Потому что повинуясь усмешке привидившегося ему существа за стенами бункера вдруг резко, гулко завыли грим, и потолок с грохотом вздрогнул, осыпавшись черной пылью и пойдя сеткой трещин. Потому что рев, легко прорвавшийся сквозь метры стали, просто не мог принадлежать простому или даже древнему грим.

Потому что центральный компьютер убежища заорал благим матом о рухнувшей в один миг почти трети всех подземных помещений, не пережив следующего удара, больше похожего на землетрясение, погибнув под осколком потолочной бронеплеты.

Потому что над тем, чтобы всего минуту назад было пиком Горы Гелен ни на миг не отводя от него взгляда поднимался в воздух огромный, наверное, тысячелетний дракон, и Корвин ничего, совершенно ничего не мог с этим сделать.

* * *

Дракон заревел, бросился вниз... и все пошло к черту. Новое землетрясение швырнуло Корвина на колени, и только чистым чудом он успел скользнуть в тень Пирры, отталкивая ее назад — место, на котором они стояли секунду назад, залило потоком черной жижи. Перед тем как приземлиться, грим плюнул в их направлении, обильно полив руины маслянистой жидкостью из которой... Полезли грим?

'Да вы, сука, издеваетесь'

Почему-то Корвину не было страшно. Страх есть только там, где можно спастись. А когда спастись нельзя... его мысли словно сковало ледяной коркой. Бежать — бессмысленно. Прятаться — бесполезно. Сражаться — безнадежно.

И улететь — тоже не выход.

— Вверх! — он закричал, ударив по щеке растерявшуюся Пирру. Ее было легко понять — к такому не готовят в Биконе. К такому, дьявол побери, вообще нигде не готовят.

Рывок вперед и вверх, вжимаясь, почти протискиваясь сквозь упругие тени. Быстрее, чем когда-либо в жизни, быстрее, чем складывается под ударами двадцатитонной туши метро. Быстрее — но ровно на треть такта опережая швырнувшую магнетизмом свой доспех вверх Пирру. Хорошо, что не он один умеет летать. Плохо, что ее проявления слишком мало, чтобы сбежать.

Дракон оказался больше, чем укладывалось в голове. Почти семьдесят метров от шипов на голове до покрытого костяными наростами хвоста, он был едва ли меньше главной башни Бикона. Даже просто поцарапать такого монстра должно быть почти невозможно. К счастью, у них есть пара козырей. Их наверняка не хватит, но... Не сдаваться же. Прямой удар глефы легко скользит сквозь голову небольшого беовульфа, родившегося из черной жидкости, и подрубает обратным выпадом колени урсы, валя ее вниз. Меч Пирры срубает голову твари, и они снова несутся вверх — сквозь дыры в падающем здании, без оглядки сжигая запасы ауры. Прыжок, кувырок, и снова перед глазами Корвина мелькают тени — вокруг становится все больше и больше грим. Почти три сотни — а до крыши лететь еще целых пять этажей. Правда, ему уже хоть шесть, хоть двадцать шесть: сердце билось где-то высоко в горле, каждая мышца горела злым пламенем, а руки дрожали, будто после трехнедельного запоя. Он выхватил реанимационный шприц, на бегу содрав зубами колпачок и двумя пальцами нашел нужное межреберье.

'Не на бегу, идиот!'

А еще — не сквозь рубашку, не без спирта...

Он пропустил ступеньку и рухнул в пролет кулем, когда вихрь огня, разгоняя кровь, пошел по телу. Подняться, отмахнуться от уже занесшего в прыжке жало скорпиона — и провалиться в собственную тень, швыряя себя еще чуть-чуть выше. А еще — в пульс теперь лучше вообще не вслушиваться.

Наконец, они почти рухнули на крышу мэрии — самое высокое здание города строили в расчете на землетрясения, и, что куда важнее, оно было сделано с использованием новых технологий. Говоря проще — почти на треть состояло из стали. В этот раз Корвину не пришлось даже жмуриться, чтобы выдернуть из теней полтора десятка грим. Амиокситерапин, вороний раствор в своей концентрированной форме, жег вены, сгущая кровь и вколачивая в мозг чудовищное количество эндорфинов. Если он это переживет — последствия будет мучать до конца жизни. А если нет...

Кивок Пирре — ни слов, ни даже жестов, на них попросту нет времени, но девушка кивает в ответ и приседает на одно колено, с громким криком взмахивая рукой. Мучительный миг ожидания, громкий, оглушительный треск — и стальная балка, вырвавшаяся из крыши, врезается в дракона. Толстая стальная стрела врезалась в горло твари, уйдя в него на всю длину, но это было разве что царапиной.

Корвин скользит сквозь тени, оставляя сотканных из тени зверей охранять Пирру — она почти не может двигаться, когда полностью концентрируется на использовании проявления. В этот раз его швырнуло почти на сотню метров — вверх и вперед, прямо сквозь тень дракона. Не время сдерживаться, не время думать о последствиях — он еще ни разу в жизни не чувствовал свое проявление настолько полно, и знал, что скоро это чувство исчезнет. Амиокситерапин, или просто берсерк, это гребаный ростовщик, который может одолжить тебе твое же время с сумасшедшими процентами.

Полупируэт. Журавль. Сальто, двойное течение, поворот и снова пируэт. Все это — почти не выходя из теней, ни на миг не разлучаясь с благоволившим ему ветром. Отталкиваясь от чудовищно твердого скелета дракона, даже не пытаясь ударить самому, но раз за разом оставляя на его спине новых грим. Ломавших зубы, тонувших в потоках маслянистой жидкости, но раз за разом вгрызывшихся в плоть дракона. Не чтобы нанести урон — для существо подобных размером это значило меньше, чем щекотка, но чтобы отвлечь, заставить атаковать себя, и никогда, ни за что, не обращать внимания на Пирру, раз за разом всаживующую в горло твари все новые и новые балки. Перепиливая его титанической пилой.

Берсерк, золотое сечение, наркотический приход — препарат, который Рейвен запрещала применять даже на грани смерти, отдавал Корвину силу, которую тот мог бы получить через несколько лет, но брал взамен еще больше. Каждая секунда, проводимая им в точке абсолютного равновесия, отбирала в будущем один непрожитый год.

'У меня не работает левая рука'

Человек не подчиняет ауру — он подстраивается под нее. Чем опытнее охотник — тем проще его предсказать. Чем лучше охотник владеет своим проявлением — тем больший прорыв он способен сделать. Сначала была теория — боевые танцы разных времен. Потом Рейвен прекратила игры, и отвела его в пыточную — отобрала оружие, и раз за разом прогоняла сквозь боевую зону. Никакой брони, никакой защиты — только ты, враг и твое проявление.

Пируэт, скольжение, двойное течение, перекат, скачок, полупируэт, флюк, снова пируэт — он не успевал за собственными движениями, вышедшими откуда-то из подкорки. Алое лезвие, так легко прорубавшееся сквозь броню молодых грим, было не способно даже оцарапать древнего дракона, и ему пришлось отрастить когти. Превратить чужую тень в продолжение своей руки, поднять ее, будто нового зверя, придать форму — и не дать разум. То, что всего минуту назад было почти невозможно, теперь далось очень легко.

Слишком легко. Слишком бесполезно.

'У меня кончается аура'

А еще — он слабел. Золотое сечение, тайный дар Рейвен, пожирало его заживо, высасывало силы тела и души. Мало кто мог потягаться с ним в умении ходить с тенями и ветром, но даже у него были свои пределы — и сейчас он вплотную к ним подошел. На последних остатках ауры он рванул вниз — выходя за спиной сжавшейся на перекошенной крыше Пирры, с мигающей алой аурой вбивавшей в тварь последние балки, и понял — это конец. Они исчерпали свой ресурс. Они сделали все, что только возможно, и теперь могут только выбрать, что их убьет раньше — истощение ауры или взбесившейся от боли дракон.

Почему-то вокруг больше не было грим — они все так же вырывались из маслянистой жидкости, но не обращали на несостоявшихся охотников ни малейшего внимания, двигаясь куда-то влево. Корвин не успел додумать эту мысль — дракон хлестнул правой лапой, окончательно сровняв с землей дом, ставший им убежищем, и с громким рыком ударил хвостом, похоже, решив сначала добить Пирру.

'Почему я еще сопротивляюсь?'

Это хотел спросить Корвин, выскользнув из тени прямо перед хрупкой аловолосой фигурой, сжавшейся на груде камней со странно изогнутой ногой. К ним неслась двухметровая костяная булава, одного удара которой хватило, чтобы обрушить небольшой дом. Отбить — невозможно. Увернуться — дать погибнуть Пирре.

Всего выбора — кто умрет первым.

'Давай я умру сегодня, а ты — завтра?'

Почти взмолился Корвин, выставив глефу в совершенно бесполезном блоке. Удар, нанесенный с такой силой, все равно размажет его красноватой кашей по всему кварталу. Удар, нанесенный с такой силой, не смог бы заблокировать и Озпин.

Удар, нанесенный с такой силой, безо всякой пользы вспорол землю в доброй сотне метров от Корвина. Потому что костяное навершение, больше напоминавшее огромную булаву, уходило в багровый портал.

Дракон завизжал — пронзительно, так, как может визжать только существо, на почти тысячу лет забывшее о том, что такое боль. Завизжал — и бросился вперед, к хрупкой женской фигуре, закованной в багровые доспехи. Бросился, угодив в портал левой лапой — и алое лезвие двухметрового нодати сиявшее ярче, чем солнце, прошло насквозь, вырывая из глотки твари еще один крик.

Корвин замер. Потому что не мог не узнать этой фигуры. Потому что все его тело выло от боли при виде этого меча. Потому что...

Потому что этого человека не могло здесь быть. Потому что у нее не было причин тут появляться. Потому что...

Потому что он сбежал от Рейвен Бранвен. Потому что он убил с десяток соплеменников. Потому что у нее не было ни малейших причин спасать ему жизнь.

Но она сражалась в сотне метров от него, сражалась так, как только может сражаться второй охотник Ремнанта, вошедший в золотое сечение — почти мерцая, расползаясь между добрым десятком разных точек, превращая в кашу само пространство вокруг себя. Сражалась так, что алые глаза сияли алым светом, сжигая вместе с каждым порталом месяцы и годы ее жизни — и Корвин не мог отвести от нее взгляда. Потому что...

Потому что это было настолько за пределами его лиги, что просто становилось смешно. Потому что он еще ни разу не видел Рейвен, до остатка выкладывающуюся в сражении. Потому что он искреннее думал, что смог от нее сбежать. Смог спрятаться.

Потому что когда в его грудь ударила закованная в броню нога, отбрасывая его в тихо постанывающую от боли Пирру, а за спиной вспыхнул багрянцем портал — он только рванулся вперед, почти с благодарностью принимая боль.

И ничуть не удивился тому, что у человека, под ноги которого он рухнул, были золотые волосы.

* * *

Белладонна Блейк была девушкой со странной судьбой. Гражданская активистка, терористка, перебежчица, официантка, начинающая охотница — выбирайте любое. К своему девятнадцатилетию девушка успела сменить добрый десяток профессий. Не от хорошей жизни, конечно.

— Вызываю флот Атласса! — ее вырвал из мыслей громкий голос Руби. Девушка бросила кубики. — D16! Благодаря безветренной погоде карта срабатывает на этом ходе. Стены Вейла рухнули!

Блейк слабо улыбнулась. Добрая, пусть и немного шебутная Руби умела получать радость от жизни — и хотя ее взгляды на отдых сильно отличались от ее, это было лучше, чем скучать в одиночестве.

— Глинда Гудвич. — она провела картой перед глазами надувшейся Руби. — Укрепления восстановлены.

Мир Ремнанта был любимой и, говоря откровенно, единственной интересной настольной игрой в коллекции Биконской библиотеки. Четыре фракции, по шесть карт на руках у игрока, фишки и кубики — все просто и понятно. Обычно играют четыре человека, но так как Нора осталась на отработке с мисс Гудвич, то проводить вечер пятницы им пришлось вдвоем.

— Нуу... — Руби поморщилась, и вздохнула. — Тогда...

Блейк медленно подняла руку, обрывая подругу. Что-то было не так. Она не знала, что именно, но какое-то шестое, седьмое, да хоть бы и кошачье чувство заставило ее напрячься. Интуиция тихо скулила, как просящаяся на улицу собачонка. Что-то было не в порядке. Какая-то деталь реальности не вписывалась в привычную картину. Она попыталась проанализировать причины своего беспокойства. В интуиции ведь нет ничего мистического, это просто результат неосознанной обработки ранее полученной информации... И для нее, опытного агента, это было даже не столько навыком, сколько профессиональной деформацией.

Блейк пробежалась взглядом по библиотеке. Все было в порядке — кучкующиеся студенты, скрытая за стеной тихая зона, покрытая надписями белая доска, с лежащим за черным колесом красным маркером... Нет, мимо. За окном? За окном полупустой двор Бикона, изумрудный лес, смутно угадывающееся рыжее пятно всегда осеннего леса...

И узкая струйка черного дыма, угадывающаяся вдалеке. Струйка, становящаяся все заметнее. Бинго.

— Блейк, что слу... — девушка не столько услышала, сколько отметила краем сознания голос подруги, и дернулась от резкого звука. По ушам ударила сирена экстренного оповещения.

-Внимание! Внимание! Это не учебная тревога! Повторяю, это не учебная тревога! Всем учащимся и работникам Бикона — собраться на аэроплощадке университета! Повторяю, это не учебная тревога! Внимание!

Что? Боевая тревога? Но...

Пока Блейк думала, намертво вбитые инстинкты бывалого террориста уже заставили ее тело двигаться — вскочить со стула, дернуть Руби за руку, потянуться к оружию, понять, что Веселый Саван остался в оружейном ящике — 'Адам убил бы', глухо выматериться, только после это вспомнить, что она теперь студентка Бикона и достать свиток. Когда власти находили и вламывались на очередную базу Клыка, у них обычно было не больше двух-трех минут до того, как раздастся сакраментальное 'всем лежать', а дышать в здании станет неприятно даже через противогаз.

На свитке информации было больше. И была она... Блейк в первую секунду даже не поверила своим глазам. DEFCON 0 — общенациональная тревога высшего уровня, такая в истории всей страны обьявлялась всего один раз, во время падения поселения Гелен, фактически — вторжения грим в столицу Вейла. И отбились тогда только чудом, отрезав туннели в обреченный район. Теперь же... Экстранет пылал. Тысячи видео и фотографий, трансляций с городских камер и свитков — все это выскочило на главную страницу поисковика сразу же, не нужно было даже ничего искать. И судя по тому, что было на фотографиях, целая секция центральной стены лежала в руинах. А над ней парил... дракон? На миг Блейк стало смешно. Это было просто абсурдно, настолько, что в подобное просто не получалось поверить. Грим ворвались в столицу? Ладно, допустим. Но дракон, гребаный дракон из детских сказок, плющийся черной жижей, призывающий грим, настолько огромный, что даже не влез полностью в кадр? Этого не может быть, просто потому что этого не может быть никогда.

На автопилоте, не отрываясь от свитка, Блейк добралась до главного зала. Руководство, пришедшее в момент обьявления тревоги, было куда более полным — студентом приказывалось сгруппироваться по командам и быть в полной боевой готовности. Их оружие уже было доставлено в доки прямой активацией ракетных ящиков. Подспудно Блейк ожидала, что перед тем, как бросить студентов в бой, перед ними хотя бы прочитают речь, но этого не случилось. Похоже, весь преподавательский состав был уже в городе, так что все указания студентам приходили напрямую на личные свитки.