Выбор единорога

— Тогда проходите в гостиную, — предложил Андре, но без огонька.

Мы с ним заняли диван, предоставив гостям кресла. Пришла Миу и, ни слова не говоря, вспрыгнула мне на колени, где свернулась калачиком, всем своим видом показывая, что, мол, она обычная кошка.

Августина как-то странно на меня покосилась, поджала губы и заявила:

— Не думаю, что необходимо присутствие этой женщины.

Я фыркнула и хотела встать, но рука Андре просящим жестом легла на плечо. Маг сказал:

— Это мой дом, и я решаю кому где присутствовать. От Лео у меня нет секретов, и я хочу, чтобы она осталась, — странно, если предположить, что это столь долгожданные представители его народа, то Андре ведет себя с ними очень холодно. Хотя, с другой стороны, и я не доверяю незнакомцам.

— Как знаешь, — вновь поджала губы женщина. — Но я не думала, что у тебя может быть что-то общее с этой хищной тварью.

— Оскорбляя Лео, вы оскорбляете меня, — процедил Андре. — Не советую испытывать мое терпение.

— Ты слишком много перенял от людей, — вздохнула Августина. — Поэтому нам трудно.

— Тогда переходите сразу к делу.

— Попробую. Мы — единороги, как и ты.

— Я это заметил.

— Ты умеешь чувствовать нас?

— Конечно. Как и прочих сверхъестественных существ.

— Что ж, ладно. Мы знаем, что ты вырос среди людей. Твоей матери они всегда нравились больше родного народа. И это сослужило дурную службу, — Андре напрягся при этих словах. — Но ее невозможно было переубедить. Странно, что ты все-таки родился, причем родился чистокровным, не черным единорогом. Мы даже не думали, что такое возможно.

— Если вы пришли оскорблять мою мать...

— Что ты! Верина была замечательной женщиной, к тому же моей двоюродной сестрой. Но ее слишком сильный акцент на чувствах и тяга к людям, — женщина вздохнула, будто это было чем-то порочным. — А мы не смогли переубедить и сохранить ее. Но у нас остался ты.

— В каком смысле? — насторожился Андре.

— Мы почувствовали тебя в момент рождения — так всегда бывает, и стали наблюдать. Мать хорошо воспитывала тебя. Но не смогла сделать этого до конца. А после ее кончины... ты много раз избегал верного пути, пока не осквернил себя ремеслом колдуна. Конечно, ты остался достойным юношей и сильным представителем нашего рода, иначе не выжил бы, но колдовское дело...

— Я не считаю это скверной, — нахмурился Андре. — К тому же я верховный маг!

— Это неважно, — отмахнулась Августина. — Главное — ты один из нас. Ты единорог, яркий представитель нашей породы. Наша вина, что мы не верили, что ты станешь таким, хоть задатки были налицо. Нам надо было забрать тебя в табун, научить нашим законам, но мы упустили этот момент.

— Вот именно.

— Но твой народ не отрекался от тебя, — я увидела, что Андре еле сдержал недобрую усмешку. — И пришло время восстановить родственные узы.

— Каким образом?

— Тебе нужно больше доверять своему роду.

— Простите, но я не склонен доверять незнакомцам.

— Ты не лжешь, — вздохнула женщина. — Поверь, мне, право, жаль, что все так вышло. Реши совет иначе, и я могла бы воспитать тебя, как сына. Но годы ушли безвозвратно.

— И их было немало. Четыреста лет достаточно, чтобы определиться в своем отношении.

— Я знаю. Но пойми и ты, нас очень мало. Еще меньше, чем раньше. И сейчас гун решил, что не след разбрасываться тем немногим, что осталось.

— Кто решил? — влезла я в разговор.

— Гун... по-вашему царь, вожак табуна, — пояснила Августина. — Его слова тебе: просьба забыть ошибки прошлого, и вместе со своим народом посмотреть в будущее.

— Это и есть цель вашего визита?

— Не совсем. Посмотри на Виолин. Что ты видишь?

Андре перевел взгляд на девушку, а я на него. На нее уже насмотрелась. Дева в самом соку. Эта пантомима длилась секунд пять, после чего маг сказал:

— Ну, единорог, и что дальше? Едва вступила в период зрелости, — можно было добавить, что девица уже совсем не девица, но я предполагаю, что Андре промолчал из деликатности, так как такие вещи маги чуют даже лучше, чем мы.

— Ты не понимаешь, — как-то разочаровано вздохнула Августина. — Виолин впервые вошла в пору, когда может зачать и выносить ребенка, — на мой невысказанный вопрос: "А что ей раньше мешало?", она ответила, — Мы устроены по-другому, нежели люди. Женский организм единорога развивается циклами. Следующий цикл способности к деторождению наступит через 25 лет.

— Но я не понимаю, что вы от меня хотите, — протянул Андре, а я понимала, о чем и заявила:

— По-моему, они от тебя ребенка хотят.

— Чего?

— Эта девушка права, — подтвердила Августина. Причем сама Виолин молчала, словно не о ней речь. Впервые сталкиваюсь с подобным безразличием к собственной судьбе.

— Но почему я? У вас что, все мужчины перевелись?

— Нет, конечно, слава богам. Но по процедуре подбора вы оказались самой подходящей парой. Ваши силы в союзе не оттолкнут друг друга, а породят жизнь и охранят ее! Неужели ты не ощущаешь тяги к Виолин?

Андре не чувствовал, и я догадывалась, почему. Все эти ферамоны-притяжение дело хорошее, но не шибко надежное, если объект уже занят. А Андре не только любит, но и полностью сексуально удовлетворен мной. Грубо говоря, если объект вытрахан, то его хоть искупай в приворотном зелье — толку ноль. В некоторых вопросах магией против физиологии не попрешь, особенно если еще и любовь присутствует.

— А вы всегда так кандидатов на случку выбираете? — в очередной раз не удержалась я.

— Думай, что говоришь, девчонка, — фыркнула Августина. — Это забота о здоровом поколении и о самой Виолин тоже. Если первые роды окажутся неудачными, то она может стать бесплодной. Найти лучшего кандидата — вот первейшая задача наставницы. Иначе мы бы вымерли, что чуть не случилось триста лет назад.

— Интересная политика!

— Это выживание.

— Но я не готов становиться отцом, — воспротивился Андре, а я все гадала, когда это произойдет.

— Мне от тебя ничего не нужно, — подала голос Виолин. — Только участие в зачатии и все. Никаких обязательств или требований с моей стороны. Я вовсе не стремлюсь за тебя замуж или что-то в этом роде.

— Глупости какие-то!

— Почему? Разве ты женат? Или есть что-то, мешающее...

— Есть, — отрезал Андре. — Вообще-то Лео — моя девушка, и все мои помыслы связаны только с ней.

Любая девушка, чей избранник сказал бы такое, растаяла бы от умиления. Черт, мне тоже было приятно. Но на этот раз я умудрилась ничего не вякнуть.

— Это отговорки, — отмахнулась Августина. — Она всего лишь оборотень.

А вот тут я уже смолчать не могла:

— Не стоит так опрометчиво бросаться словами! — и мои глаза гневно сверкнул серебром.

— Скажешь, что это не так?

— Нет. Скажу другое: у меня хватит сил поставить на место тех, кто будет оскорблять меня и тех, кто мне дорог.

— Неужели из-за тебя мы тут застопорились? — женщина поджала губы.

— Даже будь я свободен, с чего вы взяли, что я кинусь вам на помощь? — возмутился Андре.

— Неужели ты не понимаешь, что от нее тебе детей не видать?

— Это еще бабушка надвое сказала. И, неужели, вы думаете, что, захоти я обзавестись потомством, не нашел бы способа?

— Твой народ...

— Мой? Народ, который более четырехсот лет знать меня не желал? А тут стал вымирать и нате, вспомнил! Если кто-то думает, что я буду плясать под его дудку, то сильно ошибается. Именно к свободе я и шел все эти годы, — похоже, Андре раздухарился не на шутку. Я даже накрыла рукой его ладонь, поддерживая и успокаивая, и он тут же сжал ее.

— Мы же объяснили тебе ситуацию, — возразила Августина. Просто не женщина, а кремень. При других обстоятельствах я бы, может, даже восхитилась ею.

— Хм. Мне кажется, что просто извинения недостаточно. Не тот случай, чтобы простить и забыть, — покачал головой мой буйный маг.

— Но как же долг? — непонимающе возразила Виолин. — Да, я тоже не в восторге от этой идеи. Мне не улыбается мысль рожать ребенка от первого встречного, пусть даже он весь из себя замечательный. Но я понимаю всю необходимость этого. И хочу ребенка.

— Я рад за тебя. Но вы не входите в тот узкий круг лиц, перед которыми я чувствую обязательства.

— Что ж... надеюсь, у нас еще будет время найти общий язык, — вздохнула Августина, взглядом удерживая Виолин от резких реплик. — Ты разрешишь нам остаться? В любом случае через две недели мы уедем.

— Хорошо, оставайтесь. Но, предупреждаю, некоторые предметы в доме зачарованы, и если вас не смущает перспектива жить в доме колдуна...

— Не смущает, правда, Вио? — девушка ограничилась кивком. — Как бы то ни было, у нас есть возможность пообщаться друг с другом.

— Да, наверное, — пожал плечами Андре. — Идемте, мы вам покажем комнаты.

— Мы? — в легком изумлении подняла бровь Августина.

— Лео живет здесь, со мной, — он не стал уточнять, что временно, я тоже промолчала.

— Даже без брака? — неужели, она женщина старых устоев, и мне еще нотации будет читать?

— Каждый сочетается браком, когда считает нужным, — невозмутимо ответил Андре. — Мы и так очень счастливы.

Виолин пристально посмотрела на меня, но я без труда выдержала этот взгляд, и поднялась с дивана вслед за Андре. Миу ловко спрыгнула с колен, желая двинуться за нами, и Виолин едва не споткнулась об нее.

— Надо быть осторожнее, девочка, — фыркнула кошка.

— Что?! — та уставилась на нее, как на восьмое чудо света.

— Не мешает иногда смотреть под ноги, — добавила Миу, прыгая мне на руки.

— Это Миу, — представила я, едва сдерживая смех. — Она и правда может говорить. Бывшая жрица Баст.

Кошка довольно мурлыкнула и потерлась о мой подбородок, а Вио улыбнулась, сказав:

— А я уже подумала, что с ума схожу! Удивительно! Никогда такого не видела!

— Таких, как Миу, больше нет.

— Что ж, я рада познакомиться, — девушка осторожно погладила кошку, и та снизошла до того, чтобы благодарно помурлыкать.

— Идем же, — позвала я Вио. — Вы ведь, небось, устали с дороги.

— Немного.

— Тогда самое время показать вам комнаты.

Этот момент, на самом деле, стал переломным. Проложил первый мостик понимания. В конце концов, да, я еще им не доверяла, но что-то подсказывало, что Вио хороший человек, ну пусть единорог. Из тех, кто помнит, что есть честь и совесть, верность и правда.

Глава 24.

Андре позаботился о том, чтобы комнаты гостей оказались не просто в другом крыле, но и на другом этаже. Для верности.

Давая гостям время освоиться, переодеться и что им там еще нужно, сами мы вернулись в спальню. Я чувствовала напряжение Андре, поэтому первая обняла его сзади за талию и, чуть прикусив бархатную кожу шеи, от чего маг шумно вздохнул, спросила:

— Так на чем нас прервали?

— Из-за всех этих... — мои руки забрались под рубашку, — гостей, я уже и забыл.

— Пра-а-авда? — разочаровано протянула я, не открываясь от своего занятия.

— Но... я могу вспомнить.

Я усмехнулась и сделала то, что давно хотела — дала своему зверю приласкаться к его. Прижавшись теснее, я увидела, увидела за закрытыми глазами, как, словно из тумана, выступает единорог. Он насторожен, я чувствую тревогу, но мой зверь трется о его ноги, успокаивая и делясь своей силой, он лижет серебристо-белый мех длинными влажными движениями.

Знаю, что мой зверь сейчас сам словно соткан из серебристого света, из ветра. Он, наверняка, отражается в моих глазах.

Единорог успокаивается, сам тянется ко мне. Тогда делаю то, что могу только я: вхожу своей силой в него, сквозь него, обнимая. И чувствую наш общий восторг, ликование, кайф. И секс тут почти не при чем.

Вернулись к реальности мы уже лежащими на кровати. Я все так же обнимала Андре, уткнувшись носом в его разметавшиеся волосы. Он лениво открыл глаза, и я чуть ослабила объятья, чтобы он мог повернуться. Теперь Андре видел мое лицо и спросил:

— Что это было?

— Слияние наших зверей. Пару раз у нас такое уже получалось.

— Но тогда, когда мы занимались любовью.

— Это не обязательно. Зверь приходит к другому и чтобы утешить, унять тревоги, сделать самочувствие чуточку лучше. Я же не суккуб, чтобы все было завязано на сексе. Тут достаточно прикосновения. Тебе понравилось?

— О, да!

— И стало спокойнее?

— Да.

— Хорошо, — довольно мурлыкнула я, устраиваясь на его плече.

— И почему за пару лет общения с тобой я узнал об особенностях оборотня больше, чем за всю свою предыдущую жизнь?

— Потому что ты шлифовал магию, а не эти способности, — улыбнулась я. — Ну и отрыв от себе подобных тоже сказался. Советую поговорить об этом с Августиной или Вио.

— А я думал, они тебе не понравились, — лукаво улыбнулся Андре, убирая мне со лба челку и пробегая чуткими пальцами от скулы к подбородку.

— Вовсе нет. Просто я не имею привычки доверять первому встречному.

— И что ты можешь сказать об этих двоих?

— Они обе очень умные женщины, особенно Августина, у которой также склонность к интригам. Но, похоже, обе слишком долго пробыли вдали от человеческого общества, и отсюда некоторое непонимание наших законов.

Андре слушал внимательно, словно сравнивал свои наблюдения с моими, а я продолжила:

— И все-таки они непохожи на фанатиков, что не может не радовать. А Вио вообще показалась мне довольно вменяемой.

— И тебя не... шокировала их просьба?

— С чего бы? — усмехнулась я. — В наш прогрессивный век, когда наука дошла до клонирования.

— А как на счет ревности?

— Пока вроде не к кому. Я тебе полностью доверяю, а если кто-нибудь из них попытается действовать силой — получит в глаз.

— Так просто?

— А разве нужно усложнять? То, что Вио хочет ребенка — вполне можно понять. Если мне это пока не нужно, не значит, что другие мыслят также. И выбор твоей кандидатуры тоже понимаю. От тебя должны получиться красивые и сильные дети.

Похоже, Андре немало удивился моим словам. С минуту молчал, недоверчиво косясь, потом спросил:

— А если бы я... согласился принять их предложение?

— Хм, — я подтянула к себе ноги и, обняв их, уперлась подбородком в колени. — Думаю, я могла бы это принять.

— Без ревности и упреков? — недоверие стало еще сильнее. Андре пододвинулся ближе, чтобы все-таки видеть мое лицо.

— Они ни к чему. Если я что-то принимаю, то впоследствии в этом не упрекну. Это полностью твой выбор, тут я не вправе вмешиваться.

— Почему?

— Если ты хочешь детей, продолжить свой род — это нормально. У меня пока такого желания нет — и это нормально тоже. Но даже будь у нас обоюдное желание — не думаю, что смогу его реализовать. Не стоит исключать возможности, что я вообще не могу иметь детей.

— С чего вдруг? Ты абсолютно здоровая женщина, я же вижу.

— Да, но не только. Еще я оборотень, одна из Сейши-Кодар, во мне сила ветра, часть божества и черт знает, что еще. Этот коктейль может исключить саму возможность зачатия. С обычным человеком это исключено вообще.

— А когда ты была Ашаной...