Жила-была девочка Маша(Осколки былого)

Я кивнул, давая понять, что принял во внимание совет лекаря, но поступлю так, как сочту нужным. При виде своего командира, постовой прищелкнул каблуками и поспешил отодвинуть тяжелый засов на металлической двери. Выразив признательность едва уловимым жестом руки, я миновал высокий порог и очутился в темнице. На меня сразу навалилось чувство безысходности и безнадежности, что хранили осклизлые каменные стены. Я передернул плечами и зашагал в направлении единственной занятой камеры, узнав ее по вздрагивавшему на сквозняке чадящему свету настенного светильника.

Вот она, обитель таинственной землянки. Каменный мешок два на два метра, с одной стороны отгороженный толстыми частыми плетями кованной решетки. Может, я поступил с ней жестоко, приказав поместить сюда. Однако, пока Вереш лично не выскажется на счет ее роли в неприятной истории, девчонка будет носить статус военнопленной и терпеть соответствующее к себе отношение.

Но где же сама временная хозяйка апартаментов? Я напряг зрение, вглядываясь в мутный полумрак тесной камеры. Узкая откидная койка, небрежно прикрытая тонким шерстяным одеялом, пустовала. Нахмурив брови, я создал крошечную световую сферу и отправил ее к дальней стене помещения. Не сразу распознав в забившемся в угол неопрятном комке свою вчерашнюю посетительницу, я приблизил зеленый огонек почти вплотную. Землянка лежала на полу, прижавшись спиной к каменной кладке. Руками она обняла подтянутые к перепачканному кровью лицу колени. Жалкое зрелище... Глаза девчонки были широко распахнуты и, не мигая, смотрели в одну точку где-то посреди неровностей противоположной стены. Я засомневался — жива ли она вообще? Придав голосу максимум суровости, заявил:

— Я пришел задать тебе несколько вопросов.

Землянка не откликнулась, не пошевелилась и даже не моргнула. Неужели мертва? Как это некстати!

— Ты меня слышишь? — Чуть увеличив громкость, отчетливо спросил я.

— К сожалению, да, — ответила девчонка после продолжительной паузы, за время которой я успел распрощаться с надеждой выяснить у нее что-либо полезное.

— Ты больна? — Задал я следующий интересующий меня вопрос.

— Разве только на голову. Но это не заразно... — Откликнулась землянка.

Я хмыкнул. Шутит — значит не умрет. По крайней мере в ближайшие пол часа.

— Почему ты на полу? Не можешь подняться?

— Могу, но не хочу. Пламя сжигает меня изнутри, а от стен и пола хоть какая-то прохлада.

Что за пламя? О чем она говорит? Несомненно, мне было любопытно. Но я решил оставить выяснение сего напоследок. Сейчас следовало задать главные тревожащие меня вопросы. Вдруг девчонка снова провалиться в забытье? Или в процессе разговора отдаст душу своему богу? А мне многое хотелось у нее спросить...

— Я хочу увидеть твою классовую метку, — отдал я не терпящий возражений приказ.

— Хотеть не вредно, — скучающим тоном парировала землянка.

Да как она смеет!? Я не приемлю такого к себе обращения! Разве она не понимает, что от меня зависит ее жизнь и судьба?

— Будь осторожна в выборе выражений, землянка! Я — тридцать пятый императорский Миарон! И я не стану терпеть неуважения! — Ледяным тоном пояснил я нахальной девчонке, сгорая от скрывающейся в недрах души ярости. — Поднимись и покажи мне метку. Иначе я временно забуду о том, что ты оказала услугу моему другу, и добьюсь твоего послушания без долгих уговоров.

Мои слова подействовали на девчонку. То-то же!

Землянка со стоном сквозь сжатые зубы перекатилась на колени. Опираясь о пол, волоком подобрала под себя ноги и медленно, пошатываясь, распрямилась. В процессе глубокий темный капюшон, наконец, покинул ее голову, и я, немея от изумления, увеличил яркость световой сферы в четверо. Растрепанные черные волосы девчонки отливали синевой ночного звездного неба. Кожа лица, в местах, где не была перепачкана бурыми кровавыми разводами, поражала снежной бледностью. Так же, как и широкая выбеленная ранней сединой прядь волос над высоким лбом. Но не эти странности в облике заставили меня истратить начавший восстанавливаться магический резерв на увеличение яркости световой сферы. Ее глаза! Я смотрел в два огромных глубоководных озера, не имея воли оторваться. Ярко-фиолетовая радужка, испещренная частыми вспышками крошечных сапфиров, и бурлящий водоворот скрываемой за ними боли. Они гипнотизировали, завлекали, заставляя снова и снова возвращаться к ним взглядом, любоваться чарующей, неправдоподобной игрой красок и чувств, нераздельно сплетенных в сверкающий, переливающийся радугой мир.

Тихий вздох вырвал меня из плена цвета и жизни. От неожиданности я вздрогнул и устыдился, надеясь, что мой интерес и восхищение остались незамеченными со стороны землянки. За время, пока я имел неосторожность любоваться ее цветущим миром, девчонка успела подойти к решетке камеры. Она замерла в метре от металлической преграды, теперь нас разделяла всего пара шагов. Оценив ее состояние, я расслабился. Не знаю, что мучает носительницу самых необыкновенных глаз, что мне доводилось когда-либо видеть, но моей секундной слабости она не заметила. Девчонка в принципе была не в состоянии обращать внимание на окружающий ее мир. Боль владела ее телом, и все силы уходили на то, чтобы скрыть сей факт от меня. И я бы действительно не заметил, если бы секундой раньше не всматривался так пристально в потайные глубины фиолетовых глаз. Землянка стояла, обхватив руками хрупкие плечи, а из носа ее струилась по губам и подбородку свежая кровь. Да что же с ней происходит?!

Развязав свой шейный платок, я помощью телекинеза переправил его за воздвигнутый лекарями барьер.

— Утри кровь, — тихо проговорил я, потому как проснувшаяся неожиданно жалость не позволила отдать жёсткий приказ.

Ее рассеянный по камере взгляд наконец-то сфокусировался в одном месте. Подцепив тонкой бледной рукой презентованный мной платок, она выдохнула:

— Спасибо за щедрость.

Скомкав в кулаке шелковую материю, она зажала свертком кровоточащий нос. Выждав несколько минут в полной тишине, я дождался, пока у нее получилось совладать со слабостью своего организма.

— Я жду, — напомнил я о себе, глядя, как девчонка отирает кровь с выпачканного подбородка.

Землянка тут же прекратила процедуру очищения и спрятала приведенный в полную негодность платок в один из карманов брюк. Ни следа эмоций не возникло на грязном фарфоровом лице, пока девчонка освобождалась от просторной плотной куртки. Я ожидал, что сейчас она закатает рукав или отогнет высокий ворот. И совершенно не был готов к тому, что девчонка повернется ко мне спиной и ловко стянет через голову просторный свитер, надетый на голое тело.

Когда глазам стала доступна классовая метка землянки, к моему горлу подкатила тошнота. Я уставился на воспаленные рубцы свежего ожога, на время выпав из реальности. Метка последнего образца...

Император утвердил ужасную процедуру с подачи правящей палаты несколько лет назад. Палата и сам наследник Вияхош утверждали, что таким путем посеют в сердцах неутомимых людей ужас и заставят многих отступиться от движения сопротивления. Но жестокая процедура клеймения посеяла лишь ненависть к пришельцам со стороны людей и презрение к самим себе вынужденных следовать указу Императора шикаров за то, что они делают с невиновными. Ведь метки получали не одни сопротивленцы, а все люди поголовно. И женщины, и дети, и старики...

Свежие ожоги землянки свидетельствовали о том, что меткой она обзавелась не более двух недель назад. Скорее всего, путешествовала по лесу она это время в одиночку, иначе раны получили бы должный уход, и воспаление не тронуло бледную кожу. Но, Великий Отоль! Как она вообще передвигается?! Самый крепкий земной мужчина после процедуры клеймения лежит пластом минимум неделю! Ведь часто каленый метал прожигает плоть до кости! И что это за странная мешанина линий..? Не разобрать, то ли 3А, то ли 2Д... Да это же подделка!

От обуявшего меня возбуждения, я часто задышал. Мне приходилось слышать огромное количество баек про то, что люди научились подделывать и последний образец метки. Якобы существуют смельчаки, отважившиеся на повторное клеймо в кустарных условиях, лишь бы снизить уровень классовой принадлежности. Я отмахивался от подобных сказок, но как выяснилось, зря. Воистину эта девчонка — целый кладезь загадок и сведений, которые я попросту обязан из нее вытянуть!

— Где тебе ставили поддельное клеймо? — Чудом мне удалось не выдать голосом своего волнения.

— Синички в лесу, — бесстрастно откликнулась землянка, не поворачивая головы.

Артачится. Ничего, я знаю множество способов выпытать у человека нужную информацию. Но это подождет. Есть у меня одна догадка...

— Покажи правое плечо!

Не растрачивая силы на сопротивление, землянка безропотно повернулась ко мне боком. Так и есть, на плече ее белело пятно старого шрама. Именно в том месте, где в первый год конфликта проставлялась классовая татуировка. Тогда землянка была еще совсем ребенком. Скорее всего, ей помогли избавиться от знака отличия соплеменники.

— Теперь грудь.

Девчонка повернулась передом, вздернув окровавленный подбородок. Ее взгляд упал в точку чуть выше моего плеча. В межключичной впадине я разглядел еще один уродливый шрам, что остался после сведения метки второго образца. Переведя глаза чуть ниже, я качнул головой. Грудь девчонки пересекала поперек свежая рана. Отоль, как же землянка худа!

— Одевайся, — бросил я ей.

Пока девчонка сражалась со свитером, я приводил мысли в состояние хотя бы отдаленно напоминающее порядок. Итак, следствие. Девица проходила классовое тестирование минимум трижды. Значит, имела сомнительное удовольствие трижды попасть в плен. Но не отказалась от своих убеждений и продолжает сопротивление. Но, что гораздо важнее — ей трижды удалось сбежать. Более двух предыдущих меня интересовали подробности ее последнего побега. 2А класс — это особо охраняемый контингент пленных. Недаром их прозвали 'смертниками'... Но этой загадочной землянке удалось уйти до отправки на закрытые рудники, в том я был уверен абсолютно. Иначе и быть не может. Из рудников нет возврата. Как многое я хочу с ней обсудить!

Девчонка натянула мешковаты свитер и окаменела напротив в вольной стойке. Я отдал должное ее выдержке — она еле держалась на ногах, но сесть не попыталась. Решив облегчить ее жизнь, увеличив тем самым продолжительность нашего разговора, властно велел:

— Садись.

Девчонка шагнула к подвесной койке и примостилась на край, немного откинувшись назад. 'Чтобы материя одежды не касалась страшного ожога и не причиняла боли', — догадался я. Землянке удалось не выказать внешне, какое облегчение ей принесло сидячее положение. Молодец, не безнадежна.

— Могу я задать вопрос? — Размеренно произнесла землянка.

Ее обращение застало меня врасплох. Чтобы пленный сопротивленец вдруг начал задавать вопросы Миарону? Такого в моей практике еще не встречалось, оттого стало интересным. С вежливым вниманием на лице я утвердительно кивнул, позволив девчонке говорить.

— Я хотела бы узнать, каково состояние доставленных мною пришельцев. Зверь, он...

Землянка запнулась, устало потерла раскрытой ладонью лицо, опустив припухшие веки. Я понял ее. Девчонка боялась, что узаши не пережил жесткой транспортировки в кузове броневика. Только вот, чем был вызван ее страх? Тем, что смерть связки может усугубить ее положение? Навлечь гнев и месть воинов шикаров? Или все же жалостью и теплотой к умному и проницательному зверю? Я невесело хмыкнул последней своей мысли. 'Люди'-'теплота'-'узаши' звучит невероятно, режет слух и просто смешно. Девчонка банально трясется за свою шкуру. Но я отвечу ей откровенно. Это поможет мне расположить землянку к себе и сделать первый шаг к полноценному доверию.

— Они оба живы и вчерашним же вечером переправлены на Отольд для лечения и реабилитации. Им серьезно досталось, но я со всей ответственностью тебе заявляю, что в родном мире их жизням ничто не грозит. Более того, они будут в строю по истечению пары недель.

Выслушав мой вердикт, девчонка чуть заметно вздохнула и расслабленно опустила плечи. Мне кажется, или лицо ее на долю мгновения посетило умиротворенное выражение? Да что же связывает ее с моими друзьями? Тщательно обдумав с чего стоит начать очень важный для себя разговор, я высказал вслух следующий вопрос:

— При каких обстоятельствах ты повстречала связку?

— Прости, что я повстречала? — Два фиолетовых озера уставились на меня с неподдельным недоумением.

— Повстречала шикара и его узаши? — Поправился я.

Землянка понимающе кивнула и подняв глаз к потолку начала повествование:

— Следуя курсом на северо-запад, я набрела на остатки разграбленного обоза. Движимая любопытством, осмотрела следы схватки и обнаружила затаившегося в кустарнике узаши. Перетрухнув, едва не убила зверя, но вовремя заметила, что он серьезно ранен и не представляет для меня угрозы. Осталась понаблюдать, ибо не часто видела вблизи живого иномирянского хищника. Тогда-то и наткнулась на его полуживого седока. С разрешения узаши я оказала шикару первую помощь...

Почувствовав, как брови ползут вверх от изумления, я прервал девчонку:

— Зачем ты помогала врагу?

— Я дезертир, у меня нет врагов, — пожала плечами землянка. — К тому же женщины от природы существа сострадательные и любознательные. Мне продолжать?

Я поспешно кивнул. Думаю, она не договаривает. На мой взгляд единственная причина, по которой человек окажет помощь раненому шикару — это надежда на благодарность последнего. Люди алчные и жадные существа. Они ничего не делают просто так. Только исключительно ради своей выгоды.

— Так вот, — вернулась девчонка к крайне занимательному рассказу. — Шикар был очень плох, а поисковая группа запаздывала. Он не пережил бы ночь под открытым небом. Тогда я переправила его в одно из тайных убежищ сопротивления, что располагалось поблизости.

— Как ты это сделала? — Никогда не поверю, что сие тщедушное существо могло оторвать от земли моего друга Вереша!

— Волоком. В том мне значительно помогла пилюля военного стимулятора.

— Все они давно конфискованы и уничтожены, — поймал я ее на несоответствии.

— Брось.., — вяло отмахнулась землянка. — Таких полезных вещиц в мире еще предостаточно. Автомашины, как ты знаешь, так же входят в списки 'конфискованного и стертого с лица Земли'. Но не человеческий ли броневик протаранил пару ворот шикарского трудового лагеря некоторое время назад?

Я поджал губы. Что можно противопоставить этому факту? Только молчаливое согласие.

— Продолжай.

— Узаши я не смогла сдвинуть с места и волоком, потому постаралась помочь ему на месте, положившись на авось. Самостоятельно излечить их у меня не вышло. Я раздобыла транспорт и доставила их сюда. На этом, думаю, достаточно... Если они захотят, то сами поведают тебе подробности своих приключений.

Девчонка смолкла. От досады и неудовлетворенности я чуть не переступил границ защитного купола, чтобы встряхнуть наглую своевольницу за плечи, но вовремя одернул себя. Землянка права: сначала мне должно выслушать версию друзей, а потом уже ловить дезертирку на лжи. Сейчас это не имеет смысла, ведь я все равно не смогу проверить ее слова. Но после, когда я вернусь с Отольда, ей не отвертеться так просто! Она выложит мне все, что знает! Все тайные подробности своей и не только своей жизни!