случайно) и положил ремингтон снова на капот.

— Три сменных ствола, — сказал вслух, — три варианта быстросменной пластиковой ложи (с прикладом и пистолетной рукояткой, с прикладом и полу-пистолетной рукояткой, с пистолетной рукояткой без приклада). Понтярщик. Хорошо хоть патронами запасся.

Подумал и нырнул снова в машину, дергая с усилием какой-то мешок наружу.

— Ну если мародерка разрешена, — сказала Лена обращаясь куда-то в воздух, — почему бы мне не поискать нечто для себя, — и она вжикнула молнией, открывая чемодан с ярко-розовой расцветкой. И дело даже не в том, что он рядом с женщиной. Мужчина бы такой сроду не приобрел.

В принципе у нее было одежды, то что надето. Надо попросить потом заехать на квартиру к тетке и собрать вещи. Ну а пока, почему бы и не поискать нечто для себя. Рост у нее с бывшей владелицей чемодана приблизительно одинаковый, а дешевку та вряд ли стала бы приобретать.

Прямо сверху лежала изящная шкатулка. Не открыть было выше ее сил. А обнаружив драгоценности не примерить — это надо быть тупым мужиком. Сережки, брошь, нечто вроде короны и диадемы. Крайне не хватало зеркала. Ну в доме то оно должно присутствовать, решительно поднимаясь с колен и впервые за четверть час, проведенные в любовании цацками, обратила внимание на парня рядом.

Он тоже зря время не терял. На неизвестно где взятом одеяле была разложена целая выставка оружия, коробки с патронами, оптический прицел, какое-то сопутствующее барахло. Приклады, винты, стволы отдельно.

— Ого, — сказала невольно. — И зачем ему было столько?

— Вот и я в недоумении. Показушник, ипить.

Она отметила, что впервые выругался в ее присутствии. Другие особо не стеснялись, разве от Миши не слышала красочных выражений, но тот 'ботаник'.

— Ну ладно, парочка глоков, вот это — MP5, Хеклер-Кох с режимом стрельбы 'с отсечкой' по 3 патрона. А это 'клин', да не простой, а с глушителем заводским. Это ж не охотничье оружье. Хотя вот за СКС, — он поднял винтовку с одеяла, — готов многое простить. — Это как раз на продают частенько в качестве промыслового карабина. Но здесь кто-то всерьез доработал. Отьёмный магазин на 20 патронов, пистолетная рукоятка, складной регулируемый приклад, сошки, боковой кронштейн с планкой 'пикатини' — хочешь коллиматор ставь, хочешь оптику. На 300м лупит — сказка!!!

— Ты хорошо разбираешься в оружии.

Он посмотрел с удивлением.

— СКС очень долго состоял на вооружении ПВО и наверняка и сейчас на складах лежат. Иногда в продажу сбрасывали. Лена, — покачал головой, — мы дети офицеров. Практически все стреляли и некоторые всерьез. Многие на охоту ходили. Естественно пользоваться учились и даже кое-кто из девчонок способен переплюнуть мастера спорта. У Тамары точно разряд есть, но дичь она бить не любит, по мишеням регулярно шмаляет. Мне когда-то отец позволил целый цинк извести на стрельбище. Уж не знаю, как он списывал потом по бумагам. Во всяком случае из калаша и обычного 'макарки' или 'гюрзы' лежа, стоя, с колена, одиночным или очередью сдам любые нормативы. И боюсь тебе тоже предстоит, если гулять хочешь. А то ведь скоро медведи и волки расплодятся и начнут в города захаживать за пищей всерьез, а не в глупых анекдотах про иностранцев.

— Ну деньги, — приняв лекцию к сведенью и попустив мимо ушей про хищников, точно не завтра, годы пройдут, глядя на кучу толстых пачек евриков и долларов, — сказала, — нам вряд ли понадобятся в ближайшие сроки, даже в виде валюты. — А это что? — показала на несколько плотных пакетов.

— Похоже кокаин.

— Ты всерьез?

— А в Москве не пробовала?

— Если честно — нет. И героином не баловалась. Травку как-то курила, не вставило. А в целом пороками не увлекалась. Хм... а для ваших мест такое количество наркоты нормально? Килограмм пять, не меньше. Пожалуй весь город мог забалдеть неоднократно вусмерть.

— В сумке еще столько же...

— Пол лимона в баксах

— ... и здоровенный пластиковый пакет с экстази. И ты права, у нас не особо продается. Гашиш с марихуаной есть, если знать кого спрашивать, а с химией не очень. Разве начальники балуются, но им столько тоже лишнее.

— Может он потому и сидел в вашем медвежьем углу? Контролировал перевалочную базу. Заправки для прикрытия, а зря трогать не станут.

Он замер, озираясь.

— Ничего не слышала?

— Нет, — неуверенно ответила.

— Плакал кто-то... Тихо так, еле слышно.

— В доме?

— Не похоже. Вроде где-то там, — Стас показал на какие-то сараи в глубине двора.

— Не удивлюсь, если заложники сидят связанные, — сказала шутливо, но юмор явно не дошел до парня.

— Я проверю, — сноровисто вставляя патроны в магазин, сказал он.

— Эй, поосторожней! — попросила, осознав, что тот всерьез готовится.

— Посиди здесь, — тоже шепотом ответил Стас. — И ради бога, не вздумай стрелять. Раз плачут, скорее всего никакой опасности.

При этом он прихватил расхваленный карабин, отметила Лена. Наверное, просто не захотел расставаться. Без особой торопливости, озираясь дошел до сарая, снял засов и заглянул внутрь. Видимо не сразу разобрался что к чему или света было мало, потому что постоял на пороге. Потом повесил винтовку на плечо и обернувшись махнул успокаивающе. Вошел внутрь и скоро вернулся, держа на руках трех белых пушистых щенков.

— Какие лапочки! — искренне восхитилась девушка, когда дал посмотреть и потянулась погладить. Те отреагировали вяло, слабо пищя.

— Похоже алабай, — она бездумно кивнула, в первый раз слыша про такую породу. — Мать отсутствует, а они голодные. Вот и скулили.

— А они кроме молока что-нибудь кушать могут? — подняла девушка тревожные глаза.

— Ну, на вид недели три, — пробормотал он неуверенно. — Надо попробовать. Все равно вариантов нет. Или станут есть, или нет. Где ж взять недавно рожавшую псину, чтоб молоко было. У нас и козы не имеется. А в сарае ничего не было, даже миски с водой. Сутки не срок, — бодро выдал, неизвестно зачем. — Не могли сильно ослабеть. И раз собаки есть, должен быть какой корм. Поищу в доме.

Далеко ходить не пришлось. На кухне обнаружились мешки с собачьим кормом, а в холодильнике мясо и молоко, а также сливки. Подумав, кинул вырезку назад в уже не работающий холодильник. Протухнуть не успело, но вряд ли в столь малом возрасте щенки способны жевать, даже нарежь на мелкие кусочки. Лучше, конечно, фарш, но пользоваться кухонными агрегатами он не умел, а нормальная ручная мясорубка в блестящей металлом и пластиком кухне наверняка не водилась. Интересно, хозяйка хоть сама была в курсе какие кнопочки нажимать или имелась домработница с поварихой? Уж больно чисто после панического бегства. Ничего лишнего не присутствует на столах и в раковине.

Подсказать было некому, а привычно за информацией в интернет нынче не нырнешь. Потому пошел по линии наименьшего сопротивления. Изучил упаковки и решив, что 30% сливки Valio (местных продуктов, оказывается не употребляли) лучше, чем обезжиренное молоко, тем более надпись радовала наличием витаминов B2 и B12. Залил миску с шариками из мешка, предварительно попробовав. Времени прошло не так много и скиснуть не успело.

Подумал и еще раз осмотрелся. Вот блендер был ему знаком, хотя бы заочно, не настолько тупой, только без электричества бесполезен. Потому пустил щенков ползать, а сам принялся в первой попавшейся кастрюле старательно топтать подвернувшимся под руку тяжелым металлическим предметом, напоминавшим гранату в миниатюре. Неизвестно зачем использовали здесь, но нечто похожее мать употребляла в виде пестика для очень схожих целей. Может и здешняя повариха. В результате получил что-то вроде кашицы. На всякий случай добавил еще сливок, разбавляя смесь и поставил тарелку с оригинальным блюдом на пол, потыкав по очереди собачек носом. Вопреки опасениям все три принялись лакать с энтузиазмом, жадно глотая все подряд, хотя до сучки не сразу дошло чего от нее хотят.

Торчать зря рядом было бессмысленно, нужно заниматься делом. Для начала погрузить найденное оружие и наркоту в машину. Пригодится. Первое он отдавать вообще не собирался, прекрасно понимая насколько глупо. В ротных оружейках и на складах полно автоматов и много чего имеется. Но то стандарт, а такого ни у кого не имеется. Всегда приятно растопырить пальцы. Тем более рано или поздно придется шерстить город на предмет полезного имущества. Будет стимул для остальных. Кстати не мешает на собрании обговорить некоторые вещи. Что брать лично для себя можно, а что положено сдавать в общий фонд. Поэтому кокаин надо демонстративно при всех выложить. Устроить вечером веселье, а то вряд ли много счастья приносит таскание трупов. Как бы еще кто не сдвинулся.

— Сюда иди, — замахала рукой Лена, стоило появиться на пороге.

— Чего? — без особой спешки приблизившись, была б опасность вела б себя иначе. Да и какие нынче возможны серьезные угрозы. Не от покойников же. Слава богу в виде зомби не шастают и лежат спокойно.

— Смотри! — сказала она, показывая пальцем в направлении одного из коттеджей и сунула снайперский прицел. Судя по поведению решила для развлечения использовать вместо бинокля и поглазеть на окрестности.

— И что? — озирая привычно пустой двор скептически спросил.

— На ступеньках крыльца!

И тут он обнаружил. Привалившись спиной к перилам, поперек подъема и к ним спиной сидел человек в офицерском кителе с погонами. Знаки различия с такого ракурса не разобрать. Ну сидит и сидит, покойники в разных позах попадались. В этом не было б ничего удивительного, если б через мгновенье после обнаружения он не поднял руку с бутылкой и не принялся заглатывать прямо из горлышка. Особых сомнений насчет содержимого в сосуде не появилось. И мертвяки прежде себя так не вели.

— Пошли, — решительно сказал Стас, направляясь к воротам. Сотню метров проще пройти ногами напрямик между домами, чем заводить и пилить в объезд. В глубине души оба боялись, что человек исчезнет. Кто бы он ни был, фактически первый взрослый человек, выживший наперекор уже окрепшей уверенности в отсутствии таковых. Сумасшедшая бабка не в счет.

За забором вкось стоял новенький УАЗ 'Хантер' с привязанным сзади тросом и остатками решетки от магазина. Можно не сомневаться, как выдрал и поехал дальше, так и волочилась сзади, оставляя след. В другой жизни подобного грабителя нашли бы моментально. Но она осталась сзади, а сейчас некому было открывать уголовные дела и расследовать кражи.

Они буквально пробежали по тропинке, спугнув метнувшуюся из-под ног рыжую кошку, влетев с разбега во двор. Никуда он делся, так и сидел в наброшенном на плечи кителе и расстегнутой до пупа форменной рубашке, демонстрируя всем желающим заметный животик и волосатую грудь. Пустая бутылка из-под многозвездочного коньяка валялась рядом. А перед ним стояли еще пять. Как-то не удивляло, что жрал не простую водяру даже в страстном желании забыться. После обнаружения хорошо знакомого всему гарнизону внедорожника за шестьсот с чем-то тысяч рублей уже не сомневался кого обнаружит.

Подполковник Павел Семенович Терентьев занимал пост начальника отдела приемки и хранения специальных средств и военно-технического имущества базы материально-технического обеспечения округа. То есть в его ведение входило все, помимо вооружения. За руку ни разу не ловили, не смотря на неоднократные ревизии, включая внезапные и чуть не из Генштаба. То ли умел договариваться, то ли хорошо прятал концы. Во всяком случае, отнюдь не бедствовал, судя по машине и коттеджу. Стас прежде не имел понятия где подполковник живет, но мужик вообще-то был не вредный и при необходимости офицерам помогал.

— ...! — произнес краса и гордость ВС РФ, награжденный даже какими-то медалями, подняв на незваных гостей мутный взор. — ..., заявились не запылились.

Стаса слова не удивили и не обидели. В армии матом не ругаются, а разговаривают.

— ... надо? — потянувшись за очередной бутылкой, пробурчал.

— Завязывайте, господин подполковник, — сказала с отвращением Лена, — совсем человеческий облик потеряли.

— А зачем? — без ругани и на удивление трезво спросил тот. — Вот там, — он ахнул рукой в сторону входа, лежит моя жена и взрослая беременная дочь. Она приехала к родителям рожать, поскольку супруг тот еще козел. Любовь зла, знаете? Даже заработать как следует не способен. А я с радостью принял и готов помочь. Потому что у меня был бы внук! Мне еще пятидесяти нет, а уже внук! И вот они теперь мертвые. Совсем-совсем, навсегда. А я живой! Зачем? Зачем все эти годы, когда никого нет? Почему я остался, а они нет. Мои девочки были много лучше меня. Какая сука, — он погрозил небу кулаком, выронив со стуком упавшую бутылку, — вынесла идиотское решение? Я ж когда туда попаду, его на куски рвать стану, этого доброго дедушку с длинной бородой. А сейчас, идите отсюда к ... и не мешайте, — теряя интерес заявил. — Имею право.

Стас молча поднялся по ступенькам и двинул ногой по бутылкам. Они с жалобным звоном полетели в стороны.

— Ты! ...! ...! Творишь?! — вскричал возмущенно Павел Семенович.

— Ты офицер или дерьмо?!

— Я снабженец, — криво усмехаясь сказал подполковник. — Не тебе, молокососу меня учить. ... таких всяких на ... вертел. И ... поумнее ... встречались. ... Нашелся ...

— Если не сдох, — наклоняясь к нему, прошипел Стас, — так хоть похоронил бы. Чтоб не жрали собаки. И про солдат своих бы вспомнил, что тоже лежат непогребенные.

Тот вдруг скривился и заплакал, вздрагивая и почти беззвучно, спрятав голову в коленях и скорчившись. Лена присела рядом, осторожно, будто маленького, гладя по лысеющей голове.

— Мы тоже не понимаем почему уцелели, — шептала. Выплакаться иногда хорошо. Отец, когда его мать умерла почти сутки ходил с каменой мордой и без эмоций, на манер робота. Вроде все говорит и делает по делу, а мозги неизвестно где. А потом, на поминках хлопнул хорошо, прослезился и оттаял. — Но раз уж так вышло, нельзя ничего не делать. На базе несколько десятков собралось и им понадобится кто-то авторитетный. Вы не зря остались. Там множество внуков и внучек, пусть не по крови, нуждающихся в опыте взрослого.

— Поможете? — поднял он наконец голову. — На кладбище, как положено похоронить, поможете?

— Конечно, — заявила Лена, глядя на хмурую морду Стаса. Она не хуже него понимала, чего тому стоит слушать. Чем его мать хуже, похороненная в общей могиле. Или еще многие тысячи, лежащие сейчас на улицах и в домах без заботы. А те солдаты, для которых Трофим собирался вырыть общий ров? — Подгони машину, — сказала для парня.

Он нагнулся, подбирая бутылку и шарахнул ее каменную плитку на дорожке, только стеклянные брызги полетели в стороны.

— Проследи, — сказал, поворачиваясь и уходя.

На прежнем месте ничего не изменилось. Никто не появлялся и не пытался унести брошенное без присмотра добро. Если учесть поднятый машиной шум, далеко различимый в полной тишине, а оказывается даже когда в городе ничего не происходит, все время какие-то звуки раздаются, а теперь полное молчание, если не считать птиц. Кстати, в отличие от людей, на животных излучение не подействовало. Собаки, кошки, птицы, мыши вполне себе продолжали нормально существовать. Нигде не валялись трупики, напротив, кажется ворон заметно прибавилось. Если учесть их милую привычку пировать на полях сражений, видимо и здесь стесняться не собираются. Со всей округи слетаются.

Покидал вещи в кузов, оставив себе модернизированный СКС, затем потопал в дом за щенками. Оба мальчика нажравшись спали. Животы у них заметно увеличились. Когда засовывал в большое ведро, за неимением ничего более подходящего, один зашебуршился, облизав пальцы шершавым язычком и завилял хвостиком. Второй меланхолично вякнул и продолжил сопеть. Наверное перетрудились, перемалывая смесь. А вот девочка напрудила изрядную лужу и с глубоким интересом ее изучала, обнюхивая. Выглядела она гораздо бодрее. Уже хорошо. Кажется питание пошло впрок.

Подобрал тяжелый мешок с собачьим кормом, прихватил несколько банок консервов с рисунком морды овчарки, решив проверить позже. После секундного раздумья взял тот самый здоровенный кусок вырезки, заказав себе поискать ручную мясорубку. Сграбастал и бутылку с молоком, решив заскочить в продуктовый и поискать более подходящие сливки. Да и в зоомагазин можно наведаться. Наверняка там есть нечто более подходящее для такого возраста или хотя бы книга с пояснениями чем кормить и как. Завел 'газель', мимоходом обратив внимание на уровень горючего. Еще пол бака. Надо бы заправиться, но как это нынче делать без электричества не очень представлял. Слить из чужой машины? Тоже вариант, но потом.

Уже в паре кварталов до кладбища встретили двух девчонок лет по двенадцать и мальца с натугой кативших тележку с несколькими телами. Стас остановился не особо довольный дополнительной работой. Проехать мимо было бы не по-человечески, а грузить-снимать не так просто при такой команде. К счастью Павел Семенович слегка очухался. То есть по-прежнему был пьян до изумления, однако отреагировал правильно и даже не уронил тяжесть, не смотря на то и дело подгибающиеся ноги.

Двери церкви были распахнуты настежь и на шум машины выглянул к удивлению Стаса хорошо знакомый Костя Артемьев в длинной одежде без разреза с отверстием для головы и широкими рукавами. Еще длинная широкая лента через плечо, невесть что символизирующая. На груди у него висел здоровущий крест. Не будучи религиозным Стас имел смутное представление о поповских одеяниях, но нечто похожее носили в фильмах.

В старые времена место погребения было вторично по отношению храму. Город ставился советскими гражданами и под руководством армейских начальников и партийного руководства. Естественно ничего для верующих изначально не предусмотрели. На другом берегу Ахтубы еще от времен деревни Николаевки нечто сохранилось, но практически никто не ходил, Разве последние старики. Не потому что запрещали, а такое правильное коммунистическое воспитание.

В конце девяностых все-таки поставили каменную на пожертвования браконьеров и государства. Неизвестно правда ли, но по слухам половину выделенного разворовали. Тем не менее смотрелась достаточно прилично. Даже сюжет по областному телевидению показали, где бывший второй секретарь города, на тот момент правящий вне воинской части безраздельно, с женой присутствовал на открытии и молебне. Причем крестился он будто мух отгонял. Может он и потом захаживал, но эти новости до Стаса не доходили. С бывшими коммунистами такое случалось, особенно под старость.

— Заносите, — сказал Костя устало, — крещенные?

— Нет, — переглянувшись ответили девчонки.

— Не важно, — задирая свою хламиду и залезая в карман обнаружившихся под ней стареньких джинсов извлек несколько крестиков. — Освященные. Наденьте на шеи перед отпеванием.

— Ты чего творишь? — прошипел Стас, беря за грудь самозванного попа. — Когда православным семинаристом стал, баптистская твоя рожа?

— Уймись, — сказал спокойно Кося, глядя ему в глаза. — Можно подумать ты разницу в обрядах знаешь. Бог один, а лучше меня все равно не найти. Я хотя бы знаю разницу между литургией и молебном, Сорокоустом и Трисвятое. И слова без книжек помню.

— Эй! — сказал настороженный голос.

От церкви подходили двое пацанов лет четырнадцати с лопатами в руках, подозрительно посматривающие.

— Появится настоящий священник, с удовольствием уступлю место. А пока всех отпою, независимо от происхождения и веры. Не лезь, — стряхивая руки, негромко сказал Костя. — Все нормально, — обращаясь к пацанам заверил. — Это ж Стас Поздняков, на радостях обнять хотел, да воспитание не позволяет. А вы чего подумали?

Судя по выражению лиц не очень-то поверили, но Стас отступил и они слегка успокоились. Уже не так агрессивно сжимают инструмент.

— Помогите лучше занести. Иди Поздняк за носилками, — сказал с нажимом Костя. — За дверью стоят. Ты поздоровее будешь, а мои помощники уже запарились.

— Сигарет нет? — спросил один из пацанов. — А то даже в город сбегать некогда.

— Вы давно здесь? — доставая из 'газели' сразу блок 'кента', доставшийся вместе с оружием и наркотой бесплатно, поинтересовалась Лена.

— С утра. Тоже привезли родителей. А потом остались. Два десятка могил уже вырыли, — тот показал замотанные бинтом со следами крови ладони. — Мозоли набил с непривычки. Все идут и идут, у большинства сил нет притащить, так Васька на машине гоняет, только глохнет на каждом углу.

— Сам бы и попробовал, — хмуро сказал второй, между тем открывая борт грузовичка для удобства.

— Забьемся не хуже сумею? А, — сказал Стасу, — клади носилки. Наверх полезешь или нам? Ну как хочешь. А дьякона не трогай, — сказал понизив голос, с угрозой. — Какой-никакой, а лучше не имеется. И с людьми говорить умеет.

Лена не стала слушать обмен 'любезностями', тем более Стас промолчал и полез в кузов. О чем они говорили с тем парнем она не слышала, но вроде продолжения не последует. Кажется в позу крутого мачо становиться ее напарник не собирался.

Взяла в кабине несколько отпечатанных большими буквами на принтере в штабе листовок и направилась к воротам кладбища. Сначала на них прикрепить, потом у церкви. Точно такие они клеили на каждом подъезде и доме, где побывали. С одной стороны сигнал для других групп, здесь уже обход был и живых не обнаружено, с другой извещение для желающих куда идти и где компания собирается. Совсем не факт, что каждый прочитавший направится на базу. В пустом городе можно неплохо устроиться. Жратвы и самого разного имущества в десять раз больше необходимого, но нормальный человек не любит одиночество.

Глава 4. День первый. Вечер.

Они еще не подъехали и даже не стали сигналить, как ворота поехали в бок, открываясь. Трофим обещал посадить там постоянного дежурного из младших, заодно заняв, на случай появления новых живых самостоятельно и вообще для порядка. Внутренняя телефонная сеть вполне работала и можно было вызвать начальника или кого свободного при необходимости. Видать услышали шум мотора издалека и признали грузовик.

— Где Трофим? — спросил маленького пухленького пацана в очках, когда тот с готовностью подбежал, на жест. На руке для пущей доходчивости повязка с надписью. Имени его Стас не помнил, а уточнять было неудобно.

— В штабе вроде. Последних из подвала вынесли. Все ... в конец. Засыпят трактором и ... Ух ты, — он обнаружил за водителем Павла Семеновича.

Тот причмокнул, продолжая сладко спать и не реагируя как на тряску в пути, так и на остановку и вообще на происходящее. Подполковник вырубился намертво после установки крестов, даже не догоняя новую порцию. Просто выключился. Пришлось кантовать совместными усилиями, надеясь что очухавшись придет в себя.

— А чего это он?

— Устал. Выпил. Заснул. Все нормально.

— А... у нас тоже пополнение. Семеро молодых и двое взрослых, вот!

— Кто?

— Не, не военные, — помотал головой дежурный. — Из депо. Представляешь, сразу семья. Муж, жена и сын.

— ... , — сказали внятно из кузова сразу несколько человек с заметной завистью, там видать тоже прислушивались, а в брезенте еще предыдущие в какой-то момент дырочек наделали для света и ушей.

После отпевания, похорон и легкого закусона с выпивкой дюжина собравшихся там от восьми до семнадцати лет погрузилась в 'газель'. Идти им все равно некуда и без нажима решили попробовать. Костя с обоими могильщиками покидать церковь не собирались.

— Пуляевы. Он в параллельном учился, то еще оболтус.

— Нет, не знаю. Но уже хорошо.

— Ага!

— Давай звони, а мы к штабу, — нажимая газ, посоветовал.

На газоне перед зданием, подстелив простыни и одеяла на траву, разлеглась немалая группа девчонок, нечто обсуждая. Вид у многих был измученный, но когда Стас остановился и наружу полезли пассажиры, кого-то узнали и почти все повскакивали. Окружили новеньких, расспрашивая и объясняя, что к чему. Можно было не волноваться и заняться собственными делами. Даже Семеныч никуда не денется. Вон сколько заинтересованных взглядов.

— Ты ж с детским садом должна сидеть, нет?

— У них тихий час, — сообщила Тамара и на удивленные брови уверила, — на удивление все спят. Устали. И присмотреть имеется кому. Я ж начальница. Заведующая, — она хихикнула.

Все-таки, видимо не все дети послушно себя вели. Она по-прежнему водила с собой ту девочку с отсутствующим взглядом. Скорее всего, боялась оставлять одну.

— Слышал уже? — спросила Тамара, с интересом изучая СКС, когда принял у Лены пресловутые сумки и помог той соскочить, подав руку.

— Насчет выжившей семьи? Повезло.

— Не то слово. Главное бывает!

Он извлек из кабины заодно и ведро, прежде стоявшее в ногах. Сдвинул крышку с собственоручно пробитыми дырками и оттуда сразу полезли любопытные мордочки щенков. Без ограды они начинали ползать под ногами и это было достаточно неудобно в замкнутом пространстве. Еще и к педалям норовили подобраться. За неимением подходящего оборудования (не в чемодан же сажать) сошла и кухонная принадлежность.

Тамара ахнула, всплеснув руками. Но удивительнее всего, что молчащая девочка несмело протянула руку и погладила с задержкой одного из щенков по головке. Стас извлек из емкости и сунул в руки, ожидая что отпрянет. Но она прижала к себе.

— Спасибо, — сказала еле слышно.

Тамара уставилась на подопечную, открыв рот и перекрестилась.

— Не сжимай сильно, — наставительно сказал парень. — Это ж не игрушка. Она живая, — определить совсем не сложно, даже не переворачивая. Шерсть серая, в отличии от самцов, которые были белые с пятнами. Стас понятия не имел, брак ли подобная разница в окраске или так бывает. Главное чтоб не сдохла внезапно. А выставок с медалями за лучший породистый экстерьер в ближайшее время не предвидится.

Девочка моментально опустила щенка на землю и присела рядом. Сучка сразу ткнулась в руки и требовательно тявкнула.

— Отдам насовсем, если пообещаешь кормить и заботиться.

— А чем? — подняла большие глаза.

Лена уже достала еще одну кастрюлю с заготовленной кашицой и бутылку с молоком и принялась объяснять, как и что с непередаваемым апломбом лично изобретавшей методику. Рядом стояло уже несколько девчонок, глядя с завистью и слушая.

— А кто они? — спросил Стас. — Эти взрослые?

— Мишка тоже первым делом спросил, — рассеяно сказала Тамара, наблюдая за неожиданным излечением. — Она проводница в поезде была. Он слесарь-ремонтник в депо. Человек с руками, пригодится.

— Трофим-то скоро появится?

— Да он в штабе. Роется в бумагах...

— Тогда я пойду, — сказал Стас, вешая имущество на плечо. — Имя ей дайте, — потребовал на прощанье.

Бывший кабинет командира части находился в самом конце коридора и топать пришлось с тяжелыми сумками достаточно далеко. Пнул дверь ногой, поскольку руки были заняты и с облегчением шваркнул груз на стол. Потом извлек обоих оставшихся щенков из ведра и отправил путешествовать по полу. Один решительно воспротивился пиханию, усевшись напротив и глядя жалобными глазами.

— Кушать что ли хочешь? Скоро. Кстати будешь ты у меня Шарыч. На Шарика как-то не похож, не солидно.

— Отдай мне этого, — сказал Трофим, поглаживая второго.

— Да бери на здоровье. Только ведь за ним смотреть надо.

— Надо бы поискать в городе кавказцев или овчарок, — задумчиво выложил новый план начальник.

— Правильней будет стрелять бездомных собак, а не подбирать. Они вполне могут человечину попробовать с голодухи.

— Тут надо смотреть на поведение, — потирая затылок возразил Трофим. — Дружелюбных привечать. Пригодятся. Вроде был на окраине приют для животных, пошлю кого-нибудь.

— Чего-то у тебя вид замученный.

— Голова болит.

— Сожри цитрамон или нурофен. А еще лучше — поспи пару часов хотя бы.

— Хорошо что зашел, — продолжая держаться за голову, пробурчал Трофим. — Как раз про таблетки речь. Короче надо еще раз съездить в город. В аптеку. У нас диабетчица есть. То есть их двое, но второй легкий вариант. Диеты достаточно. А ей нет. Инсулин позарез нужен. В санчасти всего пару ампул. В армии, как понимаешь, такое не часто случается. Еще, — он извлек из кармана бумажку и прочитал, — сахароснижающие таблетки маниил и репаглинид, — сунул в руку Стасу. — Тест-полоски, для определения сахара в крови. Посмотрите там. — Ну и вообще волоките все подряд. Не только антибиотики, а любые средства и причиндалы, вплоть до ваты. Сколько уместится, все берите. Возьми Валеру он просился с тобой.

— Илья, а нафига?

— В смысле?

— Сколько срок годности у лекарств? Год, два? Ну можно использовать еще пару лет, наплевав на предупреждения и возможность травануться. А потом? Мы инсулин не сделаем при всем желании. Тут нужен целый фармакологический комплекс и сотня профессионалов, а не учебники с общими словами.

— Ну и вывод?

Стас молча пожал плечами. И так все ясно.

— Отказать, пусть помирает не через три года, а на следующей неделе? Или пусть сама идет и ищет лекарства? А зачем тогда собрались? Не для помощи друг другу? Надо делать что возможно и получится, — сказал помолчав Трофим. — ... его знает, что произойдет через несколько лет. Может в натуре кто отсиделся по атомным убежищам, шахтам и пещерам. Да и уже трое взрослых нашлись помимо сумасшедшей старухи. Да-да, про твоего уже отзвонился с проходной. Кто сказал других не будет? Выкинь из башки эти глупости, — закончил решительно. — Мы отвечаем за всех, вот и не надо делать так, чтоб потом мучала совесть. Потому стану делать необходимое! А если не смогу спасти каждого, в том вины не будет!

— Ладно, — согласился Стас, помолчав. — Ты прав. Сделаем. Но я пришел не за этим. Есть маленькое любопытное дельце. В городе сейчас что угодно найти можно, — он расстегнул молнию и извлек оттуда сначала пакет с кокаином, а затем MP5, выложив на стол. — Лена обвешалась побрякушками. Не бижутерия какая. Настоящие брильянты. Завтра половина захочет подражать. Может имеет смысл приказ издать? Ну там любая находка, которую можно использовать на благо обществу делится. В общак три четверти и остальное для счастливчика-нашедшего.

— Ну в принципе можно, хотя формулировка сомнительная. Что такое 'благо общества'? Определение можешь подсказать? А то кокаин легко сойдет за вред и лучше заныкать втихую.

Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно криво, очень похоже, усмехнулись.

— Смысл понимаю, когда в оружейке каждому по десятку калашей можно получить, не считая складов, начнут выкобениваться. Мешок муки никому не сдался, пока голода нет, а вот нечто оригинальное...

— Да по любому поводу! Когда продукты протухнут, а вещи без электричества бесполезны рано или поздно появится обмен. А цениться будет далеко не только полезное, но и красивое, чтоб у остальных не было.

— Золото пойдет в ход?

— Почему нет?

— Это надо обсудить со старшими, чтоб не просто приказ был, на который все дружно плюнут. А кокаин пока в сейф спрячем. Если вдруг чего, вместо наркоза пригодится. Железки, естественно твои. Оставь пока, чтоб не таскаться.

— Поговори сначала с Мишкой, — посоветовал Стас. — Уж он формулировку приказа выдаст, не придерешься.

Город по-прежнему изумлял случайную гостью своим разнообразием. После одинаковых трехэтажек и коттеджей появились приличные кирпичные дома. У многих палисадники, огороды. Правда асфальт превратился в некое издевательство с огромными ямами, будто здесь совсем другой дорожный трест трудился не покладая рук. Точнее вовсе не прикладывая.

— Мы явно не в Москве, — сказала Лена, в очередной раз подпрыгнув.

— Наш город когда-то родился в результате слияния деревень Николаевка, Скубино и военного городка, — сообщил Валера. — Где-то в 60е было очень бурное строительство и понаехала куча народа.

Она поощряюще кивнула. Видимо тридцать тысяч человек для пацана огромная цифра.

— Судоремонтный открыли, по государственным планам застроили все вокруг. В центре переделали все, — тоном гида, продолжал просвещать приезжую, — снося старые деревянные дома и возводя люксовые здания для начальства. Не только работать, но и жить, да и отдыхать. Дом Культуры в четыре этажа, кинотеатр, универсам и много чего, — дав на последних словах петуха, как бывает, когда у подростка ломается.

Ей стоило немалого труда не улыбнуться. Зачем обижать.

— Здесь уже позднее частное строительство, — помолчав недолго продолжил Валера, — в основном. На заводе ссуды давали безпроцентные. Кто не успел выплатить, в 90е фактически бесплатно получил, когда цены скаканули, а возврат прежний. Правда и с заводом стало херово, но тут уж как водится... Твою ...! — боковое зеркало разлетелось мелкими брызгами.

Лена ничего не успев понять свалилась на Стаса, вывернувшего руль, так что грузовичок опасно накренился и встал поперек дороги.

— Наружу! — закричал Стас, вываливаясь одновременно из кабины и держа в руках карабин.

Так ничего и не соображая, она отправилась следом, бесцеремонно выпихнутая Валерой. В отличии от нее, забывшей 'ремингтон', тот держал в руке врученный перед посадкой пистолет из найденных и моментально заполз под колеса, держа его на изготовку. Кажется он гораздо лучше понимал обстановку и не зря получил оружие. Где-то минуту царило молчание. Потом впереди демонстративно откашлялись не очень далеко.

— Вы ребята больше в эту сторону не езжайте, — сказал голос с насмешкой. Достаточно громко, но не орал. Толком не разобрать откуда, но совсем рядом говорит. — В другой раз в лобовое стрелять будем. Городок военный ваш, ну и нечего сюда мотать.

— Нам в аптеку надо! — крикнул Стас.

— Не ... мозги. В части есть медпункт и больница в центре. А Николаевка с судостроительным наш район и нечего соваться.

— Это ты, Серый? — спросил Стас.

— Я, — не сразу ответил тот. — А ты кто?

— Стас Поздняков.

— О! Ты нынче под Трофимом ходишь? Не ждал от тебя.

— Дык получше Бубны будет.

Оба заржали над неведомым для Лены юмором.

— Харэ пугать, — заявил, отсмеявшись Стас, — давай нормально поговорим.

Он поднялся, показательно прислонив винтовку к машине и показывая пустые руки. Зашагал по дороге.

— На слабо берешь, — одобрительно сказал голос. В доме напротив открылась дверь и невысокий жилистый парнишка лет шестнадцати появился на пороге. Лицо отдавало азиатчиной даже на расстоянии, притом не монголоид какой. — А может перестрелку устроим? — спросил на ходу. — Врубим мрачную музыку и начнем выхватывать шпалеры, — он похлопал по кобуре на поясе.

— У пентов взял?

— У самого! Он сука на посту не остался, когти рвать вздумал, да сдох.

— Как-то не удивляет. Козел и был.

Они остановились на середине улицы и дружески пожали друг другу руки, будто не было только что угроз и выстрела. Лене все больше казалось, что это не мир сошел с ума, а оба парня натуральные психи.

— Это кто? — спросила она у Валеры, не сомневаясь в компетентности.

— Ким, — ответил тот сразу.

— Кореец? — тупо удивилась.

— Это Россия, — с издевкой пробурчал тот, выползая из-под колес. Похоже он уже не ждал неприятностей, хотя пистолет по-прежнему не прятал. — У нас тут кого только нет помимо русских. Татары, казахи, украинцы, чеченцы, корейцы, калмыки, азербайджанцы и армяне. У меня, между прочим, фамилия Шехтель и отец был немец.

— Да я не в обиду, — извинительным тоном сказала Лена.

— Вот и не вякай, иные нервно реагируют на подколки, — глядя на продолжающуюся оживленную беседу, отрезал Валера.

Она помолчала некоторое и время и не выдержала.

— А что он сказал про Трофима и Стаса, будто насмехался?

— Года два назад, — не оборачиваясь и явно отслеживая близлежащие дома в поисках угрозы (мальчишки есть мальчишки), принялся прежним тоном чичерони для иностранцев излагать Валера, видимо отошел уже, — наш нынешний командир Мишке походя по шее дал. Просто так, без причины, утверждаясь. Так подвалили вдвоем остальные братья и отметелили за милую душу. Прямо в коридоре, при учителях. А он здоровый уже тогда был и старше на год даже Славы. Еще чем-то там занимался спортивным. В офицеры метил. Но против ничего не смог. Стас здорово дерется и моментально звереет. Может в запале и порвать всерьез.

Хорошая информация, душевная. Хотя и Тамара что-то такое говорила про боязнь Стаса в школе.

— Потом ходили мимо и вежливо раскланивались. Типа счеты улажены. Но подчиняться Трофиму вроде как западло выходит.

— Какая сейчас разница?

— То-то и оно, — согласился Валера. — правильно себя повели Поздняки. Не стали выяснять отношения.

То есть иерархию стаи и демонстрировать великую гордость, топыря пальцы, перевела Лена для себя. Могли ведь как эти, с ружья пальнуть, чтоб на место поставить. А у того калаш имелся. Точно бы пару дополнительных трупов образовалось. Значит при всей своей хулиганистости нормальные ребята. Умеют видеть нечто важное кроме собственной значимости.

— Поехали, — приказал, вернувшийся Стас.

— Куда?

— В больницу.

— Они что не могли поделиться инсулином, можно подумать обеднеют? — строптиво потребовала Лена.

Оба парня посмотрели на нее с легким недоумением.

— Это уже дело принципа. Завтра им чего понадобится, отдавать за просто так? Тем более, в каком-то смысле они правы. Скорее всего найдем нужное и нечего разевать рот на чужое, не проверив в своем районе.

— И до чего договорились? — полюбопытствовал Валера уже в кабине.

— Проспект Ленина граница.

У них до сих пор существует в честь вождя революции улица? — подивилась девушка.

— Потом Добролюбова до автовокзала. Южнее все наше, считая железку и депо. За ними остальное, включая тот берег, автовокзал, молочную ферму и судоремонтный. Проезд сквозь территорию свободный, при условии отсутствия мародерки. Кладбище, церковь, мечеть места на будущее для мирных встреч и не принадлежат никому. По мне нормальные условия. Если не врет, человек триста собралось и во главе кто-то из взрослых.

— Между прочим, про нас они в курсе и про Трофима знал.

— Это не секрет. С попиком нашим пообщались. Тоже хоронить возили и отпеть просили. Он там прочно засел, на базе так и не появился. Но я о чем... А, вообще имеется семеро старших. Слесарь, дизелист, сварщик, продавщица, строитель и два пенсионера с судоремонтного.

— И чем это важно? — удивилась Лена, отреагировав на кивок Валеры.

— Они не старые, рано уходили на пенсию.

— Обоим нет шестидесяти, — подтвердил Стас. — Я специально уточнил. Главное не понять по какому принципу выживают, — со злостью сказал. — И какой процент от общего количества.

— Ну младше шести мы никого не видели.

— В школе было тысяча учеников, плюс-минус сотня. Я чисто по классам, в каждом тридцать. Иногда чуть меньше или больше. В их второй, не меньше. Выходит всего уцелевших под шесть сотен. Еще пол сотни, пусть целая где-то бродят или пока не определились. Получается даже из наиболее живучих один из трех в лучшем случае.

— По возрастным категориям смотреть надо, — неуверенно заявил Валера.

— А еще по национальности, религии, разрезу глаз и кто были родители, не алкоголики ли. А если да, — закончил с сарказмом, — это положительное качество для космических ... лучей или отрицательное? Нет, — пробурчал, — здесь нечто другое. И так просто фактор не выловить. Может гены определенные, а может болели желтухой в детстве или корью.

— Поднять медицинские карточки в поликлинике не проблема.

— И смысл искать? Теперь это кому на... нужно?

— Разве прикинуть количество на всю страну. Или мир.

— И то не факт.

Они замолчали и ехали минут пять без разговоров. Потом мелькнул забор, окружающий больницу. Стас подъехал и принялся разворачиваться задом прямо к дверям, чтоб не таскать лишнее расстояние. Попутно зацепил одну из легковушек, оставленную у входа вопреки всем правилам.

— Так и я могу! — довольно сообщила Лена.

Он промолчал. Оправдываться глупо, а вылезать и распихивать никому не нужные автомобили еще и бесполезно. Если кому понадобится, возьмут нечто поновее и фасонистее. Да и вряд ли в ближайшее время много придется раскатывать на легковушках. Грузовики удобнее и полезнее. И тех полно, на всех хватит. В ангарах возле полигона находятся, наверное, сотни законсервированных, включая ГАЗ-66 шестьдесят-лохматого года выпуска. Прежде там стояли часовые, но желающие рискнуть могли отвинтить зеркало или еще чего, главное чтоб в глаза при внешнем осмотре не бросалось. В основном баловались, но по слухам и на продажу кой-чего уходило. Так что неизвестно удастся ли запустить, но хватает и других, поновее. 'Уралы' с 'Камазами' последних десяти лет выпуска не разбирали и совсем иначе сторожили. А уж запчастей достаточно на много лет для их общины.

— Пошарьте для начала в приемном покое, — сказал, остановившись. — Особенно закрытые ящики. Возьми монтировку, Валера. Наверняка замок висит, можешь не стесняться. А я на склад сбегаю. Знаешь где?

— Не-а.

— Прямо по коридору, — объяснил Стас, изучивший за посещения матери больницу полностью.

Иногда через основные входы-выходы гулять не рекомендовалось. Любой повар на производстве умеет схимичить и уж собственные дети голодными не останутся. На продажу она никогда не брала и Стас это грехом не считал. Все равно большинство лечившихся не ели здешнюю еду, подкармливаемые домашней. Или не доедали, оставляя. Куча отходов вечно выбрасывалась. Так что изредка таскал домой мясо или еще какие йогурты. Можно подумать другие этого бы не делали.

— В конце железная дверь, выход во двор. Там отдельная пристройка, чтоб доступа не было с улицы.

— Понял.

— На складе тележка должна быть, а может и электропогрузчик. Фигли уродоваться, таская руками, когда есть транспорт. Да и лекарства сразу в коробках лежат. Если чего, орите громче. На, — поколебавшись отдал карабин девушке. — Мне с этим, — доставая лом, топор, силовые кусачки, способные перекусить даже 16мм арматуру и резак для металла, предусмотрительно прихваченные именно потому что прекрасно помнил о запорах и не собирался искать необходимые инструменты в последний момент перед запертыми дверями, — неудобно будет. Присмотри.

Коридор был абсолютно пуст, даже примелькавшиеся во время поездок по городу трупы отсутствовали полностью. Шаги гулко раздавались под сводами. Были неприятно. Не то чтоб боязно, а тягостно. Тем более свет не горел. Видимо выжрав горючку больничный генератор заглох. Сколько часов автономной работы требуется в нормальных условиях? Все ж больницу и в худшие 90е годы никогда полностью не отключали за задолженность.

Уже в самом конце, возле заветной двери, как положено по инструкции закрытой, он из бокового коридора услышал невнятный шум. Что-то стукнуло-брякнуло и прозвучало достаточно странно, чтоб списать на естественный шум. Если где-то окно или дверь открыты и от ветра звякает, звучало бы регулярно. Прислушался и снова уловил нечто непонятное.

Осторожно положил инструменты прямо на пол и пошел на подозрительный скрежет, на ходу расстегивая кобуру и извлекая 'макаров'. Если ерунда какая никто не увидит и смеяться не станет. А вдруг собака забралась? С перепугу кинется, покусает. Потом ищи еще уколы от бешенства. Проще сразу пальнуть. Все равно их отстреливать придется. Рано или поздно за неимением ничего подходящего начнут трупы жрать, а убрать всех невозможно.

Шум раздался гораздо яснее и он уже уловил откуда. Из рентген кабинета. Толкнул дверь и на мгновение застыл, раскрыв рот. Вместо случайно запертой псины внутри двое парней норовили завалить на кушетку где фотографируют переломы женщину. Она молча бешено сопротивлялась, дергаясь, так что не смотря на изрядно пострадавший деловой костюмчик жаждущим добраться до голого тела никак не удавалось. Точнее старался один, а другой наблюдал, посмеиваясь за процессом.

— Достала, — заявил бездельничающий и с размаху ударил ее в лицо, не оставляя места для сомнений о дальнейших намерениях.

— И что вы тут делаете? — спросил Стас.

Большой герой по маханию руками резко обернулся. Спереди он оказался много старше. Не старик, конечно, но под тридцать должно быть, хотя роста невысокого, отчего Стас и обманулся.

— Пшел вон, молокосос, — прошипел, брызгая слюной, — пока по шее не получил.

— Это с какой стати? — удивился Стас, показывая пистолет.

Тот прыгнул мгновенно с места, взмахнув неизвестно откуда извлеченным ножом и с хищно перекошенным зверской гримасой лицом. Стас невольно отшатнулся и машинально разрядил 'макара' прямо в грудь. Еще чуть-чуть и натурально бы выпустил кишки. Реакция спасла. Уже сознательно добавил в голову упавшему. Лучше быть уверенным на все сто в отсутствии опасности.

Второй, смутно знакомый прыщавый до ужаса вьюнош школьного возраста. схватил женщину и прижал к ее горлу жуткого вида кинжал, вроде кавказского, но с зазубринами буквально взвизгнул:

— Брось оружие или зарежу бабу!

— Тебе сколько лет?

— Шест... Причем здесь это?!

— Понимаешь, в твоем возрасте нельзя быть настолько наивным. Мы не амерском фильме, а я не полицейский, которого уволят за превышение полномочий или подадут в суд. Я к легавым отношения не имею и законы сейчас в принципе не действуют. Понял?

— Да, — согласился опасливо. До него смысл тирады явно не дошел.

— Можешь орать что угодно и делать тоже. Миллиона в мелких купюрах и вертолета с целью спасения заложника не дождешься. Некому об этом позаботиться. Теперь понял?

— Да, — с запинкой отрапортовал тот.

— Ну пырнешь ты эту абсолютно мне незнакомую мадам сдуру, а потом я тебя кончу. Устраивает?

— Нет!

В коридоре раздался топот ног и заполошный вопль: 'Стас!'.

— Здесь! — ответил. — В рентгене. А это мои приятели, — ласковым голосом объяснил. — Сейчас с трех сторон зайдем и замочим, чтоб не раздражал.

— Это все он виноват, — плаксиво вскричал парень. — Череп! Я не хотел!

— С другой стороны, — задумчиво сказал Стас, — женщины нынче редкость. Одни малолетки. Так что оставь ее и вали отсюда, чтоб больше не видел.

— Правда? — спросил тот жалобно.

— Нафиг ты мне сдался.

Парень отпустил женщину и принялся бочком перемещаться вдоль стены, обходя Стаса по широкой дуге. В той стороне был второй выход. Для удобства персонала. В одну дверь входят, в другую выходят. И поскольку в курсе, кто-то из местных.

Стас не стал дожидаться пока испарится. Поднял руку и принялся стрелять. Зачем им такой ублюдок где-то рядом. Это в прежние времена положено было заниматься перевоспитанием и жалеть мальчика, попавшего в дурную компанию. В новом мире нужно думать об общине и всячески избавляться от откровенно уголовных элементов. Город сократился до деревни и чужим в ней не место. А насильников правильно убить. То есть он так не думал конкретными мыслями, а сразу вынес приговор.

На третьей пуле, пробившей уже падающее тело, полуоткрытая дверь за спиной распахнулась от пинка и с воинственным видом ворвался Валера держа пистолет наизготовку. Стас еще раз выстрелил и с трудом засунул негнущимися пальцами в кобуру. На самом деле он не помнил сколько осталось патронов и так бы палил, пока не закончились, если б не примчавшийся напарник. Все ж прежде не доводилось убивать.

Почти сразу на нем повисла та самая женщина, заливая слезами. Скорее всего он просто стоял ближе и удачно подвернулся, а разницы между спасителями в расстройстве чувств не заметила. А то бы, после недавно озвученных слов, запросто шарахнулась подальше. Фактически он предлагал отдать бабу в пользование и всю стычку можно было рассматривать под этим углом и чем лучше предыдущей компании?

Росту она была небольшого, макушка упиралась в подбородок, поэтому бессмысленно бормоча нечто вроде 'все нормально', 'уже закончилось', он увидел, как осмотревшись, Валерик показал большой палец. А Лена моментально выскочила наружу и из коридора раздались малоприятные звуки рвоты.

Тут до него с запозданием дошло, о чем не состоявшаяся жертва изнасилования бормочет бессвязно. Их поезд остановили вчера, буквально в степи. Потом стандартно все умерли, но двадцать семь детей они с учительницей собрали и пошли к ближайшему населенному пункту. Когда такая разношерстная компания и куча детсадовских детей любой поход ужасен, но тут еще и пришибленные массовой гибелью родных. До станции дотащились всего пару часов назад. Там она нашла карту на стенде и взяла у трупа ключи от машины, определив ее по сигнализации. Поехала в больницу, поскольку одна из девочек с сильной астмой и ей плохо. А тут эти... Здесь дальнейшее стало полностью неразборчивым. А Стас с сожалением подумал, что надо было обратить внимание на брошенные у здания машины. Тогда бы не полез как придурок в поисках собаки. Люди гораздо опаснее и счастье, что догадался заранее оружие извлечь из кобуры и дослать патрон, сняв предохранитель. В другой раз так не повезет.

— Надо забрать детей, — сказал, отстраняя.

Лично у него очередная дополнительная задача восторга не вызывала. Потом все равно возвращаться. Но нельзя плюнуть и сделать вид не слышал. Рано или поздно все равно попросит помочь.

— Да-да! — слегка успокаиваясь и поправляя волосы машинальным жестом, согласилась она. — Нужно ехать.

— Тебя как зовут?

— Ира... Ирина Владимировна...

— Мы всех собираем. Есть место нормальное.

— Позвони на базу, — подал идею Валера. — Стационарные ж работают. Пусть кого другого сгоняют. Нам еще долго чухаться.

— Давай Валер, — подтвердил Стас, — смотайся. В приемном есть, — и назвал номер, где должен был находиться Трофим или кто-нибудь другой.

На проходную, к сожалению, невозможно. Там внутренний. А в штабе наверняка кто-то будет.

Стоило закрыть глаза и вместо уплывания в спокойный сон, где отсутствует окружающий мир с его ужасами, уши уловили всхлип. Потом второй. Через минуту вся казарма вздыхала, стонала, давилась в подушку слезами. Все, что они не могли себе позволить днем, поперло наружу. Хорошо на людях изображать насколько все пофиг. Ночью в голову лезут мысли и воспоминания и отвлечься никак нельзя. В этом смысле бесконечно находимые Трофимом дела для всех, от самых маленьких до взрослых были во благо. Но сейчас кто-то сорвался и пошла цепная реакция. Лежать спокойно было невыносимо, утешать не тянуло. Можно подумать ему замечательно и не хоронил собственными руками мать, а затем не видел табличку на общей могиле с отцовской фамилией и именем. Проще всего было вскочить и заорать, посылая по матери и требуя заткнуться. Но он так поступить не мог. Самому тошно.

Стас соскочил с койки, вызвав невольное затишье своими движениями. Вопросительно тявкнул Шарыч. Его место было под кроватью, которая очень удачно находилась у стенки. Практически сразу щенок усвоил необходимость сидеть в отсутствие спокойно. Кажется не нравилось бесконечное тисканье. Стас пробурчал нечто успокоительное и звереныш замолчал. Наличие такого типа здорово успокаивало, однако одновременно создавало кучу забот. И не только кормежка (слава богу нормально трескал) и прогулки в туалет с собиранием за ним катышков. Порядок должен быть для всех, провозгласили на общем собрании и гадить на дорожках не положено. Шарыч желал непременно находиться рядом и очень обиделся на оставление в одиночестве. По крайней мере так Стас понял его поведение с демонстративным отворачиванием после возвращения из больницы. Пришлось извиняться и обещать брать с собой, чувствуя себя глупейшим образом. Зато помогло. Псина потыкался носом и старательно облизал руку.

Натянул штаны с ботинками и майку, автоматически повесив на пояс кобуру и прихватив сигареты, вылетел на улицу. Достаточно тепло, чтоб не особо наряжаться, да и не волновал в данный момент внешний вид. Еще немного и он бы сам присоединился к происходящему коллективному рыданию. Говорят психологи советуют не сдерживаться, якобы помогает, но он не хотел превращаться в сопливое чмо даже на время. Ему не требовалось такое облегчение. Он не собирался расклеиваться.

Возле казармы в курилке сидела женщина. Знакомый профиль с коротким, чуть вздернутым носом и упрямым подбородком. Рядом на скамейке куча вещей, начиная от матраца и заканчивая стандартной российской формой. Почти все переоделись в такое, ведь таскать трупы или рыть землю удобнее в рабочей одежде. Тем более уже появились у многих и нашивки с именами, фамилиями, а иногда и кличками. Удобно в общении с незнакомыми. Благо на складе этого добра полно и если берцы подходящего размера найти на малолеток сложно, то обычные брюки, майку, рубаху и прочее можно при желании подкоротить, ушить и подогнать наилучшим образом. Даже специалистки появились и за ним ходили ноя с просьбами. А те охотно пользовались умениями, спихивая на клиентов тяжелые и грязные труды.

Правда вечером, если хватало сил, женский контингент переодевался в цивильное. Из города по просьбе тащили самое разное, а кое-кто пришел со своим.

— Неужели помочь не могли донести до места? — спросил Стас с негодованием. — Куда хоть определили?

— Они там штабе вконец задрюченные, — ответила Ирина спокойно, затягиваясь сигаретой. Сейчас она была на удивление спокойна. Видимо обстановка не располагала к истерикам. Но он такое уже видел. В любой момент может сорваться. — Все бегали наших с поезда располагать. А мне выделили для обустройства медпункт. Буду начальником по санитарной части, за неимением кого-то более компетентного.

Он молча кивнул. Кроме имени всегда спрашивали про умения. Ирина оказалась хирургической медсестрой. Не оперировала сама, а подавала инструменты, судя по объяснениям, но хотя бы представляла, как шить и понимала в рентгеновских снимках. В медпункте аппарат стоял, но пользоваться, естественно никто не умел. Теперь будет кому заняться.

В свои тридцать лет успела отпахать в травматологии и почему-то урологии. Неизвестно какой из нее профессионал, но дама козырная. Пока еще серьезных травм не случалось, но человек даже с минимальным опытом и нечто учивший по части лекарств и операций в ближайшем будущем непременно понадобится. А она разбиралась. Придя в себя и уяснив, зачем они сюда заявились, принялась четко указывать что брать в первую очередь и не глядя в инструкции объясняла, что лечится тем или иным препаратом.

— Вот только толком не объяснили куда идти, — швыряя в металлическую урну бычок, пробормотала, — и кажется заблудилась. Казармы все одинаковые. Хуже нового микрорайона со стандартными домиками. Хоть бы указатели повесили.

— На самом деле ничего сложного. Это с первого раза впечатляет количество зданий. А потом присмотришься и четко видно где граница очередной части. Повторяющаяся планировка. Плац, казарма, еще одна, столовая, штаб подразделения, забор и снова. Баня, губа и еще кой чего отдельно. Разница в количестве ротных бараков. В учебке восемь, в связи пять и так далее. А надписей нет из соображений секретности, чтоб американцы не прознали. На третий день основные точки знать будешь.

— В смысле есть и не основные?

— Конечно. Полигон, склады, ангары для техники, аэродром, шахты.

— Это для чего?

— Ну раньше имелись ракеты, потом их убрали, а помещения остались. Там глубоко и хотели отсидеться. Видать эта хрень и бетон прошибает.

— Не надо об этом, — попросила она, зябко обнимая себя руками.

— Э... Ну давай помогу донести. Все равно не занят. Заодно и дорогу покажу.

— А действительно, — собирая вещи, сказала, — буду благодарна.

Глава 5. День третий.

Стас сидел и пялился в окно на плац. Сейчас он был далеко от кабинета и даже настойчиво тыкающийся в ногу Шарыч не вытащил назад. Наклонился, машинально почесал по шерсти и опять уставился в даль. Нет, не понять ему женщин, конечно, если их хоть один мужчина способен постичь. Как-то не так у них мозги устроены.

Тогда, ночью, все вышло само собой. Внутри медпункта было не особо намусорено и даже пыль не успела всерьез сесть. Собственно даже не обязательно было тащить матрац с подушкой, одеялом, простыней и наволочкой. Все оказалось на месте и вроде не загаженое. В отдельной комнате-изоляторе стояло шесть кроватей для возможных пациентов. Насколько Стасу было известно с разной мелочью не оставляли, помазав зеленкой и выдав аспирин, а с серьезными проблемами везли в больницу. Но по инструкции положено. Потому в каптерке нашлось постельное белье. Видимо Трофим, или кто-там этим занимался, не сообразил или решил лучше дать лишнее, чем выслушивать жалобы от вновь вернувшейся и недовольной женщины.

Зато помимо разнообразных вещей в грузе присутствовала сумка со съестным. Куча пакетиков с многочисленными деликатесами мясными и рыбными. Буженина, балык, копчености, колбаса и сыр нескольких видов. Жареная картошка в поллитровой банке, огурцы, помидоры и зеленый лук. Банка растворимого дорогого кофе, пакетики с чаем. Электрический чайник нашелся в здешней бытовке, как и утюг. Последний, впрочем, не понадобился, в отличии от бутылки водки. Стаканы, ложки, вилки — не пластмассовые, а металлические прилагались.

В результате они сели отмечать новоселье. Выпили, закусили, потом накатили за удачу и пусть земля им будет пухом, Ирина поблагодарила за спасение, причем они поцеловались. Что было дальше он помнил достаточно смутно. То есть, никакого выпадания памяти, но в какой момент они разделись и оказались вместе в кровати не смог бы ответить. Ира самого этого хотела и фактически затащила на себя. Нельзя сказать, героически сопротивлялся, очень даже был не прочь. Им обоим хотелось забыться и выбросить из головы хотя бы на время весь ужас, случившийся снаружи.

Это была не первая его девушка, но такого не испытывал до сих пор. Наверное правду говорят, что близость к смерти обостряет чувства. Они практически не разговаривали и перекурив снова сливались в объятиях, неизвестно откуда взявшимися силами. Дикая, наполненная страстью ночь, со стонами и уверенностью в ответе, будто давно и близко знакомы. Заснули они лишь под утро и на этом сказка закончилась. Начались будни, причем со резкого стука в окно. Две перепуганные девчонки притащили третью, вздумавшую покраситься. Видимо опыта у не имелось, тушь для ресниц попала в глаз. Причем текущие слезы от боли не спасали. Ну а раз появилась медицина — есть куда бежать за помощью.

И все бы ничего, но добровольные помощницы Стаса засекли, причем без штанов. Он-то сразу не сообразил, а эти болтушки разнесли новость мгновенно, после чего Лена демонстративно отказалась с ним ездить, неизвестно на что глубоко обидевшись. Авансов он ей не делал и клеиться не пытался. А если сама какие виды имела, так нечего изображать негодование. Ну а потом стало и вовсе не до этого.

Прямо с утра, после завтрака, согласно спискам, принялись собирать родственников по домам и возить на кладбище. Водителей добавилось, но и число покойников заметно возросло. Пришлось и к поезду ехать, чем новенькие хуже. И так целый день. А вечером Ирина нежданно-негаданно заявила, что просит не ходить к ней в дальнейшем. Все это была слабость, он найдет себе более подходящую пару и так далее. То ли она дура, то ли в натуре испугалась продолжения. А может с утра пораньше задумалась и решила, что он воспользовался ситуацией и ничуть не лучше тех козлов.

В результате остался у разбитого корыта с неприятными мыслями. Тут бы и завыть от вновь накатившей депресухи, но у него теперь имелся Шарыч, требующий внимания. Кормить псину, водить справлять дела, вычесывать (процедуру тот обожал и требовал постоянно), да и оставаться в казарме зверныш не желал и принялся скандалить по поводу отсутствия рядом ночью. Похоже он уловил чужой запах и вознегодовал, ревнуя.

Сильно оказался понятливый для своего возраста и, хотя в кабине в дороге сидел смирно, стоило выпустить наружу, принимался деловито изучать местность. Требовался опыт для правильного воспитания и с этой целью Стас отрыл в куче книг учебник по дрессировке. Всевозможную научную, популярную и техническую литературу специально собирали повсюду. Университеты с докторами наук и научными лабораториями больше не существовали. Проконсультироваться не удастся. А наука — это конкретно книги по разным отраслям знаний. Практические методички гораздо важнее. Неизвестно пригодится ли в ближайшем будущем физика с астрономией, а вот справочник слесаря-сантехника очень может быть и достаточно быстро.

Собирали учебники, энциклопедии, словари, таблицы, справочники. В отличии от интернета они никуда не денутся, если мыши не обгрызут и в пожаре не сгорят. На окраине пожары были. В их районе только в двух домах и к счастью дальше не перекинулось, хотя всерьез боялись. Повезло.

С Шарычем было легко. Он знал команды 'ко мне', 'сидеть', 'охранять', 'рядом' и 'брось'. Для начала более чем достаточно. Маленький еще, чтоб требовать всерьез чего. Зато точно не предаст и не начнет голову морочить непонятными условностями и возрастом.

Тут он вздрогнул от стука захлопнувшей двери и слегка очнулся. Кажется, начинается. В заполненный до отказа кабинет, где от общего курения скоро образуется туман, вошли Трофим с Мишкой, а бежавший следом Задор моментально помчался к брату и они принялись под стульями обнюхиваться. Судя по поведению этот тоже таскался за хозяином постоянно. Вот с сучкой по имени Леди было не так. Тут скорее маленькая хозяйка старалась не выпустить из внимания щенка, а та норовила залезть на руки и самой не ходить. И вообще играть, когда не дрыхла, обожравшись.

Оно и к лучшему. Девочке явно на пользу пошло постоянное общение с псицей. Вышла из ступора и вела себя практически нормально. Тамара перестала бояться и не таскала ее в качестве прицепа. При этом Леди относилась к попыткам потискать ее чужими достаточно спокойно. А вот Шарыч огрызался и рычал, Задор просто уходил. Вот и пойми, характеры у них разные или как-то выбранный кормилец влияет незаметно для себя.

— Семеныч! — сказал Трофим, усевшись.

— Нет, — заявил подполковник Терентьев. Протрезвев, он не стал изображать начальника, оказывая посильную помощь в похоронах и пропадая вечером где-то в районе складов. Видать инвентаризацию проводил, чего успели взломать и растащить новые жильцы базы. — Помочь по своей части всегда пожалуйста. Думаю, кроме меня толком никто и не в курсе сколько важного и полезного имеется. Но брать на себя командование, увольте. Сами начали — продолжайте.

— Ну, — произнес Трофим, показательно разводя руками. Почему-то Стас не сомневался, заранее знал о грядущем отказе, — тогда начнем. Что у вас, Антонина Николаевна?

— Ну как договаривались, — неуверенно сказала с места поставленная на кухню за главную Пуляева, из той самой чудом уцелевшей семьи. — Мы подготовились, — она отбарабанила длинный список блюд. — Но водка... Дети ж еще.

— Как мертвых хоронить, так взрослые, — возмутился Ильяс.

Он из присутствующих был самый младший и похоже врал про пятнадцатилетний возраст. Документов никаких, из того самого поезда. Но гораздо важнее, реально разбирался в электрических сетях, проводке и прочих фазах, а не трепался или случайно видел, как нажать рубильник и заменить выбитый предохранитель. Это проверили и убедились в знаниях. Может, действительно работал на стройке или в какой-то конторе, помогая отцу. Какой нынче смысл врать. Сразу заверил, что хоть шабашили всерьез и много чего умеет, однако не возьмется за складывание печей и возведение зданий из кирпича или каркасным методом.

— Третий день сегодня, — значительно объяснил Трофим, с утра объявивший выходной. — В обед будут поминки. Собственно на вас, — сделал широкий жест, охватывая приглашенных, — и будет возложена основная задача, чтоб пригубили, но не надрались. Сами понимаете, достать сейчас без проблем. Захотят — не остановим. Надо все сделать красиво.

— А что в мире происходит? — внезапно вмешался капитан. Обычно он помалкивал, в общие дела не вмешиваясь и ходил с видом прибитого, оживляясь лишь когда речь заходила о полетах.

Этого нашли на аэродроме. В прямом смысле обнаружили.

Скорее всего последний летчик на сотни километров во все стороны. Сидел запертый в ангаре. На аэродроме несколько таких, высотой до 9 метров, чтоб загнать внутрь от врагов технику. Или кто-то 'тонко' пошутил, или крепко не любили в части и устроили гадость. Понятно никто не ожидал смертей, но отделаться хотели. Сам не рассказывал о причинах, а на ответе не настаивали. Какая теперь разница. Прошлое закончилось и главное пусть себя ведет правильно.

Хотя он все ж не летчик, а точнее вертолетчик. Сводный авиационный полк состоял из трех эскадрилий. 24 вертолета Ми-24, 20 вертолетов Ми-8 различных модификаций, 6 АН-2 и один ЯК-12. Последние считались жутким старьем и использовались в качестве учебных и сельскохозяйственных. Зато по нынешним временам суперчудо. Капитан обещал поднять в воздух при необходимости, но пока до этого руки не доходили. Тем более из батальона аэродромно-технического обеспечения живых не осталось и сначала требовалось разобраться хотя бы как заправлять. А потом можно и сгонять за Волгу и по окрестностям. Хотя никто не сомневался, что там ждет.

— Гена умудрился поймать передачи, — сказал Мишка на взгляд Трофима, — и побеседовать с радистами-любителями в Иваново, Бишкеке, Дублине и каком-то венгерском городе с совершено непроизносимым названием. Ничего нового они сказать не смогли. Все тоже самое. Разве поведали, что из США многие перебрались в Австралию и на Гавайи. Потом собирались вернуться. Но счет не идет на десятки тысяч взрослых. Скорее тысячи. Ну это и так предполагали. И нам в любом случае от того ни холодно, ни жарко. А Москва молчит намертво. В принципе означать может что угодно. Если процент оставшихся приблизительно одинаков везде там должны быть тысячи уцелевших. Другое дело может они еще не организовались всерьез и не до баловства. Глядишь проявятся так или иначе.

— Вряд ли стоит ждать помощи, — прервал повисшее молчание Трофим. — Рассчитывать придется исключительно на себя.

Делиться прежде времени найденными кодами с российских и почему-то нескольких американских спутников и чем вчера целый день занималась Алина, посчитал преждевременным. Пусть сначала наладит контакт и научится отдавать команды. Чисто сбросить с орбиты, задав разгонный импульс не требовалось. Поэтому осторожность и уверенность в действиях. Торопиться особо некуда, а насколько полезны окажутся данные еще бабушка сказала. Коротковолновую связь они и так получили, а любоваться на фотографии поверхности или слушать молчание только расстраиваться.

— Ну а теперь... По поводу...

Он пытался подобрать слова и не очень выходило.

— Я бы сказал основное... Мы не сможем вечно жить за счет проедания ресурсов. Это кажется, что жрачки хватит вечно, потому что забили все холодильники мясом и консервами с овощами. Конечно будем собирать и в дальнейшем доступное, включая печеньки и чипсы, но нас тут уже больше четырех сотен ртов и хватит в лучшем случае основных продуктов на пару лет. Ну на три-пять. Надо всерьез подумать о будущем. Создание рыболовецкой бригады. Налаживание заготовок продуктов на будущее, коптильных цехов, выпечки хлеба. Необходимо сажать пшеницу, кукурузу, копать огороды...

— Говорили современные сорта не дают качественного урожая на вторую посадку. Если от этого урожая оставить семена и на следующий год, то окажется, что растения будут хуже расти, плоды нетоварного вида и не первоначального вкуса. А в дальнейшем еще хуже!

— Точно! Специально такие продавали, чтоб снова приходили за покупкой.

— Полагаю по деревням еще можно обнаружить старые сорта, — заявил Мишка. — Придется чередовать грядки, пока не убедимся во всхожести.

— Самое важное, — перекрывая громкостью возбужденные голоса, — провозгласил Трофим, — найти домашних животных. Коров, свиней, курей, гусей, лошадей, даже обычных коз и собак. Думаю, за три дня они передохнуть никак не успели и будут счастливы обрести новых хозяев.

Юмор несколько плоский, но в комнате заржали. Смеялись вообще много и частенько нервно. И 'черный' юмор был в ходу.

— Для начала придется научиться доить.

— Есть же доильные аппараты, а на базе электричество. Это как раз не проблема. На ферме в Николаевке человек десять работали всего, считая с директором. Конечно там были опытные люди, но дело наживное.

— Короче, Стас, — тот вздрогнул и перестал почесывать брюхо Шарычу, изобразив внимание, — назначается начальником экспедиции. Возьмешь пару нормальных грузовиков...

Стас мысленно даже обрадовался. Ему казалось 'газель', да и он сам насквозь пропитались приторно-сладким запахом разложения. Мертвым жара на пользу не шла. Но если лично старательно мылся и менял одежду, то с машиной толку никакого. Кузов из шланга поливал, но все равно витало в воздухе. В глубине души подозревал, что весь город провонял насквозь и скоро будет еще хуже, но избавиться от грузовичка и уехать не самая паршивая идея.

— ... человек двадцать желающих проветриться и осмотрите все деревни в округе. Маршрут прикинь и подумай, чего важно с собой иметь. Скотину гнать своим ходом, в кузова корма на первое время, полагаю придется совершить несколько ходок. Ну и прежняя задача. Подбирать и предлагать выжившим перебраться на базу. В нашем районе 60 тысяч жило, а если по области не меньше трехсот. Должны быть люди. Далеко пока не забирайся, чтоб не пропал вдруг бесследно.

— Есть возможность обеспечить связь, — сказал Семеныч. — На хранении стандартный комплекс 'Акведук' с полным набором различных устройств. Носимые, возимые, обычные простые говорильники на манер телефона. В принципе можно подключаться напрямую к стационарной сети, но тут уже требуется выучить инструкцию, а не как обычно.

Заражали сразу несколько человек. Анекдот про русских и механизмы все слышали.

— То есть простейшие функции для начала используем, — невозмутимо продолжил подполковник. — Потребуется некоторое время для приведения в рабочее состояние, проверки и установить ретранслятор, но особых сложностей не предвидится. Зато на расстоянии 30км в движении и 70 на стоянке, по спецификации, нормальный прием-передача. Врать не стану, не пользовался. Но в наших условиях без гор, полагаю и дальше выйдет.

— А на будущее, любым уходящим по делу в город группами выдавать, — Светка Масникян.

— Разумное предложение, — вежливо признал Семеныч.

— Ну и прекрасно, — подытожил Трофим. — Не придется искать телефоны. Лишний аргумент проехаться и глянуть. Вон у нас чего имеется. Как минимум кто-то из тамошних уж точно доить сумеет. Насильно не заставлять, ничего не забирать. Даже если не проявят желания влиться в наши ряды, в будущем добрые отношения пригодятся. Ну, вроде все. Можно отдыхать до обеда. Вопросы, предложения будут?

— Надо бы обговорить, что конкретно Стас возьмет в поездку и если ли нечто полезное на складе, — сказал подполковник, когда отзвучали отрицательные голоса.

Названный закивал, продолжая нечто рисовать на первом подвернувшемся под руку листке. Трофим перегнулся через стол и вырвал у него из рук.

— А что, — произнес, — автобус это неплохо. Кузов освободится от вещей и людей нормально разместишь. Но три Урала не маловато будет?

— Еще не мешает проверить справятся ли. Одно дело минивэн, другое тяжелый грузовик. А если еще и прицеп, как бы авария не случилась.

— Ну а еды столько точно не надо. Минимальное количество. Подозреваю найти будет не проблема.

— На кой искать специально?

— Ну раз вопросы отсутствуют, все расходятся, — предложил Трофим, — а мы со Стасом обсудим снабжение.

— Нас не забудь вписать, — громким шепотом потребовала Светка, проходя мимо начальника будущей экспедиции.

— И меня, — поддержал Ильяс.

— Вот Железняка, — называя Славу всем известной кличкой, постановил Трофим, — можешь не вписывать. Здесь нужнее.

— А я тоже пойду? — тихонько спросила маленькая полненькая очкастая девочка.

Вечная отличница Зубарева Марина выполняла обязанности секретаря за всё. Записывала имена, профессиональные умения, местонахождение койки, выдачу вещей, наличие имущества. К ней приходили оставить заявку и звонили по разным поводам. В отличие от бегающего туда-сюда Трофима она сидела постоянно на месте, выполняя роль диспетчера и передаточного звена. В некотором смысле всем нужна и полезна.

— Отдохни Марина.

Кажется уходить в казарму ей совсем не хотелось. Здесь она была занята полезными делами, а там опять становилась одиночкой, потерявшей родителей и плохо сходящейся с людьми. Даже от одноклассников норовила все годы учебы держаться отдельно.

— И что вы захотели такое секретное сказать Павел Семенович? — потребовал Трофим, когда за последним из присутствующих захлопнулась дверь.

— Настолько прозрачно? — принуждено рассмеялся тот. — Ну все равно, есть вещи не для всех. Начальнику в глаза нотации не читают.

— А хочется?

Стас перестал глубокомысленно изобретать список и насторожил уши.

— Не потому что не справляешься. Просто я провел всю жизнь в армии, пусть и не с автоматом в руках. Определенные навыки и привычки в кровь вошли. Ну и обычная наблюдательность. Насчет похода по деревням идея Михаила Позднякова, не так ли?

— И? — не отрицая, произнес Трофим.

— Все правильно. В качестве начальника штаба он подойдет. Голова работает и умеет думать на перспективу.

— Не преувеличивайте Семеныч, — возразил Стас. — Все мы смотрели книги и читали книжки про апокалипсис. Грести под себя хабар — первейшее занятие оставшихся.

— Основная проблема, что вся эта лабуда с действительностью мало общего имеют. Мутанты, зомби, банды на мотоциклах в пустыне. Вы хоть в курсе, что у бензина падает октановое число или как там правильно называется и лет через пять все машины на прикол можно поставить? Ну дизель дольше проработает, но никто носиться достаточно скоро не станет. Тут вам не Голливуд. Ну да ладно, не о том речь. Будем жить сегодняшним днем, по крайней мере пока не встанем прочно на ноги. Поэтому я, с высоты опыта, уж простите старческое брюзжание, должен заявить: нас стало слишком много.

— В смысле? Не принимать новых?

— Чем больше община, тем выше шансы на выживание. Дело в другом. Народ расползся по казармам в рабочее время. Кое-кто откровенно сачкует. Другие норовят на чужой шее проехаться.

— Это о ком? — с угрозой переспросил Трофим.

Стас покосился на начальника. Забавно, даже полкан в курсе. Похоже его про 'Башмака' в известность не поставили. Вчера в казарме того метелили за лень сразу командой. Отбуцали всерьез. Никому не нравится, когда его держат за дурака, отлынивая от общих работ. Особенно с трупами. Утром он собрал вещички и исчез с базы. Никто по этому поводу не расстроился.

— Ну я могу назвать имена, но не стоит, не поймав за руку, начинать сразу давить. Надо изменить подход. Раз уж взрослые, не будем играться. Сделали шаг, давайте совершим второй. Поскольку насчет соседей полной уверенности в отсутствии конфликтов нет, а впереди нас ожидают распашка и сельское хозяйство и из-за горизонта в любой момент могут вынырнуть злобные мутанты, кстати не смеюсь, хер его знает, что заведется хотя бы в Волгограде, потеки выше по течению в реку какая паршивая химия, давайте станем... ну казаками. Со всеми вытекающими. Тем более налоги собирать невозможно, а служба общественная должна нестись.

— И как должно выглядеть?

— Для начала четкое разделение на сотни, десятки с назначением командиров. Может даже дать возможность выбирать среди своих. Отдельно взвод технический, разведки. С правом перехода в другое подразделение. Все равно кто потянется к знакомым, кто найдет друзей со временем или вдруг понравится свинью доить. Ну вы понимаете... Выдать оружие старшим, с соответствующей торжественной процедурой и клятвой верности, дав стимул младшим тянуться. Четкий график дежурств и общих работ, составленный по подразделениям, в штабе и сотням тамошними офицерами, а не кто хочет или постоянно торчит, потому что крайний или свалить на другого не умеет. Та же рыбалка по очереди или кухонные труды. Кстати любые приказы вывешивать в письменном виде на досках в казармах и на входе в штаб. Полная открытость и проверяемось.

— Тюрьму завести, — полушутя добавил Трофим.

— Ну наказанным занятие найдется, — пробурчал Стас. — А за убийство, тяжкие телесные или изнасилование надо кончать. Какой смысл держать за решеткой и кормить.

— Без суда все равно нельзя.

— Надо бы Мишке поручить новый кодекс создать, — усмехнулся Стас.

— Я могу продолжать? — вежливо спросил подполковник.

— Ну извините.

— Остальное время личное, — выдержав паузу заговорил Семеныч. — Хочет танк строит, хочет на крыше в голом виде пляшет. Не превращать в армию с уставом. Естественно по тревоге все поднимаются. Может имеет смысл прикрепить часть младших возрастов к конкретным людям. Будут наставники по профессии и для чувства локтя полезно. Причем инициативу выбрать 'дядьку' должен проявлять 'племяш'. Заодно старший не даст другим издеваться. Надеюсь реальная дедовщина нам всем без надобности. А вот такое сглаженное, вполне на пользу пойдет. Одному почетно, да и лишние руки, берущие на себя бытовую мелочь. Второму выгодно за спиной авторитета.

Слушатели переглянулись. Звучало реально неплохо.

— И еще одно... Вы ребята молодые и с соответствующими желаниями. Девочки рядом и что греха таить, иные не прочь заступника получить. Или просто хотят любви, взамен утерянной. Я молчу про последствия в виде детей, у большинства достаточно мозгов понять такие вещи и что шестнадцать не лучший возраст для беременности. А кто сознательно или по глупости на это идет, оттаскивать и воспитывать поздно. То что нельзя остановить — надо возглавить. Предлагаю парочкам, решившимся на совместное проживание выделять отдельные помещения. Например корпус учебки. В трехэтажном здании кабинетов полно, вот пусть обустраиваются и живут в семейном общежитии, продолжая числиться в сотнях и выполняя приказы командиров.

Он выпил воды из бутылки на столе, слишком долго говорил и горло пересохло. С газом не любил, предпочитая обычную минералку, а здесь как по заказу.

— И последнее. Не надо в дальнейшем устраивать такого рода собрания. Полно лишних, не долго совещание превратить в базар или митинг. Важные решения принимаются в гораздо более узком кругу. Пусть ниже спускают начальники отделов и сотники. Очень хорошо, что назначены ответственные по медицинской части, дошкольного воспитания, кухне и снабжению. Еще бы транспорт отдельно и инструменталка тоже. Заодно разведете Вячеслава с деповским. Нечего им выяснять главенство и цепляться. Каждому свой фронт работ. Алину с Геннадием как-то приписать к связи, чем бы они там не занимались, но чтоб не дергали по пустякам.

Судя по выражению лица очень хотелось подполковнику выяснить чем они там безвылазно занимаются, но промолчал.

— Да, пусть Гена тоже подключится к наладке этого вашего комплекса, — спохватился Стас. — Он в этих делах на удивление хорошо разбирается.

Характера вот нет, подумал Илья. Мямля. И слабак. Потаскал бы трупы на манер Стаса, наверняка бы лег и сдох. Но это он оставил без озвучивания. Пусть пашет по специальности, а чтоб не цеплялись, можно и погоны повесить. Идея-то реально подходящая. Надо с Мишкой обсосать детали.

— Ну и командиры сотен сами по себе, но не мешает войсковому атаману парочку официальных заместителей иметь.

— У нас пока не дивизия.

— Тогда начальника штаба.

— Уговорили. Тем более и кандидатура как бы случайно названа.

— Я не пытаюсь манипулировать, — серьезно заверил Павел Семенович.

— Ладно. Проехали. У вас все?

— На первый взгляд, да.

— Спасибо за совет. Думаю, обсудим с Михаилом детали и бухну новую концепцию после парочки рюмок для всех.

Он постучал по стенке в раздаточном окне, пытаясь привлечь к себе вниманию горячо обсуждающих последнюю инициативу штаба девочек. В битком набитой столовой (пришли на поминки все, включая младшие группы и наплевав на дежурство) сейчас не до случайных просьб. Все кучкуются и выясняют отношения.

— Вот, — сказала согласившаяся выполнить маленькую просьбу, со стуком ставя на раздаточный стол миску с фаршем из варенной говядины и отдельно в ней же немалый шмат пропущенного через мясорубку вареного карпа.

Они так и не определились с возрастом щенков, не больше месяца и судя по книге кормить мясом рановато. Плюя на рекомендации трое псин прекрасно жрали все подряд от хлеба до морковки и похоже можно было не волноваться за состояние здоровья. Если бы еще не приходилось по пять-шесть раз реагировать на поскуливание. Якобы желудки маленькие.

— Спасибо, — сказал, но девочка уже забыла про него, присоединившись к обсуждению с подругами более интересных вещей.

Начиналось все торжественно, но после первой рюмки Трофим поднялся и выдал длинную речь. Основные посылки Стас уже слышал о Семеныча, но кое-что было углублено и усилено. Например, рот отныне становилось пять плюс подготовительная, то есть из малолеток. Эта по численности как две-три любые другие и дополнительная немногочисленная специализированная, куда отнесли всех техников, водителей, имеющих полезную специальность. Этих выселяли в бывшую караульную для удобства. Создавались подразделения явно на вырост, так как народу столько не имелось, зато в ближайшем будущем должно было стать в казармах свободнее.

Прежде селились пока не заполняли все койки, затем новая партия переходила в другое помещение. Конечно были обмены и переходы к знакомым или вместе работавшим, но в массе особо некогда перебирать. Два дня не срок. А теперь им предложили самим искать постоянное место. Правда под шумок никто не задумался на каком основании Трофим назначил командиров рот. Особенно на почве возможности открыто отселиться старшим. Кое-кто уже помчался обустраиваться, остальные консультировались у приятелей и становились в очередь на запись в только что изобретенные казачьи сотни.

— Возьмешь в племяши? — спросил, выныривая из-за спины Валера.

— Ты ж и так едешь, на черта?

Когда он выбрался из штаба на улице торчало человек тридцать старших и не меньше средних возрастов. Желающих отправиться в разведку оказалось неожиданно много, кто-то из присутствующих на совещании сходу растрепал про экспедицию и набежали добровольцы, предлагающие услуги. Похоже не ему одному уже поперек горла бесконечные трупы и запахи. А может у иных более практические мысли. Дураку понятно, первые трофейщики всегда снимают сливки. Может что полезное найдется и уж точно появится возможность выбрать подходящую животину. Даже коровы бывают бодливыми, а среди ребят были достаточно умные, чтоб просчитать выгоду и необходимость собственного хозяйства.

— Портянки чужие мечтаешь стирать?

— Допустим у тебя носки и проще новые принести со склада, но по мне наилучший вариант напарника.

— И чем?

— Ты не станешь колебаться стрелять или нет, — серьезно сказал Валера. — Это я точно знаю. Говорят, в первый раз всегда трудно.

— Ерунда, — зло отрезал Стас. — Выстрелить легко. Гораздо проще, чем перо в бок засадить. Тем более сейчас. До многих просто не дошло, есть мы и все остальные. И за нашего надо вписаться независимо от обстоятельств. Просто нельзя забывать, что ты сам человек. Вот и веди себя соответственно.

— Ну! Уже воспитываешь! Значит берешь!

— Балабол, — беззлобно сказал Стас.

— Главное я буду не на общих работах, а с комфортом за баранкой.

Зачислить добровольцев в ряды было бы простейшим выходом. Но ему нужно было несколько иное. Три-четыре человека за руль, на всякий случай парочка сменщиков. А всех водил Трофим точно не отпустит. Потому погнал всю команду сначала к машинам, а затем заставил каждого, утверждающего, что чему-то учился и даже ездил без папы-мамы показать на что тот способен. Кружок по пустырю перед воротами, проезд по улицам с парковкой задом и между двумя машинами, объезд препятствия, восьмерка. Короче программа-минимум для сдачи на права. 'Уралы' и 'Пазик' далеко не то же самое, что легковая. Тяжелее в управлении, другая высота, иная коробка передач.

Соревнование вышло что надо. Десяток героев регулярно глохли, давили легковушки, наезжали на поставленные в качестве препятствий на специально притащенные ведра, плюща их под восторженные крики собравшийся толпы. Неизвестно откуда узнали, но скоро половина состава базы торчала вокруг и шумно 'болела'. Вышел натуральный цирк с показательными элементами. По крайней мере недовольных не осталось. А Стас, по результатам теста, мог по-настоящему рассчитывать на троих. И стажа от года до трех, как просят для профессиональных водителей при приеме на работу не имелось. Главное не сколько машин зацепили при маневре, а что умудрились не глохнуть внезапно при переключении. Уже прекрасно. Он и сам бы показал не особо лучший итог. Только демонстрировать на глазах комментирующей публики не стал.

Причем одна из них оказалась Светка, неизвестно где набравшаяся опыта. Конечно ехать придется без прицепов, ничего такого важного с собой кроме оружия и продуктов с минимум одежды не требовалось.

— А вот это — довод, — согласился Стас, выходя наружу, в предусмотрительно открытую самозванным 'племянником' дверь.

— О! — сказал довольно Трофим, сидящий на корточках и наблюдающий как его Задор смачно трескает нечто с руки. — Сама жратва пришла.

Вокруг него помимо отвернувшегося Шарыча сидели еще пять разнообразных собак. Им запрещался вход в столовую. Кто-то набрел или сознательно заглянул в соответствующий магазин. После этого на базе появилось несколько щенков разных пород и дворняг, хомячки, попугаи, рыбки и котята. Парочка взрослых кошек пришли самостоятельно, охотно принимая подношения. В любом случае, было решено, что наличие взрослых зверей с улицы не приветствуется, разве уж хорошо знакомый и приветливый, а вот такое даже полезно. Будет о ком заботиться и в любом случае понадобится охрана. Две немецкие овчарки, колли и слюнявый бульдог в будущем могли очень сгодиться. Да и дворняги при правильном обучении ничуть не хуже. Они обычно даже сообразительнее. Вот парочка бесполезных по определению домашних умилительных пушистиков имелись в каждой казарме. Наверняка закормят и загладят, избаловав до безобразия.

— Твой не берет у меня, — сказал с неудовольствием Трофим, когда Стас сунул миску под нос Шарычу, предварительно отделив порцию Задору, которую тот принялся поглощать с аппетитом и выложил остатки на лежащий для этой цели поднос для остальных. Здесь же стояла огромных размеров миска, унесенная с кухни, наполненная водой.

— Воспитывать надо.

— Ты не того? Второй день у нас. Какая дрессировка?!

— Сказал нельзя, вот и не берет.

— Да ну. Слышал, очеловечивают животных, но ты совсем уже.

— Без балды, вытянул его поводком, когда хотел с земли подобрать какую-то гадость.

Самому аж стало неприятно, как посмотрел обиженно. Потом долго объяснял почему нельзя у чужих брать, демонстрируя ремешок и грозя карой. Вроде дошло. На удивление понятливый.

— Ну тогда другое дело. Зачем пулемет взял? — спросил без перехода Трофим. — Мало на каждого АКСУ и 'макара'? А патронов столько?

— Дай бог не понадобится, но лучше быть ко всему готовым. Я б и крупнокалиберный в кузове поставил, как по телику показывали арабов, но время поджимает. В конце концов не на себе тащить, грузовик везет.

— Ладно, — пожав плечами усмехнулся командир, — твое дело. Не верю, что понадобится в ближайшее время, но сам тебя назначил. Вмешиваться не собираюсь. Топай в штаб, будешь изучать инструкцию по применению приборов. Семеныч уже приволок и Гена тоже там.

— К трем все должны собраться, — глянув на часы, отмахнулся Стас. — Торопиться некуда.

— Запомни, начальник должен чуть-чуть больше понимать. Чтоб очки не втирали. Не обязательно во внутренностях разбираться, но не отвалится от тебя, ежели заранее посмотришь какие кнопочки нажимать и с умным видом при подчиненных веское слово уронишь.

— Уел, — согласился Стас и свистнул.

Шарыч посмотрел ожидательно. Последнюю минуту он уже закончил шамать, сидел и вроде как прислушивался к разговору. Может, действительно, приписывает обычной собаке излишне человеческие черты? Какие у него могут быть желания помимо простейших.

— Пошли! — и пес моментально вскочил, готовый бежать. — Рядом!

Неторопливо двинулся к штабу, грызя на ходу сухарик. Через пару дней все равно нормального хлеба не будет — засохнет. Надо запускать пекарню, а специалистов в очередной раз не имеется. Сколько правильная температура и прочее неизвестно. Был, конечно, хлеб в целофане, не черствевший и неделю, но он и прежде его не любил. Что положили внутрь неизвестно. Не ведет себя так буханка. Напихали консервантов, если чего не хуже.

— Стас! — окликнул его женский голос метров через десять.

Он обернулся. Видать не хотела подходить при Трофиме. Стояла недалеко и вроде не смотрела в их сторону. Оказывается не просто так.

— Привет Сеида, — сказал вежливо. Спрашивать как жизнь было бы хамством. У всех поганая.

— Возьми меня к себе, — сказала она неожиданно.

— В смысле в экспедицию?

— Во взвод.

— Ты обалдела? — откровенно удивился.

— Я пережила судный день, — сказала она бесцветным тоном. — Я больше не верю в Аллаха Милосердного, убившего всех моих родных. А если он все же существует — проклинаю его!

Он оторопело уставился на девушку, с опозданием заметив кардинальное изменение внешнего вида. Она была в стандартном камуфляже, брюках и с завязанными в длинный хвост волосами. В прежние времена ничего такого представить было невозможно. То есть и прежде наблюдал, но никак не сопоставлял с прежним привычным. Не до нее было. Сеида была чеченка и одна из трех девчонок, ходивших в школе в платке и вечно постным выражением лица. Старательно уклоняющаяся от любых контактов с мужским полом и посещений развлекательных мест. Причем не под нажимом, а искренне. Такие вещи сразу заметны, когда учишься в одном классе.

— Я могла бы понять, — сказала помолчав, — если бы остались праведники. Пусть мои родители имели грехи. Они были люди и как все совершали иногда нечто поперек совести и предписаний веры. Но в чем виноваты малые дети? Почему никто младше шести лет не выжил? Никто! — страстно вскричала. — Почему одинаково умирали христиане, буддисты, неверующие и мусульмане? Значит нет между нами разницы? Я никогда больше не стану просить о милости всевышнего, — сказала тихо. — Это бесполезно.

— А Малик?

Семья их была верующая, но к другим в душу не лезли. Держали автомастерскую с мойкой и шиномонтажем. Из достаточно большого клана с двумя десятками детей выжили почему-то она и двоюродный брат Малик. Мальчикам в мусульманских семьях достается много больше свободы, но тот прежде был позором для своих. Вечно влипал то на краже, то пьяный, а один раз словил условный срок за продажу гашиша. К счастью в кармане нашли уже остатки и на суде утверждали, что для личного употребления. Сколько стоило отмазать Стасу не сообщили, но точно имело место взятка. Зато после апокалипсиса он стал жутко религиозным, мог принципиально бросить работу, когда подходил срок молиться. Вокруг него собирались ребята-мусульмане и он вещал с непередаваемым апломбом. Стас подозревал, что Коран он не читал и уж точно не по-арабски, хотя мог правильные слова молитв выучить в детстве.

— Мы всегда были противоположностями. Он испугался смерти и хочет подлизаться, чтоб его не коснулось. А я нет.

— Ты восстала.

— Ну можно и так сказать. И заметить, меня не поразило на вторую ночь.

Вслух это не произносили, слишком страшно, но большинство понимали. Если излучение не исчезло, каждые сутки удар повторяется. А раз ничего не меняется, либо кто хотел очистить Землю от человечества уже добился своего, либо продолжая двигаться по орбите планета вышла из-под естественного излучения. Были, естественно и другие идеи, однако звучали они разве шепотом. Большинство суеверно не хотело ничего знать, тем более все на уровне теорий и отсутствуют настоящие факты.

— Ну а я причем?

— Подальше от него, от города. Может даже останусь где-то в деревне. Все равно нужно будет выращивать корма для коров, где-то выпасать. Да пахать под зерно по асфальту не станешь. Придется делать опорный пункт общины. А я смогу. И на 'газели', тракторе и с эвакуатором тоже. Только бензин с соляркой рано или поздно закончатся, а на лошади ездить надо уметь. У нас были лошади, коза. Приходилось навоз выносить.

Он слушал и не особо вдумывался в слова. Уговоры не требовались. Хочет, охотно возьмет. А вот к Малику надо присмотреться и подсказать Мишке. Такие резкие повороты не к добру. Джихадистов еще не хватает под боком.

— Мне нужен главный по связи, — сказал, поняв, что продолжения не будет. — А если ты права, на 'точке' без приемника и передатчика не обойтись. Так что докажешь, что не зря была отличницей. Все инструкции назубок выучить и уметь разбирать. Я просил тройной комплект, будет в чем ковыряться.

— Спасибо, — сказала она серьезно.

— Не за что.

Глава 6. День пятый и вторая неделя.

Шагавший расслабленной походкой Валера вскинул так и оставшийся у него Ремингтон и шарахнул по высунувшемуся из сарая с рычанием кобелю поверх штакетин. Может он когда-то и охранял территорию, но сейчас явно хозяйничал в курятнике. Вся морда в крови, прилипшие к шерсти перья. Хорошо еще не в доме хозяев обгрызает, однако не стоит такого, отведавшего крови, пускать и дальше гулять. Судя по отсутствии цепи и вырытому под забором лазу он вообще не здешний и пришел поживиться.

— Эк я! — гордо сказал пацан, когда пес свалился дохлый. — С первого выстрела.

— С такого расстояния крупной дробью и слона не проблема.

— Завидуешь.

Шарыч пролез через дыру в заборе и деловито дотопал до убитого пса. Бегающие по двору курицы от него с испугом шарахнулись, возбуждено кудахтая. Не обращая внимания на них, щенок тщательно обнюхал застреленного зверя. Задирать ногу и орошать в обычной манере не стал. Он четко различал чья добыча и демонстрировал превосходство только на Стасовых трупах. Кстати по его поведению иногда много чего можно было уловить. На знакомых, прежде обозначенных 'свой' не реагировал, при приближении чужака начинал тявкать. А вот если не человек, рычал. Стас недостаточно часто слышал, все ж толпы опасных зверей и подозрительных людей не гуляли вокруг, но был уверен, что интонации различаются. Ухо нечто улавливало и со временем начнет разбираться в сигналах. Об этом он помалкивал. Никто не поверит. И сам не особо уверен. Мало ли — кажется. Или у него тоже крыша тихонько едет.

— Ну тогда тебе награда, — согласился Стас, выбивая ногой доски забора. Обходить вокруг до калитки было лень. — Лови уцелевших птиц.

В этом отношении Валера показал высокий класс мародерства, хватая и связывая, быстрее, чем американские ковбои бычков на показательных выступлениях, заодно изобретя нечто вроде огромного сачка для ловли птиц и зря не бегал.

— А я посмотрю внутри, может чего полезное имеется.

В каком-то смысле это и было поощрение. Мало кто любил соваться в закрытые помещения. Некоторые откровенно манкировали необходимостью заглядывать в комнаты. Все равно их послали искать домашних животных и в жилых помещениях тех не держат. А прочее имущество можно найти не особо утруждаясь. В магазине. Кстати не особо и много было домовладельцев, имеющих нечто интересное. Город рядом, кому сдалось держать лошадь, к примеру.

На улицы теплынь и тела начали разлагаться. Удивительней всего насколько быстро мухи появлялись. И откуда они вообще брались в таком количестве. Иногда над мертвыми висели целые тучи. Справочник по криминалистике до сих пор в руки не попадал, поэтому точного срока, когда полезут опарыши Стас не знал, да откровенно сказать и знать не хотел.

— Кто стрелял? — спросила рация, торчащая на предплечье специальной липучке, голосом Сеиды. В использовании стандартной военной экипировки со складов масса преимуществ. Не требуется пришивать петельки и дополнительные карманы.

— Собака, — ответил Стас, не задерживаясь. Прозвучало двусмысленно и девушка хихикнула.

Сам же предложил, чтоб на точке сбора осталось пару человек и слушали. Мало ли какие обстоятельства. Даже ногу сломать и позвать на помощь.

— Все нормаль.

— Ильяс двух лошадей привел!

— Это хорошо, — глубокомысленно отозвался Стас. — Пусть поищет и телеги. Сразу груз потащат.

Вроде по дороге тонну легко потянет. Или полторы? Не важно. Детей с вещами можно посадить и лишний раз не гонять грузовики, теряя время.

— Понял, — отозвался тот.

Все время забывалось, что это не телефон и каждый разговор слушает человек десять, не считая рядом находящихся. С другой стороны, вопросы насквозь деловые и краснеть не придется.

— А сбрую надеть кто-то сможет? — спросил, подумав.

— Научимся, — бодро заверил Ильяс.

— Я могу показать, — заверила Сеида.

— Ну помоги, если сами не справятся. Отбой.

Дорога до Енатаевки, конечной цели похода — километров триста. Проехать за три часа по абсолютно пустой трассе запросто. Но когда ты направляешься в гости к знакомым и больше ничего не интересует. Они заехали сначала в Успенку (население до недавних времен до тысячи человек). Заодно поколесили по окружающим местам в поисках живых и скотины. Смотреть в гугле где чего находится невозможно, а карт на бумаге населенных пунктов не обнаружили. Приходилось методом тыка, изучая каждую улицу подряд и разъезжая по грунтовым дорогам в надежде нечто полезной найти. В Успенке нашлось девять человек от шести до семнадцати, сбившихся в кучу и в полной растерянности, несмотря на это.

Своего авторитетного руководителя у них не нашлось и намечались разброд и шатания. Прибытие машин и толпы народа само собой сняло проблему. Дружно согласились перебраться в общину, показав заодно где брать полезное и нужное добро. Пока что уже наловили за сотню кур, десятка два свиней, шесть коров, телку и крайне недовольного перегоном на новое место молодого бычка. В первые часы о каждой находке радостно сообщали, потом успокоились и слегка устали. По пустякам уже не шумели. Еще обнаружились кролики, наглый рыжий кот, залезший в автобус и требующий кормить и несколько собак. Породистых среди них не имелось, но ни одна не гуляла на свободе, а сидели в домах или у выживших. Тоже, кстати, вели себя очень не одинаково. Кто готов был избавителям руки лизать, а парочка кидалась на чужаков, не то окончательно ополоумев, но то так воспитаны. Теперь еще и лошади. Кажется, удачно началось.

— Сидеть! — сказал Шарычу и тот послушно выполнил команду, превратившись в столбик у крыльца.

Он замотал лицо цветным платком, чтоб хоть слегка полегче было. Наверное, правильно было бы взять противогаз, но на базе не просто ушли в подвалы, а еще и надели защиту от газов. Видимо на всякий случай. Потом большинство так и похоронили. Никому не пришло в голову собрать, а если кто и подумал — побрезговал. У Семеныча на складах помимо уже не работающего, с рассохшейся резиной и с советских времен старья нашлось пару ящиков, но в городе они нужнее. Конечно в американских фильмах про полицейских и экспертов частенько мазали под носом чем-то, но они позабыли сообщить название в титрах. Потому у каждого нынче на шее висел большой цветастый платок на манер ковбойского, используемого для тех же целей. Закрыть нос и рот, только не от грязи, а запаха.

Два пожилых человека, обнявшись полусидели-полулежали на кровати. Даже умилительно, если б за последние дни не повидал таких сотни в разнообразных позах. Подходить Стас не стал. Заглянул в шкаф, обнаружив мундир старого образца с полковничьими звездами, петлицами танкиста и несколькими орденами и медалями. Не юбилейные. Настоящие. Судя по Красной Звезде и Красному Знамени часть еще с советских времен. Как бы не Афган. И в глубине ящика помимо всякой мелочи обнаружилась коробка с патронами. Осмотрелся по сторонам, раз уж одно, значит и другое должно иметь место. Двуствольный ИЖ-27 нашелся сверху на шкафу тщательно смазанный и завернутый в промасленную тряпку. А еще почему-то ТТ со спиленным номером. Для старика достаточно странно, но может был резкий дедок. Теперь без разницы. Смерть одинаково уравнивает.

На улице загремел двигатель и замолчал. Гонять от дома к дому многотонный 'Урал' не имело смысла, а носить курей или свинок в руках не самое удобное времяпровождение. Потому первым делом пошарили в окрестностях и пересели на 'газели'. Найденную добычу отвозили на 'точку', где сейчас интенсивно создавали клетки. Если коров или лошадей можно было пустить своим ходом, то мелкая живность моментально бы разбежалась. Правда гнать сразу на базу столь разношерстное стадо, к тому же многие животные были ослаблены голодовкой и отсутствием воды, было бы неуместно. Переночуют здесь, завтра новые члены их колхоза пойдут пехом, сопровождая рогатых, а кто-нибудь из своих сделает ходку-другую до базы с результатами чистки поселка, отвезя корма хотя бы на начальный срок. Кто сказал, что ожидает сплошное удовольствие и прогулки? Потом нагонят остальных, двинувшихся дальше. Дорога на Батаевку (пятьсот жителей) одна и пока серьезная опасность для одиночек не обнаружилась.

Больше ничего особенного и ценного внутри Стас не обнаружил. Даже ножи паршивые, сточенные и вообще не нищета, но заметная бедность. Телевизор и тот с огромным кинескопом, а не плоский. За последние часы уже видел почти такое же в десятках сельских домов. И не он один. Если обнаруживались животные, в первую очередь, надо было накормить, напоить, даже подоить мучающихся от боли в вымени. Потом отметить дома, найти и записать запасы кормов и что пригодится в принципе. На обратном пути подберут или потом заедут снова. Даже если прямо сейчас никто не нуждается в картошке или макаронах с солеными огурцами и повидлом, потом это надо будет погрузить и вывести. Не пропадать же добру, а в городе ни у кого больших запасов не имелось.

На магазинных складах в лучшем случае на пару недель для всего населения. Это значит на год-два для общины. А дальше? Требовались семена и материал на посадку. Мишка вычитал где-то и составил целую таблицу, где всхожесть от 3-10 лет на разные виды овощей. Так что надо было еще фиксировать где взяли и не тащить внавалку. Подразумевались некие опытные участки в будущем для проверки. То есть еще и огороды придется по той же методике описывать.

А кроме того была масса всякого разного. Теплицы, в которых выращивались лекарственные травы и специи. Вряд ли в ближайшие годы некто привезет перец или аджику. В одном из домов нашли огромное количество черной икры и копченной рыбы. Причем не в банках, а бочках. Видимо браконьеры. Собственно многие баловались в округе, но там похоже производство было поставлено на поток, а не себе и знакомым с родственниками литровую банку.

Еще собирали книги, однажды попался справочник фельдшера с описанием болезней, симптомов, методов лечения. Может Ирине это и не нужно, но простейшие описания гораздо удобнее вдалеке от единственного на сегодня медпункта. А потом кто-то приволок стопку книг Хэрриота. Литература художественная, но читавшие утверждали, что там описание лечения животных попадается. Автор ветеринар и щедро делился опытом.

Слава богу, пока никто не жаловался на здоровье, но неизвестно что будет дальше. Крыс в городе и поселке видели неоднократно, а что они разносят чуму и тиф он твердо помнил. Да и в воду могло попасть что угодно от холерных вибрионов до разлагающихся тел. Одним из первых приказов был запрет на использование любой другой жидкости кроме кипяченной и в бутылках. Еще зубоскалили по этому поводу. Алкоголь тоже не в разлив на полках. Кстати крепкие напитки тоже целенаправленно собирали. Срок хранения пива полгода, а вот спирт в закупоренных емкостях испаряться не должен. Правда были сомнения насчет бесконечного держания разных коньяков и даже водки, раз иногда пишут на этикетках до такой-то даты, однако лет пять употреблять запросто.

Еще смотрели любые лекарства и оружие. На самом деле на складах калашей и патронов к ним было полно, но даже у них, в закрытых цинках гарантия лет на сорок максимум. Производить новые вряд ли без соответствующего оборудования получится. Зато черный порох запросто. Можно переоснащать патроны к охотничьим ружьям. Поэтому заранее собирали подвернувшееся, включая любые причиндалы для отливки пуль и ремонта.

Шарыч гневно рычал, не трогаясь с места. Стас глянул в направлении напрягшейся морды. На трупе собаки сидели два птенца, ковыряясь в ранах клювами, а сверху над ними вились четыре крупных ворона, причем непонятно было кто родители. Они явно сцепились за добычу и гневно орали, норовя ударить противника. Тут во дворе из сарая появился Валера, держа небрежно за ноги сразу трех курей и петуха. С хищной рожей пацан их бросил и сорвал висящее на спине ружье, с которым не расставался. Птенцы мгновенно сорвались в полет, раздраженно обматерив на прощанье на своем языке. Не понятно, но очень доходчиво. Почти сразу же исчезли и взрослые птицы.

— Ненавижу, — сказал Валера, не успевший выстрелить. — Мало им мертвых, еще и наглые до предела.

— Вроде у черных ворон территория закреплена, — неуверенно произнес Стас, присаживаясь и почесывая спинку млеющего от удовольствия Шарыча. — Молодец. Так и надо команды выполнять. Молодые недавно вывелись, но взрослый мог и дать клювом, защищая деток.

Шарыч довольно гавкнул и встал, принимая ласку за разрешение.

— Потому и сцепились, — сказал старший уже Валере. — Но вот откуда птенцы знают что-такое ружье...

— Могли видеть, как я пса свалил. Или ты недавно.

— Умные. Но это ... фигня. Сходи лучше в курятник, глянь.

— А что?

— Сам посмотри, — настойчиво потребовал Валера. — Слева от двери.

Стас пожал плечами и шагнул в полутьму сарая. Между ног у него проскочил щенок и сунулся к лежащим там цыплятам. Понюхал и чихнул, равнодушно отвернувшись. Неживое у него делилось на две неравные части — съедобное и нет. Сейчас он был не голоден. А вот парень заинтересовано присел, изучая. Прежде такого видеть не приходилось, хотя в курятниках уже шарились. Один явный урод с тремя ногами, второй с сомнительно крупной головой на излишне тонкой шее. Вряд ли мог держать прямо. И оба совсем маленькие, недавно вылупившиеся.

— И как? — спросил Валера, когда он выбрался наружу.

— Только не начинай про радиацию и мутантов! Счетчики молчат, мало ли чего эти жрали или пили. Говорят же геномодифицированные продукты до добра не доводят.

— Ага, два раза. Они были еще яйцом, когда излучение ударило. Откуда нам знать, как влияет на зародыш.

А на человеческий эмбрион, подумал Стас, то что так и просилось на язык, боясь произнести вслух. Если дело именно в этом, может быть судный день вовсе не закончился. Уцелевшие потихоньку вымрут, не способные рожать.

— Глупости, — произнес с облегчением Стас, поймав мысль. Вчера нормальные цыплята тоже были. А 'Альфа', — это была немецкая овчарка на базе, — без всяких уродств щенят родила. Даже если тьфу-тьфу, — сплюнул, — ты прав, не на всех действует. Короче так. Кому надо я сам скажу, а ты молчи, понял?

— Есть, мой генерал!

— Этим всем на ногу скотч, — пропуская выкобенивание мимо ушей, — чтоб сразу было видно и в отдельную клетку. Не выпускать к остальным. Скажем не понравилось нам наличие в курятнике дохлых. Может болезнь какая. Отделить и понаблюдать. Рано еще выводы делать. Заодно и на других посмотрим. Вдруг в натуре эти какие больные. Тогда кончим и все. А пугаться заранее не надо.

— Да, командир, — вздохнул пацан с облегчением.

Ему хорошо, подумал Стас. Другой взял на себя ответственность. А мне держать это в себе и трястись. Не дай бог у кого из наших урод родится и всплывет, что в курсе был. А запретить рожать, на каком основании и зачем тогда жить, раз нет надежды на будущее.

— Внимание, — сказал в рацию Стас, притормаживая на обочине и выбираясь на дорогу. — Оружие к бою, не нравится мне это.

Через несколько минут рядом остановились грузовики и автобус. Наружу повалила толпа любопытных. Он возмущенно заматерился, загоняя лишних назад и призывая вести себя нормально. Объеденные до костей туши коров не повод для плясок и митингов. Слушались без особой охоты. Прямой опасности никто не видел, да и калаши в руках изрядно успокаивали. Кто б это не сделал на толпу не полезет, а посмеет — ему ж дороже.

— Волки? — озабоченно спросила Светка, с сомнением глядя на гудящее над белыми ребрами облако мух и пятясь.

— Откуда им так быстро взяться.

— Или собаки, — неуверенно пробормотал Захар, озираясь по сторонам и не выпуская автомат из рук.

-Я вам не индеец из Купера, чтоб отличать по следам. Может оказаться кто угодно, вплоть до ягуара из зоопарка.

— Тигры у нас точно не водятся, — хмыкнул Идьяс. — А из клетки им не выбраться. Без людей наверняка подохнут. Кстати идея! Может махнем до Астрахани и вывезем из зоопарка пингвинов или страусов? А что, тоже яйцекладущие.

— Может не так уж не прав Стас, требуя стрелять бездомных собачек.

— А ведь и на людей напасть могут.

— А Гринпис возражать не станет, сразу стрелять?

— Тут уже не до шуточек. Совсем недавно жрали. И кто бы это не был, либо большой, либо их много. Двух загрызли и сожрали вчистую. Это тонна мяса по минимуму.

— Ладно, — подвел итог бессмысленным разговорам Стас. — Поехали дальше. Валера — в кузов и смотреть по сторонам.

Про ферму им рассказали еще в Болхунах, когда по дороге из Сокрутовки (прежнее население восемьсот человек), пришли две перепуганные девчонки-сестры четырнадцати и шестнадцати лет с ручной тележкой, на которой сидела в корзинке персидская кошечка и лежала куча вещей. На самом деле даже пешком не так далеко. Из-за постоянных остановок с 'чистками' они добирались пол сотни километров уже третий день. Экспедиция грозила превратиться в бесконечную, причем чем дальше, тем меньше шансов найти оставшихся живыми животных. Если заперты, без воды долго не протянут. На свободе те же курицы жили до первого голодного пса. Но вот загрызенные коровы прежде не попадались.

Вот эти и путешествующие своим ходом (почему не догадались хотя бы велосипеды взять, если уж машину водить не умеют, тайна велика) поведали, что на свете не одни такие умники, как на базе, имеются. Сокрутовка бывший колхоз и село. Там во многих местах сохранилась живность и имелась молочная и птицеферма. Был еще кирпичный завод и кое-что по мелочи, но главное другое. Один из местных осел на той самой коровьей ферме, а заодно принялся собирать выживших людей и животных. Девочки были не местные, из Волгограда и надеялись добраться домой, хотя и понимали, что там ничуть не лучше. Но все ж надежда имелась. А что не вполне идиотки, говорили охотничьи ружья, которыми вооружились на всякий случай. Впрочем, обращаться они с ними не умели, но выпалить с перепуга вполне смогли бы.

В здешних местах плоская степь постоянно сменяется оврагами, крутых подъемов нет, зато вдоль заасфальтированной еще в советские времена дороги, приблизительно тогда же высажены деревья. Вообще дороги, по которым они мотались, достаточно красивые: рядом с трассой тянулись бесконечные луга и поля, засаженные клевером и пшеницей, в овраге протекала небольшая речка.

Видимо прежней посадкой зеленых насаждений предусматривалось нечто вроде лесополосы от суховеев из Казахстана, а может и совсем из других соображений. В отличие от раздолбанного асфальта, не пожелавшего сохраниться, выросли и укоренились. Ничего особо не увидеть сквозь длинные шеренги стволов, а как достаточно быстро выяснилось, попутно рощица и звуки глушит. Тем более путь по неизвестным соображениям не шел прямо, а петлял.

В результате, когда из аллеи со старыми насаждениями выскочили на открытое пространство, до бетонного забора фермы оставалось метров триста. Электрические ворота были перекрыты перевернутой телегой, заклинившей проем. Еще там присутствовали разбросанные канистры, труп лошади, не менее тщательно обглоданной. Собственно по костям бы Стас в жизни не признал животное, тем паче морды не видно, где-то на другой от него стороне, но кого еще в повозку запрягают? Гораздо неприятнее были торчащие по соседству сапоги. Человека в них не имелось, а вот в одном присутствовали обглоданные кости. И вокруг огромное темное пятно, от пыли с кровью, все в отпечатках лап.

Две сидевшие на площадке перед въездом собаки вскочили, обернувшись на гудение двигателей. Звука при всем желании на таком расстоянии не услышать, но судя по поведению дружно залаяли. За спиной, из кузова, грохнул выстрел и одна из собак свалилась. Потом еще два, в уже во вторую убегающую. Она неслась не хуже гепарда, а выцелить на ходу Валере никак не удавалось. Затем Стаса обогнал один из 'Уралов' и из кузова пошла короткая очередь, еще одна. Кто-то высунувшись на ходу присоединился к веселью, поливая бесконечным огнем

Псина споткнувшись, полетела мордой вперед. На радостный вопль Валеры поползла, оставляя за кровавый след. А потом на нее с хрустом наехало тяжелое колесо, превращая в блин и ребята посыпались наружу.

Стас остановился напротив ворот открыл дверцу, собираясь вылезти наружу и тут с фермы понеслась целая стая. Они были самые разные: большие и маленькие, породистые и дворовые кабыздохи неведомых кровей. Объединяло их одно — целеустремленность. Они не разбегались, а попытались атаковать людей. Он уже держал в руках СКС и начал стрелять мгновенно, пытаясь не дать добраться до людей. Те растеряно палили из автоматов и такими темпами скоро останутся без патронов.

— В машину! — заорал, срываясь Светкин голос от вклинившегося между 'Уралами' с визгом резины автобуса и кажется послушались.

С рычанием и оскаленными пастями псы неслись, прыгали и падали под пулями, а на их место становились новые. Стас расстрелял оба магазина в пистолете и карабине, из окон подкатившего автобуса дружно шмаляли из полтора десятков калашей, к ним присоединился и пулемет с последнего грузовика, одной бесконечной очередью. И лишь когда он замолчал, стало понятно, что продолжение не ожидается. Полноводная река иссякла, оставив лишь отдельные капли, брызнувшие в стороны. Несколько наиболее умных или не столь психованных собак унеслись в разные стороны, но на земле остались десятки застреленных и раненых псов.

— Не выходить! — скомандовал Стас, вслух и дублируя по рации. По путно он глянул на часы и поразился. С начала дикой атаки прошло всего пару минут. — Сначала перезарядить. Все целы?

— Петьку покусали, — сообщил озабоченный голос Ильяса. — Сильно. Едва успели выдернуть.

— А я ничего не слышу, — жизнерадостно сообщили из автобуса.

Он точно не приспособлен для стрельбы из полтора десятков автоматических стволов. Не мудрено оглохнуть.

— А я взлетел через борт не хуже прыгуна с шестом. Натурально с места сиганул на олимпийское золото.

— В аптечке есть вакцина от бешенства, — сообщила Настя Свиридова, исполняющая у них обязанность санитарки за отсутствие боязни крови и умение бинтовать. Прежде ее умения не требовались. — Стас у нас предусмотрительный.

Вообще-то там присутствовало и от змеиных укусов, и от столбняка. Да и от многого иного, практически на любой случай. Чистая страховка.

— Да здравствует командир!

— Не, ну как мы их!

— Совсем мир с ума сошел.

— А у меня уши болят. Автобус для такого не приспособлен.

— Заткнулись! — потребовал Стас.

Уколы ставить надо, вместе с ампулами была схема сколько и в какой дозе. Меньше всего они похожи на бешеных. Те так себя не ведут. Кидаются, но не стаей. Но лучше подстраховаться.

— Настя, займись Петром! Уколы от бешенства тоже не забудь.

— Так я в автобусе, а он в 'Урале'. Сам сказал не высовываться.

— Так вроде закончилось.

— Петруха потерпишь пять минут?

— Пока не помираю, — героически ответил тот, дергающимся голосом.

— Тогда все слушай команду. По очереди, одиночным, не торопясь, в каждую тушу, по пуле засадить для гарантии. Прямо из окна. Поделите на сектора. Мои от ворот до телеги. Потом следующие. Если дергаются, можете добавить. Пока не закончим, не выходить. Для особо тупых, посмотрите кто у телеги лежит.

— ...!

— А я уже видел!

— Думаешь человек?

Сомнения понятны. Толком отсюда не разобрать, а головы и рук не видно.

— Пока коровы в сапогах ходить не научились, — отрезал Стас. — Это не старый покойник, по крайней мере не был таковым после судного дня. Зажрали.

— Вопросы есть?

— Никак нет, — провозгласили сразу несколько голосов.

— Кто там на пулемете?

— Федька Красноперый.

Это была отнюдь не фамилия, а кликуха. Отец у того работал полиции. Парень был здоровый, со спины напоминающий шкаф, как ростом, так и в плечах. Как многие сильные люди добродушен, но доводить его не стоило. Однажды в восьмом классе сорвался и врезал надоедливому шутнику. Того с сотрясением мозга увезли на скорой. Стоять не мог. Еле папаша отмазал.

— Вставил новую ленту?

— Ага.

— Держи выход. Вдруг внутри еще имеются.

— Начали!

И понеслась вторая канонада. На этот раз без торопливости, но с удовольствием. В некоторых местах собачьи трупы лежал буквально друг на друге и слегка отошедшие от испуга принялись соревноваться кто точнее попадет в конкретную психованную зверюгу, обсуждая по рации. Стас не встревал. Все лучше, чем трястись от страха. А они победили и запомнят это. Против дикой стаи сумели. Потом прошли цепью, окончательно добивая немногих еще не померших. Труп оказался именно человеком, а не чучелом каким. Правда уже непонятно мужчина или женщина. К тому же рук и ног оказалось больше двух. Человек был не один. Очень немного от них осталось: куски да обрывки, измазанные в грязи и крови. Даже железную Светку пробило зрелище и она зеленая отошла в сторону.

— Надо разбирать завал, — сказал Стас, делая вид что не замечает. — Заедем внутрь и закроем за собой, хоть спокойно спать будем. — Яшка, давай на ту сторону с Катькой, проконтролируете.

Летников зыркнул искоса, явно не понравился приказ подвергать подругу опасности, но Стас снова проигнорировал. Сам взял третьей в экипаж, вот и работайте вместе. Полное и окончательное равноправие, за неимением достаточно здоровых мужиков. На двадцать восемь путешественников двенадцать особ женского пола и поблажек им делать не собирался. Трупы таскать и в охране стоять наравне с остальными. Еще неизвестно что реально хуже. Понадобится и асфальт ложить станут.

— Хозяева идут, — сказала сообщила Катя через пару минут ничуть не стесняясь достаточно громко, — как пальба прекратилась, так и появились, герои.

Тон у нее был исполнен презрения. Закроешь глаза, так видишь награжденную многими правительственными орденами за героические подвиги в тылу врага.

Их оказалось трое. Парень, на вид лет восемнадцати со старой двустволкой, еще один заметно младше с вилами и взрослая женщина двадцати с чем-то, судорожно сжимающая дробовик 'Бекас'. Судя по поведению, обращаться она с ним не умела.

— Это вы из города? — спросил старший тускло. — С военной базы?

— Да, — подтвердил Стас.

Еще вчера они поймали на средних волнах обращение с призывом к уцелевшим собираться. Каждый час гнали повторение в записи. Видать Гена наладил. Бывший рядовой неожиданно оказался толковым малым и умел не только обращаться с казенной техникой, чем прежде на службе охотно пользовались другие, но и самостоятельно импровизировал, благо имел необходимые материалы. Причем был в курсе основ теоретических, но и практически преуспел.

Ребята смеялись, утверждая, что пропаганда очень напоминает немецкие листовки. Вы получите хорошее питание, баню и доброе отношение. Стасу данная задумка не казалось глупой. Электричество сегодня великое дело. Огромный труд экономит и дает огромные возможности. Иначе обычная стирка превращается в занудное занятие, а уж компьютеры и вовсе не оживишь. А для выживания общины рост населения отнюдь не лишний. До сих пор каждый человек на счету.

— Тогда принимайте хозяйство. Я спать пошел, — предложил старший хозяин все так же спокойно, развернулся и пошел в глубь территории, чуть не волоча за собой ружье.

— Нормально, — сказала Катька с изумлением в голосе.

С таким они еще не встречались. Бывало люди кричали от радости и кидались на шею, обнаружив, что они не одни на свете. Некоторые предпочитали свою компанию и не собирались уходить с насиженного места. Такие считали все вокруг своим возражали даже с оружием против 'чисток'. Но чтоб отнеслись равнодушно...

— Не обижайтесь на Андрея, пожалуйста, — сказала женщина. — Он очень устал. И, наверное, винит себя в случившемся.

— Так что произошло?

— Когда свет выключился он притащил пару генераторов. А вчера с утра хотели привезти бензин и тут они напали. Мы вообще видели собак, но они не вели себя агрессивно. И вдруг такое. Будто управлял кто-то разумный. Васю с Зиной загрызли, Толик с Алимом в очень плохом состоянии. И животных многих разорвали. Там, — она слабо махнула за спину, — увидите. Это ужас. Ну а мы заперлись в коровниках. Патронов всего десяток осталось, отбиться никак. Ферма рассчитана на 50 коров, а у нас за сотню, дюжина лошадей, овцы и даже козы. Кого доить, всех кормить и еще куча навоза. А кроме нас семеро совсем малышей. И мы с Темой, — положила руку на плечо вилоносцу, — прежде таким не занимались. Вот он почти один и пахал.

— Как Папа Карло, — с удовольствие вставил пацан.

— Кажется сегодня нам отдыхать не придется, — сообщил для своих Стас, тяжко вздыхая.

Последние пол часа Стас совершал обход территории, знакомясь с обстановкой. Представился детям, не менее измученным. Они продолжали работать с неестественным трудолюбием, набивая тачки навозом и катя их сразу вдвоем. Отдельно у одного мальца не хватало силенок. Натуральные гномики и прервались только когда скомандовал отдыхать. У него было впечатление, что тоже заснут прямо здесь, но уползли в бытовку.

Количество отходов из-под обычной коровы он уже представлял, как и чего стоило их доить вручную, когда на каждого приходится свыше десятка. А лошади с овцами тоже нуждались в заботе. Набиты они были в помещения не хуже селедок в бочку. Хорошо еще водопровод работал и не приходилось ведрами носить.

Административное помещение, бытовка, генератор ледяной воды, парогенератор, холодильные камеры, складские и вспомогательные помещения и.т.д. Он кивал с умным видом на пояснения. Молочный цех рассчитан перерабатывать до 500 литров молока в сутки. Может расфасовывать молоко пастеризованное, творог и кефир в полиэтиленовые пакеты. А также изготавливать сметану, сливки и мягкий сыр. В связи с круглосуточной работой для обслуживания требовалось 9 человек — три смены плюс технолог и лаборант на 8часовый рабочий день.

— Ты кем была прежде? — спросил, выслушав очередную цифру о количестве молока, необходимого для переработки в сыр 'Астраханский'.

— Учительницей химии в школе, — сказала после паузы.

О, тогда ясно откуда вечный лекторский тон. Интересно, удастся ли Мишке извлечь из нее нечто полезное. А то формулы валентности или бензола смутно заворочавшиеся в башке при названном предмете к практической жизни отношения не имели. У нее кроме страниц учебника в голове нечто должно присутствовать. Молодая еще не могла забыть все.

— Утомила?

И не зря постоянно косится. Привыкла к обращению на 'вы', а я по-простецки.

— Ну что ты! — преувеличенно бодро воскликнул Стас. Наверное Мишка бы старательно записывал информацию, но ему было скучно. Какая к черту разница, сколько по штату здесь пахало. Где он ей лишний десяток людей наберет и кому продавать пакеты с самым лучшим молоком, не вспоминая о знаниях отсутствующего в принципе технолога. И так молоко выливать придется, столько не выпить хоть разорвись — скиснет.

— От Андрея набралась. Он вечно что-нибудь такое рассказывал. Его мать здесь дояркой была, а он с детства подрабатывал.

Воспользовавшись правом начальства Стас спихнул уборку снаружи и внутри территории на подчиненных. Во дворе было как бы не хуже. Собаки не зря забрались внутрь. Здесь собрали много животных и было кем поживиться. Несколько десятков растерзанных туш коров, овец, коз. Рвали без разбору всех подряд. Площадки перед коровниками походили на бойню, а воняло непередаваемо. И домашний скот, и агрессивные псы изгадили навозом и дерьмом все вокруг.

Генератор подключить не проблема. Но большинство животных надо выгнать наружу, чтоб привести все в порядок. А смысл, если завтра все равно погонят на базу? Без сомнений, свою задачу он выполнил с лихвой и продолжать в прежнем духе уже не стоит. Конечно они прошлись лишь по двум районам и то не полностью, но одних коров со здешними на каждого оставшегося на базе уже каждому старшему по личной набралось. А есть лошади и козы с овцами. Куда еще девать?

— Э, — не притворяясь изумился Стас при виде очередного странного зрелища. В отдельном огороженном куске помещения стояли заметно отличающиеся от прочей живности. И не удивительно. Их бы просто подавили более крупные товарки. — Это ж не телята? Взрослые.

Коровы были удивительно мелкие, чуть выше его пояса.

— К ноге! — резко приказал, когда Шарыч собрался познакомиться с коровками поближе. Маленькие-то они маленькие, но и он пока не сильно велик. Дадут копытом, поминай как звали. Кстати дети его испугались, а 'химичка' откровенно косилась и старалась держаться с противоположной стороны, прикрываясь Стасом. Скорее всего еще долго шарахаться от собак станут. Да и остальные запомнят урок и не будут столь беспечны. Нарвись на такую стаю внезапно в селе или городе, была б куча жертв.

— Прежний хозяин держал две породы. Это джерсейская. Молока они дают поменьше монбельярдских, всего до 20-25 литров. Но с учетом их миниатюрных размеров и скромных аппетитов, считаются очень рентабельной молочной породой. Не знаю, может сравнить хотел выгодность. Еще собирался разводить коров мясной породы. Есть шесть или семь и два быка-производителя. Но это все осталось в планах. Нам, как раз подойдет. Свежее мясо.

— Пока телята вырастут! Слава богу на базе есть холодильники, а в магазинах полно консервов.

— Кстати, был у нас разговор с Андреем, когда услышали радио с заявлением впервые, — сказала она. — Он готов был передать всех найденных животных безвозмездно...

А куда б делся, равнодушно подумал Стас. Все равно управиться с таким стадом не способен. Передохли бы бесполезно и без собак. А тут прямо благодетель выходит.

— А вот изначальный контингент хотел оставить.

— Понятно, — буркнул Стас, почуяв выжидательную паузу и не желая связывать себя хоть какими-то обещаниями.

— Расход концентратов рассчитан по 7 кг на 1 дойную корову, — твердо заявила бывшая учительница. — Скоро их взять будет негде. Придется переходить на свободный выпас. Засевать огромную территорию кукурузой для кормов. Где вы в городе такое сможете? А здесь простор и уже подготовленные поля. На наше количество не меньше 300 гектаров требуется. Скорее больше, поскольку урожайность из-за климата не высокая. Опять же травы, заготовка сена. Трактор есть и не один, — дальше прозвучало несколько извинительно, — но мы не умеем.

— В переводе на русский поступило предложение взять под покровительство в обмен на поставки молочных и мясных изделий.

— Ну где-то так, — согласилась она. — Вы нам оружие с патронами, с дюжину желающих жить небольшим коллективом на природе, обучение вождению и все такое. А мы приносим вассальную присягу или что там у вас положено. Львиный процент продукции в обмен на поставки необходимого. Тех же концентратов и удобрений.

— По-моему сделка неплохая, — подумав, согласился Стас. — Единственное, искать добровольцев жить на ферме сами станете.

Лично он бы не стал с утра до вечера ковыряться в навозе. Хотя, при подключенном генераторе и отсутствии дополнительных животных будет много проще. По ее рассказам коровы сами идут на дойку и чистят стойла специальные механические скребки. Не так много народа надо.

— Вечером у меня стандартная связь с городом, обсудим. И лучше совместно со здешним хозяином. Полагаю, к этому времени слегка выспится и придет в себя.

— Чего тебе? — спросил появившегося в дверях Валеру, энергично подающего знаки.

— Урядник, — 'химичка' покосилась в недоумении, — ты должен посмотреть сам.

К обращению по званию пока еще никто не привык и это означало нечто серьезное.

— Опять?

Тот многозначительно кивнул.

Глава 7. День десятый.

У КПП стояло несколько машин снаружи, однако он высунулся наружу и ворота поползли в сторону. Признали.

— Это чем-же торговать собираешься? — крикнул дежурный с ухмылкой.

Вопрос был вполне ожидаемый. Когда на борту надпись 'Автолавка' подколки неизбежны. На базе хватало машин, но при необходимости подбирали и брошенные. В последнее время все реже и очень выборочно. Кататься просто так на легковушке без надобности, а частенько к вечеру и сил нет. Да и некуда. А брать грузовик чтоб доехать несколько кварталов мало кто захочет, проще на велосипеде или мотороллере. Другое дело, когда пилишь издалека. Оставить на обочине было выше сил Стаса. Не захотят брать на базе, оставит груз на ферме по возвращении.

Ну как пройти мимо, если нужны колеса, чтоб зря не гонять экспедиционные машины, а тут еще и продовольственный подарок. К тому же самой главной напасти, покойника, в кабине не имелось. В таких случаях машина вся пропитывалась смрадом разложения и избавиться от него практически невозможно, даже выбросив сиденья и обивку. А здесь, как по заказу, оставив ключи вышел отлить. Или нечто почуял, теперь не проверишь. Так и лежал шофер на обочине после Удара космоса. Бак был пустой, двигатель работал пока все не выжрал. Но канистры они с собой возили постоянно. В жилых местах и вовсе не проблема с других машин слить.

— Продукты и товары первой необходимости. Крупы, макароны, вафли, пряники, конфеты, печенье, растительное масло, соль, сахар, спички, мука, водка. Чуть дороже магазинного товара, все ж ездить приходится, горючку тратить. На, — кинул пакетик с сухарями, — пожуй.

— Спасибо. Спроси, этих ... мудаков, почему смены нет. Телефон не отвечает. Я вечно сидеть не стану. Закрою и свалю в столовку.

— Проверю, — пообещал Стас, нажимая педаль газа.

Выехав к штабу он, без сомнения, обнаружил причину разгильдяйства. На плацу собралась огромная по здешним меркам толпа. Фактически все не занятые на нарядах или постоянной работе. С утра обычно проводили распределение и уточняли задачи, но сейчас шеренги отсутствовали и больше всего происходящее напоминало митинг из фильмов про революцию. Кто-то орет, остальные разинув рот слушают призывы все поделить и ехать домой. Пусть буржуи воюют.

— Сиди, — приказал Шарычу, проверив окна. Оставлять в закрытой кабине опасно. Настоящей жары еще нет, но неизвестно сколько отсутствовать будет. — Сторожи.

Песик жалобно тявкнул.

— Ну давай, — рассеяно разрешил, — потом назад на сиденье.

Шарыч мгновенно выскочил и принялся орашать колесо мощной струей.

— Че ж раньше то не сказал? — удивился Стас. — До дома терпел? В другой раз сразу сообщай.

Пес снова гавкнул. Парень и сам бы не сумел объяснить каким образом, однако ухо четко улавливало интонации. Причем даже Валера иногда понимал. Конечно слова отсутствовали, но редко ошибался, на что нахал малолетний постоянно надеется.

— Сидеть, сторожить, — повторил приказным тоном. И слегка извинительным, — затопчут тебя случайно, нам это надо?

Даже не проверив, уверенный, что выполнит, двинулся к толпе, собираясь выяснить что собственно происходит. Кто-то там гневно орал, но долетали лишь отдельные слова.

— Извините, пропустите, — заговорил, расталкивая спины и протискиваясь.

Вблизи уже можно было разобрать и претензии, а также общее молчание ему крайне не понравились. Потому не стесняясь отталкивал людей, не обращая внимания на недовольно оглядывающихся.

— Сколько можно? — кричал гневный голос, явно принимая в расчет публику. — Одни регулярно прохлаждаются, катаясь по окрестностям, другие изображают деятельность на кухне или в мастерской, а остальные обязаны бесконечно трупы таскать, да на грязной работе вкалывать! Чем мы хуже? Вот у меня где уже сидят могилы! Вчера в городе, сегодня за железку пойдем. Да пусть валяются, пока не сгниют. Всех не зароешь! Сначала скотину гнали сюда, теперь отселяют из города. Теперь мы еще должны хвосты коровам со свиньями крутить и их дерьмо таскать. Да не просто так, а сдавая правительству, будто продразверстка вернулась.

— А мясо свежее любишь или всю остальную жизнь собираешься тушенку трескать? — это уже Трофим.

— Вот еще попрекни! Одно кушаем. Ты в конторе сидишь и распоряжаешься, мы вкалываем. Кто собственно тебя начальником назначил?

Возмущающегося Стас достаточно хорошо знал, как и большинство старшеклассников. Чернов Пашка, из девятого класса. Никогда на первых ролях не проявлялся, всегда где-то сзади, но при этом половина, если не больше происходящего и неприятного случалось с его подачи. Такой мутный теневой лидер. Умный, но не проявляющий прямо мозги, а толкающий других на действия, за которые потом отхватывали, а он вечно в стороне. Даже учителя не все были в курсе кто организатор. Все дружно молчали.

В любом классе есть вечный козел отпущения, клоун и хулиган. Иногда не в единственном числе. Когда года три назад всерьез начали травить очкастого жиртреста из другого класса, лично Стас выяснил, кто подсказал идею и навешал по шее. Все-таки довести пацана почти до петли далеко не нормально. Ладно бы еще деньги отжимали. Просто для развлечения. Семья затюканого затем переехала в Волгоград, не по этой причине, но история сама собой заглохла. А Пашка после вразумления затих и явно не проявлялся. Теперь вылез на свет. Видать повзрослел и захотел сам распоряжаться.

— А командиров рот уже самоназначенец поставил? Почему не выбрать, я вас спрашиваю? — Совсем что ли одурел от отсутствия взрослых и страх потерял.

Рядом со Стасом парнишка одобрительно нечто пробормотал. Еще один, не замечая того, кивал. Э, да у нас, похоже, попытка переворота и есть соглашающиеся с идеей! Не только пришедшая группа поддержки за спиной у прорезавшегося лидера оппозиции.

Задор, сидевший без звука все это время рядом с Трофимом вскочил, оскалившись зарычал. Толстый парень из прихлебателей Чернова, фамилия выскочила из головы у Стаса, небрежно пнул щенка. Тот взвизгнул и упал на бок. Трофим мгновенно ударил в лицо. Толстяк отшатнулся и пошел на него слегка присев и выставив руки. На самом деле он был вовсе не жирный, сплошные мускулы. Какой-то серьезный разряд по вольной борьбе.

Кажется Трофим это понял, поскольку кидаться навстречу не стал, отступил и выдал двойку в корпус и щеку. Потом под ребро и в ухо. Спортсмен по-прежнему шел на манер зомби, молча и настойчиво.

— Кулаками решать проблему! — крикнул обрадованно Чернов. — Вот оно, наше руководство в действии.

Нет, похоже прикрытие сообразил устроить. Нашел все ж дурня за себя вписываться. Надо заканчивать, пока остальные помощники не прорезались.

На этот раз Трофим попал в нос, но убраться не успел. Борец его догнал. Вместе они свалились, причем толстяк очутился сверху и двинул противника ладонью в лицо. Голова командира со стуком ударилась об асфальт. Стас не стал дожидаться продолжения, шагнул вперед и двинул прикладом карабина по спине победителю. После стаи он потребовал от остальных в экспедиции не оставлять оружие даже при пробежке в туалет и сам всегда таскал его с собой с патроном в стволе. Береженого бог бережет и достаточно быстро превратилось в привычку.

Тот хрюкнул и начал подниматься. Видать таким всерьез не проймешь. Повторять достижение Трофима страшно не хотелось, как и вообще затягивать представление. Со всей силы ударил носком берца в висок. Борец слабо вякнул, опрокинувшись на бок с поверженного Трофима.

Стас посмотрел на Чернова. Наверное, вид у него был не приветливый, да и Пашка помнил их прошлую встречу, потому что попятился.

— Что ж ты гнида спокойно жить не можешь? — тяжело спросил Стас, направляясь к нему. — Жрать хочешь, а работать нет.

Чернов, не отводя взгляда торопливо нагнулся к вещам, брошенным на плацу и извлек автомат, передернув затвор. Стас, не раздумывая, выстрелил из карабина, который так и держал в руках. Ноги у не состоявшегося Ленина подогнулись и тот завалился вперед, роняя оружие.

— Кто-то считает, что я не прав? — потребовал Стас, обводя взором шарахнувшуюся толпу вокруг. — Сколько пуль пошло бы мимо меня в вас? Или нужно было сначала попросить прекратить баловаться и сделать лишь ответный выстрел, получив сначала свинца в грудь? Вы до сих пор не поняли, — надсаживаясь заорал на весь плац, — прежнего мира нет! Перезагрузка полная и окончательная!

Люди молчали, слушая. Смотрели очень по-разному Подозрительно, зло, со страхом.

— Мы сами его создаем! И нравится вам или нет, есть мы и они — все остальные. Как западло воровать у друга, так нельзя угрожать оружием внутри общины. Это закон! Охота выяснять отношения, составим дуэльный кодекс. Или организуем суд, выясняя претензии. Но чтоб по закону! Да, официально его не было, но вы ж не идиоты. Они одинаковы в веках. Поднявший ствол против своего получит ответку!

Кажется задело за живое. Переговариваются и одобрительно кивают.

— Держать в тюрьме или изгонять убийцу или насильника — создавать своими руками врага. А полиции больше нет и жаловаться некому. Никто не придет строить нам хорошую жизнь. Никто! И предложить сегодня особо нечего. Только тяжелую работу на будущее. Если у нас появятся дети, они должны вырасти не в гавне! Блин, ребята, ну мы ж не играемся и от этого никуда не деться.

А вот сейчас смешки. Можно подумать он шутит. Подошел и встал рядом Трофим. Может быть лучше бы еще полежал.

— Здесь уже есть власть и ей придется подчиняться. Просто по причине, что некоторые пришли раньше и заняли место. А кому не нравятся порядки, подозревает что достоин большего или считает, что прекрасно устроится самостоятельно, может валить на все четыре стороны.

— Что случилось? — потребовал в висящей тишине знакомый голос. — Кто стрелял? — между расступившимися людьми протиснулась Ирина и присела у Чернова, щупая пульс. Посмотрела она при этом на Стаса с ощутимой прохладой. Не иначе сопоставила карабин в его руках и огнестрельную дырку между бровей.

— Полным-полно пустых поселков и масса всякого добра валяется бесхозно, — провозгласил он. — Зачем нам цапаться? Удерживать насильно никого не станем. Ваше право решать где и как жить. И под чьим руководством. Но не здесь. Все, — помолчав, провозгласил устало. — Концерт окончен. Кого приказы и обстановка не устраивают — выход там.

— Первая сотня, — протяжно позвал голос, — строиться!

— Третья сотня...

— Четвертая!

Народ рассыпался, разбираясь по подразделениям. Через пару минут зашагали в сторону казарм, оставив плац пустым. В ногу, естественно, не маршировали, многие оглядывались, но здесь было больше растерянности, чем злобы или страха.

— Живой? — глядя как докторша проверяет нокаутированного борца, спросил без особого интереса Трофим, ощупывая Задора на предмет повреждений. Тот радостно облизывал ему руки и бурно вилял хвостом. Не похоже на пострадавшего всерьез.

— Что-то мне подсказывает, — сказала Ирина, удерживая слабо заворочавшегося пострадавшего, — что не вашими стараниями.

— Голова кружится, — сообщил тот, страдальчески.

— Череп вроде целый, но надо бы проверить на рентгене. Вдруг трещина. Если внутренняя гематома, так нужен опытный хирург для трепанации, а не медсестра.

— Ой, — сказал толстяк, — помираю? — и блеванул.

Все шарахнулись подальше от пахучего остатка завтрака, включая медицинского работника.

— Не пугай парня заранее.

— А вы чего примчалась? — обнаружил Трофим свою секретаршу, с прижатыми к груди лапками и дежурного с КПП.

— Стреляли, — пробормотал тот.

— А ты Саид?

— Какой еще Саид, я Виктор Бычков, — он ткнул в нашивку.

— Оказывается мы старые, — скорбно провозгласил Трофим. — Уже 'Белое Солнце пустыни' не знают.

Стас невольно усмехнулся.

— Новое поколение уже и про Аватара скоро знать не будет. Кино ёк . О, вот еще едут.

На плац вырулил грузовик, набитый вооруженными людьми с технического взвода.

— Ну вот и займутся. Этого на кладбище, второго в медпункт.

— И оставь в штабе парочку, — тихо сказал Стас. — Надо бы вообще отработать действия по тревоге.

— Ну идиот я, — легко согласился Трофим. — Проходит с возрастом и опытом. Больше не попадусь так.

— Кто? — потребовал, подбежав Слава и вздохнул с облегчением, увидев чужих. Сзади пыхтя примчался Мишка, с автоматом в руках. — Что произошло?

— Вот он вам расскажет, — заявил Трофим. — А мне некогда.

— Теперь-то какой смысл? Я специально прикатил по реально важному делу, а не для общения с твоей спиной!

— Надо пройти по ротам, дожать. И Кирюху, — он имел в виду командира 2-й сотни, допустившего выступление, — к черту. Нафига мне такие офицеры.

— Ты слушаешь вообще?

— Пару часов подождет любая проблема! Иначе и решать ее некому будет. Изложи Знайке, — это про Мишку, — на то он и заместитель.

— Это важно ...!

— Бойцов хоть с собой возьми!

— Не-а, — ответил тот на ходу, — чтоб кто подумал я испугался! Пусть сами ... боятся.

— Что было-то, Стас? — спросил Мишка.

— Ну начала я не видел, — ответил тот и принялся излагать.

Вышло не особо красочно, ну да он никогда не умел правильно приукрашивать свои и чужие подвиги. Чернов практически переломил настроения своими претензиями. Если б не случайность и начавшаяся драка вполне легально убрали бы Трофима от командования. И никто бы не вступился. А потом могло дойти и до общей свалки с непредсказуемыми последствиями. То есть здесь, на первый взгляд, сказалось присутствие на построении лишь части общины. Фактически не участвующие в общих работах вроде технических специалистов, кухонных, детсадовских, аэродромных работников прямо с утра самостоятельно шли по местам. Отсутствовало и большинство командиров. А многих из рот реально достали бесконечные хозяйственные труды. Не зря возмущение получило негласную поддержку.

— А я говорил! — заявил, когда он замолчал Павел Семенович.

Задним числом набежало достаточно много народу из опоздавших к основной разборке. То есть мальцы и профессионалы из соответствующих подразделений как раз смотрели со стороны. Собрались вечно занятые взрослые. Деповский, которого Стас прежде не видел, вертолетчик, тоже вечно занятый на аэродроме. Женщины из младших групп и с кухни. На построение они не ходили и всем было ужасно интересно послушать, а заодно посмотреть на Стаса. Про прошлый случай все знали, но одно дело нечто слышать, совсем иное видеть убийцу. Не смотря на оружие у всех старших и караулы, пока банды визжащих головорезов с двумя головами в одежде из ремней прямиком от Безумного Макса не набегали. Стрелять не по бумажным мишеням не доводилось, разве в собак. Сейчас пролилась настоящая кровь и появился первый покойник из переживших Судный день.

— Давно уж нечто бродило нехорошее. А тут придумали тоже...

— В смысле? — не понял Стас.

— А, ты ж не в курсе... Построить нормальные коровники с курятниками не успеваем. Вот и предложили вчера, кто желает, отселяться в более удобные помещения в поселках.

— То есть мы гнали скот сюда, теперь обратно?

— Ну не в городе же землю пахать и на пастбищах пасти, — пробурчал Мишка. — Где ж траву на мостовой надыбать.

Судя по кривой роже, очередная замечательная идея посетила его мозги. В принципе не такая уж глупая. Ну да, возить дальше сено, опять же комбикорм, только снова все с нуля начинать. Тех же мертвяков собирать, хотя иной раз проще просто спалить вместе с домами. Неудивительно, что не понравилось предложение. Сколько у нас по-настоящему деревенских, привыкших к такому? Да девять из десяти и огорода нормального не имели, а ходили в нем сорняки убирать из-под палки чтоб мать отцепилась. Не голодные были, слава богу. Даже в 90е никто особо не заморачивался. Картошку разве с морковкой выращивали. А рыба в реке ловилась и баранина дешевая. Аж из Казахстана, случалось стада пригоняли.

— Так мне приказать чтоб перегон остановили? — возмутился Стас, думая насколько 'счастлива' будет его команда, вынужденная обслуживать и охранять стадо неизвестно сколько. Надеялись за день прийти в город и хорошо отдохнув, с утра продолжить разведку. Теперь неизвестно, как и что дальше. Кому, интересно, на голову посыпятся недовольные пожелания? Ага, не здешним козлам, а исключительно хорошо знакомому начальнику.

— Так будет лучше. Пока здесь не утрясем.

— Тогда я бегу на узел связи, иначе придется заворачивать караван уже с дороги!

— Да и все остальным не мешало бы заняться прямыми обязанностями, — неожиданно грубо заявил Мишка, глядя на взрослых. — Если уж не умеете держать в руках даже своих. Или вас все происходящее не касается? Кому будут нужны твои тепловозы или твои вертолеты, если завтра все развалится, потому что сегодня надо строить коровники, а никому они не сдались? Лично я заинтересован не просто выживании, а сохранении относительно приличного уровня жизни для каждого. Но вы ж все умные, взрослые. Моя хата с краю, пусть сами дерутся. Почему ни один не появляется на разводе? Детские игры, да? То что он сказал, — ткнул в спину удаляющегося Стаса, — всех касается. Не хотите участвовать в общем деле, либо валите отсюда, либо не смейте в будущем рта открывать. Тоже мне, офицеры, — он плюнул и побежал за братом.

— Вообще-то его и самого здесь не было, — неизвестно кому доложила бывшая продавщица, вынужденная следить на достаточно опасном производстве за десятком разновозрастных мальчишек.

Теоретически она была начальницей на строительстве, поскольку на удивление умела не только проводить продуктами на сканере, но и сама делала прежде ремонт. На ней лежало обеспечение переделки зданий под курятники с коровниками. От выдачи инструментов и подвозки до кормежки. Тяжелая и временами неизвестная работа, которую приходилось осваивать на ходу. Почуют что чего-то не можешь или боишься, возраст не поможет. Пацанам только дай повод, моментально слушаться перестанут.

— Он высказал нам прямо, то что и сами должны были додуматься, — заявил Семеныч. — Хотим, чтоб считались — надо и об общине подумать. Пока еще спрашивают мнение. Боюсь скоро перестанут. Сделай, выдай. А откажешься, найдут замену. Звание то нам всем авансом выдали не за заслуги, а потому что мы не дети. С таким же успехом заберут.

— И как вы себе это представляете... Принести пользу? Ну помимо прямой поддержки ... хм ... атамана.

— Как, как... К ужину чтоб каждый принес предложения.

— Для начала можно семейным парам, желающим держать коров и прочую живность, дома в коттеджном поселке отдать. Протянуть туда линию с базы. Заодно на выселки никого гнать не придется. И окраина. Могут хоть все дальше под выпас и прочие радости отдать.

— Уже хорошо. Думайте еще. Не о своем конкретном месте работы, а что нам нужно для выживания. И почему. Иначе нет смысла, простите меня, восстанавливать очень многое. Без полетов и паровоза точно обойдемся. А вот без скотины — нет. И пойдете вы голуби мои, старшими по курятнику и тому подобное в лучшем случае. И не говорите про высокие профессиональные качества. Кому к примеру, нужен сегодня мастер по литью из пластика.

Одна из женщин открыла рот и захлопнула. В принципе так и есть, хотя и обидно.

— А люди, умеющие обращаться с трактором и гаечным ключом ой, как понадобятся. Наша задача сделать все минимально трудоемким, чтоб было кому и в других местах работать. А это означает ту же дойку освоить автоматическую. Тем более есть ферма, реально ознакомиться с процессом. Слава богу электричество имеется...

Шарыч возбужденно тявкнул и помчался к двери, нетерпеливо в нее скребясь. Не сумел отворить и обернулся с недовольной мордой. Не требовалось иметь многолетний стаж кинолога, чтоб расшифровать выражение: 'Чего ползешь, поторапливайся!'. По его поведению можно с уверенностью заявить, снаружи ждет не опасность, а нечто крайне привлекательное. И это не еда. Оставались родичи и не просто собаки, а близкие родственники. На прочих он реагировал иначе.

Естественно не стал Стас оставлять его сидеть в машине. Лишних пять минут погоды не делали, потому предварительно завернул и забрал с собой. С некоторых пор пес по соседству был не менее важной деталью мира, чем карабин. И даже более значимой. В отличие от СКС с ним можно было поболтать и требовалось уделять постоянно внимание. Причем не только для использования в качестве инструмента. Просто было приятно о ком-то заботиться и попутно получать свою долю ответного бескорыстного обожания. Шарыч любил его просто так, без особых причин, но тем приятнее.

Вежливо открыл перед нетерпеливо ждущим 'начальником' дверь, пропуская вперед, чем песик и моментально воспользовался, с места прыгнув в щель и мужественно атаковав Задора. Они принялись мериться силенками, гоняясь друг за другом. Все-таки еще щенки и длительное спокойствие с выдержкой плохо давались.

Трофим протянул пачку, предлагая закурить. Очень хотелось его обматерить за недавнее равнодушие, особенно после неприятного разговора со своей командой, однако вежливо взял, ответно предложив огонек. Позолоченный Зиппо он прихватил вместе с оружием и кокаином. В тех сумках и чемоданах вообще оказалось масса полезного. Например, набор для выживания в металлических футлярах и отдельно в герметичных коробочках. Внутри присутствовали рыболовный набор, средства первой помощи, швейцарский ножик, свисток, цепная пила, иголки, нитки, напильники и прочее. Но наиболее удачными оказались тайзер и полицейский фонарик, дающий луч на двадцать метров. Из-за солидного веса вполне можно употреблять в качестве дубинки. Кстати и кастет в наборе присутствовал. Его он носил в кармане, а остальное держал в бардачке и не забывал прихватить с собой, переселяясь в другой автомобиль.

— Ну, — сказал атаман, — опять каких уродов надыбал?

— Вообще-то да, — буркнул Стас, выпуская дым. — В той странной стае, когда принялись оттаскивать застреленных животных нашли двух молодых щенков. У одного клыки, как у саблезубого тигра, аж пасть нормально не закрывается. А второй вроде как такса, но на теле чешуя местами. Как у змеи.

— Но не новорожденные? — подался вперед Мишка.

— То-то и оно.

— Других цыплят-уродов не родилось, — вяло сообщил Трофим, — хотя специально отделили, включая петуха и даже инкубатор создали. Может время мало прошло, а может это редкость или случайность. Валере своему рот заткни.

— Не он один видел.

— Оба случая кроме нас надо еще связать, а он один сумеет. Остальные не в курсе. Значит сделай морду кирпичом и напомни про двухголового теленка, родившегося пару лет назад в Знаменке. В газете еще писали. В любом случае если идет некая сомнительная мутация, ничегошеньки мы сделать не можем и до поры желательно помалкивать. Мало нам других проблем.

— Скажи, а почему Задор кинулся?

— Я команду не давал, но в душе кипел от ярости. Мог и среагировать. Они ж понятливые до безобразия оба.

— Вот и мне иногда кажется, что чересчур умные. Особенно для своего возраста.

— Не приплетай и сюда мистику и глупые подозрения. У прапорщика Борисова, помнишь такого?

— Нет.

— Ну не важно. В роте отца был. Любил охотиться. Так он рассказывал про своего пса. У того оказался 'врожденный анонс'. Ничему учить не требовалось, сам все знал. Говорит, захожу в лес и сажусь на пенёк. Он уносится в чащу. Возвращается и по поведению сразу видно птицу, белку или еще кого обнаружил. Остальное — дело техники. Пес отвлекает дичь, скребя ствол и никогда не лая, с противоположной стороны от охотника, а ему остается только подойти и не промахнуться. Короче, много забавного при случае под стаканчик рассказывал. Как обидчику мог наделать в ботинки, не хуже кошки или чужую сбитую утку хозяину принести. А алабай пастушья-охранная собака. Он не раб или слуга, а друг человека. От рождения сообразительный и заряжен на определенное поведение. Потому пока не примется по-русски разговаривать или телепатией баловаться по философским вопросам бытия, не выдумывай и не морочь голову. Если все, я пойду. Вечером у нас очередное собрание. Все ж для начала надо хоть на ферму десяток человек. Если не добровольцев, так по приказу.

— Я собственно по другому поводу приехал.

— Да? — апатично переспросил Трофим. Кажется, ему не так легко все сегодняшнее обошлось, вкупе с хождением по ротам и наведением порядка.

— Вчера ночью приехал человек из Аксарая.

Оба слушателя насторожились. Что такое астраханский газоперерабатывающий завод в области все знали. Правда на экскурсии туда не водили и попасть на территорию достаточно сложно.

— Там взрослых, имеющих отношение к производству пятеро, охранник, инженер и трое с буровых. Ну еще десятка два молодых, но это не важно. Они Генкины передачи на радио про объединение и присоединение поймали и отправили парламентера с просьбой принять под руку. Обязуются газ бытовой, бензин всех марок, солярку, мазут в любом потребном количестве делать. Конечно придется переделывать схемы, но без профессионалов в куче труб, задвижек и резервуаров будем долго разбираться. Тем более в нашем местном сырье полно серы и надо уметь избавляться. Это, не считая огромного количества уже готового продукта в цистернах. Короче реальный путь к обеспечению богатства для всех. Сядем на заводе и примемся торговать с соседями. По железке можно хоть цистернами возить, а в депо имеется парочка дизельных тепловозов. Вообще у них было двести с чем-то скважин на балансе, но сейчас качалки не работают или впустую. А вот парочку поближе можно легко восстановить, тем более трубопроводы и возить даже не надо. Километров сорок западнее. Люди, правда, нужны. У них своя ТЭЦ причем вырабатывает сразу тепло, электричество и холод. Хватит и на поселок провода кинуть. Тем более сейчас большие объемы ни заводу, н людям не нужны.

— Что-то мне подсказывает, — медленно сказал Трофим, — столь щедрый подарок с подвохом. Зачем мы им?

— В Астрахани появился Христос, — сделав паузу, объяснил Стас. — Типа второе воплощение. Вроде и чудеса творит.

— Чего?

— Ну, как водится, воду в вино для трапезы и лечит больных наложением рук.

— Ты всерьез?

— Откуда мне знать? Так говорят. Возражения на божественные откровения не принимаются. Прихожан, уверовавших, уже целая куча и принялся подминать всех. Причем не стесняясь. Либо на колени, либо к стенке. Это не фигура речи, убивали без жалости сопротивляющихся. Лицемеров якобы чует сразу на молебне.

— Ну и?

— Кое кто всерьез испугался. Придут на завод и раком поставят.

— Очень по-христиански!

— Ну была 'Господня армия', — сказал Мишка.

— Пастушки что ли из первого крестового похода?

— В Уганде католический проповедник из детей организовал.

— То Африка.

— А у нас нынче как бы не хуже.

— Какие вы умные, — ядовито прокомментировал Стас. — Нафиг нам Африка, когда под боком завелось нечто малоприятное и неизвестно чего ждать. Короче напугались эти газовики всерьез. Если что, их толпой задавят и на цепь посадят. Парламентер прямо не сказал, но я уловил. Они боятся всерьез чего-то на манер армии подростков без тормозов и с психованным гуру, наводящим в округе свои единственно правильные религиозные порядки. Там трое из пяти мусульмане, один бурят наполовину, с буддистскими заскоками и агрессивный Христос им без надобности. Я поэтому по радио и говорить не хотел. Мало ли кто слушает.

— Ну, — возразил Мишка, — в теории наши переговорники должны каналы менять и шифроваться, все-таки военная техника.

— Правильно сделал, что не стал при всех, — решил Трофим. — Значит так. Брать под себя завод и буровые надо обязательно. Заодно и обозначить границу. Если дойдет до драки, так чтоб конкретно мы на нашей территории и они полезли. Потому идешь без остановки до Красного Яра, оставляя за спиной завод, закрепляя в поселках посты. Или нет. Сам поеду.

Мишка вскинулся.

— Надо, — твердо заявил Трофим. — Доверить после сегодняшнего кому-то душа не лежит. Здесь ты с Семенычем на хозяйстве останетесь. И попробуй мне не держать дисциплины, — показал внушительный кулак. — С каждой сотни возьму по взводу, со второй, как штрафной, даже два. Оставшимся работы выше крыши, да и этим будет не прогулка создавать опорные точки. Хотя бы на основных трассах выставить заслоны и чтоб иметь возможность почистить поселки за спиной.

— Да при желании обойти по степи, как два пальца!

— Есть такая опасность, однако сидеть на месте еще хуже. На ферму десяток рыл скину и пастухов, чтоб нашу часть стада перегнали. А ты, — уже Стасу, — берешь свой взвод и прямиком двигаешь в Астрахань. Посмотришь на месте что к чему. Можешь так прямо и поведать тамошним типам: слышали про чудеса, хотим своими глазами убедиться. Чистая правда, ежели чё. И вообще, внимательно смотреть по сторонам. Чего спереть, кого сманить, кому обещать и что.

Стас невольно усмехнулся.

— Все ж Астрахань нечета нашему городу. Народу и вещей должно быть заметно больше. Не думаю, что успели на все лапу наложить христосики. Связь должна работать, но ты уж на месте соображай. И при необходимости не стесняться. Вплоть до огнестрельного оружия. Нас слишком мало, чтоб рисковать. Ты меня понял?

— Так точно!

— Молодец, — одобрительно кивнул Трофим. — Ну это было по служебным делам, а теперь личное. Знайка, свали.

— Как будто не знаю, о чем речь, — пробурчал Мишка.

— Ты не гадай, а давай сигнал на общий сбор, пока не разбежались по назначенным местам. Будем ставить задачу и объяснять создавшееся положение. Время на раздумье было достаточно. Кто не хочет оставаться — скатертью дорога. Марину мне обеспечь со списками. Двигай! Короче, — сказал, закуривая очередную сигарету, когда тот унесся. — я тебе, Стас, благодарен всерьез. За сегодняшнее, да и за прошлое. Ты меня реально выручил и за мной должок. Но Лена нынче со мной и давай обойдемся без сцен ревности. Хочешь, спроси в лоб, кого предпочитает, мне без надобности, чтоб кто другой ухмыляясь поведал, стравливая.

— Она сама решила, — ничуть не удивился Стас. Покровитель из начальника гораздо удобнее. Иначе бы попыталась поговорить. Но ведь все равно ничего не было, не с чего и обижаться с рыданиями или лезть в драку. Красивая, конечно, девчонка, но не задевала. Хотя кто его знает, как бы обернулось, не случись Ирины. — Не собираюсь выяснять отношения.

Трофим вздохнул с облегчением.

— И к Ирине Владимировне тоже не ходи.

— У тебя гарем или записался в воспитатели? Про разницу в возрасте еще исполни!

— Она с летчиком живет. По мне зря, но я ж вам всем не воспитатель. Сами решаете кто по душе и в личное не пытаюсь лезть. Все взрослые и каждый отвечает за себя. Можешь, конечно, попытаться тому морду набить, но вряд ли поможет. Не любят такого бабы.

— Специалист!

В штабе взвыла сирена. Замолчала и снова. Тревога имела несколько уровней и этот требовал сбора, а не предупреждал об опасности.

— Какой есть, — ответил тот не смущаясь. — Ты лучше на Сеиду глянь, ей-богу не плохой вариант. На сторону бегать не станет.

— Да пошел ты...

Глава 8. День двенадцатый.

Грузовик съехал с моста, преодолев очередную реку под забавным названием Кривая Балда. Почему-то очень многие считают, что великая русская река Волга так и катится до самого Каспийского моря, где у слияния находится Астрахань. Кое-кто в курсе про наличие дельты, но только побывавшие там представляют ее размеры. По площади она раза в два переплюнет государства вроде Ливана и Гамбии, не меньше Словении. Точное количество речек и рек вообще никто не представляет. Их сотни. Ахтуба один из крупнейших, текущий параллельно основному руслу Волги. В результате между ними находится пойма, понизанная многочисленными притоками, заливными озерами и заполненная огромным количеством рыбы и птиц. Настоящий рай для охотников и рыбаков. Ширина Волго-Ахтубинской поймы колеблется от 15 до 45 километров. Зеленым оазисом тянется она среди выжженных солнцем степных земель, где местами поблескивают лишь пятна соленых озёр. Вокруг — ни рек, ни ручьёв, только редкие колодцы. Вот этот район Трофим и замахнулся взять под себя.

— Вы думали вкалывать больше не понадобится? — произнес его голос гневно. Некому заставить мусор выносить и гуляй пока из горла водка не полезет? Ошибаетесь! Как раз теперь и начнется самое тяжелое. Время подумать было. Но я не зверь и позволю поразмышлять до вечера. Кто после этого не уйдет, подписался на выполнение приказов! Что не ясно?

— Выключи, — попросил Стас, недовольно. — В третий раз слушаю.

— Но я-то прежде не слышал, — резонно возразил Валера, тем не менее послушно вырубая.

Если говорить по мобильникам было невозможно, то записывать изображение и звук вполне. И кабели тоже никто не отменил. Перекинуть на другой телефон соответствующий ролик сложностей не возникает. В результате все произошедшее на базе, включая выступление Чернова, последовавшая за тем стрельба и в заключение речь атамана, разошлись даже среди отсутствующих почти мгновенно. Технологии — великая вещь, а снимающий нашелся даже не один.

— Ты слышал, тебя Псом Атамана называют в сети.

На базе, благодаря Алине, уже имелась локалка компьютерная, хотя в основном ее использовали для игр малолетние. С недавних пор стихийно родился форум для обсуждения местных событий и там гуляли разнообразные ролики и фотографии. Иные привычки и Судным днем не вышибить.

— Тебе откуда знать?

— Люди говорят.

— Да я ... хотел на болтунов.

После плаца и случившегося народ на базе резко разделился на три категории. Одобряющих, опасливо косящихся и старающихся не пересекаться без повода, а также занятых своими переживаниями. Первых было меньше всего.

— К тому же, — машинально погладил сунувшуюся под руку голову Шарыча, — не вижу в кличке ничего обидного.

— Я бы поспорил.

— Давай о чем-нибудь другом.

— Мне кажется, — сказал пацан после минутного молчания, — или вода нынче выше обычного?

С апреля по июнь весеннее половодье. В мае вода, случается, разливается на десять километров, затопляя прибрежные территории. В низовьях поймы и того свыше. Бывали годы, когда на тридцать.

— Не задумывался, — сознался Стас. В этом году отдыхать на роскошном песчаном пляже вряд ли кому придется. — Но вообще нормально. Сейчас выше по реке забор в городах и на поля практически отсутствует. Может всерьез уровень подняться. Надо бы передать чтоб заранее смотрели и близко к воде не селились. Да и поля выбирали.

В этом году надо хотя бы опытные участки засеять. Нужды серьезной в зерне или даже комбикорме не будет, но овощи не вечные, да и руку набить в спокойной обстановке не помешает.

— Хорошо хоть, когда плотину прорвет, — оптимистично выдал Валера, — на нас волна не пойдет. Вот ниже по Волге все снесет.

— По любому это нескоро, но надо иметь в виду.

Перед очередным мостом, теперь через Прямую Балду, слегка притормозил. Можно считать приехали и лучше не тропиться.

— Проснулись ребята, — напомнил в рацию. — Внимательно смотрим.

На этот раз брать с собой автобус не стали. На ферму перегнали бронированный вариант 'Урала' в трех экземплярах, извлеченные из глубоких закромов длительного хранения. До самого вечера возились, подготавливая пять подходящих и два из имеющихся забраковал Слава. Требовалось время на замену каких-то деталей. Можно было, конечно, взять бронетранспортер, но на похожих уже набили руку водители, а время и так утекало. Пусть Трофим катается.

Взяли лучшее из возможного. Неприятно, но кузов не защищен. Только кабина. Зато с пуленепробиваемыми стеклами, со всех сторон закрыты бронелистом, а в крыше специальный люк для пулеметчика. Двигатель тоже прикрыт 'маской', как и аккумулятор и топливный бак. Сзади уложили мешки с песком, за неимением лучшего варианта и в каждой из трех машин сидели семь-восемь человек, вооруженных до зубов. Два ручных пулемета, не считая наличия у каждого АКСУ и 'макаровых'. Еще по дополнительной 'драгуновке' на грузовик. Огневая мощь огромна. Еще бы быть уверенным, что не растеряются и применят правильно. Всерьез никому воевать до сих пор не приходилось, включая Стаса. Пальба в упор по людям на боевые действия не тянет. А собаки, все-таки, не отстреливались.

— Город, — скривился Стас, учуяв запах, стоило появиться первым домам.

Настоящая жара еще не настала, а вонь в любом поселке сразу шибала в нос. Они уже стали специалистами и имели 'счастье' полюбоваться на всевозможные стадии размножения. Человеческий труп начинает портиться сразу после смерти. Конечно очень многое зависит от помещения, температуры, влажности и добрались ли до него зубы животных, но и в закрытой комнате ткани по большей части превращаются в жидкость, а затем газ. Попадались и мумифицированные, но мало кого уже трогало. Все ж большинстве мертвые тела поедают бактерии и набегающие тучами насекомые. Мухи откладывают яйца, откуда выводятся личинки, которые кормятся мясным соком. Это самое неприятное в собирании тел, помимо запаха. Летающие вокруг и ползающие по телу личинки. Но у них хотя бы большинство захоронили и можно нормально дышать в районе базы.

— Улица Латышева, — провозгласил Валера, обнаружив табличку на доме. — Теперь прямо до Татищева, — он зашелестел картой, пытаясь найти в ней нечто новое. Как ни странно, не только в интернете можно посмотреть маршрут. Правда карта автомобильных дорог области семилетней давности, однако вряд ли нечто всерьез изменилось. — Ленинский район. На черта нам железнодорожный и автовокзал?

— Помимо просто нечто полезное надыбать, наш деповский утверждает про наличие натурального паровоза, используемого на подъездных путях. Для маневров с несколькими вагонами вполне пригоден и поддерживался в приличном для деятельности состоянии.

— То есть он сможет завести и погнать домой?

— Обещает. Зря что ли с собой человека тащили.

— Это сколько ж добра, — мечтательно сказал Валера, — можно загрузить в вагоны.

Наверное ему сильно не хватает чего-то важного. Галстука или запонок. Все остальное мог и без Астрахани найти при желании. Реально не мешало бы собрать и увезти какие-то станки. Лебедка у них имеется в одном из грузовиков. Руками тягать не придется. Но кому на трофеях точит детали тоже крайне занятный вопрос. Если у него когда-то в давние времена имелся детский токарный, это вовсе не означает умение работать на настоящем. Или разбираться в чертежах, а то и программном управлении. Станки середины прошлого века давно исчезли, хотя, быть может, как раз такие гораздо полезнее в новых условиях.

Они несколько раз видели людей, но те не лезли на дорогу, в основном провожая взглядами и возвращаясь к собственным делам. Куда-то шли, что-то тащили. В основном продукты, но однажды попался разбитый винный магазин, откуда вчистую вынесли все и только огромное количество битых бутылок намекало о замечательном недавнем времяпровождении. Парочка сомнительного вида экземпляров до сих пор валялась то ли упившись до полусмерти, то ли по-настоящему померев от дозы. Останавливаться и выяснять не стали. Если местным все равно, им тем более.

В большом городе, очень вероятно, не только народу много больше, но и машины не так редко проезжают. На всякий случай иногда кидали несколько листовок, из обычно используемых. Желающих принимаем, есть организация и прочие заманчивые предложения.

Когда на повороте обнаружилось нечто вроде баррикады из нескольких машин и валяющегося на боку троллейбуса Стас не удивился. Проехать в принципе возможно, но при этом любая машина вынуждена снизить ход и вилять между преградами, подставляясь под обстрел. С другой стороны, все это самодеятельность для не имеющих соответствующего транспорта. Тяжелый грузовик, с укрепленной мордой, запросто снесет перегораживающие проход автомобили. А если вспомнить про наличие на базе бронетранспортеров...

— Ну и что дальше? — недвусмысленно выставив пулемет и высунувшись в люк, потребовал Валера. Кузов тоже ощетинился стволами, а два остальных грузовика встали чуть дальше, однако достаточно грамотно с боков, чтоб не мешать прицельной стрельбе.

— Вы кто? — озадаченно спросил прыщавый малый с ломающимся голосом. В его руках старый АКМ с деревянным прикладом смотрелся абсолютно неуместно. Хотелось забрать и дать пинка, что не выделывался. И двое его помощников или подчиненных выглядели не лучше. Сущие дети. Хотя, если задуматься, Валера тоже на Терминатора не тянет. Да и он сам не дорос до призывного возраста.

— Не видишь, что ли?

Неизвестно кто и когда придумал флаг с эмблемами, но дело точно было поставлено на поток. На каждой машине теперь на дверцах и бортах рисовали по специальному шаблону краской. Верху черного круга полукругом белым цветом 'Чту мертвых', внизу 'Живу для будущего'. Между надписями череп с костями. Смотрелось стильно и своих издалека видно. А чужим предупреждение.

— А что это? — неуверенно спросил начальник патруля.

— С севера мы, — не углубляясь в подробности, провозгласил Валера. — У вас тут чего, пошлину на таможне требуют? Какого ... проезду мешаете.

— Мы университетские, — влез еще один охранник баррикады, вооруженный схожим образом. Этот так и не поднялся с табуретки, продолжая держать в руках журнал с очень характерной женской полуголой фигурой на красочной обложке. — От сектантов охраняем.

— Ну дык мы не они. Значит можем дальше следовать.

— Не-а. Не положено.

— А что положено? — потребовал, вступая в переговоры Стас, высовываясь в дверь. На ужасно хитрую засаду происходящее мало походило. Скорее на детский сад, играющий в военную игру 'Зарница'.

— Сектантов гнать.

— Так они вроде в Соборе Владимира расположились и вообще в другом районе.

— Ага, — шмыгая носом, подтвердил прыщавый. — На мостах через Кутум тоже стоят.

И, скорее всего, совсем не в таком виде, предположил Стас. Астрахань тоже находится в дельте. Куда ни пойдёшь, всюду протоки, каналы — Кутум, Болда, Кизань, Казачий ерик и соответственно ограниченное количество путей. Конечно перебраться на лодке не великая сложность и проконтролировать всю набережную невозможно, но это уж не его проблемы.

— Чужаков проводить до начальства нужно.

— Так в чем дело? Провожай. Мы законов не нарушаем. Куда ехать?

— Прямо, — обрадовался тот. Видимо, не смотря на внешность, идиотом не был. Чем закончилось бы столкновение догадывался. При этом убегать с визгом не собирался. А так, все выйдет красиво и долг выполнен. — До университета. Поговорите с Александром Григорьевичем.

Побеседовать с местными в любом случае стоило. Судя по отчеству взрослый человек и имеет смысл посмотреть на него и обстановку. Выяснить что к чему в городе. Уж здешние должны соображать. Да и зачем конфронтация по мелочному поводу. Не затем приехали.

— Становись тогда на подножку и показывай.

Грузовики один за другим проехали заграждение и снова покатили по улице. Путь оказался достаточно коротким. В Астрахани бывать прежде приходилось несколько раз, однако улиц он толком не знал. В детстве не особо интересовало, позже автобус довозил. Тем более в университет заходить не доводилось. Каких-то потуг на высокое образование и будущую огромную зарплату пока не испытывал. В их местах таковых штатных мест не предусмотрено. Все откладывал на будущее, теперь и вовсе диплом не сдался. Чинить машины и вместо выноски навоза работать на ферме ремонтником механических скребков — предел мечтаний.

Корпусов в университете оказалось множество и в них легко было заблудиться без проводника. Несколько институтов, куча факультетов, строительный научно-исследовательский вычислительных устройств, а также некий НИИПИГаз. По последним буквам легко догадаться к чему относится учебная база, но расшифровать табличку не получилось. Полное название было написано мелкими буквами, а приближаться не стали. Чесались руки покопаться в здешних библиотеках и приватизировать компьютеры и серверы с информацией, но во-первых, хозяева явно выскажутся против. А во-вторых, надо еще знать, чего грузить и откуда. Может позже.

— Этот что ли Александр Григорьевич? — спросил, обнаружив у очередного корпуса двух взрослых, явно дожидающихся приезжих проводника. Поскольку одна из них была женщина, вопрос закономерный. Заодно можно сделать вывод, что возле баррикады есть телефон или рация у сторожей. Доложили мгновенно.

— Нет, — ответил патрульный, поспешно соскакивая.

Вытянулся насколько сумел и принялся докладывать по стандартному армейскому уставу. Если учесть, что начальник в полевой форме и судя по тому, как она сидит в собственной, поведение понятно.

— Один остается в кабине, из кузова все не выходят, — сказал Стас в переговорник. Лучше для начала не терять бдительность. — Пока сигнал не дам, не расслабляться. Захар за старшего. Хорунжий Пуляев — на выход.

Раз уж здесь встречают взрослые, не мешает и личного для представительства иметь. Чем хорош деповский, в командование не лезет и разбирается в технике. Золотой кадр. Другие вечно срываются, норовя поправить, путая возраст и авторитет.

— Поздняков Станислав, — отдавая честь, представился, — вахмистр.

— Пуляев Юрий, — и смущенно добавил, — хорунжий.

— Перовский Дмитрий, — глядя на эмблему на рукаве с надписями: 'Россия' и 'Казачьи войска'. Очередная самодеятельность, но откуда ему знать, ответно сообщил офицер.

Старший лейтенант он произносить не стал, справедливо полагая, что собеседник в звездочках обязан разбираться. В Астрахани была постоянная база внутренних войск, позже превратившихся в национальных гвардейцев. Похоже из этих.

— Петросова Мария Тариеловна. Вы откуда? — быстро спросила.

Стас вкратце объяснил, как и причины, приведшие их сюда.

— Есть такое дело, — недовольно признался лейтенант, переводя взгляд с одного приезжего на другого. Он не мог понять кто старший. И по возрасту, и по званию Пуляев, а говорит Поздняков. — Полагаю вам лучше поговорить подробно с Александром Григорьевичем. Он у нас за президента, — и криво усмехнулся.

Парнишка на престоле алтаря возле стола-жертвенника играл на скрипке. Совершенно обычный лопоухий и рыжий, с веснушками. На вид лет четырнадцать максимум, с совершенно не внушительным видом. Отсутствуют заметные мускулы и сутулится. Типичный ботан, чтоб не сказать хуже. Такие в школе всегда на особицу и хорошо если не превращаются в вечный объект для пинания. Даже не на компьютере или телефоне сидят, а ходят с футляром, где лежит его драгоценный инструмент. Он и одет был в обычные джинсы и белую майку с короткими рукавами. Никаких попыток подражания священникам, рясы и прочих атрибутов. Правда на шее висел приличных размеров крест, но был он совсем не привычным, вписанным в круг. Консультант назвал его кельтским. Тимашеву лучше знать, раз уж на кафедре истории преподавал и имеет степень.

Найти среди трех с лишним сотен человек, собравшихся в соборе, любителей классической музыке, бегающих на концерты Шостаковича, вряд ли представлялось возможным. Большинству из пацанов и девчонок, настоящих взрослых было всего двое, гораздо ближе и понятнее рок с шансоном или попса. И все ж они сейчас стояли, затаив дыхание и внимательно вслушивались в звуки скрипки. Это было нечто обволакивающее, виртуозное и волшебное, заставляющее забыть о личных проблемах, смертях и не особо приятном настоящем. Полное подчинение и улет в выси, объединяющий всех сразу в одно целое.

Стас сознательно уколол сам себя иголкой, взятой непослушными пальцами из воротника. Слегка полегчало. Зато теперь гораздо понятнее стали мутные объяснения Александра Григорьевича Тимашева про 'увод', 'подчинение' и уверовавших. Покосился на соседей. В качестве сопровождающего он получил Ильдара Ахметовича, в прошлом продавца на рынке и мусульманина, а Дениса Ракицкого уже отобрал во взводе специально. Не смотря на свои имя с фамилией, тот обладал не только доставшейся от предков ярко выраженной калмыцкой внешностью, но еще и был верующим буддистом. Типа контрольная группа, проверить как действует новоявленный воскресший на лиц других конфессий.

Кстати университетские пытались пробить паренька и обломались. Никто его в Астрахани не знал или не признавался. Похоже всплыл утром нового дня. И в музыкальных заведениях такой не числился прежде, а музыка, судя по происходящему, действовала на верующих ничуть не хуже, чем на атеистов. Или лично он записан в высшей книге агностиком? Вечно путался в определениях, а телефона с интернетом для уточнения теперь уже не будет. Пока что пихнул и одного и второго кулаком, не постеснявшись. Кажется помогло. Отвлеклись, посмотрев с недоумением. Поспешно прижал палец к губам, чтоб не стали возмущаться в голос. Еще не хватает выделиться.

Музыка прекратилась внезапно. Кое-кто вздрогнул, резко вырванный из неведомых далей. Стоящий у стола крепкий коротышка с хмурым взглядом и 'кипарисом' на боку уставился прямо на Стаса подозрительно. Между прочим, судя по синим пальцам, тот еще перец. Об этом его тоже предупреждали. В личной гвардии имеется некий Винт, с кучей заслуг по части уголовного кодекса. Грабежи, тяжкие телесные и недоказанные убийства. Якобы чуть не из тюрьмы в ближайшие сподвижники угодил. В Астрахани пять исправительных колоний в черте города и два со строгим режимом. Сколько там содержалось прежде его информаторы толком не знали, но четверых определенно засекли в окружении Пророка. Трое остальных парни лет по шестнадцать-семнадцать. Винт у них авторитетом.

Большинство продолжало напряженно ждать дальнейшего. И лопоухий заговорил, небрежно положив свой инструмент рядом чашей на столе.

— Я приходил прежде, — сказал скрипач негромко, но при этом звуки разносились по всему залу, — пытаясь научить человечество милосердию. Однажды уже его стерли с лица земли.

Не хило, отметил Стас. Он уже приходил. Действительно, второе воскресение. Интересно, насколько хорошо рация работает, передавая концерт и речь.

— И увидел Господь, — напевно процитировал, — что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём .

Явно нечто учил. Похоже на прямое цитирование, даже с этими не нужными абсолютно старославянизмами.

— В надежде на понимание пощадил праведника, дав ему еще один шанс. Но люди вернулись на прежний путь. Они не видят иной дороги. Чревоугодие, гордыня, корыстолюбие, блуд, зависть, гнев, лень, тщеславие. Все это превращается в стремление к власти и желание удержать ее любой ценой. Нет ничего опаснее подобного поведения. И снова я проявил любовь к вам, взяв на себя прежние грехи человечества. Я умер на кресте, а человечество вновь согрешило, ничего не осознав.

Ну, натурально он и есть Христос. А еще про гордыню говорит. С неба спустился.

— Люди не подготовились к иной жизни правильно. Более того, они отказывались верить в истину, создавали секты. Но это еще допустимо, поскольку бог един, но многие пали окончательно, закостенев в грехах и позабыв простые правила. Их затягивало в пучину порока, когда не просто сознательно отвергали прежнее, но и насильно-агрессивно заставляли других следовать их путем. Вы так и не поняли, — произнес устало в полной тишине. — Бог отнюдь не добрый и милосердный и даже не жестокий. Он карающий. За все надо платить. Ведь у человека не отнимали свободу выбора. И они выбрали. Человечество пало, окончательно растеряв идеалы. Оно возмечтало жить все лучше, пожирая вокруг себя и потребляя. Даже пророки не появились, взывающие к совести и указующие путь. Искупить прежнее нельзя. Можно было лишь покарать. И не плачьте, не стоят погибшие этого. Взрослые слишком закостенели в прежнем. Они не сумели изменить образ мыслей и поведения. А молодые готовы встретить с открытым сердцем истину. Вера спасет тебя. Не разум, не сердце, не инстинкты, а истинная вера.

Логично. Сами во всем виноваты и объяснение имеется. Не очень четкое, всегда можно поинтересоваться младенцами или иными взрослыми, но для верующих нестыковки нормальны.

— Господня земля и все, наполняющее ее, вселенная и все живущие в ней. Кто взойдет на гору Господню? Или кто станет на святом месте Его? Тот, у кого неукоризнены руки и чисто сердце, кто в душе своей не увлекался суетою и не клялся лукаво ближнему своему. Сей получит благословение от Господа и милость от Бога спасителя своего .

Черт, почему в воскресную школу не ходил? Наверное, бы понял на что ссылается и смог бы ответить.

— Я есть жизнь! — прогремел. — Я восторжествовал над смертью и вернулся. Я укажу путь к возвышению души! Только я могу обещать вечную жизнь. Все прежние было подготовка к вечному существованию. Прелюдия перед вечностью. Покайся искренне и наступит просветление. Отринь гнусные желания. Признай прежнюю неправедное существование. Никто не помилует и не спасет, не отстирает черную душу если нет у тебя внутреннего раскаяния.

И ведь действует, украдкой изучая людей вокруг, понял Стас. Не зря распинается. А почему меня не заводит?

— Нет больше богатых и бедных, не существует денег и нет в них нужды. Протяни руку и получишь любую вещь. Материальное более не властно над вами. Лишь духовный рост и вера имеют значение. Каждый раз в жизни получает шанс. Его посещает божественное откровение. Не упусти своего шанса обратиться. Единственный шанс! Второго не будет. Грех не даст тебе счастья. Лишь праведная жизнь позволит спастись. Есть болезнь, которую ни один врач не исцелит. Это неверие в божественную волю, данную людям. Осознав себя придешь к вере. Блаженны чистые сердца и близки богу.

И нет чего возразить.

— Всякий, — после длинной паузы, во время которой было слышно лишь дыхание собравшихся, — назвавший меня Господом спасется. Судить на этом свете не стану. Не бойся, — похоже он обращался ко всем вместе и каждому отдельно. — На том свете, получишь воздаяние раскаявшийся. А кто не преклонит колена из гордыни, злобы или зависти... Ну что ж. Он тоже совершит свой выбор, отринув в последний раз протянутую руку и отвернувшись от бога. Я пошлю апостолов и от имени моего они призовут примириться с высшим провидением.

Опа! Вот и дождался. Прямо заявил, не успокоится. Дальше начнет распространять влияние. А это уже опасно. Любые фанатики сегодня неуместны. Вместо работы примемся убивать друг друга в очередной раз за символ веры. А в наших условиях, когда полно татар и рядом казахи с калмыками раскол смерти подобен. Скушают, не те так эти. Только религиозной свары для счастья выжившим не хватает.

— А кто откажется — нет вины. Спасение не придет. Но и на земле они не нужны, поганя ее своими шагами и мечтая вернуться к прежнему. Не бывать этому!

Толпа в едином порыве шевельнулась. Кажется не только игра на скрипке, но и слова пробирали многих до самых печенок. Эти горящие глаза фантиков вокруг и рев вырвавшийся из глоток.

— Помоги мне! — закричал кто-то сзади и все невольно обернулись.

— Пропустите его, — сказал рыжий и толпа раздалась. — Между людьми шел, поддерживаемый и направляемый маленькой девочкой слепой. С классической длинной палочкой, которой он постукивал по полу. Человек был уже не молод, хотя и не старик.

— Пойдешь за мной и будешь спасенным, — заявил проповедник, когда тот встал рядом с ним, остановленный девочкой-поводырем. — Прежде наступления Царства Небесного каждый должен пройти через тяжелейшие испытания. А если не просто идти следом, а нести весть о новой жизни, тогда воистину спасешь душу и получишь вечное блаженство. Тело твое останется здесь, совершая вечный круговорот природных веществ, а душа воспарит высоко и пребудет у трона отца моего, вечного и справедливого. Каждый получит по делам и стремлениям своим. Кто не раскается, превратится в пыль под подошвами, как стали ей миллиарды порочных людей.

Пауза.

— Ты хочешь быть спасенным?

— Я верю! — с чувством сказал слепой, становясь на колени.

Рыжий положил руку ему на голову. Они стояли достаточно близко и видели, как по лицу его стекли одна за другой капли пота.

— Господи! — заорал слепой, — я вижу! — и он принялся целовать руку врачевателя. Тот отдернул с брезгливой гримасой. Бывший калека пополз на коленях к нему, пытаясь ухватиться и был остановлен тем самым коротышкой с наколками, положившим руку на плечо.

— Встань, — потребовал лопоухий. — Ты человек. Не унижайся.

Это очень походило на некую цитату

Из глаз бывшего инвалида текли натуральные слезы, он их размазывал по лицу и снова и снова кричал:

— Я вижу!

— Цирк Кашпировского с подсадными, — еле слышно сказал Денис. Он явно прочухался от недавнего и пребывал в обычном скептическом настроении.

— Вы! — резко сказал рыжий, показывая пальцем. Он не мог разобрать произнесенное шепотом, но видимо нечто почуял. Или реально услышал непонятным образом. — Явившееся позабавиться. Вы чужие в Астрахани. Ведите себя, как положено в гостях. Вежливо.

Все трое невольно попятились к выходу, когда окружающая толпа обернулась. Выражение лиц у большинства было крайне неприятное. Стоит этому скомандовать 'Фас!', как разорвут на части и оружие не поможет. Стас все равно нажал на флажок предохранителя, готовый выстрелить. Но не в людей, а поводыря к Небесам. Если, конечно, успеет.

— Еще не ведаете, что кроме обычного бывает и настоящее зрение. Мои слова и деяния Свыше — от Духа Святого. Потому каждый имеет право прийти в собор, посмотреть и послушать. У любого есть выбор. Но шанс дается один раз и лучше не упустите его. Я отнюдь не добрый и милосердный, даже не жестокий и карающий. Просто каждый получит по заслугам своим. Запомните это крепко. Пропустите их на выход! — скомандовал и плотная куча людей послушно раздалась, освобождая проход.

— Уходим, — приказал Стас, хотя в его подстегивании они отнюдь не нуждались, дружно торопливо отступая. Никто не пытался пнуть или плюнуть вслед или еще как выразить неодобрение, однако выражение на физиономиях были очень неприветливые и взгляды жгли.

— Душу свою обрати, — зазвучало снова с амвона. — Церковь — это не священники, контролирующие паству. Это тело господне. Быть честными с собой и не стыдись принимать плоть и кровь господа. В том спасение. Если ты не таков, изменяйся, ведь кто не будет есть и пить меня, мою кровь, тот против меня...

— Просил же помалкивать, — с досадой произнес на улице Ильдар Ахметович. — Как раз сейчас и начнется причастие.

Тимашев утверждал, именно принявший частенько переставал критически мыслить и присоединялся к армии последователей. Это не означало полного оболванивания, человек продолжал мыслить и уж точно не являлось мгновенным программированием. Действовало не на всех. Он подозревал наличие некого мощного наркотика в сочетании с музыкой и проповедью и давало эффект. Но достать остатки трапезы не удавалось. Точнее крошки и капли проверяли и ничего странного не заметили. Вино, как вино. И обычный каравай. При соборе наладили пекарню и стандартные буханки-кирпичики шли и на причастие. Без благословления Мессии они таковыми и оставались. А вот участвовавшие в трапезе в один голос утверждали: наливает в чашу на глазах у всех, проводит рукой — раз и на вид и вкус ничуть не отличается от крови. А у хлеба ощущение мясного паштета.

— Я б все равно не стал пробовать, — хмуро сказал Стас.

— Это не обязательно. Не все подходят. Многие тоже ходят посмотреть.

— Но попер из собора исключительно нас. Почему? Неужели другие поверили?

— Стойте! — окликнули их.

Ильдар Ахметович растеряно оглянулся. А вот Стас с Денисом синхронно шагнули в стороны, берясь за оружие и готовые открыть огонь. Напарник был большой любитель охоты и толк в стрельбе знал. Не зря снайперку именно ему доверили. Правда, сейчас он был с автоматом, однако и с тем обращаться неплохо умел. На манер Трофима собирался в военное училище после окончания школы и старательно готовился вопреки недовольству родителей. Они сами служили и ничего хорошего в подобном для сына не видели.

А из люка в кабине высунулся Валера с неизменным пулеметом. В данном случае совсем не лишняя демонстрация поддержки. Еще один сейчас в кузове смотрел по сторонам. Специально оставил охранников, чтоб не остаться без машины и иметь прикрытие. Многих брать не стал, но парочка дополнительных стволов могли сгодится при любом раскладе.

— Не дергайтесь, — сказал тот самый крепыш, показывая пустые ладони. Взгляд у него был оценивающий и тяжелый. — Если и сцепимся — не сейчас.

— А чего надо? — скосив глаза на кнопку рации, поинтересовался Стас. Включенная. При любом повороте Сеида и еще парочка парней присутствует при беседе и будут в курсе. Заодно и здешние, окопавшиеся в Ленинском районе.

— Предупредить. Не стоит надеяться на этих... с университета. Они не годны для нового мира. Слишком мягкие и добрые.

А это даже забавно. Пусть послушают.

— Как тебя зовут?

— Братом Степаном зови, не ошибешься.

Ну какой ты мне брат, рожа уголовная, подумал Стас. Интересно, имя хоть родное или при посвящении получают.

— Без фамилии?

— И этого достаточно.

— Насколько я понимаю, новый завет у него, — Стас показал на собор, — не в чести.

— Правильно. Идея подставить вторую щеку не канала в любые времена. И справедливо вспомнить изначальное: возмездие должны быть равным.

— В смысле око за око?

— Ну не деньги ж брать в качестве компенсации и не в тюрьму сажать, — хмыкнул тот. Речь у него была вполне литературная и абсолютно без ругательств и жаргона. Похоже он не просто опасный, а еще и умный. — Завет не для того, чтобы мы друг у друга вырывали глаза, но чтобы удерживали руки свои от обид. Дважды подумает любой перед глупостью, если ответит за содеянное зубом за зуб, рукой за руку, ногой за ногу. На зоне так же было. За слова и дела отвечать надо, — похоже своего прошлого он не скрывал. — И предупреждаю сразу: перечень частей тела и тех ранений, за которые назначается наказание в виде воздаяния равным, в нашем кодексе детально прописан. То не угроза наказанием, а справедливость. Не варварство — необходимость. Я ответил на вопрос?

— Исчерпывающе.

— Тогда выслушай, не перебивая. Тебя прислали посмотреть и послушать. Ты это сделал. Не возбраняется и другим приходить. Кстати, незрячий настоящий. Я в свое время обалдел, когда увидел впервые. Лечит без балды. Хромых, больных, раненых. Без всяких антибиотиков от заражения крови.

— Как прокаженных в евангелиях спасал?

— Пока не попадались. Не могу утверждать на все сто, но уверен и меня избавил от тубика. Замечательно себя чувствую. Это не фокусы. Так что не шути зря. Это настоящее. Своими глазами видел, на собственной шкуре проверил. Потому не стоит приходить с камнем за пазухой. И вдвойне пытаться мешать в любом виде и качестве. Уезжайте на север, мы будем считать нынешнюю границу по Красному Яру действующей. Или прольется кровь. Поверь мне, худой мир лучше войны.

Занятный апостол. Кажется среди учеников того водилась парочка террористов или уголовников. Ну хоть не налоговый инспектор, как прежний, наиболее известный.

— Это твои слова или его?

— Ты услышал.

А ведь прямо не ответил. Похоже в самую точку угодил. Рыжий ничего не обещал.

— У тебя и твоих начальников есть выбор. Шанс дается только один раз, — прозвучало достаточно издевательски, хотя 'брат' Степан был до безобразия серьезен. — Прощай.

Он повернулся и удалился с прямой спиной. Аж излучая уверенность и довольство. Что там вещал этот воскресший про гордыню и тщеславие? Стас молча махнул, отправляя остальных в кузов. Полез в кабину, радостно встреченный Шарычем, уставшим сидеть без друга. Валера уже завел двигатель и когда постучали сзади, двинулся. Они так изначально договаривались, на случай спешного удирания. Меняться местами нет смысла. Пусть тренируется. Сейчас грузовик пустой и проще, зато опыта набирается, набивая руку. Уже не дергает постоянно на переключении скоростей и то хорошо.

Впечатления от проповеди были странные. С одной стороны, явно импровизация. Сбивался, повторялся, иногда противоречил сам себе. С другой, вряд ли заочные впечатления или запись слов настолько подействует. Было нечто исходящее от него, заставляющее забыть обо всем помимо говорящего. И музыка по-настоящему волшебная. Никогда в транс не впадал, а тут будто стоя задремал.

Вот верить совсем не святому Степану не тянет. Он предлагает закрыть глаза на происходящее в Астрахани в ответ на пустое обещание про сохранение границы. Его вождь прямо сказал про поход за веру. Начнет здесь, подгребет под себя уцелевших после разгрома несогласных. В Астрахани населения в пятнадцать раз больше родного городка и в полтора свыше всей области. Если количество оставшихся людей в одинаковой пропорции к прежним, по чисто военной силе имеет огромное преимущество. И куда направит стопы? Естественный маршрут на север. Не по степям же искать казахов для обращения и не морем пилить в Иран.

Выход один — идти на союз со слабыми. Тем более те не претендуют на истину в последней инстанции и готовы договариваться. В конце концов даже простое сотрудничество сулит огромную выгоду. Например, Петросова Мария Тариеловна оказалась преподавателем факультета агроинженерии. Не смотря на свой пол специализировалась на машинах и оборудовании в агробизнесе. Кроме того, она имеет, пусть минимальные знания, по агрономии и плодоовощеводству. С учебниками и научным подходом может помочь. А есть еще два десятка взрослых и кое-кто не менее полезен в перспективе. Нет, он будет настаивать на плотном союзе, как бы возможное столкновение не пугало и было не ко времени.

Глава 9. День тринадцатый.

Михаил выскочил из сна мгновенно, сам не понимая причину.

— Что? — спросил сиплым голосом, садясь.

Нина стояла у окна, глядя куда-то в темноту.

— Стреляют, — сказала напряженным голосом, не оборачиваясь.

Он прислушался. Севернее вразнобой стучали выстрелы. Потом раздалась очередь, вторая.

— Где-то у автовокзала началось, — неуверенно сказала, — потом к Николаевке сместилось.

Мишка снял телефонную трубку, невольно поморщившись. До сих пор побалевало в боку от резких движений. К счастью, действительно, отделался трещиной. Стаса он не винил. Понимал прекрасно с чего тот сорвался. Он и сам чуть в штаны не наложил, когда увидел, как падает врач и убедился в смерти, а потом обнаружил на лестнице людей.

Конечно удовольствия от случившегося не получил ни малейшего, тем не менее могло обойтись гораздо хуже. До конца предохранители не сгорели или сумел сдержать руку. Вполне мог и челюсть сломать или чего похуже. При их теперешней медицине всю жизнь потом мучиться. Сам все понял и даже попытался извиниться. Со Стасом такое случалось не часто. Он и в детстве отказывался признать вину и гордо шел в угол. Ремня они так и не попробовали, хотя мать могла влепить затрещину сгоряча или швырнуть тарелкой. В этом смысле младший пошел в нее.

— Дежурный! Слышишь? Спишь, ...? Ну и ... с ним буквально сейчас. Ты зачем там сидишь? Кто кому звонить должен? Давай сирену. Поднимай всех.

— Как думаешь, что происходит? — спросила девушка.

— Господи, Нина, откуда мне знать, — торопливо одеваясь и беря автомат с подсумками, возмутился. В штабе завыла сирена, обозначая общую тревогу. — Явно ничего хорошего. Когда это приятное под стрельбу происходит. Давай к детям чеши. Проснутся, испугаются.

Нина была из детдомовских. На второй день их больше сотни перебрались на базу всей командой, сформировав позже отдельную роту. Здесь все ж не город-герой миллионик и особых ужасов внутри стен не творилось. Воров, проституток и прочий неприятный элемент из них не воспитывали. В маленьком городе такие вещи не спрячешь и даже воровать особо нагло не всегда выходит. Все друг друга знают. То есть всякое случалось, но обычно укладывалось в рамки. Если и тырили чего, так не с голода. Старшие в банды не сбивались, хотя за своих дрались жестко. Обычно их и не трогали, чтоб не связываться с толпой.

Детдомовские отличались двойственным поведением. С одной стороны, рано взрослели. С другой, привыкли к определенному образу жизни, когда одежду выдают, кормит государство и вообще отбой по расписанию. В результате для них особо ничего не изменилось. В материальном смысле. По мозгам Перезагрузка крепко дала всем. Тем более у них наиболее наглядно вышло. Воспитатели все скончались. Среди старших возрастов умерли почти каждый второй. У младших один из четырех. Зато бывшим воспитанникам не требовались няньки.

Девчонки моментально взяли на себя обязанность держать в узде малышню, а заодно кормить и контролировать, вытирая носы. Детей, а таковыми считались не перевалившие рубеж двенадцати лет, вообще на базе было много. Свыше двух третей общего количества. Возни хватало. Даже детский сад был теперь не один. Точнее это было неофициальное название, которое все использовали. Фактически школа-интернат. С обучением, проживанием и самостоятельным поддержанием порядка от уборки до ремонта.

Она перекрестила спину убегающему парню и подобрала свой видавший виды АКСУ, лежащий на стуле. По тревоге положено явиться с оружием. Правда ей бежать к штабу не требовалось, всего лишь через дорогу. Ночью дежурила Зинка из их спальни в детдоме. Безалаберная девка, но положенное честно выполняет. Все равно надо спешить, спросонья с перепугу от сирены малыши могут хороший концерт закатить, испугавшись.

Машинально вставила магазин, но затвор трогать не стала. Нет пока нужды. В детдоме у них была начальная военная подготовка. Потом уже здесь Трофим каждого проверял на умение разбирать/собирать и гонял на стрельбище. Иногда в ущерб более важным занятиям. Может это и правильно, но проситься в разведку она не собиралась. Совсем другой характер.

Воспоминаниями о собственной семье при всем желании не сумела бы поделиться, будучи отказной еще в роддоме, но сколько себя помнила мечтала о муже, детях и домашнем уюте. Вполне целенаправленно готовилась, изучая кулинарию, домоводство и прочее вроде закатывания банок с солениями, хотя при детдоме это не требовалось. Заодно и парней оценивала с этой точки зрения. На Мишку она давно обратила внимание, но прежде ни за что бы не стала подкатывать к нему с откровенным предложением. Теперь другие времена и не стоит ждать.

— Уже, — сказала Тамара, выскакивая на стук и тоже с калашом с откидным прикладом. Их раздавали сознательно, поскольку весят АКСУ меньше, а не у каждого бойца хватает силенок таскать и стрелять.

Оружия Нина не боялась, по мишеням попадала, пусть и не в центр, однако очень надеялась, что применять не придется. Вроде в их сторону перестрелка не сдвигается. В детсаде постоянно стояла включенная рация. Если понадобятся — позовут.

— Что происходит? — на ходу спросила подруга.

— У соседей стреляют.

— Это я и сама услышала.

— А больше, подозреваю, никто и не знает. На всякий случай готовятся.

— Вот зачем жить с начальником, если простейшие вещи узнать не можешь?

— Послать, что ли? — задумчиво произнесла Нина. — Я могу.

— Да ладно, я ж шучу. Не обижайся.

В окно было видно, как БТР подъехал, чихая двигателем под приветственные крики собравшихся. После рассылки усиленных дозоров и занятия нескольких заранее подготовленных огневых точек у него осталось еще с пол сотни старших, в основном девчонки. Стратегический резерв, так сказать. Жутко становилось, при мысли послать их в бой. Сидят будто пикник и обсуждают платья. Или мальчиков. На воинское подразделение эта шебутная кучка мало походила.

Броневик был старый, восьмидесятый, все из тех же запасов длительного хранения. После обострения на юге восстановлением занялись в срочном порядке. Неизвестно пригодится ли, однако даже для представительства иметь неплохо. Не вспоминая уже про наличие КПВТ. Дополнительная огневая мощь, способная прошибать стены еще никому не помешала. Хотя, по его мнению, гораздо полезнее иметь парочку грузовиков с 'Утесом' на турели. Оба уже существующих шушпанчика забрал Трофим для своих наполеоновских планов, выслушав доклад Стаса по радио.

Опытных водителей вообще по пальцам посчитать, а после броска в сторону Астрахани и вовсе сидеть за рулем некому. Бывший бухгалтер, слава богу имевший права, был чуть не силой запихан внутрь. Вообще-то практически всех, считающихся старшими, помимо стрельбища гоняли и на водительские курсы. Но слишком малый срок. Одна радость, штрафы выписывать некому, а разбитую машину страховщики не потребуют за свой счет чинить. Только вот один уже умудрился перевернуть очередной 'Урал', а вторая чуть не раздавила собственного друга, сдав назад вместо переда. Ногу ему все ж сломала и долго рыдала по этому поводу. Теперь эта неготовность вполне могла акунуться крупными проблемами в родном доме.

На броне сидели очень довольный Слава и хмурый Семеныч. Из люков торчали мальчишеские головы. Для них очередное развлечение. Еще не догнали, что вместо праздника можно словить пулю неизвестно от кого и по какой причине.

— Говорил, — брюзгливо заявил бывший подполковник, а ныне войсковой старшина, вваливаясь с компанией в кабинет, — требуется иметь посты вне базы.

— Весь периметр все равно не проконтролировать, — возразил вертолетчик. — Огромная территория. При желании проникнуть внутрь, как два пальца. Нашлось бы кому, давно бы вынесли твои склады.

— Я послал пару парней на велосипедах, — поделился Мишка.

По базе расстояния немалые и многие использовали удобное средство передвижения, если не компанией требовалось прибыть. Здесь и сейчас та же история. Во-первых, без шума и скорость приличная. Во-вторых, соваться к соседям сразу отрядом не хотелось. Может они отношения между собой выясняют и нечего вмешиваться в разборки, не представляя кто прав. До сих пор соглашение соблюдалось. На чужие улицы не совались. — Вернутся — узнаем. А пока и подождем. Поднимешь вертолет, если что?

— Запросто, — откликнулся моментально Сердюков, — на выбор восьмой или двадцать четвертый.

Разница существенная. МИ-24 был патрульно-спасательный. Это не мешало ему иметь броню, 30-мм пушку, комплекс связи, способный выйти на контакт с их стандартной системой переговоров. Но в нем место всего для шести дополнительных пассажиров. Ми-8 тоже имел бронирование, однако отсутствовало оружие и до 30 десантников способен перевозить. Еще бы найти тех героев, способных правильно высаживаться, воевать и прыгать с парашютом. Прежде тренировки такого рода не проводились.

— Оба стоят заправленные. Но я должен предупредить, Митька, — это он про специально выделенного стрелка, — на тренажерах нормально справлялся, но полет и стимулятор не одно и тоже.

— Ничего, — сквозь зубу отрезал Семеныч, — не летать же ему самостоятельно. Пацан обожает стрелялки. Для него почти тоже самое будет в реальном бою. Разобраться бы еще в кого шмалять.

— И надо ли, — произнесла Ирина.

— Знайка? — позвала рация. Прежняя школьная кличка достаточно быстро превратилась в позывной. — Я патруль-семь.

— Понял. Слушаю!

— Херовые дела. Залетные какие-то. Точно не наши из города или по соседству. Большая банда. Много их.

— И чего хотят?

— Холодное лето 53го видел?

— Фильм с Папановым? — спросил Семеныч, правильно поняв заминку.

— Оно. Когда урки в деревню пришли. Сразу пятеро на одного. Кто с оружием из дома выскакивал убили, остальных в сарай. Эти всех подряд ложат кроме девок. Малолеток тоже стреляют. Жуть.

— Не суйся помогать, — приказал Мишка, в бешеном темпе соображая. — И, если нарвешься, не геройствуй. Ноги делай.

— Ага, я типа из ума не выжил. С нашей стороны сверху потихоньку зырю. Если сюда пойдут на растяжку нарвутся, а я пока в окно.

— Тогда все. Отбой.

— Откуда у обалдуя граната? — задумчиво спросил неизвестно кого Семеныч. — В ротных оружейках отсутствовали и не выдавали.

— В караульной роте могли быть. В первые дни контроль отсутствовал. Там много чего имелось.

— Стингер, например, — с сарказмом воскликнул.

— Минометы точно с боеприпасами, — заверил Мишка. — И 'Мухи' со 'Шмелями'. Трофим их увез с собой, а нам могли и пригодиться.

— Зачем губарям это добро?

— Откуда я знаю, — с раздражением ответил Мишка. — Может по штату положено на случай заговора против правительства, как наличие щитов и 'черемухи' для разгона демонстраций. И то, и другое имелось. Между прочим, наш атаман прекрасно знал где лежит. Не искал. Да, Марина? — спросил у намекающей позой готовности (блокнот в руках).

— Надо бы обеспечить завтрак или хотя бы паек раздать. Неизвестно сколько придется ждать.

Как всегда, она оказалась полезнее большинства и уместно подала правильную идею.

— Пуляева здесь, не вижу? — он высунулся в окно и закричал, обнаружив разыскиваемую, — Антонина Николаевна, зайдите!

Рация замигала лампочкой и включилась. Кто-то невнятно по соседству с другой стороны выругался. На фоне разнообразных шумов достаточно ясно прозвучало несколько выстрелов.

— Слышно меня? — осведомился голос. — Кто на проводе?

— А ты кто? — махнув, чтоб помолчали, осведомился Мишка.

— Не признал? Равиль я, Бейбулатов.

Это уже было лучше. Хоть не чужак неизвестный прихватил их разведчика. Хорошо знакомый теперь почти всем сорокалетний механик-дизелист с судоремонтного. Второй человек у соседей.

— Тут наши малые драпали, на вашего нарвались и он их прикрыл. Только подстрелили парня. Вытащили, но плохой он, — на минуту там затихло и снова возобновилась беспорядочная стрельба. Потом в отдалении заработали сразу два пулемета. — Вот же гады... Не высовывайся! — это уже явно не для штаба. — В грудь его.

Ирина вскочила, явно собираясь мчаться спасать. Мишка нетерпеливо, отмахнулся, показав на стул. Куда бежать со шприцем наперевес все равно не ясно. И может через пять минут здесь помощь понадобится. Сначала выяснить подробности.

— У нас, — помолчав, добавил Равиль, — много раненых. Пока сообразили, что к чему, да сорганизовались... На Заводской мы их остановили. Под пули не лезут, суки. Ну одного все ж прихватили и расспросили, — судя по тону тому пришлось кисло.

— И кто они?

— С Волгограда за рабами и наложницами приехали.

— Чего?

— Все парни от шестнадцати до девятнадцати. В мотострелковой бригаде окопались, оружия полно. Устроили натуральный концлагерь пополам с борделем. Господа и прочие.

В дверь сунулась главная по кухне и на нее зашипели, когда открыла рот несвоевременно.

— И чего их сюда принесло?

— Это уже поздно спрашивать. Перестарались мы, — без всякого раскаяния, сказал Равиль. — Гонор, понимаешь, решил показать. По матери стал посылать. Нашел момент ...ятся. Сдох собака. Может порвал ему чего внутри.

Он был здоровый жлоб и запросто мог одним ударом кого угодно вырубить. Если всерьез бил, мог и печенку с селезенкой порвать.

— Короче, помогите. Если в спину этим шарахните, мы их зажмем и сделаем.

— А то ты не в курсе что половина на юг ушла. Мне с девчонками подставляться, за кого? Хотели самостоятельно жить, так чего теперь?

— Знайка, ты?

— Я.

— Нас побьют, за вас возьмутся.

— Моих постреляют, вы нам спасибо большое скажете.

— Чего ты хочешь? — после длинной паузы, устало спросил Равиль.

— Совместных действий и не когда вас прижмет. Вы даете людей по нашим требованиям. И имущество тоже не по отдельности.

— Допустим организуем свои сотни с прямым подчинением и представителями при вашем штабе, подробности обсудим позже, идет?

— А что скажет Мирон?

Это был их основной лидер. Уже пожилой дядечка, всю жизнь проведший на речном флоте и не так давно вышедший на пенсию. Именно он и организовывал в первые дни соседей.

— Ничего уже не скажет. Застрелили. Так что я за начальника и за слова отвечаю. Пойдем под вас, если поможете.

— Договорились. Куда двигать, толком объясни.

— На пристань направление.

Семеныч яростно жестикулировал, нечто пытаясь подсказать. Не так сложно догадаться. Городская пристань представляла из себя старую баржу, переделанную в дебаркадер. И рядом замечательный пустой пляж. Немалый кусок насквозь просматриваемого пространства. Выскочить под пулеметы — изумительный стратегический маневр.

— По улице осторожней, в домах могут быть. Зато сразу в тыл выйдешь и через мост они назад не смогут.

— Хорошо, — сказал Мишка. — Мы идем.

В кабинете разом заговорили присутствующие, перебивая друг друга и требуя именно его услышать.

Игнорируя бардак нажал с заминкой, вспоминая, нужную кнопку, переходя на другую волну.

Меньше всего ему хотелось сейчас принимать решение и посылать людей под пули. Но девять пацанов при трех ручных пулеметах гораздо выгоднее девяти девчонок. Может они и не хуже, но те элементарно здоровее. В охрану при тревоге загнал наиболее подготовленных и соответствующего возраста.

— Патрули! Первый, третий, четвертый.

Второй караул решил не трогать. Вертолеты надо прикрыть.

— Как слышите?

— Слышим.

— Есть.

— Здесь, — ответили вразнобой почти сразу.

— По машинам и мухой к штабу. Вы мне нужны срочно. Выступаем. Ну, хоть испытаем бронетранспортер, — сказал уже для своих. — Пошли, — вешая на плечо автомат, приказал.

— Смирно, — зарычал на выходе Семеныч, демонстрируя военное воспитание.

— Мы идем на помощь соседям, — сказал Мишка, дождавшись пока выстроятся. — Ты, ты, ты, — показывая пальцем на наиболее маленьких девчонок, — смените первый патруль. Они сейчас придут. Ты, ты...

— Почему это я? — возмутилась выбранная. Чем я хуже остальных?

— Фамилия?

— Саржакова Дарья.

— За обсуждение приказов, будешь с завтрашнего дня мыть туалеты во всех казармах. И я еще проверю. Это не игра! — заорал в лицо, побледневшей. — Там убивают! Не глядя на пол и возраст. И мне плевать на феминизм, равноправие и прочие глупости. Кто не может таскать пулемет, будет сидеть здесь! Ты, — показывая на очередную, — по маршруту третьего. И не спать! Война ... можно проснуться без головы. Кого поймаю, унитазами не отделается.

— Миша! — закричала от дверей Зубарева, выскакивая наружу.

— Что?

— Равиль снова на связь вышел. Они уходят и пленных забирают.

— Ну может и к лучшему, — сказал Семеныч. — Целее будем.

— А потом они вернутся, — пробурчал недовольный летчик.

— Просит спешить и попробовать перехватить.

Черт, подумал Мишка и что теперь? Скакать вдогонку? Не успеем.

— На Автовокзал надо, — сказал негромко Слава, — есть шанс подловить.

— Вот ты и пойдешь, — решившись приказал. — Садись за водилу в бронетранспортер, всяко лучше пацана сумеешь. Травкин, возьмешь на себя остальных?

— Без вопросов, — согласился тот.

В прошлой жизни он был сварщик и побывал на последней чеченской. Правда ни к каким спецназам и десантам отношения не имел. Обычный мотострелок, даже не сержант, но хоть какое-то представление о правильном поведении при боестолкновении имел.

— Патрули с тобой и кто останется из этих, в грузовики. Идете за броней без героизма. Если не сумеешь перерезать дорогу, — снова Славке, — гони вдогон. Уже сам. Давай Сердюков, — повернулся к летчику, — пришел твой час. Покажи класс. Поднимай в воздух двадцать четвертый.

Тот встрепенулся, как застоявшийся конь и широко улыбнулся.

— Если что, прямо сверху на трассе расстреляем, чтоб вторично не заглянули в гости без приглашения. И да, Ирину кто-нибудь с медикаментами забросьте на Заводскую. Семеныч — займись.

У того на лице была написана смесь обиды и одновременно радость. Бежать под пули ему явно не хотелось, при этом отстранение выглядело не очень хорошо. Вроде не доверяет какой-то молокосос.

— Будешь налаживать контакты, — объяснил Мишка, давая сохранить лицо. — Заодно посмотришь, в чем они нуждаются. Если что, будет кому смотаться на склад и за лекарствами. Ты, ты, ты, — принялся опять показывать пальцем, определяя в охрану.

Мысленно от выбирал будущий десант. Та еще задача. Выбор лучших из худших, выделив сначала группу для автовокзала, причем перекрыть дорогу парни важнее.

Он натянул шлем, поправив сбившейся наушник.

— Ничего не слышно, — сказал с недоумением.

— Пока питание не включено, — ответил Сердюков, продолжая сдвигать на панели какие-то предохранители и изучать циферблаты. — Радиостанция работает, — сообщил вслух, скорее всего по привычке, чем необходимости. Запрашивать разрешение в диспетчерской не требовалось, за полным отсутствием руководителей полета. Парочка наблюдательниц присутствовала, но они тут для охраны, а не контроля. — Все, мы готовы. Не торчи за спиной. Давай на стул.

Для бортмеханика предусматривался специальный. Там даже ремни безопасности имелись. Где-то в недрах вертолета нечто завыло и задвигались лопасти. Потом зарычал двигатель во все нарастающем тоне. Остальные семеро посмотрели на него. Изначально в десант пошло шестеро при трех ручных пулеметах, благо этого добра хватало, как и патронов. Уже при погрузке в машину нарисовался Серый, посланный соседями за помощью с той стороны еще до беседы по рации. Стас его хорошо знал, он чисто через брата, но раз просится, почему не прихватить дополнительный ствол. Конечно считалось что в данной модели шестеро в штурмовой группе перевозятся, но у них габариты несколько меньше и вес.

Неизвестно насколько боялись, но показал на всякий случай большой палец. Неожиданно остро почувствовал, как тот же Семеныч глядит на него или остальных. Ведь любому нормальному человеку, эти четырнадцати-пятнадцатилетние девчонки и мальчишки должны представлять натуральными детьми. Если уж он с высоты своих почти семнадцати не способен всерьез воспринимать увешанных оружием подростков. И самое страшное, что они идут не баловаться на стрельбище по тарелочкам, а участвовать в реальных боевых действиях.

Вертолет явно превратился в миксер, трясясь и завывая. Поэтому, когда сердце провалилось куда-то в желудок, а в иллюминаторе мелькнули уходящие вниз строения, даже полегчало. Как бы странно это не звучало, но летать на вертолете намного безопасней, чем ездить на машине. Тяжелее всего взлет и посадка. В воздухе нет ни встречного движения, ни пьяных водителей. При определенной сноровке не так уж тяжко гнать транспортник по прямой. Крейсерская скорость 250-270км в час и можно не сомневаться, какими бы не были лихими шофера из налетчиков, обогнать их удастся без особых проблем. Горючего хватит часа на два, с учетом возвращения. При желании можно махнуть и за Волгоград, но сейчас не требуется.

— Железняк, — называя позывной Славы, сообщил голос летчика в наушнике, — на связь вышел. Волгоградские по улице Ленина двинули. Обошли засаду.

— Один черт, на трассу выйдут. Другой дороги нет, разве по степи и оврагам. Как договаривались, перед Печеневкой сажай.

Вертолет заложил вираж, так что Мишку вдавило в борт и автомат чуть не ускакал. Ящики, набитые заранее приготовленными магазинами для пулеметов и автоматов (этим занимались в детдоме, лучшие набивальщики получали право отстрелять пару) поехали по полу, останавливаемые ногами под ругань. Практически не слышно, но по губам почитать не сложно. Народ недоволен таким поведением пилота. В принципе Сердюков прав. Пройти над дорогой, означает предупредить, показав главный козырь. Можно и пренебречь парочкой синяков у пассажиров.

— Садимся, — прозвучало в наушниках через несколько минут.

Он показал остальным рукой. Когда достаточно мягко приземлились, половина дружно полезла наружу под летающий мусор и пыль, пригибая головы от вращающихся лопастей. Остальные передавали уже спрыгнувшим груз. Все заранее знали, что делать. Перед взлетом подробно обсудили, распределив роли. Место оказалось то самое, хорошо знакомое местным. Дорога идет практически прямо, здесь подъем и снизу не видно кто стоит за пригорком. Дорожная полиция обожала ловить сильно разгоняющихся, подстерегая сбоку с радаром.

Двое побежали к дороге, волоча за собой разворачивающуюся на ходу ленту с набитыми гвоздями. Готовили сюрприз для соседей, на случай осложнений, стыренный из какого-то фильма про ловлю преступника. Любой наехавший на эту гадость останется без колес и вынуждено остановится. Вторую они положат чуть дальше. Потом залягут на той самой площадке. Стоять на дороге — напрашиваться быть раздавленным. Если не удастся остановить, вертолет займется уцелевшими.

Обе пулеметные команды поспешно располагались на противоположных склонах. Нарочно не напротив, чтоб товарищей огнем по случайности не посечь. Времени было в обрез, но Мишка заставил всех махать лопатами, окапываясь и тащить камни для бруствера. Хоть минимальная, но защита. Ничего толком не успели. Хорошо уже рассвело и все далеко видно.

— Едут, — сообщил по рации Серый, сидящий на пригорке в качестве наблюдателя в обнимку с винтовкой с оптическим прицелом. Требовать от него не хотелось, к чему зря устраивать скандал. Сам вызвался, пусть головой и думает нужно ли ему укрытие.

— Три открытых грузовика, — доложил. — Там вооруженные люди. Две фуры закрытые. Одна здоровый сарай, другая поменьше. Должно быть пленные в них. Закрыл на замок и пипец, не сдернешь.

— Сердюк, слышал?

— Так точно.

— Сможешь?

— Это к Митьке.

— Я постараюсь, — без особой уверенности сказал еще один голос.

— Уж будь любезен, попади куда надо. А то уволю с полетов.

— Ну я пошел, — сообщила рация голосом Сердюкова, так и не выключившего двигатель.

Вертолет поднялся, разворачиваясь хищной мордой к трассе. Гул накрыл лежащих у дороги и пошел дальше. Не трудно было представить, как это выглядело для мчащихся по дороге. Не хватало только мрачной музыки для сопровождения, а возмездие — уже прибыло. С этой стороны стреляющей пушки видно не было, зато результат очень хорошо. От переднего Камаза полетели куски, а сам он совсем не красиво полетел в кювет, переворачиваясь. Затем вертолет проскочил обе фуры, причем вторая остановилась поперек шоссе и в нее едва не впилился второй Камаз. Из рации донесся азартный вопль и воздушный танк ударил 30мм пушкой по налетчикам, разнося в клочья машину. Такими снарядами броню прошибают, а что они делают с обычным деревом и жестью, тем более человеческим телом представить страшно. Любое попадание смертельно. Часть людей с третьего Камаза прыснула в разные стороны, другие пытались стрелять по вертолету. Даже искорки блеснули на броне. Пользы от их действия было мало. Сердюков развернулся и налетел вторично. В считанные мгновения стрелков перемололо в фарш. Потом вертолет принялся кружиться над полем, изредка постреливая.

— Этого я беру на себя, — совершенно спокойно заявил Серый, имея в виду первый тяжелый фургон, несущийся на них. — Если он на такой скорости налетит на гвозди, запросто перевернется.

Водитель явно выжимал из двигателя все возможное, то ли надеясь уйти пока враги заняты остальными, то ли рассчитывая, что в него стрелять не станут из-за живого груза за спиной.

Мишка еще колебался, запретить или позволить и что опаснее, когда щелкнул выстрел и в лобовом стекле фуры появилась трещина. Похоже Ким попал, потому что машина вильнула и стала замедлять бешеный бег, причем пошла под углом к дороге, втыкаясь мордой в глубокую канаву. Грузовик очень медленно и вяло дернулся, опрокидываясь. Еще одна пуля, дверь слева отворяется и наружу выскакивает человек, падая под звук третьего выстрела.

— Всем сидеть по местам и внимательно смотреть по сторонам, — приказал Мишка, вставая в переговорник. — Могли уцелеть и сейчас драпают. Хорошо если стороной обойдут, а вдруг отыграться на радостных победителях захотят. Всем понятно?

— Принято.

— Так точно.

— Есть.

Пора что ли устав учить или и так сойдет?

— Скоро подъедут наши на БТР, — направляясь к фуре вслед за Серым, утешил. — Тогда займемся прочесыванием.

— А мы уже здесь, — влез бесцеремонно голос Славы в разговор. — Видим вертушку. Пять минут и присоединимся к веселью.

Ким сосредоточено пинал у грузовика окровавленного парня, свернувшемуся клубком, спасаясь от ударов ног. Мишка равнодушно прошел мимо к лежащему на боку прицепу. С силой долбанул прикладом по замку. Еще раз. Результат нулевой. Повесили почти амбарный, так просто не взять.

— Эй! — крикнул, — я Поздняков с базы. Вы там как вообще, живы?

Внутри стен взорвалось многочисленными воплями. Ничего толком не разобрав, решил успокоить.

— Мы сейчас с Серым освобождать будем, только инструмент подходящий надо. Подождите немного.

Отошел назад, с интересом глядя на запыхавшегося корейца.

— Шустрый какой, — зло сказал тот. — И от пули удрал, и от пинков закрывается.

— Да я не причем, — гнусаво заявил побитый.

Со стороны поля ветром донесло: 'Сдавайтесь или всех постреляем!'. Громкоговоритель, установленный на вертолете для применения в спасательных операциях оказался исключительно мощным.

— Случайно рядом оказался, — понятливо согласился Мишка. — все пошли и ты тоже.

— А что я мог? Карп решил перед Соколом выставиться и приволочь полону побольше. В Волгограде их уже знают и разбегаются. Либо с ними, либо в рабы.

— Ты предпочел быть работорговцем, — с ненавистью сказал Серый, врезав носком ботинка по ноге.

Тот демонстративно взвыл. Может и больно, но вряд ли настолько, понял Мишка. На жалость давит.

— Ключи где?

— У Трехи.

— У кого?

— У водителя.

— Не в службу, — попросил Мишка, — достань, Серый. А я пока побеседую с этим типом.

— ...! — произнес эмоционально Ким и пнув еще раз на прощанье, полез в кабину.

— На колени встал, — приказал Мишка.

— Я ранен, — плаксиво сказал побитый, убедившись в отсутствии своего врага и подчиняясь с видимой натугой. На плече у него, действительно, имело большое кровавое пятно и рукой двигать не получалось. Все ж достал его доморощенный снайпер. Хотя с такого расстояния и с оптическим прицелом, если стекло не бликовало, не великое достижение.

— Предлагаешь вызвать скорую помощь или заявить в полицию про использование незарегистрированного оружия?

Кажется, до того дошел сарказм, посмотрел исподлобья с опаской. Мишка на мгновенье отвлекся, услышав новые звуки. Оказывается бронетранспортер подъехал в сопровождении остальной команды. Теперь они присоединились к обстрелу поля, увлеченно поливая из КПВТ нечто невидимо отсюда. К счастью строений здесь не имеется и трава не высокая. Прятаться особо негде.

— Есть! — крикнул Ким, выбираясь через разбитое стекло из кабины.

— Выпусти девчонок. Мы с ним не добрый со злым следователи, — сказал пленному, — нафиг нам твои явки с малинами. Откуда приехали и так понятно. Да и не один ты такой красивый. Наверняка сейчас еще кого отловят. Полезное что сказать можешь, чтоб еще пожить?

— То есть как?

— А ты думал медаль дадим или пряниками накормим. Приехал с бандой, выходит и сам такой.

— Не... Нет!

— Сейчас закон тайга, прокурор, — похлопал по калашу. — Ладно бы еще чистили пустые дома. Вы ж суки натуральные не просто воровать пришли или отнимать ценности. Вы убивали. Как думаешь, что в награду полагается?

— Я не стрелял! Я только машину вел!

— А мы сейчас проверим. Девочки, — крикнул, выбирающимся из опрокинутой машины, — сюда идите! Э... да у тебя глазки забегали. Кто-то его помнит? — спросил, когда начали подтягиваться.

— Как ж, забудешь эту гниду, — сказала черноглазая с коротко стрижеными волосами, смутно знакомая, пиная носком туфли в спину взвывшего пленного. Руку она держала на отлете и старалась не двигать. Похоже перелом. — Прикладом внутрь утрамбовывал.

Народу было на удивление много. Достаточно скоро целая толпа, возбужденно переговаривающаяся собралась. Многие побитые, с синяками, в разорванной одежде, а то и вовсе полуголые. Ловили чуть не в постели или выскакивающих с перепуга. Кстати, не одни девки. Было и несколько пацанов, на вид лет четырнадцати, не больше. Совсем маленьких и старших ни одного, включая женский пол.

— Он Тимку убил, — взвизгнула еще одна в трусиках и ватнике и двинула неизвестно откуда взявшимся камнем по голове. Неведомый Тимка с одинаковым успехом мог оказаться ее парнем или боровом в хлеву.

Тот только вякнул, опрокидываясь. Толпа взревела, надвигаясь. Заработали ногами. Мишка поспешно выстрелил в воздух.

— Не надо в зверей превращаться, ладно? — попросил.

Он уже сам был не рад, что позвал компанию посмотреть. Ну не драться же с ними, да и не сможет порядок навести в одиночку при всем желании.

— Может еще и отпустить гниду? — крикнули под одобрительные возгласы.

— Просто прикончить, без мучений.

— А что, девки, — вскричал задорный голос, — Поздняк дело говорит. Вздернем на дереве! Как раз подходящее имеется.

Вроде бы никто не отдавал приказа и не распределял роли, но дальше все произошло очень по-деловому. Одни волокли парня с выпученными глазами, старательно цепляющегося за что попало и в ужасе мычащего к чахлому деревцу у обочины. Попытки дергаться пресекались ногами по пальцам и телу. Другие торопливо скручивали из обрывков вещей веревку. Кто-то разодрал собственную юбку. Та что кричала про Тимку, взлетела до торчащего сука и уверено закрепила там петлю. Через мгновенье бьющееся тело с мокрыми штанами повисло в воздухе, суча ногами. Новый мир с его законами и справедливостью мести вступал в свои права не на словах, а на деле.

— Бабы и дети, — глубокомысленно сказал Серый из-за спины, — жестокие до безобразия, дай им волю.

— Погибших в фуре не было? — отворачиваясь от радостно орущих девок, спросил Мишка.

— Слава богу мягко на бок легла. Ушибы есть, пара, возможно с переломами и все. А что, — с вызовом, — можно было иначе?

— Я тоже не специалист по освобождению заложников. Будем учиться. Боюсь не последняя наше стычка с чужаками.

Глава 10. День шестнадцатый.

Стас галантно подал руку, помогая спуститься. Мария Тариеловна не смущаясь приняла помощь.

— До завтра, — сказала устало.

— До свиданья, — благовоспитанно ответил он и полез в кабину.

До Стаса так и не дошло какой смысл собирать вещи, чтоб переехать. Комбинезоном, зубной щеткой и прочей лабудой вплоть до женских прокладок можно себя обеспечить в любом месте. Дал бы команду и не найдись прямо в багаже нечто, моментально бы притаранили. Но женщин в иных отношениях ему не понять. Эта страстная привязанность к каким-то дорогим сердцу мелочам. В наступившие времена полезнее иметь под рукой если не карабин, так хотя бы пистолет, чем красивое нижнее белье или сумочку. Вон, уже и банды набегают. Отбились, слава богу. А могло кончится гораздо хуже.

— Поехали, — приказал, захлопывая дверь.

— Начальству неплохо бы иметь нечто более удобное, — провозгласил Валера, трогаясь. Он уже почти не дергал. Опыт — великая вещь. Еще бы самостоятельно менял пробитое колесо и цены бы не было 'племяшу'. Силенок не хватало поднять и удержать.

— А мешки и людей на своем горбу таскать станешь? — глядя на шлагбаум и пулеметную точку за ним, без особого интереса спросил.

Проехать здесь было всего ничего. Прямо через дорогу от корпусов университета несколько домов составляли почти замкнутый прямоугольник. Суд, детская поликлиника, НИИ рыбного хозяйства, еще что-то служебное. В судный день внутри никого не оказалось, все сидели по домам, включая охрану, если она и должна была торчать. Так что не воняло, что было немалым облегчением.

Тут теперь располагалась их опорная база. Здесь жили, собирали готовых переселиться, полезные вещи, притащенные из города. Достаточно еще мест никем не разграбленных и не принадлежащих, особенно по окраинам и соседним поселкам.

Снаружи здания смотрелись странно. С забитыми намертво парадными входами и окнами нижних этажей, где отсутствовали изначально решетки. Зато выше, на крыше и у въезда постоянно дежурили люди с оружием. Сверху пулеметы, во двое минометы и АГС. Из последних палили разве в поле, но общие принципы усвоили. Неизвестно насколько это было важно, но Трофим страховался на всякий случай. Может он и прав. Береженного бог бережет. Глупо было вернуться и обнаружить, что старательно собираемое оборудование вынесли неизвестные граждане.

— Все нормально? — спросил часовой. Он был из его взвода и любопытство не зряшное. В очередную поездку ушла его подружка, а назад не вернулась.

— И даже прекрасно, — подтвердил Стас. — Оставил отделение для охраны. Давно столько полезного не видел.

Фактически здешние хозяева района выделили блок не просто так. Позволяя с комфортом расположиться, получили почти сотню бойцов рядом. В случае заварушки любому врагу придется учитывать противника еще и за спиной. Да и университетским в счет будущих приятных отношений с базы привезли достаточно много оружия и боеприпасов. То есть кое-что имелось и раньше, но в основном из полицейских участков. На казармы и армейские склады Мессия моментально наложил руку и это было не очень здорово. Зато теперь наступило шаткое равновесие, если не учитывать добрых два десятка достаточно крупных групп вне Ленинского района, где засели 'университетские' и Кировского с солидной частью Советского, контролируемого 'христосиками', как их упорно называли с подачи Трофима.

Оставив 'Урал' на стоянке, в ряду разнообразных грузовиков и кстати нескольких навороченных джипов (нашлись и помимо Валеры желающие покататься), а также мотоциклов и велосипедов, он отправил помощника в столовую за пайкой. Как и в каждой точке, где они становились надолго, стандартно организовывался пункт питания. Желающие могли готовить себе сами или трескать консервы сколько угодно. Армейские пайки придерживали на всякий случай. Они хранится могут долго. Обычно дураков не находилось всухомятку жрать. Достаточно скоро можно понять на что способен тот или иной дежурный помимо варки макарон или пельменей. Обычно на кухню ставили уже проверенных кадров, способных не пересолить и выдать нечто съедобное. Расслоение со специализацией шло стремительно. Кто за руль, кому поварешка в руки, нашлись даже любители трудиться на буровой и осваивать технику, а иной не прочь дома сидеть и благоустраивать его. А что заодно доить корову приходится, так это практически везде. Хочешь свежего молочка и яиц, давай — вкалывай.

Бежавший с деловым видом впереди Шарыч остановился и гавкнул. Из кабинета ответили очень похожим лаем. То есть звучало однократно и очень внушительно. Хозяину доклад о приходе гостей, а не пустой брех. На дверях с поломанной табличкой 'юстиции 2-го класса' было написано краской 'Штаб'. Стас постучал и не дожидаясь ответа толкнул дверь, пропуская псину, радостно рванувшуюся обнюхиваться с родичем, выскочившим из-под стола. Трофим поднял голову от рации, показал рукой — садись и опять принялся слушать бубнение.

— Сто семнадцать человек в трех поселках, четверо взрослых. Диспетчер товарной станции, две продавщицы из магазинов и бухгалтер, настолько старый, что с него песок сыпется. Удивительно, но нормально соображает. А вот бабы крепко прибабахнутые. По мозгам сильно проехала Перезагрузка. Ну собственно все.

— Молодец Серый. Отбой. Баскунчак тоже взяли, — довольно сообщил. — Кроме бензина с газом будем солью торговать. Самые нужные вещи из возможных, после оружия.

— А не слишком размахнулись?

— Теперь нет. И похоже придется идти до Волги, чтоб себя обезопасить.

— Так проще мосты взорвать.

Трофим кивнул. До Стаса дошло, что шутка получилась пророческая. Кажется, начальник всерьез обдумывал возможность. Может и правильно, но душа к таким штукам не лежала. Даже в Астрахани, чтоб отгородиться от сомнительного соседа. Не при их умениях и количестве восстанавливать столь мощные сооружения. Любое разрушение если не навсегда, так при их жизни с гарантией. И без посторонней помощи скоро в высотные здания входить станет опасно. А приложи человек руку...

— Ну, чего выездил? — потребовал начальник, с ухмылкой глядя как щенки носятся по кабинету, напрыгивая друг на друга. С другими собаками они себя так не вели. Исключительно сохраняя достоинство смотрели со стороны. Было подозрение, что когда подрастут поведение кардинально изменится. Алабаи крупные собаки и наверняка продемонстрируют силу.

— В четырнадцати километрах от Астрахани есть опытно-селекционное хозяйство, — начал доклад Стас. В качестве разведчика он получал в основном достаточно общие указания и в данном случае не спрашивал совета, решив проверить очередную информацию. Правда стабильно ставил в известность о передвижениях и итогах деятельности. — Еще одно в Волгоградской области, кстати. Мы с тобой идиоты, а Мишка еще и кретин, раз не имели понятия. Там выращивают кучу овощных, бахчевых культур, бобовые. Не надо выковыривать с грядок и точно на второй год взойдут. Еще специально сорта кормовых трав сажают для нашего района. Это все не завозное и не иностранное. Но гораздо интереснее, что шляясь за консультаншей по полям я выяснил изумительную вещь. При здешнем институте имеется немалая коллекция семян растений на длительном хранении. При определенной температуре и влажности он могут храниться десятки лет. Потом часть проращивают и снова в холодильники. Включая старые сорта ржи, приспособленные к нашему климату, хлопчатник и огромный список самых разнообразных культур. Она пообещала выдать точные названия и выделить часть для посадки. Понимаешь, что это значит? Мы не только выживем, но и сможем делать порох. Конечно не прямо завтра, но в перспективе. А то ведь и закрытые цинки вечно не живут. Если я правильно помню максимум лет сорок при герметичном содержании в заводской упаковке патроны не портятся.

— Мадам Петросова золотая женщина в платиновой упаковке, — сказал без малейшей иронии Трофим. — Ищи срочно ей мужика, чтоб переманить. Не хочешь заняться?

— Я ваще понимаю, о чем мечтает любой задрот, но ты хоть иногда думай, что говоришь. У нее двое детей померли и муж на днях. Хорошо в истерике регулярно не бьется. А таблетки какие-то пьет. Я даже не хочу выяснять название.

— Согласен, глупо пошутил. И все-таки идея не так плоха. Ты посмотри, кто с кем-то живет, гораздо легче перенес, как многие говорят, Перезагрузку. Тебя, кстати, благодарить надо за определение.

Стас пожал плечами. Ничего такого он не планировал и вырвалось тогда случайно. Подхватили без спросу.

— Даже не обязательно особа противоположного пола рядом. Для детских садов достаточно воспитательницы-мамочки. Появляется необходимость о ком-то заботиться. Это и есть причина жить!

— Ты меня что ли воспитывать решил, великий психолог? Хватит пока Валеры, раз уж сам заговорил о заботе.

— Не такая уж дурная идея была с 'племяшами', — удовлетворено заявил Трофим, откидываясь на спинку стула.

Стасу очень захотелось плюнуть и сдержался исключительно силой воли. Тоже мне великий психиатр. Осталось на кушетку положить и попросить рассказать о детстве и проблемах с родителями. Козел. Демонстративно поднялся, собираясь прощаться. О выполненном задании доложил, а выслушивать глупости не обязан.

— Судья, — ожила рация. — Судья! Я ОСС. Тьфу. Визит-2.

Это вызывали Стаса, но почему-то не на ротной волне. Практически все уже обзавелись кличками, превратившимися в позывной. У части сохранились от прежних времен, некоторые успели получить новые. Лично ему прилетела из 'Судьи Дредда'. Сам задержал, вынес приговор и привел в исполнение. Все лучше, чем Псом Атамана. Того, кстати, именовали 'Порядок', при необходимости. 'Хаос' тоже был, в лице Семеныча, которого позывной страшно раздражал. Он его поимел в результате криков про устроенный на вещевом складе хаосе. Там вынесли много и бессистемно. А потом приволокли еще больше, свалив в кучу.

— Не понял, — озадаченно сказал Трофим. — Это кто?

— Та самая опытная селекционная станция, — прошипел Стас, невольно задергавшись. — Где я сегодня был и отделение оставил. — Ему крайне не понравился вызов, причем не на общей волне. А что позывные забыла, так бывает. Не привыкла еще.

— Штаб-два. Слушаю, — сказал, нажимая кнопку Трофим. — Сеида?

— Да! Я Поздняка вызываю, не отвечает. Приехал?

— Здесь он. Прямо тут. Слушает.

В динамике послышался вздох.

— Может и к лучшему, — сказала, — что оба присутствуете. Второй раз объяснять не придется. Пару часов назад заезжал Малик, как раз Стас отбыл и не пересекся. Специально приехал поговорить. Ну он много чего сказал, про прошлое, родителей вспоминал, каялся на тогдашнее поведение. Я вобщем ничего не поняла. Не ругается и замечательно. А потом как пробило. Он прощение попросил за все, будто помирать собрался. Вызвала Яр, где его пост, он уехал без разрешения и еще двое из уммы с ним. Чё то мне нехорошо на душе. Куда мог податься, ума не приложу, но не нравится мне это! — она почти крикнула. — Он что-то про Астрахань говорил, я не обратила внимание. Да и без конкретики.

— Спокойно, — сказал Стас, отстраняя начальника. — Куда он денется. Сейчас посты предупредим. Ты правильно сделала. Спасибо.

Перекрыть город полностью все равно невозможно. Не великая проблема заехать со стороны аэропорта или через другой район. Посты только в Ленинском есть. Да и неизвестно куда подался. Может к казахам в степь, проповедовать. Все ж единоверцы. На самом деле лучший из вариантов. Подальше от общины и очень вероятной будущей конфронтации.

Через пол часа, занятых переговорами с постами и отдельными разъездными группами, в дверь постучали и внутрь завалился крайне недовольный Валера с судками. Ему надоело ждать начальство в столовой и приволок обед в кабинет. Трофим немедленно погнал того за своей порцией, окончательно превратив физиономию 'племяша' в кислую харю.

— Ты б завел собственного вестового, — вмешался Стас. — В конце концов, где Лена?

— Она там, где надо, — прозвучал глубокомысленый ответ, — а от твоего не убудет.

— ...ей занимаетесь, — произнес уже из-за порога злорадно Валера, поймавший вечно настороженным ухом переговоры по рации. — Это ж Малик.

— Ну и что? — оба уставились в недоумении.

— Он же того... свихнулся слегка. А тут такой замечательный случай. Пошел джихад делать.

— В смысле? — не понял Стас.

— Ну этого... Для него ж нож острый признать, что Пророк не последний был. По их вере все уже сказано. Ну что непонятного? Второе воплощение грохнет.

— О, ...! — бухнул Трофим, — как же я сразу не допер!

Ну да, подумал Стас. Я, не мы. Это он себя возвеличивает или напротив решил взять вину на себя? Вот где психолог необходим.

— Обращайтесь, если чё, — нагло заявил Валера.

— Всем! Всем! — торопливо заговорил атаман в микрофон, — Общая тревога! Кто в Астрахани, кроме постов, бросили все дела и пулей на точку сбора. Спящих поднять, оружие к бою!

Жутко ахнуло, жалобно зазвенели стекла. Все невольно замолчали, включая гавкнувших собак, обернувшись на звук.

Оказывается доблестный борец за веру не просто пострелять решил, подумал Стас. Даже ругаться слов не было. Такую подляну выкинул. Еще и взрывчаткой в немалом количестве разжился. Интересно где. На базе должны были заметить, если б со склада упер. Хотя, по нынешним временам найти удобрение с соляркой... Пропорции не вспомнить, но если очень надо найти в справочнике не особо тяжко. Или тола где надыбали? Детонатор тоже не проблема.

Блин, что теперь будет... Если Пророк уцелел, претензии к приезжим. До сих пор имел место вооруженный нейтралитет, а тут начнется всерьез. Такого никто не спустит. Или нет? Как доказать, что он из наших? Одежда, машина. Кто-то мог видеть прежде. Куча разных версий и ноль доказательств. И без нас могли подсуетиться. Манера точно не здешняя и в очень определенном направлении посмотрят. А за рекой крепкая банда мусульман собралась. Там кто угодно есть. И к себе не пускают, сразу огонь открывают. Ничего удивительного после разрушения новой сектой Белой мечети и второй по соседству. В том районе чужим верующим места теперь не имелось. По любому атаман прав, подготовиться к любому развитию событий надо. И лучше заранее.

— Не хило рвануло, — поделился так и не ушедший Валера.

На рации замигала лампочка. Трофим нажал кнопку.

— У собора взрыв, — доложил голос наблюдателя.

На высотке в чужом квартале постоянно торчало двое. Сменялись они в темное время и уходили окольной дорогой, чтоб не засекли. В хороший бинокль достаточно видно. Собор у них вроде штаба, рыжий чудотворец там постоянно сидит. Любые передвижения начнутся оттуда. Ночью бесполезно смотреть, хотя в темноте фары видны даже с этого берега, но можно ведь и пешком. Потому усиливали посты на земле и мостах, но днем постоянно на крыше торчал человек.

— Прямо на грузовике въехал в врата, когда народ шел на молебен. Дофига народу скосило.

— А вот это плохо, — огорчено произнес Валера вслух. — Лучше бы внутри подорвался. Таким образом от главного то не избавишься.

— Опоздали! — рыкнул Трофим, вставая. — Ты, рядовой, ведь умеешь обращаться с прибором, — постучал по рации.

— Умеет, — подтвердил Стас.

— За что? — вскричал пацан, догадавшийся к чему идет.

— Сидеть здесь! — скомандовал Стас и команду эхом повторил Трофим. Псы недовольно заскулили. Им категорически не нравилось оставаться без хозяев.

Грохнуло еще раз, заметно тише, причем звук был странный. Стас бы не сумел объяснить в чем неправильность, однако что-то ему не понравилось.

— Санька! — заорал Трофим наблюдателю, позабыв правильное обращение и позывной.

— Там пыль столбом, — ответил тот, — ничего толком не рассмотреть. Народ набежал помогать пострадавшим, тут еще раз и взорвалось. И по-моему, даже дважды.

Стас сам себе кивнул. Кажется это и уловило ухо. Сдвоенность.

— А кто, что...

— Сидеть здесь! — приказал Трофим. — Слушать и передавать! Пошли Поздняк!

На мосту охраны не было. Точнее она демонстративно и прежде отсутствовала. Желающие могли приобщиться к Новой Благой Вести свободно. При этом Перовский, заведовавший вооруженными силами университета, в первый же день, показал пару скрытых постов с той стороны реки. Кто бы не занимался безопасностью, Винт или лично рыжий, совсем уж доверчивыми они не были. Поэтому, когда засвистели пули к этому были готовы. Собственно ничего удивительного. Наверняка колонна чужаков смотрелась вторжением, а после взрывов связать одно с другим напрашивалось.

Стасу все это очень не нравилось, но на срочном совещании союзников было решено ловить подходящий случай, тем более два примчавшихся порознь то ли агента университетских, то ли решивших сменить банду определенно утверждали — Мессия оказался не бессмертным. Самоубийцы умудрились его завалить. Те еще хитрецы оказались. Один разнес вход в собор и множество народа при этом пострадало. Когда люди сбежались помогать раненым рыжий тоже вышел. Тут и подключились дополнительные террористы. Один высадил чуть не с десяти метров магазин в него, а потом взорвался. Второй тоже попытался, но близко подойти не смог.

Грузовик, с установленной на турели сдвоенной зенитной пушкой остановился и открыл огонь. Точность попаданий в первые секунды явно желала лучшего. Летели во все стороны куски облицовки здания, штукатурки, куски бетона от балконов и звенели вылетающие стекла, осыпая осколками тротуар внизу. Но свинцовая полоса достаточно быстро дошла до огневой точки. Пулемет мгновенно замолк. Конечно стрелки могли удрать, попрыгав на лестницу прямо с началом обстрела, но 23мм снаряды дырявили стены и уцелеть почти невозможно.

Установка замолчала и в полной тишине стали слышны работающие двигатели машин. Дом зиял выбитыми окнами, висящими на арматуре кусками балконов и множеством следов на стенах. Если в нем и имелся некто живой, он сейчас лежал, вжимаясь в пол и молясь чтоб пронесло.

— Никогда не думала, — сказал Светка еле слышно, — что это так страшно.

— Держись за мной, — приказал Стас. Его тоже впечатлило.

По рации прозвучала команда и двинулись дальше в том же виде. Впереди парочка бронированных грузовиков, чуть сзади имеющие в кузовах пулеметные и артиллерийскую установку и вдоль домов цепочка насторожено смотрящих на пустые окна домов. В любой момент атака могла повториться и никому не хотелось оказаться ее жертвой. То что врага после размолотят в фарш, как-то не сильно утешало. Когда в окне мелькнула тень сразу несколько стволов открыли огонь. Почти все высадили полностью магазины с перепуга. Половина вообще никуда не попала, однако и оставшегося хватило. Вместе с кусками рамы мертвое человеческое тело вывалилось со второго этажа на тротуар. Судя по виду, покойник был давний и вряд ли мог шевелиться. Может занавеска дернулась от ветра, а дальше не меньше дюжины человек готовы были поклясться, что своими глазами видели оружие в руках затаившегося.

К счастью больше подобных происшествие не случилось. Так и ползли по бакинской улице без столкновений. Изредка попадающиеся навстречу люди моментально исчезали, не пытаясь выяснить цели пришельцев. С серьезными группами вооруженных обычно в Астрахани не связывались и не пытались качать права. Как не удивительно, но много оружия на руках не имелось. Брали в полицейских участках, казармах войск и еще кое-что по мелочи вроде инкассаторов. Наиболее шустрые успели основное количество подгрести под себя. В наступившие времена любые стволы могли означать жизнь и ими обычно не торговали.

На руках у одиночек можно было увидеть разве охотничьи ружья и неизвестно где взятые пистолеты. Автоматическое практически отсутствовало. Конечно получить заряд картечи в грудь тоже мало приятного, но все с базы имели бронежилеты. Другое дело таскали их из-за веса только на посты и в случае явной опасности. Это был первый реальный опыт военных действий, если не читать налета на город, но там участвовали совсем другие подразделения.

На площади перед собором творилось нечто жуткое. Вся передняя часть здания была разрушена и среди обломков лежало множество убитых и раненых. Метались немногие растерянные люди, пытающиеся кому-то помочь. Бессмертный Мессия оказался вполне смертным и без него все моментально рухнуло. Ни руководства, ни нормальной медицинской помощи не существовало. Прибывших восприняли с явным облегчением. А когда те принялись помогать, расчищая завалы и извлекая из-под камней пострадавших, перевязывая раненых и вовсе охотно подчинились командам.

И в итоге, вместо перестрелки с многочисленными жертвами и мечтающим отомстить фанатиками, все превратилось в спасательную экспедицию. Трофим четко оценил положение и вместо лихого захвата принялся всячески оказывать помощь, демонстрируя кто нынче самая большая шишка. Он компетентно раздавал распоряжения, организовав нечто вроде походного госпиталя, а Стас принялся искать рыжего. Найти его среди пострадавших и погибших было достаточно сложно. От некоторых покойников мало что осталось. Тела других порвало жутко.

Судя по результату Малик со товарищи не просто обвешались взрывчаткой, но и набили груз чем-то вроде гвоздей и шарикоподшипников. При взрыве они разлетелись и наделали кровавых бед. Впрочем, там могла и присутствовать и просто мелкая щебенка. Удар такой тоже крайне неприятен. Фактически та же картечь, только не металлическая. Ко всему еще и полыхнуло, в кузове была не только взрывчатка, но и нечто горючее.

Из раненых мало кто выживет. Извлекать из десятков людей метал нужна приличного размера бригада хирургов с анестезиологами. Их медицина на сегодня исчерпывалась бывшей медсестрой и ветеринаром. К тому же оба на базе, а не в Астрахани. От остальных проку немного. Перевязку сделают максимум. А оторванные ноги не пришить и прежним профессионалам.

— Не видели? — хватая первых попавшихся чужаков, требовал.

Оба показали в сторону разрушенного входа и остатков грузовика, где самое месиво из обломков и кусков человеческих тел. Он присел, изучая подходящий труп. Одежду похоже сорвало и черный, будто спекся, с соответствующим запахом. По горлу пошла кислота и едва сдержал спазм, чтоб не облевать покойника. Не смотря на полученную закалку и виденных, переносимых и постоянно попадающихся многочисленных мертвецов такого он еще не встречал. Правильно было бы сгрести всех ковшом и не морочить себе голову, но надо точно знать. Ни выживший, ни самозванец им без надобности.

Распрямился, мокрый от пота и невольно мечтая дать в рожу Трофиму. Нашел тоже подходящее поручение, козел. В глубине души сознавал зряшность претензий. Денис остался в опытном хозяйстве, Ильдар Ахметович отправился налаживать связи с очередной бандой малолеток в южной Астрахани и не успел вернуться. В отличие от прибывших с базы раций у здешних не имелось. Электричества, впрочем, вне нескольких мест с генераторами тоже. Он из приехавших единственный видел вблизи здешнего главаря и кого еще послать?

— Не там смотришь, — сказал женский голос.

Он обернулся. Еще когда подходил заметил их. На ступеньках неподалеку сидела коротко стриженная темноволосая девушка на вид вполне взрослая и худенький маленький пацан. Он плакал, похоже не стесняясь свидетелей, а она гладила по голове и нечто неслышное шептала. По опыту Стас уже знал, насколько внешность иногда не соответствует возрасту. Были малолетки, ведущие себя по-взрослому и старающиеся быть полезными. Попадались никчемные совершеннолетние, ничего не умеющие и норовящие при первой возможности сачкануть. А еще многие были опасны и не всегда адекватны. Вот и у этих рядом лежали 'кипарисы'.

— Он там, — показала пальцем. — Под Винтом.

— Откуда ты знаешь, кого я ищу?

— Да уж знаю, — сказала серьезно.

Стас не настаивал, просто пошел куда показала. Опознать крепыша можно было разве по росту и синим пальцам. Все остальное превратилось в смесь грязи, крови, костей. А вот под его останками лежал второй. Не понять, отшвырнуло взрывной волной или бывший уголовник закрыл сознательно своим телом, но верхняя часть спустившегося с небес уцелела. Требовалось лишь очистить ее от останков телохранителя. А вот с нижней была беда. Живот и пах разворотило. Смерть рыжего оказалась достаточно неприятной.

— Лучше всего, — сказала девушка, когда он отряхиваясь о грязи и пыли вышел назад, — отпилить голову, чтоб никто не сомневался. — Выставьте ее на обозрение.

— Ты ж из его паствы! — ошарашенный предложением произнес Стас.

— Что ты понимаешь, — сказала она с тоскливой ноткой. — Что ты видел! Один раз на проповедь заглянул, — парень сообразил, что она его запомнила, сам при всем желании этим похвастаться не мог. А ведь очень даже привлекательная на вид, — и ничего не понял. За глупые фокусы принял его Исцеление, — оно так и прозвучало с большой буквы.

— А это не так?

— Мы жили в интернате для слепых на Бабушкина. Не слабо видящие, как очень толерантно писали, а совсем ничего. То есть свет я еще различала, а он, — обняла пацана, — от рождения такой. Все понял? Иди, — приказала ему.

Тот поднялся уже со спокойной физиономией. Подобрал пистолет-пулемет и целеустремлено зашагал через площадь, не обращая внимания на стонущих и мертвых.

— А теперь, — сказала она, — мы видим нормально, даже в очках не нуждаемся. И еще два с половиной десятка прежних инвалидов. Тебе не понять, какое счастье превратиться в нормального. Первый день-два без темных очков днем вообще не выйти, а потом все пришло в норму. Мы даже проверяли друг друга по таблице окулиста и этим книгам для водителей, на цветоощущение. Сто процентов. Отслоение сетчатки, больной хрусталик, мертвый нерв от глаукомы, хрен знает, что еще — мы все стали здоровы! — она практически кричала. — Современная медицина на нас всех поставила крест и это не чудо?!!! И когда он пошел дальше, двинулись следом. Нам все равно было куда и зачем, но он Спаситель! Как можно остаться в стороне? Сначала пришли в интернат для детей-сирот, а по-простому брошенных родителями из-за болезней, потом в интернат для глухих, с церебральным параличом. Я даже не подозревала, сколько в Астрахани несчастных детей. И он давал им исцеление.

— Что-то мне после сказанного недавно намекает что было и но. Гуру делал всех девочек женами?

— Да не было никакого насилия, — ответила она с досадой. — Ему б и так дала любая, когда он с лично тобой говорил, несло прямо силой и не возникало мысли возражать. Может это и называется харизма. Мог кого угодно на что угодно уговорить. Как раз педофилией не страдал. Пацан еще был. К более взрослым тянуло. Было гораздо хуже, — после длинной паузы произнесла. — Он иногда смотрел на человека и заявлял: этого лечить нельзя. Существо недостойно продолжать жить, оно лишнее на земле. И тому резали глотку. Мы и убивали. Винт уже позже появился. А потом пили кровь убиенных и ели их мясо.

...! — мысленно воскликнул Стас, в конец ошеломленный. Вот так прямо и четко. Слухи ходили, но никто из свидетелей не появлялся. Скорее походило на клевету против врага. Лично он в разговоры о принесении в жертву не поверил. Оказывается нет дыма без огня.

— Вот такое у нас причастие состоялось. Не для всех, — правильно поняв взгляд, объяснила. — Для лучших. Ближайших помощников. Не вода, в вино. Не фокус. Настоящую кровь и плоть человеческую употребляли. Потому что бог в каждом из нас. И это его тело. Посвященный получает силу напрямую через выполнение ритуала. Так должно быть, а церковные аллегории извратили истинный смысл, — она явно повторяла за своим кумиром.

— И не воротило от этого?

— С какой стати? Он пришел вторично и ему лучше знать. Мы верили.

— В Христа или Антихриста?

— Не мне решать, — сказала после заминки, — кого присылать на землю. Я своими глазами видела, как в него ваш придурок очередь в упор сегодня всадил, прежде чем взорвался, а ни одна пуля не повредила! Человек так может?

— Но он же погиб!

— Да. Видимо был у силы предел. И это вроде бы отрицает божественность. Но ведь и первый был распят, — она сухо рассмеялась. — Если я не вижу смысла, вдруг он есть? Божьи пути неисповедимы. А может вы добились окончательной гибели человечества, лишив его надежды.

Очень хотелось заявить, что не имеет отношения к Малику и его дружкам. Более того, они ничем не отличались по поведению. Тоже за веру людей убивали. Какой смысл. Что сделано, то сделано.

— Как-то мне не хочется спастись от грехов становясь для того людоедом, — заявил вслух.

— Вот и я не смогла преодолеть отвращение. Но знаешь, когда не говорят, что кушаешь, никаких позывов на рвоту. Мясо как мясо. Свинину напоминает. Запрет не физический, а моральный. Обычное табу. Не спи ногами на север, не пей молоко после мясного. Ничем не отличается кардинально. Мы хороним мертвецов, потом спокойно едим животных, стрескавших выросшие на земле с человеческим удобрением травы. Полагаю, нет такого места на земле, где не лежали бы кости человеческие после войн и просто помершие. Я не оправдываюсь, — поднимаясь, сказала. — Просто объясняю почему лучше нам вместе не жить. Его любили и неприятности непременно начнутся скоро. Мои парни пока растеряны и сбиты с толку. Бог не может умереть, а раз произошло, что-то не так. И все-таки не стоит ждать примирения, вот так сразу, после этого. Для них враг прямо под носом. Подчинения не выйдет. Вам нужна новая кровь? Мне — нет. Потому я забираю своих и уходим в дельту. И лучше не мешайте. Мне не нужны смерти и первой не начну, людей и так горсть осталась, но второго нападения не спущу. А места теперь для всех хватит.

— Если снова за свое возьметесь, вряд ли долго пробудем рядом нейтрально.

— Из посвященных парочка осталась, — уверено сказала, — остальные здесь погибли. Когда побежали помогать пострадавшим. Скотство вы сотворили. Выманить на раненых и снова подорвать. Кто побежал? Лучшие и честные, готовые спасать. И посмей сказать, что мы чем-то хуже вас. Сколько непричастных угробили ради одного неудобного. Он всех подряд никогда не резал.

Опять возражать не тянуло. Глупо бы прозвучало, примись отрекаться от Малика. Он был их человек и не сумели проконтролировать. Значит и вина, если не на всех, так на начальстве.

— Идем, — тоном приказа позвала, — пока не сцепились.

Парня-то она не просто так отправила, дошло до Стаса. Достаточно внушительная группа из нескольких десятков человек собралась в дальнем конце площади. Похоже не он один обратил внимание на них. Цепочка прибывших стояла неподалеку, наблюдая за собранием. И те, и другие, были вооружены.

— Спокойно! — крикнул заранее, еще не добравшись до своих. — Они уходят. Не мешайте! А я этого нашел! Мертвого.

— Сказала тебе, — произнесла девушка, задержавшись, — поделись с атаманом. Дальше трепаться не надо. Всем будет лучше. Мы тоже огрызаться умеем, — и ушла с прямой спиной, очень вероятно, ожидая выстрелов сзади.

Одна команда и бойня начнется снова. Более удобного случая избавиться от них всех скоро не представится. Но ведь кровь обязательно будет с обоих сторон. Те тоже держат пальцы на спуске. А он этого не хотел. Хватит смертей. Убивать придется в будущем, не стоит сомневаться, однако нельзя превращаться в такого Малика. Иначе человечество не выживет.

— Нашел? — хватая его за плечо, потребовал Трофим. — Где?!

— Покажу, — ответил Стас, размышляя, почему так и не спросил, как ее зовут. И откуда она догадалась кого ищет.

Часть 2. Рождение нового мира.

Глава 1. Три дня до окончания девятого года.

Шарыч вынырнул из кустов как всегда неожиданно и тут же сел, подняв лапу, показывая сообщение. Пятнистый не хуже ягуара он прекрасно сливался с растительностью, когда хотел остаться незамеченным. Троян недовольно покосился на него, но реагировать не стал. Они давно и хорошо знакомы. Пес не совался под нос жеребцу, а конь не пытался нападать. Звездатой и вовсе все без разницы. Удивительно спокойная скотина, привыкшая таскать груз и радоваться спокойному существованию.

— Нашел? — спросил Стас.

Шарыч ответил. Естественно не словами, однако за столько лет они не просто научились друг друга замечательно понимать, еще и выработали целую систему общения. Человек давно не затруднялся расшифровать сигналы и мог отдать приказ без слов, жестами и тихим присвистом, хотя предпочитал говорить нормально. А пес, не лая, лишь звуками дыхания, пыхтением и сопением, а также движениями давал подсказки, имея значительный запас слов. На практике разговоры их были всегда очень конкретны и касались вещей обыденных. Для философских бесед такой способ не подходил. Да и не требовалось.

— Показывай, — согласился Стас, поворачивая коня за устремившимся вперед псом. Кобыла послушно пошла следом.

Степь здесь ровная и все далеко видно. Только изредка попадаются небольшие курганы-могильники, оставшиеся с незапамятных времен. Для здоровья очень полезно передвигаться с оглядкой. Как ты видишь людей, так и они тебя быстро засекут, но Шарыч уверенно двигался без остановки и если не доверять старому товарищу по бесконечным поискам, так кому можно. Засада впереди отсутствует.

Километров через семь-восемь наткнулись у небольшой полувысохшей речки на тела. Трое мужчин европейского вида, один маленький страшно старый и седой, двое нормального возраста, в районе семнадцати-двадцати лет. Чуть в стороне сделавшая бессмысленную попытку убежать девка с ребенком. От конных в степи не удрать. Почему-то застрелили в спину, не попытавшись догнать. Очень странно. Обычно степняки убивают только мужчин. Мальцу не повезло. Пуля, пройдя навылет сквозь тело матери, почти оторвала руку. Много ли такому надо.

— Думаешь две телеги? — спросил задумчиво у пса, глядя на следы чисто для порядка, не ожидая подтверждения. — Как говорит Слава про очередную неудачную реконструкцию техники: 'жадность фраера сгубила'. Теперь уж точно догоним. Тяжело груженые и куча всякого добра. Вот на кой им сдалось? Овцы — понимаю. А это... Будто своего тряпья мало.

Шарыч фыркнул, привлекая внимание.

— Вижу. Застали врасплох, но сопротивлялись. Гильзы странные. Никогда раньше такие не попадались. Это вроде от обычной двустволки, бродя по поляне возле следов, пробормотал. — калаши. Одного точно завалили. Есть еще один раненый? — на шумный выдох удивился, — не заметил. Тем более со скоростью проблемы. — Двинулись?

Пес негромко гавкнул, выражая одобрение. Он и так все подробно пересказал и даже назвал число погибших. По неизвестным никому причинам дальше семи он считать не умел. Вполне хватило для данного случая. Тем более можно было перечислить отдельно мужчин, девку и ребенка. Хитрости на это хватало.

К ночному костру Шарыч привел его четко. Коней пришлось оставить заранее, стреножив и подобрались почти ползком. Почти сразу стало ясно, можно было особо не беспокоиться, что ошибочка вышла и угонщики другие. Иногда достаточно просто понять с кем имеешь дело. Калмыки носили шапки с четырехугольной тульей, длинный халат, штаны и сапоги на высоких каблуках. Башкиры почему-то массово перешли на халаты преимущественно зеленого цвета. У них сапоги с коротким голенищем, а зимние шапки их вообще не спутать с другими.

Но чаще одеты кто во что горазд. Вещей в магазинах и на складах было много и помародерствовать успели все. Достаточно часто в степи попадались типы, разодетые не хуже попугаев. В цветные шелковые рубахи, кожаные штаны и сверху пиджак похоронного типа. Или телогрейка. В последнее время у части кочевников в здешних местах вошли в моду меховые штаны, сделанные из волка или лисицы. Эти как раз такие, то есть почти наверняка местные.

Казахи были крайне заняты. Двое с веселыми шуточками подначивали третьего, пытающегося содрать с пленницы брюки. Она бешено сопротивлялась, не смотря на связанные руки. Понимал он их через слово, да особо не требовалось знание языка. Парни очень веселились, посвящая новичка в общество бывалых налетчиков и героев баранты. Даже часовой, вместо бдительного наблюдения за подходами к ночному привалу и угнанными овцами, застыл в стороне, сопровождая происходящее одобрительными гыгыканьем.

Парень со злостью двинул пленницу ногой, потом повторил. Женщина невольно скрючилась, а на нее посыпался град ударов. Он принялся расстегивать штаны под азартные вопли присутствующих и встал на колени. В трехкратный оптический прицел все прекрасно видно. В принципе ничего особо удивительного не происходило, но после убитых людей желания закончить все без крови полностью исчезло. Пастуха они ж не тронули — знали правила. Слегка побили, связали и уехали. А вот за пришельцами никто не стоял, можно не стесняться.

Все четверо на месте, опасаться нечего. Самый опасный, на данный момент, якобы караульный. У него в руках 'черный Калашников', а такое оружие абы кто обычно не имеет. Парень должен быть битым и опытным.

Выстрел ударил негромко и караульный упал с дыркой в голове. Остальные даже не заметили происшествия, ужасно увлеченные советами и ржанием. Как на стрельбище свалил одного из дающих рекомендации. Тот завалился прямо на насильника, залив его кровью из прострелянного горла. Второй с похвальной скоростью шарахнулся в сторону, неожиданно заорав отнюдь не по-казахски: 'атас', но промахнуться с такого расстояния проблематично и с большой близорукостью. Единственное тени от костра мешали, но степняку не помогло. Он свалился с первого же выстрела, задергавшись в агонии.

Стас поднялся, закинул карабин за спину и извлек из кобуры пистолет. Вблизи удобнее стрелять из 'Сердюкова'. Правильно было бы заодно и СКС оставить, чтоб не мешался, однако лишиться оружия по собственной воле в степи мог только очень 'умный' вояка. Неторопливо пошел в сторону подвывающего от ужаса 'героя', выползшего из-под трупа. Вблизи тот смотрелся мелким и не особо старше пятнадцати. Даже пропало желание заканчивать дело очередным покойником.

А в принципе, ничего удивительного. Самым младшим выжившим в Перегрузку было лет шесть. Видать из этих. Забавно, но ведь и основному костяку современных старших не исполнилось тридцати. В прежние годы большинство бы только учиться закончило и думало как устраивать жизнь. Теперь чуть не у каждого куча детей и обязанностей. Но эти еще ладно, а молодое поколение уже смутно помнит ушедший навсегда мир.

Молча пнул того по голой заднице, свалив, пытавшегося подняться и вмазал по хребту каблуком тяжелого ботинка.

— Дай нож, — прохрипел голос, мало похожий на женский.

Он присел и разрезал ремень, стягивающий руки. Удивительно быстрым движением она выхватила у него саперную лопатку из петли жилета. Стас невольно отшатнулся, готовый стрелять, но ей до него не было никакого дела. Перекатившись к пленному, она с размаху врезала остро наточенным краем по боку. Тот взвыл от боли. Железо раскроило мясо до самых ребер. С диким рычанием она подняла инструмент и снова обрушила на лежащего. Кровь так и брызнула, заливая лицо, но последовало повторение и снова удар. Стас решил не трогать ее. Пусть развлекается. А то в расстройстве чувств начнет отбиваться и придется драться всерьез.

Подошел к костру, освободил двух светловолосых пацанов лет шести-семи, абсолютно похожих. Явные близнецы. Один, кивнув, произнес 'данке' и в голове у Стаса с запинкой всплыло старое кино про войну. К сожалению, ничего полезного помимо 'хенде хох', 'капут' и 'хайль' не вспомнилось. Кажется парнишка понял, потому что с заметным акцентом сказал 'спасибо'. Уже легче. Не придется объясняться на пальцах.

Пошел по своим 'крестникам', проверяя. Один помер быстро. Кричавший все еще корчился. Пуля попала в живот, разворотив все и смотрел остекленевшим взором. Стас нагнулся, полоснув ножом по горлу, давая легкую смерть. Он не любил без причины мучить и не находил ничего хорошего в страданиях даже неприятных людей. Караульный тоже скончался. Мало кто способен встать с дыркой в башке.

Повернулся и обнаружил возле телеги сидящего в позе 'сообщение' Шарыча. Там оказался раненый не им степняк. Пуля попала в грудь. Его перевязали, но судя по состоянию особо ждать выздоровления не стоило. Горячий и бредит. Не церемонясь и его отправил к предкам.

Пес рыкнул намекающе и Стас обнаружил по соседству еще одну связанную девку. Только этой на вид было лет двенадцать и не удивительно, что оставили, занявшись старшей. Ни груди нормальной, ни тела. Стриженая ежиком, а волосы от пыли серые. Больше на мальчишку похожа. Он бы и ошибся, но Шарыч такие вещи определяет сразу. По запаху, что ли?

— Ты кто? — сказала девчонка, разминая кисти после освобождения и опасливо поглядывая на огромного пса.

Крепкий парень в военном камуфляже под метр восемьдесят, широкий в кости, на вид тяжеловат, однако жир отсутствует. Жилистый. Правильное лицо и не очень приятная улыбка. Скорее всего дело в глазах. Смотрит внимательно и будто примеривается ударить. Ссориться с ним совершенно не тянуло.

— Охранная стража. Младший сотник Станислав Поздняков, — добавлять штурмовая-маневренная группа, как официально в документах, он не любил. Какая к черту группа, когда их всего неполный десяток на всю степь и пересекаются по большим праздникам. — Искал угнанный скот.

— Ты казак? Из Астрахани?

— Типа того, — сухо ответил Стас.

Официально штаб находился на старой базе, но давно часть служб переместились в большой город. Далеко не всё, а Трофим предпочитал сидеть по старому адресу и держать там ударную группу. Удобнее присматривать сразу за Волгоградом и Астраханью. В районах до сих пор были чисто номинально признающие их власть группы.

— Еще бы день-другой, — с тоской сказала девчонка, явно не особо вникая в сказанное, — и дошли бы.

Если бы не отправились эти придурки красть скот, если бы не уходили этой дорогой, шанс имелся. Степь большая, дорог в ней много, особенно когда прячешься от людей, а все равно нарвались. Судьба, значит. Говорить это вслух не хотелось.

— Помоги ей, — сказал, показав на сидящую возле порубленного на куски тела, все не успокаивающуюся женщину. Лопатка размерено мелькала под неразборчивые проклятия. — Успокой.

— Да, — подхватываясь, согласилась та, — Марта, — дальше последовало нечто непонятное и никогда раньше не слышное. Язык непонятный, наверное, тот самый немецкий. Та замерла, оглянулась и через минуту рыдала на плече у девочки, так и не выпустив из руки окровавленный инструмент. Уже лучше. Со слезами горе выйдет. Тащить с собой сдвинутую напрочь совсем не улыбалось.

Кроме телег неизвестно с чем, на первый взгляд там присутствует, что угодно от большого чугунного котла до самовара и узлов с тряпками, а также действительно необходимые в дороге запасные колеса и пара осей, имелось и полезное. В результате столкновения с грабителями ему досталась дюжина лошадей степняков, две украденных, пяток совсем иной породы не иначе от побитых германцев, везли повозки и почти три десятка овец. То есть заказ выполнен практически полностью. Уведенный скот найден.

Три калаша: 'черный' и два древних 7,62 с деревянными прикладами, ИЖ-27 ЕМ М 12, ТОЗ-34 и 'сайга'. Наган с кобурой от старшего, две лимонки и почему-то пустая ракетница. Патронов россыпью на каждый предмет под сотню. Ножи еще, парочка вполне приличных из хорошей стали. Бинокль с сильным увеличением, как бы не 20 кратным, детали экипировки, разгрузки, спальники очень хорошего качества.

Даже если отминусовать то, что придется вернуть хозяевам и добро этих баб, не отбирать же последнее имущество, некоторое материальное, помимо морального удовлетворения имеется. Оружие никто не купит, своего хватает, а вот кони дело полезное. Не зря мотался.

На телеге в мешке прямо поверх каких-то узлов с вещами обнаружился мешок с оружием. Это, похоже, взятое у убитых и дележку по неизвестным причинам отложили на потом. Четыре пистолета Макарова, три АКСУ, два пистолет-пулемета 'Кедр' — очень похоже на взятое у полицейских. Три винтовки. Одна 'Медведь', вторая малокалиберная, разве на мелкую дичь.

О! А вот это та самая винтовка со странными гильзами. Кажется прежде видимый лишь на картинках карабин Маузер 98 со шнеллером и немецкой оптикой. Матерь божья, судя по цифрам от 1914 г! Некий умелец поставил взамен родной ложи современную красивую, с модной пистолетной рукоятью. Сделан по-немецки аккуратно, основательно, сразу видно — вещь. Прицел секторный с цифрами до двадцати. Это получается в сотнях метров? Кто, интересно, палит на два километра.

Хм... а целик забавный. Если совместить мушку с выступами на прицельной планке, то получается широкая прямоугольная прорезь. Это наверняка дальность прицельного выстрела. Широкая прорезь позволяет не терять цель при работе затвором. Если опустить мушку ниже, то она попадает в крохотную треугольную прорезь. Видимо, это для прицельной стрельбы на большом расстоянии. Пять патронов в обойме — маловато.

— Моя! — сказал с вызовом девчонка из-за спины.

Они стояли сзади всей компанией, причем пацаны прижимались к женщине, не то поддерживая, не то напоминая о себе. Пацанка слегка отмылась и смотрелась уже года на два старше, оказавшись блондинкой.

— Держи, — сказал, отдавая Стас. Он бы тоже возмутился, видя личное оружие в чужих руках. Тем более, похоже, она того кочевника положила, обращаться с винтовкой умеет. — Патроны хоть имеются?

— Еще почти полторы сотни, — невольно взглянув на телегу, ответила автоматически.

— Это хорошо. У нас такие не водятся. Старье.

— Будто твой 'Симонов' чем-то лучше.

— Джени! — резко сказала старшая. Кажется, выплакавшись и имея за спиной детей, она вернулась в нормальный мир и стала соображать.

— Под СКС полно патронов, — объяснил Стас. — На базе стоял полк ПВО, так у них на вооружении имелось. Они сейчас дороже всего. Оружия, как грязи, чуть не у каждого имеется. А вот патроны на деревьях не растут. Вы садитесь. И вообще, — лучше отдыхайте. Завтра все это стадо гнать в обратную сторону. Дня три идти придется до границы. Отдыхайте.

— А сторожить? — с подозрением спросила старшая.

— Вот он, — похлопав по холке Шарыча, — присмотрит и предупредит. Только сначала своих лошадей приведу.

Пес ткнул огромной башкой в бок. 80 кг алабая, состоящего из сплошных мускулов и зубов при желании могли сшибить человека с ног моментально. Но это было дружески.

— Обязательно расчешу, — согласился Стас. Шарыч эту процедуру обожал и никогда не забывал напомнить.

— Это ж сайгаки, — сказала девчонка с недоумением, поглаживая винтовку. Его случайная компания моментально вооружилась, стоило сообразить, что отнимать имущество не собирается. Женщина на второй подводе не выпускала из рук АКСУ и даже дети имели на боку ПМ. Вряд ли от мальцов будет прок, но выбирать особо не из кого. Они сами разобрались по местам и поделились. Один с Мартой, второй на этом возу. Петер и Эрих. Различать пока не научился.

— Летом они уходят на север, в лесостепь, — объяснил Стас, — зимой на юг, где меньше снега и проще прокормиться. По одиночке пугливые создания, но когда идут вот такой огромной стаей, лучше не попадаться на пути. Затопчут.

Она посмотрела с подозрением. Какие шутки, все чистая правда. Пришлось свой маленький караван остановить.

— Расплодилось их жуткое количество с исчезновением людей. Вообще диких животных стало очень много, охота хорошая. Леса тоже двинулись на юг. Раньше все нудели про запустынивание, а деревья реально двигаются. В первых рядах береза с сосной. Природе точно стало легче от нашего исчезновения. Каспийское море поднялось, затопив прибрежные поселки. Из Волги меньше забирают на полив полей и водопровод.

— А ты помнишь прежнюю жизнь? — спросила она неожиданно.

— Мне было больше шестнадцати и маразмом пока не страдаю.

— Мне только исполнилось шесть.

А она старше, чем кажется, невольно отметил. Мог бы и догадаться.

— Что было раньше, — бездумно глядя на бесконечно стадо, пересекающее дорогу, произнесла, — только смутные воспоминания. У бабки была, когда начался Судный День.

Как его только не называли, подумал Стас. Апокалипсис, День Гнева, Перезагрузка, Катастрофа, Наказанье Божье и еще десятки слов, не передающих случившиеся. До сих пор никто не знает, что действительно случилось. Почему умерли миллиарды взрослых людей за минимальным остатком, а дети не старше шестнадцати-семнадцати в немалом числе уцелели. Версий куча, включая божественную волю. А что, лучи из космоса могут направляться рукой всевышнего. Противоречие отсутствует.

Стас дал отмашку, когда последние звери с трогательными мордочками и вкусным мясом промчались мимо и Марта легонько хлестнула коней, дождавшись разрешения двигаться. Приученные держаться рядом и вести себя тихо кони спокойно шли сзади, без ржанья и топота.

Сам пошел рядом с телегой, не перебивая и продолжая слушать. Иногда полезно выговориться чужаку, за неимением в этом мире психологов. Вряд ли она прежде обсуждала случившиеся с такими же. Сначала была мала, затем перестало волновать на фоне повседневной жизни.

— Бабка умерла и я как-то сразу поняла это. Были дети, надеющиеся что родители проснутся, у меня ступор отсутствовал. Сидела в ожидании родителей еще сутки до темноты, а потом пошла домой, благо прекрасно знала, где он находится. Не так уж и далеко — четыре автобусные остановки и еще два квартала. Только ножки у меня были маленькие и пришла в конец усталая. Родители, — сказала после паузы, — так и не вернулись. У нас дома старые и был подвал. Так что имелось что кушать. Все больше соленья-варенья. Потом пропала вода, даже выпила из бачка в унитазе, но все боялась выйти из дома, вдруг вернутся папа с мамой. Не знаю, какой это был день, но потом пришел Генрих и привел несколько парней.

Стас молча кивнул. Он и сам довольно долго работал чистильщиком. Людей требовалось похоронить, квартиры чистили от всего, способного пригодиться. В первую очередь пища, оружие, медикаменты, одежда и обувь. А главное книги. Не все подряд, а техническая литература и учебники по точным наукам, медицине и прочим крайне необходимым вещам. Большинство до сих пор осталось ненужным и лежат мертвым грузом. Кое-что реально пригодилось и облегчило жизнь.

— Ему было под сорок, — видимо тот седой, понял Стас, — не старый на самом деле, но на всю махаллу, то есть район, единственный выживший взрослый. Кто постарше сбивался в стаи, до малолеток никому не было дела, а он собирал всех немцев, которых находил и строил свое племя. Нас было пятнадцать под конец. Мне видимо повезло — пожалел и взял с собой, хотя я не из ихних.

— Джени? — переспросил Стас.

— Евгения, — объяснила она, — Женя. А вот фамилию не помню, странно, да? Мать смутно, только руки и запах. От отца вообще ничего не осталось. Каким он был?

Мальчишка толкнул в бок ее нечто сказал непонятное недовольным тоном.

— Он говорит я дура, — перевела, обнимая пацана, — потому что мы давно одна семья и не важно чья кровь.

— Мы хорошо жить, — сказал почти по-русски тот.

— Да, почитай девять лет свой островок благополучия. Нашли место с колодцем, работали в поле, растили разную скотину. Еще корейцы были по соседству и мы друг другу помогали. А потом подросли волки из выживших стай. Они сначала сводили счеты между собой — узбеки против таджиков или киргизов. Мы не вмешивались, сидя на отшибе. Наверное, зря. Сила в количестве и правильно было бы союзничать со слабыми, но их разборки и счеты нас вроде не касались. А потом мелкие банды подмял под себя один малоприятный тип с большими амбициями и сильно сдвинутый на религии.

Это достаточно распространенное явление после Конца Жизни. Многие уверовали пылко и яростно. Другие создавали секты по собственному разумению, откуда взяться нормальным священникам или поклонялись Сатане.

— Начались нападения, грабежи, попытались отобрать возделанную землю, заставить платить дань. Мы слышали ваши передачи в первые годы, когда батарейки еще имелись, такие большие и круглые, по старому радиоприемнику. Генрих решил уходить, но не успел.

Любопытно сколько у него в группе детей было. Наверняка девки не отказывали руководителю. Никакого насилия, все полюбовно. А, какая теперь разница из каких соображений делал. По крайней мере без него бы многие погибли сразу.

— Был большой бой много наших погибло. В основном дети, когда в дом засадили нечто вроде ракеты. Пришлось бросать многое и бежать. В дороге еще повоевали, потеряв семерых. И вот попались в самом конце...

— Твой собак, — сказал мальчишка с чудовищным акцентом, показывая пальцем на стремительно возвращающегося зверя. Зрение у него точно отменное. Без бинокля увидал издалека

— Почему такое странное имя — Шарыч? — спросила Женя.

— Маленький он был как шарик, — пояснил Стас, — мы с ним с самого начала. Услышал в первые дни скуление из-за двери. А там псина родила и сидела за закрытой дверью без еды и питья. Она потом погибла, но три щенка остались. Говорят, в прежние времена, служебные собаки лет восемь трудились и уходили на пенсию. Вряд ли это возможно сегодня. Да он и сам не захочет оставаться. Что? — спросил непосредственно у пса.

Тот рыкнул, закончив несколькими выдохами и визгом.

— Он разговаривает? — восторженно спросила Женя.

— Почти. Марта! — заорал. — Остановись у того кургана. Тебя тоже касается, — сказал, садясь в седло.

— Опять?

— Скорее всего, нет, — пробурчал сверху. — Это хан Ахмед идет на ярмарку. Он не станет резать без веской причины знакомых. Народу в таборе много, кто-нибудь проболтается. Вот попадись мы на обратной дороге...

Сначала появилось несколько всадников с винтовками. Совсем молодые ребята. Они явно заметили их небольшой обоз, но приближаться не стали. Так и торчали на виду, отслеживая движения. Вполне нормальное поведение. Когда по степи ходят серьезные люди у них может под рукой оказаться нечто дальнобойное и достаточно убойное. Бывали случаи, когда атакующих принимались расстреливать из крупнокалиберных пулеметов с виду безобидные путешественники.

Затем прогнали немаленького размера стадо. Лошади, овцы, крупный рогатый скот, верблюды, даже козы. Наконец появился основной отряд. Не меньше двух сотен мужчин, женщины, куча детей. Практически все на конях, как положено уважающему себя кочевнику. Но и повозок огромное количество.

— Их так немного уцелело? — негромко спросила Женя.

— Не больше чем у остальных. На самом деле в племени раз в десять свыше людей. Просто Ахмед-хан претендует на власть во всем районе. Он сам из племени канлы, а их родственники есть среди родов казахов, башкир, киргизов. Любых принимает. Чем сильнее группа, тем больше территорию сможет занять.

— Кому это надо, — со всхлипом произнесла Марта. — Земли сколько хочешь. Бери. Нет, меряются кто страшней и нукеров больше наберет для войны.

От толпы отделилось несколько всадников и неторопливо направились в их сторону.

— Не стойте столбами, — сказал Стас сквозь зубы, — рассредоточились, легли и не вздумайте стрелять без приказа. Здорово, — крикнул в сторону спрыгнувшего с коня в десятке метров маленького полненького человечка.

Возраст азиатов по лицу без привычки тяжело определять, но этот был уже не молод. А еще хитер, опасен и жесток. И очень практичен. Мог приказать вырезать всю семью под корень, чтоб не вырос кровник. А с откровенным врагом спокойно сидел и беседовал. Провозглашая на всех углах про закон гостеприимства и защиту гостя, запросто посылал вдогонку за тем верных нукеров прикончить, стоило не понравившемуся посетителю пересечь черту аула и оказаться вне проживания.

— И тебе по здорову Поздняк, — абсолютно чисто, когда-то закончил экономический факультет некого ВУЗа в России, если верить его собственным словам, ответил Ахмед-хан. — Дорога легка, когда встретишь друга и проведешь с ним время, — посмотрел странно, чего-то ожидая. Намек что ли? — Удачно вышло. На ловца и зверь бежит.

— Не очень приятно звучит.

— Э... да ты из-за тех парней в набег сходивших расстроился? — удивился собеседник, откровенно ухмыляясь. Он давал понять, что в степи для него не существует тайн и вся история уже известна. Улыбался, но глаза смотрели холодно и насторожено.

— Люди длинной воли, ага. Если не по-гумилевски...

Этого Стас снова не понял, но перебивать за уточнением не посмел. Что-то из прежнего времени и совсем не интересно.

— ... обычные воры и бандиты. Без всякой идейности и цели. Соберутся, понимаешь шайкой и жить остальным мешают. Не мой род, — сказал уже без всякой улыбки. — Стрелять, понимаешь, начали по проезжим. Тем же концом и обратно. Рекламаций не будет.

— Приятно слышать. Но для такого человека чести чисто из дружеского расположения готов отдать любую лошадь, кроме своей, естественно.

— Ах, Поздняк, ты б лучше бабу предложил...

Марта отчетливо зашипела сбоку.

— ... коней и так хватает, вон на ярмарку веду продавать лишних.

— Не шути так, хан, — попросил Стас. — Они люди вольные и могут с перепуга в живот пулю засадить.

— Потому что вы, русские, не умеете своих женщин правильно воспитывать и много свободы даете. И не говори мне про отсутствие записей в паспорте, за неимением оного. Разговариваете на каком языке?

— Тогда и ты русак.

— Вот-вот, не русский. Я хан. Власть и право в своем племени. Аллах на небе, я в степи. Нельзя иначе. Никогда не рассматривай к кому роду принадлежит человек, просящий о справедливости. Впрочем, — совсем другим тоном произнес, — беседу эту можем продолжить и позже, а пока у меня сюрприз. Он замахал рукой торчавшему сзади телохранителю и тот соскочил на землю, прихватив с собой мешок. Из горловины торчала с любопытством изучающая окружающий мир мордочка белого щенка.

Шарыч вскочил и гавкнул, так что люди невольно вздрогнули. Парень вытряхнул наружу без особой осторожности.

— Здоровая бодрая сучка алабая, — тоном конферансье, сообщил Ахмед-хан, показывая на заспешившую в сторону хвостатого кавалера собаку. Тот вылез из-под повозки и подошел, изучая и обнюхивая, нависая над щенком. Сучка не испугалась и напротив, лизнула в морду, ластясь. — Шесть месяцев. Самое время приступать к дрессировке и приучать к хозяину. Тебе ж нужны щенки. Самое то!

— Что ты хочешь?

— А то не знаешь. Три тысячи 7.62х39 автоматных будет достаточно.

— Вне района никому не продаются. Хочешь керосин, пенициллин, мука, соль, сахар, золото...

— Все это можно взять на ярмарке, не утруждаясь. Даже детали для ветрогенератора. Мне нужно другое. И ведь на самом деле всего ничего прошу.

— Я не могу, — твердо сказал Стас. — Шарыч!

Пес обернулся с недоумением и снова громко гавкнул. Уходить от привлекательной сучки не хотел. В принципе у него имелся целый выводок щенков и их охотно брали в качестве служебных в пограничные поселки. Собаки у всей родственной троицы выходили умные, здоровые, преданные и способные загрызть даже волка. Одна проблема: от кавказских и европейских овчарок. Стас давно мечтал найти самку правильной породы, но такие имелись разве далеко на юге. Сюда не приводили.

— А давай я у тебя просто отниму, — вкрадчиво сказал Ахмед-хан еле слышно. — Будет оправдание для всех.

И возможность в будущем просить об услугах, шантажируя. Спасибо, не надо. Завтра той пулей в него же и выстрелят. О причинах отказа продавать патроны в Штабе полное единодушие.

— Эй, — сказала сзади Женя. Они с подругой о чем-то быстро говорили на немецком, последние минуты. Он все равно не понимает и не прислушивался. — Это для него какие-то приказы, а мы пока не граждане, так? Имеем право делать бизнес.

— У тебя есть чего предложить? — спросил казах.

— Два ящика с автоматными, где-то 2,5 тысячи патронов и четыре пластиковых пакета по 120 штук для охотничьих карабинов. Тара стандартная. Считай те самые три тысячи и будет.

— Меньше.

— Но мне то она нужна не так сильно, правда?

— Тебе даже больше, — с ухмылкой заявил Ахмед. — Поздняк теперь очень постарается хорошо устроить владелиц сучки. Так? — обратился напрямую к Стасу.

— А это уже не твое дело. У него патронов не получишь, а я предлагаю честную сделку. Ну хочешь, дополнительно ПМ с двумя десятками патронов дам, но на этом закрыли торговлю.

— Других покупателей, — комично озираясь по сторонам, произнес казах, — в округе все равно нет. Забирай зверя, девка. А ты, Поздняк, можешь посмотреть, что бывает, когда бабы голос имеют в делах.

Глава 2. День до конца девятого года.

— Майн Гот! — сказала Марта при виде открывшегося зрелища и перекрестилась.

Стас не особо удивился. После бесконечных пустых пространств, вымерших городов и аулов вид мог серьезно впечатлить. Осень традиционное время для торговли и отдыха. В холода из-за глубоких снегов даже за сотню верст не всяк поедет. Зато сейчас сюда подтянулось с огромного расстояния немало народу. Ахмед-хан далеко не единственный гость издалека. Случалось, приходили караваны даже из Ферганы. А уж с севера или из-за Каспия купцов с каждым годом все больше становится. Правда южане дальше Астрахани обычно не путешествовали. Оно и к лучшему. Перекупщики из местных только довольны.

Немалого размера площадь перед поселком была вся занята. Продавали скот любого вида, к сотням столбов привязаны лошади. Еще отгорожены загоны, где ходят дикие необъезженные кони. На время ярмарки ровными рядами выстраивали временные балаганы, лотки с товарами. Иногда продавали всяческое добро прямо с телег. Притом ярмарка имела вид городка с правильными улицами, где ходило множество разного народа.

— Паровоз. Синий.

Он осознал, что крепко ошибся. Не толпа ее поразила, а привычное для здешних зрелище. Явный признак цивилизации. Правда в красивый колер выкрашен не для впечатления приезжих, а за отсутствием черной краски. Но это уже мелочь.

— Поезд, — сказала женщина со слезой в голосе. — Неужели где-то еще бывает нормальная жизнь?

Кажется объяснять, что железная дорога работает исключительно по области, вместо пассажирских вагонов грузовые теплушки, ходят эшелоны на мазуте и угнаны в ходе старой мародерки из волгоградского железнодорожного узла несколько преждевременно. Многие паровозы и после появления новых электровозов в прежние времена использовались на подъездных путях. Для маневров с несколькими вагонами вполне пригодны. И поддерживались в приличном состоянии. Потому до сих пор существуют регулярные рейсы. Товарняк на завод ГСМ, пассажирский от Астрахани до Волгограда. Грузовой до пристани.

Два постоянно на ходу, еще два на замену в депо, не считая разобранных на запчасти. Даже с памятников детали снимали и волокли на склад. Есть еще самодельное подобие бронепоезда с тремя вагонами, оснащенными металлической защитой, двумя орудиями и пулеметами. Что-то та еще 'химичат', но он не интересовался. Над обоими более позднего выпуска тепловозами начальник мастерской трясется и на рельсы выпускает только в пиковых случаях. Но впечатление на неподготовленного производит. Мало осталось на свете работающих железных дорог.

— И куда столько скота идет? — ошеломленно спросила Женя, уставившись на отару.

Овцы у кочевников курдючные. Вместо хвоста курдюки, в которых тридцать-сорок фунтов чистого жира. Зато шерсть у них плохая, редкая, жесткая.

— В основном на север, — честно сказал Стас. — Лет пять уже не только наши перепродают, но и издалека приходят гуртовщики. Прежних пород почти не осталось. Кто прямо во дворах перемер, кого хищники или собаки подрали, каких сами забивали на мясо. Теперь подросли, поумнели, снова хозяйство заводят. Вот и приходят. На любую вещь свой покупатель найдется. Степные кони слабосильные для повозок, но быстрые в беге. А наши тяжеловесные породы, способные для работы в поле, но не годные для скачек тоже с удовольствием забирают. Из курдючного жира свечки частенько делают. Все лучше, чем ничего.

Они проехали краем ярмарки, но даже здесь звучали крики зазывал и продавцов. Кроме обычных продавцов еще и местные жители старались, приглашая купить нечто съестное. На тележках груженных термосами и чугунками можно было недурно угоститься.

— Щи горячие!

— Пироги с грибами! С морковью! С мясом! С рыбой!

— Дешево!

— Самогонка на углях фильтрованная, не хуже казенки.

— У меня лучше! Двойная перегонка, как слеза!

Малец уставился на вывешенные очередным продавцом шкуры. Наверное так смотрятся где-то в Африке крокодильи или большого питона. Внешний вид ни с чем не спутаешь. Кожа рептилии. Одна проблема, их снимали с собак. То есть эти звери когда-то таковыми были. И даже расцветка сохранилась, почему и уверенность не с волков. Но вот кожа стала иная, а заодно выросли размером. Встречались экземпляры за сотню килограмм. И нечто внутри тоже трансформировалось, включая мозги. Очень опасными стали после Перезагрузки. Человек в одиночку был для них легкой добычей. Нападали из засады без предупреждения. К счастью почему-то стаями не ходили. Одиночки, лишь во время спаривания заходили на чужую территорию. Часть волков тоже заметно увеличились ростом и поумнели. Правда они хоть внешне не стали иными. Возможно их метаморфоза объясняется проще — это произошло из-за включения в стаи одичавших собак. Такое не очень часто, но можно было увидеть.

— Измененные? — спросил мальчик с опаской.

— У нас говорят переродившиеся.

Общее мнение выводило из одичавших собак появившихся в степях гиен с шакалами, а также койотов, с собаковидными лисами. Последние умели лаять и отличались размерами. По крайней мере наиболее умные псовые экземпляры, умудрившиеся избежать отстрела и прокормиться самостоятельно существовали первые годы в достаточно в больших количествах. Потом почти исчезли. И трудно поверить, что в пастях волков. Иные стаи сами могли кого угодно загнать и сожрать. Неприспособленные охотиться и гнать добычу погибали ускоренными темпами. Остальные не просто заняли новую нишу в природе, но и поменяли внешность.

Да и не понять откуда еще могли эти породы взяться здесь, невозможно иначе. Уж точно не из зоопарков. А встречались еще и 'гепарды'. Повадки и внешность вполне соответствовали картинкам, но происходили явно от псовых. Тем более иногда и у нормальных собак рождалось нечто подозрительное и мало похожее на родителей. В жилых местах от таких повсеместно избавлялись, иногда стреляя и мать с отцом с перепуга. Были люди, пытающиеся приручить и изучить. В принципе в области никто не сомневался в причине появления странных животных, но механизм объяснить кишка тонка. Видимо были и другие породы, но их пока не видели или те оказались малочисленными и не выжили. Уцелевшие явно были ответом на новые условия и более приспособленные.

Встречались и нормальные, но достаточно удивительные для прежней жизни животные. В лесах бродили тигры, леопарды, на Урале объявился черный (гималайский) медведь, а Приморье нечто вроде давно вымершего тура и не то бизоны, не то зубры, которым взяться там было неоткуда. Очень вероятно из одичавших коров происходили. Или гибриды.

Их пока встречали немногие, но точно не слухи, как и дикие лошади. А камышовых котов в дельте нынче стало заметно всерьез. И ходили упорные слухи, что не от парочки уцелевших из заповедника расплодились, а тоже из бывших домашних кисок происходят. Уж очень похожи внешне. У иных даже раскраска хорошо знакомая, мало приспособленная для охоты. А сравнивать гены, как и с прочими измененными умельцев не имелось. Да и желающих, откровенно говоря.

Люди контролировали достаточно малую территорию и что творилось вне их поля зрения никто толком не представляли. В глубине лесов, гор или степи с пустыней могло происходить что угодно, вплоть до существования драконов и гигантских плотоядных червей. Такие байки тоже ходили. Может и в реальности завелись уже саблезубые тигры с мамонтами и пещерными львами. Срок маловат для эволюции? Расскажите это чешуйчатым собакам.

— Ягер гут.

— Охотник, в смысле хороший, — перевела девушка.

Завалить парочку сродни подвигу, а тут пять на выбор. Или командой ходят или реальной крутой чувак. И продавец на такового мало походит.

— Копченка! Сушь на закуску бесплатно.

— Чего? — обернулась Женя. В отличии от старшей подруги и вертящих головами мальчишек она бдительно следила чтоб чего не сперли чужаки, не выпуская из рук винтовку.

— Вяленая и копченная рыба, — автоматически объяснил Стас. — У нас ее полно, бочками отдают. Когда рыба на нерест идет, аж воды не видно. Ее потом вместо удобрения используют. Воняет правда сильно, но ко всему привыкаешь.

— Приправы и травы!

— Аджика, горчица!

— Перец острый!

— В теплицах много чего выращивают, — не дожидаясь очередного вопроса поставил в известность.

— Плов горячий!

— Ага, — вскричал бородатый тип, по виду вылитый убивец, весь в синих татуировках, включая физиономию с орнаментом, выныривая сбоку, — Поздняк вернулся и опять с прибылью. Кони паршивые, для работы в упряжке не годные, много не дам.

— Стволы тоже не особо ценные, — в тон ему согласился Стас. — В 'казенку' отнесу.

— Они тебе еще меньше заплатят.

— Зато точно не обманут.

— Ну ты прямо скажешь, когда я кидал людей? Хороший торговец покупает людей и продает себя, а не товар. Так сколько твоих коняшек?

— Ровно дюжина. Присмотришься — сразу разницу увидишь с остальными.

— Значит договорились. Приходи вечером в трактир, с меня чарка, — и он отвернул в сторону, не дожидаясь ответа.

— Это кто? — спросил внимательно слушавшая беседу Женя.

— Табунщик саратовский. Коней туда гоняет и прочий скот.

— Рожа больно уголовная.

— Татуировки? Это ерунда. Мода у них там такая. А вообще человек опасный, как вся их братия. Знаешь сколько желающих поживиться за чужой счет, на дорогах развелось? Хуже табунщиков разве чумаки, те казахи им в подметки не годятся. Два братства лихих людей, поди тронь. Сами кого хошь вырежут. Но здесь не балуют.

На взгляд Жени исключительно по причине хорошей подготовки местных. Она уже поняла, что внутрь поселка чужаков просто так не пускают. Конечно и издалека был виден высокий вал, ограждающему жилые дома. По нему шли проволочные заграждения в два ряда кольев. Очень вероятно сверху оборудованы позиции, а спереди натыканы противопехотные мины. Заглянуть вряд ли позволят.

Еще был выкопан глубокий ров, через который перекинут узкий металлический мостик на цепях. Скорее всего поднимается на ночь. А днем помимо парочки караульных на страже торчит закопанный по самую башню бронетранспортер. Два пулемета, один из которых очень внушительного калибра дают мало шансов пересечь пустое пространство.

Наверняка еще что-то имелось, не зря дорога делала поворот, заставляя идти параллельно валу, а по бокам торчали бетонные надолбы, не позволяя переться напрямую. Она достаточно имела дело с самыми разными самодельными системами безопасности, чтоб уловить посыл. Стерегутся и всерьез.

Сотника часовые приветствовали, его здесь явно знали и не стали задавать вопросов, стоило ему сказать 'переселенцы'. Зато поглядывали с явным интересом. Сразу за въездом имелся хоздвор приличного размера, куда их телеги и скотину пустили после кратких переговоров. Стас оставил для охраны своего пса, крайне довольного полученной возможностью продолжать ухаживать за новой красивой подружкой, а остальных повел дальше.

— Хотите нормально устроиться? — сказал заранее, — делайте все по правилам. Все равно других вариантов не имеется. В куче жить легче и приятнее. А потом сами выберете куда податься и чем заниматься.

Он провел их мимо парочки соседних домов, похожих на крепости к зданию с двумя досками на фасаде: побуревшая и еле заметная надпись 'станция Верхний Баскунчак', и почти новая 'Станичное правление'.

— Переселенцы, — сказал, постучав в совершено неприметную дверь и срывая со стула расположившегося там типа. Они обнялись, похлопав друг друга по спине. Явно давно и неплохо знакомы. Человеку за двадцать, но с маленькой бородкой. У здешних явно существовала некая мода. Для Жени различие было достаточно четким. Мужчина с бородой того или иного вида, парни без. А вот Стас явно не пацан, тем не менее брился. Так что не закон, а чисто предпочтения. Может хотят выглядеть старше, добавляя авторитету. А может не так просто стало найти лезвия для бритв. Опасной надо уметь, а то весь в порезах будешь. Приходилось видеть. Генрих тоже растительность на физиономии не уважал. Хоть и не требовал, однако даже усы не у всех были.

— Из какого-то Бергталя с дальнего юга, чуть не от Ташкента.

— Из Чуйской долины, — поправила настырно Женя. — Это Киргизия.

Судя по выражению лица их проводника ему было глубоко фиолетово.

— Ага. Кстати немцы. Ну сам знаешь, как оформлять. По полной программе.

— А сам?

— Я их после заберу. А пока надо избавиться от железок.

— Что-то приличное имеется?

— А, — Стас махнул рукой. — Бинокль разве. Хороший и без электроники. Чистая оптика. Даже часы дешевка штампованная и царапанные.

— Обойдусь.

— Как Дина?

— Да все прыгает. Говорит дважды рожала, что ей в третий сделается. Заходи вечером.

— Обязательно, — разворачиваясь к выходу пообещал Стас.

— Да! Ты в курсе, зачем прислали кучу тестов для детей и взрослых?

— Понятия не имею. Опять, наверное, отбор какой по знаниям. — Ну я пошел. Вы потом, — сказал, обращаясь к приведенным гостям, — как освободитесь, идите на хоздвор.

— Уж как-нибудь найдем, — пробурчала недовольная напоминанием Женя. Замечательно до сих пор обходились без его советов и даже почти добрались самостоятельно по голой степи.

— Ну-с, — бодро сказал хозяин кабинета, — давайте знакомиться. Он снял трубку, повернул диск пару раз и подождав пару секунду приказал, — бери фотик Петька и вали ко мне.

— Телефон, — сказала с блаженной улыбкой Марта, глядя на черный аппарат на столе.

— Да, — с задержкой подтвердил мужчина. — Стационарные рабочие. Считалось старьем, зато и сейчас пашет. Нормальная связь имеется, — в голосе присутствовало нечто такое, как говорят со слабоумными, утешая.

— А почему собственно немцев по полной программе? — подозрительно спросила Женя, переводя стрелки, пока Марту не приняли за сумасшедшую.

Ну телефон. Вон и лампочка висит. Наверняка электричество имеется. Почему собственно ему не быть, раз тепловозы ходят по железной дороге. Может и слухи про самолеты не враки.

— Это не то, — смущенно сказал мужчина. — Просто я Шехтель.

Марта быстро спросила про его родственников по-немецки.

— Извините, я и до Катастрофы десяток слов знал, теперь и вовсе все позабыл.

В дверь сунулся молодой парнишка в полувоенной одежде, как здесь видимо все ходят. В руках он держал странный агрегат с торчащим дулом. Правда при внимательном рассмотрении закрытым стеклом, так что вряд ли опасно.

— Этих сфотографировать?

Эрих пихнул мать в бок и тревожно спросил. Он никогда не сталкивался с этим и даже не слышал. Марта успокаивающе пробормотала, что от подобных вещей еще никому плохо не стало, а может выйти интересно. Скорее утешала, чем реально представляла процедуру. Женя тоже не очень понимала, о чем речь. Воспоминания были достаточно смутные. То есть карточки она много раз видела в квартирах, но как производились, не задумывалась. Мало ли что раньше было и невозможно использовать. Кажется камера была на мобильнике, но этот прибор на маленький телефон абсолютно не походил.

На внезапно блеснувший свет вся семья дружно схватилась за оружие. Пришлось успокаивать. Мальчишки еще и стеснялись своего русского, не всегда улавливая, о чем речь. В их маленькой общине, естественно говорили на немецком. При беседах с чужаками использовали русский. Корейцы, киргизы, узбеки, таджики, даже армяне с татарами вынуждено пользовались одним общим для всех и одновременно никому не принадлежащим наречием. Но дети редко сталкивались с кем-то вне общины прежде и владели им плоховато.

— Итак, — сказал Шехтель, когда вспышки закончились и парень удалился по своим таинственным делам с напутствием не задерживать, а они назвали свои имена и возраст. — Пока время имеется, можете спрашивать.

— Как здесь вообще? — осторожно спросила после длинной паузы Марта.

— Хороший вопрос, — сказал он с усмешкой. — Очень конкретный. Ну, вкратце, раньше в области жило около миллиона человек. Плюс северное побережье Каспия бывшего Казахстана. Сегодня где-то тысяч сто двадцать. Может и свыше. Рождаемость большая, а в первые годы переселенцы приходили много чаще. Прежде здесь был крупный военный городок. Несколько частей, склады, аэродром. Много офицеров с семьями. Когда грянула жуть со смертями почти сотня парней и девчонок оказались не просто хорошими знакомыми, но еще и связанными общим интересом. Нашлись лидеры и образовалось ядро, занявшееся наведением порядка. Сегодня кроме Астрахани пять поселков с населением свыше десяти тысяч и добрых двести станиц, занимающихся сельским хозяйством. То есть с определенного времени любому желающему выделяется земля в любом количестве и помощь на обустройство под четверть будущего урожая. Себя обеспечиваем любыми овощами от помидоров до двойного урожая картошки и на продажу кой чего идет. Продолжают работать две буровых. На Аксарайском газоперерабатывающем заводе происходит переработка конденсата. Из этого сырья получают бытовой газ, бензин, керосин, дизельное и котельное топливо, серу и другие продукты.

Женя невольно восхитилась. Наверное сегодня уже не имелось не представляющих насколько сказанное поднимало в ее глазах здешних. На реальном опыте все усвоили, что любые запасы не безграничны. Оригинальный бензин в специальных резервуарах сохранялся три года, потом качество серьезно падает. А автоцистернах и того меньше. То есть какое-то время его еще можно было использовать, но уже прошли все сроки. Даже сидя на топливной базе с десятками тысяч литров приходилось снова заниматься перегонкой. Что было не так просто и иногда опасно. Люди взрывались, самопальные заводики горели, двигатели дымили и портились. С соляркой было проще, однако и ее запасы не бесконечны, а здесь сами производят!

— Лаки и разные пластмассы не выпускаем. Далеко не все оборудование смогли наладить или разобраться в процессах. Хорошо нашелся инженер с того предприятия. Не самый приятный тип, но без него бы крындец всей затее. Гнали бы нефть на кострах или перегонном кубе.

На Баскунчаке добываем соль. После керосина и бензина важнейшая вещь на огромные расстояния. Сюда постоянно обозы идут. Депо паровозное со станками, консервный завод, мастерские по починке транспорта. Кирпичный завод, стекольный, судоремонтный. Естественно рыбная ловля и мясо-молочное скотоводство с производством масла, сыров и прочих колбас.

Верховная власть войсковой атаман. Станицы и посёлки имеют своё местное выборное самоуправление. С 15 лет любой человек мужского пола считается военнобязанным.

— Почему только мужики? — склочным тоном потребовала Женя, проигнорировав недовольство Марты. Та ничего не сказала, но они друг друга знали так долго, что могли понять и молчание.

— Потому что женщина может рожать, в отличие от меня. И хотя состоят они все подряд в отрядах местной самообороны, в линейную часть идут исключительно доброволицы.

Женя удовлетворено кивнула. Место для маневра имелось. Сидеть дома и доить до старости коров очень не хотелось.

— Год подготовка, — продолжил лектор, — затем присяга и до тридцати на службе. Обычно четыре года тянешь лямку, но если есть полезная специальность, получают льготу и призывается только в случае войны. Треть на линии, потом сменяются периодически. Вот в целом и все. Ну кроме основных заповедей: 'не убей, если не нападают', 'не укради у своего', 'помоги соседу', 'не лжесвидетельствуй', 'не насилуй', 'не делай никому другому того, чего не желаешь, чтобы другой сделал тебе'. Да... 'не проповедуй жертвы человеческие во имя господа любого', у нас свобода вероисповеданья, но до определенного предела.

— А церковь?

— Ну в принципе даже не одна. На разницу в обрядах внимания не обращаем. Скорее по незнанию, чем из терпимости. Пока что нам известен всего один настоящий священник в Саратове, окончивший семинарию. В области одного главы для всех христианских конфессий не существует. Как и мусульман. Может когда объединятся, но пока никому особо не надо. С крестом — христианин и все. А православный, католик или нечто уже после возникшее — не важно. И рабов не имеется. Ступивший на нашу землю свободен и выдачи нет. А их хозяева могут и нарваться. Приходилось уже сталкиваться с такими.

— И что сделали?

— Убили, кто удрать не успел, — сказал он совершено спокойно. — Нет на свете ничего страшней банды малолеток, не имеющих тормозов и не боящихся смерти. Ни в одной книге до Катастрофы никто не описал толком, во что превращается город, когда в нем правят такие уроды. Договориться с ними нельзя, они видят в тебе добычу. Мясо. Девок насилуют, парней в кандалы и работать на износ заставляют. Кто без сил — убивают. И не просто так, а чтоб зрелищно. Кожу, к примеру, содрать или кишки к столбу прибить и кнутом заставить бегать еще живого, наматывая.

Он говорил зло и явно имело место нечто личное. Но слушательниц особо не впечатлило. Им приходилось видеть и прежде нечто похожее, если не хуже. В Азии своих затейников хватает, а рабы нормальное дело.

Негромко звякнуло нечто на столе.

Шехтель извлек откуда-то клавиатуру и начал медленно тыкать пальцем в буквы. Потом поднялся, опираясь на стол и сильно хромая, отошел в угол, где стоял еще один таинственный прибор.

— Вот, — сказал довольно, вернувшись и передавая пластиковую карточку. Они дружно наклонились вперед, стукаясь головами и жадно рассматривая. — Раньше права на вождение транспорта таким образом делали, а мы приспособились удостоверение личности клепать.

На прямоугольном документе присутствовала фотография Марты, имя, фамилия, дата рождения, приезда в область, дети и их имена.

— А нам? — хором спросили близнецы, налюбовавшись на практически не отличимый образ матери. Читать они толком не умели и не особо по этому поводу беспокоились.

— И вам будет. Немного терпения. А пока займемся делом!

— В смысле? — удивилась Женя. — До сих пор чего делали?

— То для вас старался. А теперь для меня. Подробно насколько возможно расскажите, как вы шли. Дороги, сложности, враги, колодцы, животные, растительность, что полезное, интересное и опасное видели...

Она отпросилась якобы в туалет, хотелось осмотреться и без сопровождающих. Прошла по коридорам, заглядывая во все двери подряд. Из пяти четыре оказались заперты и тоже без табличек. Местные видать и так в курсе куда приходить. В одном сидела сомнительного вида девица с подбитым глазом и дымила табаком. Почему-то Генрих крайне отрицательно относился к этой привычке и любого пойманного лупцевал без снисхождения. Кое-кто из их группы потихоньку курил, доказывая взрослость и независимость, но Женя так и не приучилась.

Поспешно извинившись, объяснив про клозет, была послана во двор и сразу убиралась. Не хватает еще, чтоб за воровку приняли. Неизвестно как здесь, а у них по прежнему местожительству за кражу убивали на месте. Хотя иные ворюги и сами способны были кого угодно укокошить. Убедившись, что в доме ничего особо интересного, кроме кладовки под лестницей с кучей тряпок, ведер и шваброй не имеется, отправилась на улицу.

Ничего оригинального в будке во дворе не обнаружила. У них тоже дырка над ямой имелась. И вонь соответствующая. Зато по соседству имелся кран и шла вода. Хотя бы с этим хорошо. Еще присутствовала конюшня и какие-то хозяйственные строения. Она было двинулась туда полюбопытствовать, но из-за угла вынесло того самого Петьку с фотиком. То есть сейчас он был без него и замещая упущение волок с натугой тяжелую коробку с ручкой на манер фляги. Только явно нечто другое и ей не знакомое.

— Давай помогу, — сказала не без задней мысли и ухватилась, не дожидаясь согласия. — Слушай, — когда доволокли до входа и поставили на пол, собираясь с силами для штурма ступенек, а чего это Шехтель так хромает?

— Подстелили его, когда в Волгограде бои были. Раздробило пулей кость. Хорошо ногу не отрезали.

— Да ты что! — делая большие глаза и старательно хлопая ресницами, как ей объясняли подружки в свое время для правильного охмурения парней, — расскажи! Мы ж ничегошеньки не знаем!

Через пол часа на крыльцо вывалилось ее семейство. Петька захлопнул вдохновенный рот, прекратив исполнять сагу о казачьем войске и поволок дальше странный предмет под названием кофр самостоятельно.

— Я-то думаю, — сказала привычно по-немецки Марта, — куда потерялась? Неужто в дырку провалилась? Так не та у нас Джени, вылезет непременно. И обязательно куда-то снова нос сунет. Держи! — протянула ей удостоверение. — Твое.

— И у нас есть! — хором сообщили близнецы, показывая свои куски пластика с фотографиями.

— Что-то выяснила? — спросила старшая уже за воротами.

— Много всякого.

— И?

— Во-первых, здесь реально существует государство. И оно очень любит бумажки со справками, — Марта хмыкнула, похлопав себя по карману, где лежал новый документ. — Потому это не ерунда для видимости, а вид на жительство. Без него запросто могут выкинуть через границу. А имея, обязан платить налоги, отрабатывать определенные повинности и служить. Сейчас вроде тихо, но лет пять назад были регулярные серьезные терки с севером. Здешние казаки успели организоваться раньше и ко всему тут склады окружные немалого размера размещены. Так что оружия и боеприпасов с амуниций хватало. Этот берег Волги они оставили за собой, а на том установили дружеский режим. То есть полного подчинения нет и в чужие дела не лезут. Или их не допускают. Еще, — помолчав, произнесла, — у них есть деньги. Войсковые расписки, а также изготовленные на собственном монетном дворе. Ничуть не хуже старых, мне парень показал. Насечка на боку, с лицевой стороны номинал и год — первый, второй, третий и так далее.

— Не христианский?

— Этот на оборотной. Там еще корабль под парусом и орел. Символизируют степь и реку... А также прочие высокие устремления. Самое интересное другое — деньги в 10, 5, 3, 2 и 1 рубль из золота. 5 грамм — рубль.

Марта задумчиво кивнула. В их родных местах тоже существовал обмен, однако не денежный. Кое-какое золотишко у них имелось и даже не сказать, чтоб мало. В специальном тайнике в повозке. Но что их ждет впереди и какие предстоят траты, как и вообще цены пока темный лес. Разбрасываться по пустякам не рекомендуется.

— Есть и 10, 5, 3, 2 и 1 копейка. Не знаю, как делается, но сердцевина из мельхиора, а по краям кольцо из латуни.

— Пресс мощный.

— Вряд ли в степи их много валяется. Прежние монеты могли где нарыть и здесь спускать. А эти только тут в ходу. Не так просто подделать. С золотом сложнее. Многие привозят для торговли всякие цепочки и колечки. Изделия вполне берут, только дешевле на треть. Стоимость украшения или красота в расчет не идет. Официально запрета принимать лом на вес нет, но не приветствуется. Серебро не берут. Вообще богато живут, свой бензин-керосин-мазут и соль. Мастерские имеются в Астрахани и поселках. Уж чего производят не знаю, но не только чинят старые вещи. Степняки скот пригоняют, с реки и моря рыба всякая и станицы, не знаю уж что это такое...

— Деревня вроде только казачья. Ты ж слышала у них и звания какие-то странные.

— Ну пусть будет деревня. Везде, даже в мелких поселках в продовольственном отношении автономны. Есть какая-то баба, — с нажимом сказала, — главный казачий агроном, — смысл педалирования обоим был прозрачен. В Азии женщина была всегда на вторых ролях, а кое-где ее и за человека не считали. Без мужчины они могли оказаться вторым сортом. Здесь, похоже, можно было и в начальство пробиться, — заставляющая выращивать в каждом хозяйстве сразу пять-семь видов разных овощей и растений.

— От засухи или саранчи берегутся, — уверено заявила Марта. — Так и надо.

— Тебе лучше знать, — согласилась Женя, с детства ненавидевшая работу в поле. — Еще мне кажется не только от людей укрепления.

— А от кого?

— Да не знаю, — ответила с досадой. — Он сболтнул кое-что случайно, а тут и вы вышли. Неудобно стало выжимать. Перерожденные.

— Ну и ладно, — подумав вынесла приговор Марта. — Вот сотника и спросим, когда появится.

— Сильно он много с нами возится.

— Подозреваешь в чем?

— Да нет, — Женя пожала плечами. — Просто странно. И что не забрал себе хоть что-то из нашего имущества. Разве не вправе?

— Может не все скурвились, — причем последнее слово произнесла на русском. — Есть еще на свете нормальные мужики. А может все проще. Не особо нуждается в нашем самоваре, а всерьез копаться в телеге побрезговал. Шехтель сказал, он из самых первых и с войсковым атаманом приятели. А начальник штаба у того родной брат Стаса. Вот так, — сказала довольная, что и сама кое-что выяснила.

— А чего тогда по степи мотается?

— А ты чего вечно отбрыкивалась, когда мальчики лапать норовили?

— При чем тут это?! — возмутилась Женя сменой темы.

— Подрастешь, — мудро заявила Марта с высоты своих двадцати трех лет, — поймешь. Кстати, — уже входя в хоздвор, — корова во что обойдется?

— Приблизительно под полторы сотни, — сразу ответила Женя. Она прекрасно помнила идею и как жалела Марта погибших животных в дороге. — При обычном доходе от тридцать до восьмидесяти рублей в месяц. Ну верхняя планка для квалифицированных. В основном нижняя. Терпимо, мне кажется. На ярмарке найдем.

— А лошадь? — подумав, спросила женщина. После приезда все уже не требовались. Достаточно парочки и можно затеять обмен.

— Полудикие кони, вроде взятых у казахов, стоят в районе сотни рублей. Объезженный четырехлеток как две коровы или пять баранов, или десять овец.

Он старательно вытер ноги, зная отношение хозяйки к грязи, получил одобрительный кивок вышибалы и прошел через питейный зал. Здесь собирались уставшие покупатели и продавцы, а также совершались многочисленные сделки. А также наливали что угодно. Крепкий чай из самоваров, квас с пивом, кумыс, легкое привозное вино, крепкие напитки, включая из старых запасов до Перезагрузки. Можно было и покушать неплохо. Соответственно посещали самые разные люди.

Поскольку заведение вне стен городка, практически все с оружием. Тем не менее, на его памяти стрельбы не случалось, а драки, выясняющих отношения, обычно проводились во дворе по определенным правилам и под наблюдением. За порядком следили строго, нарушение правил жестоко каралось. Участники поножовщины или мордобоя независимо от вины могли пойти под кнут, а убивший кого, независимо от причин в петлю. Прецеденты имелись, о чем каждый посетитель обычно в курсе.

Дом перестраивали под приезжих, но внизу осталось полуподвальное помещение. Здесь были жилые комнаты для серьезных людей. Большинство, если не в сильные холода, предпочитали оставаться в палатках или вообще на обычной кошме. В это время мало кто мог помешать, а стены в комнатах толстые и наружу ничего не доносится.

Его уже ждали, поприветствовав дружески. Представитель Самары был практически синий от набитых на коже синих картинок. Оренбургжец резко выделялся в любой здешней компании, будучи человеком в возрасте. При этом, несмотря на седину, крепкий как ремень и жилистый. Все трое были давно и неплохо знакомы. Хотя официальных должностей они не занимали, но фактически по выполняемым функциям были его аналогами. Внешняя разведка, а не как могли бы подумать по документам, некая охрана. Заодно, случалось, приводили приговор в соответствие, для угроз разного рода. Ловить удравших убийц входило в их обязанности. Поскольку такие никому не нужны и даже частенько опасны, иногда сотрудничали на данном поприще.

— Приблизительно здесь, — Стас показал на развернутой карте, — очередное побоище. Причем до того было еще одно. Тогда погибла семья и приняли за нападение обычного хищника.

В дороге они с казахами много чего обсуждали, но тема всплыла практически случайно. Мало ли с кем нынче неприятности случаются. Особенно при перекочевках. И люди могли попасться неприятные, и с соседями поссориться, и те же волчьи или диких собак стаи. Человеческая жизнь мало чего стоила не только в степи, одиночки почти перевелись. Да и узнавали о таких случаях с заметным опозданием. Связь оставляла желать лучшего. Разве казаки могли себе позволить устойчивую. У остальных в лучшем случае имелись работающие на близком расстоянии или самодельные радиостанции, частенько у тех же казаков и приобретенные. Не так много специалистов сохранилось и многие городки вне Астраханской области обзаводились купленными здесь. Тоже источник дохода, хотя и не особо полноводный. Войску выгодно было иметь постоянную линию и знать о происходящем вокруг, потому цену не заламывали. Два десятка радиостанций из крупных общин выходили в эфир регулярно. Имелись и более мелкие группы. Благодаря этому и засекли впервые убийцу, обратив внимание на исчезновение нескольких мелких ферм.

— Паршиво, — сказал татуированный. — Вообще тогда ловить бесполезно. Прежде район можно было определить достаточно четко. Мы считали он двигается вдоль южноуральских гор на юг. Практически напрямую, от Перми до почти Оренбурга. Затем резко сворачивает на Самару и не доходя уходит на север. Теперь Поздняк порадовал нас уничтоженным кочевьем много южнее, уже в Казахстане. Сразу два неприятных вывода: не только в лесу, но и степи чувствует себя уверено и не боится отрываться от привычной обстановки. Очень вероятно территория, где уничтожаются мелкие группы и населенные пункты выглядит совсем иначе. Просто не всю информацию имеем. Ты смотрел на месте?

— Искать следы уже поздно, прошло много времени. Но и без меня нашлись охотники. Ахмед-хан говорят, не один он был. Минимум трое. Ну это уже не в первый раз. В последние пару лет водит молодняк, натаскивая. Он размножается, значит есть самка.

— Вот уж новость хуже некуда.

— Понять бы чего добивается.

— Чего-чего... Люди ему на вкус нравятся.

— Это само собой, но ведь обходит часть поселков и в густонаселенные места не идет.

— Пока. Он методично выживает и истребляет любые слабые поселки. Со временем и за серьезные возьмется. Абсолютно не похоже на поведение раненого или больного животного, ищущего легкую добычу. Хитрый, умный и проходит немалые расстояния. Вот, стреляй меня, освобождает от человечества территорию.

Методика убийцы была достаточно проста и действенна. Для начала скрадывал одиночек, нападая из засады. Причем не взирая ни на какие капканы и заборы проникал внутрь деревень, нередко и в дома. Когда становилось понятно, что происходит и на улицу носа не казали без оружия и даже на огород ходили толпой, исчезал, не рискуя. Через несколько месяцев возвращался, когда все успокаивались (невозможно постоянно ждать нападения, да и работать приходится) и все повторялось. Охота нередко заканчивалась очередным нападением из засады на отставшего или ушедшего вперед. Или просто тихо исчезал. Собаки след брать отказывались категорически. Рано или поздно люди уходили из обжитого места. Или погибали все.

— Почему вообще медведь? — спросил пожилой.

Остальные двое уставились на него в недоумении. Прежде ни у кого сомнений не возникало.

— Реально никто его не видел. Исключительно следы на земле и телах. Разве не может быть очередная секта? Ну или эвенки какие из тайги. Мало ли чего у тех в головах сдвинулось? Двери открывает, засов тоже, палками и камнями пользуется.

— Какой смысл людям рвать трупы пастью?

— Не использовать ножи и огнестрел? Даже стрелы и не брать вещи?

— Может мечтает вернуться в прежние времена. В смысле до цивилизации вообще. А может реально медведь ручной под рукой и скармливает трупы для пущего страха. Ну не ведут себя так звери! И не ходят медведи толпой!

— Бигфут распоясался, — с иронией сказал татуированный.

— Кто? — не понял Стас.

— Ну сасквоч, йетти, чучуна, алмасты. Не слышал? — в интонации отчетливо прозвучало, а ведь вроде не дурак.

Это все было из прошлой жизни. Если тогда не волновало и в памяти не осталось, то теперь тем более без надобности.

— Якобы в лесах и глухих местах попадались человекообразные обезьяны большого размера, — объяснил. — Никто их так и не поймал, хотя видели вроде бы шкуры старые.

— Мы возвращаемся к прежнему, — твердо заявил Стас. — Переродившийся. Не медведь, так человек.

Пожилой одобрительно кивнул.

— Ты серьезно? — переспросил самарец.

— Почему нет? Если у животных рождаются, где написано у людей нельзя?

— Но ведь ничего такого не было?

— С явными уродствами обычно не выживают, — сказал пожилой, сделав характерное движение, будто сворачивал шею.

— Мда, — озадачено произнес 'синий'. — И часто?

— У нас пару раз было.

Стас пожал плечами. Его о таких вещах в известность не ставили. Вряд ли много, давно бы слух пошел и заговорили. Но количество выкидышей и смертей при родах достаточно велико. Тут дело не только в отсутствии настоящей медицины. Как раз в этом отношении старались максимально. Рост общины — жизнь для всех. Рабочие руки и защитники. Специально акушерские курсы открыли и в любом поселке или станице выпускницы присутствовали. Информацией тоже регулярно обменивались. Может втихую и от уродов избавляются.

— Какая на... разница, — сказал вслух. — В любом случае надо устраивать общую загонную охоту. Мы готовы участвовать и выделим передатчики для стационарных поселений. При тревоге сразу выдвигаемся.

Еще до очередного выхода в поиск беседовал с Мишкой, получив принципиальное согласие на любые совместные действия. Если потребуется, сбросить отряд с вертолетов. Такого эта скотина ожидать не может, какая бы умная не была. Терпеть под боком столь сомнительного типа чревато. Завтра заявится в область. Границы полностью не отследить.

— Слишком огромный район. Опять уйдет.

— Для этого важен сигнал и чтоб вы тоже подключились. Горючку тоже дадим, но на целевой расход.

Это означало держать в постоянной готовности несколько сотен человек и технику. И ясный намек на возможность проконтролировать.

— Вам необходимо в первую очередь!

— А ты не можешь у Пророчицы узнать? — неожиданно попросил оренбуржец. — Ну кто это и где его брать?

— Она по заказам не работает, — ответил автоматически. Даже до этих дошло. Сколько раз приходилось такое слышать. Сплетня гуляла уже достаточно широко и его регулярно доставали вопросами и намеками. — Спонтанно про человека говорит и бесполезно про себя интересоваться.

И это была чистая правда. Во всяком случае ему известная. Полностью уверенным быть невозможно. Слишком редко видел и Оля его стеснялась, отвыкая от раза до раза. А ее матери далеко не всегда стоит верить на слово.

Глава 3. Последний день девятого года

Переезд до города занял кратчайший срок. Первоначально Марта категорически уперлась и отказалась платить за проезд. Ей показалась сильно жирной заломленная на станции цена. Стоимость жизни они и после консультации с проводником не очень представляли. Потому не убудет, если проедутся привычным способом по дороге немного помедленнее.

Дополнительные пол сотни километров погоды не сделают. Здесь же вроде безопасно. Вернувшийся утром уже без трофейных лошадей Стас посмотрел нехорошим взглядом и отправился договариваться самостоятельно. На каких условиях им выделили грузовой вагон так и осталось неизвестным. Теплушка с надписью 40 человек или 6 лошадей, или от 8 до 10 голов рогатого скота оказалась забита разнообразным имуществом полностью. Телеги, лошади, включая сотника, его псины. К счастью дорога мелькнула и закончилась. В этом отношении Марта была права. Даже не успели насладиться зрелищем нормальных дорог и настоящих автомобилей.

Больше всего потеряли времени при погрузке-разгрузке. Купленная на ярмарке корова артачилась, жалобно мычала и не хотела идти в вагон, пока Стасов пес не принялся изображать нападение. Тут она быстренько поднялась и забилась в угол, подальше от зверя. Даже пришлось успокаивать, но так и косилась постоянно. Кони вели себя не в пример спокойнее.

Потом сотник их проводил на улицу неведомого им Фрунзе, неподалеку от реки и показал на одноэтажный деревянный дом.

— Пока здесь поживете, — открывая ворота, сообщил. — Не понравится, поищете нечто другое.

— А чье это? — изучая немалого размера двор, спросила Марта.

— Мое. Только все равно редко бываю. И сейчас ухожу. Коней и собак оставлю, заодно покормите, напоите. Завтра загляну за ними, ну и кой-чего из вещичек заберу. А так, все ваше, пока лучшего не найдете. Короче, располагайтесь.

— А нам не надо представиться старшему?

— Сегодня все равно никто не работает. Завтра с утра на базу подойдите. Можно даже одной. Любого спросите — покажут.

Они переглянулись в растерянности. Как-то не ожидали такого. Потом разбежались во все стороны, осматривая доставшееся здание. Через пол часа собрались снова во дворе, возбужденно обменявшись мнениями. Здесь практически все важное для них уже существовало, хотя и находилось в неухоженном виде.

Уютный, практически новенький теплый деревянный коровник, конюшня на шесть стойл, столь же пустой курятник, сарай с хозяйственным инструментом, гараж, в котором было место и для серьезного грузовика, но обнаружились три велосипеда (два на трех колесах и с приличным багажником), почти новая баня. Яблони, груши, сливы, красная и черная смородина, крыжовник сзади дома, давно не используемый огород.

Внутри три спальни, большая общая комната, газовое отопление и плита, санузел внутри, водопровод и даже электричество от панелей на крыше. Огромный холодильник! Стоило подключить и он заработал. А еще имелась стиральная машина, электрочайник и даже фен для волос. Все это Женя и прежде видела, но использовать горючее для их работы было излишне накладно. Зато у них имелись почти такие же электрические панели. В основном для освещения, кухни и насоса, качавшего воду. Всегда не хватало и воду грело солнце в обычном баке. А здесь, судя по обстановке, полно возможностей! Даже ноутбук обнаружился, а на стенке в кухне висело радио. Не как прежние, а небольшая коробочка, похоже местного производства, уж больно простенькая панель, но когда выключатель повернули заиграла музыка. Близнецы слушали с открытыми ртами. У них была прежде церковная в записях, но и та звучала не часто. Сначала требовалось накрутить много километров на специальном станке-велосипеде, заряжая аккумулятор. Энергию солнечных панелей использовали на неотложные нужды. Тот же холодильник на жаре важнее всего. А у них был огромный. Единственное, здесь телевизор почему-то отсутствовал.

Ко всему в конюшне имелось сено, ячмень и разнообразные принадлежности для починки конской сбруи. А в доме подвал, где находилось достаточно разнообразных продуктов. Картошка, морковка, капуста, лук, яблоки, груши, соленья и варенья, а также несколько банок с медом, мешок соли и приличного размера ящик с кусковым сахаром. Еще нашлись мука, рис, горох, фасоль, макароны, растительное масло, сало, куча специй, чай и даже растворимый кофе, а также несколько стеллажей с консервами. Не только старые банки с рыбой и тушенкой, но и стеклянные, уже после Катастрофы закатанные судя по бумажкам с надписями, приклеенными на бока.

Для начала требовалось свалившееся на голову добро перебрать, от подгнившего избавиться и вообще навести порядок. Хотя настоящая грязь отсутствовала, но не требовалось быть следопытом, чтоб понять простейшую вещь. Хозяин, действительно, посещал свое пристанище не сильно часто. Кругом пыль и почти нет личного. Даже книги в основном справочники, а одежда лежит в двух соседних ящиках, оставляя остальной шкаф пустым. От Шарыча и то больше присутствия заметно. Миски, шерсть на полу и какие-то оставшиеся от прежних времен средства: от блох, клещей, собачий шампунь и специальные кости.

Марта деловито раздала поручения и дружно занялись устройством хозяйства. Лениться в их общине было не принято. Генрих сачков воспитывал ремнем, да и придерживался хорошо известного правила: 'Кто не работает, тот не ест'. Не в фигуральном, а очень практическом смысле. Праздно сидящие дети в его ведении отсутствовали. Наверное, правильно. Все, включая девчонок, могли и умели делать руками многое, учась возле старших. Потому каждый занимался своим и не требовалось стоять над душой надзирателям.

Ближе к вечеру позвала ужинать. Газ в баллоне имелся, оставалось лишь повернуть вентиль и зажечь. Кастрюли, казанки, чашки, кружки, ложки, вилки и ножи в ящиках в немалом количестве. Такое и прежде видели неоднократно. Люди тянули все подряд из пустых домов и частенько потом валялось без применения. Вряд ли хозяин использовал больше двух предметов каждого вида. Один сам, второй псу. По крайней мере в подставке для сушки она обнаружила неизвестно сколько месяцев торчащие две миски, тарелку и одну вилку. Очень красноречиво.

На идею приготовить настоящий плов Марту натолкнуло наличие среди запасов риса. Баранину они приобрели еще в Баскунчаке, наряду с коровой. Все остальное имелось. А готовить она умела и любила. Расположились всей компанией на кухне, благо места полно. Заодно налила разбавленного спирта из хозяйских закромов. На удивление настоящей выпивки не имелось ни в подвале, ни в шкафах. Это были скорее медицинские запасы, в ящике с красным крестом, где лежал бинт в упаковке, резиновый жгут и несколько ампул с полустертыми надписями. Может Стас и в курсе что это и зачем, но она бы поостерглась использовать.

Когда в дверь постучали, они невольно вздрогнули дружно. Никто не ожидал, что собаки свободно пропустят чужих. Им тоже вынесли кормежку, но в дом не пустили. Женя ухватилась за свою неразлучную винтовку, а Марта извлекла привычного 'макара'.

— Стас! — крикнул за дверью женский голос, — спишь что ли? Подъем!

Они переглянулись и вздохнули с облегчением. Маузер Женя поставила, но кобуру и не подумала застегивать, держа руку на рукояти пистолета. Марта тоже не выпустила свой, готовая стрелять. Слишком они привыкли быть настороже и пока не очень представляли какая здесь жизнь. Машины и электричество прекрасно, однако люди остаются людьми и неизвестно чего от них ждать. Не так редко получали неприятности.

— Он ушел, — сообщила Женя, открывая дверь. Сидящий тут же Шарыч смотрел равнодушно. Похоже он пришедших за чужих не считает. Потому что баб оказалось две. Одна в привычном камуфляже, другая в ситцевом платье. И не зря. Брюки ей из-за немалого брюха натянуть бы не удалось. Зато обе коротко стриженные. Она уже усвоила, что мужики норовят стричься подчистую или оставляя короткий ежик, но почему бабы с коротко обрезанными волосами ходят не ясно. Даже Генрих от своих не добился, сколько б не твердил про борьбу со вшами. Девки-то с длинными попадаются — сама неоднократно встречала на улицах.

— Это чем так вкусно пахнет, — вскричала вторая, надвигаясь пузом на девушку и заставляя ту невольно отступить с пути. — Я тоже хочу! — она прошагала на кухню, держась за спину и плюхнулась на стул Жени. — Салатик! — вскричала радостно, подтягивая к себе тарелку.

Близнецы смотрели на бесцеремонную женщину открыв рты.

— У беременных бывают странные причуды, — сообщила первая, ничуть не более стеснительная, извлекая отодвинутый дополнительный стул из коридора и неся его на кухню.

— Он острый, — предупредила Марта.

В салате присутствовали не только соленый огурец и морковка, но и лук с перцем в немалом количестве. Когда-то это было корейское блюдо, а те вечно ели таким образом.

— Ну не настолько же, кстати меня зовут Нина, — принимая извлеченную из ящика Женей ложку, сообщила. — Невесткой Стаса буду.

— А меня Вера, — представилась другая. — Просто соседка.

— А звание у тебя какое, — пробурчала Женя, изучая звездочки, — соседка?

— Хорунжий, — объяснила, принимая тарелку и накладывая большой ложкой плов сначала Нине, а потом себе. — Это вроде лейтенанта.

— Верунчик у нас работает на должности летчик-механик самолета

— Ой, да какой там самолет, самодельный У-2, — отмахнулась та.

— А начала с бортового стрелка вертолета, став вторым пилотом, — поделилась в два приема беременная, залив пожар во рту. Салатик оказался исключительно огнеопасным.

— Не надо так смотреть, — сказала Вера, на открытые рты взрослых. Дети просто не поняли. Им не приходилось видеть и слышать про летающие машины. — Крутить гайки приходится много больше, чем летать и даже стрелять. Ремонт, обслуживание, заправка — все это на мне.

— Но ты летаешь!

— Она с детства была ненормальная, — сообщила Нина. — я хорошо помню.

— Сама дура, — ничуть не обидевшись ответила подруга. — Пятого рожаешь.

— Я и больше смогу!

— А где они?

— Дома, естественно. Раз муж имеется, пусть занимается. А я отдыхаю.

И дальше разговор стал вполне домашним и практичным. Про врачей, больницу, детские болезни и дальние походы. Петер с Эрихом устали за день и отправились спать, а они все продолжали обсуждать дела прошлые и настоящие.

— В первый месяц сюда банда пришла, многие погибли, — сказала Нина, уяснив ситуацию и успокаивая насчет будущего. — Мы тогда расселялись, чтоб свое хозяйство иметь, вот Стасу дом и достался. Только ему не особо нужен. Живите спокойно, выгонять не станет.

— Редко бывает?

— Ну не вполне... Стас хороший мужик только ему с бабами не везет. Одной надоело вечное отсутствие. Другая ребенка потеряла и решила поискать другого мужика.

Марта понимающе кивнула. Это была достаточно распространенная история в изменившемся мире. Отсутствие квалифицированных акушерок и врачей. При малейших осложнениях болезни плохо заканчивались. Далеко ходить не надо, четыре года назад ее всерьез скрючило от боли в животе. Обычно такие вещи или сами проходили, или ставили точку на кладбище. На этот раз Генрих по справочнику для фельдшеров нашел симптомы и определил аппендицит. Он и в нормальной больнице, если опоздать, способен угрожать жизни, а их условия трудно было назвать обычными.

Генрих не имел соответствующего опыта, не был уверен, как подействуют с трудом добытые эфир с новокаином и крайне смутно представлял какими инструментами пользоваться, а также где искать в кишках нужное воспаление. Зато он вычитал, что если прижать мизинец к пупку, а большой на подвзошье, то указательный покажет на место разреза. Что-то он оттяпал и зашил, после чего она могла с одинаковым успехом помереть и выжить. И на удивление окружающим встала.

— Вобщем не любит он после этого здесь бывать, предпочитает базу. Так что не волнуйтесь.

— А кто он? — спросила Женя.

— Это сложно, — сказала Нина запнувшись. — Надо издалека объяснить. А мне домой пора. А если коротко, то за глаза звали Псом Атамана. За то, что исполнял иногда не сильно приятные приказы, как в Волгограде и Астрахани.

— Можно подумать, была возможность иначе, — сказала ее подруга. — Люди делятся на волков, собак и овец. Первые рвут всех подряд для своего комфорта, вторые защищают беспомощных овец. У каждого свой характер и изменить практически нельзя. Кто жертва, а кто палач еще в детстве закладывается. И мы служебные овчарки, пасущие остальных для их пользы.

Мы, отметила Женя.

— Иногда овцу можно сломать и она превратиться в зверя, только надо чтоб сильно долбануло. Личная трагедия. А иным и Судный день не помог. Сами, без приказа, будут стоять и блеять, пока их режут, — в голосе прорвалось раздражение.

— Может еще чаю?

— Не стоит девочка меня успокаивать. Все мы навидались ужасов. Ты людей убивала?

— Да, — сразу ответила Женя.

Она не видела причин скрывать или стесняться сделанного. Кто на тебя нападает, обязан умереть. Без вариантов.

— И я тоже. Только ты выросла в этом мире, а нам с детства объясняли про ценность жизни и детей особенно. А нет на свете ничего страшней банды малолеток, не имеющих тормозов и не боящихся смерти. Ни в одной книге до Катастрофы никто не описал толком, во что превращается город, когда в нем правят такие уроды. Договориться с ними нельзя, они видят в тебе добычу. Мясо. Мы в Волгограде больше сотни своих положили, пока отучили себя трогать. И тоже не стеснялись. Людей жгли и расстреливали. А по-другому было никак.

Стас вывалился из двери офицерского общежития, даже не попытавшись придержать ее. Естественно она грохнула не хуже гранаты. Кто-то особо умный приспособил специально мощный рычаг качать воду на верхние этажи. Здесь в день проходят десятки людей и попутно выполняют работу насоса, отнюдь не утруждаясь.

Остановился, прикуривая и осмотрев привычный пейзаж с длинными казармами вдоль улицы, преувеличено твердо зашагал в сторону курилки. Она сохранилась с прежних времен. Солдатам дымить в помещении не положено. На случай дождя имеется крыша, скамейки стоят и бочка с песком рядом с урной. Пожара можно не опасаться.

— О! — сказал Стас при виде сидящего внутри. — Здрам желам, настоящий полковник. — Он попытался ткнуть пальцами в висок, — ах да, я ж с непокрытой головой.

Пожилой человек с дымящейся трубкой (за неимением тонкой бумаги для цигарок, почти все курящие перешли на носогрейки) в мятой форме, выцветшей чуть не до белого цвета от стирки поморщился.

— Я конечно не герой с пулеметом наперевес, — ответил тот, попыхивая трубкой, — но куда бы вы, шпана, без меня делись? Материально-техническое обеспечение первейшее дело в любой организации. Вот монетами пользуетесь, а даже не представляете, сколько их надо.

— Почему? — падая на скамейку напротив, удивился Стас. — Мне 'Знайка' давно растолковал. Объём потребной денежной массы равен частному от деления стоимости товарной массы в текущих ценах на скорость оборота денег. Для прежнего государства эти величины статистике известны, стоимость товарной массы берётся, как доля от массы прежнего государства, пропорциональная новому населению и производству, вводятся поправки на изменившиеся условия и получается оценка. Соотношение номиналов новой валюты и той, в которой вёлся расчёт (прежней до-инфляционной или твёрдой иностранной) выбирается волевым решением.

— Вот так на память шпаришь? — недоверчиво переспросил собеседник.

— А то! — довольно заявил Стас. — Мы не урла, а начитанные мальчики с кучей образований. Просто школа, обучение вождению, стрельбе, взрывному делу, дойке коров и ловле быков. Ну и по мелочи. Как правильно выкопать могилу, окоп полного профиля и завалить чужака издалека.

— Ты б, домашний мальчик, завязывал коноплю курить.

— В отличии от вас, Пал Семеныч, портить легкие паршивым табаком под названием махорка не собираюсь. В малых дозах боль снимает и хорошая расслабуха.

— Водки мало?

— Сплю после анаши гораздо лучше.

Курить махорку он так и не приучился. И не по причине здорового образа жизни или разницы во вкусе с привычным табаком, а прежние сорта не очень растут. К тому же в поиске запах курева разносится далеко и учуять могут не только звери, включая измененных, еще и люди. Потому в один прекрасный день просто бросил. Резко и окончательно.

— Знаете, — сказал помолчав, — сколько народу убил, а никогда не приходят во сне или в памяти. А тот овраг, куда свозили трупы с улиц, до сих пор стоит перед глазами. Положить слой, посыпать известью, еще слой. Мы хоть родителей отдельно похоронили, другие и этого не могли. А... Ей богу, даже полезно травку иногда употребить, — сказал совсем другим тоном. Кажется она еще разгоняет метаболизм и снижает сахар. Имею право на отдых? К тому же, откровенно говоря, не сильно верится, что доживу до старости.

— Ты чего это вдруг?

— Да и вообще... Не знаю, что вы там замечаете в рядах складских полок и документах, но мне представляется — деградируем. Даже область, не вспоминая про окружающие территории. Слишком много вещей не способны производить. И дело не в потерянных знаниях, технологиях или станках. Слишком нас мало. Невозможно одновременно держать производства, кормить людей и охранять границы. Вышли у нас вместо вольных казаков какие-то военные поселения. Налоги особо не соберешь, раз числятся на службе, иначе какой смысл людям вскакивать по зову и нестись на линию. И получается, все хорошо пока на старых запасах живем. Как закончится — недолго до мятежа.

— Ну этого можно особо не бояться. Запасов на десятилетия хватит.

Между прочим, до Перезагрузки на военных объектах всевозможные электромоторы, генераторы и дизеля работали с советских времен. Чуть не немецкие трофейные использовались. При нормальном обращении и ремонте до сих пор пашут. А в мастерских уже свои готовы выпускать. Да и горючка с солью вечно в цене. Чего сами не сумеем — купим.

— Да вы оптимист!

— А зачем плакать? Мы реально выжили и приспособились к изменившимся условиям. Население растет. Рожают и помногу. Нормальное явление. Государство пенсии не платит, чем больше детей, тем весомее шанс на достойную обеспеченную старость.

— И будем мы потихоньку скатываться в предыдущие века. 19-17 с патриархатом и прочими радостями на манер крепостных крестьян. А что, новеньких в кабалу и пусть пашут. Этой... сохой... Ниже вряд ли, все ж до фаланги не дойдем. Пищали и черный порох сделать сумеем. Начнем собирать селитру по выгребным ямам...

— Уже, — лаконично сообщил Павел Семенович.

— То есть открытия в очередной раз не сделал и где-то лежит многостраничный план на перспективу, подписанный 'Знайкой'? — Стас кинул окурок в банку на бочке. — Надо полагать в него включено упрощение оружия до уровня, позволяющего использовать соответствующие имеющемуся технологическому уровню патроны. Доступа к залежам минеральной селитры не будет, синтез аммиака из атмосферного азота не поднять без хитрых катализаторов из платиноидов, и если пирит найдем, и соответственно серную кислоту можно изготовить, то вот со связанным азотом вообще и с азотной кислотой в частности, большая напряжёнка. То есть я не очень понимаю, как в таких условиях можно синтезировать порох.

— Колону синтеза аммиака, если есть топливо, мы сделаем. Самый простой способ вообще одна труба. А так не сложней котла парового уровня второй половины 19 века. Критичное звено арматура, вентили и прокладки всякие. Катализаторы тоже разные бывают. Выход, конечно не высокий, но нам хватит. Тем не менее удивительно мне, насколько братья могут думать в одном направлении и одновременно настолько быть несхожими, — практически подтвердил, нечто подобное уже читал в той самой докладной.

— Он вообще то сводный, от другого отца.

— А 'Железняк'?

— Боюсь генетический анализ по нашим временам не получится. Между нами, всегда подозревал, что я от Реутова, на отца совсем не похож. А полкан погулять любил и вечно к подчиненным кухаркам и продавщицам лез.

— Не выдумывай. Максимум мог похлопать по заднице. Он свою Матрену боялся как огня. Она его била.

— Правда, что ли? — изумился Стас. — Чего не узнаешь через много лет про доблестное российское офицерье. И все равно, с другим нагуляла. Что я не помню? Он сильно пил и они вечно ругались.

Из окна общежития раздался грохот поваленной мебели, радостный женский визг и длинная очередь матерных выражений. Официальных праздников не существовало, зато юбилей Перезагрузки всегда отмечали с размахом. Начинали в качестве поминок и непременно заканчивали гулянием по полной программе. На определенной стадии уже без разницы с чего началось и причина выпивки. Лишь бы стрелять не начали. Тогда прискачут из штаба комендантские и вломят всем подряд, не разбираясь. Процедура отработанная, удовольствия ни у кого не вызывающая. Все давно усвоили, что определенные рамки переступать не следует даже в пьяном виде. В том числе и дома.

— Ничего сказать не могу, — невозмутимо сказал Павел Семенович, игнорируя шум. — Где доблестная инженерия, а где мои склады. Но не надо так говорить. Они твои братья.

— Да разве я против? Сами заговорили — разные мы. Свои, но не похожие. И это объективная реальность.

В темноте раздался шум мощного двигателя и замелькали фары от машины на дороге. Потом она повернула направо. Еле слышно хлопнула дверца вдалеке и донеслась неразборчивая скороговорка.

— Атаман изволил прибыть в штаб с проверкой?

— В отличие о некоторых он не развлекается в самостоятельных походах, а действительно трудится, — пробурчал пожилой. — Никогда в этом смысле не завидовал, чтоб не болтали. Власть помимо сладости орать на подчиненных еще и немалая ответственность. Необходимость посылать знакомых людей на смерть. Стоишь у стола, заваленного картами и тычешь пальчиком сопровождая действия матерками. Фуражка сдвинута на затылок, вдохновленный взгляд. Здесь мы нанесем один удар, а здесь другой.

Стас невольно гоготнул, представив себе картину.

— Я все ж снабженец, а не лихой командир дивизии. Для управления людьми надо не только иметь голову, еще и частенько забывать про совесть. А я, как не удивительно для работника торговли, не умею кидать, ломать людей и вести их за собой. С огромным удовольствием сдал полномочия.

— Иногда нас не спрашивают о желаниях.

— Нам всем с младшим Трофимом крупно повезло. Помимо начитанности по части всего, касающегося военного дела, военной истории, оружейной техники и военного снаряжения он оказался недурным администратором. Мог реально выйти со временем в генералы, не сложись так жизнь.

— Не-а, — уверенно сказал Стас. — Сильно умный и обожает доказать превосходство, начальство таких не любит.

— Оно и удивительно. Папаша то у него та еще скотина был. Весь гарнизон знал начальника губы и не с самой лучшей стороны, а старшим по званию мог и вылизать задницу.

— Дома он был нормальным. Я видел.

— Говорят начальники концлагерей тоже детей любили. Своих.

По дорожке от штаба донесся топот ног. Из-за угла выскочил молоденький парнишка из комендантской роты, о чем всем желающим сообщала нашивка на рукаве. Притормозил, присмотрелся в слабом свете, падающем из окна к сидящим, и свернул в их сторону.

— Разрешите обратиться? — гаркнул счастливо.

— Валяй.

— Командующий вызывает вас к себе.

— Кого, вас? — брюзгливо спросил Павел Семенович, — начал по уставу, продолжай до упора.

— Сотника Позднякова, — запнувшись на мгновенье, доложил солдат.

Определение младший или старший называя звание всегда опускали. Откуда взялась такая специфика сейчас никто бы и не вспомнил.

— Срочно? — без особой радости пробурчал Стас. Совершенно не вспоминался парнишка, однако тот знал к кому подойти. В принципе его многие помнили в лицо. Причем кое-кто поминал отнюдь не добрым словом. В свое время не зря называли Псом атамана.

— Приказано прибыть, — беспомощно ответил посыльный, после торможения.

— Хорошо. Свободен.

— Есть! — радостно вскричал и моментально испарился.

— И все-то Трофим знает, — сказал, вставая Стас. — Уже стукнули.

— Доброжелательно сообщили, — неторопливо выбивая трубку, возразил пожилой. — Мне тоже донесли, про твои странные телодвижения с приезжими.

— И чо? — уже на ходу спросил Стас. — Все равно дом пустой стоит, а я раз в пол года в общежитие заскакиваю. Им жить где-то надо?

— Все равно подозрительно. На старшую глаз положил, даже дети не пугают?

— Да пошел ты!

— Неужели на младшую? — удивился Омельченко. — Раньше за тобой тяги к малолеткам не наблюдалось.

— Я вроде ясно сказал! Повторить?

— Господи, как пацан. Сам виноват. В нашем городке повод для сплетен дал надолго.

По ночному времени в штабе кроме дежурного внизу и того самого солдатика никого не имелось. Сидевший в приемной огромный пес гулко гавкнул, сообщая о приходе посетителя и охотно подставил огромную башку под руку для почесывания.

— Можно гордиться, — пробурчал Стас, послушно исполняя долг, — другому бы пальцы откусил, а меня допускаешь до шерсти. Бедный ты бедный. Давно нормальную нагрузку не получал и разжирел.

— Я бы попросил не делать попыток критиковать непосредственного командира и тем более сманивать моего друга в сомнительные походы, — произнес, выглядывая из кабинета большой начальник.

Каким-то удивительным образом Трофим всегда выглядел одетым с иголочки и форма будто только наглажена. Даже в окопах и в грязи смотрелся щеголем.

— Ну правда, — поднял взгляд на него Стас, — такого пса заставлять сидеть на коврике граничит с вредительством. С Задором охотиться надо, а не в машине ездить.

— Чтоб я отпустил с тобой члена семьи? Меня дети скушают.

Пес посмотрел на хозяина и довольно гавкнул.

— Видишь? Сам не пойдет. Заходи.

В кабинете ничего из привычной обстановки не изменилось. Тот же длинный стол буквой 'Т' с исцарапанной крышкой и следами от сгоревших сигарет, остатки былой вольности. Кроме экрана от компьютера он был абсолютно пуст. Если и работал здешний владелец в позднюю пору, это ни в чем не отразилось. Стулья, сиденья которых тоже изрядно потерлись, шкафы с папками, сейф внушительного размера и карта на стене, включающая не только контролируемую область, но и соседние на Волге, а также правобережье и казахские степи.

Человек, именуемый официально Командующим или Атаманом, по документам Илья Юрьевич Трофимов, а в разговоре среди своих нередко просто Трофим, внимательно посмотрел на гостя.

— Пожалуй, тебе наливать не стану, — сказал, извлекая из шкафа бутылку, стограммовый граненый стаканчик и надкушенный огурец. — Уже успел самостоятельно, — набухал себе до краев и одним махом опрокинул в рот жидкость. Смачно захрустел огурцом.

— Мне крайне не нравится такое начало, — нервно пробурчал Стас. — Обычно после этого следует немалая гадость. Кого-то требуется кокнуть? Еще когда сказал, не впутывай меня в политические игры. Ловить воров и убийц не отказываюсь, а шить дела, извини. Найдутся исполнительные и без дурачка Позднякова.

— Мысли у тебя паршивые. Честное слово, — с ноткой удивления, заявил Трофим, — не понимаю, чем вызвано недоверие. Я тебя когда трогал по таким делам? Твое дело было искать уродов и независимо от старой дружбы Слепака ты мог лично не стрелять. Не стал бы его защищать. Он скотина переложил стрелки на меня, требуя взятки. Наверх якобы платить приходится, — Трофим выругался.

В жизни он лишнего не брал и роскошной жизни не имел. Любые подношения шли исключительно официально. Другое дело и не нуждался. В каком-то смысле область была личным владением за неимением Конституции и прочих глупостей. Если станичные атаманы избирались, то Командующий оставался на своем посту бессменно и никаких процедур для замены не существовало. Пока всех устраивало такое положение.

— И потом... надо будет, реально найдутся без совести и чести, готовые выслужиться. Ладно, — сказал сам себе, извлек второй стаканчик и наполнил его тоже. — Разговор предстоит доверительный и надо снять напряжение между начальством и подчиненным. Будем считать, мы беседуем по-приятельски. Как когда-то случалось неоднократно.

Давно это было, хотелось сказать Стасу, да и никогда по-настоящему не были близкими друзьями. До Катастрофы Трофим был старше на два с лишним года и имел свою компанию. Практически не пересекались. Поступил в военное училище и в связи с болезнью матери получил отпуск. Только поэтому и оказался в городе. В то момент им всем требовался некто уверенный в себе и знающий что делать. Лидер. И он им стал. По праву, а не случайно. Стас просто пошел со всеми, базу под их действия потом подвел 'Знайка', раньше не особо любивший будущего командира. Да и сейчас там пахло сотрудничеством, а не куначеством. Слишком они разные.

— И? — хлопнув свои сто граммов, потребовал Стас.

— Все это время, — откинувшись на спинку стула, сообщил хозяин, — мы продолжали не только передавать на всевозможных радио волнах предлагать желающим перебраться сюда, но и обменивались информацией с добрыми двумя десятками дальних любительских и не очень радиостанций, включая заграничные.

Тайны в том особо не было. Бывший рядовой Бухвостов, в прежние времена затюканный старослужащими, неожиданно оказался серьезным профессионалом и умел не только обращаться с казенной техникой, чем охотно пользовались другие, но и самостоятельно собрать вполне приличную рацию, имея необходимые материалы. Причем был в курсе основ теоретических, но и практически преуспел.

Облаченный доверием и получив учеников из имеющих некие начальные знания, он расцвел и был готов свернуть горы. Сегодняшняя связь во многом его детище и уж точно любой радист прошел у него подготовку. Постоянный зов был его идеей, вполне себя оправдавшей. Радиопередачи многие искали и ловили после Катастрофы случайно. И, кроме того, общаясь на коротких волнах, он имел данные из самых разных мест. Иногда и технические подсказки.

— Пол года назад на связь вышла новая точка. Сначала они крупно темнили, хотя по общему тону скоро стало ясно, что слушают нас и передаваемые новости давно. Постепенно разговоры становились все более занятными. Если верить сообщениям...

— А ты не веришь? — быстро спросил Стас.

— В наше время, — он пожал плечами, — вообще стоит к словам любых чужаков относиться с подозрением. Проверить невозможно, а многое они прямо не говорят. Мало ли кто в эфире слушает.

— И что такого секретного можно узнать, чем заинтересуются ужасные враги из-за океана?

— Тебе смешно, мне слегка, поскольку мы точно знаем, что везде на этой планете полный обвал.

А вот это были не слова. Изучая старые бумаги 'Знайка' среди секретных пакетов научно-исследовательского центра вооружения и военной техники ПВО обнаружил коды и пароли к российской и что достаточно странно, иностранной группировке спутников связи. Лет пять они действовали вполне прилично. Потом начались отказы и сейчас устойчивая связь имелась только почему-то с Англией. Толку от этого ни малейшего, но иногда общались чисто для развлечения и проверки. Найти парочку человек, знающих язык не особо сложная задача. Тот же Гена Бухвостов прилично понимал на слух. Другое дело все равно что с Марсом говорить. Но в первые дни после контакта беседы были достаточно интенсивные. Делились опытом и наработками полезными. У них там имелся настоящий хирург и консультации случались частенько. Правда из его рекомендаций многое осталось непонятным. Лекарства другие, да и выпускник школы с красным дипломом и нормальной речью, с этой стороны, в медицинских терминах откровенно плавал.

— Они там уверены в непременной прослушке со стороны АНБ.

— А это кто? — удивился Стас.

— Американская национальная безопасность.

— И что такого могут передать им страшно интересного, пусть у них имеется полноценное государство? Про пустые города и валяющиеся на улицах не убранные скелеты? — зло спросил Стас. — Про гуляющих по бывшим миллионным городам медведей или координаты ракетных шахт, которые по идее и так известны, а все там давно сгнило и наверняка фонит жутко в округе?

Еще на удивление мало гадости в атмосферу попало. Видимо есть нечто в идее прихода лучей смерти из космоса. Планета вращалась, подставляясь под излучение, но началось все с Тихого океана и кто-то наверху успел сообразить. Большинство опасных объектов остановили, но судя по всему втихую, приказом сверху. Панику не хотели создавать. Только далеко не везде. На Ближнем Востоке, похоже, до сих пор горят скважины.

— Стоп, — сказал Стас, поражено. — Правительственный бункер? Наши президенты-премьеры отсиделись и изволили явиться перед народом?

— Молодец, — наливая по второй порции, подтвердил Трофим. — Почти в точку. За наше здоровье!

Они выпили, чокнувшись. Атаман расстегнул верхние пуговицы на рубахе, окончательно показывая доверительность разговора. Отдавая указания, он не позволял себе легкомысленности во внешнем виде.

— Больше не будем, — изучая шкаф в поисках чего-то на закуску и разочаровано захлопывая дверцу, произнес. — Кстати, почему они не всплыли давным-давно глубокая тайна. Мы точно знаем про наличие в США и Франции выживших больших начальников. Правда те ничего не контролируют, но это не наши проблемы. Возвращаясь к российским баранам. Там отнюдь не правительственная захоронка и не командный пункт. В конце концов иносказаниями договорились о шифре. Через книгу.

— Слишком прозрачно, — поморщился Стас. — Сиди в наушниках приличный разведчик, он бы ваши тайны на раз расколол бы, определив 'Двенадцать стульев'.

Трофим отчетливо перекосился. Не так сложно догадаться про его любимую книгу. Слишком часто приходилось слышать цитаты.

— Поэтому они и сейчас прямо ничего не говорят. Подозреваю некие секретные медицинские лаборатории.

— Черная оспа для отравления врагов за кордоном?

— А лекарства тебе не нужны? Мы дальше пенициллина так и не продвинулись. Не знаю где медики напороли, но до сих пор левомицитин используют только при серьезных инфекциях, когда вариантов не имеется. Он жутко токсичен. А там оборудованный по последнему слову науки медицинский центр. Если верить передачам помимо биологов и химиков есть настоящие хирурги и терапевты. Почти сотня взрослых!

— Много.

— Господи! — в голос вскричал Трофим. — У нас за все время было пятьдесят один человек старше двадцати. Это, считая с пришедшими позже, не местными. Абсолютно бесполезными оказались двое. Бабка на пенсии, всю жизнь проработавшая продавцом газет и впавший в полный маразм ветеран ВОВ. Остальные хоть чему-то могли научить. Любой сантехник при полном отсутствии знаний у детей о канализации и трубах становился на вес золота. Выборка уцелевших была достаточно широкая. От двух срочников, связиста, рабочего ТЭЦ, преподавателя истории в университете до пожилой женщины библиотекаря и химички из школы с минимальным набором практических знаний.

И ведь каждого помнит, с уважением подумал Стас. Всем находил занятия и искал возможность получить нечто полезное для всех.

— В промежутке куча людей толком ничего не умеющих, вроде менеджера из банка, — возбуждено продолжал командир, — и несколько фермеров, невольно мастеров на все руки от необходимости. Нашелся даже военный. Были и девочки-продавщицы, которых пристроили заведовать детскими садами, и бухгалтер из банка. Как величайший приз операционная сестра и окончившая ветеринарные курсы. Ты их видел от раза к разу, а у меня все на учете! — чем дальше, тем более горячо звучала речь.

Стас не хуже него помнил итог. Шестерых убили в ходе разборок с волгоградскими после Катастрофы. Сами померли достаточно быстро диабетчица, заболевшая чем-то вроде прободения язвы и двое сердечников. Одна повесилась. Еще одна сошла с ума. Ее застрелили и скорее всего это было благодеяние. Один идиот выпил технического спирта и отравился насмерть. Астматик тоже долго не выдержал. Еще одна не то сознательно, не то по дури нажралась таблеток и откинула копыта. Трое скончались от инфекционных заболеваний. Один предположительно от укуса взбесившегося пса. Сыворотки не имелось. Двое от несчастных случаев. Ах, да. Ветеран тоже дал дуба. А бабка все скрипит неизвестно зачем и помирать не собирается.

Трофим помолчал, отдышался и закончил почти спокойно.

— Ты понимаешь, какой плюс, перетащить этих сюда?

— Два основных вопроса. Главный и важный...

— В первую очередь, почему потянуло перебазироваться?

— Вот именно. Жили не тужили и вдруг потянуло в дальние края. Как минимум, если столь замечательные врачи, какую сыворотку от тифа или резекцию желудка сделать раз плюнуть, кто мешает получать подношения со всей округи? Может все на что они способны — это выращивание биологического оружия?! Старые запасы иссякли, генераторам работать не на чем. Вот и приходится искать новых кормильцев.

— Такой вариант существует, — спокойно согласился Трофим. — Но тут уж сами себе Карабасы Барабасы. Увидишь обман, можешь хоть вешать. Никаких претензий. И все ж, я так не думаю. Кроме всего прочего, поделились со мной любопытной теорией. Уверяют в достаточно большом массиве данных и возможности определенной селекции.

— А ближе к существу, а то ничего не ясно?

— Замечаешь, что после Дня Мертвых звери стали умнее?

— При чем здесь ум? Шарыч не показатель, просто я с ним много возился. А собаки опасны не смышленостью, а тем что человека не боятся и прекрасно знают, что такое оружие в руках. Хуже волков бывают. Еще и стаей охотятся. Здесь повыбили, а как отойдешь подальше от границы...

— Но ведь не только об обычных речь идет, есть еще переродившиеся.

— Конечно странно, но пока не заметил ничего выдающегося по части ума.

— Даже у нашего убийцы с севера?

— И что? Пока не доказано, что это вообще зверь, а не человек.

— Клиент утверждают и люди поумнели.

— Ага. Как в старом анекдоте. Количество разума одно на всех. Поскольку народа существенно поубавилось, все стали умнее. Не пугай, — решительно заявил, — еще не хватает, чтоб буренки заговорили со свиньями. Смысл в компаньоне — возможность общения. А с козлом не особо забавно мнениями обмениваться. Или с курами. Начнешь яйца собирать, а они пожалуются в поселковый совет. Я люблю мясо кушать, а разумных не очень удобно употреблять.

— Ну да этого далеко. Тем не менее твой Шарыч своего собрата вполне сумел обучить куче сигналов самостоятельно.

— Толку от этого. Ты половину не разбираешь.

— А вот шалишь! Одно это — один учит, второй ничуть не ниже по иерархии охотно берет знания, уже говорит о неком уровне разумности.

— Всю жизнь опытная пастушья собака показывала щенку правильное поведение, — равнодушно отмахнулся Стас.

— Последние месяцы собираю статистику о родившихся после Перезагрузки детях, — сказал командир помолчав. — Убежден, нынешние лучше запоминают и используют информацию. Увереннее пользуются любыми механизмами и способны вносить в них улучшения без подсказок. С другой стороны, может все дело в отсутствии постоянного моря данных. У них нет интернетов, телевизоров, никто не нудит с рекламой, не морочат голову без смысла. Они не умеют отключаться и любой рассказ интересен.

— Вряд ли, — подумав, возразил Стас. — Мозги тоже должны развиваться. В деревне одни навыки, в городе другие, на работе за станком третьи. Уметь читать чертеж надо еще и абстрактное мышление иметь, чтоб не пялиться бессмысленно на рисунок. Так что уменьшение потока информации скорее ухудшают ситуацию. Но вот сравнения... По отзывам родителей, оценкам в школе — сам понимаешь насколько может не соответствовать реальности.

— Тесты проводят официально. Приказ отдал.

— А! Это про твои художества я слышал. В поселках чешут затылки в непонятках.

— У родившихся после Дня Мертвых Ай Кью заметно выше. Уже твердо установлено.

— А нас с тобой кто-то проверял? — хмыкнул Стас.

Он в эти глупости не верил. Прежние тесты не годны в нынешних условиях, а новые должны включать иные знания и навыки. Сейчас правильней спрашивать про отличие ржи от пшеницы и почему калибр бывает 7,62 и 9мм, а не математические задачи.

— Пока это я решаю, — очень серьезно сказал Трофим. Похоже сравнивать ему не сильно хотелось. В идеальном правителе обнаружилось очередное неизвестное народу пятно. — Зато есть ведь и другие примеры. Твоя дочка.

Собеседник опустил глаза. Олю обсуждать он не собирался. В общине Камызяка, где устроились разочарованные последователи Второго Пришествия после гибели своего Мессии, временами происходили достаточно странные вещи. Он достаточно терся в тех местах в качестве разведчика и по личным причинам, кое-что видел своими глазами. Как минимум, у бывших излеченных инвалидов выкидышей почти не случалось, в отличие от прочих мест, а дети часто рождались натуральными экстрасенсами. Парочка не хуже эхолота определяли косяки рыб на глубине. Один не заглядывая под капот определял поломку, а еще одна могла запросто засунуть руку в пасть хищному зверю. Камышовый кот стоял с обалделым видом и не пытался укусить. И это на виду. Наверняка имелись и другие примеры, о которых ему не докладывали. Про Олю уже слышали, рано или поздно и это выяснится, но пока Алена попросила лишний раз языком не болтать. Он и помалкивал. Даже рассказанное ей когда-то про причастие человеческим мясом и кровью оставил при себе. И правильно сделал. Судя по энтузиазму с этих 'умников' станется для проверки кормить рожениц.

— С козырей заходишь.

— И не она одна нечто странное выкидывает. Просто пока это все на детском уровне.

— Вряд ли можно сегодня всерьез судить о подобных вещах, — успокаивающе пробормотал Стас. — Слишком малый срок. Но в принципе не плохо было бы получить умное человечество. Могут появятся гении, способные кардинально изменить мир.

— Антигравитацию изобретут на основе заржавелого трактора с намотанной на месте двигателя медной проволокой, — с сарказмом воскликнул Трофим.

— Не самый плохой вариант. Потому что сильно умные животные гораздо хуже. Особенно хищники. Или не дай бог крысы. Не мешало бы заранее потравить.

— Поэтому, — с торжеством в голосе сказал Атаман, — имеет смысл заглянуть в разработки и методику специалистов. Или даже получить от них нечто убойное для крыс.

— То есть решено. Мне придется ехать и тащить кучу народа с вещами сюда. Откуда? Столько слов и город не прозвучал.

— Иркутск.

— Ты спятил? — тихо спросил Стас. — Пять тыщ километров по прямой, неизвестно в какой обстановке, по чужим землям и обратно довести сотню считающих себя самыми умными, с десятком грузовиков одного оборудования и бумаг, помимо обычной жратвы и той же солярки, которую за горизонтом ни за какие деньги не приобрести! С небольшой группой можно и проскочить. Батальон охраны, а это возможно оторвать без проблем? И только на отряд куча всего понадобится. Любые действия подобного рода непременно вызовут нездоровый интерес.

— Зато и пройдете, как Ковпак без особых препятствий. Не верится, что найдется серьезная сила, способная остановить такую экспедицию.

То есть слова про батальон возражений не вызвали, понял Стас.

— Мы даже не знаем толком, что и кто там находится! — безнадежно попытался вразумить. — Какие причины уходить. Группа в сотню взрослых мужчин могла подмять всю округу. И если это не так, они либо безнадежны и пользы ни на грош, либо существует другая мощная сила.

— Поэтому мне нужен ты. Дойдешь, все выяснишь и не станешь душой кривить, излагая приятные сказки. Кому еще верить, если не старым товарищам?

А вот это уже немножко откровенной лести. Он болтался на границе не только из-за одного упрямства или желания совершать подвиги. С определенного времени в штабе все меньше с кем начинал Трофим и все больше молодых. Вроде бы справедливо, перспективные ребята. Но они все Атаману в рот смотрят и выполнят любое указание.

— Поэтому для начала выспись нормально, а завтра с утра подваливай к брательнику. Он тебе подробно объяснит насчет экспедиции. Обсудите его выкладки и вместе зайдете. Людей сам подберешь. Руководство тоже за тобой. Но ты мне дай результат! — он помолчал. — Имей в виду, официальная версия глубокая разведка и поиск полезных кадров людских, а также дефицитного сырья и растений.

— Опиум, в смысле? — с иронией спросил Стас.

— В том числе. Обезболивающее нам надо. Зависеть от поставок с юга достаточно проблематично. Кстати, внимательно смотришь по сторонам и людей сориентируй на это. Мало ли что мы упустили. Иногда достаточно одного приличного специалиста, чтоб запустить важнейшее дело. Толку нам от месторождения нефти, если б не подвернулся рабочий с буровой. Зато теперь — на коне. Но ты знаешь на чем мы имеем почти столько же, как на керосине? Обычный перец. С импортом сейчас плохо и идет на вес золота. Вот так...

Глава 4. Десятый год. Ночь и день первого дня.

Лёня Остроухов показал где искать начальника и снова нажал на газ. Мотор взревел, пацан прислушался с видом профессионального доктора, выслушивающего многословную жалобу пациента. Пацанам вроде него многое прощалось за результат. Лицо стало вдохновенное, хотя в реальности не концерт слушал, а вой испытательной установки. Он уже минут десять пытался нечто ускользающее от Стаса наладить. Его ухо ничего странного не улавливало.

Чем занимается местный почти гений Стас прекрасно знал. Сам же и договаривался с Самарскими о доставке из Тольятти. После взорвавшегося аммиачного производства, нехило траванувшего город и Волгу, там почти никто не жил. Не только несколько кварталов снесло ударной волной, еще Тольяттинскую ТЭЦ серьезно зацепило, а облако ядовитого газа накрыло целый район. К счастью заводы когда-то проектировали с учетом розы ветров и далеко не все получили дозу. Запах нашатыря, по позднейшим сообщениям (может и преувеличенным) стоял неделями. Дваждыуцелевшие разбегались в панике.

Химзавод много чего производил, включая опасные и агрессивные вещества, работая круглые сутки. Так что хранилища с аммиаком — это еще не худший вариант. Особенно для живущих по ветру или ниже по течению. Туда даже 'чистильщики' долго не совались, берегясь. Ну а потом, самарские начали мародерничать. Вот и предложили на продажу в качестве оплаты за горючее образцы странных моторов.

Официально это называлось многотопливным двигателем нового типа. Фактически модернизация Стирлинга. Принцип работы прост: во внешней камере сгорания происходит нагрев теплоносителя, который в свою очередь толкает поршни или крутит турбину. КПД не превышает таковой у дизельного двигателя, однако двигатель такого типа имеет несколько преимуществ. Он потребляет любое топливо: жидкое или газообразное. Это может быть этанол, дизельное топливо, бензин, уголь, биомасса или их смеси — в общем, все что угодно, включая тепло солнечного света, отработанного пара и т.д. В первоначальных тестах давили всевозможные очистки от хлопка до куриного жира и не разбавляя нефтью заливали. Ничего, вполне работал.

И вот это превращало его в идеальную вещь для торговли. Электрогенераторы мощностью от 1 кВт до 10 кВт в теории будут иметь небольшие размеры и смогут питаться любым видом топлива, что крайне важно в условиях отсутствия новых поставок. При необходимости получится ставить куда угодно, даже в пакеты для применения в промышленности и на морских судах. Кроме того, в нем меньшее количество деталей и более простое устройство, чем у ДВС . Внешнее сгорание не требует сложной системы клапанов и газораспределительного механизма. В целом, намного легче традиционного двигателя. Так, типичный 4-цилиндровый блок цилиндров ДВС весит около 90 кг, в то время, как аналогичный алюминиевый блок цилиндров ДВС около 35 кг. Почему не применялись повсеместно? Из-за высокого давления необходимо применять высокопрочные материалы и это приводит к серьезному удорожанию.

Цена сегодня не имела значения. Материалы любые, часто и сейчас валяющиеся на складах бесхозно. Станки тоже. Отсутствовали разве высококвалифицированные специалисты и это гробило всю затею. Но ведь прямо завтра и не требовалось. Проект долгосрочный и начинать позволительно с маленьких моторов, а не размахиваться на обслуживание всего мира и высокую рентабельность. Им не требовались ударные темпы и доводка задним числом. Так что, когда Лёня со вдохновенным лицом гоняет первый созданный за два с лишним года образец и проверяет полученные характеристики — это огромный успех и каждая деталь подгонялась и исправлялась много раз. Стасу бы никакого терпения не хватило.

Воистину каждому свое. Большинство людей не схватывали тонкостей общения с Шарычем, не слыша его интонаций в рычании и нередко считали действия того какими-то фокусами. Якобы хозяин незаметно подает знаки и умная псина реагирует на них, а не на слова. Переубеждать давно не пытался. Владельцам щенков от Шарыча всегда объяснял насколько возможно принципы воспитания и дрессировки, постигнутые на практике. Потомки алабаев, включая Задоровых и Леди были не менее умными, но ведь и люди разные. Если не учить, никакого толка. Кстати и про многих других собак можно было смело сказать: поумнели. Но опять же при правильном воспитании и общении. Заметнее всего на служебных, а если посадить на цепь, ничего особо и не обнаружить.

— А прийти просто домой ты никак не мог! — возмущенно вскричал Слава, обнимая. — Пить надо с братом, — унюхав запашок прокомментировал, — а не в общаге! Я б даже сказал с обоими братьями.

— С вами выпьешь, ага, — автоматически возмутился и пожалел. Мог принять за намек. Нинка нормальная баба, главное не злоупотреблять терпением и не садиться на шею. А его жена не особо Стаса привечала. Ее бы воля и на порог бы не пустила. Чем не угодил, он не представлял. Ну да не часто приходилось сталкиваться. Он все больше на границе ошивался. -Чего здесь торчишь, а не у себя?

— Ваще-то я не такой и не сижу на работе до утра, просто Трофим припахал в очередной раз с экспедицией.

— То есть ты в курсе.

— Да ладно, про серьезный торговый маршрут вплоть до Москвы давно Атаман мечтает. По воде на наших баркасах много не увезешь. А настоящие корабли водить некому. И дорога не везде хорошая, фарватер изменился, и настоящих спецов по вождению и большим двигателям не имеется. Скоро окончательно сгниют. Будем бечевой баржи тащить очень скоро. Железка наиболее подходящий вариант. Тем более, кроме немалого груза, есть еще кое-что. Ну-ка, пойдем.

В депо Стас заглядывал всего пару раз, если не считать в самом начале. Ну еще привозил неоднократно по заказам из 'чисток' нечто полезное. Но внутрь не совался. Зачем? Теперь по-настоящему удивился. Это был не просто эшелон, натуральный бронепоезд. Конечно без артиллерии, но и так достаточно серьезно.

Небо едва окрасилось красным, а Женя уже стояла под дверью и слегка поколебавшись постучала. В конце концов, она ж пришла, как и договорись, с восходом. Ничего удивительного для нее в таком подъеме не было. За отсутствием электричества и необходимостью экономить свечи и горючку (естественно у кого было) все давно ложились с наступлением темноты и вставали с уходом ночи. Тем более скотина в хозяйстве, а за ней ухаживать надо, если не стремишься от транспорта и еды избавиться. Марта осталась недовольной стремительным бегством подруги, хотя не особо и удивилась.

Затем во дворе привязалась та самая собака, в шутку названная Казачкой. Бегать сзади она не требовалась и потом для Стаса куплена, а кормежка еще не причина приставать. Когда ушла, так жалобно скулила, что чуть не вернулась. Ну и куда девать, если настроилась на очень определенное дело, а собакам в нем нет места.

Через пару минут в дверь высунулся мужик с опухшей со сна рожей в одних штанах и уставился недовольно, почесываясь. Этот был с уже привычной бородой, но аккуратно подстриженной. Не торчит веником.

— Мне Веру, — не дожидаясь вопроса, несколько растерянно сказала.

— Заходи, — сказал он, отодвигаясь и пропуская в дом. — Там, — показал и ушел в противоположном направлении.

Женя невольно положила в память еще один дополнительный кирпичик. Здешние не опасаются чужаков. У Генриха бы за забор без разрешения не пустили, а в дом незнакомых и вовсе никогда. Тем более в жаркое время всегда лучше под навесом на ветерке. Все красиво смотрится, хотя подкладка совсем иная.

Любой гость во дворе означал повышенную бдительность, снятые предохранители у оружия. Азиаты с бабами дела иметь не любили, терли вопросы с мужским полом. Но стрелять девки могут ничуть не хуже при необходимости. А Женя еще частенько прислуживала на посиделках. Не потому что с детства чему-то обучалась, а просто выучила в детском садике киргизский и очень неплохо понимала любые тюркские, а также таджикский язык. Правда хуже, но на бытовом уровне объяснялась вполне. Вот и прислушивалась к разговорам. Ее с собой и на базар брали регулярно с той же целью. Вдруг чего кто сболтнет интересное. На девчонку обычно внимания не обращали.

Ну если учесть количество народа и размер контролируемого округа, может им просто бояться особо нечего и некого. И зря. Наверняка при такой протяженности границы легче-легкого обойти посты.

— Кушать будешь? — невнятно спросила Вера, дожевывая нечто и попутно надевая ремень с кобурой.

Откуда-то по соседству раздались громкие звуки слива воды, тонко намекая куда отправился тот тип. Ночью Марта зарулила тоже, так ее подбросило от громких непривычных звуков. Водопровод с канализацией у них прежде не работал и ходили во двор. А дом Гених не зря выбирал с колодцем.

— Спасибо, я уже, — отказалась гостья, сжевавшая на ходу горбушку.

— Документы на всех взяла?

— Да, — подтвердила Женя, машинально проверяя карман, застегнутый на пуговицу, а затем булавку. Очень глупо было бы потерять карточки в первый же день. Доказывай потом, что не верблюд и откуда такие красивые взялись. Вряд ли сходу выгонят, тем не менее мнение о них появится не лучшее с самого начала.

Направилась Вера вопреки ожиданию не на улицу, а в сарай. Как и в любом нынешнем жилом доме помещение было забито множеством вещей, включая уже ненужный хлам. В первые годы все старательно набивали хранилища, склады и кладовки. Большинство имущества, казавшееся когда-то ценным, сейчас никому не нужно и не интересно. Особенно при отсутствии электроэнергии. Но многое использовалось для починки полезного. Снять деталь и присобачить к прежнему. В результате многое лежит на всякий случай. Вдруг понадобится. Через несколько лет уже элементарного барахла уже не найти или оно без присмотра сгнило. Скажем провода к практически не отличающимся приборам никогда не подходили. Пришлось в свое время научиться переделывать и паять.

— На велосипеде умеешь? — спросила Вера, выволакивая стоящий прямо у входа некогда ярко раскрашенный, а сейчас заметно поцарапанный.

— Могу.

— Тогда бери вон тот, — показала и когда девушка извлекла и оседлала поехав, не дожидаясь.

Слегка повиляв с непривычки Женя приспособилась и догнала. Надпись Schwinn ей ничего не говорила, хотя написано по-немецки, но она давно привыкла не заморачиваться всякой ерундой, усвоив раз и навсегда, что любой предмет может оказаться иностранным. Главное работает ли. Здесь были переключения скоростей и не совсем такие, как она помнила.

— Это был твой супруг? — спросила.

— Кто? — удивилась Вера. — Димка? Да нет... Так... Сожитель...

Она глянула и видимо нечто сообразив, объяснила:

— У нас вообще-то есть религиозный и гражданский брак для желающих, но в первом случае хм... священники такие же, как все. Без нормального образования и утверждения сверху. Лет через тридцать, глядишь, новое поколение всерьез принимать станет. А я помню отца, — прозвучало с отчетливой иронией, — Константина до Перезагрузки. Ну а штамп в документе в старые времена был нужен для раздела имущества и наследства. Теперь в любой дом отселяйся, — он показала на очередной, мимо которого проезжали. Между прочим, занятый, заметно по висящим во дворе вещам. Вместо соседнего имелось старое пепелище, как бы не три дома подряд, однако мысль понятна. Зачем восстанавливать, если хватает без маеты свободных. — Даже в городе еще встречаются пустые. И я не про панельные, а на земле. А в Степном районе новые когда-то любому желающему ставили, кто к бывшим соседям не перебрался.

— В смысле?

— В самом начале было две группы. Одна на военной базе, вторая здесь и с той стороны реки. Потом объединились. Нинка со Стасом из первой, а я здешняя. Давно все перемешались и никакой разницы, но в самом начале Атаман своих сознательно селил здесь, чтоб снова не раскололись. Тем более тут частные дома и хозяйство удобнее вести. Уже огороды с курятниками имелись.

Они миновали последние и выехали сначала на пустую дорогу, потом въехали в небольшую рощу, закрывающую бетонные плиты в виде дорожек. Оказалось прямо за деревьями аэродром и вдалеке какие-то строения. Поднявший шлагбаум парнишка лет шестнадцати покосился заинтересовано на Женю, но вместо попытки знакомства сделал плаксивое лицо.

— Вера Васильевна, поговорите с Сердюковым.

— Я б на его месте гнала тебя вообще к черту, — ответила та. — На линии тебе быстро объяснят, что такое инструкции и почему их кровью пишут. Не машину жалко, а людей, которые могли пострадать.

Женя переспрашивать не стала. И так ясно, что-то взял или сделал без разрешения. Скорее всего, без серьезных последствий, а то б не ныл, просясь обратно. Сейчас ее больше занимало иное. Метров триста они проехали, приближаясь к стоящим у ангара самолетам.

— Вот это и есть ПОМ, — как-то нежно погладив аппарат с большой тройкой, нарисованной возле кабины по крылу, сказала Вера с гордостью.

В официальных бумагах аббревиатура расшифровывалась 'Поликарпов модернизированный'. Свои часто давали иное объяснение: 'по мотивам'.

Атаман уже через пару лет потребовал создания собственного легкого воздушного транспорта. Разведка, санитарный, бомбежка кочевий. Как раз на другом берегу активизировались калмыки. Гонять серьезные самолеты было не выгодно, да и с экипажами туго. Вертолет обходился в эксплуатации гораздо дороже и двигатели не вечные. В результате родилась идея собственными руками создать нечто вроде шторха. Лучший разведчик ВМВ. Только для того не имелось полного описания и комплекта чертежей, а вот У-2, как казалось, слепить гораздо проще. Тем более вопрос цены не стоял. Хоть из драгоценных металлов с инкрустацией бриллиантами. Главное, чтоб нормально и безопасно летал. То есть при необходимости чтоб мог спланировать и сесть, не входя в штопор и не гробя летчика.

В библиотеке отрыли 'Прославленный ПО-2' Маслова, 'Конструкция авиационных поршневых двигателей. СССР' 1957г. Масленникова и Раппопорта и еще кой чего по теме. В основном учебники. Собственно, никто не думал, что задача поставлена невозможная. В начале 20 века похожие 'этажерки' строили чуть не в гаражах и без малейшего понятия об обтекаемости и современных материалах. И ничего, летали и воевали.

В современных условиях все оказалось не просто. Уже были собственные мастера, но приходилось не просто чинить сломавшуюся технику, а изготовлять с нуля. Не только механическая обработка, но и создание по образцам и чертежам. Испытания, поиск причин неудач, а они случались неоднократно. В мастерских оставались со временем исключительно энтузиасты, предпочитающие добиться нечто собственными руками, а не использовать старые запасы. Сегодня практически любую деталь 'ПОМа' сделают своими руками.

— Что? — увидев выражение физиономии, — разочарована?

— Я думала они гораздо больше, — сказала Женя, видевшая остатки и обломки неоднократно.

— Есть и другие, — кивнула Вера.

На самом деле их было больше чем нужно. На определенной стадии специально искали по всем городским и даже заброшенным аэродромам. Конечно серьезные пассажирские машины даже не пытались трогать, разве снимали с них приборы и подходящие материалы, оставляя скелеты. Но наличие собственного очень приличного летчика немалый бонус. Кроме уже находящихся на родном аэродроме он перегнал сюда большое количество Ан-2 и Ка-26, а также добрых два десятка вертолетов разных модификаций и несколько легких самолетов. Были среди них иностранные, амфибии с поплавками и с пассажирскими местами от двух до десяти. Прежде на территории области кроме военных аэродромов имелись местного значения и туристские маршруты по воздуху.

Почти все они стояли тщательно законсервированные на будущее в ангарах. Проще было обучать своих на парочке стандартных моделей с минимальными отличиями, для чего и создавались 'ПОМы'. Тем более в прежние времена их использовали как учебные и достаточно просты в управлении и эксплуатации. А эти заграничные, то на специфическом бензине, то еще с какими странностями. Да и запчасти к ним не достать. На крайний случай пригодятся.

— А теперь подумай, — сказала Вера, — как на самолете с сотней-другой людей садиться на поле. Без радаров, — слово вообще девушке ничего не сказало, но она сделала умное лицо, — диспетчеров, — тут скорее догадалась, — и заправки. Взлететь уже не получится. А еще через десяток лет, когда там покрытие поедет и деревья вырастут? Для наших условий, 'ПОМ' самое то. И главное любую поломку сами способны устранить.

То есть не вполне так. Конечно каркас изготовить из стальных труб и использовать разнообразные легкие, прочные сплавы и титан удобнее поиска правильного дерева и множества расчалок даже при условии тщательной сварки и контроля состояния каждого шва. Только при этом изменился вес. И требовалось тщательно пересчитать все параметры при неимении специалистов. У них отсутствовали аэродинамическая труба и знание, как себя поведет новый самолет в воздухе. Но хуже всего оказалась история с двигателем. Оригинальный давно перестали выпускать.

Наладить выпуск своего, в нынешних условиях невозможно. Оставалось воспользоваться имеющимся. Для опыта взяли двигатель ВАЗ 21213, 1,7 литра, 78 л.с. Моментально вылезла куча сложностей. Автомобиль отнюдь не самолет и даже установка отличается. В итоге результат вышел сомнительный. Радиаторы системы охлаждения трудно установить, стартёрные аккумуляторы тяжелы, мотор плохо капотируется,

ненадёжный редуктор и т.д. и.т.п. Ко всему вес силовой установки и недостаточная мощность снижала летные характеристики самолета. Поднимался самолет на скорости 80 км/ч., полет происходил на 110-120 км/ч., а максимальная составляла около 140 км/ч.

И тут подвалила удача. Во время боевых действий в Волгограде заняли некий опытно-экспериментальный завод. Изучая обстановку и готовясь к мародерке обнаружили документацию и пять турбодизелей Thielert Centurion 4.0. Это были конкретно авиационные, основанные на сильно модифицированных автомобильных двигателях Мерседеса. Может прежние хозяева собирались строить нечто с крыльями, а может дело не в этом. В любом случае восемь цилиндров, очень прочный и тяжелый коленчатый вал с большим собственным моментом инерции. Предусмотрена продувка цилиндра под давлением от турбокомпрессора, и дизель работает равномерно и почти бесшумно. При этом, 4-х литровый мотор развивает мощность 310 л.с. и работает на керосине.

Один до сих пор использовался в качестве образца для тренировок и копирования. Еще один хранится на случай аварии и ремонта, а три поставили на самолеты и те прекрасно летают. Надо сказать, управление было сдублировано на всех. Пока не пригодилось.

Правда первый созданный собственными руками экземпляр все ж разбился, Сердюков, к счастью, не угробился, но после этого ему было Атаманом официально запрещено летать в качестве испытателя, пока не обучит минимум двоих на смену. Лишиться единственного профессионала было бы слишком большой потерей. И новобранцы получали навыки на нормальных машинах, переходя затем на 'ПОМ'.

И все-таки первоначальные аварии были не зря. На них отработали правильную компановку и навыки управления. Теперешний вариант при полной нагрузке взлетает с грунтовой площадки диной в 60 метров, а при посадке со встречным ветром еще меньше. Однажды ради интереса замерили — восемнадцать (!) и устойчив при сильном боковом. В степях это немаловажно. Максимальная скорость почти 180 км/ч. И при этом очень простое управление, доставшееся от оригинальной модели Поликарпова.

— Вера Васильевна, — вскричал недовольный парень, в вымазанном маслом комбинезоне, примчавшийся от ангаров. — Что прямо сюда? А доклад?

— Так я ж подождала, хотя уверена в тебе на все сто, — он остался явно доволен похвалой, расплывшись в улыбке. — Это Тимофей Рогожин, мой личный техник. Что бы не произошло, справится, починит и выяснит причину, раз уж дело не в человеке, а железе.

И это была высшая похвала из возможных. Особенно вспоминая, что учиться тому было практически не у кого и все познавал на практике, включая сборку своими руками и отладку множества мелочей. Один из немногих молодых, который не работал, а получал удовольствие. Он и учебники читал не по обязанности и самое поразительное понимал текст. Это однажды стало ясно наглядно, когда ломали голову над необходимостью изменить направление оси вращения зубчатых шестеренок не меняя конструкцию серьезно, а малец на пальцах умудрился объяснить.

— А это Женя. Хм... фамилия у тебя какая?

— Штайнер, — ответила та машинально. То есть свою она не помнила, но раз уж записалась в Баскунчаке под Марту, то колебаться странно. Так и останется навсегда. Какая собственно разница. Прежде и не требовалось.

— Вчера приехали, а я по пьянке обещала показать небо.

Он понимающе закивал.

— Или раздумала?

— Нет!

— Тогда туда, — показала широким жестом на вторую кабинку.

— Пристегнись обязательно, — сказал наставительно Тимофей, заглядывая к ней и показывая на ремни в кресле, — а то при маневре можно запросто вылететь.

— А почему у летчика колпак, а здесь всего лишь козырек?

— Не получалось иначе, — засмущавшись, ответил парень, — видишь, пулемет на шкворневой установке. Можно стрелять вниз, в стороны и вверх. А с колпаком ничего придумать не сумели. Мешает.

— Но он же не вкруговую стреляет!

— Для того и ограничитель, — тоном умудренного опытом, поведал. — Чтоб крылья или хвост себе в азарте не отстрелили.

Это было логично и обидно. Могла и сама догадаться.

— А под брюхом чего торчит?

— Для бомб держатели. Можно две сотки или четыре пятидесятки. Еще гондолы для больных или раненых, дополнительный топливный бак или поплавки вместо колес поставить. На все случаи жизни. Имей в виду, второй не пассажир, а сразу наблюдатель, штурман, стрелок, радист и при необходимости должен взять на себя управление. Здесь все приборы рабочие и не надо лапать.

— Спасибо за предупреждение, — сказала Женя серьезно. Она очень живо представила, как с перепугу хватается за очередной рычаг или жмет педали и в итоге они валятся носом в земли с немалой высоты. Фантазия не прельщала. — А штурман — это как? — остальное она поняла.

— Профессионал, определяющий маршрут и местонахождение. Много факторов, влияющих на полет. Скорость и направление ветра, угол сноса, стремительность движения. Это, — ткнул пальцем, — дальномер, показывающий расстояние, радиолокатор — для определения наличия гроз. Можно грубо использовать для опознания ориентиров на земле: горы, реки, береговая черта, города. Авиагоризонт для определения угла наклона. Радиокомпас, показывающий наземную радиостанцию. Если стрелочка показывает назад — точка осталась позади. Ну у нас таких специальных всего три. Здесь, в Астрахани и возле Волгограда. Часы, секундомер, магнитный компас. При помощи всего этого вносятся поправки в курс. Особенно важно на дальних расстояниях. Сколько не старайся, а все равно отклонение будет. Это очень важная функция в экипаже.

— А ты можешь? — спросила она с почтением.

— Не, я техникой на земле занимаюсь, а высоты боюсь.

— Извини.

— Да не за что. И без этого, — он показал в небо, — хватает.

— Тимофей! — крикнула Вера.

— Инструктаж перед полетом, — гаркнул тот с ухмылкой. — Шлем нормально сидит? Этот провод воткни сюда. Тогда слышать будешь в полете.

Он спрыгнул, убедившись в правильности проделанного и поскакал убирать колодки. Взревел двигатель, хотя в отличие от старого фильма пропеллер никто не крутил и самолет покатился по отмеченной краской дорожке. Вряд ли это имело серьезное значение, места для разбега сколько угодно. Потом он как-то странно подпрыгнул и нечто провалилось Жене в желудок, вжимая ее в сиденье. Земля стремительно унеслась куда-то вниз. Там остались совсем маленькие пузатые машинки-заправщики, красная пожарная и еле заметные человеческие фигурки.

Сиденье внезапно наклонилось и в животе снова неприятно шевельнулось. Она не привыкла бояться и пусть никто не видит, нужно не распускаться, тем более все снова стало на прежние места и никуда не падают. Села с прямой спиной, глядя вниз. Там мелькали коробочки домов, улицы и пустыри. На стадионе, архитектура очень похожа на знакомую, кто-то собирал нечто вроде трибуны на поле. На флагштоках висели уже знакомые стяги с эмблемой.

Вчера им объяснили, что на следующий день после очередного юбилея Перезагрузки отмечают День Памяти по всей области. Будет собрание с отчетом за год. Желающие могут пожаловаться на несправедливость и выкатить претензии по самым разным поводам. Обычно этим не злоупотребляли, однако право у людей имелось. Традиции рождались иногда независимо от начальства. Ну это ее пока не касалось. Странно было бы для приехавших буквально на днях нечто требовать. К ним и так отнеслись замечательно, даже не вспоминая про спасение из рук грязных ублюдков.

Город закончился и самолет пошел куда-то на восток. Проскочили железную дорогу. Смотреть было интересно. Так, наверное, птица видит на огромном расстоянии. Невольно захотелось чтоб ее увидели тоже. Местные, ладно, но Марта с близнецами! Она потеряла счет времени, крутя головой. Блеснул берег озера и самолет плавно повернул на юг. Судя по всему, шли они вдоль ничем не обозначенной границы. Плановый полет, сказала вчера вечером Вера. Похоже все ж крупным отрядам не так просто проскочить на территорию. Засекут с воздуха моментально. Примерилась к пулемету. 12,7мм Корд был хорошо знаком. При необходимости запросто пустит в ход. Правда он, действительно далеко не все сектора просматривал. Неудобно расположен. Почему на крыльях не закрепили или снизу? Наверное целиться не выйдет. За полным отсутствием чужой истребитель не вынырнет из облаков и отбиваться не потребуется. Главное земля, а туда градусов шестьдесят-семьдесят и по ходу сзади. Вбок не выйдет. Надо корректировать голосом повороты. Вряд ли на земле станут смирно дожидаться маневра.

— Ты как? — спросил голос в наушниках.

— Нормально, — не сразу сообразив, ответила.

— Кнопку нажми, не слышу тебя.

— Нормально, — повторила, выполнив совет и мысленно обругав себя за забывчивость. Ведь предупреждали!

— Сейчас слегка помотает, пристегнута?

— Да, — подтвердила Женя.

И почти сразу началось форменное издевательство. Виражи, петли и чуть не верх ногами носились, отчего регулярно повисала в ремнях. Достаточно быстро она начала думать, когда столь замечательный пилотаж закончится и какого ... она напросилась на аэродром и уселась в данное кресло. Скорее бы вернуться и ощутить под ногами твердую почву. Наверняка снизу было бы намного занятнее и красивее наблюдать.

— Подготовка летчика составлена чтоб отсеять? — спросила, дождавшись нормального поведения самолета. Нет, она не боялась упасть. Ее явно проверяли на прочность.

— Умница, девочка, — произнесла Вера. — Со слабым вестибулярным аппаратом и желудком в небе делать нечего. Знаешь, сколько желающих летать передумали после маленького представления?

Земля опять поехала вбок. Теперь шли на север вдоль реки. Кстати неплохой способ ориентироваться. Уж точно следуя вдоль воды мимо города не промахнешься. Главное не залететь на другую, пропустив ориентир. Тогда можно долго искать нужный аэродром, да еще и смеяться станут. Тут до нее реально дошло зачем существует штурман. Баки ведь не бесконечные и должно еще и на обратный путь хватить. Точку разворота определяет.

Ха, а вот и поле посадочное показалось. Только оно не прямо по курсу. Снова поворот, на этот раз плавный. Интересно, Вера специально проделала или по-настоящему промахнулась? Лучше не спрашивать. Мужик какой-то с белым флажком стоит. Помахал. Ничего не понять, на сигналы поздно реагировать, уже садимся . Земля буквально прыгает на навстречу заставив сжаться в ожидании удара колес. На удивление оказалась мягкая посадка, только по толчку и ясно, уже сели. Самолет пробежал еще немного и стал заруливать к ангарам, уже не торопясь.

Так, собраться. Никто не должен догадаться о панических мыслях во время прыжков. Узнают, больше не пустят в полет. А мы еще и не то видели и прессовать бесполезно.

ПОМ остановился на прежнем месте и двигатель замолчал. Сразу обнаружилась куча разнообразных звуков. Птицы поют, деревья под ветром шуршат, где-то неподалеку рычит мотор грузовика. Вылезла наружу и встала, ощущая подрагивание коленок. Это не от испуга, скорее счастья. Хотелось попрыгать и радостно покричать.

— Не блевала? — озабочено спросил Тимофей.

— Нет! — гордо заявила. — Посадка была замечательная. Я почти не почувствовала.

— Вот! — воскликнула Вера. — Настоящий комплимент. Пассажиру по... ветер и туман. Он одно знает, как его трясло. И раз сказала, значит получена высшая оценка. Считай квалификационный экзамен сдан.

На велосипеде подъехал тот самый с флажками. Один глаз с бельмом и вряд ли видит. И очки на носу. Тут все в полувоенной одежде шляются и с бородами, а лица, естественно, Женя с самолета не разглядела, зато заткнутые за ремень палочки не заметить нельзя.

— Не хотел мешать пока в полете, но тебя в штаб вызывают, — сообщил он, останавливаясь.

Вблизи заметно, что тоже молодой парнишка. Лет десять-двенадцать было во время Катастрофы. Собственно ничего удивительного. Взрослые не часто попадаются в последние годы. Да и те, либо на манер хана Ахмеда ходят с нукерами, либо давно в могиле отдыхают. Новое поколение далеко не всем удавалось держать в узде. В их краях смена власти обычно заканчивалась отсечением башки. А кому не удалось, вырезали со всей семьей. Только иногда, особо ценные специалисты, занимались своим делом и их никто не трогал. Но таких всегда было не особо много. Они в основном в больших городах проживали.

— Что-то случилось? — насторожилась Вера.

— Нет, не слышал. Но всех кличут. Сердюкова с Калояном тоже.

Фактически все начальство. Она была старшей по ПОМам, Сердюков вообще над всем летным составом, а Калоян командовал техниками и снабжением. Готовилось нечто серьезное и Вера невольно насторожилась.

— Так бронепоезд штаб собрался запустить по железке на восток, — как о всем известном, произнес Тимофей. — Наверное дорогу проверить на максимальную дальность. Может аэродромы подскока оборудовать и горючку завезти.

— А ты откуда знаешь?

— Деповские еще вчера забегали. Ленька поделился, — признался.

Особой тайны в том не имелось. Они старые приятели, а мастерские до сих пор не разделили. Заменить нечто, взяв запчасти с такой же модели, а также починить не сложное, невольно научились почти все. Автомастерские занимались лишь сложными случаями, большинство обходилось собственными силами. Но когда нужна какая-то деталь для самолета или вертолета все равно настоящих мастеров-профессионалов десяток на область и все в одном месте. Не важно, для чего тебе требуется: для вертолета, локомотива, грузовика, сантехники или еще чего. Выточить, отштамповать нестандартную вещь на станке или отлить из пластмассы, а то еще чего оригинальное, — будь любезен очень хорошо попросить в одном единственном пункте.

— А утром все три Поздняка с Атаманом на железке должны собраться и обсудить последние детали.

— Через Уральск?

— Не знаю, — сознался Тимофей. — Может быть. Там катера и нефтегазовое оборудование производили, но вряд ли нас пустят всерьез чистить. Вроде там сильная община, а мобилизацию не проводили.

— У них на складах несколько тысяч 'Утесов', — задумчиво сказала Вера, — не знаю насчет патронов. И проверять не хочется. Зато ветка на Оренбург идет. Если не 'грабить', так может регулярную торговлю организуют. Тоже неплохо. Поехали, — сказала Жене. — Все равно тебе на учет становиться положено, покажу заодно нужный кабинет.

Стоило слезть с велосипеда и собака кинулась без рычания и лая, едва успела руки подставить. От облизывания удалось уклониться. Спасибо пока не очень размерчик большой и держать не сильно тяжело. Когда вырастет на манер Стасового пса, пусть и не до такой степени, запросто с ног сшибет.

— И с чего такая радость? — спросила с недоумением.

— Похоже она выбрала хозяйку самостоятельно, — сказал Стас.

Казачка обернулась на голос и поспешно зашла за спину Жене, прячась. Шарыч гулко гавкнул. Не пугает, выражает недоумение. Это и без перевода ясно сразу. Вместо ответа та принялась тыкаться в ноги девушке, добиваясь внимания.

— Сама купила, теперь сама и возиться станешь, — подвел итог сотник, глядя на поведение сучки. — Может оно и к лучшему. Все равно скоро не до щенка будет, а дрессировать кому-то надо. Если правильно воспитывать, не хуже Шарыча сумеет служить.

— У меня никогда не было собаки, — созналась. У мусульман они нечистые животные и в домах редко держали. Может потому и Генрих не использовал, чтоб лишний раз не раздражать. — Что делать-то надо?

В дом она попала приблизительно через час, выслушав подробную и с очень конкретными примерами лекцию о кормлении, командах и важности следить за здоровьем внезапно свалившейся на голову скотины, с упором на поиск блох, клещей, вычесыванием жесткой шерсти и важности отслеживать сигналы и вообще общаться. То есть разговаривать не только в приказной форме. Собаки, к сожалению, и после Перегрузки говорить не научились, однако вполне разумны. В определенных пределах, безусловно.

И это были не пустые слова. За не слишком долгое общение в пути Женя убедилась, что его пес способен многое объяснить, находясь аж в пятидесяти шагах. Без лая он рычанием давал понять об обстановке и понимал не только стандартные команды, но и достаточно сложные фразы. Стас мог отправить выяснить причину непонятного звука и в зависимости от результата разведки вернуться с докладом или атаковать.

Она всерьез подозревала, что его пес тоже перерожденный. Не внешне, но на мозги ему нечто подействовало. Если некое космическое излучение, как верят здешние, то ничего удивительного. Генрих разделял появившееся после Катастрофы непонятное на полезные и вредные мутации. Ко вторым относились опасные хищники, а к первым неожиданно плодовитые фруктовые деревья.

Умный алабай вполне тянул на полезного мутанта. Казачка таковой не показалась. Но кто его знает. Зря советовать бы не стал. Неизвестно еще чем Шарыч поделился. Уж больно он приклеился к щенку. Странное поведение. Животным одна порода не интересна. Они на любую псину в течке охотно залезут, а в остальное время только в стае опекают и то не всех. Может все ж одна порода дает некие схожие свойства и пес чует?

— Неудобно получилось, — сказала Марта, когда Женя ввалилась в дом с гудящей от кучи информации головой. — Будто выжили хозяина.

Вообще-то попытка поблагодарить имелась. Женя точно знала. Марта ночью в Баскунчаке пошла к Стасу. Старшая подруга промолчала и чем они занимались и было ли вообще нечто, неизвестно. По поведению не заметно, да и съехал моментально. Если б сладилось, не стал бы, так? Уточнять подробности не тянуло. Муж Марты погиб и для нее и детей это был бы не худший вариант. При этом у Жени определенно взыграла ревность в первый момент, пусть никаких прав. Мужик завидный.

— Теперь еще и с собакой обломался.

— Он не обиделся, — сообщил Эрих.

— Удивился, — подержал Петер,

— Первая вязка в год-полтора, не раньше, — озвучила одну из недавно прозвучавших фраз Женя. — Я обещала Шарычу право без очереди и половину щенков. Может даже на этом удастся заработать. У них очередь на случку, уж очень ценятся.

— У них? — переспросила Марта.

— Есть еще двое из того же помета. И, похоже, ничуть не глупее. Да! — вскричала, — я ж летала!

— Вела самолет?

— Пустили за руль? — одновременно восхитились близнецы.

— Чтоб разрешили самой, нужно год учиться. Пока меня приписали к роте технического обслуживания. Будут учиться ремонтировать.

Ей это не особо понравилось, в техники не рвалась, тем не менее возмущаться было глупо. Все проходили через одинаковые курсы. Считалось при внезапной посадке и мелкой поломке где-то в поле необходимо уметь исправлять, а значит разбираться. Ее и так взяли исключительно по просьбе Веры. Желающих и без вчера приехавшей достаточно. Теперь нужно стараться, чтоб не вышибли.

— Завтра всем положено явиться в больничку.

Здешние так поголовно и говорили и до Жени не дошло с иронией или потому что размер маленький.

— Провериться на здоровье. Особенно на венерические болезни.

— Это что? — спросили одновременно близнецы.

— Это плохо. На детях отражается.

Ну не говорить же, как ей на подобное недоумение: 'от удовольствия'. Она тоже прежде не слышала. У них такого не случалось, хотя, подозревала, старшие парни в городе заглядывали к продажным девочкам. С ней не делились и больше догадки. Как объяснили авторитетно, до сих пор отсутствовала инфекция такого рода, видимо у детей не часто встречается и выжившие оказались чистыми, но в случае появления могло быстро распространиться и следили постоянно, особенно с приезжими.

— И вот еще, — извлекла из кармана помимо выданных еще в Баскунчаке удостоверений с фотографиями несколько бумажек, — Это список важных учреждений, адреса, телефоны. Ты у нас числишься отныне домохозяйкой. Трогать часто не станут, раз без мужика, однако должна явиться завтра к 9.00 на представление в городскую управу... Ага, кабинет 11. Там объяснят обязанности, права, куда обращаться за помощью. Ну там вещи детские, ветеринар, семена и прочее. Часть продукции с огорода или если ремеслом владеешь товар за пользование электричеством, водопроводом и телефоном положено отдавать. Это уже в кабинете обговоришь подробно. Раз дом наш, нам и разбираться. Стас за нас бегать не станет, у него и так забот полно. А вам после больнички в школу. Читать-писать научат. Говорят, здесь даже собственная газета имеется.

— Господи! — сказала, крестясь Марта со слезами. — Неужели такое бывает...

Глава 5. Отъезд.

Оркестр грянул 'Прощание славянки'. Два баяна, три трубы из них только одна собственно и есть труба, а у двух Стас и названий не знал, но точно подходят под категорию духовые и барабаны. На удивление звучало неплохо. Они уже могли позволить себе содержать целую музыкальную команду, не заставляя всех подряд трудиться в поле. Чаще всего те играли на танцах по выходным, но еще по торжественным случаям нечто исполняли.

Толпа провожающих всколыхнулась, издавая выкрики пополам с плачем и махая руками. На удивление собралось достаточно много народу. Орать 'по вагонам' не требовалось. Участники экспедиции уже загрузились, прекратив прощаться и обниматься. Марш служил сигналом отправления. Речи прозвучали давно. Причем в основном матерные. Не зря пять дней собирались. Одно дело сказать: 'Поехали' и совсем иное приготовить все необходимое на дальнюю дорогу.

— Отдыхаем, — сказал Сеиде, с усилием захлопывая дверь в штабной вагон.

Снаружи его закрыли броневой сталью. Соответственно и вес увеличился в сравнении с обычным пассажирским. Командирский вагон имел мощный узел связи, позволяющий, по общему мнению, связаться с областью хоть из самой цели назначения. Понятно же, пока реально такого не происходило. Ну еще коммутатор со всеми частями эшелона, включая автономные. А девушка так и осталась в разведроте главной по этой части. И не плохо справлялась, носясь по области и за ее пределы при любом обострении в составе очередной группы. Осела совсем недавно. Правда своих двух детей оставила на мужа без сожаления. По части выполнения обязанностей исключительно ревностная, хотя Стас подозревал, просто устала от сидения в городе. К семейной жизни относилась с заметной прохладцей. Ничего в ней не осталось от прежней жизни кроме имени и даже отец ее детей христианин.

— До Атырау сложностей не предвидится, — это добрых 400 километров и последний реально контролируемый город. Там имелось собственное, выбираемое правительство, но практически по всем вопросам плотно сотрудничали. — Дня два чистого лежания. Может чуток меньше. Гнать сейчас никто не собирается.

От Астрахани до Иркутска почти пять тысяч километров. Надо запастись на дорогу буквально всем: горючим, техническим маслом, патронами, продовольствием, медикаментами, мылом и даже шпалами с рельсами. А вдруг где неисправность? Никому неизвестно можно ли найти необходимое в пути. Точнее говоря, можно не сомневаться: если и есть нечто на станциях и в городах по ходу следования, тамошние хозяева так просто с добром не расстанутся.

Маршрут и состав поезда тщательно разрабатывали. По прежним нормам 24 суток в пути. При средней скорости движения грузовых поездов 37— 45 км/ч. Конечно максимальная может доходить и до 80, но это средняя маршрутная. Две большие разницы. Правда в расчет шли стоянки, погрузка-разгрузка, однако сейчас никто не поддерживал железную дорогу в порядке и наверняка придется останавливаться.

На случай непременных грядущих проблем кроме двух площадок со строительным материалом для починки путей, прицепленных спереди, имелось несколько специализированных. Укладочный кран на железнодорожном ходу — самоходная машина с горизонтальной консольной стрелой. По ней ходит на роликах тележка с крюком. Рельсовое звено укладывается на полотно. После стыковки с ранее уложенным кран вместе с платформами наезжает на только что уложенное звено и выдвигает новое. Такой путеукладчик используется также и как разборщик, при этом он забирает впереди лежащее звено и, двигаясь задним ходом, разбирает его и захватывает новое. Производительность путеукладчика на рельсовом ходу до 1,2 км/ч, грузоподъёмность кранов до 21 тонны, время укладки одного звена 1-2 мин. 6 км за 8 часов или 480 звеньев. В ручную для такой производительности требуется 300 человек. А здесь достаточно взвода. Ну и два трактора в придачу.

Потом следовал, кроме штабного, медицинский вагон, где оборудованы рентген, операционная и лежачие места. Слава богу за прошедшие годы подготовлено немалое количество профессионалов. Вряд ли их можно было назвать настоящими врачами, но что любого фельдшера переплюнут и на практике постигали множество тонкостей по части лечения — уж точно. Специализация напрочь отсутствовала и любая из выпускниц доморощенного училища была способна делать как операции разной сложности, так и лечить кашель, и давать наркоз. Эфир произвести не так уж и сложно, а вот правильно применять и хранить надо уметь. Впрочем, множество важных предметов им давали в минимальном виде. Лечить сердечные болезни или ожирение приходилось не часто. Народ все больше молодой и много двигающийся.

Еще в эшелоне присутствовали две бронедрезины. Конструктивно они были похожи на два сцепленных хвостовыми частями бронированных грузовика и имели вагонную компоновку с двумя идентичными постами управления по обоим концам с центральным боевым отделением посередине. По бортам отсеков располагались откидные сидения для стрелков и по пять амбразур по каждому борту для ведения стрельбы из личного стрелкового оружия, а также КПВТ с обоих сторон. Почти взвод экипажа, мощные радиостанции поручневыми антеннами на крыше вагона и оборудованы поворотными прожекторами

В движение бронедрезина приводилась двумя автомобильными дизельными двигателями (по одному с каждого конца вагона) Ленд Крузер 80 объемом 4.2 л. и 130 л.с. Надежностью может поспорить с трактором. На испытаниях выжимали до 120км/ч. Вообще, автономность была предусмотрена изначально. Каждая платформа состава обладала мотором двигателя Нива 21213 — 81 л.с. Вывод из строя локомотива не тормозил весь поезд, так как при совокупности всех силовых установок, состав мог поддерживать оптимальную скорость в 50−60 км/ч. Но на всякий случай их было два стандартных. Один в голове поезда, второй посредине, закрытых от обстрела противопулевой броней.

В купе Женя выставляла на стол нехитрую снедь, а обе собаки внимательно за ней наблюдали. Стас в очередной раз почувствовал раздражение. На черта ему навязали девочку в качестве переводчика и адъютанта за все, так и не дошло. То ли избавиться от чужачки в роте захотели, сплавив подальше, то ли тонко подшутили. Поскольку в эшелоне имелся отдельный командир, лично он, до поры был не особо нужен. Катался с комфортом на отнюдь не деревянной полке (в жилых вагонах вообще были нары, а на платформах и они отсутствовали), а настоящем диване (натурально на манер прежнего мягкого) купе, да еще с особой женского пола в нагрузку. Кроме кормления животных и его лично, не понятно, чем грузить по рабочей части. Тем более Шарыча угощать никому не позволялось, да тот и сам не брал, наученный в детстве. На служебных собак выделялось по нормам практически те же продукты, но предпочтительней все ж кормить нормальным мясом, а не консервами.

Поблагодарил и принялся меланхолично жевать, размышляя о своем.

На платформах, модифицированных для съезда колесной техники, тащили два 80х БТРа, 4 мотоцикла с коляской, 6 привычных стандартных 'Урала', автоцистерну с соляркой, пожарную машину, ремонтную мастерскую на колесах и мощную бронированную инженерную для расчистки заграждений. С ковшом и стрелой под 50 тонн и с 12,7мм Кордом.

А еще везли бельгийский легкий вертолет Dynali H2S. Очень удобный в их условиях для эксплуатации и ремонта. Во-первых, силовая установка выполнена на базе автомобильного бензинового двигателя 'Субару' мощностью 180 л.с. и соответственно летает на обычном 95м бензине. Сейчас, конечно, с этим сложности, но в малых количествах завод специально под подобные нужды производит. Цена, опять же, значения в их условиях, не имеет. Во-вторых, дальность полета 550км. Идеально для предварительной проверки. Одна проблема: лопасти диаметром в 7 метров и первый же столб или дом у железнодорожных путей снесет напрочь. Они гораздо ближе к рельсам. Потому пришлось снять и прежде чем лететь, понадобится снова устанавливать. Технология простейшая, но по-любому с места в карьер не подняться.

Ну еще два бронированных жилых вагона и самое главное — цистерны с соляркой. Существовала формула, по которой данный тип локомотива тратил от 23 до 27 кг на километр при весе в 10 тысяч тонн. И хотя в целом эшелон имел массу меньше, но по любому не хватило бы доехать до Иркутска, не то что вернуться. Поэтому везли с собой емкости с горючим, включая бензин и керосин. Насколько возможно их тоже прикрыли от случайной пули, добавляя массу. Почти замкнутый круг. Чем больше вагонов и их вес, тем выше расход горючего и надо брать дополнительные цистерны. А ведь требуется с запасом. Кроме всего прочего — это первая вещь для торговли. Бензин почти наверняка закончился у большинства. И это огромная ценность, как и керосин для ламп. Область могла ими снабжать в любом количестве.

В итоге это не поезд вышел. Даже не столько бронепоезд в привычном смысле слова, сколько мобильный форт с приличным неплохо вооруженным гарнизоном. В штабном вагоне два установки 23-мм, на платформах 12,7 и 14,5мм пулеметы, а также 82мм минометы. Вряд ли по тщательно проложенному маршруту существует некто, способный их остановить. Тем более в крупные города они заезжать не собираются. Разве по касательной миновать и завести контакты на будущее.

— Я буду спать, — сообщил, закончив очищение тарелок. — Займись чем-нибудь.

Его пес тут же рухнул возле койки, закрыв глаза. По части дрыхнуть в любое время при малейшей возможности они оказались два сапога пара.

Женя вымыла посуду в гордом одиночестве на пищеблоке. По ее прежним понятиям это была практически вершина цивилизации. Мощные холодильники, газовые плиты, наличие постоянной горячей воды без необходимости выламывать в домах дерево, да еще очищать куски мебели от краски и лаков, чтоб не воняло или собирать кизяк. Деревья пилить Генрих категорически запрещал, даже не плодовые. А где топливо брать? Засохших только в первые пару лет было много. Еще и стиральные машины стояли в подсобке. И то, месяцы в дороге, не ходить же в грязном.

В каждом вагоне были запасы древних армейских индивидуальных рационов питания на крайний случай. Они до сих пор вполне съедобны, хотя и не особо радуют вкусом. К тому же в области существовало несколько перерабатывающих заводиков, производящих всяческие концентраты и даже сгущенное молоко. Она помнила вкус, но у любых продуктов есть срок годности, так что мало чего сегодня сохранилось. Впервые за пару последних лет попробовала и осталась довольна. Да и возиться особо не надо. Развела кипятком и получила вполне приличный на вкус суп. Тем более на всю команду наверняка удобнее везти в таком виде, а не забивать все помещения продовольствием. Его и так грузили много, но в основном распределили по командам согласно каким-то ей неведомым инструкциям. Каша с мясом уже была приготовлена. Хлеб свежий, уже нарезанный. Правда над столом табличка сколько на одного положено. Удобно.

Возле стасового купе прежде закрытая дверь была распахнута настежь.

Поскольку никто от нее ничего не требовал, срочно возвращаться не требовалось, а было любопытно, заглянула. Все помещение в каких-то ящиках с тумблерами, кнопками и огоньками. Видимо так и выглядит пост связи. По разговорам, даже со спутниками. Что это такое Женя представляла смутно, но раньше их было много и можно было телевизор по 'тарелке' смотреть. Фильмы она видела очень давно, но представление осталось. Говорят у некоторых прямо дома имеются, но в их отсутствовал нужный прибор и так и не посмотрела ничего. Правда вспомнила лишь сейчас, увидев многочисленные экраны. Не до того прежде было. Слишком много всякого случилось сразу.

— Заходи, — сказала женщина внутри. Она сидела, откинувшись на спинку стула и задумчиво курила, положив длинную ногу на колено. Поза достаточно странная, но Женя давно ничему не удивлялась.

Казачка проскользнула вперед и принялась обнюхивать здешнюю хозяйку.

— Сидеть!

Та потрепала ее по голове, ничуть не опасаясь.

— Запах чует, Женя, — объяснила, заодно показывая заочное знакомство. Представляться по всей форме явно не требовалось. И то, наверняка все в курсе насчет нее. Все ж поезде не тыщи чужих. — Дома осталась овчарка.

— А почему не взяла с собой?

— Это мужа. Он в караульной роте. Вместе служат. Меня зовут Сеида.

При посадке видела мельком. Она была именно взрослая, вроде Стаса или Веры. Из самых старших. Не то, чтоб Женю сильно напрягало, однако звездочки имела на форме. Выходит начальство. Первым делом ей принялись в роте мозги забивать субординацией и дисциплиной, заставляя учить звания и знаки. Ну и как правильно приветствовать, будто все остальные на уставные выражение не плевали дружно. Она даже высказалась и почти сразу очутилась в бронепоезде. Судя по реакции Стаса не его инициатива. Не больно-то обрадовался.

Сейчас женщина была по-простецки в одной белой майке без рукавов и камуфляжных брюках. Даже ноги босые. Часть одежды зачисленным в подразделения выдавали, причем в нескольких экземплярах. От армейских запасов много чего осталось. А вот обувью не баловали. Видимо маленьких размеров просто не имелось. Но кое кто все ж получал. Своего рода признак высокого положения. Было бы любопытно глянуть в чем она ходит. Зато благодаря голым плечам было хорошо видно татуировку. Заставлять никого не пытались, однако практически у всех, кого она видела старше лет четырнадцати, такая имелась. Как объяснили без малейшего смущения на вопрос, на случай гибели или бессознательного состояния. Чтоб лечить или правильно хоронить. Подумав, она попросила и себе сделать. Не самый глупый обычай.

Стандартная включала несколько строк столбиком: номер удостоверения личности, вроде полученного ими при оформлении, группа крови (резус) и крест или полумесяц. Однажды видела даже колесо буддиста, но в целом не так много попадалось ей пока раздетых. В основном в душевой после работы. Воды, слава богу, хватало и ее не экономили, как у них прежде. Река рядом и водопровод работает. Закачивается в бак и к вечеру там само собой греется. Конечно в теплое время.

Было подозрение, что символов намного больше. Ведь даже кресты попадались разные, а отличие православного от католического бросается в глаза. Но это было не обязательно. Кое у кого она эмблемы не видела. Кстати, достаточно странно. После Катастрофы очень мало осталось неверующих. Другое дело толков множество. Каждый мулла твердил свое и христианские проповедники тоже. Генрих предпочитал не толковать Библию, просто учил по ней читать и писать младших, а в повседневной жизни руководствоваться списком грехов. В смысле, чего плохо. Но вот соответствующего значка на предплечье не было у женщины. Это называлось человек не имеет предпочтений или атеист. Зато номер у нее оказался из самых первых. Начинался с единицы. Цифры нечто значили для понимающих, но основное Женя и так усвоила. Подразумевался не год рождения, а вступление в общину. Значит на базе с самого начала.

— Ты потомок Пророка ? — удивленно переспросила Женя.

Она уже привыкла, что здешние, в смысле входящие в казачество, мусульмане вели себя достаточно свободно. Где-то на юге обосновались более упертые, соблюдающие предписания, но все ей виденные были не особо религиозны и запросто могли выпить или свининой угоститься. Может и преувеличение, но забой скота точно не по правилам и ничего, употребляли, не замечая харам . Такого даже их немецкая группа не могла позволить себе открыто. Тем более угостить гостей.

А женщины разве волосы закрывали, да и то не каждая. Она привыкла к другому поведению в прежнем районе и пару раз попадала впросак. Местные бабы вели себя на манер русских и никто ничего удивительного в том не обнаруживал. Более того, имеющим звание подчинялись, не пытаясь указать на место.

— Отец любил подчеркнуть происхождение для понимающих, — ответила Сеида на татарском диалекте с сильным незнакомым акцентом, однако вполне понятно. У нее и на русском иногда нечто странное в речи проскальзывало, — но кого это сейчас трогает? — Да и не уверена в реальности родословной. Семейная легенда могла быть и выдумана лет сто назад.

— Вряд ли в маленьком поселке, — на казахском поддержала предложенный стиль Женя, похоже очередная проверка, — можно так просто записаться в аристократы.

Хотя языки и разные, но практике говорящие на тюркском достаточно хорошо друг друга понимали. До сих пор скорее диалекты на манер русского с белорусским или украинским. И даже ближе. После Катастрофы вообще началось смешание, однако в дальних районах через какое-то время есть шанс на изменение и окончательное отделение от общего корня. Частично впитает в себя новое наречие чужие слова, а что-то получит развитие. Но не так быстро.

— Это было давно и моих детей уже не волнуют такие тонкости, как и меня. Хватает и иного почтения, — она показала на обстановку вокруг себя. На этот раз сказано снова на русском.

— Тяжело научиться? — спросила Женя, с опаской рассматривая машины.

— Начинать было трудно. В инструкциях разбираться сложно, когда пишут либо невразумительно до безобразия, либо подразумевается, что ты уже знакома с понятиями прежде. Частенько методом тыка приходилось соображать, тем более в дороге, когда и обратиться за помощью не к кому. К счастью, обычно, ничего особо заумного. На срочников, — этого Женя не поняла, — без великих знаний было рассчитано. Теперь иное дело. Есть кому играть роль наставника и показывать. Тут уж будет стыдно не выказывать прилежания и не добиться успеха. И это касается не только моих указаний. Тебе серьезно повезло. Попасть в ученицы к Стасу хороший шанс на будущее. Раньше он девчонок не брал...

Женя невольно подумала о роли Казачки в ее судьбе. К лучшему или худшему изменения, но она уже не представляла себе жизнь без любопытной и ласковой собаченции. Притом, что водить ее всю жизнь на поводке не просто глупо, но и опасно. Служебные собаки должны многое уметь. Базовые команды она освоила за пяток занятий, однако впереди огромная работа и ответственность. Стасов пес выслеживал людей и животных, запросто находил оружие и взрывчатку, мог сам прокормиться в степи, питаясь всякой мелочью и взять человека. Шарыч не агрессивен, но его воспитывали именно искать опасность и нападать. По личному опыту знакомства, начиная со степи, Женя полагала, что Стас не отдает конкретных команд на поиск, тот был достаточно умен для проявления инициативы. Зато и говорил с псом постоянно, причем на самые разные темы. И ее заставлял. Якобы без общения нельзя. Неизвестно сколько в этом реальной пользы.

— А пацанов неплохо натаскивал. Один нынче в Баскунчаке сидит восточной границей занимается, — невольно кивнула, понимая о ком речь, — второй в штабе в разведотделе заместителем. Еще один главный кинолог.

— Я Шехтеля видела, — сказала неизвестно зачем. — Говорят он в Волгограде пулю словил.

Вообще, за несколько дней она видела достаточно настоящих инвалидов. Калек из времен до Перезагрузки, как здесь говорят, осталось очень мало. Скорее всего, просто среди молодых гораздо реже встречались изначально. Выжить всерьез пострадавшему и так не просто, за отсутствием приличной медицины, но были в Азии общины где заботу о таких брать не хотели. Где прямо избавлялись, где спихивали на родственников. То есть мало у кого они имелись, но в любой группе всегда делятся на более мелкие. Вместе работают и питаются. И тогда все зависело от прежних отношений. Если в первые годы прокормить из оставшихся запасов не великая проблема, то чем дальше, тем сложнее иметь дополнительный рот без серьезной отдачи. Безногого на поле не загонишь, а безрукий не ко всякому труду годен. Вот и начиналось не слишком приятная жизнь. Он, может быть, пострадал ради остальных, но кто это помнит через годик-другой, когда от детей кусок отрывать приходится? Здесь неоднократно попадались на специальных колясках, хромающих на протезах (имелась собственная мастерская), без руки, да еще тот с бельмом. Оказывается ему попали в глаз кусочки от стены при обстреле. Их не бросали, как отработанный бесполезный материал. Практически все они чем-то занимались, хотя бы в смысле бумаг. Это было приятно.

— А ты воевала?

— Мы все поучаствовали, — Сеида криво усмехнулась. — Не стали сразу давить, просто сил не имели, а потом они полезли всерьез. Героини из меня не вышло. В первом же бою подстрелили.

Пятиэтажное здание прямо на пути ярко горело, неизвестно кем подпаленное. Может и свои постарались. Из-за пламени пожара все окрестности были освещены, будто дело происходило днем. Идти туда было глупо. Придется менять маршрут. Стас беззвучно выругался, совместно с командирами взводов проверил по карте и показал направление движения. Рота тронулась, по-прежнему двумя отдельными шеренгами вдоль домов на противоположных сторонах. Шли они, отслеживая окна, готовые в любой момент к обстрелу. В городе это самое неприятное. В любом здании и даже на соседнем этаже могут оказаться враги. Самое умное последовательно очищать дома и уничтожать их, расчищая дорогу. Трудность в количестве народа. Без реальных последствий и с минимальным количеством пацанов, используя только старшие возраста и в основном парней можно было рассчитывать приблизительно на две тысячи человек.

По численности здешних противников было даже меньше. Тут имелась тонкость. Верхушка с оружием составляла малую часть от выживших. Хотя изначально в Волгограде и области жило свыше 2,5 миллионов здешние порядки слишком многим не нравились. Часть ушла, другие организовались и оказывали сопротивление 'синим'. Их называли так по цвету формы. Почему-то изначально использовали городской камуфляж в отличие от них. Потом это вошло в норму. Главное здесь устроили даже не феодализм, как частенько случалось в городах: на верху небольшая группа начальников и вооруженных, внизу все остальные, а натуральные лагерные зоны. Колючка, использование на работах. Только в отличие от реальной, выбившихся из сил или больных стреляли на месте. Скорее немецкие концлагеря, чем советские зоны. Все было очень жестко и одновременно всегда находились желающие занять освободившееся место и самому стать господином.

Это было достаточно просто, особенно в первое время. Сотня вооруженных парней, севших в казармах мотострелковой бригады и не готовые к серьезной драке мелкие группы. Довольно долго они безраздельно правили на той стороне Волги. К сожалению население не такое и большое оказалось. Кроме нескольких упертых групп, наладивших союз и давших отпор, через некоторое время уже новых рабов брать оказалось неоткуда. Старые погибали и надо было искать новых. Для начала они снова сунулись на другой берег Волги. Еще в первый год все мосты по приказу Трофима сознательно подорвали, отрезая себя от сомнительных соседей. А заодно что не сумели угнать из плавающего, сожгли. Не так уж и сложно при вертолетной поддержке. Может и неправильно сделали, однако держать постоянные посты было слишком накладно. Руки требовались на восстановление хозяйства, а не торчать впустую в караулах.

Намек 'синие' поняли и несколько лет было тихо, если не читать беглецов, охотно принимаемых казаками. Теперь они обнаглели и снова решили проверить на прочность. Почти два десятка убитых и не меньше сотни пленных угнали, высадившись в нескольких точках. То есть реально ущерб не такой уж большой, почти везде налетчики получили отпор, все ж наблюдение и связь были налажены неплохо. Они понесли серьезные потери, но соблюдать нейтралитет стало невозможно. Требовалось примерно наказать наглецов.

Собрали практически всех боеспособных и переправились в Волгоград. И оказалось 'синие' были готовы к такому повороту и давно готовились. Масса заранее оборудованных огневых точек, даже зенитные пулеметы. Один из вертолетов подбили, правда тот сел в расположении своих. У них были даже 155мм гаубицы с немалым количеством снарядов, благо даже корректировщики без наличия опыта не особо помогали и лупили на два пальца левее вон того здания. За три дня было всего парочка случайных раненых, но счастье не может быть вечным. Рано или поздно наобум пальнут и будет куча погибших.

Во всяком случае вместо примерной порки начались затяжные городские бои чуть не за каждый дом и даже бомбежки не очень помогали. Опыт боевых действий крупными подразделениями у казаков отсутствовал. Далеко не всегда удавалось наладить взаимодействие в городских кварталах. Серьезных фугасок ни имеющиеся легкие самолеты, ни вертолеты нести не могли и превратить дома в мусор невозможно, хотя помощь оказывали серьезную. Только изначально захват плацдарма был скорее отвлекающим маневром. На самом деле удар должен наноситься с тыла. Там высадили Стаса почти с сотней человек. Цель у них была очень конкретная, тем более имелись и проводники. Перебежчиков и сдернувших из лагерей было достаточно много и общую картину расположения начальства штаб представлял неплохо.

Примчался Задор, нечто 'доложив', присевшему на корточки командиру. Это уже не первый случай. Отдельные группы 'синих' уже попадались. Предупрежденные заранее или обходили, или уничтожали. В общей стрельбе по городу даже если кто и обратит внимание, к моменту проверки они собирались уйти достаточно далеко. Но на всякий случай особо не борзели. Только патруль из двух человек, да случайно попавшегося водилу на грузовике и прикончили.

Обычно Трофим с Задором не расставался и пес прекрасно заменял охранника, как-то на деле доказав что не зря мясо кушает в немалом количестве. Служебные щенки обучались по так называемой методике Позднякова-Шеинова и хотя она реально давала неплохой результат, а Шеинов был 'племяшом' Стаса после Валеры и постигал науку на практике с потомком Шарыча, все ж по ее глубокому убеждению далеко не все собаки достигали их уровня. Было ощущение от долгого знакомства, что первая тройка с хозяевами понимают друг друга гораздо глубже прочих. Со стороны не заметно, но вели себя временами очень по-человечески. И щенки у них выходили сообразительные, пусть и помесь. В караульной роте давно просекли и целая очередь стояла желающих обзавестись полуалабаями.

Сейчас оба пса шли впереди в качестве разведки, сменяясь с сообщениями, когда нечто их настораживало. Уже дважды таким образом своевременно засекали посты. Стас отдал распоряжение по ротной связи. Передовая группа должна была заняться препятствием. Через несколько минут защелкало в ухе. Сеида присутствовала в качестве связиста, вынуждено таская за спиной тяжелый рюкзак, но это требовалось лишь для контакта со штабом. Сам отряд общался на другой волне, в основном простыми сигналами без слов. По идее их не так просто прослушать, однако теоретически и на той стороне прибамбасы одной прежней армии и могут ловить разговоры. Любые переговоры старались упростить максимально и сделать непонятными для противника.

Большинство десантировавшихся уже успело побывать в самых разных переделках, включая столкновения на этом берегу. Авангард всякого разного понюхал, но лезть в чужой город с подобной задачей еще не приходилось. Атаман решил смелым военным маневром зайти с тыла и напасть на здешнее руководство с тыла. Наверное не самый плохой из возможных планов. Можно надеяться на развал обороны, если убрать верхушку. Почему-то те расположились в здании консерватории. Не в хорошо оборудованном бункере или особняке с гостиницей.

Опять пост, теперь с бетонными блоками и обложенный мешками с песком, контролирующий улицу. Прежде здесь было трое при крупнокалиберном пулемете. Теперь лежали охранники мертвые и знакомые парни устанавливали в пару к имевшемуся второй 'Утес', направленный в тыл. Почти наверняка в зданиях на противоположной стороне находятся люди и они могут ударить в тыл. Настоящее сражение давать в окружении никто не собирался. Вся ставка была на неожиданность и быструю ликвидацию. Ее не ставили в известность о причинах сбора вражеских командиров, но где-то рядом не мог не находиться информатор. Не зря они почти сутки ждали сигнала.

— Начали, — сказал в микрофон Стас, убедившись в готовности уже особо не скрываясь.

Каждый второй в роте уже держал в руках 'Шмель' и практически в каждое окно четырехэтажного здания полетел снаряд. Внутри жутко грохнуло. Даже один по действию не хуже гаубичного фугаса, а здесь сработало несколько десятков одновременно. Здание вроде даже подпрыгнуло, а затем отовсюду полезло гудящее пламя под жуткие крики заживо сгорающих. В лица дохнуло горячим ветром и ощутимо толкнуло взрывной волной с другого конца проспекта. Вряд ли имело смысл проверять все ли погибли, да и лезть внутрь неуместно и глупо. Выжить в этом аду никто не способен. Даже добавлять не требовалось.

В соседних домах замелькали огни, люди выглядывали на шум. Здесь, по определению, не могли находиться случайные гражданские и оба 'Утеса' угостили любопытных свинцом. В треске пожара почти не слышно было их звуков, зато замечательно видно результат, когда строчка пуль прошла по окнам. Летели стекла, куски камней и на выбитой раме повисло тело. Где-то невдалеке завыли двигатели машин. У здешних было несколько БТРов, но их у плацдарма сожгли почти сразу. В городе, с близкого расстояния, не так уж и сложно уничтожать технику. Но они ничуть не хуже научились ставить на легкие грузовички пулеметы. Да и просто подгонят пару сотен человек и зажмут в неудобном месте. На самом деле уже бежать по простреливаемому проспекту смерти подобно. Лучше подождать результата диверсии и поддержки от Трофима.

— Отходим, — приказал Стас, — быстро!

Они бегом рванули к театру, повзводно, прикрывая друг друга, как было обговорено заранее. Там нынче находились не артисты, а жилье части приближенных к начальству 'синих'. Вряд ли их могло быть много. Большинство либо на фронте, либо в штабе. Но зачистить имеет смысл. А заодно и получить базу, там наверняка есть вода, продовольствие и боеприпасы на пару дней. Уйти чисто вряд ли позволят. Главное, задача выполнена и сотню вооруженных бойцов за прикрытием не так просто достать. Конечно, если не притащат нечто вроде гаубицы или танка. Но на это у них еще оставалось чем ответить.

Она почти добежала, когда их накрыли сзади и сбоку. Уже задним числом стало понятно, что пуля, скорее всего срикошетила и только потом долбанула в эту идиотскую каску. Удар был такой силы, что ее швырнуло на землю. Если б не кастрюля на голове, наверняка бы пробило череп. А затяни ремешок как положено, сломало бы шейный позвонок. Слава Аллаху в очередной раз нарушила приказ Стаса, почти силой заставившего каждого надеть и броник тоже. Лишнюю тяжесть на себе тащить мало кто хотел. И так, нагружены не хуже ослов. Пулеметы, гранатометы, боеприпасы, вода. Но и так было мало приятного. Голова ватная и кровь течет.

Рядом лежал Харитонов, с развороченным животом и страшно кричал. Пацану еще и шестнадцати не исполнилось, но он был крепкий и высокий. Видать кто-то стрелял не наобум. У нее за спиной антенна, а его приняли за командира. Страшно не было, какое-то удивление: неужели в меня. Кто-то ухватил ее за плечо и отвратительно матерясь поволок к дому. Потом человек вскрикнул, отпуская, снайпер попал и в него, а ей прилетело в бок. Затем наступило беспамятство и последовавший бой с двумя атаками 'синих' и резней на этажах, когда сбрасывали 'Шмеля' с привязанной к нему детонатором на лестничную площадку, а потом ходили в рукопашную, прошел мимо нее.

Она так и не увидела настоящего остервенения, когда дрались с предельной жестокостью уже не испытывая жалости не только к врагу, но и к себе. Резня лицом к лицу штык-ножами или неким подобием мачете, с дубинками настоящее зверство. А иначе и быть не могло. Когда обнаружили натуральный концлагерь и увидели, что с людьми делали 'синие' им пощады не давали и те об этом зная, сопротивлялись до конца. Их убивали как собак и выжигали по всему городу, когда остатки стали прятаться по пустым подвалам и чердакам. Но это происходило без нее. Осталась только в голове навечно застрявшая табличка 'улица Мира' на перекрестке.

Глава 6. Орск.

Лесок после бесконечных просторов степей был приятен. Шумели кроны березок под ветром. Надоели вечно греющиеся металлические крыши вагонов и постоянная духота, даже на остановках.

Сопровождающие молчали, искоса поглядывая. Наверное, им интересны впечатления приезжих. Мало шансов, что удивить смогут. Всякое уже приходилось видеть. В Атырау располагалась до Перезагрузки казахская гвардейская бригада, оружия хватало. Но никто не доложил школьникам о перебазировании по соседству БДХ (базы длительного хранения). Начнись война призывники бы получили технику на месте. Неужели готовились отражать российскую агрессию? Куда там складам Семеныча с его запасами!

Длинными рядами стояли шесть сотен танков Т-72, не меньше тысячи БМП-2 и БМД-2, свыше 300 БТР-80, 500 САУ, около 250 буксируемых орудий, примерно 200 минометов, 300 реактивных систем залпового огня — РСЗО (шестьдесят — 'Ураган', остальное — 'Град'); около 300 противотанковых ракетных комплексов — ПТРК; до 250 ПУ ЗРК войсковой ПВО (С-300В, 'Бук', 'Тор', 'Оса', 'Стрела-10'), до 50 ЗРПК 'Тунгуска', более 20 ЗСУ-23-4 'Шилка'. Отдельно огромные запасы боеприпасов к ним. Тамошняя община легко отдавала. Ни использовать, ни даже продать у них не имелось возможности. А через несколько лет новой жизни и запасы горючего бы закончились без соседских поставок, превратив все это железо в мертвый груз.

Собственно и в области имеется огромное количество бронетехники, годное на вооружение приличной армии и новое было не особо нужно. БТР с БМП еще куда не шло, если не гонять калмыков по степи, так закопать и приспособить под доты на переправах. А куда девать остальное? Тем более в Астрахани прежде базировалась морская пехота и практически вся номенклатура в меньшем количестве уже имелась, но и на той ездить оказалось некому и незачем. Штаб бы предпочел обычные патроны. В них нужда была после Волгограда. То есть пока хватало, но не зря в последнее время требовали экономии и выдавали к автоматам с большим скрипом, предпочитая раздавать старые винтовки. Для охоты или волков пугать даже лучше.

Старая дорога с растущей в ямах травой неожиданно повернула направо. На обочине навечно застыл вверх колесами Камаз в стандартной военной зеленой окраске. Заброшен и наверняка внутри скелет водителя. Неоднократно попадалось нечто такое. Хорошо еще пожар не устроил на прощанье. Иногда результаты аварий в последнюю ночь приходилось видеть. Спасибо военному положению, не очень распространено. Но бывало не то что целые кварталы, а реально поселки и города выгорали от одной свечки или аварии. Тушить то некому.

Навстречу выскочили собаки, умчавшиеся вперед с поверкой. Казачка уселась перед Женей и доложила о полном отсутствии впереди людей и огромном количестве ржавого железа. Шарыч ответственно отнесся к обучению подружки и показывал ей основные сигналы. Вот и сейчас он сердито рыкнул, поправляя. Человек имелся, но не опасен. Из проводников, раньше туда отправился. Женя оглянулась на Стаса. Кажется она не поняла причину недовольства пса, хотя командир и пытался всю дорогу вбить основное.

— Потом, — сказал он сквозь зубы. На глазах чужих не любил раскрывать секреты и степень разумности собак. Знают — хорошо. Нет — незачем ставить в известность, лишаясь весомого козыря.

До Орска добирались почти двадцать дней, превысив запланированные сроки в два раза. За прошедшие годы непогода местами заметно повредила железнодорожные пути. Приходилось двигаться осторожно, тщательно проверяя дорогу и исправляя в необходимых местах. Несколько раз прямо на рельсах обнаруживались поезда. Казахи уже успели забрать там все ценное, но сами вагоны с трупами обычно не трогали. Их либо скидывали под откос, либо толкали до ближайшей станции, если находились в приличном состоянии. Подбирать лишнее не требовалось. Своих хватало, как и локомотивов, чтоб восстанавливать полусгнившее. Но если б что реально полезное обнаружилось, могли вызвать из области тепловоз и угнать к себе.

Впрочем, до сего дня ничего такого не попалось. Это в первые годы было сколько угодно чего угодно. Давно растащили все по-настоящему необходимое, а многое за неимением электричества и бензина валялось прямо под открытым небом и превращалось в трухлявый хлам. То есть мелкие источники энергии от солнечных панелей, ветряков, перекрытых плотинами речек и даже на мускульной силе зарядка аккумуляторов иногда существовали, превращаясь в центры новых поселений, но серьезные гидроэлектростанции так и не заработали. Даже на Волге только в отдельных местах крутились турбины и некому было заниматься передачей энергии по проводам. Это не такое уж простое дело без нормальных электриков возиться с током высокого напряжения.

Были места, где занимались перегонкой нефти, но на выходе получался достаточно паршивого качества бензин. Тем не менее в Азербайджане, Иране, Северном Кавказе и кое-где в Казахстане транспорт пока ходил, а по Каспию и Волге катера и кораблики. Но только в области, благодаря сохранившимся специалистам на заводе, производили настоящий бензин нескольких видов, солярку и бытовой газ согласно прежним ГОСТам. Работали ТЭЦ и давали электричество.

Это была огромная ценность и возможность многое получить. Не только у них имелись взрослые-профессионалы, сумевшие нечто наладить. Оренбург поставлял немалый ассортимент лекарств. Набережные Челны бумагу и специалистов по двигателям. Кто по договору, кто насовсем. Из Московской области шли патроны для АКМ, из Ижевска охотничьи ружья, в том числе на основе того же вечного автомата, из района Донецка приволокли почти сотню вагонов с СКС, трехлинейками Мосина, а главное патронами к ним. Правда на большинстве ящиков стояла маркировка от 25 до 40 лет до Перезагрузки, однако вполне себе стреляли и распространяли среди своих. Предлагали и кучу всякого трофейного оружия немецкого, венгерского, американского аж с Великой Отечественной, но кроме мизерного количества пистолетов ничего не взяли. Своих пулеметов хватает с автоматами, чтоб искать старинные шмайсеры с льюисами, да ППШ с 'максимами'.

Вообще, одной из целей похода и было обнаружение неких занятных и пригодных к эксплуатации вещей, а также налаживании выгодной торговли. Вопрос что брать. Всерьез интересовала разве фармацевтика. Все остальное можно найти и ближе. А гонять цистерны с бензином и соляркой в обмен не так уж и трудно. Никаких серьезных столкновений так и не произошло. За все время похода один раз сдуру стрельнули дробью по локомотиву, за что даже убивать ответно не стали, а просто разломали его карабин. Хорошо не об голову. Еще дважды некие всадники на лошади и верблюде пытались соревноваться с поездом в скорости. Это было бы забавно, если б четко не указывало на полное отсутствие нормальной цивилизации в степях. Уже и не помнят. В городах хоть что-то сохранилось, хотя уровень заметно просел. Да и бывшие индустриальные гиганты превратились по большей части в мертвые застройки, куда иной раз соваться опасно. В любой момент может что-нибудь обвалиться на голову. Жизнь сохранилась в основном на окраинах, превратившихся в аграрные поселки с мелкими мастерскими по починке былой роскоши.

Когда-то Орск был индустриальным гигантом, как и находящийся в нескольких километрах от него Новотроицк. Тяжелое машиностроение, цветная металлургия, нефтепереработка, производство сельхозтехники, горного оборудования, бытовой техники и многое другое. Сейчас пустые огромные промзоны, куда люди практически не заходят и вместо пол миллиона человек, в обоих городах, не вспоминая про районы, едва наберется тысяч тридцать. Конечно, многие разбежались по деревням, где имелась какая-то живность и огороды, но и смертей хватало. Были болезни и схватки банд за обладание тем или иным полезным имуществом и складами. В Орске, к примеру, имелась крупнейшая солнечная электростанция в России. Только там все сгорело от боевых действий, когда побежденные сознательно уничтожали все подряд, лишь бы не досталось врагу. В результате даже прежнее население после Перезагрузки пока не восстановилось. Зато имелось почти десяток не особо любящих друг друга группировок.

И тут начались обещанные сюрпризы. Среди кустов и деревьев обнаружились сначала столбы с колючей проволокой при валяющихся рядом неизвестно зачем выломанных воротах. Потом появились остатки караульных вышек и несколько почти незаметных от зелени строений. В окнах домиков сохранились грязные стекла и можно было увидеть перевернутую мебель и всевозможные бумаги, устилающие пол, висящий до сих пор стенд с 'Правилами безопасности' и прямо под ним баллон с хорошо видной надписью 'Хладон'.

Нечто подобное Стас уже неоднократно видел. А под Астраханью наткнулся на часть ПВО, так там прямо на земле валялись куски ракет. Хорошо ничем вроде почву не отравили, но трогать не стал. Неизвестно насколько токсично или взрывоопасно. Это было самое неприятное. Избавиться от множества таких точек, включая городские химические производства невозможно. Рано или поздно начнут протекать хранилища. А на боеприпасах неоднократно подрывались взрослые и дети. При неправильном содержании они чем дальше, тем опаснее становились.

— Вон, — сказал сопровождающий, показав на десятки огромных ангаров.

Между ними на каждом шагу валялись детали. То целая куча проржавевших баков от грузовиков, то задние мосты и непонятный мусор. Двое парней с усилием откатили створки на входе, пропуская богатых купцов к товару. Здесь должна была находиться еще до Перегрузки законсервированная военная техника. И она стояла длинными рядами на всю глубину. Смотрелась слегка поюзанной, колеса спущены, но согласно инструкции большинство экземпляров разве испытания прошли и пробег минимальный. Сразу после этого их отправили на склад, поражающий своими размерами воображение. Куда там запасам Семеныча! Тут на одной стоянке не меньше, чем у него в целом. А здесь десятки ангаров!

Шарыч чихнул и посмотрел с недовольным видом.

— Можешь статься снаружи, — разрешил Стас. — И ты тоже, — уже Жене. — А вы, — обратился к своим техникам-механикам, застывшим в ожидании 'фас' с горящими жадностью глазами, — пройдитесь и для начала осмотритесь. Может тут вообще уже не восстановить ничего, — сказано было со значением. Нечего демонстрировать излишнюю заинтересованность.

Поглядел вслед умчавшимся, мысленно пожал плечами и полез в первый попавшийся кунг с выдвигающейся антенной, для чего специальный штурвальчик, бесцеремонно оторвав печать на дверце. Внутри оказалась куча аппаратуры, на вид как бы не из советских времен. Он опознал радиостанцию, дозиметр, а прочие приблуды прежде не попадались. Судя по стульям могли сидеть трое бойцов кроме радиста, но все остальное забито приборами и страшно тесно. Наверное какой-то командный пункт. Все такое чистое, блестящие, нажимай кнопочки с тумблерами и общайся с генштабом. Или хотя бы дивизией. Даже Сеиде без надобности. Пользы ноль, разве двигатель снять, но не имеет смысла возиться. И без здешних хватает.

Вылез и потопал наружу, извлекая на ходу гребешок. Пощелкал по нему пальцем и почти сразу примчался Шарыч в сопровождении подружки. Он обожал процедуру расчесывания. Вообще на службе и в спокойной домашней обстановке вел себя абсолютно различным образом. В поиске или боевой обстановке умный, жесткий, агрессивный и инициативный. Задавить волка или убить человека — легко. Команда не требовалась. А на отдыхе вел себя не лучше какого щенка, требуя внимания и ласки. При этом дружелюбием к людям или собакам не отличался. Моментально ставил на место, стоило проявить фамильярность даже знакомым. Достаточно странное поведение, когда буквально взял опеку над сукой. А та оказалась на удивление покладистой и восприимчивой. Обучение шла ударными темпами. Учитывая возраст, совсем не плохо. Может и есть сермяжная правда в перерожденных алабаях. Но почему с другими не заметно? Или излишне поумневшие в человеке не нуждаются...

— У меня ощущение, — сказала Женя, присаживаясь рядом и тоже принимаясь за вытаскивание из жесткой шерсти Казачки мусора, — что я приложение к собаке. Он меня игнорирует.

— Неправда, — лениво возразил Стас. — Ни разу не зарычал. Но тут, реально, скорее уважение к псице. Он точно также ведет себя с Мариной.

— Это у которой их сестра?

— Еще неизвестно кто у кого хозяйка, — отпихивая Шарыча настойчиво тыкающегося в руки, заявил Стас. — Отстань.

— Я хотела с ней пообщаться, но так и не успела. Вдруг приказ...

— Ты вообще понимаешь, что здесь делаешь?

— Ну не очень сложно догадаться, — без особой радости пробурчала. — В поезде две категории людей. Специалисты по чему-то и разнообразные раздолбаи, которых спихнули от себя подальше.

— Ну ты пока ни то, ни сё.

— Непонятно на какой бутерброд мазать?

— И это тоже, — согласился Стас. — Ты к нам присмотришься, мы к тебе. Полагаю, со временем найдется занятие по душе. — А пока делом займись. По периметру прогуляйся и следы изучи.

Она посмотрела с легкой насмешкой. Любому понятно, нечего искать и незачем. Возражать не стала, ушла, позвав Казачку. Ничего, лишняя тренировка полезна, подумал Стас, отправляя следом Шарыча. Пусть проконтролирует, заодно потом ошибки разберем. Ну и пацаны здешние, явно при девушке подходить не хотят, мнутся. Наверное опять начнут расспрашивать о житье-бытье астраханских. В таких беседах информацию получают обе стороны, надо только правильно строить разговор. Уж чего-чего, а за эти годы опыта набрался по самое немогу. Вот и в дороге регулярно подходили живущие там. Люди — важнейший капитал. Чем их больше, тем область сильнее. И в чисто военном смысле, и в экономическом. Сманивание полезных специалистов и просто обычных работяг нормальное занятие для него. Не одних немцев притащил. Пара сотен крестников имеется и изредка заглядывает или проверяет как живут. Большинство довольны. Ну а меньшинство... На всех не угодишь.

Он прислушался и достаточно быстро убедился — лошадь. Естественно не сама по себе бродит. На спине восседала особа женского пола. Причем из разряда истинных взрослых. Явно далеко за тридцать, выходит в момент Перегрузки не меньше двадцати. Брюнетка со смутным ощущением чего-то восточного. Вроде и разрез глаз нормальный, однако есть нечто неуловимое во внешности. Местные охранники ее знали и подскочили с готовностью, подставляя руки помочь. Не настолько женщина дряхлая. Тем более исполнив долг отошли к бытовке по-соседству. Позволяют говорить наедине. Это было занятно. Ни про какую начальницу-женщину он прежде не слышал.

— Ты и будешь начальник с поезда? — спросила прямо.

— Сотник войска Станислав Поздняков, — представился официально, делая паузу.

— Лариса Савельева, — правильно поняв, сообщила, — жительница Юрги, — и протянула ладонь для рукопожатия, что он и сделал. Сухая и крепкая. С мозолями. Ничего странного, по нынешним временам.

— Это где-то в Кемеровской области? — вспоминая, удивился.

— Не-а, поселок у Новотроицка. Но это нормально и прежде вечно путали, удивлена, что кто-то не забыл. Бывал?

— Только карта, а сегодня она, — Стас развел руками.

— А, ерунда. Ты лучше скажи, как Коркина поживает?

— Кто?

— Алена. Или Олена правильнее?

— И откуда, — напрягшись, потребовал с подозрением.

— Ох, — не дав закончить фразу, сказала она, непринужденно присаживаясь на валяющееся рядом колесо, — извини. Ты ж не в курсе. Здешние все знают и обычно воспринимают как должное. Я шаманка.

— Общение с духами, верхний и нижний мир? — зло переспросил. — А где бубен?

— К сожалению, — очень спокойно сказала она, — это не смешно. В принципе можно и без стука, но им создают определенный ритм. Проще входить в транс. Я не лечу болезнь, а привожу пациента в соответствие с его природой. Начинаю с трав и только в немногих случаях иду на вмешательство при помощи духов.

Стас издевательски хмыкнул, энергично кивая.

— Когда случилась Катастрофа, — сказала она терпеливо, закуривая, — я пела в ресторане. — Ну ты должен помнить, не маленький, как это было.

Вряд ли это был какой-то намек. Просто по возрасту застал прежнюю жизнь и имел о ней представление. Нынешние уже многих элементарных вещей не понимали. Даже фильмы не все доходили. Уж больно много разнообразных бытовых мелочей, не встречающихся в новом мире. Военные вполне нормально шли с ковбойскими. Какое-нибудь 'Белое солнце пустыни' с исчезнувшим государством и бандитской шайкой очень соответствовало происходящему у Каспия или на другой стороне Волги. Калмыки выжили практически все тамошние общины. Большинство ушло в область и Волгоград. Регулярные налеты с грабежами мало кому приятны.

— Вобщем к этому, — неопределенно покрутила рукой, стряхивая пепел самокрутки, — экстрасенсам, гипнотизерам и потомственным лекарям-шарлатанам из газет никакого отношения не имела. Была, правда по семейной легенде прабабка не то из бурятов, не то теленгитов, но я ее в жизни не видела. Пила, гуляла, о высоком не размышляла и никому не молилась помимо толстого кошелька. А потом грохнуло. Я нескольких малолеток подобрала. Детей сроду не хотела, но не бросать же несмышленышей. Начали обустраиваться в обычном стиле: хомячить запасы и вдруг они болеть стали.

Это тоже нормально. Ничего удивительного, когда отсутствуют санитария, трупы повсеместно отравляют воду и почву. Не вспоминая уже про многочисленные аварии на вроде стоящих заводах. Прохудится бак или загорятся пары и пожаром может накрыть всю округу. Особенно опасно было химическое производство. Иногда целые поселки вымирали, а другие к себе не пускали, стреляя на месте. Карантин, своего рода. Их пронесло по краю. Всерьез ни эпидемий, ни бедствий не случилось. Совсем не обошлось, но вспышки тифа и холеры вовремя задавили, еще старые лекарства имелись. Да и следили за гигиеной всерьез.

— До сих пор не знаю, что это было. На сыпняк похоже. Еще и заражались друг от друга. Знаешь, как лечат в таких случаях? Разбегаются в лучшем случае. А чаще дверь подпирают снаружи и дом запаливают. Чтоб дальше не пошло. Сидела над очередным свалившимся в лихорадке пацаном, третьи сутки не спала, почти не ела. В голове легкость и все плывет, на ходу носом клюешь. И пробило меня вдруг. Пришла та самая прабабка-покойница и подробно изложила чего делать. Потом говорили: сидела с открытыми глазами будто мертвая. Короче я своих малолеток вылечила. При помощи бубна, — в голосе была ирония, — из ведра. А потом начала сознательно ловить нужное состояние и общаться с духами. Да-да! — сказала ядовито, — представляю, как звучит для иных. Кстати, — произнесла задумчиво, — а что у тебя под рубахой? Покажи.

Стас поколебался, но тайны в том не было. Извлек наружу, расстегнув пуговицы.

— Господи, — сказала она потрясенно, наклоняясь вперед, но не трогая, — вы б еще дырку просверлили для цепочки.

На самом деле монету не уродовали. Заделали в алюминиевую оправу аккуратно. Алена подарила на память. Сказала: 'носи не снимая, неудача обойдет стороной'. Он в эти глупости не верил, но таскал постоянно, тем более весила всего ничего и быстро перестаешь замечать. Просто в последние годы ему ничего другого не дарили. И так можно что угодно найти, было бы желание, от оружия до дома. Ну, не считая бутылки качественного пойла на праздник или еще чего подобного.

— Ты хоть знаешь, что это?

— Царский пятирублёвок золотой, и что?

— 1907г. Их в мире всего десяток. Тысяч двести долларов можно было легко получить.

— Года три назад мы в Волгоградском банке евриками и прочим тугриками костер поддерживали. Грелись. И что?

— Редкость, — как-то беспомощно сказала она. — Как картина в музее.

— Тебе рассказать сколько их сгнило или сама догадаешься?

— Я как раз собираю, до чего дотянуться могла. Может хоть нечто для будущего сохранится. Сейчас не нужно, со временем потребуется. Ладно, пустое. Что хотела — увидела. Висит у тебя нечто на золоте. Не понимаю, как прицеплено и для чего, но не вредное. Не вздумай кому отдавать. Вот им может поплохеть.

Так, подумал Стас, заправляя монету назад. Придется все ж выяснять отношения и разбираться.

— Я, кстати, — помолчав, сказала женщина, — науку не отвергаю и трезво оцениваю свои возможности. Не способна помочь от всего на свете и каждому. И не пытаюсь. Но кое-что могу. Например, в трансе полный набор выдаю какие растения использовать при каких заболеваниях. Когда собирать, дозу и всё такое. Уж точно не подсознание работает. Я и названий таких никогда не слышала. Ну городской человек, в деревне даже не бывала, не то чтоб на болота ходить за травками в определенный час. Захочешь, — давя окурок, сказала, — уточнишь у других. И ученики теперь есть. У кого лучше выходит, у кого хуже, но помогают людям. Больнички то у нас не имеется приличной, так что даже когда воюют вокруг, нас не трогают. Лекари всем нужны. Заодно и посредником приглашают, в качестве незаинтересованного лица на спорах.

Вот и объяснение поведения сопровождающих. И почему из другой общины пропустили. Кстати его доблестные специалисты вынырнули из недр ангара и нетерпеливо топчутся в ожидании. Местные им чего-то объяснили, вот и не лезут поперек старших.

— Ну а Алена причем? — по-прежнему подозрительно уточнил Стас.

— Я учеников своих слышу, когда одновременно входим в определенное состояние. Он может быть рядом или за много километров. Иногда совет спрашивают или консультацию. Не хуже радио работает. Но это с моими подопечными, понимаешь? Мы с ними на одной волне. А пару лет назад наткнулась на постороннюю. Энергетика какая-то сумасшедшая, — сказала мечтательно, — предприимчивость жизненная, смекалка, выносливость, легкая бесшабашность и тяжкий груз ответственности. Практически все у нас одинаковое, может поэтому и получилось — родственная душа. С мелкотой частенько открыто не поговоришь, они во мне наставницу видят. Существо высшего порядка. А с Аленой и потрепаться можно за жизнь. Так что кое-что о тебе знаю, — она насмешливо улыбнулась, — младший сотник Станислав. Только пол года на связь не выходит. Я уж заподозрила чего плохое. То ли я совсем куку, сама с собой разговариваю, то ли случилось чего. И тут слышу от здешних знакомое имя! Аж обалдела.

— Три месяца назад все было нормально, — ответил, переварив объяснение, а заодно и раздражение, ничем таким Алена с ним не делилась. То есть, в принципе не обязана, но он то ничего по-настоящему важного от глав общины Камызяка не скрывал. А они вот так. Это ж золотое дно, такие шаманы. Не связь, хотя она и важна. Рецепты и лекарственные травы. Наверняка существует некий сборник и неплохо бы выцыганить. Если не врет, тоже товар выгодный. А зачем лгать, если проверяется элементарно? — Я навещал и она была здорова.

Интересно, про Олю тоже в курсе? А конкретно? Спросить?

— Но у нас есть возможность поговорить. Не напрямую, через Астрахань.

На самом деле Гена с Алиной, загребшие под себя всю дальнюю связь и компьютеры по-прежнему сидят на базе, но это не важно.

— Если хочешь, передам сообщения для нее по настоящей рации. Максимум пару дней займет, мы еще на станции будем.

— Очень хочу.

— Ну тогда пиши. Передадим.

— Ты тоже что-то добиваешься взамен? — спросила спокойно, влет раскусив.

— Да ладно, даже любопытно что ответит. Хотя, — спохватился, — аж две вещи. Посмотреть на настоящее камлание и прихватить с собой ученика.

— Или ученицу.

— Мне без разницы, — искренне ответил Стас. — У нас равноправие. Куча начальниц женского пола, включая медицину.

Обычно наставники были одного пола с 'племянниками', но далеко не обязательно. Прежняя система прижилась. Инструкции и опыт лучше передавать на практике. Да и удобнее. У многих выливалось в некое подобие семей. Таким потом с собственными детьми легче, на практике познали. И знания сохраняются.

— Я людьми не торгую. Они вольные. Захотят — поедут. Откажутся — заставлять не стану. Может проще, — задумчиво сказала шаманка, — посмотрю кто из ваших подходящий. Не всякий сумеет правильно медитировать.

— Идет, — быстро сказал Стас, отметив слово совсем не из того лексикона. — Только по моим прикидкам поездка месяцев пять-шесть займет. Хватит времени на обучение?

— Конечно нет! — фыркнула. — До самостоятельного уровня без присмотра опытного профессионала года два требуется. Но вы ж не в последний раз в Орск. Вон, — показала, — ребята явно не прочь чего забрать.

И поди разбери, натурально нечто видит или чистая догадка. Не приперлись ведь погулять на склады от нечего делать.

— Ну? — спросил Стас, когда она отошла.

— Есть командир! — возбуждено воскликнул Егор Остроухов. Как и многие другие он был из 'племяшей'. Начинал под опекой Славы. Неизвестно сегодня кто из них лучше в технике разбирается. По крайней мере именно он налаживал изготовление сельскохозяйственных машин с нуля. Конечно не комбайнов, но разнообразные сеялки, жатки, плуги, косилки и многое другое. Поля до сих пор были общие, но многие имели и собственные участки, где хватало конной тяги или мотоблока. Спрос на его продукцию был достаточно велик.

— Здесь не просто склад техники, — поддержал второй.

Тимура он знал гораздо хуже. Из бывших соседей и постоянно ошивался в депо. Видать не самый глупый, раз назначили заместителем по технической части бронепоезда в целом.

— Инженерная. В идеальном состоянии. Машины в глубине ангара никто не трогал. Передвижные буровые установки!

Стас невольно одобряюще кивнул. Для ферм требовалась вода, с водопроводом было плохо и колодцы не везде. Таскать на приличный скотный двор наломаешься. А насос требовал горючего, которое уходило зря. Проще собственную скважину или пробурить до водяного слоя. К сожалению, таких на всю область нашли пока две и они постоянно в работе. Было, естественно, больше, однако поздно спохватились.

— Машины ТДА...

— Чего?

— Термо-дезинфекционная. Ну вшей уничтожать и баню на ходу устраивать.

Тоже удачно. В поле иногда нормально помыться невозможно. В эшелоне есть горячая вода и возможность, а где-то в степи и топить нечем. Совсем не от любви к вони кочевники частенько не мылись.

— Мобильные дизельные электростанции, передвижные ремонтные мастерские. Мы такие сами делали, а здесь в уже готовом комплекте. Кран, станки сверлильный, токарный, сварочный аппарат, инструменты...

— Не надо все подробно перечислять, — прервал радость Стас.

— Тягачи на основе шасси бронетранспортера, автоцистерны, передвижные хлебокомбинаты, полевые госпитали с оборудованием, станции очистки и опреснения воды, типография...

— А это зачем?

— Да кто ж его знает! Военные! Никакой систематизации на складе — как бросили, так и лежит. Еще и запчасти в огромном количестве буквально грудами. Почти все в очень приличном состоянии, но логику интендантов не понять. Наряду с инженерными разведывательными машинами, имеющими оборудование для определения химического, биологического и ядерного заражения гидролокаторы, тягачи, мостостроительные установки и понтонные парки...

— Стоп! А вы разберетесь? Там куча всяких машин.

И это только один из огромных ангаров. Масса полезнейшего добра. Уже это оправдывает поход.

— Нам давно не двенадцать, — покровительственно поставил в известность Егор. И в этом, безусловно, абсолютно прав. Им уже почти тридцать девять на двоих. В старые времена, в лучшем случае, студенты. А у этих несколько лет реального опыта в суровых условиях. Если уж угодили в эшелон можно доверить любую машину. Разберут и исправят, причем наличие после сборки лишних деталей ничуть не помешает ей в дальнейшем нормально работать. Максимальное упрощение, вот девиз современных механиков. — Ничего ужасного в военной технике нет в принципе. На идиотов рассчитана. Потребует какого-то времени изучение, но гораздо проще, чем ладить настоящий мост.

— Ладно, — прервал Стас гимн великим познаниям. — Чтоб запросить штаб о дополнительном эшелоне и горючке на обмен надо иметь нечто конкретное в руках. Для начала четко определяете нужную нам технику. Можете вообще составить полный список, потом от лишнего избавимся. То есть пройдете по всем складам. Любые неполадки и проблемы указать. Для будущего сбивания цен сгодится.

— Это не один день займет!

— Значит здесь после отбытия поезда останется несколько человек. Займутся подготовкой и техническим обслуживанием подходящих машин.

— Кто? — спросили одновременно.

— Сами решайте. Вам уже не двенадцать, — подколол. — Дорога до Иркутска по прежним нормам 19 дней. На опыте и в три раза больше выйдет, плюс остановки и встречи с тамошними общинами. Боюсь нашей солярки с такими темпами точно не хватит на дорогу. Значит должны пригнать сюда на обратный путь и здешним на обмен. Ну подробности и даты по рации обсудим. А вы приступайте к полному обследованию и составлению списка. Задача ясна?

— Так точно, — бодро ответили хором.

— Вопросы имеются? Ну и замечательно. Вперед! — показал на ангары, вытянув руку жестом Ленина. — Время не ждет. Нас послали не прохлаждаться.

Глава 7. Объезд.

У одного из нескольких весело горящих костров, разведенного у штабного вагона собралась немалая компания. Практически все ученики из штабного вагона и их друзья. У любого профессионала имелись помощники из молодых, обучавшиеся на практике. Хотя при случае любого из них могли подрядить на помощь не по специальности, особенно когда приходилось восстанавливать пути и требовалось срочно копать или носить, в целом на черную работу их не так часто припахивали. Зато приходилось дежурить в пищеблоке и на боевых постах. У каждого по тревоге имелось закрепленное за ним место. Девочка, обучающаяся на врачиху мастерски обращалась с 23мм установкой, а пацан-связист, подчиненный Сеиды, не только со знанием дела рассуждал о дизелях, но и реально их умел чинить.

Практически каждого прогоняли через разнообразные курсы от первой помощи до вождения под лозунгом 'не всем нравится воевать, но заменить товарища при необходимости обязан'. Было даже специальное учебное заведение, где находились многочисленные тренажеры на любой вкус. От вождения грузовиков и танков-БТР, до управления самолетами-вертолетами. Оказывается и такое в прежние времена существовало. Невольно позавидуешь.

Благодаря наличию электроэнергии и незнакомой ей, но крайне важной специалистки по компьютерам Алине, все это не просто работало, но и реально приносило пользу. Говорят, есть и тренажеры железнодорожной техники, а также разной специализированной, но это уж видеть не приходилось. Специально для нее экскурсий не устраивали, а об имитаторах ей Вера рассказала.

Женя подозревала, что в будущем ей тоже предстоит изрядно поучиться, прежде чем допустят хотя бы гайки крутить на самолетах. Тем более летать... Ну и плевать. Для исполнения мечты приходится потрудиться. А ради спокойной жизни послужить. Какие, в конце концов, у нее годы. Вся жизнь впереди!

А пока дорога выходила достаточно однообразная и в некотором роде скучная. Поезд не торопясь полз вперед, постоянно замирая из-за ремонта путей и вместо минимальных семи дней от Орска до Омска они прошкандыбали срок в три раза больше запланированного. И не в нападениях дело. Как раз этого и не случалось. Напротив, их встречали почти всегда с радостью и готовы были расшибиться в лепешку. Правда Челябинск объехали с юга, но не из боязни, хотя там была сильная группировка, а по более сохранившимся путям. Для старших приход эшелона означал некую цивилизацию и возвращение транспортной связности территорий. Теперь можно было нормально обмениваться чем-то полезным, узнавать новости, а не как обычно от случая к случаю. Для выросших после Перезагрузки появление немалого состава огромный праздник и чудо.

Редко где были на ходу сложные машины. То есть Поволжье, северный Кавказ и прочие Тюмени остались позади вместе с тамошней нефтью и переработкой. Соответственно и ездили в основном на гужевом транспорте. Естественно лошадь, а их до Перезагрузки не так много имелось, стоила гораздо дороже любого грузовика. В Иркутской области имелись в прежние времена свои месторождения, однако с ней связь практически отсутствовала. Мосты через Иртыш повсеместно взорвали много раньше. Толком никто не знал кто и когда этим занимался, но о причинах все в курсе. На той стороне реки начались уже после гибели человечества среди уцелевших какие-то странные болезни. Вымирали целыми общинами и разбегавшиеся разносили заразу повсюду. Здешние жители сознательно себя отрезали от другого берега. Правда городские почти целиком все равно вымерли. Полное запустение во многих местах, в отличие от более западных районов.

Это не означало, что вообще перебраться нельзя было. По реке ходили всевозможные баркасы и лодки. Но даже если кто и высаживался, об этом помалкивал. Страх перед смертью до сих пор мешал нормально мыслить. Пойманных на горячем или принесших нечто оттуда могли не просто убить, а сжечь вместе с семьей. И не зря. Судя по рассказам, совершенно здоровые люди умирали внезапно в течение пары суток. Тогда еще были всевозможные лекарства, но не помогало ничего. Начиналось как обычная простуда с чихания и кашля, заканчивалось заражением буквально любого постоявшего рядом. Может хорошо знакомый вирус гриппа изменился, не даром в прежние времена болтали про разнообразные птичьи и свиные атипичные, а может из каких военных лабораторий вышло без присмотра. Скорее всего, болезнь была не одна. Уж больно разные признаки называли.

— Идет! — сказал, подняв голову на характерные звуки винта вертолета Кирилл. Это, как раз и был связист.

— Нам пофиг, — равнодушно заявила Светка-врачиха, поворачивая привычным движением вертел. Вчера их группа набила достаточно сайгаков, чтоб устроить лично для себя барбекю. — Кажется готово.

Стоило эшелону остановиться в очередной раз для починки насыпи или замены рельсов и несколько групп уходило в разные стороны для разведки. Кроме всего прочего они искали живность. Холодильники давно опустели и свежее мясо принималось на ура. Поскольку человек даже возле бывшего Транссиба встречался не часто во многих местах звери расплодились до безобразия. А в степях южнее вообще полно разнообразных травоядных. Людей они боятся, но против хорошей винтовки быстрый бег еще никому не помогал. Так что Женя регулярно ходила в составе охотничьей партии, заодно постигая мудрость обучения на примере Шарыча.

Даже если Стас был занят, он отправлял своего основного помощника с ними. И это было очень полезно. Умение убивать еще не означало знание степи. Прежде они все ж жили в не таких местах. Поэтому новую для себя науку выживания на открытых пространствах принимала с благодарностью и даже не обижалась не то что на Стаса, принимающегося по поводу и без повода воспитывать, но и на его пса, регулярно демонстрирующего взгляд свыше. Это сложно объяснить, тем не менее она частенько чувствовала по его поведению. А пока, она с удивлением обнаружила, что тот сам постоянно мышкует и Казачку тому же научил. Не ловит какого сайгака, а вроде бы мелочь. При этом во время степных вылазок сыт без человека и доволен.

— Может нашли переправу, — без особого интереса сказал Шурик, отрезая здоровый шмат мяса и передавая его соседу, подставившему под горячее лепешку. Начиналась дележка.

Шурика в бронепоезд взяли в Орске в качестве шамана. Ни по виду, ни по поведению четырнадцатилетний щуплый парнишка ничем не выделялся. Великую мудрость не изображал, щеки беспричинно не надувал. Зачем он был нужен не особо понимали, но начальник привел — его компетенция. А в целом нормальный кадр. Того же сайгака разделал за милую душу, вполне профессионально и стрелял неплохо.

— И что дальше? Эшелону дороги нет.

— Может оно и к лучшему, — внезапно выдал Рустам. Он редко вообще говорил, но если уж произносил нечто, остальные прислушивались.

— Это почему? — удивилась Женя, получая свой кусок и готовясь есть с вареной вчера картошкой, выкопанной на очередной остановке на бывшем поле. Сама по себе росла, пусть и заметно измельчала. Правильно было бы, конечно, запечь на углях, но ни у кого не имелось сил дожидаться пока костер прогорит.

Вертолет сел на площадке и к нему направилось несколько человек, включая Стаса и старшего по поезду Вареникова. Этого в их компании крупно не любили. Тот обожал найти работу во время движения для пойманного в коридоре, даже если тот направлялся в туалет. Вагон изнутри блистал чистотой. Хорошо хоть снаружи не заставлял регулярно мыть. На стоянках, при возможности, регулярно вагоны поливали из брандспойта.

— Ехать надо было с самого начала на грузовиках, — угощая Безухого, сказал его проводник Сергей. Ухо у овчара имелось, однако разорванное неизвестно в какой драке. Вообще в эшелоне были два служебных пса помимо их алабаев. Сергей тоже числится учеником и хотя приписан к наставнику, давно работает один. Его подопечный тренирован на охоту на людей и поиск взрывчатки. — Быстрее и не привязаны к железке.

— И ведь с самого начала к этому были готовы, — поддержал его приятель Шариф. Этот числился техником-механиком на все руки. И не смотря на теоретическую принадлежность к мусульманству оба они намаз не делали ни разу. По крайней мере Женя не видела. Среди прежних соседей такое было немыслимо. — Не зря на платформах БТРы и грузовики.

— Зачем нам вообще дальше пилить, — пробурчал Кирилл. — На обратную дорогу не хватит горючки. Посмотрели, наладили знакомства, расчистили железку для будущих поездок и давайте уже валить домой. Надоело.

— Сами говорите, — возразила Светка, — заранее машины тащили. Есть у нашего начальства какая-то цель впереди. И наверняка Атаман еще до отхода приказ отдал.

— Зачем вообще пошли на восток? — неизвестно у кого потребовал Олег. Он в компании был самый старший, уже за восемнадцать и сам имел ученика-'племянника', сидевшего рядом. Рамиль был помешан на оружие и на пару они могли починить даже баллистическую ракету. — Я б еще понял в Москву проложить постоянный маршрут.

— И что им нужно? — спросил Шурик.

Все дружно уставились на Женю.

— Меня в известность не поставили, — сообщила с сарказмом. — Я вообще новенькая и командиры регулярно забывают докладывать.

— А вопрос-то правильный, — сказала невнятно Светка, жуя. — Что-то очень интересное просто обязано иметься в том Иркутске. Есть идеи?

— Ядреная бомба!

— Космический корабль!

— Байкальского омуля для гурманов-офицеров!

— Китайских рабов на железку!

— Президента российской федерации обнаружили, будем вручать скипетр!

— Золотой запас страны.

— Инопланетян! — они веселились всерьез.

— А вот последнее, — с расстановкой заявил Рустам, — далеко не самый глупый вариант.

— Ты шутишь, — неуверенно сказала Светка.

— Вполне возможный вариант, — припечатал Рустам.

— В смысле?

— Если действительно уничтожение людей пришло из космоса, кто сказал, что за ним не стоят разумные существа?

Говорить об этом, в принципе, не любили. Большинство уцелевших не имело представления о причинах массовой гибели и в глубине души боялись повторения. Казаки имели свою общеупотребительную идею, но никакой гарантии в ее правдивости. Даже если некое излучение существовало, почему его не мог наслать Господь? Не зря пышно расцвели самодеятельные секты и появилась масса не имеющих представления о прежних религиозных правилах и обычаях, называющие себя истинно верующими. Как Женя поняла из разговора с Мартой, а потом осторожно уточнила, Шехтель не зря предупреждал о приносящих жертвы и подробно расспрашивал о их вере. Лютеранами, скорее всего, были исключительно по названию. Генрих сам толком ничего не знал и не пытался насильно вбивать в головы тезисы давно умершего пастора. Разве основные понятия. А заповеди божьи для любого народа универсальны.

— Захват Земли? Ну и где они болтались все эти годы?

— Может летели с родной планеты. Или давно сидят где-то в Африке или Азии.

— Как-то медленно они оккупируют, — пробурчал Кирилл.

— Я знаю ровно столько, сколько и вы. Но зато в курсе, что Алина имела связь со спутниками. И до сих пор, уверен, некоторые обязаны работать и летать. Что-то в штабе должны знать об обстановке в мире. И погнали нас в дальнюю разведку не без причины.

— Вряд ли скрывали бы такие вещи, — усомнилась Светка. — Я не про Алину, а чужаков.

— Зато хоть понятно, — внезапно сказал Олег, — какого черта Ваньку с его 'дядькой' с собой прихватили, — он показал на одного из сидящих у костра. — В эшелоне ни одного коня или коровы, а мы двух ветеринаров везем. Кому и общаться с инопланетным разумом, как не профессионалам!

Все дружно грохнули смехом, невольно спуская напряжение.

Грязный до самого верха, не смотря на сухую жаркую погоду, 'Урал' в очередной раз подбросило на ухабе, заставив Стаса щелкнуть зубами. Он покосился на шофера и промолчал. Парень неплохо водит и проделал это не специально. Нет смысла выплескивать на него раздражение. Конечно командиру положен собственный внедорожник, но они не катаются, а едут по конкретному делу. Гораздо выгоднее иметь за спиной пару тонн вещей, горючки и боеприпасов с продуктами, чем на порядок меньше груза в каком замечательном уазике.

Остатки асфальта сиротливо мелькали на разбитой вдрызг дороге, напоминая об исчезнувшей цивилизации. Вроде не так давно все случилось, но яма на яме, а в трещинах выросли не только трава, но и деревья, доламывая остатки покрытия. Надо сказать, попадались места и похуже. Пойдут дожди, вообще можно засесть прочно в грязи. А этим всерьез пахнет. Никто не ожидал, что поход затянется настолько. А ведь они все еще не доехали и обратно пилить достаточно долго.

Ко всему пришлось сделать немалый крюк, километров в триста, пока нашли сохранившийся мост, благо вертолет не зря тащили и точно знали куда двигаться. Может быть имело смысл построить паром, но это бы точно заняло больше суток. И так намотали много дополнительных часов, тратя баки. Казалось бы, что такое? Часов шесть туда и столько же обратно. С отдыхом сутки. Да вот гонять на хорошей скорости по современным автострадам не очень удачная идея. Не только дорожный трест отсутствует, но то речка разлилась, превращая путь в болото и приходится искать объезд, то прямо впереди обнаруживается табличка с надписью 'Мины'. И явно когда-то копали, хотя и давно. Это еще опаснее, все заросло и не разобрать где. Может и вовсе ничего нет, а пугают, да есть ли смысл рисковать и переться через опасную территорию? Проще объехать. Наверное этого местные и добивались, а у них в результате очередная потеря времени.

А это означает возврат, поскольку через густой лес не двинешь и поиск новой трассы по старой карте. К счастью, хоть это имелось в виде 'Автомобильные дороги России'. Указатели разве проржавели и частично исчезли. Лет через двадцать уже труха от них останется, как от много иного. В высотные здания уже заходить опасно. На голову может свалиться что угодно, включая лифт. И ерунда, в шахте находится. При падении срабатывает не хуже бомбы, а в подвалах вода с комарами и неизвестно какой дополнительной гадостью. Очистные сооружения и канализация после отключения электричества залили все вокруг себя, а трубы нередко полопались, добавляя хаоса в зданиях. Снаружи вроде все нормально — внутри насквозь прогнило и наступив на такой участок можно провалиться сквозь пол запросто.

Шарыч вздохнул, глядя блестящими глазами на тянущиеся сбоку деревья. Он сейчас не следит за обстановкой, просто отдыхает. Шум двигателя и вонь от железа с бензином способны помешать самому тонкому слуху и нюху, а скорость к тому же не дает сосредоточиться. Впрочем, он любил кататься, высовывая морду в открытое окно, а бронированный 'Урал' для него почти дом. Немалый срок они провели в совместных поездках на нескольких однотипных экземплярах, пока Стас не перевелся на восточную границу. Там чаще нужно быть незаметным и лошади в этом отношении удобнее. Да и бензин с соляркой не просят, обходятся сеном и ячменем с овсом, которых полно на любой ферме. Обязательное выращивание нескольких культур даже если они хозяину не требовались, входило в общую программу и поддерживалось искусственно поставками той же горючки для сельской техники. Часть потребностей покрывались централизовано с прицелом на будущее. Иногда лошади даже выгоднее, проще пробраться по пересеченной территории и не привязан к дорогам.

Он сам не заметил, как задремал и вместо раздолбанной дороги внезапно очутился на теплом песке у Каспия. В безветренной синеве неба медленно ползли белые кудрявые облака, несколько девчонок чинили сети неподалеку у сарая-коптильни. По соседству суетились люди, обмазывая смолой днища нескольких двухтонных баркасов. На железной треноге висел чугунный котел, где булькало черное вонючее варево. В море предпочитали ходить на таких. Серьезные сейнера водить никто не умел, а мелкие невыгодно гонять, тратя горючее. Это как раз подходящий во всех отношениях размер, где трое-четверо могли справиться. При необходимости ходит под парусом, на веслах и с подвесным мотором.

Последний запускали редко, слишком дорогое удовольствие. Свои запасы горючего давно исчерпаны. Область подарков не делала, требуя нечто взамен. И чаще всего службы. А какой смысл терять своих людей неизвестно где и за что? Другое дело общая угроза. А в поселке целая флотилия баркасов имелась. Причем в чем смысл ходить в море сначала до Стаса не очень доходило. Рыбы хватало и в реках.

До Перезагрузки с 20 апреля по 20 июня в области запрещалось ловить рыбу везде, кроме населенных пунктов. Теперь Рыбнадзор отсутствовал, однако продавать икру особо некому, да и в районе едоков заметно поубавилось. Зато количество идущих на нерест особей с течением лет увеличилось в разы. Вода буквально кипела в низовьях от прущих поперек течения. Не фигурально, а буквально, можно было ловить прямо руками, не утруждаясь. Заготовки шли повсеместно и никто аж до самого Волгограда не смог бы пожаловаться на недостаток сушенной, вяленой, жареной, вареной, соленной и свежей рыбы круглый год. Но человек такая странная скотина, если у него навалом воблы с сельдью, он захочет сазана или севрюгу. А особенно ценится осетр или белуга.

В 19 веке неоднократно удавалось ловить длиной в несколько метров и весом за тонну. В 21м такие больше не попадались, но здешние рыбаки умудрялись вытаскивать в сотню и свыше килограмм. А в перспективе вероятен и дальнейший рост. Некому стало всерьез выбивать популяцию. Если, конечно, по течению реки не придет очередная химическая гадость, отравив все море. Иногда такое случается. Ну а пока местные жители неплохой бизнес на этом организовали. Балык и икру меняют на необходимое. Ну и морскую рыбу тоже неплохо берут. А вот тюленей не трогают, сохраняя на будущее.

— Ну и что? — спросила Алена, не глядя в глаза. — Мало ли что ребенок ляпнет.

— Ты меня, правда, за идиота держишь? — потребовал Стас, глядя на увлеченно копающуюся в мокром песке у кромки воды лопаткой девочку.

Она строила нечто вроде замка, старательно выкладывая стены и поглядывая на его грубые рисунки. Сначала он изображал вообще пальцем, потом использовал кончик ножа. На картинках в книжках, безусловно, много красивее. Но общее представление о старинном замке дает и его сомнительное творчество. Еще и постарался в динамике изобразить. От простого деревянного укрепления до классической формы с донжоном в центре и барбаканом с бастионами. Оборонительные сооружения пришлось в свое время всерьез штудировать в целях защиты поселков от налетов.

Иногда у Оли возникали достаточно странные вопросы, абсолютно не подходящие для ее возраста. Уже давно не удивляло, как и самостоятельное обучение чтению в четыре года. С тех пор она проглотила множество книг, большинство из которых абсолютно не для малолеток. И самое главное, реально понимала написанное. Или просила объяснить неясное. Он в таких случаях старался не отмахиваться, а нормально рассказывать. Опыта в общении с детьми немного и все ж хватает соображалки уловить, насколько интересы не соответствуют возрасту. Даже в теперешней обстановке.

— От меня-то чего добиваешься? — грустно спросила девушка.

Стас и сегодня не очень понимал каким образом они оказались вместе в постели. То есть девчонка она была симпатичная, но здесь сработало его вечное проклятие. Бабы выбирали, а не он. Его обычно не особо спрашивали. С одной стороны удобно, тем более замуж обычно не просятся, с другой вечные проблемы. Особенно когда не сидишь на базе постоянно. Приезжаешь из очередной разведки, а место прочно занято. Сам, типа, виноват. Нечего оставлять.

Сблизились потому что они оказались ближе прочих по возрасту? Так имелись и другие, даже в Камызяке. Не слишком много, но парочка взрослых мужиков прибились к здешней группе. Конечно у них свои девки, но вряд ли бы отказали старшей в поселке. Она ведь не замуж стремилась. Так, иногда приятно провести ночку. И с ребенком вышло случайно. Никто его не планировал, в этом Стас более чем уверен. Некоторые вещи не скроешь при регулярном общении и была всерьез недовольно беременностью. Мешало ей пузо носиться и пинать своих работничков. В первые годы не каждый был готов рвать жилы на поле или в баркасе. Хватало продуктов, буквально валяющихся под ногами. Не только консервы, но и мука с сахаром и крупами хранится долго.

Алена взвалила на себя обязанность сохранить людей и тянула ее упорно не первый год наперекор всему: болезням, разочарованиям, гибели товарищей, постоянной нехватке неких ресурсов и необходимости заставлять остальных следовать проложенным ей курсом. Община не только выжила и укрепилась, но превратилась в хорошо живущую по современным меркам. Со своей плотиной на речке, дающей дармовую энергию, широкой торговлей и рыбацкой артелью, снабжающей Астрахань и область морской рыбой.

'Косу твою не заплетут', — запели девки возле сетей, продолжая нечто чинить, — 'тебя за любого не отдадут...'

Оля повернула голову, прислушиваясь. Откуда-то всплывали новые или старые, но прежде не звучащие песни. Уж точно не из прежнего репертуара, хотя радио с базы постоянно звучало на определенной волне и его внимательно слушали. Кроме музыки передавали новости, включая известия о днях рождениях, смертях, преступлениях, избраниях и назначениях в сотнях, а также прочие крайне волнительные вещи. Было даже несколько тематических передач о сельском хозяйстве, окружающем мире и просто познавательных. Далеко не везде имелись нормальные школы и своего рода воспитание проводилось. А вот политику дикторы не обсуждали.

'Он увезет тебя с собой...'

Может, как раз в этом, все дело. Стас был не местный и по уровню достаточно авторитетный для мелких групп. С ним была возможность поговорить не только о хозяйстве, но и о наболевшем. Он ведь не только бегал с проверками и мародеркой, но и реально старался наладить связи разрозненных выживших общин и групп. Кого перетаскивал в более обжитые районы, кому налаживал снабжение и поставки необходимого, той же соли или патронов.

Они в нем нуждались, он в них постольку-поскольку. При желании мог и устроить черную жизнь, что однажды случилось в Михайловке. Не стоило им тащить открыто чужое, к этому времени уже все было поделено и до самого Каспия простиралась власть Войска. Реально здешние существовали автономно и всего пару раз и проявлялась, когда начинались серьезные терки с Волгоградскими 'синими' и пришлось показать силу калмыкам. Тогда все дали бойцов. Любого касались возможные неприятности и сохранность угодий от тех же кочевников. Низовья Волги и Ахтубы, северный берег Каспия прочно входил в казачьи владения и за землю они готовы были воевать. Посты до сих пор, регулярно сменяясь, присутствуют на том берегу.

— Она, действительно, предсказывает? — понизив голос, спросил Стас. Пару раз ему намекали здешние, но так мутно, что прежде не дошло. А сейчас картинка сложилась.

— Вот когда появится у тебя пятеро детей, — ядовито ответила Алена, — будешь знать точно.

Натурально ошарашила Оля. Слушала про крепости, потом без перехода и каких-то признаков взяла и выдала:

— Не беспокойся, папа, все впереди. Воспитание пятерых детей не шутки — научишься. Жена удачная, но ты нас не забывай.

Причем сказано было совсем не детским тоном и голосом.

— Чего? — растерявшись, переспросил.

И получил в ответ недоумевающий взгляд и пожатие плеч. А потом она отвернулась и стала молча ковыряться в песке. Он только и сумел вылупиться на Алену. К счастью та сидела рядом и не понадобилось объясняться. Да только идти на откровенность, похоже, не собиралась.

— И часто такое происходит? — потребовал у матери вполголоса.

— Не очень, — неохотно ответила Алена после паузы тоже тихо. — Никаких припадков, эпилепсий и прочих проявлений. Все прекрасно помнит и ей самой это не нравится. Не может объяснить откуда берется. Вдруг, спонтанно случается. Я уж по-всякому пробовала искать причину: звуки, запахи, еда, стресс... Не получается нащупать спуск.

— Может врачам показать надо, помнишь у Кинга про Мертвую зону? Или не читала? — спохватился. У слепых вообще то был специальный шрифт для печатных текстов и аудио-книги достаточно распространены прежде, но он не в курсе ассортимента. К тому же вряд ли она сейчас ужастики листает или смотрит на экране. Хватает в обычной жизни всякого, чтоб пугать себя выдумками. Он уже и забыл, когда открывал художественную книгу. Инструкции да справочники изредка. Справедливости ради и прежде не особо утруждался чтением. Школьная программа навеки отбила желание. Предпочитал фильмы смотреть, но не настолько тупой, чтоб не быть в курсе откуда сценарий взялся.

— Ты совсем что ли? — она постучала по голове костяшками пальцев, — что ваши костоправы понимают. Я точно знаю — физически нормальна и мозги на месте, никаких дурацких опухолей. Знаю, — заверила с непрошибаемой уверенностью, не пытаясь расшифровать откуда.

Уж точно томограф не завезли. В Астрахани имелся, да никто с ним обращаться не умел, а прежде не требовалось. От рака если кто и помирал, проходило незаметно на общем фоне. Хотя мало шансов на такое. Если не считать погибших в бою, заразных болезней и разнообразных травм смертность в области минимальная. Слабые и пожилые массово вымерли, а уцелевшая молодежь, по большей части, не успела обзавестись серьезными хроническими болячками.

— Да и не отдам ее даже тебе! — прозвучало обидно.

А если подумать и справедливо. Все ж отделяет от прочих и никогда не мешала встречам. Папаша из него тот еще, можно честно признать. Вечно отсутствует, постоянно в разъездах и появляется по случаю. Положа руку на сердце, их обоих устраивала ситуация. Занимались каждый своим делом и не мешали друг другу. Алена никогда не предлагала осесть в поселке. То ли догадывалась что ответит, то ли ей не нужен супруг под боком. Ребенка родила и ладно. Углубляться в это и выяснять отношения Стас элементарно боялся после предыдущих обломов. Поругаются, потом не склеить даже имеющееся.

— Ишь, чего удумал!

А может ревнует? — внезапно осенило. Уж точно жена не Алена. Вдруг ей неприятно, потому и бесится. Разговор требовалось куда-то завернуть, но тему оставить он просто так не мог.

— Но она хоть реально угадывает? Ты ж знаешь!

— Еще скажи статистику собираешь, — уже спокойнее пробурчала. — Не хватает, чтоб сюда таскаться начали за пророчествами.

— Когда я лишнее болтал?

— Ты — нет, — согласилась. — Я тогда лишнее трепанула, тоже слегка не в себе была. А ты смолчал. Никогда не спрашивала, почему?

— Его нет, а вы такого не делаете больше.

— Уверен?

— Да! — ответил резко.

— Я подозревала, что у тебя стукачки имеются.

— Может я просто точно знаю, никто не пропадает?

— Эх, Стас, было бы желание. Запилить на баркасе на чужой берег и отловить там людишек.

— Это невозможно прятать годами и не изображай злодейку из мелодрамы.

Тем более на тех лодках много всякого народу и 'барабанят' реально. Естественно причины и конкретных людей он сдавать не собирался и более того, отсутствует уверенность, что нет здесь вербованных и помимо его стараний. В штабе внимательно отслеживают периферийные поселки, особенно такие, где проживают бывшие враги. Лучше быть в курсе настроений заранее. Трофим хорошо усвоил уроки. Иные из них стоили крови, как Волгоградский. А точно выяснить про информаторов и у него не выйдет. Слишком многие учились на базе и в Астрахани, перебрались сюда позже. Никаких сомнений, про Олю уже слышали.

— Но это не спрятать, — хмуро сказала Алена, — сам видел. Рано или поздно чужие узнают.

И косвенно подтвердила, что нечто важное способна девочка предсказать. Иначе с какой стати волноваться.

— И? — нажал голосом.

— Да ничего особенного, — бросила с досадой. — Шторм предсказывала, урожай, рыбьи косяки. Так это и без видений возможно. Но вот случается кому судьбу пообещает, дважды подтвердилось. А еще десяток случаев про будущее, как у тебя. Как минимум, — хитро прищурилась, — пока пятого не заведешь о гибели можно не волноваться.

Будто помимо пули в голову других вариантов не существует, подумал Стас. Отсутствие проблем и дырок в шкуре не гарантирует. Жизнь может оказаться не слишком долгой и одновременно исключительно паршивой. Вырежут желудок или отпилят ноги после ранения и тяни оставшиеся годы в огороде, строгая детей. Ну его тьфу-тьфу через левое плечо.

— А тебе?

— А мне как раз предрекла смерть от пули, — абсолютно равнодушно сообщила.

— И так спокойно говоришь!

— Мы все умрем. И это будет не завтра. Но именно по этому поводу я к тебе и обратилась.

То-то его удивило, когда в штаб просьба пришла. Никогда прежде прямо не звала. Многие в курсе их отношений, но официальные приглашения прежде не звучали. С базой она решала хозяйственные дела и не больше.

— Полагаю, к лучшему, что своими ушами кое-что получил. Серьезнее отнесешься. Завещания у нас пока не принято писать, но ты мне должен пообещать забрать Олю, если что.

— Какую чушь говоришь, — с досадой в голос вскричал Стас. Оля обернулась от своего уже достаточно выросшего замка. Он улыбнулся, успокаивая и понизил тон. — Можно подумать так бы оставил.

— Я не в курсе как это произойдет, в смысле моя гибель и когда, но есть шанс, не ребята захотят отдавать. Знающая будущее всем нужна, понимаешь? — он невольно кивнул. — Ты будешь заботиться о ней и никому не позволишь использовать! — в голосе зазвенело железо. — Своим тоже. Атаманы, командиры — все по боку. Ее интересы важнее всего!

— Первый, первый, — захрипел динамик.

— Слушаю, — с замедлением выныривая из воспоминаний, поспешно нажал кнопку.

— На дороге завал. Это не естественный, специально баррикаду устроили.

— Не лезь вперед, сдай назад, дождись нас.

— У него РПГ! — закричал в рации испуганный голос. — На три часа!

— Назад! — зарычал Стас. Кроме шороха ничего не слышно. — Второй! Второй! Почему молчишь? Всем, всем, — нажав общую связь, скомандовал. — Нападение на разведку. Полная боевая готовность!

Глава 8. Штурм.

Они вылетели к засаде на скорости и успели заметить, как метнулись в лес от искалеченной чадящей БТР чьи-то тени. Со второго бронетраспортера ударила очередь КПВТ, буквально разорвавшая на части человека. Моментально поддержали еще несколько стрелков, но люди успели уйти в 'зеленку'. Теперь разве случайно удастся достать.

— Не стрелять! — крикнул Стас, открывая дверь затормозившего грузовика и спуская Шарыча. Тот унесся длинными прыжками, стелясь над землей. Красиво смотрится, если не знать, что вовсе не играть помчался. — Сергей, фас! — похоже он зря распоряжался, овчарка целеустремлено пробежала мимо, еще до конца фразы, за ней протопали сразу трое парней. Впереди бодро бежал проводник. — Нам живой нужен!

Сам Стас не понесся следом. Его дело руководить отрядом, а не бегать за каждым диверсантом, как бы не хотелось. Он отдал еще несколько распоряжений, организовывая оборону и чувствуя острое неудобство. В любой момент их могли обстрелять снова из леса. В колонне было две автоцистерны с соляркой. Лишиться хотя бы одной, означало как минимум ополовинить отряд для дальнейшего движения, а то и провал всей экспедиции. На дороге они беззащитны и он виноват. Непростительно расслабился от спокойной поездки, перестав требовать бдительности, регулярно доставая людей. Он прекрасно знал насколько нормальные подчиненные не любят такого поведения и сам старательно уклонялся от нотаций вышестоящих при малейшей возможно. Но есть разница ходить одному или с иметь под началом добрую сотню оболтусов, считающих себя самыми умными и крутыми. Вот и нарвались. Рано или поздно должно было случиться, а он реально виноват в случившемся.

От вяло коптящего бронетраспортера ощутимо несло из открытых люков жареным мясом. Женя представила необходимость лезть туда доставать погибших, позеленела и тихонько отошла от обменивающимися мнениями офицеров подальше. Вполне могли припахать и отправить внутрь. Она единственная не занималась делом. Остальные имели четкое место и обязанности и лишь она числилась при командире и могла болтаться просто так. Точнее ей полагалось внимать наставлениям и доблестно защищать его, однако Стас особо в ее умениях не нуждался.

Из леса между тем донесся дикий крик. Похоже догнали. Казачка потыкалась холодным носом в ладонь. Она не очень поняла случившееся. Ей тоже хотелось бегать по следу. Почему Стас не послал их в погоню Жене было ясно без слов. Мала собака пока и неопытна. Он заранее запретил любую самодеятельность без разрешения и прямого приказа. Не очень-то и хотелось, подумала, услышав очередной крик, внезапно оборвавшийся. Что делают с пленными, когда разговорить хотят, она прекрасно знала. Однажды присутствовала. Потом сутки в рот ничего взять не могла. А после казахов таскала постоянно в кармане 'лимонку'. Лучше сразу, если подстрелят, чем испытывать на себе фантазии победителей.

Из чащи с достоинством появился Шарыч, за ним приволокли человека. На удивление быстро все закончилось. Она глянула и отвернулась. Осталось неприятное ощущение нечто красного. А еще он был явно покусан, аж куски выдраны. Невольно посмотрела на Стаса, одобрительно поглаживающего своего зверюгу и нечто слушающего от поймавших беглеца. Того явно притащили на случай неких дополнительных вопросов. Наверняка прямо на месте все уже выбили. Что-то сотник потребовал, выслушал и затем прижал ствол к затылку, покорно нагнувшего голову и выстрелил в голову схваченному.

— Внимание! — сказал командир по рации. Наверняка и так слушали сейчас все, включая оставшиеся сзади заправщики и их охрану. — Тут рядом очередная секта, считающая остальных людей порождениями дьявола. Потому всех можно убивать и грабить. Собственно по этой дороге давно уже никто не ходит. Отучили. Эти, сидели скорее по привычке и обрадовались возможности выслужиться перед гуру. Идиоты недоделанные... Полагаю, мы не можем проехать дальше просто так. Кроме необходимости избавиться от угрозы, нам ведь еще назад ехать. Короче, по любому положено спросить за кровь. Дело к вечеру, они должны собраться на молитву. А теперь слушай команду...

— Так нельзя, — сказала тихо Женя, когда офицеры разбежались по подразделениям. — Это страшно: 'никто не должен остаться в живых'. А женщины, дети?

— Есть такая странная штука, — нехотя пояснил Стас. — Называется совесть. Если ты стыдишься своих действий перед другими, значит она у тебя есть. Мне неприятно отдавать такие приказы, но долг перед своей общиной выше абстрактных мучений. А наши люди должны знать — такое не повторится и за их смерть ответят полной мерой. Мы не мстим — это возмездие. Наказание за деяние, заслуженное и соответствующее морали.

Око за око, как сказано в Писании. Иначе нам не выжить. Оставлять живых означает сберечь ненавидящих мстителей. Ведь они не возражали против убийств чужаков. Что изменится, начни мы отпускать убийц или просто минуя пославших в нас стрелять и покатимся дальше? Когда вернемся, — сказал с нажимом, — можешь потребовать перевода куда угодно, хоть дома сидеть. А пока выполнять!

Быстро, уверенно, деревню обложили со всех сторон. Ротные и взводные тренировки проводились в области регулярно. Батальонные и полковые гораздо реже, но не требовалось в данном случае нечто изобретать. Шаблонные действия, неоднократно отработанные, осталось распределить роли. План поселка никто из них не знал, но это было неважно. Практически все важные объекты просматривались невооруженным взглядом. Секта располагалась на отшибе небольшого городка, выстроив вокруг домов забор из толстых бревен. И все бы ничего, но на каждом торчал человеческий череп, как у избушки бабы-яги. Уже старые, то ли вываренные, то ли очищенные от остатков плоти. Вполне возможно головы вовсе не из убитых здешними жителями, а от померших при Перезагрузке, но от этого вид не менее зловещий.

И все же, если в старом населенном пункте дома повсеместно глядели черными повалами окон и все заросло лебедой и кустарником, включая проезжую часть, то новый район смотрелся очень симпатично. Ухоженные улочки, покрашенные домики, трава на газонах, солнечные панели на крышах. Прибранный красивый коттеджный поселок. Единственное, машин не видно. С бензином и соляркой здесь напряженка, да им и не требуется. Гуру провозгласил возврат к прежним замечательным временам. А что остается, если любую торговлю сами прихлопнули?

Вход единственный, как положено в закрытых от посторонних людишек местах, и там караулка. Хлипкое сооружение из досок и шлагбаум, однако присутствует 'Утес' и расчет постоянно дежурит. Правда, как и на дороге давно отвыкли от опасных ситуаций. Почему не использовали бетонные блоки или хотя бы колючую поволоку, бог весть. Может быть так устроено не в расчете на нападение, а чтоб своих держать под присмотром. В такие тонкости вдаваться не имело смысла. Надо было торопиться, пока кто-нибудь не заметил появление пришельцев. Могли услышать выстрелы и тогда было бы гораздо сложнее взять за глотку.

Бронетраспортер накрыл пост прицельными очередями, уничтожив пулеметчиков и рванул вперед. Выскочившего из караулки растерянного человека просто переехали, не останавливаясь. Ворота снесли сходу, распахнув настежь и внутрь пошли три взвода. Практически все не занятые в оцеплении, включая водителей грузовиков. Они передвигались группами без воплей 'Ура!'. В основном матерились кто во что горазд.

В окна летели гранаты, потом заскакивали и поливали всех огнем, не разбираясь. Выбегающих на улицы уничтожали на месте, а БТР медленно продвигался, оказывая помощь в случае сопротивления. Шла травля опасного зверя и с отдельными его представителями не церемонились, не смотря на женские крики и детский плач. Упорядоченного управления не было, да команды и не требовались. Оставлять за собой недобитых врагов слишком опасно и громили все дома подряд.

В результате кое-кто успел удрать. Точнее перебрался в двухэтажное здание, по архитектуре смахивающее на школу. Там проводили нынче религиозные службы и проживал очередной свихнувшийся пророк. Очень предусмотрительно его пребывание находилось в дальнем от входа конце поселка, очень недалеко от ограды. Стас не зря поставил на опушке охранение и оставил псов. Упустить главного виновника кровавых событий было бы непростительно. А пока что пытающихся перелезть через забор накрыли очередью из АГС. Кто-то там дико выл, подстреленный, однако любопытствовать стало некогда.

Из окон здания вразнобой заговорили автоматы, парочка пулеметов и ружья. Атакующие моментально разбежались под прикрытие стен и за деревья, непрерывно поливая противника свинцом. Судя по всему, охрана неплохо вооружена. Пару раз выстрелили из гранатомета. К частью опыта у них оказалось маловато, не в упор на дороге стрелять, а под огнем. Стрелки нервничали, но бронетраспортер поспешно отполз за здание, прикрываясь. Водила уже был научен горьким опытом. В какой-то момент спонтанно настала тишина. И тут на крыше школы поднялся во весь рост старик, с длинной седой бородой.

— Чтоб вы сдохли, — закричал, надсаживаясь, — кто б вы ни были, пусть ударит вас молнией в темя, миной оторвет между ног, глаза выклюют вороны, а кишки растащат псы.

— Совсем псих ихний главный, — восхитился один из лежащих рядом.

— Не, пленный говорил это главный душегуб, возразил разведчик по фамилии Савельев, один из бегавших в лес. Больше про него Женя ничего не знала. — За палача трудился. Гуру молодой должен быть.

— За все заплатите, — уже сипел, сорвав голос, — когда черти встретят в преисподней! Все сдохните, враги рода человеческого, предавшиеся Князь Апокалипсиса, зверю из моря...

— Женя! — произнес Стас спокойно.

Прекрасно понятно почему обращается, а не сам, но вот с этим она колебаний не испытывала. Война есть война и врага нужно уничтожать. Винтовка у нее давно пристреляна и даже оптика бы не потребовалась. Метров на шестьсот валила любую мишень на выбор. Здесь и сотни не выйдет. Одним плавным движением подняла 'маузер' и через мгновенье старикан с пулей в башке, взмахнув руками полетел вниз. Мгновенно возобновилась бешеная перестрелка. В одном из окон появился окончательно сбрендивший пулеметчик, нечто неслышное за бесконечной очередью орущий. Мысленно пожала плечами в недоумении, но не упускать же такую удобную цель. Еще выстрел и он завалился назад, а ствол РПК остался висеть на выбитой раме. Может не она одна такая меткая, еще кто подсуетился, но одним врагом на свете меньше.

— Долго вы еще? — недовольно спросил Стас в рацию. — По нормативам секунд тридцать.

На базе стандартного 'Камаза' техники создали нечто вроде мобильного миномета. При движении он находился в горизонтальном состоянии, а для стрельбы при помощи пневматической системы разворачивался назад. Опытный расчет в армии мог за минуту выпустить 12 снарядов. Здесь таких специалистов не имелось, не так часто приходилось использовать, да и наведение отнюдь не электронное, на глазок.

— Щас, — бодро ответили и через секунду грохнуло между школой и оградой. Осколки полетели в окна, но вряд ли кому серьезно повредили. Разве стену посекли и стекла повышибали. С той стороны присутствует разве наблюдатель на случай атаки. Зато перелет грозил уже своим и они поспешно вжались в землю.

— После разрыва, по моей команде, наискосок от окон, бегом, — быстро сказал Стас, — наводчик с БТР, — приказал, на общей волне, — верхние этажи. Пулеметчики — нижний. Сразу после попадания...

На этот раз мина приземлилась прямо на крыше. Полетели куски и человеческое тело подбросило.

— Лучше бы 120мм у нас в колонне везли, не пробило, — выругавшись сказал некто рядом.

— Вперед! — поднимаясь крикнул Стас под аккомпанемент шквального огня из пулеметов и 30мм пушки.

Почти никто его не услышал, зато на движение среагировали мгновенно. Человек десять со всей возможной скоростью, с бешено бьющимися сердцами и задыхаясь от усилий и тяжести оружия одним броском очутились под стенами, пока защитники здания прятались от слаженного огня. В дополнение на крышу плюхнулась еще одна мина. Если прежде кто уцелел все равно поднять головы не мог.

— Назад! — срывая голос крикнул Стас, видя как один из парней взлетел на крыльцо и рванул дверь. — Нельзя!

Поздно. Рвануло так, что с петель слетела развороченная стальная дверь. Из пролома полетела огромным облаком пыль, а сверху посыпалась уцелевшая прежде штукатурка. Хозяева поставили на входе мину, к счастью металл принял на себя основной удар и вылетевшей створкой не убило торопыгу. Но досталось ему крепко. Молча ворочался, пыталась приподняться и тут же падал. На ходу его поволокли за собой, не пытаясь осмотреть. Не оставлять же валяться.

Остальные влетели внутрь, рассыпаясь по сторонам и тыча во все стороны стволами. Естественно врагов не оказалось. Будь они в вестибюле самих бы на куски порвало в первую очередь. Практически ничего видно не было, в воздухе висела муть от пыли, несло гарью и вонью. Остатки мебели, пластиковых стульев валялись везде, превратившись в кучу мусора. Наверное здесь устраивали собрания. Теперь часть обломков дымила, добавляя к общему букету запахов отвратительную вонь.

Из какого-то кабинета выскочил человек с оружием. Его прошили сразу в несколько очередей. Дом ощутимо вздрогнул, когда прилетел на крышу очередной подарок. Похоже, на этот раз, крыша не выдержала. 82мм тоже не плохо. Рвануло явно не сверху, а где-то на этаже. Потом еще раз. На лестничную клетку пополз сверху дым от чего-то горящего и новая порция пыли.

— Минометчики..., — крикнул Стас, в рацию, — прекратите! Мы уже внутри.

— Как скажешь, — ответил довольный голос.

— Савельев, Рыбаков, держите лестницу на второй этаж. Мы идем зачищать комнаты, — тут из одной высунулся человек и по нему сразу стали стрелять. Он мгновенно исчез. — Процедура стандартная. Не входить — гранату сначала.

— У меня закончились.

— И у меня, — перед боем каждому выдали по несколько штук. Меньше трех-четырех никто не брал. Отсутствие означало, что по дороге использовали.

— Отдай свои, Женя, — она так и ходила сзади за командиром, как привязанная, несмотря на то, что Казачка в лесу. Никто ее не звал, так уж вышло.

Когда они двинулись вперед из дверного проема высунулся ствол и прогремела короткая очередь. Пули засвистели по коридору, дырявя стены. Одна впилась в тело убитого боевика, заставив вздрогнуть. Недобитый стрелок пытался отбиваться. Видимо догадался, что ждать пощады не стоит и пытался утянуть за собой на тот свет хоть кого. Прижавшись к стене двинули по двери прикладом и метнули внутрь гранату. Потом ворвались внутрь, строча во все стороны. Подбитый осколками все тянулся к валяющемуся рядом автомату со связанными изолентой рожками и смотрел с ненавистью пока его дырявили.

Собственно на этом все закончилось. Еще трижды попадались раненые, которых добивали не разговаривая. Потом Савельев швырнул гранату на площадку второго этажа и поднялись, прикрывая друг друга. В потолке огромная дыра и трое мертвых в коридоре. Видать выскочили, когда по окнам ударили 30мм орудия. Кирпич без труда прошивает и шансов уцелеть под огнем мизер. Не помогло, здесь их тоже достало. Еще парочка умирающих, один из которых попытался стрелять. Его нашпиговали свинцом уже без злобы, чисто избавляясь от неудобства.

В целом штурм закончился почти без потерь. Один убитый и двое легко раненых при первом обстреле, прежде чем залегли, да контуженый взрывом у входа. На вопросы о самочувствии он мычал нечто невразумительное и по-прежнему не мог встать. Тут уже надо звать врача, но сначала проверить что делается в поселке. На полдороге от школы до домов его встретила целая компания. В основном группа захвата, но еще и оставленные в качестве наружного оцепления. Хорошо хоть собак с собой не притащили, козлы. Точнее они не махали приветственно руками, а сгрудились в толпу и похоже кого-то били.

— Кто разрешил? — наливаясь яростью, потребовал Стас.

Толпа без промедления раздалась, открывая стоящего в центре. Сергей, проводник Безухого, вытащил вперед себя человека, заслоняясь. Руки связаны, а веревка пропущена между ног и затянута на лодыжках. Передвигаться в таком виде можно только на полусогнутых и мелкими шажками, а снять без посторонней помощи вообще не получится. Очень удобный способ держать пленных. Морда вся разбита, лица толком не рассмотреть. Еще и следы от укусов. Псы его рвали всерьез. Да они по-другому и не умеют, такое воспитание. Шарыч обычно норовит вцепиться не в руку или ногу, а в горло. Не всегда получается, но даже если кто успеет заслониться, до кости прокусит, мало не покажется. А когда всей тяжестью сшибает, подняться уже не позволит.

— Хотел уйти, — Сергей был горд собой и явно не понимал причины недовольства. — У них подземный ход прорыт до самой опушки. Шурик вычислил. Двоих положили, а гуру — вот он!

— Ты, правда, здешний начальник?

— Вы за все ответите, — сказал тот звучным голосом, глядя заплывшими глазами. — Возмездие грядет! — и поперхнулся, когда Стас небрежно двинул в солнечное сплетение.

Видал он в свое время проповедь гораздо внушительнее, а уж пугали его в последние годы регулярно самые разные люди. Давно привык. Как говорит Алена, рано или поздно все помрем. Так что подобные обещания до лампочки Ильича.

— Ну и чего смотрите? — спросил собравшихся. — Вздернуть прямо на въездных воротах, пусть приветствует гостей!

— Может его на кол посадить? — спросил чей-то голос, поддержанный одобрительным гулом.

Люди еще не отошли от боя и хотелось выплеснуть накопившийся страх хоть таким образом. По крайней мере Стас именно так понял. Очень хотелось поинтересоваться, а они умеют? Совсем не так просто, как кажется. Однажды присутствовал, когда казахи казнили убийцу, покушавшегося на хана. Стас сам его и сдал, налаживая от имени области отношения с ордой. Правда не знал, что тот замыслил и не ожидал случившегося, но урок на будущее усвоил. Неприятно и требуется определенное умение, чтоб не пошло острие вбок и не помер сразу. Он должен умирать медленно, оседая под собственной тяжестью. Как сказал Ахмед-хан, никто не выдерживает. Все кричат и плачут, какой бы крутой изначально не был.

— Не уподобляйтесь, — сказал вслух. — Мы не звери.

Повернулся и пошел, не дожидаясь действий. Занятый боем упустил остальных из виду. В результате на площади обнаружилось с десяток женщин с детьми. Кое-кто с ранениями, но тяжелых нет. Очень приятно, подумал Стас, соответствующим образом посмотрев на своих взводных. Те отводили глаза. Ну да, они, типа, замечательные. Сдавшихся не убивают. А он должен брать на себя ответственность и лично стрелять в гражданских.

— Этих, — сказал сипло, голос сорвал, — отвезти к сгоревшим в БТР. Пусть лично ручками вынимают и хоронят. Чтоб почувствовали и запомнили.

А вот это понравилось. Сразу дружно закивали.

— Кто откажется, — он показал на дергающегося в петле гуру, которого повесили буквально на глазах. Причем кто-то все ж творчески развил его приказ. Петля не сломала шею, а душила и он невольно пытался достать до земли ступнями, демонстрируя жуткую пляску смерти. Интересно, случайно вышло или нашелся большой умелец? Надо разобраться и с этим. Иногда полезно иметь рядом специалиста. — Взводные ко мне, остальные делом заняться! Потери...

Трое легкораненых, двое тяжело, помимо школы — это не так плохо, выслушав, подумал. В целом, можно считать, легко отделались. Три сотни человек замочили и практически без потерь. Быстрота и натиск вкупе с неожиданностью. Организоваться местные не успели. Могло выйти хуже. Вот с боеприпасами и особенно с гранатами неудачно получилось. Слишком велик незапланированный расход. Складов впереди не ожидается, наверняка давно все почистили. Дай бог вторично не придется наводить справедливость.

— Осмотреть все, — напомнил, — что нам пригодится в дороге собрать, особенно патроны и оружие с продовольствием, остальное утром сожжем.

Прямо в школе в какой-то подсобке обнаружились ПЗРК 'Игла' и 'Верба', а также куча ПТУРов. Еще килограмм триста всевозможной взрывчатки. Шашки тротиловые, шнур детонирующий, мины противопехотные нескольких видов. Хорошо не успели использовать или просто не умели, набивая склады всем подряд. Во всяком случае РПГ у них должны где-то быть. Вряд ли единственная граната под рукой оказалась.

— Людей накормить, — уже для вахмистров, — возьмете в домах, наверняка что-то есть. Пайки тратить в крайнем случае. Сараи, подвалы, подполье осмотреть. Осторожно, вдруг кто затаился. В одиночку не шариться, не стесняться в темный угол гранату. Лучше побить банки с вареньем и испортить чего, чем словить пулю. Хотя, давайте я пришлю псов. Сергей, где твой 'дядька'?

— На опушке, — поежившись, ответил тот. Кажется дошло, что его прогулка без приказа будет иметь последствия. Наставник был щедр на пинки и любил только своего Карата. Похоже жену и то меньше.

— Лагерь вне поселка разобьем. Я с минометчиками займусь, чтоб остальных не отвлекать. Нечего снова эти запахи нюхать. И трупы пусть валяются. Если эти, — показал на сдавшихся баб пожелают, пусть хоронят. Завтра утром. Сегодня внутрь не пускать, мало ли что возьмут. Задача ясна? — получив подтверждение устало зашагал к санитарной машине.

Нужно определиться с ранеными и посмотреть на работу шамана. Как раз для этого он и был нужен. Подземный ход вынюхал — замечательно. Стас не пропустил мимо ушей сказанное. Надо уточнить подробности. Что делал и как себя вел. Но сейчас требуется вытаскивать людей с того света. Одного из парней пырнули в живот вилами, когда полез в сарай. Вот и посмотрим, на что приобретение сгодится.

Глава 9. Интриганы.

Когда свет зажегся Женя еще посидела в задумчивости и встала лишь когда ее Светка дернула в недоумении. Объяснять не хотелось, врачиха-стажерка и сама все прекрасно понимала. Не то чтоб прежде не видела фильмов, однако не в последние годы. Генрих предпочитал тратить энергию аккумуляторов, заряжающихся от солнечных панелей, на более полезные мероприятия: холодильники, насос, плита, стиральная машина. Не особо они развлекались, да и вообще относился к кино неодобрительно. Там показывали прежнюю жизнь, не имеющую отношения к современной и не приносящей ни малейшей пользы. А то и вообще уродов всяких. Так он, во всяком случае, утверждал.

Оказывается, кроме мультиков, которые она достаточно хорошо помнила и неких невразумительных фильмов, где кто-то кого-то ловит и убивает за бумажки в чемоданах, существует множество интереснейших. Конечно, иногда в них присутствуют неясные моменты, но после правильного отбора никаких сложностей. Про 'Хищника' чего уж не понять? И вообще исторические. У них в штабном вагоне вечерами часто ставили нечто занятное. Но там неудобно. Помещения маленькие и начальство вечно выгоняет, норовя якобы обсудить важные мероприятия.

В Мегете обнаружился самый настоящий кинозал. Вернее, аж два зала. Один с настоящим конопроектором, чтобы это не означало и огромный экран во всю стенку с дисками. Можно даже свои приносить за отдельную плату. Только и без того каждый день нечто новое показывают. Сиди хоть 24 часа и пялься. Правда у них с этим не очень. Отпустили на время. Стас решил дать людям отдохнуть после долгой дороги, раз уж горожане достаточно дружелюбны. Не заставил в обычном стиле копать окопы полного профиля и зарывать БТР. Когда они вставали на несколько дней вечно повторялось нечто такое. Женя подозревала, чтоб люди зря не болтались и были заняты делом. Меньше глупостей в голову приходит. Тем не менее она-то по-настоящему постоянно копала землю, набивая натуральные мозоли и удовольствия это не доставляло.

Здесь имелся на холме никому не нужный полуразвалившийся недостроенный заводик. Кто-то до них уже подготовился, вырыв блиндажи на территории и поставив вышки. Надо было только занять, спрятав машины от обстрела за остатками стен. При этом караулы бдят, а в город Стас обязал ходить минимум тройками и при оружии по определенному расписанию.

Ничего удивительного после случившегося. Они после разгромленного поселка обнаружили через пару дней другой, где жили вроде бы приличные люди. Нормально встретили, готовы были всячески помочь. Два с лишним десятка баб и детей, взятых в плен, им оставили в качестве работников. Не успели отъехать на десяток километров — сзади пожар. Оказалось здешние не просто слышали про общину гуру, но имели к ее жителям серьезные претензии. Загнали всех привезенных оттуда в сарай, подперли дверь и спалили вместе с малолетними. На недоуменные вопросы сказали не ваше дело. Оставили на нашу милость — нечего теперь чего-то требовать.

Вот и верь после этого в искренность чужаков. Может и прав Стас, есть мы и все остальные. И заботиться надо о выживании своей общины. В принципе и Генрих так провозглашал. А уж про казахов и говорить нечего. У них в лучшем случае были бы рабами. Приходилось слышать про чужаков угодивших в лапы в ином кишлаке, если не той веры или национальности. Мужчин убьют обязательно и хорошо если сразу, а баба будет общая. Еще и ноги переломают, чтоб сбежать не получилось. И это не страшилки. Своим глазами однажды видела. Забитая и сломленная, прямо в яме жила, да еще и рожала каждый год. И ничего не сделать. Не воевать же неизвестно за кого.

Можно сказать, им с Мартой крупно повезло. Не такое уж сокровище свалилось на голову казакам, чтоб облизывали. Приняли хорошо, вот и веди себя правильно. Помни, как иной раз бывает.

Казачка вскочила при их появлении. На ее морде была написана радость большими буквами, но уже не прыгала лизаться. Хотя и с трудом, отучить удалось. А вот послушно сидеть до разрешения или отмены команды после разлуки не получалось. Правильно было бы наказать хотя бы для виду, но сердце не лежало. Привычно погладила по голове, ощущая как собаченция млеет от удовольствия. Хорошо Стас не видит, его такое поведение всерьез раздражало. 'Она должна знать кто старший! Иначе толку не будет', твердил постоянно.

— Понравилось? — поднимаясь со ступенек спросил Шурик, выбивая о перила трубку. Он заявил, что уже видел фильм и второй раз не хочет смотреть. Кстати, сам и посоветовал.

Женя бы не удивилась, если он так и сидел все время неподвижно о чем-то далеком от ее разумения размышляя. Обычно он ничем не выделялся, но иногда вел себя странно. И речь не про его пляски с бубном. Это, как раз, не удивительно. Такая профессия у человека. Кстати полезная. Глеба Комарницкого вытянул с того света. Светка не верила, что выживет. Зашила живот и порванные кишки, предварительно промыв, но не ожидала вставания ни через сутки, ни в принципе. Хотя, попробуй докажи, сам поправился, дорогущие лекарства помогли или шаманские штучки-дрючки. Проводить эксперимент и этому давать таблетки, а тому нет, никто бы не стал. Все сразу использовали. Но она убеждена — реально помог. Видно ж было, когда на глазах вернулся с того света.

— Красивая любовь, — ответила задумчиво. — Я только не поняла почему Александру называли Оля.

— Может так у поляков принято, — неуверенно сказала Светка.

— А ты не знаешь?

— Можно подумать я сильно помню, как прежде было, — неизвестно на что обиделась.

И то, не особо старше.

— У Стаса надо спросить.

— Да его в честь деда назвали, ничего толком на эту тему не знает. А среди них, — задумчиво сказала, — попадались симпатичные. Вот и девушка очень ничего.

И коса шикарная. Иногда Жене тоже хотелось иметь роскошную гриву. Даже заплетенная чтоб была толщиной с руку и до пояса. И сама ж с себя смеялась. Это сколько времени требуется чтоб ухаживать за такой шевелюрой. А мыла? Самопальное было частенько вонючее, а шампуни по большей части давно исчезли. Нет, проще так — коротко.

— А мне она не понравилась, — неожиданно заявил Шурик.

— А кто тебе нравится? — поинтересовалась Женя.

— Ты, — совершенно спокойно сказал парень.

Она, растерявшись, уставилась на него. Ничего подобного не ожидала.

— Спасибо, — сказала после паузы, — но я ж старше.

— Через пяток лет не так заметно будет.

— Вот тогда и поговорим, — улыбнувшись, чтоб смягчить, заверила.

Они стояли на площади. Вся она была застроена длинными рядами киосков, в которых продавали что угодно, начиная от хорошо знакомой картошки, до совершенно непонятных вещей. Какие-то пружинки, детали и вроде даже отдельные части оружия. Затвор от ТТ Женя даже на расстоянии на одном из прилавков опознала моментально. У продавца были самые разнообразные запчасти к огнестрельному оружию и за спиной пару открытых цинков с патронами. Здесь они ходили в качестве денег.

А купить можно было что угодно. Собственно вопли, раздающиеся со всех сторон, прекрасно подтверждали первое впечатление.

— А вот овощи свежие!

— Обувь на любой вкус! Изготавливаем по мерке, продаем фабричное, починяем!

— Малина и ежевика!

— Керосин продаем. Бензин тоже есть!

— Валенки! Покупайте валенки! Зима на носу!

— Пирожки на любой вкус! С мясом, капустой и картошкой! С грибами и печенкой!

— Мам, — захныкал рядом детский голос, — хочу с мясом!

— Потом, — тащя за собой девочку заявила мамаша, — на обратной дороге. Нам часы починить требуется.

— А я вот не отказалась бы, — задумчиво сказала Женя, соскучившаяся по чему-то вкусному. Кушали они в походе достаточно сытно и притом однообразно.

— В чем проблема? — с готовностью делая широкий жест к торговке, спросил Шурик. — Угощаю.

На долю кинологов, куда относилась и Женя, достались неплохие трофеи. Как она выяснила уже задним числом существовала официальная роспись сколько кому положено добычи по итогам победы. Зависело от звания, должности, наличия подвигов и ранения со смертью. В последнем варианте передавали родственникам в качестве компенсации или друзьям. Ей причитался пулемет РПК С калибра 7,62 с несколькими магазинами барабанного типа, два АК сотой серии, ящик детского мыла, хорошие ботинки ее размера и еще кой чего по мелочи. То есть было много больше, но разнообразные сгущенки, тушенки и прочую муку она сдала, как и все, в общий котел. Но гораздо важнее, что обнаружилось несколько сотен патронов в нераспечатанных упаковках под ее 'маузер'. Оригинальные давно не выпускались, тем не менее в Европе и вроде бы в Америке охотничьи патроны нужного калибра производились. Проблема где те склады и где она живет. Найти можно было разве у больших любителей иностранного оружия. А она к своей надежной и пристрелянной винтовке привыкла и не хотела расставаться. Вот на небесах подумали и наградили.

Склады в том взятом с боя поселке оказались набиты всяким имуществом в огромном количестве. Они были не способны увести все, даже если б захотели. Никакие грузовики бы не потянули в десять раз больший вес. Огромное количество занятных вещей и продовольствия с оружием пришлось оставить. Есть шанс не найти там ничего, раз соседи в курсе о гибели прежней общины. Во всяком случае употребленные патроны с гранатами они восполнили и даже добавили к прежним запасам. Только начальство строго-настрого запретило обмен такого рода. Позволялось продавать оружие и не в коем случае не боеприпасы любого вида. Любой завтра мог оказаться противником. Проблема то основная не в оружии, в патрончиках. АКМ при желании на коленке напильником сваять можно, а цельнотянутую гильзу, а оболочную пулю, а бездымные пороха?

Потому Шурик торговался, предлагая соду и лимонную кислоту. В результате пирожками они угостились, включая Казачку, уже переставшую хватать прямо на улице неизвестно какую гадость, но требующую взамен нечто. Курс обмена оказался не особо выгодным, но Шурик по этому поводу не волновался. Ему тоже много чего выделили, как и остальным. Светка, к примеру, сутки разбиралась с медикаментами. Срок годности обычно не превышал пяти лет, но когда выбора нет и человек воет от боли можно и промедол древний вколоть. Хуже точно не будет.

В найденном при помощи собак схроне еще нашлось в немалом количестве некое вещество, по уверениям пленниц добываемое лично гуру из обычных трав вроде одуванчиков, но шибало оно всерьез, вплоть до глюков. Технологию производства никто не знал и теперь уже не потребуешь у висельника. Тамошний деятель устраивал сеансы для подданных на церковных собраниях. Может кроме наркотического действия еще и внушаемость добавляло. Не удивительно общее обожание паствы, если привыкли регулярно дозу получать. Этот уж точно пользовался подручными материалами в отличие от Пророка из Астрахани.

За спинами заорал от боли человек. Они невольно повернулись.

— Казачка, фу!

Та отпустила руку, которую прижал к себя плюгавый мужчина в кепочке, подвывая. Собака вымахала весом за сорок килограмм и зубы в пасти у нее не хуже крокодила. Стас утверждал, что рост теперь не сильно прибавится, но мясо еще нарасти должно. Поменьше Шарыча в результате, но тоже пойманному сладко не будет. Неизвестно насчет перекушенной кости, зато шмат мяса могла вырвать запросто. Впрочем и от одного укуса человеку было нехорошо. Вид у Казачки был крайне самодовольный. Она замечательно исполнила долг по охране и заслуживала поощрения.

Светка ахнула.

— Да он сумку разрезал!

В Мегете обнаружился достаточно неплохой ассортимент изготовленных недавно лекарств. Просили за них умопомрачительно дорого, но препараты того стоили. Оригинальный, появившийся в последние годы, применялся при лечении тяжелых форм инфекционно воспалительных заболеваний, таких как сепсис, брюшной тиф, менингит. Судя по отзывам реально помогал, а выпуск исходной субстанции происходил на месте в Иркутске. Достать настоящие, а не с просроченным сроком годности антибиотики, антивирусные средства или ветеринарные инъекции далеко не просто даже в их районе, где в обмен можно расплачиваться горючкой и солью. Она кое-что прикупила для общих надобностей и не очень приятно было бы, вернись без товаров из общака, да и без таблеток.

— Ворье! — заявила зло Светка. — Куси его!

Казачка посмотрела на хозяйку вопросительно, ожидая разрешения.

— Ну-ка, подвиньтесь, — сказал здоровый парень, продававший рядом свинью, отодвигая девушек, прежде чем Женя нечто решила. Шагнул вперед и заехал пятившемуся мужичку с тоскливыми глазами сапожищем между ног. Тот слабо вякнул, падая на колени. Через минуту вокруг стоял целый круг людей с преобладанием женщин, топчущих неудачника.

Ничего удивительного в происходящем для приезжих не имелось. В больших поселках обычно собственные выборные судьи, старосты и шерифы. В мелких вообще не пойми что иногда происходит. Очень часто решается на основе прецедента или как народ пожелает. Типа суд Линча. Переломанные руки и ноги самый удачный из возможных вариантов. Чаще поймали на горячем — веревку на дерево и будет висеть с петлей на шее до самой смерти. И это еще удачно. Бывало забивали до смерти, а случалось живым в землю закапывали. Ничего удивительного. В прежние времена конокрадов в деревнях точно также убивали на месте. Все просто вернулась к давним порядкам. И это не зверство. За границами населенного пункта частенько вообще закон отсутствует. Жаловаться бесполезно. Нормальной армии с полицией не существует, и никто не будет посылать отряд за тридевять земель, если грабители будут настолько любезны, чтобы отпустить живым. Поэтому если едут далеко, всегда вооружаются до зубов. Ну а коли с товаром, то и в городе надо держать ухо востро.

— Ребята, — заступая им дорогу сказал странный тип с монгольским разрезам глаз, — разговор есть.

Полной уверенности не имелось, за отсутствием в прежние времена к предмету минимального интереса, но вычурный стол и покрытые позолотой стулья наверняка происходили из разряда антикварных. Он бы не удивился, приобрети когда-то царская семья или какой нефтяной олигарх, купивший аж в Париже для сибирского особняка. На стенах висели картины, даже неискушенному зрителю говорящие о 18-19 веке. А если приблизиться и посмотреть, можно обнаружить подписи Шишкина, Репина, Сурикова и прочих Поленовых с Маковскими.

Ничего оригинального в этом не было. Кто устилал пол кибитки дорогущими персидским и афганскими коврами ручной работы, кто растаскивал музеи, выставляя напоказ мраморные статуи и никому теперь не нужные изделия Фаберже или селился в дворцах. Когда в мире осталось один из десяти, а потом и те частенько вымирали от болезней, от выяснения отношений или просто по дурости, большинство крайне прежде ценимых вещей внезапно стали резко никому не нужными.

Малолетним хозяевам нового мира были интереснее банки тушенки и патроны, на худой конец книжки с картинками, а не портрет Павла I кисти Щукина или 'На жатве' Венецианова. Тем более никто уже не объяснял почему абстрактная живопись или некий кубизм изумительны и авангардны. Отношение к искусству почти повсеместно наплевательское и наличие таких выставок обычно означало присутствие на верхушке очередной общины одного из немногочисленных взрослых, переживших Перегрузку.

— Так чего мы ждем, Денис Васильевич? — выслушав очередной пассаж на тему всеобщего благоденствия под его руководством и сознательно называя для пущего уважения по имени-отчеству, поинтересовался Стас, окончательно потеряв терпение.

— Теряю квалификацию, — ничуть не смутившись, развел руками мэр, он же первый местный феодал. Людей, как в Челябинске, здесь на базаре не продавали, но кто под кем ходит имело важнейшее значение. Вопреки названию должность отнюдь не выборная. — Должен приехать один человек и желательно, — здесь прозвучало ударение, предусматривающее скорее 'обязательно', — прежде чем следовать в Иркутск с ним договориться. Единственный, кто способен провести к нужному месту.

Отдельные представители нового поколения тоже иногда любили пустить пыль в глаза, обставив помещение всякими статуэтками или золотыми часами с инкрустацией. Но у таких обычно все было вперемешку и любому видно — тащили подряд, без разбора и вкуса. Здесь все смотрелось иначе. И пусть стол со следами от сигарет, а за спиной у мэра стойка с оружием, но смотрится стильно. Правда и человек отнюдь не из малолеток. По возрасту он приблизительно соответствовал Стасу, скорее чуток старше и судя по отзывам, крепко держал в руках весь район. То есть не только сам город, еще несколько деревень и бывшие дачные поселки. Когда требовалось мог применить жестко силу, однако обычно старался разрулить сложности без крови и стрельбы.

А поскольку Мегет располагался между Иркутском, Шелеховом и Ангарском прямо на Транссибирской железной дороге, по которой ходили натуральные паровозики чуть не времен ВМВ, извлеченные из запасников, по нескольким маршрутам с разнообразным грузом, возле федеральной трассы и недалеко от Байкала и Ангары, здешний хозяин контролировал торговлю, имея возможность в любой момент ее перекрыть и пользуясь удачным положением взимать пошлину. Из Красноярского края и Тайшета шла нефть в Ангарск для переработки. Там имелось специализированное производство, а не сляпаные молотком перегонные кубы. Из Иркутска поступали лекарства. Откуда-то с юга везли оружие. И со всего здешние имели свой процент. У него и маленькая карманная армия имелась помимо права собирать общее ополчение в случае крупных неприятностей. Ссориться с таким деятелем себе дороже. В принципе земля велика, запросто объехать любые заслоны можно, но к чему обострять без причины отношения. Есть шанс на дальнейшее сотрудничество, а его, в том числе, направили налаживать мосты на будущее.

— И кто он?

— Как раз оттуда и будет, — маловразумительно ответил Денис Васильевич. — Иногда гораздо лучше посоветоваться, — произнес после легкой заминки, — чем без оглядки с шумом прыгать в грязную лужу в надежде самостоятельно научиться плавать. Есть шанс, что удастся, но по дороге к ближайшему берегу нахлебаешься разного дерьма и мусора. Гарантировать полное его отсутствие я не могу, от меня тоже многое не зависит, зато подсказать, что такое хорошо и где будет плохо вполне способен. Поверь, лучше уж сначала спокойно побеседовать, чем устраивать очередную войну. Всем спокойнее.

— То есть сигнал тревоги пока подавать не следует. — Лежащий возле него Шарыч позы не изменил, но уши дрогнули. Изменение интонации мгновенно уловил и насторожился. Насколько пес понимает слова Стас так и не сумел определить, однако кое-что, без сомнения. — Нападения не ожидается?

— Пока вы в моем, — сказано было без малейших признаков хвастовства, как о само собой разумеющемся, — городе, вам ничего не грозит. Я обещал. Тем не менее, аларм наверняка уже прозвучал, — он широко и открыто улыбнулся. — И зря. В данном случае Мегет нейтральная территория. Я в чужие дрязги вмешиваться не собираюсь.

— А можно попросить более вразумительно объясняться?

— Видишь ли сотник, далеко не везде лаптем щи хлебают. У нас не только в собственности одна из старейших в Сибири радиостанций, еще и телекоммуникационная башня высотой 246 метров — пятая по высоте в России. А еще имелись радиокружки и прочие радости.

— То есть вы наше передачи слушали давно?

И куча вопросов, задаваемых вроде между прочим, всем подряд, якобы случайно, не ради одной сверки ответов.

— Естественно, — подтвердил мэр. — Как и других. Не так на свете много любителей-радистов выжило, однако есть.

Кстати перед отъездом проверял у Гены Бухвостова, бессменного начальника всех радистов и курирующего обучение таковых, с кем он или его отдел общается на восточном направлении, подумал Стас. Определенно в списке Мегет отсутствовал. Были рации в нескольких местах, но ничего важного. Выдают себя за Иркутск или еще какой Красноярск? Очень может быть, но смысл какой. Заранее знать, что мы сюда намылимся никто, включая Трофима, не мог. Зато запросто могут, не выходя на связь, слушать чужие разговоры, раз беседы постоянно на одной волне. Не зря про шифр Атаман обмолвился. Чем-то он 'забыл' поделиться. Или Гена не посчитал нужным.

— Стараемся быть в курсе обстановки. И про поход ваш известно чуть не с самого начала. А что странного? Нас дважды предупреждали о набегах с юга и один раз об эпидемии на западе. Мы тоже кое чем делились. Информация разная бывает.

— Например?

— Раньше в Иркутске сознательно поддерживались три практически равных по силе группировки.

— Кем поддерживались?

— Вашей целью, — четко ответил Денис, ничего не прояснив. — С недавних пор осталась одна. Догадываешься, почему это плохо?

— Пропала возможность маневра.

— В точку. С каждым районом по отдельности мы по силам были сопоставимы. Теперь положение резко изменилось. Господин Аверкин, он же 'Гусь' заблокировал поставки лекарств и фактически держит институт в осаде. Всем прочим вход туда напрочь перекрыт. Более того, даже отправка продовольствия туда сведена к минимальному размеру. Повлиять на него удастся только силой.

— Тогда мы можем оказаться решающим фактором в противостоянии.

— Не смеши Станислав. Ваши сотня человек погоды не сделают. А прислать пару тысяч Астрахани нет резона. Вы, скорее, здесь в качестве катализатора. Можете запустить любопытный процесс.

— Не понял.

На столе затрещал телефон. Он поспешно схватил трубку.

— Да, слушаю. Ага. Сюда его давай.

— Короче говоря, — сказал, обращаясь к Стасу, аккуратно положив трубку на рычаг, — Нормально перебазировать институт с материалами и оборудованием тебе никто не позволит. Лекарства вещь настолько важная, что Аверкин скорее убьет желающих эмигрировать из замечательного города Иркутска, чем позволит другим воспользоваться их умениями. Меня оба варианта не устраивают.

— И где выход?

— Можно договориться иначе. Я обеспечиваю проводника до нужного места. Вы выводите людей. Причем максимально быстро. Желающие отправятся с вами домой, остальные найдут иных покровителей.

На стук в дверь крикнул:

— Входи.

Посетитель оказался самым обыкновенным типом в тяжелых ботинках и 'горке', что достаточно странно. Извлек из древних запасов. Почти все ходили во 'флоре'. Еще разгрузка американская, пусть и перекрашенная. Глаз наметан за эти годы и разницу между самопалом и настоящим видит замечательно. Все потертое и ношеное, сидит удобно. В похожей одежде по всей дороге ходили через одного. Если не армейский, то диких расцветок камуфляж из обычных или охотничьих магазинов. Практично и ткань обычно крепкая. Хотя многие предпочитали ватники. В холодном климате самое то. Проблема где их брать при оскудении запасов. Ничто не вечно, а фабрики легкой промышленности повсеместно исчезли, да и сырья для них не найти в серьезном количестве. Все нынешнее в лучшем случае шилось на ручных машинках. Трофим мечтал расширить посадки хлопка, только пока развивать особо некому. Есть более важные вещи, чем ручной сбор на поле. Возможно проще пустить поезда в Азию и торговать.

Не богатырь какой, совершенно серый средний тип с незапоминающимся лицом. Глаза при этом цепкие, волосы на висках седых, хотя лет двадцать, не больше, а в кобуре нечто присутствует. Судя по магазинам в кармашках автомат все ж оставил, но человек доверенный, раз пустили с пистолетом. В 'предбаннике' помимо секретарши сидел мордоворот с оружием, да и на входе в здание торчали караульные. Шансов просочиться случайному человеку мизер. Даже второй выход имеется на случай опасности или необходимости незаметно исчезнуть из кабинета. Стальная дверь и открывается изнутри.

— Познакомьтесь, — фальшиво-оживленно воскликнул мэр, — это и есть ваш проводник. Алекс.

То ли Александр, то ли Алексей, но кому такие вещи мешают.

— Стас, — представился, пожимая крепкую руку. — Хотелось бы уточнить, — сказал, обращаясь к мэру, — насколько опасно данное предприятие. Нам придется убивать неких ничего не сделавших нам плохого людей и что означает 'желающие останутся'. Мы будем голову подставлять, а потом выяснится никого мечтающего об отъезде не существует? Ты, правда, принимаешь меня за идиота?

— Отнюдь. Я лично бы не послал так далеко человека, исключительно умеющего стрелять и не дружащего с мозгами. Прорываться, возможно придется. Некая компенсация в любом случае положена и стоит заранее уточнить условия...

Прежде чем Стас вышел наружу он уже знал кто его дожидается. Поведение Шарыча ни с чем не спутаешь. Хвостом он махал в редчайших случаях. А здесь возбудился внезапно. Достаточно странно, что постоянно ухаживая за Казачкой залезть не пытался. Она все равно еще не созрела и мала, не раньше полугода от сегодня, однако когда такие вещи останавливали собак. Этот будто понимает. Сам не пристает и других псов отгоняет. Никогда себя до появления сучки так не вел.

— В чем дело? — спросил, обнаружив ожидаемую, пока их подопечные обнюхивались.

— С тобой хотят встретиться, — ответила Женя негромко, заглядывая через плечо.

Кроме двух своих охранников, с которыми он явился на встречу за спиной торчали Алекс и еще один сомнительный тип, вооруженный до зубов. То ли его помощник, то ли очередной соглядатай от мэра. Он тоже пойдет в Иркутск. Избавиться от них прямо невозможно. К тому же улица абсолютно прямая и растянулась на несколько километров. Живут, понятно, далеко не в каждом здании, но все просматривается насквозь и даже не требуется подняв воротник и нацепив темные очки красться сзади.

— Без свидетелей.

Стас невольно тяжело вздохнул. Он реально устал от тяжелых переговоров и нудной торговли. Не в первый раз вынуждено договаривался с очередным главой общины, Иногда приходится уступать, изредка угрожать, совсем не часто применять силу и всегда быть настороже готовым к любому повороту. И убивать его пробовали несколько раз, и обмануть постоянно. Все это входило в правила игры. Сам выбрал такую жизнь. И она ему обычно нравилась, но не когда в обстановке крайне слабо разбирается.

— Кто? — лениво двигаясь в направлении лагеря после паузы потребовал. За спиной негромко болтали охранники. Что-то мелькнуло про его симпатию-блондинку. В эшелоне практически все были убеждены, что он с Женей спит и только из этих соображений с собой всюду таскает. В реальности они если и делали это, то в ином смысле. В одном купе, но на разных диванах напротив прохода. И между ними лежали собаки. На полу, естественно.

Его разговоры не трогали, а она помалкивала на эту тему. Похоже прикрывалась авторитетом начальства от излишне прытких. Давно прошли времена, когда в бой шли общей компанией. Женский пол слегка остепенился, первое поколение обзавелось детьми и если участвовали в очередной разведке или экспедиции, так исключительно в качестве специалистов. Связисты, врачи, те же летчицы или водители, но в первых рядах редко. Разве совсем отмороженные, но в эшелон таких не сажали. В итоге на одну девчонку в экспедиции приходилось четыре-пять парней. Было кому приставать по поводу и без. Правда при Казачке руки распускать опасались. Та считала хозяйку личной собственностью и бдительно охраняла, распугивая поклонников. Из пацанов одного Шурика рядом терпела и то посматривала подозрительно. Ну и самого Стаса уважала, по принципу лидера Шарыча и прямого начальника. Проводников овчарок она игнорировала.

— Аверкин-Гусь.

Даже так, невольно напрягся Стас. А что, занятно. Имеет смысл выслушать и другую сторону, а заодно выяснить чего ему надо. Уж точно не испугался. В Иркутске тысяч пятьдесят-шестьдесят населения. Допустим две трети из бывших врагов и потенциально нелояльны. Боеспособных больше тысячи наберется. Если он в курсе нашего появления и цели, а зачем иначе появился, значит не хочет столкновения и нечто предложит. Пока что предстоящая вылазка накрылась тазом. По любому ждут. Если не договоримся надо ли переть на рожон?

— Спокойно возвращаемся, отправляем здешних питаться и снова тихо уходим. Сколько их?

— Я видела троих.

Один был подошедший, второй тот самый Гусь. Третьего засекла Казачка. Хорошо замаскировался. Отсутствие настоящей охраны могло означать что угодно. Появление дополнительных бойцов позже, занятие позиций вдалеке, ветер не в ту сторону, обычный недостаток опыта в поиске. Они ж не бегали вокруг, проверяя.

— И Шурик там остался, — Стас покосился на девушку, — не в заложниках. Сам захотел.

Еще одна докука. И ведь не понимает. Шаманчик пока вовсе не их человек. Неизвестно как себя поведет. Хотел с собой брать, а как теперь проверить на чей стороне? Его в прежней компании ничего особо не держит. Не обижали, но ведь и присягу не давал.

— Алекс, — позвал, оглянувшись.

— Да, начальник, — с готовностью отозвался тот, приблизившись.

— Почему собственно такая странная кличка Гусь?

— Он в прежние времена по горячим точкам мотался в составе ЧВК . То Сирия, то Кавказ да прочие Донбассы. Наемников когда-то дикими гусями называли, первая часть давно отпала.

Стас уставился на него в недоумении. Откуда нынешним про такое знать. Он и сам разве в каком-то фильме про Африку прозвище встречал.

— Работа у меня такая, — хохотнул Алекс, правильно уловив замешательство. — Все про всех знать. В принципе об этом, в смысле о прошлом его, мало кто помнит, пусть и не скрывает. Сегодня до одного места.

— Сколько ему лет?

— Не знаю точно. За сорок. Может много за, однако в хорошей форме.

Возле телевизора с пивом на диване не сидит, согласно кивая, подумал Стас. Волка ноги кормят. Тогда совсем по-другому смотрится. Старики думают иначе. Частенько штампы от прежнего в мозгах. Иногда это к лучшему, бывает к худшему. Вот с чего Денис не предупредил, козел хитрозадый?

— А какой человек?

— Взрослые выжившие были трех видов, — серьезно произнес Алекс. — Бесполезные тряпки, решившие все дозволено и авторитетные, думавшие про будущее и людей.

Упрощение, решил Стас, тем не менее, приблизительно, так и было.

— Он правильный вожак оказался. О людях заботился, а не под себя греб. Его уважают. Характер — огонь. Воля — сталь. И бабы его любят, а он их. А еще временами находит. Кается начинает, намазы читает, фарз и суннат и дават творит.

— Он мусульманин? — удивился Стас, которому не требовалось после общения с Ахмед-ханом объяснять значение терминов. Тот любил просвещать заблудших, вряд ли рассчитывая обратить в свою веру. Чисто показать знания по любому поводу. Тот и сам был не особо религиозный.

— Сибирский татарин из служивых. Их к казакам приписывали на линию чуть не с Ермака. Раньше в Казахстане станица была, потом советская власть Сибирское войско уничтожила. А желание повоевать от предков уже в генах осталось.

Глава 10. Бункер.

Сначала вперед уходил Алекс с мэровым человеком в сопровождении Шарыча. Как только они достигали предусмотренного пункта наступал момент для Стаса с Женей и Казачкой. Одной или в авангарде собаке ходить пока не позволялось. Они добегали до головного дозора и стартовала третья пара прикрывающих. Ребята опытные, битые и прошедшие кроме Волгограда еще множество стычек. Не зря к нему приставил Перовский. Как единственный, имеющий за спиной военное образование, бывший гвардеец из Астрахани достаточно быстро продвинулся и занимал в штабе весомое положение.

Чаще всего стрельба начиналась как раз не в поле, а в городских районах. Там могли открыть огонь из любого строения и с каждого этажа. Любой из разведроты рано или поздно сталкивался с этим и даже обычных линейных заставляли тренироваться во время подготовки допризывной и в первый год службы в обязательном порядке.

Почти не останавливаясь они перебежками и залегая добрались до очередного здания и нырнули внутрь, предварительно доверив Шарычу обнюхать на предмет взрывчатки вход. По идее ничего такого здесь быть не могло, здание находилось достаточно далеко от патрулей и всем известных лазов. Да и шли они по брошенным кварталам, где давно все ценное вынесли, частенько переходя из дома в дом или из квартиры в квартиру по некогда неизвестно кем пробитым дырам в стенах. Гораздо удобнее и намного меньше шансов попасться на глаза чужому.

В принципе Гусь твердо обещал не мешать, однако в договоренность не включалась проводник Алекс и патрульных тоже никто ставить в известность не собирался. Такие вещи не скрыть и в Мегете очень быстро бы прослышали, всерьез задумавшись о причинах. Значит есть вероятность нарваться на вооруженных людей, ни слухом, ни духом не в курсе происходящего и честно выполняющих долг. А он, между прочим, состоит в отлове посторонних в неположенном районе и блокаде института.

Колебаться, открывая огонь, дозоры не станут. Потому они сознательно вооружились бесшумными 'Валами' и ПСС, даже у Жени отобрали ее любимый 'маузер', всучив стандартный 'винторез'. Стас вообще не хотел ее брать, однако Казачка отказывалась работать без хозяйки, да и все равно девушка уже в курсе происходящего. На встречу они ходили вместе, поскольку та побывала в нужном доме. Привлекать других поводырей с овчарками, расширяя раньше времени круг посвященных, не хотелось. Настоящие сражения устраивать не собирались, главное обеспечить в случае столкновения тишину и быстро убраться, если от противника сразу избавиться не получится.

— Вон та пятиэтажка, — сказал Алекс, показывая на здание через квартал.

Это было отнюдь не здание так называемого Иркутского научно-исследовательского противочумного института Сибири и Дальнего востока, а некая общага. Жильцы и не подозревали, что у них находится под ногами. Институт в советское время наряду с мирными медицинскими исследованиями под руководством Главного санитарно эпидемиологического управления занимался изучением новых штаммов патогенных микроорганизмов, которые могли быть использованы как бактериологическое оружие.

Они сидели на корточках у окна с решеткой и отсутствующим стеклом в трехкомнатной квартире на первом этаже, осторожно осматриваясь. Естественно интересовал не мусор на полу и остатки поломанной мебели, почти наверняка пущенной добытчиками в огонь. Тем более не трогали два скелета в остатках сгнившей одежды в ванной. Наверное один из покойников женщина, даже по остатком заметно. Это не важно и останки не мешают. Гораздо полезнее обстановка на завершающем отрезке маршрута. Именно в последний момент частенько и сыпятся, решив опасность миновала. Оба твердо усвоили старую истину на практике и торопиться не собирались.

Разговор с Гусем вышел достаточно странный. Оказывается тот работал в данном заведении охранником. Простым или начальником он так и не объяснил, зато выяснились очень любопытные подробности. И в частности причина выживания немалого количества взрослых. Под двухэтажным невзрачным корпусом находились чуть не при т. Сталине вырытые мощные противоатомные убежища, позже использованные под опасные и секретные лаборатории. Там глубина и стены строились из расчета прямого попадания ракеты с ядерной боеголовкой. И видимо помогло. Когда директор Института Тарасов Николай Иванович услышал приказ о введении военного положения он перевел вниз многих работников с семьями и сохранил людей. Все ж неведомое излучение оказалось не всесильным.

— Шарыч, — приказал Стас, глядя псу в глаза, — проверь еще раз. Осторожно. Тот презрительно фыркнул совсем не по собачьи. — Поешьте пока, — сказал остальным, — я понаблюдаю.

Зверь выскользнул наружу из подъезда и растворился в темноте. Ребята открыли банку с тушенкой и гречневой кашей и по очереди лазили туда ложками. Стасу кушать не хотелось, он продолжал прислушиваться, перебирая в голове полученную от Гуся информацию и размышляя на тему возможности выкрутиться без потерь из сомнительной истории. Тот уверял, никто выбираться наружу не собирается. Врачи боятся. По его словам, мало пережить первую ночь, вышедшие наружу позже тоже не задерживались на этом свете. То есть так было прежде. Кажется в последнее время уже такого нет, но кому захочется на себе проводить испытания? По любому никто не стремится уехать. Шансов найти желающих ноль. Просто мэр не в курсе. Это ж слабое место и люди в подземелье о нем не распространяются. Поэтому любую документацию, оборудование, технологии, лекарства и советы он, Гусь, предоставит. В обмен на сущую мелочь в виде парочки покойников. Сменить власть и пустить его внутрь. Для этого соглашаться на предложенные условия, ведь зачем-то приезжие нужны в бомбоубежище.

Во времена до Катаклизма Стаса мало волновали научные достижения Союза. То есть существовала неизвестно из каких источников уверенность в общей прогрессивности и высоком уровне, но конкретно не интересовался. Может и к лучшему. Меньше знаешь — лучше спишь. А то выслушаешь такого Гуся, лично охранявшего государственные секреты и тошно становится. Вопреки подписанной в 1972 году Конвенции по биологическому оружию СССР продолжал грубо нарушать ее положения. Это всплыло после бегства на Запад одного из участников программы.

Начиная с1986 года американцы требовали открыть наши объекты для посещения. Где-то в 1988 году игнорировать уже не выходило и Горбачев решил убить сразу двух зайцев. Официально прикрыл все работы по созданию и накоплению биологического оружия, а потихоньку заархивировал штаммы бактерий с вирусами и документацию на хранение. Вдруг в будущем получится извлечь и возобновить исследования. Ну там чума неубиваемая или сибирская язва.

Конечно несколько десятков предприятий и тысячи прекрасных специалистов должны были переквалифицироваться на гражданские разработки. Многие из них трудились 'втёмную', 'по легенде', то есть их не информировали о том, что они фактически участвуют в военной программе. Казалось бы, ничего ужасного. Фактически начался развал. Прежние начальники не умели и не хотели жить на самоокупаемости, пытались вышибить из казны дотации. Государство старательно отворачивалось, изображая недоумение. Зарплату не платили, оборудование разворовывали, многие уезжали на тот же Запад или искали другую работу.

Вобщем нормальные 90е. Мало кто умудрился остаться на плаву. Тарасов сумел сохранить Институт и кадры. В отличие от других он реально наладил производство лекарств. Выпускали антибиотики, онкологические средства, инфузионные растворы, противовирусные препараты, инъекционные растворы. Еще у него была фирма 'Травы Байкала', занимающаяся вытяжками лекарственных растений и несколько аптек. Именно в ней и подвизался когда-то Гусь, вернувшись из очередной неплохо оплаченной командировки с пулей в груди. Он прежде в Институте хранил секреты Родины, но в связи с исчезновением борьбы с империализмом попал под сокращение. Требовалось на что-то жить после госпиталя, сожравшего немалую часть отложенных накоплений и возобновил старые контакты.

Прямо он ничего не объяснял, однако по общему смыслу и так ясно: чем-то понравился начальнику и тот его к себе приблизил. На практике Тарасов был не ученый, обычный администратор, сумевший в смутное время подвинуть оказавшимися беспомощными академиков и севших в кресло директора. Практически он приватизировал Институт, но при этом давал возможность творить настоящим талантам и неплохо их кормил. А потом умудрился и второй раз поднять из руин, сделав Институт нейтральной зоной, необходимой всем и каждому.

Прежде Гусь как раз и занимался внешней охраной от всех и всяческих мародеров, создав свою группу из выживших в Перегрузке. Пока у него не начался конфликт и на него не натравили другую банду. Гусь оказался шустрее и наведя могильный порядок попытался взять за глотку бывших товарищей. Все это крайне дурно пахло и имело смысл выслушать и вторую сторону, прежде чем принимать столь ответственное решение. Вдруг заказанные бывшие друзья как раз правы и лучше?

Пусто, доложил Шарыч, вернувшись через час. Поведение не оставляло сомнений. В здании был запасной ход в бункер, о котором знали очень немногие и использовали крайне редко в пиковых ситуациях. Считалось, живущим на поверхности о нем неизвестно. Может так и было, патрули и засада отсутствовали. Уже хорошо, убивать никого не придется. Очень не хотелось. Буквально до крайности. О чем бы не договаривались с Гусем, а отреагировать на гибель своих ребят он обязан. Иначе не поймут.

Тихо-тихо выбрались наружу и продолжая внимательно слушать и смотреть, крадучись двинулись к нужному дому. Внутри выбитые двери, непонятно откуда взявшиеся кирпичи и мусор, о который запросто можно переломать ноги в темноте. К отсутствию освещения, естественно, были заранее готовы. Прикрыв дверь, чтоб снаружи нельзя было заметить, зажгли фонарики и осмотрелись. Слой пыли на валяющихся предметах и полное отсутствие следов на полу уверенно доложили: они здесь первые за много месяцев. Это и хорошо, и плохо. Удачно отсутствие врагов и сразу станет видно появление чужаков, если сюда заглянут.

Вход в подвал оказался за хлипкой деревянной дверью под лестницей. Вот только сразу за обычным запором обнаружилась металлическая дверь с кодовым замком. Вышибить зарядом взрывчатки, на первый взгляд не так сложно, но когда Алекс нажал правильные цифры отворить ее удалось с немалым трудом. Чуть не пол метра в толщину. Тут проникнуть гораздо сложнее, чем показалось. Выключатель на стене не работал, а луч фонарика освещал длинную лестницу, уходящую глубоко вниз.

— Что? — резко спросил Стас, заметив, как мнется один из его телохранителей.

— Нехорошо мне, — неуверенно ответил боец. — Очень неприятное чувство. Не опасность, но тревожно.

— Слышал про такое. У тебя бывают предчувствия?

— Ну если жопой чую, можно так назвать — да.

— Тогда валите в тот дом, где мы были перед броском, — разрешил Стас. — Вдруг чего, предупредите.

— Внутри ничего не услышать, — произнес Алекс. — Стены глушат.

— Значит в драку не ввязывать, если кто появится — уходите. На выходе дам сигнал, тогда и предупредите.

Лучше денек-другой переждать внутри, чем влететь прямо на очередных патрульных или оцепление, когда стрельба начнется.

— Все ясно?

— Так точно, — с заметным облегчением заверил чувствительный, бывший в двойке старшим.

— Может я, — начала Женя.

— Собакам в подземелье делать нечего, — отрезал. Шарыч посмотрел укоризненно, но он проигнорировал недовольство. Бывают ситуации, когда не советуются с друзьями. Здесь явно полезнее будет. Казачка, наоборот, идти в подземелье не стремилась. — Снаружи, напротив, пригодятся. Все. Мы пошли.

Пятнадцатиметровая шахта, объяснял Гусь. Пять из них железобетон. В Институте ходит лифт по вертикальному стволу-убежищу, уходящий в глубь земли ещё на 25 метров. Прорубали метростроевцы и вышла точная копия тоннеля, прорытого вертикально. Вам нужно идти через запасной вход. Таковых, по его словам, было два, выходящих в трансформаторные будки. Один начинался на техническом этаже, где сосредоточены агрегаты жизнеобеспечения и вспомогательные механизмы бункера. В случае необходимости коридор перекрывается массивными стальными гермодверями. Второй в прежде жилом, а затем оборудованным под лаборатории и хранилища. Впрочем, теперь там реально квартировали люди.

Как выяснилось, далеко не все известно ушлому вояке. Существует и третий выход. Пользовались им, если такое вообще происходило, не часто. Соответственно и не следили особо. Возле входа могли отрубить проводку и специально, однако и в глубине лампочки не работали. Приходилось ступать по ступенькам осторожно, держась за предусмотрительно поставленные перила. Прямо в стену были вбиты на всю лестницу железные закругленные прутья. Грубо, дешево и эффективно.

Когда ступеньки закончились и ступил на пол туннеля всерьез пожалел, что не пересчитывал. На несколько этажей вниз ушли точно. По ощущениям не меньше десяти. В темноте могло невольно преувеличиться расстояние и на самом деле 7-8. Тоже не хило. Где-то в интернете попадалась история про бункер Сталина под Куйбышевым, так он вроде не такой глубокий и о здешнем ничего не слышал прежде. Умели при советской власти строить и тайны хранить. Даже после перестройки не вылезло. А ведь до здания Института не меньше километра.

Коридор, впрочем, был не особо впечатляющим. Пару метров в ширину и в высоту. Баскетболист запросто мог бы зацепить энергосберегающие лампочки башкой. Зато тележка какая или нормальный человек свободно пойдет. Правда особо не спрячешься. Путь прямой и поставить где-то впереди пост за железным щитом и капец прорвавшимся. Спрятаться здесь негде и прошьют в момент из пулемета. Мысли были стандартные, он давно уже не замечал за собой ничего странного, машинально отмечая даже в безопасных местах сектора обстрела и где выгоднее поставить огневую точку. Рутина.

Рано или поздно любая дорога заканчивается и они уперлись в очередную стальную дверь, наглухо перекрывающую туннель. Алекс нажал кнопку звонка. Звука слышно не было. Затем еще раз.

— Он работает? — спросил Стас. — Может постучать лучше?

Проводник отрицательно помотал головой и снова нажал, держа долго и не отпуская. Еще минуты три ничего не происходило и вдруг из динамика над головой хрипло спросили:

— Кто там?

Стас невольно ухмыльнулся. Прямо как в старые времена с домофоном. Надо сказать 'я' или на худой конец 'развозка пиццы' и загудит, позволяя просочиться посторонним.

— Крот, — нетерпеливо ответил Алекс, не то называя пароль, не то собственную кличку. — Открывай.

— Щас, — сказал голос с иронией. — Разбежался. Начальству отзвонюсь, пусть они и решают. Я права не имею.

— Да ты что, не видишь кто пришел?!

— Не-а, — подтвердил сторож, — сдохла наш камера, а чинить так и не собрались, хотя заявку третьего дня скинул.

Алекс в голос выругался.

— Ждите, — твердо прозвучало и шум в динамике пропал. Отключился.

— Ну хорошо хоть вообще кто-то есть, — пробурчал Стас, скидывая рюкзак и присаживаясь.

Неизвестно сколько торчать придется до прихода разводящего, нечего торчать на ногах. Это тоже пришло с длительным опытом. Если можно отдыхать — используй. При первой возможности поспи. Ну еще жрать надо обязательно, пусть и не хочется. Пища — энергия и даже невкусное пригодится в брюхе. Заодно и таскать на себе меньше. Потому извлек сухарь, напоминающий по твердости конское копыто и принялся аккуратно откусывать кусочки с края. Не столько еда, сколько развлечение, но и легкая доза калорий.

— Я всегда хотел посмотреть на морской простор, — внезапно заявил Алекс. — Сидишь на берегу и смотришь, как мимо Астрахани проплывают корабли.

Стас без особого удивления криво ухмыльнулся. Не в первый раз его спрашивали дикие вещи. Почему-то большинство в Сибири было убеждено — город располагается на берегу Каспия. Ага, почти рядом. Только на Волге. Не зря в свое время канал прорыли и дно углубляли в реке и на побережье.

— Может и сможешь, — не начиная в очередной раз ликбез пробурчал, — кто запретит податься на запад? В одиночку, наверное, не стоит, а небольшой отряд нормально пройдет. Пока еще границ не начертили и таможень не натыкали. Мы всего пару раз постреляли и лишь однажды всерьез. А так, чаще радуются, чем норовят мешать. Новые люди, свежие новости от далеких соседей и знакомых, торговля опять же. Запасы из прежних богатств не бесконечны. Тем более очень многое в руинах и налаживают обычно каннибалистические производства. Здесь снял, там поставил.

Он подобные речи произносил регулярно и не только в последнее время. Постоянно общался с соседями и независимыми общинами возле Каспия. Обычно никто не возражал всерьез, но и особо не рвались соглашаться. Привыкли жить сами по себе и лучше всего идея союзничества или подчинения входили в сознание при внешней угрозе. Калмыки добили многие из групп с другого берега, закончив начатое 'синими'. Часть ушла и только несколько сохранилось, платя регулярную дань им или прикрывающим казакам. Бывшая Калмыкия расширилась раза в три, доходя до Дона и Северного Кавказа. У области с ними давний вооруженный нейтралитет. И те, и другие не совались на чужой берег Волги ниже Волгограда. Сама река, особенно низовья, считались ничейными и разрешалось там появляться всем, хотя случалось разное. Чаще всего люди пропадали бесследно и предъявлять претензии было некому.

— А где брать через десяток лет сложные детали? Вот и приходит время возвращения прежнего 'шелкового' пути на новый лад. Местные станут поддерживать железнодорожные пути в нормальном состоянии, мы гонять эшелоны. В одном месте лекарства, в другом солярка, в третьем хлопок или свинец. В России, к примеру, добывать невыгодно. Руда бедная, рук не хватает. А аккумуляторы тоже когда-нибудь закончатся. Тогда даже переснаряжать патроны не удастся. В Туле и Барнауле линии сохранили, но живут на старых запасах, долго они без поставок не продержатся. Что по Каспию, что по Волге, или Иртышу нормальные большегрузные корабли не ходят. И горючки нет, и чинить некому. Катера, яхты, да небольшие посудины с прогулочными речными пароходиками. И то хозяева чуть не боги. А будет завоз солярки, можно запустить чего полезное для всех. Торговля регулярная всем в плюс.

— Такую дорогу с охраной и составами потянет лишь нормальное государство.

— Ну что-то вроде. Но без общего сотрудничества все равно никак. Так что на добровольных началах с четкими правилами. Пусть Федерация с автономиями, но всем выгодна транспортная связь и транзит. И помощь от тех же халявщиков из степи и ловцов рабов разве не пригодится?

— Без возражений. По одиночке всегда сложно выжить.

И это был общий вывод. Казалось бы, на руинах старого мира хватало места всем и имущества хоть в Эвересты складывай. И все же любой город достаточно быстро превращался в зону, где каждый сам за себя. Хорошо, когда находились знакомые, друзья и родственники, которым можно было доверять. Многие достаточно быстро от безнаказности, алкоголя, таблеток и отсутствующих шариков в голове превращались в зверей. Конечно, в маленьких поселках или деревнях и народу уцелело всего ничего, особых ужасов не творилось. А вот в больших населенных пунктах приходил чаще всего северный зверь песец.

При отсутствии электроэнергии и отопления любые деревянные вещи быстро превращались в огромную ценность. Парки и аллеи исчезли с улиц достаточно быстро, спиленные на дрова. Огнестрельное оружие, боеприпасы, свечи, антибиотики, бензин, аккумуляторы, на позднем этапе даже еда — это то, за что скоро дрались, как звери. Девушкам-девочкам особенно приходилось худо. В больницах случались настоящие сражения за лекарства. Многие умирали от болезней, особенно от воды, поскольку канализация тоже обычно не работала и все перебирались ближе к реке, попутно в нее гадя.

Сила была в количестве. Если ты живешь один в доме, быть убитым и ограбленным становилось лишь вопросом времени, независимого от того, насколько хорошо вооружен. Рано или поздно наиболее умные и жесткие подминали под себя мелкие группы и распространяли свою власть на определенный район или город. Иногда несколько банд делили сферы влияния, случалось дрались до уничтожения всех, кроме одной. А там уж все зависело от пахана. Он мог вести себя как 'синие' или оказаться вполне приличным руководителем, озабоченным сохранением и благосостоянием своего поселка.

Но не такой великий срок миновал, чтоб позабыть недавнее прошлое. С одной стороны мешало, каждый поднявшийся в главы мини-государства в глубине души подозревал подвох и желание оттеснить его от власти. С другой, полезность подобного союза нельзя было не признать для будущего. На мгновенные объятия никто и не рассчитывал изначально. Пока налаживали контакты и выясняли кто в чем нуждается и чем готов расплачиваться. По крайней мере до Омска эшелоны пойдут нормально. Уже неплохой итог экспедиции.

— Подъем! — сказал внезапно голос, заставив невольно вздрогнуть. — Проходим.

Нечто натужно загудело и толстенная стальная дверь поползла вбок, освобождая проход. Они поднялись, забрали вещи и шагнули вперед. Отнюдь не в новый коридор. Здесь имелся шлюз со второй аналогичной дверью. Под потолком висела камера, а еще присутствовала парочка сомнительного вида отверстий. Может, конечно, вентиляция, но смахивает на некую систему для незваных гостей. Как бы оттуда напалмом не шарахнуло. Уж больно вид странный. Сопло разбрызгивающее.

— Второй кто? — потребовал голос с начальственными интонациями.

— Как заказывали, — раздраженно сказал Алекс. — Представитель из Астрахани. Ты, Демин? Давай, пропускай!

— У себя будешь командовать, — ответил невидимый человек. Тем не менее раздался еле слышный лязг и люк поехал назад.

Стас шагнул в образовавшуюся щель и обнаружил человека из взрослых с усилием тянущего дверь на себя. Мимоходом глянул на внутренность и убедился, как и на первой имеется штурвал, закрывающий и отворяющий вращением вручную. Но там использовали механику, а здесь все мускульным усилием. Смысл? Ну, наверное, не зря. Первая работает на расстоянии и охранника взять в заложники не удастся.

— Демин, — представился впустивший.

Человек выглядел лет на пятьдесят, почти лысый с глубокими морщинами у рта и желтоватой кожей редко видящего солнце. Холодный расчетливый взгляд. Такие любят изображать перед вышестоящими предупредительность, а работают исключительно на себя.

— Поздняков, — в тон ему представился Стас.

Здесь не имелось даже стула и вряд ли сидел постоянно пост, раз ходят не чаще одного посещения в год. Сигнализация протянута куда-то в глубину, причем провода висят открыто, наверняка не так давно сделали и не от прежнего осталось.

— Останься здесь, — сказал начальник приказным тоном Алексу.

— Чего? — возмутился тот. — Мне доложить надо!

— Потом, все потом, — он явно нечто не хотел объяснять при постороннем. — Идем, — позвал Демин Стаса и повернувшись двинулся вперед, не оглядываясь. Излишней вежливостью он не страдал.

Опять коридор, еще одна мощная дверь, на этот раз с иллюминатором из бронестекла, уже приходилось похожее видеть. За ней начались заселенные помещения. Стандартные двери через постоянное количество шагов. В коридоре, несмотря на ночь, дважды попались на встречу люди в возрасте. Может из-за искусственного освещения у них график сдвинутый, но в воздухе ощутимо висело напряжение. Они с удивлением смотрели на чужака, некоторые пытались заговорить, но Демин отстранял с дороги, не отвечая любопытным. И делал это достаточно грубо.

В открытой двери мелькнуло жилое помещение. Обычные нары, стол, возможно за загородкой душ и унитаз. Тряпки прямо посреди комнаты на протянутой веревке висят женские и детские. Как бы не семьи делят жилье, обозначая границы. Очень тесно, но ожидать огромных просторов в искусственном помещении было бы странно. Каждый квадратный метр полезной площади наверняка использовался и постоянное присутствие людей наводит на подозрения. Ох, не вчера началось противостояние и не в одном Гусе дело. Похоже они реально не поднимаются наружу. Лица у всех неестественно белые.

Поворот, продолжение коридора. Ничего нового, если не считать группки разговаривающих человек из пяти. Опять все в возрасте кроме девочки лет семи. Она нетерпеливо топчется рядом с первой увиденной здесь женщиной. При появлении новых лиц они замолчали, повернувшись к приближающимся.

— Что происходит, Георгий Васильевич? — спросил один из них в толстых очках.

В новом мире с этим тоже огромные проблемы. Очкарикам уцелеть много сложнее. Кто запасся в первые годы нужными стеклами — замечательно. А не дай бог зрение портится... Новых поставок очков не предвидится. Пластиковые вообще изготовить не получается, а для стеклянных требуется определенные материалы с нужным качеством. Прежде это все получалось при помощи компьютеров. Справочники здесь не в подмогу и в лучшем случае выходило нечто толстое на манер бутылочного стекла. Может быть, со временем, удастся улучшить, но для области отнюдь не приоритетное направление. На все не хватало рук и занимались этим парочка энтузиастов без особых достижений. Хотя, тоже товар для продажи на будущее. Мало кто реально планировал в первый год всерьез. Хватали все подряд, а многое по-глупому ломали и жгли, если само не горело. Простые стекла плюс или минус один-три пока в достаточном количестве имеются. А вот нечто специфическое уже огромная сложность.

— Вы б делом занимались, — отрезал сопровождающий.

— Нас уже за людей не считают, — неизвестно кому пожаловался второй, в грязном халате.

— Пока паек дают, еще ничего, — с явной издевкой ответил Демин, — вот когда лишат — ты не человек, а дерьмо. Отойди, — почти пихнул.

Стас молча проследовал за ним. Это чужие разборки и вмешиваться в них, не разбираясь в тонкостях взаимоотношений здешнего народа, крайне глупый поступок. Кажется у них тут далеко не безоблачно и намечается раскол. Все-таки Гусь их запрессовал.

Еще поворот. Схему подземелья он достаточно хорошо представлял по объяснениям Алекса и Гуся. Три замкнутых бетонных квадрата один под другим. Технический, жилой и лаборатории. Они явно на втором, где прежде должны были скрываться от бомбардировки и имелись комнаты для обслуги оборудования.

Свыше четырехсот жилых квадратных метров каждый этаж. Нигде нет голого камня, обшито деревом или обои под него, тут надо бы поколупать, чтоб убедиться настолько хорошо смотрится и через годы. И если б не паршивое освещение запросто представляется обычное здание. Нет ощущения, что глубоко под землей, в отличие от тоннеля по которому сюда попали. Два десятка помещений, самого разного назначения изначально. Запас солярки для автономного источника питания -дизеля, продовольствие на складах и медикаменты. Дикие деньги вбухали на все это, не хуже какого бункера Сталина. Ну может и не зря. Выжили же, в отличие от метро и обычных бомбоубежищ.

Демин остановился у двери с табличкой 'Зал заседаний' золотыми буквами, видать осталось от прежнего мира. Вежливо постучал и только дождавшись разрешения отворил. Сам он остался снаружи, посторонившись и пропуская подопечного.

Кабинет оказался не такой уж большой. Вместо полагающегося длинного стола для приглашенных и второго в качестве перекладины на букве 'П', где восседает начальство, обычный письменный, заваленный бумагами. По периметру вдоль стен бесконечные полки с канцелярскими папками и несколько табуреток самого простецкого вида. Сидящий на стуле человек поднял голову от документов, посмотрев на Стаса. Он абсолютно не походил по приметам на господина Тарасова. Тот давно лысый, хотя еще не сильно старый и с хорошо откормленной ряхой. Заметно полный, хотя и не жирный, говорили практически одними словами все от мэра до Алекса. Этот был реально пожилой пенсионер, с сохранившейся шевелюрой, зачесанной назад, как в фильмах про 30е. Маленький, худенький, с породистым благородным лицом удравшего от расстрела красными белогвардейца.

— Здравствуйте молодой человек! — сказал с какой-то преувеличенной радостью. — Присаживайтесь.

Глава 11. Подведение итогов.

— Вы не Тарасов, — решив не тянуть кота за хвост подчеркнул Стас. — А кто, позвольте спросить.

— Конечно я не он. Михаил Борисович почувствовал острое недомогание. Давление, понимаете ли скачет, — тон определено был ернический. — Пока болеет, временно замещаю. Я Крюков Максим Иванович.

Опа! — подумал Стас, старательно сохраняя каменную морду. Да здесь, похоже, переворот. Доктор Менгеле местного разлива взял власть. И что теперь мне делать? Данного гражданина Гусь мечтал замочить всерьез, а мэру Мекета он абсолютно не требуется. С кем и о чем теперь прикажете договариваться, раз именно данный господин уезжать не собирается.

— Ага, — сказал удовлетворенно старичок, — вы уже слышали, — он прищурился на нашивку, — Станислав. Отчество, простите, как ваше?

— Да ко мне или по имени обращаются, или по званию — сотник.

Неизвестно зачем, на прощание, Трофим повысил его в звании. Вот уж по поводу чего никогда не волновался и плевать хотел на звездочки.

— Другие времена, иные нравы, — закивал Максим Иванович. — Иерархия по званию удачный метод выстраивать отношения. Во времена моей молодости тоже Иосиф Виссарионович норовил всех в форму нарядить и погоны каждому. Сразу видно кто есть кто, даже по разным ведомствам. К несчастью, его преемники столь завидной дальновидностью не обладали. Предпочитали изображать демократов, вот страну то и просвистели. Великую державу превратили в грязь! — вскричал страстно. — Растоптали все ее достижения! Спустили в унитаз важнейшие научные исследования в угоду американцам.

Стас демонстративно прокашлялся. Ни СССР, ни РФ в данный момент не имели для него значения. Разговоры эти он и прежде слышал, но с тех пор минули годы и полагал топтание по Горбачеву и остальным Чубайсам никого не трогает. Оказывается есть люди живущие прошлым, будто нечто можно изменить. И вроде бы умный человек. Перечисление Гусем званий и регалий здешнего подземного академика другого могло и впечатлить. Только мало кто сегодня реально понимал, что это означает.

— Меня отправили с определенной миссией, — сказал, получив паузу в монологе, — и хотелось бы встретиться с вашим руководителем, чтоб решить достаточно серьезный вопрос. Я про Михаила Борисовича Тарасова.

— Вы достаточно умный человек и наверняка намек уловили. Увы, отныне и навсегда господин директор не способен принимать важные решения и вместо него обсуждать проблему придется со мной.

— Мне, в принципе, без разницы кто в вашем подвале главная шишка. Проблема в другом: мы предполагали, что ваше желание перебраться по другому адресу продиктовано не любовью к морскому климату. Однако ж такого положения не ожидали. В случае неких счетов и взаимных претензий вывоз вашей команды был бы встречен, скорее, с облегчением. Как минимум имелись высокие шансы договориться со здешними группировками. Но вы замолчали реальную ситуацию. Уж простите, когда выяснялось, что вас — врачей, золотой фонд по любым меркам, не только не поддерживают, но еще и мечтают замочить, обстановка не просто смотрится паршиво, фактически прежние соглашения даже в минимальном объеме невозможны. Ни оборудование, ни якобы имеющиеся материалы вывезти не получится. Более того, не уверен сколько людей удастся спрятать. Ваши... э... бывшие соратники и нынешние враги тоже не идиоты. Зачем мы появились если не в курсе буквально, то догадываются.

— Но вы все-таки пришли.

— Я все-таки явился на встречу с господином директорам Тарасовым. А это совсем другое. Мы с ним вполне могли полюбовно решить некоторые возникшие сложности. Все ж при всей ненависти Гуся он был готов договориться.

— За мой счет.

— Наверное, но вы знаете, как лично вас называют там? — Стас показал в потолок.

— Глупцы! — закатив глаза, тоном оскорбленной невинности произнес с отвращением 'белогвардеец'. Он явно слышал свою кличку прежде. — Они привыкли думать штампами и не задумываются ни о будущем, ни о происходящем в мире. Нарушение морали их волнует, хотя она меняется иногда прямо на глазах.

— Не делай другому то, что не хочешь, чтоб сделали тебе, — пробормотал Стас. Лучше бы промолчать, попытавшись разобраться что ему надо, но не удержался. — Универсальный принцип.

— Чушь! — вскричал Максим Иванович. — Хочет ли человек испытывать боль и страдания? Конечно нет! А кто задумывается откуда берутся знания, когда вас режут? Сегодня всем известно: левое полушарие мозга отвечает за это, правое за то. Ты функциональную карту человеческого мозга видел?

В пылу он перешел на 'ты'. Стаса это не коробило. У них изначально на базе разве к Семенычу обращались на 'вы'. А по имени-отчеству и вовсе в официальных бумагах. Случалось хотели подчеркнуть уважение и просили некого специалиста. И то не часто.

— Объясни мне тогда, как её составили? Чисто исследуя пострадавших в автомобильных авариях? Как доказали, что левое и правое полушария мозга анализируют не одинаковую информацию и по-разному? Левое — логическое, правое — образное? Как это можно доказать если не рассечь соединительную ткань между полушариями? Делается трепанация черепа.

Разрезается соединительная ткань между полушарий. Зашиваются там все внутренние артерии, вены, раны и т.д. и т.п. Закрывается череп.

Проводится курс послеоперационного лечения-восстановления. Идет набор тестов психологических, психиатрических и т.д. и т.п. по заранее спланированной и составленной методике. И проделать это надо над N-м количеством людей. К тому же не все же после операции выживали....

— Война, — сказал Стас без особого интереса. — На ней много раненых, зря что ли после Первой мировой хирургия сильно продвинулась и группы крови научились различать.

— Правильно! — вскричал разбушевавшийся лектор. — И чем опыты немцев отличаются? Я скажу: нас раздражает попытка вывести высшую расу. Поэтому мы закрываем глаза, делая вид, что не в курсе, например,

современная аэрокосмическая медицина полностью базируется на

результатах экспериментов фашистов!

Современная, мысленно передернулся Стас. Он совсем заговаривается, забыв в каком мире находимся. Полеты на Луну и прочие крайне важные вещи. Вот прямо завтра. Желание слушать испарилось.

— Немецкие фармацевтические гиганты широко использовали заключенных концлагерей при клинических испытаниях своих лекарств -ИГ Фарбен, Бауер. Ничего, пьем лекарства и не морщимся. А японский отряд 731, занимавшийся исследованием биологического оружия? Мы до сих пор пользуемся технологией выращивания микроорганизмов в промышленных условиях, керамическими промышленными биофильтрами, системой биобезопасности — все это отработано в военные годы до сих пор лежит в основе современных биотехнологий. Да-да! Патент на промышленный керамический биофильтр принадлежит Исии Сиро. Патент на аэрируемые котлы для выращивания бактерий тоже принадлежит сотрудникам Отряда.

Стас первый раз в жизни слышал про каких-то японцев, но особо не удивился. Если данный советский Институт занимался выведением устойчивых штаммов чумы, сибирской язвы и еще каких-то гадостей, как уверял Гусь, ничего удивительно в использовании наработок японских козлов. Наверняка ведь захватили в 45м чего самураи сжечь не успели, как с немцами по ракетной программе.

— Отряд 731 в биотехнологии был тем же, чем Манхэттенский проект для атомной промышленности! — провозгласил любитель экспериментов на отнюдь не добровольцах. — Это первый в мире завод, на котором отработали все технологические решения для будущей микробиологической промышленности. Неплохо бы помнить о таком, пользуясь сыворотками против болезней.

— Какое это имеет отношение к сегодня? — не выдержав, прервал его монолог.

— Что вы знаете? — спросил гораздо спокойнее Крюков. — Что вам рассказали эти, — он презрительно скривился, ткнув пальцем в потолок. -Злой дядя в белом халате убивал новорожденных, теша свое аморальное любопытство и прикрываясь интересами научного знания?

— А это не так?

— Молодой человек, — грустно сказал он, — не видя общей картины не стоит делать далеко идущие выводы. Вы ведь в курсе про космическое излучение, не так ли?

— Да, — не улавливая куда он гнет, согласился Стас.

— Однако вряд ли даже догадываетесь, что Земля до сих пор находится под ним.

— Что?!

— Вот именно, — с удовольствием сказал бывший академик.

И они с Гусем трогательно сходятся, правда тот высказал предположение в уменьшении или исчезновении опасного фона. Доказательство? Отнюдь не факт. Доктор 'Менгеле' мог и скормить дезу бывшему наемнику.

— И как это можно определить?

— Вы имеете в виду отсутствие взрослых? Во-первых, это не так.

— Ваши люди в подземелье, — дошло до Стаса.

— Правильный ответ, — одобрительно кивнул. — В самом начале, когда мы еще не представляли на каком свете находимся, потеряли почти треть выживших ночью. Они пошли в город. Кто в поисках родных, кто помочь хотел. Самые, понимаете, прекрасные и добрые люди. Или глупые, — совсем другим тоном закончил. — Во всяком случае результат вышел предсказуемый.

То есть, перевел для себя слушатель, он лично, на всякий случай, очень предусмотрительно наружу не полез. Умный, да.

— Мы вынуждено, — это подчеркнуто тоном, — сидим в убежище почти постоянно. Даже работающие снаружи ночевать всегда возвращаются сюда. И это не прихоть. Излучение, судя по всему не постоянно. Когда сильнее, иногда слабее. Земля тоже не стоит на месте. Даже в светлое время гарантии остаться в живых не существует. Была парочка крайне неприятных инцидентов. А! — сказал с удовольствием, — вот теперь вижу настоящую заинтересованность.

Стас с усилием вернул себя в прежнюю позу. Спина ровная, нога на ногу. Сидеть на жестком табурете было не особо удобно. Мишка как-то рассказывал: такие вещи делаются специально. Посетитель ощущает себя не комфортно и хозяин получает психологическое преимущество. Ему выгодно тянуть переговоры и он вроде как выше сидит, нависая и подавляя. Потому изначально постарался сесть как можно непринужденное. А тут сорвался непростительно. Но уж больно тема горячая. В области развивали практическую медицину и полевую хирургию, а в теории не вдавались. Не имелось ни сил, ни возможностей. Куча неотложных дел. Да и как смотреть за небом? Тут специалисты нужны.

— А Гусь?

— Господин Аверкин оказался единственным уцелевшим. Если уж быть до конца честным, из вторичников...э... вышедших на второй день или позднее, решившихся на себе проверить результат. Парочка... э... не вполне адекватных экземпляров за эти годы... ничего удивительного. Иногда лучше сразу, чем мучиться от развившейся клаустрофобии или сходить с ума. Тем более имелся пример. На первом этапе... э... Гусь нам всем очень помог. Отнюдь не сразу смогли выпускать лекарства или принимать больных. Здесь все же не больница с терапией и хирургией. Мы биологи и физиологи. А запасы продовольствия не безграничны.

— И почему мы выжили, — снова не выдержал многословия Стас, — в отличие от остальных?

— К сожалению, — сказал Максим Иванович, — точного ответа мы так и не имеем. Иначе бы давно тоже гуляли под небом синим.

Чтоб ты сдох, злобно подумал Стас, со своей многозначительностью. Что он мне реально дал? Да ничего. Пустышку. Зацепка почему не видно больших шишек из убежищ или толп шахтеров. Давно нам плевать. Прекрасно обходились без тех и других.

— Но именно его мы все эти годы и искали, — продолжал вещать зажившийся 'Менгеле'. — Это, как раз, во-вторых. Надо было изучать выживших. В первую очередь взрослых. Но и детей. Вы ведь наверняка задумывались почему младше шести лет погибали. Как человек науки я не имею права утверждать наверное, без веских доказательств, однако практически уверен, основной удар пришелся на мозг. Кровоизлияние доказано! Уцелевшие находились между двумя крайностями — закостеневшими в привычках и практически чистыми листами, на котором можно писать что угодно. Оба варианта от перестройки серого вещества в кратчайшие сроки, буквально мгновенно, получили инсульт. А вот почему даже среди определенных возрастов не все... Это трудно сформулировать, но вы, молодежь, достаточно пластичны и при этом обладаете неким творческим началом. Развитой фантазией, что ли. Не обязательно вы достигли бы чего-то там замечательного в искусстве. Это касается техники, готовности принять новое и встроиться. Потенциально могли бы, если вы меня понимаете.

Стас завороженно кивнул. Что он реально уловил, так полное отсутствие критериев. Но идея достаточно занимательная и частично подтверждается практикой. Половина его нынешних знакомых прекрасно подходила под понятие творческого человека, если вкладывать в него желание развиваться и добиваться нечто весомого. Ничего не доказывает. Имелась масса удовлетворенных копанием в огороде. Предел мечтаний чтоб не трогали и поменьше работать. На кормежку добыл и хватит. Хотя, как водится, существовали и яркие исключения. Вроде сумасшедшей бабки, до сих пор исправно получающей паек и недовольной всем на свете. У нее мозгов нет, что ли?

— Все очень не просто, — будто читая мысли заверил Максим Иванович. — Дело в том, что излучение не однозначно. То есть не рентген какой или, прости меня наука за упрощение, альфа лучи, чтоб это не означало. Оно воздействует на мозг, а также ДНК. Вы ж слышали про измененных животных?

— Я их видел.

— И почему вы думаете, что человека это не касается? Собаки, кошки превращаются бог знает во что. Медведи сами на себя не похожи стали даже по привычкам. Кстати очень любопытное зрелище. Нам привозили отловленные на севере экземпляры. На руках настоящие пальцы, живут стаей, используют орудия труда и разговаривают! У них свой, достаточно развитый язык, ничего общего ни с одним знакомым не имеющий.

Стас мимоходом пожалел зверей. Этот не иначе тоже череп распилил и в мозгах копался.

— Думаете человечества в целом не задело? Так не бывает! Люди тоже модифицируется, трансформируется, преображается. Огромное количество выкидышей у беременных женщин объясняется отнюдь не только отсутствием гинекологов и медицины вообще. Данные статистики за эти годы достаточно красноречивы. Плод обычно видоизменяется. Фотографий масса, были бы и законсервированные в банках, но элементарно места нет. Более того, я уверен и родившиеся нормальными с виду не вполне люди, в нашем прежнем понимании. Может быть они и сами не умеют использовать новые возможности.

И это прекрасно ложилось в схему. Начиная с рыжего чудотворца и заканчивая шаманами. Шурик по-настоящему затянул тяжелейшее ранение. Кроме шрама никаких последствий. А что делал? Попрыгал с бубном. Предки, духи — прежде это вызывало усмешку. Сегодня никто особо не удивляется. И радиосвязь подтвердила контакты Алены с главной шаманкой. Нормально так общаться через несколько тысяч километров.

Неизвестно что еще вылезет в ближайшие годы. Прошло-то всего ничего. Это собаки через пару лет рожают новое поколение. Человеку намного больше требуется, прежде чем нестандартные качества проявятся. Кстати, совсем не факт наличие космических лучей сегодня. Он же сам говорил, то заметно, то нет. Может все давно прекратилось, а дальнейшие изменения идут от уже существующих. Если работают некие гены, прежде не функционировавшие и передается по наследству. Не зря ведь мутации происходят прямо на глазах и масса новых видов и пород рождаются.

— А это путь к идеальному солдату, чем мы и занимались эти годы!

Стасу стало тоскливо. Мир корчился в муках, люди наверху погибали от болезней, а этот скот пытался вылепить очередного Терминатора. Небойсь с врожденной любовью к начальникам. Лез ковыряться в эмбрионах и искал путь для новой войны. Будто без него мало крови. Нет бы искать возможность спасать людей.

— К сожалению, так и не уловили четкой схемы или алгоритма воздействия, все очень неоднозначно, поскольку само излучение с нашими знаниями и возможностями не видим и не фиксируем. Исключительно итог. Поэтому пришлось работать как с животными, так и новорожденными. Да, мы брали в лабораторию беременных и иногда проводили опыты.

Даже не хочется уточнять какие. Про собирание в лаборатории девчонок и что многие не возвращались, не один Гусь поведал. Все ж большинство было уверено в отсутствии вины врачей. Они старались, но не вышло. А на самом деле, еще неизвестно, пытались или сознательно ухудшали состояние. В области матери при родах погибали крайне редко. Уже лет через пять методики отработанные, вплоть до доставки в больницу в тяжелых случаях на санитарных рейсах самолетами. А здесь от трети до четверти. Десятки, если не сотни залечили. Снаружи и то результат меньше при домашних родах. Уже многие бояться стали.

— В том числе на разных стадиях зародыша. А как иначе? Вы можете предложить иной вариант? Нет! Извлечь измененные ткани, проверить реакции.

Стаса тянуло дать в рожу. Ткани... Извлекали еще не рожденного.

— Да мало ли! У нас несколько направлений, включая взятие материала от объектов рожденных уже после Катаклизма и скрещивания с прежними людьми.

Кажется для него далеко не все люди, неприятно укололо. Он — человек. Я — может быть. А Оля уже нет. Объект научного изучения. А если он прав и просто рождается новое поколение? Да плевать, по-любому они наши дети и что плохого, если появятся дополнительные возможности. Чуять опасность или общаться на расстоянии полезно в высшей степени.

Ничего удивительного, что прикрывавший и снабжавший их компанию все эти годы Гусь взбесился. Правда не очень верится, что не подозревал прежде об этих опытах. Вот когда его коснулось и вместо жены с ребенком получил 'Глубоко соболезную' кинулся в беспамятстве мстить. Он не из тех, кто в горячке зарежет и потом плачет, каясь. Убивать всех не хочет. Ему нужны лекарства.

Это ведь элементарно, избавиться от здешних. Просто перестать пропускать продукты. Ну какие здесь могут быть запасы? Месяц-два. А выйти они не способны. Черт, если б с самого начала знали, совсем другой оборот. А теперь он меня вознамерился использовать. Как? Проконтролировать сверху не сумеет. Старая гнида не выпустит просто так. С чего он вообще разоткровеничался?

— Есть очень любопытные данные и неплохие шансы на развитие перспективной темы.

Тут он увлекся и принялся нечто объяснять, причем Стас улавливал смысл через слово. Слишком много неизвестных терминов и прежде не слышанных имен, законов и ссылок на ученых. Бывший академик до сих пор спорил с давно сгнившими оппонентами, нечто им оживлено доказывая.

— Ну и в чем тогда был смысл нашего договора, — устав слушать поинтересовался. — Если вы не можете выйти, зачем вообще было приглашать нас сюда?

— Ах, да, — сказал он, прерываясь. Полез в стол, нечто оттуда доставая. Одной рукой прижал к лицу платок, второй нажал нечто вроде резиновой груши, с расширением на кончике в виде пластмассовой воронки и в лицо Стасу брызнуло неприятно пахнущее.

— ...! — единственное, что тот успел подумать, валясь мешком с табуретки.

— Я не могу удерживать долго, — услышал Стас, — когда сознание вернулось. — В конце концов, давайте всерьез займусь парочкой особо требовательных экземпляров.

Это произнес Демин, стоящий возле стола. Стас не слишком соображал, голова гудела, однако кое-что стало ясно сразу. Не просто лежит на полу. Оружие исчезло. И 'Вал', и 'ПСС' из кобуры. Разгрузка с магазинами, гранатами и прочей мелочью тоже. Ножа нет. Куртку зачем-то сняли, а на рубашке рукав закатан. Опа, похоже в вену чего-то загнали. Наркотик? Ничего не чувствую странного.

— Вломить для примера всерьез, остальные шелковые станут. Интеллигенция чертова, — в голосе презрение.

— Как раз этого делать нельзя, — уже академик. — Творческие люди должны иметь некоторую свободу. Хотя бы выговориться. Мы и так практически в шарашке и предложить нечего. Не орден же, — он сухо рассмеялся. Ага, — сказал с удовлетворением, видимо заметив шевеление, — наш гость очухался. Поднимите его.

Демин грубо сгреб Стас и почти швырнул на табуретку, встав рядом.

— Осторожнее, — озабочено приказал вредный старикашка, — он нам еще нужен и не стоит ронять. Как себя чувствуете, — с неподдельной заботой поинтересовался, — молодой человек?

Ситуация становилась все более дикой. Зачем его вырубили и какой в этом смысл? Держать в качестве заложника? На этот счет существовали четкие инструкции по области. Правило последнего шанса гласило: общественная потребность выше личной. Любые требования во вред общине будут выслушаны, но не исполнены. Обмен в такой ситуации возможен и практикуется, но ему и предложить нечего. Разве в курсе соглашения с Гусем. Но это вряд ли. Тот страховался всерьез, даже своих в известность не ставил и встречались с полной конспирацией. Предполагать может. Знать ни в коем случае. Ну и что дальше?

— Вашими стараниями паршиво. Объяснитесь, господин сомнительный!

Господи, а ведь удачно Шарыча с собой не взял. Застрелили бы.

— Обязательно, но сначала ответьте на вопрос.

— Голова болит, — не видел смысла скрывать, — локоть, — машинально потер. Видимо при падении приложился. — И?

— Очень хорошо. Голова пройдет. Это от большой дозы наркоза. К сожалению, заранее точно рассчитать, не видя человека и не зная вес достаточно сложно. А мне необходимо было сразу, — он щелкнул пальцами.

— И зачем?

— Должен сказать, что в прежние времена трудился в системе Биопрепарата, изучая возможность боевого применения тифа. В качестве оружия, — любезно пояснил во избежание недоразумений. — В 1973 году Брежнев подписал секретный приказ о начале программы 'Фермент'. Целью данной программы была модернизация уже существующих видов биологического оружия и разработка новых, генетически измененных, устойчивых к существующим антибиотикам и вакцинам патогенов и рецептур. Мы многого достигли и все ж любые болезни лечатся. Сыпной тиф дает сорокапроцентную смертность, наш штамм мог и восемьдесят, но если на ранней стадии начать вводить сильные антибиотики, нужный эффект не достигается.

Ах, какая жалость, подумал с отвращением Стас, прикидывая дальнейшие действия. В принципе шансы были и весомые. Но пока важнее дослушать и разобраться чего все ж эта скотина добивается. Не нравилось ему это длинное отступление.

— И тогда я вспомнил про Тифозную Мэри. Слышали?

— Понятия не имею, — честно признался Стас.

— Ох уж эта российская демократическая система образования! Элементарные вещи выпускникам школы неизвестны. Так вот, в начале 20 века некая женщина работала в Нью-Йорке поваром. Куча людей, включая ее квартирных хозяев и клиентов заразилась тифом, а она была здорова! Как оказалось, она была носителем. Ее мать болела, будучи беременной и в результате девочка оказалась самым настоящим рассадником инфекции. Причем сама чувствовала себя прекрасно. Понимаете? Замечательный обходной путь. Человек сходит с трапа самолета, причем не подозревая о своем заболевании и ходит по городу. Просто гуляет, — он весело рассмеялся. — Инкубационный период в среднем две недели. Представляете последствия для противника? Да-да. Если б не Горбачев с его перестройкой я бы закончил дело. Но в этом, — он скривился, — новом мире, уже не требовалось отчитываться и получать финансирование. Тарасов в наших исследованиях все равно ничего не понимал. Можно было спокойно закончить дело моей жизни. На станции 'Зима' в специальном складе хранились не только сибирская язва.

Стасу стало страшно. Он давно ничего не боялся, лишком многое повидав. Разве помирать долго от пули в брюхе или искалеченным. Если до этого дойдет, тянуть не станет. Лучше сразу застрелиться. А все остальное ерунда. Но сейчас натурально жутью повеяло.

— Это угроза?

— В нормальном триллере главный злодей говорит: 'Предупреждение'. Но я не собираюсь сообщать о такой возможности всем. Вы, молодой человек, проезжали через Омск. Первый опыт. Впечатляюще, не так ли?

— Да я ж тебя, гниду, — не выдержал Стас, вспомнив пустые улицы городов, мимо которых они проследовали и взорванные мосты.

В затылок уперся ствол и голос Демина скомандовал:

— Сидеть.

Он плюхнулся на сиденье, окончательно списав придурка за спиной. Бить, так насмерть.

— Это было не просто, но сегодня можно смело рапортовать о выдающемся успехе. Фактически любого можно превратить в носителя. К тому же антибиотики не избавляют от присутствия в организме инфекции. Они лишь ограничивают их размножение. Причем далеко не каждый препарат на это способен. Я максимально обеспечил лояльность подчиненных и охраны, понимаете?

— Вы заразили здешних...

— Браво. Не всех. Вывоз специалистов, даже если бы это стало возможным крайне опасен. Не давать им кушать — вдвойне. Они ж полезут наружу. Избавиться от меня — невозможно. Препарат исключительно моя разработка. Ну если совсем быть честным, кое-какие идеи были подсказаны одним моим талантливым сотрудником. Только он внезапно недавно скончался, — теперь он не веселился и в глазах была стужа. — Кстати, никто кроме нас троих понятия не имеет ни о чем. И просвещать их до поры не собираюсь.

— И чем я заслужил такое доверие?

— Ты еще не понял? Я сделал тебя носителем, — в затылок опять нажал ствол, но Стас, не обращая внимания, посмотрел на след укола.

— Совершено верно. Я не могу предложить ничего дороже жизни. Но это будет не самая плохая жизнь. Достаточно посулить господину Аверкину мою голову и замочить его на встрече. Ну а потом... Хотя бы власть в Иркутске. Безраздельная.

— Лечение!

— О нет, — без всякого сожаления сказал академик. — Я ж объяснял. С самого начала такая задача не ставилась. Мне не нужны затаившие злобу. Мне требуется лояльность. Можно остановить болезнь и не распространять ее, но нельзя стать здоровым. Стандартные вакцины здесь бессильны. Они работают с определенными болезнями, а мой возбудитель генетически изменен и сыворотка отсутствует. Буду честен, в принципе излечение возможно. В хорошей больнице с сильными антибиотиками и хорошими профессионалами-инфекционистами. В современных условиях, увы. Вряд ли где-то еще имеется лаборатория. Даже естественные мутации сделали множество бактерий невосприимчивыми от мощных лекарств. С этим вообще безнадежно.

Стас согнулся, опустив голову на колени.

— Ну перестаньте! Вы ж крепкий человек. Я обещаю не мешать вашим действиям в будущем и стабильно снабжать лекарством. Вы взамен не так много должны сделать. Всего лишь избавить от психа, мечтающего о моей смерти. Голова за голову. Вам же приходилось и прежде убивать, — сказано был утвердительным тоном.

Стас не стал вставать, напротив, соскользнул на землю и пнул стоящего за спиной Демина в колено, прямо с пола. Как и ожидалось, тот сразу не выстрелил. И реакция паршивая, не часто всерьез дрался, и нужен он им дозареза, чтоб так просто убивать. Промедление ему стоило жизни. Еще падал, а Стас взвился и рухнул сверху, вбивая кулак в горло. После такого не выживают.

Вскочил, поворачиваясь, шагнул к столу и выдрал из дрожащей руки заигравшегося академика 'Макаров', ломая ему пальцы. Извлечь из ящика успел, пустить в ход нет. Даже предохранитель не снял.

— Ты не можешь, — пробормотал тот, серея на глазах.

— Мне когда-то брат рассказывал про Стокгольмский синдром, — сказал негромко Стас. — Я очень хорошо запомнил. Если у раба не хватает сил восстать, если ему некуда бежать, а жизнь невыносима, он начинает любить своего хозяина. Никто не может изо дня в день считать себя трусом и ничтожеством. Элементарная самозащита сознания. Так вот, я не хочу быть рабом и любить такую сволочь даже ценой жизни.

Он выстрелил в излишне умную голову академика. Того швырнуло назад вместе со стулом.

— Не был рабом и не буду, — и плюнул с отвращением на труп.

Затем вернулся к Демину. Обшмонал привычно на предмет оружия, подобрал свое, сложенное прямо у входа. Очень хорошо. У Демина имелся только старый ТТ, да и шум поднимать раньше времени не хотелось. На выстрел никто не прибежал, замечательно, но не в общей комнате. А с 'Валом' и ПСС будет проще. Вместе с обслуживающим персоналом человек пятьдесят. Патронов хватит.

Врал Максим Иванович или нет, заразил лично его или это блеф, а тем более кого из местных, разбираться не ко времени. Назад смерти не загнать и стоит одному реально быть разносчиком, всем хана. Детей жалко, но тут уж совесть промолчит. Они тоже могут оказаться носителями, причем скорее взрослых. Наверняка могут выйти наверх, родились после Перезагрузки. Риск должен свестись к нулю. Черт, Алекса не забыть. Это ж прямой кандидат разносить инфекцию и не ясно с чего работает на здешних. Ну его придется последним. Он далеко и подвоха не ждет.

Общественное выше личного, а человечество должно выжить, не так ли? Какое бы оно не вышло в итоге. Значит придется зачистить и сжечь всех. А потом себя. Выбора нет. Нести смерть наружу он не станет и другим не позволит.