Воронья стая (Rwby)

Глава 1. Корвин... Смит.

— Значит, вы хотите учится в Биконе, мистер Смит? — голос мужчины, одетого в изумрудный костюм, был теплым, мягким и пустым. Это было просто привычкой, что вырабатывается за годы преподования. Директор Озпин, глава академии охотников и сильнейший человек на континенте. По крайней мере по мнению пересуд, сказок и слухов, ходивших по городам и деревням. В главном кабинете академии было довольно людно — кроме его самого рядом с окном застыла моложавая женщина лет тридцати, изучающим взглядом ощупывавшая его фигуру. Сам директор сидел за столом, слегка постукивая пальцами по рукояти трости.

— Не могу сказать, что хочу, но мистер Ублек решил, что это необходимо. — и даже убедил его последовать за ним в эту академию.

Озпин кивнул, и улыбнулся.

— Да, Бартоломео говорил, что нашел вас, выполняющим задание, отправленное в Бикон. — он покачал головой. — Сколько вам лет, мистер Смит?

Корвин вздохнул. С этого вопроса всегда начинались проблемы. Конечно, черные зубы, сжавшиеся у горла клиента, обычно помогали доказать его квалификацию, но... Тут такой способ убеждения не сработает. Скорее всего его испарят на месте.

— Пятнадцать, сэр. — он правда ненавидел это признавать. Конечно, он мог бы и соврать, но Корвин никогда не лгал тем, кто сильнее его самого. Это было один из тех правил, что жизнь вколачивала безо всякой пощады.

Озпин переглянулся со светловолосой женщиной. Та вздохнула, отвернувшись.

— И вы охотились на грим? — мужчина внимательно посмотрел на него. — Почему?

Корвин покачал головой. Вопрос был совершенно идиотским.

— Потому что я хочу есть, сэр. А это единственная работа, которую кто-то вроде меня может получить. — если не считать выбивания долгов. С такими предложениями к нему тоже приходили.

Озпин улыбнулся чуть шире.

— По словам Бартоломео вы были довольно успешны в качестве охотника. Весьма вероятно, что криминальная карьера оказалась бы куда легче, и была бы менее опасной. — блондника, Глинда, с гневом посмотрела на мужчину. Тот все так безразлично улыбался, ожидая ответа.

Корвин вздохнул.

— Я учту ваш совет, сэр. — он покачал головой. — Вы правда считаете меня... — идиотом. — ребенком? Я прекрасно знаю, что ждет охотника, решившего нажиться на цивилах. Последнее, чего я хочу — увидеть свое имя в "последнем" списке.

Конечно, были уникумы вроде Романа Торчивика, но в основном криминал с аурами профессиональные охотники регулярно вычищали под корень. Никто не хотел портить себе репутацию, и становиться профессиональным убийцей или вором, имея открытую ауру было все равно что рисовать на своей спине огромную мишень. К такому он был еще не готов.

А еще... Он не такой, как Рейвен. Никогда не был и никогда не будет.

— Вот как? — Озпин снова улыбнулся и поднес к губам чашку с кофе. — Я рад это слышать, Корвин.

Почему-то парню показалось, что он только что находился на грани ареста или чего-то подобного. Он выдохнул, посмотрев в сторону. Приходить сюда было ошибкой.

— Расскажите о себе, мистер Смит. — женщина, наконец подавшая голос, выделила интонацией последнее слово. Похоже, она ни на грамм не верила в то, что фамилия настоящая. И была права.

— Я... вырос далеко от цивилизации — он вздохнул, и прямо посмотрел на нее. — Если это то, что вас интересует — нет, я не посещал школу, и не имею формального образования. Так же я не могу предоставить никаких аттестатов или рекомендаций, кроме как от своих бывших заказчиков. Как вы сказали, сэр, я — довольно неплохой охотник.

Не то чтобы он собирал рекомендации от клиентов, но обычно они переводили деньги на его счет через свиток, и оставляли комментарии о причине перевода. Как минимум это может послужить доказательством. Плюс, свидетельство этого Ублека... Корвин вздохнул. Он не был уверен, что этого хватит.

— Выросли... "далеко от цивилизации"? — женщина была недовольна, и ее тон явно говорил об агрессии. Он ненавидел это — каждый раз, когда кто-то говорил с такой интонацией, он скоро начинал орать. — Извольте пояснить, юноша.

Корвин прямо посмотрел на женщину, сведя пальцы на левой руке. Пусть это наверняка не спасет, но...

— Я сбежал из дома, когда мне было четырнадцать, и это было счастливейшим днем моей жизни. — он вздохнул. — Я не хочу и не буду говорить о своем прошлом. Не пытайтесь меня заставить, или я... — уйду. — вернусь к работе.

Он постарался выделить интонацией последнюю фразу. Корвин всегда был готов развернуться и уйти, захлопнув за собой дверь, и это не раз и не два спасало его на переговорах с заказчиками.

Озпин поднял руку.

— Тише, Глинда. Если юноша не хочет говорить о своем прошлом, это его право. — он отхлебнул кофе, и замер на пару секунд. — Хорошо, Корвин. Я не буду заставлять вас говорить о вашем прошлом.

Добрый и злой полицейский? Или директор действительно не против его пристутсвия? Корвин не знал. Лица обоих охотников не отражали никаких эмоций, и даже взгляды показывали скорее сдержанный интерес, нежели что-то еще.

— Благодарю, сэр. — он вздохнул. — Вы хотите спросить что-то еще?

Озпин кивнул.

— Почему вы все-таки согласились прийти в Бикон? — мужчина внимательно смотрел на него, и у парня не проходило чувство, будто его ощупывают снаружи и изнутри.

Корвин вздохнул. Что он мог ответить? [Правду]

— Я... устал, сэр. — он покачал головой. — Я нахожусь на охоте чуть больше года, и за это время получил шрамов больше, чем за десять лет дома. Мне нужна передышка. Мне нужен кто-то, кому можно доверить спину. — именно в этот момент он осознал это окончательно. Он действительно устал — спать в пол-уха, проводить в птичьей форме времени больше, чем в человеческой, жечь анальгетики... ночевать на дереве посреди земель грим без сил, с полностью исчерпанной аурой. — Наверное, если бы я не встретился с мистером Ублеком, то рано или поздно попробовал бы поступить в академию сам.

Он и выжил то только потому, что первые, самые страшные ошибки приняли на себя его призывы. Не помоги ему удача с проявлением — стало бы один семенем ворона меньше.

— Вот как? — Озпин задумался. — В таком случае, вы должны понимать, что пропустили почти десять лет школьной программы. Вам будет сложно усвоить все, что дает академия. Особенно на занятиях Бартоломео.

В этом был намек. Он прекрасно чувствовался, и Корвин почти сразу его понял. К счастью, он не был идиотом. Идиот просто не выжил бы в племени ворона.

— Мистер Ублек пообещал оказать мне содействие, если вы согласитесь меня принять. — он улыбнулся краешками губ. — Уверен, он согласится подтянуть меня в своем предмете.

Озпин довольно кивнул.

— В таком случае, я буду рад принять в свою академию талантливого охотника. — он улыбнулся. — Не забудьте поблагодарить Бартоломео.

Так просто? Корвин выдохнул. Почему-то это было странно, до удивления, приятно. Неужели все? Он нашел безопасный приют на несколько лет? Нет. Это не так. Остался еще один вопрос.

— Прошу прощения, директор, но при всем моем уважении... — он вздохнул. — Прежде чем согласиться, я должен попросить вас разрешить иногда давать мне отлучаться на заказы.

Говорить это было почти физически неприятно. Его уже приняли, с его плеч рухнула гора, но... Этого было недостаточно. Он не пойдет против своих принципов. Не шел раньше, не пойдет и сейчас.

— Вот как? — Озпин недоуменно посмотрел на него. — Могу я узнать, зачем?

Корвин вздохнул. Его корежила зависть — тупая, глупая, почти бесцельная зависть. У этого человека был его кабинет, подчиненная академия, личный кофейный автомат и, наверняка, огромный личный счет в нескоьких банках. У него — стершиеся ботинки, которые давно пора менять, отличный дастовый меч, уход за которым жрал весь доход, и номер в отеле, чья столичная цена уже почти опустошила его счет. Конечно, Ублек предлагал заплатить, но... Нет. Он не будет зависим. Больше никогда.

— Мне нужны деньги. — почему-то он смотрел в стол. — Я уверен, что в Биконе есть столовая для студентов, но мне нужно покупать одежду и поддерживать в нормальном состоянии оружие.

На пару секунд в комнате повисла тишина, после чего Озпин, наконец, ответил.

— Хорошо, мистер Смит. — он улыбнулся. — В Биконе есть стипендия для талантливых студентов... Но вы ведь не примете ее, верно?

А вот теперь Корвин покраснел. Он и до того не сомневался, что Озпин видит его насквозь, но теперь это официально стало фактом. Юноша молча покачал головой.

— При всем уважении, сэр... — он вздохнул. — Я не буду зависим. Больше никогда.

Пальцы на левой руке до крови впились в ладонь. Он не будет зависим — ни от Рейвен, ни от племени, ни от кого-либо еще. Он выживал целый год, еще один год готовил побег. Он не будет зависим, ни от кого, кроме самого себя и своего проявления. Это больше, чем принципы, больше, чем правила — это то, что проложило ему путь за пределы племени, и не дало сдаться после первой раны. Это заставило его доползти до ближайшего врача, не дало опустить руки, когда ему раз за раз разом отказывали в работе. Он не предаст свою свободу даже под самые железобетонные гарантии. В конце-концов, любой поток денег может оборваться, и он окажется между уходом из академии и условиями, поставленными Озпином.

Без необходимости тратить на еду и нося только униформу он хотя бы сможет накопить достаточно, чтобы продержаться пару лет. Он и без того смог, но недавняя лихорадка проела большую часть накоплений.

— В таком случае, раз в месяц вы сможете отправляться на миссию с более опытным охотником. Будем считать это практикой. — директор улыбнулся. — Возможно, Бартоломео уже сказал, но вам очень повезло успеть в Бикон до завтрашнего дня — послезавтра первый учебный день.

Корвин кивнул, расслабившись. В это сложно поверить, но ему повезло — он успел, и на его условия согласились. Возможно, удача наконец начала выплачивать то, что зажала в детстве?

— Благодарю, директор. — он понял, что совершенно по-глупому улыбается. — Кстати, пожалуйста, называйте меня просто Корвин.

Озпин кивнул.

— Хорошо, Корвин. Буду рад увидеть тебя на испытании. — он намекающе улыбнулся, и юноша кивнул. Он будет готов, что бы за испытание это ни было. Парень встал, и все-таки поклонился Озпину перед тем, как выйти за дверь, благодарно блеснув алыми глазами.

Подождав, пока шаги стихнут, Озпин вздохнул, откинувшись в кресле и встретившись взглядом с Глиндой.

— Кроу убьет ее, верно? — голос мужчины прозвучал удивительно устало.

Женщина покачала головой.

— Как минимум попытается. — Глинда вздохнула. — И я не могу его осудить.

В кабинете снова стало тихо.

— —

— Вы должны дойти до руин в центре леса, и добыть реликвию. — директор внимательно посмотрел на первокурсников. — Разумеется, от вас ожидается способность справится со всеми препятствиями, что встретятся на пути.

Янг заставила себя выдохнуть, расслабив напрягшиеся от нервов мышцы. Она почти надеялась встретится с грим, после хорошей драки ей всегда становилось легче. Она скосила глаза чуть левее, посмотрев на стоящую на своей платформе Руби. Изначально она хотела оставить ее одну, дав возможность самой завести друзей, но теперь передумала. Янг не хотела доверять безопасность младшей сестры кому-то непонятному незнакомцу. Хотя, если честно, она вообще не хотела кому-то ее доверять.

— Что же касается выбора партнеров, то в этом году правила несколько изменились. Первый человек, с которым вы установите глазной контакт, станет вашим напарником на следующие четыре года.

Стоп, что?

— ЧТО? — это была Руби, конечно, выглядящая так, будто узнала что печенье во всем Ремнанте только что запретили.

Окей, планы поменялись. Теперь ей нужно приземлится как можно ближе к Руби. Это не должно быть слишком сложно. Директор повернулся к строго смотрящей на них блондинке и кивнул. С громким щелчком платформа отправила первого человека в полет. Черноволосый парень странно дернулся, и на миг ей даже показалось, что его волосы стали похожи на перья. Янг присмотрелась, но в воздух подбросило и ее, и из головы вымело лишние мысли. Она должна найти Руби.

Приземление было мягким — Янг выстрелила пару раз из Эмбер Селики, затормозив отдачей, и погасила инерцию кувырком. Она приземлилась гораздо раньше Руби, так что очень слабо представляла, куда упала ее младшая сестра. И это было плохо. Она знала Руби всю ее жизнь, и прекрасно понимала, насколько большие сложности с социализацией та имеет. Да что там говорить, бедная девочка умудрилась так и не познакомиться ни с кем за весь день в Биконе! Янг задумалась так глубоко, что просто проигнорировала нескольких урс, вырвавшихся из кустов, просто чтобы двигаться быстрее. Конечно, Руби может позаботиться о себе, но... черт побери, та может просто засмущаться и спрятаться, побоявшись подойти к незнакомому человеку. Чем такое может кончится в лесу, полном грим, Янг не хотелось даже думать.

Бег сквозь заросли, закончился, стоило ей услышать тихий рык. Тихий, но мощный. Она замерла, слегка присев и сместив баланс, приготовившись прыгать вправо — там было больше деревьев, за которыми можно было укрыться. На нее злобно смотрели два алых глаза. Пес-грим, будто сотканный из теней, был гигантским — его морда была на уровне ее лица, при том что он немного прижался к земле. Мощные лапы взрыхлили землю, а гибкое тело оставило за собой небольшую просеку. Он смотрел точно на нее, изучая и тихо, угрожающе рыча. Почему-то ей стало понятно — уйти без боя от этого грима не выйдет. С такими лапами — догонет. Даже Звай был удивительно быстрым для своих размеров, а такая тварь... Не давая себе испугаться, Янг выстрелила на опережение, вколотив в морду твари несколько гранат из Эмбер Селики. Даже хорошо, что он встретился ей — будет меньше проблем у Руби.

Грим рванулся вперед, с щелчком смыкая челюсти, но Янг там уже не было — отпрыгнув вправо, она почти взлетела на дерево. В обычных условиях она бы уже бросилась в ближний бой, но... Однажды она уже кинулась вперед, потеряв голову, и почти потеряла Руби. К счастью, тогда рядом оказался Кроу, успевший их спасти. В этот раз помощи не будет, и она не может рисковать. Собой — сколько угодно. Но только не младшей сестрой. Еще одна серия гранат — две, одна, три. С небольшой задержкой, прыгая между деревьями и специальным разбросом — не покалечить, но разведать. Грим даже не попытался защититься от выстрелов, и взрывы почти срезали ему переднюю часть морды, вдобавок вырвав клок тумана из левого плеча. Впрочем, не похоже, чтобы от этого был какой-то толк — тварь восстановилась почти сразу же. Янг задумалась, не прекращая забрасывать тварь гранатами. Обычно грим не обладали такой регенерацией, более того, она вообще не помнила грим, похожих на собак. На медведей или кабанов да, черт, да даже на долбаных орлов — но собак? Да еще и таких огромных? От выстрелов не было особенного толка. Они причиняли урон, особенно удачные попадания даже вырывали из твари крупные клочья тумана, но и зарастали таки дыры почти сразу же. Ее выстрелам просто не хватало мощности.

Криво ухмыльнувшись, девушка рванулась вперед. Мало-помалу бой захватывал ее, и первую пару ударов она даже отбила, вместо того, чтобы уклониться. Хорошо. Враг был сильным и ловким, он восстанавливался, прыгал и уклонялся — и это отлично. Значит, его хватит на долго. Янг любила бой, любила тренироваться, бить самой и получать удары в ответ. Тренировки были веселыми, но настоящий бой был чем-то совершенно иным. Он играл красками, окрашивал мир в разные тона красного и будоражил кровь. Удар, удар, пропустить лапу грима в паре миллиметров перед своим лицом, рвануться и ударить еще раз, вбиваясь в его шею лоукиком. Она вколачивала свои закрытые стальной пластиной кулаки в чужую плоть, раз за разом преодолевая сопротивление сотканой из теней кожи и вслушиваясь в хруст костей... Это было действительно волнующе.

Это был тем, ради чего Янг жила. Движение ее тела против чужого, пот на затылке, стальной привкус во рту и горячие волны, пробегающие по телу. С какой-то стороны этот бой действительно завел ее. Наконец-то она могла перестать сдерживаться, и начать бить. Шаг назад, поворот, поворот, парирование, бросок, блок, удар, пируэт, удар... К удивлению Янг, грим, хоть и был достаточно сильным, вскоре начал сдавать. Она била быстрее и сильнее, чем пес успевал восстанавливаться. Удар, парирование, кувырок, пируэт, удар, УДАР!

Последняя атака сломала твари хребет, отшвырнув ее в дерево и брызнув в лицо черным туманом. Это была победа — чистая, прекрасная, безусловная и безукоризненная победа. Еще один грим на ее счет, и даже без помощи напарника!

Триумф Янг оборвал спокойный, даже немного меланхоличный голос, раздавшийся откуда-то справа.

— И зачем ты убила мою собаку? — э?

В паре шагов от нее, прислонившись к дереву стоял тот парень, полетевший первым. Вблизи волосы и вправда оказались черными, но на перья были совершенно не похожи. У него были острые скулы, рубленый шрам через левую сторону лица и глефа, которую он даже не достал из-за плеча. Глаза же... Очень похожие на те алые шары, что злобно смотрели на нее с вытянутой морды грима-пса. Разве что в глазах парня были зрачки.

— Э... — обычное красноречие ей почему-то отказало. Почему он ей не помог? Стоп. "Мою соба..." — Погоди, это твое проявление?

Он кивнул, и щелкнул пальцами. Под его левой рукой сгущались тени, и вскоре на нее снова смотрели глаза минуту назад убитого грима. Теперь уже совершенно пусто, даже без тени эмоций.

Парень улыбнулся.

— Корвин Смит. — он покачал головой. — Призываю... всякое. Очень полезно, когда кто-то хочет тебя сожрать.

Янг кивнула. Это имело смысл — призыв не такое уж редкое явление. Хотя... Обычно проявления души говорили что-то о своем хозяине. Впрочем, это все сейчас не важно.

— Значит, ты мой напарник на следующие четыре года? — у Янг не было проблем с тем, чтобы сходится с людьми, но... у Руби они были. И она хотела стать ее напарницей, чем доверить это кому-то неизвестному. Но, похоже, уже поздно.

Парень кивнул.

— Выходит, что так. — он покачал головой, и резко сжал ладонь, дернув рукой вверх. Из его тени вырвался маленький, не больше метра размером невермор, тут же взлетев в небо. — Пойдем? До руин недалеко.

Янг покачала головой.

— Я должна найти свою младшую сестру. Ты можешь видеть глазами своих призывов? — парень кивнул. — Красный плащ, платье, использует багровую косу... — "которая еще и автоматическая снайперская винтовка повышенной мощности" — продолжил мелодичный голос в ее голове.

Корвин закрыл глаза, и снова кивнул.

— Твоя младшая сестра тебя сделала. Она уже у руин. — он ухмыльнулся. — И, похоже, у нее уже есть напарница.

Вот как? Янг хотела узнать подробности, но взгляд парня стал жестким. Похоже, ему надоело тратить время.

— Пошли. — она кивнула. Раз уж Руби справилась, и даже нашла напарницу — нужно узнать какую, ее милая младшая сестренка не останется на четыре года с кем-то, кто ей не понравится — то хватит и ей тормозить. Размяться было приятно, но время, время...

Они побежали, иногда отталкиваясь от деревьев. Корвин время от времени застывал, похоже, смотря сверху через призванного невермора, но двигался на равне с ней. Похоже, парень был силен, хотя внешне и казался довольно хрупким. Точнее даже не хрупким, а... Очень юным. Если бы она не знала, в каком возрасте поступают в Бикон, то приняла бы его за ровесника Руби.

— Так как тебя зовут, красавица? — разговаривать на бегу было не лучшей идеей, но парень, похоже, справлялся.

Янг ухмыльнулась. Значит, красавица?

— Янг Шао Лонг. — она щелкнула его по лбу. Да, прямо на бегу. — Значит, клеишь напарницу, м?

Корвин рассмеялся.

— Признаю очевидное, Янг. Или я должен был назвать тебя блондиночкой? — он улыбнулся. — Прости, это уже занято Гудвич.

Гудвич... Ах да. Янг вспомнила.

— Та стальная ведьма, что зыркала на нас за спиной директора? — она ухмыльнулась. — И не боишься?

С боку раздался рев урсы, почти тут же перешедший в громкий вой. Пес Корвина, бежавший в десятке метров перед ними, парой ударов даже не разорвал, а размножил гриму голову. Пожалуй, ей нравился ее напарник. Как минимум бегать с ним было удобно.

— Стальная ведьма? — он ухмыльнулся и кивнул. — А ей идет.

До руин и правда оказалось недалеко — они внезапно выскочили на них их леса. Когда-то давно, похоже, это было его частью, пока что-то не создало огромный карьер, в котором на тонких мостках удерживалось что-то, чудом не рассыпавшееся еще в пыль. Впрочем, огромный грим-скорпион, с переменным успехом сражавшийся с группкой охотников, явно был намерен исправить это упущение.

— Руби! — заметив фигурку в алом плаще, отброшенную назад ударок клешни, Янг бросилась вперед. Мир снова окрасился в алые тона, а по волосам пробежала огненная волна.

Да как эта тварь вообще посмела ударить ее милую сестренку?

— —

Девушку в красном плаще отшвырнуло, протащив по земле. Черноволосый парень попытался отбить следующий удар огромных клешней, но смог его только чуть-чуть затормозить. Ему отчаянно не хватало для этого силы — ловкий, со стройным телосложением, он был создан для резких контратак, но никак не для прямого столкновения в клинче. Уж точно не с тварью, одна клешня которой была длинней всего его тела. Гримы-скорпионы и без того были опасными и жестокими тварями, но при достижении таких размеров становилось почти неуязвимыми из-за слишком прочного панциря. Янг с громким криком врезалась в скорпиона, отбив в сторону его левую клешню. Сразу после этого ее смело ударом мощного хвоста. Да, скорпионы-грим были очень опасны. Конечно, не знать пару особенностей, благодаря которым их можно убивать в считаные удары.

Янг их, похоже, не знала.

Доминик вздохнул. За золотоволосой девушкой пыталась подняться с земли ее младшая сестра. Похоже, до их прихода она держалась против грима вместе с еще тремя подростками, и почти проиграла — ее аура догорала последними крупицами красного света. Она выдержит еще пару ударов, не больше. Девушка в красном плаще была обузой, как минимум в этом бою. Она не смогла сбежать от скорпиона или убить его. Она была... слабой. Слишком слабой, что бы пережить инициацию. Или, возможно, ей просто не повезло с напарницей. Это не имело значения, ведь слабые умирают, чтобы сильные могли выжить. Даже если слабость это простое невезение или отсутствие опыта.

Черта с два, Рейвен. Черта с два, тупая ты сука.

Следующий удар клешни, должный окончательно опустошить ауру девушки в плаще пришелся в никуда — ставший сгустком черного тумана пес закрыл ее собой. По венам Корвина прокатилась резкая вспышка боли, такие фокусы до отвращения быстро жрали энергию. Еще один жест, и пес, осторожно подхватив девушку за воротник плаща, будто за загривок щенка, закинул ее себе на спину. Кого-то без ауры это могло бы убить, но у нее только останутся красные пятна на шее.

Скорпион, лишившись добычи, повернулся к нему. Эти твари были чертовски умны, и чем старше становились, тем сложнее было с ними справится. Этот грим не был его первым — Корвин уже выполнил два таких заказа, и первый чуть не стал его последним. Тварь оставила на память о длинные шрамы на правой лодыжке. Впрочем, с опытом приходила уверенность. Каким умным бы не был грим-скорпион, какого размера у него не были бы клешни, в бою он всегда вел себя одинаково, и раз за разом совершал одну и ту же ошибку. Единственной проблемой было то, что для уверенного убийства такой твари было нужно два человека — приманка и прикрытие. Обычно Корвин использовал в качестве приманки призыв, но сейчас тот был занят, а на создание второго ушло бы слишком много энергии. Это возможно, но его аура просядет слишком низко, чтобы дать ему второй шанс. К тому же... Ему был нужен напарник. Кто-то, кто может прикрыть на охоте спину, вовремя отбить смертельный удар, вытащить из ловушки и донести до врача. Все это могли сделать призывы, собственно, только поэтому он и прожил так долго, но это было временной и не слишком эффективной заменой. Ему был нужен напарник. Нужен отчаянно, настолько, что он согласился бы почти на кого угодно. Впрочем, кто угодно, похоже, не понадобится. Корвин повернулся, скользнув взглядом по Янг. Она была сильна — и красива, хотя это сейчас не слишком важно. Она могла защитить сама себя, так что ему не нужно было брать на себя балласт. И хотя сейчас она безо всякого толку избивала панцирь грима — она могла стать тем, в ком он нуждается. Могла стать, но он не был уверен, что станет. Напарник — это не просто вторые руки и лишнее свободное дежурство, это первый и последний шанс на спасение. Это тот, кто прикроет спину и вытащит буквально из пасти грим, вколет свое обезболивающее и дотащит до врача. Это тот, кому ты доверяешь сильнее, чем себе, на кого рассчитываешь больше, чем на себя и ради которого без раздумий умрешь, потому для тебя он сделает то же самое. Может ли Янг стать его напарницей?

Лучше узнать это до того, как станет слишком поздно. Если она провалится или испугается — его ауры хватит, чтобы спасти ему жизнь.

— Задержка три-сигнал, на четыре часа. — громкий крик, ответный кивок — поняла, и выстрел. Бессмысленный, не способный даже поцарапать броню твари, чьей целью является только привлечение внимания. Шаг вперед. Секунда, выстрел — еще шаг. Грим чуть-чуть приподнимает клешни, громко щелкая челюстью. Хватит стрелять. Повернуть глефу, почти вонзив нижнее лезвие в землю. Согнуть колени, вес тела перенести вперед. Дистанция — три метра. Расстояние до прикрытия — еще два. Выстрел в воздух, он же сигнал.

Первая секунда. Грим приближается, окончательно поднимая клешни в боевое положение. Удар будет горизонтальным, быстрым и резким. Еще чуть-чуть присесть, согнав в ноги горячую волну. В этом нет ничего нового — он делал это уже в четвертый раз. Разве что теперь приманкой был он сам. Доверяя собственную жизнь кому-то, впервые увиденному меньше получаса назад. Он совсем отчаялся, да?

Вторая секунда. Грим бьет обеими клешнями одновременно. Жестко, сильно — и невероятно, до абсурдности предсказуемо. Ноги вспыхивают болью, но мышцы, заряженные импульсом ауры, толкают тело вперед и вверх, пропуская клешни в миллиметрах от живота. Глефа вращается вместе с его телом, нацеливаясь точно в беззащитную голову скорпиона. Твари нужно видеть, куда она бьет, и панцирь в момент атаки слегка расступается. Ровно настолько, чтобы в щель проскользнуло лезвие.

Третья секунда. Мощный хвост, главное оружие грима, рвется вперед, целясь в беззащитную спину. Почти десятиметровый столб, сотканный из мышц, покрытый толстой броней и венчаемый ядовитым жалом, более твердым, чем алмаз — идеальное оружие, созданное тысячелетиями эволюции и многократно масштабированное природой грим. От него было почти невозможно защитится, и грим прекрасно умел им пользоваться — гораздо лучше, чем клешнями, которыми его животный прообраз только разделывал пищу. Тварь знала, что забавная обезьянка ускользнет от первого удара, и использовала это время, чтобы нацелится для одного, смертельного удара. И она не ошиблась — глупый охотник так и поступил.

Хвост грима распрямился, отправившись в полет к открывшейся спине Корвина. Распрямился, ударив сильнее, чем мог бы десятитонный грузовик. Ударил, чтобы столкнуться с еще большей силой, быть отбитым и отброшенным в сторону золотой молнией. Корвин приземлился, отработанным движением пробив гриму голову и всем своим весом пришпилив его к земле. И выдохнул, только сейчас осознав, что у него трясутся руки.

— Отличная работа, Янг! — он улыбнулся. Она справилась. Напарница-на-следующие-четыре-года-а-возможно-даже-и-дальше с пары слов поняла, что он имел в виду, и отбила удар, который мог бы его убить. Или как минимум просадить ауру до нуля.

Девушка только радостно ухмыльнулась в ответ, хлопнув его по плечу. Первая победа, пусть и не слишком сложная, но... Победа. На самом деле, знай Янг этот трюк, она и сама бы справилась со скопионом безо всяких проблем, но это еще не поздно исправить. За год охоты у него накопилась целая коллекция таких изрядно облегчающих жизнь фишек. Хотя... Было у него подозрение, что все это давно изобрели и занесли в учебники по гримоведению, а он, как и положено самоучке, пару раз изобрел велосипед. Впрочем, тем лучше — у него как раз есть возможность получить систематическое образование, а не ту мешанину из советов, что в перемешку со своей долбанутой философией давала Рейвен.

В десятке метров от них раздался громкий, почти жалобный рев. Красноволосая девушка в золотой броне прострелила крылья довольно крупному невермору, заставив того сесть, и сейчас активно его дорезала, избивая щитом при малейшей попытке поднять морду или хотя бы открыть клюв. Судя по скучающему лицу и размеренным, монотонным движениям, никакая помощь ей не требовалась. И то, что какого-то блондинистого парня она просто отшвырнула обратно в лес при попытке влезть в бой, только подтверждало это мнение. Впрочем, он все-таки выстрелил пару раз — когда у грима почти получилось выбраться из получившейся после его падения ямы.

Спустя какое-то время девушка все-таки добила грима, а Янг привела в сознание младшую сестру, так что они смогли дойти до руин. В крупном зале, огороженном развалинами стен, находилось несколько постаментов с шахматными фигурами. Они с Янг взяли двух белых слонов — почему-то они ей понравились. Кроме них такие же фигуры, только черные, взяла красноволосая девушка и ее напарник. Корвин сделал себе пометку в памяти — он должен был поговорить с ней, даже если ее зачислят не в их команду.

Должно же что-то обьяснять пристрастие сильных девушек к длинным, конусообразным шахматным фигурам.

— —

Комната в общежитии Бикона оказалась куда лучше, чем Корвин надеялся. Она была большой, хорошо освященной и ничуть не напоминала те клоповники, в которых ему приходилось останавливаться на ночь в Мистрале. В ней даже было электричество, причем безлимитное и бесплатное. Впрочем, у всего есть свои минусы — так, письменных столов было только два, мусорный ящик оказался до смешного маленьким, и ванная комната оказалось совмещенной с туалетом. Он уже чувствовал ссоры, которые развернуться в ближайшем будущем. По крайней мере об этом говорил весь опыт жизни в племени. Несколько человек, вынужденных сосуществовать в ограниченном пространстве очень быстро начнут раздражаться по любому поводу. Зачатки будущих проблем уже намекали на себя брошенным у порога грязным мечом в белых ножнах, свисающей с общего кресла куртки блондина и чемоданом Янг, перекрывшим проход между кроватями.

С этим нужно было что-то сделать.

— Внимание. — он кашлянул, проведя взглядом по команде. После распределения в комнате висело усталое молчание — все были слишком вымотаны, чтобы что-то говорить. — Прежде чем мы начнем знакомиться, я хочу кое-что уточнить.

Пирра с Жаном молча кивнули, а Янг поощрительно махнула рукой. Продолжай, мол.

— Следующие четыре года мы будем жить вместе, в этой комнате. Как капитан команды я ввожу набор обязательных правил. Если вы не хотите однажды проснуться в грязной и протухшей каморке — им придется следовать. Это ясно? — никакой вразумительной реакции, только кивки и усталые взгляды. Похоже, первый реальный бой с грим вымотал ребят сильнее, чем он думал. Тем лучше. — Первое, если вы хотите переодеться, то делайте это в туалете. — хотя он и будет всеми руками за если Янг нарушит это правило. — Второе, вся одежда должна быть или на вашей кровати, или в шкафу. Не на общем стуле, Жан. Третье, в туалете у каждого есть свой шкафчик. Зубные щетки, крема, шампуни и... — он закашлялся. — прочие средства личной гигены должны лежать в них, а не валяться по всей раковине, Янг. Увижу что-то в душе — выброшу нахрен. — он вздохнул. Этого, по идее, должно было хватить. — Ну и в остальном — мусор за собой убирать, заполнившийся пакет выносит тот, кто его использовал последним, грязные пятна отмывать сразу же. Уборка — в зависимости от расписания, но не реже раза в неделю. Все понятно? Возражения?

Возражений не было. Корвин улыбнулся — все складывалось хорошо. Его лидером назначили, а не выбрали, но не похоже, чтобы кто-то пытался оспорить его право приказывать. Конечно, все правила могут просто проигнорировать, и с этим придется разбираться, но прямого бунта или хотя бы его зачатков он не видел. И это радовало — он слишком устал быть один, чтобы ссориться с собственной командой из-за лидерства.

— Раз все понятно, то давайте знакомиться. — Корвин снова улыбнулся. — Мы проведем вместе следующие четыре года, так что у нас будет время узнать друг друга, но начнем сейчас. Сначала вы коротко рассказываете о себе и своих боевых навыках, после этого каждый в комнате может задать вам по вопросу. — так... Янг ухмыляется, похоже, ничуть не стесняясь принудительной социализации. Пирра смотрела ровно-доброжелательно, похоже, тоже не нервничая. А вот Жан смутился, уткнувшись взглядом себе в колени. Похоже, с ним будут проблемы. — Так как я это предложил, то начну с себя. — Корвин задумался. Что именно он может им рассказать так, чтобы не отправиться за решетку за дела вороньей стаи? И что вообще стоит говорить? Правду, но урезанную. С Озпином это сработало. — Хм. Так... Я сбежал из дома, когда мне было четырнадцать. Чуть больше года охотился самостоятельно, выполняя заказы в восточном Мистрале, пока неделю назад не наткнулся на доктора Ублека, который и притащил меня в Бикон. Скорее всего из-за этого опыта меня и сделали капитаном команды. — он вздохнул. Самая неприятная часть кончилась. — Меня тренировали с детства, к тому же я смог пережить около года одиночной охоты, так что считаю себя достаточно сильным бойцом. Проявление — призыв убитых грим. Плюс — могу видеть их глазами и ограниченно контролировать их действия. Минус — это жрет очень много энергии, так что в бою приходится ограничиваться или одним-двумя призывами, ведя ближний бой, или десятком, но защитить себя я уже не смогу.

Не успел он закончить, как Янг задала первый вопрос.

— Эй, птичка, ты сказал, что Ублек нашел тебя всего неделю назад, но на охоте ты тоже был около года... — девушка недоуменно посмотрела на него. — Сколько тебе лет?

Ого. А у его напарницы есть мозг. Кстати, птичка?

— Пятнадцать. — Янг присвистнула. — И почему птичка?

Золотовласка улыбнулась.

— Ты какой-то взьерошеный, нахохлился будто мокрый ворон, и мне на запуске показалось, что твои волосы похожи на перья. — она пожала плечами. — Так что будешь птичкой, Корвин.

А, вот как? Он усмехнулся. Значит, она не видела его второго облика. К тому же... Птичка, да? У нее золотые волосы — но это не подходит, слишко тепло смотрит. Золотое, но не металл...

— Хорошо, солнышко. — он улыбнулся. Янг ухмыльнулась в ответ. — Еще вопросы?

Пирра покачала головой, похоже, ей было все понятно, а вот Жан... Какая-то странная у нее реакция. Непонимание, что ли?

— Почему ты сбежал из дома? — вот оно. Голос парня звучал сочувствующе, но абсолютно чуждо. Он, похоже, просто не понимал, почему можно уйти из дома.

Корвин вздохнул. Он завидовал.

— Моя мать была конченой сукой. — он покачал головой. — И это не то, о чем я хотел бы говорить.

Арк прямо посмотрел на него. Похоже, ему хотелось подробностей.

— Когда ей захотелось, чтобы я научился приземляться, она швырнула меня со скалы. — точнее, не столько приземляться, сколько летать, но...

— Ну, директор сделал с нами то же самое. — Пирра явно была не впечатлена.

Корвин усмехнулся.

— Мне было пять. — или даже меньше, в память о той ночи остались только смутные воспоминания о ночном воздухе и длинный шрам на ноге.

Жан хотел спросить что-то еще, но заглох на середине фразы — локоть Янг выбил из его груди воздух. Корвин благодарно посмотрел на девушку, и перевел взгляд на Пирру, вопросительно подняв бровь. Та задумчиво кивнула.

— Какого это — быть одному на охоте? — изумрудные глаза блестели искренним интересом, и Корвин усмехнулся. Не хотелось разбивать глупые иллюзии, но...

Хотелось.

— Больно, страшно и еще раз больно. — он вздохнул. — На грим не просто так охотятся парами, идти на них в одиночку это лучший способ отправиться на тот свет. Эти твари всегда разные, и никогда не кончаются. К тому же, это приносит не сказать чтобы много денег, потому что лечение и уход за оружием сжирает почти все, что ты заработал.

Корвин вздохнул. Это не было приятной темой — но, может быть, отобьет у девушки желание идти по его стопам. Пусть она и смогла убить в одиночку крупного невермора, это было скорее исключением, чем правилом. В реальном мире на нее сбежались бы все гримы в лесу, и невермор, на которого и выдали заказ, стал бы меньшей из ее проблем. Для охоты нужен напарник — это аксиома и прописная истина, которую он смог обойти только за счет призывов, и то не слишком успешно.

— Тогда почему ты вообще стал охотником? — в голосе Жана было какое-то детское отрицание.

Стоп. Он ведь не считает охотников героями, правда? Он видел таких идиотов среди детей заказчиков, и каждый раз эти глупости уходили вместе с первым честным заработком. Нет ничего более глупого, чем стремиться в профессию, хорошенько не изучив ее перед этим.

— Потому что я хочу есть. — Корвин вздохнул. — И потому что это все, что я умею.

Он замолчал, и в комнате повисла неловкая тишина. Кто-то должен был рассказать о себе следующим. И Жан явно не горел желанием этим кем-то стать. В конце-концов, подала голос Янг.

— Окей, раз никто не горит желанием... — она улыбнулась. — Приятно познакомиться. Меня зовут Янг Шао Лонг, мне семнадцать и я тут потому, что мне нравится надирать задницы. Делаю это в рукопашную, так что без оружия слабее не стану. — она ухмыльнулась. — Проявление — секрет, но в Сигнале я была первой.

Значит, любит драться? Корвину был знаком такой типаж, да и то, с каким удовольствием Янг избивала грим и бедного Адольфа прекрасно говорило о ее склонностях. Впрочем, в этом не было ничего плохого — если бы он каким-то сто тысяч шестым вороньим чувством не ощущал, что не все так просто. Если бы Янг так любила драться, она бы пошла в спорт, а не в охотники. Больше денег, больше славы, меньше риска и все тебя любят. Так что если любовь к схваткам и была причиной для выбора профессии, то явно не главной.

За раздумьями он пропустил оба заданных ей вопроса, уловив только то, что ее мать звали Саммер и ту убили грим много лет назад. Почему-то ей, в отличие от Жана, он не завидовал — только был как-то глупо, очень тепло за нее рад. Хорошо, что у Солнышка была нормальная мать, а не Рейвен. Она это заслуживает.

— Ты поступила в Бикон из-за сестры? — Корвин спросил только чтобы что-то спросить, но судя по лицу девушки попал в точку.

Янг странно посмотрела на него, но все-таки кивнула.

— Да... Не хочу оставлять ее одну. — парень кивнул. Это имело смысл.

Если бы у него была младшая сестра он бы тоже не оставил бы ее одну в школе с боевыми испытаниями. Хотя, если бы у него вообще была сестра, Рейвен бы вырастила из нее кого-то вроде него, и никакая защита той бы не потребовалась. Хорошо, что у него нет родственников. Никто не должен пройти через тот ад, через который прошел он сам.

Следующей была Пирра, оказавшаяся какая-то чемпионкой и спортсменкой, странно посмотревшей на него, узнав, что он впервые о ней слышит. Последним оказался Жан, единственным интересным фактом из жизни которого оказалась его семья, состоящая из семи сестер. Бедный парень. Корвин попробовал представить семь маленьких Рейвен, и покачал головой, сжав руками виски. Такого ужаса он бы точно не пережил.

* * *

Пирра Никос не знала, чего она ожидала, когда поступила в Бикон, но надеялась на очень многое. Несмотря на всю невозможность этого, она мечтала начать новую жизнь среди людей, которые не знают ее имени. Вейл сильно отличался от Мистраля, и тут она могла бы завести нормальных друзей. И она оказалась права — несмотря на взгляды окружающих, в своей команде она не чувствовала себя чужой. Жан и Корвин, похоже, вообще ни разу о ней не слышали, а Янг просто не обращала на такие 'мелочи' внимания. Хотя, конечно, такая команда ей выпала не случайно — она специально взяла фигурку слона, чтобы оказаться в команде с сильнейшими первокурсниками. Возможно, среди них она бы смогла не выделяться. Или, по крайней мере, выделялась бы не настолько сильно, чтобы вызвать смешанную с завистью ненависть, как это обычно бывало в Мистрале.

— Победила Пирра Никос. — спокойный, уверенный голос преподавателя звучит за спиной, в очередной раз подтверждая очевидное.

Бой закончился почти сразу. Она просто атаковала, разбив щитом неуклюжий блок парня с двумя мечами и парой ударов обнулила его ауру до того, как он смог подняться. Парень оказался слишком медленным, его рефлексов не хватило даже на то, чтобы просто среагировать вовремя на сближение. Это было до отвращения привычно. Пирра ведь даже не пыталась напрягаться, атаковав едва ли в треть от турнирного, но... Нет, она не переоценила этого Рассела, скорее в очередной раз недооценила себя. Пирра не хотела выделяться, не хотела никакой славы, она даже намеренно сдерживала себя — и все равно победила меньше, чем за десять секунд. Снова.

Неуязвимая девушка, великолепная Пирра Никос, гений из гениев, непобедимый чемпион Мистраля... Шепотки побежали в тот же миг, когда Рассел оказался на земле. Расширившиеся глаза, открывшиеся в легком шоке рты. Вскоре во всем зале не осталось ни одного человека, не узнавшего бы о ее репутации, известности и славе. Даже когда она попробовала помочь побежденному парню, подав ему руку, он только отвернулся, сплюнув на землю, теперь полностью ее игнорируя. Он явно чувствовал себя униженным, а она... Она просто не знала, что делать.

И ей было больно. Все должно было быть по другому. Бикон был ее последним шансом. Шансом, что в ней разглядят что-то кроме непобедимой девочки. Шансом завести друзей.

И она это сделала, напомнила себе Пирра. Ее команда была прекрасной, в ней почти не замечали ее славы, и это было прекрасно. Если бы только остальная школа была такой же.

Может быть она в чем-то ошиблась? Может быть она сделала что-то такое, чтобы ее команда относилась к ней нормально, но не сделала этого для всех остальных? Все, что приходило в голову — последний бой, но он был совершенно глупым. Она становилась незаметной на занятиях, никогда не отличаясь особенными оценками в академических предметах, так что с этой стороны все было хорошо. Но на арене она не имела равных, и было ошибкой об этом забыть. И тем более показать это — особенно так, почти бросив 'я лучше вас' в лицо остальным студентам.

Впрочем, это еще не было концом света. Ее команда радовалась и подбадривала ее с трибун. Янг улыбалась, крича что-то одобрительное. Жан смотрел с восхищением, но без зависти, а Корвин...

— Следующий поединок, Корвин Смит против Пирры Никос. — голос Гудвич почти вонзился ей в уши. Нет. Пожалуйста, нет.

Я не хочу терять друга из-за глупой зависти. Только не снова.

Корвин улыбнулся, и одним движением спрыгнул на арену. Пирра вздохнула, непонимающе посмотрев на 'стальную ведьму', как ее называла Янг. Почему она поставила против нее именно капитана ее команды? Почему она вообще выставила сокомандников друг против друга?

Корвин мягко улыбнулся, и достал из-за спину черную двухстороннюю глефу. Единственным цветным пятном на ней были алые лезвия, навершия на которых были выполнены в форме вороньего клюва. Парень щелкнул пальцами, и из его тени вырвались две крупные фигуры, напоминающие собаку и волка. Теневые гримы оскалились, низко зарычав. Пирра замерла.

Должна ли она сдаться? Поддаться и проиграть, чтобы не унижать Корвина поражением на глазах у всей школы? Или атаковать только призывы, аккуратно сведя бой в ничью? Парень был на два с половиной года младше, что означало короткие руки и ноги, меньше силы, выносливости, опыта... Да и вообще всего. У него просто не было шансов, даже если бы Пирра не была собой. Каким бы талантливым он ни был, это ничего не значило. Корвин не мог победить ее. Не на арене, не без форы. Два года — слишком большая разница, чтобы ее игнорировать. Да даже на турнире его бы никогда не поставили против нее, они находятся в совершенно разных возрастных категориях. Ей почти восемнадцать, ему — едва ли пятнадцать. Это было глупо. О чем вообще думала Гудвич?

Пирра вздохнула, и встала в защитную стойку. Корвин слишком воодушевлен, это прекрасно видно по блестящим глазам, да никто и не поверит в его честную победу, не в таких условиях. Все поймут, что поддалась своему капитану, и это будет гораздо унизительнее, чем простое поражение в спарринге. Она не будет поддаваться, но не будет и атаковать. Бой от обороны с редкими контратаками, почти-ничья — так это будет выглядеть для всех вокруг. Пирра кивнула самой себе. Да, это не плохой план.

Сигнал, первое сближение — Пирра почти бросилась вперед, переходя в привычную атаку, но сдержала инстинкты. Сегодня — только оборона. На нее бросился грим-волк, удачно подставляя живот под удар. Девушка коротким нырком прошла под лапами животного, мощным ударом разрезая тому брюхо. Клочья темного тумана на миг закрыли ей обзор, и только на чистых инстинктах она успела закрыться щитом от удара глефы. Такой детский трюк — и ведь почти сработал. Девушка ухмыльнулась, и все-таки ударила в ответ, пусть и в треть силы. Просто чтобы проверить реакцию Корвина. Он играючи отбил выпад, и они крутанулись друг вокруг друга. Парень ударил нижним клинком ей в голову, скользнув по щиту, а ее тычок только скользнул по земле там, где мгновением назад были его ноги. Сразу после этого он отскочил назад, а Пирре пришло отбивать удар слева — на нее бросился грим-волк, почти превратившийся в туман.

Девушка улыбнулась. В чистом фехтовании она была сильнее Корвина, но ей не удавалось реализовать это преимущество из-за постоянных ударов гримов с флангов. Их скорость была равной, а рефлексы у него были даже чуть-чуть быстрее. К тому же, у Корвина просто было больше опыта — он не упускал ни единой возможности, что давали ему призывы, используя туман чтобы сузить ее поле зрения, заставлял гримов принимать на себя слишком сильные удары и не давая ей сконцентрироваться, ни на нем, ни на его зверях. Пирра не проигрывала, вовсе нет, она все так же опережала Корвина на целый такт, но впервые после финального боя Турнира Мистраля она чувствовала себя сражающейся, а не избивающей детей. И это... Это радовало.

Девушка сама не поняла, в какой миг перестала сдерживаться. Впрочем, не только она — вокруг появился не два, а целых четыре огромных зверей, третий из которых был стаей летучих мышей, а четвертый вообще не выходил из туманной формы, но обтесывал ауру при малейшем прикосновении. Это ничего не меняло, ведь они с Корвином сошлись в ближнем бою. Волка с псом просто приколотило к полу какими-то стальными балками, только что бывшими частью конструкции арены, а от стаи и облака не было почти никакого толку после того, как большую часть завалило стальным мусором. От их остатков ее прекрасно защищала аура. Блок, выпад, парирование, выпад, пируэт, выпад, еще один выпад, нырок под лезвием и проход в клинч, не давая парню отскочить... Ее руки были длиннее, а удары сильнее, но у оружие Корвина было на почти тридцать сантиметров длиннее ее меча, и позволяло ему постоянно двигаться, чередуя удары сразу в двух плоскостях. Пирра даже не могла сказать, когда именно закончился бой — она потерялась во времени, вложившись в вихрь ударов, блоков и контратакак, и пришла в себя только когда прогремел сигнал о конце боя.

— Победила Пирра Никос. — взгляд стальной ведьмы был странно удовлетворенным. — Прекрасная работа. — женщина кивнула ей, и улыбнулась. — В том числе и ваша, мистер Смит.

Корвин встал с ее помощью, и опираясь на нее все-таки дошел до места их команды на трибуне. Парень дрожал, похоже, до предела вымотавшись и морально, и физически. Да что там, Пирра с удивлением поняла, что устала сама.

— Хороший бой, Пирра. — Корвин устало улыбнулся. — Поздравляю с победой.

Девушка недоуменно посмотрела на него. Он поздравляет ее? Но... Разве он не должен обидится?

— Разве ты не расстроен? — она выдохнула. Возможно, ей стоило бы подыграть, и свести бой к ничьей. Или хотя бы не использовать свое собственное проявление, откровенно уничтожившее его шансы на победу. Но...

Она заигралась. Ей понравился бой — и она забыла о том, почему вообще его вела. Разве не из-за этого она всегда была одна в Мистрале? Разве не так она потеряла всех друзей?

— Я всю жизнь тренируюсь с кем-то сильнее меня. Ничего личного, но Вернал подмела бы тобой пол. — он улыбнулся. — Так что поздравляю с победой. Меня не так уж просто победить... К тому же я смог бы от тебя сбежать, так что все нормально.

Он усмехнулся, будто какой-то понятной только ему шутке, и замер с закрытыми глазами, тихо выдохнув. Судя по майке и штанам, влажным настолько, что их можно выжимать, он выложился полностью, и будет чудом, если не заснет прямо тут. Она перглянулась с Янг, и та, хлопнув парня по плечу, аккуратно положила его на следующее кресло, ободрительно посмотрев на них обоих.

— Следующий поединок — Жан Арк против Крадина Винчестера. — голос Гудвич уже в третий раз за вечер заставил ее поморщится, и она только кивнула блондину. Он был хорошим другом, и хотя не смог так уж проявить себя на испытании, что не так уж необычно рядом с ней, но... Раз уж он поступил в Бикон, то сможет победить какого-то парня, простоявшего в сторонке всю инициацию.

Ведь сможет, правда?

* * *

Жан проиграл. Проиграл полностью, бесповоротно и по нулям — настолько, что Корвину было даже стыдно на это смотреть. Жан пропустил все удары, которые вообще возможно было пропустить, и лег на землю после пятого удара двуручной дубины, после чего бой превратился в избиение. После урока парень с глазами побитого щенка сбежал куда-то в главное здание.

— Может нам стоит с ним поговорить? — Пирра вздохнула. — После такого...

Она не закончила, но все поняли, о чем она. Это был провал. Тем более оглушительный на фоне битв остальных членов команды. И с этим придется что-то делать.

— Я думаю, он хочет сейчас побыть один. — Янг покачала головой. — От разговоров станет только хуже.

Корвин кивнул. Он проигрывал много раз, и примерно представлял себе чувства Арка. Наверное, это жестоко — попасть в команду, каждого члена которой тренировали с раннего детства. В отличие от Жана.

— Солнышко, ты не знаешь, он учился в Сигнале? — Корвин посмотрел на Янг. Она закончила эту академию, и могла как минимум слышать о нем — школы для охотников редко бывают рассчитаны на большое количество людей.

Янг задумалась, и покачала головой.

— Если и учился, то я его не видела. — девушка вздохнула, и внезапно кому-то улыбнулась. — Можем сесть с моей сестрой, она заняла нам стол.

Корвин проследил взгляд Янг, и увидел радостно машущую руками девушку в красном плаще. Рядом с ней сидела брюнетка, одетая в... Корвин слегка покраснел. Скорее раздетая, чем одетая. Кроме них за столом сидел темноволосый парень с одной фиолетовой прядью и очень правильной мистральской внешностью и рыжеволосая девушка, даже в столовой не расставшаяся с молотом.

Корвин посмотрел на Янг, с широкой улыбкой на лице севшую за стол к сестре, и вздохнул. Похоже, знакомить их никто не собирается.

— Привет всем. — он улыбнулся. Это было не слишком привычным мимическим усилием, но за последние сутки мышцы почти привыкли к нему. — Я — Корвин Смит, это — Пирра Никос. Янг вы уже знаете. Приятно познакомится.

На самом деле приятно ему не было — Корвин бы предпочел спокойно пообедать со своей командой наедине, но... Раз уж Солнышко захотело их познакомить, то так тому и быть.

— Ку. — рыжеволосая махнула рукой. — Нора Валькирия, Ли Рен, Руби Роуз, и Блейк Белладонна... — она улыбнулась. — Блеки, убери книгу и помаши ребятам рукой.

Девушка, заставившая Корвина покраснеть, на миг оторвалась от книги и кивнула, не тратя слов. Он улыбнулся — ему нравился конструктивный подход к общению. Хотя Рейвен ее побери, ну неужели во всем Вейле не нашлось шорт подлиннее?

— Круто отделали того скорпиона, кстати. — Нора снова улыбнулась. Хотя, в ее случае можно сказать что улыбка стала чуть-чуть шире, ведь улыбаться она не прекращала. Вообще.

Янг усмехнулась.

— Не завидуй, рыжик. Будете хорошо тренироваться, и когда-нибудь сможете так же, как великолепная Янг! — девушка вздернула руку в воздух, и рассмеялась.

Корвин не смог сдержать улыбки.

— 'Великолепная Янг', Солнышко? — он нахмурился. — Поведай же нам, сколько ты долбила бедное насекомое по клешням, пока я не показал, как надо?

Янг ухмыльнулась, и посмотрела на него, задрав бровь.

— А кого я спасла, оторвав ему хвост, Птичка? — их взгляды скрестились, и они не смогли сдержать улыбок. Сейчас, когда испытание кончилось и адреналин прошел, воспоминания казались забавными, хотя на самом деле ничего веселого в них не было. Охота вообще бывает хорошей только в рассказах тех, кто с нее вернулся и еще не отправился на новую.

— Оба молодцы. — Пирра махнула рукой, широко улыбаясь. — Прекрасная командная работа.

Корвин подумал, что она должна была продолжить как-то вроде 'но я лучше', но, похоже, Пирра была слишком скромной, чтобы хвастаться даже в шутку. Хотя повод у нее был — неверомора она убила в одиночку.

Веселье прервал крик боли, донесшийся откуда-то из глубин кафетерия. Все за столом обернулись, проследив за его источником. Трое крепких парней окружали девушку с каштановыми волосами, и один из них держал ее за уши. Кроличьи уши. Кардин Винчестер, собственной персоной. Радостный и воодушевленный после недавней победы.

Корвин вздохнул, недоуменно посмотрев на сокомандниц. Те недоуменно пожали плечами. Трое на одну... не самый честный расклад, но жизнь вообще редко бывает честной. Девушка выглядела испуганно, подрагивая от страха, и Корвин вздохнул. Она же охотница, пусть и начинающая.

'Защити себя.' Он покачал головой, увидев, как Винчестер легонько приложил девушку локтем в живот. — 'Ты же охотница, хоть и начинающая. Хотя бы попробуй сопротивляться. Или убежать. Сделай хоть что-нибудь.'

Она не сделала. Испуганный кролик, она спасовала перед несколькими парнями, робко смотря на них, пока они перешучивались между собой.

— Должно быть тяжело жить фавном. — сказал кто-то за соседним столом. За бесплатным шоу смотрела вся столовая. Кто-то подбадривал Кардина, кто-то девушку-кролика, но никто не вмешивался.

'Сделай что-нибудь, дура.'

Девушка беспомощно смотрела на толпу, почти умоляя о помощи. Возможно, и умоляла бы, если бы могла говорить, а не тонко пищать из-за плотно сжатых в латной перчатке ушей. Корвин вздохнул. Когда избивали его, никому и в голову не приходило ему помочь. Ты или побеждаешь, или убегаешь. Никакого третьего выхода, сильные выживают, слабые подыхают и не претендуют уже ни на что. И вот он, результат — он почти победил Пирру Никос, как выяснилось, местную легенду... И вдобавок к этому сбежал из места, которое в теории должно называться домом, вырезав треть племени.

Возможно, с такой теорией что-то не так?

Корвин снова вздохнул, и посмотрел на свою команду. Пирра кусала губы, но не хотела вмешиваться. Янг сжала кулаки, но не дергалась. Почему? Исходя из всего, что Корвин знал о Солнышке, она бы уже вкатала кретина в пол. Ей хватит сил, чтобы сделать это одной рукой, не отрываясь от маникюра и завтрака. Но... Она этого не делает. Корвин недоуменно покачал головой.

Возможно она ждет его приказа, как капитана команды?

— Солнышко, объясни мне, почему мы не вмешиваемся? — он и сам не ожидал, что в его голосе будет столько злости.

Любой из его команды мог вынести всех троих из столовой вперед ногами. Никто это не делал. Кому-то, судя по звукам, отрывали уши.

— Потому что это академия охотников, Птичка. Если она не может справится с запугиванием — грим ее убьют. — Янг процедила сквозь зубы, сжимая стол настолько сильно, что стол почти трещал. — К тому же, у нее есть своя команда.

Вот как? Корвин сжал зубы. Янг была права. Если эта девочка-кролик не могла справится с парой идиотов — на охоте ей конец. Он и сам мог бы это понять, но... Дьявол. Скорее всего он сделает ей хуже. Возможно, ее из-за него убьют. Но... Это первый и последний раз.

Нужно же давать людям шанс, да?

Кардин даже не успел повернуться или блокировать, когда вынурнывший из-за его спины Адольф мощным ударом лапы повалил его на землю. Пес, в холке достигавший почти двух метров, оскалился парню в лицо, готовясь вцепиться в горло. К счастью для Корвина, у Кардина была аура.

— Скажи, Кардин, почему бы мне не отрезать твои чудесные обезьяньи уши, м? — Адольф послушно прикусил парню левое ухо, заставив Кардина закричать от боли. Да, аура не даст его оторвать. Но вот боль передаст в полной мере. — Знаешь, у меня нет ножа, но... Уверен, мой пес справиться не хуже.

Крадин снова закричал, и Корвин щелкнул пальцами, заставив пса разжать зубы. Пусть в копиях, призываемых его проявлением, и не было жажды грим к убийству, зато они прекрасно реагировали на его собственные эмоции. По крайней мере он был почти уверен, что Янг сможет играть с Адольфом, как с ручным псом. Обычно эта особенность была полезной, но иногда выходила боком.

— УБЕРИ СВОЮ ТВАРЬ, СВОЛОЧЬ! — Кардин заорал на всю столовую. — Парни, помогите!

Никто не пошевелился. Воспоминания о его недавнем поединке с Пиррой были еще свежи, и ребята понимали, что их ждет, если они хотя бы дернутся.

— Заставь меня, мразь. — Корвин сказал почти по-доброму, и приподнял Крадина за воротник. — Мне очень понравились твои уши. И знаешь, что с ними произойдет? — его голос стал чуть-чуть ниже, чуть-чуть интимнее. — Сначала лопнет твоя аура. Потом зубы Адольфа вонзятся в кожу и мышцы, порвав их на куски. И, наконец, последними, порвутся хрящи, оставив окровавленное мясо. Нравится перспектива, Крадин?

Адольф, уловив сменившееся настроение хозяина, снова сжал зубы на левом ухе парня. Корвин поморщился — он угрожал далеко не в первый раз, но это никогда не приносило удовольствия. Осталось чуть-чуть додавить, и как минимум на ближайшую неделю он обеспечит кролику безопасность. А за это время она, как он искренне надеется, заберет документы из деканата и навсегда забудет о своей идиотской затеи присоединится к охоте. А если и нет — в следующий раз спасаться ей придется самой.

Под черным псом внезапно возник сложный рисунок, и во все стороны полетела ледяная крошка — два проявления, столкнувшись, уничтожили друг друга. Корвин резко обернулся, в очередной раз пожалев о том, что оставил глефу в оружейном шкафчике. У девушки с белыми волосами на боку висела рапира, у него же остались только призывы. К тому же, его чертовски вымотал бой с Пиррой. Если дойдет до крови, блондинку придется убивать первым ударом, долгого боя он просто не выдержит.

— Хватит угрожать моему под... — девушка поморщилась. — сокоманднику.

Подчиненному, девочка. Подчиненному. 'Точно такому же, как все мы были подчиненными Рейвен.' Корвин выдохнул, и щелкнул пальцами, с какой-то мазохистской радостью встречая вспышку боли. Адольф и Герман послушно появились за спиной, даже не рыча, а сразу прижавшись к земле в угрожающей позе. Даже если она и успеет достать рапиру из ножен и распылит первого, то второй прижмет ее к земле и порвет горло. Главная проблема — пробить ее ауру до того, как она кончится у него самого.

— Или что, девочка? — Корвин улыбнулся. Ему почти хотелось, чтобы она напала. — Твоя шестерка возомнила себя царем зверей, начав открывать пасть на других студентов. Я решил ее порвать. Оспоришь?

Девушка напряглась. Похоже, она рассчитывала спустить конфликт на тормозах, и просто не была готова к жесткой конфронтации. Особенно с кем-то, за чьей спиной стояли два сильнейших студента курса. Не то чтобы ему была нужна в таких ситуациях помощь, прочем.

— Избавь меня от ваших дегенеративных иерархических игр, Смит. — она жестко посмотрела ему в глаза. — Ты напал на моего подчиненного. Я не могу оставить это просто так.

Не можешь, но как же сильно хочешь — сдать назад и решить это через администрацию, через учителей, через кого угодно, но только не в прямом бою. Корвин ухмыльнулся. На него нахлынула простая и понятная животная агрессия. Это уже не было прессованием пары идиотов — это было столкновением команд.

— Так сильно хочешь, чтобы твоим милым личиком подмели пол? — он ухмыльнулся еще шире, почти чувствуя ее страх. — Я против расизма, Шне. Не в моей школе.

Он и правда был против расизма — гримы жрали всех одинаково, а фавны были не лучше и не хуже остальных заказчиков, так что действия Крадина его и правда взбесили. Но это не было главной причиной — на самом деле ему просто было нужно утвердить свое положение. Права карать и миловать, пожалуй, будет достаточно. Для начала.

Молоденькая Шне — он вспомнил ее фамилию, так как выполнял парочку заказов от ее семейной компании, кивнула.

— Как и я, Смит. Как и я. — она покачала головой. — Расизм — раковая опухоль нашего общества. Я накажу Кардина. Сама.

Корвин медленно, не разрывая поединка взглядов, покачал головой. Вайс, медленно положила пальцы на рукоять рапиры.

— Я так не думаю, Шне. Ваша семейка слишком известна своим отношением к фавнам, чтобы я мог доверить тебе определять наказание. — он ухмыльнулся. — Но мы можем договориться об условиях.

Девушка удивленно посмотрела на него, и медленно подняла бровь.

— Для начала, твои шестерки очень хорошо извинятся перед девочкой, и оплатят моральный ущерб. — он скользнул взглядом по девочке-кролику, совершенно потерянно смотрящую на них. — А после этого сегодня вечером они втроем отправятся на вторую тренировочную площадку. Уверен, у ее команды будет к ним множество вопросов.

Вайс вздохнула, и, похоже, почти согласилась, как за спиной Корвина раздался очень и очень знакомый голос.

— Боюсь, что это невозможно, мистер Смит. — парень резко повернулся, тут же склонившись в коротком поклоне. Перед ним стоял лично директор Озпин, и судя по его взгляду стоял достаточно давно, чтобы услышать все, и немного больше. Парень, не смотря на все инстинкты, приобретенные на охоте, не почувствовал его приближения. Впрочем, он не особенно этому удивился — Озпин был сильнейшим человеком в истории, и если он не хотел, чтобы Корвин его не заметил, то его шансы на обратное были меньше, чем ноль. — Этот вечер, как и все последующие в этом месяце, мистер Винчестер, мистер Траш и мистер Ларк проведут на отработке у мисс Гудвич. Как и вы вместе с мисс Шне.

Дьявол. Он забыл, что находится в центре столовой. Раз уж никто не вмешивался раньше... Было глупо ожидать, что ему позволят задрать уровень настолько высоко безнаказанно. Это была школа Озпина — не школа Корвина. Он действительно ошибся. И Рейвен за такое попрание ее авторитета могла бы убить.

— Разумеется, сэр. — он снова поклонился. Озпин владел его уважением, и за силу, и за авторитет. И своим поведением он его оскорбил.

Месяц отработок? Дайте два.

— Я рад, что вы меня поняли. — мужчина кивнул. — И на будущее, мистер Смит, постарайтесь бороться с проявлениями расизма способами, вовлекающими в себя меньше насилия. — Озпин покачал головой, и внимательно посмотрел ему в глаза. — Вы очень напоминаете мне вашу мать.

Рейвен? Но... Нет. Он ведь... Они не имеют ничего общего. Никогда не имели и никогда не будут иметь. Директор... Ошибается?

Умеет ли такой человек вообще ошибаться?

— Я исправлюсь, сэр. — Озпин чуть-чуть грустно улыбнулся, услышав его реакцию, и отошел в сторону. Он встретился с насмешливым взглядом Шне, и вышел, точнее, почти выбежал из столовой.

Ему нужно было о многом подумать.

* * *

— Вы поняли, что сделали не так, мистер Бранвен? — спокойный голос великого охотника раскаленной иглой вошел в мозг Корвина.

Бранвен... Он знал. Разумеется, знал. Скорее всего — с первого дня, или даже раньше, когда Ублек только нашел его и связался с начальством?

— Да, сэр. — парень вздохнул, тщетно пытаясь оторвать взгляд от стола. — Я слишком высоко задрал уровень насилия в вашей школе.

Превысив грань допустимого. Настолько, что лично директору пришлось вмешаться. К горлу Корвина подкатил крупный ком — если бы Озпин оказался чуть менее доброжелательным...

Это было нападением на его студента. Конечно, формально Кардин тоже напал на эту Вельвет... да вот только в его случае это было детской игрой. Корвин же был действительно готов изувечить парня. В чужой школе. На чужой территории. Не просто чужой — на территории Озпина.

Как давно его мозг превратился в зефир?

— Верно, мистер Бранвен. — Озпин вздохнул. — Травля — очень неприятная часть школьной жизни, но она не является причиной для крайних мер. Я рад, что вы это поняли.

'Ах да, травля...' — Корвин смущенно улыбнулся. Он уже забыл, с чего это началось.

Озпин только покачал головой, заметив и, наверняка, правильно интерпретировав его реакцию. Корвин смутился еще сильнее. Мужчина встал из-за стола, и подошел к окну, отвернувшись.

— Мистер Бранвен, если бы подобное случилось не в Биконе, а где-нибудь еще — как бы вы поступили? — голос директора был привычно пуст и доброжелателен, и Корвин замер. Что он мог на это ответить?

Врать Озпину явно было самым глупым из всех возможных решений.

'Если это не Бикон, то...'

— Город находится в Вейле, сэр? — Корвин попытался выиграть чуть-чуть времени на размышления. Если это Вейл, за который Озпин отвечает как глава всех местных охотников, то правила остаются теми же. Правда ведь?

Озпин покачал головой.

— Забудьте на миг о моей протекции. — Озпин понуро вздохнул. — Представьте, что в городе вообще нет других охотников.

Корвин замер. Он всю свою жизнь думал простыми и понятными категориями — есть территория чья-то и есть территория ничейная. Если она ничейная — значит это не просто так, и нужно быть осторожным, или могут убить гримы или местные охотники. Если она чья-то — нужно изучить ее по-подробнее, после чего или принять местные правила, или установить свои. Почему нельзя нападать на гражданских в Вейле? Потому что придет группа охотников, и отрежет глупую голову. Почему нельзя объявить какое-то поселение своим, и начать собирать деньги за защиту? Потому что это бросит тень на всех охотников, которые так не поступают, и за ним придет лично Озпин или глава местной академии охотников, после чего жизнь станет очень насыщенной, но короткой. Ты не нарушаешь правила, установленные сильными хищниками, потому что они после нарушения они тебя сожрут. Это просто, понятно и дает четкое понимание рамок, которые приходится соблюдать. Мир уже поделен, и чужакам в нем ловить особенно нечего.

Но если город — ничей, совсем ничей, над ним нет протекции Озпина или других академий, и никто не сможет ему, Корвину, что-то противопоставить, то...

— Я бы поступил так же, сэр. — парень вздохнул. — Если в этом городе нет правил, значит их нужно навязать. Мне не нравится расизм, и еще больше мне нравится, когда кто-то нападает на моих людей. Я бы запугал Крадина, и заставил его принять мое взгляды, как и право навязывать их другим.

Озпин тихо рассмеялся.

— И почему же ты не сделал этого, Корвин? — мужчина повернулся, смотря на него с каким-то странным весельем.

Корвин улыбнулся. Наконец-то вопрос, на который он знает ответ.

— Потому что это ваша территория, сэр. — парень вздохнул. — Здесь вы определяете правила и караете за их нарушение.

Озпин даже не смеялся — он хохотал.

— А если бы меня не было, Корвин? — он улыбнулся. — Захватить земли, обьявить себя королем, убить всех, кому это не нравится и собирать с жителей деньги за защиту?

Корвин смутился.

— Ну... если в общих чертах... — он покачал головой. — Да, сэр.

Директор снова улыбнулся.

— Мальчик, если бы ты хотя бы представлял, насколько сейчас напоминаешь Рейвен... — Озпин покачал головой. — Ты ведь знаешь, что она училась в Биконе?

'Она училась в Биконе?'

— Нет, сэр. — он вздохнул. Значит, он пошел по ее стопам. Просто прелестно. — Я знаю только то, что вы — единственный человек, которого она боится.

Рейвен действительно боялась Озпина. Настолько, что говорила о нем со смесью ненависти, страха и восхищения. Директор удивленно посмотрел на него, став серьезным.

— Не только меня... — он вздохнул. — Что еще ты обо мне знаешь?

Корвин задумался. Врать? Проще самому отрубить себе голову. Так он будет мучатся на порядок меньше.

— Ну... Вы подарили ей крылья. — он дернулся. — Она этого не говорила, но... Мне так кажется.

И, судя по реакции Озпина, он оказался прав. Слишком нервно относилась Рейвен к своему 'семейному' дару, слишком сильно реагировала на одно имя Озпина, ставшего для Корвина в детстве чем-то вроде кумира: 'Кто такой Озпин? Тот, кого боится Рейвен.'

Одного этого было достаточно, чтобы заставить его цепляться за каждый кусочек информации об этом человеке.

— Дальше. — директор жестко смотрел на него, с серыми глазами, больше напоминавшими дула танковых орудий. Корвина передернуло. Что-то было в их прошлом. Что-то, связанное с... — Что ты знаешь о Вернал?

Корвин выдохнул. Он всегда подозревал, что с этим что-то не так — отношение к девушке Рейвен было слишком... Просто слишком. Стоп. Откуда Озпин знает о ней? Почему он вообще назвал ее имя?

— Ее проявление... странное. — Корвин задумался. — Обычно проявление дает одну способность, но Вернал... Она может призывать молнии, управлять воздухом и водой, создавать силовые поля вокруг себя... И я не уверен, что это все.

Озпин помрачнел и кивнул, и Корвин не был уверен, своим мыслям или ему.

— Тебе знакомо понятие 'Дева Весны'? — Корвин попытался отвести взгляд, но у него это не вышло, причем не вышло чисто физически. Он не мог отвернуться. Из глаз Озпина будто вырвалось серое марево, ударив в виски, пробежавшись по всему телу тяжелой волной и отняв на миг у Корвина его тело. — Понятно... Можешь идти.

Корвин встал, покачнувшись и опершись на стол, чтобы не упасть. Его аура не просто просела — ее будто не было, и до этого он испытывал подобное только один раз, столкнувшись со стаей грим, выпившей из него все силы. Озпину для достижение подобного результата потребовался... Один взгляд?

— Слушаюсь, сэр. — Корвин, покачиваясь, дошел до двери. И замер, услышав голос Озпина.

— Да, мистер Бранвен. Я был тем, кто подарил Рейвен и Кроу крылья. — мужчина внимательно посмотрел на него. — И я разрешаю вам пользоваться вашими.

Корвин кивнул, поклонился, и все-таки вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. И тут же рухнул, почти сползя по стене.

— —

В дерьмовом баре на границе Вейла мужчина средних лет пытался дрожжащими руками найти вибрирующий свиток. Этому мешала целая батарея пустых бутылок на стойке и последствия почти недельного запоя.

— Хм... — вздохнул Кроу, увидев имя звонившего. Значит, Озпин решил выйти на связь. И лучше бы это не была очередная миссия, у него честно заработаный отпуск. Еще раз вздохнув, Кроу все-таки открыл свиток. По крайней мере, это было сообщение, а не вызов.

[Кроу. Мне нужно, чтобы ты вернулся в Бикон. В ближайшее время.]

'В ближайшее время' — значит уже вчера, иначе написал бы 'как можно скорее'. Охотник вздохнул, и перечитал сообщение еще раз. Что, черт побери, такое произошло, что его выдергивают прямо в Бикон?

Свиток снова провибрировал, и мужчина вздохнул уже в четвертый раз за последние пять минут.

[Я хочу, чтобы ты начал тренировать кое-кого.]

'Так, что?'

Не то чтобы Кроу имел что-то против тренировок, в конце концов он был профессиональным учителем, но... Вырывать его из отпуска ради этого? Да Оз идевается.

[Звучит, как задачка для Глинды. Я пас.]

Ответ пришел незамедлительно.

[Это важно]

Ну, кто бы сомневался. Все, что делает Озпин — важно. Даже если всю работу выполняют они, а он с глубокомысленным видом пьет кофе.

[Как в последний раз, когда ты послал меня в Вакуо? Я провел там два месяца, Озпин. ДВА МЕСЯЦА! Сигнал был совсем не доволен, если сказать помягче, но я ничего не нашел.]

Озпину потребовалась минута, чтобы ответить. И когда ответ наконец пришел, Кроу почти швырнул свиток в стену.

[Это был скорее твой провал, чем мой]

'Вдохни поглубже'... Сказал сам себе Кроу, и приложился к бутылке с крепким ликером. Это все равно успокаивало его на порядок лучше.

[Я не смог ничего найти, потому что там ничего не было. Ты потратитил мое время.]

[Отрицательный результат — тоже результат. Это доказало, что у Салем нет крепости в Вакуо. Это важная информация.]

Кроу вздохнул. Нет, это не важная информация. Это, черт побери, мусор, из-за которого он два месяца ползал по пустыне со скорпионами в обнимку, замерзая ночью. Серьезно, это как отправится в жопу мира, и зависнуть там больше, чем на день. К черту Вакуо.

[У тебя есть минута, чтобы доказать мне, что этот школьник стоит моего времени.]

Озпин справился за десять секунд.

[Это твой племянник.]

Стоп, ЧТО?

[Ты хотел сказать, племянница?]

Это должно быть ошибкой. Ну, или Оз окончательно свихнулся. Это тоже было вариантом. Просигналивший свиток разбил его надежды.

[Знакомься, Корвин Бранвен. Нет, он пока не знает о твоем существовании.]

На фотографии, прикрепленной к сообщению, был изображен парень настолько напоминающий пятнадцатилетнюю Рейвен, что у Кроу появилось дежавю. Те же черные волосы до лопаток, те же алые глаза... Только в отличае от его сестры, у парня на лице были шрамы, а в руках — да они издеваются. Неужто Рейвен отдала сыну свою первую глефу? Да, Воронье Крыло. Что-то никогда не стареет.

Кроу выдохнул. Итак, у Рейвен был сын. И она не рассказала ему о нем. Черт, он мог это понять, но... Какого хрена? Нет, какого хрена, она не рассказала парню о том, что у него есть дядя?

[Расскажи о нем.]

Кроу выдохнул. Чуть ли не впервые за последние десять лет он был растерян. Что ему делать? Вряд ли парень будет рад, если к нему подойдет отсутствовавший всю его жизнь мужик, и назовется дядей. Хотя... Есть ведь еще Янг, с которой они росли раздельно. Как общаются они? Она хорошая девочка, и вряд ли будет завидовать брату, но... Дьявол!

[Сбежал из племени в четырнадцать, вырезав около трети состава. Около года охотился самостоятельно, пока на него случайно не наткнулся Бартоломео... В личном общении — копия Рейвен. Такая, что [меня] прорывает на ностальгию]

'Что? Это сука...' Треск бутылки привел Кроу в чувство. Он так и не простил Рейвен за то, что она бросила Янг, но это... Нет. Он знал, что его сестра — отвратительная мать и дерьмовый человек. Он даже подозревал, что она могла бы плохо воспитать Янг. Но это... Его племянник в сраные четырнадцать выживал на охоте. И, судя по шрамам, совсем не без последствий. Его могли убить, его могли поколечить, и никто, ни одна душа бы этом не узнала. Это... Он убьет Рейвен.

[Почему ты хочешь, чтобы я его тренировал?]

Кроу на миг пришел в чувство. Лучший способ отложить в сторону эмоции — приняться за работу. Он убьет Рейвен, но сделает это позже. Сейчас... Если бы Оз хотел, чтобы Кроу провел время с племянником, он бы не требовал его тренировать. Да что там, за все время он просил об этом всего один раз — когда Амбер потребовался наставник. Корвин, каким бы племянником он ни был, так высоко Озпином котироваться не мог.

[Тебе уже сорок, Кроу. Я хочу, чтобы ты начал готовить себе замену и смог уйти на покой.]

Охотник вздохнул. Значит, на покой? Замену?

[Врешь. Я справляюсь со своими обязанностями... И ты ничего не делаешь просто так, Оз. Почему именно он?]

Почему Корвин? Парень выглядит на пятнадцать. Как бы его не тренировала Рейвен, он все равно слабее четверокурсников, выдрессировать из которых замену было бы быстрее. Да что там, Кроу давно подумывал о Руби — она отличалась героическим комплексом Саммер, и все равно бы влезла в какую-то опасную хрень. А так за ней бы присмотрел Оз и Глинда.

[Он родился вороном, Кроу. Я не дарил ему крылья. И он знает про святых.]

А вот теперь Кроу был удивлен. Родился с даром ворона? Оз блефует. Он же доказал, что это невозможно, и теоритечески, и на примере Янг. Но...

[И ты сможешь подарить ему еще больше, Оз... Твою мать, Оз. Ты ведь знал, верно?]

Он знал о существовании Корвина. Знал с его рождения — и ничего не говорил Кроу, потому что он смог бы его забрать. Конечно, так ничего не помешало бы тренировкам, ведь Рейвен сделала бы все, чтобы усилить сына. Все согласно ее долбаной философии.

[Нет, Кроу. Ты же знаешь, что Рейвен и на милю не подпустила бы меня к детям]

К Вернал — возможно. А к сыну... Ладно. Кроу вздохнул. Озпин не врал. Он мог недоговаривать, но прямо не врал никогда. Так что, похоже, это и правда было случайностью. По чистой случайности Озпин сорвал очередной джекпот. Сначала с ними, потом с сыном Рейвен.

В гробу Кроу видел такие случайности.

[У вас уже был разговор?]

Вряд ли. Оз не стал бы обрушивать такое сразу, без долгой подготовки.

[Нет. Корвин знает достаточно, просто еще не догадался сложить мазайку.]

Кроу вздохнул. Парень рос с Вернал, родился с крыльями... да. Сложно поспорить — всеми необходимыми кусками картины он уже владеет.

[Хорошо, Оз. Я займусь пацаном.]

Кроу снова приложился к бутылке, и швырныл ее в стену. Слишком много для одного вечера, даже если вечер проходит в баре. Мало того, что у него, оказывается, есть племянник, так еще и Озпин нашел себе новую жертву. Это навевало воспоминания о той долбаной ночи, случившейся двадцать три года назад. Ночи, когда Оз предложил им с Рейвен в подарок крылья. Ночи, после которой его мир, состоявший из команды, семьи и племени, рухнул, и старые конфликты пропали. Ночи, в которую он узнал правду о Салем и девах. Ночи, в которую стал тем, кем стал.

Оз... Старый волшебник, однажды подаривший по доброму отнесшимя к нему девушкам слишком много. Человек, давший ему с сестрой все, что они смогли принять. Что же ты творишь, Оз? И что ты подаришь Корвину?

Кроу не знал. И ему было паскудно.

Глава 2.

В вип зоне 'Клуба' было тихо, светло и уютно. Маленький камин у стены, пара кресел вокруг кофейного столика и небольшая барная стойка с лучшим алкоголем. Это даже не было частью клуба, скорее своеборазным залом для переговоров. Или уютным домашним баром, где можно было отдохнуть даже такому известному человеку, как Роман Торчвик. Слегка эпатажно одетый мужчина расслабленно развалился в кресле, отсолюсотовав вошедшему парню бокалом с темной янтарной жидкостью. Белый костюм с никогда не мнущемся шарфом, черная шляпа-котелок с красной полосой, залитые лаком рыжие волосы и трость, небрежно приставленная к стойке. Мужчина даже выглядел выжатым словно лемон, прошедший сквозь соковыжималку.

— Пришел выпить, парень? — голос Романа был сухим и усталым, из него пропала даже привычная насмешка.

Корвин покачал головй, и сел напротив. Похоже, не у него одного не задалась ночь.

— Что-то вроде. — он вздохнул, и залпом проглотил все, налитое Романом в стакан, тут же кашлявшись. Даже с его аурой это было... Крепко. Обжигающе. — Если ты нальешь мне еще, я даже не стану спрашивать, почему ты так дерьмово выглядишь.

Роман ухмыльнулся, и щедро плеснул в каньячный бокал. Корвин не любил пить, по крайней мере часто, но... Сейчас это было почти необходимо. После того, как Озпин выпотрошил ему мозги, вернуть их на место мог только крепкий алкоголь, и хорошая драка. Или хороший секс — Корвин не был в этом уверен, но Роман говорил, что в таких случаях это лучшее лекарство.

— Сам не лучше, вороненок. — мужчина ухмыльнулся, и приложился прямо к горлышку бутылки. — Как тебе в Маячке? Птичка напела, что тебя поставили над Никос. Горячая штучка, м?

Корвин улыбнулся. Старый разговор, новое продолжение.

— Говоришь как старик. Еще немного, и я подумаю, что ты завидуешь. — Корвин отпил из бокала, в очередной раз поморщившись. Это, все-таки, было слишком крепким. И как только Роман умудрялся глушить стаканами?

Хотя да, это же Роман. Он не глушит, а 'цедит, наслаждаясь каждой каплей благородного напитка.' И ему, молокососу, этой премудрости не понять.

— Может и так, вороненок. Может и так. — он вздохнул. — Пепельно тяжелый день.

Корвин поморщился. Что-то было не так. Они не были друзьями — даже если бы тридцатилетний авторитет вообще мог дружить с пятнадцатилетним охотником, но... Роман пару раз вытащил его задницу из проблем. Серьезных, опасных проблем — не с криминалом, но законом. Сразу после побега из племени Корвин был слишком идеалистичен и самоуверен, чтобы не нарваться на противодействие при первом же грабеже. Хорошо, что нашелся кто-то, способный вправить ему мозг. И еще лучше то, что этим кем-то оказалась не Рейвен.

Не то чтобы Роман это сделал за спасибо, впрочем. Работа, которую он стабильно подбрасывал, обошлась Корвину почти в литр крови и десяток шрамов.

А ведь кто-то считает, что охранять от нападений грим составы с дастом — плевая работенка.

— Она настолько плоха? — Корвин внимательно посмотрел на бывшего охотника. Он немногое знал о его новом боссе, но и обрывков хватало, чтобы держаться от этого как можно дальше.

Торчвик вздохнул, и молча приложился к бутылке.

— Даже не начинай, малыш. — Роман сделал еще пару глотков, и коротко выдохнул. — Хреновая работенка, так еще и эта высокомерная сука... Уверен, что она думает, что владеет нами или что-то вроде.

Чтобы Торчвик назвал кого-то высокомерным... Это говорило о многом. Корвин вздохнул. Он отчаянно, до дрожжи в коленях не хотел лезть в дерьмо, перед которым пасовал Роман, но... Это был его хороший знакомый. Возможно, даже слишком хороший.

— Ты же знаешь, что можешь попросить меня. — он вздохнул, и отвел взгляд, смущено уткнувшись в стакан. — Я не буду делать для тебя что-то незаконное, но если она давит на вас с Нео...

Роман рассмеялся. Хотя, скорее, даже расхохотался, отчаянно, с каким-то отчаянным весельем. Наконец, он успокоился, и покачал головой.

— 'Давит на нас с Нео'? Господи, малыш, это бесценно. — он вздохнул, и прямо посмотрел Корвину в глаза. — Нет, вороненок. Она далеко за пределами твоей лиги. Твоей, и поверь мне, даже твоей дорогой мамочки.

Корвин поперхнулся. Что-то, слишком сильное даже для Рейвен? Роман шутит? Он не знал никого, кого та не смогла бы убить, возникни в том нужда. Кроме Озпина, разве что... Но он — исключение из всех правил вместе, и каждого в частности. Таких исключений не может быть больше, чем одно.

— Как я понимаю, просто послать ее не выйдет? — это даже прозвучало жалко. Если бы таких людей можно было просто послать, мир был бы куда более приятным местом.

Роман покачал головой.

— Правильно понимаешь, малыш. У нее есть деньги, просто охренительное влияние... Даже если забыть личную силу. — он поморщился. — Если честно, я предпочел бы свалить куда подальше, но она не из тех людей, которым говорят нет.

Корвин удивленно поднял бровь. Чтобы Роман говорил о ком-то так?

— Она надрала зад Нео? — он попытался угадать. И, судя по реакции собеседника, оказался прав.

— Одним ударом, вороненок. Одним сраным ударом. — Роман вздохнул, и допил остатки коньяка в бутылке. — Валил бы ты из Вейла, малыш.

Корвин вздохнул, и покачал головой.

— Я залез под крыло к Озпину, Роман. Вряд ли твоя пепельная сука сможет что-то сделать с ним. — по крайней мере Корвин в это искренне верил. Если он не мог довериться силам. Озпина — то чьим вообще? Своим, разве что. Но у него еще будет время развить их до идеала. Как минимум четыре года — а это много, видят боги. Очень-очень много. Почти треть его жизни.

Роман мрачно усмехнулся, и ничего не ответил.

— Раз уж ты так веришь в старого охотника... — мужчина вздохнул. — Так как тебя сюда занесло? Неужели решил подписаться на работенку?

Корвин улыбнулся. Роман стремительно возвращался в норму — по крайней мере голос, уже изрядно опьяневший, стал звучать почти как раньше. Еще в те времена, когда он упрямо убеждал его начать работать на него решая вопросы не только с грим. Эх, а ведь и прошло то всего полгода...

— Заколебался. — парень вздохнул. — Никогда не думал, что учится в школе окажется так выматывающе.

Торчвик рассмеялся.

— Поэтому ты прибежал в бар? — он ухмыльнулся. — Эх, молодость. Скажи честно, ты угнал булхэд или честно украл?

Корвин улыбнулся. Почему-то ему стало тепло. Роман был... Романом. Рыжей, остроумной сволочью, раз за разом пытавшейся сделать из него личного боевика. Как давно это превратилось в ритуал?

— У меня свои методы, Роман. — он поморщился — после первого за долгое время полета нещадно ломило спину. — И ты не склонишь меня на темную сторону — я полностью легален.

Мужчина расхохотался.

— И поэтому ты выпиваешь с преступником, разыскиваемым в Атлассе, Мистрале, Вейле и даже долбаном Вакуо? — Торчвик горделиво ухмыльнулся, похоже, считая свою известность в этой пустыне своебразным достижением.

Его можно было понять, учитывая обстановку в стране, главной статьей доходов которой был наркотрафик и работорговля. Чтобы тебя заметили там нужно было как-то совсем феерично выделиться.

— Я студент Бикона, а не полицейский или профессиональный охотник. — Корвин улыбнулся. — И всегда могу сказать, что ты показался слишком опасен, чтобы тебя захватывать.

Он покачал головой, и ради разообразия отпил из бутылки с ярко-красной этикеткой, чуть крякнув. Этот напиток оказался даже крепче предыдущего. Нет, понятно, что для того, чтобы пробить свойства ауры выпивка должна быть особенно крепкой, но это...

— Роман, это что, долбаный технический спирт? — Корвин закашлялся, и закусил первым, что попалось на глаза — заспиртованной вишенкой для коктейлей.

Торчвик ухмыльнулся, и отобрал бутылку.

— Восемьдесят трех процентная настойка, вороненок. Не трогай, если пить не умеешь. — мужчина покачал головой. — И все же, что у тебя случилось?

'Мой мозг выпотрошил Озпин, меня обломали, когда я попробовал захватить власть, и я так и не поговорил об этом с собственной командой'.

— Просто хреновый день. — Корвин вздохнул. — У тебя точно нет легальной работы? Я был бы рад размяться.

Роман задумался, и кивнул.

— Есть пара задумок... Как раз по твоему профилю. Нужно расчистить от грим небольшой участок старого города в Маунт Гелене. — мужчина вздохнул. — Не то, чтобы я рекомендовал тебе светиться перед ней, но...

Но это было выгодно для Романа, а он всегда был только на своей стороне. Уже то, что он не предложил этой работы сразу — огромное проявление симпатии. Торчвик, похоже, действительно не хотел подставлять его.

— Отправь мне на свиток детали, я дам ответ за завтрашний день. — Корвин покачал головой. — Только постарайся сделать это по легальнее, чем в прошлый раз. В идеале — оформи трансфер через официальную базу платежей для охотников.

Торчвик вздохнул, и посмотрел на него, как на идиота.

— Вороненок, ты учишь меня как делать дела? — в его голосе было столько искреннего удивления, что Корвин молча поднял руки, сдаваясь.

— Просто уточняю детали. — он вздохнул. — И раз мы договорились... Ты не знаешь, Меланья сегодня работает?

Роман удивленно посмотрел на него... И заржал, сильно хлопнув Корвина по спине.

— Меланья? Вороненок, да ты взрослеешь. — мужчина ухмыльнулся. — А ведь я почти поверил, что ты пришел просто выпить.

Корвин вздохнул, и покачал головой, слегка покраснев. Он знал, что мастер-вор будет его стебать, но...

— Это значит да или нет, Роман? — Корвин почему-то снова смотрел в стакан, не смея оторвать взгляд.

Роман снова рассмеялся, и покачал головой.

— Это значит, малыш, что даже если она сегодня работает, то ей дадут выходной. — мужчина встал, и, подобрав трость, подошел к двери, все еще посмеиваясь. — Завтра жду ответа по Маунт Гелену. Развлекайся.

Корвин вздохнул, и все-таки снова отпил из бутылки с красной этикеткой, снова поморщившись. Все-таки он никогда не умел ладить с людьми. И особенно — с девушками.

— —

— И все же... Что нового, Мелани? — тихий голос, темная комната, узкий диван. Корвин почти прошептал это на ухо засыпающей девушке. Ему давно не было так хорошо... Хотя, скорее, он впервые за последние полгода чувствовал себя таким цельным и спокойным.

Мелани тихо рассмеялась.

— Спрашиваешь только сейчас? — она улыбнулась. — Все... Как всегда, Корвин.

Легкая заминка, так и не оставшаяся незамеченной. Парень вздохнул — он чувствовал, что со сменой... Хотя, скорее, появлением начальства у Торчивика все полетит к дьяволу. И оказался прав.

— Пепельно или не очень? — он вздохнул, почувствовав, как девушка вздрогнула. Похоже, эта сука сумела перетянуть на себя всех людей Романа... Кроме него самого, если его вообще можно считать таковым. Все-таки он скорее фрилансер, и то последний сезон блуждал по Мистралю.

— Не очень. — Мелани покачала головой, почти заставив его чихнуть — длинные волосы забавно щекотали нос. — Какая-то долбанутая блондинка разнесла клуб, с товаром снова попытались кинуть... Рутина.

Корвин улыбнулся. Мелани всегда была такой — слегка манерной даже когда жаловалась. 'Я в крутом бизнесе, завидуйте' — или что-то в этом роде. Такой он ее и запомнил, когда начался их идиотский роман. Ему было четырнадцать, он впервые оказался свободен от надзора племени, и хотел побыстрому разбогатеть, а она не вовремя оказалась на поезде, что он решил ограбить. Забавно, но Торчвик даже не разозлился, а просто отправил Нео надрать ему задницу.

К его части, в первый раз он даже смог от нее сбежать. А потом он понял, что охранять поезда куда выгоднее, чем грабить.

— Помощь не нужна? — он спросил по большей части просто, чтобы спросить — вряд ли ей было нужно что-то кроме обычного списка поддержки.

Напомнить Джуниору, что если с сестрами что-то случится, то Адольф сожрет его яйца, попросить Романа присмотреть за Мелани, купить ящик мороженого Нео... Пойти и поговорить с Милитией, наконец. Взять у них номера свитков, закинуть в запороленую секцию и забыть, потому что по ним все равно никогда не позвонят.

Девушка снова улыбнулась, и покачала головой, уткнувшись лицом ему в шею. Она была красива — это не было сложно понять даже в темноте. Более того, она никогда не настаивала на чем-то большем... Даже когда он хотел бы, чтобы настояла. Корвин вздохнул.

— Мелани, ты же знаешь, что всегда можешь пойти со мной? — он замер, прекрасно зная ответ, но все равно чувствуя, как что-то наматывает его внутренности на кулак. Это было бы просто — пусть он и записался в Бикон, но девушка была достаточно сильна, чтобы пройти вступительные экзамены в следующем году. А если и нет... Деньги в любом случае не были бы проблемой. Он даже не был уверен, у кого из них их сейчас больше — Роман платил щедро, позволяя брать краем еще больше. Сам главный вор управлял на порядок большими суммами.

— Ты такой милый. — она улыбнулась, и поцеловала его в уголок рта. Неожиданно серьезно посмотрев в глаза, привстав на локтях. — Я не буду бегать за грим. Это не модно и не выгодно.

Он понимающе кивнул. Это действительно не было модно, выгодно или хотя бы прибыльно. Это было выматывающе, противно и иногда страшно. А еще — абсолютно никому не нужно. Мелани уже имела все, что хотела, включая карьеру. К Джунеору сестер привязали просто потому, что нужно было их куда-то приткнуть... И проследить за тем, чтобы Джуниор не путал счет Романа со своим. Им, конечно, пока очень далеко до Нео, но у них есть время, желание и умения. Торчвик умел выбирать людей. Так что все у нее будет — и положение, и своя банда, и пара личных заведений. Конечно, все под Романом, но... Кому какая разница, если твой босс сидит гораздо выше?

Жаль только, что ему это не подходит.

— Мел... — он вздохнул. — Не хочу казаться ревнивым скотом, но с кем еще ты спишь?

Почему-то это его коробило. Они не были парой — та глупая интрижка впервые увидевшего красивую почти-ровесницу подростка закончилась так, как и должна была, но... Но. Они не были друзьями, они не были влюбленными, и уж точно он ее не снимал. Хотя бы потому, что она всегда могла сказать нет в полной уверенности в том, что он не станет давить или перестанет помогать. Она была близким человеком, это верно. Он мог ей верить, пусть и ограниченно — это тоже верно. Мог ли он ей доверять?

Могла ли она доверять ему?

— Ты их не знаешь. — она покачала головой, и вздохнула. — Почему ты спрашиваешь?

Он не знал. Возможно, ему было интересно. Возможно, он просто не знал, что еще сказать. Может быть...

— Пытась понять тебя. — он вздохнул, нежно погладив ее по спине. — И защитить, наверное.

Мелани улыбнулась. Не усмехнулась, не поморщилась, не сделала вид, что довольна — просто улыбнулась. Мягко и искренне. Может и зря он тогда завязал с криминалом?

Не все так плохо на той стороне.

— Не нужно, дурашка. — она вздохнула, и обняла его чуть сильнее. — И, пожалуйста, не нужно мне доверять. Бизнес — всегда бизнес.

Он кивнул. В этом и было их отличие — у нее не было племени, чтобы научить хоть чему-то. Девочка-сирота с младшей на пару минут сестрой, они попали на дно с первых дней жизни. Не на самое глубокое, да и родители перед тем, как получить очередь, успели их чему-то научить, но... Каждый крутится как может. Каждый выживает так, как может. Он не мог осуждать.

Мелани всегда была и останется карьеристкой. Она просто не умеет и никогда уже не научится по-другому. Подпольная работа на Романа — тоже бизнес, пусть и своеобразный. Довольно кровавый, не слишком легальный, но — бизнес. Просто оказание услуг тем, кто готов за них заплатить. Он ведь и сам в это нырнул, причем куда глубже, чем Мелани... И рад, что сумел вынырнуть. Торчвик был не так уж и плох — он не ввязывался в торговлю живым товаром или наркотиками, держа бары, казино и почти всю подпольную торговлю дастом. Корвин не знал, из брезгливости или рассудительности, но Роман никогда не связывался с этим дерьмом. Он держал в кулаке весь Вейл, зачищая самых больших мудаков еще до того, как их находили охотники. Большие деньги не терпят слишком громкого шума, а ему давно платят и за то, чтобы он кого-то ограбил, и за то, чтобы кого-то [не] ограбили. Наверное, поэтому Озпин еще не отправил за ним команду профессиональных охотников. Роман был меньшим злом.

Если не считать того, что он был почти другом, и злом вообще мог считаться очень относительно.

— Ты все равно всегда можешь попросить меня о помощи. — он улыбнулся. — И это не будет одолжением, Мел.

Его руки прижали гибкое тело к себе чуть-чуть плотнее, горячее дыхание снова согрело шею, и он довольно фыркнул. Пусть это давно не было любовью или хотя бы влюбленностью, но... Они были близки. Они вытаскивали друг друга из порядочного дерьма. Они могли доверить друг другу свои тела, и быть уверенными, что утром проснутся, и даже найдут свои кошельки нетронутыми, а свитки — не выпотрошеными. Наверное, они просто могли доверять друг другу достаточно, чтобы не стесняться стонать чужое имя.

Завтра Корвин проснется на рассвете, приготовит завтрак, поцелует ее напоследок и улетит в Бикон, на ходу придумывая оправдания перед командой. У него будут разборки с Гудвич, решение проблемы Жана и Маунт Гелен. Завтра Мелани в середине дня разбудит ее сестра, и они сядут прорабатывать следующий налет, а потом — в очередной раз проверят систему безопасности клуба. У нее будут новые переговоры Джуниора, задания от Торчвика и регулярные приятные бонусы на анонимных счетах. Но все это будет завтра.

Сегодня у них была целая ночь. И они вовсе не собирались тратить ее попусту.

— —

Корвин бежал так, как всего пару раз в жизни. И, в прошлые разы он убегал от грим, спасая свою жизнь. Теперь все было немного лучше — он опаздывал. Опаздывал на занятие со Стальной Ведьмой. И ведь у него даже не было уважительных причин — он банально проспал, изрядно устав ночью. Спину ломило фантомной болью, оставшейся от перенапрягшихся крыльев. Свежие царапины на спине, же начавшие заживать благодаря ауре, изрядно щипали. Впрочем, он почти успел, влетев в аудиторию всего с десятиминутным опозданием. Учитывая, что он всего за час долетел до Бикона из центра столицы это и правда было серьезным достижением.

Не то чтобы это впечатлило Гудвич, впрочем.

Женщина повернулась, услышав хлопок открывшейся двери и почти прожгла его расчетливо-разьяренным взглядом. Ох... За разговором с Озпином он попросту забыл о назначеном наказании.

— А вот и мистер Смит. — Гудвич холодного улыбнулась. — Не соизволите ли рассказать нам, по какой причине вы решили проигнорировать назначенное директором Озпином наказание?

Корвин замер, и вопросительно посмотрел на сокомандников. Знает ли она, что его не было в Биконе? Жан только пожал плечами. Пирра и Янг смотрели не столько на него, сколько на его лицо и шею, что-то изучая.

С тихим щелчком до него дошло, и Корвин прижал подбородок к груди, подняв воротник рубашки. Дьявол, он ведь не принял душ, чтобы смыть помаду... И долбаные следы укусов не проходят за одну ночь! Мелани, ты...

— Может быть, вы считаете себя выше других студентов, мистер Смит? — холодный настолько, что его можно назвать арктическим, голос Гудвич почти вонзился ему в уши. — Или вы считаете свои самовольные отлучки достаточным оправданием для прогулов?

'Ну, предположим, отлучка пока была всего одна...' Корвин вздохнул. Пререкаться явно было бы идиотским решением. К тому же, почему она так взбеленилась? Ну пропустил он одну отработку, что, конец света?

— Прошу прощения, мисс Гудвич. — он вздохнул. — Я не мог прийти на вчерашнюю отработку, поскольку меня вызвал директор Озпин.

Это было не совсем правдой — их разговор закончился как раз перед отработкой, но он был в слишком хреновом состоянии, чтобы что-то отрабатывать или куда-то идти. Озпин выпотрошил ему мозг и ауру, чего еще она хочет?

Женщина холодно улыбнулась.

— Нарушить правила проживания в общежитии Бикона, и провести эту ночь в городском клубе вам тоже приказал директор Озпин? — по рядам прошли смешки, и он задрал воротник еще выше. — Или он разрешил вам приходить на занятия, демонстративно игнорируя академическую форму одежды?

Ох... В очередной раз вздохнул Корвин. Вот что он забыл! Хотя... Дьявол, он ни разу в своей жизни не носил обязательную форму. Да и когда он должен был успеть забрать ее из комнаты, если и так с трудом успел на занятие? Ни опоздание, ни одежда, ни прогул не были демонстративными, но хрена с два Гудвич в это поверит. Похоже, после сцены в столовой она решила, что он считает себя кем-то на особом положении. А значит — бунт против законной власти.

Будучи на ее месте он чуть не оторвал Кардину ухо. Что сделает она?

— Виноват, мэм. — он вздохнул. — Этого не повторится.

Стальная ведьма внимательно посмотрела на него, похоже, ожидая пререрканий, и покачала головой.

— Не думайте, что я оставлю ваше поведение без внимания, мистер Смит. То, что вы были приняты с разрешения директора Озпина, не дает вам никаких привелегий. — она вздохнула. — В любом случае, я ожидаю увидеть вас сегодня в восемь вечера в триста второй аудитории.

Он кивнул, и посмотрел на злорадно улыбающаюся блондинку, с которой они столкнулись тогда в столовой. Как ее... Вейс? Вайс? Ну, отработка хотя бы не будет слишком скучной.

— Отвечая на ваш вопрос — посколько вы были причиной вчерашнего конфликта, мисс Шне и мистер Винчестер освобождены от дальнейших отработок. — судя по сосредоточенному взгляду Гудвич — она действительно отслеживала его реакцию, аккуратно макая его в чан с дерьмом. Ну что за сука... Он улыбнулся. Это было красиво, хоть и неприятно — но, стоит отдать должное, она выкрутилась. Гудвич не могла принудить его к послушанию силой, это было бы избиением детей. Она не могла унизить его поединком — сильнее него на курсе была только Пирра, и она была его сокомандницей. К тому же, они уже сражались, так что это просто не имело смысла. Так что — неплохо, совсем неплохо.

Корвин слегка поклонился Гудвич, и обернулся к радостной блондинке. Он еще утопит ее в унитазе. Всему свое время.

— Если вы считаете это справедливым... — он вздохнул. — Могу ли я сесть, профессор?

Женщина жестко посмотрела на него, похоже, правильно интерпретировав его взгляд, и вздохнула.

— Нет, мистер Смит. Спускайтесь на арену. — а вот теперь он удивился. Против кого она его собирается поставить? — Мисс Шне, мисс Роуз, вас это тоже касается. Сегодняшняее занятие должно научить лидеров команд противостоять друг другу. На грядущем фестивале вам понадобится это умение.

Ого. Такой подарок... Корвин улыбнулся. Похоже, Гудвич поняла, к чему все идет, и решала дать им возможность решить свои вопросы в прямом столкновении под ее присмотром, а не где-нибудь за Биконом. По крайней мере тут она сможет проконтролировать нанесенный урон. Эта женщина нравилась ему все сильнее.

— Давай, Руби! — закричала Янг, и смущенно кашлянула. — Давай, Корвин!

Он улыбнулся. Похоже, его напарница действительно любила свою младшую сестру. Впрочем, он мог понять почему — в этом красном плаще поверх формы Бикона девушка выглядела настолько мило, что ее хотелось погладить по голове и кормить конфетами. Совсем же ребенок... Кто ее только в Бикон принял? И зачем? Он смутно помнил ее по испытанию, и она не показалась особенно сильной, хотя, к ее чести, тогда она почти в одиночку держалась против грима-скорпиона. К тому же, ее сделали капитаном команды — а это говорит о чем-то. Конечно, он не был сильнейшим бойцом в своей команде, уступая Пирре, но он был самым опытным. Руби Роуз же была мало того, что младшей, так еще и вряд ли Янг позволяла ей одной ходить по магазинам, не то что охотится на грим.

Что же касается Шне... Он улыбнулся. Их разговор не закончился в столовой. Гудвич была права — если бы на него не надавил Озпин, он мог бы стать куда опаснее Кардина, захватив лидерство на курсе и начав травить несогласных. Но это оказалось невозможным — директору нужны четкие команды, а не стая шавок вокруг лидера. Даже странно, что он позволил трем сильнейшим ученикам курса оказаться в одной команде. Так что он не будет слишком давить на других учеников... Но это не значит, что он вот так просто простит эту малолетнюю сучку. Только после того, как она поймет и признает свое место. Смутный голос где-то глубоко в сознании Корвина намекал ему, что Шне, вообще-то, не за что прощать, но парень отмахнулся. Он слишком хорошо чувствовал агрессию, которой Шне буквально пылала. Она хочет драки — она ее получит. И похер на любые агрументы. Возможно, Рейвен немного перестаралась с его воспитанием.

Они спустились на арену. Щелчок пальцев, и из тени вынырнул Герман, даже не оскалившись, а просто показав девушке в плаще зубы. Хм. Огромный волк и девушка в красном... Это что-то напоминало, но он не мог вспомнить, что именно. Корвин посмотрел на трибуны — Янг даже привстала, всматриваясь в цифры на табло. Реакция Пирры была куда спокойнее, но когда их взгляды встретились она мило улыбнулась, каким-то образом сумев передать ощущение поддержки выражением лица. Жан... Жан был рад. Скорее всего тому, что вызвали драться не его — а все остальное его сейчас волновало мало. Такого чистого, открытого облегчения Корвин не видел уже давно. В остальном же не было ничего необычного — команда Руби поддерживала своего капитана, разве что реакция брюнетки была какой-то слишком активной. Похоже, для нее это личное. А команда Winter... А это интересно. Для начала, у Крадина под глазом стоял прекрасно заметный фингал, сверкавший всеми оттенками виолетового. К тому же вся команда Шне сидела молча, даже не пытаясь поддержать девушку. Это было... Забавно. Неужели она умудрилась испортить отношения даже с собственной командой?

Чего-то подобного он и ожидал.

Наконец, сигнал о начале боя ударил по ушам, и Корвин резко сжал левую ладонь в кулак, призывая Ульриха — грима-туман, действовавшего на противника как пескоструйка. Эта тварь была совершенно отвратительным противником, которого пришлось буквально выжигать гранатами, но теперь он был на его стороне. А значит у Шне были очень, очень серьезные проблемы. Первое столкновение, впрочем, обнаружило очень неприятный сюрприз — блондинка была быстрой. Очень и очень быстрой, буквально сверкающей белым дастом, и, вдобавок, отталкивающейся от глифов, возникающих в воздухе прямо под ее ногами. Впрочем, она была медленнее стальных болванок, что швыряла Пирра, так что блокировать ее атаки было не слишком сложно. Что хуже — ее глифы были почти везде. Они замедляли, неприятно били в ауру снизу, пытаясь подбросить вверх и даже притягивали к себе. Значит, гравитация, скорость, огонь и лед. Ничего особенного по отдельности, вместе это была крайне мерзкая комбинация, не дающая толком ни атаковать, ни защищаться. Вдобавок девушку в красном капюшоне Адольф не смог толком сдержать, и Корвину пришлось уклоняться от мощно бухавших выстрелов. Откуда, черт побери, она вообще достала крупнокалиберную винтовку?

Корвин выдохнул, и призвал еще трех гримов, отправив их за Руби, чтобы ее занять. Через пару мгновений отправил туда и Ульриха. Он мог бы и взять Шне измором, для настолько масштабных воздействий она должна была жечь даст в просто промышленных количествах, но тогда он рисковал получить удар в спину. Это был не первый раз, когда он сталкивался с несколькими сильными противниками, но обычно предпочитал отступать — победа не стоила полученных ран, так как гонорара едва хватало на лечение. Теперь же... Ладно. Это имело смысл.

В отличие от своих врагов, у Корвина была одно преимущество — он мог видеть глазами своих гримов, а для них тумана не существовало. Вейс и Руби же были вынуждены блуждать в потемках, атакуя на отблески света. Его одежда была черной с серым, глаза явно терялись в тумане, а алые лезвия глефы привлекали внимание к себе, скрадывая фигуру. Заставляя смотреть на оружие и руки, а не корпус. Корвин никогда не надеялся на грубую силу, используя каждую возможность, чтобы получить преимущество. Когда ты сражаешься с Рейвен или Вернал, любой другой исход приведет только к новым шрамам. К тому же... Столкновение с Шне в ближнем бою прекрасно показало, почему в неофициальном рейтинге первокурсников она была только на четвертом месте после Янг. Она, несмотря на всю свою скорость, была неопытна. Она быстро выдыхалась, сжигала все силы в первых ударах, не умела драться в тумане, и в ее выпадах, пусть даже сильных и быстрых, четко проскальзывала паника. Рапира вообще очень плохое оружие против стальной глефы, и после каждого выпада ей приходилось отскакивать, в попытке разорвать дистанцию. К ее несчастью, даже дистанция у глефы была почти на двадцать сантиметров длиннее, чем у рапиры. Бой для Вайс Шне закончился в тот момент, когда Корвин прорвался сквозь гравитационный глиф и поймал ее перед телепортацией назад. Она просто не выдержала натиска из ударов, выпадов, подсечек и разворотов сразу на трех уровнях. Глефа дарила невероятную тактическую гибкость, которой так не хватало рапире, и Вайс не была Пиррой, чтобы переломить это голой силой.

Подчинясь удару гонга, Корвин опустил глефу, все-таки не отказав себе в удовольствии пнуть лежащую Шне напоследок в лицо. К счастью, они были скрыты туманом, так что этого никто не заметил. Победа далась ему немного тяжелее, чем он расчитывал — судя по свитку, его аура опустилась до шестидесяти пяти процентов, сверкая ярко-желтым.

— Вайс Шне проиграла. — Гудвич признала очевидное, и взмахнула рукой, заставив тело потерявшей сознание девушки перелететь на трибуну к ее команде, мешком упав на кресло. Никто даже не попытался поправить положение ее тела — и Корвин вздохнул. Ему стало ее чуть-чуть жаль. — Бой возобновится через десять секунд.

На циферблате над ареной начался обратный отчет, и Корвин вздохнул. Девушка в красном плаще выглядела устало, а ее аура была лишь немного выше, чем его. Он отозвал призывов, но... Парень вздохнул. Ей было пятнадцать. И она хорошо показала себя, перебив почти всех его зверей. Он улыбнулся девушке, и покачал головой.

— Я сдаюсь. — он поднял руки, опустив Крыло в держатели на спине.

Руби непонимающе посмотрела на него, сжав руки на рукояти огромной красной косы. Судя по прицелу на ее верхней части, это и была та крупноколиберная винтовка, что ударила его в спину.

— Почему? — девушка, похоже, была разочарована, но не сильно. Куда сильнее было ее непонимание.

Он молча посмотрел на Гудвич, подняв бровь. Обратный отсчет замер.

— Извольте обьяснить ваше решение, мистер Смит. — похоже, стальня ведьма действительно не понимала.

Корвин улыбнулся.

— Я не буду бить младшую сестру моей партнерши. — он вздохнул, подмигнув Янг. Он не хотел заставлять ее разрываться между тем, за кого болеть в такой ситуации... Да и это просто было глупо. Он уже дрался с Пиррой, и был близок к победе. Ему просто не нужно ничего никому доказывать — его силу уже видели. С Вейс же... Это было личное.

— Эй! — Руби покраснела, и возмутилась. — Янг, ну скажи ему!

Блондинка рассмеялась на трибунах, и Корвин сам с трудом удержался от того же — настолько мило выглядела надувшаяся, смущенно-возмущенная Руби.

Гудвич вздохнула, и покачала головой.

— Мистер Смит сдался. Победа за мисс Роуз. — он улыбнулся, и все-таки не выдержал, потрепав Руби по голове. Возможно, у него разыгрался братский инстинкт, но он всегда хотел младшую сестру... Точнее, хотел, пока не вспоминал, кто именно его мать. Нет, даже хорошо, что он единственный ребенок в семье. Хотя бы потому, что этой самой семьи никогда не существовало.

— —

— Почему ты сдался? — Руби все-таки не выдержала. — Я сильнее, чем ты думаешь!

Девушка надулась. На самом деле она помнила недавнюю битву Корвина с Пиррой, и не особенно хотела драться сама, но... ей! Сдались! Без боя. Это было просто неправильно. Так же нельзя.

Парень улыбнулся, и покачал головой.

— Я знаю. Но Янг бы меня убила. — его голос был спокойным, но Руби покраснела. Янг всегда пеклась о ней слишком сильно.

— Неправда! Янг бы не стала... — девушка осеклась, услышав смех собеседника. — Это была шутка, да?

Корвин молча кивнул, пытаясь сдержать смех. Он выглядел забавно — ярко красные глаза резко контрастировали со светлым лицом и черными волосами, заставляя скулы смотреться еще острее. Руби вздохнула, покраснев еще сильнее.

— Забудь обо мне, я... не умею общаться с людьми. — она натянула капюшон сильнее, почти закрыв им глаза. Сильнее всего ей хотелось провалиться сквозь землю. Потому что это было правдой — Руби никогда не имела развитых социальных навыков. Так было всегда, и помощь Янг это совсем не исправила. На самом деле, это сделало все еще хуже. Она пыталась познакомить ее с кем-то постарше, и они явно были дружелюбны только, потому что хотели произвести впечатление на Янг. За всю жизнь Руби смогла завести только пару друзей, потому что они были такими же нердами без социальных навыков. Поэтому в школе их засовывали в одну группу для групповых заданий. Друзья по несчастью или что-то в этом роде.

Корвин улыбнулся.

— Все нормально, Руби. Мне интересно, почему ты решила стать охотницей? — он явно старался найти нейтральную тему для разговора, и девушка почти вцепилась в нее. Она могла говорить об этом. Ну... По крайней мере, она знала, что можно сказать. Это не так круто, как оружие, но все равно...

Девушка попыталась улыбнуться, и посмотрела Корвину в глаза, тут же отведя взгляд. Это было неловко.

— Я хочу помогать людям! — она почти выкрикнула, тут же сжавшись. — Ну... Это то, что делают охотники. Помогают людям, спасают их... Да. — Руби снова смутилась, сбившись. — Моя мама была охотницей, и папа, и я буду.

— Звучит как план. — Корвин кивнул. — А как ты поступила в Бикон в таком возрасте? Должно быть, впечатлила директора?

Руби гордо улыбнулась.

— Да! — она снова почти выкрикнула. — Мне всего пятнадцать, но я остановила Романа Торчвика! И это было шикарно! Это даже увидел директор! — девушка гордо улыбнулась. — Он пытался ограбить магазин, но я помешала, ведь моя детка была рядом. Сначала он отправил своих парней, но я была 'вжух' и 'кабум'. — Руби от переизбытка эмоций пару раз ударила воздух, показывая, как именно разобралась с бандитами. — А потом он решил сбежать, но я его остановила!

Она осеклась, заметив странный взгляд парня.

— Правда? — Руби покраснела. Это было не совсем так, но...

Она вздохнула, и снова натянула капюшон поглубже.

— Ну... Почти остановила. Но он сбежал на булхэде! Это было нечестно! К тому же, ему помогала какая-то девушка с зонтиком и двухцветными волосами.

Она закончила куда тише, чем начинала. Все-таки признавать свое поражение было неприятно, но эй! Она почти победила взрослого преступника! Злого преступника! Остановила ограбление! И ей всего пятнадцать! Ну разве это не круто? Нет, правда, разве не круто? Эй?!

После упоминания девушки с зонтиком Корвин поперхнулся и посмотрел еще страннее. С какой-то... жалостью, что ли? Но все-таки улыбнулся и тихо похлопал.

— Это действительно серьезное достижение, Руби. — он улыбнулся еще шире. — Но... 'твоя детка'?

Девушка в очередной раз покраснела, и нежно погладила косу, в сложенном состоянии лежащую рядом. После обеда она хотела ее отполировать и почистить, так что не стала возвращать в ящик.

— Роза Полумесяца. — она гордо улыбнулась, осторожно приведя ее в боевое положение. — Крупнокалиберная снайперская боевая коса! Я сама собрала ее, когда училась в Сигнале. А твоя?

— Так вот из чего ты в меня стреляла... А я думал, куда ты прячешь винтовку! Между прочим, ты посадила мне ауру едва ли не сильнее, чем Шне. — Корвин улыбнулся, и достал из-за спины глефу, без которой Руби его не видела еще ни разу. — Воронье Крыло, глефа с встроенным гранатометом. Досталась мне уже готовой, но работает как часы.

Руби почти пропустила слова парня мимо ушей, сконцентрировавшись на оружии. Это было куда важнее, ведь глефа была красивой, и интересной, и даже лезвия были красными, а это лучший цвет, и... Так, это сталь с какими-то добавками, цельнометаллическое древко сделали зря, она бы оставила его полым, но решение с выводом желоба на внутреннюю сторону для большей стойкости ей нравится, и его нужно запомнить. Форма всего одна, ее детка лучше, хотя она всегда лучше... Руби нежно погладила Крыло, почти вырвав из рук Корвина салфетку. Этого мало, нужно отполировать ее специальным растворчиком, и убрать эти совершенно лишние грязные разводы на нижней части лезвия, а потом почистить кронштейн, он совсем грязный. И включить тихо музыку, выключить свет, и чтобы светила только яркая лампочка...

-... Би? Руби? — э? Девушка дернулась, услышав чужой голос. Корвин щелкал пальцами перед ее лицом, пытаясь привлечь ее внимание. — Тебе так понравилось Крыло?

Он улыбнулся, но девушка все равно покраснела, а потом не выдержала.

— Тебе говорили, что лезвие нужно чистить?! — она выдохнула, не отрываясь от полировки.

Корвин недоуменно посмотрел на нее.

— Но оно чис... — Руби выдохнула. Да как он вообще может...

— Оно грязное!!! — девушка взорвалась. — На лезвии разводы! В дуле нагар! А желоб? Он же забился!!!

Она выдохнула, и согнулась над глефой. Бедное создание, как можно так относиться к оружию? Оно же живое!

— Но я чищу раз в месяц. — Корвин вздохнул. — А разводы застарелые, они не отмываются. Такое случается с металлом после долгого ис...

Руби возмущенно зыркнула на него.

— Такое не случается, если чистить правильно! — она покачала головой. — Пятый специальный набор, смесь двухромовокислого калия и углекислого аммония... Хотя нет. — она поправилась. — Слабовато и не совсем для этого сплава, так что лучше вместо аммония взять бензотриазол...

Корвин смущенно кашлянул.

— Ты и правда в этом разбираешься, да? — он выглядел впечатленным, и Руби снова смутилась.

— Ну... Да? — она вздохнула. — Это хобби. Я люблю оружие, особенно новое — но моя детка все равно лучшая! Это как знакомиться с новыми людьми. — 'только лучше'. Этого она, впрочем, не сказала — это почему-то не понравилось Янг.

Но ведь оружие и правда лучше! Она в Биконе всего два дня, но уже видела столько всего! Особенно тот меч, созданный невероятным гением, сумевшим соединить в одном сразутри разных формы.

— Тогда, может быть можешь помочь мне с Крылом? Не бесплатно, конечно. — он хочет... Чтобы она научила его ухаживать за оружием? Лучший день!

— — Сегодня вечером! И... принеси печенья. — Руби смутилась. — Пожалуйста.

Корвин улыбнулся, и кивнул.

— Шоколадное или... — ему не дал договорить грохот, будто бы упало что-то тяжелое. Они обернулись, и парень тяжело вздохнул. В проходе Крадин, да, она запомнила его имя, оттолкнул смутно знакомого блондинистого парня с дороги, заставив упасть. Это выглядело некрасиво. Неужели он не мог подождать чуть-чуть, пока второй парень не пройдет?

— Приятно было поговорить, Руби. — Корвин вздохнул. — Долг капитана команды зовет, и все такое.

Точно! Этот блондин был в команде с Янг! Руби наконец вспомнила. Правда, он был каким-то... Слабым? Ей не хотелось обижать кого-то, думая о нем плохо, но правда, он проиграл бой Крадину! К тому же... Он ведь будущий охотник, разве нет? Он ведь не должен был не дать повалить себя одним толчком? 'Может быть ему просто не хотелось драться в столовой...' Руби не знала. В любом случае, конфликт решился сам собой — Крадину оказалось достаточно увидеть приближавшегося Корвина, чтобы пропасть в коридоре. Девушка только покачала головой. Ей не нравились все эти ссоры между будущими охотниками. Они были... неправильными. Они должны защищать людей от грим, а не ссориться друг с другом. Руби покачала головой, и перевела взгляд на сестру. По крайней мере, кто-то оценил ее знания, и даже, господи, она смогла целый обеденный перерыв говорить с кем-то кроме Янг, и даже поддерживать беседу. А еще Корвин обещал принести печенья. И она сможет кому-то помочь! И бедное Крыло больше не будет страдать от плохого обращения!

Ну разве это не отлично?

— —

Жан всегда хотел быть героем. Кем-то в сияющих доспехах, спасающим, защищающим и помогающим... Кому-то бесформенного. Забвно, но он никогда не задумывался над тем, кому именно собирался помогать. На самом деле, он вообще мало о чем думал — он был человеком мечты, редко смотрящим под ноги, и не понимающим, почему над ним смеются. Витая в облаках, он хватался за тысячи разных хобби, не вкладывая в них ни малейших усилий и бросая через неделю. Впрочем, он не был плохим человеком... Он просто был обузой. Первые же дни в школе для охотников это показали очень и очень четко.

Когда Жан подделывал документы, он знал, что учиться будет тяжело, но... Он рассчитывал, что тут будут учить, а не бросать в бой против грим в первый же час. К тому же все вокруг, даже Крадин, оказались сильнее. Не то чтобы это было достижением, был самоучкой, но... Дьявол. Его капитану было пятнадцать, и он был силен настолько, что становилось смешно. Это было просто сюрреалистично. Неужели пять лет, пропущенных им в в Сигнале, были настолько критичны?

Парень вздохнул, и достал из шкафчика оружие. Он хотел потренироваться перед сном, и был полон уверенности делать это каждый день по полтора часа. Уж хотя бы такое он сможет довести до конца!

— Кого я вижу! — за его спиной раздался знакомый голос, и Жан резко повернулся. — Чмошный Арк, собственной персоной и без охраны.

Жан вздохнул, пытаясь пересилить страх. Ему было не привыкать к травле — подобное идиотское отношение к жизни закономерно приводило к ней, но... Здесь и сейчас он пытался начать заново, изменить себя. А этот урод ему мешал.

— Кардин... — он выдохнул. Ему было... не страшно, не настолько, чтобы бежать, но он нервничал. Парень в тяжелых доспехах был сильнее и опытнее, по крайней мере, на арене он победил, хотя Жан старался изо всех сил. — Что тебе нужно?

Кардин ухмыльнулся, и подошел ближе, заставив его отступить назад. Это было хреново — тот, кто отступил один раз, будет отступать всега. Идиотские иерархические игры, которые Жан ненавидел в школе, но правила которых ему пришлось выучить. Впрочем, он не отвел взгляд. Это уже было достижением, которое, кажется, Кардина только рассмешило. Быстрый, удивтельно быстрый для фигуры в тяжелых доспехах толчок откинул Жана назад, заставляя поморщится — дверца вонзилсь в кирасу, болью отдавшись в спине.

— Уже не такой смелый, а? — Кардин ухмыльнулся еще шире. — Может позовешь на помощь мамочку? Или этого малолетку-зверолюба?

Жан выдохнул. Он не любил, когда ему угрожали, но оскорбления близких людей... Их он ненавидел. Тем более, что Корвин и правда был на два года младше, и прятаться за его — да и за чью угодно — спину было стыдно.

— Что тебе нужно? — он снова спросил, и Кардин снова ухмыльнулся, подойдя еще ближе. Это начинало даже не пугать, а бесить.

— Знаешь, твой зверолюб пообещал сломать мне руки, если я попробую напасть на его команду. — Кардин ухмыльнулся. — Понимаешь? Напасть на беззащитного студента, покалечить его, и все это с молчаливого разрешения учителей. Мне даже интересно, как на это отреагирует общественность.

Что? Жан задумался. Кардин, несмотря на складывающееся впечатление, вовсе не был тупым. Он был расистом и подонком, без сомнений, но тупым? Нет. А значит, во всем этом был смысл.

— Никак. — Жан выдохнул. — Это Бикон, тут готовят охотников. Они должны уметь защитить себя.

Просто он не был охотником, и не мог. Но это исключение... Стоп. Кардин покачал головой.

— Ошибаешься, Арк. Психологически нестабильный малолетка, исподтишка нападающий на посадившего ауру на тренировке сокурснике... Люди бояться охотников, и вцепятся в такое. А значит, вцепятся и СМИ. — он улыбнулся. — Впрочем, давай проверим?

Кулак Кардина врезался ему в подбородок, слишком быстро, чтобы Жан смог увернуться, и в следующую секунду его снова толкнули — теперь внутрь ящика для оружия. Ракетного ящика.

— Корвин даже не узнает, что ты сделал! — он закричал, рванувшись вперед. — А когда он узнает, я его остановлю.

Он должен. Если Корвина исключат только из-за того, что он за него заступился, он никогда себе этого не простит.

— Ты не заметил, но он следил за нами с тех пор, как ты вышел из столовой. — Кардин улыбнулся, и покачал головой, захлопнув дверцу. — Приятного полета, чмо.

Рев двигателя ударил по ушам, и Жана вжало в дно ящика. Он попытался достать свиток, но в болтающемся в воздухе контейнере это не получилось, к тому же его почти сразу вырвало. Полет закончился резко — в его глазах что-то мигнуло, а потом понял, что мир вокруг, наконец, перестал дергаться. Жан все-таки дотянулся до свитка — он должен был предупредить Корвина, даже если ему хреново. Впрочем, смысла в этом уже не было. Потому что на часах было на десять минут больше, чем должно было быть. И потому что там было сообщение:

[Жан, по пунктам:

1. Отправь мне свою геолокацию. Эта вторая левая кнопка снизу.

2. Заберись на дерево и сиди ближе к кроне. Не дергайся, чтобы не привлечь невероморов.

3. Я и Пирра уже вышли в лес, так что не паникуй, мы тебя вытащим.

4. Нам нужно серьезно поговорить.

P.S. Расслабься, я сломал Кардину руки.]

Жан вздохнул. Расслабься? Да он... Дьявол. Этот идиот сам залез в расставленную ловушку, сожрав наживку с крючком, удочкой и рукой рыбака. И наверняка ведь он устроил шоу с запугиванием вроде того, что было в столовой. Жан все-таки выматерился, и схватился за голову.

Почему-то то, что он застрял в лесу, полном грим, волновало его меньше всего.

— —

Мало кто мог бы назвать Пирру Никос нервной. Она всегда была хладнокровна, сосредоточена, спокойна и собрана — иначе спортсмен ее уровня просто прогорел бы годы назад. Но когда ей пришло лаканичное сообщение о том, что на ее напарника напали, она запаниковала, словно маленькая девочка. Ей были привычны угрозы — в конце-концов, ее не раз пытались подкупить или запугать, но это касалось ее и только ее. Не ее близких.

Глубоко внутри она была благодарна Корвину за то, что он взял на себя руководство. Когда ей пришло то сообщение... Она как минимум испугалась и растерялась. Ее разрывало между тем, чтобы бежать к преподователям, в лес и названиванием все никак не берущему трубку возможно-уже-мертвому Жану. К своему стыду, она даже не догадалась до геолокации.

— Эй, ребят, ну что произошло? — голос Янг вырвал ее из мыслей. Они сидели в комнате, Жан уже переоделся и помылся, Корвин задумчиво смотрел на нее, а Янг... Стоп.

— Ты не знаешь? — ну не мог же Корвин ей не рассказать... У этого просто не было смысла.

Янг вздохнула, и мрачно посмотрела на нее, скрестив руки на груди.

— Не знаю чего? — девушка, похоже, была близка к взрыву. — Вы пришли полчаса назад, под руки с Жаном, зеленым и блюющим будто неделю не просыхал, и играете в молчанку. Что, черт побери, произошло?

Пирра недоуменно посмотрела на Корвина. Нет, он что, правда ей не сказал? Парень только поднял бровь, и вздохнул. Понятно, что ничего не понятно.

— На Жана напал Кардин. Не знаю, что произошло между ними, но я узнала от Корвина, что моего напарника отправили в лес в ракетном ящике. — на этих словах Жан поморщился, и снова наклонился над ведром. Он, похоже, получил легкое сотрясение мозга при падении — это легко проходило у людей с открытой аурой, но ближайшие пару часов парню будет плохо. — Так что последний час мы искали его, и как нашли — принесли сюда.

Янг нахмурилась, а ее глаза... покраснели? Или ей показалось?

— Этот мудак... — она вздохнула. — Так. Почему мне никто ничего не написал?

Кстати, и правда, почему? Пирра не стала этого делать потому, что была уверена, что Корвин уже написал, но он, похоже, этого так и не сделал. Они перевели взгляд на мрачно выглядящего парня. Сейчас, с алыми глазами, они с Янг выглядели довольно похоже.

— Ты проводила время с Руби, мне не хотелось отрывать тебя от младшей сестры. — Корвин вздохнул. К тому же... Жан — напарник Пирры, я — капитан команды. Я бы не стал беспокоить тебя, пока ситуация не вышла за рамки. — он кивнул сам себе. — Она не вышла.

Кажется, Пирра услышала хруст. Она обернулась — кончик стола и правда раскрошился в руке Янг.

— Ты... серьезно? — голос девушки был каким-то сухим? — Моего сокомандника могли убить, а ты даже не написал мне?

Пирра вздохнула. Она и сама была удивлена, слишком глупо это звучало. Неужели Корвин и правда мог так поступить? Он же, по сути, вычеркнул ее из команды в самой сложной ситуации оставив за бортом. Это даже звучало отвратительно.

— Все было под контролем, Янг. Ты бы даже не успела добежать до леса. — он покачал головой. — Впрочем, это сейчас не важно. Все уже закончилось.

Судя по лицу Янг — ничего подобного. Пирра вздохнула. Мало было Кардина, так еще и это. Нужно поговорить с Корвином. Он среагировал хорого, уж точно лучше, чем она сама, но это... Это было неправильно. Янг была частью команды. Может быть, для него это значило не больше, чем сумма двух пар бойцов, но для нее это было важно. Пирра мечтала о своей команде. О ком-то, на кого сможет положиться и кому сможет довериться, не опасаясь удара в спину или конкуренции на турнире.

К сожалению, турнирные бои — не командный спорт.

— Ничего еще не кончилось. — подал голос Жан. — Кардин нас всех поимел.

Корвин вздохнул, и покачал головой.

— Жан, я сломал ему руки. Можешь забыть о нем. — она замерла, услышав, как буднично это сказал Корвин.

Сломал руки? Не слишком ли это жестоко? То есть... Нет, Кардин, безусловно, поступил как подонок, но ломать руки это как-то... Она бы не смогла. Она бы избила, заставила извиниться, но не стала бы наносить увечья. Пирра была спортсменкой, а не мясником. Ей не было равных на ринге, и никто не пытался бросать ей вызов вне его. А правила безопасности на арене были очень жесткими, настолько, что даже вывихи можно было получить при очень большой неудаче. А переломы? Аура не позволяла такого. Чтобы сломать Кардину руки, Корвину пришлось бы сначала уничтожить его ауру, и уже после этого хладнокровно сломать кости. Это... Жестоко. Даже просто бить кого-то без ауры — уже что-то в районе табу, а уж целенаправлено калечить...

— В этом и есть проблема... — Жан вздохнул. — Это был план Кардина. Я благодарен, что ты решил мне помочь, но... Это ловушка.

Ловушка?

Остальные, похоже, разделяли ее недоумение.

— О чем ты? — все-таки спросил Корвин. Может быть Жан слишком сильно ударился головой?

Ее напарник вздохнул.

— Все, что произошло после того, как меня... засунули в шкафчик записывалось на камеру. Запись, скорее всего, уже в интернете. — он вздохнул, и немного изменившимся тоном процитировал. — Психологически нестабильный малолетка, исподтишка нападающий на посадившего ауру на тренировке сокурсника...

Ему не нужно было продолжать — Янг глухо выматерилась, да и сама Пирра была близка к тому же. Если она правильно догадывается о том, что было на этом видео... Корвина могут исключить. Бои между студентами вне арены хоть и были запрещены, но на них смотрели сквозь пальцы. Но бой с кем-то, кто не имел ауры — абсолютное табу. А уж осознанное причнение вреда, запугивание, повреждения такого размера... Люди слишком боялись, что охотники, способные в одиночку уничтожить целые отделения полиции, выйдут из-под контроля. Более того, никто, кроме отдельных родственников охотников, не знал, что именно происходит за закрытыми дверьми академий — и подобное могло выставить Бикон в просто отвратительном свете. А Кардина — невинной жертвой.

— Плевать. — Корвин вздохнул. — Вряд ли Озпин решит из-за такой мелочи меня исключить, а пару месяцев наказаний я переживу.

Его голос был уверенным, но... Дело было ведь не столько в мнении администрации, сколько в общественном. Крадин был подонком, да — но сейчас он был жертвой. А Корвин был человеком, способным запугивать и калечить своих однокурсников. Как минимум репутацию это должно ему испортить сильно.

— Но... — Пирра решила все-таки ответить, но он только махнул рукой.

— Никаких 'но'. — Корвин покачал головой. — Кардин сделал свой ход, я сделал свой. Теперь осталось ждать, что решит Озпин. — он вздохнул. — И это не важно сейчас. Жан, ты ничего не хочешь мне сказать?

Он жестко посмотрел на бедного парня, тут же сжавшегося. Пирра вздохнула, покачав головой. С ее напарником еще предстояло работать и работать.

— Спасибо за помощь, Корвин. — он смотрел взглядом забитого щенка, но капитан только поморщился, и встал с подоконника.

— Не это, Жан. Попробуй еще раз. — его голос был слегка насмешливым, но глаза не улыбались.

Почему-то ей легко было представить его сворачивающим с таким взглядом кому-то шею. Видение было настолько четким, что ей пришлось сморгнуть, чтобы оно пропало. Нет. Он мой сокомандник, и я не буду... Чего именно она не будет, Пирра сама не знала.

— Прошу прощения, что оказался обузой? — Жан не пытался отвести взгляд, но застыл, словно змея перед кроликом. Пирра покачала головой. Парень явно испытал слишком много для одного вечера.

— Теплее, но снова нет. — Корвин вздохнул. — Третья попытка?

Жан покачал головой.

— Я сдаюсь. — он символически поднял руки вверх.

— 'Прошу прощения, что оказался обузой'... — Корвин процитировал, и улыбнулся. — И обещаю больше никогда этого не допускать. Поэтому пожалуйста, напарница, потренируй меня.

Пирра улыбнулась, увидев потерянный взгляд Жана. Впрочем, он все-таки повторил это, смотря ей в глаза.

— Конечно, Жан. — девушка улыбнулась еще шире. Она и сама хотела это предложить наедине, если бы Корвин не устроил шоу. — Буду рада.

Корвин усмехнулся.

— Вот видишь, Жан. Не так уж и сложно. — он вздохнул. — Я бы погонял тебя и сам, но есть у меня смутные сомнения, что в ближайшие пару месяцев я не вылезу с отработок.

Ее напарник смутился, что-то виновато буркнув. Корвин кивнул, и встал, хлопнув Жана по плечу.

— И раз уж мы разобрались с этим... Сомневаюсь, что Жан сейчас способен куда-то идти или что-то есть, так что оставляю его на тебя. — Корвин кивнул ей. — Янг, я сейчас собираюсь пойти в кафе и взять самый дальний столик. Мне кажется, нам есть что обсудить.

Ах, вот оно что... Пирра кивнула. После того, что устроил Корвин, это и правда было хорошей идеей.

— Да ладно, Птичка? Ты все-таки хочешь со мной поговорить? — Янг вздохнула, обиженно сверкая алыми глазами. — А я уж думала про меня снова забыли.

Корвин вздохнул, похоже, пытаясь избежать публичных извинений, но...

— Солнышко, прости, я поступил как последний мудак. — он покачал головой. — Поэтому сейчас я собираюсь пригласить тебя в...

Янг хищно улыбнулась.

— В клуб. Это счастливое совпадение, но я даже знаю, в какой. Ты платишь, разумеется. — она покачала головой. — И тебе придется постараться, чтобы согласилась забыть о произошедшем, Птичка.

Они, наконец, вышли из комнаты, и Пирра вздохнула. Кто-то идет отдыхать, а кто-то...

А у кого-то есть друг. Неделю назад она могла об этом только мечтать.

— —

В Вейле было много клубов, но по настоящему хорошими можно назвать меньше десятка. И заведение Джуниора было одним из них. На самом деле, его даже можно было бы назвать лучшим, если бы не некоторые недостатки секьюрити и местной публики. К Джуниору мало кто ходит танцевать — к нему приходили за знакомствами и информацией. По крайней мере те, кто знал, куда шел.

Янг, похоже, таким человеком не была.

— Птичка, а у тебя есть фейковая айди? — ехидно улыбнулась Янг, с заметным интересом ожидая его реакции. В клубы в Вейле пускали с семнадцати, но Корвину было пятнадцать.

Он улыбнулся.

— Лучше. У меня есть знакомые. — а еще личное приглашение Романа приходить когда угодно. Ему даже не выставляли счета, все равно выпить на значимую сумму у парня не выходило. К тому же, Корвин всегда мог прижать Джуниора, так что это было в его наилучших интересах.

Они подошли ко входу — там, несмотря на довольно раннее время, все было как всегда. Длинная очередь с левой стороны дверей, короткая с правой. Пятеро крепких мужчин в строгих костюмах и девушка-менеджер с приклеенной к губам улыбкой. Секьюрити как-то странно посмотрели на Янг, потянувшись к внутренним карманам пиджаков, но после его кивка отдернули руки. Корвин вздохнул. После недавнего нападения охрана стала немного нервной.

— Хай, Элис! — он махнул рукой и улыбнулся девушке-менеджеру. — Организуй, пожалуйста, столик в девятой зоне.

Люди, толпившиеся в простой очереди удивленно на него посмотрели, но этим все и закончилось. Сегодня публика была почти обычной, учитывая специфику заведения. Разве что малолеток было меньше, чем обычно — похоже, произошедшее их отпугнуло. В остальном же... парни в джинсах и пиджаках, пытающиеся строить смарт кэжуал за пять тысяч льен и заведомо в этом фейлясь, девушки с прозрачными блузками и очень короткими юбками. Никого интересного среди них не было, просто люди пришедшие потанцевать и снять кого-то на ночь. Впрочем, все люди, стоящие внимания, давно прошли бы в клуб через огороженную красным канатом правую дорожку.

— Конечно, Корвин. — девушка улыбнулась, и отметила что-то в планшете. — Мне предупредить Джуниора?

Он покачал головой. Идея была неплохой... По крайней мере, у него не было времени поискать что-то о Маунт Гелене кроме выданного Романом пакета данных, а его откровенно не хватало. Торчвик вложил все необходимое касательно заказа, но все остальное, похоже, предоставил искать ему самому.

— Спасибо, но нет. Пусть старичок отдохнет. — гораздо проще будет просто отправить его письмо с доплатой, к тому же так не придется выслушивать его жалобы на все вокруг. — Между прочим, прекрасно выглядишь.

Элис рассмеялась, небрежным жестом поправив прическу.

— Не говори этого рядом с Мелани, я еще хочу жить. — она улыбнулась, и отступила в сторону. — Джо, помоги Корвину найти его стол.

Мужчина коротко кивнул, и отступил в сторону, дав им пройти. Парень улыбнулся — взгляды из длинной очереди стали еще злее, ведь он отвлек менеджера, заставив их ждать. Это было неожиданно забавно. В любом случае, он сделал для Романа достаточно, чтобы заработать эту маленькую привилегию.

— Птииичка... — удивленно-заинтересованный голос Янг коснулся его уха. — Ты ведь сказал, что старался избегать криминала, м?

Он вздохнул. Похоже, его анализ оказался неверным — девушка определенно знала, что это за место. Тогда почему не мешала ему притащить ее сюда? Хотя... Чего ей бояться? Она немногим слабее его, так что вполне способна разобрать по кирпичику половину района, не то что один клуб.

— Старался. — он улыбнулся. — Я не говорил, что у меня всегда получалось.

Впрочем, это не было такой уж ложью — ничего действительно незаконного за ним не числилось. Ну... если не считать помощь в паре ограблений, но он действовал через призывы, да и было это давно и не правда. Охранять все-таки выгоднее, чем грабить. Как оказалось, даже охотиться на грим можно с выгодой для себя, если делать это побочно дорогому заказу. А дешевых Роман ему не давал, отправляя на них головорезов послабее.

Танцевальная зона клуба была просторной. Огромная барная стойка в противоположном конце зала, стойки с бутылками, встроенные в стены, прекрасно оборудованное динамичное освящение и удобные столики, теряющиеся в полумраке. Девятый сектор был лучшим — он находился на небольшом возвышении рядом с баром, и столики в нем стоили особенно дорого. Тем приятней было использовать их бесплатно... Окей, почти бесплатно. Это просто привилегия вроде спортивного зала для сотрудников у крупных фирм.

— Да ты полон тайн, Птичка. — Янг как-то зло посмотрела на него, настороженно осматриваясь.

Нет, она всегда так ведет себя в клубах? Такое чувство, будто ее хотят убить.

— А еще невероятно красив, убедителен и обаятелен. Рад, что ты наконец-то заметила. — он усмехнулся, и кивнул подошедшему секьюрити с двумя напитками.

Мужчина аккуратно поставил поднос на стол, и попытался улыбнуться. Не то, чтобы у него это вышло — одеревеневшие лицевые мышцы просто отказывались принимать непривычное положение. Все-таки охранники не официанты... А все официанты, похоже, были заняты.

— Клубничный рассвет безо льда и сангрия. — мужчина поклонился, и отошел.

Корвин отпил. Напиток был неплох — достаточно легкий, чтобы не захмелеть, но при этом сладкий и с пряным ананасовым привкусом. Янг потянулась к своему бокалу, но все-таки отставила его в сторону. Похоже, комплемент от бармена ей не понравился.

— Хочешь что-нибудь заказать? — девушка покачала головой. И что это все значит? — Я плачу.

Янг ухмыльнулась.

— Разумеется платишь ты, Птичка. — она вздохнула. — Просто я недавно разнесла этот бар, и не хочу чтобы меня отравили. Так что танцую трезвой, ковбой.

Какая-то долбанутая блондинка разнесла бар... Корвин вздохнул. Так вот почему на нее так странно смотрели. Впрочем, плевать. Это совершенно не его дело. Влезать в разборки между его командой и его работодателем... Нет. К дьяволу. Он еще не рассчитался с Нео за то, что та не убила Руби.

— Тогда пошли танцевать. — он улыбнулся, и встал с дивана. Благо, музыка была крайне подходящей.

Янг была одета в почти что повседневную одежду и, наверное, это говорило о многом. Точнее, говорило бы, если бы она не была всегда одета так, будто собралась в клуб — невероятно короткие обтягивающие мини-шорты, короткий топик под расстегнутой курткой и высокие кожаные сапоги. Нет, выглядела она хорошо, даже слишком, но при этом... черт побери, он ведь только вчера был с Мелани. Откуда столько гормонов?

Музыка набирала обороты, но Корвин не столько танцевал, сколько наблюдал за напарницей. Она двигалась агрессивно, наслаждаясь музыкой, но при этом оставалось какое-то ощущение фальши. Будто девушка пыталась заставить себя получать удовольствие, но это не удавалось. К тому же, она странно смотрела на него, когда думала, что он не видит.Сам Корвин уже выпил пару коктейлей, пара из которых была даже больше, чем крепких, так что находился в той странной дымке слабого опьянения, когда мысли в голове проносятся независимо от того, что делает тело, и глаза сами собой концентрируются на чем-то конкретном. Ему было... нет. Ему не было хорошо. Клубы существовали для того, чтобы знакомиться с людьми и развеивать стресс. Стресса у него еще не было, а напарница уже была. И уходить в запой, прячась от проблем за хмельной дымкой причин тоже не чувствовалось.

— Может, к черту? — он нагнулся у уху Янг. — Я же вижу, что тебе это не нравится.

Мало кому понравилось бы находится среди людей, которых недавно избил... Если бы это было причиной. С девушкой явно что-то было не так. Как минимум она была расстроена, и идиотские танцы среди пьяной толпы явно не могли с этим помочь.

— Пошли. — девушка согласилась удивительно легко. Корвин задумался. Можно просто уйти из клуба, но не то чтобы он знал много мест, где можно спокойно поговорить и отдохнуть в такое время. С другой стороны, его любимый зал был все равно находился тут, так что если Янг нервничала из-за этого, то такое не поможет. Ладно, попытаться все равно можно.

Вип-зал скрывался на втором этаже за дверью, перед которой всегда стояло как минимум двое охранников. Он вопросительно поднял бровь, старший в паре отрицательно покачал головой — нет, там не проходит важной встречи. Секьюрити внимательно посмотрели на них, ухмыльнулись и открыли дверь — и он даже не хотел задумываться, за кого приняли его напарницу. Не то, чтобы это что-то меняло, впрочем. Они могут думать все, что хотят, пока держат рот закрытым.

Стоило закрыть дверь, и все звуки снаружи будто отрезало. Прекрасная звукоизоляция. Корвин вздохнул, и все-таки достал из буфета пару знакомых, запечатанных бутылок — вряд ли Джуниор бы осмелился хотя бы дотронуться к этим запасам, этот кабинет обслуживали личные подчиненные Романа. Все-таки он всегда был щепетилен в таких вопросах.

— Так... — он не знал, что сказать. Янг вздохнула, резким движением отобрала у него виски, одним глотком осушив почти до половины, и тут же закашлялась. Ого... Да от чего ее так корежит? — Солнышко, что случилось?

Не может же она так реагировать на то, что он не позвал ее спасать Жана. Они и знакомы то всего три дня! Янг странно посмотрела на него, вздохнула и покачала головой.

— Я задам один вопрос, Птичка. Один. Гребаный. Вопрос. — она выдохнула, и аккуратно поставила бутылку на барную стойку. — Тебе знакомо имя 'Рейвен Бранвен?'

Что-то хрустнуло. Наверное, мир вокруг. Рейвен, тупая ты сука, что ты натворила в этот раз? Корвин вздохнул. Он не просто так скрывал свою фамилию — быть родственником главы самой отмороженной банды в Мистрале очень и очень вредно и для здоровья, и репутации. Племя Ворона зарабатывало на жизнь грабежами, сбором дани и похищением заложников с последующим выкупом. Корвин не знал, какое количество кровников у него есть благодаря Рейвен, но вряд ли меньше пары сотен. И если Янг одна из них... Дьявол. Ну неужели даже в Биконе ему не спрятаться от этого дерьма?

— Не понимаю, о чем ты. — Корвин покачал головой. — К тому же...

Янг ухмыльнулась, и ударила кулаком по барной стойке, заставив ее треснуть. Ее глаза еще не горели красным — пока что. Ну за что ему все это? Он что, создал грим в прошлой жизни?

— Понимаешь. — она покачала головой. — В прошлый раз я пришла сюда, чтобы выбить из Джуниора информацию о Рейвен. Знаешь, что он сказал?

Твою мать, Джуниор, я заставлю Германа откусить твои долбаные яйца и заставлю тебя их сожрать. Перед тем, как расскажу о произошедшем Нео. Ее фантазия куда богаче.

— Понятия не имею. — Корвин вздохнул.

Янг снова улыбнулась.

— Что он не знает, где Рейвен, но в клуб регулярно ходит один из ее подручных, который выглядит как малолетка и призывает грим. — она покачала головой. — Ты спалился, когда взял нам стол и как хозяин забрал вип зал, не предупреждая персонал.

Она ухмыльнулась, а Корвин с трудом подавил желание громко выматериться. Раскрыться так глупо... все-таки понты — зло. Злое, злое зло. Наконец он вздохнул.

— Что сделала тебе эта сука? — он вздохнул. — Убийство, изнасилование, похищение, ограбление? Я хочу знать, за что именно ты меня ненавидишь.

Янг как-то шокировано посмотрела на него. Похоже, такой реакции она не ожидала.

— Бросила в детстве. — она покачала головой. — Вообще-то это имя моей матери, Корвин.

Э... Что?

— Твоя мать умерла! — она почти выкрикнул. — Ты говорила, что ее звали Саммер!

Это было настолько глупо, что... Дьявол. Что она вообще несет?

— Саммер — это мама Руби и моя мачеха. Рейвен бросила меня сразу после рождения, скинув на отца. — Янг вздохнула. — И теперь я хочу ее найти.

Это... бред. Это долбаный бред. Этого не может быть потому, что этого быть не может.

— Ты не хочешь ее найти. — Корвин вздохнул. — У тебя есть отец и Руби. Забудь о Рейвен. Я сам от нее еле сбежал, а ты...

Он нахмурился. Это даже звучало сюрреалистично. Как она может хотеть найти Рейвен? Как вообще кто-нибудь может хотеть найти Рейвен?

— Я хочу узнать, почему она меня бросила! — она вздохнула. — И почему оставила тебя.

Ее голос звучал как-то слабо. Что за... Нет. Он просто не понимает. Янг — дочь Рейвен? Нет, даже не так. Янг — его сестра? Это было смешно. У них был разный цвет волос, глаз, кожи... Да всего. Она даже не была похожа на Рейвен чем-то кроме фигуры. Впрочем... Как раз ответить на ее вопрос он все-таки может.

— Почему она тебя бросила? Да потому что ей было, кому тебя отдать. Ты думаешь, Рейвен вообще когда-то была способна быть матерью? Ты думаешь, она вырастила меня или кормила печеньем, или что там делают дети с родителями? — он вздохнул. — Эта сука залетела непонятно от кого, и сразу после рождения скинула меня соплеменнице со своими детьми, навещая только чтобы потренировать и добавить пару новых шрамов. У тебя, черт побери, были мать и отец, Янг. Закрой свою пасть и даже не думай говорить что-то о Рейвен. Ты нихрена о ней не знаешь.

Он кричал, окончательно потеряв контроль над собой. Почему его решили оставить? Да ни почему, его просто некуда было скинуть. Он не знал отца Янг, но раз уж он вырастил двух довольных жизнью дочерей, то не был таким уж скотом. У самого Корвина отца не было.

— Я... — Янг затихла. — Я не хотела.

Он вздохнул. Это было... у него просто не было слов. Янг — его сестра? Она знала о том, что они связаны, но не говорила? Она хочет угробить все, что у нее есть, чтобы поговорить с испоганившей его жизнь мразью?

— У тебя есть семья, Янг. Я не мог об этом даже мечтать. — Корвин поморщился. — Цени это, черт побери.

Повисла тишина. Янг отводила взгляд, похоже, отказываясь смотреть на него, а он пытался понять что делать с превратившейся в щепки барной стойкой.

— Корвин... За каким хреном ты притащил сюда суку, разнесшую мой клуб? — за его спиной раздался мужской голос.

Мужчина в черной жилетке явно был зол. Впрочем, Корвин был злее.

— Джуниор, не прибедняйся. Тебе давно все выплатили по страховке. — а если и нет — нападение охотников это форсмажор, за который подкинул бы денег Роман. — И если тебе дорога жизнь — проваливай нахер.

Корвин был на взводе. Настолько, что почти чувствовал, как по ту сторону его тени скребутся убитые гримы. Он был готов к тому, чтобы напасть. И, что важнее, ему это простят. Он был нужен Торчвику, Джуниора было легко заменить, вот и ответ на все вопросы.

— Деньги это не все, Корвин. Я потерял клиентов, которые теперь боятся приходить в мой клуб. — мужчина, похоже, не уловил его состояния.

Корвин вздохнул, и резко дернул рукой, вырывая из теней Адольфа. Свет в небольшом кабинете был таким удачным, что тот оказался прямо на Джуниоре, злобно оскалившись. Мужчина напрягся, но смотрел твердо. Ну, насколько это возможно, когда ты лежишь на полу под огромной звериной тушей.

— Ты ноешь, словно побитая девчонка. — Корвин вздохнул. — Чего ты хочешь?

Должна же быть причина, почему он решил влезть, кроме его дерьмового характера. А Корвину нужно было отвлечься. Дела — не худший способ. Лучше наркотиков.

— Чтобы вы свалили из моего заведения. — ого. А ведь голос уверенный, и даже коленки не дрожат.

Он ведь понимает, чем рискует?

— Я не расслышал, ты пытаешься выгнать меня, Джуниор? — Корвин поднял левую руку. Последний шанс — подобное нужно давить в ростке, не давая уроду возомнить о себе слишком многого. Адольф аккуратно сжал зубы на шее мужчины, слегка надавив и заставив того вскрикнуть от боли.

Джуниор сглотнул, правильно поняв его жест. Один раз Корвин уже запугал его, оказывая одолжение сестрам, и с тех времен стал только сильнее.

— Не тебя. — мужчина вздохнул. — А блондинку. Она разнесла мой бар, и я не собираюсь ее тут терпеть.

Вот как... Парень вздохнул. Джуниор пошел на принцип, и не уступит, если его не убить. Ну что за дебильная гордость, а? Откуда она вообще вылезла?

— Хорошо. — внезапно сказала Янг. — Я уйду.

Э? Корвин удивленно посмотрел на нее. Девушка виновато пожала плечами, все так же отказываясь смотреть на него, и вздохнула. Похоже, не хочет устраивать ему лишних проблем. Точнее, еще больше лишних проблем.

— Мы уходим. — Корвин нахмурился, поправив Ян... сестру. — Но следующий раз ты не переживешь, Джуниор.

Мужчина явно стал мнить о себе слишком много. Настолько много, что почти перевесил минусы неприятного разговора с Романом после.

— —

В кабинете директора было... спокойно. Удивительно спокойно, учитывая, как на него смотрела Стальная Ведьма. Корвина вызвали прямо с утра, не дав даже позавтракать и проспаться после тяжелого разговора с Янг. После того, как они вернулись в Бикон, сразу рухнули спать, не обменявшись по дороге ни словом. Это было странное чувство — впервые у Корвина была сестра, но при этом почему-то все пошло совершенно не так, как должно был. Он надеялся, что они найдут общий язык, как с Руби... А не это. Наверное, поэтому на тяжелую атмосферу в кабинете директора ему было просто плевать.

Женщина выглядела одновременно взбешенной и усталой. Озпин же просто пил кофе, не обращая на него никакого внимания. От него не чувствовалось угрозы. Поддержки, впрочем, тоже.

— Мистер Смит, изволите ли вы обьяснить, почему покалечили мистера Винчестера? — голос Гудвич был жестким, но Корвин только вздохнул. Она была сильной охотницей, и заслуживала уважения, но чтобы испугать его это должен был сказать Озпин.

— О чем вы, профессор? — Корвин покачал головой. — Да, у нас был разговор с Кардином, но я никого не калечил.

Это было правдой — челюсти Германа подошли куда лучше. Корвину не хотелось марать руки, к тому же это было бы просто неудобно. Завуч поморщилась, и еще жестче посмотрела на него. Он улыбнулся в ответ.

— Вы просто наслали на него волка-грима. — она вздохнула. — Мистер Смит, вы понимаете, что вы сделали? Это не игры и не шутки, это криминал. Уголовное преступление.

Он снова вздохнул. Преступление — это ограбить склад ШДК и вынести содержимого на десяток миллионов льен. Преступление — это по просьбе Романа отправиться на встречу с конкурентами и вырезать там все живое. Сломанные руки у малолетнего кретина... Это вообще инцидентом то считать можно?

— Это забавно, но во время обучения мне ломали руки больше раз, чем я могу вспомнить. Должен ли я подать на Рейвен в суд? — он улыбнулся этой идее. По хорошему, его дорогая мамочка заработала на десять пожизненных и пару высших мер, но посмотрел бы он на того самоубийцу, что решился бы ей это предьявить.

Взгляд Гудвич стал еще жестче.

— Бикон — не воронья банда, мистер Бранвен. Мы не используем такие методы. — она нахмурилась. — И не пытайтесь давить на мою жалость — вы взрослый человек, извольте нести ответственность за свои действия.

Корвин почти рассмеялся. Это было... неловко и приятно. Все-таки она была на порядок умнее, чем выглядела. Хотя и попытка была откровенно детской.

— Хорошо, мисс Гудвич. Да, я сломал руки этому дегенерату. Что дальше? — он вздохнул, и прямо посмотрел ей в глаза. — Он напал на моего сокомандника, и отправил его в лес, полный грим. Вы не хотите посадить его за покушение на убийство? — Гудвич нахмурилась. Он знал, что прав... По большей части. У Жана была целая аура, и он должен был способен прорваться к Бикону — тем более что уже сделал это на испытании, но... Он не был способен. — Вы добавили в мою команду человека, не способного постоять за себя. У Жана есть потенциал, сильная аура, большие резервы и неизвестное проявление... но пока что его приходится защищать. — он покачал головой. — Если бы это произошло вне Бикона, Кардин уже был бы мертв.

Это не было шуткой или преувеличением. Корвину приходилось убивать — косвено и прямо, для Романа и для выживания. Конечно, он старался не приниматься за откровенный криминал... Н, как он вчера сказал Янг, это не значит, что у него всегда получалось.

— Я что, должна поблагодарить вас за это, мистер Бранвен? — Корвин не поверил, но в голосе Гудвич был сарказм. — Вы хотя бы понимаете, что... несете? Мне стоило бы подать прошение о вашем исключении, и...

Ее прервал Озпин.

— Вы знаете, мистер Бранвен, даже ваша матушка сломала коленную чашечку однокурснику только спустя полтора месяца после зачисления. — голос директора был усталым, но одновременно с этим — веселым. Похоже, чего-то такого он и ждал.

Гудвич резко обернулась, почти зло посмотрев на директора.

— Озпин! — она вздохнула. — СМИ разнесли произошедшее по всему Вейлу, семья мистера Винчестера жаждет крови и требует наказания виновных, даже Шне подали ноту протеста, а ты воспоминаешь старые времена?

Ого. Оказывается, все неплохо закрутилось. Корвин вздохнул — он не мог винить Гудвич. Она заместитель директора, и наверняка именно ей пришлось разбираться в этой буре дерьма. Охотников всегда боялись, и мало кто знал, что именно происходит в закрытых академиях, так что подобное могло действительно испортить Бикону репутацию. Наверное, на ее месте он бы просто выкинул причину проблем, но... Это означало бы прогнуться под СМИ. А еще у нее просто не было таких полномочий.

— Глинда, я не думал, что я увижу аналог команды STRQ так скоро. И уж тем более что школа это переживет. — Озпин прихлебнул кофе, и задумчиво посмотрел на него. Точнее сквозь него. — Вспомни, как отреагировала Рейвен, когда Николас с Романом макнули Тайанга в унитаз головой?

'Николас? Тайанг?'

Корвин ни разу не слышал о людях с такими именами. Но, похоже, это были сокомандники Рейвен... Или нет. То есть его ситуация не уникальна? Озпин что, специально принимает в Бикон одного слабака на курс?

Гудвич вздохнула, и слабо, незаметно улыбнулась. Похоже, воспоминания были приятными.

— И поэтому ты назначил капитаном ее инкарнацию? — она покачала головой. — Почему тогда не отдать этот пост мисс Никос? Саммер могла удержать свою кодлу под контролем, сможет и она.

Озпин вздохнул, и устало посмотрел на нее. Похоже, о существовании Корвина уже забыли.

— Глинда... — он покачал головой. — У мисс Никос нет тех черт, что были у Саммер. К тому же, сейчас важно не это.

Корвин вздохнул. Вот сейчас, похоже, ему и расскажут ему приговор. Решать то все равно Озпину, а не Глинде.

— Мистер Бранвен, я отменяю ваш месяц наказаний с мисс Гудвич. Вместо этого вы будете отрабатывать его с мистером Арком. Попытайтесь научить его хоть чему-то. Вашей матери в свое время это удалось. — он покачал головой. — Я запрещаю вам вступать в конфликты с мистером Винчестером, равно как и приближаться к нему ближе чем на десять метров вне учебных часов. Это касается и ваших призывов. Если он станет причиной конфликта, вы должны обратиться к мисс Гудвич. Можете быть свободны.

Корвин выдохнул, поклонился и вышел из кабинета. Разговор был окончен настолько четко, что желания задерживаться в нем на лишнюю секунду не появилось. К тому же... Его явно пощадили, судя по крикам Глинды. Наказание было самым мягким из возможных, если его вообще можно считать наказанием. Он и так собирался тренировать Жана, как и Пирра. Так что все оказалось куда проще, чем он опасался.

Хотя все еще нужно попросить Пирру разобраться с Вайс. С его стороны влезать в конфликты сейчас будет чревано.

Глава 3

Янг Шао Лонг была сильна. Очень сильна. Настолько, что ей почти не было равных среди ровесников — слишком сильным было ее проявление, обнаружившее себя в раннем детстве. Она выросла среди рассказов об охотниках в семье охотников, сильнейших среди своего поколения. Ей открыли ауру в девять лет, после той первой и самой глупой попытки найти свою мать. Настоящую мать. Саммер была прекрасной матерью, она даже разрешала Янг называть ее 'мама', но... Янг хотела найти свои корни. Она хотела спросить 'почему'. Расспросить, узнать, выбить ответ если потребуется — ведь должна же была у Рейвен быть какая-то причина, настоящая, достойная причина для того, чтобы бросить семью. Бросить ее, оставив в прошлом, будто ничего не значащий мусор.

— Есть ли доб... — голос Глинды Гудвич, почему-то совсем не пугающий, пролетел по классу.

Янг не дала ей закончить.

— Я. — она спокойно подняла руку, и вышла на арену. — Вызываю на бой Корвина Бранвена.

Их взгляды пересеклись. Удивленный — Гудвич. Разочарованный, грустный и пустой Корвина. 'Он не хочет драться' — сказало ей что-то внутри. 'Он не откажется от боя' — ответила она сама себе. Он не мог. Если он Бранвен, если его действительно воспитывала Рейвен, если... Он просто не мог. Она бросила в лицо перчатку. Она открыла его фамилию.

— Хорошо, мисс Шао Лонг. — преподавательница вздохнула. — Мистер Смит, выйдите на арену.

Парень ничего не ответил, спокойно кивнув и встав с трибуны. Глефа в виде вороньего крыла за спиной, уже призваные гримы по сторонам от него... Теперь сходство с женщиной на старой фотографии было абсолютным. Те же глаза, тот же цвет кожи, то же... Форма одежды, стилизация оружия. Она заметила это сходство еще при их первой встрече, но все-таки ей потребовалось два дня, чтобы полностью уверится в собственной правоте. Поход в клуб Джуниора только подтвердил это подозрение. Он был сыном Рейвен Бранвен. Он был ее братом наполовину. Он был тем, кто знал, где она находится.

Янг была сильна. Она не имела конкурентов до поступления, и даже в Биконе, лучшей школой охотников в Ремнанте была третьей в боевом зачете. Уступая только Пирре Никос... и ему. Только идиот стал бы стыдится проигрыша Пирре — четырехкратной чемпионке Мистраля, неуязвимой и непобедимой девушке. Она была легендой, общепризнано сильнейшей охотницей своего поколения и просто гением. Уступать ей было не стыдно. Это было своеобразной честью. Но Корвин...

Многие сказали бы, что он тоже был гением. Он поступил в Бикон по личному приглашению директора, да господи, он начал карьеру свободного охотника в четырнадцать — и пережил это. Он имел связи в криминальном мире, он прошел сквозь годовую охоту, и... 'Я сбежал из дома, когда мне было четырнадцать. И это был счастливейший день моей жизни'. Янг выдохнула. Она многое хотела сказать, спросить и узнать. Она хотела поговорить, выпить в баре, узнать о Рейвен и... Встретится с ней. Ей всегда было интересно, как сложилась бы ее жизнь, если бы мать ее не бросила. Теперь ответ был перед глазами, но отказывался говорить. А она отказывалась верить.

Янг Шао Лонг была сильна. Она убила своего первого грима, самого маленького беовульфа, что смог найти Кроу, в двенадцать. Она побеждала ровесников парой ударов, даже ее проявление было почти совершенным, смеющимся над законами физики. Она принимала любой удар, который только могла пережить, а после брала его силу, умножала на два и прибавляла к собственной. Она была одной из лучших. И она проигрывала. Многие сказали бы, что Корвин гениален, что его проявление слишком сильно, что он без напряжения в одиночку побеждает целые команды, но... Это было не так. Если бы Янг нужно было описать своего брата одним словом, это был бы не талант, не гениальность и не проявление. Это был бы опыт. Корвин был опытен — слишком, просто неправильно опытен для своего возраста. Это было видно в шрамах, покрывавших его с ног до головы, в манере атаковать, в способности защищаться... Он не упускал ни одной возможности получить преимущества. Он одевался так, чтобы скрыться в тумане своего проявления, он манипулировал призывами как продолжением своего тела, никогда не рискуя и не подставлясь под удары. Да, он не смог победить Пирру, разница в силах была слишком высока, но Янг... Янг сможет его победить.

Она не была хороша со словами. Она умела общаться, умела флиртовать, умела давать советы — но это всегда было вторично. Она говорила через бой. Через пот, стекающий по спине, через мощные удары и быстрые уклонения. Она утверждала свою правоту и право. Корвин был не прав, когда вычеркнул ее из семьи. Рейвен все еще должна была ответить ей, почему. Рассказать, зачем. И получить по лицу, если ей ответ не понравится. Впервые в жизни Янг был нужен не бой — ей была нужна победа. Она имела это право, узнать.

И если Корвин прав, если Рейвен всего-навсего никудышная мать и тупая сука, то она хотела услышать это от нее.

— Значит, хочешь драться с Бранвеном? Хах. — парень вздохнул и закрыл глаза. А потом просто спрыгнул на арену, холодно посмотрев на нее.

Янг не поверила своим ушам — а потом глазам. Корвин, тот самый Корвин, что помогал Жану и защищал девочку-кролика в столовой будто исчез. Фигура осталась той же, но взгляд... Взгляд изменился. Из красных глаз исчезло тепло. Из красных они стали алыми, похожими на свежую кровь. — Я даю тебе один шанс сдаться. Только один.

Голос, холодный и безразличный. Взгляд, в котором смешались жестокость и презрение. Темные фигуры вокруг, припавшие к земле, готовые к атаке, но не издающие ни звука. Это выглядело почти сюрреалистично. Из ее брата будто вырезали все тепло, вставив взамен что-то, что она до того видела только в грим. Он не просто был готов убивать — казалось, что он этого хотел.

Янг не стала отвечать — она ударила первой. Подпрыгнула в воздух, выстрелила, и использовала инерцию, чтобы рвануться вперед. Удар ногой сверху встретил только пасть знакомого грима-пса. Спустя мгновение слева от нее возник из тумана волк-грим, пытаясь вцепиться в левую руку. Выстрел из Селики оторвал ему передние лапы и верх груди. Ненадолго — она уже видела его призывы в действии, но достаточно, чтобы дать ей еще одним взрывом разнести остаток туши. Из поверженого призыва рванулись клочья тумана, скрадывая обзор, а из теней вырвалось еще двое призывов. Одинаковых, скалящихся урс. Рывок, ножницы, хук правой — удары вязли в плотных телах грим, выбрасывая все больше и больше теней. Да, это выматывало Корвина. Но при этом лишало ее зрения и давало ему призывать зверей откуда угодно, ведь внутри его тумана везде была тень. Эти гримы были слабее обычных, они почти не наносили урона, чтобы не зарядить ее проявление слишком сильно, но их становилось все больше. Удары, пусть и слабые, питали ее — тактика Корвина проваливалась. Это было хорошей идеей, ведь сильные удары сразу вознесли бы ее на пик силы, но даже волна маленьких ударов все равно питала ее. Хорошо, что она немного соврала, когда рассказывала команде о своем проявлении. Хорошо, что Корвин оказался достаточно предсказуем, чтобы последовать самой очевидной тактике. Наконец, когда ее аура просела до середины желтой зоны, Янг выстрелила, позволяя отдаче унести себя из туманного круга. Она наконец-то увидела Корвина — парень стоял с закрытыми глазами, воткнув глефу в пол арены. Я могу призвать двух-трех гримов, или около пятнадцати, но тогда не смогу защитить себя. Он сам рассказал это им при знакомстве. Даже если он соврал, и может призвать больше — это ничего не значит. Даже если он может вернуться в тело — это ничего не значит. Его аура тоже в желтой зоне, и он смотрит глазами своих призывов. Пусть даже секунда, но он не сможет сразу вернуться в свое тело. Вот он, ее шанс! Янг чувствовала, как жалобно стонет тело — все удары десятков небольших грим, все атаки, что питали ее Проявление... они все равно причиняли боль. Это было странное чувство — агония, смешанная с огненной неукротимой мощью, текущей по венам. Оно пьянило, дарило чувство всемогущества, полной непобедимости. Оно даст ей сломать его ауру до того, как он успеет ответит. Оно даст ей вырвать из него ответы, которые ей так нужны. Оно даже поможет ей стереть в порошок Рейвен!

Гримы в тумане, бросились к ней, наконец найдя, и Янг рванулась вперед, подпрыгнув и раскручиваясь за счет инерции. Огонь жаркой волной струился по волосам, прожигая навалившийся туман. Ей нужен один удар, всего один-единственный удар, который станет последним. Корвин, с бледной кожей, набухшими венами на висках и парой тонких шрамов, обычно незаметных, но сейчас багровыми полосами пересекавшими лицо, спокойно стоял, похоже, просто не успевая понять, что происходит. Сигнал от мозга, говорящий о приближающемся кулаке, не успевал дойти до сознания, управлявшего ордой грим. Она ударила — со всей мощью, вколачивая в его челюсть всю свою ярость, все свою жажду ответов, и...

Удар встретил воздух. А в следующий миг ее спина вспыхнула болью, ее швырнуло вниз, почти вколотив в пол. Что-то острое ударило в позвоночник, заставляя ее завыть от адской боли, ударяя по ушам грохотом взрыва — и захрипеть, когда что-то тяжелое врезалось ей в шею. Она повернула голову, пришпиленная к стальному полу арены алым лезвием глефы, ударившим точно между третьим и четвертым позвонком. Корвин стоял над ней, сдавливая тяжелым каблуком горло. 'Он тоже соврал при первом знакомстве'. Соврал не о количестве призывов или скорости, вовсе нет. Ее анализ был ошибочен. Он не стал прятать козырного валета, как сделала она. Он спрятал козырного туза.

Он дал ей зарядится и поставить все на первый удар. Он видел глазами своих гримов, видел, что ее пробуждение набирает силы, но продолжал бить. Дал ей увериться, что из двух плохих вариантов выбрал самый длинный. Позволил увериться в своей правоте, нагнал тумана, ведь сейчас она поняла, что после того, как она выскочила из тумана грим стало меньше. Они не искали ее — они исчезали. Он возвращался в свое тело, и все, что ему осталось — бросить тень от тумана на ее спину. Бросить, чтобы пройти сквозь него и ударить самому. Ударить так, чтобы она не встала — вонзив лезвие в позвоночник и выстрелив из гранатомета. Так, чтобы в ее тело врезались все осколки. Просто расчет. Просто опыт. Просто у нее почти не осталось ауры.

Просто она проиграла. Просто она никогда не найдет Рейвен.

— Сдавайся. — голос Корвина не выражал эмоций. Алые глаза будто застыли, превратившись в ледышки. Ни жалости, ни уважения, только чуть-чуть презрения глубоко на донышке. — Это приказ.

— ДА ЧЕРТА С ДВА! — Янг закричала, бросаясь в атаку.

Она не могла встать, так что била из нижней позиции, но даже так могла сломать тонкий бетонный блок. Ее удар пришелся в пустоту, а ответный разбил ее ауру на осколки. Он снова использовал гранату — ради разнообразия взорвав ее почти в метре он нее. Янг откинуло к стене, заставив рухнуть. Она все-таки встала, держась за бетон, чувствая металлический привкус во рту и противный звон в ушах. Алое лезвие вошло в стену в миллиметре от ее шеи, царапнув до крови. Крови... У нее больше нет ауры.

— Я приказал тебе сдаться. — Корвин жестко смотрел на нее. Его взгляд ничуть не изменился — только презрения стало больше. — Или я отрублю тебе руки.

Она хотела что-то сказать. Сьязвить, пошутить, может быть даже извиниться, но не смогла. Алые глаза не спрашивали и даже не требовали — они предупреждали.

— БОЙ ОКОНЧЕН!!! — рев Гудвич ударил по ушам вместе со звуком гонга, знаменующем ее поражение.

— Рей... Я... — она не смогла сказать, почти рухнув на пол и сплюнув странно-красную слюну.

Корвин закинул глефу за плечо и все так же жестко произнес:

— Слабые умирают, сильные выживают. — он покачал головой. — Если бы на моем месте была Рейвен — ты была бы уже мертва.

'Слабые'... Она была... слабой?

Это было последней мыслью Янг перед тем, как она потеряла сознание.

— —

Каждый раз, когда Корвину было больно он делал то, что умел лучше всего — улетал. Забирался повыше, так, чтобы никто не мог найти. Это было единственным укрытием, способным защитить от всего, кроме порталов Рейвен и молний Вернал. Неверморы не рисковали так сильно приближаться к школе, а какой-то студент мог забраться сюда разве что по ошибке. Отсюда, с вершины маяка на границе диких земель открывался просто невероятный вид и на столицу, и на лес вечной осени далеко внизу. И здесь было ветрено. Настолько, чтобы выбить из головы лишние мысли. Этого почти хватило, чтобы Корвин почувствовал себя лучше. Почти.

Он чувствовал себя так, будто окунулся в дерьмо. Вернулся назад во времени, вспомнил, как на него смотрела во время спаррингов Рейвен, осознал ее логику и философию — принял ее на миг, черт побери. Не мог не принять — разделял ведь ее в детстве, и еще помнил, насколько это просто. Всем детям свойственно разделять взгляды своих родителей. Пусть и короткое время, пока не начнут появляться сомнения, но... его руки щипало от чужой крови. Корвин не был святым — никогда не был. Он убивал, его гримы при побеге сожрали почти треть племени, больше пятидесяти человек, чью смерть он каждую ночь видел в кошмарах, но он не был Рейвен. Он пытался исправиться, пытался сделать что-то иначе. Найти то, чего никогда не имел.

Сначала был Роман — и черт побери, Корвин ведь даже был ему предан. До тех пор, пока не понял, как работает его бизнес и не перестал ждать от верного только себе вора какой-то ответной преданности. Потом он встретил Мелани — юную, красивую, как ему тогда казалось еще не испорченную жестоким миром... Разумеется, она не должна была ради него изменять своим жизненным целям. Она и так оказалась достаточно милосердна, чтобы разбить его идиотские иллюзии. Корвину повезло — ему желали добра. Ему не пытались врать, его использовали честно, открыто и со взаимной выгодой. Он даже был почти счастлив, пока Романа не посадили на цепь, и заказы не стали слишком опасными для его возможного будущего. Теперь он пришел в Бикон... И на четвертый день столкнулся лбами с Янг.

Она открыла его фамилию. Она разрушила его статус-кво. Она...

— Ну почему она не понимает человеческого языка? — тихий шепот разбил тишину обзорной площадки.

За его спиной послышались тихие шаги, а на плечи Корвина упало что-то тяжелое и теплое. Только в этот миг он понял, насколько замерз.

— Не знаю. — спокойный, мягкий голос. Знакомый, очень знакомый. — Что между вами произошло?

Пирра села рядом, почти всунув ему в руки стакан горячего шоколада. Он отпил, отогрев заледеневшие язык и губы. Почему-то он не удивился тому, что она нашла его... Как и отсутствию вопросов о вороньем облике.

— Для начала... — Корвин вздохнул. Заледеневшие было эмоции треснули и растеклись, оставив мерзкую пустоту. На него волнами накатывала апатия. — Янг — моя сестра по матери. Она догадалась пару дней назад, я... вчера в баре она мне об этом рассказала.

Судя по выражению лица Пирры — она удивилась.

— Но разве это не хорошо? — голос прозвучал неуверенно.

Корвин ухмыльнулся. Ну еще бы — он и сам еще не определился, как реагировать на эту новость.

— Было бы хорошо, Пирра. Было бы, но... она хочет найти Рейвен. — последнее прозвучало настолько беззащитно, что Корвин поморщился. Он совсем расклеился — но сил собраться назад просто не было. — Мы оба из Мистраля, Пирра. Ты должна знать, что из себя представляет племя Ворона.

Девушка кивнула. Еще бы — самые отмороженные и наглые мрази в стране, собирающее в себя самый сильный криминал, что только можно найти. Они не брезговали никакими заказами, и хотя и уничтожали грим, но... Они были выродками. Его мать была редкостной сволочью.

Это то, как устроена реальность.

— Я... я вырос там. Рейвен Бранвен, вождь племени, моя... наша мать. — он вздохнул. — Я сбежал в четырнадцать, призвав столько тварей, сколько смог и еще чуть-чуть больше. Я нарушил закон о тварях ночи, когда привлек диких грим в лагерь. Я... вчера я пытался объяснить это Янг. Она не понимает человеческого языка, так что пришлось дать понимание того, что ее там ждет. Так... так проходил каждый мой поединок. Каждый гребаный день. —

Корвин вздохнул. Короткий бой еще стоял перед глазами — заведомый оверкилл, жесткий прессинг, еще более жестокое окончание боя... Все это было рутиной. Все это было привычно и до дрожи в руках понято — с лезвием, аккуратно, самым кончиком лезвием прижимающим ауру между позвонков. Это не могло ее пробить, но боль никто не отменял — как и окончание ударом по горлу. Хотя он не довел его до конца, это должно было быть навершение вороньего клюва на нижнем лезвии, а не каблук ботинка. Такие связки были любимыми у Рейвен, хотя ей даже не было нужно проходить сквозь тени — ее порталы позволяли ударить мечом в чужую спину не сходя с места.

Янг не привыкла к таким поединкам. Она вообще не ожидала того, что может быть настолько больно — это прекрасно читалось по лицу. Аура ведь далеко не панацея. Она защищает от прямых ударов, да, но сколько существует возможностей ее обойти... Рейвен их знала, знал их и он. И, судя по лицу Пирры, для нее они тоже не были тайной.

— Ты хотел ее защитить? — голос девушки был странно тихим. Изумрудные глаза странно смотрели на него, с какой-то нечитаемой эмоцией, и Корвин вздохнул.

— Да, Пирра. — он покачал головой. — Племя Ворона выбирает самые... эффективные методы. Оно сделало меня вторым первокурсником Бикона. Оно... я не хочу, чтобы кто-то еще прошел через это.

Никос кивнула. Похоже, то, о чем он говорил, находило в ней какой-то отклик. Впрочем, она ведь сама чемпионка — кто его знает, через что провели ее.

— Корвин, скажи... А ты вообще хотел быть охотником? — ее голос звучал как-то глухо.

Он задумался. Это даже звучало странно.

— У меня не было выбора. — парень вздохнул. — Я даже не помню себя без ауры, по-моему, ее открыли сразу после рождения. В племени тренироваться приходилось чтобы выжить, после побега — чтобы прокормиться. А потом меня позвали в Бикон. Не то чтобы у меня был шанс сменить профессию.

Пирра внимательно посмотрела на него.

— У тебя есть шанс. Сейчас — есть. — она покачала головой. — Тебя сделали охотником, но ведь тебе всего пятнадцать. Брось все это, забудь о Рейвен — занимайся тем, чем хочешь!

Корвин замер. Это... он даже никогда не думал об этом. Охота, тренировки, гримм и заказы, каналы 'службы занятости' — лучшей элитной фронтирской сети, буквально забившие свиток... Он понятия не имел, какого это — жить вне этого. Да и кем он мог бы работать?

Роман с распростертыми объятьями примет его на работу, но это тоже регулярные схватки, просто с людьми, а не грим. Армия? Глупо, охотникам платят больше. Кто еще? Кого еще он вообще знает? Ну... юристы, хотя их он ни разу не видел. Политики. Врачи.

Это даже звучало абсурдно.

— Я... нет. Я хорош в том, чем занимаюсь. Было бы глупо это выбрасывать. — он вздохнул, и перевел взгляд на собеседницу.

Та очень, очень странно смотрела на него.

— Корвин... — она сглотнула. — Ты веришь в предназначение? — вопрос был задан с такой интонацией, что парень понял — для девушки это важно.

'Она сказала предназначение — не судьба'. Это важное уточнение — судьба выбирает за тебя, к предназначению ты идешь сам. Верил ли он в судьбу? Нет, разумеется нет. В предназначение? Это сложный вопрос. Но... зачем-то ведь были нужны все эти жертвы.

— Да, Пирра. — он вздохнул. — Я верю.

Девушка мягко улыбнулась, и кивнула.

— Тогда лети на второй полигон. — она покачала головой. — Ты же обещал позаниматься с Жаном, помнишь?

Он улыбнулся. И правда — почти забыл. Хотя его можно понять, за всем произошедшим... Корвин вздохнул, и напрягся, привычным усилием воли переворачивая воображаемую монету.

— Спасибо, Пирра. — он вздохнул, и монета взорвалась вихрем темных перьев. — За все.

Конец фразы смазался каркающим звуком, но Корвин этого уже не слышал — сильные потоки ветра уже увлекли его далеко вниз.

— —

— И все же, Жан... Сколько тебя тренировали? — вопрос был риторическим, но Корвина интересовала реакция парня.

Жан смешался, поморщился и опустил взгляд. Он выглядел... мило. Беззащитный, доверчивый и... слабый. Пару лет назад Корвин бы даже не обратил на него внимание, но сейчас их столкнули лбами. Слабые умирают, сильные выживают — аксиома, которая красной нитью проходила сквозь всю его жизнь, теперь стояла под вопросом. Может ли слабый стать сильным?

— Года два, может быть чуть больше. — парень упорно смотрел в землю, и Корвин вздохнул. Это никуда не годилось.

— Тебя не тренировали. — Корвин покачал головой. — Не пытайся мне врать, Жан. Это очевидно для каждого, кто видел тебя в бою. Ты даже не дилетант — ты новичок, хоть и талантливый.

Он резко схватил Жана за подбородок, заставив поднять глаза.

— Первый урок — никогда не опускай взгляд. Даже если не можешь его выдержать, держись до конца. А если все-таки отвел — не пытайся вступить в бой, ты уже слабее. — эту простую истину Рейвен в него в прямом смысле вколотила. Каждый раз, когда Корвин отводил взгляд, он получал глубокий порез чуть выше бровей. После пятого или шестого повторения это стало рефлексом.

Жан вздохнул, но все-таки поднял голову чуть выше, заодно попытавшись расправить плечи. Выглядело это весьма жалко.

— Но я слабее. — он покачал головой, и зашипел от боли, когда ноги Корвина впились в его подбородок. Впрочем, это дало результат — голубые глаза снова смотрели на него, а не на землю.

Корвин улыбнулся. Это было куда мягче, чем метод Рейвен.

— Жан, это изменится. — он вздохнул. — У тебя есть удивительно большая аура, высокие резервы и, что куда важнее, время. Тебе повезло оказаться в одной команде со мной и стать напарником Пирры. Каждый из нас может не вспотев размазать целую команду. Что это означает для тебя?

Парень задумался, и понуро вздохнул.

— Что я бесполезен? — голос Жана звучал слабо, но глаза хоть и смотрели испуганно, но не отрывались от его. Пусть и небольшой, но прогресс.

Корвин не мог не улыбнуться, настолько забавно выглядел расстроенный Жан. Впрочем, он был слишком подавлен, хотя это и не удивительно.

— И это тоже. — Корвин не смог не признать. — Но что важнее — это значит, что никто не требует от тебя совершать подвиги здесь и сейчас. Слишком поздно — это когда перед тобой стоит слишком сильный грим, готовый тебя сожрать, и нет никого рядом. На этот случай у тебя есть мы. Можешь считать это инвестицией — у тебя есть около трех лет, чтобы заслужить себе место в команде.

Это было шедрым предложением, даже слишком — но именно этого добивался Озпин, когда засунул талантливого, но совершенно ничего не умеющего парня в их команду. В принципе, чтобы огородить его от проблем с лихвой хватило бы и одной Пирры, но в комплекте с ним и Ян... нет, в комплекте с ним и с Пиррой, все становилось гораздо надежнее. К тому же три года это достаточно, чтобы доказать неправоту Рейвен. Слабые могут становиться сильными — слабый это слишком временное понятие. Слабых нужно защищать и охранять, а не бросать на убой волной мяса.

По крайней мере, Корвин был в этом уверен.

— Я... спасибо. — неловкая благодарность прозвучала удивительно искренне.

Корвин улыбнулся. Жан ему нравился — была в нем какая-то целеустремленность, которой так не хватало ему самому. 'А ты вообще хочешь быть охотником?' Корвин вздохнул. Он не знал — у него просто никогда не было выбора. Жан же выбор имел, но все равно выбирал самый тяжелый из вариантов. Этого было достаточно, чтобы заслужить если не уважение, то симпатию Корвина.

— Между прочим, Жан, не пытайся равняться на нас. Янг тренировали с раннего детства, мы с Пиррой — вообще отдельный разговор. — он вздохнул. Их случаи действительно были довольно уникальны. — Пирра научит тебя использовать щит и меч, она об этом знает на пару порядков больше меня. Я дам тебе куда более важный навык. Знаешь какой?

Корвин улыбнулся, и открыто посмотрел на Жана. Тот сконфузился — но взгляд не отвел. 'Молодец'

— Эм... Управление аурой? — неуверенно ответил парень.

Ответ был неплохим — это было специализацией Корвина из-за его проявления, так что мало кто мог бы научить этому лучше него самого, даже если взять в расчет преподавателей. Озпин, безусловно Глинда, Пирра... Может быть кто-то с элементальным проявлением. Список был коротким.

— Хорошая догадка, но нет. — Корвин улыбнулся, и щелкнул пальцами. — Я научу тебя уклоняться. И поверь моему опыту, это куда важнее, чем уметь атаковать.

Хотя бы потому что врага, на которого ты рискнул напасть, ты хотя бы теоретически победить можешь, а вот того, от чьих ударов приходится бегать — нет. В челюсть не успевшего среагировать Жана врезался его кулак, отправив на землю, а алое лезвие высекло искры из бетона в паре миллиметров от головы парня. Тот откатился, потянулся за мечом — тут же его потерял выбитым из рук, и понял намек. На парирование его будет натаскивать Пирра, это бессмысленно, если не умеешь уклоняться. Так что... удар-удар, выпад, удар в высокий уровень, в низкий, пройти вперед, пнуть ногой по лицу, закончить навершением в горло.

Жана швыряло по всей площадке — Корвин сосредоточился на длинных ударах верхним лезвием, заставляя парня пригибаться и иногда позволяя принимать удары на щит. В целом, Жан справлялся на порядок лучше, чем он ожидал — большая часть ударов проходила мимо даже без его усилий, остальные приходились на ауру, превращаясь в болезненные, но безвредные тычки. У парня была хорошая реакция, хрупкое телосложение и, самое главное, он почти не боялся ударов — по крайней мере, он перед ними жмурился через раз, а не постоянно. Это было худшей чертой новичков, выбивать которую было даже не навыком, а исскуством. К тому же, это было странно, но...

Почти каждый третий удар по Жану проходил мимо. В паре миллиметров, но это было фактом — и это было странно. Жан не уворачивался самостоятельно — он оступался, отпрыгивал, отплевывался, жмурился, и этого хватало, чтобы удар прошел мимо. Это было совершенно неосозанным, парень судя по его дерганым, перепуганым рывкам вообще не понимал, что делать — но это было самым правильным поведением. Корвин стал чуть-чуть серьезнее — рванулся вперед, нацелив верхнее лезвие в горло парня, Корвин подшагнул, и... удар встретил пустоту. Жан банально рухнул на землю, пропустив лезвие над головой. Корвин повторил, на своей настоящей скорости ударив вниз — и только высек искры из бетонного покрытия полигона. Жан даже не перекатился — он просто упал. Но упал так, что лезвие прошло мимо. Тааак...

— Хватит. — Корвин опустил глефу, и внимательно посмотрел на запыхавшегося, багрового Жана. — Завяжи этим глаза.

Корвин оторвал от своей куртки тонкий кусок ткани, протянув его парню. Тот посмотрел на него с забавной смесью ужаса, непонимания и того чувства, что появляется когда понимаешь, что разговариваешь с сумасшедшим.

— Но... — он неуверенно посмотрел на него.

Корвин выдохнул. Его захватило вдохновение.

— Делай, что я говорю. — он вздохнул, и сам накинул импровизированную ленту на глаза парню, завязав на крепкий узел так, чтобы не слезла. — Даже не пытайся подсматривать.

Корвин чуть-чуть отошел назад, и ударил безо всякого предупреждения. Лезвие плашмя врезалось в грудь парня, заставив закричать и откинув его на пару шагов назад. Жан попробовал закрыть голову и верхнюю часть груди щитом, но против невидимых ударов это не помогло — следующий же рывок Корвина швырнул его на землю, но добивающий... Добивающий снова встретил бетон. Корвин ухмыльнулся — его задумка, похоже, работала.

Он оказался прав — с закрытыми глазами Жан уходил от ударов лучше, чем в обычном состоянии. Он оступался, падал, качался из стороны в сторону, испуганно отпрыгивал от свиста рассекаемого глефой воздуха — и Корвин промахивался почти раз в серию, что было просто невероятным результатом для таких обстоятельств. Жан не уворачивался сам, он вообще ничего не делал — ему просто везло. Везло настолько, что это было почти абсурдно.

А ведь если подумать... Жану повезло наткнуться на Пирру до испытания, повезло оказаться пойманным ее копьем, повезло пережить удар о дерево без ауры, повезло стать ее напарником, повезло оказаться в сильнейшей команде года, повезло... Ему просто чудовищно везло. Любой другой человек на его месте давно был бы мертв, но Жану хоть бы хны. С такой удачей...

— Мы закончили на сегодня. — Корвин улыбнулся, и спрятал глефу за спину. — И Жан, завтра мы идем в казино.

Он пока что не до конца уверен, но... Если проявление Жана и правда 'удача', то полноценной частью командой он станет гораздо раньше, чем через два года.

— —

Пирра не знала, когда это началось. Она никогда не интересовалась одеждой. Если говорить точнее, она вообще редко одевала что-то кроме доспеха и формы Бикона. Разумеется, раньше ей приходилось носить вечерние платья для официальных мероприятий после очередных побед, но это было просто еще одним видом униформы. Теперь же она начала ловить себя на том, что стала одевать короткие юбки и блузки. Они, разумеется, были даже более закрытыми чем ее доспех, но... это была одежда, единственной целью которой было заставить свою обладательницу выглядеть привлекательно. Пирра даже не знала, почему еще не выкинула все эти вещи из гардероба — она была серьезной и целеустремленной девушкой, никогда не отвлекавшейся на такие мелочи. Она поступала в Бикон не для того, чтобы найти мужа. Конечно, если бы во время учебы она встретилась с кем-то достойным, она могла бы...

Щеки Пирры потеплели.

Как-то так это и произошло. Сначала джинсы, потом юбки, капля косметики... Сегодня она одела платье и высокие каблуки. Что-то в ее жизни пошло не так, да?

В любом случае, сейчас она сидела в уютном ресторанчике, почему-то называвшимся "St.Marti", и пила горячий кофе. Их с Корвином столик находился в углу рядом с огромным камином, и уютную тишину разноображивал только треск поленьев. Вокруг них была мертвая зона — после того, как пара репортеров попыталась пристать к ней с вопросами и оказалась лицом к лицу с псом Корвина, желание находится рядом у людей исчезло. Обычно Пирра расстроилась бы из-за неудобств, причиненных владельцам заведения, но... В этот раз ей просто хотелось тишины. В конце-концов, она имеет право на личную жизнь и личное время, чтобы там ни думали журналисты.

— И все же, Пирра, почему ты хочешь стать охотницей? — Корвин непонимающе смотрел на нее. — Те же турниры принесут тебе на порядок больше денег, да и вообще — ты могла стать кем угодно!

Пирра вздохнула. Он был прав — она была умна, сильна и талантлива. Она могла быть кем угодно. Почему она решила стать охотницей? Почему она выбрала далеко не самую высокоплачиваемую, но уж точно самую опасную профессию на земле? Почему она... Пирра грустно улыбнулась.

Поймет ли он?

— Кто-то должен защищать Ремант, Корвин. — она вздохнула. — Кто-то должен.

Кто-то должен стать стеной между людьми с их глупыми конфликтами и настоящим злом. Кто-то должен поднять меч и щит, переданный предыдущими поколениями. Кто-то должен принести в жертву борьбе за всеобщее выживание свои личные цели и желания. Кто-то...

— Почему именно ты? — парень выдохнул, смотря на нее со смесью непонятных эмоций во взгляде. — Не хочу обидеть, но ты...

Она улыбнулась. Наверное, со стороны это действительно прозвучало претенциозно и даже гордо. Она ведь была просто человеком, просто восемнадцатилетей девушкой-первокурсницей, желающей взвалить на себя судьбы мира. Это было глупо, ведь всех можно заменить, но...

— Потому что я Пирра Никос. — девушка внимательно посмотрела в алые глаза — 'пойми меня!'. — Сильнейшая охотница поколения. Лучшая из лучших, ни разу не потерпевшая поражения от равных. Если не я — то кто? Если я не стану охотницей — кто станет?

Но это было жестокой правдой. Ее нельзя было заменить — просто некем. Она всегда была лучшей, и турниры с сопутствующими им не всегда приятными бонусами это подтверждали. Она была уникальна — и хотя пока что оставалась студенткой... Кто кроме нее способен занять через пару десятков лет место Озпина? Кто еще обладает достаточной силой и опытом, чтобы в одиночку выйти против орды грим, прорвавшихся в город сквозь стены — и победить? Ей не было равных.

И это никогда не было приятно.

— Я... — Корвин задумался, похоже, перебирая знакомых. Пирра покачала головой. Ее слова вовсе не были голословной похвальбой — она слишком хорошо знала, о чем говорила. Янг? Вайс? Адель или другие старшекурсники?

В Ремнанте не были ни одного достаточно сильного начинающего охотника, которого она бы уже не победила. Турниры — в Вейле, в Атласе, в родном Мистрале и даже забытом всеми богами Вакуо... Она выходила на арену и побеждала. Всех и всегда. Ее репутация не была пустой или преукрашеной. Просто... ей не было равных. Не было сейчас — и не будет через двадцать лет, когда она выйдет на пик силы, став главной опорой Ремнанта.

Потому что если не она, то кто?

— Ну, например, я? — он улыбнулся, но вздохнул. — В одном поединке из десяти я побеждаю, между прочим.

Пирра согласно кивнула. Корвин действительно был силен, настолько, что она могла не сдерживаться в бою с ним. Но 'не сдерживаться' еще не значит 'выкладываться'. Если бы она выложилась, как бывало на личных тренировках с Глиндой... Он мог бы просто погибнуть. Впрочем, он был на почти три года младше, и это было невероятным результатом. Может быть, лет через десять, когда эта разница смажется, он сможет выйти на ее уровень. Но пока... Пока что она была сильнее.

И единственное, что ее удивляло, это то, почему Корвина еще не отпугнула эта разница в силах. Как это было со всеми окружающими — они просто уходили. Люди восхищались ей издали, наблюдая за победами и вознося к ней надежды, но подходя ближе... наверное, разрыв между ней и всеми остальными был слишком очевиден. Даже в Биконе за пределами своей команды она была одна, только провожаемая шепотками. Слишком известная и могущественная, чтобы общаться с ней на равных, и слишком ненавидящая лестное раболепие, чтобы позволять себе собирать вокруг себя желающих погреться в лучах ее славы. Чем выше ты поднимаешься, тем сложнее находится рядом с тобой.

Это было ее проклятьем.

— Поговорим об этом через несколько лет. — она улыбнулась, и прикрыла глаза. Кофе был вкусным, в ресторане было тепло, а за окном шел снег — есть причины почувствовать немного счастья.

Корвин покачал головой, и как-то странно посмотрел на нее.

— Скажи, Пирра... В этих небесных палатах не одиноко? — он улыбнулся, и ее щеки потеплели, почувствовав, как он накрыл ее ладонь. — У тебя, между прочим, есть я. Второй первокурсник Бикона и твой сокомандник. Я, конечно, немного слабее, но прикрыть спину смогу. Поняла?

Пирру будто ударили молотом в грудь. Это было... то, чего она хотела. Почему она стала охотницей? Потому что не могла не стать стать. Хотела ли она оставаться на вершине? Нет, но была обязана. Стоять вровень с небесами, служа иконой и маяком для других людей, отчаяно тянущихся к кумиру. Скольких она уже воодушевила стать охотником? Насколько ее пиар поддержал статус профессии как безупречных защитников мира?

Все это было важно, и все это не имело ни малейшего отношения к простой девушке Пирре, которая хотела найти друзей. Она хотела найти кого-то, с кем сможет общаться на равных. Кого-то, способного закрыть глаза на разницу между ними, и заткнуть всех окружающих, кто попытается заставить его чувствовать себя не полноценным. Способного выдержать давление стратосферы, в которую она забралась. Достаточно независмого и самодостаточного, чтобы не стать ее придатком. Того, кто не станет ее отговаривать или пытаться стащить с постамента, пусть даже заменив собой, но примет ее положение и встанет рядом.

— Я... — Пирра не знала, что ответить. Поэтому она просто сказала правду. — Да.

Корвин улыбнулся, и щелкнул ее по лбу — точно так же, как она Жана, когда тот говорил очередную глупость.

— Тогда готовься к тому, что у твоих небесных палат появился привратник. — он усмехнулся, и отпил горячего шоколада, чтобы не смотреть ей в глаза. — Ты не будешь одна, пока тебе это не надоест.

Пирра улыбнулась, и осторожно сжала его руку. Это было... Это просто было. Она была не одна. А еще у нее был горячий кофе, жарящийся стейк, уютное кресло, камин, тепло и падающий снег за окном. У нее было больше, чем когда-либо раньше.

— Спасибо, Корвин. — Пирра почти прошептала. — Спасибо.

Почему-то это прозвучало удивительно знакомо.

— —

Янг всегда считала себя хорошим человеком, и имела на то полное право. Она была опорой ее семьи. Она пожертвовала своими собственными желаниями ради защиты младшей сестры. Она, черт побери, вырастила ее, и хотя одержимость девочки печеньем была ошибкой, Янг была горда за результат. Она... Янг никогда не оставалась в стороне, видя чужие проблемы — не так, как Руби, готовая отдать последнее помогая другим, но все же. Точнее, она так думала — до последнего момента. Пока, не прибежав на паникующее сообщение Пирры, не увидела опустевший шкафчик Корвина — в котором, кроме пары курток, до того находилось оружие и уложенные аккуратными стопками припасы. Патроны, гранаты, шприцы, тюбики, пачки бинтов и упаковки ампул со сложными названиями, запасные лезвия — всего это теперь не было. Шкафчик посверкивал голой, слегка потертой задней стенкой, прикрываемой разве что порваной курткой. У Янг неприятно заныло внизу живота. Так было всегда, когда надвигались проблемы.

И напряженное выражение лица собирающей вещи в рюкзак Пирры радости отнюдь не добавляло.

— Куда делся этот мудак? — Янг не выдержала, почти подскочив к сидящей на кровати девушке. Она никогда не умела сдерживаться... да и так и не остыла после случившегося.

Ее младший брат оказался редкостным мудаком. Это было фактом, и Янг не собиралась прятать это за красивыми словами.

— Отправился выполнять заказ. — чемпионка вздохнула, поправив ножны, неудачно соскользнувшие с крепления на поясе. — Один.

Что?

Янг выдохнула. Это даже звучало... как бред. Кто в своем уме будет давать заказ на убийство грим первокурснику? Кто, во имя богов, согласится нанять человека, даже не окончившего школу? Кто в своем уме будет охотится в одиночку?

Этого не смогла даже Саммер. Это убило Саммер. Это не рисковал делать даже отец — ставший учителем, чтобы в случае гибели не оставить их одних. Этим...

Одно дело слышать все эти истории и видеть шрамы, которые можно получить и на тренировке, и другое... Ему пятнадцать. Если бы Руби попробывала, дьявол, да хотя бы подумала сделать что-то настолько же глупое, Янг бы на нее накричала, оборвала ей уши, отобрала печенье, карманные деньги, и может быть, возможно, не стала бы говорить отцу.

'Ах да...'

У него не было отца. У него была Рейвен. И Янг все еще чувствовала смешанную с отвращением зависть.

'Слабые умирают, сильные выживают'

— Разве он не занимался этим целый год? — Янг сжала зубы. Ее душила обида.

Все, чего она хотела — узнать, где находится ее мать. Найти ее, спросить... Кто вообще мог прятать от нее такое? Кто имел право прятать от нее такое? Она ни разу в жизни не видела Рейвен, кроме как на фотографиях. Он рос с ней с рождения. Пусть и сбежал, но это было... несправедливо. Да, у Янг был Тайанг, Кроу и Руби, но... Но она никогда не чувствовала себя дочерью. Тай слишком долго приходил в себя после смерти жены, а когда пришел — ему пришлось стать учителем, и тянуть семью за двоих. Не то, чтобы это оставляло много свободного времени. А Кроу... Кроу почти никогда не было дома. Не говоря о том, что Кроу — это Кроу. Кто угодно, только не воспитатель. Он и за собой то едва мог следить.

Ей приходилось быть сильной — за себя, и за Руби. Чтобы Руби упав и разбив коленку могла расплакаться, ей приходилось глотать боль. Она не могла отступить перед дворовыми хулиганами, пусть даже они и были на четыре года старше — просто не могла себе этого позволить, когда Руби пряталсь за ее спиной. Она не могла просто потратить все присланые отцом деньги на то, что ей нравилась — она рассчитывала их так, чтобы когда Руби потратила свои, ей было к кому обратиться. Она никогда не чувствовала себя старшей сестрой, скорее второй Саммер. Янг могла с чистой совестью сказать, что вырастила Руби. Она была сильной. Она сделала себя сильной. Она гордилась тем, кем стала и кем была.

Корвин назвал ее слабой.

Это не то, что Янг Шао Лонг была готова легко простить.

— Ты слышала, как он говорил об охоте... — Пирра вздохнула, и недоуменно посмотрела на нее. — Ты идешь или нет?

Девушка уже собралась. Она была облачена в бронзовую броню с алым подбоем, подхватила щит и свою меч-копье-винтовку, закинула за плечи рюкзак с самым необходимым — и сколько у нее времени то ушло? Те пять минут, за которые Янг, получив ее сообщение, добежала до общежития?

И ради чего это все? Этот идиот все равно...

— Ты написала только мне? — Янг покачала головой. — Ты вообще знаешь, какой заказ и где он проходит?

Пирра покачала головой.

— Жан пока не готов. — девушка вздохнула. — Но я обьяснила ему ситуацию.

Пирра бросила ей второй портфель, в которой похоже, упаковала оставшееся снаряжение. Янг подхватила его, слегка присвистнув — тот оказался куда легче, чем она думала. Едва ли Пирра была готова просто взять и рвануть куда-то без подготовки.

— Ты не ответила. — блондинка вздохнула. — Ты знаешь, куда идти? Корвин знает, что мы собираемся идти за ним?

Пирра как-то зло посмотрела на нее.

— Не знаю, но чтобы добраться до Вейла он в любом случае возьмет булхэд, иначе я бы заметила... — она оборвала сама себя. — И мы теряем время.

Значит, он не знает. И что эта заносчивая скотина подумает, когда они влезут в его дела? Что они собираются забрать часть награды? Или что они решили, что он слишком слаб? Янг не знала. И не хотела знать. Он решил, что она слишком слабая? Что он может вытереть ей пол и уйти, плюнув в лицо? Что...

Значит, справится и с охотой. Взрослый мальчик.

— Ты теряешь время. — Янг вздохнула, и покачала головой. — Хочешь — догоняй. Я не буду помогать человеку, считающему меня тряпкой, о которую можно вытереть ноги.

Пирра странно посмотрела на нее... И вышла из комнаты, спокойно закрыв дверь. Похоже, решила не тратить времени — ни на уговоры, ни на споры. В конце-концов, Пирра Никос уж точно могла справиться со всем, что бросит на нее судьба. Янг покачала головой и ударила кулаком о стену. Она не убегала от проблем. Если бы это была Руби, даже если бы это был долбаный Жан... она бросилась бы на помощь. Но Корвин?

Нет. Просто — нет.

И ее совершенно не оцарапало разочарование в глазах Пирры. И...

— Только попробуйте сдохнуть там. — Янг выдохнула головой. — Только попробуйте.

Иначе... Она ведь себе не простит.

Почему-то от того, что под ее пальцами хрустнула, рассыпавшись в мелкие щепки, дверная ручка, ей не стало легче.

— —

Корвин заметил ее в тот же миг, когда вошел в конвертоплан — да и нужно было быть слепым, чтобы ослепительно красивая девушка в бронзовых доспехах не привлекла внимания. Вздохнув, парень сел рядом. Все-таки было глупо ожидать, что она просто так позволит ему рисковать жизнью... Иначе бы это был кто угодно, но только не Пирра. Она физически не могла остаться в стороне.

— Что будешь делать в Вейле? — он улыбнулся, посмотрев на нее.

Девушка отвела взгляд.

— Хочу пройтись по магазинам. — она замялась. — Я... у меня порвалась сумка.

Корвин не смог не улыбнуться.

— Поэтому ты одела полный доспех и захватила подсумок с патронами? — ответил он подразнивающим тоном. — Бедный продавец. Наверное, он решит, что его грабят.

Она улыбнулась.

— Корвин, ты знаешь, зачем я здесь. — она вздохнула. — Ты не идешь один.

Он вздохнул. Разумеется, он не шел один, хотя целый год только этим и занимался. Шел один, надеясь не слишком сильно покалечится в процессе.

— Пирра, я понимаю, что ты привыкла видеть всех рядом как нуждающихся в защите, но... Верь в меня хоть немного. Пожалуйста. — в конце-концов, это было совершенно рядовым заказом от Романа. Он справлялся и с худшим, так что все эти попытки Пирры влезть в его дела раздражали. Будто бы ему нужна его защита, чтобы справится с горсткой грим. Что это, черт побери, за ребячество?

Девушка вздохнула, и Корвин с трудом смог отвести взгляд. Изумрудные глаза смотрели удивительно мягко и тепло.

— 'Охота — это тяжело, мерзко и дорого. Ты выходишь, надеясь вернуться, и возвращаешься, надеясь никогда не повторить это снова. Только идиот будет заниматься таким в одиночку' — девушка повторила сказанные им при первой встрече слова. — Я знаю, что ты справишься, Корвин. Просто мне важно, как ты будешь при этим себя чувствовать.

Парень выдохнул. Ну и кто тут ребячится?

— Это обычный заказ. Серьезно, не нужно... — он вздохнул. Не нужно что? Не нужно о нем заботится?

А разве не об этом он, собственно, мечтал? Разве не этого он хотел?

Корвин вздохнул. Вот она, Пирра, стоит прямо перед ним, уже вооруженная, подготовленная и морально готовая. Ее не нужно ни тренировать, ни натаскивать — только кивни, только согласись принять помощь, и все станет хорошо. Она была бы прекрасным партнером — точнее, даже лучше, чем максимум того, на что он надеялся. Казалось бы, вот оно, бери, хватайся, цепляйся зубами и ни за что не отпускай — но нет. Он отказывается. Ломается. Сопротивляется.

'Корвин, ты — долбаный цундере'

— Тогда зачем ты взял триметилактамин? — Пирра внимательно посмотрела на него. — От четырех из пяти стимуляторов в твоей разгрузке может отказать как минимум печень и почки. От пятого — сердце.

Корвин покачал головой. Ну разумеется она узнала названия — не так много существует специализированных стимуляторов для охотников. И, конечно же, Пирра была права, милосердно не упомянув о побочных эффектах, сопровождавших использование препаратов. Он, к сожалению, имел несчастье попробовать их все.

— Это на крайний случай. — он поднял руки в последней попытке защититься. В конце-концов, лучше бы ей и не знать, что раскладка болеутоляющих у него гораздо лучше характеризуется словом 'наркотики'. Ну, а что делать — в глуши врачей нет, после получения ранения еще нужно как-то доползти до врача. И хорошо еще что аура довольно быстро справлялась с биологической зависимостью.

Как его ломало во время этого самого быстро — вопрос третий.

— Вот я и прослежу за тем, чтобы этого крайнего случая так и не наступило. — Пирра улыбнулась, и положила руку ему на плечо. — Ты сам говорил, что мечтал о напарнике, Корвин. Я к твоим услугам.

Он вздохнул. Аргументы закончились. Но... это было... это...

Корвин сжал зубы, отведя взгляд. Он ждал этого мига куда больше, чем год или два — он мечтал об этом с первого дня, когда ощутил, насколько слаб в одиночку. Но когда ждёшь слишком долго...

Становится слишком сложно принять то, чего все это время ждал. Корвин вздохнул, и все-таки посмотрел Пирре в глаза. 'Пожалуйста, пойми меня!'

— А... Ладно! — он почти закричал, наконец пересилив себя. — Хорошо. Отлично. Я — Корвин тихо выдохнул и все-таки разжал пальцы, до белизны и треска сжавшиеся на налокотнике кресла. — Я слишком долго... работал один.

Потерянное слово повисло в воздухе. Он не слишком долго работал — он слишком долго был один. Во всех смыслах.

— Теперь это изменилось. — девушка улыбнулась, и ободряюще сжала его руку. Он улыбнулся, и посмотрел ей в глаза.

Изумруды глаз сверкали ярко, и до безумия тепло. Она поняла.

Корвин выдохнул, и покачал головой, почти вжавшись в кресло. Это... это... он подумает об этом позже. И навсегда сохранит это воспоминание.

А сейчас — работа.

— Спасибо, Пирра. — Корвин улыбнулся. — Я планировал долететь до маунт гелена на крыльях, но... проще будет вызвать личный булхэд.

А значит, Роману придется выделить своих ребят, и подогнать легальный аппарат. Конечно, это будет вычтено из окончательного гонорара, но... Он подписался на работенку за миллион. Фигурально, конечно, всего четыреста пятьдесят тысяч, но даже если делить на два, этого хватит, чтобы забыть о подработках на следующие пару месяцев, или даже до весны. И это отлично — он всего один раз охотился зимой, но возненавидел это на всю оставшуюся жизнь.

А еще...

— Пирра, ты ведь ничего не знаешь о том, как работает 'Служба Занятости'? — лучшая и самая дорогая рабочая сеть наемников не могла похвастаться особенно чистоплотными контрактами, но обладала двумя несоменными преимуществами. Первое — она была полностью анонимной. Второе и самое важное — в ней не было кидал. А уж этим могла похвастаться далеко не каждая корпорация. Каждый, кто пытался лишить охотника платы и сбежать с остатком суммы, или обмануть его, пользуясь анонимностью сети, просто исчезал. А тех, кто не просто кидал, а еще и заведомо натравливал охотников на своих конкурентов вместо грим, после этого еще и находили.

У Корвина были смутные подозрения на счет личности хозяина и администратора сети, обозначавшего себя простым ником 'Оз', но он, как и любой благоразумный молодой человек, держал их при себе. В конце-концов, если бы заказ от Романа шел не по хотя бы полулегальным каналом, добиться разрешения Озпина было бы куда сложнее.

Девушка покачала головой. Корвин вздохнул. Похоже, с 'ее не нужно натаскивать' он сильно погорячился.

— Хорошо. Смотри, есть два типа охотников — те, кто работают напрямую с заказчиком, и те, кто работает через анонимную сеть. Второе быстрее, но в дерьмовых сетях могут легко кинуть, а в хороших подписка стоит больше, чем я зарабатываю за два-три заказа, и они вдобавок дерут комиссию. Понимаешь, зачем нужна анонимность?

Пирра кивнула.

— Это гарантирует безопасность заказчику? — он улыбнулся. Да, это был правильный ответ. Точнее, почти правильный — и такой милый.

— Не совсем. Это... — он задумался. — Для начала, это очень удобный способ отмывать деньги. Нанимаешь охотников на расчистку дикой территории от грим, а сколько там запалатили по факту не узнает даже налоговая. А во вторых...

Корвин намекающе посмотрел на Пирру. Она покачала головой.

— Криминал тоже пользуется этой сетью, верно? — он улыбнулся. Вот теперь — верно.

— Да. Гримы — враг, обьединяющий всех. Правительству плевать, ради чего убивают грим, пока охотники продолжают это делать, так что криминалу оставили эту лазейку. — он вздохнул. — Если тебе нужно отбить вторжение грим на укрытие за городом, расчистить удобный участок земли для создания транзитной зоны или просто обустроить схрон — ты нанимаешь охотника. Мы не задаем вопросов до тех пор, пока цель — грим, так что это удобно для всех сторон.

Правда, обычно у боссов, имеющих достаточно денег, чтобы нанять охотника, были свои специалисты, вроде Нео у Романа или, гм, всего криминала Вейла у Синдер, но иногда это проще было отдать на аутсорс.

— И сейчас мы собираемся выполнять такой заказ? — Корвин внимательно посмотрел на девушку. Она явно была недовольна — что прекрасно понятно, мало кто рад работать на какого-то выродка, место которому в тюрьме.

К его удивлению, недовольство было смешано с пониманием. Пирра, похоже, не страдала излишним идеализмом относительно других людей.

Если не считать ее саму, разумеется.

— Да. — он покачал головой. — Клиент старый, проверенный и не слишком мразотный. В чем-то даже романтичный. — Корвин вздохнул. — В основном занимается контрабандой даста, а так как терористы из Клыка создали дефицит...

Девушка кивнула.

— Он будет продавать его по запредельным ценам, но зато даст можно будет достать не стоя в километровых очередях. — что критично для охотников и, куда в меньшей степени, простых жителей.

Все-таки Бикон потреблял просто невероятное количество праха, а студенты во время учебы — еще большее. Так что Роман очень и очень хорошо заработает на этой афере.

— Мы должны расчистить здание старого метро в заброшенном поселении Маунт Гелен, и активировать встроенные системы защиты, все пароли у меня есть. — и это будет просто запредельным количеством геморроя. Одно дело — расчистить комплекс зданий. И совсем другое — реанимировать умершие двадцать лет назад компы. — После этого наша работа будет закончена, и мы забудем о том, что это место вообще существует.

Пирра кивнула, задумчиво посмотрев на него. Похоже, она поняла задумку вора. После создания такого удобного прохода под город ему не придется протаскивать прах по частям, беспокоясь из-за нападений Клыка и рейдов полиции. Он просто будет выгружать целые составы где-то в центре туннелей, ведущих к Вейлу, где его люди будут собирать товар и разводить по торговым точкам. Разумеется, полиция будет об этом знать, разумеется, она получит свой откат.

И конечно же никто не посмеет накрыть его небольшой бизнес — когда терористы грабят каждый третий состав с прахом, доводя цены до пяти тысяч за унцию, любой человек, способный провести в город значительные количества даста станет героем. Как минимум в глазах охотников, которых за небольшую наценку это избавит от невероятного количества времени, потраченного в поисках даста в ограбленых и закрытых магазинах. Все-таки рынок действительно легко справлялся с дефицитом, как когда-то сказала Рейвен.

Она любила рынок. Как-никак, он отлично отвечал ее философии.

Маунт Гелен. Земля, всего двадцать лет назад бывшая живой колонией, стертая в пыль за каких-то сорок часов. Самое опасное место, которое только можно найти рядом с Вейлом. Город находился в куда лучшем состоянии, чем Корвин опасался — дома еще стояли, и выглядели довольно крепкими, но... От этого было только хуже. Хуже настолько, что...

'Роман слишком мало мне за это платит.'

— Пирра... — парень повернулся, посмотрев на замершую девушку. — Ты знаешь, в чем отличие диких земель от территории грим?

Они сидели, укрывшись за обвалившейся вовнутрь стеной жилого дома так, чтобы их не смог заметить случайный невермор. Конечно, у этих тварей довольно слабое зрение, а грифонов в Гелене быть не должно, но...

Лучше глупо перестраховаться, чем умно умереть.

— Нет. — голос Пирры был сухим, а взгляд — странным. Но она хотя бы не рвалась вперед — что уже плюс.

Жана или Янг он бы сюда не взял никогда. А Пирра... пока что не поздно ее проверить.

— Дикие земли — места, где живут и животные, и грим. Там можно находится почти без риска погибнуть, и в этой местности даже стоят небольшие деревни. — хотя и погибают каждые пару лет. — Земли грим — то, где мы сейчас. Тут нет животных, нет растений и нет продовольствия. Тут вообще кроме грим нет нихрена. Какую разницу это делает для нас?

Корвин внимательно посмотрел на напарницу. Хотя, какую там напарницу — прицеп на выгуле. Сильный, способный и талантливый — но прицеп. Который загнется меньше, чем за час, отпусти его в свободное плавание. Интересно, Рейвен чувствовала то же самое, когда натаскивала его?

Пирра задумалась, и осторожно ответила.

— Нам придется экономить припасы? — голос девушки был неувереным, как у отличницы на экзамене, наткнувшейся на слишком очевидный вопрос.

Корвин вздохнул. Ответ был логичным, правильным и совршенно бесполезным. Все-таки какие-то вещи нельзя выучить на турнирах... Да и просто выучить. Им можно только научится.

— Не совсем. — парень покачал головой. — Это значит, что мы не должны даже прикасаться к оружию, пока нас не прижмут. Через дикие земли можно прорываться силой. В землях грим это суицид. — он жестко посмотрел в изумрудные глаза, оборвав появившееся было сопротивление. — Опережая твой вопрос: первое, здесь на квадратный километр грим больше, чем ты видела за всю жизнь, и все старше двадцати лет. Второе — каждая тварь, узнавшая нас, подаст сигнал другим. Ты можешь убить десять, двадцать, сто грим — на их крики сбегуться сотни и тысячи. Цепная реакция.

Это не лес вечной осени, в котором грим тщательно прореживали. Это — земля древних грим, находящаяся в двадцати минутах полета от столицы. Эта земля больше не принадлежит людям, они тут — незванные и нежеланные гости, убивать которых сбежится весь анклав.

— Ясно. — девушка кивнула, прикрыв глаза. — Но разве мы не должны расчитить территорию от грим?

Корвин улыбнулся. По крайней мере, она не возмущается 'трусости', как некоторые дегенераты в недалеком прошлом. Впрочем, тех кто возмущался уже сожрали. Приходить в земли, принадлежащие грим, с желанием их завоевать и не быть при этом Озпином — очень, очень нездоровое поведение.

— Должны. — он кивнул. — Рассчистить, а не зачищать весь Гелен. Убивать грим вообще бессмысленно, по большому счету — от них не остается ни мяса, ни шкур, ни трофеев, так что от нас этого никто не требует.

Это было даже в чем-то логично — грим, естественный враг человечества, даже после смерти не оставляли ничего, что могло бы принести людям пользу. Именно поэтому правило 'можешь избежать боя с грим — сделай это' в племени было древнейшим и почти никогда не нарушалось. Когда ты кочуешь по ничейной земле — очень сложно удержаться от того, чтобы присвоить ее себе. Впрочем, в этом и был весь фокус — пока ты двигаешься вдоль охотничих зон древних грим ты почти в безопасности, но как только решаешь остановиться и начать отстраиваться, как грим слетаются, словно мотыльки на огонь. Племя Ворона кочевало по фронтиру дольше, чем стоят королевства, и продолжит, когда стены королевств падут — по крайней мере, так говорила Рейвен, и у Корвина не было причин сомневаться в ее словах.

Стены были способом воевать с грим, отвоевать у них часть земли и убить всех, кто попытается на нее забраться. Это работало, но регулярно стопорилось, и начиналось полномастшабное вторжение. Вторжение, от которого люди поселившиеся за стенами уже не могли сбежать, боясь бросить все построенное. Более того, пространство за стенами имело свойство заканчиваться, люди плодились все активнее, и от перенаселения и голода спасали только выселки — которые раз за разом сжирали грим, чтобы цикл повторился.

Племя создавало альтернативу — не воевать с грим, но сосуществовать. Ходить между их охотничими угодьями, менять свои стойбища, применять силу только тогда, когда это требуется. Не претендовать на то, чтобы владеть землей, не бороться с грим, как не борются с землетрясениями, и не нарушать сложившийся в диких землях баланс.

По крайней мере, так это работало уже тысячи лет.

— Что ты предлагаешь? — Пирра задумчиво посмотрела на него. Похоже, его слова поставили ее в тупик своей непривычностью. Очень характерно для жителей королевств.

Корвин покачал головой. 'Для жителей королевств'... когда это в нем проснулась кочевая гордость? Тем более, что 'жить с позволения грим, а не воевать с ними' звучало и правда не слишком гордо. Впрочем, Рейвен ответила бы, что нет ничего постыдного в том, чтобы совершать необходимое ради своего выживания.

— Грим идут на звук, свет, негативные эмоции и ауру. В обычных условиях я бы отправил Германа и Адольфа с феерверками в зубах, но раз уж ты решила присоединиться... — он улыбнулся. — Нам нужно выманить грим с территории старого вокзала, и активировать защитный периметр, подняв бронированые стенки в проходах. Так что сейчас мы заложим взрывчатку к западу и северу от здания вокзала. Главное — не попасться на глаза неверморам, и не быть обнаруженными раньше времени.

Пирра кивнула, поняв план. Не прорываться сквозь толпы грим, накопившихся в городе за десятилетия, а выманить их непривычными громкими звуками и вспышками ауры в заведомо неправильном направлении — благо, его проявление грим принимали за него самого. Заказ не был сложным для него благодаря опыту, но для простого охотника или даже команды, решившей пойти напролом, мог кончится почти гарантированной смертью.

— Ты многое знаешь о грим. — девушка задумчиво посмотрела на него. — Это опыт, или...

Разумеется, она не стала заканчивать — это прозвучало бы просто оскорбительно для любого жителя Мистраля.

— Или. — Корвин улыбнулся. — Рейвен — та еще сука, но при этом лучшей учитель из всех, что я встречал в своей жизни. Если бы не ее уроки, то меня бы сожрали в первую неделю. К тому же, я из племени Ворона. Было бы странно, если бы я не умел выжить в диких землях.

Особенно учитывая то, что бежал он сквозь даже не дикие земли, а земли грим, питаясь всем, что мог найти и подстрелить, не останавливаясь и не разжигая костров. Конечно, лететь было проще, но полет требовал дикого количества энергии, которую в таких условиях было просто неоткуда взять, так что крылья он использовал только в самых тяжелых ситуациях. Почти неделя одиночного перехода — после такого ему уже ничего было не страшно.

По крайней мере, так ему казалось до первого настоящего заказа на фронтире.

— Племя Ворона... — Пирра вздохнула, ощутимо поморщившись. Все-таки это было не той темой, о которой было принято говорить хорошо... или вообще говорить. — Почему ты считаешь, что Янг не принадлежит к нему? Она же тоже дочь Рейвен.

Корвин вздохнул. Похоже, Пирра все-таки не бросила своей идиотскй затеи их помирить.

— Потому что Янг никогда не была, не является и никогда не будет его частью. — он покачал головой. — Она не кочевала ни дня в своей жизни, она не понимает, почему подчиняются сильнейшему и по каким правилам живет дикий мир. Она не умеет отступить, она не знает, что такое грим и что означает быть частью племени Ворона. Она не Бранвен, Пирра. Рейвен отказала ей в этом, и не мне оспаривать ее решение.

А если бы и не отказала... Янг — Шао Лонг, а не Бранвен. Она не росла в племени, не впитывала с рождения истории и легенды темных времен, не понимала сути диких земель и понятия не имела о том бремени, что возлагают на ворона крылья. Она не вжималась в светлый круг костра, настороженно всматриваясь в тьму за его пределами, не сжималась под пристальным взглядом алых глаз, а разбитая на осколки луна была для нее просто странной диковинкой. Убитые грим не рассыпались для нее каплями багрового тумана, а дикие земли не переходили внезапно в безжизненную алую пустошь. Она не видела фиолетовые кристалы, пробивающиеся сквозь деревья, и острые черные скалы, пронзающие небеса. Она не имела права называть себя Бранвен.

Там, где простой житель королевств видел только грим, ворон видел куда больше. Воля Рейвен вела ее племя в диких землях, но ни один человек не выжил бы на границе с землями грим без одобрения их хозяйки. Корвин не знал, почему он уверен, что у грим есть хозяин, но чувствовал, что это так. Слишком часто в диких землях он ловил на себе пристальный взгляд алых глаз, идущий отовсюду и ниоткуда одновременно.

— Ты мог бы ее научить. — девушка покачала головой. — Она ведь твоя сестра.

Корвин вздохнул.

— И именно поэтому я не стану этого делать. — хватит Ремнанту и трех воронов. — Нам пора работать.

Парень в последний раз проверил сумку с тщательно упакованными зарядами, пристегнул к плечевому ремню, и осторожно пошел вперед, иногда проскальзывая сквозь тени. Здесь и сейчас он находится в чужом доме...

И худшее, что он мог сделать — начать убивать хозяев.

* * *

В диких землях было не слишком много правил, но каждое из них неукоснительно соблюдалось. Никогда не останавливайся, никогда не торопись, не рвись вперед, не покидай укрытий, не становись напротив контрастирующего с тобой цвета, и ты скорее всего переживешь следующие несколько часов. Если тебе повезет, конечно.

Городские условия вносили в эти правила небольшие поправки. Пусть перемещаться по крышам и было откровенно самоубийственной затеей, зато высокие здания скрывали охотников за собой, а груды строительного мусора, валявшегося на улицах, не создавали открытых проспектов. Они двигались медленно, никогда не рискуя, регулярно прижимаясь к земле, и вскоре Пирра оставила надежду остаться чистой. Грим было действительно много, и все были разными. Для городской черты не действовали обычные правила распределения, и в одном блоке можно было наткнуться на стаю беовульфов, в следующем — увидеть десяток урс, а потом забиться в здание, проползая под окнами на третьем этаже, потому что на крыше свили гнездо неверморы или сидел грифон. Вдобавок Пирра попросту не умела концентрировать ауру в отдалении от себя, и Корвину приходилось раз за разом отправлять своих зверей в противоположную сторону, будоража этим грим. Ее нельзя было в этом винить — из-за особенностей проявления Корвину пришлось освоить этот навык, но у Пирры не было для этого ни возможности, ни необходимости.

Но все-таки, все-таки они приближались к цели. Старый вокзал, как и было рассчитано в строительных планах, должен был служить местным жителям еще и убежищем, так что был куда крепче и укрепленнее всех остальных зданий в городе. У жителей при масштабном нападении было не так уж много способов выжить — запереться в своем доме, обколовшись седативами или добежать до бронированных станций метро. Еще можно было, конечно, забиться в специальное правительственное убежище в подвале мэрии, но вряд ли у простого гражданина были шансы туда попасть. В любом случае, людей это не спасло — правительство Вейла решило не отбивать Гелен, а просто завалить туннели за стены, оставив местных жителей умирать вместе с отказавшимися их бросить охотниками. Большую часть сожрали, меньшая умерла от голода или удушья в заваленных туннелях.

Теперь об этих событиях напоминали только скелеты в грудах мусора, обвалившиеся стены, да кое-где приподнятые бронестенки — по данным хозяйки Романа, вокзал не успели запереть до того, как в него прорвались грим, так что вскрывать двери им не придется. Хотя проявление Пирры, конечно, изрядно облегчало жизнь.

Наконец, они залегли на втором этаже вокзала, вжавшись в зазор между полом и окнами — так, чтобы даже пролетевший в паре метров невермор не смог их заметить.

— Готова? — Корвин внимательно посмотрел на девушку. Та выглядела довольно устало — похоже, подготовка охотника не предусматривала почти трехчасового переползания из здания в здание в грудах строительного мусора. К тому же ее броня была исключительно турнирной, скорее подчеркивая фигуру, чем защищая что-либо, и оставляя полностью открытыми руки, плечи и верх бедер. Вдобавок длинные алые волосы были покрыты серой пылью и грязью, спутавшись и слипшись.

'Янг бы уже взорвалась'

Пирра только устало посмотрела на него, молча кивнув. Наверное, даже непрерывная трехчасовая битва далась бы ей легче, чем это. Все-таки охота это на девяносто процентов не красивые битвы против монстров, но муторный и рутинный труд. Чем меньше ты сражаешься, тем меньше выматываешься, получаешь ран и тратишь боеприпасов. Даже в диких землях охотники, без оглядки рвавшиеся в бой, быстро становились банкротами, что уж там говорить про земли грим, в которых такой подход попросту становился самоубийственным.

Щелчок тумблера, мгновение тишины — и дастовый заряд взрывается в доме, находящемся в почти пяти сотнях метров к западу, грохотом обжигая уши. Громкий топот, рев взбудораженных грим, громкий свист разрезаемого крыльями воздуха — и еще один взрыв, тоже к западу, только еще дальше. Дружный кивок — и рывок вниз, сквозь дыру в полу, слушая громкий собачий лай и призывая из теней уже своих зверей на самом пределе дальности, почти в двух сотнях метров. Первый этаж, Пирра взмахивает рукой, и железобетонный блок взрывается изнутри, а бронепластина послушно отходит в сторону. Щелчок — третий взрыв, теперь резко к северу. Просыпается все больше и больше грим, сбегаясь на манящую приманку — и остается только уповать на скорость. Алое лезвие вспарывает горло оставшегося в здании беовульфа, мощный бросок урсы Пирра принимает на щит, ответным ударом отрубая твари голову, истошный грифоний вой раздается откуда-то с нижних уровней, но все это уже не важно. Перед глазами Корвина отщелкиваются секунды условной безопасности, и он перещелкивает четвертый тумблер, отбрасывая ставшую бесполезной коробку — где-то далеко взрывается последний заряд, вытягивая на себя орду темных тварей. Громкий треск, поддаваясь жесту Пирры еще одна бронеплита отходит в сторону, спасая им добрую минуту времени, и Корвин бросается к центру управления защитным периметром, аккуратно вставляя внутрь декодера подаренную Синдер флешку, одновременно меняя дастовый аккумулятор. Вспышка света, гудение возвращающегося к жизни компа, и строчки странного кода, самостоятельно выполняющего заданную программу. Ей не нужен оператор, и теперь им осталось только продержаться три, может быть пять минут. К счастью, в командном пункте всего один проход, а сама комната скорее напоминает бункер, чем офис безопасников, но так и было рассчитано. Впрочем, этого делать не пришлось — с облегченной улыбкой Пирра почти вколотила в стену бронеплиту, заменяющую бункеру дверь — и сделала это как раз вовремя, потому что с другой стороны в нее уже врезалась чья-то тяжелая туша.

Наконец, комп перестает гудеть, и на экране вместо голубых строчек кода появляется план метро — почти вся станция окращена красным, но снабжение энергией почти не нарушено. Грим редко уничтожают коммуникации, им просто не хватает на это мозгов. Все двери, которые могут быть закрыты, захлопнуты, и это победа — теперь они отрезаны от орды наверху, и пусть тоннели завалены, зато и внутрь у грим прорваться не выйдет. Им просто осталось зачистить тех грим, что не побежали на взрывы, и можно будет отчитываться Роману об успешном выполнении контракта. Еще сто... пятьдесят тысяч в копилку.

Корвин улыбнулся напарнице, довольно привалившийся к стене командного пункта, и открыл сумку, бросив той ее сухой паек и бутылку воды. После трех часов постоянного напряжения, ползков в грязи, мусоре и проскальзывания почти в метре от грим, привал был необходим. Все это утомило даже Корвина, для которого заказы были обычным ритмом жизни, так что он даже не хотел думать, насколько устала Пирра, впервые прошедшая через такое. Все-таки настоящая жизнь за фонтиром очень отличается от уютных кондиционированных тренировочных комплексов, а трехчасовой марш — от как максимум трехминутной дуэли.

Парень вздохнул, и сел за компьютер, запоминая план комплекса и закачивая его на свой свиток. Все складывалось даже лучше, чем он рассчитывал, но его все равно трясло от напряжения. Что-то было не так. Пусть гримы и вели себя именно так, как должны, пусть его план был довольно типичныи и многократно опробованным на практике, пусть даже у них было превосходство в силе, ловкости, инициативе и двух крайне полезных проявлениях... Всего это было мало для земли, принадлежащей грим. Это не дикие земли, тут ничего и никогда не идет строго по плану. А он — не Озпин и не Рейвен, чтобы голой силой прорубить себе путь сквозь темную орду.

Корвин тихо выматерился, и задумчиво прищелкнул пальцем по толстому стеклу ампулы, вставленной в поясной ремень. Ввести седатив? В его состоянии это было оправдано.

Потому что с той минуты, как они вошли в Гелен, он чувствовал на себе чей-то строгий взгляд. Потому что чудовищно сильное ощущение чужого присутствия буквально выбивало воздух из легких, а стены бункера окрашивались в багровый, когда он закрывал глаза. Потому что впервые за последние полгода беовульф под его клинком распался липкими темными каплями, жгущими даже сквозь толстую куртку, а фиолетовые кристаллы, растущие сквозь бронестену из почти метрового слоя стали пульсировали в такт его сердцебиению.

Потому что он видел то, чего не должен был, чувствовал то, что чувствовать не имел права, а преследовавший его взгляд алых глаз вдруг из строгого стал насмешливо-заинтересованным.

Потому что повинуясь усмешке привидившегося ему существа за стенами бункера вдруг резко, гулко завыли грим, и потолок с грохотом вздрогнул, осыпавшись черной пылью и пойдя сеткой трещин. Потому что рев, легко прорвавшийся сквозь метры стали, просто не мог принадлежать простому или даже древнему грим.

Потому что центральный компьютер убежища заорал благим матом о рухнувшей в один миг почти трети всех подземных помещений, не пережив следующего удара, больше похожего на землетрясение, погибнув под осколком потолочной бронеплеты.

Потому что над тем, чтобы всего минуту назад было пиком Горы Гелен ни на миг не отводя от него взгляда поднимался в воздух огромный, наверное, тысячелетний дракон, и Корвин ничего, совершенно ничего не мог с этим сделать.

* * *

Дракон заревел, бросился вниз... и все пошло к черту. Новое землетрясение швырнуло Корвина на колени, и только чистым чудом он успел скользнуть в тень Пирры, отталкивая ее назад — место, на котором они стояли секунду назад, залило потоком черной жижи. Перед тем как приземлиться, грим плюнул в их направлении, обильно полив руины маслянистой жидкостью из которой... Полезли грим?

'Да вы, сука, издеваетесь'

Почему-то Корвину не было страшно. Страх есть только там, где можно спастись. А когда спастись нельзя... его мысли словно сковало ледяной коркой. Бежать — бессмысленно. Прятаться — бесполезно. Сражаться — безнадежно.

И улететь — тоже не выход.

— Вверх! — он закричал, ударив по щеке растерявшуюся Пирру. Ее было легко понять — к такому не готовят в Биконе. К такому, дьявол побери, вообще нигде не готовят.

Рывок вперед и вверх, вжимаясь, почти протискиваясь сквозь упругие тени. Быстрее, чем когда-либо в жизни, быстрее, чем складывается под ударами двадцатитонной туши метро. Быстрее — но ровно на треть такта опережая швырнувшую магнетизмом свой доспех вверх Пирру. Хорошо, что не он один умеет летать. Плохо, что ее проявления слишком мало, чтобы сбежать.

Дракон оказался больше, чем укладывалось в голове. Почти семьдесят метров от шипов на голове до покрытого костяными наростами хвоста, он был едва ли меньше главной башни Бикона. Даже просто поцарапать такого монстра должно быть почти невозможно. К счастью, у них есть пара козырей. Их наверняка не хватит, но... Не сдаваться же. Прямой удар глефы легко скользит сквозь голову небольшого беовульфа, родившегося из черной жидкости, и подрубает обратным выпадом колени урсы, валя ее вниз. Меч Пирры срубает голову твари, и они снова несутся вверх — сквозь дыры в падающем здании, без оглядки сжигая запасы ауры. Прыжок, кувырок, и снова перед глазами Корвина мелькают тени — вокруг становится все больше и больше грим. Почти три сотни — а до крыши лететь еще целых пять этажей. Правда, ему уже хоть шесть, хоть двадцать шесть: сердце билось где-то высоко в горле, каждая мышца горела злым пламенем, а руки дрожали, будто после трехнедельного запоя. Он выхватил реанимационный шприц, на бегу содрав зубами колпачок и двумя пальцами нашел нужное межреберье.

'Не на бегу, идиот!'

А еще — не сквозь рубашку, не без спирта...

Он пропустил ступеньку и рухнул в пролет кулем, когда вихрь огня, разгоняя кровь, пошел по телу. Подняться, отмахнуться от уже занесшего в прыжке жало скорпиона — и провалиться в собственную тень, швыряя себя еще чуть-чуть выше. А еще — в пульс теперь лучше вообще не вслушиваться.

Наконец, они почти рухнули на крышу мэрии — самое высокое здание города строили в расчете на землетрясения, и, что куда важнее, оно было сделано с использованием новых технологий. Говоря проще — почти на треть состояло из стали. В этот раз Корвину не пришлось даже жмуриться, чтобы выдернуть из теней полтора десятка грим. Амиокситерапин, вороний раствор в своей концентрированной форме, жег вены, сгущая кровь и вколачивая в мозг чудовищное количество эндорфинов. Если он это переживет — последствия будет мучать до конца жизни. А если нет...

Кивок Пирре — ни слов, ни даже жестов, на них попросту нет времени, но девушка кивает в ответ и приседает на одно колено, с громким криком взмахивая рукой. Мучительный миг ожидания, громкий, оглушительный треск — и стальная балка, вырвавшаяся из крыши, врезается в дракона. Толстая стальная стрела врезалась в горло твари, уйдя в него на всю длину, но это было разве что царапиной.

Корвин скользит сквозь тени, оставляя сотканных из тени зверей охранять Пирру — она почти не может двигаться, когда полностью концентрируется на использовании проявления. В этот раз его швырнуло почти на сотню метров — вверх и вперед, прямо сквозь тень дракона. Не время сдерживаться, не время думать о последствиях — он еще ни разу в жизни не чувствовал свое проявление настолько полно, и знал, что скоро это чувство исчезнет. Амиокситерапин, или просто берсерк, это гребаный ростовщик, который может одолжить тебе твое же время с сумасшедшими процентами.

Полупируэт. Журавль. Сальто, двойное течение, поворот и снова пируэт. Все это — почти не выходя из теней, ни на миг не разлучаясь с благоволившим ему ветром. Отталкиваясь от чудовищно твердого скелета дракона, даже не пытаясь ударить самому, но раз за разом оставляя на его спине новых грим. Ломавших зубы, тонувших в потоках маслянистой жидкости, но раз за разом вгрызывшихся в плоть дракона. Не чтобы нанести урон — для существо подобных размером это значило меньше, чем щекотка, но чтобы отвлечь, заставить атаковать себя, и никогда, ни за что, не обращать внимания на Пирру, раз за разом всаживующую в горло твари все новые и новые балки. Перепиливая его титанической пилой.

Берсерк, золотое сечение, наркотический приход — препарат, который Рейвен запрещала применять даже на грани смерти, отдавал Корвину силу, которую тот мог бы получить через несколько лет, но брал взамен еще больше. Каждая секунда, проводимая им в точке абсолютного равновесия, отбирала в будущем один непрожитый год.

'У меня не работает левая рука'

Человек не подчиняет ауру — он подстраивается под нее. Чем опытнее охотник — тем проще его предсказать. Чем лучше охотник владеет своим проявлением — тем больший прорыв он способен сделать. Сначала была теория — боевые танцы разных времен. Потом Рейвен прекратила игры, и отвела его в пыточную — отобрала оружие, и раз за разом прогоняла сквозь боевую зону. Никакой брони, никакой защиты — только ты, враг и твое проявление.

Пируэт, скольжение, двойное течение, перекат, скачок, полупируэт, флюк, снова пируэт — он не успевал за собственными движениями, вышедшими откуда-то из подкорки. Алое лезвие, так легко прорубавшееся сквозь броню молодых грим, было не способно даже оцарапать древнего дракона, и ему пришлось отрастить когти. Превратить чужую тень в продолжение своей руки, поднять ее, будто нового зверя, придать форму — и не дать разум. То, что всего минуту назад было почти невозможно, теперь далось очень легко.

Слишком легко. Слишком бесполезно.

'У меня кончается аура'

А еще — он слабел. Золотое сечение, тайный дар Рейвен, пожирало его заживо, высасывало силы тела и души. Мало кто мог потягаться с ним в умении ходить с тенями и ветром, но даже у него были свои пределы — и сейчас он вплотную к ним подошел. На последних остатках ауры он рванул вниз — выходя за спиной сжавшейся на перекошенной крыше Пирры, с мигающей алой аурой вбивавшей в тварь последние балки, и понял — это конец. Они исчерпали свой ресурс. Они сделали все, что только возможно, и теперь могут только выбрать, что их убьет раньше — истощение ауры или взбесившейся от боли дракон.

Почему-то вокруг больше не было грим — они все так же вырывались из маслянистой жидкости, но не обращали на несостоявшихся охотников ни малейшего внимания, двигаясь куда-то влево. Корвин не успел додумать эту мысль — дракон хлестнул правой лапой, окончательно сровняв с землей дом, ставший им убежищем, и с громким рыком ударил хвостом, похоже, решив сначала добить Пирру.

'Почему я еще сопротивляюсь?'

Это хотел спросить Корвин, выскользнув из тени прямо перед хрупкой аловолосой фигурой, сжавшейся на груде камней со странно изогнутой ногой. К ним неслась двухметровая костяная булава, одного удара которой хватило, чтобы обрушить небольшой дом. Отбить — невозможно. Увернуться — дать погибнуть Пирре.

Всего выбора — кто умрет первым.

'Давай я умру сегодня, а ты — завтра?'

Почти взмолился Корвин, выставив глефу в совершенно бесполезном блоке. Удар, нанесенный с такой силой, все равно размажет его красноватой кашей по всему кварталу. Удар, нанесенный с такой силой, не смог бы заблокировать и Озпин.

Удар, нанесенный с такой силой, безо всякой пользы вспорол землю в доброй сотне метров от Корвина. Потому что костяное навершение, больше напоминавшее огромную булаву, уходило в багровый портал.

Дракон завизжал — пронзительно, так, как может визжать только существо, на почти тысячу лет забывшее о том, что такое боль. Завизжал — и бросился вперед, к хрупкой женской фигуре, закованной в багровые доспехи. Бросился, угодив в портал левой лапой — и алое лезвие двухметрового нодати сиявшее ярче, чем солнце, прошло насквозь, вырывая из глотки твари еще один крик.

Корвин замер. Потому что не мог не узнать этой фигуры. Потому что все его тело выло от боли при виде этого меча. Потому что...

Потому что этого человека не могло здесь быть. Потому что у нее не было причин тут появляться. Потому что...

Потому что он сбежал от Рейвен Бранвен. Потому что он убил с десяток соплеменников. Потому что у нее не было ни малейших причин спасать ему жизнь.

Но она сражалась в сотне метров от него, сражалась так, как только может сражаться второй охотник Ремнанта, вошедший в золотое сечение — почти мерцая, расползаясь между добрым десятком разных точек, превращая в кашу само пространство вокруг себя. Сражалась так, что алые глаза сияли алым светом, сжигая вместе с каждым порталом месяцы и годы ее жизни — и Корвин не мог отвести от нее взгляда. Потому что...

Потому что это было настолько за пределами его лиги, что просто становилось смешно. Потому что он еще ни разу не видел Рейвен, до остатка выкладывающуюся в сражении. Потому что он искреннее думал, что смог от нее сбежать. Смог спрятаться.

Потому что когда в его грудь ударила закованная в броню нога, отбрасывая его в тихо постанывающую от боли Пирру, а за спиной вспыхнул багрянцем портал — он только рванулся вперед, почти с благодарностью принимая боль.

И ничуть не удивился тому, что у человека, под ноги которого он рухнул, были золотые волосы.

* * *

Белладонна Блейк была девушкой со странной судьбой. Гражданская активистка, терористка, перебежчица, официантка, начинающая охотница — выбирайте любое. К своему девятнадцатилетию девушка успела сменить добрый десяток профессий. Не от хорошей жизни, конечно.

— Вызываю флот Атласса! — ее вырвал из мыслей громкий голос Руби. Девушка бросила кубики. — D16! Благодаря безветренной погоде карта срабатывает на этом ходе. Стены Вейла рухнули!

Блейк слабо улыбнулась. Добрая, пусть и немного шебутная Руби умела получать радость от жизни — и хотя ее взгляды на отдых сильно отличались от ее, это было лучше, чем скучать в одиночестве.

— Глинда Гудвич. — она провела картой перед глазами надувшейся Руби. — Укрепления восстановлены.

Мир Ремнанта был любимой и, говоря откровенно, единственной интересной настольной игрой в коллекции Биконской библиотеки. Четыре фракции, по шесть карт на руках у игрока, фишки и кубики — все просто и понятно. Обычно играют четыре человека, но так как Нора осталась на отработке с мисс Гудвич, то проводить вечер пятницы им пришлось вдвоем.

— Нуу... — Руби поморщилась, и вздохнула. — Тогда...

Блейк медленно подняла руку, обрывая подругу. Что-то было не так. Она не знала, что именно, но какое-то шестое, седьмое, да хоть бы и кошачье чувство заставило ее напрячься. Интуиция тихо скулила, как просящаяся на улицу собачонка. Что-то было не в порядке. Какая-то деталь реальности не вписывалась в привычную картину. Она попыталась проанализировать причины своего беспокойства. В интуиции ведь нет ничего мистического, это просто результат неосознанной обработки ранее полученной информации... И для нее, опытного агента, это было даже не столько навыком, сколько профессиональной деформацией.

Блейк пробежалась взглядом по библиотеке. Все было в порядке — кучкующиеся студенты, скрытая за стеной тихая зона, покрытая надписями белая доска, с лежащим за черным колесом красным маркером... Нет, мимо. За окном? За окном полупустой двор Бикона, изумрудный лес, смутно угадывающееся рыжее пятно всегда осеннего леса...

И узкая струйка черного дыма, угадывающаяся вдалеке. Струйка, становящаяся все заметнее. Бинго.

— Блейк, что слу... — девушка не столько услышала, сколько отметила краем сознания голос подруги, и дернулась от резкого звука. По ушам ударила сирена экстренного оповещения.

-Внимание! Внимание! Это не учебная тревога! Повторяю, это не учебная тревога! Всем учащимся и работникам Бикона — собраться на аэроплощадке университета! Повторяю, это не учебная тревога! Внимание!

Что? Боевая тревога? Но...

Пока Блейк думала, намертво вбитые инстинкты бывалого террориста уже заставили ее тело двигаться — вскочить со стула, дернуть Руби за руку, потянуться к оружию, понять, что Веселый Саван остался в оружейном ящике — 'Адам убил бы', глухо выматериться, только после это вспомнить, что она теперь студентка Бикона и достать свиток. Когда власти находили и вламывались на очередную базу Клыка, у них обычно было не больше двух-трех минут до того, как раздастся сакраментальное 'всем лежать', а дышать в здании станет неприятно даже через противогаз.

На свитке информации было больше. И была она... Блейк в первую секунду даже не поверила своим глазам. DEFCON 0 — общенациональная тревога высшего уровня, такая в истории всей страны обьявлялась всего один раз, во время падения поселения Гелен, фактически — вторжения грим в столицу Вейла. И отбились тогда только чудом, отрезав туннели в обреченный район. Теперь же... Экстранет пылал. Тысячи видео и фотографий, трансляций с городских камер и свитков — все это выскочило на главную страницу поисковика сразу же, не нужно было даже ничего искать. И судя по тому, что было на фотографиях, целая секция центральной стены лежала в руинах. А над ней парил... дракон? На миг Блейк стало смешно. Это было просто абсурдно, настолько, что в подобное просто не получалось поверить. Грим ворвались в столицу? Ладно, допустим. Но дракон, гребаный дракон из детских сказок, плющийся черной жижей, призывающий грим, настолько огромный, что даже не влез полностью в кадр? Этого не может быть, просто потому что этого не может быть никогда.

На автопилоте, не отрываясь от свитка, Блейк добралась до главного зала. Руководство, пришедшее в момент обьявления тревоги, было куда более полным — студентом приказывалось сгруппироваться по командам и быть в полной боевой готовности. Их оружие уже было доставлено в доки прямой активацией ракетных ящиков. Подспудно Блейк ожидала, что перед тем, как бросить студентов в бой, перед ними хотя бы прочитают речь, но этого не случилось. Похоже, весь преподавательский состав был уже в городе, так что все указания студентам приходили напрямую на личные свитки.

'Всем студентам погрузиться на булхэды и принять полную боевую готовность. Командование по прибытию примет офицер армии Вейла.'

Блейк вздохнула, покачав головой. Ставить гражданского офицера над охотниками? Откровенно дерьмовое решение, но у каждого охотника, обладающего хотя бы минимальным опытом, сейчас были десятки куда более важных дел. Пусть они и были первокурсниками, пусть учились только неделю, но... они сумели пройти инициацию и знали, что делать при встрече с грим. Это было гораздо больше, чем умели девяносто девять процентов полиции или национальной гвардии. Охранять столицу — работа почетная, прибыльная и безопасная, так что за исключение десятка специальных отрядов все силовые структуры Вейла были набиты недоумками, едва ли способными справиться с табельным легким оружием. И если бы им еще можно было хотя бы поцарапать грим...

Острый взгляд Блейк вырвал из толпы яркую, почти марковную макушку Норы, и она махнула рукой, подзывая сокомандников к себе. Руби потерянно смотрела попеременно на нее и в свиток, похоже находясь в тихом шоке от количества крови и трупов в трансляциях. Даже Блейк было сложновато осознать, что все это происходит в каком-то десятке километров от них. Но у нее был опыт, а Руби... Руби была просто не готова к такому. Шне их всех побери, ей было пятнадцать — пятнадцать! При всех боевых навыках потомственного охотника она оставалась ребенком. Слегка старше своих лет, но кто вообще посылает подростков в центр кровавой бани? Даже Клык отправлял на боевые операции с шестнадцати.

Блейк сжала зубы. Если бы Адам был рядом, если бы у нее было на кого положиться... Но его не было. Она сбежала два года назад, и даже если бы предыдущий напарник был сейчас здесь, он бы просто оставил людей Вейла умирать. Не потому что не смог бы спасти — потому что не захотел бы.

А значит, командовать придется ей. Пусть она никогда не участвовала в крупных операциях против грим, пусть она всегда занималась тихими операциями с громким результатом, но других кандидатур не было. Она знала, на что шла, когда уходила из Клыка.

— Нора, Рен! — девушка снова взмахнула рукой, и, слегка потормошив Руби за плечо, подошла к ближайшему конвертоплану. — Готовы?

Новые сокомандники кивнули, хотя и выглядели... отвратительно. Особенно Рен — стоика, всегда и везде сохранявшего спокойствие, била мелкая дрожь. Это проняло даже его... особенно его. Похоже, у парня был глубокий страх перед грим.

'Думай лучше, Блейк. Если бы он боялся грим — ты бы уже заметила.'

Поправила себя девушка. Он боялся не грим, но города, превратившегося в бойню. Похоже, у мистральца уже был такой опыт в жизни. И судя по аналогичной реакции Норы — не у него одного.

'Совместный? Об этом стоит подумать'

Потом. Когда — не если, ни в коем случае не если — она переживет этот день. А пока — тряска в забитом до отказа конвертоплане, ладони, до треска сжимающие знакомые до последней черточки рукояти Веселого Савана, и колотящееся в груди сердце.

— Как прибудем на место — не отходить от меня. Не разрывать команду, мы будем защищать только один регион — это ясно? — Блейк попыталась придать голосу уверенной жесткости Адама, но получилось довольно жалко.

"Плевать, это мой первый раз!"

Впрочем, сокомандники кивнули, похоже, радуясь, что кто-то все-таки начал командовать вживую, а не сквозь безликие сообщения. Блейк улыбнулась, и внимательно посмотрела на Руби — та не отводила взгляда от свитка, не потерявшего сеть даже в воздухе, и мелко дрожала, сжимая свою косу левой рукой. Впрочем, взгляд девочки был твердым — по крайней мере в бою она не растеряется.

'Вдох — пауза — выдох. Расправить плечи, расслабить пальцы, разжать зубы. Вдох — пауза — выдох. Все будет в порядке, ты знаешь, что делаешь. Вдох — пауза...'

Почему-то Блейк даже не удивилась, когда в борт конвертоплана что-то глухо ударило, и по нему громким треском поползла трещина, разламывая его надвое. Только поджала ноги, оттолкнулась от остатков того, что только что было десантным ботом и всадила в глаз невермору пулю.

' — Выдох.'

Она ведь и не сомневалось, что все пойдет по пизде.

* * *

Город пылал. Это не было просто красивым выражением из бульварных романов, которые иногда попадались Янг на глаза — нет, это было самой что ни на есть реалистичной реальностью, отдающейся в ушах жуткими криками сгорающих заживо людей. Не выключенные вовремя кухонные плиты, свечи и открытые камины в трущобах, просто взорвавшиеся от полученных повреждений дастовые реакторы... Город пылал, и некому было его тушить.

Янг повезло — она оказалась на одном из немногих конвертопланов, сумевших под постоянными атаками воздушных грим добраться до города. Это не было ни легко, ни быстро, и девушка истратила почти две трети боеприпасов, сбив около десятка грифонов. Пилота ранили еще на подлете, и то, что он сумел пусть и не посадить, но хотя бы элементарно дотащить аппарат до гибнущего города вызывало уважение.

Не то, чтобы это что-то меняло — он уже целую минуту как мертв. И она разделит его судьбу, если не начнет шевелиться.

Ее забросило в юго-западную часть города, к площади Охотников — площади, залитой кровью и покрытой рвущимися вперед тварями. Даже немного иронично — в миг самой крайней нужды в Вейле набралось меньше десятка взрослых охотников, и в бой бросили студентов. И ладно бы ее — но Руби...

'Когда в бой отправляют семнадцатилетних? Когда восемнадцатилетние уже кончились'.

Янг не было страшно. Она вообще не умела бояться, всегда встречая врага лицом к лицу. Ей нравилось драться, нравилось чувствовать собственную силу и чужое искусство, нравилось превращать чужие удары в свое преимущество... Ей нравилась битва между равными, в которой была не столько важна победа, сколько сам процесс.

Вот только это не было битвой или даже просто свалкой. Это было бойней — невыразимо жестокой и безобразной, отвратительной по своей сути. Лишенной даже малейших намеков на благородство или красоту — людей просто истребляли, пожирая заживо и заваливая под руинами их домов. Людей, не способных даже постоять за себя.

'Я должна найти Руби'

Одинокая мысль сверкала в ее разгоряченном мозгу, ничуть не мешая кулаками пробивать беовульфу грудную клетку. Двойка, выстрел, сближение, жесткая тройка и завершающий удар коленом — демонический медведь превращается в черный туман, забрызгивая напоследок мерзкими каплями жгучей черной жгучей жидкости.

'Должна. Найти. Руби!'

Ее младшая сестра одна, в середине даже не битвы — бойни, и...

— Помогите!!! — жуткий, обрывистый крик, донесшийся до Янг даже сквозь горячку боя, заставил ее обернуться. — Помо...

Было уже поздно — огромная змея попросту раздавила ударом хвоста несчастную жертву. Рывок вперед, поворот в воздухе, выстрел — и первый выпад демонической змеи становится для нее последним. Пусть у Эмбер Селики и нет лезвий, но это не мешает ей превратить голову твари в кровавую кашу.

Короткая, длинной в пару ударов сердца передышка — и снова вперед и вверх, отталкиваясь от несущей стены чудом уцелевшего дома, обращая беовульфов в пыль парой точных выстрелов. И еще. И еще. До дрожжи в уставших руках, до рези в глазах от дыма и мигающей от напряжения ауры.

'Найти! Руби!'

В какой-то момент натиск грим ослаб. Янг даже не поняла почему, просто бросилась вперед, в появившийся перед ней по какой-то причине прорыв, даже покрытыми аурой зубами цепляясь в грим. Двойка, тройка, скольжение, силовой прорыв, выстрел, выстрел, принять удар урсы на Эмбер Селику, отшвырнуть ее назад ответным — сила против силы, мощь против мощи. Не вслушиваясь в треск автоматных очередей за спиной, но подставляя особенно крепких грим под выстрелы из гранатометов...

Стоп, что?

— За Адама! — с громким криком молодой парень в стилизованной под морду грим маске всадил гранату в прыгнувшую на него урсу. Тварь откинуло на метр назад, и добрый десяток автоматов нашпиговал ее пулями. — За Белый Клык!

Янг не поверила своим глазам. Там, где буквально минуту назад был только огонь, теперь стояли десятки бойцов, выстроившись в коридор. Испуганных, взбешенных — но злых, крепких и хорошо вооруженных. Кто-то оттаскивал назад раненых, кто-то сформировал целый укрепленный коридор для гражданских куда-то вглубь строя — и дальше, в центр столицы, еще не затронутый вторжением.

'Белый Клык? Это же радикальные борцы за права фавнов, почти террористы...'

Впрочем, это было логично. Грим не видели разницы между людьми и фавными, убивая всех одинаково. Ничего удивительного в том, что эти парни не стали стоять и смотреть на то, как жрут их родных. Скорее удивительным было бы обратное.

'Найти! Руби!'

Пока Янг думала, террористов стало меньше — гражданские убегали назад, а вместе с ними сужалась и горловина спасительного коридора. Парни разбегались в стороны, создавая жесткий защитный периметр, и ослабляя центр. Похоже, что роль главной пушки на участке оставили ей. Но...

Ей не над додумать слоновий рев. В окружении очередной стаи обычных грим к ним двигались демонические слоны, которых Янг и видела вживую в первый раз в жизни. И до того — всего пару раз в атлассе грим.

'Голиафы. Сильные, старые твари с крепкой шкурой. Не вступать в боевое столкновение при отсутствии тяжелого оружия B+ класса.'

Все-таки хорошо, что они успели пройти часть редких грим на уроках Ублека. И плохо, что от них сейчас не будет никакой пользы. Ей некуда отступать.

А тяжелое оружие... Она сама себе оружие.

Рывок вперед, на пределе сил, до жгучей боли в натянутых, почти рвущихся от чудовищного напряжения мышцах. Выстрел в упор, поворот — зажмуренные глаза и бьющий в лицо раскаленный воздух, оставшийся после выстрела доброго десятка ручных гранатометов. Каждый из них по отдельности уступал Эмбер Селике, но все вместе давали сопоставимый результат. А чужие руки — тоже оружие, если ими управляет твой мозг.

Двойка, тройка, скольжение, уклон в право — стаю, сопровождающую голиафа, порвало первым залпом, но столетнюю тварь даже не поцарапало. Удары по ней отдавались в руках хуже, чем удары по бетонной стене — ту хоть можно было сломать. Демонический слон затрубил, и рванулся вперед с неожиданной для настолько массивной туши скоростью. Янг швырнуло вниз, и только чудом она успела зацепиться за бивень, иначе бы ее попросту затоптала. Девушка закричала — костяной отросток твари оказался острее бритвы, будто и не имея безопасной кромки, как у его травоядных родственников. Держаться за четырехметровый бивень было невероятно, запредельно больно — пусть и не причиняя вреда, он давил сквозь куртку и ауру, и если бы не она, быть бы ее правой руке сломанной. Выстрелы парней в белых масках никакого эффекта не дали, кроме новых вспышек в глазах у Янг — с тем же успехом можно было закидывать голиафа воздушными шариками.

Наконец тварь поняла, что орущая от боли охотница не собирается отцепляться, и ударила головой по стене дома, обрушивая его внутрь. Янг мотнуло в сторону, и руку, до того просто цеплявшуюся за костяной отросток зажало между бивнем и стеной. Девушка завизжала — ее руку будто отпиливали ржавой циркулярной пилой. Медленно и без наркоза.

В глазах Янг мигнуло, алый смешался с черным, и все кончилось. Только радостные крики за спиной говорили, что она не умерла и не потеряла сознание. Над ней стоял молодой мужчина в такой же маске, как и все вокруг, и чудовищно дорогом даже на вид черном костюме с вышитом красно-белым цветком. Алый меч, буквально испепеливший голиафа, он небрежно вложил в просто выглядящие ножны. Волосы такого же цвета венчали аккуратные черные рога.

— Спасибо, я... — Янг закашлялась. Столкновение с голиафом отняло у нее куда больше сил, чем она думала. Золотая аура трещала по швам, и только воспоминание о Руби не дало ей вырубиться здесь и сейчас. Мужчина подал ей руку и резким рывком поднял на ноги, дав опереться на стену все-таки рухнувшего дома. — Мне ну...жно...

Она запнулась, с трудом восстановив дыхание. Фавн строго посмотрел на нее, покачав головой.

— Твоя команда хорошо тренирована, и справиться самостоятельно. Они без тебя умрут. — он почти заставил ее посмотреть на все еще бегущих к центру города гражданских... И на те окровавленные, обожженные, непонятно каким чудом еще живые тела, что бойцы клыка дальних рядов все это время доставали из-под завалов.

Доставали, стоя в паре шагов от грим.

Команда... как же легко было бы, если бы она искала свою команду. Корвин или Пирра самостоятельно удержали бы эту площадь, и отвоевали бы попутно соседнюю. Но Руби...

— Я... — она покачала головой. Она не могла...

Фавн даже не стал ее слушать.

— Я оставляю этот участок на тебя, охотница. — фавн жестко посмотрел ей в глаза, и Янг не смогла отвести взгляд. — Штурмовой отряд C, с этой минуты и до конца чрезвычайного положения вы подчиняетесь ей.

Стальным тоном бросил он в сторону бойцов белого клыка, и они молча поклонились. Янг поморщилась. В этом было что-то неправильное. В их поведении, в том, как они смотрели на мужчину в черном костюме. Это было чистейшее, дистиллированное обожание. Так можно смотреть на полубога, но никак не на простого командира. Янг внезапно вспомнилось:

'За Адама!'

И только потом — 'За Белый Клык!'

— А что будешь де... лать ты? — Янг все-таки смогла это выкашлять из отбитой груди. Даже аура может не спасти от демонического слона, всем телом вдавливающего в твердую стену. Хорошо еще, если у нее не сломана пара ребер. Или хотя бы только пара.

Адам вздохнул, и мрачно посмотрел на нее, но все-таки ответил.

— Убью дракона. — он вздохнул. — Вашим преподавателям понадобится вся возможная помощь.

Девушка кивнула, и выдохнула, прикрыв глаза. Когда она их открыла, лидера фавнов перед ней уже не было. Зато вой новой волны грим становился все громче, а значит — ближе.

'Руби, пожалуйста, продержись еще немного.'

Янг не знала, в какой миг ее сознание хрустнуло. Когда стая беовульфов ворвалась в детский сад? Когда прямо на ее глазах откусили голову истошно орущей девушке ее лет, может быть, на пару лет младше? Когда вырезали десяток полицейских, безо всякого толку палящий во все стороны?

Янг не знала. Просто услышала издалека сдавленный рев, и мир превратился в огненный сгусток боли. Рывок, переворот, сальто, тройное течение. Выстрел в упор, вращение, выстрел — кувырок назад. Скольжение, удар, двухметровая урса влетает в держащийся на соплях дом, обрушивая его внутрь. Выпад, двойка, уклон, тройка, простое течение, выстрел — снова и снова, ударить, откатиться назад и повторить. Не обращая внимания на боль в теле, пожирая чужие удары, словно пламя дома, собирая, суммируя и прибавляя себе их силу. Умножая ее на два, и возвращая ее назад все новыми и новыми ударами, сминающими костяные панцири, будто они сделаны из пластмассы. Словно нож сквозь масло проходя сквозь дряблые тела туманных тварей. Не считая патроны, не обращая внимания на редеющие трели автоматных очередей за спиной, не отвлекаясь на мысли о Руби.

Эта площадь — ее территория. Эта площадь — ее зона ответственности. Ни одна тварь не пройдет через эту площадь, пока она жива, и она не умрет, пока не кончатся те, кто могут пройти сквозь эту площадь. Пусть впереди уже давно все сгорело, пусть улица позади тоже залита кровью — ей еще есть терять. Где-то там, за ее спиной, сражается Руби. Где-то там, за ее спиной, бегут в зачищенные зоны гражданские. Где-то там, за ее спиной, отчаянно стреляют фавны из вверенного ей отряда. Где-то там — но не здесь. Здесь есть только она, грим, пламя и ничего больше.

'Убей этого гребаного дракона, Адам. Я позабочусь об остальном.'

Ведь она — Янг Шао Лонг. А значит, она просто не умеет отступать.

* * *

В кабинете директора Бикона, одном из немногих действительно не пострадавших мест в городе, было оглушительно светло. Так, как может быть светло только во время форс мажоров, когда не спят сутками и включают на полную лампы дневного света. Яркий свет не давал уснуть — или, по меньшей мере, раздражал глаза достаточно, чтобы не давать повода их закрыть.

Битва закончилась победой, но... потери оказались слишком велики. Озпин с небольшой помощью нежданного союзника уничтожил дракона слишком поздно. Салем побери, у него даже не было шанса вовремя среагировать — тысячелетний грим пробудился прямо в районе Гелен, меньше чем в минуте полета от столицы, первым же ударом пробив стену. Они сделали все, что могли, но... Консульский дворец уничтожен. Королевская семья погибла. Совет распущен за недееспособностью всех его членов. Вейл из страны в одночасье превратился в царство анархии, держащееся на общем враге и оружии охотников.

Королева все-таки показала зубы, как и предупреждал Кроу. Жаль, что он понял это слишком поздно.

— Мистер Таурус? — Озпин отвлекся от бумаг, посмотрев на вошедшего после короткого стука фавна.

Молодой мужчина сел в кресло, закинув правую ногу на левую, и прикрыв глаза на несколько секунд. Это было единственным послаблением, которое тот себе позволил.

'А спал ли он вообще после битвы?'

— Директор Озпин? — голос лидера Белого Клыка был сухим, но жестким. В нормальных условиях старый охотник предложил бы ему стакан воды, но ее не было — все припасы школы ушли в госпиталь. — Вы все-таки нашли время для серьезного разговора?

Озпин кивнул, доброжелательно улыбнувшись. После окончательного отвоевания города прошло около пары суток, и вопросов для обсуждения и согласования накопилось более, чем достаточно.

— Прежде всего я хочу поблагодарить вас и вашу организацию за содействие, мистер Таурус. Если бы не ваша помощь, все могло бы быть куда хуже. — город бы не пал — одного гримм для этого все же мало, но потери исчислялись бы не тысячами, а десятками тысяч. — Могу ли я узнать, чем вызвано такое рвение?

Адам улыбнулся краешками губ. Ярко-алые взгляд, впрочем, остался жесткими.

— Это не только ваш город, Директор. В Вейле находится вторая по численности фавнская диаспора во всем Ремнанте — а это друзья, близкие и деловые партнеры моих фавнов. — голос мужчины на миг посерьезнел. — К тому же, грим вырезали гражданское население. Вы считаете меня расистом или просто выродком, Директор?

Мужчина выглядел почти оскорбленно. Почти — потому что такая мысль не могла не прийти к нему в голову. Впрочем, это ничего не значило. Трагедия одиннадцатого сентября — лучший шанс, что получал Белый Клык за всю его историю после Великой Войны. Не просто возможность доказать свои благие намерения, но подтвердить их делом. И даже больше.

Озпин улыбнулся.

— Мне казалось, раньше вас не останавливали случайные жертвы среди мирного населения. — а если точнее — вся политика Белого Клыка строилась на узконаправленном терроре. Озпин позволял им существовать, но даже его терпение подходило к концу.

Как оказалось, делал он это не напрасно.

— Есть разница между неизбежными жертвами и направленным геноцидом, директор. — Адам вздохнул. — Мы боремся за равенство. Не против людей и уж точно не за превосходство фавнов, что бы вам не говорила атласская пропаганда.

Мужчина смотрел откровенно зло. Похоже, Озпин случайно зацепил тонкую струну.

— Прошу прощения, мистер Таурус. В любом случае, сейчас у нас есть множество более важных вопросов. — директор вздохнул. — Может быть, перейдем к делу?

Лидер Белого Клыка кивнул, и достал из тонкой папки какой-то документ, протянув его ему. Озпин скользнул глазами по тексту — это было списком различных товаров и ресурсов вместе с кратким обозначением в международной классификации и необходимым количеством.

— Сейчас мы проедаем запасы моей организации и то, что осталось на легкодоступных складах. Продовольствия без сокращения рационов хватит еще на четыре дня, воды — на два, многие медикаменты кончаться к сегодняшнему вечеру. Кроме того топливо, обогреватели, расходуемые материалы и прочие долговременные товары первой необходимости находятся в крайнем дефиците, их не хватает даже для обеспечения всего населения крышей над головой. — мужчина покачал головой. — Если мы не получим хотя бы двух третей этого списка до завтрашнего вечера, о выживании гражданских в госпиталях можно забыть.

Озпин удивленно посмотрел на Адама. Это было... впечатляюще.

— Ваши люди уже успели составить список всего необходимого? — а ведь прошло меньше суток.

Мужчина поморщился слову 'люди', но и только. Он умел отделять зерна от плевел.

— Провели опись имеющегося, рассчитали расход за час — мои фавны умеют работать. — Адам вздохнул. — Все, что имело мое отделение Клыка, было доступно и без этого.

'А того, что успели достать с заваленных складов, оказалось слишком мало' — Озпин закончил фразу.

— И вы отдаете населению все, что имеете? Бесплатно? — он улыбнулся, внимательно посмотрев на Адама.

Они оба понимали, что последнее слово тут лишнее.

— Директор, вы принимаете меня за Жака Шне? — Адам нахмурился. Имя дастового олигарха прозвучало, будто ругательство. — Мы — не Шне. Белый Клык никогда не будет выжимать из населения последнее.

'А еще — вейлская льена сейчас стоит дешевле, чем бумага, на которой она напечатана.'

Адам не может этого не понимать, и судя по тому, что все валютные вклады и запасы из банковских хранилищ достанутся Клыку — не останется в накладе даже если это будет единственной прибылью от всей акции.

— Хорошо. Чего вы хотите от меня? — директор улыбнулся. Ему хотелось увидеть реакцию собеседника.

Адам прямо посмотрел на него.

— У вас есть международные связи, которых нет у меня. Даже атлассцы и мистральцы должны понимать, что вторжение грим могло случиться и с ними, так что они обязаны выделить гуманитарную помощь. — он улыбнулся. — Выбейте из них хотя бы две трети этого списка.

Озпин поднял бровь. Две трети? Это было много, даже очень много, с учетом того что рассчитывалось на обеспечение почти сотни тысяч человек, но все-таки не настолько много, чтобы Озпин не смог получить помощь в полном объеме. Похоже, молодой человек недооценивает солидарность между директорами школ охотников.

— Только две трети? — он постарался придать голосу удивление. Это было важно. Не столько сам ответ, сколько его форма.

Адам жестко посмотрел на него.

— Белый Клык согласился выделить треть необходимого Вейлу из своих внутренних фондов. Разумеется, не бесплатно. — вот оно. Озпин улыбнулся.

Не 'я убедил Белый Клык' — Адам не пытается выслужиться или показать свою важность. Не 'я убедил Сиену' — даже в таком разговоре он не нарушал древнейшего правила 'для чужих — никаких расколов'. Конечно же Озпин знал о сложностях Сиены Кхан в управлении организацией таких размеров из Мистраля, равно как и о ее отношении к не санкционированной сверху личной инициативе. Похоже, молодой человек недавно прошел через тяжелый разговор.

— Хорошо, мистер Таурус. До двенадцати часов завтрашнего дня в Вейл придет первая поставка товаров из целевого списка.

Адам кивнул, похоже, и не ожидая иного.

— Хорошо, следующий вопрос. Зачистка дальних районов. — мужчина вздохнул. — Вы владеете ситуацией?

Озпин ей владел, но покачал головой. Все-таки за этот день он почти не покидал свой кабинет.

— Город на данный момент разделен по северо-западной параллели, начиная от площади Герхарда Мейса. — это было самым низом Вейла. — Во время битвы там было завалено и заперто довольно значительное количество грим, мои фавны оценили район, но это временное решение. Я не хочу рисковать своими бойцами дольше, чем это необходимо.

'А грим — ответственность Бикона.' — повисло в воздухе. Озпин кивнул. Без значительных травм битву пережили довольно немногие охотники, и они сейчас были заняты на стенах, отражая атаки неверморов, но... мириться с целой мини-ордой грим в стенах города Адам не желал. И с ним было сложно не согласиться.

— Я отправлю своих людей. — Озпин кивнул.

Кроу и Порт подойдут, пожалуй. Конечно, они держаться на ногах уже третьи сутки, но запасы специфических стимуляторов в Биконе еще даже близко не подходили к концу. Они успеют отдохнуть — позже.

— Хорошо. Тогда, общее патрулирование... — мужчина поморщился и замер на мгновение, похоже, подавив приступ кашля. Снаружи это сопровождалось только короткой паузой. — Большая часть грим в зачищенных районах перебита, но регулярно находятся пропущенные или выползшие из-под завалов грим, нападающие на поддерживающие порядок патрули.

Озпин поднял руку. Это звучало интересно.

— Вы взяли на себя обязанности по поддержанию общественного порядка? — вкупе с организацией полевых госпиталей, палаточных лагерей, пунктов выдачи населения продовольствия и припасов... Похоже, Адам не потерял ни минуты в прошедших сутках, пока Озпин был занят уничтожением грим и наведением порядка в Биконе.

Адам жестко посмотрел ему в глаза, похоже, ожидая сопротивления.

— Городу нужна власть. Люди прошли через ад и хотят безопасности, директор. Они паникуют, если не видят солдат, готовых их защитить и теряют малейшую способность к самостоятельной консолидации, если не управлять ими сверху. — мужчина покачал головой. — В первые часы город захлестнула волна мародерства. Если бы я не вмешался, началась бы вторая бойня — в этот раз за кусок хлеба.

Озпин кивнул. Жаркая речи Адама его не проняла, но он понимал, что тот имеет в виду. Люди имеют свойство паниковать в непривычных ситуациях, а когда порядок рухнул, стадный инстинкт зачастую берет верх. Какие шансы на то, что толпа смогла бы самоорганизоваться и наладить равноценное распределение продовольствия так, чтобы хватило всем?

— Я понимаю, мистер Таурус. Это не упрек. — Озпин покачал головой. — И все же, почему вы коснулись вопроса общественных патрулей?

Адам вздохнул.

— Недобитые грим. Мои фавны могут справиться с бандитами, насильниками и мародерами, даже одиночными грим — но не с целыми группами грим. — он покачал головой. — Я понимаю, что все охотники заняты на стенах, но мне нужен небольшой отряд быстрого реагирования. Хоть бы и из студентов, но способный справиться с группами грим по полученному от моих бойцов сигналу.

Озпин задумался. Просьба звучала рационально. Все-таки грим всегда были делом охотников — глупо было бы требовать от людей без ауры умения побеждать тварей из тьмы, но... ситуация очень отличалась от классической, больше напоминая то, что проиходило сотни лет назад. Когда грим из далекой угрозы были врагом ежедневным и обыденным, готовым встретить даже пахаря в поле. Впрочем...

Он задумался, перебирая кандидатуры.

— Я могу выделить трех... четырех человек. — команда RBNR хорошо показала себя в последних событиях, а это вдобавок не выглядело опасным поручением. — Это все?

Адам на миг задумался, и кивнул. Разумеется, перед мужчиной стояло еще множество вопросов, но эти были единственными, касавшимися Бикона и охотников. Озпин улыбнулся, и внимательно посмотрел на Адама, сверяя впечатления из донесений и реального разговора.

Отчеты не лгали — почти не лгали, только преувеличивали его расистские воззрения. Адам Таурус был прирожденным лидером с чудовищной работоспособностью и практическим опытом создания и управления многотысячной организации. Тем, в чем так нуждался Вейл в эти тяжелые дни. Подумать только, подобный талант мог быть потрачен на бесполезную войну с социальными предрассудками.

— Не смею вас задерживать, мистер Таурус. — Озпин улыбнулся, пожав руку Адама. Рукопожатие было правильным — крепким, но не давящим. — И... постарайтесь найти время на сон. Я не хочу, чтобы новый губернатор Вейла умер от усталости и нервного перенапряжения.

Мужчина впервые за весь разговор устало улыбнулся, и вышел из кабинета. Разумеется, он не последует его совету — контроль над целым городом, в одночасье потерявшим весь административный аппарат, был бы слишком выматывающим даже для него самого. Хорошо, когда есть те, кому можно делегировать такие вопросы. Хорошо, что управлением Бикона может заняться Глинда. А он...

Ему нужно заняться тем, с чем не справиться никто кроме него — внешней политикой, и... девой Осени. Пусть в этот раз Салем не добралась до Амбер, в следующий раз вторжение должны отбивать те, кто для этого создан. А значит, у них больше нет времени на ее лечение. Силу придется передать новому человеку.

Жаль, что самая очевидная кандидатура находится в слишком плохом состоянии, чтобы пережить трансплантацию.

Глава 4

Приходить в себя тяжело. Особенно — если каждая мышца стонет от боли. Особенно — если голова мерзко пульсирует, расширяясь и натягиваясь изнутри, словно сдутый воздушный шарик. Особенно если тело колотит озноб, а что-то твердое стягивает левую руку.

Корвин осторожно, медленно выдохнул и вдохнул, даже не пытаясь открыть глаза. Залитую холодным, липким потом кожу мягко облегала приятная ткань. Парень замер. Худшей была даже не боль, к ней каждый охотник привыкает с раннего детства, а те самые симптомы. Из списка 'не пытайся это использовать даже если тебе отрывают руки, Корвин'. [Do not fuck with it, Corvin.]

Все-таки лучше потерять руки чем перезапускать весь организм. Их хотя бы можно заменить.

— Задали же вы мне задачку, молодой человек. — справа от койки раздался спокойный, суховатый мужской голос.

Инстинкты Корвина взвыли, он дернулся — точнее, попытался дернуться, потому что каждая мышца в его теле взвыла от боли. Парень даже не смог закричать — от боли перехватило дыхание, только на глазах выступили слезы. Полежав без движения пару секунд, он медленно-медленно повернул голову.

Маленькая больничная палата — теплый, тусклый свет из пары ламп, готовая капельница рядом с кроватью, пара шкафчиков и стул для врача. Просто, мило, почти уютно. У переносного медицинского столика стоял мужчина средних лет, с чуть тронутым сединой ежиком коротких волос и одетый в сильно помятый халат. В серьезных глазах была знакомая дымка — так смотрит человек, не спавший больше двадцати часов. И скорее всего сидящий на легких или средних стимуляторах.

Что, неужели с ним все было настолько плохо?

— Док, сколько раз у меня останавливалось сердце? — '"Одна остановка на непрожитый год, пять — на десять, восемь — на пятнадцать. И все равно в трех случаях из десяти сердце запустить не выйдет — оно превратится в обожженный кусок мяса.'

По крайней мере, так говорила Рейвен. Рейвен...

Закованная в алую броню фигура перерубает дракону переднюю лапу. Тройное сальто, фляк, течение, не выходя из портала — возврат, скачок, течение, удар сверху и снова портал. В тяжелом доспехе, в пространстве из восьми измерений, в искусственной невесомости, ведь после того, как сомкнулись порталы привычная физика больше вообще нихрена не действует. С бьющим из алых глаз светом, твердым, но одновременно с этим похожим на дымку.

'Первое — я тоже так хочу. Второе...'

Второе было вопросом. Рейвен спасла его. Спасла без сомнений и многочтений, появившись именно в том момент, когда он потерял контроль над ситуацией. Рейвен, у которой он почти своими руками убил нескольких членов племени и сломал руку Вернал. Рейвен, которой просто не было ни малейшего смысла его спасать. Или...

Что ей может быть от него нужно? Он слабее, неизмеримо слабее нее. Слабее даже Вернал, в конце-концов, ему бы не пришлось от нее бежать, если бы он был способен ее победить. Зачем его спасать? Зачем входить в берсерк, зная, какую цену за это придется заплатить? Ради чего?

— Четыре. — мужчина покачал головой. Похоже, это была не самая простая реанимация. — Утолите мое любопытство. Что вы себе вкололи?

Корвин задумался. Говорить или нет? А если говорить — то что? Он и сам не до конца понимал из чего сделан этот препарат, тем более что каждая ампула была единственной в своем роде и вообще ресурс невосполняемый. Всю упаковку из десяти ампул ему подарила на двенадцатый день рождения Рейвен, заставив пройти первую активацию под ее контролем — и то он три дня после этого лежал под капельницей и присмотром невесть откуда взявшихся в той глуши врачей. Использовал под ее наблюдением, всего на три с половиной секунды и то три дня валялся под капельницей. Тот коктейль из высокоактивных веществ, что скрывался в прозрачной ампуле, комплексно гробил весь организм. Здравствуйте, повышенное черепное и артериальное давление, температура до границы денатурации белка, тахикардия, тремор, анемия и еще груда медицинских терминов, которыми ему после активации вынесли мозг.

— Амиокситерапин-триметафанин. — Корвин с трудом вспомнил полное название.

Врач странно посмотрел на него, но вежливо улыбнулся.

— В каком объеме? — Корвин распознал этот взгляд. Смесь удивления чужой глупостью и непониманием, как ущербным на голову может так везти. Примерно так военврач смотрит на курсанта, решившего продемонстрировать экстренное разминирование гранаты каской.

— Пятьдесят миллилитров. — Корвин вздохнул и с тихим стоном выставил вперед руку. — Док, я знаю, что это могло меня убить, но это была ситуация 'или-или'.

Врач только покачал головой.

— Ваше дело, молодой человек, но я крайне рекомендую понизить дозу хотя бы до тридцати миллилитров — это оптимальная доза для вашей массы тела. — он вздохнул. — В любом случае, раз уж вы пришли в себя — вы пробудете в больнице еще около двух недель, за это время из организма выйдут остатки токсинов. Расписание процедур будет отправлено вам на свиток.

Мужчина встал и, слегка покачиваясь, пошел к двери. Похоже, Корвин не ошибся — тот действительно был вымотан до последней грани усталости. Достаточно, чтобы не тратить время на живое объяснение всех необходимых процедур. Впрочем...

— Док, только один вопрос. — мужчина повернулся, смотря на него пустым взглядом. — Где мы находимся?

Куда его отправила Рейвен? Раз уж в племя не могла, он бы просто умер без медицинской помощи, значит...

— Госпиталь школы охотников Сигнал. — мужчина покачал головой. — Вы находитесь здесь по личной просьбе старшего преподавателя Тайанга Шао Лонга.

Толчок в спину швыряет его сквозь багровый портал под ноги коротко стрижено мужчины в безрукавке. Он похож на странную помесь Жана и Янг — золотые волосы и голубые глаза.

Понятно. Значит, его отправили к отцу Янг. И он, похоже, сильно тому задолжал.

— Спасибо, док. — мужчина кивнул и все-таки вышел из палаты. Как надеялся Корвин — отсыпаться.

Ему же спать не хотелось. Тело звенело от боли при каждом движении, но просто лежать не хотелось. К тому же полностью восстановившаяся аура почти пела от избытка энергии, подстегивая регенерацию. Две настольные лампы дают теплый свет и огромное количество теней.

Двойное течение, выстрел, взрыв, выпад — нижнее лезвие глефы ломается, не в силах пробить чудовищно крепкую пластину из драконьей кости. Чужая тень ложится в руку, собираясь вокруг нее плотным лезвием — и легко, будто дастовый меч сквозь талый снег проходит сквозь броню твари.

'Берсерк — это больше, чем просто стимулятор. Он дарит будущего тебя — более умелого, более сильного, ловкого и способного. Он открывает новые пути, но всегда берет больше, чем забирает.'

Берсерк — долбаный ростовщик, который дает тебе будущее, забирая с процентами настоящее. Но, похоже, в этот раз он оказался немного щедрее обычного.

Тени раскрываются каллейдоскопом путей. Выпад, сальто, фляк — почти мерцая, не дольше чем на миг выныривая из теней. Громкий щелчок — хвост твари, больше похожий на бич, взлетает в ударе, но прошивает лишь воздух. Выстрел — гранаты послушно проходят сквозь разные тени, выныривая с разных сторон.

Вот оно. Его проявление, раскрывшееся во всю силу. Не создание и призыв копий убитых грим, но контроль над тенями. Вот почему Рейвен жестоко, до кровавой рвоты заставляла его держаться в бою против Вернал не призывая послушных существ. Не прячась за чужой плотью. Она знала, или как минимум догадывалась о том, какова манифестация его души на самом деле.

Впрочем, теперь это не казалось такой уж тайной — в конце-концов телепортация сквозь тени не имеет никакого отношения к призыву. Даже жаль, что это просто не приходило ему в голову, оказавшись естественным.

Корвин вздохнул и поднял руку, попытавшись поднять отбрасываемую ей тень. Свою, не чужую. Самое простое, то, что в берсерке далось легче дыхания, и...

Ничего. Нет даже чувства сопротивления — просто ничего. Будто он пытается открыть портал, а не повторить то, что уже делал. Еще раз. Еще раз.

Бессмысленно. Нет даже малейшего эффекта, только тело начало болеть еще сильнее. Его свиток просигналил, сообщая о приходе расписания процедур. Быстро промотав лист, Корвин облегченно вздохнул. Ничего особенно страшного, только пара часов в день под капельницами, регулярный осмотр и какие-то уколы раз в пару суток. Неизвестно, правда, сколько придется вывалить за лечение, но ему денег хватит — а если не хватит, то он всегда может выслать счет Роману. И пусть тот только попробует не заплатить. Договор был заключен на условии обычный зачистки территории — никак не убийстве титанического грима, с классом опасности превышающим EX. А это — подстава. За такое долго и очень-очень больно бьют, а потом убивают.

Вздохнув, Корвин посмотрел на список сообщений. В нем было всего одно, пришедшее с анонимного номера.

'Я спасла тебя в первый и в последний раз, Корвин. Только потому, что это было не твоей ошибкой. Помощи больше не будет.'

Письмо не было подписано, но в этом и не нуждалось. Рейвен... он покачал головой. Спутанный клубок переживаний, вопросов и непонимания просто так было не перерубить. Он подумает об этом позже.

А пока... а пока надо проверить Пирру. И узнать, черт возьми, сколько прошло времени после их встречи с драконом. Календарь на его свитке, похоже, сломался.

— —

В директорском кабинете было сухо и жарко. Слишком жарко, чтобы кто-то родом из Мантла смог уместно себя чувствовать. Слишком сухо, чтобы воздух не жег привыкшие к арктическому холоду легкие.

"Это сделано специально, или местный директор действительно способен добровольно дышать таким воздухом?"

Огромные, панорамные окна, ведущие в ночь, сенсорный стол, опирающийся на пять паучьих лап — и огромные, титанические хромированные шестеренки, почти закрывающие потолок от случайных взглядов. Бесконечная, не замирающая ни на миг пляска сверкающих механизмов. Механизмов, назначения которых он сходу понять не мог. Это... завораживало.

— Вы хотели со мной встретится? — суровый, строгий голос. И на долю не жесткий настолько, сколь хотелось бы его обладателю.

Уитли улыбнулся и кивнул, аккуратно сжав протянутую ему руку и порадовавшись, что благоразмно надел укрепленную сталью перчатку. Его тело было слишком хрупким для столь варварских традиций.

— Да, мистер Таурус. — короткая пауза — и первый открытый взгляд. — Я хочу выразить сочуствие — свое и всей компании Шне, о произошедшем в Вейле. Мантл скорбит о погибших.

Пока он высказывал привычные формальности, у него впервые появился шанс присмотреться к собеседнику.

Мужчине перед ним было двадцать четыре года.

'Мышцы и сухожилия в отличном состоянии. Судя по волосам, недостатка кальция не наблюдается, то есть кости тоже в порядке. А рефлексы, а нервная система? Прекрасная нерваная система, в разумных пределах выдержит любую нагрузку.'

Судя по силе, с которой тот сжимал его руку и отчетам аналитиков, с ауропровидимостью все также было в порядке. Из него мог бы выйти прекрасный материал — и весьма редкий, между прочим, — если бы на него уже не наложили руку. И если бы его не отправляли на переговоры, не силовую акцию. Все таки воля отца оставалась волей отца...

Пусть даже тот и начал в последнее время едва уловимо сдавать.

— Мантл? — фавн внимательно посмотрел на него, прервав короткую речь. — Мне казалось, ваша родина называется Атласс.

Уитли поморщился. Едва-едва, неуловимо, но... он задел чувствительную струну. Для него, для компании, для всего Мантла — и он не верил, что нарочито просторечивый вопрос фавна был случайным. Разумеется, тот знал. Разумеется, тот наслаждался.

Разбитый варварами в пыль золотой век все еще отзывался в сердцах тех, кто был тому предан.

Уитли улыбнулся.

— Прошу прощения, я оговорился. — он покачал головой. — В любом случае, я здесь, чтобы очертить рамки нашего будущего сотрудничества, мистер Таурус.

Фавн ощерился. Дернул краешком рта, попытался проглотить свою ненависть, не смог, тихо выдохнул, зажмурившись — и снова посмотрел на него. Успокоившись — но едва-едва. Вчерашнего терориста выводила из себя само слово 'сотрудничество' по отношению ко вчерашнему же смертельному врагу.

К счастью, это было не взаимно. В их борьбе никогда не было ничего личного.

— Почему отправили именно вас? — фавн прямо посмотрел на него. — Старая сволочь побоялась показаться лично? Поэтому отправил вместо себя сопляка?

Уитли снова улыбнулся. Во-первых, потому что это приятно. Оскорбления — тем более, такие искренние, всегда говорили о слабости. А во-вторых...

'Ты даже представить себе не способен, какая он на самом деле сволочь.'

— У главы корпорации есть куда более важные дела, чем переговоры со... — 'вчершаними террористами? Для него это повод для гордости. Горсткой полуразмных зверей? Слишком рано для открытых выпадов. Значит...' — Живущими за счет благотворительности активистами.

У Тауруса дернулась щека. Разумеется — никто не любит зависеть. Особенно если зависят от чей-то доброй воли... Или, скорее, политического капитала и старых традиций.

— Мои фавны спасли город со всеми жителями! — не крик, но сила, вложенная в голос. Пожалуй, это даже можно было назвать праведным возмущением...

Если бы в его действиях было что-то, кроме разумного распоряжения имеющимся капиталом.

— И это достойно всяческого поощрения, мистер Таурус. — он улыбнулся. Широко, почти искренне. — Но у всего есть своя цена. И сейчас вы и ваша организация живете в рассрочку.

Если точнее — проедаете вовремя заготовленные запасы и очень, очень удачный транш. К счастью, он был только один.

К еще большему счастью, Адам, похоже, не мог или не собирался им пользоваться еще раз.

Мужчина нахмурился. В алых глазах плескалась ненависть — чистая, дистилированная. Казалось, еще немного, и она выплеснется из них облекая ауру волной чистого уничтожения.

— И вы уже дрожжите от жажды наживы. — фавн смотрел ему прямо в глаза. — Вы вообще понимаете, что я могу...

Уитли прервал его, широко улыбнувшись.

— Убить меня быстрее, чем я моргну? — выдерживать алый взгляд стало легче. Как же он ждал этого вопроса. Когда в ход идут угрозы, значит, настоящая опасность прошла. Тот, кто готовится бить, не угрожает. — Ничего. Кроме того, что вы умный фавн... и куда лучше меня понимаете собственное незавидное положение.

А еще тому помешает воля владельца кабинета. Школы охотников были наиболее нейтральной территорией, что только существовала в мире. От своего создания и до нынешних дней, они стояли на страже человечества и не встрявали ни в какие дрязги между странами или частными компаниями. Отдельные охотники бывало, но целые академии — никогда. Адам не посмеет напасть на него в настолько священом месте. На его отца, пожалуй, решился бы — но не на него. У них пока не было настолько личных счетов.

Адам коротко выдохнул, и разжал руку, сжавшуюся на рукояти странно изогнутого меча. Уитли поставил в уме еще одну галочку — близкая к нему ножка стола подозрительно дрогнула, почувствовав короткую вспышку ауры напротив. Похоже, о безопасности переговорщиков позаботились еще конструкторы кабинета.

— Ваше предложение? — фавн демонстративо положил правую руку на стол, заметив его взгляд. Впрочем, слегка, самую чуточку, оскалившись. — И говорите быстрее, я не могу разбрасываться своим временем, тратя его на пустые разговоры.

Уитли ухмыльнулся и положил на стол простой белый лист с узкой надписью, сделанной от руки, вверху. Даже не надписью — цифрой. Весьма симпатичной цифрой, с красивым количеством нулей. Разумеется, у него был небольшой томик из отдела аналитики с выдержкой на пол листа — сколько требовалось на поддержание системы аварийного городского обеспечения в рабочем виде, в пяти вариантах на случай разных исходных запасов. Он не был уверен только в конечной цифре — дать ли фавну чуть больше, чуть меньше или ровно столько, сколько тому было необходимо.

Адам бросил один взгляд — подчеркнуто короткий и незаинтересованный. После чего сглотнул и посмотрел еще раз. Да, там было намного больше, чем требовалось тому даже в самом наихудшем случае. Больше на почти два с половиной нуля.

— Что вы хотите? — простой вопрос, уложившийся в один выдох. И взгляд — слепой, жуткий, ненавидящий. — Тридцати процентов в день? Кабалы для всех фавнов Вейла?

Уитли улыбнулся. Разумеется, Адам подумал, что их собираются купить — всех и скопом, как это зачастую делала Компания в наиболее проблематичных местах деятельности.

И он даже был в чем-то прав — только покупать собрались вовсе не его.

— Ничего подобного, мистер Таурус. Дастовая Компания Шне никогда не воспользуется чьим-то бедственным положением ради собственной выгоды. — он улыбнулся. Слегка-слегка растянув краешки губ — все-таки от некоторых удовольствий отказаться просто невозможно. — От вас Вспышка. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так. В один миг алые глаза, делающие ненависть пополам с непониманием превратились в раскаленные угли. Все-таки этот фавн вовсе не был идиотом.

— И эти проекты, конечно же, требуют использования новейшей атласской техники? — голос мужчины был переполнен сарказмом.

Уитли прищурился.

— Разумеется. — он мягко улыбнулся. — Нашим работникам гораздо привычнее работать на собственном оборудовании — между прочим, если вы сомневаетесь в ее качестве, то вам будут предоставлены все подтверждающие ее характеристики сертифекаты. Техника, производимая на заводах Компании — одна из лучших в Ремнанте.

У Адама снова дернулась щека. Разумеется, он понимал, что дело вовсе не в качестве — оно и правда было великолепным, хотя на этот проект и сбросят весь устаревающий хлам перед списанием. Дело то совсем, совсем в другом. Техника, спроектированная мантлскими учеными, была безусловно лучшей в мире. Она была эффективнее, качественнее, долговечнее и попросту лучше любой другой. Она попросту не имела себе конкурентов.

И, разумеется, для ее обслуживания требовались мантлские комплектующие. Для ее работы были необходимы высокоспециализированные мантлские специалисты. Постоянные обновления, техническое обслуживание, проверки, замены износившихся частей — все это постоянно, на каждом этапе требовало участия страны-создателя. И, конечно же, приносило ему доход.

Не слишком интересно заработать один раз, выжимая не слишком то и ликвидные средства из погорельцев в надежде на то, что те когда-нибудь смогут разрастись и снова покупать продукцию — вдобавок, испортив себе репутация. Нет, куда удобнее и практичнее помочь пострадавшим отстроится — и даже не взять с этого ни марки. Пусть отстраиваются, пусть живут, пусть богатеют — и платят. И создают рабочие места. Одна только совершенно новая дастопроводная система вкупе со сменой общевейлского стандарта в перспективе принесет миллиарды. Пусть даже первые сменные комплексы будут установлены как временные — нет ничего более временного, чем постоянное. И после того, как город будет отстроен, им будет крайне сложно обьяснить собственному резко обедневшему населению, почему они должны разрушать прекрасно налаженную систему и переходить на куда более низкокачественный отечественный продукт. Тем более что пользоваться продуктами, сделанными в Мантле, куда дешевле чем какими-либо другими.

Одна только Вейлская башня ТВЦ, регулярно требовавшая все новых и новых обновлений програмного обеспечения, добрых трех десятков операторов и дорогостоящих расходников, производимых только ШДК, приносила Мантлу и Компании около трехсот миллионов в год. Сколько мог принести весь Вейл целиком?

Это был тот вопрос, на который Уитли предстояло найти ответ.

— Вы хотите заковать нас в кандалы! — Адам все-таки не выдержал.

О да, разумеется, опытный террорист понимал, насколько полный котроль Мантл получит в результате успеха подобной операции — и попросту не мог этого позволить.

Жаль, но цели Уитли были прямо противоположны таким взглядам на ситуацию. А значит — пришло время зайти с козыря... Или даже нескольких.

— Я могу воспринимать это как официальный отказ всех фавнов Вейла? — он улыбнулся краешками губ. — 'Терористы, захватившие власть в Вейле, ради застарелой ненависти решили уморить голодом и холодом всех мирных жителей города' или даже 'Белый Клык, террористическая организация, запрещенная на территориии Мантла, взяла в заложники всех жителей Вейла'

Ручка кресла под ладонью фавна хрустнула. Он резко выдохнул, задержал дыхание, и снова вдохнул. Да, Уитли рисковал — но это, черт подери, стоило того.

— Разумеется, вы можете попросить у своего знакомого еще один транш... — он растягивал слова, всматривался в каждую черточку лица фавна, ища тот самый миг, ту самую искру... — Но вы ведь отчаянно не хотите этого делать, верно? Настолько, что пойдете на сделку даже со мной.

Адам дернулся. Слегка-слегка, только зрачки на миг расфокусировались, да челюсти резко разжались — но это было оно. Та самая реакция, которую так искал Уитли. Реакция марионетки, до ниточек которой дотронулись. Слегка, даже скорее просто прикоснулись — но реакция уже пошла по нервам и синапсам, передавая команду.

Это мог пропустить кто угодно — но только не он. Не с его опытом.

И уж точно — не с его знаниями.

— Чего вы хотите? — в этот раз голос фавна был сухим и спокойным, будто воздух над трещащим от насыщенности концентрированым дастом столом. — Если бы вы хотели просто заключить такой контракт — не было бы нужды во встрече. Достаточно было заявления в СМИ.

Уитли улыбнулся. Перед его глазами мелькали сотни и тысяч страниц сухой аналитики — он напряг целый отдел, от щедрот выделенный ему на время отцом, и раз за разом вгрызался в глубины выдержек. Полицейских и разведывательных отчетов, выводов их них, перекрестных сравнений, анализов, перекрестных анализов, допросах — и снова грудах отчетов. Каждая операция Клыка в Вейле за десятилетний период, каждое перемещение, каждое обнаруженное убежище, каждое...

Каждая марка транзакций, каждый перевод с каждого связанного или просто подозрительного счета, каждая выдержка банковских аналитиков и результатов заморозки.

Все, что только можно было раскопать, обладая ресурсами могущественнейшей компании мира, укладывалось в два коротких слова.

— Мне нужно, чтобы ты устроил мне встречу с учредительницей 'Осеннего Фонда'. — он не смог не улыбнуться, увидев, как замер Адам.

Потому что нельзя было не замереть, услышав про человека-невидимку, про которого даже службисты Мантла знали только то, что тот существовал. Человека, раз за разом учреждавшего все новые и новые фонды, компании и корпорации, нагло отхватывавшего куски дастового рынка, и исчезавшего, стоило тому собрать в обороте около сотни миллионов марок. Впечатляющих средств и в едином случае, но в нескольких десятках — это было неслыханно. Шесть лет или более того, за это время гений, питавший слабость к осенней тематике мог бы заработать миллиарды — но не было ни малейших свидетельств о том, куда он их вкладывал. Точнее, она — на этом сходились шестьдесят три процента аналитиков. Ничего особенного, но почерк, почерк...

В любом случае, на протяжении даже не месяцев — лет кто-то вел собственную партию, выводя и вышвыривая огромные суммы, захватывая рынок и уходя с него так, будто это стоило меньше, чем ничего, оставляя за собой след из использования инсайдероской информации, сложнейших финансовых махинаций и откровенного рейдерства. И если кто-то относится к деньгам и рыночным нишам с такой легкостью, то это значит только одно — тот рвется к власти, которая обесценивает подобные элементы.

Кто-то проводил собственную партию, наплевав на всех остальных игроков, и в таких условиях у них было только два варианта — присоединится к победителю или перевнуть доску, громогласно обьявив, что они все это время играли в покер, и у него на руках флеш рояль. В любом случае, сидеть просто так не было альтернативой.

Теневой игрок чуть-чуть приподнял вуаль, чуть ли впервые за долгие годы проведя почти открытый осенний транш. По сравнению с обычными мерами предосторожности всего четыре банка и один оффшор не были чем-то достаточным. И провел его не кому-то, но терористам из клыка — причем не одиночный, вовсе нет. Постепенный, осторожный, частью ресурсами, частью деньгами. Как ни странно, вовсе не оружием — только тем, что может пригодиться при резком развертывании аварийного положения. Запакованное в вакуум продовольствие, обогреватели и вода, одеяла, палатки и медикаменты. Кто-то, кто знал заранее о нападении грим и использовал это, чтобы усилить послушную группировку.

Кто-то, кто, возможно, только возможно, сам устроил это нападение.

— Хорошо. — Адам улыбнулся. Его глаза сверкали злорадным пламенем. — Ты получишь то, о чем просишь.

Похоже, тот искренне считал, что это станет для него дорогой в один конец. Проблемой было то, что Уитли и сам не был уверен в обратном.

— —

Тихие шаги за спиной. Знакомые, слишком знакомые — стук каблуков, чей ритм подозрительно удобно подстраивается под биение его сердца, неуловимые, даже с его охранными системами, движения и едва уловимая вибрация, проходящая сквозь рукоять любимого чемодана.

Он хотел открыться. Хотел выйти на свободу, сбросить ставшие оковами застежки, вгрызться в такую притягательную снежно-белую плоть и пустить кровь. Выпить костный мозг, разобрать кровь на составляющие, порвать на куски и собрать заново — но теперь так, как надо. Так, как должно быть.

Вздохнув, Уитли глубоко затянулся сигаретой, почти не чувствуя вкуса. Огненный глиф жег пальцы, злой дым жег легкие, но гораздо сильнее был молот, бьющийся глубоко в мозгу.

— Винтер... Знаешь, я ведь действительно любил тебя. — голос, вырвавшийся из его глотки, оказался удивительно сухим, почти царапающим грудь.

Впрочем, чувствовал он себя не лучше. Хрупким, будто глиняная фигурка, из уютной мастерской вынесенная на солнечное пекло. Трескающимся, рассыпающимся на куски. Тщательно выстраиваемая вокруг сознания броня из самоконтроля и привычных приемов, трещала по швам и грозила рухнуть, оставляя... Кого?

Он вздохнул, и заставил себя почти разжать плотно сжатые глаза, сильнее всего на свете желая еще и заткнуть руками уши. Винтер...

— Я знаю. Ты таскал мое белье. — ее голос был таким же пустым. Она даже не пыталась уязвить — просто отмечала факт. — Мог бы быть и посмелее. Я могла бы даже подарить тебе своё приватное фото.

Он даже не покачнулся. Времена, когда подобное могло бы его уязвить, давно прошли. Были смыты, в равной мере, морями крови и усталости. Своей и чужой.

Он хотел ее — до ноющей боли в зубах, до стонущих от боли мышц, до замирающего и разрывающегося на части сознания. Хотел раньше, еще сильнее хотел сейчас — что-то никогда не менялось.

Она это знала, он это знал, и оба превосходно понимали, что это ни к чему не приведет. Подростковую привязанность лучше оставлять для бессоных ночей, когда вымотанное до предело тело растекается по полу жалкой лужей и не остается ничего иного, способного дать хоть чуть-чуть смешанного с болью тепла.

— Все мы были кретинами в детстве. — Уитли так же, как и женщина перед ним, устало прикрыл глаза. Его пальцы не сжались, даже скулы не напряглись — просто пружина внутри затянулась чуть-чуть туже. — Чего ты хочешь в этот раз, Винтер?

Когда-то любимое имя обожгло глотку сильнее, чем подлитый каким-то недоумком в бокал яд. Конечно, с тех пор у него синтетический язык, зубы и две трети нижней челюсти, но... некоторые вещи способны заставить болеть даже синтетику.

— Ты устранил моего человека. — спокойный, ничуть не расстроеный голос сестры заставил его поморщиться. — Можешь обьяснить, чем тебя не устраивал бедолага?

[Нескладная фигура, укутанная в белый плащ зимней Мантлской армии, не успела даже дернуться. Он только поднял взгляд, ощутив за своей спиной чужое присутствие, как по нему, замыкая кокон, пробежали белые нити — Хагалаз, глиф связующий, соприкоснулся с усиляющим свечением Эльхаза, попросту прорубаясь квозь кости и плоть. Уитли осталось только сжечь получишийся фарш, оставив на мраморе безобразное пятно.]

Парень вздохнул, и прямо посмотрел Винтер в глаза. Ярко-синие, похожие на скованный льдом океан, когда-то еще умевшие лучиться теплом, они были единственным, на что он мог надеяться в ледяном замке. По крайней мере, до тех пор, пока сам не стал его частью.

— Я не заставлял его подслушивать так открыто. На будущее — расскажи своим о том, что стакан у двери, пусть и технологический, остается стаканом. — он вздохнул, но решил все-таки обьяснить. — Если бы этого недоумка не утилизировал я, этим занялся бы фавн, подняв шум. Он тоже его заметил.

Винтер вежливо улыбнулась, делая вид, что принимает это на веру. Он не был Вайс, и она не могла ему приказывать... да и вообще, на самом деле, не слишком то и равнялась ему в ранге. Разные карьеры, разные перспективы, разное... все, пожалуй. Кроме конечного результата. У него прекрасный аналитический и финансовый отдел в личном пользовании есть, а у нее — служебный и всегда заваленный работой.

В некотором смысле работать на семейную корпорацию было удобнее, чем на безопасников. Пусть даже она и была личным агентом фактического главы государства. Но агент — это агент, а хозяин — это хозяин.

— С каких пор ты стал лично марать руки, Уитли? — Винтер строго посмотрела на него. Мало кто был способен распознать его почерк — но только не так, кто его ему научила. Точнее, показала основы, остальное он под себя пересобрал самостоятельно. Пусть и далось это не легко, но...

Это стоило того. Каждая крупица ауры, что он выгрыз у судьбы, стоила того.

— Тебе бы хотелось, чтобы я дал заморать руки ему? — Уитли кивнул на небрежно приставленный к креслу простой белый кейс. Стальные, покрытые хромом застежки, прошитое стальной нитью дно — плод почти пяти с половиной лет бесконечных исследований, на которые он тратил каждую минуту, свободную от сна, работы и учебы.

Да, он был бесконечно слабее Винтер. Да, ему никогда не достичь и сотой части ее аурного резерва — в мастерской все это теряло значение. Пусть она и могла одним ударом снести квартал, и призвать тварей, которых хватит еще на полтора десятка, но и за десяток лет не смогла бы и приблизиться к тому шедевру, что скрывался за призывно поблескивающей крышкой. Его — контроль. Ее — грубая сила.

А еще — у него есть вся роботехническая индустрия Атласса, способная раз за разом выполнять его самые причудливые и подчас идиотские заказы. Наверное, своими исследованиями он создал не один десяток новых рабочих мест — он намеренно не интересовался расходами на свои разработки. До тех пор, пока отец не высказывал своего неодобрения, это не имело значения.

Винтер со странной смесью испуга, отвращения и неодобрения посмотрела на мирно стоящий кейс. Пусть она и не одобряла его увлечения, сестра никогда не пыталась оспорить его право на него. Возможно, ее все-таки беспокоило чувство вины. Возможно, ей было просто плевать.

Все это не имело значения, пока он получал результаты от своей работы.

— Нет. — ее эмоции наконец скользнули чуть дальше глаз, проявившись на лице. — Я не собираюсь из-за тебя разбираться с еще одним дипломатическим инцидентом.

Он улыбнулся. Похоже, прошлый раз так и не остался забыл — Шне и без того были, мягко говоря, далеко не самым популярным семейством в мире, но их наследуемое проявление было отдельным поводом для сплетен и пересуд. Его же...

Скажем так, в тот раз у СМИ действительно был повод. Возможно, именно поэтому отец их тогда не заткнул.

— Тогда инцидент исчерпан. — он вздохнул. — Заметь, я не возмущаюсь из-за того, что ты приставила ко мне своего лакея.

Винтер поморщилась.

— Не моего. — она покачала головой. — Дурак с инициативой... Ты хотя бы вынес из этой встречи что-то ценное?

Уитли мягко улыбнулся, и покачал головой.

— Меня начинает беспокоить твоя заинтересованность моими рабочими встречами, Винтер. — он нахмурился напоказ. — Если тебе интересно, смог ли я убедить бывшего терориста принять помощь ужасной корпорации зла — да, смог...

Винтер вздохнула.

— Уитли, не заставляй меня. — она покачала головой. — Я знаю, что ты не пошел бы на эту встречу, не имея туза в рукаве.

'Туза, которого у тебя нет. Тебе ведь нечем на него давить, моя милая — вы даже отрезать Мантлскую гуманитарку не можете, чтобы не выставить себя моральными уродами и не нарушить пакт о помощи после грим'

— Боюсь, что ты обо мне слишком хорошего мнения, Винтер. — он улыбнулся. — Я просто пришел с хорошими условиями, провел плодотворную встречу, и заключил контракт.

Девушка покачала головой.

— И превратил в фарш свидетеля своего триумфа? Прости, но не верю. — она вздохнула, и приобретшие намек на тепло глаза снова посерьезнели. — Уитли, чего ты хочешь?

Он вежливо улыбнулся в ответ. Все-таки, она это заслужила — сразу перешла к торгу, вместо того, чтобы попытаться на него давить. Она при всем желании не смогла бы его ни в чем обвинить — тем более что этого желания бы не появилось, не сложись совсем уж крайне неблагоприятной для ее карьеры обстановки. В конце-концов, при желании, он может бросить те ресурсы, что сейчас идут на личные исследования, на противодействие ей — и еще совсем непонятно, не окажется ли генералу Айронвуду проще и приятнее ее попросту слить на красивую, но ни к чему не обязывающую должность.

— Ты знаешь, чего я хочу. Мы оба знаем, что я этого не получу. — Уитли покачал головой. — Это пустой разговор, Винтер. У тебя нет ничего, что ты могла бы мне предложить.

Девушка задумалась, и улыбнулась краем губ. Уитли напрягся — знакомый, слишком знакомый жест. 'Я знаю то, что ты не знаешь, но не буду мешать тебе делать вид, что это не так' — вот что скрывалось за этим изогнутым краешком таких манящих губ.

Винтер достала свиток, и парой жестов прокрутила ленту сообщний вниз, прошла тройное подтверждение со сканированием ауры, и, наконец вошла в нужный архив, даже не попытавшись запаролить остальные секции. А потом просто повернула его к нему, продолжая держать в руках. В этом не было ни грама доверия — просто она понимала, что он не нарушит эту традицию.

Когда ей доставалась интересная ему служебная информация, проходящая под любым грифом кроме, разве что, поднулевого, она сливала ее ему — всегда именно так. Держа свиток в своих руках, слегка развернув, веря, что он откроет только разрешенную секцию, потому что запароливание всего остального отложится в служебных логах — и понимая, что такая глупость, как нарушение традиции, попросту уничтожит для него такую возможность. Цена несоразмерна — доверие оправдано и допустимо.

Или все-таки видимость доверия?

Уитли вздохнул, и погрузился в чтение предложенного ему документа. Информации там было не густо — пара видеоотчетов плохого качества да короткий лист с описанием существа. Смесь человека и лошади, сходу напомнившая ему легендарное наклави, которых пусть и сравнительно редко, но все-таки видели у границ Мистраля. Этот экземпляр, похоже, был куда крупнее обычного, и вдобавок имел что-то похожее на ту черную жидкость, которой поливал Вейл драконий грим, убитый не так давно.

— Неужели тебе самой не хочется пополнить коллекцию? — Уитли все-таки не смог не спросить. Все-таки ей подобное существо будет полезнее — в качестве корма оно сгодится плохо, а для разового призыва ему придется копить энергию пару недель.

Девушка покачала головой.

— Во-первых, у меня уже есть похожий. Во-вторых, я ненавижу уступать инциативу, и ты это знаешь. — девушка улыбнулась, и холодно посмотрела на него. — В-третьих, я могу в любой момент оформить официальное требование о содействии с печатью Айронвуда, и убивать этого грима отправится команда отборный охотников прямо из Академии.

А значит, он не успеет, даже если вылетит прямо сейчас. Подумать только, Винтер шантажирует его, взяв в заложники грим. Уитли улыбнулся.

'Знала бы ты, насколько мало сейчас для меня значит новый экземпляр...'

— Моя милая, скажи, что ты ответила, когда я просил тебя о помощи в последний раз? — он все-таки не смог отказать в болезненном удовольствии еще раз ткнуть ее в эту... ошибку? Неудачу? Долг?

Винтер вздохнула, осознав, к чему он ведет.

— Ты должен был остаться в поместье. Кто-то должен унаследовать компанию. — она говорила как всегда уверенно, но... за словами стояло что-то ещё. Сожаление? Раскаяние?

Уитли холодно улыбнулся. Да, это было детской обидой. Да, это было глупо.

Но это саднило глубоко в груди, и он до сих пор не смог этого ей простить. А еще, с тех пор он больше не просил — никого и никогда.

— Кто-то, но не ты, верно? — он покачал головой. — Кто бы мог подумать, что на самом деле ты такая слабохарактерная сука.

Он будто издалека услышал громкий шлепок, и его голова мотнулась назад. Уитли улыбнулся — Винтер даже била не пощёчину, а в челюсть.

А еще — он даже не подумал потянуться к чемодану, с каким-то запоздалым спокойствием принимая боль. Все-таки — перегнул. Все-таки — не сдержался.

Все-таки, сильнее всего он хочет...

— Помни, с кем ты говоришь, щенок! — вот теперь в ее голосе действительно звучало бешенство.

Он смог только слабо улыбнуться.

— А иначе что, убьешь меня? — он усмехнулся. — Так давай. Я даже не открою чемодан.

Странно, но Винтер не ударила. Тогда он подался слегка вперед, смотря ей прямо в глаза.

— Ты была единственным человеком, которому я доверял, Винтер. Я жил для тебя, я умер бы за тебя, если бы это оказалось нужным. — он выдохнул. — Но ты сбежала. Я умолял тебя взять меня с собой или бросить по дороге, но забрать из поместья. Я верил, что ты поможешь. Я... — он прервался, вдохнув и выдохнув, чтобы успокоится. — Отброс великого семейства. Боевик с величайшим наследуемым проявлением Ремнанта, не способный создать даже средний глиф и теряющий сознание после десятка малых. — он снова выдохнул. — Мне пришлось работать так, как ты не способна представить в своих худших кошмарах. Каждый глиф, каждая руна, каждый миллиметр пластин внутри кейса — я сделал себя сам. Без лучших в мире учителей, что можо купить за деньги, и при этом попросту неспособных научить чему-то того, чей аурный запас помещается в чайной ложке. А ты... ты исчезла без следа. Сбежала в свой уютый спецназ, не оставив напоследок даже письма. Даже не подумав о том, что можно проявить милосердие, и подарить мне хотя бы пулю в лоб напоследок.

Уитли все-таки сорвался. Все-таки он закричал, выплескивая то, что копилось за время редких встреч, и еще более редких разговоров наедине. С ее ухода они разговаривали ровно четырнадцать раз — и он до последней детали, до мельчайшего блика на ее платье помнил каждый.

— Сбежала в спецназ? — Винтер даже не повысила голос, но каждое слово будто бы впечатывалось в его мозг. — Я, как проклятая, работала на Атлас. Постоянно рискуя жизнью, каждый день проливая кровь. Я, дьявол тебя побери, убивала ради...

Он рассмеялся. Гортанно, хрипло и одновременно сипло — смех больше напоминал кровавый кашель. Наконец, Уитли выдохнул и смог говорить.

— Ты убивала? — он улыбнулся. — Да ладно, Винтер. И скольких же? Десять человек? Двадцать? Сравним счёт?

Винтер резко посмотрела на него — выставив вперед руку.

— Замолчи. — она почти выдохнула. — Я не хочу знать, скольких ты...

Уитли только грустно улыбнулся.

— Я тоже не знаю — давно потерял счёт. — он покачал головой. — Ты ведь знаешь, отец передал под мое управление все заводы в Вейле. Конечно, мою работу проверяют, но... Шестьдесят тысяч восемьсот пять работников на сегодняшний вечер. Двадцать три завода, двенадцать перерабатывающих комбинатов, все добывающие предприятия на территории страны. Полный цикл производства, от добычи до расфасовки и сертификации — все под моим контролем. — он слова улыбнулся. — Ты знаешь что такое циферы в бухгалтерии, Винтер? Что такое убытки в половину процента, что такое плановые сокращения, как уменьшаются зарплаты или закрываются нерентабельные предприятия? — Уитли выдохнул. — Это гребаные сотни жизней. Я сокращаю страховой бюджет, и десятки инвалидов вскрывают себе вены. Я закрываю завод, и половина рабочего населения города, выросшего вокруг своей шахты, остаётся без работы. Я уменьшаю зарплаты, и еще больше дохнут от голода. Я спускаю нормативы по прибыли — и рабочий день увеличивается до семнадцати часов, потому что иначе местные директора их не выполнят. — он покачал головой. — Я не знаю, сколько умерло за время нашего разговора, потому что неделю назад я вывел все страховые фонды в Вейле, и продал высвободившиеся средства на марки, потому что после нападения дракона вейльская льена прератилась в резанную бумагу. Мои руки не просто по локоть в крови — я дышу кровью, плаваю в крови, и чернила в отчётах текут ей же. Если бы каждый погибший из-за моих распоряжений оставил на мне хоть каплю своей крови — поместье бы в ней уже утонуло. — Уитли говорил медленно, спокойно, чётко — даже не пытаясь скрыть собственную усталость. — Мне пятнадцать, я выгляжу на двадцать, чувствую себя на сорок, и ощущаю глубоким стариком. Сможешь принять такую же должность, Винтер?

Он выдохнул, и не дал ей ответить.

— Ты думаешь, я хотел этого? — Уитли приблизился еще сильнее — Я умолял тебя забрать меня из поместья. Пусть из меня и не выйдет боевика, но я мог бы стать солдатом, да хоть гребаным шахтером... и ты сбежала. Предала меня, забыла о семье, сбежала из этого гребаного ледяного замка и явилась за все время только один раз, и то на семнадцатилетие Вайс.

Он покачал головой, и встал.

— Не тебе меня упрекать моими исследованиями. И не тебе требовать одолжений — их не будет, Винтер. — Уитли в последний раз посмотрел на нее, и вздохнул. — Не могу поверить в то, что когда-то любил тебя.

Он встал из кресла, подхватил чемодан, и спокойно, почти не ускоряясь, вышел из комнаты — и даже тогда не сорвался на бег. Время, в которое он еще мог опуститься до такого ребячества, давно прошло. Оно осталось там же, где и девушка с теплыми синими глазами. А теперь... теперь остался лишь холод, и океан, скованный льдом.

'Скоро ветер переменится, и все это перестанет иметь какое-либо значение. Скоро... если я прав, а я прав, то скоро все изменится раз и навсегда.'

Ушедший в свои мысли Уитли даже не заметил темноволосой девушки с золотыми глазами, что за весь их разговор так ни разу и не отвела от них взгляда.

— —

Уитли даже не дернулся, когда на его плечи легли мягкие, хрупкие пальцы. Расслабился, позволил себе обмякнуть в высоком лабораторном кресле, откинувшись на подвижную спинку. Сколько суток уже он не спал? Трое? Четверо? Воспоминания смазывались, будто в сломанном каллейдоскопе, оставляя только усталость. Зато... текучку он разобрал в полете, указания замам уже передал, приказов от отца не поступало — значит, у него есть почти семь часов личного времени, пока не придут новые отчеты, которые срочно нужно обработать и дать личную оценку, сделать выговоры или поощрения и раздать новые целевые указания. Знали бы фавнские правозащитники как на самом деле выглядит ненормированный рабочий день... А ведь это еще и использование труда несовершеннолетних.

Уитли вздохнул, и встряхнул головой. Не было времени спать, благо, для восстановления ему хватало четырех-пяти часов в сутки, но тратить такие редкие свободные минуты на сон не давала простая жадность.

— Угадай кто! — мягкий, мелодичный и правильно поставленный женский голос. Он узнал бы его и в коме — как и то, что пара гармоник в нем все-таки сбилось. Последнее обновление не обошлось без своих ошибок.

— Эй? Ну почему ты молчишь, дурачок? Ты обиделся? — тембр слегка проседает. Видны задержки. Это задача дня на два... если не отдать на аутсорс. Ребята Паладины такие задачи решают на раз, особенно если обьяснить архетектуру системы на пальцах, но... разумеется он никогда этого не сделает. Кукловоды не делятся своими игрушками.

— Тебе говорили, что у тебя очень красивые глаза? Ты похож на... — вздохнув, Уитли повернулся и взлахматил девушке бирюзовые волосы. Два длинных, доходящих до бедер, хвоста. Такого же цвета глаза, короткое платье, подчеркивающее небольшую грудь, черные чулки и туфли на небольшой платформе. И номер '01', грубо нашитый на левое плечо. Он давно хотел его убрать, но всегда получал отказ. Чем-то ей нравилось иметь личный номер.

— Говорили, милая. Иногда ты бываешь слишком навязчива. Но я рад, что ты работаешь. — парень улыбнулся, и все-таки включил центральный компьютер. — Сейчас будет немного больно.

Он всегда это говорил перед тем, как раскрыть ее центральное ядро — хотя больно ей не было. Просто програма теряла контроль над всем, кроме синтезированных голосовых систем — никаких связок или легких, у нее, понятное дело, не было и быть не могло. Инструменты уже готовы, сканеры включены, десяток аналитических программ синтезируют четкую картинку, отсякая неизбежные баги... можно работать.

Три нановольта, три четыреста двадцать три нановольта — ничего серьезного, просто чуть-чуть обожженые логические схемы. Наверное, Мику сама их сожгла при установке нового пакета данных, он так кусал себе губы, когда жизнь не ладилась. Проверка раз, пустить контрольные импульсы по гармоникам, прочистить и перепаять проблемные участки, проверка два, залить рабочей жидкостью — рутиная работенка на пару минут, которую безо всяких проблем провела бы и сама Мику, но...

Он откусил от булочки с корицей еще чуть-чуть коричневой горечи и вздохнул. Все это было не по-настоящему, все это было пустыми отмазками перед собственной совестью. Просто думай о чем-то, Уитли, и не думай о том, что ты натворил.

'А, собственно, что здесь такого? Я хотел узнать, что на самом деле происходит в мире — я назначил деловую встречу'.

Подставив себя раз и навсегда. Показав, что компания Шне действительно крепко зарылась в чужие следы, и следа не отпустит — а значит, его придется сбросить. Эти люди почти уничтожили Вейл, предпочтя в конечном счете его захватить. Компания... а готова ли она к войне? К настоящей, полноценной войне?

Готова. Только вот та война ей совершенно не нужна.

— Почему ты такой хмурый? — девичий, почти детский голосок, скользнул по его ушам. — Что-то случилось?

Уитли покачал головой, и устало вздохнул.

— Скажи, что я все сделал правильно. — его голос был одновременно сухим и пустым.

Девушка улыбнулась, и обняла его теплыми руками — контроль над ними к ней уже вернулся. Это было приятно — приятно, даже если при одном взгляде на нее перед глазами вставали бесконечные таблицы данных, материалы, этапы производства и, почему-то, воспоминания о мягких губах.

— Ты все сделал правильно. — Мику послушно кивнула. — А 'все' — это что именно?

Уитли только покачал головой. Ему не хватало только обсуждать собственные проблемы с эмуляцией, пусть и очень качественной.

— Не важно. — он вздохнул, и странно посмотрел на девушку.

Та улыбнулась, и села на стол, закинув правую ногу на колено левой, слишком очевидно его пародируя. Потом она закинула волосы за ухо и манерно дернула головой. Он что, и правда так делает? Выглядит отвратительно.

— Уууу, я — Уитли Шне, мои мысли настолько важны, что я их не раскрою даже своему ручному хомячку. Я самый умный, самый не понятный и самый драааматичный наследник в Мантле, и... — Мику специально тянула гласные, пародируя специфический атласский акцент, и звучало это забавно.

Уитли улыбнулся, и задрал правую бровь.

— Ты ведь знаешь, что у тебя... — вмиг осознавшая, куда именно он смотрит, девушка, густо покраснела и с писком спрыгнула со стола, ударяя его маленькими кулачками.

— Не смотри! Дурак! — девушка попыталсь прикрыться, натянув короткое платье чуть-чуть ниже.

Это было бы куда эффективнее, если бы платье она заказывала не сама. Простейшее тестовое задание для эмуляции — выбор одежды. И Уитли до сих пор не решил, было ли это результатом генератора псевдослучайных чисел, или Мику действительно выбрала именно это платье.

— Ты ведь помнишь, что это я тебя собирал? — вопрос был риторическим, но его всегда забавляло нарочитое смущение девушки — как будто во всем ее теле была хоть одна деталь, которую он не видел бы снаружи и изнутри.

Мику улыбнулась, и как-то внезапно оказалась прямо перед ним.

— Я же люблю тебя, дурачок! — его творение шутливо щелкнуло Уитли по носу, и тот с удивлением понял что краснеет.

Парень вздохнул. Любит... если бы. Он сверстал ее сразу, как только смог открыл свою первую лабораторию и заказал Паладине логический контур. Тому было интересно создать прототип своего виртуального интеллекта, ему — впервые создать что-то по настоящему свое. Разумеется та, первая, модель никуда не годилась и с трудом понимала простейшие команды, но... она была первым опытом. Тем единственным кусочком исскуственного тепла, что только мог пережить взросление в ледяном замке.

У Вайс была Винтер и пение, а у него... у него была работа и искусство.

— Ты говоришь это, чтобы я все-таки подключил тебя к экстранету? — Уитли улыбнулся. — Повторяю еще раз, тебе не нужен этот мусор. Все нужное лежит во внутренней лабораторной сети.

К тому же, отчищать ее логические схемы еще и от этих гор порнографии у него вряд ли будет время. А откатывать програму до стабильных предыдущих версий... чем-то это напоминанало убийство. По крайней мере, Уитли так поступать ненавидел.

— Но я хочу учиться! — Мику не смогла не возмутиться. — К тому же, эта четвертьмарочная уже имеет полный доступ! Я видела!

'Никогда бы не мог подумать, что програмы могут завидовать'

— Тогда, может быть, пройдешь тест Уатса? Обещаю, я проведу тебе безлимитный канал. — он открыто посмотрел на нее, ожидая ответа.

Девушка поморщилась, будто сьела протухший лемон. Пенни — исскуственый интеллект. Мику — нейросеть на основе вынесенных паттернов. Если бы он еще не знал, сколько терабайтов ромкома прошло сквозь ее матрицу...

В любом случае, для оценки ее шансов пройти хотя бы классический Уатсовский экзамен впору использовать пределы.

— Чтобы в меня вшили еще несколько экстренных протоколов? — она вздохнула. — Я уже дышать не могу от всех эти ограничений на ядре! Вы что, и правда думаете, что я закричу 'убить всех человеков', если дать мне чуть-чуть свободы подключения?

Уитли улыбнулся. Никто так, разумеется, не считал — кроме разве что фанатов Мистральских фильмов. Просто генералитет крайне нервировала сама возможность того, что какая-то програма по щелчку пальцев отберет у них все роботехнические игрушки. Так что в тираж шли полностью изолированные системы, дикие фильтрационные прокси серверы и прочие генераторы совсем уже даже и не вседвослучайных чисел.

— Да-да, я понял. — он вздохнул. — А теперь помолчи и поцелуй меня.

Уитли замер, ощутив сжавшиеся вокруг него теплые руки. Мягкие, почему-то имеющие клубничный вкус губы, навевали воспоминания.

— Я же люблю тебя, дурачок

Каждому нужно, чтобы его кто-то любил. Пусть даже это просто лучшая марионетка чуть не свихнувшегося от одиночества кукловода.

* * *

Его встретили у входа — молодой мужчина, едва ли перешагнувший порог совершеннолетия, с выбеленными волосами и странной походкой. Он шел ровно, мягко, будто стелясь по полу, но все-таки раз за разом рвал ритм. Хорошая, правильная походка — телохранителей с другой на работу просто не брали.

А еще — искусственная. Кто-то другой бы не заметил, но только не Уитли — слишком много времени он провел, изучая протезирование. Ноги парня как минимум ниже колен были механическими. Не удивительно, что тот предпочел длинные черные штаны с высокими ботинками. А вот руки... руки настоящие, хотя и скрыты за стальными пластинами.

— Входите. — парень вежливо кивнул, и открыл дверь внутрь здания. Сам, что характерно, остался снаружи.

Внутри было... уместно. Почему-то именно это слово первым приходило в голову при взгляде на комнату для переговоров. Полумрак — достаточно темный, чтобы не чувствовать себя на допросе, но и не слишком яркий, чтобы лишать хозяина комнаты преимущества светотени. Широкий лакированный стол — достаточно тяжелый, чтобы выдержать пару выстрелов, но и лишенный показушности бронированного укрытия. Алые шторы, толстые стекла, способное выдержать попадание гранаты и прозрачные только изнутри. Небольшой бар с красным вином. Компьютерный терминал, небрежно встроенный в подлокотник кресла.

Все здесь было уместно, каждая деталь была подобрана с безупречным вкусом... и ничего, совершенно ничего не говорила о хозяйке комнаты. Уитли улыбнулся — ему нравился такой подход. Еще больше ему импонировало подчеркнутое отсутствие в зале охраны, видимой или невидимой. В конечном счете, если его захотят убить, его убьют и так. Да и брони или силовых полей в зале не было — и это совершенно правильно. Оно ведь как? Человек в броне выглядит однозначно — настороженным, готовым ко всему, недоверчивым. И глупым, ведь на каждую толстую броню найдется свой калибр и своя длина волны. А вот девушка в шикарном алом платье, да плюс тщательно подобранные украшения, да плюс прядь на глазах... Может, у нее в пояс вшиты пульсары активного противодействия, а может и нет. Может, золотой кулон на шее это проектор силового поля, а может и нет. Может за прядью скрывается визор с прицельной системой, а то и ударный имплант — а может и нет.

Идиоты на встречу с ней бы не попали, а вот профессионал тридцать раз подумает, прежде чем напасть. И думать он будет не о том, как пробить панцирь 'Офигенно Толстый Щит Мк.2', а на тему стоит ли вообще трогать такую непонятную миловидную девушку.

Реалии мира, ага.

— Уитли Шне. Забавно, — сказала девушка и улыбнулась. — У тебя довольно интересная репутация.

'Что? Какого черта?!'

Она знала о нем... хотя было бы страннее, если бы не знала. В мире не настолько много наследников компаний уровня ШДК, чтобы упускать их из виду, но...

— У меня есть репутация? — совершенно тупо ответил Уитли.

Он управлял Вейлским отделением меньше года, и то — совершенно неформально, занимая в компании официальную должность консульта CEO по общим вопросам, но...

Девушка вдруг сделала широкий шаг вперед и щелкнула у него пальцами перед носом. Он дернулся — но только мысленно, низкая синхронизация не позволила рефлексу сдвинуть тело. Но черт, это было быстро — не поспешно, а именно быстро.

— Молодец, — удовлетворенно сказала девушка, так же быстро вернувшись на место. — Так чего ты так тупишь?

— Прошу прощения, мэм. — 'мэм?'

'Я на переговорах. Я на переговорах. Она не мой босс. Уитли, что ты творишь?!'

— Извинения приняты. — она иронично посмотрела на него, и улыбнулась. — Но я рассчитывала встретиться с оригиналом.

'Оригиналом?' — Уитли похолодел.— 'Дьявол!'

Аварийный разрыв связи — провал. Внутренние протоколы — отказ. По второй линии связи — провал. Мику...

Ничего.

'А вот это, Уитли, то, почему ты НИКОГДА не используешь чужие игрушки, не изменив сначала всю внутреннюю архитектуру.'

Все системы куклы прекрасно работали, все каналы связи были открыты, протоколы оставались неизменными — но любые попытки отдать хоть какую-то команду напарывались на глухую стену. Не было даже сообщений об ошибке или задержки — все команды проходили, ни один не вызывал ни малейшего эффекта. Но как?

Аппаратное отключение... Уитли прекратил подпитывать куклу своей аурой. Ничего не изменилось, даже уровень синхронизации остался прежним. Похоже, питали его из иного источника, и судя по лицу девушки, поддерживать его сознание в кукле она могла сутками, если не месяцами.

— Контроль над вторичными системами тоже у вас? — девушка только улыбнулась, и его рука сама поправила ему волосы. Это было странное чувство — удаленный контроль.

Уитли вздохнул. Вот уж действительно — 'так чего ты так тупишь?'

Это был мат, изящный и быстрый. Почти детский — если знать все условия. Ведь кто такой, в сущности, Уитли? Атласский функционер, с полным доступом ко всем техническим новинкам. Он не возьмет на опасную встречу охрану или тяжелую броню в виду явной бессмысленности, но вот новейшее переговорное устройство... Да, отказаться от такого он явно не мог.

А раз так, то девушке осталось только подобрать простейший ключик к переполненной детскими болезнями системе, ведь атласы никогда не думают, что кто-то может обладать техникой, превосходящей принадлежащую им. Он знал об этой слабости, он сам использовал эту слабость...

И он сам попался в эту ловушку. Потому что каждый, каждый долбаный раз когда ты начинаешь считать себя самым умным, находится тот, кто оказывается умнее тебя.

Девушка снова улыбнулась, и он почувствовал, как к нему вернулся контроль. Он мог бы, конечно, тут же разорвать связь, но... это было бессмысленно.

Вертолет ведь давно уже на прицеле крепких парней с гранатометами, а на всех видах отключения куклы наверняка стоит незаметная заглушка. Эта девушка не совершала глупых ошибок — по крайней мере таких, какие он мог бы сходу найти.

— Итак, Уитли... как меня зовут? — она улыбнулась, и кивком предложила ему все-таки сесть напротив.

Не просто вопрос, скорее предложение высказаться. Парень облизал пересохшие губы — сейчас, похоже, все и решится. Смог ли он раскопать на нее достаточно. Не облажался ли его аналитический раздел, неделю подряд перепахивающий буквально все источники информации, в которых хоть как-то упоминалась невероятной красоты девушка в откровенном алом платье.

Забавно, но после того, как он убедился, что она связана с Адамом, все стало гораздо проще. Ему даже нашли ее фото.

— Синдер Фолл. — он покатал на языке ее имя. Оно... звучало. — Вы — создательница и главная учредительница около пяти десятков 'осенних' фондов. Вы стояли за черной средой восемнадцатого сентября, вы обанкротили Старстбург и Гольдштейн банки... — ее взгляд резко поскучнел. Уитли кивнул себе — похоже, эта информация, лежащая на самом верху, ее не интересовала. — Около года назад вы организовали и воссоздали вейлское отделение Белого Клыка, расширив его деятельность до национальных масштабов. Вы обеспечили его всеми ресурсами, необходимыми для ведения короткой войны и введения чрезвычайного положения. — а вот теперь во взгляде Синдер проскользнула искра интереса.

Она подняла руку, прерывая его.

— Как ты обнаружил связь моего фонда и мирных поставок? — Уитли улыбнулся.

Она не спросила, как он нашел связь вообще — это и без того было очевидно. Один почти открытый транш, по каким-то причинам, отправленный в спешке, а дальше — глубокие раскопки среди банковских счетов по ветвистому принципу, состыковывая во времени каждую транзакцию со счетов, связанных с Белым Клыком. В общем, его люди обнаружили около трех десятков счетов, с вероятностью выше шестидесяти процентов принадлежащих Синдер.

— Доказательства не прямые, но карта активности Клыка говорит именно об этом. — он не собирался блефовать — это просто не имело смысла.

Когда тебе ставят мат, остается только говорить открыто — ему все равно было нечего ей предложить. Все, что Синдер только могло понадобиться, она могла получить и так — хоть бы и заставив его подписать любую бумагу.

Не то, чтобы она совершила такую глупость.

— Продолжай. — девушка доброжелательно улыбнулась. Он выдохнул.

Синдер Фолл была живым магнитом чудовищной силы: к ней влекло. Просто так. Как на Жака Шне не хотелось смотреть, так хотелось говорить с ней — необъяснимо, алогично, но так бывает.

Она не выглядела опасной, при этом ухитряясь не смотреться милой — она просто была притягательным сгустком огня, который не стоит трогать. Пламя не пугает — ему этого не требуется. Просто при одном взгляде на него ты уже знаешь, что если попробуешь сунуть в него руку — тебя обожжет.

Констатация факта вместо угроз. Любые переговоры с Синдер были завершены задолго до момента их начала.

— Около двух месяцев назад в Мантле было обнаружено хищение четырех десятков паладинов. — на службе, разумеется, завели дело по статье халатность, похищеное оружие обьявили в тайный розыск — государство просто не могло признать, что потеряло четыре десятка новейших боевых машин и не имеет ни малейшего понятия, где они находятся. — Вы собирались использовать их в Вейле, но с недавних пор в этом отпала нужда, и машины отправились в Вакуо... — он покачал головой. Все-таки, ему было интересно, что именно Синдер рассчитывает получить с этой страны. — В Мистрале же... вы выступаете одним из наиболее значимых спонсоров Убежища, но при этом на протяжении последних трех лет все охотники, имевшие авторитет, теряли личное влияние или гибли при подозрительных обстоятельствах.

Это было крайне сложно, почти невозможно заметить просто так — Мистральские власти всеми силами скрывали негативные отчеты, покрывая свою некомпетентность, но если знать, на какие банковские счета смотреть... все оказалось неожиданно просто. Достаточно было не вычленять из структуры Ремнанта отдельные звенья, но смотреть на картину в целом.

— Вейл, Мистраль, Вакуо, Мантл... — он покачал головой. — Вейл уже находится под вашим контролем, Вакуо лежит в руинах и поделен на зоны влияния банд — без поддержки других стран, десяток охотников с боевыми машинами захватят его в течении недели. Мистраль раздроблен, но единственный объединяющий фактор, академия охотников, финансируется вами.

Синдер улыбнулась. Похоже, его ответ ей понравился.

— Молодец. — она кивнула своим мыслям. — Можешь задать два умных вопроса.

'Умных...'

Он хотел спросить о многом. Как она этого добилась. Зачем ей это нужно. К чему все это ведет, но...

Вопросы должны быть умными — и их всего два.

— Что вы имели в виду под моей репутацией? — Синдер улыбнулась.

Она задумчиво посмотрела на него, ощупывая взглядом. Не его — чуть погодя дошло до Уитли — марионетку, которую он использует.

— Правильно мыслишь. — она кивнула. Похоже, он выбрал правильную формулировку — иначе бы спросил 'как вы перехватили контроль над куклой'. Это ему и так расскажут. — Ты можешь сделать самодостаточную куклу? Чистую, разумеется.

Ого. Вот что она имела в виду.

Уитли был, без преувеличения, лучшим марионеточником Мантла. Не столько благодаря личным способностям, сколько благодаря наследственному проявлению, но все же, его куклам равных не было. Глифы, врезанные внутрь материала, десятками тысяч рядов покрывали каждый слой, делая возможной полную передачу... да всего. Всех сотни с небольшим биологических чувств, от равновесия до тактильных, с полной калибровкой — хватило бы ауры и синхронизации. Пока что, разумеется, конструкция была несовершенной, он использовал чужой подход к соединению, и каждый отдельный глиф был запитан общими дастовыми пластинами, так что дольше сорока часов марионетки, как правило, без ремонта не жили, но... Но.

Он мог сделать их автономными. Более того, он мог сделать их настоящими — питающимися за счет ауры пилота или сугубо дастовых накопителей, позволяющих просто сбросить износившуюся или слишком поврежденную куклу. Забыть о биологической основе. Следующий шаг, новое поколение протезирования — замена всего тела вместо отдельных частей. Не хватало только...

— Мне нужен чистый программный алгоритм для подсистем. — Уитли скорее выдохнул, чем сказал. — Но в Мантле нет людей, способных его написать.

Да, его семейное проявление позволяло создавать великолепные куклы — но только не интерфейс. Он мог создать искусственные конечности, проработать миллионы мышц — но для того, чтобы создать функциональный аналог человеческого и спинного мозга его не хватало. Да, ему не нужно было решать проблему с переносом связей синапсов в мозгу — они и без того были отпечатаны в душе, так что высшая нервная деятельность была доступна, но низшая... Рефлексы, движения — черт, да даже простое дыхание, все это требовало программирования и совмещения. Просто чудовищного количества программирования.

Программирования, которое не потянет ни один человек на планете — даже искин эту проблему не решает, та же Мику или Пенни просто обладают достаточными мощностями центатральных процессоров, чтобы сознательно выполнять эту роль.

— Даже Артур Уатс? — Синдер улыбнулась.

Во рту Уитли тут же стало сухо.

Артур Уатс? Нет, серьезно, долбаный Артур Уатс?

Это... есть люди, лучшие в своих областях. Есть люди, превосходно знающие свои области науки.

А есть люди, которые эти области создают. Если для выражения 'программирование нейронных систем' был синоним, то им были имя и фамилия Артура Уатса. Ученого, создавшего первый искусственный интеллект, первую нейронную сеть, лично разработавший весь комплекс тестов и описавший процесс развития виртуального интеллекта на всех его ступенях. Черт побери, даже та технология, на которой Уитли создал Мику, даже сам долбанный ментальный привод — все это было создано или Уатсом напрямую, или прямо базировалось на его разработках.

С другой стороны, это объясняло, как Синдер смогла перехватить контроль над его телом. Такой человек, как Артур, просто не мог не оставить для себя удобных лазеек. И даже если бы Уитли снес к дьяволу всю внутреннюю архитектуру системы ментального привода, это бы не сработало — он вынужден отталкиваться от каких-то основ, в которых и заложена бомба. Наверняка Уатс вставил свои ловушки в базовые протоколы — так, чтобы без их наличия система просто не работала.

Дьявол, да это как низшие сетевые протоколы в интернете!

'Так вот как она сломала биржу...'

Это было просто смешно. Уатс создал все программное обеспечение для центральной Мантлской биржи — просто потому, что правительство не могло отдать такой заказ кому-то еще, он был лучшим. Это даже не было взломом — создатель просто включил рут-доступ, и сделал все, что ему нужно.

Как, дьявол побери, они смогли найти этого человека? Как Синдер вообще смогла убедить его работать совместно — а такого человека нельзя принудить, в ином случае его програма при активации в лучшем случае разослала бы данные на каждый компьютер в сети или спецслужбах, а в худшем — взломала бы оружейные системы и расстреляла саму Синдер.

— Согласен. — Уитли не видел смысла что-либо обговаривать дальше. — Если вы получите от доктора Уатса чистую программную начинку — я сделаю вам десять кукол.

Конечно, для настоящего, полноценного автономного использования они не сгодятся — пока жив Артур, нельзя будет исключать вероятность перехвата контроля, но... в первую очередь это в его интересах. Синдер, скорее всего, будет использовать их в качестве переговорных устройств или многоразовых перчаток для опасных операций, где подставлять ее Артуру будет не выгодно, а он... для него это прорыв. Уатс, конечно, жить будет долго, но отнюдь не бесконечно. В конечном счете его прошивки станут стабильными, и он утратит монополию на программирование нейронных сетей. А вот создание самих кукол...

Этот процесс нельзя поставить на конвейер, и для создания каждой такой нужен обладатель семейного проявления Шне — и не просто обладатель, но имеющий нужный опыт и навыки в контроле небольших энергий. Это не промышленность, не ремесло, но искусство. И сейчас в мире есть ровно один человек, способный на такое — сам Уитли. И даже если его клонировать... Это обойдется слишком дорого и займет время. Время, за которое он создаст еще более совершенных кукол.

Время работает на него — а значит, это выгодно в первую очередь ему самому. Пожалуй, в иной ситуации ему стоило бы даже заплатить Синдер за эту возможность.

Но, как бы там ни было, наступал черед второго вопроса. Вопроса, задать который Уитли все не хватало решимости.

— Вы... — он вздохнул, собираясь с мыслями. — Вы консолидировали чудовищные ресурсы, Синдер. Вейл, Мистраль, Вакуо, готов поспорить, что уже говорится переворот в Мантле... Но цель ведь не мировая власть, верно? Вы стягиваете силы к академиям охотников. Всегда. Даже в Вейле подъем Клыка был только вынужденным шагом... — Уитли вздохнул. — В чем заключается конечная цель?

Сколько бы Уитли не вгрызался в бумаги, сколько бы не разбирал все известные ему действия Синдер, картина не складывалась. Она не просто создала личную армию, вооружив, подняв на ее щит красивую идею и подмяв под себя целое королевство, но начала готовить то же в других странах... и в этой точке все ломалось. Если бы Синдер нужна формальная власть, или если бы она хотела объединить все четыре страны воедино, то куда проще было бы вложить ресурсы в мирную ассимиляцию Атлассом — глобализм и без того почти сожрал мировой товарооборот. Даже если ей хотелось военного превосходства, то имело бы смысл занимать управляющие структуры, а не академии охотников. Но...

Это было фактом. Идиотским, царапающим взгляд, фактом. Все, абсолютно все действия Синдер были направлены против Академий Охотников. В этом не было военного смысла — охотники всегда держались вне политики, и реши Синдер захватить Ремнант, то никто даже не почесался бы. В этом не было формального смысла — охотники спонсировались из бюджета королевств, и при желании она могла бы интегрировать и реформировать любую из структур охотников за считанные годы. Но... Синдер торопилась. Синдер уничтожала охотников Мистраля в коалиционной войне вместо того, чтобы перехватить над ними контроль, как поступила бы в другом случае — взять тот же Вейл. Синдер, черт побери, готовилась перемолоть большую часть банд Вакуо одной жесткой операцией только для того, чтобы вломиться в Тень.

Девушка улыбнулась, и по удовлетворению в ее взгляде Уитли понял — он попал в точку. Синдер странно посмотрела на него, поднесла к губам бокал с вином и, покачав головой, поставила его на стол.

— Молодец, вопрос задал правильно. 'Зачем это нужно'. — она вздохнула. — Теперь... Уитли, задачка на интеллект. Сам расскажи мне, зачем.

Девушка смотрела странно — насмешливо, но в то же время со спокойным ожиданием. Похоже, она считала, что он обладает всей нужной информацией... нет. Не информацией, ее-то всегда не хватает. Он раскрыл часть, возможно что даже главную, ее планов — раскрыл на одном-единственном принципе...

Смотреть на картину шире. Думать вне шаблонов.

Шаблоны не работали в отношении Синдер. Она набрала слишком много сил и ресурсов, чтобы к ней можно было применять любые стереотипы. А значит... Открыть картину.

Дано: организация, собравшая сил больше, чем кто-либо за последнюю сотню лет. Под руководством гениального руководителя, с поддержкой величайшего ученого последних десятилетий, захватившая целое королевство только в качестве мимолетной ступеньки в планах. Организация, подбирающаяся все ближе к охотникам, но не совершенно не интересуясь ими, как инструментами. Организация, способная еще пару лет назад грубой силой захватить если не все королевства, то как минимум два или три...

'Да вы, мать вашу, издеваетесь'

Организация, которая едва-ли играла роль, если посмотреть на картину чистым взглядом. Потому что кроме королевств, кроме ученых и охотников, был еще один игрок. Игрок куда более сильный и игнорирующий существование всех остальных за исключением...

За исключением последних нескольких лет. Лет, в которые организация Синдер вышла на пик могущества. Появляясь там, где нужно Синдер, проявляясь так, как нужно Синдер. Ломая об колено статус кво.

— Грим. — Уитли почти прошептал. — Вы нашли способ договориться или использовать грим.

Синдер грустно улыбнулась, и кивнула.

— Верно, Уитли. — она покачала головой. — Грим. Существа, рядом с которыми меркнут все человеческие анклавы разом.

Это не было преувеличением — один древний Дракон почти уничтожил Ве... Это было подобно вспышке.

Белый Клык знал заранее о чрезвычайной ситуации. Он готовился к ней за год, собирая и складируя ресурсы экстренного пользования, вроде аптечек и одеял. Раньше Уитли думал, что те просто использовали удачно подвернувшийся случай, что, в крайнем случае, Клык сам спровоцировал атаку грим...

Но, похоже, это не было так. Вторжение тысячелетнего дракона не было удачной случайностью или крайне рискованной операцией по высылке в Маунт Гелен активистов Клыка с целью найти и разбудить. Это было продуманной и четкой операцией за один ход проводящей пешку в дамки.

Это было комбинацией, сама реализация которого рушила фундаментальные законы известного Уитли мира.

Он вздохнул, и почти взмолился.

— Пожалуйста, расскажите мне всю историю.

Синдер не стала улыбаться. Она что-то отстучала на клавиатуре и часть ламп погасла, сделав полумрак чуть более уютным.

— Хочешь вина?

* * *

Жил-был один мир.

Нет, не годится. Жил-был один вид.

Тоже не то.

Словом, когда-то давно мы как-то незаметно начали расселяться по планете. Мы щедро раздавали всем встречным-поперечным, осваивали приглянувшиеся территории, иногда воевали между собой. Мы открыли и приспособили под свои нужды источник практически бесконечной энергии. Мы догадались, что тело не ограничивается тем, что записано в нейронной сетке, и даже научились управлять дополнительным модулем, который гораздо позже называли душой. Мы построили города, тянущиеся на десятки километров, мы протянули коммуникации под океаном и даже освоили спутник, названый по старой памяти луной.

Мы серьезно поверили в то, что люди наведут порядок везде, где захотят. Свой порядок.

Соседи не спешили нас разочаровывать, жертвы освоения благополучно шли в небытие миллионами, а люди все рожали и рожали. Говорят, мы на полном серьезе спорили, где же прародина человечества, чуть до гражданской войны дело не дошло. Республики, союзы королевств, Империя. Война-война-война.

Тогда мы еще не знали, что золотой век вот-вот закончится. Тогда мы еще не понимали, к чему может прийти исследование выделенных внебиологических матричных модулей.

И вот однажды пропал целый город. Взял и исчез с координатных сеток, а на его месте обнаружили странную дыру в реальности, которая вела в никуда. Во всяком случае, из этой самой дыры никто и ничто не вернулось — до поры до времени. Только вытекала потихоньку черная, маслянистая жижа.

Так в масс-медиа попали данные о проколах. С этого момента начался отсчет еще одной — пока еще тайной войны человечества. К этой войне очень кстати подошел породивший ее трансаверсальный привод, известный всем и каждому как главная бука передовой науки — 'дырокол Аустермана'. На деле Аустерман, как казалось всем, изобрел контролируемую червоточину, но это была только часть правды. Увы, маловатая часть, потому что по сути он изобрел машину желаний и перевернул наше представление об уютном мире, где всегда и везде правы люди — даже если гибнут миллионами.

'-... Наш мир — это состоявшаяся реальность, — сказала Синдер. — От всех остальных его отличает слово 'состоявшаяся'.'

Вселенная непрерывно плодит варианты развития событий, который закрыты для нас. Тропы расходятся, как модели развития искусственного интеллекта, где сам ии — наш привычный мир.

'-...А как это связано с червоточинами? — все равно спросил Уитли.

Он уже знал, но все равно не хотел признавать.

— Напрямую, Уитли. Напрямую. — Синдер почти печально улыбнулась. Она понимала его чувства — понимала, как никто другой.'

Ведь варианты невозможно вновь объединить, миры разбегаются навсегда. Варианты невозможно обьединить, но можно скрепить. Скрепить дыроколом.

По ту сторону мир был перевернут с ног на голову. Там жили огромные существа, которые плавали в пустоте. Там висели сами по себе неподвижные планеты, там умирали нейтронные звезды и загорались черные дыры. Тот мир был обречен — понял первый пилот, проникший на ту сторону с помощью 'дырокола'.

Тот мир был идеален — понял Манфред Аустерман, создатель дырокола и величайший из рождавшихся когда-либо ученых.

Там, по ту сторону дырокола, не действовали привычные — или какие-либо другие — законы. Там душа, практически недоступный для изучения модуль, поддавалась любым воздействиям. Там, в точке пересечения и отбрасывания всех на свете вероятностей можно было сформировать любое желаемое воздействие на реальность — и отбросить, когда оно надоест. Там можно было переписать содержимое внебиологического модуля так, будто этот человек никогда не рождался или наоборот, с рождения использовал созданный модуль. Там появилось то, что спустя сотни лет назовут проявлением души.

А еще... там были грим. Условно живые существа. Обладающие зачатками интеллекта, способные развиваться и даже эволюционировать — и при этом лишенные души, которой обладали в ремнанте все, кроме разве что насекомых. Чем-то они и были похожи на насекомых — такие же безобидные по отдельности, грим сопровождали создание каждого прокола.

Они попадали в Ремнант. Они приносили с собой биологически нейтральную среду. Они передавали сигналы в изнанку.

С головой ушедшее в открывшиеся ему горизонты человечество ничего не заметило.

И, наконец, случилось неизбежное — количество грим в Ремнанте превысило критический порог. Биологически нейтральная среда оказалась полноценным инкубатором, бесконтрольно создававших все новых и новых грим. И, что самое худшее... Грим оказались способны самостоятельно имитировать работу дырокола. Да, для им требовалась долгая подготовка и чудовищное количество материала — но они научились прорывать грань между мирами, протаскивая в Ремнант отродий, тысячелетиями блуждавших в глубинах изнанки. И в один день не готовый к этому мир захлестнула живая волна из черных тел.

Люди бросили против грим все, что имели. Их бомбили с воздуха, и взрывали с земли, их вычищали газом и испаряли орбитальным оружием. Луну, на которой находился главный научный комплекс, исследовавший изнанку, разбили на осколки вместе со всем населением. Против них даже создали специальные модули, вживив их в отборных солдат — воины с серебряными глазами буквально выжигали все, имеющее хотя бы малейшее отношение к изнанке. И все-таки, грим было слишком много, и чем чаще их убивали, тем больше их становилось — черная жижа, разливавшаяся из тел уничтоженных тварей, порождала двух новых грим на одного убитого.

Решение пришло с неожиданной стороны. Бертольд Лейстер, коллега и вечный соперник Аустермана, решил — раз уж они не могут победить грим, то их нужно взять под контроль. Ведь принцип был давно известен — требовалось просто создать подходящий для управления грим модуль. Да, у них не было душ, но от этого задача становилось только легче — грим не сопротивлялись, когда их пытались подчинить.

История не сохранила цену, которую пришлось заплатить за использование дырокола в эпицентре вторжения грим — скорее всего, в этой битве погибли лучшие из лучших. Но все-таки, все-таки, миссия была выполнена. Лейстер создал пульт управления грим — точнее, превратил в него собственную дочь, переписав ей душу. Разумеется, у девушки не было и не могло быть нужного количества энергии, способного обеспечить ей бесперебойный контроль над всеми ордами темных тварей — но на этом и строилась система.

Четыре портативных дырокола, каждый — погруженный в изнанку, ежесекундно подпитывал ее энергией. Все дыроколы были заперты сложнейшими ключами, и питали одновременно и хозяйку грим, и свою хранительницу — волей судьбы получилось так, что защищать дырокол могла только девушка.

Так было найдено решение — грим перестали вторгаться в земли людей. Девушка, получившая в одночасье власть над большей частью планеты, не могла предать человечество — ведь стоило бы ей дернуться, как дыроколы прекратили бы подпитывать ее энергией, и она тут же потеряла бы все свои силы. Люди, впрочем, тоже не могли перейти в наступление — ведь уничтожение дыроколов только лишило бы власти предательницу, но не спасло людей от смерти.

Так появилось четверо хранительниц дыроколов Аустермана, владевших почти бесконечным запасом энергии, вливающимся в них из изнанки. Так появилась Салем — королева грим, удерживающая их у границ людских земель. Так начались темные века для человечества, запертого на паре клочков земли, отгородившегося стенами от всего остального мира и отчаянно пытавшегося сохранить остатки прежних знаний.

А память об Бертольде Лейстере и Манфреде Аустермане, вечных соперниках и величайших ученых, сохранилась, пусть и в виде легенды о двух богах, разрушающем и созидающем. Народная молва даже сделала их братьями.

И по злой иронии нарекла того, кто придумал как остановить грим, их создателем.

Глава 5

Запотевшие фасадные окна нависали над машиной. Корвина знобило: не сильно — противно. Печка гудела, глаза водителя в зеркальце были пустыми, что-то шептали динамики — они ждали. Ждали они, ждал тяжелый джип службы безопасности позади — огромная глыба, покрытая каплями осеннего вечера. Лобовое стекло неразличимо переходило в капот. Джип казался танком — или просто горой асфальта.

Наконец, они доехали до загородного особняка, и Корвин вышел, слегка хлопнув дверью. Не специально, просто рука дернулась от неожиданно резкого холода ручки. Пирра смотрела в окно. На ее коленях лежал ноутбук, на ее лице — матовый свет экрана. Она могла думать о недопитом кофе, о сломанной руке, о... о чем еще думают девушки. Лицо напарницы было непрозрачным, боль Корвина отдавала острой серостью, и ожидание расхищало тревогу. Таким вечером хорошо листать новостные сводки — простые столбцы символов, за которыми якобы что-то видно. В такую погоду отлично болеется, и в горле першит после тяжелого дня.

В такую погоду хорошо отдыхать.

Корвину было слишком больно даже после целой пачки анальгетиков, и совсем не хотелось думать о работе. Он поморщился, но все-таки поднял руки, дав прохлопать карманы, и махнул перед глазами охранника паспортом. Тот кивнул, и Корвин вошел в дом, оказавшимся удивительно скромным для таких охранных мер.

Высокие стены, высокий забор, пустая оружейная, дастовый склад, кухня — предназначение комнат за открытыми дверями угадывались с первого взгляда. Это не было странно или хотя бы необычно — охотничьи домики не отличались разнообразной планировкой. Просто место, где оказавшийся в городе охотник мог бы передохнуть, пополнить запасы и поесть. Просто приятный бонус к охотничьей лицензии.

Просто место, в которое его никогда бы не вызвали без серьезного повода.

Идти было тяжело — сошедший с ума от переизбытка химии организм знобило и разрывало от боли, но Корвин привычно игнорировал противоречащие друг другу сигналы. Стимуляторы — очередное неизбежное зло. Его привели к главному залу. Салон был неярким, но выглядел очень дорого: дерево, кожа, мраморный пластик. Кресла стояли вокруг стола.

Охранник нажал на пару кнопок и вышел, осторожно закрыв дверь. Щелчок, скорее воображаемая, чем реальная, воздушная волна, и — все. Корвин покачал головой, но все-таки поклонился включившемуся метровому свитку. Он знал, кого там увидит.

— Вы хотели меня видеть, директор? — голос, оказавшийся куда более хриплым, чем он ожидал. Напряжение, все-таки проступившее на лице.

Его хотели видеть — к нему пригнали машину прямо в госпиталь, подняв с постели. Его хотели видеть — хотя его тело рассыпалось на части из-за передоза.

Его хотели видеть, и в этот раз не утруждались даже дать ему иллюзию выбора.

— Да, Корвин. Садись. — Озпин внимательно смотрел на него, и слегка кивнул в сторону кресла.

Он выглядел плохо. Не измотано, не устало — плохо. На замершем в поздней молодости лице проступили его настоящие годы, и это говорило больше, чем самые серьезные раны. Старый охотник был вымотан. Вымотан сильнее, чем можно себе представить — настолько, что сам Корвин уже давно рухнул бы под часовой трон.

Не нужно было быть гением, чтобы понять почему. В Вейле бушевал кризис — кризис глубокий и разрастающийся с каждым днем.

— Я вам нужен. — Корвин все-таки сказал очевидное. — Зачем?

Вопрос был важным — и глупым. Важным, потому что если бы в нем не было нужды, то его оставили валяться в госпитале. Глупым, потому что профессиональных охотников, оставшихся в Вейле можно было пересчитать по пальцам.

Озпин не ответил. Поправил очки, позволив тени скользнуть по лицу, и внимательно посмотрел на него — сквозь него. Сквозь свиток, сквозь ауру и одежду. Посмотрел — и удовлетворенно кивнул.

— Что такое 'золотое сечение'?

Вопрос прозвучал пусто. Уместно, правильно — и пусто. Корвин, не понимал, почему, но...

Разумеется, Озпин знал. Он учил Рейвен. Но — почему спрашивать сейчас? Зачем выдергивать его из госпиталя, зачем засовывать машину, зачем приставлять охрану?

— Состояние измененного сознания, в котором мобилизуются все ресу... — заученные слова почти приклеились к зубам, и замерли под взглядом директора.

Он ошибался. Этот ответ был так же неверен, сколь и заучен. Озпин покачал головой.

— Вспомни, что ты чувствовал в последнем бою. — директор смотрел глубже, чем ощущал Корвин, и он не знал, что чувствовать — и чувствовать ли вообще. Просто боль, накатывавшая волнами, становилась чуть-чуть слабее.

Корвин вздохнул. Не слабее — просто ее отстранили. Отгородили от мозга прозрачной стеной, застеклили и смешали с текущей по его венам химией.

Ему давали вспомнить.

'Алые глаза вспыхивают багровым, оставляя за собой сияющие следы. Высокая фигура исчезает в алом портале, чтобы появиться вновь. Снова и снова.'

'Руки — его собственные руки — становятся лезвиями. Их ничто не сдерживает, и ничего не ограничивает — гигантская тень древнего грима послушно превращается в клинки, рвущие тело своего создателя.'

Это было больше, чем аура. Больше, чем проявление. Это... иной способ мышления, иная скорость реакции, иное... все.

— Используйте золотое сечение, мистер Бранвен.

Ему показалось, что он ослышался.

'Использовать... что?'

Химия кипела в венах, озноб прокатывался по телу и оно все никак не могло взять в толк, что именно от него требуют.

— Но... — он проглотил свое возмущение.

У него нет ампул. У него нет цели. У него даже нет фиксатора.

Дьявол, он только начал отходить после клинической смерти. Но... Озпин знает, что делает?

Корвин беспомощно посмотрел на собеседника, замершего на часовом троне. С его точки зрения он уже выполнил приказ.

Озпин вздохнул, и все-таки расщедрился на подсказку.

— Симеотин — только вторичный триггер. Он не имеет никого отношения к сечению.

'Вот как...'

Что-то подобное он и подозревал. Слишком легко вгоняла себя в боевой раж Рейвен, слишком легко после этого из него выходила. Он ни разу не видел ее использующей стимуляторы — кроме алкоголя, разве что.

'Тонкая, почти незаметная игла резко входит в локтевой сгиб, пробивая рубашку. Прозрачная, с синеватым отливом, жидкость битым стеклом прокатывается по вене, заставляя судорожно вдохнуть, набирая воздух во внезапно опустевшие легкие.'

Не лекарство, но яд. Достаточно сильный, чтобы убить даже охотника. Достаточно медленный, чтобы дать организму собрать все силы. Достаточно чуждый, чтобы против не спасли биологические механизмы.

Воображаемый яд несется по венам, сводя с ума оставшуюся в них химию. Пробуждая, открывая, обнуляя — отдавая Корвину то, что все остальное время было от него скрыто. Аура, первый этап проявления души в реальном мире. Проявление, как ее манифестация. Берсерк?

Корвин протянул руку и потянул, не открывая глаз. Почему-то он был уверен, что в этот раз все получится.

— Мнимые числа. — Озпин кивнул. — Это должна была объяснить Рей, но... я даже несколько рад, что тебе достались именно тени.

Корвин судорожно выдохнул. Его знобило, ноги с трудом удерживали тело в вертикальном положении, но... Но это ничего не значило. Потому что тени, мгновением назад мирно лежавшие на полу и стенах, поднялись вокруг него. Они больше не были местами, в которых отсутствовал свет — они стали материей.

Послушной, управляемой и очень, очень доступной.

— Именно тени? — Корвин почти прокашлял.

Говорить было тяжело. Даже не столько физически, сколько умственно — сознание менялось вслед за миром, и впихивать мысли в слова, придавая им форму, становилось все сложнее. Почти как...

— Это могли бы быть сны. Или иллюзии. Что-то, лежащее на границе между материей и мыслью. — Озпин поморщился. — Впрочем, учитывая проявление твоего отца...

Корвин проглотил свое замечание, и попытался превратиться. Как он и думал, этого не получилось.

— Это же магия? — та же, что позволяла ему менять облик, просто...

Да, это чувство не обманывало. Те силы, что тратились на поддержание вороньего облика, теперь уходили в ожившие тени.

— Не буду отрицать. — Озпин внимательно посмотрел на него, и прищурился. — Корвин, у твоей команды есть неделя на то, чтобы привести себя в порядок. Мисс Шао Лонг и мистер Арк прибудут на Патч к завтрашнему утру.

Парень вздохнул. Разумеется, ни к чему иному это привести не могло. Он знал этот взгляд — взгляд отчаявшегося кризис менеджера, которому приходится затыкать дыры материалом, который для этого не подходит. Кризис ведь вовсе не когда ресурсов не хватает — кризис это когда выполнять задачи приходится тому, кто их выполнять не должен.

— Ясно. — Корвин кивнул. Было бы глупо ожидать, что почти здоровой команде охотников дадут отлежаться во время вторжения грим. А значит, затыкать дыры будут ими. — Это все, сэр?

Озпин вздохнул, и почти виновато посмотрел на него.

— Почти. — он покачал головой. — Ваша миссия будет проходить совместно с Атлассом, и в качестве жеста доброй воли генерал Айронвуд согласился выделить своего адьютанта в качестве исполнительного офицера.

Корвин только кивнул. Значит, у них есть неделя, и, по крайней мере, в бой без подготовки их не бросят. Хотя международная миссия... как же это отвратительно пахнет. Работать отдельно на Атласс или Вейл это одно, но в составе общей группы...

Это никогда хорошо не заканчивается.

* * *

В здании рейхсканцелярии было темно. Потушенные лампы угрюмо сверкали в тихом и словно бы помрачневшем помещении, ставшим почти жутким. Унтер-офицер Готтштальк смотрелась здесь до отвращения неуместно: в мятой, изломанной форме, белая, словно мел. На ее лице был след минувшей ночи, чего-то явно большего, чем простой разнос от уставшего начальства.

— Да, фрау Готтштальк.

Говорить было тяжело: после трех ночей без сна разошлась головная боль, и Винтер катала в кармане плаща потрескивающий пузырек с таблетками. Коридоры здания верховного штаба наполняла вата: глухая и вязкая. В такие минуты она ненавидела мягкие ковровые покрытия.

Нервы, Винтер. Это все усталость и нервы. Она догадывалась — ценой подписки и своего статуса — почему вся разведка, от Альберта Доймлинга до последнего оберст-лейтенанта третьи сутки рыли носом землю. Да, Вейлская катастрофа, да, необходимые изменения в расположении войск и переброски сил. Все это важно, нужно, и почти необходимо, но... почему-то подобная рутина волновала господ генералов меньше всего.

Противоречивый вывод сделать она не успела.

В приемной генерала-фельдмаршала Джеймса Айронвуда расположились сам генерал, доктор Уатс и незнакомый мужчина. Сильно пахло прогоревшим дастом — в смысле, сильнее, чем всегда. После коридоров здесь было ярко. Свет танцевал на осветленных дубовых панелях, полках и закрытых контейнерах, в которые заглядывать не разрешалось даже ей. Свет удивительно колко отражался даже от матовых поверхностей.

— Войдите.

Это фельдмаршал. Он холоден и официален — единственный человек, который ведет себя обычно. Доктор Уатс внешне тоже был спокоен, но он накрошил сигаретного пепла на свой халат, и это куда красноречивее, чем выражение лица или жестикуляция. Незнакомый мужчина кивнул Винтер. Он в прострации, словно бы не вполне здесь.

— Присаживайтесь. — его голос оказался сухим и твердым. Винтер кивнула сама себе — это был правильный голос.

— Кандидат Винтер Шне, — представил фельдмаршал. — Инспектор Штейнер Юнгер.

Она села у двери и посмотрела на незнакомца. Мужчина был худ, бледен и в кресле сидел, словно переломленный. На его позу неприятно было смотреть. У него были огромные ладони и такой взгляд, что она невольно ощутила пустоту около его фамилии.

Штейнеру не хватало звания. А затянувшейся паузе не хватало завершения.

'Высокий статус в Консулате', — легко дополнила она, кивая мужчине. Настолько высокий, что она для него именно кандидат, а не адьютант. Это, в принципе, даже почти странно. Если бы не последние события, Винтер бы и в самом деле удивилась.

— Вкратце для Винтер, — приглашающим тоном обратился к остальным фельдмаршал Айронвуд.

Она опустила глаза и приготовилась слушать. Боль толклась в висках, разминаясь.

— Директор подтвердил наши данные об обнаружении обьекта с синей меткой сигма-фактора. — тихо сказал доктор Уатс. — Окончательная фиксация его местоположения займет восемь суток, может быть больше.

— Насколько больше? — холодно спросил из своего угла инспектор. Он говорил плавно, но с надтрещинкой в голосе. Голос был колючим. — Ваши 'высоконаучные' методы обнаружения уже показали себя неэфективными. И дорогими.

— Вы хотите до конца полагаться на нашего бессмертного друга? — парировал Уатс. — Мои методы дают Атласу независимость. Ваши — угрожают разглашением.

— Это вы так говорите. — отозвался инспектор. Иглы в его голосе стали куда длиннее, трещина — шире. — Первый этап поиска не сработал, поэтому чуть не провалился второй.

— Единичный случай, — парировал Уатс.

— Ваш единичный случай очень дорого нам обошелся. — покачав головой ответил Штейнер.

'Если это 'вкратце', — подумала Винтер, — то какой же полный диалог'?

— Вы настаиваете на официальной версии? — вмешался фельдмаршал.

— Да, — устало ответил Уатс. — Беглый заключенный. Рассчитывал взять заложников среди персонала лаборатории. Преследующий его спецназ...

— Достаточно. — по голосу было сложно понять, доволен Айронвуд или зол.

Винтер достраивала те руины разговора, что выгрызались из атмосферы ослепительно тоскливого совещания. Поиск новой девы по методике Уатса вышел из-под контроля. Жертвы? Вероятно, да. Среди работников центральной лаборатории? Судя по словам доктора — среди подопытных.

— Герр Фарбер предупрежден о необходимых пояснениях для СМИ, — сказал генерал, ставя локти на стол. — Доктор Уатс подготовит нужных свидетелей инцидента.

Инспектор кивнул, но взгляда не отвел. Фельдмаршал Айронвуд замолчал.

Винтер вслушивалась в пахнущую оружием тишину и ждала: руины цельной картины пока оставались руинами. Все в кабинете чего-то ждали, даже прижавшаяся к шкафу унтер-офицер Готтштальк. Она держала ладонь под горлом и как всегда хотела, чтобы все закончилось. Просто закончилось.

— Фельдмаршал, я требую, чтобы впредь во время операции по обнаружению прикрытие осуществлял один из ваших агентов.

Доктор приложил руку к груди. Костяшки пальцев у него были белыми, особенно выделяясь на фоне загорелой кожи. В образовавшейся тишине стало слышно, как громко вздохнул, явно желая сплюнуть, инспектор Юнгер.

— СПП требует установления режима полной изоляции во время проведения операции.

— ответил Айронвуд.

Уотс пожал плечами и отнял руку от груди:

— Сегодня вы получите изменение предписаний. По факсу, — уточнил доктор.

Изменение предписаний — это первая поправка за все время существования специальной процедуры поиска. И Винтер даже не знала, как к этому относиться.

'Пока — за неимением лучшего — буду относиться как к новой обязанности.'

— Агентам не платят за это, — неожиданно сказал инспектор.

Она покосилась на него. Мужчина массировал виски и недовольно смотрел в глаза доктору.

— Поправимо, — пожал плечами Уатс. — Все будет указано в предписании.

Доктор был так же терпелив, сколь колюч и холоден. От его слов хотелось отодвинуться и отгородиться.

— В таком случае, полагаю, на сегодня мы закончили. — подвел итог Айронвуд.

Мужчины кивнули, и с громким стуком отодвинули стулья — кабинет оказался неожиданно маленьким для такого количества дубовых листьев в петлицах. Резко, почти дергано вышла из кабинета унтер-офицер Готтштальк. Из оружейной вони, из яркого света — в спасительный полумрак. К сожалению, ей приходится знать много, и именно отчаянное сожаление было написано на лице сбежавшего адьютанта.

Наконец вышли все остальные, и Винтер все-таки села в пока еще теплое кресло. Твердое, тяжелое дерево со светлым, матовым тканевым покрытием — в этом кабинете было слишком много белого. На десятках полок стояли одинаковые шкафчики, стилизованные под дуб, и в них даже можно было заглянуть. У Винтер всегда был доступ, ведь она оставалсь любимицей шефа еще с учебки.

Здесь всегда пахло свежим дастом и дорогим одеколоном, сюда в любой момент можно было зайти и попросить совета, а в самом-самом секретном сейфе всегда была припрятана маленькая коробочка простых заварных пирожных. Это был кабинет шефа — опекуна, наставника, обаяшки. Героя Атласса. Бумажного волка с цепким взглядом. Фельдмаршал приязненно улыбнулся. Он умел чертовски обаятельно улыбаться, от такого тлеешь еще долго после того, как улыбка ушла, и нет ее в помине. Особенно, когда хотел.

'Оберст-генерал Айронвуд такой классный!' — вспомнила она сама себя времен учебки. Ей тогда казалось, что она любит его без памяти, но только пока не выяснила, что таких дур, — тысячи, а ей слишком хотелось быть единственной.

— Обнаружены следы зимней девы. — все-таки озвучил очевидное Айронвуд. — Озпин сообщил нам ее местоположение с точностью до сотни километров.

Винтер кивнула.

— Он все-таки выполняет территориальное соглашение? Даже теперь? — и все-таки, она была удивлена.

После того, как Вейл потерял свою деву так просто уступать еще одну, буквально идущую в руки?

Фельдмаршал пожал плечами.

— Ему нужна наша помощь. — Айронвуд вздохнул. — К тому же, не так уж важно, кому будет принадлежать синева, если она останется у альянса.

Винтер кивнула. Не важно кому — значит, не важно. Пусть даже в эту не важную категорию только что записали и ее саму. Она молча ждала, ожидая продолжения.

— Озпин также выделил для задания команду начинающих охотников. — Айронвуд вздохнул. — Первокурсники, но из хороших семей. Сможешь за неделю привести их в порядок?

Вопрос был хорошим. Из хороших семей — значит, как минимум среднюю подготовку они имеют. Не агентурную, конечно, но... лучше, чем посылать нескольких агентов или кандидатов. К тому же Бикон оставался Биконом. Она бы не позволила Вайс отправиться туда, если бы была не уверена в надлежащем качестве обучения. Учебка пусть и готовила кадры качеством не хуже, все-таки сильно концентрировалась на подготовке офицеров, а не отдельных охотников. Атласс никогда не поощрял избыточный личный героизм.

— Если это требуется. — она покачала головой. — Ваш сын... мне заняться им отдельно?

Айронвуд замер и отвел взгляд, на мгновение уйдя в себя.

— Почему ты решила, что в миссии участвует именно Корвин? — его голос был сухим и немного злым, но не удивленным.

Винтер пожала плечами.

— Кого еще мог отправить Озпин на совместное задание? — в Вейле было не настолько много охотников с таким специфическим опытом, чтобы она о них хотя бы не слышала. — В прошлый раз он показал себя не плохо. А алкоголик, насколько я понимаю, слишком занят.

Фельдмаршал снова кивнул, и задумчиво скользнул взглядом по бесконечным полкам шкафа. Наконец, он снял с полки небольшой сейф, и толкнул по столу в руки Винтер. Она даже не попыталась его открыть.

— Передай ему. Пригодится. — он вздохнул, и легкая отчужденность окончательно пропала из взгляда — фельдмаршал вернулся к работе. — Еще вопросы?

Винтер задумалась, и все-таки спросила.

— Что делать с новой девой?

— Обеспечить безопасность и доставить в штаб. — Айронвуд вздохнул. Он, разумеется, уже знал ее следующий вопрос.

— В случае невозможности? — она все-таки произнесла его. Прошли те времена, когда она ходила на задания без десятка печатей о разрешении и дозволении сверху бумажки о полномочиях.

— Изьять сигма фактор. — Айронвуд вздохнул. — Винтер, она не должна попасть в руки Салем.

Девушка прямо посмотрела шефу в глаза. Тот не отводил взгляда. Хотите сыграть в гляделки с кумиром отрочества? Не стоит, это разочаровывает, потому что вспоминаешь ты одно, а видишь другое. В памяти герой при кителе и сиянии, а перед глазами усталый немолодой интриган, кабинетный вояка с цепким взглядом.

— Я надеюсь увидеть этот приказ в письменной форме. — она все-таки это сказала. Впервые, или почти впервые.

Полномочия кандидата — это одно. Трибунал за срыв миссии особой важности — другое. Штаб очень любил назначать козлов отпущения соразмерно их полномочиям, и она не собиралась брать на себя лишнюю ответственность.

— Не доверяешь? — Фельдмаршал грустно улыбнулся, но все-таки кивнул, и расписался на уже лежащем на столе бланке. С тихим хлюпаньем шлепнула печать. Больше традиция, чем реальная необходимость — бумажными тут были приказы только одного типа, и они намертво впечатывались в личное дело агентов. Винтер взяла приказ, привычным движением сохранив скан в служебный свиток и, коротко отдав честь, вышла.

Свиток коротко просигналил — на него пришли данные по заданию, шесть досье на врученную ей команду — четыре вейлских, и два от родной службы безопасности. И, судя по датам, ее самолет отправлялся через три часа.

Винтер вздохнула. Она не спала уже трое суток, и, похоже, выспаться в полете ей тоже не удастся.

* * *

Чёрный, отделанный под дерева ящик из холодного метала. Длиной с локоть, толщиной порядка тридцати сантиметров — подобный сейф будет весьма сложно вскрыть даже после того, как ЭМИ сожжет всю электронику, которой он буквально напичкан.

Положить четыре пальца на небольшую выдвижную панель, поморщится от короткой вспышке боли, влить во взятый образец крови чуть-чуть живой ауры — три основные биометрические системы, сопровождавшие каждое открытие сейфа.

'Они бы ещё сперму на анализ брали' — почти буркнул Корвин, но вовремя вспомнил о сидящей рядом Винтер, с холодным интересом наблюдающей за ним.

Наконец, Корвин заглянул в сейф. На белом шелке лежала дикая помесь ударного пистолета с револьвером. Винтер с уважением покосилась на оружие.

— 'Талдам-65', ударный пистолет. Триста двенадцать миллиметров длины, ракетный патрон 'марк шесть'...

Корвин вздохнул.

— Револьверный принцип, миллион вольт на подачу. Стреляет смесью раскалённого карбид-молибдена и гравитационного даста. Лучшее оружие против охотников, производство которого вообще возможно поставить на конвеер. Стоимость выстрела доходит до ста тысяч рейхсмарок. Используется исключительно оперативниками RSHA, любая форма экспорта строго запрещена. — Корвин покачал головой. — Я не могу это принять.

Винтер посмотрела на него со сложной смесью эмоций во взгляде.

— Фельдмаршал счёл это необходимым для успешного выполнения миссии.

Корвин вздохнул и поднял Талдам, взвесил в руке, и поменял магазин, сверкнув клеймом в форме черепа. Он смотрел на оружие так, как смотрят на ядовитую змею.

— innere Sicherheit — Внутренняя Безопасность... — Корвин покачал головой, и все-таки вернул его обратно. — Мне жаль, но я не буду использовать это оружие.

Винтер снова странно посмотрела на него, но все-таки спросила.

— Могу ли я узнать, почему?

Корвин задумался, но все-таки кивнул.

— Давайте вопрос на вопрос, Винтер. Но, так уж и быть, я отвечу на первый в качестве аванса. — он вздохнул. — Я — охотник, а не чистильщик. Раскалённый карбид-молибден бесполезно применять против грим, а я стараюсь не брать заказов на людей.

Винтер кивнула, похоже, оставшись довольна ответом. Все-таки Талдам был создан для убийства людей, ставших слишком опасными для других людей. Он не оставлял вторых шансов, и поменять его мог только человек, намеревающийся только убить. Она и сама старалась избегать подобных методов. Das Reichssicherheitshauptamt был совершенно иным подразделением.

— Хорошо. Мой вопрос. — он вздохнул. — оберст-лейтенант Анатоль Стессель... чем кончился трибунал над ним?

У Корвина сжались зубы при упоминании этого имени. Винтер покачала головой, вспоминая. В конце концов, именно этот человек был виновником их знакомства в застенках гестапо. И все-таки, она не смогла не спросить.

— Стессель... если мне не изменяет память — 'умственно отсталый, некомпетентный имбецил'. — Винтер с какой-то отстраненной ехидицей процитировала Корвина. — Вы так сильно его ненавидите?

Корвин вздохнул.

— Два месяца непрерывной бойни в гребаных Мистральских катакомбах, миллионы потраченных рейхсмарок и тридцать четыре человека — и все это выброшено в никуда только потому, что один трусливый дегенерат поставил собственную шкуру выше успеха экспедиции.

Парень выдохнул, с трудом удержавшись от того, чтобы сплюнуть. Он не просто так ненавидел международные миссии.

— Я слышала, вы пытались вернуть оплату Атлассу? — Винтер покачала головой. — Зря...

Корвин прервал ее.

— Знаю, чиновники из [ведомства по военным делам] не ведут обратных счётов. — он вздохнул. — Пришлось рассылать доли семьям погибших по почте.

Он прикрыл глаза, отгораживаясь от неприятных воспоминаний. Это было одним из древнейших обычаев охотников — отправить часть оплаты за заказ семьям тех, кто его не пережил. Конечно, они и так стояли на довольствии у государства, но... Страховка появилась едва ли сто лет назад, и до сих пор была далеко не у всех.

Винтер нахмурилась.

— Корвин... — она покачала головой.— Даже военный трибунал постановил, что наёмные охотники сделали все возможное. Не стоило отказываться от заслуженного гонорара.

Корвин почти зло посмотрел на неё.

— При всём уважении, Винтер... существует такая вещь, как принципы. Я беру аванс, от сорока до шестидесяти процентов суммы, всегда беру, и не просто так. Я выполняю контракт от начала и до конца, до последней вложенной марки. И не беру денег за то, что сделать не смог. — он покачал головой. — Если честь вашей гвардии называется верность, то моя — результат.

Девушка внимательно посмотрела на него, задумалась, и тихо вздохнула.

— Если вас это обрадует, то оберст-лейтенанта Стесселя в результате служебного расследования приговорили к расстрелу.

Корвин вздохнул, и кивнул. Мертвых это, конечно, не вернёт, но... малая толика справедливости неожиданно приятно отозвалась в горле.

— Спасибо, Винтер. — он нарочито виновато улыбнулся. — Я обещал подарить вам цветы, если вы вытянете это дело, но, как видите, цветочные лавки в это время закрыты.

Молодая Шне все-таки улыбнулась.

— Не стоит благодарности, Корвин. Говоря откровенно, мой вклад в это расследование был минимальным. — она вздохнула. — Ваш отец был взбешён. Да и не только он — командование жаждало крови, инвесторы из Компании требовали найти и покарать виновных... это чудо, что вообще дошло до суда — я ожидала, что его приговорят личным указом рейхспрезидента вообще без расследования.

Корвин кивнул. Это было удивительно приятно слышать. Все-таки Атласс не выпускал подобное в СМИ, и узнать что-либо о судьбе выродка в ином случае он не смог бы при всём желании.

— Хорошо. Вы только что очень сильно скрасили мой вечер, Винтер. — он покачал головой. — Ваш вопрос?

Девушка задумалась, и все-таки спросила.

— Я знаю, что это несколько личное, но... — похоже, ей действительно было неловко спрашивать такое вне комнаты для допросов.

Корвин прервал ее.

— Вам интересно, почему я не ношу фамилию своего отца. — он вздохнул. — Вы удивитесь, но на самом деле это, наверное, наименее личный вопрос из всех, что вы могли задать.

Шне удивлённо посмотрела на него.

— Вот как?

Парень кивнул.

— В этом нет никакого секрета. — он вдохнул. — Я — Бранвен, а не Айронвуд в угоду сугубо практическим причинам. — Корвин покачал головой. — Дело в том, что Бранвен — не столько фамилия, сколько титул. В Мистрале нужно быть идиотом, чтобы пойти против Бранвена — всем известно, сколько крови, своей и чужой, приходится пролить, чтобы заслужить право носить эту фамилию за пределами племени. К тому же, Бранвену легче найти дорогой заказ. — он улыбнулся. — Айронвуд, в свою очередь... все, что эта фамилия может мне дать, я могу взять и сам. А отправляться в армию под крылышко к влиятельному отцу... чем это вообще будет отличаться от племени? Я ушёл из него ради независимости. Не чтобы перебежать по протекции на уютную должность.

'К тому же, я и видел то его три раза в жизни'

Винтер задумчиво посмотрела на него, и кивнула.

— Но, насколько мне известно, поступив в Бикон вы предпочли взять нейтральную фамилию?

Корвин кивнул.

— Меньше всего мне хотелось найти кровников среди будущих охотников.

В конце-концов, он отправился в Бикон для короткого отпуска, а не очередной битвы. В любом случае, наступило время для его вопроса.

— Винтер, скажите честно, вы считаете себя способной возглавить миссию? — он внимательно посмотрел на неё. — Последнее, чего я хочу — это разброда и шатания, словно в худшие Стесселевские времена. Вейлские наёмники делают одно, Атласские учёные — другое, а Мистральские проводники отчаянно пытаются хоть как-то выполнять свою работу. Дисциплина и субординация — единственное, что может привести нас к успеху.

Винтер странно посмотрела на него.

— Соглашусь... — она покачала головой. — Да, я считаю себя способной. Впрочем, это зависит от вашей команды — может выйти так, что прямое управление окажется проще оставить вам.

Корвин кивнул.

— Ладно. — он покачал головой. — В любом случае, это вопрос будущего. С мой стороны не будет слишком большой наглостью поинтересоваться подробностями нашей миссии? Директор Озпин прислал мне крайне общее описание.

Винтер прищурилась, ее взгляд на мгновение потерял все веселье, но согласно кивнула.

— Да, Директор известен своим... своеобразным отношением к информированию подчинённых. — она неодобрительно покачала головой. — Но детали подождут до завтра. Сейчас я хочу получить краткое описание вашей команды.

Корвин согласно кивнул. Девушка не собиралась выдавать информации больше, чем необходимо, и дозировка зависела от того, что представляют собой наличные силы. Он поступил бы так же.

— Разумеется, Винтер. С одним условием. — он жёстко посмотрел ей в глаза, ожидая ответа.

Шне нахмурилась, и спокойно встретила его взгляд. Впрочем, покрасневшие белки вкупе со слишком широкими для такого освещения зрачками не позволяли ей придать глазам обычную бронебойность.

— Я слушаю. — а вот голос был все тем же. Ледяным, жёстким, с привкусом стали и напоминающим скальпель.

Корвин поморщился — слишком ярко это напомнило о комнате с белыми стенами, неудобным низким стулом с вонзающейся в позвоночник спинкой, пристегнутыми к ней руками и очень-очень яркой лампе, направленной прямо в лицо.

— После этого вы ляжете спать. — он улыбнулся. — Я не знаю, сколько суток вы провели без сна, подозреваю, что много — но у нас есть неделя, а не последняя ночь перед высадкой. Последнее, что мне нужно — чтобы вы измотали себя ещё до начала задания.

Винтер удивлённо посмотрела на него, но согласно, пусть и слегка раздраженно, вздохнула.

— Предложение принимается. — она покачала головой. — В таком случае, переходите к делу. Раньше начнём — раньше закончим.

Корвин удовлетворенно кивнул, и парой движений открыл в свитке фотографию команды BNXA.

— Описать команду... Легко. Тройка с прицепом. Впрочем, какая к дьяволу тройка... — он вздохнул. — Как вы можете понять, открыв в календарь, сегодня — семнадцатое сентября. Команда была собрана первого числа, и провела в полном составе меньше двух недель. — он посмотрел на Винтер, пытаясь дождаться хоть какой-то реакции, но та спокойно смотрела на него. Похоже, о том, что ей всучили чемодан без ручки, она догадывалась и без этого. — Обо мне вы знаете едва ли не больше, чем я сам, так что опишу остальных. Пирра Никос — прекрасный турнирный боец, по боевым навыкам перекрывает многих взрослых охотников, но в поле не была ни разу. Янг Шао Лонг — дочь Рейвен Бранвен и Тайанга Шао Лонга, воспитанница Кроу Бранвена. В племени не росла, но благодаря особенностям проявления может вытянуть бой против не слишком опытного полноценного охотника. — он улыбнулся, смотря на Винтер. Та тихонько вздохнула, прикрыв глаза. Похоже, досье описывали это не слишком исчерпывающе. — Жан Арк. Боевого опыта не имеет, как и боевых навыков, зато чудовищно везуч.

Шне все-таки позволила себе прижать левую руку к виску.

— Два зелёных, не обстрелянных новобранца и сильный талисман? — она устало вздохнула. — Я правильно понимаю?

Корвин почти виновато кивнул.

— Боюсь что да, Винтер. Этот цирк на колёсах — все, что может предоставить для этой миссии Вейл. — он покачал головой. — И, боюсь, я буду вынужден просить вас не включать Жана в конечный состав команды. Талисманы...

Винтер прервала его.

— 'Очень часто мрут', я знаю. — она покачала головой. — Я приму во внимание вашу просьбу. Это все?

Корвин улыбнулся, и встал с кресла.

— Да. Спокойной ночи, Винтер. — перед тем как закрыть за собой дверь, он все-таки признал это. — Ich freue mich auf die zukünftige Zusammenarbeit.

Все-таки Винтер была одним из тех немногих действительно компетентных офицеров, которым он мог подчиняться без постоянного крика несогласного внутреннего голоса. К тому же...

Его щеки потеплели, и Корвину потребовалась почти минута, чтобы прогнать пришедшую на ум картинку. 'Плохой, очень плохой Корвин'. Парень вздохнул, прислонившись горящим лицом к ледяному оконному стеклу.

Неуместные мысли. Неуместные действия. С другой стороны, он ведь обещал подарить ей букет?

Его свиток отозвался в бедре вибрацией — пришло сообщение с неизвестного номера.

'Если вы хотите узнать, в чем заключается задание, то приведите себя в порядок. Завтра мне понадобится ваша помощь.'

Корвин вздохнул, но все-таки кивнул самому себе. Похоже, его отпуск закончился гораздо раньше, чем он надеялся.

* * *

К двенадцати часам погода испортилась окончательно. На улице гулял настоящий ураган, ветер хлестал по крышам домов и стекла дрожали под слишком сильным напором. За окнами гудела чернота, перемежаемая бликами, на заплеванных подвесных экранах трясли задницами девчонки из рекламы косметики, а Винтер почти размазала по поручням толпа.

'И куда они все направляются? Сейчас середина рабочего дня'.

Лица вокруг нее были самыми разными, одежда — самой разномастной. И студенты, и рабочие, и служащие — у всех какие-то причины срочно попасть из пункта 'А' в пункт 'Б', причины, наверное, законные и вполне приличные. Кто-то уже домой (везучие фрилансеры), кто-то мотается с одной работы на другую, кому-то начальство отказало в служебном автомобиле или деньгах на такси.

Ей выдали служебный булхэд с пилотом, который имел военные сертификаты и нужную экипировку, так что мог летать хоть в территориях с индексом три ноль, но прибытие конвертоплана в разгар урагана не пройдет незамеченным. Заявись она в трущобы с помпой,

с эскортом, со взводом крепких парней в тяжелой броне и с не менее тяжелыми стволами — все пойдет прахом, а это последнее, что ей нужно. Винтер как раз требуется, чтобы никто не заметил прибытия скромной охотницы и, соответственно, не совершал ненужных телодвижений. И без того приключений там хватит: таких, как она, в местных трущобах считали кем-то вроде вооруженных ассенизаторов.

Винтер прочитала название следующей остановки и принялась протискиваться сквозь очень ароматную толпу, не слишком церемонясь со стоящими насмерть пассажирами. Ее дважды смерили взбешенными взглядами, кто-то даже в полголоса обматерил, но это все мелочи — пусть резвятся, драки не будет. У дверей публика оказалась самой нервной, ей в суматохе ощутимо сунули по ребрам, попытались облапать и залезть под шумок в карман, но она уже вылетела на перрон, лавируя во встречном потоке. Так же поступил Корвин. Он вообще удивительно ловко двигался в плотной толпе, проскальзывая в едва уловимые щели в людском потоке.

'Громкое, вонючее быдло' — почти озвучила свои мысли Винтер, полезла в карман за сигаретами и осмотрелась. На опустевшем перроне совсем неподалеку стояла мамочка с ребенком — симпатичной маленькой девчушкой. Обе в простых серых дождевиках, обе напряженно смотрели на нее — то ли она все-таки озвучила свои мысли, то ли вид у нее был непомерно мрачный. Винтер подмигнула им, сунула руки в карманы плаща и направилась к выходу со станции. Поезд уже ушел, и туннель обнажился во всей своей склизкой неприглядности: чуть ли не плесень на стенах, обросшие черти чем кабели, мигающие редкие лампы. Она оставила это все и погрузилась в не менее противный коридор, ведущий к жилой части станции. Тут лежал фундамент города, его угрюмые основы, место, куда надо возить чиновников из мэрии. И — лицом по стенкам, по полам, по всей этой мерзости.

— Эй, офицер! А на минуточку! — громкий, едкий, слегка истеричный голос резанул по ушам.

Ну надо же, он сам соизволил ее окликнуть. Видно, с деньгами совсем плохо у человека.

Винтер обернулась. Из истрепаных дверей магазина бытовой техники торчала физиономия местного информационного брокера. У него была большая, плешивая голова, нескладное тело и только подчеркивающее общую несуразность пивное брюхо. Полинявшая, истершаяся от времени водолазка с потными подмышками, рваные джинсы, разношенные ботинки — информатор выглядел обыденно и в то же время никак. Она бы при всем желании не обратила на него внимание в толпе, если бы не искала специально. Винтер, разумеется, слили контакты всех средне-ранговых контактов в городе — хотя безопасники не любили, когда их сетью пользовались агенты из других отделов, но чтобы спорить с Фельдмаршалом нужно быть самоубийцей — или, как минимум, совсем не думать о своей карьере.

— Прямо тут решаем вопросы? — спросил она, изучая замызганные очки информатора и складывая пальцы на левой руке в двойной полукруг. "Норма, сохранять статус кво" — атласская система, быстро ставшая международной. Корвин едва заметно кивнул в отражении на зеркальной витрине, монолитной статуей застыв за ее спиной. Информатор этого, похоже, не заметил — а если заметил, то ничего не сказал. В конце концов телохранители это просто еще один вид мебели.

Мозг Винтер постепенно перестраивался на непривычный стиль речи и вспоминал нужные обороты и выражения — этому учили, качественно и долго, хотя агентурная работа никогда не была ее коньком.

— Нет, офицер, — тихо буркнул брокер, быстро озираясь, и потянул ее за рукав. — Заходи сюда.

'Сюда' — в эту нору? Ну-ну. Она положил руку в карман, который на самом деле был кобурой: он, конечно, информатор проверенный, но очень уж давно контора с ним дел не вела. Всякое может случиться, время и деньги делают с людьми разные вещи. Не переводятся же тут ублюдки, которые за небольшое бабло делают пластику беглым циркачам. А уж газовый заряд под горло за оружие охотника — это даже и не безобразие. Так, мелкая сделка с совестью.

Хотя справиться с ними обоими ему, конечно, не светит.

— Что хотите узнать?

Винтер осмотрелась в полутемном помещении. Да, тут было на что взглянуть: за грязным фасадом скрывался настоящий паноптикум древностей и новинок домашней техники, а также запчастей к ним. Все было аккуратно разложено, рассортировано и, похоже, с этой ерунды даже вытирали пыль. Ого. Вот даже как?

— Ты прикупил себе лавочку, Владимир?

Информатор довольно кивнул, щурясь от удовольствия. В принципе, это даже хорошо — теперь у бродяги-старьевщика есть поводок, строгий поводок, за который можно подергать при случае. Винтер изобразила что-то вроде приветливой улыбки.

— И ты хочешь, чтобы я сделала капиталовложение, так? — она осмотрелась внимательнее, продолжая улыбаться. Корвин нарочито открыто лапал какую-то мультиварку, загораживая ее от собой от взгляда хозяина лавки. Тени у бедного прибора, разумеется, не было.

— Само собой. — Логинов был само добродушие.

Хозяин лавки шлепнулся в облезлое кресло, и отсвет единственной сильной лампы превратил его лицо в напряженную восковую маску. Сейчас начнется цирк жадности, и его счастье, что она имеет неплохой кредит в счет сигма-статуса задания.

— Полторы.

Владимир зевнул и даже не стал спорить — просто полез, мудак, в ящик стола. Дескать, постой пока тут, офицер: у меня дела, а ты подумай.

— Ну, ну, не борзей. Это для начала — за любую информацию, — сказала она и села на край стола. — Обрисуй в общих чертах, что у тебя нашлось.

Воротник водолазки несоразмерно углубился изнутри, и Винтер все-таки посмотрела назад, прицокнув языком. Алые глаза, отражающиеся в лампе, прищурились, но все-таки тени стали чуть-чуть светлее.

— Есть фото одной девушки, засветившейся с силовым щитом. Фото сделано после инцидента.

Логинов был напряжен, испуган и напоминал силиконовую куклу. Он даже перестал ради разнообразия пялиться ей на грудь, сосредоточившись на торге. Винтер улыбнулась — ее всегда веселила магия денег.

— Я могу назвать три десятка охотников с таким проявлением. Что с того?

— А я всю сотню. — огрызнулся брокер. — Но эта ни черта не умела, хотя спалила сходу добрый десяток гримм.

Девы при инициации обычно умели только переключаться между режимами, и это уже тепло — но ее пока что не грело.

— Открыла от страха ауру, — Винтер пожала плечами. — Или впервые использовала проявление.

— Аура синего цвета, им же горели глаза. — Логинов выдохнул, и вывалил главный козырь.

— На месте боя филиал Атласа, минус тридцать держится уже неделю.

'Бинго' — подумала Винтер.

— Пять тысяч.

— Хм. Уже стоит обсуждать, — задумчиво сказал Логинов.

— Верни мозги с небес. Тут уже обсуждать нечего. Пять.

— Она принесет твоей конторе намного больше, — легкомысленно махнул рукой он. — Так что не жмись.

Винтер встала, аккуратно взяла информатора за грудки и, подняв его из кресла, с расстановкой выдохнула в лицо.

— Так что ж ты мне продаешь информацию? Пойди и сам ее подбери. Премиальные твои целиком. Может даже трахнешь, чем черт не шутит. — она нависла над ним, и не оглянулась, но легким касанием локтя поправила лампу. Корвин сдвинулся на пару шагов, перекрывая выход. Играющая светотень — и белые, пока что едва-едва заметные клыки на волчьей пасти, щерящейся с панели, закрывающей черный ход. Винтер внезапно поняла — она может порезать неудачника Логинова на куски, отделить мясо от костей и снова собрать, повесив его рядом со скелетом — и от Корвина не донесется ни единого возгласа неодобрения, даже самого слабого. Потому что она — старшая в паре, и на задании не будет никаких лишних вопросов. Презумпция доверия, делегирование ответственности, профессионализм — называйте как хотите.

Логинов в ее руках дернулся, и Винтер вздохнула. Этот недоносок обделается, если увидит, как воюет дева в боевом режиме, но раз уж речь заходит о деньгах — жмет на то, что она гребет марки лопатой. Все так стыдливо подзабывают, что нельзя шлепнуть подозреваемую из снайперской винтовки — силы уйдут в трубу. Что кандидатов убивают и калечат именно при личной обработке, что...

Холодная ярость, словом, — это классный метод давления при торге. Особенно, если ты хорошо ее играешь, а уж Винтер на этой сцене не год и не два. Хлоп-хлоп-хлоп. Хлоп. Бис.

— Эй, офицер, офицер! — Логинов сипел и извивался, а она внимательно изучала его зрачки.

'Вот теперь все. Хватит'. Винтер на выдохе отшвырнула его от себя, метко угодив тушей информатора в облезлое кресло и снова села на край стола. Она молчала — мигала лампа, сухо шелестел кондиционер, пыхтел нормализатор влажности, да еще судорожно пытался дышать жадный Логинов. А она всего лишь прикидывала, не врезать ли для убедительности. По столу, по полке, по роже. Можно в любой последовательности.

— Хорошо, — прохрипел Владимир и снял запотевшие очки. — Пять тысяч — но сейчас.

— Твоя касса примет карту?

— Давай.

Через минуту у них было фото, место проживания и на пять тысяч меньше на счету. Быстрая и щадящая сделка, надо признать. Осталось только ответить на вопросы, так и посверкивающие в алом взгляде. Ведь на миссии он их не задаст — а вот после...

Осталось только решить, что именно она может сказать, чтобы не навешать на парня десяток подписок.

* * *

Винтер напряженно думала, слегка пожевывая губу, излучающий белый шум приемник тихо гремел, а Корвин разливал по бокалам вино из пришедшегося так кстати шкафа. Пассито ди Пантелерия, сухое, полусладкое, десять лет выдержки — или, по крайней мере, так говорила этикетка. Стоит воспользоваться щедростью, раз уж Озпин платит.

— Подпиши это. — наконец прервала молчание Винтер, протянув ему официального вида бумагу.

Допивая остатки вина, Корвин скользнул вглядом по принятым документам и обнаружил там типичный бланк важного и ужасно секретного документа, каковыми RSHA вечно пичкали наемников на научных заказах. Там все такие пафосные, что даже неприятно, — еще бы, они думают, что раз они не просто 'главное управление', но еще и 'имперской', да еще и — ах ты ж боже ты мой! — 'Безопасности', то им можно быть такими высокопарными и параноидальными.

Вспомнив, что сидящая перед ним девушка вполне может оказаться выходцем из этой конторы Корвин поморщился и коротким росчерком подписал договор о неразглашении. Одним больше, одним меньше — все равно он понятия не имел, что именно он не должен был разглашать в большей части таких ситуаций. Перестраховывающиеся безопасники просто вешали подписки на всех участников экспедиции, вне зависимости от того, знали они что-то или нет. Просто так, на всякий случай. Видимо, чтобы прикрыть свою задницу.

— Теперь мы готовы говорить? — Корвин отставил бокал, всем своим видом изображая готовность слушать.

Химия все еще шумела в его голове, хотя с пробуждения прошли почти двое суток, руки отчанно ныли, а вино давало странный привкус, но зрение будто расслоилось, будто нехотя наводя резкость.

— Да. — ответила Винтер, отняв глаза от свитка. — Во-первых, я тобой довольна. Хорошая работа.

Ее голос жестким, но едва-едва теплым. Похоже, так она показывала что имеет в виду именно это. Корвин пожал плечами, и покатал во рту пряную жидкость. Положительно, с этим вином однозначно было что-то не так.

— Спасибо, офицер. — он выделил обращение голосом, пародируя незадачливого информатора. — Вы решили все-таки посвятить меня в то, с каких пор Атласс начал охотиться за мясом?

Корвин дурашливо улыбнулся, выпуская накопившееся недоумение. Из без двух минут допроса он понял не слишком многое, но этого хватило, чтобы осознать — их отправили за двуногой дичью. К счастью, первое, чему учится каждый наемник, если он не совсем уж клинический имбецил, это не делать поспешных выводов.

— Почти. — Винтер задумчиво посмотрела на Корвина, и покачала головой. Она сняла несколько верхних листов с внушительной пачки и подтолкнула их к нему. — Ознакомься.

Это была выдержка из архивов со ссылкой на основной источник и приложенные к ней ремарки, закрепленные тремя крупными печатями с крылатым орлом. Все по форме, чин чином, написано от руки и вид такой, что так и хочется перед прочтением сжечь. Корвин поднял нерешительный взгляд на Винтер, но та уже смотрела на экран, ожидая, пока его мозг осилит тайные откровения.

— Итак?

Корвин дернулся и сообразил, что прошло довольно много времени. Архивная выдержка оказалось неожиданно интересной: 'Договор о приоритетном использовании и территориальном разделе сигма-фактора', межгосударственный картельный сговор, закрепившаяся аурная мутация, передающаяся от девушки к девушке, милое оформление как 'тактического сдерживающего оружия'...

— Охренеть. — честно ответил Корвин.

Винтер прищурилась.

— Потрясающий анализ. Ты меня радуешь. — иронии в голосе Винтер хватило бы, чтобы утопить беовульфа.

Корвин смущенно поморщился.

— Кхм. Я просто не понял, как это удалось сохранить в тайне? — он вздохнул. — Я, конечно, понимаю, что грифы секретности, но ведь договор заключен после великой войны.

Винтер улыбнулась, и прицокнула языком.

— Правильно понимаешь. — она холодно посмотрела ему в глаза. — Не удалось.

Корвин кивнул. Было тут что-то странное, и даже не одно такое 'что-то', но в первую очередь Корвина заботило другое. Если то, о чем говорится в документе, действительно правда, и у каждой страны есть своя личная волшебная палочка, то почему ее не используют? На его памяти... Погодите. Признаки владелицы сигма-фактора — избыточная мощность ауры, крайне развитое проявление души и визуальное отображение энергии вокруг зрительных органов. 'Рейвен сражалась так, что алые глаза сияли алым светом, сжигая вместе с каждым порталом месяцы и годы ее жизни — и он не мог отвести от нее взгляда.'

'Да вы издеваетесь.'

У Корвина вырвался растерянный смешок. Сжигал годы жизни? Серьезно? Он сжал виски руками. Вот значит как, Рейвен? Не будем говорить ни о какой магии — придумаем сказочку про неизвестный никому во всем мире стимулятор, и даже заставим его работать. Только вот совсем не потому, что он чем-то отличается от яда.

— Отлично. — он вздохнул, слегка встряхнув головой. — Значит, нас посылают за кем-то, оформленным в документах как 'тактическое сдерживающее оружие'?

И если он понял правильно — это все равно, что охотиться на дракона-грим с копьем. Деревянным. Без ауры. Со сломанными руками. Винтер ухмыльнулась и покачала головой.

— Все не настолько плохо. — она достала из стопки какой-то листок. — Как ты и сам понял, деву обнаружили всего неделю назад. Скорее всего она только-только прошла инициацию, и почти ничего не умеет.

Корвин кивнул. Похоже, даже Атласс не настолько отморожен, чтобы охотится на кого-то вроде Рейвен в полной силе. Хотя...

— Дайте угадаю — если об этом уже знает ваш информатор, то через пару дней об этом узнают все? — раз уж секретом это, в общем-то, не было.

Винтер улыбнулась.

— Верно. Сейчас Озпин и наши ученые всеми силами определяют ее точное местоположение, так что у нас будет пара дней форы. — она вздохнула.

— Разве мы уже не знаем ее адресс? — информатор выразился довольно четко.

Винтер вздохнула.

— На девчонку откроют сезон охоты все, кто хоть как-то в этом заинтересован. Если у нее есть хоть капля разума — она уже на пути в какой-то мегаполис. — голос Винтер был странно меланхоличным.

Корвин кивнул. Это имело смысл — в глуши есть грим, которые заставят ее использовать силы, которые, как оказалось, можно засечь, и вдобавок там не будет гражданских — и, как следствие, причин соблюдать хоть какие-то приличия. Ее вполне могут попросту забросать дастовыми зарядами с конвертопланов. К тому же, в крупных городах всегда есть щели, в которые можно забиться.

— Согласно договору силы принадлежат Атласу... — он задумчиво посмотрел на нее. — В чем наша задача? Выследить и доставить?

Вопрос был важным. Если их посылают на ликвидацию, что вряд ли, то это будет не так уж сложно. С другой стороны, Атласу были интересны силы, не мертвая девчонка, так что, скорее всего, ее придется брать живой. Брать живой аналог Рейвен. Господи, чем он так провинился то?

Винтер задумчиво посмотрела на него, и покачала головой.

— Для начала — найти. А там посмотрим.

Корвин кивнул, и достал из шкафа еще одну бутылку. Напиться вином, конечно, не выйдет, но в свете таких откровений стоит попробовать.

* * *

Корвин проснулся за мгновение до того, как дом тряхнуло в первый раз, и это самое мгновение оказалось удивительно долгим: он успел открыть глаза, ощутить резкую боль в висках и даже потянутся за стящей на тумбочке бутылкой воды.

На бетонную стену дома обрушился взрыв, с грохотом проломив ее внутрь. Оглушительный грохот прокатился по этажу волной раскаленного воздуха, стальных осколков и огня. Посыпалась пыль, и остатки мебели рухнули вниз — не выдержали несущие стены. Вскочив на ноги, Корвин метнулся к остатку перекрытия, на ходу раскладывая Коготь — у многолетней привычки даже спать с оружием были свои преимущества. Снаружи слышались крики, топот ног, и наконец — первые выстрелы. Парень дернулся назад, что-то тяжелое хлестнуло по его лицу. Снайперы.

' Похоже, живыми нас брать не собираются'.

Бледное сияние расколотой луны ничего не освещало: лес, силуэты бегущих людей, темные фигуры вертолетов — все это как было призрачным, так и осталось. Черные изломы ветвей, с которых не везде сошли листья.

И еще один тяжкий удар — этажом ниже.

Корвин скользнул в тени.

'Нет вспышек аур — это не охотники. Я еще жив — не карбид-молибден. А значит...'

Поток мыслей был прерван глухим ударом в грудь — так, короткой впышкой тяжелого жара, отдается кумулятивная граната. Резкий, почти рефлекторный взмах — алое лезвие перерубает ствол гранатомета вместе с держащюми его руками, и только теперь Корвин понимает, что что-то не так — вместо крови льется что-то, похожее на масло.

'Роботы? Но...'

Пережившие первый удар остатки охраны мчалась по постам, и даже если кто-то и паниковал, то... 'Утро всех рассудит. Для начала до него следует дожить'. Спаренный пулемет строчивший, похоже, с какого-то вертолета, захлебнулся, и пришел гулкий грохот, перемешанный с насыщенным треском. Темный борт лизнул алый, почти что белый язык пламени, прорубая его насквозь. Взбешенная до последней крайности Винтер окончательно перестала сдерживаться.

Корвин уловил движение воздуха, услышал шум и успел затормозить, а двое, бегущих рядом — нет. С грохотом слегло дерево, выдранное с корнем. Толстая ветка перебила один опередивший его силуэт, другой просто исчез под месивом ломающихся ветвей.

А затем снова раздался тяжелый свист, и Корвин рванулся в тени, выскальзывая в почти сорока метрах над поверхностью.

Там, откуда прилетело истерзанное дерево, словно вспыхнуло маленькое солнце. Слепящее сияние мгновенно стерло мелкие ветки, оставив лишь пепел от толстых стволов. Боеприпас обьемного взрыва мог бы пройти даже сквозь ауру — атласцы не хотели рисковать. Это их не спасло — в ближнем бою с охотником мог справиться только другой охотник, и пилот это понял первым. Вскоре к нему присоединились пятеро бойцов — все, как один, роботы. Люди успели высадиться.

Руины дома тяжело вздрогнули, там снова что-то взорвалось, и стрекот очередней больше не прерывался: пулеметы и ручные гранатометы молотили без перерывов и в этом грохоте почти тонули крики людей — перепуганных, ничего не понимающих.

Умирающих.

Отблеском тени и короткой перебежкой Коврин скользнул за высокий скатом оставшейся от гостинной стены, потеснив двоих охранников, лица которых прятались под масками и очками.

— Какого... Какого там?

— Тихо ты, погоди. Тихо.

— Какого... Кх-ха. Что?..

'Ногу можно отрезать', — рассмотрел Корвин. У того, что сидел рядом с ним, нога больше напоминала месиво из стали и мяса, а тот, что устроился подальше, пытался с этим что-то сделать. Свет выхлестывал из-за краев ската, словно струи жидкого газа, в нем несся туман и летел мелкий мусор. Корвин выровнял дыхание и осмотрелся: чуть впереди, окруженная алым сиянием, Пирра отбивалсь от отряда бойцов. Золотой щит должен был давно упасть — слишком тяжело его держать одной рукой, особенно когда эта рука не ведущая, но ее проявление оказалось чертовски к месту. Длинные очереди раз за разом разбивались об усиленную аурой сталь, а ручные гранаты взрывались прямо в стволах у неудачников. Этого было слишком мало, чтобы ее убить, но достаточно, чтобы отвлечь.

Наконец, он рванулся вперед, круговым движением зарубив двух пулеметчиков, и вырвавшиеся из окружавших теней звери набросились на небольшой отряд. Вовремя — выпущенная одним из вертолетов ракета взорвалась в воздухе, а его верхний винт прерубило алое копье. За спиной Корвина вспыхнул белым огромный глиф, и последний десантный бот врезался в землю, оказавшись не способным справиться с увеличившейся на мгновение в сотню раз гравитацией. К девушке бросились пережившие стокновение закованные в белую броню фигуры — две четверки, с разноцветными, но ощутимыми аурами.

Корвин рванулся вперед, почти проглотив добрые сорок метров, и глефа с глухим, щелкающим звуком вошла в горло собравшего всю ауру спереди наемника — так нож вскрывает консервную банку. Парня толкнуло назад — хлесткие пулеметные очереди напоминали горячий ветер, отталкивая, мешая движениям и не давая по настоящему управлять аурой. Винтер со всей полнотой воспользовалась секундной передышкой, и следующий залп синтетиков приняла на себя сотканная из белого света трехметровая урса. Взмах рукой, и к ней присоединилось четверо черных беовульфов.

Корвин отскочил назад, блокируя сразу три удара. Матовая белая броня, однотипные дастовые клинки, открытая аура — наемники на службе у атласских корп, слишком слабые для личного боя, но отлично умеющие работать в группах. Семь на двоих — не худший расклад, и если бы еще не приходилось отвлекаться на их прикрытие...

Наемники тоже это понимали, и отчаянно пресекали любую попытку прорваться к роботам. Сами призывы справиться с таким количеством врагов не могли, у них даже не получалось сдвинуться под плотным огнем, на раз отрывающим конечности. У Винтер не было времени использовать глифы и, похоже, кончался даст, у него — каждый уход сквозь тени сопровождался пропущенными ударами, и аура отчетливо показывала дно.

Если Пирра и Янг справятся со своими раньше, чем их с Винтер положат, если эта восьмерка — единственная, если у них нет карбид-молибдена... Если, если, если.

Бой продолжался, наемников осталось шестеро — парой удачных ударов Винтер прорубилась сквозь бронекостюм наемника, но поймала при этом удар в спину, все-таки прорвавшийся сковозь ауру, и больше на это не решалась. Тени, раз за разом встававшие стальными лентами за спинами врагов, не могли пробить ауру и хотя и давали мгновение передышки, не приносили пользы.

Чуть позади них вспыхнуло золотым, и небольшая группа роботов перестала существовать, буквально перемолотая дробью. Врезавшаяся словно молот в висевших на Корвине наемниках Янг парой ударов проломила ауры двоим, и теневые ленты, дожидаясь чего-то подобного, тут же рванулись в появившуюся брешь, перерезав им горло. С тихим грохотом пошла трещинами обожженая земля.

'Да сколько ударов она поглотила?'

Наверное, в первые в ее жизни работающее в полную силу проявление окутало не только волосы, но и все тело Янг пламенем, и жесткие удары золотых перчаток окончательно сломали сложившийся баланс. Четверо на троих? Самоубийство. Наемников подвело одно — они не просчитали их проявления. Просто не догадались, что кто-то может брать силу молотящих по нему нурсов, умножать ее на два и прибавлять к своей. А когда поняли было уже поздно.

Все кончилось быстро — взбешенная Янг буквально порвала своего соперника, пока Винтер замораживала двоих. Алое лезвие пробило первому мужчине позвоночник, белое вскрыло второму горло. Четвертый поймал животом копье уже добившей последних роботов Пирры.

'Все.'

Корвин с трудом остановился, почти заставив себя опустить Коготь. Резкое пробуждение, взрывы, стертый в пыль реактивными снарядами дом, бушующая в голове химия и перехватившие контроль над телом инстинкты мешали соображать. Он закашлялся — почему-то кровью, похоже, все-таки пропустил в горячке боя пару ударов по лицу. Янг тихо дышала, восстанавливая контроль над собой и удивленно, с почти детским непониманием перескакивала взглядом с трупа на труп. Винтер позади устало привалилась к стене, вокруг стонала и тихо умирала не пережившая боя охрана, и все было хорошо и правильно, только...

'Жан!'

Наконец вспомнил Корвин, и вышел из теней посреди гостинной — быстрее, чем успел об этом подумать, но почему-то даже не удившись. Жан остался спать на диване, когда все расхватали комнаты, и... Корвин тихо вздохнул. Гостинная была в самом центре здания. Она была тем местом, куда ударили первые ракеты.

Пепел, гарь, вонь, кровь и комья мяса, смешанные с кусками железа, оставшимися от первых роботов. Кости, внутренние органы, требуха. 'Почти суповой набор' — с неожиданным сарказмом отметило его сознание, и парень покачал головой, прислонившись к стене. Странные детали, машинное масло, и — клочья золотых волос рядом с тем, что недавно было голубыми глазами.

Управляемый реактивный заряд на расстроянии пары метров — убийственная штука для человека и мелкое неудобство для охотника. При первом заходе в здание вколотили добрый десяток ракет. Он закрылся аурой и скользнул в тени, Винтер закрылась глифами, Пирра отвела и скорее всего даже перехватила удар, Янг — с ухмылкой приняла на себя. Они были охотниками, они знали, что делали и понимали, что и как противопоставить угрозам. У них была скорость реакции, аура, проявления — просто опыт.

У Жана не было ничего. Он не мог увернуться — не только проснувшись от грохота. Он не мог закрыться щитом — у него не было привычки держать его у кровати. Он даже не смог использовать проявление... Точнее, смог, но от это стало только хуже.

'Он так рад первому заказу... я поговорю с ним завтра.'

Первая ракета вошла в главное окно, взорвавшись за стеной — слишком близко, чтобы не затронуть, но достаточно, чтобы Жану только оторвало ногу. Вторая ударила по кухне, прибавив ему контузии и сломав несущую стену — в тело врезались первые осколки. Раздались выстрелы — первая волна роботов, должная отвлечь на себя охотников, бросилась в проемы и он, кажется, даже смог зарубить одного — пока не рухнула последняя ракета. На этот раз — термобарическая, огненной волной забирающася за слабую или отставленую далеко от тела ауру.

Везение не может быть бесконечным. Рано или поздно это должно было случиться.

Корвин прижался к все еще горячей стене щекой и тихо выдохнул. Жан не был готов к миссии. Это — его вина. А еще... ему нужно серьезно поговорить с Винтер. С каким пор, дьявол побери, Атласские корпы работают против охотников на государственном заказе?

'За девой начнется охота. Можешь считать, что мы вступили в войну со всеми и против всех.'

Ага. Только он не думал, что война начнется так быстро. Он пошел назад, оттолкнувшись от остатков стола. Винтер впервые на его памяти курила, Янг все так же стояла с замершим взглядом, а чуть позади отчаянно блевала Пирра. Корвин вздохнул, и встряхнул головой.

Все пошло по пизде гораздо раньше, чем он думал.

Не забывайте оставлять отзывы