Королева. Выжить и не свихнуться

Мы с девочками детально изучили портрет Фредерика и опять пришли к выводу, что принц вполне себе красавчик. Вспомнив о разговоре с Пиккерингом, вздохнула. И это сватовство не увенчается успехом! Может, отказать заранее? От строк, наполненных страстью, в которых он делился надеждами на будущее, в котором мы станем супругами, меня до сих пор бросало в жар. Как все сложно! Ладно, пусть приезжает, разберемся на месте...

Роберт, кажется, заметил, что с моего лица не сходит улыбка, а на утренней мессе я опять перечитывала спрятанное в молитвослов письмо, долго допытывался, что такого написал датский принц. Не получил ответа, рассердился, а затем и вовсе устроил безобразную сцену ревности, подкараулив меня, когда я возвращалась с ужина в свои покои.

— Вы дарите надежду всякому, кто просит вашей руки. Но почему не мне? — спросил он, появляясь, словно призрак, из-за колонны в длинной галерее. Он был в темной одежде, и, надо признать, в первую секунду я перепугалась. Оказалось, не только я.

— Это лорд Дадли, — сказала встревоженным гвардейцам. — Который просто решил поговорить, только время и место выбрал неудачное.

Гвардейцы опустили оружие, фрейлины покорно отстали, я же выпустила из рук вырывающуюся Флэр, которая, едва коротенькие ножки коснулись земли, принялась тявкать на Роберта. Он свирепо взглянул на собачку, да так, что та струсила и убежала под юбку к Летиции, дожидаясь, пока фрейлина не подхватит ее на руки.

— Ну и зачем вы напугали собаку?

Он качнул головой. Ясно, бытовые темы не обсуждаем.

— Вы принимаете подарки от тех, кого ни разу не видели, при этом даете им повод рассчитывать...

— Роберт, вы же знаете, Совет настаивает на моем скорейшем замужестве.

— А Уильям Пиккеринг! — продолжал он, словно не услышал моих слов. — Почему перед отъездом он ходил со счастливым лицом, словно вы лично пообещали выйти за него замуж, если миссия пройдет успешно? Но при этом обедали с графом Ферия, который ведет себя так, будто в скором времени здесь воцарится Филипп Испанский. Даже старый болван Арундел занял денег у флорентинцев и накупил себе шелков и драгоценностей, кичась тем, что вскоре станет королем Англии!

— Роберт, он же идиот, страдающий глухотой. Я ему сто раз сказала "нет".

— Допустим... Получается, я прав насчет Пиккеринга и Филиппа? А этот любитель собак и сочинитель писем? Елизавета, он ведь тоже питает надежды...

— Как вы смеете меня упрекать?! — возмутилась я — И вообще, по какому праву требуете ответа? Почему я должна перед вами отчитываться?!

— Потому что я тоже хочу надеяться! Неужели вы отталкиваете меня из-за того, что я женат? Тогда знайте, первое дело, которое вы рассмотрите как Глава Английской Церкви, будет о моем разводе!

— И не подумаю! — возмутилась я, но подумала: что же с ним делать?

— Я вас предупредил...

— Роберт, не сходите с ума!

— Еще и не начинал, — сказал он тоном, который мне совсем не понравился. Как и то, что мужчина наступал, а я не собиралась бежать. — Но давно уже пора...

Что он задумал? Со мной ведь вооруженная охрана! К тому же он ведь не собирается при всех... Эта была последняя мысль перед тем, как он меня поцеловал. Грубо вторгся на мою территорию, терзая губы, даря позабытое наслаждение от узнавания другого человека. У поцелуя был вкус специй, французского крепкого вина и безудержного желания. И я не осталась равнодушной — потянулась, открываясь, к нему навстречу... Но сзади истерично визжали девочки, да так громко, что я даже поморщилась. Могли бы и не мешать! Ведь приятно...

Роберт вздохнул и отпустил меня. Я, немного подумав, оглядела растерянных фрейлин, гвардейцев, схватившихся за оружие, и залепила лорду Дадли пощечину. Хотя сама хороша...

— Я вас прощаю только потому, что вино ударило вам в голову, и вы позорно проиграли это сражение, — сказала я, нервно кусая губы. — Но чтобы впредь такого не повторялось.

— Не повторится, — пообещал он и потер рукой щеку. Будет знать, что с теннисистками связываться — себе дороже! — Следующий раз будет по-другому, намного лучше...

— Что вы себе позволяете? — то ли прошипела, то ли прошептала я. — Ненавижу вас!

— Мне показалось, вам понравилось, — самодовольно произнес Роберт.

Неужели не понимает, что так вести себя нельзя? Одно слово, и он будет наслаждаться видами города через решетку Тауэра. Но... мне и правда понравилось! Поэтому повернулась к фрейлинам:

— Мы уходим. Лорд Дадли не в себе, лишь это извиняет его поступок. Надеюсь, к утру он проспится и хорошенько обдумает свое поведение.

— Я постоянно думал, почему не сделал это раньше, еще тогда, в Хэтфилде, — негромко произнес он мне вслед. — Ведь должен был, но...

— Замолчите, Роберт! — воскликнула я.

Неужели это был мой... вернее, ее первый поцелуй? Ведь Елизавета, судя по датам писем, была влюблена в Роберта с самого детства. Чувствуя смятение, подхватила юбки и пошла, вернее, побежала по слабо освещенным переходам. Взметнулась по лестнице на второй этаж так быстро, что охрана с фрейлинами едва поспевали. Поворот, другой, но в противоположную от личных покоев сторону. Еще один переход — и передо мной тот самый зал с портретами, где я бывала почти каждый день.

— Оставьте меня, я хочу побыть одна! — да, одна, со вкусом его поцелуя на губах... — Ждите за дверью, и пусть никто не входит!

— Королева, позвольте, — начальник охраны двинулся к дверям, — мы проверим.

— Не позволю! Прочь c дороги! — воскликнула я, чувствуя, как к глазам подступили слезы. Лишь бы никто их не увидел... Все, пора лечить нервы! Забежала вовнутрь, едва отворились двери. Тут же услышала, как лает, вырываясь с рук Летиции, Флэр. Ей вторила Клэр, которую держала Бэсси.

— Отпустите собак, — приказала я, закрывая двери в зал сразу, как только туда проскочили две болонки. — Идите ко мне, маленькие...

Вместо того, чтобы запрыгнуть на руки и облизать заплаканное лицо, они с лаем кинулись в дальний угол освещенного лишь двумя факелами зала. Вот же глупые... Что им понадобилось за тяжелыми портьерами и софами для отдыха, что стояли у окна? На кого они кидаются?.. Я сделала несколько шагов, подняла голову, привычно отыскивая изображение Елизаветы на потолке, и тут заметила, вернее, уловила движение в полумраке. Тени — две, нет, три — отделились от стен под истеричный лай собак и шагнули в мою сторону. Мамочки... Флэр вцепилась одному в ногу, но тот отбросил ее резким движением. Я заорала, когда они бросились ко мне. В свете факелов в руке одного из нападающих отразилось длинное лезвие ножа.

Глава 13

Меня, определенно, закололи бы кинжалами, как Юлия Цезаря в Сенате, если бы не собаки. Они заставили убийц действовать раньше. Первый уже бежал ко мне, второй — наперерез к ближайшим дверям, кажется, решив их закрыть. Третий, немного замешкавшись, тоже двигался в моем направлении. Я кинулась к дверям, понимая, что не успеваю, но надеясь, что гвардейцы услышали мой крик.

Шаг, второй, сорвалась на бег. Увернулась от приближающегося сбоку, но тот исхитрился схватить за длинную юбку, дернул на себя. Я развернулась, и он ударил. Инстинктивно вскинула руки, закрываясь от ножа. Слава дурацкой моде! Пышные многослойные буфы смягчили удар, но я почувствовала, как лезвие обожгло руку около локтя. Взвыла, вцепилась в платье, выдергивая его из вражеской хватки. Увернулась от еще одного удара и вновь кинулась бежать.

Тут дверь распахнулись — второй убийца так и не успел задвинуть засов. Что было дальше — не видела, потому от резкого рывка потеряла равновесие и полетела лицом вниз. Чертово платье, за которое он меня поймал! Я видела сапоги ворвавшихся в зал гвардейцев. Кажется, они напали на того, кто у двери, но нему спешил на помощь третий. Мой персональный убийца навалился сверху, прижимая к полу. Я с трудом, но вывернулась, заехала локтем в живот мужчине. Тот выругался. Краем глаза заметила, как он замахнулся ножом. Спасибо теннису за реакцию — я перехватила чужую руку на секунду раньше, чем в грудь всадили лезвие. Отвела удар в сторону, острие с силой врезалось в паркет. Убийца опять выругался, выдернул нож, но прикончить не успел, потому что Роберт бросился на него. Откуда он здесь взялся?.. Мужчины покатились по полу. Я, подвывая, поползла прочь, но тут налетел вихрь из фрейлин, закрывая меня телами, платьями, рукам, поднимая с пола. Они потащили меня из зала. Успели!..

— Стойте! — завопила я. — Прекратите... Все закончилось!

И правда, все закончилось. Я сидела на полу в окружении трясущихся от страха и рыдающих девочек. Тут же ко мне подбежали, стали ластиться, болонки. И вы целы, глупышки! Если бы не они, лежала бы с перерезанным горлом на деревянном паркете искусной работы голландских мастеров... Все произошло в считанные секунды, а, кажется, тянулось вечность! Роберт тоже поднимался, у его ног замер тот, кто чуть было не лишил меня жизни. Второго зарубили гвардейцы. Третьего, порядком избитого, вязали длинными поясами.

— Помогите мне подняться, — попросила фрейлин. Затем произнесла, предупреждая ненужные вопросы: — Со мной все в порядке!

Правда, рука наливалась тупой, холодной болью. Не сейчас!.. Я оглядела зал. У нападавших не было ни единого шанса. О чем они думали? Или это местные шахиды, решившие пожертвовать жизнью ради убийства королевы? Хотя... Не будь собак, охрана бы привычно и расслабленно оглядела зал, вполне возможно, не заметив тех, кто притаился в темных углах и за мебелью. Затем я бы закрыла дверь, улеглась на пол и погрузилась в собственные мысли. На этом они бы и закончились, мои мысли... Троица в темных одеяниях быстро и без шума прирезала на месте, после чего испарилась через окно, либо через другой выход. И все потому, что я была слишком беспечна в последние два месяца. Забыла об отравителе, который в этот раз выбрал орудием убийства что-то поострее.

Но как нападавшие проникли в охраняемый дворец? Кто их провел? Откуда знали, что я каждый день бываю в этом зале? Без сомнения — моей смерти желал кто-то из своих...

— Закройте двери! — приказала я. — Летиция, Бэсси — срочно, из-под земли, но приведите сюда Уильяма и Роджера. Всем, кого встретите на своем пути, сообщайте, что королева жива, а нападавшие убиты. Проболтаетесь, что один из них выжил — горло перегрызу.

Девушки кинулись исполнять приказание. Ко мне шел Роберт в сопровождении понурых гвардейцев. Неужели последние чувствуют свою вину? Ничего подобного! Это я сама дура... Придворный попытался поклониться, но почему-то пошатнулся. Я схватила его за локоть. Затем поднесла свою руку к глазам. Кровь!..

— Роберт, вы ранены, — прошептала я.

— Ерунда, — мужчина отмахнулся, но его лицо исказилось от боли.

— Что вы стоите? — испуганно заорала на гвардейцев. — Помогите ему сесть! Прислоните лорда Дадли к стене... Пусть кто-нибудь позовет моего лекаря. Мегги, живее!

Мы усадили протестующего Роберта на пол. Дверь тем временем распахнулась, и в зал ввалился отряд гвардейцев. Угу, поздно пить боржоми, когда все уже отвалилось... Итог — двое убитых, один связан, Роберт ранен.

— Сейчас же закрыть вход, — приказала я. — Пусть дежурят с той стороны и никого не впускают, кроме моих секретарей и королевского лекаря. Лорд Дадли, куда вас ранили?

Пусть только попробует сказать, что в грудь или живот, лично прикончу! С такими ранениями в век недоразвитой медицины выжить почти невозможно.

— Плечо, — нехотя признался он.

— Еще и шея, — вздохнула я, рассматривая кровоточащий порез от уха до ключицы. — Хорошо хоть горло не перерезали! А мне-то как повезло, что вы спасли мою жизнь...

— Поэтому вы собираетесь спасти мою? — улыбнулся он, глядя, как я отрываю кусок ткани от нижних юбок, которым собиралась остановить кровотечение.

— Помолчите, Роберт! Я еще этого никогда не делала. Бланш, помогите мне...

Вдвоем мы разорвали юбки. Я прижала сложенную тряпицу к ране на шее. Сзади топтались гвардейцы, спрашивали о самочувствии, настойчиво предлагая отвести меня в личные покои. Я отмахивалась, собираясь дождаться "мужчин в черном" и королевского лекаря. Да и кровь надо бы остановить...

— Мне придется снять с вас камзол, — предупредила Роберта и принялась расстегивать пуговицы его верхней куртки. Расшнуровала рукава. Стащила первый, осторожно принялась за второй на больной руке. Ужаснулась от того, что белая рубаха пропитана кровью.

— Всегда к вашим услугам, — пробормотал он, стараясь не морщиться. — Правда, я надеялся, что это произойдет в более романтической обстановке...

— Поговорите еще! — фыркнула я. На секунду закрыла глаза, уговаривая себя, что мне не станет плохо от вида крови. Нет-нет!.. Наоборот, хорошо! И голова вовсе не кружится, это только кажется. — Подайте факел, — приказала гвардейцам, — я ничего не вижу! Роберт, сейчас будет больно.

Кое-как стащила второй рукав.

— Бланш, только не вздумайте падать в обморок, — предупредила фрейлину. — Мне без вас страшно...

В свете еще одного факела мне показалось, что у нее и лорда Дадли одинаково бледные лица. Хорошо, хоть свое не видела...

— Роберт, вы сейчас лишитесь рубахи. Когда выздоровеете, напомните подарить вам новую.

С этими словами разорвала тонкую батистовую сорочку, обнажая рану на плече. Мужчина сжал зубы, но не застонал. Я, ругая себя почем зря за то, что плохо читала книги Амбруаза Паре — все из-за нехватки времени! — перевязала раны на шее и на плече, надеясь остановить кровь. На плечо наложила тугую повязку. Может, надо послабее?.. Черт, почему я не медик, а долбанный экономист?! Где ходит медик? Человек кровью истекает, я ставлю эксперименты, а его все нет! Мысленно застонала от собственного бессилия. Безумно захотелось прилечь на холодном полу рядом с Робертом, который держал меня за руку и не отпускал. Затем и вовсе поднес ее к губам.

— Ради вашей заботы стоило подставиться под нож, — прошептал он.

— Не говорите ерунды, — вздохнув, ответила я. Но руку отбирать не стала, решив не спорить с раненными.

Тут в зал вбежали запыхавшиеся Уильям с Роджером. За ними следовал мой врач в длинной черной мантии, вооруженный медицинским саквояжем.

— Поль, — позвала я. — Скорее!

— Королева, у вас руки в крови, — отталкивая врача, словно участники забега без правил, ко мне кинулись секретари. — Вы ранены? — допытавался Уильям.

— Это не моя кровь, а лорда Дадли, — пояснила я. Роберт все же отпустил мою ладонь, решив не ставить меня в неудобное положение. — Он спас мне жизнь.

— С вами все в порядке?

— Царапина на руке, — тихо призналась я, чтобы королевский лекарь не услышал.

— Лорда Дадли надо перенести в его комнату, — отозвался врач. — Кто накладывал повязки?

— Я, — пришлось признаться.

— У вас отлично получилось, коллега, — улыбнулся Нонниус. От его шутливой похвалы государственный секретарь изменился в лице.

— Уильям, — я вернула его к насущим делам. — Нападавших было трое. Двое мертвы, один схвачен. Я хочу чтобы во дворце думали, вернее, знали, что все убиты. Вряд ли они появились из воздуха, значит, у нас завелся предатель. Пусть тот, кто желает моей смерти, будет уверен в своей безнаказанности.