Волки Севера

Ситуация на поле изменилась — еще двое копейщиков оглашали окрестности криками, оплакивая потерянные конечности, но один из мирмидонов также был покалечен — подоспевший Грэг деловито перерубил ему пару лап с левой стороны, и монстр получал множество уколов копий, так как уже не мог двигаться с прежней скоростью. Второму мирмидону алебардист таки умудрился попасть по голове, разрубив хитин, но эта рана, казалось, совершенно не беспокоит монстра — он все так же упорно пытался поднырнуть под копья. Ярослав последовал примеру Грэга, перерубив мирмидону заднюю лапу. Точнее, сухо хрустнувшая под ударом меча лапа переломилась, и только потом Ярослав ощутил сопротивление вязкой плоти. "Надо было брать булатный клинок", — мелькнула мысль, и тут же исчезла — мирмидон отвлекся от копейщиков и начал довольно шустро разворачиваться, перебирая оставшимися лапами. Княжич торопливо нанес еще один удар, уменьшив количество лап с правой стороны твари до двух, и отпрыгнул назад.

— Правильно действуешь, — одобрил появившийся слева Грэг, и нанес монстру мощный рубящий удар в сочленение между головой и туловищем.

Отлетевшая голова мирмидона продолжала злобно щелкать жвалами, а туловище бесцельно закрутилось на подламывающихся лапах. Без особого интереса посмотрев на копейщиков, агрессивно добивающих приколотого Ярославом к земле монстра, пограничный Волк предложил:

— Пойдем, покажу тебе живые кристаллы, — и развернулся к своей первой жертве, у которой тоже была отрублена голова.

Несколько удивившись такому равнодушию по отношению к охотникам, княжич последовал за Грэгом.

— Это рабочие, воины вдвое крупнее и передние лапы используют для боя — они у них заканчиваются хреновинами, действующими не хуже гарпунов, — объяснял на ходу Грэг, — и кристаллы у воинов крупные, яркие, всех оттенков от желтого до алого. А у рабочих — смотри сам — они довольно тусклые, на украшения не годятся, но алхимики их берут охотно.

Пара хитиновых выпуклостей на голове твари оказались раскрывающимися — поддетые ножом Грэга, они открыли находящиеся под ними тускло-желтые образования, действительно напоминающие кристаллы с ровными, строго симметричными гранями.

— А ну брось! — раздался сзади возмущенный голос, — это наша добыча.

— А вот это, Ярослав, одни из самых мерзких обитателей Пограничья — шакалы, жмущиеся к границам человеческих земель, и за добычей обычно отправляющиеся не в Мертвые земли, а на торговые тракты, — скучным голосом продолжил Грэг, разворачиваясь к мирмидону спиной.

Последовав его примеру, Ярослав увидел, что "охотники" побросали свои копья и разбились на три неравные группы, две из которых старательно рубят ножами и топорами туши мирмидонов, а третья — во главе с алебардистом — приближается к ним.

— Муравьишки наши, мы их нашли и загнали, — твердо заявил мужик с алебардой, — а в благодарность за помощь — так и быть — оставлю вам одного коня.

— Это он о твоих конях говорит, — пояснил Ярославу пограничный Волк, и задумчиво продолжил, — ума не приложу, какая нужда заставила шакалов зайти так далеко в пограничные земли...

— Обзываются, — осуждающе покачал головой алебардист, — наглость мы не любим. Придется забрать обоих коней, а заодно оружие и броню — вам пешочком по любому легче будет без этих железок.

Обернувшись, алебардист попытался что-то крикнуть копошащимся у туш мирмидонов подельникам, но не преуспел — длинный меч Грэга пронзил обтянутую потертой кожаной курткой грудь, и из горла разбойника вырвался только сдавленный хрип. Справедливо посчитав это сигналом к нападению, Ярослав выхватил из ножен свой меч, переводя движение в хлесткий косой удар снизу-вверх, глубоко разрубивший бок неудачно вставшему на пути меча разбойнику, отступил влево, освобождая товарищу место для замаха, и перекинул на руку висящий на спине щит. Уклонившись от широченного замаха топором — кто так рубит, чучело? — княжич нанес короткий рубящий удар по загривку потянувшегося вслед за топором лесоруба-любителя и отвел щитом выпад короткого меча. Наказывать владельца меча не пришлось — из его горла хищно выглянуло острие клинка Грэга. Слева с ревом набежал еще один лесоруб с топором, и Ярослав шагнул в сторону, поднимая меч, на который упомянутый лесоруб и налетел широкой грудью. Освободив клинок, княжич бросил взгляд на Грэга и огорчился — тот уже успел покрошить четырех разбойников, а с учетом убитого первым алебардиста — и всех пятерых, явно обходя Ярослава в счете.

Подоспела вторая толпа, прекратившая издеваться над муравьиным трупом и поспешившая на помощь подельникам, и огорчаться стало некогда — шаг вперед, обозначение удара щитом, колющий выпад в грудь — готов. Шаг влево, сопровождаемый рубящим ударом справа-сверху, и противник оседает на землю с разрубленной ключицей — готов. Пригнутся, пропуская над головой лезвие секиры, и нанести резкий колющий в мягкую ткань живота снизу-вверх — судя по стекленевшим глазам жертвы, клинок дошел до сердца. Готов. Руку заливает кровь — отряхнуть, отразить удар щитом и перевести силу вражеского удара в удар заостренного нижнего края щита по ноге. Прекратить вой переживающего из-за раздробленных костей ступни противника коротким росчерком меча по горлу — готов. Отшатнутся от чиркнувшего по нагрудным пластинам лезвия палаша, отразить удар копья... Копья? Действительно, подоспевшие от самой дальней туши мирмидона разбойники догадались захватить копья. Им это не поможет — копьем тоже надо уметь пользоваться. Вот и Грэг так считает — не утруждаясь попытками разрубить охотничье копье, перехватывает древко рукой и тянет на себя, попутно насаживая растерявшегося копейщика на меч. Грубовато, но раз он считает это безопасным... Отведя наконечник копья щитом, Ярослав шагнул вперед, в коротком встречном выпаде пронзая горло противника насквозь и развернулся к противнику с палашом как раз вовремя, чтобы отразить щитом колющий выпад и, не теряя энергии разворота, нанести широкий боковой рубящий удар, отделивший разбойничью голову от тела.

— Эффектно, — слегка поаплодировал Грэг, уже успевший расправится с остальными копейщиками.

— Издеваешься? — поинтересовался княжич, рассматривая разбросанные вокруг пограничного Волка тела — их было заметно больше, чем вокруг Ярослава.

— Ничуть, — заверил Грэг, — завершить бой красивым ударом — это настоящее искусство.

— Лучше скажи, обязательно было убивать этих недотеп? — отмахнулся от сомнительной похвалы Ярослав.

Грэг посерьезнел и сухо сказал:

— Тебе следовало бы посмотреть на одну из деревень, где подобные "недотепы" останавливаются на ночлег. Живых там обычно не остается... В Пограничье бегут только самые отмороженные бандиты, за которыми тянется настолько кровавый след, что самый добрый судья не осмелится дать им более мягкое наказание, чем четвертование. Любой охотник — я имею в виду, любой правильный охотник — на нашем месте сделал бы то же самое.

— Ладно, ладно, убедил. Скажи лучше, откуда у простого пограничного Волка настоящий рыцарский меч? Их ведь в лавках не продают и на заказ не делают без веской причины.

— Да примерно оттуда же, откуда у простого артанского Волка кольчуга с княжеским гербом, — хитро прищурился Грэг, но все же объяснил, — от отца достался. Наш род некогда звали баронами Вульфстоуна.

Ярослав, огорченно рассматривающий длинный разрез на накидке, открывающий стальные пластины с раскрытым клювом и частью крыла княжеского сокола, согласно покивал:

— Кого только не заносит в это ваше Пограничье...

— Это верно, — рассмеялся Грэг, — среди охотников тоже немало баронов, есть даже один граф, но в Пограничье титулы не особо ценятся — важнее, каков человек в деле... Так что можешь смело снимать свою накидку — мало кто здесь узнает герб Артании, а если кто и узнает, скорее всего пожмет плечами и забудет.

Выковыряв из мирмидонов живые кристаллы — а заодно и дав Ярославу подробную инструкцию по правильному выковыриванию оных — Грэг начал собирать оружие разбойников.

— Надеетесь со временем сколотить собственную банду, сэр барон? — с серьезным видом спросил Ярослав.

— В жизни всякое случается, сэр князь, — туманно ответил Грэг, — но вообще-то, это для нашего кузнеца. Поблизости от Вуллина нет железных руд, а возить железо из цивилизованных стран довольно накладно — нам хватает проблем и с доставкой продовольствия. Так что любое железо, поставляемое трехглазыми или такими вот разбойниками, стараемся собирать и пускать в дело.

Закончив со сбором металлолома, Грэг дал отмашку на движение — хоть солнце уже и смотрело на закат, ночевать поблизости от поля боя желания не было.

Остановившись в небольшой роще на вершине пологого холма, путники расседлали коней и успели насобирать сухих веток для костра, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Неожиданно неподалеку раздалось тихое лошадиное ржание, на которое незамедлительно ответил Снежок.

— Уж не Гил ли пожаловал? — подобрался Грэг, и отодвинулся подальше от костра.

— Белый, проверь, — попросил Ярослав, и тоже отошел подальше от света — с лучником вроде Гила шутить не стоило.

Вскоре послышался удаляющийся стук копыт, и вернувшийся Белый доложил: "Маленькие лошади без седоков. Испугались меня, убежали на юг"

— Людей поблизости нет? — уточнил Грэг.

"Людей нет"

— Хорошо. Но костер, пожалуй, затушим, как только приготовим ужин, — решил пограничный Волк.

"Ночуйте осторожно. Я уйду" — предупредил Белый и прыгнул в темноту.

Путники растерянно переглянулись — до сих пор Белый постоянно выполнял обязанности ночного стража.

— Что это с ним? — озадаченно спросил Ярослав.

— Да кто его знает. Может, волчицу себе нашел? — предположил Грэг, — ладно, я привык спать вполуха... Хотя знаешь, все-таки позову свою Тень — не хочется рисковать получить стрелу из темноты, да и болотный дракон вроде орал вдалеке — может добраться до лагеря, а тварь это хитрая, умеет подкрадываться бесшумно...

Пришедший на зов Грэга волк с длинными старыми шрамами на широкой голове вежливо обнюхал Ярослава, согласился подежурить этой ночью и ушел в темноту, насторожив короткие огрызки ушей.

— Кто это его так пожевал? — спросил Ярослав.

— Говорит, с горным львом пещеру не поделил, — пожал плечами Грэг, — но сам я не видел, он ко мне уже таким пришел. Не волнуйся, все что надо, он прекрасно расслышит.

В свете последних солнечных лучей на поляну, усыпанную телами разбойников, выехали два всадника. Один из них спрыгнул с лошади и откинул капюшон, рассматривая поле боя.

— Вдвоем покрошили две дюжины человек, — пробормотал мужчина, задумчиво покачал головой и снова натянул капюшон, скрыв серые глаза и глубокий шрам, идущий сверху вниз и словно перечеркивающий его правый глаз, — я начинаю задумываться, не стоит ли нам ограничиться тарпанами...

Глава 22. Белый проводник

Кэрита сладко потянулась в уютном кресле, чувствуя в ногах приятное тепло от горящего очага и... проснулась. Откуда кресло и очаг в лесу? Очаг повернул к девушке широкую лобастую голову и насмешливо фыркнул. Окончательно проснувшись, Кэрита увидела лежащего в ее ногах крупного волка необычной белой масти, от которого и исходило тепло.

— Привет, — слабо улыбнулась девушка, — ты откуда?

Тут после некоторой заминки проснулся еще и мозг, и породил мысль — раз волк ее отыскал и согревал всю ночь — или сколько она проспала? — то волк это непростой.

— Где твой хозяин? Отведешь к нему? — посыпались на зверя более разумные вопросы.

Лениво поднявшись, белый волк еще раз оглянулся на девушку и неспешно побежал в юго-западном направлении.

— Мог бы и ответить, — обиделась Кэрита, поднимаясь на ноги и разминаясь — всю ночь просидев, прижавшись спиной к шершавому сосновому стволу, она чувствовала себя не совсем готовой к пробежкам, — конечно, я не все понимаю на волчьем языке, но все-таки побольше, чем ты на тунгрийском!

Волк посмотрел на нее с сомнением, но все же проворчал что-то вроде "Стая далеко, надо догонять"

— Ладно. Только бегунья из меня сейчас не очень, — честно призналась девушка.

Впрочем, она быстро втянулась, и вскоре темп передвижения — десять шагов бегом, десять шагов шагом — стал настолько привычен, что даже хватило дыхания для разговора.

— Мы в Вуллин идем, да?

Волк недовольно проворчал: "Идем к моей стае. Там два человека-волка"

"Два человека-волка", — медленно перевела сама себе Кэрита, и в глубине ее души вдруг проснулось давно забытое ощущение тепла: где-то рядом находились родичи. Пусть не кровные, но все равно — Стая, — "два Волка. Значит, тут есть и другие. Они обязательно помогут — Волки всегда помогают друг другу". Споткнувшись об подло кинувшийся под ноги корень, девушка едва удержалась на ногах, заметила осуждающий взгляд белого волка и встряхнула головой, отбрасывая ненужные в данный момент мысли. Ее вниманием вновь завладел необычный окрас ее проводника.

— А много тут таких как ты?

"Я издалека"

— Из Венедии? Или Галатии? Больше Волков вроде нигде нет...

"Издалека. Долго шли на закат"

— Значит, из какой-то из венедских стран, — решила Кэрита, — а что вы тут...

"Тихо. Жди тут" — рыкнул волк и стремительно умчался в заросли.

— Ну вот и поговорили, — грустно сказала девушка, но послушно затихла и приготовила арбалет — мало ли что привлекло внимание волка.

Впрочем, он скоро вернулся и, не став ничего объяснять, проворчал:

"Идем дальше. Тихо"

Пришлось идти молча, откладывая накопившиеся вопросы на потом. Впрочем, ничего подозрительного вокруг не было — тихо похрустывающая под ногами осыпавшаяся сосновая хвоя была единственным звуком. "Это как раз и подозрительно", — вдруг сообразила Кэрита, — "всю ночь вокруг шуршало какое-то мелкое зверье, а сейчас вдруг стало тихо".

Впрочем, через некоторое время подозрительная тишина сменилась жизнерадостным журчанием ручейка, и волк, принюхавшись, проворчал: "Тут можно отдохнуть". Девушка вдруг поняла, что отдохнуть действительно не помешает. Да и желудок требует немедленно подкрепиться... только вот пища убежала вместе с пони. Присев рядом с волком, Кэрита неуверенно спросила:

— Скажи, а ты не видел тут двух небольших лошадок?

"Убежали на юг. Далеко"

— Жаль... на них были все мои вещи.

Задумчиво посмотрев на нее, волк встал и требовательно мотнул головой. Передышка закончилась... Но на этот раз волк повел ее чуть восточнее. И после пары часов бега начавшая выдыхаться Кэрита вдруг заметила, что белый волк резко свернул в густые кусты и, пятясь, тянет оттуда что-то тяжелое. Вскоре из кустов показался угол ее дорожной сумки.

— Ты просто чудо, а не волк! — обрадовалась девушка, обнимая зверя за шею. Поймав себя на том, что целует волка в холодный нос, она смущенно отстранилась — вспомнила, что Тени ее родичей не любили подобного обращения, терпя вольности только от маленьких детей. Впрочем, волк, похоже, относился к ней именно как к ребенку — насмешливо фыркнул и улегся неподалеку, наблюдая за процессом сортировки содержимого сумки.