| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Знаешь, Сухой Лист заставлял меня стрелять в пень через дерево по навесной траектории. Причем в безветренные дни он отправлял меня махать железом или брал с собой в дозор. Стрельба в безветрие считалась у него пустой тратой времени. Вот когда ветер. Порывами. А еще лучше в дождь и ночью.
— И как это возможно? При ветре и ночью? — хмыкнула Гайа.
— Вопрос количества повторений, — весело улыбнувшись, отмахнулся Яри.
— Как они тебя в детстве не приморили?
— Сам удивляюсь.
Снизу по склону донеслось возбужденное конское ржание. Скорее всего, лошадей побеспокоил какой-то мелкий хищник. Но засиживаться возле тайника, не стоило.
Зубастик встрепенулся и понесся проверять кто-то тут такой "хищный".
Яри протянул девушке руку, — У меня еще много занятных историй. Но давай-ка я расскажу их тебе по дороге.
— А ты учил других? — спросила Гайа, цепляясь за его твёрдую, как сухая ветка, руку.
— А то ж. Не так давно — буквально вчера, я дал пару уроков одной вредной девчонке с тощей задницей.
— Тьфу, на тебя. Я серьезно, — надулась Гайа. Однако руку не отпустила, ибо скользко.
— Было дело, — поддерживая девушку на крутом участке склона, ответил Яри.
— И как твои успехи в......... военной педагогике, — девушка с трудом ввернула косноязычную фразу из лексикона Яри.
— Скоро увидишь.
За медведем выступили еще до рассвета. Ночью подморозило. Под копытами лошадей то и дело хрустел тонкий ледок луж, а крутившийся вокруг всадников непоседа — варг стряхивал бахрому инея с травы и кустов. Озябшая природа не торопилась просыпаться, ожидая, когда взошедшее над вершинами солнышко разгонит ночные заморозки.
Немало удивив девушку, Яри впервые за все время их знакомства оставил в замке перевязь с мечами. Вооружившись мушкетом, пистолью, топориком и рогатиной на толстенном древке.
Понятно, что в охоте на медведя мечи будут только мешать. Но Гайа уже привыкла к тому, что ее мужчина никогда не расстается с оружием. Встал утром, подпоясался перевязью. Колет дрова, мечи лежат рядом. Даже выезжая на охоту, Яри всегда брал хотя бы один из мечей. А тут...
Поскольку активное участие Гайи в охоте не предполагалось. Точнее — категорически исключалось. Девушка вооружилась отреставрированной Яри эльфийской дагой и стандартными четырьмя пистолями в седельных кобурах.
Ехали молча, быстро продвигаясь по мерзлому грунту. К моменту, когда солнце взошло над горами, и петляющая по горному лесу дорога раскисла, охотники поднялись достаточно высоко в горы. Лошади захрустели по насту, и охотникам пришлось спешиться. Особенно плохо пришлось тащившему волокушу мерину.
К пещере, в которой залег зимовать пещерник, вышли за два часа до полудня.
— Видишь пещеру? — навешивая на себя огнестрел, спросил Яри.
— Не-а.
— Похожая на нос гнома скала. Чуть вправо и ниже.
— Все равно не вижу.
— Это потому, что вход почти полностью замело снегом. А может лавинка сошла. И это меня напрягает.
— Бр-р, — поежилась Гайа.
В середине зимы, охотясь, они забрались высоко в горы. Резкий, как щелчок бича, выстрел отразился от склонов, сорвав лавину. Им повезло, набирающая силу безудержная стихия пронеслась совсем рядом. Девушка во второй раз наблюдала, как в Яри просыпается зверь. Скорость принятия решений и сила, с которой он затащил ее под прикрытие скального карниза, были сродни его поведению в момент их первой встречи.
Обошлось, но штаны Гайи были предательски влажные, а зубы стучали о горлышко фляги с крепким вином, пока она не прикончила флягу целиком — до последней капли.
— Жди здесь, я метнусь, осмотрюсь на местности. Как говорят люди служивые — проведу рекогносцировку.
Стараясь не проломить заледеневшую корку наста, Яри двинулся к мрачной, покрытой снегами громаде скальной стены, нависшей над дорогой.
В след ему поскуливал переминающийся на лапах Зубастик. От природы агрессивный, варг разрывался между лютой потребностью к действию и привязанностью к хозяйке.
Нашептывая ласковые слова, девушка обхватила варга за мощную шею, и зверь остался при ней. Хотя душой он был там, куда удалялась фигура с мушкетом наперевес.
Вот он добрался до площадки перед пещерой. Махнул Гайе рукой и исчез за каменной осыпью.
Время растянулось до бесконечности. Варг напрягся, под мехом налились бугры напряженных мышц. Напряжение нарастало.
Бах!
В глубине каменного мешка пещеры, ослабленный расстоянием, приглушенно бахнул выстрел.
Толкнув хозяйку, боком сорвался с места варг. Инстинкт хищника победил чувство долга. Мощная зверюга неслась с такой скоростью, что со стороны казалось, будто варг летит над снежным склоном, не касаясь его.
Фыркнули лошади, навязанные в чахлых зарослях горных сосен.
Ладони до хруста сжали рукояти пистолей. В мозгу девушки метался ворох взаимоисключающих мыслей и желаний. Страшно хотелось бросить все и без оглядки — как может только мать или любящая женщина, бежать на помощь.
Но Яри запретил ей приближаться к пещере. А он умел быть убедительным.
Зубастик добежал до пещеры и скрылся внутри. Но ничего не происходило. Не ревел разбуженный медведь. Не стрелял пистоль Яри. Не рычал варг.
Только когда из-за каменной осыпи показалась фигура Яри, девушка судорожно выдохнула, прикрыла лицо руками и тяжело осела на снег. Все это время она дышала через раз, а с момента, как варг убежал к Яри, не дышала вообще.
— Мне казалось ты покрепче, — как всегда цинично подбодрил ее подошедший Яри.
А ей было все равно. Гайю трясло, она всхлипывала, ручейки слез проложили влажные дорожки по щекам.
— Было бы из-за чего сырость разводить, — шепнул ей в ухо Яри.
Гайа уткнулась подбородком в его плечо, мертвой хваткой — как утопающий соломинку, обхватила его руками. Даже сквозь теплые одежды чувствовалось, как бешено колотится ее сердце. Гайа пыталась успокоиться и не могла. Нервное напряжение искало выход.
— Что-то мне подсказывает, очень скоро ты пожалеешь об этом.
— П-по че-ему? — стуча зубами, просипела Гайа.
— Увидишь.
— Что, вот так вот просто подошел, приставил дуло к уху и убил?!.... Да ты! ....Да я!... Я там чуть не умерла от страха! А ты!!! — неровное напряжение перегорело и девушку распирало от избытка эмоций.
Ничего не понимающий в поведении хозяйки, варг от греха спрятался в темноте за тушей пещерника.
— Я предупреждал, — меланхолично заметил Яри.
— Да ты!... Черствый мужлан.
— Есть такое.
— Он что даже не проснулся?
— Не-а.
— Н-да. И что теперь делать будем?
— Первым делом расчистим от снега вход в пещеру. Свет и свежий воздух нам точно не помешают, причем, чем больше — тем лучше. Потом снимем шкуру. Разделаем тушу. Что сможем, погрузим на лошадей. И поедем к дому.
— Зачем нам столько медвежатины?
Вместо ответа Яри указал на перепачканную медвежьей кровью морду Зубастика, высунувшуюся из-за туши пещерника.
С тушей медведя возились почти до заката.
Уставшие голодные лошади тяжело брели под грузом мяса и шкуры. Хуже всех опять пришлось запряженному в волокушу страдальцу — мерину. Точнее хуже всего пришлось Яри, скормившему страдальцу свою порцию сухарей. Но в отличие от мерина, это был его выбор.
Позади каравана брел раздувшийся от сожранного мяса Зубастик. Варга качало, он тяжело дышал, порой ложился на снег перевести дух, а потом, собравшись с силами, неуклюже косолапя, догонял лошадей.
Засветло удалось проделать треть пути до замка. Еще сколько-то удалось пройти в быстро сгустившихся сумерках. Но на полпути обратно землю накрыла непроглядная тьма, которая бывает только в горах.
Яри зажег пару загодя припасенных факелов, вручил один факел Гайе и сказал, — Четверть лиги впереди у дороги стоит большая ферма. Там передохнем и дождемся восхода луны. Небо пока чистое, самый сложный участок мы миновали. Если ветер не пригонит облака. Дальше пойдем при лунном свете. Или заночуем, ты как?
Трещало пламя факелов, выдыхая в морозный воздух облачка пара, тяжело дышали уставшие лошади. Гудел в вершинах кедров поднявшийся к ночи ветер.
— Я в порядке, — стараясь, чтобы ее голос звучал максимально твердо, ответила девушка.
— Точно?
— Если ты устал, давай я понесу твой мушкет, — по части упрямства Гайа выступала в чемпионской лиге.
Яри приблизил свое лицо к ее лицу. Нежно и без эротического подтекста чмокнул девушку в губы. И шепнул ей на ухо.
— Если ты полна сил, то может.......?
— Что, прямо тут?
— Почему нет?
— А коленом по яйцам?
— И почему я ожидал именно этого ответа?
— Попробуй задавать другие вопросы.
Четверть лиги до примостившейся у дороги большой фермы отнял остаток сил. Уставшие лошади несколько раз спотыкались. Хорошо хоть покрытая снегом часть пути осталось позади. Однако двигаться дальше становилось рулеткой с большими шансами потерять лошадей.
А Яри неприемлил неоправданного риска.
В дом с грозящей обвалиться крышей заходить не стали. Разведя костер во дворе рядом с конюшней. Ветры и время изрядно растрепали солому, уложенную на крышу конюшни. Однако толстые каменные стены хоть как-то прикрывали укосы от задувающего с гор колючего ветра.
Освобожденные от груза, лошади разбрелись по двору в надежде пощипать пожухшей травы.
Притащившийся последним, варг отрыгнул полупереваренное мясо в дальнем углу двора. И тут же мертвецки заснул рядом с ним.
Кряхтя от натуги, Яри притащил в конюшню скамью, рубленную из цельного ствола. Не экономя дров, коих на ферме сохранился солидный запас, развел второй костер, на который водрузил котелок с загодя набранным снегом.
Когда вода закипела, покрошил в нее сухарь и бросил похожие на пеммикан, бульонные кубики из армейского рациона.
Сняв пробу единственной ложкой, довольно хмыкнул и присел рядом с заснувшей Гайей. Ожидая пока похлебка слегка остынет, съел десяток ложек ароматного бульона.
— Н-да, молодая, сильная. Стоило ей мой мушкет отдать.
С этими словами он зачерпнул плавающий в бульоне размокший кусочек сухаря и поднес ложку к губам девушки. Гайа, во сне, зашмыгала носом, вдыхая аромат горячей пищи. Ее губы трубочкой вытянулись в сторону ложки.
— М-м-м, вкусно-то как. Мне это не снится?
Вместо ответа Яри зачерпнул из котелка следующую ложку.
— Ну, ты зануда. Что это такое?
— Это сухой бульон. Сублимированные мясо, жир, овощи, щедро сдобренные солью и специями, для длительного хранения. Входит в стандартный рацион имперских разведчиков. Хотя и линейным частям иногда перепадает. Подув на ложку, Яри отправил варево в рот. — На таких харчах не зажиреешь, но силы восстанавливает и утоляет голод. Ненадолго. Если есть возможность, накапаешь каких-нибудь съедобных корешков, покрошишь в кипяток, а потом заправишь таким кубиком. Да под галетку. М-м-м, — Яри мечтательно причмокнул губами. — После трех дней не жравши — просто сказка. Только чаще всего, таких сублиматов в рационе нет. Так что откушаешь по-простому — толченые корешки, отваренные в бульоне из лягушки.
— Меня корешками и лягушками не удивишь, — сонно ответила Гайа, вытягиваясь на скамье и укладывая голову ему на колени.
Яри накрыл девушку плащом, откинулся спиной к холодным камням стены и принялся доедать содержимое котелка.
Ветер таки затянул небо низкой облачностью, через которую едва угадывалась взошедшая луна.
Пришлось ночевать на ферме.
Утро встретило туманом, треском веток, подброшенных в костер, и ломотой в суставах. Кряхтя, как дряхлая старуха, Гайа стянула с себя толстый походный плащ и уселась на скамью.
Ноздри дразнил неуловимо знакомый, но давно забытый, аромат.
— И чем это так вкусно пахнет?
Она даже не удивилась, когда Яри молча присел рядом с ней и поставил на скамью котелок с коричневой жидкостью. От котелка несло теплом и тем самым ароматом из детства.
— Кофе?!
— Угу.
— Откуда?
— Оттуда же, откуда и вчерашний бульон. Только кофе прерогатива исключительно офицерского состава. Да и то не всего, а в основном из благородных, штабистов или интендантов.
— И к какой из этих категорий относишься ты?
— Ни к какой. Но у меня было тяжёлое, и очень голодное девство. Тут конечно с чем сравнивать, но жрать хотелось постоянно. Так вот, поскольку вокруг меня были в основном тертые вояки, я довольно быстро научился неплохо играть в карты, а потом и в шахматы. И выигрывал у них галеты и сахар. Позже стал играть с офицерами на более деликатные вещи. Вроде кофе.
— Ну, ты пройдоха, — шутливо заметила Гайа, дуя на кофе в котелке.
Кружек не было, и пришлось пить кофе, по очереди отхлебывая через край единственного котелка.
— Замок тоже в карты выиграл?
— Хм, в карты. Можно и так сказать — в карты, — слукавил Яри.
— Божественный напиток. Отлично бодрит. Даже ломота в теле прошла, — восхищенно сказала Гайа и потянулась до хруста. — Пойду, умоюсь, и до кустов. Оставишь глоточек?
— Ступай смело, — вздохнул Яри.
Кофе он любил, особенно по утрам. Но в отличие от девушки он не провел пять лет исключительно на подножном корме, и потому ограничился всего парой скупых глотков. Потом, словно бы вспомнив что-то важное, хлопнул себя по лбу, порылся в висящей на скамье седельной сумке, положив возле котелка с кофе плитку твердого, как камень, шоколада.
Весна наваливалась на горы, как цунами. Природа в долине словно сошла с ума. Причем это помешательство с каждым днем становилось все сильнее и сильнее. Землю устилал ковер свежей травы, через который робко пробивались первые цветы. Над озерными отмелями вспенивали воду косяки нерестящейся рыбы. Отяжелевшие от обилия рыбы, водоплавающие птицы лениво следовали за рыбными косяками. С обитателями леса творилось тоже самое. Щепка на щепку лезет, это как раз про этот случай.
Расстеленная на полу перед кроватью, недавно выделанная шкура еще хранила запах дубильных веществ. Гайа засунула ладошку в тепло длинной, немного жестковатой бурой шерсти.
"Теплая и мягкая, она убережет ее первенца от холодов", — подумала девушка, прислушиваясь к ощущениям в низу живота. Уже два месяца как она перестала принимать противозачаточные отвары. Но пока женские дела протекали точно в положенное время.
— Может быть в этот раз, — прошептала Гайа.
За окном раздался звон железа, а со стороны гор донесся вой варга.
"И где его носит, столько времени? Может быть, Яри видел, куда делась лохматое чудовище?", — подумала девушка, неохотно поднимаясь с медвежьей шкуры.
Раздетый по пояс, взмокший до пота, Яри тренировался с копьем. Суть упражнения сводилась к попаданию жалом копья в развешанные на веревочках, хаотично раскачивающиеся, звенья старых цепей. Впрочем, хаотичность движения колец-мишеней не мешала Яри раз, за разом попадать в них длинным, узким наконечником.
— Ты не видел Зубастика?
Яри прервался и поставил копье возле снятой с петель и прислоненной к стене двери. Выполнявшей роль мишени при работе с хлыстом, метальными ножами и прочим боевым железом, предназначенным для дистанционного поражения оппонентов. В данный момент, из двери, как иголки из ежа, торчали все метальные ножи, топорик и ржавый железный гвоздь устрашающей длины.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
