Волки Севера

Евгений Кондратенко

Волки Севера

Пролог

В княжеских покоях было темно. Не потому, что на улице ночь, а потому, что свет причинял боль глазам князя, и окна завешивали плотной темной материей. Лютобор посмотрел на отца, печально вздохнул и вышел из покоев — князь был в беспамятстве. Впрочем, он не приходил в себя уже почти неделю, и волхвы печально качали головами — помочь князю они не могли. Задумавшись, княжич сам не заметил, как ноги привели его в оружейную. Это была не просто комната, где хранилось оружие и доспехи дружинников, нет — это был зал, в котором хранили оружие и доспехи правящих князей, предков Лютобора. Последнее время он часто сюда заходил, и смотрел обычно на один-единственный предмет. Меч. Простой артанский меч — длинный прямой клинок строгой формы, и рукоять, обмотанная обыкновенным кожаным ремешком. Ничем не примечательный меч. Но именно при взгляде на этот клинок перед глазами княжича мелькали картины бешеной рубки со степными кочевниками, боев в Таврике, завоевания Казарии и молниеносного рейда по Хаттии. Меч Святополка, который был образцом для своего внука. Настоящим князем, всю свою жизнь сражающимся за свою страну и свой народ, и погибшего от случайной стрелы, возвращаясь из очередного победоносного похода. А что сделал отец? Вместо того, чтобы пугать степняков набегами, отгородился от восточных степей цепью крепостей. Вместо того, чтобы добить вновь зашевелившуюся Казарию, попытался наладить с ней торговые связи. И, похоже, собирается умереть в постели, хотя мужчине, воину полагается принять смерть в бою. Тут княжич оборвал мысли — не стоит все же думать так об отце, он еще жив и вполне может поправиться. Коснувшись на прощание рукояти клинка, княжич вышел из оружейной. Пока отец болен, выполнять обязанности князя придется ему...

Кинан склонил голову перед неподвижно сидящим тсарем и сказал:

— Вы звали меня, старейший?

Глаза тсаря открылись, и он безжизненным тоном сказал:

— Да. Ты должен собрать всех наших воинов и отправится в набег на Артанию. Сожгите все, что сможете, и возьмите пленных, сколько сможете увести.

— Но...

— Не смей возражать! — голос тсаря стал гневен, но глаза оставались безжизненными.

— Слушаюсь, старейший, — и Кинан, склонившись, вышел из приемного покоя.

Покинув дворец, он длинно и замысловато выругался, чем весьма удивил своих подчиненных — гвардейцев из тсарской стражи. Но объяснять ничего не стал — никто не поверит, что тсар сошел с ума — это попросту невозможно. Так получилось, что после гибели старшего брата нынешнего тсаря власть пришлось взять Таиславу, который к тому времени стал верховным жрецом кимров — других прямых наследников тсарского рода не было. И теперь на троне был одновременно и военный, и духовный вождь. Властвовал он уже более пятидесяти лет, и всегда отличался благоразумием и заботой о народе кимров. И теперь он неожиданно приказывает атаковать самого сильного и надежного союзника кимров — это более чем подозрительно. Если бы Таислав был просто тсарем, можно было бы с ним поспорить. Но он еще и жрец, а это значит, что за каждым его словом стоят Боги, и ни один кимр не посмеет ослушаться верховного жреца.

Подумав, Кинан решил лично выполнить приказ тсаря — так, как он посчитает нужным. И уверенным шагом направился к стоянке кимрских родов, пришедших к городу для обмена товарами и починки снаряжения — своих стражей он на это дело брать не собирался — их дело — защищать тсаря, а не ходить в набеги.

Бреннан поторопил коня, услышав азартные крики преследователей, и вдруг заметил, что легконогая лошадка Мэррит отстает. Оглянувшись, он увидел, что девушка в растерянности оглядывается на их остановившихся спутников — лордов Аэрна и Берра. Подхватив лошадь девушки под уздцы, Бреннан пришпорил своего коня и крикнул:

— Поторопись! Они задержат гутонов — чтобы мы смогли уйти!

Время от времени он оглядывался на девушку, но она крепко держалась в седле, и больше не оглядывалась. Но Бреннан знал, что ее сердце осталось позади — там, где лорд Аэрн сейчас достает свой любимый клеймор, готовясь встретить приближающихся гутонских рыцарей.

Через некоторое время их догнал Берр. Он был один, и на вопросительный взгляд Бреннана отрицательно покачал головой. Да и сам Берр был ранен — кровь окрашивала его доспехи в красный свет.

— До моря не более получаса, — прохрипел Берр, — поторопитесь. Я лучше останусь... здесь. Может, будут еще преследователи...

— Мне бы тоже следовало остаться, — мрачно сказал Бреннан.

— Нет! — резко возразил Берр, — рано или поздно гутоны отвлекутся на свару с какими-нибудь соседями. Мы будем ждать. И воспользуемся моментом... И тогда нам снова понадобится король...

Отдав ему честь по традиции ютских воинов, Бреннан с тяжелым сердцем продолжил путь. И действительно, вскоре он увидел море — и стоящий у берега нордский драккар. Спрыгнув с коня, Бреннан помог спуститься Мерит, и осторожно коснулся пальцем щеки девушки, вытирая слезу.

— Мы вернемся, Мэррит. Обязательно вернемся, — твердо пообещал он.

Глава 1. Мирный набег

Степняки осадили коней, огласили окрестности дикими криками, дали дружный залп из луков, деловито развернули коней и без особой спешки направились прочь.

— И что это было? — возмущенно вопросил Горыня, — дурью ведь маются, бестолочи! Добрых полсотни шагов недолета!

Сотник был откровенно недоволен таким глупым разбазариванием стрел. Скрывая улыбку, Ярослав строго посмотрел на старого вояку и спросил:

— Если бы они опустошили колчаны, не допустив ни единого промаха, ты был бы счастлив?

Обдумывая ответ, сотник стянул с головы запыленный шлем, почесал растопыренной пятерней черную с проседью шевелюру, вернул шлем на законное место, основательно высморкался, плотно зажимая пальцами каждую ноздрю неоднократно ломаного носа, и только после этого заключил:

— И ты, княжич, тоже дурень! Ясно же, что степняки не воюют, а так — балуются. Неуважение нам, стало быть, показывают.

— Не кипятись, — спокойно сказал Ярослав, — Они просто не хотят боя. Считай, что в гости приглашают.

Горыня хмыкнул, сплюнул и безнадежно махнул рукой, выразив этим свое отношение к придурковатым степнякам, а заодно и к не шибко умному княжичу, который потащил в степь малую дружину из-за такой ерунды, как разорение трех пограничных деревушек. Да и разорение какое-то смешное, несерьезное.

Ярослав скомандовал движение, и сотня без спешки тронулась в путь. Высылать дозоры не было нужды — пыль от копыт коней степняков можно было рассмотреть, не покидая строя. Княжич догнал мрачного сотника и негромко сказал:

— Да и не простые степняки это, а кимры.

— Что в лоб, что по лбу, — отмахнулся Горыня, — как степняка не назови, он все равно останется диким разбойником и грабителем.

— Не скажи. Приходящие с востока степняки — дикари. А кимры — это нашего, артанского корня народ. Хотя с их точки зрения — это мы — их корня... Но суть в том, что некогда наш народ разделился, часть осела на земле, а часть осталась кочевниками.

— Всеслава наслушался, — осуждающе покачал головой сотник, — смотри, княжич, как бы эта заумь ученая из тебя всю воинскую науку не вытеснила!

Впрочем, Горыня возражал больше из природной ворчливости. Кроме того, князь лично поручил ему учить своего сына воинскому делу, поэтому появление у княжича второго учителя — волхва Всеслава — сотник первое время воспринимал как покушение на свою должность наставника. Сотник еще понимал полезность изучения языков тунгров и галатов, казар и прочих соседних народов — мало ли куда боги занесут, да и для допроса пленных знание языков зело полезно — но кроме того, волхв упорно вдалбливал княжичу знания о временах столь древних, что даже сами Боги наверняка уже позабыли, что тогда происходило в подлунном мире. Но теперь сотник даже гордился результатом их совместного с волхвом труда — выросший из нескладного, вечно встрепанного отрока мужчина обладал хищным, поджарым телом воина и светлой головой — к княжичу часто прислушивались более опытные воины. В принципе, это и не удивительно — союз двух правящих родов не мог дать совсем уж бестолкового плода. К тому же парень сильно напоминает своего деда — то же мощное сложение, грубое, словно вырубленное топором, лицо, русые волосы — только дед носил волосы до плеч, как подобает правителю, а внук стрижет их коротко, чтобы не мешали под шлемом. От матери княжичу достались разве что широкие скулы и переменчивые серо-голубые глаза...

— Не вытеснит, — усмехнулся Ярослав, — в моей голове знаниям не тесно.

Набег действительно был странным. Как сообщили укрывшиеся в лесах селяне, степняки нагрянули как гром среди ясного неба, но грабить и насиловать не спешили. Согнали народ на деревенскую площадь, выбрали десяток крепких мужиков и объявили, что избранным предоставят честь работать на благо степных Волков, а остальные могут уходить, и желательно поскорее, ибо деревню предадут огню. Народ подумал-подумал, да и разбежался. А кимры сожгли только старый овин, да пустили пал на деревенскую изгородь — та даже не загорелась толком, так, тлела себе потихоньку. Вернувшиеся селяне живо потушили пожары, озадаченно почесали в головах и послали гонца в ближайшую крепь. "Набегу" подверглись еще две деревушки, в которых все прошло по тому же сценарию. Вышедшая из крепи полусотня всадников спугнула степняков, они бросили пленных и умчались, а командир полусотни Добрыня отправил гонца в Арсу — доложить о своей великой победе.

Так уж вышло, что князь Велемир был в это время сильно нездоров, а старший княжич Лютобор лелеял свои планы завоевания мира и от гонца отмахнулся. Так что сообщение о набеге выслушал Ярослав, и сильно удивился — как это полсотни ополченцев сумели разогнать вчетверо превосходящего противника? И вообще — где жертвы и разрушения, обычные при набегах степняков? Услышав, что нападавшие называли себя "степными волками", княжич понял, что разбираться с делом придется самому. Не решившись беспокоить больного отца и сильно занятого старшего брата. Ярослав отправился в покои волхва Всеслава.

— То знак тебе, — подтвердил Всеслав, выслушав княжича, — у кимров, как и у нас, первый сын — наследник, второй — Волк, а остальные уже как Боги решат... Судя по тому, что твои родичи не пожелали просто поговорить, а пошли на такие сложности, в степи сильно неладно. Возможно, что-то случилось со старым хрычом, вождем их. Придется тебе, волчонок, проведать старика.

"Старым хрычом" Всеслав называл только одного человека — тсаря (а также и верховного жреца) кимров Таислава, что весьма веселило обоих, так как сам Всеслав был всего на пару лет моложе столетнего Таислава. Логично рассудив, что отправляться в гости без сопровождения будет несолидно, Ярослав велел готовить к походу малую дружину под руководством ворчливого сотника Горыни.

Кимры, конечно, кочевники, но город есть и у них. По причине отсутствия других городов он также является и столицей. Этот город носит гордое имя Город — кимры разумно рассудили, что не имеет смысла называть город как-то иначе, так как возможности перепутать его с каким-то другим городом нет даже у артанца (своих оседлых сородичей кимры искренне считали рассеянными, туповатыми и малохольными — кто еще смог бы обменять вольный ветер степи на толчею и смрад городов?). В нем и расположена ставка тсаря, где он каждый год обязательно проводит как минимум одну луну, решая накопившиеся вопросы, касающиеся благополучия всех племен кимров. Именно к этому городу и направлялся Ярослав, тихо надеясь, что тсар будет на месте, ибо искать его по всей степи — занятие крайне печальное по причине полной безнадежности.

Судя по охране, тсар был в городе. Перед воротами (а точнее, перед промежутком в низкой стене, больше походящей на земляной вал) выстроилась тсарская стража — металлические статуи, с головы до ног (причем до конских ног) затянутые в кольчуги, с чудовищно длинными копьями. На артанских дружинников стража смотрела без особой радости.

Глава 2. Степная дипломатия

— Бить али бечь? — вопросил Горыня.

Вопрос вполне жизненный — если бить, то это надо делать быстро, пользуясь тем, что кимры пока еще неподвижны. Артанские княжеские дружинники — воины не из худших, но остановить набравших скорость воинов тсарской стражи даже им было бы непросто. Не говоря уже о такой мелочи, как двойное превосходство кимров в численности. Впрочем, судя по клубам пыли слева и справа, вскоре упомянутое превосходство станет еще более существенным — очевидно, приближались конные лучники кимров, столь оригинально сопровождавшие артанцев всю дорогу до Города.

Знаком приказав дружинникам оставаться на месте, Ярослав направил коня к Городу. Одновременно ожила одна из статуй — страж направился навстречу княжичу. Когда расстояние между всадниками составило десять шагов, оба остановились и одновременно сняли шлемы.

— Я Кинан, темник тсарской стражи. Тсар велел никого не пускать в город, — равнодушно заявил страж.

Ярослав нахмурился — происходящее было неправильно, неестественно. Если бы кимры не хотели пускать гостей, они еще на границе Артании засыпали бы дружинников стрелами. А они ограничились вялой демонстрацией агрессивности. "Похоже на то, что они очень хотят пустить меня к тсарю, но не имеют на это права. Вот и чудят бедолаги. Но это еще не повод забыть про вежливость!"

— Я Ярослав, второй сын князя Велемира. Я пришел к Таиславу и не уйду, не повидав его, — спокойно заявил княжич.

— Тсар велел применить силу, — предупредил страж, с надеждой поглядывая на гостя.

— Ну, раз велел, применяй, — разрешил Ярослав, — только решим это один на один, без воинов. И без коней.

В конце концов, длинная, почти до пят, кольчуга кимра скорее мешает, чем помогает в пешем бою. Почему бы не воспользоваться скромным преимуществом?

Надев шлем, Ярослав спрыгнул с коня, шлепнул его по крупу, отгоняя, и потянул из ножен меч. Не какой-нибудь акинак, а настоящий восьмигранный артанский меч — широкий у основания и плавно сужающийся к острию. Смерив взглядом клинок, кимр в первый раз с начала беседы улыбнулся и заявил:

— Кузнецы кимров все равно лучше!

— Вот и проверим, — лаконично заметил Ярослав, приглашающе взмахнув мечом.

Кинан спешился, шепнул что-то на ухо покрытому кольчугой коню, и тот спокойно побрел обратно, к воротам. Страж обнажил традиционный кимрский изогнутый меч, секрет изготовления которых кимры охраняли надежнее, чем тсарскую семью. Полюбовавшись игрой света на булате, Ярослав подавил приступ зависти и мрачно подумал: "Зато у него центр тяжести в середине клинка — таким только с коня и рубить. Для фехтования наши мечи много удобнее, они быстрее и позволяют наносить колющие удары. Такой бы клинок из булата отковать — цены бы ему не было...". Желая в свою очередь позлить соперника, Ярослав небрежным движением руки заставил меч описать окружность — это несложно сделать, когда центр тяжести оружия близок к рукояти.

Страж счел ритуал вызова законченным и атаковал незамысловатым рубящим ударом. Княжич поймал изогнутый меч серединой клинка, попытался перевести движение в колющий выпад — безуспешно, наглый степняк просто отпрыгнул — и вновь простодушно крутанул меч перед собой. Кинан посмотрел на вращающийся стальной круг перед противником и несколько опечалился.

— Видал, балбес? — грозно вопросил Горыня у кого-то из дружинников, желая воспользоваться поединком в воспитательных целях, — Это я княжича научил мечом-то махать!

Ответа Ярослав не расслышал из-за лязга стали — страж атаковал его серией быстрых рубящих ударов. Жестко отбив первые два, княжич убедился, что его оружие действительно позволяет действовать быстрее, и начал ловить удары мягче, позволяя им соскальзывать к гарде — это не только берегло клинок, но и позволяло нанести быстрый колющий удар, пока противник в неудобном положении. Пару раз наконечник восьмигранного меча уже коснулся степняка, но удары были сликом слабыми для того, чтобы пробить кольчугу полуторного плетения. Да и не собирался Ярослав убивать противника — во враждебность кимров он не верил.

Приняв очередной верхний рубящий удар серединой клинка, княжич с силой оттолкнул меч противника, одновременно делая шаг вперед, с великим трудом удержался от пинка ногой в пах противника — кимры после такого удара несколько лун будут орать о бесчестности артанцев в целом, и Ярослава в частности — и слегка приласкал стража по шлему рукоятью меча. Тот отшатнулся, роняя меч, и удивленный княжич — удар был явно не настолько силен, чтобы оглушить противника — поспешил поддержать Кинана за плечо.

— Ступай осторожно, волчонок, — торопливо шепнул страж, — устами тсаря сейчас говорит наш общий враг.

Кинан поспешно отступил, подобрал свой меч и поклонился противнику, признавая поражение. Ярослав, сдерживая удивление, кивнул стражу и обернулся к приветствующей его радостными криками дружине.

— Горыня, выбери двоих ребят половчее, они пойдут со мной.

— Чего двух-то? — удивился сотник, — Все пойдем!

— В город пойдем все, а вот во дворец придется втроем, — растолковал Ярослав, — увидишь эту хибару, сам поймешь, почему...

Стража более не препятствовала проникновению в город потенциально опасного отряда артанцев, и вскоре дружинники с трепетом взирали на тсарский дворец.

— А ничего так сараюшка, — выразил общее мнение Горыня, — мой тестюшка аккурат такую слепил как-то... правда, назвал не дворцом, а коровником. Но что с него взять — дикий человек! То ли дело здешние мастера-строители. Откуда у них только руки растут?

Тсарский дворец действительно выглядел неказисто. С коровником Горыня загнул, но сложенное из саманных кирпичей одноэтажное здание напоминало скорее захудалый караван-сарай, чем жилище тсаря кимров.

— Так, орлы, восхищаться потом будем, — начал распоряжаться Ярослав, — двое за мной, и смотреть там в оба! Если что не так — разрешаю применить оружие. Но желательно — не убивать. Понятно?

Выбранные сотником дружинники озадаченно переглянулись, но согласно кивнули. Княжич толкнул деревянную дверь и зашел во внутренний дворик дворца. Воины, шагнувшие вслед за ним, от изумления застыли на месте. Дворик был вымощен разноцветной плиткой, идеально подобранной друг к другу. По периметру двора, над входами в тсарские покои и помещения для челяди, были натянуты яркие полотняные тенты, подпираемые деревянными столбами, украшенными искусной резьбой. Тенты и множество вьющихся растений, создавали тень и прохладу в любое время дня и в любую жару. Дружинникам казалось, что они попали в сказку.

Ярослав, бывавший здесь ранее, не отвлекаясь, быстро шёл к центральной двери, ведущей в тсарские покои. Дружинники, спохватившись, поспешили нагнать княжича.

Четыре маленьких окна, застеклённых цветными витражами, практически не давали света, поэтому на стенах висели горящие светильники, дающие ровный свет без копоти и запаха. Стены и пол зала были полностью покрыты коврами, а на стенах поверх ковров висели разнообразные доспехи и оружие. Вдоль стен были расстелены шкуры самых разных зверей — от обычного пещерного льва до редкого и крайне опасного саблезубого смилодона — очевидно, эти шкуры предназначались для сидения гостей тсаря. Напротив входа, у стены, стоял единственный стул, он же трон. Степняки вообще не пользовались стульями и лавками, исключение делалось только для тсаря. Однако тсарское седалище было способно украсить зал любого правителя. Изготовленный из цельного куска драгоценного чёрного дерева искусным мастером, трон производил сильное впечатление. Однако и Ярослав, и его дружинники, и двое телохранителей, шагнувших в зал следом за гостями, смотрели не на трон, а на повелителя кимров, восседавшего на нём.

Одет Таислав был неброско — в традиционный длинный халат кочевника с высоким воротом, мягкие кожаные штаны и войлочные сапоги. Длинные седые волосы заплетены в косу, лицо с широкими скулами и прямым носом совершенно неподвижно, а глаза... в серо-голубых, как степное небо, глазах нет ни следа узнавания.

— Я приказывал никого не пускать, — глухо сказал тсар, — убить их. Немедленно.

Предупрежденный стражем, Ярослав ожидал чего-то подобного. Не отвлекаясь ни на звон железа за спиной, ни на спокойно сидящего на троне Таислава, княжич кинулся к двери, затянутой очередным ковром и ведущей в рабочий кабинет тсаря. Откинув загородку, княжич шагнул вперед и моментально отпрыгнул. Предчувствие не обмануло — в земляной пол врезалось лезвие секиры. Подняв взгляд, Ярослав увидел владельца оружия — им оказался неимоверно лохматый мужик с перекошенной злобой физиономией. С рычанием выдернув оружие, мужик замахнулся для нового удара и его волосы отлетели назад, открывая лоб. На лбу горел мутно-красным светом грубо ограненный драгоценный камень.

— Одержимый! — крикнул Ярослав, надеясь, что это остановит схватку тсарских стражников с его дружинниками, перехватил меч левой рукой, отпрыгнул и, выхватив из ножен короткий, с ладонь, кинжал, тут же отправив его в полет к горлу одержимого.

Одержимый оказался ловок — успел присесть, но из такого положения ударить секирой не так-то легко, а вот ткнуть мечом сидящего — дело нехитрое, чем Ярослав и воспользовался, безо всяких выкрутасов вонзив меч в горло противника. Ощутив сопротивление — меч добрался до позвонков — княжич провернул клинок и, не обращая внимания на щедро хлынувшую кровь, наступил ногой на грудь одержимого и подцепил наконечником меча начинающий угасать камень. Надавив на рукоять, с хрустом вытолкнул камень на пол, торопливо отбросил меч, поднял лежащую рядом с трупом секиру и обрушил на камень мощный удар обухом. Камень разлетелся на части, так и не погаснув окончательно, и Ярослав вздохнул с облегчением — успел.

— Молодец, волчонок, — хрипло поздравили сзади.

Обернувшись, княжич встретился взглядом с вполне осмысленно смотрящим Таиславом и широко улыбнулся:

— Ну здравствуй, дед.

Глава 3. О пользе бдительности

Кэрита присела на обочине дороги, скинула с плеча сумку и сунула туда руку. Вяло перебирая свой небогатый скарб, она кинула взгляд назад и сердито зашипела:

— Они все еще здесь! Ну сколько можно! Если идут именно за мной, то уже хватали бы поскорее — надоело головой вертеть!

Немного отдышавшись, она вытянула руку из сумки и с некоторым недоумением уставилась на зажатый в кулаке сухарь.

— Чудесно... будет чем рот заткнуть, а то уже сама с собой начинаю разговаривать.

Решительно закинув сумку на плечо, она осторожно отгрызла кусок сухаря, по твердости вполне способного соперничать с придорожными камнями, и зашагала к гостеприимно распахнутым воротам Майнца, которые уже вполне можно было разглядеть невооруженным взглядом. Через час, если ничто не помешает, она будет в городе.

В двух сотнях шагов позади путницы ехали два всадника. Их кони отнюдь не производили впечатления заморенных созданий — нет, это были великолепные мощные жеребцы этлесской породы, но они плелись со скоростью пешехода. Всадники, закутанные в темные плащи с капюшонами, казалось, дремлют в седлах.

У ворот была небольшая очередь — пара крестьянских телег с привезенной на городской рынок продукцией ютландского сельского хозяйства — круглобокой брюквой и зелеными, невероятно кислыми даже на вид, яблоками. Один из стражников опасливо тыкал в брюкву древком алебарды, по всей видимости, опасаясь, что из корнеплодов на него кинется опасный нарушитель. Увы, из брюквы не вылез даже завалящий червяк — определенно, корнеплоды были весьма благонадежны.

— Гвил, брось нахрен эту телегу, глянь лучше, какая цыпа идет, — толкнул товарища под руку второй стражник.

Отмахнувшись от напарника и бросив на брюкву последний суровый взгляд, Гвил кивнул крестьянину:

— Проезжай. Десятину сгрузишь сразу за воротами — там склад. И не вздумай "забыть" — проверю!

Крестьянин равнодушно сплюнул под ноги стражнику и тряхнул поводьями. Телега немного поскрипела, словно раздумывая, рассыпаться ей немедленно или еще малость потерпеть, и наконец тронулась.

— Совсем эти юты страх потеряли, — проворчал Гвил, проводил неодобрительным взглядом широкую крестьянскую спину, и только после этого перевел взгляд на дорогу. Нащупав глазами упомянутую "цыпу", стражник хищно подобрался, и даже пропустил без досмотра телегу с яблоками.

— Чую, Нэд, эта девка — опасная нарушительница! — решительно сказал Гвил, — Ты же знаешь — у меня на них нюх! Так что хватай алебарду и делай строгую морду — досматривать ее будем!

Нарушительница, не подозревая о своей нелегкой судьбе, спокойно шагала по дороге, причем размер ее груди и ширина бедер прямо-таки кричали о необходимости подробнейшего досмотра. А пухлые губы, обхватывающие огрызок сухаря, четко свидетельствовали, что без допроса также не обойтись. Приблизившись к стражникам, нарушительница допустила последнюю ошибку — откинула капюшон, явив миру симпатичное лицо в обрамлении золотистых волос и пару пронзительно синих глаз, растерянно взирающих на бдительных стражей. Пару раз взмахнув ресницами, синеглазка рискнула нарушить тишину:

— Это Майнц, да? Я могу войти?

— Да, — ответил Гвил, но тут же опомнился и поправился, — Нет! Сперва досмотр.

— О! — огорчилась синеглазка, — но у меня же ничего нет!

— Вот и проверим, — решительно заявил стражник, ловко стянул с плеча девушки дорожную сумку и передал напарнику, — разберись с этим, а я проверю леди на предмет спрятанного оружия.

И, не обращая внимания на злобно шипящего товарища, приступил к трогательному обследованию подозрительной путешественницы.

Осторожно оглянувшись, Кэрита убедилась, что неразлучная парочка всадников все так же следует за ней. Так же? Нет, они явно ускорились — кони уже не ползут, как неделю не жравшие улитки, а относительно резво перемещаются. Вполне могут обогнать, скажем, одноногого калеку, или скрюченного радикулитом старца. Надо бы поторопиться, в городе оторваться от них будет гораздо легче.

Обратив внимание, что стражник уже закончил обследовать ее грудь и перешел к поиску арбалета или алебарды, которые, теоретически, могут быть спрятаны в районе ягодиц, девушка порывисто вздохнула и влажно прошептала стражнику на ухо:

— Когда ты сменишься?

— А... что? — удивился стражник.

— Я думаю, нужно тебя наградить за бдительность. Понимаешь?

— Смена — сразу после заката, — торопливо доложил осоловевший от понимания Гвил.

— Буду ждать прямо за воротами! — пылко пообещала Кэрита, цапнула свою сумку и просочилась в ворота.

Возражений не последовало.

Два всадника, подъехавших к городским воротам, особого внимания стражей не привлекли. А зря — один из них вынул откуда-то из глубин плаща цвайхандер и, не говоря худого слова, сунул его под нос витающему в облаках Гвилу.

— А... что? — привычно уже высказался стражник.

— На клеймо взгляни, недоумок, — насмешливо заметил владелец двуручного меча.

Послушно обозрев искусную гравировку на клинке — змей, обвивающий волчью голову где-то в районе шеи — стражник выпрямился, испуганно икнул и выпалил:

— Проезжайте, господин эрмиттлер!

— Сперва скажи, как назвалась вошедшая перед нами девка, и что за дела у нее в городе? — потребовал тот, кого обозвали эрмиттлером.

Гвил растерянно зачесал в затылке и пробормотал:

— А допросить-то ее и забыли...

— Нравится тебе общаться с умственно отсталыми, — недовольно сказал товарищу второй всадник, — Пусть комендант сам с ними разговаривает. Идем, сами разберемся. Спешить некуда.

— Так что же это получается — девка и в самом деле нарушительница? — растерянно спросил Нэд, когда всадники скрылись за воротами.

— Само собой, — почесав в затылке, подтвердил Гвил, — Я же тебе говорил — у меня на них нюх.

Глава 4. Тонкости лесо-степной политики

Таислав подошел к находящемуся в углу комнаты бюсту, изображающему Тиамат, безо всякого почтения ухватил грозную богиню за уши и, немного покряхтев для вида, развернул бюст лицом к стене. На спине богини обнаружилась овальная серебряная пластина, отполированная до зеркального блеска.

— Бриться собрался, деда? — поинтересовался Ярослав.

— Поумничай мне тут, — неопределенно хмыкнул Таислав, — тихо сиди, недоросль, колдовство буду творить!

Княжич на недоросля не обиделся — деду и сорокалетние мужики недорослями кажутся, как-никак сто два года уже прожил. И, между прочим, еще весьма далек от старческой немощи — мало кто из его стражи одолеет старика в поединке.

Таислав брызнул на зеркало какой-то вонючей дрянью, буркнул что-то себе под нос, поджег от черной свечи пучок каких-то трав и помахал оным пучком вокруг зеркала. Не добившись никакого результата, недовольно фыркнул, кинул траву на пол и заорал:

— Всеслав! А ну проснись, старый пердун! Время связи!

Воззвание помогло — зеркало звякнуло, помутнело, и в нем отразился подозрительно щурящийся Всеслав.

— А где тебя две недели носило, старый хрыч? — сердито вопросил волхв, — просто запил али снова отправился лично улучшать породу диких степняков за рекой Тириной?

— Хуже, — помрачнел Таислав, — меня смог взять под контроль один из Проклятых. Если бы не мальчик, наворотил бы я дел. И без того уже велел своим идти в набег на Артанию, жечь села и полон брать.

"Приказ они выполнили достаточно своеобразно", — подумал Ярослав, но вмешиваться в разговор старших не решился.

— Видать, срок твой подошел, Таиславушка, — грустно заключил Всеслав, — противостоять заурядному Проклятому не могешь, спокойно отдаешь приказы атаковать союзников... скоро, видимо, сможешь только лежать и гадить под себя.

Тсар, понуро кивающий головой в ответ на обвинения, на последнем пункте возмущенно встрепенулся и зарычал:

— Ты мне это брось! Я здоровее тебя, а что до Проклятых, так просто атаки не ожидал. В другой раз у них это не выйдет.

— Рад слышать, — покивал Всеслав, — у тебя толковые ученики есть? Сам понимаешь, Враг будет слать новых и новых одержимых, пока не добьется своего.

— Пара сильных жрецов есть, — задумчиво ответил Таислав, — хватит для поддержания защиты тсарской ставки. Хотя лучше, на мой взгляд, укочевать отсюда куда подальше. Как думаешь?

— Ничего не могу сказать, никаких следов деятельности Проклятых на моей земле нет. Надо поговорить с соседями, выяснить, что к чему, а потом уже думать, кому и куда укочевывать.

— Ладно, подожду неделю-другую, — согласился тсар, — да и сам расспрошу соседей.

— Решено, — заключил волхв, — а волчонок где?

Ярослав подошел поближе к деду, попав в поле зрения связующего зерцала, и без особой необходимости доложил:

— Тут я.

— Добро. С заданием справился, молодец. Считай себя прошедшим посвящение. Доберешься до Арсы, проведу обряд вступления в Братство. Добро пожаловать в стаю, брат!

— Благодарю... брат, — прошептал взволнованный княжич.

— Что ты там бормочешь, недоросль? — подозрительно переспросил Всеслав.

— Ничего, учитель, — не удержался от улыбки Ярослав, — когда выезжать?

— Прямо сейчас! — рявкнул волхв, — батюшка твой в себя пришел, спеши домой, авось успеешь поговорить с ним, пока снова лихоманка не скрутила!

— Уже еду! — заторопился княжич.

Дружинники не особо возмутились тем, что их гонят обратно, не дав даже толком отдохнуть. "Все-таки кимры правильно сделали, соорудив себе город с самыми малыми удобствами", — понял Ярослав, — "В таком месте пару дней проживешь — и кинешься в степь с превеликой радостью".

— Погодь-ка, волчонок... то есть, прости, забыл — уже волк, — перехватил внука Таислав, — без подарка я тебя никак не могу отпустить — ты же мне спас даже не жизнь, а... словом, держи коня.

Русоголовый широкоскулый степняк, в котором Ярослав узнал своего бывшего противника — начальник тсарской стражи Кинан — вел под уздцы белоснежного тонконогого жеребца.

— Красавец какой, — восхитился княжич, — только сдается мне, тяжело такому будет таскать воина в полном облачении.

— Не боись, он сильнее, чем кажется, — успокоил тсар, — таких коней разводят далеко на юге, в Аравии, там на них ездят — в смысле, кроме вельмож и прочих богатых выпендрежников — личные гвардейцы их эмира, на которых железа всяко больше, чем на тебе. Правда, наши кони все же выносливее, от полной кольчужной сбруи этот красавец может и копыта отбросить после дневного перехода... Но вы-то, лесные души, все равно коней используете не по назначению — доезжаете до поля боя и — тьфу! — спешиваетесь...

— Спасибо, дед, — торопливо прервал привычное брюзжание старика Ярослав, — хороший подарок.

— Это не все. К седлу подвешен саадак с толковым степным луком — ваши деревянные поделки никуда не годятся! — и укороченная пика. Дал бы нормальную, но ты ж ее один хрен поломаешь в своих буреломах...

— Дед, да до Арсы хорошая наезженная дорога идет, — улыбнулся княжич.

— Не спорь со старшими! Сказал, поломаешь, значит, поломаешь! — отмахнулся Таислав, — и тренироваться не забывай и с луком, и с пикой! Хороший Волк должен уметь управляться с любым оружием, которое ему Боги пошлют.

Представив себе матерого лесного волчищу, подкрадывающегося к деревне, держа в зубах трехсаженную пику кимров, Ярослав ощутимо содрогнулся.

— Да, и еще в мешке всякие безделушки для баб, — вспомнил тсар, — отдашь им, сами разберутся.

— Сделаю, дед, — согласился княжич, сдерживая улыбку — княгиня Дарина, дочь Таислава, уже давно отвыкла от степного обращения, а её дочь Любава никогда с ним не сталкивалась — женщины были бы возмущены, узнав, как о них отзывается тсар кимров.

— Добро... ну, ступай тогда, — разрешил Таислав, и традиционно пожелал, — скатертью дорога. Да, кстати, мои стражи вас проводят немного — а то ведь вы, лесные души, в степи как слепые щенята, как бы суслики часом не загрызли...

Ярослав согласно кивнул — пусть проводят. Спорить с дедом бесполезно — все равно на своем настоит.

Ни один суслик не осмелился напасть на дружину артанцев, усиленную полусотней тсарских стражей. Оно и неудивительно — полторы сотни всадников — это серьезная сила, вполне способная справится и с гораздо более мощным врагом. Правда, кимры поглядывали на артанцев с жалостью — что за изнеженные существа, то и дело стоянки устраивают. Настоящий воин способен двигаться сутками, на скаку меняя коней и утоляя голод размягченными под седлом полосками сырого мяса. Ярослав был знаком с обычаями степняков — принимал участие в нескольких походах деда — но жрать щедро приправленное конским потом сырое мясо без особой необходимости не желал. Да и дружинников своих жалел — с непривычки с животом могла и неприятность случится...

Как ни спешили всадники, но лес увидели только через два дня пути. Да и не лес даже, а так — то отдельные дубы, не по лесному раскидистые, то небольшие рощицы, неосмотрительно вторгшиеся на степной простор. Тем не менее, кимры сочли, что теперь артанские гости не заблудятся.

— Вам теперь дорога прямая — знай перебегай от одного дерева к другому, не заблудитесь, — высказался Кинан.

— Сказал бы прямо — мол, степные волки побаиваются лесных клещей, вот и не желают лезть в заросли, — огрызнулся Горыня.

Степняк ухмыльнулся и обратился к Ярославу:

— Не хотел делать этого при тсаре, поэтому позволь отдариться сейчас.

— Отдариться? — удивился княжич, пытаясь вспомнить, что же он хорошего успел сделать для Кинана. Удар по голове даже для степняка вроде как не равнозначен благому деянию.

— Ты спас мужа сестры моей матери, — объяснил Кинан, и пока Ярослав соображал, кого же степняк имел в виду, добавил, — да и вообще — хоть тсар у нас и зверь, но мы к нему как-то привыкли...

— Чем же тебе звери не по нраву? — удивился Ярослав.

— Смотря какие, — туманно ответил страж, и сменил тему, — твой меч хорош, но для боя верхом не годится. Владей, брат, — и Кинан протянул княжичу перевязь с изогнутым кимрским мечем.

Потянув рукоять, Ярослав выдвинул клинок на половину ладони и сразу узнал беспорядочный узор — меч был булатным. Неудивительно, что Кинан не пожелал дарить клинок при тсаре — нехорошо, когда подарок стража по ценности сравняется с тсарским, а то и превзойдет его — ведь булатный меч стоит как целый табун степных коней.

— Не боишься, что артанцы изучат клинок и сами смогут ковать булатное оружие? — спросил Ярослав, любуясь игрой света на узорной поверхности меча.

— Вы слишком суетливый народ, — рассмеялся Кинан, — артанцам в голову не придет годами ждать, когда руда дойдет до должной чистоты. Прощай, княжич.

Отряд стражей дружно развернулся и умчался в степь. Ярослав прикрепил подаренный меч к седлу Снежка — так он назвал аравийского жеребца, дабы случайно не спутать со своим темно-гнедым Воронком — и озадаченно пробормотал:

— Теперь у меня два полных набора вооружения. Эх, недодумали степняки — надо было еще и воина какого-никакого подарить — не разорваться же мне?

— Баловство это, — ревниво буркнул Горыня, — лук мелкий, маломощный, рогатина неудобная, длинная, наконечника считай что и нет — толку с такого мелкого? — а кривой меч это вообще смешно — видимо, у степняков руки кривые, вот и не умеют ковать правильное оружие.

Усмехнувшись, Ярослав свистом привлек внимание дружинников и приказал продолжить движение.

Дорога на Арсу ровная, наезженная, и местами даже благоустроенная — в каждой придорожной деревушке обязательно найдется корчма. Такая деревушка и встретилась дружине на третий день пути по артанским лесам. Только вот сотню дружинников ни одна корчма не вместит, так что на ночлег большую часть дружины пришлось распределять по избам сельчан — к огорчению глав семейств, вынужденных кормить прожорливых воинов, и к искренней радости сельских девок, к нуждам воинов относящихся обычно с пониманием. Ярослав, Горыня и десяток старших дружинников разместились в корчме. Хозяин собрал заказы, и грустно вздыхая — княжьих людей, само собой, полагалось обслуживать бесплатно — удалился на кухню.

Дожидаясь заказа, Ярослав пытался растолковать Горыне, в чем сила подаренного тсарем лука:

— Вот смотри — дуга невелика, что весьма удобно для стрельбы с седла. Внутренняя часть сделана из рога, средняя — из древесины...

— В точности, как и луки диких восточных степняков, которые уступают нашим ясеневым, — ехидно заметил сотник.

— Наши луки — в сажень длиной, почти вдвое длиннее составных луков степняков! — полез было в спор княжич, но тут же опомнился, — не перебивай, дай до конца объяснить. Смотри далее — в отличие от луков всяких половцев, луки кимров сделаны из трех сортов дерева, а снаружи — видишь? — похоже на сухожилия! В итоге сила натяжения получается гораздо больше, чем у простого деревянного лука. К тому же, ясеневый лук быстро теряет упругость, а такой, составной — будет верно служить десятилетиями!

Последний аргумент сотника впечатлил — действительно, выращивание деревьев для изготовления луков — дело не быстрое, а менять их приходится довольно часто. Почесав в затылке, Горыня сдался:

— Ладно, озадачу зятя — пусть попробует делать такие составные луки... только учти — размер у них будет в любом случае как положено — не меньше сажени!

Ярослав довольно хмыкнул — он был уверен, что если Первак, изготавливающий лучшие луки в Арсе, серьезно заинтересуется составными луками, он сможет сделать оружие не хуже того, что иногда, за бешеные деньги, продают восточные купцы. А уж упрямства Горыне не занимать, так что мастер, являющийся также зятем сотника, обречен этим заинтересоваться.

Корчмарь вернулся не один — две шустрые девки быстро заставили стол мисками и подносами со снедью, и мужчины дружно накинулись на еду. Когда очередь дошла до пирогов с визигой и пива, в корчму ворвался один из дружинников, отряженных в дозор, и доложил.

— Всадники, числом не более десятка, едут от Арсы!

Горыня грустно заглянул в пустую кружку и пожал плечами:

— Ну и чего так орать? От Арсы же едут — значит, свои.

— Я пойду гляну, кого там принесло, — предложил Ярослав, который уже выпил свое пиво и не желал продолжения — многодневные застолья, постоянно практикуемые в Арсе, его раздражали.

— Вот неугомонный, — пробурчал сотник в спину княжичу, но поднялся и пошел следом.

Разглядев переднего всадника, Ярослав с удивлением понял, что принесло аж целого волхва.

— Случилось что? — встревожился княжич, придерживая под уздцы спокойного вороного коня Всеслава.

— Случилось, — кивнул волхв, осмотрел толпу высыпавших навстречу дружинников, нахмурился и предложил, — идем в корчму. Разговор долгий.

В корчме Всеслав, не долго думая, прогнал взашей всех любопытствующих, оставив только Горыню и пару почему-то показавшихся ему достойными доверия десятников. Убедившись, что никто посторонний беседу не подслушает, волхв сурово оглядел присутствующих, вздохнул и предупредил:

— Слушайте и не перебивайте, все вопросы — потом. Первое — князь Велемир помер ночью того же дня, когда мы разговаривали через зерцало Таислава. Второе — завтра на княжение сядет Лютобор, ибо аккурат завтра минует три дня после тризны. Третье — тебе, Ярослав, возвращаться в Арсу нельзя, так как Лютобор непременно пожелает отправить тебя воевать куявов, либо заниматься еще какой ерундой, а у нас есть более важные дела. Четвертое — дружине нужно возвращаться немедленно, молодой князь сильно недоволен тем, что войско отправилось куда-то без его позволения. Пятое — с обрядом вступления в братство тянуть нельзя, поэтому Ярослав прямо сейчас отправится в нужное место, со мной приехал брат Звенимир, он знает дорогу и проводит княжича. А когда я закончу с Лютобором, догоню вас. На этом — все.

Мужчины немного посидели, переваривая информацию, потом Ярослав спросил:

— Может, мне в Арсу все же заехать тихонько?

Нельзя сказать, что княжича сверх меры опечалила смерть отца — у Велемира было более тридцати жен, и большинство из них он назвал женами по традиции — наложница, которая дарит своему хозяину ребенка, становится законной женой. Таким образом, понятно, что князь не мог уделять много внимания своим детям по причине их многочисленности. Исключением являлся Лютобор, по столь же понятной причине — он все же наследник. Ярослав же отца практически не видел — его наставниками были Горыня и Всеслав. "Но все-таки, раз уж не смог попасть на тризну, надо хоть на погребальный курган взглянуть, попрощаться", — подумал княжич, — "А главное — повидаться с матерью и сестрой Любавой. А то ведь неизвестно, когда я в следующий раз буду в Арсе...".

Волхв отрицательно покачал головой и повернулся к следующему вопрошающему — Горыне:

— Княжича одного отпускать нельзя, — твердо заявил сотник, — хоть десяток дружинников нужно выделить в сопровождение.

— После обряда не будет княжича, будет Волк, — сухо напомнил Всеслав.

— Ну и что? — ничуть не смутился Горыня, — один хрен сопровождение не помешает!

— Ладно, — сдался волхв, — все равно я бы его одного не отпустил — приставил бы пару бойцов и волхва из молодых... но если ты так настаиваешь — пусть это будут твои люди. Но чтобы они обязательно были из Волков! Посторонние в нашем деле не нужны.

Глава 5. О пользе милосердия

Преодолев соблазн подождать преследователей за воротами с целью рассмотреть их как следует, Кэрита шустро потопала по самой узкой улице, охотно поворачивая при каждом удобном случае. Интуиция подсказывала, что именно в самом темном и мрачном закоулке города вполне можно отыскать трактир, причем зачастую специально построенный умными людьми для обслуживания тех, кто по той или иной причине предпочитает темные и мрачные закоулки. А во времена, когда власть в Ютландии принадлежит чужеземцам, все коренные жители предпочитают темные и мрачные закоулки...

"Впрочем, иногда можно себе позволить и местечко посветлее", — решила Кэрита, рассматривая солидный каменный трактир, на вывеске которого название ("Бычий хвост", как бы двусмысленно это не звучало по ютски) было продублировано на языке гутонов, — "Судя по куче мусора у входа и обилию царапин на двери, заведение переживает не лучшие времена. Пожалуй, осчастливлю его своим присутствием...". Нырнув в промежуток между стеной трактира и пожарной стенкой, девушка торопливо оглянулась, не заметила никого подозрительного, скинула плащ и запихнула его в сумку. "Какой идиот придумал ставить пожарную стену между каменными зданиями?", — мимоходом удивилась Кэрита Впрочем, вполне возможно, что здания первоначально были деревянными, а потом их перестроили... в любом случае, это мне на руку". За плащом последовали безжалостно оторванные вшивные рукава, а потом и жилет из тонкого льняного полотна. Под жилетом скрывалось серое платье с вышитым алой нитью веселеньким сердечком. Извлеченные из сумки короткие иглы тоже пошли в дело — ими Кэрита подколола низ платья, подвернув подол на длину ладони. "Вроде все в порядке? Ах да...". Девушка развязала кушак, встряхнула тонкую черную ткань, оказавшуюся неожиданно широкой, и ловко повязала получившийся платок себе на голову, полностью скрыв волосы. Проведя пальцами по ткани, убедилась, что второе вышитое сердечко находится точно посередине лба, и удовлетворенно улыбнулась: "Пусть теперь кто-нибудь попробует заявить, что я не из ордена Мягкого Сердца!".

Упомянутый орден был основан более ста лет назад, во время распада Гутоно-Хаттской империи. Постоянные войны привели к тому, что люди с равнодушием относились к проявлениям самой дикой жестокости. Но не все — леди Бригитта, настоятельница храма богини Фрейи, решила, что именно милосердие сможет противостоять насилию, и стала активно продвигать свою идею в народные массы. Массы, заинтересованные в основном тем, чтобы не превратится в пищу для червей, реагировали довольно вяло, но некоторые женщины — в основном солдатские вдовы — прониклись идеей и составили ядро ордена. Поле деятельности у них было богатейшее — постоянные бои бесперебойно поставляли раненых солдат, крайне нуждавшихся в главном товаре ордена — милосердии. Сестры разбрелись по полям сражений и начали нести свет в массы раненых. А поскольку сам по себе свет мало кого интересовал, они потихоньку научились оказывать раненым первую помощь. Вскоре появился повод слегка изменить традиции ордена — так как раненые имеют неприятное обыкновение истекать кровью, мягкосердечные сестры находились в перманентном состоянии отчаяния оттого, что постоянно приходилось отстирывать эту самую кровь от рукавов. Добрая леди Бригитта подумала и решила, что имеет смысл отказаться от столь мешающего элемента одежды, и производительность труда сестер сразу увеличилась в разы.

Постепенно у ордена появились свои мученицы и подвижницы. Самая знаменитая из подвижниц, леди Лорейн, прославилась тем, что в трудной ситуации смогла принять очень непростое решение. Дело было так: разбитые войска герцога Бардоульфа оказались заперты в небольшой горной долине. Немногочисленные боеспособные бойцы насмерть стояли у входа в долину, а гораздо более многочисленные раненые — тихо лежали на травке и без особого интереса наблюдали за вялыми телодвижениями пятерых женщин с вышитыми на платках сердечками. Дамы были в растерянности — закончились перевязочные средства, а затыкать пальцами дырки от арбалетных болтов и закрывать ладошками резаные и колотые раны было малопродуктивно по причине малого количества милосердных рук — на всех раненых сестер явно не хватало. И тогда леди Лорейн нашла воистину гениальное решение — она начала рвать на ленты свои юбки, используя их для перевязки. Поразившись простоте и элегантности найденного решения, остальные сестры последовали ее примеру. В итоге, когда последний из бойцов был перевязан, юбки сестер были укорочены до середины бедра, а у самых милосердных — значительно выше. Этот подвиг настолько поднял боевой дух герцогских воинов, что многие раненые нашли в себе силы взять в руки оружие, и даже смогли разбить вдвое большее по численности войско противника.

Со временем удалось выяснить, что стандартные перевязочные средства весьма сильно уступают юбкам по эффективности воздействия на раненых, и даже поступали предложения полностью перейти на юбочную перевязку, но на практике это оказалось трудноосуществимым — юбки очень быстро заканчивались. Особенно учитывая тот факт, что при использовании юбок в качестве бинтов к сестрам постоянно обращались в поисках милосердия бойцы с такими ранениями, как царапина на лбу или прокушенный врагом палец. Так что в устав ордена было занесено правило — юбки использовать только при наиболее тяжелых ранениях.

Тем не менее, орден сестер Мягкого Сердца стал известен всему цивилизованному миру, и к женщинам, несущим на своих платках и одежде вышитое сердце, повсеместно относились с почтением. Независимо от того, какой длины у них юбки.

"Чем некоторые темные личности и пользуются в своих целях", — заключила Кэрита, толкнула дверь в трактир и смело шагнула в темное помещение. Постояла на пороге, привыкая к слабому освещению, и... очень сильно захотела в другом месте. Любом другом месте, не исключая лагерь рабов или клетку с дикими зверями. В трактире было полно посетителей, и все они были гутонскими солдатами.

Трактирщик Эйкен с теплотой рассматривал заполненный солдатами зал таверны и радовался тому, как вовремя он подсуетился с доносом. Мало того, что гнусного юта Бронта приговорили к пожизненному каторжному труду за пособничество бунтовщикам, так еще и его заведение перешло в достойные руки — руки честного трудяги Эйкена, который со временем смог сделать свое заведение популярным среди своих земляков, множество которых перебрались из разоренной долгими войнами Гутлэндии в мирную и благоустроенную Ютландию. Большинство гутонов привычно устроились солдатами или стражниками, остальные записались в отряды наемников, и только самые умные — вроде Эйкена — смогли завести свое собственное дело.

Дверь скрипнула, и Эйкен радостно обернулся, готовый приветствовать очередного вояку, но приветствие застряло в горле: в дверях стояла девица в платье без рукавов, которое ей явно мало — вон даже лодыжки из-под юбки торчат. Девица как-то заторможено обвела глазами слабо освещенный зал трактира и слегка отшатнулась, словно желая вернутся на улицу, но передумала и сделала крохотный шаг вперед. "Малохольная какая-то", — посочувствовал девке Эйкен, и удивился, — "странно, что солдаты никак не реагируют. Зайди сейчас в зал любая служанка из кухни — мигом бы оказалась на чьих-нибудь коленях". Однако, солдаты так и ограничились алчными взглядами на девичьи плечи, лодыжки и все, что находилось между ними, и девица спокойно доплелась до стойки. Тут было значительно светлее — над головой трактирщика висела масляная лампа — и Эйкен наконец разглядел алое сердце, вышитое на платье девицы, а также ее неестественную бледность и расширенные зрачки.

— Э-э-э... леди заболела? — осторожно поинтересовался трактирщик.

Девица помотала головой, сдавленно пискнула, откашлялась, прикрывая рот ладошками, и наконец смогла внятно ответить:

— Леди устала. Очень долго шла и устала. У вас есть свободная комната?

— Конечно. Сейчас я позову помощника, он вас проводит, — тут в голову Эйкена пришла мысль, что помощник может не сообразить поселить эту больную целительницу в самую дальнюю комнату, а селить ее близко опасно, может кого-нибудь заразить, и он торопливо поправился, — Я сам вас провожу.

Трактирщик протянул гостье руку, на которой она немедленно и повисла. "Ох ты, кажись, у нее уже и глаза закатываются", — встревожился Эйкен, схватил девку за первое попавшееся и поволок в комнату. Первое попавшееся оказалось округлым и норовило выскользнуть из рук, так что по пути трактирщик изрядно взопрел. Толкнув спиной дверь, он затащил болезную внутрь, и по возможности аккуратно уложил ее на кровать. Помявшись немного рядом, Эйкен неуверенно спросил:

— Может это... нужно чего-нибудь?

— Все хорошо, — загробным голосом пробормотала девица, не открывая глаз, — я буду отдыхать.

"Отходит", — догадался Эйкен, печально вздохнул и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава 6. Рождение Волка

Просидев целые сутки в полной темноте, Ярослав несколько затосковал. Боги не снисходили до беседы с княжичем, готовящимся стать Волком, духи предков тоже не спешили загружать его ценными советами. "А ведь раньше, Всеслав рассказывал, перед посвящением испытуемого держали в изоляции целых девять дней", — вспомнил Ярослав, — "интересно, им действительно Боги являлись, или это они от голода и тоски начинали голоса слышать?"

Узнать ответ на этот животрепещущий вопрос княжичу не удалось — дверь землянки открылась, и на пороге в лучах невероятно яркого закатного солнца возникла человеческая фигура.

— Глаза прикрой, пока не привыкнут, — посоветовала фигура голосом Звенимира, — и молчи, ничего не говори, пока тебя не спросят. Давай руку, я тебя отведу.

Ярослава схватили за локоть и повели... куда? "Интересно, можно ли с закрытыми глазами определить, в какую сторону света я иду?", — мелькнула мысль, и тут же сменилась другой, более зрелой, — "А впрочем, какая разница? Ветки по морде не хлещут — уже хорошо..."

Глаза скоро привыкли, и Ярослав смог наконец обозреть окружающую действительность. Действительность ничем не удивила — самый обычный лес. Средней дремучести. Звенимир вел княжича по звериной тропе на закат, вслед за солнцем. Наконец, очередной поворот тропы вывели их на лесную поляну, и по ряду косвенных признаков Ярослав понял, что путь закончен. Первым из признаков был здоровенный идол Велеса, волчьего пастыря. А всеми остальными — толпа людей в одинаковой, явно ритуальной, одежде. В центре поляны горел костер, недалеко от которого и стояли люди.

— Я привел нового волчонка, — доложил Звенимир.

— Добро, — кивнул седой головой мужчина, в котором Ярослав с некоторым удивлением узнал Всеслава, — ступай, брат Звенимир.

Княжич впервые увидел волхва одетым не в длиннополую рубаху из некрашеного льняного полотна, а в нечто более... дикое. Впрочем, все остальные были одеты так же — короткие безрукавки из волчьей шкуры, не сходящиеся на груди, штаны из тонкой кожи, меховые наручи и поножи, и кожаный ремешок на лбу, удерживающий волосы. Ярослав был уверен, что вся эта одежда изготовлена из волчьих шкур. Впрочем, собравшихся мужчин объединяла не только одежда. Среди них не было чрезмерно тучных или болезненно худых людей, не было горбатых или хотя бы просто сутулых. Все они были воинами, и находились в полной готовности к бою. Больше всего они напоминали хищную стаю, каковой, в сущности, и являлись. Глаза всех присутствующих были направлены на княжича, и отблески пламени костра порождали в них какой-то голодный блеск...

— Какого ты рода? — равнодушно спросил Всеслав.

— Я ушел из рода, — выдавил Ярослав из внезапно пересохшего горла.

"Вот и все. Кончился княжич. Странно — вроде бы готовился к этому с детства, а все равно — жаль...", — отрешенно подумал Ярослав.

— От лица родственников по отцовской линии свидетельствую, что у ушедшего нет долгов, и клянусь за него не мстить, — сообщил Всеслав, обращаясь вроде как к костру.

— От лица родственников по материнской линии свидетельствую, что у ушедшего нет долгов, и клянусь за него не мстить, — эхом повторил вставший рядом с волхвом мощно сложенный мужчина, в котором Ярослав с удивлением узнал Таислава.

"Надо же, и его впервые вижу без длиннополого халата... А как он вообще сюда попал? Ведь не меньше недели пути от Города!", — удивился Ярослав, но вслух, естественно, ничего не сказал, и вообще, постарался сделать морду лица такой же потусторонне-мрачной, как и у всех окружающих. Всеслав шагнул вперед, схватил Ярослава за руку и с силой потащил за собой. Не то, чтобы Ярослав сильно упирался, просто так было положено — в новый род человек не должен бежать радостно, его требуется именно заставить, чтобы духи предков его прежнего рода не были в обиде.

— Ступай сюда, — велел волхв, указывая на стоящий перед костром сапог весьма немалого размера.

Сапог, само собой, был сделан из волчьей шкуры, причем из лапы. "Здоровенный был волчара", — отметил Ярослав, засовывая в сапог правую ногу, и с силой надавливая на подошву. След должен быть четким...

Повинуясь жесту волхва, двое незнакомых мужчин подхватили Ярослава, аккуратно вытащили его из сапога, отволокли поближе к идолу Велеса и усадили на землю. Сняв с костра котел — Ярослав готов был поклясться, что еще десять ударов сердца назад никакого котла там не было — один из них перелил содержимое в деревянную чашу и сунул в руку Ярославу:

— Пей.

Варево пахло мясной требухой и лесными травами, но доминировал в букете ароматов запах свежей крови. Отхлебнув, Ярослав убедился, что вкусовые ощущения подтверждают обонятельные, но оголодавший за время сидения в землянке желудок требовал пищи, и варево пришлось выпить полностью. По телу тут же растеклась волна тепла, чувство голода и усталости исчезло, а также возникло ощущение присутствия кого-то чужого, опасного, но настроенного не враждебно. Оглядевшись по сторонам, Ярослав заметил, что у подножия идола Велеса лежит добрая дюжина матерых волков, посматривающих на человека с ленивым пренебрежением. Присутствие людей и жарко горящий костер волков явно не смущали...

Тем временем Всеслав сунул ногу в тот же сапог, задумчиво постоял, вынул ногу и отошел в сторону. К сапогу подошел Таислав, а волхв повернулся к Ярославу и другим, спокойным и твердым тоном сказал:

— Я, вожак волков Артании, Куявии и Славии, ввожу этого волка в стаю. Даю ему право умереть в борьбе с врагами Волков Севера. Даю ему право защищать друзей Волков Севера. Даю ему право убивать врагов Волков Севера. Даю ему право помогать другим Северным Стаям. Даю ему право требовать помощи у любой из Стай Севера.

Когда Всеслав закончил, все собравшиеся успели примерить сапог и заметно подобрели. Вставь вокруг костра, они дружно подтвердили:

— Новый Волк вступил в наследство.

Всеслав задумчиво кивнул, взглянул на солнце — оно как раз поспешно прятало за край земли свой последний луч — и вновь обратился к Ярославу:

— Теперь, Волк, тебе предстоит найти свою тень. Только тогда ты сможешь получить имя, — посмотрев с некоторым сомнением, словно сомневаясь в выполнимости этой задачи, волхв наконец ткнул пальцем в северном направлении и скомандовал, — беги. Беги до рассвета не останавливаясь. Днем спи, потом снова беги. И так, пока не найдешь то, что ищешь.

"Пойди туда, не знаю куда", — тоскливо подумал Ярослав, но послушно подобрался и рванул в темноту.

Ветки то и дело шлепали по лицу — Ярослав развил хорошую скорость, и не успевал их рассмотреть при свете луны. Под босыми ногами время от времени что-то с хрустом ломалось. Плохо. Много шума. Но как можно бесшумно бежать, если невозможно рассмотреть, что под ногами? Стоп. Босые ноги? Не сбавляя ход, Ярослав кинул взгляд вниз и убедился, что не только бос, но и гол, как в момент рождения. Подумав, пришел к выводу, что так и должно быть, и выбросил из головы ненужные мысли. Надо бежать.

Неподалеку завыл волк, приветствуя нарождающуюся луну, и Ярослав подавил зарождающееся в горле рычание. Нельзя сейчас ссориться с хозяевами леса. Нет времени.

Бежать неожиданно стало легко — ноги перестали цепляться за каждый корень, ветки разочарованно шелестели над головой, не в силах дотянутся до лица. Уши и нос рисуют объемную картину окружающего мира. Глаза тоже передумали слепнуть — вполне четко различают палую листву и подлесок на достаточном расстоянии, чтобы уверенно ставить лапы. Стоп. Какие лапы? Глупый вопрос. Самые обычные лапы. Надо бежать — до цели еще далеко.

Глава 7. Будни сестры ордена Мягкого Сердца

— Живот крутит, сил никаких нет, — жалобно простонал стражник.

Кэрита тяжко вздохнула. "Чем же тебя накормить, скотина?". Руки сами собой тянулись к вытяжке из корней аколита, но девушка решительно запихнула пузырек поглубже в сумку. "Зачем мне труп в моей комнате? Надо найти что-нибудь безобидное..." Наконец отыскав неведомо откуда взявшийся засохший лист подорожника, она решительно сунула его болящему:

— Жуй.

Стражник с благодарностью захрустел угощением.

— Надо бы сходить за травами, — вслух подумала Кэрита, — мои почти закончились. Тут есть лавка травника или придется по лесам бегать?

Торопливо сглотнув прожеванный подорожник, стражник доложил:

— Есть лавка, тут неподалеку, сразу за поворотом на ярмарочную площадь. Только она уже пару лун закрыта — хозяина отправили на каторжные работы.

— Ну и зачем мне закрытая, и наверняка разграбленная лавка? — поинтересовалась девушка, угрюмо добавив про себя, — "Вас бы всех, гутонов, вместе с хаттами, отправить в каменоломни..."

— Ничего не разграбленная — мы за порядком бдим, — возмутился стражник, — да и это... кому эти травы нужны-то?

— Полегчало, бдительный ты наш? — заботливо спросила Кэрита, многозначительно покосившись на дверь.

Стражник поспешил заверить лекаршу, что ему настало полнейшее облегчение, и торопливо выскочил за дверь.

— Пива сегодня не пей! И вообще, до следующего утра не ешь ничего! — крикнула вдогонку Кэрита, после чего присела на кровать и задумалась над философским вопросом, а именно — как же она дошла до жизни такой.

Когда Кэрита, продрожав в кровати до утра, наконец решилась выползти из комнаты, в которую ее поместил трактирщик, она чувствовала себя как пленник южных варваров, брошенный в клетку со львами. Однако, гутонских солдат в трактире не было — очевидно, они собирались ближе к вечеру — а трактирщик настолько обрадовался тому факту, что гостья передумала помирать, что бесплатно накормил ее завтраком. А подумав, и разродился идеей — предложил ей бесплатно жить и кормится в его заведении при условии, что к ней будут обращаться те, кто нуждается в услугах лекаря. Обдумав предложение, Кэрита решила, что стоит попробовать — в конце концов, кто будет искать опасного преступника в самом логове блюстителей порядка? К тому же, большого наплыва "клиентов" ожидать не стоит — едва ли народ станет со страшной силой ломится на прием к никому не известной лекарше.

Реальность внесла в эти размышления самые суровые коррективы. Если в первый день на прием пришло только два страдальца — с зубной болью и с вывихом руки — то вечером ушлый трактирщик успел поведать своим постоянном клиентам об открытии филиала ордена Мягкого Сердца в своей таверне, и к Кэрите хлынули стражники и воины городского гарнизона с самыми причудливыми болячками. Девушка разбиралась в травах, но ее таланты относились не совсем к исцелению, скорее наоборот... Из лекарств она могла изготовить только кровоостанавливающий порошок и обезболивающие. Правда, большая часть трав, ожидающих своего часа в сумке Кэриты, имели двойное, а иногда и тройное применение. Например, листья аира, будучи употребленными внутрь, действовали как снотворное, а вот отвар из них знающие люди используют для обездвиживания противника. Или красавка трехлепестковая — в зависимости от способа употребления, может вызвать как неудержимый смех, так и долгий, заполненный красочными кошмарами сон.

Словом, Кэрита была вполне способна удивить пациента необычным лекарством. Полусонные либо хихикающие клиенты, бродящие по трактиру, служили живой рекламой новоявленной лекарше, а немногочисленные, но весьма разговорчивые исцеленные неустанно славили орден Мягкого Сердца. Поток пациентов увеличился в разы, к великой радости трактирщика.

К вечеру второго дня Кэрита почти прекратила вздрагивать при виде ломящихся на прием гутонских солдат и, перестав размышлять о вероятности разоблачения, решила провести ревизию своих запасов. Поняв, что относительно безобидных ингредиентов осталось очень мало — на двух-трех пациентов — девушка озадаченно подумала: "Надо либо менять образ, либо где-то раздобыть пару стогов какой-нибудь травы"

Размышления прервал стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь разрешения, вломились двое стражников.

— Мы от коменданта, — многозначительно сказал один из них.

Перед глазами девушки нарисовался образ виселицы, отягощенной ее бренным телом, она пошатнулась и поспешно уселась — к счастью, не промахнувшись мимо кровати.

— Он разрешил использовать все, что вы найдете в лавке бывшего травника, а ныне осужденного каторжника Роальда, — столь же значительно сказал второй, — при условии, что вы будете принимать пациентов не в трактире, а в гарнизонном лазарете.

— Там гораздо удобнее, все условия для работы, — подсластил пилюлю первый.

— А наш коновал, скотина, вернется в свою живодерню, где ему и место, — мечтательно добавил второй.

— Мы вас проводим как в лавку, так и в лазарет, — заключил первый, и Кэрита поняла, что ее согласие, мягко говоря, не требуется.

Двое мужчин сидели в кабинете начальника городской стражи, убивая время самыми простыми способами — один из них подрезал кинжалом ногти, а второй банально дремал. Наконец дверь скрипнула, и вошел хозяин кабинета.

— Все сделал, как вы приказали, — доложил комендант.

— Прекрасно, фон Сиверд, мы вами довольны, — мягко сказал мужчина с кинжалом, внимательно осмотрел свою руку, счел состояние ногтей удовлетворительным и добавил, — мы вас больше не задерживаем.

— Чертовы инквизиторы, — чуть слышно выдохнул комендант, выставленный из своего собственного кабинета.

Фон Сиверд был не совсем прав. Инквизиторами, которых гутоны называли эрмиттлерами, а юты — просто дознавателями, его гости не являлись. Дознаватели — это те, кто работает уже с задержанными преступниками, определяет их вину и выносит приговор. Братья Брандт и Драго были, соответственно, Мечом и Тенью братства Хранителей, вместе они составляли великолепную команду, специализирующуюся на поиске и уничтожении темных колдунов, вампиров, оборотней и прочих врагов рода человеческого.

— Думаешь, мы напугали самку достаточно, чтобы она стала искать помощи у сородичей? — поинтересовался Брандт.

— Если нет, то тебе придется попугать ее лично, брат, — мягко ответил Драго, убирая кинжал в ножны, — на всякий случай отполируй свой большой ножик, чтобы блестел повнушительнее.

— Думаю, он и без этого достаточно внушителен, — ответил Брандт с ухмылкой, и ласково погладил рукоять цвайхандера.

Глава 8. Белая тень

Когда небо на восходе начал светлеть, Волк начал искать укрытие. Прошлую ночь он провел в удобном логове, образованным переплетенными корнями упавшего дерева, но сейчас он был на редколесье, тут укрытие найти сложнее. Принюхавшись, Волк уловил аромат свежей хвои, и побежал в сторону запаха. Инстинкт не обманул — лесная красавица — ель надежно укрыла его развесистыми, свисающими до самой земли ветвями. Этой ночью он доберется до цели — ее запах уже дразнит ноздри, и только восходящее солнце мешает Волку немедленно отправиться на поиски.

Проводив взглядом последний луч солнца, Волк продолжил путь. Вскоре редколесье сменилось настоящим хвойным лесом, а нос почуял запахи мха и камня — где-то неподалеку находятся горы. Плохо, если придется их обходить. Впереди послышался шум-крик-рычание, нос дополнил картину запахами крови и смерти. Хищник настиг добычу, обычное дело. Не стоит сбавлять ход.

Лапы вынесли Волка прямо к истекающей кровью из порванного горла кабарге, от которой на ствол ближайшего дерева метнулась темная тень — росомаха. Хищница сердито затявкала сверху, без особой надежды напугать конкурента — просто возмущалась. Дура, не нужна Волку твоя добыча — он просто пробегает мимо.

Вот и горный склон. Пологий, поросший хвойным лесом. Можно бежать дальше. Цель уже очень близка — может она по эту сторону, и обходить горы не придется? Снова запах смерти, на этот раз — давней смерти. Волк слегка меняет направление — надо проверить. Вскоре хвойный лес поредел, Волк выбежал на ярко освещенную полной луной прогалину. На краю лежит тело — человек. Умер давно. Странно, что тело нетронуто. Подойдя поближе, Волк остановился, осторожно принюхался... и понял, что допустил ошибку. Останавливаться не стоило. Свет луны померк, запахи потеряли остроту, и земля начала отдалятся...

Ярослав озадаченно оглянулся. "Куда это меня занесло?". Заметив тело, подошел поближе — человек в меховой безрукавке и кожаных штанах был мертв. Причем давно. "Странно, тело не порчено зверями". Рядом с телом лежала охотничья рогатина с широким листовидным наконечником. Следов ржавчины на наконечнике видно не было. "Хорошая сталь... хотя, кто будет тратить хорошую сталь на охотничье оружие?", — озадаченно почесав затылок для стимуляции работы мозга, Ярослав понял, что думает совсем не о том, о чем следовало бы, — "Куда меня занесло и что дальше делать??"

От размышлений отвлекло ощущение тяжелого угрожающего взгляда в спину. Ярослав шагнул в сторону, одновременно оборачиваясь, и замер — на него смотрел волк. Волк был совершенно не похож на одного из великолепных зверей, которых Ярослав видел рядом с идолом Велеса, этот хищник выглядел намного хуже. Зверь был изможден, сквозь облезлую шкуру можно сосчитать ребра, а шерсть свисала клоками, словно пытаясь сбежать от хозяина. Капающая из пасти пена и горящие красным огнем глаза удачно дополняли картину.

— Если это моя тень, то лучше уж я всю жизнь без тени проживу, — пробормотал Ярослав.

Человеческий голос, вероятно, пробудил в зверюге какой-то рефлекс, и волк с места, без подготовки, прыгнул на человека. Откатившись в сторону, Ярослав почувствовал под рукой древко рогатины, подхватил оружие и сразу почувствовал себя увереннее.

— Иди сюда, болезный, прекращу твои мучения, — беззлобно обратился он к волку.

Здоровый волк никогда бы не полез в лоб на человека с рогатиной, благо хитростей серые хищники знают множество, но бешенство еще никого не сделало умнее — зверь снова прыгнул прямо на голос и налетел грудью на предусмотрительно подставленное хитрым человеком оружие. Наконечник наверняка пробил сердце — Ярослав был достаточно опытным охотником — но зверь упорно пытался дотянуться до человеческого горла, все глубже загоняя наконечник в свою грудь. Наконец, волк наткнулся на перекладину и обессилено затих. Дождавшись, пока потухнут красные огоньки в глазах зверя, Ярослав потянул рогатину на себя, освобождая наконечник, отошел на пару шагов и присел, прислонившись спиной к шершавому сосновому стволу. Рогатина легла на землю, но человек продолжал придерживать ее рукой — оружие пришлось по руке, и расставаться с ним не хотелось. Почувствовав движение, оглянулся и замер, но на этот раз — от восхищения. Рядом с убитым волком стоял его сородич, в здоровье которого не было никаких сомнений. Великолепный зверь добрых семи пядей в холке, весом с взрослого мужчину, с белым мехом и серым подшерстком. Подозрительно принюхавшись к телу бешеного сородича, волк фырканьем выразил свое неодобрение, обошел тело по широкой дуге, приблизился к человеку и требовательно посмотрел в глаза. В необычных голубых глазах волка отражался взъерошенный голый мужчина, прижимающийся спиной к сосне и беспомощно держащийся за валяющуюся в ногах рогатину...

Белый родился весной. Необычная масть не удивила его родителей — они знали, что Пастырь благословляет лучшие стаи, посылая им детенышей с белым мехом. Три сестры и два брата Белого были обычной, темной масти, и все волчата были голубоглазыми. Со временем темные волчата постепенно светлели, их глаза наливались желтизной, но Белый отличился и тут — мало того, что светлеть ему было просто некуда, так он еще и не пожелал менять цвет глаз.

К началу осени подросшие волчата стали принимать участие в охоте, и к стае присоединились переярки — волчата, родившиеся в прошлом году. Все они были разных оттенков серого, и к прибылому волчонку с белым мехом относились настороженно. Родители были заняты делами стаи, к которой присоединилось еще две семьи со своими прибылыми и переярками, и Белому часто приходилось самостоятельно доказывать, что он побелел не от болезни, а наоборот, здоров и силен. Как правило, он справлялся. Ближе к концу первой зимы стая распалась, семьи разогнали своих потомков и начали искать место для логова. Белый остался один, но он знал, что к началу осени вернется в стаю. Охотиться в одиночку ему было уже несложно, а вот двое из его выводка не смогли пережить первый сезон самостоятельной охоты.

Следующий год прошел привычно — сезон охоты сменился сезоном размножения, и заметно выросшая стая снова распалась. А вот в этом году Белый вступил в сезон зрелости, и он обязательно найдет себе волчицу. Но это будет зимой, а сейчас Пастырь велел ему идти и искать новую стаю. Белый удивлен — он не думал, что у людей тоже есть стаи. Интересно, хороший ли охотник этот человек? Бешеного волка он убил ловко, не дал себя укусить, но сможет ли он загнать большерогого оленя или перекусить сухожилие лосю? Белый посмотрит.

Подойдя к сидящему под деревом человеку, Белый наклонил голову а аккуратно прикусил человеку предплечье. Клыки с легкостью прошли сквозь непрочную человеческую шкуру.

Встрепенувшись, Ярослав подхватил рогатину и огляделся. На поляне никого не было, и если бы не след от укуса, появление белого волка можно было бы принять за сон. "А эти воспоминания? Словно прожил короткую волчью жизнь..." Было бы посветлее, Ярослав мог бы проверить по следам, куда ушел Белый, но сейчас... Ярослав внезапно понял, что вполне различает следы — зрение улучшилось. "Только вот след обрывается, словно укусив меня, волк просто взял и исчез", — озадаченно подумал княжич.

Прислушавшись к себе, он понял, что нос и уши тоже стали чувствительнее — не такими, разумеется, как волчьи, но гораздо чувствительнее человеческих. "Прекрасно. Надеюсь, это означает, что обряд завершен. Только вот насчет тени не очень понятно... Надеюсь, Всеслав растолкует, что к чему. А теперь пора задуматься, как вернутся обратно".

Впрочем, едва подумав о возвращении, он сразу понял, в каком направлении надо бежать. С сомнением поглядел на тело убитого волка — не снять ли шкуру? — решил не связываться со столь неказистой добычей. Повернулся и побежал, возвращаясь по своим — своим ли? — следам. Пробегая мимо туши кабарги, улыбнулся в ответ на истерическое тявканье росомахи, но и в это раз не стал сбавлять ход. Ноги уверенно и бесшумно несли его вперед, ветки деревьев больше не норовили выцарапать глаза, а удерживаемая за середину древка рогатина указывала направление длинным мечевидным наконечником.

Глава 9. Гардероб и другие девичьи радости

К удивлению Кэриты, первый день работы в гарнизонном лазарете закончился вполне мирно — никто ее не хватал и не тащил в пыточную, наоборот, солдаты не позволяли себе даже шуток по адресу новой лекарши. Раздав почти половину запаса травы, собранной не глядя в лавке травника, Кэрита направилась в свою комнату в таверне, тихо надеясь, что не все воспользовавшиеся ее помощью получат отравления различной тяжести — травы она выдавала чисто интуитивно, иногда для разнообразия смешивая их или заваривая в кипятке.

К счастью, она не забыла и про себя, найдя в лавке ингредиенты, необходимые для проведения малого обряда поиска. "Надо заняться этим сегодня же", — устало решила девушка, — "Работая в гарнизоне, я рано или поздно наткнусь на кого-то бдительного, или же сама сорвусь — весь день на нервах..."

Краем глаза заметив вывеску с изображенным на ней устрашающего вида мечом, Кэрита решила, что настало время устранить еще один пробел в своей экипировке. Поколебавшись — интересно, как будет смотреться со стороны процесс покупки оружия сестрой Мягкого сердца? — она выбрала линию поведения и вошла в оружейную лавку.

— Иду, иду, — раздалось в ответ на веселенький звон привязанного к двери колокольчика.

Хозяин лавки был крупным мужчиной с многочисленными грубыми шрамами на квадратной физиономии. "Видимо, его штопали как раз милосердные сестры — как бы не припомнил сейчас", — испугалась Кэрита и захлопала ресницами вдвое интенсивнее.

Изучив клиентку с ног до головы, оружейник озадаченно хмыкнул и не без ехидства спросил:

— Ну что, вам алебарду предложить, или секиру двуручную?

— Ножик нужен, — робко ответила девушка, — ткань на бинты распускать.

— Ножик? — оружейник страдальчески сморщился и ткнул пальцем себе за спину, — у меня ножики, знаешь ли, крупноватые в основном, да и разрешение на них требуется.

Благополучно пропустив мимо ушей фразу о разрешении, Кэрита старательно приоткрыла рот и приступила к изучению "ножиков". Неохотно отвергнув удобный четырехгранный стилет — им, к сожалению, невозможно что-либо резать, а по легенде ей требуется именно это — и украдкой вздохнув над великолепным восточным крисом с изогнутым лезвием — всем хорош кинжал, но явно ей не по карману — она наконец увидела традиционный куявский засапожный нож и радостно ткнула в него пальцем:

— Вот! Такой ножик у меня и был!

— Да ну? — откровенно усомнился оружейник, переводя взгляд с длинного, вместе с рукоятью почти фут длиной, ножа на не особенно мускулистую покупательницу, — а куда он делся?

— Потеряла, — смущенно призналась Кэрита. И, между прочим, почти не соврала — только был у нее не засапожник, а родной скрамасакс , и она его (вместе с еще несколькими игрушками сходного предназначения) вполне сознательно спрятала в дупле дерева примерно в дне пути от города — шанс проникнуть в город с оружием был очень уж невелик, а вот риск — наоборот, высок...

— Ну зачем вам кинжал? — почти умоляющим тоном спросил оружейник, — давайте я вам ножик продам, сейчас, погодите...

Забравшись чуть ли не с ногами в стоящий у стены огромный сундук, мужик долго там ковырялся и, наконец, с довольным видом продемонстрировал находку: нож с весьма добротным стальным лезвием, вставленным в неказистую деревянную рукоять. К сожалению, длина клинка была совершенно неудовлетворительной — всего в ширину ладони.

— Некрасивый, — решительно отказалась Кэрита, и решила между делом удовлетворить свое любопытство, — а этот симпатичный ножик сколько стоит?

И указала на великолепный крис с семью изгибами.

— Две золотые кроны, — ехидно ответил оружейник, и с видом дорвавшегося до сметаны кота просмотрел мини-пантомиму в исполнении клиентки, включающую в себя расширение глаз, поднятие бровей, а также открытие и закрытие рта.

Доставив хозяину лавки это небольшое удовольствие, Кэрита вернулась к делу:

— А вот этот? — спросила она, ткнув пальчиком в засапожник.

— Двадцать пять серебряных крон.

Задушив в себе крик "Он что, харлужный??", девушка вытащила кошелек, отсчитала двадцать пять крон, пересчитала немногочисленные оставшиеся серебряные монеты и выдала настолько долгий и печальный вздох, что платье едва не лопнуло на груди. Оружейник проникся и отодвинул пять монет обратно:

— Ладно, сделаю скидку. Подождите, сейчас позову помощника, он вас проводит до гарнизона, надо будет отметиться в списке владельцев боевого оружия.

"Вот уж чего мне точно не надо", — подумала Кэрита и торопливо сказала:

— Не беспокойтесь, я как раз в гарнизоне работаю, сама завтра найду коменданта и он все напишет, как надо.

С трепетом ожидая решения оружейника, девушка пыталась внушить ему простую мысль, — "Я дура, совершенно безобидная дура, разве не видишь?? Не надо меня никуда вести, пожалуйста!", — и поднимала ветер ресницами. Внушение, судя по всему, помогло — оружейник махнул рукой и попрощался, напоследок посоветовав нигде не терять новый "ножик".

Дождавшись заката, Кэрита подготовила нужную смесь трав, засыпала ее в медную чашу, выпрошенную на кухне, залила экстрактом зверобоя и добавила крошечную каплю аколитовой вытяжки. Дождавшись появления устойчивого болотного цвета и сопутствующего запаха, девушка сняла чашу с огня, поставила на окно — остывать — и приступила к смене образа. Надела серое платье максимально неприглядного покроя, заблаговременно выкрашенные хной волосы небрежно уложила в кривоватую косу, на правую ногу с внешней стороны бедра парой кожаных ремешков закрепила засапожник. Осторожно, стараясь не стрясти покрывающую его дорожную пыль, надела мышастого цвета плащ, к которому двумя петельками привязала такой же неприглядный капюшон. Осмотрев себя в крохотное серебряное зеркальце, удовлетворенно кивнула: "Настоящая серая мышка, глаз положить не на что. Даже в дугу пьяный не соблазнится!".

Собравшись, Кэрита достала из сумки небольшую деревянную шкатулку безо всякой резьбы — это изделие неизвестного, но явно не очень трезвого плотника всем своим видом буквально кричало, что ничего ценного в нем нет и быть не может — и извлекла из него варварского вида амулет, представляющий собой глиняную каплеобразную хреновину с торчащей из оной травинками и корешками. Несомненно, даже умственно отсталый грабитель не покусился бы на такое сокровище, а вот Кэрите дизайн явно нравился — в шкатулке лежало еще два подобных изделия. Без особых усилий раздавив амулет каблуком, девушка извлекла из его останков самую обычную бронзовую пряжку и крепко зажала ее в кулаке. Залпом выпив мутноватое содержимое чаши, Кэрита прошептала сквозь зубы:

— Иди ко мне, фон Гаррик..., — и закрыла глаза, ожидая, когда зелье подействует.

Драго стоял в тени забора, и взгляды немногочисленных прохожих равнодушно скользили по нему, не находя в этой тени ничего примечательного. Драго работал — держал под наблюдением одновременно дверь трактира и окно в комнату Кэриты. "Да когда же ты заснешь, тварь", — думал он, лениво наблюдая в окне отблески пламени масляной лампы. Словно почувствовав его мысли, лампа погасла. "Отлично. Выжду полчаса, и отправлюсь на боковую", — обрадовался Тень, и тут же понял, что самым гнусным образом сглазил — окно открылось, из него высунулась прикрытая капюшоном голова, огляделась, блеснув красными точками зрачков, а потом вслед за головой появилось тонкое тело, перевалилось через подоконник и спокойно пошло по улице. "На охоту вышла, тварь", — осудил Драго действия чрезмерно активного тела, — "ну почему нельзя ее просто схватить и выбить сведения?". Впрочем, он и сам понимал, почему — пока есть шанс выйти на логово, на объект следует давить крайне аккуратно. Хранители уже не раз сталкивались с самоубийственным поведением этих полуразумных созданий, безрассудно атакующих любого, в ком видят угрозу своим сородичам... Впрочем, Драго в любом случае не позволил бы сомнениям мешать ему выполнять свой долг — надежно укутанный непроглядной тенью, он привычно следовал за целью.

Глава 10. Ночная охота

Следа не было, но Кэрита и не надеялась, что жертва будет крутиться неподалеку от таверны. Она начала обходить город по дуге, стараясь выбирать самые темные улицы и старательно избегая контактов со стражниками — это было нетрудно, городская стража при движении издавала массу шума, запугивая потенциальных злоумышленников звоном железа и заунывными криками "Все спокойно!". Пару раз у девушки возникало ощущение, что на нее устремлен чей-то взгляд — скорее даже тень взгляда — каждый раз она начинала беспокойно оглядываться и прислушиваться, но ничего подозрительного так и не заметила.

Пересекая центральную улицу, он наконец заметила четкий и довольно свежий След — подстегнутые зельем органы чувств работали сообща, вырисовывая перед глазами девушки переплетающуюся зеленоватую нить, показывающую направление движения жертвы. Эта нить на самом деле, разумеется, не висела в воздухе на виду у всех, она представляла собой комбинацию запаха, отпечатков ног, эха шагов, следов ауры и еще Боги знают каких следов, оставленных разыскиваемым. Это и был След. Поколебавшись — центральная улица все же наиболее населена бродящими по ночам стражниками, да и освещена местами — Кэрита все же решилась и пошла по Следу.

Напряженно прислушиваясь перед освещенными местами и пересекая их со всей возможной скоростью, девушка наконец добралась до места, где След сворачивал в темный переулок. Облегченно вздохнув, она немного передохнула и пошла было дальше, как вдруг заметила, что След впереди путается. Он петлял, хаотично бросался в разные стороны, заходил в некоторые здания и возвращался. Более того, он вел из этого клубка в самые разные улицы. "Что бы это значило?", — озадачилась Кэрита, — "Его разорвало на множество маленьких Гарриков?". Впрочем, после подробного рассмотрения загадка решилась просто — След был оставлен в разное время. К сожалению, о свежести следа можно было только предполагать, исходя из интенсивности свечения нити. Придирчиво изучив оную интенсивность, девушка пришла к выводу, что сегодня фон Гаррик в этом месте не появлялся, и несколько опечалилась. Однако поразмыслив, решила подробнее исследовать переулок, служивший местом столь настойчивого паломничества разыскиваемого. Эта загадка оказалась еще проще — контуры массивного каменного здания с тяжелыми колоннами были весьма характерными. Храм Фрейи, богини плодородия.

По слухам, в старые добрые времена Фрейя была богиней любви, и ее храмы несли весьма важную общественную нагрузку. В те времена люди были твердо уверены, что лишение девственности разрывает тонкую грань между тварным миром и нижним миром, в котором обитает множество гнусных демонов с весьма мерзкими привычками. И на кровь девственницы эти самые демоны слетаются столь же массово, как мухи на... ну, скажем, на тухлое мясо. И дабы демоны не ломились в наш мир и не пугали добрых людей, упомянутый акт следует проводить только в защищенных стенах храмов Фрейи, причем работали на этой ниве специально обученные и должным образом благословленные жрецы. Со временем людей стало гораздо больше, чем в старые добрые времена, и ехать из-за такой мелочи в какой-то там храм многим было неохота. И люди стали потихоньку перепоручать предсвадебную обработку девственниц тем, кого боги и так благословили высоким положением — вождям, князьям, конунгам, а порой даже деревенским старостам. Храмы Фрейи пришли в некоторое запустение, чем ловко воспользовались жрецы Ладеи, которую преподнесли как богиню сразу и любви, и красоты. По слухам, эта самая Ладея имела артанское происхождение, и известна на родине по имени Лада, но жрецов это ничуть не смущало. Впрочем, Фрейя недолго оставалась безработной — жрецы поручили ей обязанности богини плодородия, а чтобы разжечь к обновленной богине интерес народных масс, придумали несколько оригинальных обычаев. Один из них сохранился и до наших дней — любая женщина, не имеющая детей в браке, может приехать в храм и жить там, пытаясь забеременеть, в чем ей оказывают активную помощь прихожане мужского пола. Конечно, гостеприимством храма иногда пользовались разного рода авантюристки и искательницы острых ощущений, но добрые жрецы охотно закрывали на это глаза, а Фрейя вроде бы не обижалась. В некоторых местах вокруг храмов возникали кварталы, обитательницы которых занимались тем же самым, только за деньги — и, как правило, не ставя целью беременность.

"И этот квартал, похоже, именно таким местом и является", — заключила Кэрита, основательно повертев головой с целью обследования окрестностей.

Внезапно скрипнувшая за спиной дверь подействовала на девушку как рев боевой трубы — она длинным прыжком перелетела через улицу, приземлилась в низкой стойке, молниеносно задрала левой рукой подол юбки, правой цапнула засапожник, заметила, что находится в круге тусклого красного цвета, плавно сместилась в темноту и замерла, держа нож за спиной. "Видел бы меня сейчас бедняга оружейник", — мелькнула мысль.

Из здания, от двери которого она только что стартовала, вышли двое мужчин. Один из них задумчиво смотрел на место, где только что находилась Кэрита. Почесав в голове и икнув, он глубокомысленно молвил:

— Дружище, не поверишь — я только что видел там обнаженную женскую ногу!

— А ты уже забыл, где мы находимся? — вяло удивился дружище, — тут не только ногу можно увидеть.

— Твоя правда, — согласился дружелюбный мужчина, — ну, пойдем?

— Куда?

— Как куда? Ик! Смотреть!

Мужчины прошли мимо замершей Кэриты, распространяя вокруг себя облако винных паров. Переведя дыхание, девушка спрятала руку с ножом под плащ, осторожно вышла на середину улицы и осмотрелась, ища место с наибольшим количеством Следов. Следовало найти место для засады — действие снадобья закончится задолго до рассвета. Поколебавшись, она наконец выбрала один из наиболее запутанных клубков Следа и подобралась к нему поближе. Ничего особо примечательного тут не было — несколько невысоких деревянных домишек, и один дом посолиднее — из серого известняка, окруженный невысоким забором из того же материала. На воротах этого каменного домика висел бумажный фонарь, раскрашенный киноварью, и бросал слабые красные отблески на стоящую прямо под ним и уныло переминающуюся с ноги на ногу девицу. Обратив внимание, насколько плотно юбка обтягивает бедра девицы, Кэрита поняла, что нижней юбки на ней нет, отчего бедняжка банально мерзнет. Заняв позицию за каменным заборчиком и закутавшись в плащ, Кэрита сочла засаду подготовленной, и погрузилась в медитативное наблюдение за ночной жизнью Майнца.

Упомянутая жизнь ключом отнюдь не била, так как основными посетителями веселого квартала традиционно были солдаты, с которыми коренные жители в массе своей сталкиваться избегали — быстрое и жестокое завоевание Ютландии научило осторожности тех, кто выжил. Однако, посетители в квартале все же появлялись, причем некоторые даже подходили к заморенной девице, одиноко замерзающей неподалеку от позиции Кэриты. По мере наработки статистики Кэрита заинтересовалась демонстрируемой девицей необычной тактикой по заманиванию мужчин настолько, что даже вышла из состояния медитации. Выглядело это примерно так: на приближение мужчины девица реагировала тем, что прекращала мяться и подпрыгивать, прижималась к воротам и даже, похоже, пыталась втянуть голову в плечи. Если мужчину не пугала эта реакция, и он начинал знакомиться с предлагаемым товаром поближе, девица подключала к делу свои вокальные способности — например, попытка клиента удостовериться в наличии у жрицы любви такого важного атрибута как груди неизменно встречалась тонким писком. Такой психической атаки клиент, как правило, не выдерживал. "Бедняжка, тебе бы стоило посетить храм Фрейи в старые добрые времена", — посочувствовала девице Кэрита, разгадав очередную небольшую загадку. Похоже на то, что мужчины, ищущие быстрого удовольствия, не желали связываться с запуганной девственницей. "А может и демонов боятся — кто их, мужиков, знает", — философски заключила Кэрита, и мысль ее скользнула глубже, — "Хотя это вряд ли, сейчас не такие дикие времена. К телу девственницы теперь допускается любой человек, посвященный хоть какому-то богу. Не только дворяне, а и воины, и ремесленники, и даже воры, по слухам. Только крестьянки вынуждены ждать, когда к ним в деревню занесет какого-нибудь феодала. С другой стороны, девственниц стали ценить. Некоторые их даже покупают за хорошие деньги — в основном, дворяне, озабоченные чистотой крови. Кстати, а не продать ли эту несчастную какому-нибудь барону?". Немного подумав, Кэрита с сожалением отказалась от этой меркантильной идеи — повсюду таскать за собой субтильную девицу было бы не очень удобно. "А жаль, она ведь так и замерзнет здесь. Никто не позарится, разве что из великой жалости захочет погреть бедняжку, или попадется любитель крови и насилия...", — тут мысль споткнулась, остановилась и подумалась еще раз, — "Кровь и насилие. Фон Гаррик".

Почувствовав охотничий азарт, Кэрита осмотрелась, перепрыгнула через забор, подкралась поближе к девице, надвинула капюшон пониже, чтобы скрыть глаза, и шепотом позвала из темноты:

— Эй, красавица! Иди сюда, поболтаем немножко.

Девица начала было по привычке съеживаться, но поняв, что голос женский, передумала и доверчиво подошла. Кэрита начала было продумывать, как половчее подойти к интересующему ее вопросу, но посмотрела в отдающее в лунном свете синевой лицо девицы и передумала. "Да у нее наверняка уже и мозги промерзли", — решила Кэрита и спросила в лоб:

— Когда мужика поймаешь, куда поведешь?

— В д-дом, — призналась девица, и ткнула дрожащим пальчиком в каменный дом.

— Ты там одна живешь?

— Нет, с отцом и б-братьями.

"Это плохо. Свидетели мне не нужны, как и лишние трупы", — огорчилась Кэрита и ударилась в импровизацию:

— Понимаешь, я думаю, что сюда придет мой муж. Я хочу с ним... поговорить. Да, поговорить. Обсудить его кобелиное поведение. И поэтому нужно, чтобы ты его отвела не в дом, а... в другое место. Например, вот в эту милую, темную подворотню. Понимаешь?

Девица закивала, безоговорочно проглотив дикое объяснение, чем косвенно подтвердила диагноз "обморожение мозга".

— Ну и отлично, — с облегчением выдохнула Кэрита и ласково подтолкнула девицу, — ну тогда иди, работай.

Девица походкой сомнамбулы отправилась к фонарю, но на полпути остановилась, развернулась и потопала обратно.

— А д-деньги? — спросила она, остановившись около позиции Кэриты.

— Что деньги?

— Д-деньги — мне, — попыталась объяснить девица.

Кэрита основательно подумала и пришла к выводу, что вряд ли это невинное существо имеет в виду гонорар наводчика. Осторожно спросила:

— А сколько ты планируешь заработать?

— Отец сказал п-просить серебряную к-крону, — призналась девица, — а соглашаться на т-тридцать медяков.

"Хороший какой отец", — рассеянно подумала Кэрита, роясь левой рукой в кошельке — в правой она все еще держала нож, чтобы в нужный момент не доставать его, путаясь в юбках. Нащупав крупную монету, извлекла ее на свет и вручила девице.

— Держи. И запомни, больше не смотри в мою сторону. И еще — когда подцепишь нужного мне человека и поведешь его сюда, я подойду сзади и положу тебе руку на плечо — вот так. Тогда ты быстро побежишь домой. А я с ним сама разберусь. Договорились?

Согласно кивнув, девица вцепилась в монету так, будто несчастная серебрушка была, как минимум, жарко натопленной печью или бокалом горячего вина. Кэрита посмотрела ей вслед, печально покачала головой и вернулась к сидению в засаде. Ночь обещала быть долгой.

"Может, он вообще сегодня не появится?", — подумала Кэрита примерно через час, отстраненно рассматривая деревянный дом на другой стороне дороги. Повернуть голову в направлении девицы она не решалась — на нее даже смотреть было холодно. Город уснул, в нем воцарилась тишина, нарушаемая только негромким лязгом зубов отмороженной девицы. Чуть позже Кэрита услышала отдаленный волчий вой, настороженно прислушалась, но в голосе волка не было ничего, кроме изливаемой ночному небу безграничной тоски.

— Мерзкие твари, совсем обнаглели, воют прямо у стен города, — донесся с противоположной стороны улицы мужской голос. Знакомый голос.

Присмотревшись, Кэрита смогла различить массивный мужской силуэт, замерший у двери одного из деревянных домов. Он потянулся к двери, и тут со стороны отмороженной девицы послышалось оглушительное чихание.

— Что это у нас тут? Новенькая? — заинтересовался мужчина, оставил в покое дверь и направился к девице. Когда он приблизился к неровному кругу красного света, Кэрита смогла рассмотреть лицо и с силой сжала рукоять засапожника. Фон Гаррик.

Подобравшись, Кэрита напряженно наблюдала за знакомым ритуалом в исполнении отмороженной девицы — как она и думала, Гаррика ее нехитрые ужимки только заинтриговали. Он успешно извлек из девицы серию писков разной тональности, отработанным движением задрал ей подол и зашарил под юбкой с задумчиво-отрешенным видом. Девица замерла, как будто встретилась взглядом с мифическим зверем василиском.

— Дура, — чуть слышно простонала Кэрита, — веди его сюда!

То ли девица услышала этот прочувствованный призыв, то ли рука Гаррика задела какое-то не слишком отмороженное место, но она вдруг громко взвизгнула, содрогнулась всем телом, смогла вырваться из рук не ожидавшего такого всплеска активности потенциального клиента и побежала. К счастью, в нужную сторону. Замерзшие ноги не смогли развить высокой скорости, и рванувший было следом фон Гаррик перешел на легкую трусцу — очевидно, он искренне наслаждался происходящим и не спешил заканчивать потеху. Неизвестно, смог ли он заметить выпрыгнувшую из-за каменного заборчика темную тень и отблеск кривого ножа, но отреагировать в любом случае не успел...

Кэрита никогда раньше не пользовалась засапожными ножами и справедливо считала, что это, в основном, оружие последнего шанса. Но понимала, почему эти ножи куявской ковки распространились от Гипербореи до Альбиона — четырехгранный вогнуто-выпуклый обоюдоострый клинок в умелых руках с легкостью прокалывал кольчугу двойного плетения, и был пригоден для нанесения как рубящих, так и режущих ударов. Особенно режущих...

Легкое прикосновение вогнутой стороны клинка к горлу бегущего мужчины — и сталь настолько хищно вгрызлась в плоть, что попыталась вырваться из тонкой руки девушки. Фигурное утолщение на конце круглой рукояти помогло ей удержать нож в повиновении. Отскочив, чтобы не запачкаться хлынувшей из перерезанного горла кровью, Кэрита наклонилась и всмотрелась в затухающие глаза жертвы. Не заметила в них узнавания и разочарованно вздохнула. "Жаль. Но у одинокой хрупкой девушки не много шансов справится с таким крупным воином, глядя ему в глаза. Так что приходится изворачиваться...". Достав из кошеля бронзовую пряжку, Кэрита бросила ее рядом с телом — больше она не понадобится. Подумав, она наклонилась, срезала с пояса жертвы кошелек, сорвала с шеи залитую кровью крученую золотую цепь и, осмотрев получившуюся картину, осталась довольна — классическое убийство с целью ограбления.

Драго был доволен — сегодня удалось выяснить, что в Майнце, по всей вероятности, существует целая сеть предателей рода человеческого. Одного из таких — точнее, одну — он видел лично. Сперва Тень, конечно, подумал что нелюдь будет жрать эту худосочную девицу, но оказалось, что они знакомы и вполне дружелюбно общаются. А когда девка помогла заманить в ловушку какого-то мужчину, все сомнения отпали — она сознательно помогала нелюди. Мужчине Драго помочь уже не мог — да и не имел на это права — поэтому он решил отловить эту девку и основательно расспросить. Жаль, конечно, что ему снова не удастся посмотреть, как питается нелюдь — Драго был уверен, что это зрелище наконец пробудит в нем подобающую Руке ордена Хранителей ненависть к нелюди — но дело, как всегда, было важнее.

Девка бежала довольно медленно, бестолково размахивая руками. "А зачем она вообще бежит?", — удивился Драго, — "дело-то уже сделано". Легко догнав девку, Тень схватил ее за плечо правой рукой, а левой привычно зажал рот.

— Тихо, — прошипел он в ухо девке, и она послушно затихла, правда, сделала это весьма оригинальным образом — упала в обморок.

Озадаченно посмотрев на безвольно повисшую на его руке девицу, Драго нахмурился, закинул тощее тельце себе на плечо и пошел в направлении центральной улицы. Там, к его радости, как раз проходила пара стражников, к которым он немедленно и обратился:

— Здорово, орлы!

Один из орлов с грохотом уронил алебарду и присел, закрывая голову руками — при наличии шлема это смотрелось довольно забавным способом защиты — а второй оказался покрепче — он всего лишь замер и испуганно завращал глазами.

— Я Рука ордена Хранителей, — спокойно представился Драго, не обращая внимания на странные телодвижения стражников — привык, что в стражу записывали далеко не самых храбрых и умелых воинов, — и мне нужно, чтобы вы доставили эту задержанную в ратушу.

Устоявший на ногах стражник истово закивал, демонстрируя решительность и готовность к действиям.

— Обыскивать и допрашивать ее не надо — просто доставить. Как освобожусь, я лично ей займусь, — уточнил Драго на всякий случай, передал девку в руки стражи и заторопился обратно на место преступления.

Убедившись, что нелюдь уже исчезла, Тень склонился над телом жертвы и не без сожаления убедился, что следов укусов и погрызов не наблюдается. Несколько утешила глубокая резаная рана на шее — еще немного глубже, и голова отделилась бы от тела.

"Сильна тварь" — уважительно прокомментировал Драго.

Перевернув тело на спину, он смог рассмотреть лицо и выругался:

"Фон Гаррик, глава "Черных Копий"! Третий из командиров наемников, участвовавших в захвате форта Данлесс, убит — это уже не объяснишь никакими случайностями! Необходимо предупредить Гила Слепца и Черного Мак-Кормика — тварь обязательно попытается добраться до них. Впрочем, это уже не моя работа — доложу в орден, и братья обо всем позаботятся"

Глава 11. Посыл на запад

— Ну и побежал я быстро, аки зверь лесной, и... прибежал, собственно, — закончил доклад Ярослав и потянулся к миске с горячим хлебовом.

Всеслав испытующе поглядел на ученика, хмыкнул и задумчиво сказал:

— Белая тень меня не удивляет — все-таки в тебе соединилась кровь лесных и степных Волков, причем не простых... А белые волки почти всегда возглавляют стаи своих сородичей, вот один из них и почуял в тебе равного по силе, с кем не стыдно вожаку бежать рядом. Так что не удивляйся, когда братья будут звать тебя Белой Тенью, а то и просто Белым.

"А еще род Белых Волков славится неугомонными людьми, вечно норовящих ввязаться в неравный бой, плюющих на опасность, честных даже себе во вред, и к тому отличающихся склонностью к бродяжничеству", — вспомнил мудрый волхв, но вслух этого не сказал, — "дай-то Боги, чтобы хотя бы часть этих недостатков Ярослава не коснулась..."

Ярослав, впервые за долгое время наевшийся человеческой еды, несколько осоловел и с надеждой спросил:

— А теперь что? Спать?

— Какой спать? — возмутился волхв, — ты и так уже неделю отдыхаешь, беззаботно бегаешь по лесам и дышишь свежим воздухом! Готовься в дорогу, причем весьма неблизкую... Сейчас я тебя с новостями ознакомлю — весь сон пропадет.

Новостей было богато. На рубежах Артании было спокойно, но спокойствие нехорошее, предгрозовое... Во-первых, восточные дикие кочевники начали сбиваться в стаи, и потихоньку собрали такую орду, что даже кимры решили откочевать от греха подальше — чтобы ненароком не стоптали. Во-вторых, вялотекущая уже полсотни лет гражданская война в разгромленном Святополком, дедом Ярослава по отцу, Казарском каганате как-то сама собой затихла, и хищные взгляды казарских всадников начали потихоньку обращаться на север. В-третьих, прекрасно осведомленные о намерениях Лютобора объединить под своим началом все венедские земли куявы подумали-подумали, и решили назвать князя Куябы великим князем. Дальше названия дело пока не пошло — как был каждый из куявских князей себе на уме, так и остался, но лиха беда начало... В общем, спокойно было только на границе со Славией, но это никого не удивляло — по общему мнению, в дремучих лесах Славии никогда ничего примечательного не происходило.

— А самое интересное, что и в восточных, и в казарских степях, были неоднократно замечены человечки с головными уборами или просто повязками, закрывающими лоб, — закончил с ближним зарубежьем Всеслав.

— Так что же получается — надо готовиться защищать Артанию, а ты меня куда-то отправляешь? — возмутился Ярослав.

— Раз отправляю — значит, так надо, — строго заметил волхв, — слушай дальше. Галатские друиды клянутся, что у них тишь да гладь — что и неудивительно, галаты живут кланами, как и десять веков назад, и собираются в кучу только на очень большую драку, так что для Врага они важной целью не являются. А вот между галатскими и венедскими землями неладно — впрочем, у них уже лет двести как неладно... Но именно сейчас у них началась такая нехорошая суета, что без Врага, по всей видимости, не обошлось.

Точные сведения о происходящем на землях тунгров быстро раздобыть невозможно — у них нет таких носителей мудрости, как волхвы венедов или друиды галатов, и в целом к любого рода колдунам все народы этой земли относятся как минимум с недоверием. Для защиты этой земли от происков Врага в Ютландию и Гутлэндию вскоре после образования Стражи Севера переселились небольшие стаи Волков из Галатии и венедских стран. Норденхельм, разумеется, никто и не подумал защищать, ибо населяющий его народ был настолько дик, что интереса для Врага проявлять не мог, хоть он и являлся, по общему мнению, источником всех народов тунгрского корня. Чужеземные стаи вынуждены были образовать замкнутые кланы, что, разумеется, не облегчило их работу. В итоге, многие из них были уничтожены при развале Гутоно-Хаттской империи, созданием которой не желавшие слушать предупреждения более мудрых соседей тунгры и привлекли к себе внимание Врага. Империя потеряла значительную часть завоеванных территорий и разделилась на современные Гутлэнд и Хаттию, весьма настороженно относящиеся друг к другу государства, объединившиеся только один раз за свою историю — во время совместного завоевания Ютландии. Сейчас на землях тунгров существует только один орден, не делающий различий между этими государствами — орден Хранителей, которому немного поумневшие после вторжения Врага правители тунгров и поручили выполнять обязанности хранителей своих земель от слуг Врага.

— Беда в том, что этот орден последнее время начал нам сильно мешать, — хмуро сказал Всеслав, — не желает вести переговоры со Стражами Севера, запрещает пересекать границы Гутлэнда и Хаттии нашим волхвам и друидам, и даже требует, чтобы находящиеся на охраняемых им территориях Стаи были отозваны на историческую родину. А куда их отзывать, если они давно уже сроднились с местными жителями настолько, что и не отличишь? В общем, необходимо проверить, на самом ли деле Хранителей заботит защита человечества — ни о каких действиях Ордена против Врага нам не известно, а вот против нас — наоборот...

Помолчав, волхв заключил:

— В общем, придется тебе еще немного побыть княжичем Ярославом. Как княжьего сына, тебя примут везде — достаточно сказать, что пришел с посольством. Спросят, почему свита мала — отбрешешься как-нибудь. Но раскрывайся только в самом крайнем случае — лучше, если ты останешься незамеченным Хранителями. Попытайся найти остатки ютландских и гутлэндских стай — если они сохранились, то обязательно будут держать нос по ветру. Что искать — и сам знаешь, активность Врага трудно с чем-то спутать.

По этому поводу у Ярослава были свои мысли, но перебивать волхва он не решился. В конце концов, одинокие Волки всегда работают по своему усмотрению, так зачем лишний раз спорить?

— Сопровождать тебя будет пара молодых Волков и один волхв — чем вас меньше, тем меньше внимания привлечете, — продолжил Всеслав.

— Так может я и вовсе один поеду? — внес конструктивное предложение Ярослав.

— Чтобы тебе во сне горло перерезали? Нет, уж, сопровождение будет. К тому же, волхв будет необходим для связи.

Согласившись, что связь — дело нужное, Ярослав кивнул головой и широко зевнул. Проигнорировав намек, волхв продолжил объяснять задачу:

— Сперва пойдешь на полдень, в Куявию тебе заходить незачем — там неспокойно, но Врагом не пахнет. Потом, держась границы леса и степи — или, в крайнем случае, вдоль реки Малорунки отправишься на закат. В месте, где Малорунка впадает в Руну, тебя будет ждать волхв Тирич, с ним и отправишься в Хаттию. Если по пути чего забудешь — попросишь Тирича, я тебе напомню через Зерцало.

Ярослав хмыкнул — вот не мог старик не съязвить под конец! — и глубокомысленно вопросил:

— Что ты мне все о ерунде рассказываешь? Ты главное скажи — куда Белый подевался, когда меня цапнул?

Кинув на воспитанника возмущенный взгляд, Всеслав проворчал:

— Известно куда — в звериный Ирий.

— Так он умер?

— Если бы он умер, я бы так и сказал, — отрезал волхв, — а я сказал — отправился в Ирий! Ему там ничуть не хуже, чем в нашем мире — те же бесконечные леса, полные зверья... простой у зверей Ирий, но им нравится. Любой из Волков может чувствовать свою Тень — разве у тебя не так?

Задумавшись, Ярослав понял, что ощущение дружелюбного присутствия не покидало его с момента встречи с Белым, и согласно кивнул.

— Вот и ладно, — успокоился Всеслав, — Тень может приходить в наш мир по просьбе своего Волка, а потом возвращается обратно. И даже если он погибнет в нашем мире — все равно отправится в Ирий, и сможет вновь оттуда вернуться... Может Тень приходить и без просьбы — когда ей кажется, что Волку нужна помощь, или просто становится любопытно... ты узнаешь со временем. Главное, что тебе было нужно от Тени, ты уже получил. Ну а теперь готовься, сбывается твоя мечта — можешь отправляться спать! Завтра поутру и поедешь...

Глава 12. Начало пути

Сбор в дорогу прошел быстро и тихо — седлая Воронка, Ярослав невольно вспомнил, сколько шума было в княжеском тереме, когда он собирался навестить Таислава, и улыбнулся — у Волков есть свои преимущества. Мысль о покинутом доме напомнила ему и еще одно... Стукнув себя по лбу, Ярослав крикнул:

— Всеслав! Я же забыл отдать матери и сестре подарки от деда Таислава! Передашь мешок, что на Снежке привязан?

— Делать мне больше нечего, — проворчал волхв, — сам и передай.

— Как? — удивился Ярослав, — мне же в Арсу нельзя, ты сам говорил!

— Во-первых, было нельзя княжичу Ярославу, а Волку — можно. А во-вторых, — Всеслав взглянул на восход и хитро прищурился, — заезжать и не понадобится — они сами заехали. Ехали мимо и заехали. Совершенно случайно.

Обернувшись, Ярослав заметил небольшую группу всадников. На лесной дороге видимость такова, что заметил всадника — значит, можно начинать приветствовать, и он направился навстречу. Сделав пару шагов, озадаченно замер и призадумался: "Я же вроде как ушел из рода. Как мне теперь обращаться к матери? Но не стала же она мне чужой?". Впрочем, его размышления ни на что повлиять не смогли — женщины сами разобрались, как с кем надо общаться. Любава спрыгнула с коня на скаку, как дикая степнячка, и с ходу кинулась на шею брату. Дорина осуждающе покачала головой, остановила коня — хотя соскочила с него так же ловко, как ее дочь — и обняла сразу обоих своих детей. Отъезд пришлось немного отложить...

Наговорившись — хотя сам он больше слушал, чем говорил — с женщинами, Ярослав наконец вручил сестре мешок с подарками деда — он так и не узнал, что в нем — пообещал матери всячески беречь свое здоровье, приторочил к седлу возмущенного Снежка огромный мешок с "самым необходимым" и, наконец, смог отправится в путь.

Дороги в Артании прокладывают так, чтобы могли без помех разъехаться две телеги. Нет, есть конечно и такие, что и двум пешеходам разойтись непросто, но такие дороги считаются тропами. Ярослав двигался по дороге — рядом с ним спокойно ехали оба сопровождающих, а позади шел используемый в качестве вьючного коня Снежок, очень сердившийся по этому поводу. Всеслав отрядил вместе с княжичем уже знакомого ему Звенислава — молодого парня, только что вставшего на путь Волка, и многоопытного служаку с длинными, пронизанными нитями седины усами — Твердяту.

Боевое снаряжение Звенислава ничем не отличалась от того, что выдавалось княжеским оружейным двором каждому вступившему в дружину. Оно и понятно — парень слишком молод, чтобы обрасти боевой добычей и заказать кузнецу оружие под свою руку. Впрочем, снаряжение артанского дружинника было вполне добротным и годящимся для любого дела: кольчуга длиной до середины бедра, с рукавами до локтя, конический шлем с бармицей, ясеневый лук и стрелы, боевой топор, каплевидный щит и добротный артанский меч. У Твердяты было сходное снаряжение, с небольшими, но существенными отличиями — вместо боевого топора у него был кистень с тяжелым шипастым билом — страшное оружие, но требующее немалой сноровки — а вместо лука на его седле висел колчан с сулицами.

Волки оживленно обсуждали необходимость таскать на себе кольчуги.

— Это лишнее, — уверенно говорил Звенислав, — сами подумайте: мы же в лесу, что может случиться? Вот выйдем в степь, там уж и облачимся в железо.

— Ага, а разбойник какой стрелу метнет — и все, — возражал Твердята, — или отряд степняков заблудившихся встретится — будешь их просить подождать, пока ты кольчугу взденешь?

— Тогда давайте и спать в кольчугах и шлемах! — ехидно предложил Звенислав, — и коней не расседлывать. Вдруг спешно удирать придется?

— Интересное дело, — задумчиво сказал Ярослав, обращаясь вроде как к Воронку, — кимры рассуждают, что в степи боятся нечего, а в лес въезжать предпочитают в железе.

Спорщики озадаченно замолчали, и Ярослав поспешил сменить тему:

— Всеслав сказал, что отправит со мной молодых Волков. А ты, Твердята, на матерого волчару больше похож.

Твердята гулко хмыкнул и показал сжатую в кулак левую руку:

— Еще месяц назад я не мог так рукой владеть. Плохая рана была, чудом волхвы руку сохранили. Щит приходилось ремнем прихватывать, чтобы не уронить, да и луком пользоваться не мог — с тех пор и привык к сулицам. И все равно — погнали бы меня из дружины — кому нужен калека? — если бы Всеслав не предложил стать Волком. Когда в волка перекидываешься, телесные раны быстро исцеляются — вот и моя рука стала как новая. Так что, княжич, я самый что ни на есть молодой Волк, — с ухмылкой заключил старый вояка.

Дорога дальняя, и когда коней пускали шагом, чтобы отдохнули, сами собой возникали разговоры. О чем обычно говорят мужчины? Верно, чаще всего — о женщинах. Но если эти мужчины являются воинами, то находятся и другие темы. Обсуждали преимущества меча перед секирой, способы борьбы легкой пехоты против конницы, тактику боя против степняков и гутонских рыцарей, и тому подобные вопросы. Часто заходила речь и о Враге. Ярослав, в которого Всеслав вдолбил немало сохранившейся с древних времен мудрости, часто приводил примеры из истории:

— Когда люди встретились с Врагом — достоверно сказать нельзя. Но предки кимров были в войске Эладийского тсаря Александра, который завоевал половину известного тогда мира. И когда его войско разбило армию фараона из далекой южной страны Стигии, случилось первое столкновение между людьми и одержимыми. В Стигии поклонялись какому-то богу с головой змеи, или наоборот — змее с человеческой головой, уже толком никому неизвестно. Но именно из храма этого бога — а храмы в Стигии были неимоверно огромные — вышли черные люди с горящими на лбах камнями разных цветов. Александр смог их перебить, но уничтожить камни — не догадался. И вскоре огромное количество таких людей — они выходили не только из храмов, но и шли из окружающих пустынь — смогло выбить войско Александра из завоеванной им страны, и погнали остатки его армии на север, откуда он и пришел. В одной из стычек при отступлении Александр погиб, и созданная им империя распалась. Одержимые успокоились не сразу, они долго еще нападали на самые крупные и развитые человеческие страны, разрушая города и угоняя людей куда-то на юг. Дойдя до самой Эладии, они остановились, а потом и вернулись назад, на юг — к тому времени Эладия распалась на множество маленьких государств, часто состоящих всего из одного города, и Врага она, судя по всему, не заинтересовала.

Когда стена деревьев стала более редкой, а потом и вовсе начали появляться небольшие пока еще травянистые поляны, даже Звенислав без возражений натянул кольчугу — для артанца степь — это всегда опасность. Куявия граничит и со степью — на юге — и с Хаттией на западе, а Славия хоть и граничит с восточной степью, но даже самые дурные степняки не лезут в ее непролазные чащобы... А вот вся история Артании — это противостояние со степью. Поэтому дружинники не только облачились в кольчуги, но и начали призывать по очереди своих Теней — пусть чувствительные носы и уши помогают человеческим глазам искать признаки противника. Ярослав оценил и то, что устраиваясь на ночевку, не нужно было ставить часовых — волки великолепно справлялись с охраной лагеря.

А свободное от дежурства время можно было убить разговорами...

— Вторую попытку построить великую империю предприняли латиняне. Они учли опыт Александра, и сумели создать не только сильную и многочисленную армию, но и усилили ее большим количеством разнообразных хитрых машин, метающих огромные копья, камни и горючие вещества. Кроме того, латиняне научились многим вещам — их города были крайне многолюдны, и многие из населяющих их людей только и думали — что бы этакого изобрести, чтобы все попадали от удивления? В результате, латиняне не только создали империю, намного превосходящую размером империю Александра, но и весьма удобно устроились — они сидели в своих богатых городах и продолжали изобретать всякие вещи, придумывать законы и в целом всячески работать головой. А их империя расширялась сама собой — за них воевали потомки тех, кого латиняне завоевали поколением раньше. Это тоже рассказывали кимры — они охотно шли служить в легионы латинян, так как всадникам там хорошо платили — своей кавалерии латиняне так и не смогли почему-то придумать. Но все хорошее рано или поздно заканчивается — империя латинян привлекла внимание Врага и началось противостояние, длившееся почти два века. За это время латиняне успели хорошо изучить Врага — почти все наши знания о Враге получены именно от них. Один из легионов латинян смог пробиться в логово, в котором странные существа, похожие на смесь человека и змеи, вставляли в головы пленным людям камни, после чего они теряли свободу воли — таких людей стали называть "бездушные". Камни бездушных прозрачны, а когда в них появляется свет, это означает, что в бездушного вселился слуга Врага, и таких бездушных стали называть "одержимый". Если убить одержимого, что слуга Врага может вселиться в другого бездушного. Поэтому очень важно успеть разбить камень, пока он не погас — в таком случае слуга Врага умирает. Это, конечно, предположение, но с тех пор, как камни начали разбивать, тактика Врага изменилась — одержимые стали действовать гораздо осторожнее. К сожалению, к тому времени латиняне потеряли все свои южные владения и сражались уже на границах своих родных земель, спешно набирая новые легионы в Иберии, южной Галатии и Гутлэндии — в то время эти страны были провинциями италийской Империи. Именно тогда Враг начал действовать по-другому — через своих одержимых-магов с камнями красного цвета он стал захватывать волю других людей, заставляя их помогать в выполнении его планов. Вскоре на Империю со всех сторон обрушились удары обманутых Врагом северных и восточных варваров, но и тогда она не пала — варвары были храбры, но имперские легионы умели сражаться как единое существо, и одерживали победу за победой, отступая только когда их численность опасно снижалась. Однако Империя была вынуждена распределить войска по всему протяжению границы, и однажды мощный отряд Врага смог пробиться к столице Империи и применить столь чудовищное по своей мощи колдовство, что на огромной территории вокруг столицы было уничтожено все живое. Там и сейчас, как говорят, никто не живет — это место так и называют — Мертвые земли. Хотя жизнь там есть, но она настолько чужая и опасная, что люди избегают этих мест. После этого удара империя развалилась, и потоки беженцев хлынули на север, подальше от Врага и Мертвых земель...

На исходе второй седмицы пути компанию путешественникам решила составить река Малорунка. Выбежав из глубины Артанских лесов, она поприветствовала дружинников пахнущей лесными ручьями прохладой и заторопилась к своей старшей сестре — Руне. Еще восемь переходов, и они встретятся, а Ярослав — встретится с ожидающим его волхвом. Лес не желал отдавать свою речку степи, защищал ее растянутыми вдоль берегов неширокими стенами, состоящих из ясеня, осины, клёнов и мелколистной липы. В тени деревьев артанцам было двигаться привычнее, чем под открытым степным небом, и они, не сговариваясь, двинулись вдоль русла.

На пути Волков не стояли ни орды врагов, ни опасные хищники — монотонное путешествие расслабляло. Более-менее занят был только Ярослав, который часто пересаживался на Снежка и пробовал работать с кимрским вооружением. Без особых сложностей совладав с пикой, он начал пробовать стрелять из лука на ходу. В колчане, разделенном на две части перегородкой, было десять стрел с гранеными наконечниками, заканчивавшимися длинной иглой — от такой стрелы никакая кольчуга не спасет — и десять долотовидных срезней — их кимры использовали для разбития вражеских щитов, или же для стрельбы по бездоспешным врагам. Древко каждой стрелы было склеено из четырех деревянных палочек — кимры никогда не жалели труда на изготовление оружия — и оперено серыми перышками совы. Казалось, что такая стрела полетит туда, куда нужно, даже если стрелок вообще забудет прицелиться. На деле вышло немного не так. Нет, при стрельбе с земли Ярослав уверенно поражал стволы деревьев с расстояния в пятьдесят шагов. А вот на скаку даже на вдвое меньшей дистанции деревья умудрялись уворачиваться... После одного из таких промахов стрела улетела куда-то в направлении Хаттии, и Ярослав решил временно забыть о карьере конного лучника — тратить время на поиск стрел не хотелось, а бесцельно терять великолепные каленые стрелы кимров — это расточительство, на которое не пойдет ни один нормальный лучник. Оставив в покое лук, княжич начал втрое больше тренироваться с изогнутым кимрским мечом, пытаясь научить его работать так же, как привычный артанский прямой меч. Увы, булатный клинок обучению поддавался с трудом, поэтому пришлось переучивать себя, вспоминая боевые ухватки кимров, мастерски владеющих именно таким оружием. К тому времени, как путники добрались до устья Малорунки, Ярослав мог продержаться в учебном поединке с Твердятой уже целую минуту, а Звенислава порой даже ухитрялся победить — правда, такое случалось довольно редко.

Малорунка в устье довольно широка, и даже разделяется на несколько проток, и разыскать в поросшей лесом пойме одного человека было весьма непросто, но Волки и не собирались пугать комаров, бродя по густым зарослям. Ярослав позвал свою Тень, и вскоре из подлеска высунулась знакомая белая морда. Вежливым ворчанием поприветствовав людей, Белый выслушал просьбу — найти в пойме одинокого человека — наклонил лобастую голову, принюхиваясь, и нырнул в заросли. Дружинники спешились и развели небольшой костер — не для приготовления еды, а для отпугивания мелких кровососов, радостно слетевшихся на добычу со всех сторон. Разговор, естественно, зашел об уже не такой уж далекой цели пути — Хаттии, наряду с Гутлэндом считающейся самым беспокойным и воинственным государством Севера. А между делом Ярослав поведал об относительно недавней попытке создания северной империи:

— По сравнению с италийской Империей, Гутоно-Хаттской похвастаться особо нечем. Гутоны захватили разрозненные королевства хаттов и отхватили по хорошему куску земель от Ютландии, Галатии и Куявии, чем настроили против себя совершенно всех соседей. И когда Враг атаковал, ему даже не понадобилось рассылать своих магов для влияния на соседних правителей — все и так объявили гутонам войну, стремясь вернуть утраченные земли. Враг, разрушив для приличия несколько городов и привычно захватив их жителей, убрался обратно на юг, а на севере еще долго длилась война — даже когда большинство соседей вернуло свои территории и успокоилось, гутоны продолжали сражаться с хаттами, ютами и даже между собой — то ли привыкли, то ли хотели кому-то что-то доказать, это уже не важно. Кончилось тем, что их недолго просуществовавшая империя развалилась на множество частей, из которых потом понемногу удалось собрать два более-менее приличных государства...

Рассказ был прерван голосом Белого. Для кого-то это показалось бы просто воем, но все Волки понимали речь своих младших братьев. Белый сказал: "Мертвый человек-волк лежит на полдень от вас у потухшего костра".

— Засада? — мрачно предположил Твердята.

— Белый бы предупредил, — покачал головой Ярослав.

— Едем, на месте разберемся, — внес предложение Звенислав, вскакивая на своего чалого конька.

Твердята неодобрительно покачал головой, раскидал и потушил костер и вопросительно посмотрел на княжича. Не желая раньше времени выдавать своего присутствия потенциальным врагам, Ярослав запрокинул голову и попытался спросить на волчьем языке: "Другие люди рядом — ждут?". Он особо не надеялся на понимание — человеческое горло не способно правильно воспроизводить часть звуков этого языка. Однако, Белый понял и уверенно ответил: "Люди ушли прошлым вечером".

— Едем, — кивнул Ярослав и направил Снежка прочь от реки. Дружинники без возражений отправились следом — если волк сказал что людей нет, значит их нет.

Встретивший Волков Белый фыркнул, предлагая следовать за ним, и вывел группу на небольшую поляну, укрытую густым кустарником. Оставив коней на попечение Белого — кони Волков, разумеется, были приучены не бояться волчьего запаха — дружинники внимательно обследовали поляну. Тело нашлось в зарослях лещины — видимо, его просто отволокли туда с глаз долой. Мужчина со светло-русыми волосами до плеч был убит выстрелами в спину.

— Две раны от стрел, — сказал Твердята, — стрелы потом вырезали, и судя по широкому следу, они были зазубрены.

Перевернув тело, Ярослав всмотрелся в незнакомое лицо и спросил:

— Кто-нибудь из вас знаком с Тиричем?

Твердята и Звенислав покачали головами.

— Досадно, мы даже не знаем, он ли это, — озадачился княжич.

— Белый сказал, что это человек-волк, — напомнил Твердята, — сомнительно, что здесь бродят целые стаи наших.

— Верно, — согласился Ярослав, — осталось решить, что же делать дальше.

— Нет, осталось найти и покарать убийц! — пылко возмутился Звенислав, — а уж потом будем думать, что делать.

Убийцы были степняками — на это указывало то, что они весьма старательно замели следы на поляне, но не озаботились скрыть потертости на ветвях, где они устроили коновязь, и оставили массу следов в подлеске — обломанные ветви лощины, нити от одежды на иглах можжевельника и тому подобное. Лесные жители не позволили бы себе такой небрежности.

— Десяток лошадей, а людей по кустам лазило поменьше — пять-шесть душ, — заключил Твердята.

— Возможно, остальные дожидались с лошадьми, — предположил Ярослав.

— Надо догнать и глянуть, — твердо заявил Звенислав, — а лучше — сразу по рогам надавать, чтобы не топтали наши леса своими копытами.

Твердята тяжким вздохом показал свое отношение к слабоумным, желающим гонятся по степи за степными кочевниками, но вслух ничего не сказал.

— Попрошу Белого поискать их, — решил Ярослав, — может, они неподалеку лагерем встали.

— Не надо, твой Белый в степи будет слишком приметен, — возразил Твердята, — я позову Маску.

На зов Твердяты пришел матерый серый зверь с темными пятнами на морде, действительно напоминающими маску. Вежливо поздоровавшись с людьми, он выслушал просьбу Твердяты, согласно рыкнул, принюхался к оставленным лошадьми степняков следам и побежал на полдень.

Глава 13. Казарский след

Следы неподкованных коней степняков вели, как ни странно, не в глубь степи, а вниз по течению Руны, причем степняки держались поодаль от реки — примерно на расстоянии половины перехода. Артанцы же привычно ехали вдоль берега реки, доверив слежку за степняками волкам.

— Интересно, куда они направляются? — удивился Ярослав, — Там даже при казарах никаких поселений не было, а уж после того, как дед предпринял поход на Таврику, они в этих местах и не появлялись.

— Догоним — спросим, — успокоил Звенислав.

Старший дружинник скептически хмыкнул, но спорить не стал. В том, что они идут быстрее степняков, сомнений уже не было — кочевники никуда не спешили, и артанцы без труда совершали вполовину большие переходы.

Подбежал Быстрый, Тень Звенислава, и сказал, что степные люди остановились, слезли с коней и разожгли большой костер.

— Что-то рано они на стоянку встали, — задумчиво сказал Твердята, — до темноты еще можно верст десять пройти.

Впрочем, вскоре причина задержки стала ясна — поднимающийся в небо густой столб дыма ясно говорил, что степняки не просто решили передохнуть и похлебать горячего.

— Как раз к темноте доберемся до их лагеря, — прикинул Звенислав.

— Вот будет весело, если на дым прибежит еще ватага в сотню-другую душ, — пробормотал Твердята.

— Если так, то всех бить не будем — аккуратно возьмем одного и вежливо расспросим, — успокоил княжич.

Хишам был доволен — савирские воины слушались беспрекословно, хотя не так давно были одним из злейших врагов каганата. Но они забыли о вражде, когда им пообещали богатую добычу в землях Куявии и Артании. О том, что эту добычу взять намного труднее, чем в обезлюдевших после долгой войны землях казар, степняки не задумывались — скромные неприметные люди, крайне редко снимающие головные уборы, очень хорошо умели уговаривать вождей степняков. Хишам знал также, что великий каган согласился помочь чужеземным магам безо всякого принуждения — ненависть к лесным чудовищам, разорившим богатые казарские земли под предводительством своего хищного вождя Святополка, долго еще будет горячить кровь каждого казарина. Владыка древней Стигии, который и рассылал своих скромных и неприметных слуг, высоко оценил готовность кагана участвовать в войне с проклятой Артанией, и заставил воинов многих степных племен выполнять приказы казарских командиров. Одним из таких командиров был и Хишам. Разбившись на отряды, его сотня вела наблюдение за южными границами Куявии — и Хишам знал, что за границами Артании наблюдают не менее пристально. Правда, приказано было только наблюдать, а Хишам предпочел бы истреблять замеченных лесных жителей... вот и на этот раз не удержался — велел савирам убить одинокого лесовика, неведомо зачем покинувшего свои лесные трущобы.

В конце каждой луны отряды собирались в условленном месте, доклады командиров записывались лично Хишамом и с гонцом отправлялись в Казарию. "Через пять, в крайнем случае — шесть дней все соберутся" — подумал Хишам, велел савирам выставить часовых и не забыть про поддерживание сигнального костра, и спокойно отправился в шатер — следующие несколько дней можно будет отдохнуть.

Каленая стрела пронзила горло часового, Ярослав потянулся к колчану за следующей и услышал, как неподалеку скрипит тетива ясеневого лука Звенислава. Второй выстрел оказался менее удачен — лежащий возле костра степняк тонко вскрикнул, поймав стрелу животом. Крик перешел в хрип — стрела Звенислава пронзила степняку грудь, но было поздно — степняки вскочили, и большинство из них тут же бросилось к своим коням.

— Бой! — громко крикнул Ярослав, отбрасывая лук и выхватывая меч.

На спешащих к коням степняков с двух сторон кинулись серые тени, а низкий горловой рык волков оказал на сонных степных лошадок необычайно бодрящее действие.

Встретив выскочившего навстречу степняка прямым колющим ударом в грудь, Ярослав едва успел освободить меч, как на него кинулось сразу двое кочевников. Отразив удар сабли, княжич поприветствовал противника пинком в низ живота, перехватил меч нижним хватом и вонзил его в спину согнувшемуся от боли степняку. Развернувшись ко второму противнику, Ярослав увидел, что тот передумал сражаться и огорченно рассматривает выросшее в своей груди древко сулицы. С надеждой оглянувшись, княжич понял, что число противников радикально уменьшилось, и разочарованно опустил меч. Подошел Белый, ткнулся в ладонь окровавленной мордой и вопросительно заглянул в глаза.

— Да, конечно, можешь идти, — спохватился Ярослав, — спасибо тебе за помощь.

Насмешливо фыркнув: "великая помощь — лошадей напугать да пару глоток перегрызть", — волк шагнул прочь и растаял в темноте. Ярослав подошел к Твердяте, скручивающему руки бессознательному степняку в богатом халате, и поинтересовался:

— Когда он очнется?

— Вполсилы приложил, — пожал плечами ветеран, — добычу успеете собрать, думаю.

— Да какая тут добыча, — поморщился княжич, — убогие сабли грубой ковки да драные халаты.

— Лошади, луки, стрелы, — невозмутимо продолжил список Твердята.

Поняв, что от мародерства не отвертелся, Ярослав вздохнул и присоединился к младшему дружиннику, уже трудолюбиво стаскивающему в кучу жалкие пожитки степняков.

"Все-таки я был прав" — подумал княжич, мрачно рассматривая неказистые сабли степняков. Длиной в два локтя — вместе с рукоятью — со слабо изогнутым клинком треугольного сечения и деревянными рукоятями, сабли совершенно не впечатляли.

— На перековку сгодятся, — заметил неунывающий Звенислав.

Задумчиво кивнув, Ярослав перевел взгляд на стрелы и немного повеселел: "Вот это мне пригодится — все-таки тренировки с луком бросать не следует"

Все, имеющее какую-либо ценность, навьючили на шестерых степных коней — остальные оказались умнее и успели удрать, порвав путы. Закончив с этим делом, Ярослав вернулся к Твердяте и твердо сказал:

— Буди своего подопечного, хватит ему отдыхать.

Разговорить пленного удалось на удивление легко. Сперва степняк, конечно, гордо отмалчивался и кидал на артанцев злобные взгляды, но когда Маска по просьбе Твердяты проникновенно заглянул в глаза пленному и облизнул окровавленную пасть, штаны степняка сразу вымокли и он, видимо от облегчения, заговорил охотно и торопливо. Правда, то, что он рассказал, артанцам не понравилось...

— Надо сообщить Волкам, — твердо сказал Ярослав.

— А еще лучше — доставить им этого Хишама, — заметил Твердята, — через него шли все доклады разведчиков, так что он много интересного сможет рассказать.

— Да, но возвращаться той же дорогой нельзя — если за границей так плотно наблюдают, пленного обязательно попытаются отбить. К тому же, терять еще пару лун на путешествие в Артанию и обратно не стоит — про задание Всеслава забывать не следует.

— Погоди, княжич, Тирич же помер, — напомнил Звенислав, — как мы без него?

— Волхва Всеслав выделил нам для того, чтобы поддерживать связь, — сказал Ярослав, искренне надеясь, что это и в самом деле так, — без связи, конечно, будет тяжело, но не безнадежно. В любом случае, возвращаться я не собираюсь. У нас есть два варианта — или возвращаемся к Малорунке, ищем брод и сдаем пленника ближайшей куявской Стае — что, правда, тоже чревато встречей с одним из отрядов степняков — или спускаемся по течению Руны до ближайшего поселения спалов, в котором есть переправа, переправляемся и возвращаемся вверх по течению, пока не достигнем границы Хаттии. Там я начинаю выполнять задание волхва, а вы переправляетесь на куявский берег и доставляете пленника.

— Брод мы будем долго искать, — заметил Твердята, — ближайший будет аккурат у границы Артании.

— Ну значит, у нас только один вариант, — бодро поправился Ярослав.

Глава 14. Гутонское гостеприимство

— Симпатичные у вас коники, — сказала Кэрита, гладя длинную гриву коренастого пони с короткими толстыми ногами.

Рыжебородый крестьянин подозрительно покосился на незнакомую девку, хмыкнул, протяжно сплюнул и закинул на телегу еще один мешок с зерном. Мешков было загружено уже изрядное количество, и посторонний наблюдатель никогда бы не поверил, что такая маленькая лошадка сможет утащить столь тяжкий груз. Однако наблюдателю непостороннему хватило бы мимолетного взгляда, чтобы узнать в лошадке хайландского пони, способного перевозить груз, в двадцать раз превышающий его собственный вес. Хитрые гутонские крестьяне специально разводили таких коней, так как лошадей нормального размера с удручающим постоянством конфисковывали на нужды армии.

— А покататься на таком нельзя? — не сдавалась Кэрита.

Мужик с тоской посмотрел на небо, по всей видимости, ожидая знака от Богов, не дождался, снова сплюнул, понял что девка не отвяжется и наконец заговорил:

— Нельзя. Он не верховой.

Радостно улыбнувшись, словно ей только что пообещали подарить целый табун чистокровных аравийских лошадей, Кэрита сказала:

— Ну, меня-то он точно выдержит! Я же не говорю, что хочу именно этого. Наверняка у кого-то есть лишняя лошадка, которую он хочет продать!

Выбравшись из Майнца и отыскав спрятанное ранее снаряжение, Кэрита снова стала обладательницей скрамасакса, пары метательных ножей, легкого арбалета и комплекта походной одежды. Следующая цель девушки находилась в городе Рагентуме, некогда являвшимся столицей Гутоно-Хаттской империи, и путь предстоял неблизкий. Однако Кэрита не убоялась трудностей и через две недели пути добралась до исконно гутонских земель. Здесь идти стало немного проще — не нужно было скрывать оружие и прятаться от стражников. В славной Гутлэндии солдат было чуть ли не больше, чем крестьян, причем даже крестьяне зачастую старались поправить свое материальное состояние такими нехитрыми средствами, как воровство и грабеж на большой дороге, так что с оружием ходили даже женщины и дети. Открыто прицепив на пояс скрамасакс, Кэрита почувствовала себя почти счастливой, и тут ей пришло в голову, что неплохо было бы обзавестись средством передвижения, чтобы счастье стало полным и безоблачным. Вот с этим было сложнее — кони в Гутлэнде приписывались к кавалерийским частям еще жеребятами, и проще было приобрести себе коляску, запряженную парой крепких мужиков, чем обычного верхового коня. Поэтому она так обрадовалась, увидев в одной из деревень телегу, запряженную лохматым коренастым пони.

— Может у кого и найдется пони на продажу, — сказал крестьянин, заметно оживившийся, когда речь зашла о деньгах, — вот только не могу вспомнить, у кого...

Медная монета помогла крестьянину избавиться от пробелов в памяти, и вскоре Кэрита уже беседовала с миловидной крестьянкой лет тридцати. В отличие от неразговорчивого мужика, Милдред — так звали крестьянку — рта почти не закрывала:

— Пони нужен? Конечно, красавица, есть у меня пони! Точнее, не у меня, а у мужа моей сестры — он разводит пони. У него все лошадки такие милые, ты не представляешь!

— А могу я его увидеть? — поспешно перебила Кэрита, боясь, что ей сейчас расскажут во всех подробностях о каждом пони из местного стада.

— Конечно можешь! — заверила Милдред, — Вот завтра ты его и увидишь. Он в гости приедет.

— А может, я к нему сегодня схожу?

— Не стоит, милочка, ты лучше переночуй у меня, он сам приедет — завтра, ближе к обеду. Как раз пони пригонит на продажу — сама выберешь, какой тебе больше понравится!

Кэрита немного удивилась, с какой это радости человек, достаточно богатый для того, чтобы иметь конезавод — или понизавод, не суть важно — самолично доставляет свой товар крестьянам. Но возможность переночевать под крышей показалась девушке достаточно соблазнительной для того, чтобы отмахнутся от небольших странностей местного понизаводчика.

Милдред обрадовалась так, будто у нее остановилась на ночлег не незнакомая бродячая девица, а, как минимум, богатая родственница из столицы, готовая немедленно испустить дух, оставив богатое наследство. Не переставая радостно изливать на гостью новости общественной и политической жизни деревни, она затащила Кэриту в дом, накрыла на стол и даже, как это не удивительно, отказалась от предложенной платы за стол и кров. Правда, когда крестьянка оценила толщину кошелька своей гостьи, поток слов из нее хлынул с удвоенной силой.

Дом Милдред был ничем не примечателен — обычная крестьянская изба, четыре стены, пара окон, дверь и каменный очаг, а из мебели лишь стол и пара сундуков — но для Кэриты это было почти роскошью. До темноты еще было достаточно времени, и Кэрита решила воспользоваться контактом с деревенской цивилизацией для приведение гардероба в порядок. Заручившись радостным согласием Милдред, девушка натаскала из колодца воды и устроила большую стирку. Когда все вещи, кроме надетого на ней платья, были развешены на внутреннем дворе, Кэрита вернулась в дом и застала Милдред за довольно странным занятием — крестьянка склонилась над походной сумкой Кэриты и с задумчивым видом поглаживала высовывающуюся из нее рукоять арбалета.

— Это моего брата, — объяснила девушка, — он сказал, с ним безопаснее.

Милдред вздрогнула, обернулась и шутливо погрозила Кэрите пальцем:

— Не подкрадывайся так! А брат твой прав, без оружия сейчас никуда — страшное дело, разбойников развелось столько, что волки из леса выходят и в деревнях прячутся — в лесу им страшно!

Улыбнувшись при упоминании пугливых волков, Кэрита попросила:

— А ты не найдешь для меня какую-нибудь одежду? Хочу и это платье постирать.

— Сейчас найду! — обрадовалась Милдред, кинулась к стоящему в углу сундуку и, покопавшись в нем, с торжеством извлекла на свет льняную камизу.

"Интересно, чья это одежда? Больше похоже на нижнюю одежду знатной дамы, чем на крестьянскую рубаху... И на Милдред она явно не налезет — узковата. Да и мне в ней тесно будет", — подумала Кэрита, но привередничать не стала — цапнула камизу и торопливо стянула походное плате. Потянувшись к обновке, заколебалась — одевать чистую одежду на покрытое дорожной пылью тело не хотелось.

— Да можешь и обмыться заодно, я видела, как Эдгар Рыжий повез зерно на мельницу — значит, в деревне мужиков не осталось, — посоветовала Милдред, уловив суть душевных терзаний гостьи, но, оценив выражение лица Кэриты, рассмеялась, сходила во двор и занесла в дом лохань с водой.

Поблагодарив хозяйку, девушка наконец закончила водные процедуры, натянула на себя камизу — оказывается, вполне можно носить, если дышать не слишком глубоко, а шагать не слишком широко — а свое платье повесила сушиться на пеньковую веревку во дворе. После чего усталая, но довольная Кэрита устроилась на одном из сундуков и благополучно заснула — она не видела больше никаких причин ждать, когда солнце соизволит зайти.

Проснулась она поздней ночью — сквозь щели в ставнях не пробивалось ни одного лучика света. С некоторым недоумением прислушалась к себе — неужели выспалась? — нет, могла бы до утра отсыпаться, про запас. Прислушалась к окружающим звукам — полная тишина, даже угли в очаге не трещат. "А, кстати, почему тишина?", — появилась разумная мысль, — "Милдред может и не храпит, но уж дышать-то должна?"

Окончательно забыв про сон, Кэрита встала и на цыпочках подошла ко второму сундуку — вполне нежилому на вид. "Похоже, хозяйка и не собиралась тут спать. Может, пошла к любовнику?", — подумала девушка и тут же вспомнила слова Милдред о том, что мужиков в деревне не осталось. От странности происходящего вдруг захотелось собраться и уйти куда-нибудь подальше. И от этого — безусловно, крайне разумного — шага Кэриту удержала даже не надежда обзавестись средством передвижения, а нежелание натягивать сырую одежду. "Осень в разгаре, так и простыть недолго", — объяснила сама себе девушка, и великодушно с собой согласилась, — "Подожду до утра. К тому же, может Милдред все-таки пошла к любовнику, а про отсутствие мужиков в деревне соврала, боясь что уведу ее ненаглядного". Определившись с планами на ближайшее будущее, Кэрита улеглась обратно на сундук, положив рядом с собой скрамасакс — так, на всякий случай. И уже начала было погружаться в дрему, как вдруг услышала совершенно нетипичный для мирный деревни звук. Спрыгнув с сундука — и попутно прокляв узкую одежду — девушка подошла к окну и замерла, прислушиваясь. Четко расслышав отдаленный стук копыт, она торопливо вернулась к сундуку, потянулась было к арбалету, передумала, схватила скрамасакс и недрогнувшей рукой сделала на камизе длинный разрез. "Если что, просто заплачу Милдред за одежду", — подумала она, все еще надеясь, что напрасно переживает, и это просто крестьяне едут по своим делам. Или охотники. Или даже бандиты — главное, чтобы ехали дальше, не останавливаясь. Но эти рассуждения не помешали ей сноровисто снарядить арбалет цельнометаллическим болтом, прихватить ножи и забиться в дальний угол — чтобы свет от тлеющих в очаге углей на нее не падал.

Тому, что гуляющие по ночам крестьяне или охотники остановились именно у избы Милдред, девушка уже не удивилась. И когда бесшумно открылась дверь, арбалет был наготове, и пальцы Кэриты привычно лежали на спусковом рычаге. Вошедший сделал шаг к сундуку, на котором недавно так спокойно спала девушка, блеснувший в тусклом свете очага клинок окончательно похоронил надежду на то, что незнакомец пришел попросить глоток воды, и Кэрита нажала на спусковой рычаг. На таком расстоянии болт с легкостью пробивает стальную кирасу... Незнакомец оказался не прочнее — болт насквозь пробил тело и глубоко вошел в стену. Невнятно хрюкнув, незнакомец сполз по стене, оставляя за собой темную полосу.

— Дик, ты все? — шепотом спросили из темноты.

"Нет, погоди минутку", — мысленно попросила Кэрита, торопливо вращая зарядную ручку. Стук зубчатого колеса по рейке показался ей чудовищно громким, но тут уж ничего не поделаешь — вручную натянуть тетиву она бы не смогла. Когда тетива наконец оказалась в зацепе, девушка вздохнула с облегчением — ей показалось, что процедура зарядки тянется бесконечно, хотя на самом деле прошло не более тридцати секунд. Новый болт занял место в ложе, арбалет вновь нацелился на дверь, а второй незнакомец все никак не решался войти в гости.

— Дик, ты что там копаешься? — чуть громче спросил стеснительный разбойник.

Чуть позже с улицы раздался невнятный шум, и Кэрита нервно прислушалась, — "Что он там делает?". В дверь влетело нечто непонятной формы, и девушка непроизвольно сжала спусковой рычаг. Пораженное метким выстрелом нечто бессильно упало на пол, и Кэрита узнала в нем свое походное платье. Арбалет с грохотом упал на пол, и она едва успела схватиться за ножи, как в дверь с ревом влетел второй разбойник. Оба ножа без подготовки отправились в цель, и Кэрита зашарила рукой по полу в поисках скрамасакса. И нащупала его как раз тогда, когда разбойник рухнул ей под ноги, судорожно пытаясь вытащить из горла почти полностью погрузившийся в него нож.

Когда второй противник затих, Кэрита выскользнула из обжитого угла, подняла и перезарядила арбалет, подошла к двери и прислушалась. В деревне было тихо — звуки скоротечного боя никого, судя по всему, не заинтересовали. Осторожно выглянув за дверь, девушка увидела там пару невысоких лошадок, и успокоилась — похоже, разбойников было всего двое. "Но ждать, пока их товарищи придут проверять, как у них дела, не стоит", — решила Кэрита, быстро собрала свое снаряжение, сложила в сумку все еще сырую одежду и подошла к пони. Один из них был заметно выше — аж на две ладони — возможно, его матушка умудрилась согрешить с верховым жеребцом. Осмотрев немудреную упряжь — кожаная петля на морде с привязанными к ней кожаными же удилами и какая-то тряпка, притворяющаяся попоной — девушка решила, что с управлением справится, запрыгнула конику на спину — сей подвиг сопровождался торжествующим треском расходящейся по швам камизы — и шлепнула пони по крупу. Коник осуждающе фыркнул, но решил не капризничать и направился к выходу из деревни довольно резвой рысью.

Расслышав за спиной стук копыт, девушка оглянулась и увидела, что ее догоняет второй пони.

— Даже лошадь не желает оставаться в одиночестве в этой гостеприимной гутонской деревне, — грустно заключила Кэрита.

Глава 15. На берегах Руны

Прикинув расстояние до степняков, Ярослав прицелился и отпустил тетиву. Свистнувшая над ухом вырвавшегося вперед всадника стрела заставила его чуть придержать коня и злобно погрозить противнику зажатым в руке дротиком.

— Поспешать надо медленно, — нравоучительно заметил княжич и свистнул Звениславу.

Тот приблизился и на скаку сунул в колчан Ярослава десяток стрел — уже наловчился.

Неизвестно, кто больше удивился — поднявшиеся на вершину холма с целью оглядеться артанцы, или явно собиравшиеся сделать то же самое степняки, поднимавшиеся с другой стороны. Но Ярослав, держащий в руках кимрский лук в надежде найти достойную стрелы цель, в первый момент даже обрадовался — целей было добрых две дюжины. Княжич успел выпустить три стрелы — два всадника вылетели из седел, а третий с криком зажал пробитое плечо — когда окаменевшие от такой наглости степняки наконец очнулись и с воплями кинулись в атаку. Артанцы, однако, не пожелали храбро пасть в бою с превосходящими силами противника, развернулись и пришпорили коней, набирая скорость. Некоторые из степняков тоже взялись за луки, но их стрельба оказалась менее успешной — одна из стрел угодила в круп трофейному коню, а вторая — в висящий за спиной Твердяты щит. Твердята извлек стрелу, рассмотрел ее и крикнул:

— Костяная!

"Значит, дикари... или очень жадные казары", — заключил Ярослав, и начал усиленно тренироваться в стрельбе по кимрски — с седла, оборачиваясь на скаку назад. Две из десяти выпущенных стрел нашли свои цели, и степняки немного умерили пыл — начали держаться на расстоянии, растянувшись широкой цепью. Повод раненого коня пришлось перерезать — он явно слабел и замедлял ход. Но в целом, положение было не безнадежное — до крепи спалов оставалось меньше перехода, а любого рода степняков спалы, мягко говоря, не очень любили. К этой крепи и торопили коней Звенислав и Твердята, а Ярославу приходилось даже сдерживать Снежка — он так и норовил обогнать менее быстроногих сородичей.

Ярославу еще не раз пришлось обстреливать слишком шустрых степняков, и когда стрелы в колчане иссякли, пришлось придумывать способ добыть новые из вьюка, лежащего на седле Воронка, идущего на поводу за Снежком. С этим смог справится ловкий Звенислав, и оживившиеся было после прекращения обстрела степняки снова поскучнели, когда кимрский лук выбил из седла еще одного из них.

Когда солнце склонилось к закату, а уставшие кони покрылись испариной, Ярослав наконец различил впереди деревянную крепь.

— Торжок виден! — ободрил он соратников, — немного осталось!

Степняки тоже заметили приближающийся частокол, и разразились негодующими криками, совершенно не одобряя намерение артанцев укрыться в стенах крепости. Они начали подгонять лошадей в последней попытке настичь беглецов, и Ярославу снова пришлось взяться за лук. Он успел выпустить две стрелы — и один раз даже попал, заставив одного из противников скорчится в седле и придержать коня — когда степняки приблизились на достаточное для своих луков расстояние и дружно выпустили стрелы. Одна из стрел чиркнула по шлему, Ярослав досадливо мотнул головой и пустил в ответ последнюю каленую кимрскую стрелу, пробившую слабобронированного — халат не в счет, он способен защитить разве что от не шибко острой сабли — степняка насквозь. Почти не целясь, выпустил следом три трофейных стрелы, и с мрачным удовлетворением заметил, что две из них нашли цель. "Расту", — подумал он, нащупывая в колчане следующую стрелу, и услышал далекие крики на незнакомом языке. Кинув взгляд на крепь, заметил, что на ее стенах толпятся люди, подбадривающие беглецов — ну не степняков же им подбадривать? — а некоторые из них и сами натягивают луки. Ударившая в спину стрела не смогла пробить кольчугу, но напомнила, что враги никуда не делись, и Ярослав начал быстро опустошать колчан. Когда последняя стрела отправилась в сторону врага — пронзив вырвавшемуся вперед степняку бедро — княжич услышал скрип десятка натягиваемых луков, и с облегчением понял, что они добрались. Залп защитников крепи уполовинил число степняков, и оставшиеся начали спешно разворачивать коней. Защитники успели дать еще один залп, и обратно в степь вернулось только четыре всадника.

— Славная охота! — прозвучал сверху голос одного из лучников, — почаще к нам заглядывайте!

— Уж лучше вы к нам, — проворчал Твердята, мрачно рассматривая свой утыканный стрелами щит.

Торжок некогда находился в самом сердце земель спалов, но этот народ не захотел стать частью империи латинян и переселился на левый берег Руны. Когда Империя пала, возвращаться они не захотели из-за близости Мертвых земель. А когда поселения спалов стали подвергаться разорительным набегам воинов овладевшего Тавридой казарского каганата, уцелевшие спалы и вовсе переселились на группу островов в устье Руны. Князь Святополк после своего великого похода на казар великодушно разрешил вождям спалов вновь заселить левый берег Руны — а чего бы и не разрешить, если он и не собирался владеть этими обезлюдевшими землями? — но они решили восстановить лишь торговый городок на правом береге, а на левом построили пристань и небольшую крепь для ее защиты. Многие купцы оценили удобство этого решения, и основной поток южных и восточных товаров из Тавриды в северные государства шел именно через защищенную переправу спалов. Торговый городок, а часто — и всю переправу в целом, вместе с крепью, называли по имени древнего города спалов, развалины которого всякий желающий мог найти на границе Мертвых земель — Торжком.

В крепи артанцев встретили вполне дружелюбно — спалы дружелюбно относились ко всем, кто не слишком похож на степного кочевника — и, поздравив еще раз с благополучным завершением "охоты" на степняков, пообещали привести лекаря, чтобы оказать помощь раненым. Как оказалось, ранены были все. Легче всего отделался Ярослав — синяк от удара в спину стрелой, не пробившей кольчугу, и царапина на щеке. Твердяте стрела пробила ногу чуть ниже колена, и он утверждал, что легко отделался — судя по обилию стрел, торчащих в его щите, половина кочевников стреляла именно по нему.

— Это они от лени — ты ведь из нас самый широкий, проще всего целится, — скалился Звенислав, нянча перевязанную руку.

Рана Звенислава была самой неприятной — зазубренный костяной наконечник прошел мякоть, повредил сухожилие и ударил в кость руки.

Не убереглись и кони — у многих пришлось извлекать костяные наконечники стрел из ран, что оказалось не так-то просто — степняки часто делают наконечники зазубренными. Сильнее всех пострадал Воронок, который шел заводным у Ярослава, и поймал множество пущенных в княжича стрел.

— Косорукие, нет бы просто промазать — так в коня попали, — неодобрительно отозвался княжич о стрелках степняков, рассматривая окровавленный круп своего верного четвероногого друга, — ничего, Воронок, заживет, а пока побегаешь налегке, и без тебя найдется, кому груз таскать.

И действительно, часть коней степняков была благополучно отловлена спалами, и они охотно поделились добычей с дружинниками в благодарность за то, что те доставили степняков прямо под стены крепости.

После оказания помощи к артанцам подошло несколько воинов спалов, судя по снаряжению — не из последних.

— Гляжу, вы с добычей, охотники, — дружелюбно сказал владеющий венедским языком лучник, с любопытством рассматривая мрачно восседающего на степной лошади Хишама со связанными под лошадиным брюхом ногами.

Артанцы с таким же любопытством рассматривали хозяев — даже самый малорослый из спалов был на голову выше любого из дружинников.

— Это казарин, — объяснил Ярослав, чтобы полностью исключить возможное дружелюбие спалов по отношению к пленнику, — везем его к нашим вождям для допроса.

— А направляетесь почему-то в противоположную сторону, — хмыкнул лучник, и представился, — я Арго, командир лучников крепости. А это Пино, командир копейщиков, и Акино, командир всадников. Акино также вождь всех воинов этой крепости. Он спрашивает, чем еще мы можем вам помочь?

Сам Акино ни произнес ни слова, но Арго, очевидно, был уверен, что вождь желает спросить именно это.

Договорившись с гостеприимными спалами о переправе, артанцы загрузились в крутобокую речную ладью и без дальнейших задержек отчалили. В руках гребцов-спалов тяжелые весла казались чуть ли не игрушечными. Насмотревшись на гребущих гигантов, Звенислав не выдержал и спросил:

— Вот в кого они такие здоровенные, а?

— В маму с папой, — хмыкнул Ярослав, — они всегда такими были. Ты что, никогда не слышал слова "исполин"? Наши предки звали спалов именно так, а со временем это слово стало обозначать любого рослого человека...

У пристани Торжка было тесновато — там находились несколько ладей спалов, две узкие, вытянутые галеры из южных стран и пузатая куявская торговая ладья.

— Надо найти хозяина, — оживился Ярослав, — если нам немного повезет, и он направляется назад в Куявию, то можно будет договориться о том, чтобы взял вас с пленным на борт.

— Не дело это, одному по Мертвым землям шастать, — нахмурился Твердята.

— Не выдумывай, я на юг не собираюсь, — отмахнулся Ярослав, — здесь уже, считай, пограничье, народу тут обитает немного, и до Хаттии не столь далеко — пара конных переходов. К тому же одного пленника не отправишь, а Звенислав, считай, однорукий — пока волхвы не поправят руку, владеть ей он толком не сможет — и в одиночку может не справиться. Так что тебе придется ехать с ним.

— Один однорукий, второй одноногий — вдвоем, глядишь, на целого дружинника потянем, — жизнерадостно заключил Звенислав.

Куявский купец Бойко действительно закончил торг, собирался в обратный путь и взять пассажиров не отказался. Заплатив купцу, Волки со спокойной душой отправились на улицы Торжка. Город был скорее перевалочной базой — жилые дома терялись на фоне разнообразных складов, лабазов и прочих сараев. Была в городе и довольно большая площадь, на которой дважды в год проводились крупные ярмарки, но и в остальное время торговля не останавливалась — правда, обычно товары покупались и продавались крупными партиями, отправляясь далее по реке или торговыми обозами на запад. Тем не менее, дружинники без особых трудностей смогли распродать трофейных лошадей и прочую добычу, и даже успели немного отпраздновать сделку в портовом кабаке.

— Может, с нами поднимешься по Руне? — предложил Твердята, уже стоя перед сходнями.

— Нет, верхом намного быстрее. Да не переживай, тут же не степь, какие-никакие, а леса встречаются, — отшутился княжич, — проследи, чтобы с Воронком ничего не случилось.

Захромавшего коня Ярослав решил отправить с дружинниками, оставив себе в качестве заводного самого крепкого из степных коней. Проследив за отправкой куявской ладьи, княжич вскочил на Снежка и направился к северным воротам Торжка.

Глава 16. Запутанный след

Когда на востоке показались первые лучи солнца, Кэрита решительно направила своего скакуна в сторону небольшой рощицы, расположенной недалеко от дороги.

— Надо переодеться, эта узкая тряпка порвалась до самого некуда, — объяснила она.

Пони не стал спорить, послушно свернул и потопал в рощу. Быстро переодевшись в походное платье, Кэрита озаботилась вопросом приспособления его к передвижению верхом.

— Опять резать, — огорчилась она.

Натянув вместо нижней юбки короткие кожаные штаны, она сделала два длинных разреза на многострадальном платье, задумчиво потрогала пальцем дырку от арбалетного болта и вздохнула:

— В нем я буду похожа на поднявшегося мертвеца... Ничего, в ближайшем городе куплю нормальную одежду для верховой езды.

Закончив модернизацию гардероба, девушка подошла к своему скакуну и спросила:

— Кстати, а как тебя зовут?

Пони тряхнул лохматой головой и отвернулся.

— Скрытный какой, — осуждающе заметила Кэрита, погладила длинную густую гриву и решительно заявила, — будешь Пушок.

Взглянула на так и не пожелавшую покинуть их с Пушком кампанию вторую лошадку, оказавшуюся кобылой, и строго сказала ей:

— А ты будешь Звездочкой.

Кобылка согласно кивнула пегой головой с большим белым пятном на лбу.

— Как хорошо, когда тебя все слушаются, — поздравила себя Кэрита.

Ближайшим оказался небольшой, но оживленный торговый городок на реке Сене. Сонный стражник с помятой физиономией при виде оригинально одетой девицы на лохматом пони растерянно спросил:

— Леди, вас что, волки разорвать пытались?

— На меня напали разбойники, — трагично сообщила девушка, широко раскрыв глаза, — еле удалось сбежать.

— На коляске, значит, катались, и пришлось бежать, обрезав постромки? — подвел теоретическую базу стражник.

Кэрита согласно закивала — пусть будут постромки, ей не жалко.

— И очень правильно поступили, разбойники сейчас жуть какие злющие, — похвалил стражник.

Выяснив у словоохотливого стража, где находятся лавки, Кэрита благополучно проникла в город и первым делом нашла портного. Поведав ему ту же душераздирающую историю, подтвержденную демонстрацией следов от ножа и арбалетного болта на платье, она смогла получить существенную скидку на его услуги, но вот побудить его ускорить работу не смогла — этот лентяй уперся и заявил, что работать без сна и отдыха не будет. Посетовав немного на столь прискорбное отсутствие трудолюбия, Кэрита добилась того, что рассерженный портной в грубой форме отправил ее в магазин готового платья.

Благополучно добравшись до упомянутого магазина, Кэрита приобрела минимальное количество одежды на разные случаи жизни, и всерьез задумалась над тем, чтобы поручить Звездочке должность вьючной лошадки — дорожная сумка раздулась до неприличия. И тут она вспомнила слова стражника о коляске.

"А почему бы и нет? Все равно в Рагентуме придется изображать знатную леди — с бродяжкой никто разговаривать не станет", — решила Кэрита, и отправилась к ювелиру. Превратить золотую цепь Гарика в деньги оказалось довольно просто — ювелир был счастлив купить эту драгоценность за половину ее стоимости. "А если вдруг выяснится, что ее настоящий владелец не совсем здоров, меня все равно уже не будет в городе", — заключила Кэрита, пересчитывая деньги. Вырученной суммы вполне хватило и на открытую двухместную коляску и на вполне приличную упряжь, так что выезжавшая из города девушка была похожа не на жертву ограбления, а на благородную даму, решившую покататься — и, как честно предупредил выпускавший ее стражник, на потенциальную жертву этого самого ограбления, так как нормальные благородные дамы без охраны не катаются. Поблагодарив стражника за заботу, Кэрита, тем не менее, отказалась проявлять благоразумие, и покинула город в гордом одиночестве.

Пушок ничуть не огорчился своему превращению из гордого верхового скакуна в тягловое животное, и тянул маленькую коляску безо всяких возражений. А сидящая в коляске потенциальная жертва ограбления положила рядом с собой взведенный арбалет и раздумывала о том, как бы поудобнее пристроить в новом платье метательные ножи — изготовители готового платья вечно забывают о такой жизненно необходимой вещи как ножны.

Лавка "Оружие и броня" подкупала оригинальностью названия, и Кэрита не удержалась от ее посещения. Оружейник в Рагентуме казался братом-близнецом своего коллеги из Майнца, разве что лицо его было не столь облагорожено шрамами. К счастью, разговаривать с ним можно было совершенно открыто — в Гутлэнде не было никакой необходимости скрывать факт владения оружием.

Выложив на прилавок два палаша, три кинжала, длинный прямой меч и немного помятую шапель, Кэрита мило улыбнулась и поинтересовалась:

— Интересуетесь небольшим обменом?

С любопытством посмотрев на посетительницу, оружейник одобрительно хмыкнул:

— Вижу, у вас руки не только для того, чтобы кольца носить. Оружие в хорошем состоянии. Уж не наши ли бравые вояки подарили?

— Не поверите — самые обычные разбойники. Естественно, я выбирала только лучшее, оружие в плохом состоянии я подбирать не стала, — объяснила девушка.

Одобрительно покивав, оружейник осмотрел предложенное оружие, проверил заточку меча, мечтательно улыбнулся и сказал:

— Хм... не вижу повода не обсудить сделку. Что вас интересует из моего товара? Рекомендую сменить клинок, ваш слишком уж грубой ковки. Могу предложить несколько изящных коротких мечей сходного характера — переучиваться не придется.

— Нет. Это семейная реликвия, — сухо сказала Кэрита, погладив рукоять скрамасакса.

— Понимаю, что реликвия — кто в наше время делает такие мечи? Только реликвии лучше оставлять висеть над камином, а использовать — качественное, современное оружие, — нравоучительно заметил оружейник.

— Не стоит. Я все равно им почти не пользуюсь, — призналась девушка, — мне нужен запас арбалетных болтов, еще хотела бы прицениться к метательным ножам и, возможно, подобрать какую-нибудь легкую кольчугу, которую можно будет носить под одеждой.

— Понимаю, почему такие кольчуги любят благородные бездельники — выглядывающие из расстегнутого ворота, они выглядят очень героически и производят сильное впечатление на дам, — хмыкнул оружейник, — но вам-то зачем?

— Мне для стрелы, — неуверенно сказала Кэрита, — точнее, от стрелы.

— От стрелы хорошо помогает стальной нагрудник, — серьезно заметил мастер, — А если стрела сделана с умом, то под нагрудником обязательно должна быть и кольчуга, и стеганый поддоспешник. А если еще и стрелок умелый, то заодно желательно приобрести и гроб — вполне может пригодиться.

Посмотрев на погрустневшую клиентку, оружейник подумал и предложил альтернативный вариант:

— Ну а если нет желания таскать на себе фунтов восемьдесят железа, возьмите дублет — одновременно и теплая одежда, и неплохая защита — стрелу на излете остановит не хуже кольчуги, — и оружейник продемонстрировал кожаную куртку со стёганой подкладкой, обшитую изнутри льном, с высоким стоячим воротником, защищающим шею.

Сделка совершилась к обоюдному удовлетворению.

Рагентум хоть и утратил после распада империи статус столицы, но оставался большим и богатым городом. Главное представительство бывшего Имперского торгового дома, ныне называемого Торговый дом Даегбергхта — дом был основан представителем этой благородной фамилии — располагалось в центре города, в мрачном каменном здании, похожем на небольшой замок.

— Так как, вы сказали, зовут вашего брата? — в пятый раз спросил утомленный клерк.

— Это неважно, — медленно, чуть ли не по слогам, ответила Кэрита, — он служит в отряде некоего Мак-Кормика. В отряд записывают не по именам, а по кличкам. И вот эту кличку я и не знаю! Понимаете теперь, почему мне так необходимо найти этого... Мак-Кормика?

— Увы, — сдался клерк, — ничем не могу вам помочь.

— Тогда позовите того, кто сможет помочь!

— В этом вам не поможет и сам Даегбергхт, — покачал головой клерк, — Отряд "Топоры Кормика" больше не работает на наш торговый дом, им предложили более выгодный контракт.

— Кто предложил? И куда они отправились? — растерянно спросила Кэрита. "Проделать такой путь — и совершенно впустую? Проклятие... И где теперь его искать?"

— Не могу знать, сведениями о перемещении наемных отрядов я не обладаю, — сухо ответил клерк и принял вид Чрезвычайно Занятого Человека.

Выбравшись из каменных лабиринтов торгового дома на освещенную ярким осенним солнцем улицу, Кэрита не спеша направилась в сторону трактира, в котором снимала комнату. Крутившиеся в ее голове мысли особой радости не доставляли. "Возможно, наемники отправились обратно в Ютландию — на севере еще хватает для них работы... Хотя это сомнительно — если бы они искали боевой добычи, то оставались бы в Ютландии, а они заключили этот контракт с торговым домом на сопровождение караванов — значит, Мак-Кормику явно захотелось спокойной, несуетливой жизни. Похоже, найти Рыжего будет много сложнее, чем я думала... Может, стоит сперва заняться Слепцом? Нет, сперва надо выяснить, куда отправились Топоры Кормика, иначе можно снова упустить чересчур шустрого Рыжего", — вздохнув, Кэрита не без сожаления решила, — "Придется забыть об образе знатной дамы — в дешевых тавернах, которые так любят солдаты и наемники, знатные дамы не водятся"

Дверь трактира "Рыжий единорог" открылась, на порог шагнула хмурая девица и, не удостаивая вниманием окружающих, потребовала у трактирщика "настоящего эля, а не той лошадиной мочи, которой у вас принято угощать посетителей". Большинство завсегдатаев отвело глаза — связываться с нордской дикаркой никому не хотелось. А о национальной принадлежности совершенно ясно свидетельствовали и прическа — две толстые косы — и одежда — длинная шерстяная куртка с висящим за спиной капюшоном. Дабы никто не усомнился в нордской принадлежности сего предмета одежды, куртка была причудливо обшитая железными кольцами, пластинками четырехугольной формы, разного размера цепочками и тому подобной ерундой. Обведя присутствующих холодным взглядом пронзительно-синих глаз, нордка со свойственным варварам высокомерием приняла протянутую трактирщиком кружку и гордо удалилась в самый темный угол, где через некоторое время совершенно затихла — видимо, уснула к радости добрых людей. Манера нордов оскорбляться по самым незначительным поводам, в совокупности с их невероятной злопамятностью, мало кому была по вкусу, и с северянами предпочитали без особо веских причин не связываться. Даже с женщинами — ведь у каждой нордки обязательно есть пара-тройка братьев и целая куча других родственников, только и мечтающих, как бы разбить пару черепов цивилизованных людей.

Вопрос, с какой стати нордская дева носит одежду мужчины-воина, цивилизованным людям в головы, как правило, не приходил. "А вот зайди сейчас в трактир настоящий норд — он бы непременно попытался с помощью подручных средств растолковать мне, как должна одеваться приличная нордская женщина", — подумала Кэрита.

За прошедшие пять дней она свыклась с образом нордской девы настолько, что даже начала переживать, что выглядит неподобающим образом. Впрочем, постоянная головная боль — толи от принимаемого ей для повышения чувствительности слуха отвара, толи от попыток прислушиваться к нескольким разговорам одновременно — хорошо отвлекала от посторонних мыслей. Перекинув косы на грудь, она накинула капюшон и прикрыла глаза, готовясь слушать разговоры посетителей. И на этот раз ей наконец повезло:

— А я тебе говорил — надо сваливать! — горячился наемник в неброской серой одежде, — могли бы присоединиться к Топорам Кормика, или даже к Веселым висельникам! А теперь будем штаны протирать в стражниках, вместо того чтобы грести куявское золото!

— Да ладно тебе, — вяло отвечал его собеседник, — какое там золото, в их лесах можно разве что медом и медвежьими шкурами поживится.

— Во дурак, — поразился серый, — да случившееся сто лет назад разграбление куявского города с дурацким названием Висюки до сих пор вспоминают — такую там добычу взяли! Ты не путай Куявию и Славию, дурень — в Куявии ремесленников больше, чем во всех остальных северных странах вместе взятых, и за их товарами приезжают купцы из таких стран, о которых ты и не слышал! Думаешь, целая куча умных людей напрасно пошла на этот грошовый контракт с графом Бреннуса? Нет, Медный Торос, Рыжий Мак-Кормик, Руби Лысый и остальные — матерые сукины дети, они добычу чуют за сотню миль! А наш капитан — остолоп, только и умеет заключать тупые контракты на охрану...

"Графство Бреннус — это бывшее баронство Бреннус, которое теперь включает в себя восточную часть Ютландии. И, скорее всего, наемники будет собираться неподалеку от границы Куявии", — прикинула оживившаяся Кэрита, — "только вот в воинском лагере достать Мак-Кормика будет довольно сложно... Похоже, придется ждать окончания боевых действий, а пока — займусь Слепцом. Надеюсь, он продолжает сидеть в своем Пограничье, а не потянулся, как его рыжий дружок, на запах восточной добычи..."

Глава 17. На границе Мертвых земель

Путешествовать в одиночестве Ярославу понравилось. Дикая местность, напоминающая артанскую лесостепь, пришлась по душе и Снежку, и Белому — волк приловчился выгонять местное зверье под стрелы Ярослава, и был вполне доволен совместной охотой. Белый даже не желал возвращаться в свой Ирий, на вопросы княжича туманно отвечая, что тут он нужнее и будет охотиться с Ярославом еще долго.

Северные королевства не спешили расширять свои границы на юг, и между Мертвыми землями и северными странами простиралась довольно широкая и крайне малонаселенная полоса земли — Пограничье. Немногочисленные вольные поселения в Пограничье постоянно находились под угрозой нападения тварей Мертвых земель или охотничьих экспедиций Врага — группы бездушных под управлением одержимых занимались отловом людей для своих непонятных целей. Тем не менее, люди в Пограничье жили, и даже создавали поселения, хоть и находились в постоянной готовности бросить свое жилье и укочевать куда подальше.

К одному из таких поселений — охотничьей деревушке, обнесенной частоколом — и вывел Ярослава Белый, утверждая, что сюда ведет след человека-Волка.

— Лобик покажи, — ласково попросил находящийся на вышке часовой, ненавязчиво удерживая Ярослава на прицеле тяжелого арбалета.

Княжич, понимая необходимость подобной осторожности, спокойно откинул со лба отросшие за время путешествия волосы.

— Чисто, — прокомментировал часовой, и махнул рукой, — заходи, у нас тут без церемоний.

— Стрелами у вас можно разжиться? — поинтересовался Ярослав.

— Сегодня у нас собирается большая охота, у ребят, которые в ней участвуют, может быть излишек, — охотно поддержал разговор скучающий часовой, — походи, поспрашивай. Кстати, хороший у тебя пес — стать как у волка! Не подскажешь, где щенка раздобыл?

— В лесу нашел, — совершенно честно ответил Ярослав.

Охотники не стали утруждаться постройкой домов — жили в шалашах. Видимо, их тяга к строительству изрядно ослабла после возведения частокола. А может, просто не успели отстроиться — частокол был свежесрубленным, от ошкуренных сосновых стволов остро пахло живицей. Привязав коней неподалеку от ворот — специальной коновязи тут, само собой, не было — Ярослав подозвал Белого:

— Ну, где наш Волк? Ищи.

Белый неспешно потрусил к самому большому шалашу, находящемуся в центре поселения. Остановившись возле входа, закрытого оленьей шкурой, волк приветственно заворчал. Звуки разговора внутри стихли, и из шалаша вышел высокий светловолосый мужчина в потертой кожаной одежде. Удивленно посмотрев на Белого, он жестом попросил подождать, сунул голову обратно в шатер и крикнул:

— У меня гости, отойду на полчаса. Без меня не продолжайте! — после чего обернулся к Ярославу и с улыбкой сказал, — ну здравствуй, брат. Не ожидал, что здесь окажется еще один из нас. Пройдем ко мне, поговорим.

Попросив Белого присмотреть за лошадьми, княжич прошел следом за Волком в его шалаш, который был гораздо более скромного размера.

— Я Грэг, или Безухий, — представился Волк.

— Ярослав, — представился княжич, и добавил, — что-то не наблюдаю у тебя недостатка ушей.

— У Тени моей недобор ушей, — улыбнулся Волк, — а твое второе имя, наверное, Белый?

— Угадал, — с серьезным видом подтвердил Ярослав.

— Это было нетрудно, — рассмеялся Грэг, и с надеждой спросил, — ты пришел, чтобы присоединится к охоте?

— Нет, просто хотел тебя расспросить. Меня послали собрать сведения о Враге.

— Едва ли тебя послали искать именно меня, — скептически хмыкнул Грэг, и вдруг с любопытством спросил, — ты эту кольчугу где добыл? Я думал, что артанцы их не продают, а использовать их дозволяется только дружинникам.

Кольчуги артанских дружинников и правда приметные — ворот, рукава и подол оторочены медными кольцами — один ряд у простых дружинников, два у десятников, и три ряда — у сотников, а в кольчуги воинов более высокого ранга и представителей княжеского рода дополнительно вплетались стальные нагрудные пластины с гербом владельца. Правда, Ярослав предусмотрительно скрыл герб княжеского рода накидкой, и надеялся, что ношение кольчуги на гуттонский манер — гуттоны всегда использовали накидки, предпочитая рисовать гербы именно на них — не привлечет лишнего внимания... "Впрочем, от братьев из Стражей Севера скрываться не стоит", — подумал княжич и объяснил:

— Я пришел именно из Артании, с заданием от главы Стаи. И кольчугу получил по праву.

— Да я не сомневался, — заверил Грэг, тревожно посматривая на выход, — слушай, а может твое дело подождать? Люди на охоту собрались, надо их по быстрому поднимать, а то перенервничают и разбегутся...

— На какого же зверя вы собрались, если даже охотники готовы разбежаться? — удивился Ярослав.

— Как Волкам и положено, охотимся на охотников, — хищно ухмыльнулся Грэг, — разведчики моей Стаи обнаружили группу бездушных, пробирающихся к границе Хаттии. Вот мы и собираем ватагу — надо их попробовать перехватить.

— Добро, с расспросами погодим. И записывай меня в охотники, — загорелся Ярослав, — в конце концов, это именно та работа, для которой мы и стали Волками.

Широко улыбнувшись и хлопнув Ярослава по плечу, Грэг повел его обратно в шатер, где собрались охотники.

— Это Ярослав, он в деле, — коротко представил княжича Грэг, — Ярослав, это командиры отрядов охотников Пограничья — Нико, Гил, Серый и Дрейк. План простой — трехглазые, судя по направлению их движения, пройдут рядом с Рогатым урочищем. Их около пяти десятков. Милое дело будет их обстрелять из леса. По зарослям они за нами не угонятся — охотники мы или где? — а на случай, если они пожелают сбежать, я лично возглавлю отряд из пяти всадников. Таким образом, никто из них не уйдет и карательного отряда не будет. Все счастливы?

— Урочище нешироко, долго по нему не побегаешь, — мрачно заметил пожилой коренастый Дрейк.

— А долго и не надо — нападать они будут одним, в крайнем случае — двумя отрядами. Так что окружения бояться не стоит, а у нас будет четыре группы стрелков плюс конница — всегда найдется кому остановить врага, ударив ему в тыл.

— Всадников не маловато? — озабоченно спросил невзрачный практически до незаметности Серый.

— Я на коне, и заводной имеется, могу отдать для хорошего дела, — вставил слово Ярослав.

— Значит, у нас семь всадников! — радостно воскликнул Грэг, и перевел взгляд на Гила — очень высокого мужчину в охотничьей кожаной одежде, с приметным шрамом, пересекающим бровь и продолжающимся на щеке, не задевая глаза. Этот охотник, не теряя времени, шлифовал поверхность стрелы костяным стругом, добиваясь идеального баланса.

— Я счастлив, — лаконично высказался Гил, провел пальцем по древку, одобрительно кивнул и потянулся за следующей стрелой.

"Подготовка стрел его явно беспокоит больше, чем предстоящий бой", — отметил Ярослав, — "либо он более опытный воин, чем остальные, либо просто хладнокровен, как змея".

Тем временем последний из охотников, низкорослый и подвижный Нико, поспешно заявил:

— Раз все согласны с планом, не будем медлить — надо подготовить засаду!

— Не суетись, времени более чем достаточно, — добродушно заметил Грэг, но медлить не стал — скомандовал выдвижение.

— Грэг, мне бы стрел боевых пару десятков, — негромко сказал Ярослав, передавая Волку поводья заводного коня, — а то у меня остались только с костяными наконечниками — на серьезную дичь не годятся. Но зато костяных больше сотни — могу предложить на обмен.

— Где ты их столько набрал? — удивился Грэг.

— На степняков поохотился, — усмехнулся княжич.

— Силен, однако! Найдем тебе стрелы, не сомневайся. Но учти — ты в кавалерии, так что стрелять, возможно, и не придется.

— Придется или нет — поглядим, а стрелы в любом случае не помешают, — твердо сказал Ярослав.

Стрелы быстро нашлись, и охотники начали группами по пять-десять человек покидать деревушку, растворяясь в лесу. Семеро всадников под руководством Грэга не спеша выехали и направились другой дорогой — кони не люди, по бурелому двигаться не желают. Отправив пятерку всадников вперед, пограничный Волк приступил к обещанной беседе — начал отвечать на вопросы гостя о состоянии дел на своей территории.

Выяснилось, что часть Волков уцелевших после многочисленных войн, ведущихся осколками Гутоно-Хаттской империи, была вынуждена поселиться в Пограничье — войны людей мешали Волкам выполнять их главную задачу — противодействие Врагу. И они продолжали выполнять свой долг, пытаясь по мере сил противостоять попыткам Врага влиять на порученные их заботе земли. Со стаями, оставшимися на основной территории королевств, связь пограничники поддерживали очень нерегулярно, но не так давно, около года назад, на Пограничье показались Волки из Хаттии, и сообщили довольно неприятные известия — на них был совершен ряд нападений, и уйти смогли немногие. Нападали наемники, и узнать имя заказчика не удалось — пойманные исполнители его просто не знали. Уцелевшие Волки отправили гонцов к своим сородичам в Ютландию и Гутлэндию, желая предупредить о возможной опасности. Гонцы вернулись и сообщили, что Гутлэндская стая была вынуждена уйти в леса на границе с Галатией, а форт Данлесс, главная резиденция Волков Ютландии, полностью разрушен примерно в то же время, когда начались нападения на Волков Хаттии. Никого из ютландских Волков найти не удалось, из чего был сделан вывод, что их атаковали во время общего сбора Стаи.

— А орден Хранителей как в этих событиях проявил себя? — спросил Ярослав.

— Да никак, — пожал плечами Грэг, — но после того, как Волки оказались фактически вытеснены из защищаемых Орденом стран, в уставе ордена оказалось, кроме борьбы с Врагом, еще и борьба с магами, колдунами и всякой нечистью, в числе которой указаны и оборотни. Вот ты видел хоть раз настоящего оборотня?

— Ну..., — неуверенно протянул Ярослав, вспоминая свой бег по ночному лесу.

— Вот именно! Кроме Волков, никто под описание оборотней не подходит, — заключил Грэг, — хотя сам я не знаю случая, чтобы Хранители убили или взяли под стражу кого-то из Волков, так что, возможно, все не так уж плохо.

"Да уж, обстановка — лучше некуда. Стаи или разгромлены, или рассеяны по Пограничью, Врагу противостоят простые охотники — как еще домохозяек не догадались привлечь?", — оценил ситуацию Ярослав, вздохнул и задал еще один вопрос:

— А про активность Врага что можешь рассказать?

— Охотничьих экспедиций стало меньше — впрочем, возможно, просто люди наловчились прятаться, вот трехглазые и перестали пытаться их здесь ловить, — начал рассказывать Грэг, — а вот отряды вроде того, который мы сегодня попытаемся перехватить, с начала года появлялись три раза.

— Все отряды успели перехватить? — поинтересовался Ярослав.

— Не совсем, — признался Грэг, — но этот, возможно, перехватим.

— Не понял. Получается, два отряда вы спокойно пропустили в человеческие земли? — удивился княжич.

— Ярослав, пойми, я тут один на черти какой участок Пограничья, — вздохнул Волк, — когда я заметил первый отряд — решил, что это людоловы заявились небольшой командой, и поспешил предупредить окрестные поселения. А трехглазые добрались до границы и спокойно повернули обратно! Это только потом, разбирая следы, я понял, что один из них остался в Хаттии. Заметив второй отряд, я начал собирать отряд для перехвата, собрал, но перехватили врага мы уже на обратном пути. После этого я завез из Хаттии пятерку лошадей, и как только заметил следующий отряд — быстро собрал людей. На этот раз мы перебьем трехглазых задолго до границы!

— Надеюсь, ты прав. А охотники не возражают против участия в таких засадах?

— Это Пограничье, артанец. Тут люди держатся друг за друга — иначе не выжить. Вместе отбиваемся и от тварей с Мертвых земель, и от трехглазых, когда на это хватает сил. К тому же, у большинства местных на одержимых зуб — тем, кого увели команды людоловов, обычно грозит судьба стать одержимым или бездушным — а ведь все эти люди были чьими-то родственниками, друзьями или просто знакомыми...

— Понимаю. А отряды, доставляющие слуг Врага на границу, замечены только на границе Хаттии? — поинтересовался Ярослав.

— Тут, брат, ничего сказать не могу — что происходит на других участках, мне неизвестно, — извинился Грэг, — в этом году я на сбор Стаи не попал, как раз занимался первым из отрядов трехглазых, про которые я тебе раньше рассказывал. Но после охоты я тебя провожу к нашему вожаку — думаю, вам будет интересно поговорить.

Глава 18. Охота в Рогатом урочище

Рогатое урочище оказалось сильно вытянутым заросшим лесом участком на гладкой, как стол, равнине. Снежок с удовольствием начал подъедать луговые травы, и недовольно фыркнул, когда Ярослав потянул его в лесок.

— Да оставь его, — посоветовал Грэг, — коней мы оставим здесь — пока враг не кинется в бегство, они нам не понадобятся.

— Добро, пусть пасется... Белого оставлю за конями присмотреть, — решил Ярослав.

— Не стоит, остальные кони его почему-то пугаются, — усмехнулся Волк, — отпусти его, пусть отдохнет.

— Он уверен, что без него я пропаду, и уходить не желает, — пожаловался княжич.

С интересом поглядев на невозмутимого Белого, Грэг сказал:

— У наших лесных братьев свое знание. Если считает, что ему надо быть здесь — пусть будет.

"Умный человек", — проворчал Белый, рассмешив этим обоих мужчин.

Вскоре начали подтягиваться пешие охотники. Первой появилась группа Гила, в которую входило ровно десять человек, причем выглядели охотники такими же уверенными и опытными людьми, как и их командир. Кроме длинных тисовых луков, у каждого из них был короткий меч и кинжал. Доложив Грэгу о прибытии, они быстро растворились в лесу.

— Они похожи на сработавшийся отряд с хорошим боевым опытом, — заметил Ярослав.

— Может, так оно и есть, — равнодушно пожал плечами Грэг, — в Пограничье приходят разные люди, о прошлом здесь спрашивать не принято.

Отряды Серого и Дрейка одновременно вышли к урочищу с разных сторон. У Серого было семь бойцов, а у Дрейка — пять.

— Путали следы? — поинтересовался княжич.

— Здесь не принято передвигаться большими отрядами и вытаптывать тропы, — объяснил Волк, и задумчиво добавил, — правила, помогающие выжить, усваиваются намного быстрее, чем законы человеческих правителей.

Нико, за которым шло четыре человека, появился последним, выслушал распоряжения Грэга и повел своих людей на отведенное им место в лесу.

— Остается дождаться главных участников предстоящей охоты, — хищно оскалился Грэг.

И они стали ждать, внимательно наблюдая за тянущейся далеко на юг равниной.

Из-за леса вышло три зверя, с позиции отряда они казались странно толстомордыми лошадьми с очень длинными, волочащимися по земле хвостами.

— Это что за живность? — толкнул Грэга локтем Ярослав.

Взглянув в указанном направлении, Волк без особого интереса сказал:

— Твари с Мертвых земель, мы называем их тарпанами. Они не опасны — хотя и могут иногда напасть на одинокого охотника — жрут в основном траву, но и падалью не брезгуют. В пограничье они забираются довольно редко, обычно пасутся в Мертвых землях — видимо, тамошняя жутковатая трава им больше по душе.

С любопытством наблюдая за первыми увиденными им порождениями Мертвых земель, Ярослав вдруг заметил шевеление на позиции людей Гила.

— Что они творят?? — возмутился Грэг, когда на тарпанов обрушился залп из десятка стрел.

Пограничный Волк кинулся к своему коню и Ярослав, подумав, решил составить ему кампанию. Они добрались до бьющегося в агонии зверя одновременно с людьми Гила — стрелки бегом кинулись к своей добыче. К удивлению Ярослава, остальные два зверя сумели убежать. Впрочем, посмотрев на убитого тарпана, он перестал удивляться — шкура зверя на вид была похожа на древесную кору. Стрела, поразившая тарпана, попала в глаз, и других ранений не было — а с учетом того, что охотники стреляли с расстояния чуть больше пятидесяти шагов и промазать не могли, шкура тарпана была просто невероятно твердой.

— Какого хрена? — возопил Грэг, — ты хочешь выдать засаду раньше времени?

— Не мешай, — Гил невозмутимо наступил тарпану на шею, достал нож и сделал надрез на морде зверя, — рог надо вырезать, пока тварь жива.

— Какой к демонам рог? Мы пришли охотиться на трехглазых, а не на тарпанов!

Гил, не обращая на него внимания, продолжал бережно вырезать из морды зверя какой-то полупрозрачный нарост, внутри которого переливалась глилостно-зеленая жидкость отвратного вида.

"Плохая добыча", — заявил на своем языке прибежавший следом за всадниками Белый.

Гил на мгновенье замер, посмотрел на волка каким-то странным взглядом, но потом решительно вернулся к своей мясницкой работе. Добыв наконец нарост, он бережно завернул его в чистый обрез ткани и наконец соизволил объяснить:

— За рога тарпанов в Иберии платят золотом по весу. А мне предложили и того больше, если я смогу добыть десять неповрежденных рогов.

— Это что, повод для того, чтобы сорвать подготовленное нападение? — поинтересовался Грэг.

— А мы пока еще ничего не сорвали, — спокойно ответил Гил, и скомандовал своим людям, — оттащите тушу в рощу в рощу, чтобы в глаза не бросалась. После дела надо будет снять шкуру — думаю, за нее можно будет получить хорошую сумму у бронника.

— Хреновая у тарпанов шкура, — злорадно проворчал Грэг, вернувшись на позицию, — толстая, прочная — да, но совершенно не гибкая и слишком уж тяжелая, да и обработать ее не так просто. Но пусть снимают, раз такие умные. Вот уж не ожидал от Гила подобных выходок — вроде опытный человек...

— Смотри, там движение на горизонте — не наша добыча часом? — прервал его Ярослав.

Присмотревшись, Грэг радостно кивнул:

— Похоже, они. Дон, Лето — подведите лошадей поближе и держите их наготове!

Два бойца из группы Грэга пошли выполнять приказание, а остальные жадно всмотрелись в ползущие по равнине точки.

— Да не мозольте глаза, насмотритесь еще, — усмехнулся Волк и вдруг помрачнел, — только бы Гил больше ничего не выкинул...

— Схожу за луком, — сообщил Ярослав, поднимаясь.

— Сиди! Стрелков и без тебя хватит. Скорее всего, придется гоняться за трехглазыми — вот тогда и постреляешь с седла, — успокоил Грэг.

К счастью, ни Гил, ни остальные охотники ничем не выдали засады, и слуги Врага благополучно поравнялись с урочищем. Бездушные шли довольно ровным строем — два ряда мужчин, вооруженных различным тяжелым оружием, потом небольшой промежуток, в котором шло всего четыре человека, потом три ряда, вооруженных более легко — разной длины копья и короткие клинки. Броня на них была достаточно разнообразной — от шелковых халатов до железных панцирей. Шлемы и щиты были почти у всех бойцов первых двух рядов, а у идущих позади строя копьеносцев — наоборот, практически отсутствовали. Смысла идти таким развернутым строем княжич не видел, но в коварстве Врага ничуть не сомневался.

— Но почему они путешествуют пешком? — шепотом удивился Ярослав.

— Лошади быстро дохнут в Мертвых землях, — объяснил Грэг, и добавил, — тише, сейчас начнется.

— Далековато, шагов двести от них до леса, — усомнился Ярослав.

— Ну, если целить в глаз, то действительно далековато. А если куда Боги пошлют — то в самый раз, — заверил Грэг, — смотри сам.

Когда бездушные приблизились к позиции Гила, его десяток разом выпустил стрелы, и Ярослав понял, отчего расстояние показалось Грэгу приемлемым — лучники стреляли не по конкретной цели, а по отряду в целом — стрелы охотников довольно кучно накрыли вражеский отряд, забарабанив по доспехам тяжелых пехотинцев, идущих в первый рядах. Впрочем, никто из них не упал — более того, поначалу они даже не обратили внимания на обстрел. Но после второго залпа охотников в рядах бездушных произошли некоторые изменения — бойцы с тяжелым оружием укрылись щитами и мерным шагом направились в сторону леса, а вооруженные более легко сгрудились в кучу и начали отступать, удаляясь из обстреливаемого места.

— Одержимых, видимо, всего двое — это очень хорошо для нас, — возбужденно прошептал Грэг, — они не смогут разделить второй отряд чтобы взять стрелков в клещи, а отправить его целиком побоятся — берегут свои шкуры, твари.

Лучники Грэга, не обращая внимания на направляющихся к ним врагов, перенесли огонь на пятящихся копейщиков, и успели поразить около дюжины врагов, прежде чем те вышли из зоны досягаемости луков. К этому времени тяжелая пехота одержимых оказалась уже в семидесяти шагах от стены леса, в нее полетели стрелы отрядов Серого, Дрейка и Нико. От прилетающих сбоку стрел щиты не защищали, и среди бездушных появились первые раненые. Атака бездушных вполне могла напугать неподготовленного воина — они шли совершенно молча, сохраняя бесстрастное выражение лиц, не обращая внимание на раны. Ярослав видел, как один из бездушных не смог удержатся на ногах — в его правой ноге сидело целых три стрелы — но продолжал с таким же бесстрастным лицом ползти вслед за своим отрядом.

Лучники Гила, убедившись, что легкая пехота врага находится вне их досягаемости, перенесли огонь на тяжелых пехотинцев — и с весьма высокой эффективностью. Они стали использовать другой тип стрел — неоперенные стрелы с тяжелыми гранеными наконечниками, с легкостью пробивающие щиты и кольчуги, а воинов в кожаной броне порой пронзающие навылет. Ярослав с удивлением увидел, как одна из стрел пронзила весьма массивный на вид железный нагрудник — правда, наконечник остановился, войдя в железо не до конца — и с восторгом заметил:

— Да нам одного отряда Гила хватило бы!

— Вообще-то, изначально я не рассчитывал на его людей, — объяснил Грэг, напряженно всматриваясь в происходящее на поле боя, — Гил появился в последний момент, когда все отряды уже собрались, и согласился принять участие в охоте. Но ты прав, воины они славные.

Бездушные, оставшиеся на ногах после залпа тяжелых стрел — таковых оказалось не более десятка, причем многие были украшены воткнувшимися в щиты и доспехи стрелами — разом перешли на бег, и Гил громко закричал:

— Отходим!

Даже слишком громко, на взгляд Ярослава — ведь командовал он только своим отрядом, а те расслышали бы и отданный нормальным голосом приказ. Но тут оказалось, что на этот крик среагировали и удерживающиеся в стороне одержимые — заметив, что стрельба прекратилась, они уверились что враг бежит, и спешно направили свой отряд к лесу, продолжая, впрочем, удерживать плотный строй.

Подпустив противника на дистанцию уверенного выстрела, дали залп охотники Серого, поразив полдюжины врагов, и Грэг азартно крикнул:

— По коням! Они вот-вот ударятся в бегство!

Семь всадников запрыгнули на коней и начали заходить в спину противнику, двигаясь по широкой дуге. Один из одержимых — на его лбу был заметен горящий желтым огнем камень — оглянулся, что-то отрывисто скомандовал, и отряд бездушных со всех ног кинулся к лесу. Люди Серого перестали стрелять — очевидно, отступали вглубь леса — но зато открыли огонь стрелки Дрейка и Нико.

— Тоже неплохо, — оценил Грэг, — теперь они из леса больше не выберутся. Хотя, на всякий случай... Дон, бери Ржавого, Лето и Грея, обогните урочище и проследите, чтобы трехглазые не попробовали сбежать с той стороны! В лес не соваться, наша задача — не упустить ни одного одержимого!

Потерявший убитыми и ранеными более трети бойцов отряд скрылся в лесу, и Ярослав разочарованно протянул:

— Ну что это за охота — даже оружие не обнажили!

— Считай, что мы были загонщиками, — усмехнулся Грэг, — поверь, наши охотники не выпустят из леса ни одного трехглазого.

И действительно, судя по доносящимся из леса азартным крикам охотников, щелчкам от удара тетивы по кожаным наручам и звукам ударявших в плоть стрел, охота шла довольно успешно. Криков и стонов раненых и умирающих не было, но это никого не удивляло — бездушные уже не являлись людьми, и боль от ран они, судя по всему, не ощущали.

Вдруг из леса выскочил одинокий воин в кожаном доспехе, отбросил копье и помчался по равнине.

— Ну вот и нам дело нашлось! — порадовал соратников Грэг, — Ярослав, давай за ним... Стой, гляди — еще двое! Да они, похоже, решили разбежаться в разные стороны!

Действительно, из леса выбежало еще двое врагов, со всей доступной им скоростью бросившихся в бегство. Всадникам пришлось превратиться из наблюдателей в охотников — каждый направился к своей цели.

Снежок с легкостью догнал бегущего врага, который не обратил на стук копыт за спиной никакого внимания, и Ярослав без затей поймал его на пику. Остановив коня, он спешился и повернул голову убитого — камень был прозрачен. "Впрочем, едва ли одержимый вел бы себя настолько тупо", — подумал Ярослав, вытащил пику из тела бездушного и вновь запрыгнул на пританцовывающего от нетерпения Снежка.

— Грэг! — донесся из леса крик Дрейка, — скорее сюда!

Ярослав развернул коня и поскакал на голос. Встретивший его у края леса коренастый охотник торопливо объяснил:

— Пока мы ловили начавших разбегаться трехглазых, добрый десяток их смог незаметно пробраться до южного края леса, и теперь бегом уматывают на юг!

— Догоним, — успокоил его Ярослав, и подоспевший Грэг подтвердил:

— Никуда они не денутся!

Волки направили коней на юг, сзади раздавался стук копыт — третий всадник расправился со своим противником и догонял группу. Грэг на скаку крикнул:

— Сперва постараемся выбить бездушных — иначе они не дадут нам разбить кристаллы одержимых!

Ярослав согласно кивнул и достал из саадака лук — кимрские луки, в отличие от простых, деревянных, можно было перевозить в боеготовом состоянии, перед каждым боем натягивать тетиву не требовалось.

Вскоре впереди стали видны спины убегающих врагов — их действительно было не более десятка. Первая же пущенная Ярославом стрела, вонзившаяся в спину одного из копейщиков, привлекла внимание одного из одержимых. Оглянувшись и заметив погоню, он взмахнул рукой, и бездушные развернулись и кинулись на всадников. Одержимые же преспокойно улеглись на землю.

— Что они задумали? — удивился Ярослав, разворачивая коня.

— Они хотят уйти! — крикнул Грэг, который не снизил скорость — только чуть отвернул от набегающей волны бездушных, — отвлекай пустышек!

Посчитав, что под пустышками имеются в виду бездушные, Ярослав принялся усердно осыпать их стрелами, логично рассудив, что этим достаточно их отвлечет. Когда нападающие оказались в опасной близости — копья некоторых из них были достаточно легки для метания — княжич послал Снежка легкой рысью, продолжая опустошать колчан. За ним погнались всего четыре воина — остальные к этому времени или неподвижно лежали на траве, или пытались ползти в направлении ранившего их лучника. Обернувшись, Ярослав не особо целясь выпустил несколько стрел: промах, грудь, горло — удачно! — снова промах, плечо — враг на такие ранения внимания не обращает, придется повторить — грудь, бедро. Последний враг, раненый в бедро, не остановился, но захромал и перешел на шаг. Следующая стрела пробила ему грудь, и Ярослав опустил лук, разворачивая Снежка, и поспешил помочь Грэгу с одержимыми. Однако помощь уже не требовалась — пограничный Волк сидел рядом с телами одержимых, задумчиво вертя в руках окровавленный клевец. Предназначение оружия было очевидно — именно для этой цели и Ярослав носил на поясе чекан с недлинной рукоятью — не только оружие, но и инструмент, которым можно при случае разбить горящий во вражеском лбу кристалл...

— Успел? — спросил княжич.

— Одного — точно успел, а вот со вторым не уверен, похоже камень успел погаснуть в момент удара, — грустно ответил Грэг.

— Могло быть лучше, но могло быть и хуже, — подвел итог охоты Ярослав.

Глава 19. Путь на запад

Предложение Грэга отметить победу парой бочонков светлого хаттского пива было встречено охотниками благосклонно, и в обратный путь они отправились отягощенные не только боевой добычей, но и приятным ожиданием праздника.

— На мой взгляд, слуги Врага действовали довольно глупо, — поделился Ярослав с едущим рядом Грэгом.

— Не скажи, — откликнулся пограничный Волк, — смотри — одержимых было двое. Каждый из них мог управлять некоторым количеством бездушных — обычно до пятидесяти человек, но в нашем случае, естественно, меньше. А бездушные не способны действовать самостоятельно — только под непрерывным управлением. Вот и получается, что тактических возможностей у одержимых было не так уж много. Их действия были оправданы — сперва один из них отправил в атаку тяжелую пехоту, а второй заставил легкую охранять одержимых и отступать, чтобы выйти из простреливаемого пространства. Далее, когда стрелки — с их точки зрения — начали отступать, второй кинул в атаку оставшуюся часть войска. А попав в лесу в хороший оборот, одержимые и вовсе придумали занятную штуку — один из них велел части бездушных разбегаться, отвлекая стрелков и всадников, а второй повел оставшихся в отступление — и ведь могли бы сбежать, если бы их не заметил один из ребят Дрейка.

— Пусть так, но все равно — бой был бы гораздо сложнее, если бы часть врагов была вооружена луками.

— Вижу, с бездушными ты еще не сталкивался, брат, — понимающе кивнул Грэг, — они способны выполнять только простейшие команды — например, ударить тем, что в руке, или кинуть что-либо в противника. Стрелять из лука — это для них слишком сложное дело.

— Но в войнах слуги Врага используют и луки, и осадные машины! — сказал Ярослав, вспомнив рассказы волхва.

— И отряды лучников, и расчеты катапульт состоят из одержимых. Да и вообще, насколько я слышал, в древних войнах бездушных не применяли — водили с собой, как стадо, на случай, если убьют кого-то из одержимых и понадобится новое тело...

"Оказывается, и Всеслав знает далеко не все", — сделал вывод Ярослав.

Расположившись в центре деревни вокруг большого костра, охотники мирно выпивали, закусывая пиво рассказами о собственных подвигах в сегодняшней битве с Врагом. На костре жарилась оленина — Белый на обратном пути отличился, выгнав под выстрел Ярослава благородного оленя. Устроившиеся чуть в стороне Волки беседовали о стратегии и тактике слуг одержимых — с которыми Грэг был знаком не понаслышке — когда их прервал подошедший Гил.

— Грэг, ты мне обещал некоторую помощь, если я помогу тебе решить эту небольшую проблему. Я помог, — намекнул стрелок.

— Не волнуйся, приятель, я не забыл — успокоил его Грэг, — я собирался тебя проводить в Вуллин завтра с утра. Это самое крупное поселение Пограничья — скрытый город, в котором никогда не бывал Враг. Именно там можно найти самых опытных охотников Пограничья.

— Нет необходимости меня провожать, я сам найду дорогу — просто скажи мне, где этот город, — нетерпеливо потребовал Гил.

— Хорошо, — пожал плечами Грэг, — карта есть?

— Сейчас найду, — сказал Гил и отошел к своим людям.

— Странный парень, — вполголоса сказал Грэг, — я даже рад, что он отказался от сопровождения. Хотелось бы предупредить Айкена заранее, чтобы он присмотрелся к этому парню.

Ярослав посмотрел, как Гил по широкой дуге обходит мирно лежащего у стены одного их шалашей Белого — добрые охотники время от времени бросали "собачке" куски мяса или вкусные косточки — и молча кивнул. "Действительно, странный. Чем ему Белый не нравится? Вполне дружелюбный и вежливый волк..."

— А кто такой этот Айкен? — поинтересовался Ярослав.

— Вожак волков Пограничья. Очень опытный и мудрый человек.

— Это к нему ты хотел меня отвести после боя?

— Да, к нему. Он знает обо всем, что происходит на пограничных землях.

Гил вернулся, протянул Грэгу довольно подробную карту юга Хаттии с кусками Куявии и Гутлэнда и спросил:

— Такая подойдет?

— Вполне. Смотри — вот тут, на восточных склонах Марцины...

— Ты показываешь на Черный Лес, — узнал Гил, назвав горный массив на гутонский манер, — чертовски далеко на запад.

— Не так уж далеко. Если не спать на ходу, за пару недель можно дойти, — не согласился Грэг, — так вот, на восточных склонах есть ряд пещер. Но если не хочешь блуждать там неделями, лучше пройди чуть дальше на север, пока не увидишь старую имперскую дорогу, поднимающуюся в горы. Дорога иногда скрывается под завалами, но в целом по ней идти много проще, чем по косогору. Вдоль дороги будут иногда встречаться рудники, где имперцы добывали серебро и свинец — тебе нужен самый верхний из них. Но очень советую не ломиться туда не глядя, а остановится неподалеку от дороги и развести костер, подкинув туда сырых ветвей. Тогда к тебе выйдет проводник. Как попадешь в город, можешь в трактире "Зуб кошки" упомянуть трактирщику мое имя и попросить помощи в твоем деле. Уверен, он сможет тебе помочь и с тарпанами, и с остальной живностью, даже если тебе вдруг понадобится клык триглава.

Гил сухо поблагодарил, попрощался и пошел к воротам. Его люди без шума и споров последовали за ним, хотя пива еще осталось немало.

— Говорю же, странные они, — пожал плечами Грэг.

Отправились поутру, сердечно попрощавшись с охотниками. Грэг, туманно объяснив, что на обратном пути планирует пробежаться "на своих четырех", попросил разрешения воспользоваться заводной лошадью Ярослава. Взгромоздившись на степную лошадь, пограничный Волк дал отмашку, показывая направление движения, и начал рассказывать об одном из самых необычных поселений Пограничья:

— Как рассказывают старожилы, Вуллин был основан чуть ли не имперцами. Якобы они, долбя горы в поисках серебряной руды, сумели прорубить гору насквозь и нашли закрытую горную долину. Нетрудно представить себе, насколько обрадовались рудокопы — а большая часть их была местными галатами, загнанными в рудники за различные провинности — когда рухнувшая под ударами кирок каменная стена открыла неохраняемый выход из темного рудника. Когда имперцы заметили, что число каторжников существенно уменьшилось, они, разумеется, предприняли меры по поиску беглецов, и быстро нашли проход в красивую долину, богатую лесом и горными ручьями, стекающими в небольшое озеро в центре долины. Оценив красоту этого места, имперцы основали в долине небольшой городок, где поселились семьи имперцев, занимающихся горными работами — разумеется, каторжан туда более не допускали. Потом империя сцепилась с Врагом, сил на удержание своих северных провинций у нее не осталось, и эта земля перешла во владение пришедших с севера тунгрсках народов. Рудники тунгров не заинтересовали — серебряные жилы были не очень богаты, а свинец нашим не очень цивилизованным на тот момент предкам и вовсе был не нужен. Так что долина была вновь открыта в Темные времена, когда осколки Гутоно-Хаттской империи сражались между собой. Все Волки — воины, и они, естественно, принимали непосредственное участие в войнах. И когда вожаки Стай увидели, что численность Волков стала слишком мала для должного противодействия Врагу, они приняли решение увести свои Стаи в Пограничье, подальше от человеческих войн, оставив по одной сильной Стае на землях нынешних Ютландии, Гутлэнда и Хаттии. В Пограничье работать оказалось намного проще, но нужна была надежная база — ведь многие Волки привели с собой женщин и детей. Горная долина оказалась идеальным вариантом — проходы в нее найти не так-то просто, а оборонять — легко. Со временем в поселение были допущены самые надежные охотники, некоторые из них привели свои семьи, и сейчас это уже не логово Волков, а настоящий вольный город.

— А почему в Пограничье так много охотников? — поинтересовался Ярослав, — неужели в Гутлэнде и Хаттии так мало зверья, что приходится уходить охотится на такие опасные земли?

Грэг с удивлением посмотрел на артанского Волка, печально покачал головой и вопросил:

— Чему только учат эти ваши волхвы? — и, не дожидаясь ответа, самым нравоучительным тоном продолжил, — Мертвые земли породили множество странных тварей, брат. Почти все они опасны, но некоторые из них являются завидной добычей — ты же видел, как Гил добывал рог тарпана? — и находятся отчаянные люди, готовые совершать рейды в Мертвые земли в надежде быстро обогатится. Живые кристаллы мирмидонов, кости шипохвостов, зубы триглава и прочие трофеи с великой охотой покупают алхимики, ремесленники или даже друиды галатов. Ну, охотничьих историй ты еще наслушаешься — у них в Вуллине что-то вроде гильдии, там постоянно крутится кто-то из их братии.

— А зачем вы вообще пустили их в свое логово? Разве это не опасно? Ведь большое скопление людей проще обнаружить, а Враг в Пограничье действует довольно активно, насколько я понял.

— Без охотников мы бы не справились, — просто ответил Грэг, — ты же сам видел, как они помогали нам перехватить трехглазых. Охотники помогают Волкам, а Волки помогают охотникам — в том числе и предоставляют убежище тем, кого считают достойными. И поверь, жители Вуллина тебе понравятся — его населяют те, в чьих душах нет места гнили...

Изумрудно-зеленые луга постепенно перешли в местность, напомнившую Ярославу восточные границы Артании — на равнине начали встречаться одинокие березы, дубы и ели, иногда сбивающиеся в небольшие рощицы. Возле одной из таких рощ неожиданно подал голос Белый: "Рядом человек-любящий-плохую добычу. Прячется, наблюдает"

— Гил? — негромко удивился Грэг, — я думал, он пойдет по лесам, намного севернее — там гораздо безопаснее для пешехода.

"У него лошади, две", — заметил Белый.

— Может, поговорить с ним? — предложил Ярослав.

— Не думаю, что он будет счастлив нас видеть, иначе бы давно показался на глаза, — задумчиво пробормотал Грэг, — однако шустрый он парень, раздобыл где-то лошадей... интересно, десяток Гила остался при нем или отправился куда-то еще? Я уже не рад, что показал этому парню путь в Вуллин... Впрочем, может Гил просто осторожничает — это вполне разумно, в Пограничье безрассудные долго не живут. Гил отлично показал себя в схватке — его десяток может стать нам хорошей подмогой, если они решат остаться в Пограничье. Пусть все идет своим ходом — Айкен решит, что делать с этим парнем. Но знаешь что? Предлагаю взять чуть южнее. Немного отклонимся, но времени не потеряем — когда выйдем на старую имперскую дорогу, ехать станет удобнее, не придется петлять между деревьев — а ведь дальше начнется настоящий лес. Хотя вам, венедам, он вряд ли покажется особо густым. Лошади там пройдут спокойно, но вот скакать галопом будет довольно рискованно... А заодно посмотрим, последует ли Гил за нами, или отправится своей дорогой.

На дорогу они вышли только на следующий день. Ярослав с удивлением рассмотрел ровную, мощеную камнем дорогу, шириной ничуть не уступающую артанским, и спросил с недоверием:

— Ты уверен, что эта дорога времен старой Империи?

— Уверен, — с улыбкой заверил Грэг, — латиняне строили на совесть, а создание дорожной сети считали крайне важным делом — и очень жаль, что наши правители так не думают. По имперским дорогам можно быстро передвигаться в любое время года, а попробуй попутешествовать ранней весной или осенью по Хаттии или Гутлэнду — проклянешь все и поневоле решишь дождаться, когда грязь подсохнет... Да ты сам посмотри — дорога не ремонтировалась добрых полторы тысячи лет, а выглядит почти новой, даже трава сквозь нее не может прорасти! Ну, разве что с краев, да и то, она не сквозь дорогу проросла, а выросла на нанесенной ветром и дождевой водой земле. Эта дорога, если ее полностью очистить, будет восьми футов шириной. Это так называемая "проселочная дорога", такие прокладывали между небольшими поселениями и объектами вроде тех рудников, к которым как раз эта дорога и ведет. А были еще и "общественные дороги", соединяющие крупные города, и ширина таких дорог была не менее шестнадцати футов! Представляешь?

Ярослав перевел в уме футы в локти и уважительно кивнул, оценив мастерство древних строителей. Белый высунул морду из придорожного кустарника, убедился в том, что с его спутниками все в порядке, и нырнул обратно.

— Постой! — крикнул ему вслед Грэг, — я хотел узнать, Гил точно не ошивается поблизости?

Вернувшись, Белый проворчал:

"Нет, он далеко", — дождавшись, когда Грэг вздохнет с облегчением, волк невозмутимо добавил, — "Он идет по вашим следам на расстоянии половины ночного перехода".

Глава 20. Пограничье и его обитатели

Кэрита не знала, где именно в Пограничье находится Слепец, но полагала, что знает место, в котором ей обязательно помогут с поиском. Всем ютландским Волкам было известно местонахождение надежного укрытия, куда можно будет отправить семьи, или даже отправится самим, если дела примут скверный оборот. Вуллин, логово Волков и неофициальная столица Пограничья.

Коляску пришлось оставить в небольшом хаттском приграничном городке Юдже — это средство передвижения не рассчитано на путешествие по бездорожью Пограничных земель. Сначала девушка решила оставить там же и Звездочку, но Пушок продемонстрировал, что в его родословной не обошлось и без ослов — он уперся и не пожелал удаляться от конюшни, в которой была оставлена кобылка. Немного повеселив народ попытками сдвинуть с места упрямого пони, Кэрита сдалась и выпустила Звездочку, после чего Пушок снова превратился в спокойного и покладистого конька.

Перейти южную границу королевства было просто — никто и не собирался особо охранять границу, за которой находилось безлюдное Пограничье, безопасность юга страны защищали конные егеря, занимающиеся отловом делающих вылазки из Пограничья разбойников и иногда — довольно редко — уничтожая монстров, умудрившихся забрести из далеких Мертвых земель. И было как-то странно ощущать, что цивилизованные земли кончились — впереди простирается Пограничье, где нет никаких законов, и единственное действующее право — это право силы. "Как будто в цивилизованных землях иначе", — подумала Кэрита, но мысль вышла неубедительной. Где-то внутри постепенно зрела уверенность, что да — здесь все иначе.

"Путешествовать по Пограничью как-то... неуютно", — сделала вывод Кэрита, подыскивая место для ночлега. И действительно, даже в Ютландии, где ей иногда приходилась проводить в лесах по нескольку дней, обходя крупные города, окрестности которых старательно патрулировались не склонной умиляться при виде вооруженной девицы стражей, ее не преследовало постоянное чувство близкой опасности. "Возможно, причина в том, что там были родные леса Ютландии, а здесь все-таки Пограничье, заселенное в основном разбойниками и монстрами Мертвых земель", — подумала девушка, — "впрочем, разбойники обычно жмутся ближе к границам цивилизованных земель...". Размышления такого рода действовали, мягко говоря, не успокаивающе.

— Пушок, ищи место для лагеря сам, а то мне что-то ни одна из этих рощиц доверия не внушает, — без особой надежды скомандовала Кэрита.

Однако, пони проявил себя с лучшей стороны — почувствовал ослабление поводьев, начал понемногу забирать в сторону, и через некоторое время остановился у небольшого оврага, по дну которого пробегал крохотный, но весьма шумный ручеек. Осмотревшись, Кэрита решила, что это место ничуть не хуже других.

— Уговорил, остановимся тут, — обрадовала она своего пони.

Разведя небольшой костер, девушка вытащила из навьюченного на Звездочку мешка небольшой котелок, набрала воды из ручья и поставила на огонь. Ночи стали довольно холодными, и хотелось перед сном выпить чего-нибудь горячего. "А на севере Ютландии наверняка уже снег лежит", — подумала Кэрита и загрустила, — "чертовски далеко от дома ты забралась, подруга...". Сняв с пони поклажу и строго наказав им далеко не уходить, Кэрита сняла закипевший котелок с огня и засыпала в него травяной сбор, снимающий усталость. После короткого ужина девушка отодвинула угли костра подальше, затушила их еще одним котелком воды, расстелила на нагретом месте одеяло и улеглась спать — как обычно, положив рядом заряженный арбалет.

— И что теперь? — нетерпеливо спросил Брандт. Он был несколько удручен тем фактом, что последнее задание — ставшее весьма длительным — не позволяет ему проявить свои таланты.

— Не терпится в битву, брат? — мягко усмехнулся Драго, рассматривая стоящую под навесом коляску, — а похоже на то, что нам придется ждать здесь — цель, судя по всему, решила таки отправиться в Пограничье. Понимаешь, что это означает?

— Что подраться в ближайшем будущем не получится, — заключил Брандт не без огорчения.

— Не только это, — задумчиво сказал Драго, — Тварь исколесила Ютландию, Гутлэндию и Хаттию, и нигде не отыскала сородичей — мы в этом убедились. Она отправилась в Пограничье — а мы точно знаем, что там скрываются остатки оборотней.

— Так она же вроде поехала искать Гила Слепца? — удивился Брандт.

— И как она будет его искать на такой огромной территории? Нет, брат, она будет просить о помощи своих сородичей. И нам, пожалуй, не стоит ждать ее возвращения... Старший Хранитель был совершенно прав. И нам следует доложить ему, что его предположения подтвердились.

Мрачное здание из темного камня никого из жителей Рагентума не удивляло — в этом древнем городе было огромное количество мрачных каменных зданий. Знающие люди обходили здание стороной, ибо оно служила штаб-квартирой ордена Хранителей, заслужившего себе довольно суровую репутацию — по слухам, ни одно из расследованных братьями-инквизиторами дел не окончилось вынесением оправдательного приговора.

Группа из шести членов ордена, сидящая за круглым столом, всегда встречала посетителей в полном составе. После того, как устав Ордена расширился, включив в себя борьбу не только с древним Врагом, но и с другими врагами рода человеческого, Хранители начали носить закрытую серую одежду с глубокими капюшонами, скрывающими лицо. Враг хитер, и если узнает личности старших братьев Ордена, может угрожать их родным и близким. Так что предосторожности, связанные с сохранением инкогнито, вполне разумны. Но все равно, Драго всегда ощущал некоторую неловкость — и даже робость — общаясь с шестеркой безликих Хранителей.

— Итак, первая стадия очистки прошла успешно, — сказал один из Хранителей, — пора переходить ко второй.

— По всей вероятности. Наблюдаемый объект не предпринял ни одной попытки связаться с сородичами, даже попадая в весьма непростые ситуации, — поспешил согласиться Драго.

— Наш агент сообщил нам местонахождение логова оборотней в Пограничье, — сказал другой Хранитель, — на нашем столе лежит карта с пояснениями. Когда закончится беседа, возьмешь ее.

— Необходимо будет попасть в место, указанное на карте, — подхватил третий.

— И отнести оборотням сведения о местонахождении последней цели, — добавил четвертый, — они обязательно пожелают отомстить.

— Но..., — попытался вставить Драго.

— Это Рыжий Мак-Кормик, — объяснил пятый, — Гил Слепец недоступен для оборотней, про него можешь забыть. А через некоторое время он сам напомнит о себе, уничтожив остатки оборотней прямо в логове...

— Ты отправишься туда один, брат Драго, — решительно заявил шестой, — брат Брандт будет нужен в другом месте.

— Ты скажешь, что Мак-Кормик находится под охраной в замке Вормер. Причем под охраной братства Хранителей — пусть знают, что их действия не останутся незамеченными защитниками человечества, — снова заговорил первый, — если тебя отпустят — отправишься туда. Заставят ехать с ними — поедешь без сопротивления. Твой Меч, брат Брандт, будет ждать в замке Вормер — ему поручено встречать гостей. Таково ваше задание, твое и брата Брандта.

"Похоже на то, что меня бросают в пасть к волкам", — растерянно подумал Драго, но сохранил почтительное выражение лица, осторожно взял со стола карту, поклонился и вышел.

Ночь прошла беспокойно — какие-то неизвестные твари переговаривались гулкими, утробными голосами где-то неподалеку. Кэрита никогда не слышала подобных звериных криков и подозревала, что это голосят порождения Мертвых земель. Пони ничуть не встревожились — мирно спали, положив головы друг другу на крупы. "И удобно им?" — удивлялась девушка, посматривая на освещенных лунным светом лошадок не без зависти. Самой ей спать резко перехотелось — слышать о безобидных порождениях Мертвых земель Кэрите не доводилось. Едва проглянуло солнце — даже не проглянуло, а слегка окрасило восток розовым — девушка решительно встала, собрала лагерь и скомандовала выдвижение.

— Если пойдем очень быстро, то вполне можем добраться до цели дня за два, — объяснила она недовольным ранним пробуждением пони.

Пушок недоверчиво фыркнул, но послушно поскакал в указанном направлении.

"А два дня можно и без сна обойтись — ничего не случится" — закончила про себя Кэрита.

К вечеру второго дня похолодало настолько, что Кэрита была вынуждена натянуть поверх кожаного дублета шерстяную "нордскую" куртку. С завистью поглядев на лохматых пони — вот уж кто точно не замерзнет — девушка предложила:

— Давайте еще немного прогуляемся? Горы уже видны, завтра с утра можно будет искать нужную нам пещеру.

Лошадки воодушевления не проявили — на каменистых горных склонах выбор травы явно хуже, чем на равнине — но спорить не стали. Когда копыта наконец застучали по камню, солнце уже приблизилось к горизонту, и продолжать движение в темноте Кэрита не решилась.

— Пушок, видишь рощицу? Заночуем там, а то ведь на камнях в темноте можно и ноги переломать.

Пушок рощу видел, но приближаться к ней почему-то не желал. Нервно фыркал, мотал косматой головой и упирался всеми четырьмя короткими толстыми ногами, так что сдвинуть его с места было практически невозможно.

— Да что с тобой? — удивилась Кэрита.

Пони не вел себя так, даже когда его пытались разлучить с подругой — тогда он просто встал как вкопанный и отказался двигаться. "Уж не живет ли в роще кто-то, с кем Пушок не желает встречаться?", — мелькнула мысль, и девушка плавно потянулась рукой к арбалету. Спустившийся с гор ветерок пролетел через рощу и принес собой запах гниющего мяса. Довершая картину, со стороны рощи раздался голодный хищный рев — и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу лошадиного терпения. Пони понеслись так, будто твердо решили доказать, что вполне способны состязаться в скорости с верховыми лошадьми самых чистых кровей. С трудом удержавшись на спине Пушка — и даже ухитрившись не выронить арбалет — Кэрита вцепилась левой рукой в гриву конька и начала молится всем богам подряд — от Фрейи до Локи. Пони галопом спустились по склону и понеслись по редколесью, ничуть не заботясь о выборе наиболее удобного пути, и обернувшаяся назад Кэрита вполне одобрила поведение лошадок — мелькнувший на фоне неба силуэт преследующей их твари был крайне несимпатичным. Больше всего тварь напоминала вставшую на задние лапы ящерицу с длинными задними лапами, но вот только не бывает ящериц размером с быка, да еще и с такой огромной пастью, усеянной настолько длинными зубами, что легко верилось — сия тварь питается пони, проглатывая их целиком, причем вместе с наездницами. Пригнувшись к шее Пушка, девушка забыла про богов и начала уговаривать пони бежать быстрее. Кажется, это помогло — рев твари начал постепенно отдалятся.

Когда рев разочарованного ящера наконец затих вдалеке, пони начали понемногу успокаиваться и, наконец, остановились у ручья с заросшими густым кустарником берегами. Кэрита сползла со спины Пушка и со стоном опустилась на землю, а Звездочка сунулась к воде, хрустя тонкими ветками кустарника. Кэрита попыталась было подняться, чтобы пресечь эту попытку водопоя, но с этим справились и без нее — из зарослей кустарника раздался громкий сердитый рев, на который пони отреагировали уже привычно — снова ударились в бегство.

— Эй, а я? — растерянно спросила Кэрита, но лошадки почему-то не остановились.

Высунувший из кустов широкую лобастую голову медведь подозрительно посмотрел на девушку и на всякий случай снова грозно рявкнул.

— Да ухожу я, ухожу, — пробормотала Кэрита, начиная пятится, не опуская рефлекторно вскинутого арбалета.

Убедившись, что враг трепещет, медведь успокоился и занялся своими медвежьими делами. "И почему пони его испугались? Медведь уже место для берлоги ищет, ему не до того, чтобы гонятся за мелкими лошадками", — осуждающе покачала головой Кэрита, и задумалась над своим положением.

"В наличии — теплая одежда, арбалет с одним болтом, скрамасакс. Все остальное убежало вместе с пони — если эти пугливые паразиты не растеряли поклажу. Что делать? Искать лошадей — так поди догони их. Тем более, уже почти стемнело. Искать Вуллин? Пожалуй, только без факелов и запаса продуктов в пещерах будет грустно..."

Третью ночь в Пограничье тоже пришлось провести без сна, сжимая в руках арбалет и прислушиваясь к наполняющим ночной лес звукам, только под утро двушке удалось погрузиться в тревожную дрему.

Глава 21. Пограничье и его обитатели — 2

Мирный осенний пейзаж — некоторые деревья уже нарядились в желтые листья — казалось, не таил никакой угрозы.

— Не понимаю, почему эта земля считается опасной, — признался Ярослав, — за время путешествия мы не встретили особо опасной живности.

— А трехглазые, значит, не в счет? — хмыкнул Грэг.

— Я имел в виду путешествие из лагеря охотников в Вуллин, — пояснил Ярослав, — из твоих рассказов я понял, что твари Мертвых земель тут кишмя кишат.

— Не совсем так. Весной — да, твари часто выходят из Мертвых земель. А ближе к зиме большая их часть уходит на юг. Но даже и отдельные твари могут быть очень опасны...

— Но ведь можно было бы создать укрепленные поселения — достаточно сильные, чтобы сдерживать и тварей, и слуг Врага. Такая обширная, плодородная земля — неужели никто не может решиться ее заселить?

Грэг долго думал, начинал было объяснять, но тут же прерывался на полуслове. В итоге безнадежно махнул рукой и сказал:

— Нет, не могу я толком объяснить — это надо видеть. Видеть, как плоская голова триглава пробивает деревянный частокол насквозь. Как жвалы мирмидона-воина перекусывают толстое, окованное железом древко копья. Как сминается стальная кираса в объятиях костяной змеи... Поверь, понадобится целая армия опытных охотников, чтобы сделать поселения в этих землях более-менее безопасными.

— Считай, объяснил, — задумчиво сказал Ярослав, — и знаешь, даже желание посмотреть на упомянутых тобой тварей теперь терзает меня не так уж сильно.

Грэг криво усмехнулся и согласно кивнул:

— И правильно, это не самое приятное зрелище... Знаешь, в охотники идут многие — желание быстро разбогатеть естественно для большинства людей. Каждую весну в Пограничье приходят толпы таких охотничков... их называют очень просто — смертники. Большинство погибает, даже не дойдя до Мертвых земель. Те же, кто возвращается с добычей, часто покидают Пограничье навсегда — и это уже само по себе говорит о многом... И только тот, кто провел три охотничьих сезона, совершая успешные рейды в мертвые земли, признается настоящим охотником.

Выбежавший на дорогу Белый сообщил: "Северо-западнее стая бешеных людей охотится на больших жуков. Жуки тоже охотятся".

— Похоже на то, что ты сглазил, Ярослав, — прищурился Грэг, — придется взглянуть, мы уже в паре переходов от Вуллина — в этих местах и Волки, и местные охотники стараются уничтожать опасную живность.

— Я не понял, кто на кого охотится, и кого вообще заметил Белый, — растерянно признался княжич.

Белый укоризненно посмотрел на него, но объяснять не стал — развернулся и нырнул обратно в заросли.

— Полагаю, что сегодня тебе предстоит увидеть мирмидонов, — предрек Грэг, — готовь оружие — скорее всего, бой будет серьезный.

Кольчугу Ярослав и не снимал — сплетенная из железных колец рубаха была привычной тяжестью для воина. Подумав, княжич одел шлем, перекинул за спину висящий на седле щит и махнул рукой Грэгу, оповещая о готовности. Пограничный Волк ограничился тем, что поправил перевязь с длинным мечом — такое оружие в Гутлэндии называют "рыцарским мечом" — и закрепил на предплечье небольшой круглый щит.

— Почему ты не носишь броню? — спросил Ярослав, направляя коня следом за Грэгом.

— Ношу. Иногда. Но это неудобно — в Пограничье на один короткий бой порой приходится несколько недель разведки, — ответил Волк и пустил своего коня в галоп.

Стало не до разговоров. Впрочем, вскоре сквозь стук копыт послышались новые звуки — воинственные крики, звон железа и странное сухое шипение. Приблизившись, всадники смогли разглядеть поле боя, развернувшееся под раскидистыми кронами редко стоящих деревьев.

Два десятка разномастно одетых людей сражались с тремя странными созданиями, похожих на насекомых. Больше всего твари напоминали муравьев, но их передние лапы были покрыты многочисленными шипами, головы с устрашающими жвалами не могли похвастаться наличием муравьиных усиков, а вместо брюшка был толстый подвижный хвост, украшенный зловещего вида жалом. Невысокие — едва ли по колено взрослому человеку — они не казались грозными противниками, но лежащие на траве тела пятерых мужчин доказывали, что мирмидоны опаснее, чем кажутся.

Большинство мужчин стояли кучно, удерживая насекомых на расстоянии длинными копьями, но трое из них действовали отдельно — двое с криками орудовали копьями, а третий старался нанести мирмидону рубящий удар алебардой.

— Безнадежны, — прокомментировал Грэг.

Словно подтверждая его слова, мирмидон ловко подскочил под одно из копий — второе бессильно скользнуло по блестящему боку монстра — поднялся на передних лапах, оказавшись на уровне пояса мужчины, и щелкнул жвалами, перекусив копейщику бедро. Воин с криком упал, его товарищ на мгновение замер и тут же получил удар жалом в грудь, отбросивший его на пару шагов, а алебардист развернулся и длинными скачками понесся к плотному строю копейщиков, на бегу пытаясь отдавать приказания:

— Шевелитесь, сукины дети! Не все же мне за вас работать??

Осуждающе покачав головой, Грэг коротко проинструктировал:

— Чтобы убить, нужно отсечь голову. Твари они шустрые, так что разумно будет сперва обрубить лапы или приколоть хвост мирмидона к земле — хитин на хвосте мягкий, это несложно. В спину или переднюю часть головы бить не стоит — копье и меч соскользнут, тут топор или молот сподручнее... Коня береги — эти твари мигом ему ногу отхватят, — с этими словами Волк спешился и спокойно направился к удерживаемым копейщиками мирмидонам.

Ярослав решил для начала проверить прочность насекомого из лука — благо третий мирмидон так и стоял над истекающим кровью воином, угрожающе щелкая жвалами вслед убегающему алебардисту. Первая стрела скользнула по хитиновой голове и ушла в лес. Вторая угодила насекомому в спину — и застряла в ней. "Пробить таки можно", — резюмировал княжич, отправляя лук в саадак и хватаясь за пику. Снежок едва успел набрать скорость, когда мирмидон рванул навстречу новой угрозе, и удар пикой вышел не слишком сильным, но скользнувшее по спине копье все-таки пронзило хвост и глубоко ушло в землю. Выпустив древко из руки, Ярослав развернул коня, кинул взгляд на злобно щелкающее жвалами насекомое — освободиться уже не сможет — приблизился к коню Грэга и спешился по примеру более опытного товарища. Стрелять по находящимся в опасной близости от людей тварям он не хотел, запасного копья не было, а орудовать мечом с коня означало подставить ноги Снежка под жвалы насекомых.

Ситуация на поле изменилась — еще двое копейщиков оглашали окрестности криками, оплакивая потерянные конечности, но один из мирмидонов также был покалечен — подоспевший Грэг деловито перерубил ему пару лап с левой стороны, и монстр получал множество уколов копий, так как уже не мог двигаться с прежней скоростью. Второму мирмидону алебардист таки умудрился попасть по голове, разрубив хитин, но эта рана, казалось, совершенно не беспокоит монстра — он все так же упорно пытался поднырнуть под копья. Ярослав последовал примеру Грэга, перерубив мирмидону заднюю лапу. Точнее, сухо хрустнувшая под ударом меча лапа переломилась, и только потом Ярослав ощутил сопротивление вязкой плоти. "Надо было брать булатный клинок", — мелькнула мысль, и тут же исчезла — мирмидон отвлекся от копейщиков и начал довольно шустро разворачиваться, перебирая оставшимися лапами. Княжич торопливо нанес еще один удар, уменьшив количество лап с правой стороны твари до двух, и отпрыгнул назад.

— Правильно действуешь, — одобрил появившийся слева Грэг, и нанес монстру мощный рубящий удар в сочленение между головой и туловищем.

Отлетевшая голова мирмидона продолжала злобно щелкать жвалами, а туловище бесцельно закрутилось на подламывающихся лапах. Без особого интереса посмотрев на копейщиков, агрессивно добивающих приколотого Ярославом к земле монстра, пограничный Волк предложил:

— Пойдем, покажу тебе живые кристаллы, — и развернулся к своей первой жертве, у которой тоже была отрублена голова.

Несколько удивившись такому равнодушию по отношению к охотникам, княжич последовал за Грэгом.

— Это рабочие, воины вдвое крупнее и передние лапы используют для боя — они у них заканчиваются хреновинами, действующими не хуже гарпунов, — объяснял на ходу Грэг, — и кристаллы у воинов крупные, яркие, всех оттенков от желтого до алого. А у рабочих — смотри сам — они довольно тусклые, на украшения не годятся, но алхимики их берут охотно.

Пара хитиновых выпуклостей на голове твари оказались раскрывающимися — поддетые ножом Грэга, они открыли находящиеся под ними тускло-желтые образования, действительно напоминающие кристаллы с ровными, строго симметричными гранями.

— А ну брось! — раздался сзади возмущенный голос, — это наша добыча.

— А вот это, Ярослав, одни из самых мерзких обитателей Пограничья — шакалы, жмущиеся к границам человеческих земель, и за добычей обычно отправляющиеся не в Мертвые земли, а на торговые тракты, — скучным голосом продолжил Грэг, разворачиваясь к мирмидону спиной.

Последовав его примеру, Ярослав увидел, что "охотники" побросали свои копья и разбились на три неравные группы, две из которых старательно рубят ножами и топорами туши мирмидонов, а третья — во главе с алебардистом — приближается к ним.

— Муравьишки наши, мы их нашли и загнали, — твердо заявил мужик с алебардой, — а в благодарность за помощь — так и быть — оставлю вам одного коня.

— Это он о твоих конях говорит, — пояснил Ярославу пограничный Волк, и задумчиво продолжил, — ума не приложу, какая нужда заставила шакалов зайти так далеко в пограничные земли...

— Обзываются, — осуждающе покачал головой алебардист, — наглость мы не любим. Придется забрать обоих коней, а заодно оружие и броню — вам пешочком по любому легче будет без этих железок.

Обернувшись, алебардист попытался что-то крикнуть копошащимся у туш мирмидонов подельникам, но не преуспел — длинный меч Грэга пронзил обтянутую потертой кожаной курткой грудь, и из горла разбойника вырвался только сдавленный хрип. Справедливо посчитав это сигналом к нападению, Ярослав выхватил из ножен свой меч, переводя движение в хлесткий косой удар снизу-вверх, глубоко разрубивший бок неудачно вставшему на пути меча разбойнику, отступил влево, освобождая товарищу место для замаха, и перекинул на руку висящий на спине щит. Уклонившись от широченного замаха топором — кто так рубит, чучело? — княжич нанес короткий рубящий удар по загривку потянувшегося вслед за топором лесоруба-любителя и отвел щитом выпад короткого меча. Наказывать владельца меча не пришлось — из его горла хищно выглянуло острие клинка Грэга. Слева с ревом набежал еще один лесоруб с топором, и Ярослав шагнул в сторону, поднимая меч, на который упомянутый лесоруб и налетел широкой грудью. Освободив клинок, княжич бросил взгляд на Грэга и огорчился — тот уже успел покрошить четырех разбойников, а с учетом убитого первым алебардиста — и всех пятерых, явно обходя Ярослава в счете.

Подоспела вторая толпа, прекратившая издеваться над муравьиным трупом и поспешившая на помощь подельникам, и огорчаться стало некогда — шаг вперед, обозначение удара щитом, колющий выпад в грудь — готов. Шаг влево, сопровождаемый рубящим ударом справа-сверху, и противник оседает на землю с разрубленной ключицей — готов. Пригнутся, пропуская над головой лезвие секиры, и нанести резкий колющий в мягкую ткань живота снизу-вверх — судя по стекленевшим глазам жертвы, клинок дошел до сердца. Готов. Руку заливает кровь — отряхнуть, отразить удар щитом и перевести силу вражеского удара в удар заостренного нижнего края щита по ноге. Прекратить вой переживающего из-за раздробленных костей ступни противника коротким росчерком меча по горлу — готов. Отшатнутся от чиркнувшего по нагрудным пластинам лезвия палаша, отразить удар копья... Копья? Действительно, подоспевшие от самой дальней туши мирмидона разбойники догадались захватить копья. Им это не поможет — копьем тоже надо уметь пользоваться. Вот и Грэг так считает — не утруждаясь попытками разрубить охотничье копье, перехватывает древко рукой и тянет на себя, попутно насаживая растерявшегося копейщика на меч. Грубовато, но раз он считает это безопасным... Отведя наконечник копья щитом, Ярослав шагнул вперед, в коротком встречном выпаде пронзая горло противника насквозь и развернулся к противнику с палашом как раз вовремя, чтобы отразить щитом колющий выпад и, не теряя энергии разворота, нанести широкий боковой рубящий удар, отделивший разбойничью голову от тела.

— Эффектно, — слегка поаплодировал Грэг, уже успевший расправится с остальными копейщиками.

— Издеваешься? — поинтересовался княжич, рассматривая разбросанные вокруг пограничного Волка тела — их было заметно больше, чем вокруг Ярослава.

— Ничуть, — заверил Грэг, — завершить бой красивым ударом — это настоящее искусство.

— Лучше скажи, обязательно было убивать этих недотеп? — отмахнулся от сомнительной похвалы Ярослав.

Грэг посерьезнел и сухо сказал:

— Тебе следовало бы посмотреть на одну из деревень, где подобные "недотепы" останавливаются на ночлег. Живых там обычно не остается... В Пограничье бегут только самые отмороженные бандиты, за которыми тянется настолько кровавый след, что самый добрый судья не осмелится дать им более мягкое наказание, чем четвертование. Любой охотник — я имею в виду, любой правильный охотник — на нашем месте сделал бы то же самое.

— Ладно, ладно, убедил. Скажи лучше, откуда у простого пограничного Волка настоящий рыцарский меч? Их ведь в лавках не продают и на заказ не делают без веской причины.

— Да примерно оттуда же, откуда у простого артанского Волка кольчуга с княжеским гербом, — хитро прищурился Грэг, но все же объяснил, — от отца достался. Наш род некогда звали баронами Вульфстоуна.

Ярослав, огорченно рассматривающий длинный разрез на накидке, открывающий стальные пластины с раскрытым клювом и частью крыла княжеского сокола, согласно покивал:

— Кого только не заносит в это ваше Пограничье...

— Это верно, — рассмеялся Грэг, — среди охотников тоже немало баронов, есть даже один граф, но в Пограничье титулы не особо ценятся — важнее, каков человек в деле... Так что можешь смело снимать свою накидку — мало кто здесь узнает герб Артании, а если кто и узнает, скорее всего пожмет плечами и забудет.

Выковыряв из мирмидонов живые кристаллы — а заодно и дав Ярославу подробную инструкцию по правильному выковыриванию оных — Грэг начал собирать оружие разбойников.

— Надеетесь со временем сколотить собственную банду, сэр барон? — с серьезным видом спросил Ярослав.

— В жизни всякое случается, сэр князь, — туманно ответил Грэг, — но вообще-то, это для нашего кузнеца. Поблизости от Вуллина нет железных руд, а возить железо из цивилизованных стран довольно накладно — нам хватает проблем и с доставкой продовольствия. Так что любое железо, поставляемое трехглазыми или такими вот разбойниками, стараемся собирать и пускать в дело.

Закончив со сбором металлолома, Грэг дал отмашку на движение — хоть солнце уже и смотрело на закат, ночевать поблизости от поля боя желания не было.

Остановившись в небольшой роще на вершине пологого холма, путники расседлали коней и успели насобирать сухих веток для костра, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом. Неожиданно неподалеку раздалось тихое лошадиное ржание, на которое незамедлительно ответил Снежок.

— Уж не Гил ли пожаловал? — подобрался Грэг, и отодвинулся подальше от костра.

— Белый, проверь, — попросил Ярослав, и тоже отошел подальше от света — с лучником вроде Гила шутить не стоило.

Вскоре послышался удаляющийся стук копыт, и вернувшийся Белый доложил: "Маленькие лошади без седоков. Испугались меня, убежали на юг"

— Людей поблизости нет? — уточнил Грэг.

"Людей нет"

— Хорошо. Но костер, пожалуй, затушим, как только приготовим ужин, — решил пограничный Волк.

"Ночуйте осторожно. Я уйду" — предупредил Белый и прыгнул в темноту.

Путники растерянно переглянулись — до сих пор Белый постоянно выполнял обязанности ночного стража.

— Что это с ним? — озадаченно спросил Ярослав.

— Да кто его знает. Может, волчицу себе нашел? — предположил Грэг, — ладно, я привык спать вполуха... Хотя знаешь, все-таки позову свою Тень — не хочется рисковать получить стрелу из темноты, да и болотный дракон вроде орал вдалеке — может добраться до лагеря, а тварь это хитрая, умеет подкрадываться бесшумно...

Пришедший на зов Грэга волк с длинными старыми шрамами на широкой голове вежливо обнюхал Ярослава, согласился подежурить этой ночью и ушел в темноту, насторожив короткие огрызки ушей.

— Кто это его так пожевал? — спросил Ярослав.

— Говорит, с горным львом пещеру не поделил, — пожал плечами Грэг, — но сам я не видел, он ко мне уже таким пришел. Не волнуйся, все что надо, он прекрасно расслышит.

В свете последних солнечных лучей на поляну, усыпанную телами разбойников, выехали два всадника. Один из них спрыгнул с лошади и откинул капюшон, рассматривая поле боя.

— Вдвоем покрошили две дюжины человек, — пробормотал мужчина, задумчиво покачал головой и снова натянул капюшон, скрыв серые глаза и глубокий шрам, идущий сверху вниз и словно перечеркивающий его правый глаз, — я начинаю задумываться, не стоит ли нам ограничиться тарпанами...

Глава 22. Белый проводник

Кэрита сладко потянулась в уютном кресле, чувствуя в ногах приятное тепло от горящего очага и... проснулась. Откуда кресло и очаг в лесу? Очаг повернул к девушке широкую лобастую голову и насмешливо фыркнул. Окончательно проснувшись, Кэрита увидела лежащего в ее ногах крупного волка необычной белой масти, от которого и исходило тепло.

— Привет, — слабо улыбнулась девушка, — ты откуда?

Тут после некоторой заминки проснулся еще и мозг, и породил мысль — раз волк ее отыскал и согревал всю ночь — или сколько она проспала? — то волк это непростой.

— Где твой хозяин? Отведешь к нему? — посыпались на зверя более разумные вопросы.

Лениво поднявшись, белый волк еще раз оглянулся на девушку и неспешно побежал в юго-западном направлении.

— Мог бы и ответить, — обиделась Кэрита, поднимаясь на ноги и разминаясь — всю ночь просидев, прижавшись спиной к шершавому сосновому стволу, она чувствовала себя не совсем готовой к пробежкам, — конечно, я не все понимаю на волчьем языке, но все-таки побольше, чем ты на тунгрийском!

Волк посмотрел на нее с сомнением, но все же проворчал что-то вроде "Стая далеко, надо догонять"

— Ладно. Только бегунья из меня сейчас не очень, — честно призналась девушка.

Впрочем, она быстро втянулась, и вскоре темп передвижения — десять шагов бегом, десять шагов шагом — стал настолько привычен, что даже хватило дыхания для разговора.

— Мы в Вуллин идем, да?

Волк недовольно проворчал: "Идем к моей стае. Там два человека-волка"

"Два человека-волка", — медленно перевела сама себе Кэрита, и в глубине ее души вдруг проснулось давно забытое ощущение тепла: где-то рядом находились родичи. Пусть не кровные, но все равно — Стая, — "два Волка. Значит, тут есть и другие. Они обязательно помогут — Волки всегда помогают друг другу". Споткнувшись об подло кинувшийся под ноги корень, девушка едва удержалась на ногах, заметила осуждающий взгляд белого волка и встряхнула головой, отбрасывая ненужные в данный момент мысли. Ее вниманием вновь завладел необычный окрас ее проводника.

— А много тут таких как ты?

"Я издалека"

— Из Венедии? Или Галатии? Больше Волков вроде нигде нет...

"Издалека. Долго шли на закат"

— Значит, из какой-то из венедских стран, — решила Кэрита, — а что вы тут...

"Тихо. Жди тут" — рыкнул волк и стремительно умчался в заросли.

— Ну вот и поговорили, — грустно сказала девушка, но послушно затихла и приготовила арбалет — мало ли что привлекло внимание волка.

Впрочем, он скоро вернулся и, не став ничего объяснять, проворчал:

"Идем дальше. Тихо"

Пришлось идти молча, откладывая накопившиеся вопросы на потом. Впрочем, ничего подозрительного вокруг не было — тихо похрустывающая под ногами осыпавшаяся сосновая хвоя была единственным звуком. "Это как раз и подозрительно", — вдруг сообразила Кэрита, — "всю ночь вокруг шуршало какое-то мелкое зверье, а сейчас вдруг стало тихо".

Впрочем, через некоторое время подозрительная тишина сменилась жизнерадостным журчанием ручейка, и волк, принюхавшись, проворчал: "Тут можно отдохнуть". Девушка вдруг поняла, что отдохнуть действительно не помешает. Да и желудок требует немедленно подкрепиться... только вот пища убежала вместе с пони. Присев рядом с волком, Кэрита неуверенно спросила:

— Скажи, а ты не видел тут двух небольших лошадок?

"Убежали на юг. Далеко"

— Жаль... на них были все мои вещи.

Задумчиво посмотрев на нее, волк встал и требовательно мотнул головой. Передышка закончилась... Но на этот раз волк повел ее чуть восточнее. И после пары часов бега начавшая выдыхаться Кэрита вдруг заметила, что белый волк резко свернул в густые кусты и, пятясь, тянет оттуда что-то тяжелое. Вскоре из кустов показался угол ее дорожной сумки.

— Ты просто чудо, а не волк! — обрадовалась девушка, обнимая зверя за шею. Поймав себя на том, что целует волка в холодный нос, она смущенно отстранилась — вспомнила, что Тени ее родичей не любили подобного обращения, терпя вольности только от маленьких детей. Впрочем, волк, похоже, относился к ней именно как к ребенку — насмешливо фыркнул и улегся неподалеку, наблюдая за процессом сортировки содержимого сумки.

— Теперь станет гораздо веселее — есть и чем огонь разжечь, и запас трав на разные случаи, и заряды для арбалета, и еще кое-какие полезные мелочи... Конечно, жаль вьюка с теплыми одеялами и запасной одеждой, но без него прожить можно — тем более, что его было бы довольно тяжело тащить, — рассказывала Кэрита насторожившему уши волку, — хотя в том вьюке и продукты были, и посуда...

Волк дернул ухом, поднялся и исчез в зарослях.

— Вот как с тобой говорить? — возмущенно спросила девушка у места, на котором только что лежал волк.

Подумав, она начала собирать дрова для костра — хоть воду вскипятить и не в чем, но погреется надо — неизвестно, насколько убежал неразговорчивый волк, вполне возможно, что надолго. Да и вдруг удастся подстрелить из арбалета что-нибудь съедобное... Когда костерок уже разгорелся, уверенно вгрызаясь в сухие ветви, вернулся волк, неся в зубах упитанного зайца-русака. Пришлось волку снова выслушивать, какой он замечательный. Когда поток эпитетов иссяк, волк проворчал:

"Я охотник", — и спокойно улегся подальше от огня. Посмотрев на зайца, девушка растерянно пожала плечами — ведь действительно охотник, возразить нечего.

Нарезав себе достаточное количество кусочков мяса — с расчетом оставить немного на ужин — Кэрита отнесла остатки волку и принялась насаживать мясо на тонкий прут для дальнейшей жарки. Волк же, оценив принесенную ему порцию, выдал самую длинную фразу за этот день:

"Если будешь так мало есть, весной не сможешь родить здоровых и крепких волчат"

Кэрита на мгновение замерла, переваривая эту информацию, а потом с нервным смешком призналась:

— Ты прав, этой весной — точно не смогу.

Когда стемнело настолько, что Кэрита начала спотыкаться чуть ли не на каждом шагу, волк нашел логово. Оно было похоже на медвежью берлогу, но признаков обитаемости не наблюдалось.

— Ты уверен, что хозяин не вернется? — опасливо поинтересовалась девушка.

Волк сунулся в дальний угол берлоги и выкатил оттуда здоровенный медвежий череп. Рассмотрев находку при тусклом свете луны, Кэрита заметила, что задняя часть черепа проломана. "А точнее, прокушена", — заметила девушка, проведя по краю пролома пальцем, и призналась волку:

— Знаешь, эта находка меня не очень успокоила. А вдруг сюда вернется тот, кто сожрал этого несчастного медведя?

Белый волк решительно улегся, повернувшись мордой к лазу, и всем своим видом давая понять, что искать другое логово не собирается.

"Да я и не настаиваю", — подумала девушка — спать хотелось невыносимо. И впервые с начала пути по Пограничью ей удалось выспаться спокойно.

Глава 23. Волки Пограничья

Разбуженная нетерпеливо требующим продолжить движение волком, Кэрита долго не могла вспомнить, где она оказалась. Память прояснилась, когда ее взгляд упал на медвежий череп — а заодно проснулось и желание побыстрее покинуть это место.

— Пойдем, чего ты возишься? — поторопила она волка.

Зверь озадаченно щелкнул зубами, но спорить не стал и выбежал из берлоги, уверенно направляясь на юго-запад.

Когда Кэрита попыталась объяснить волку, что пора бы и остановится на обед, он мотнул головой и заявил: "Плохое место. Надо бежать".

— Почему же это место плохое? — не поняла Кэрита, — сосны редкие, видно далеко, ручей рядом...

Перечисление достоинств данной местности было прервано уже знакомым девушке криком — так ревел ящероподобный зверь, напугавший ее пони. Осекшись на полуслове, Кэрита молча поднялась, закинула сумку на плечо и рванула следом за волком. Впрочем, ее проводник отнюдь не бежал в панике — он время от времени замирал, прислушиваясь, и иногда после этого менял направление движения.

В очередной раз остановившись, волк вдруг поднял голову и громко завыл: "Сюда — опасность — угроза!", — после чего посмотрел на Кэриту и проворчал, — "беги на юг"

— А ты? — растерянно спросила девушка.

"Я следом. Беги!"

Рев ящера прозвучал гораздо ближе, и Кэрита бросилась бежать. Услышав за спиной угрожающее волчье рычание, она с облегчением поняла, что волк действительно бежит за ней. Перепрыгнув через довольно широкий ручей, девушка вдруг услышала голос волка: "Стой! Иди за мной". Обернувшись, она увидела, что волк стоит в воде. Догадавшись, чего он от нее хочет, Кэрита зашла в воду — она оказалась почти по колено — и быстро пошла вниз по течению. "Жуть, вода какая холодная" — пришла мысль, но вновь прозвучавший рев недвусмысленно намекал, что холодная вода — не такая уж большая неприятность. Ручей сворачивал в небольшой овраг, и волк, принюхавшись, пробежал вперед и вдруг скрылся в одном из склонов. Подбежав к этому месту, Кэрита заметила узкий лаз, прикрытый свисающей сверху травой.

— В медвежьей берлоге побывала, теперь в волчью лезу, — пробормотала девушка, пытаясь протиснутся в лаз.

Раздавшееся впереди угрожающее рычание подтвердило — логово волчье, и вполне обитаемо. Но рыскающий поблизости ящер был страшнее незнакомых волков, и Кэрита с силой протолкнула свое тело вперед, оказавшись наконец внутри логова. Хозяева логова о чем-то переговорили с белым волком — девушка не смогла разобрать смысл негромкого ворчания и фырканья за шумом своего дыхания — с любопытством принюхались к Кэрите и улеглись возле входа в пещеру. Не возле того узкого лаза — промытого, судя по всему, разлившимся по весне ручьем — через который пробралась девушка, а возле нормального, широкого входа.

"Тихо", — предупредил белый волк, но это было и так понятно — девушка сидела, боясь пошевелится.

Медленно текли минуты, серые хозяева логова застыли, как статуи, белый волк замер рядом с Кэритой, согревая ее промокшие ноги. "Может, он нас потеряет?" — подумала девушка, и тут почувствовала знакомый запах тухлого мяса. Обоняние волков было, разумеется, не слабее, но они все так же лежали, пока сверху не послушалось тяжелое дыхание, переходящее в рык. Запах при этом многократно усилился, и хозяева логова молча встали и стремительно вылетели наружу. Следом за серыми рванулась тварь, которую теперь Кэрита могла рассмотреть во всех подробностях — вытянутая хищная пасть на длинной шее, короткое туловище с двумя мощными задними лапами и чахлыми, маленькими передними. Ко всему этому прилагался длинный — пожалуй, даже длиннее шеи вместе с головой — хвост. Ростом тварь была футов восемь, а расстояние от носа до кончика хвоста, пожалуй, раза в два больше. Болотный цвет шкуры, длинные острые зубы и жутковатого вида когти на задних лапах дополняли картину.

Тварь развила высокую скорость, но волки внезапно разбежались в разные стороны, и ящер на секунду растерялся, не зная, за кем бежать. К сожалению, он принял решение вернуться к логову — возможно, вспомнил, что гнался за другой добычей. Приближался монстр не спеша, низко наклонив голову. Волк глухо зарычал и шагнул навстречу — Кэрита едва успела цапнуть его за хвост.

— Ты чего? Он же тебя сожрет!

Протащив девушку по полу пару шагов, волк вдруг понял, что на его хвосте что-то висит. Молниеносно развернувшись, он клацнул зубами возле пальцев Кэриты, заставив ее рефлекторно отдернуть руку, и прыгнул к входу в логово. Шерсть на волке встала дыбом, и он казался вдвое больше своего обычного размера, но рядом с ящером все равно смотрелся как щенок рядом с волкодавом. Ящер с любопытством наклонил голову, разглядывая мохнатое существо, бросившее ему вызов, а Кэрита, опомнившись, потянулась за арбалетом. Торопливо вращая ручку, она заметила, как зубастая голова ящера метнулась к волку, но ухватила лишь клок белой шерсти — волк отпрыгнул, и в свою очередь, полоснул клыками по лапе ящера. Без видимого эффекта — монстр все так же ловко шевелил лапами, обходя вокруг оскалившегося волка, тоже начавшего движение по кругу. Тут тетива легла в зацеп, Кэрита привычно вложила в паз тяжелый болт и плавно вскинула арбалет. Болт ударил точно под маленькую переднюю лапу монстра, и ящер рывком развернулся к новой угрозе. Белый снова попытался вцепиться в заднюю лапу монстра, пытаясь перегрызть сухожилия, но по нему хлестнул мощный хвост ящера, отбросив далеко в сторону, а ящер стремительно кинулся в логово. Казалось бы, вход дня него слишком низок, но ящер на ходу пригнул голову, присел и начал весьма успешно протискиваться в логово. Уронив арбалет, Кэрита кинулась к лазу, рывком вывалилась с другой стороны и скатилась по склону холма, плюхнувшись в ручей, накрывший ее с головой. Вслед за ней высунулась морда ящера, злобно щелкнула зубами и разочарованно заревела — тело не проходило в узкий лаз. Но Кэрита видела, как осыпается земля на краях лаза, и понимала, что рано или поздно тварь вырвется. Поспешно выбравшись из воды, она побежала к ошеломленному ударом и безуспешно пытающемуся подняться волку.

— Белый, миленький, надо бежать, — затормошила его девушка, — оно сейчас вылезет...

Это произошло одновременно. Белый с помощью девушки смог подняться и выдавить из себя что-то, отдаленно напоминающее угрожающее рычание. Ящер с ревом вырвался, продавив мягкую стену оврага, и забился в ручье, поднимаясь на ноги. А из сосновой рощи, находящейся за спиной Кэриты, вылетел всадник на белом коне, с очень длинным копьем в руках. Волк заметил всадника и с облегчением вновь растянулся на земле.

Кэрита расслышала стук копыт и оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как наконечник копья входит в широко распахнутую пасть ящера. Всадник промчался мимо, выпустив из рук копье, остановил коня, спешился и кинулся к ящеру с мечом в руке. Впрочем, удар мечом в основание черепа твари был уже перестраховкой — ящер агонизировал.

Вернув меч в ножны, всадник направился к Кэрите, и на девушку вдруг поняла — он такой же, как ее погибшие братья, кузены и другие мужчины их рода. В каждом движении видна та же постоянная готовность к нападению, та же осанка с едва заметным наклоном тела вперед, и тот же хищный блеск в глазах. Не просто человек, а Волк. В ней словно оборвалось что-то, долгое время находившееся в напряжении, и Кэрита бросилась на шею подошедшему мужчине, понимая только одно — она наконец-то в безопасности. Она не понимала, что рыдает, не чувствовала поглаживания по плечам и не слышала говорящего что-то успокаивающее голоса. И она не помнила, сколько это длилось, когда вдруг в затуманившееся сознание ворвался незнакомый голос, с веселым восхищением прооравший:

— Что я вижу! Князь убил дракона и спас принцессу!

Тут Кэрита вспомнила великолепно сложенного коня, блестящие на груди всадника пластины с гравировкой, изображавшей расправившего крылья сокола, и даже слова белого волка "Издалека. Долго шли на закат". Князь — артанский или куявский князь. Следом появилась мысль о промокшем насквозь и измазанном землей от ползания по медвежьим и волчьим норам платье, и она предприняла вялую попытку отлипнуть наконец от блестящей кольчуги незнакомого князя. А когда в воспоминаниях нарисовался образ белого волка, пытающегося устоять на подгибающихся лапах, эти попытка повторилась с гораздо большим успехом — мужские руки разжались, отпуская ее на волю, и девушка, сделав пару шагов, плюхнулась на землю рядом с лежащим волком.

— Белый, — негромко позвала Кэрита, осторожно гладя белую шерсть. Дождавшись, когда волк откроет глаза, показывая, что слышит и понимает, девушка растерянно сказала, — знаешь что..? Ты прости, что тогда потянула тебя за хвост...

Волк печально вздохнул и снова закрыл глаза.

Глава 24. Знакомство

Ярослав осторожно ощупал бок Белого и заключил:

— Эк тебя угораздило — половина ребер переломано.

Волк посмотрел на человека мутным взглядом и закрыл глаза.

— Вот-вот, еще и контузия... придется тебе отлеживаться, брат.

— Просто отпусти его, — предложил подошедший Грэг, — в зверином раю все его раны быстро заживут.

Усвоив эту информацию, Ярослав повернулся к Белому и строго сказал:

— Раз такое дело, то отправляйся-ка ты, брат, домой. И не спорь — справимся мы без тебя некоторое время.

Волк недовольно проворчал что-то невразумительное, поднялся с помощью двух пар человеческих рук, шагнул в сторону и исчез, словно шагнул в невидимую дверь. Девушка, поддерживающая Белого с другой стороны, грустно вздохнула, глядя на место, где только что находился зверь.

— Ты промокла, — наконец заметил Ярослав, — все разговоры потом — застудиться же можешь!

Набросив на испуганно сжавшуюся девушку свой плащ, княжич крикнул Грэгу:

— Собери дров, устроим привал! — и направился к Снежку.

— Ясное дело, что привал, ведь надо еще дракона разделать, — согласно покивал хитро прищурившийся Грэг, накинул на девушку еще и свой плащ и отправился собирать сухие ветви для костра.

Растерянно покопавшись в своем мешке — на взгляд Ярослава, одежды там было возмутительно много, вполне хватило бы одного сменного комплекта — княжич понял, что ничего подходящего по размеру для хрупкой девушки не найдет, и выбрал несколько тряпок, показавшихся на ощупь более тонкими. Расстелив перед девушкой одеяло, бросил на него одежду и сказал:

— Переоденься в сухое. Сейчас разведем костер, обсохнешь, тогда и поговорим.

Ощупавшая рукав предложенной рубахи девушка робко возразила что-то вроде "это же бумазея!", но Ярослав не проникся, равнодушно пожал плечами — рубаха как рубаха, главное — сухая, и отправился помогать Грэгу с поиском дров.

Когда костер разгорелся и над ним повесили наполненный водой котелок, а переодевшуюся, но все еще дрожащую девицу расположили рядом с костром, Ярослав вспомнил про еще одну находку в своем мешке, которая при поиске одежды была равнодушно засунута поглубже. Открутив крышку стеклянной фляги производства куявских стеклодувов, он принюхался и одобрительно кивнул головой — клюквенная морозовка. Самое то для согрева. Вернувшись к огню, Ярослав протянул флягу девушке, наказав:

— Сделай хороший глоток.

Послушно приложив к губам флягу, она наполнила рот жидкостью, и внимательно наблюдающий за ней княжич, вовремя заметив расширившиеся глаза девушки, вовремя поддержал ей подбородок, заставив проглотить жидкость.

— Да ты сама деликатность, Ярослав! — развеселился наблюдающий за процессом Грэг.

Подхватив выскользающую из тонких девичьих пальцев флягу, пограничный Волк принюхался к содержимому, сделал круглые глаза и обвиняюще ткнул пальцем в Ярослава:

— Все это время у тебя была фляга с настоящей амброзией, и ты молчал?

Морозовка готовится довольно просто: ягодное вино — а иногда и брагу — вымораживают до получения напитком должной крепости. Что ничуть не уменьшает популярности этого изобретенного в Славии напитка, который охотно покупают во всех северных странах.

— Да я как-то забыл про нее, — признался княжич.

— Ладно, сочтем это искренним раскаянием, — смилостивился Грэг, — но учти — победа над драконом это как раз тот случай, когда следует доставать заветную флягу! Это я к тому, что обратно в мешок она, скорее всего, отправится уже пустой.

— Да ладно, сколько там того дракона, — отмахнулся Ярослав, — да и вообще — какой-то он чахлый, даже крылья не отросли.

— Чахлый?? — Грэг так возмутился, что даже замер, не донеся фляги до рта, — да ты не понимаешь, о чем говоришь! Болотный дракон — это едва ли не самая опасная тварь, которую можно встретить в Пограничье! Они умные и хитрые хищники, умеющие устраивать засады, а на короткой дистанции способные обогнать призового скакуна. Стая этих зубастиков способна расправится с десятком рыцарей в полном вооружении. А еще они...

— Воняют, — добавила девушка.

Грэг растерянно глотнул, передал флягу Ярославу и подтвердил:

— Ну да, воняют, не без этого... Но от этого они не становятся безобиднее. Такой добычей будет заслуженно гордиться любой охотник! Я в Пограничье уже почти десять лет, всяких тварей приходилось видеть — и убивать — но вот драконов на моем счету пока нет. Да ты, князь, станешь легендой — едва появился в Пограничье, как добыл дракона, да еще и жалуешься — мол, чахлый он какой-то! А крыльев у драконов не бывает, сказки это...

Ярослав сделал небольшой глоток и передал флягу девушке, с удовлетворением заметив, что ее потянувшаяся к фляге рука уже почти не дрожит.

Когда фляга завершила третий круг, девушка заметно порозовела и начала беспокойно приглаживать руками свои влажные волосы. Заметивший это Грэг удовлетворенно хмыкнул, прекратил балагурить и серьезно сказал:

— Ну а теперь, подруга, выкладывай, как ты дошла до жизни такой.

Грустно качнув флягой, девушка вернула ее Ярославу, плотнее закуталась в плащ и начала рассказывать, глядя на огонь:

— Меня зовут Кэрита, я из ютландской Стаи. Когда барон Данлесс, наш вожак, погиб в бою с гутонами, вся Стая собралась в его замке, форте Данлесс. Форт находился уже на границе завоеванных гутонами земель, но осаждать находящийся в стороне от больших городов и торговых путей замок, охраняющий никому не нужный лесной массив, гутоны не собирались. Гарнизона в замке было немного — пятьдесят человек из числа ополченцев, и члены Стаи. Когда собрались Волки со всей Ютландии и было объявлено, что выборы нового вожака состоятся следующим утром, люди спокойно разошлись по комнатам, ворота закрыли... но это не помогло. Ночью на нас напали. Напали не гутонские воины, а наемники...

Их было пять отрядов. "Ночные лисы" — разведчики и убийцы, они смогли незамеченными забраться на стены, перебить стражу и открыть ворота. "Рейтары Шварца" — всадники, они первыми ворвались в ворота, поднимая на копья выбегающих навстречу ополченцев. "Топоры Мак-Кормика" — тяжелая пехота, они начали штурмовать казармы, а потом и ворвались в жилые дома. "Черные копья" — в основном перекрывали пути отхода, чтобы никто не смог покинуть замок. А "Черные луки" — странная любовь у гутонов к черному цвету — рассредоточились по стенам, стреляя по тем, кого не успевали перехватить пехотинцы. Опытные воины, заранее ознакомленные с расположением внутренних строений замка, не упустили ничего. Когда утром наемники выходили через ворота, в замке не осталось никого живого. И сбежать не успел никто. За одним маленьким исключением, о котором наемники не собирались докладывать своим нанимателям.

— Как тебе удалось уцелеть? — спросил Грэг, глядя на девушку потемневшими глазами.

— Женщин убили не сразу, — пожала плечами Кэрита, не отводя взгляда от костра, — когда командиры наемников убедились, что сопротивление полностью подавлено, они решили, что имеет смысл отдохнуть с комфортом, пока их солдаты собирают добычу. Женщин, которым еще не успели перерезать горло, вытащили из-под солдат и доставили к командирам. Мне повезло — командир всадников затащил меня в спальню, принадлежавшую моему старшему брату. У брата под кроватью лежал скрамасакс, и я смогла до него дотянуться. Ударила не слишком удачно — наемник успел крикнуть, и его услышали — в коридоре застучали шаги. Мне не пришло в голову ничего лучше, чем выпрыгнуть в окно. Упав на что-то мягкое, я была даже немного разочарована... Но потом увидела, что лежу на стоге сена, возле которого стоят несколько лошадей, очень недовольных моим появлением, и смогла забраться на одну из них. Наверное, наемникам, которым полагалось охранять ворота, здорово влетело...

Девушка замолчала, облизнула пересохшие губы, и Ярослав без слов подал ей флягу. Сделав глоток, Кэрита продолжила:

— За прошедший год я смогла разыскать и прикончить двоих из оставшихся командиров наемников. Остались еще двое. Один из них сейчас находится в воинском лагере, собирающемся напасть на какое-то из куявских княжеств — до конца кампании к нему будет трудно подобраться. А второй решил стать охотником и сейчас находится в Пограничье — именно за ним я и пришла. Надеюсь, местные Волки помогут его отыскать, а дальше я сама...

— Забудь про "сама", — отрезал Грэг, — в Пограничье пятьдесят четыре Волка — вполне достаточно, чтобы найти гниловатого охотника и свернуть ему шею!

"Пятьдесят четыре", — удивился Ярослав, начиная понимать масштаб обрушившейся на тунгрийских Волков резни, — "Да в самом маленьком из куявских княжеств Волков больше!"

— Пятьдесят пять, — негромко сказал княжич. Посмотрел в недоумевающие глаза пограничного Волка и объяснил, — я здесь, и уходить пока не собираюсь. Не вижу причины отказываться от хорошей охоты. Так что в Пограничье пятьдесят пять Волков.

— И то верно, — согласился Грэг, и мягко обратился к девушке, — отдыхай, сестра. Скоро стемнеет, а завтра с утра направимся в Вуллин. Он недалеко — к вечеру будем в городе. Наш вожак, Айкен, знает о Пограничье все. Даже если он и не слышал о твоем человеке — в чем я сильно сомневаюсь — Айкен подскажет, откуда стоит начать поиски.

Поднявшись, Грэг поманил за собой Ярослава:

— Пойдем взглянем на твою добычу. Голову дракона нужно будет отвезти в Вуллин — это лучший способ объяснить его обитателям, что приехал не зеленый новичок, а серьезный охотник!

— А что-нибудь полезное в драконе есть? — поинтересовался Ярослав, разглядывая поверженную тварь, — ну там рога, кости, кристаллы или хотя бы яйца какие-нибудь примечательные?

Грэг задумчиво хмыкнул и покачал головой:

— Нет, ничего полезного. Эта тварь — исключительно вредная. На драконов, собственно, никто и не охотится ради добычи, но если какой заберется в обитаемые края, то натворит столько бед, что зачастую охотники бросают след ценной добычи, чтобы найти и уничтожить дракона. Правда, в Пограничье они встречаются довольно редко, а вот в Мертвых землях обитают целыми стаями — и там их лучше обходить стороной...

Заметив, что Ярослав отвернулся от тела дракона, Грэг проследил за его взглядом и увидел девушку, стоящую рядом с входом в волчье логово. Подобрав подол — рубаха Ярослава была ей много ниже колена — Кэрита пригнулась и юркнула в логово. Назад она вернулась с арбалетом в руках и направилась назад, к костру.

— Из этого пугача она троих непростых наемников завалила, — со странным выражением в глазах заметил Грэг.

— Вовсе не обязательно, что из этого, — возразил Ярослав, — если ты не заметил, у нее еще есть короткий меч с непроизносимым названием и засапожный нож на бедре.

— Нож я не заметил, — признался Грэг, и с достоинством добавил, — я не подсматривал.

— Я тоже, — спокойно ответил Ярослав, — но под этой рубахой не заметить нож просто невозможно.

Рассмеявшись, мужчины приступили к обезглавливанию дракона.

Глава 25. Вуллин

Жечь костер не пришлось — Безухий любезно вызвал проводника воем, и на подходе к искомой пещере путников уже встречали.

— Спешиваемся, кони пойдут другой дорогой — прямая для них непроходима, — предупредил Грэг.

Кэрита, ехавшая за спиной Ярослава, спрыгнула первой, и тут же потянула руки к мешку.

— За арбалетом небось? — вычислил хитрый Грэг, — остынь, воительница, врагов тут нет. А если и забредет вдруг какой-никакой враг — найдется кому защитить, не сомневайся.

Смутившаяся девушка отдернула руки и отошла на шаг, когда рядом, громыхнув железом, приземлился спрыгнувший с коня Ярослав. Грэг осуждающе покачал головой и покинул коня по-людски, воспользовавшись стременами. Пограничный Волк совершил с угрюмым немногословным проводником небольшой обмен — отдал ему коней, получив взамен пару факелов — и повел гостей в гостеприимно распахнутую пасть пещеры.

— Идти сюда самостоятельно настоятельно не рекомендую, — объяснял он по пути, — эти старые рудники такие нестабильные, знаете ли... особенно учитывая тот факт, что незваным гостям в Вуллине не рады. Идите прямо за мной, след в след. А то ненароком вляпаетесь в какую-нибудь ловушку, а взводить их потом это такая морока...

Успокаиваемые таким нехитрым образом Ярослав и Кэрита ничуть не удивились бы внезапному обрушению свода или вырвавшемуся из бокового хода водному потоку, но все обошлось. После пары часов блуждания по узким извивающимся ходам путники вышли на ослепительно яркий солнечный свет. К разочарованию путников, свет освещал не город, а всего лишь лесную дорогу. Впрочем нет, дорога шла не по лесу, а по зарослям фруктовых деревьев — назвать садом эти хаотичные посадки яблонь, груш, абрикос, слив и разного рода орехов язык не поворачивался.

— По мере расширения города были вырублены почти все деревья в долине, — бодро объяснил Грэг, — и на землях, которые сочли малопригодными для земледелия, было решено сажать фруктовые деревья.

— У вас тут и поля свои? — удивился Ярослав, — я думал, долина небольшая.

— Небольшая, — согласился Грэг, — но жрать, знаешь ли, хочется.

Спорить с этим заявлением никто не захотел, и Грэг повел группу по лесной... то есть, по садовой дороге. Через некоторое время на обочинах стали попадаться небольшие деревянные дома, и наконец, после поворота дороги, взорам путников открылся сам город Вуллин, лежащий на дне долины, неподалеку от маленького круглого озера. Впрочем, слово "город" к Вуллину относилось с натяжкой — вокруг него не наблюдалось ни стены, ни даже чахлого заборчика. Просто ровное место, застроенное разными зданиями из дерева и камня.

— В Пограничье даже временные лагеря частоколом обносят, а тут целый город — и безо всяких стен, — удивился Ярослав.

— Лучшей защитой любого города является храбрость его защитников, — нравоучительно заметил Грэг, — к тому же город прекрасно защищают горы — в долину можно попасть всего тремя путями, причем все их легко перекрыть. И все они, разумеется, круглосуточно охраняются.

Заметив направляющихся к городу путников, сидящий на лавке перед низким деревянным домиком седоволосый старец вдруг издал лихой переливчатый свист, и улица вдруг наполнилась народом. Послышались приветственные крики:

— С добычей, охотники?

— Смотри-ка, никак Грэг вернулся!

— Это не охотники, это Волки!

Вперед вышел одетый в, похоже, традиционную для этих мест кожаную куртку и штаны из того же материала темноволосый плотного сложения мужчина с небольшим, но заметным брюшком.

— Добрый день, сэр Вульфстоун, — вежливо поздоровался он, с любопытством поглядывая на спутников Грэга.

— Здравствуй, мастер Трой, — откликнулся Грэг, — не волнуйся, эти люди со мной. Кэрита и Ярослав — члены Стаи.

— Приятно познакомится. Кстати, как прошла охота? — поинтересовался Трой, подстраиваясь к шагу Грэга.

— Успешно, — лаконично ответил Грэг, — потерь нет, трофеи доставят охотники — мне надо было спешить, так что я оставил это на них. Но Коваль будет доволен.

— Коваль? — насторожился Ярослав, услышав непривычное для тунгрийского языка слово.

— Так зовут нашего кузнеца, — объяснил Грэг, — он, кажется, из Куявии. Точно не знаю — здесь не принято спрашивать о прошлом.

Ярослав пожал плечами — почему бы куявскому кузнецу и не поселится в Пограничье, в конце концов? И даже назваться Ковалем — для тунгрийского уха вполне себе венедское имя.

Тем временем они подошли непосредственно к первым городским зданиям, и в одном из них даже далекий от архитектуры человек легко узнал бы конюшню — по обе стороны длинного двора стояли крытые общей крышей денники, и в некоторых из них находились лошади. Грэг оживился, пробормотал:

— Подождите минуту..., — и забежал во двор конюшни.

Ярослав пошел следом, сказав Кэрите:

— Погляжу, как устроили Снежка.

Кэрита растерянно оглянулась на и не думающих расходится по своим делам горожан и тоже решила зайти на конюшню. Так, на всякий случай — вдруг с мужчинами что-то случится?

Коротко переговорив с находящимся во дворе пареньком, Грэг метнулся в невысокий сарай, стоящий недалеко от входа, а Ярослав пошел мимо ряда денников, высматривая своего скакуна. Кэрита пошла следом, стараясь не привлекать к себе внимания — она все еще чувствовала себя неловко, вспоминая, как орошала слезами герб княжеского рода Артании.

Ярослав первым заметил не Снежка, а степного коня, которому так и не удосужился дать имя. Рядом с конем суетился одетый в весьма потрепанную льняную рубаху и кожаную безрукавку мужчина с растрепанными темными волосами.

— Вы конюх? — поинтересовался Ярослав.

Мужчина оторвал от коня пламенный взор, посмотрел на Ярослава мутными серыми глазами, снова повернулся было к коню, но в итоге смог сосредоточится и ответить на вопрос:

— Грохот. Это имя. Здесь многим дают второе имя, не удивляйтесь. Я не конюх, а скорее конезаводчик. Кстати, тут все на "ты", в Пограничье нет феодалов и холопов — только охотники, — Грохот немного замялся и неуверенно спросил, — скажи, а это случайно не твой конь?

— Один из моих. Но я ищу Снежка, это аравийский...

— Он в предпоследнем деннике, на противоположной стороне, — перебил Грохот, — скажи, а ты не можете этого коня ну... оставить на время?

— Зачем? — удивился Ярослав — степной конь выдающимися талантами не блистал.

— Понимаешь, я пытаюсь вывести породу, устойчивую к заразе Мертвых земель, — посмотрев на собеседника и поняв, что ему это мало о чем говорит, конезаводчик объяснил подробнее, — понимаешь, все животные, попавшие в мертвые земли, начинают болеть. Эту болезнь мы называем просто — мор. Некоторые заболевают сразу, некоторые могут выдержать какое-то время, но жить там нормальные существа не могут. Особенно печально это в отношении лошадей — больше недели лошадь обычно не выдерживает, слабеет и в конечном итоге умирает. Причем неделя — это еще хороший вариант, некоторые заболевают в первый же день. Кстати, твой аравиец именно из таких — даже не приближайся на нем к Мертвым землям! Так вот, я пытаюсь скрещивать лошадей наиболее устойчивых к мору пород, чтобы вывести еще более устойчивых. Это очень важно для охотников, ведь лошадь — это огромное подспорье в охоте! Судя по внешнему виду, этот конь весьма неприхотлив — это хороший признак, именно такие обычно дольше всего выдерживают нахождение в Мертвых землях. Ты не можешь его оставить? Я бы провел несколько опытов...

— Я подумаю, — перебил конезаводчика Ярослав, краем глаза заметив откровенно скучающую Кэриту, — а сейчас я бы хотел посмотреть на своего коня.

Через минуту Ярослав заметил Снежка, дружелюбным фырканьем общающегося через перегородку с ладной золотисто-гнедой кобылкой. Задумчиво переведя взгляд на Кэриту, прикинул, как будет смотреться золотоволосая всадница на этой лошади и крикнул:

— Мастер Грохот!

— Парень, я понимаю, ты новичок, но некоторые вещи просто нужно знать! — строго сказал подошедший Грохот, — например, мастером в Вуллине называют только и исключительно охотника, совершившего что-то выдающееся. Например, убившего матку мирмидонов или завалившего в одиночку дракона... Но никак не скромного конезаводчика, который и близко к Мертвым землям подойти боится!

Ярослав пожал плечами, кивнул, признавая местные порядки, и вернулся к своему вопросу:

— Эта кобылка кому принадлежит?

— Моя, но отработанный материал. Точнее, неподходящий — у нее плохая реакция на траву Мертвых земель, так что для развода она не годится.

— Отлично. То есть, это скверно, конечно, но... может ты захочешь обменять ее на моего степняка? Я доплачу разницу в стоимости.

Грохот усмехнулся и сказал:

— Это Пограничье, тут самая дорогая лошадь — та, которая дольше способна прожить в Мертвых землях. Так что доплаты не требуется, принимай коняшку во владение.

Едва успев убедится, что у Снежка все в порядке, Ярослав услышал со стороны улицы нарастающий шум. Переглянувшись с Кэритой, ответившей недоумевающим взглядом, он похлопал Снежка по холке, задумчиво коснулся рукояти меча и пошел на шум. И вышел в ворота как раз вовремя, чтобы увидеть конец представления, устроенного Грэгом.

— И тут он разгоняется и на полном скаку копьем — хрясь! — воодушевленно вещал пограничный Волк, у ног которого на расстеленном одеяле лежала оскаленная драконья голова, — и насадил дракона на копье, как куренка на вертел! А потом подскочил и мечом — тресь! — голова и покатилась!

Грэг заметил подошедших товарищей и с большим воодушевлением заорал:

— Вот они — герои дня! Рыцарь и спасенная им из пасти дракона дама!

— Спасибо еще, что не рассказал, как я от дракона по норам спасалась, — пробормотала Кэрита, остро почувствовав под взглядами восхищенных горожан, что выглядит в точности как жертва дракона, причем изрядно пожеванная.

— Не обращай внимания, — посоветовал Ярослав, — Грэг просто балагур — видимо, это у него от долгого одиночного бдения в Пограничье.

Однако, горожане Вуллина почему-то не восприняли слова Грэга как пустой треп. Более того — встретив эффектную концовку речи пограничного Волка восторженным ревом, они кинулись к Ярославу — едва удержавшемуся от того, чтобы схватится за меч — подняли его, посадили на невесть откуда взявшиеся скрещенные копья и поволокли вверх по улице. Увидев рядом одетую на копье голову дракона, Ярослав мысленно пожал плечами и принялся ждать конца представления. Толпа — а присмотревшись, Ярослав понял, что она состоит исключительно из крепких мужчин — вынесла его на центральную площадь и установила на небольшое возвышение, на котором уже находились сияющий как начищенный самовар Грэг и серьезный, сосредоточенный мастер Трой. Рядом на помост водрузили испуганно пискнувшую Кэриту, и Ярослав придержал ее за плечи, чтобы девушка ненароком не грохнулась обратно в толпу. Мастер Трой вышел вперед и поднял руку, призывая к тишине. Когда толпа затихла, он торжественно сказал:

— Охотники! Граждане Вуллина! Сегодня сложный для меня день, — терпеливо переждав когда затихнут смешки, продолжил, — сегодня в наш город пришел человек, которого нельзя назвать охотником — он еще не ходил в рейды в Мертвые земли. Но этот человек совершил то, за что любому охотнику дают звание мастера — убил дракона в одиночку.

— Мне вообще-то помогали Кэрита и Белый, они замучили дракона, а я его просто добил, — попробовал откреститься Ярослав, но его проигнорировали.

— И я пришел к выводу, что в виде исключения и в знак признания выдающихся заслуг можно признать этого человека настоящим охотником! — переждав одобрительный гул и дождавшись тишины, Трой закончил, — встречайте нового гражданина Вуллина — охотника Ярослава!

Народ — а Ярослав уже понял, что на площадь собрались большей частью именно охотники — одобрительно взревел.

— А ничего, что я Волк? — поинтересовался он у подошедшего с поздравлениями Грэга.

— Фигня! — заверил пограничный Волк, — я тоже Волк, и ничего — жив пока!

Развернувшийся мастер Трой улыбнулся и сказал Ярославу:

— Я понимаю, что как Волку тебе и так были бы рады в Вуллине, но все же доброе отношение охотников стоит того, чтобы вытерпеть это небольшое представление. Как бы то ни было, теперь ты — почетный гражданин Вуллина. Кстати, пока у тебя нет своего дома, можно разместить трофей в городском трактире — и разумеется, в этом случае ты можешь считать одну из комнат трактира своей.

— Соглашайся, — толкнул сзади Грэг.

— Да пожалуйста, если вы считаете это нужным, — растерянно сказал Ярослав.

— Только вот в трактир я этого новоявленного охотника сейчас не пущу — поговорить надо, — прозвучал новый голос, и сквозь толпу охотников уверенно прошел высокий темноволосый мужчина в необычной броне, похожей на пластинчатый доспех, но сделанной явно не из металла.

— Конечно, мастер Айкен, — кивнул Трой, и махнул явно разочарованным таким вопиющим нарушением традиции охотникам, — желающие могут подождать в трактире! Вы же знаете — дела Волков даже важнее, чем пьянка охотников!

Проводив взглядом проводника, уведшего коней следом за тремя путниками, человек в темном плаще бесшумно вернулся к ожидающему его с лошадьми товарищу и сказал:

— Похоже, охотник не обманул, их логово здесь. Мы правильно сделали, отослав весть сразу после получения информации... Жди и наблюдай, я приведу остальных. Всадники будут здесь меньше чем через три часа, а остальные подойдут в течение суток. Заметишь что подозрительное — не рискуй, отступай, и смотри — не спугни их...

Глава 26. Большая политика

— Мы можем потерять половину страны, — мрачно заметил Лютобор.

— Знаю, князь, — вздохнул Всеслав, — но я предоставил тебе все свои соображения, да и ты лично допрашивал пойманного Ярославом пленника, и сам должен видеть — основная угроза направлена на Куявию.

— Вижу, — согласился молодой князь, — хоть и не понимаю, почему — ведь Артания сильнее и опаснее для Проклятых.

— Простите, князь, — вежливо вмешался в разговор Остромир, волхв Куябского княжества, — но вы, похоже, говорите "Куявия", подразумевая одно княжество со столицей в Куябе, и забывая про остальные княжества, вместе с которыми Куябское княжество является самым крупным и многолюдным государством Севера. Все наши княжества находятся в тесном взаимодействии...

— ...порой переходящим в военные действия, — подхватил Лютобор, — я наслышан, спасибо.

— За последние годы многое изменилось, — покачал головой Остромир, — теперь конфликты между княжествами лежат в основном в области торговли и соперничества среди ремесленников. Более того, под руководством князя Рудослава произошли весьма существенные перемены в составе и вооружении войска Куябского княжества. Отчасти эти изменения были скопированы соседними с Куябой княжествами — вполне возможно, именно это и заставило зашевелиться Проклятых.

— Что-то я не слышал о великих победах обновленного куявского войска, — откровенно усомнился Лютобор.

Остромир вздохнул и резко сказал:

— Не верите мне — так поверьте Врагу, который видит в Куявии угрозу. Мы даже думали, что он оказывает влияние и на артанского князя...

Всеслав хмыкнул, прищурился, но ничего не сказал.

— Ходили слухи, что Артания готовится захватить несколько восточных княжеств, — развел руками Остромир.

Лютобор, фальшиво насвистывая, посмотрел в окно, вздохнул и махнул рукой:

— Ладно, дело прошлое. Да и вообще, мало ли какие слухи ходят...

Волхвы переглянулись, Остромир кивнул и заверил:

— Великий князь Куявии готов к сотрудничеству.

— А невеликие князья? — ненавязчиво поинтересовался Лютобор.

— За небольшим исключением — в него входят в основном те, чьи владения неминуемо подвергнутся нападению — все князья также готовы сотрудничать.

— Хорошо, — решительно кивнул Лютобор, — будем действовать совместно. Меня в основном беспокоит восточное направление — там всю тяжесть удара орды примут ослабленные переброской затребованных Куябой дружинников конные отряды...

Граф Бреннус очень хотел стать герцогом. Еще совсем недавно он был бароном, и очень хотел стать графом. Но вот, казалось бы, сбылась мечта — после раздела земель Ютландии щедрый герцог Лотлэнда — сюзерен Бреннуса — подарил барону пограничные земли, на которых находился хоть и захолустный, но все же город — Малые Синюки. А барон, владеющий городом и изрядным числом окружающих деревень — это уже граф. Но вот беда — быть графом Малых Синюков барону быстро надоело — захотелось большего. И когда в южных феодах началось тайное перемещение войск к границам Куявии, в душе бывшего барона родилось нечто прекрасное. Мечта. Мечта о герцогской короне. Для осуществления мечты требовалось не так уж много — захватить и удержать земли соседнего Пинского княжества. Город со смешным названием Пинск — это не захудалые Малые Синюки, этот город прекрасно подходит на роль столицы его будущего герцогства! Герцог Пинский — отлично звучит, не так ли? И ситуация казалась весьма подходящей — великий князь Куявии наверняка заставит всех своих вассалов стянуть войска в кулак для защиты Куябы — он ведь не мог не заметить суету на коронных землях Хаттии. И, когда королевские войска сцепятся с армией великого князя, можно будет тихо и спокойно захватить маленькое, но такое желанное княжество. Беда только в том, что хатты никак не решатся переправиться через Руну на куявскую землю, и барону приходится опустошать казну, оплачивая заблаговременно собранные наемные отряды, уже больше месяца стоящие лагерем неподалеку от границы Пинского государства.

Белояр, князь Пинский, пребывал в тягостных раздумьях. Князю сообщили, что его пятая жена, Чеслава, вновь находится в тягости. Жену Белояр любил, но тихо надеялся, что на этот раз она подарит ему дочь. У князя Белояра было уже десять сыновей. Троих из них он посадил княжить в небольшие города на пинских землях, один, по традиции, стал Волком. Куда пристроить остальных подрастающих наследников — было непонятно. Поэтому, когда разведчики доложили, что с той стороны ютландской границы накапливаются войска, Белояр даже обрадовался — соседние князья помогут отразить нападение, а потом можно будет погулять на вражеских землях — глядишь и получится откусить кусок земли, принадлежащей сейчас непонятно кому — ютов вроде прогнали, а королю Хаттии эти земли не принадлежат. Система вассальной зависимости, свято исповедуемая как хаттами, так и гутонами, вызывала у Белояра головную боль — какой-то жалкий барон может плевать на королевские указы только на том основании, что сам лично присягал не королю, а какому-то там графу или герцогу. То ли дело в Куявии — все просто и понятно. Князю никто не указ, и даже слова недавно признанного великим князем Рудослава — не приказ, а рекомендация. В Куявии все просто — что твое, то твое, а если сосед думает иначе, то соседу можно и по зубам... Только вот с "по зубам" может получиться нехорошо — в этом Белояр убедился, когда гонец от великого князя предложил ему послать часть дружины и ополчения для совместного отражения предстоящего нападения хаттского короля. Гонец был недвусмысленно послан, а следом Белояр разослал своих гонцов к ближайшим соседям, не исключая северную Славию и восточную Артанию, касающуюся Пинского княжества лишь тонкой полоской земли, на которой расположен исток Малорунки, испокон веков разделяющей Артанию и Куявию. Теперь князь пребывал в тягостных раздумьях и подозревал, что помощи от соседей ждать не стоит — у них, похоже, назрели свои проблемы...

— А теперь выпьем за прекраснейшую из присутствующих — Ик! — мать... нет, дам! — взревел Хротгар, шатаясь и расплескивая эль из своего любимого рога.

— О Боги... — прошептала Мэррит, пряча лицо в ладонях.

— А именно — за золотоволосую Мэр-рит, — с трудом выговорил конунг, выхлебал содержимое рога и демонстративно перевернул его — на пол не упало ни одной капли.

Группа поддержки конунга в лице толпы волосатых нордов радостно взревела.

Бреннан вздохнул и сжал плечо девушки:

— Потерпи, это рано или поздно закончится.

— Ты уверен? — с сомнением спросила Мэррит.

— Конечно. Например, если этот волосатый вождь, покрытый толстым слоем рыбьего жира, от тебя не отстанет, для него все закончится уже сегодня, — мрачно пообещал Бреннан.

— Ты всегда обо мне заботишься, — слабо улыбнулась девушка.

— Конечно. Разве может быть иначе? — удивился он, — ведь ты моя сестра.

"И мы — последние уцелевшие из рода, когда-то являвшегося правящим родом Ютландии", — закончил мысль Бреннан.

Не все юты сложили оружие, на севере Ютландии еще хватает мест, куда солдаты Хаттии и Гутлэнда опасаются заходить без поддержки конницы и арбалетчиков. А последний наследник правящего дома Ютландии сидит в низкой деревянной избе, служащей резиденцией дикому нордскому вождю, и ждет, когда Боги явят ему чудо...

Норды радостно взревели, поддерживая очередной тост своего конунга.

Лорд Гильберт, высочайшим указом назначенный главнокомандующим армией Хаттии, мрачно осматривал лагерь, разбитый коронными копейщиками первого полка в каких-то трех сотнях ярдов от правого берега Руны.

— Торговцы спиртным, маркитантки, жрецы и гадалки — я бы еще понял, если бы это был лагерь наемников, но откуда у коронных солдат деньги на все это? — гневно вопросил он.

— Это земли герцога Бенезита, — флегматично ответил низкорослый коренастый мужчина в длинном сером плаще с капюшоном, — практически разоренные войной земли. Тут легко можно купить ночь любви за кусок хлеба, а вот наоборот — уже сложнее. Неудивительно, что солдатские медяки привлекают людей, у которых нет и этого.

— Куявы, наверное, смотрят со своего берега и покатываются со смеху, видя потрясающую боеготовность коронных войск, — мрачно предположил Гильберт, задумчиво посмотрел в затянутое серыми тучами небо, из которого вяло сыпался мелкий снег, и спросил, — когда эта чертова река собирается покрываться льдом?

— Мне сплавать на тот берег, найти волхва и спросить? — иронично предложил его собеседник.

— Сплавай, — решительно согласился Гильберт, — а заодно проверь, как куявы относятся к нашему присутствию. Шпион ты или кто?

Когда неприметный человек ушел, главнокомандующий отправился проверять лагерь арбалетчиков, уже заранее наполняясь недобрыми предчувствиями. И потихоньку начиная проклинать куявов, хаттов, гутонов, которые обещали прислать под видом подкрепления все свое бешеное воинство — а это, считай, половина населения этой безумной страны, — а заодно и его королевское величество. Ибо это самое величество, похоже, упорно втягивает разоренное королевство — большая часть территории которого к тому же и не думает подчиняться королевской власти — в новую войну...

Бехрем осмотрел собравшихся в его шатре военачальников — все они были его соотечественниками — и сказал:

— Великий каган подтвердил, что план нападения остается без изменений.

На лицах большинства знатных казар проступило разочарование. С удовлетворением убедившись, что реакция полководцев вполне соответствует его ожиданиям, Бехрем вкрадчиво сказал:

— Да, короткий рейд на восточные земли Артании предназначен лишь для отвлечения внимания артанского кагана, основной удар будет нанесен с юга. Собрав в кулак всех участвующих в рейде воинов, мы должны отвести их на юг, и пройдя по руслу реки Малая Руна, ударить с востока по землям Куявии. Но..., — Бехрем принял значительный вид и снова обвел взглядом соотечественников, — восток Артании — это самая густонаселенная часть Артании. Там расположены практически все их пашни, и множество деревень с работающими на полях крестьянами. И если мы сделаем этот рейд достаточно глубоким...

На лицах казарских полководцев начали появляться улыбки — порой мечтательные, но чаще — напоминающие хищный оскал.

— Да, наш враг будет обескровлен! — торжествующе закончил Бехрем, — подчиняющиеся нам степные дикари пронесутся по артанским землям как волна демонов мщения, убивая крестьян и кормя лошадей отборным зерном — мы не сможем остановить степняков, пока их кони не достигнут густых артанских лесов. Будем сильно стараться, но... не сможем. И только когда остатки артанцев уберутся в свои леса, мы отправимся на подмогу доблестным казарским воинам, которые к тому времени наверняка сломят жалкое сопротивление западных союзников артанцев, и будут захватывать одно куявское княжество за другим. Нам останется только ударить в мягкое подбрюшье Куявии, и этот враг будет повержен! А если после этого мы повернем соединившееся в мощный кулак войско в сторону Артании, то великий каган, я уверен, будет только рад поздравить нас с победой. Позорное поражение каганата в предыдущей войне с Арсой будет смыто потоками артанской крови!

— Мой король, медлить нельзя, — настойчиво прошептал Селвин, глава королевской разведывательной службы Гутлэнда, — мы уничтожили мага, пытавшегося манипулировать вами, но не знаем, сколько еще Проклятых прячется во дворце.

Танар Третий поморщился, вспомнив тягостное ощущение беспомощности, когда в его голове поселился кто-то чужой, полностью подавивший волю — но оставивший сознание. Король помнил, как этот чужак отдавал приказы его голосом, и мучительно пытался противостоять чужому влиянию, но совершенно безуспешно.

— Надо вызвать войска и очистить дворец, а потом и всю столицу, — твердо сказал Танар.

— Мы не можем знать, кто из командиров под контролем Врага, — с сожалением сказал Селвин, — если уж ваша личная охрана, присланная орденом Хранителей, не смогла уберечься от проникновения в свои ряды Проклятых...

— Но в моей личной гвардии мы можем быть уверены? — мрачно спросил король.

— Полной уверенности нет, но если кому и можно доверять то это гвардейцам, — задумчиво сказал Селвин, — они последние годы не участвовали в военных действиях, и Враг мог посчитать их не слишком важной частью вашей армии.

— Хорошо, поступим так — я немедленно отправлюсь с проверкой в замок Тунор в сопровождении своей гвардии — и только гвардии. В этом замке я останусь до тех пор, пока не буду полностью уверен, что все слуги Проклятых уничтожены. Жаль, что Хранителям нельзя больше полностью доверять — при их содействии было бы намного проще... Да, и нужно немедленно отменить приказ о выдвижении коронных войск в Хаттию! Пусть возвращаются в казармы и ждут моих — и только моих! — дальнейших приказов. А недавно завербованные наемники и бродяги пусть отправляются — если их всех там перебьют, в стране будет проще навести порядок.

Король Танар Третий всегда отличался практичностью и трезвым складом ума...

Великий князь Рудослав без особой радости смотрел на карту, на которой, благодаря усилиям княжеских лазутчиков, своевременно менялось расположение войск потенциальных противников. Хотя каких, к дьяволу, потенциальных? Вокруг Куявии смыкалось кольцо хищников, готовых кинуться на добычу... Благо еще, артанский князь передумал расширять свое — и без этого несуразно огромное, по мнению Рудослава — княжество за счет куявских земель, и даже пообещал помочь войсками в обмен на отряды конных лучников с южных границ Куявии. Поскольку на этом участке предполагалось использовать оборонительную тактику, Рудослав согласился без особых раздумий — опытные артанские дружинники станут весомым козырем в битве с западными рыцарями и коронными войсками короля Хаттии. Хотя до этого еще нужно дожить — волхвы пообещали, что в этом году Руна покроется льдом позже обычного, и если все пойдет по плану, то удар с запада встретит армия, уже отразившая нападение степняков с юга. Отбить одновременное нападение с юга и запада было бы намного сложнее. "Если вообще возможно", — заключил про себя Рудослав, — "Остается надеяться, что волхвы действительно смогут договориться с Руной..."

Глава 27. Вопросы и ответы

Айкен привел их к строению, которое Ярослав назвал бы детинцем. Массивное здание из темного известняка, с узкими окнами-бойницами. От здания отходят стены из того же материала — вполне годные для обороны стены, широкие, с зубцами и бойницами — огораживающие довольно обширный двор. Массивные, окованные железом ворота были открыты. Во дворе обнаружились лепящиеся к стенам строения, в которых можно было смело предположить казармы, склад провизии, небольшую кузницу, оружейный склад — по крайней мере, Ярослав бы расположил в укрепленном детинце именно такие здания. Имелся и колодец — в детинце можно было спокойно выдержать небольшую осаду. "Странно, зачем такие предосторожности, если они уверены, что место вполне безопасно — даже городские стены не нужны", — подумал княжич. Айкен провел гостей в основное здание и, некоторое время проблуждав по узким коридорам, в стенах которых тоже можно было рассмотреть бойницы — к вопросу безопасности строители явно подошли весьма серьезно — они оказались в широком зале с большим круглым столом в центре. Стол окружали шесть колонн, на каждой их которых был закреплен горящий факел. Таким образом, стол был ярко освещен, а остальная часть зала пребывала в темноте.

— Присаживайтесь, — предложил Айкен, устраиваясь на простом деревянном стуле, — и начнем разговор. Если никто не возражает, первое слово — даме. Ты ведь из ютландской Стаи, сестра?

Кэрита посмотрела в проницательные глаза Вожака и кивнула.

— Кто еще из Стаи уцелел?

— Сомневаюсь, что кто-то мог спастись, — покачала головой девушка.

— Я так и думал... прошел целый год, уцелевшие давно бы добрались до Пограничья, — вздохнул Айкен и потребовал, — расскажи все по порядку.

Пока Кэрита рассказывала про бойню в форте Данлесс, Ярослав внимательнее присмотрелся к Вожаку. Он был совершенно не похож на Вожака венедских Волков — Всеслава. Всеслав прежде всего — волхв, в его глазах отражается мудрость, накопленная многими поколениями носителей тайных знаний. Айкен же определенно был воином, представить его плетущим заклятие Ярослав не мог, как ни старался. "Хотя, дед Таислав может и колдовать, и мечем угостить промеж рогов", — вспомнил княжич, и решил узнать у самого Айкена, владеет ли тот тайными знаниями. Рассмотрел княжич и броню Вожака, и пришел к неожиданному заключению, что она состоит из нарезанных прямоугольными пластинами панцирей тварей вроде встреченных не так давно мирмидонов. В каждой пластине было сделано несколько небольших отверстий, через которые пластины тонкими кожаными ремешками прикреплялись к кожаной основе. То есть, обычный пластинчатый панцирь, только вместо стальных пластин использованы хитиновые. "Выгода понятна — вес гораздо меньше", — подумал Ярослав, — "А вот как насчет прочности? Впрочем, раз Айкен носит такую броню, значит считает прочность достаточной. Надо бы узнать подробнее, какие еще материалы для доспехов и оружия можно разыскать на Мертвых землях".

— И я решила отправиться в Пограничье, чтобы найти Гила Слепца, — закончила девушка.

— Кого? — озадаченно переспросил Грэг, тревожно переглянувшись с Ярославом.

— Гил Слепец, командир наемного отряда "Черные луки", — уточнила Кэрита, — говорили, что он подался в Пограничье, решил стать охотником.

— Ты видел его, — понял Айкен, переведя взгляд на Грэга.

— Человек по имени Гил следил за нами почти всю дорогу до Вуллина, — признался Грэг, — верзила со шрамом, тянущимся со лба на щеку.

По тому, как сжалась рука девушки на рукояти скрамасакса, Ярослав понял — описание ей знакомо.

— Это он, — подтвердила Кэрита.

— Грэг, будь так добр, объясни мне, почему за тобой спокойно следят какие-то наемники? — вежливо попросил Айкен, но в зале вдруг повеяло холодом.

— Я его проверил, — неуверенно сказал Грэг, — он и его люди приняли участие в охоте на отряд трехглазых, и хорошо себя проявили. После этого я счел возможным объяснить Гилу, как добраться до Вуллина. Он хотел расспросить старожилов о местах охоты на определенные виды тварей...

Осекшись, Грэг помутневшим взглядом обвел собеседников и неожиданно признался:

— Похоже, я облажался.

— Похоже, — согласился Айкен, — ты хоть догадался сохранить какую-нибудь вещь этого "охотника"?

— У меня есть, — неожиданно сказала Кэрита.

Покопавшись в своей сумке, она достала простую деревянную шкатулку, вытащила из нее необыкновенно мерзкого вида поделку из глины и разбила ее об пол. Из осколков она достала короткий обломок стрелы с оперением и протянула Вожаку.

— Спасибо, сестра, — мягко сказал Айкен, и повернулся к Грэгу, — найди его и возвращайся. Не убивай — просто найди.

Грэг позвал Безухого, дал ему обнюхать предоставленный Кэритой обломок и покинул зал, забрав с собой волка.

— Не сомневайся, сестра, мы найдем его. Долг крови будет выплачен, — заверил Айкен, — но уничтожение наемников — это не главное. Убивает не оружие, а тот, кто его направляет. И справится с теми, кто натравил убийц на Волков, будет нелегко...

— Ты знаешь, кто им заплатил? — прямо спросил Ярослав.

— Ютландская Стая была не первой среди атакованных. И мы, разумеется, приняли меры для того, чтобы узнать имя врага, — задумчиво сказал Вожак, — простым наемникам неизвестно имя нанимателя, но из допроса одного из капитанов наемников я сделал вывод, что за нападениями стоял орден Хранителей. Полной уверенности в этом нет, поэтому мы, постараемся взять Гила живым и уговорить его сообщить нам имя нанимателя. Судя по тому, что он уже второй раз всплывает рядом с логовом Волков, он вполне может быть не случайным наемником, а постоянным агентом того, кто стоит за нападениями... Но на мой взгляд, единственный правдоподобный вариант врага, способного атаковать расположенные в трех разных странах Стаи — это Хранители.

— Сами Хранители, или их кто-то уговорил переместить внимание с Врага на Волков? — поинтересовался Ярослав.

— Не исключено, что их направляет рука Проклятых, — признал Айкен, — мы не смогли захватить никого из руководства этого ордена — даже имен их никто не знает... Штурмовать их штаб-квартиру не представляется возможным — она находится в Рагентуме, это большой город с сильным гарнизоном. Нам удалось достать план здания — оно представляет собой лабиринт. Быстро захватить не получится, а ближайшие казармы стражи находятся в пяти минутах ходьбы...

— Если Хранители выступили против Волков, их нужно уничтожить, — спокойно сказал Ярослав, — меня, собственно, для этой цели и прислали.

— Уничтожить Хранителей? — удивилась Кэрита.

— Не совсем. Для начала — разобраться, почему они так недружелюбно реагируют на предложения сотрудничества от Стражей Венедии, — признался Ярослав, подумал и добавил, — но я с удовольствием приму участие в штурме, если до этого дойдет.

— Хорошо, — заключил Айкен, — теперь, брат, расскажи подробно о деле, с которым ты пришел.

"Может, он и не волхв, но умный человек и достойный Вожак", — подумал Ярослав и начал рассказывать.

Айкен слушал, сидя совершенно неподвижно, только в его темных глазах отражалось пламя горящих факелов.

— Как обстоят дела с Хранителями, ты уже понял из услышанного, — задумчиво сказал Вожак, когда Ярослав завершил свой рассказ, — что касается деятельности Врага, то могу сказать одно — Проклятые значительно снизили свою активность в Пограничье. Впрочем, за последний год они начали отправлять пешие экспедиции к Хаттии, обычно с целью доставки агентов — для боевых действий эти отряды слишком малы. Большую часть таких отрядов мы уничтожаем, так что, полагаю, вскоре они вернутся к прежней тактике.

Подумав, Ярослав решил, что это соответствует его предположениям, и решил поделиться с более опытным сородичем:

— Айкен, а у тебя нет ощущения, что Враг слабеет?

Вожак с интересом посмотрел на артанца и попросил:

— Поясни.

— Ну смотри: когда царь Эладеи столкнулся с Врагом, огромная волна Проклятых ринулась на источник угрозы, уничтожая все на своем пути. Многие страны были разорены, многие народы — уничтожены. Потом война с Империей латинян — сначала тоже нападали огромные армии одержимых, но к концу противостояния Враг начинает беречь одержимых, и привлекает к противостоянию варварские народы с севера и востока.

Айкен кивнул и махнул рукой — продолжай, мол.

— С этого момента Враг начинает активно использовать своих магов для того, чтобы заставить разные племена нападать на тех, кто начинает создавать более-менее сильное государство. Именно это и подтолкнуло наших волхвов и галатских друидов к созданию Стражи Севера. Наше братство начало противодействовать агентам Врага, что и помогло подняться государствам галатов, венедов и тунгров — хотя, я так понимаю, последние с этим не согласятся.

— Не согласятся, — подтвердил Айкен, — но это неважно. Продолжай.

— Хорошо... Империю гутонов Враг не стал уничтожать лично — напал, увидел, что соседи начали рвать империю на части, стремясь вернуть свои захваченные гутонами владения, и сразу отступил. Прежде такого не было — они всегда сражались до полного уничтожения противника. Я полагаю, что у Врага ограниченное количество слуг, и это количество не растет, или растет очень медленно — это подтверждается кроме прочего еще и стремлением Врага использовать таких неэффективных бойцов, как бездушные.

— Ты делился этими соображениями с волхвами? — поинтересовался Айкен.

— Нет, — признался Ярослав, — во многом они оформились после личного столкновения с бездушными, а также некоторыми рассказами Грэга.

— Жаль... Хотел бы я услышать, что скажут об этом опытные волхвы или друиды, — задумчиво сказал Вожак.

— А ты не можешь связаться с кем-нибудь из них через Зерцало? — спросил Ярослав.

Айкен покачал головой и объяснил:

— Как волхвы, так и друиды используют силы своей родной земли. Чем дальше они находятся от места, где прошли посвящение, тем слабее становятся. А у тунгров нет своих колдунов, так что наши Стаи состоят только из воинов.

— Жаль, — опечалился Ярослав, — ну ничего, поговорю с Всеславом после возвращения. Всеслав — вожак всех венедских стай, он самый сильный волхв из всех, которых я встречал.

— Я бы хотел узнать, подтвердит ли он твои предположения, — медленно произнес Айкен, — ибо если это так, значит, усилия Волков не только охраняют покой северных государств, но и делают Врага слабее...

— А это значит, что все погибшие Волки погибли не напрасно, — добавила Кэрита.

— А еще это значит, что рано или поздно настанет момент, когда Волки смогут добить ослабевшего Врага, — завершил Ярослав, хищно блеснув глазами.

И в глазах собеседников он увидел зеркальное отражение этого блеска.

Глава 28. Охотники Пограничья

Дожидаться возвращения Грэга решили в трактире — Айкен честно признался, что комнаты там гораздо удобнее, чем в детинце (который он обозвал цитаделью). Трактир оказался весьма основательным двухэтажным строением — первый этаж каменный, второй — деревянный. Над входом вместо вывески висел длинный изогнутый клык неизвестного зверя. "Зуб кошки", — вспомнил Ярослав название трактира, — "интересно, у какой мурлыки вырвали этот зубик... наверняка зверюга была не меньше медведя"

Непривычного вида двустворчатая дверь с легкостью подалась внутрь под ладонью Ярослава, и внутри обнаружился ярко освещенный зал, заставленный разной длины деревянными столами, и стойка, за которой суетилась рыжеволосая девица приятной округлости. Бросив на девицу неприязненный взгляд, Кэрита тихонько пробормотала:

— Надеюсь, здесь можно раздобыть лохань с горячей водой...

— Сейчас найдем трактирщика, — начал было озвучивать план действий Ярослав, но его благие намерения тут же рухнули под напором суровой реальности.

— Драконоборец появился! — прозвучал знакомый голос.

Из-за одного из столов, облюбованным дюжиной охотников, встал Трой, и направился к вошедшим гостям. Разглядев на широком торсе мастера Троя потертый фартук, Ярослав сделал логичное предположение, что оный мастер является также и владельцем трактира.

— А мы вас ждем! — радостно заявил Трой, — комнату подготовили, не сомневайтесь. Голову дракона я отдал умельцу на обработку — нехорошо будет, если провоняет мне весь трактир... А пока прошу к столу — отметим рождение нового охотника!

— Сначала нужно переодеться, — быстро вмешалась Кэрита, — и еще не помешала бы горячая вода.

— Рыжик! — крикнул Трой, — Живо сюда!

Из-за стойки вылетела рыжая девица и возмущенно заявила:

— Дядя! Я же просила, не надо называть меня Рыжик — я тебе не собака и не кошка! У меня, между прочим, имя есть — Роза!

— Еще какая кошка, — не согласился Трой, — проводи гостей в комнату, а потом натаскай туда воды.

Рыжая не сразу отреагировала — она заметила Ярослава и принялась обстреливать его зелеными глазами. Ярослав, однако, был наслышан о причудливых обычаях тунгров, и обстрел перенес вполне стойко. Трой, заметив что его приказание не было немедленно принято к исполнению, приободрил работницу отеческим шлепком пониже спины, и она, опомнившись, поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Вертихвостка, — неодобрительно проворчал Трой, но было заметно, что к девице он относится с теплотой.

Поднявшись вслед за Розой в комнату, Ярослав озадаченно посмотрел на одиноко стоящую у стенки кровать, пожал плечами и принялся стаскивать кольчугу. Когда железная рубаха со звоном разместилась на лавке, он обратил внимание, что Кэрита робко жмется в дальнем углу комнаты и мягко сказал:

— Да не волнуйся, я возьму у Троя еще одну комнату.

Застегнув пояс с мечом, Ярослав счел переодевание завершенным и спустился в общий зал трактира, недоумевая по пути: "Почему она так меня пугается?"

"Конечно, возьмешь, тебя же эта рыжая будет ждать", — мрачно подумала Кэрита, и вдруг удивилась, — "А мне-то какое дело? Да и вообще, этого князя наверняка дома десяток-другой жен ждет, у них с этим просто". Тем не менее, настроения такие мысли не улучшили, и на вернувшуюся с пустой лоханью Розу девушка посмотрела довольно пасмурно.

— Да не переживай, не отберу я твоего принца, — рассмеялась рыжая, мигом почувствовав настроение гостьи, и довольно непоследовательно добавила, — да и дядя мне запрещает к постояльцам приставать. Хотя они сами обычно... ой, что я стою, надо же еще воды наносить!

И Роза вновь скрылась за дверью. Озадаченно посмотрев ей вслед, Кэрита порылась в своей сумке в поисках чистой одежды, но ничего чище скроенной из бумазеи рубахи Ярослава не нашла. Проведя рукой по мягкой, пушистой ткани с начесом, Кэрита печально вздохнула — опять предстояла стирка. Девушка привычно взвела арбалет, положила его на стул рядом с собой и присела на краешек кровати — ждать, когда Роза справится со сложной процедурой наполнения лохани.

Охотники встретили своего свежеиспеченного коллегу дружелюбно, и священная охотничья традиция наконец была полностью соблюдена. Ярославу пришлось подробно рассказать про бой с драконом — правда, в его исполнении рассказ вышел довольно коротким и заведомо менее красочным, чем у Грэга — в стиле "прискакал, увидел, проткнул, спешился, добил" — но охотники выслушали с любопытством и немедленно подняли за рассказчика кружки с пенящимся пивом. После третьего тоста Ярослав решительно отставил кружку, сказав:

— Извиняйте братцы, но в любой момент может вернуться из разведки Грэг, и придется идти звенеть мечами.

Охотники не обиделись — что такое необходимость, все прекрасно понимали. Ярославу понравились эти спокойные, уверенные в себе люди — было в них что-то надежное, чувствовалось, что они и сами готовы в любой момент опоясаться мечами и отправится в бой с таким же спокойствием.

— Мастер Трой, — обратился он к сидящему рядом трактирщику, — скажи, как охотнику пришло в голову стать хозяином трактира? Я думал, охота — само по себе довольно выгодное занятие.

— В первую очередь — опасное, — хмыкнул Трой, — но трактир я завел не ради безопасности, а потому, что он был нужен — большинство одиноких охотников не желают ставить свои дома, а в цитадели места не так много, да и вообще — надо же где-то похвастаться своими подвигами? Сначала построили таверну, потом подняли второй этаж — в итоге получился трактир. Весной я все еще хожу порой в Мертвые земли, а остальное время — занимаюсь трактиром. И знаешь, мне это дело пришлось по душе...

Роза наполнила лохань горячей водой, насыпала туда каких-то приятно пахнущих трав и замерла рядом.

— Я вообще-то мыться собиралась, — намекнула Кэрита, указывая взглядом на дверь.

— Так я помогу, — радостно заверила рыжая, — и еще одежду надо собрать и унести в стирку — ты же не собираешься ходить в таком грязном платье? А на замену у тебя есть что-нибудь?

Уловив брошенный Кэритой на мужскую рубаху взгляд, Роза решительно сказала:

— Сейчас что-нибудь найду, — и умчалась, не дожидаясь согласия.

Пожав плечами, Кэрита обследовала дверь, не нашла никаких следов запора или замка, озадаченно нахмурилась, но потом посмотрела на исходящую паром лохань и, махнув рукой, начала раздеваться. Она успела забраться в лохань — не забыв положить рядом заряженный арбалет — когда вернулась Роза с ворохом пышных платьев.

— У вас двери как-нибудь запираются? — поинтересовалась Кэрита.

— Нет. А зачем? — удивилась рыжая, — никто не войдет в чужую комнату без приглашения.

— Ты же заходишь, — справедливо заметила Кэрита.

— Мне можно, — отмахнулась Роза, и принялась деловито показывать платья, — тебе больше нравится блио, обтягивающее бедра, или с юбкой от пояса?

Кэрита озадаченно посмотрела на платья разных расцветок, но сходного покроя, отличающегося узкими рукавами и широким открытым воротом, представила, как будет смотреться в таком платье с арбалетом в руках и жалобно попросила:

— А ничего попроще нет? Ну знаешь, такого, чтобы можно было по лесу бегать.

Роза замерла, задумалась, но вдруг заметила лежащий на полу заряженный арбалет и радостно сообщила:

— Знаешь, в Вуллине тоже есть охотницы! Целых две — Триста и Бенди. Но они ходят в мужской одежде, и даже броню заказывают у нашего кузнеца.

Кэрита вздохнула, зажмурила глаза и погрузилась в воду. Похоже, вопрос с одеждой будет решаться долго.

Как выяснилось, охотники тоже оказались не любителями напиваться до потери облика — вскоре тосты стали звучать реже, а охотничьи рассказы — чаще.

— Тут-то я и понял — тварь пройдет аккурат под скалой, — рассказывал Дюк — плотного телосложения охотник с озорным выражением на круглом лице, красноречиво изобличающим своего владельца как большого любителя выпить и приволокнутся за женщинами, — ну и как только он оказался подо мной, уронил подвернувшийся под руку камень — череп вдребезги разнесло. Ну а череп мне и не нужен, главное у шипохвоста, как известно, это хвостовая кость, а она как раз осталась в целости. Вот такая вот получилась охота. А народ до сих пор удивляется — как это старый Дюк смог взять шипохвоста в одиночку, хех...

— Трой, ты назвал Айкена мастером — это значит, он тоже охотник? — спросил Ярослав, воспользовавшись промежутком между рассказами охотников.

— Охотниками являются практически все пограничные Волки, а Айкен — мастер, — нравоучительно поднял палец Трой, — как-то мы прохлопали семью мирмидонов, и они устроили гнездо в южной части Черного леса. Пришлось устраивать целый штурм — эти твари плодятся быстро, и вычистить их из старого гнезда почти невозможно, так что пришлось спешить. Тогда погибли восемь добрых охотников... да и не справились бы мы, если бы не помощь Волков во главе с самим Айкеном. Он лично уничтожил королеву мирмидонов — и если бы ты увидел эту тварь, то понял бы, почему мы не рассуждая присвоили Айкену звание мастера...

— А как ты стал мастером? — поинтересовался Ярослав.

— Давно это было, еще до того, как я поселился в Вуллине, — задумчиво ответил Трой, — тогда я был в составе группы охотников, которые решили построить свой поселок. Нашли, как нам показалось, удачное место — узкую косу, уходящую далеко в Змеиные топи. Построили частокол, начали ставить дома... но закончить не успели — к частоколу неожиданно выполз триглав. Из дюжины охотников уцелели только пятеро, и то, что именно мой удар оказался для твари смертельным — это просто так получилось.

— Да даже без того триглава ты уже на трех мастеров наохотился, — твердо сказал Дюк, — а все ишь ты, скромничает — "получилось так"!

Охотники рассмеялись, а Ярослав задумался — жизнь в Пограничье определенно не была скучной, не удивительно, что тут оставались только самые отчаянные люди.

Разошлись уже после полуночи, когда Ярослав понял, что наслушался охотничьих баек на год вперед, и попросил у Троя предоставить ему комнату.

Проснувшийся на заре Ярослав выглянул в окно, заметил, что от его дыхания образуется пар и обрадовался — за ночь изрядно похолодало, может и на этих южных землях наступит настоящая зима. Одев узкие льняные порты длиной по щиколотку и даже не взглянув на рубаху и сапоги, Ярослав подхватил меч и вышел из комнаты — раз уж довелось ночевать в нормальных условиях, то и день следует начать как положено — с воинского правила. Выйдя во двор трактира, он оглянулся в поисках подходящей площадки, и зашел за угол трактира — от стены до невысокой ограды (интересно, зачем она? Чтобы пьяные посетители не расползались?) тянулась ровная полоса поросшей травой земли, более чем годная для его цели. Размявшись и почувствовав ровный ток крови по жилам, Ярослав обнажил меч и приступил к священнодействию.

Солнечный луч скользнул по векам, намекая, что пора и вставать. Вздохнув, Кэрита открыла глаза и пригрозила проникшему в окно лучику кулаком — зачем разбудил? Враги не ломятся, и даже на завтрак никто не зовет — можно еще долго наслаждаться почти забытым ощущением уюта, исходящим от мягкой кровати с чистым бельем... Услышав за окном подозрительный звук, весьма напоминающий свист от рассекаемого мечом воздуха, девушка подошла к окну и осторожно выглянула наружу. Внизу она обнаружила полуголого артанского князя, который яростно сражался с невидимым противником. Озадаченная Кэрита потянулась было за арбалетом, но холодный уличный воздух быстро прогнал остатки сна, проснувшаяся голова заработала в полную силу, и девушка поняла, что Ярослав просто тренируется. С утра пораньше. На холоде. В одних штанах. Девушка смущенно потеребила ворот рубахи — а может, у него другой сменной рубахи нет? "Да ну, глупости. Наверное, это просто такой артанский обычай — скакать полуголым по утрам", — решила она и снова посмотрела на князя. Ярослав двигался мягко, по кошачьи, успевая отражать удары, атаковать в ответ и попутно запутывать противника описывающим сложные фигуры клинком. "Его противнику грозит нешуточная опасность получить головокружение в случае, если бедолага решит проследить за движением меча князя", — решила Кэрита. Тут к трактиру подошел Грэг, озадаченно посмотрел на артанца и сказал:

— Заканчивай, сэр князь. Айкен собирает совет.

Князь добил невидимку глубоким выпадом, удовлетворенно кивнул и сунул меч в ножны — видимо, решил не глумиться над телом. Переведя взгляд на Грэга, Кэрита высунулась в окно еще дальше и крикнула:

— Грэг! Ты нашел его?

— Конечно. Собирайся и подходи в цитадель — там все узнаешь.

За круглым столом в главном зале цитадели сидело семеро незнакомых Ярославу Волков, а также шесть охотников, включая мастера Троя. Дождавшись, пока усядутся Кэрита и Ярослав, Айвен кивнул Грэгу:

— Рассказывай.

Грэг глубоко вдохнул и на одном дыхании выложил:

— К нам направляется небольшое войско — примерно сотня лучников, две сотни пехоты, и около пятидесяти всадников. Судя по гербам на броне — наемники. Идут прямо к главному входу в Вуллин — к рудникам. К ночи доберутся.

Айкен обвел присутствующих взглядом и сказал:

— Все присутствующие в Вуллине Волки находятся в этом зале. Включая нашего гостя Ярослава — всего десять Волков. Поэтому предлагаю проход через рудники завалить — для этого все готово — и всему мирному населению оставаться в долине. Волки же выйдут через пещеры и будут присматривать за наемниками, пока они будут раскапывать завал или искать другой вход в город. Со временем соберутся остальные Волки пограничья, и тогда мы займемся противником вплотную.

— Это с каких пор охотники стали мирным населением? — удивился высокий темноволосый охотник с удлиненным — а оттого весьма подходящим для выражения удивления — лицом.

— Так получилось, что местонахождение города враг узнал по оплошности Волков, — медленно произнес Айкен, кинув довольно мрачный взгляд на Грэга, — так что и избавляться от этого врага следует Волкам. Я не считаю возможным просить охотников о помощи, мастер Лугус. Тем более, я уверен — они пришли сюда именно за Волками, охотники их не интересуют.

Лугус самым непочтительным образом фыркнул и заявил:

— Никто особо и не скрывает расположение города — другое дело, что пускаем мы сюда не всякого. Так что неважно, по чьей вине и по чью душу пришел враг — это наш город, и мы будем его защищать.

— Сейчас не охотничий сезон, и в городе полно бездельничающих охотников, — поддержал товарища мастер Трой, — не вижу причины отказывать им в праве немного подраться.

— И вообще, как-то неправильно получается — Волки нам постоянно помогают, а как им понадобилась помощь — отказываются ее принимать, — прогудел могучего телосложения охотник, и отрезал, — а вот фиг вам — поможем, и все тут!

Остальные охотники — Ярослав предположил, что это мастера, ибо на совещание должны были пригласить самых опытных и уважаемых охотников — одобрительно зашумели.

— Но там больше трех сотен опытных воинов, — вмешался в обсуждение Ярослав, — разве смогут охотники с ними справиться?

На княжиче тут же скрестились тяжелые взгляды шестерых мастеров. Наконец, мастер Трой хмыкнул и сказал, обращаясь к своим товарищам:

— Парень новичок, он ни разу не видел настоящих охотников в деле, — и добавил, повернувшись к Ярославу, — если в городе найдется сотня охотников, то помощь Волков и не понадобится.

Сотни не нашлось — в городе оказалось восемьдесят три охотника, включая мастеров. Но когда мастера сразу после совещания собрали охотников на городской площади и объявили о приближении противника, особого волнения в рядах охотников не возникло — народ сдержанно погудел, обсуждая новость, и вперед выступил серьезный мужчина средних лет.

— Далеко ли враг? — спросил он.

— К ночи будут у старых рудников, — ответил мастер Лугус — судя по всему, он был признанным лидером среди охотников.

— А когда мы отправимся их резать? — выкрикнул звонкий женский голос.

Обернувшись, Ярослав заметил высокую девушку в обычной охотничьей одежде — узкие кожаные штаны и короткая кожаная куртка с длинными рукавами. Одежда облегала ее настолько плотно, что не оставляла особого простора для воображения. "Неужто и девки у них такие же бешеные?", — озадачился Ярослав — он искренне не понимал, каким образом охотники собираются истребить настолько превосходящего в численности противника.

— Не волнуйся, Триста, без тебя никто в бой не отправится, — усмехнулся Лугус, — решено атаковать их этой же ночью, пока они не успели построить укрепленный лагерь.

— Ночью так ночью, только одного понять не могу — чего всех собрали, если еще целый день можно спокойно отдыхать? — возмущенно тряхнула головой Триста, едва не прибив длинной русой косой стоящих позади нее охотников.

Расходились охотники в приподнятом настроении. Ярослав проводил тревожным взглядом Кэриту, которая решительно пробиралась через толпу по направлению к боевой охотнице, и направился обратно в трактир.

Глава 29. День перед боем

Зайдя в комнату Кэриты, Ярослав одел лежащую там со вчерашнего вечера кольчугу и сразу почувствовал себя увереннее — знакомая тяжесть легла на плечи словно дружеская рука. "Надо пойти Снежка проведать, а потом можно и в кузницу заглянуть — может у коваля по имени Коваль найдется что-нибудь полезное", — решил княжич, и отправился по намеченному маршруту. Проходя по городской улице, он то и дело замечал во дворах домов охотников, перебирающих — а порой и чинящих — разнообразное снаряжение. В одном дворе сидящий на лавке мужчина чинил прореху в кольчуге, придирчиво выбирая из горсти железных колец наиболее подходящие. В другом — молодой парень, насвистывая себе под нос что-то веселое, прибивает к овальной деревянной основе чью-то весьма толстую шкуру, сооружая щит.

— Утро доброе, охотник, — поздоровался Ярослав, и полюбопытствовал, — это не тарпана ли шкура?

— Его, родимого, — охотно поддержал разговор парень, — доспех из нее делать — себе дороже, тяжелый и неповоротливый получится, а для щита — вполне годится.

Присмотревшись к собеседнику, парень хлопнул себя по лбу:

— Вспомнил, я тебя вчера на площади видел! Ты тот новенький, драконоборец, да? А я Леон, простой охотник — до мастера мне еще далеко.

Ярослав едва не сплюнул с досады:

— Дался вам всем этот дракон! Меня Ярослав зовут, а не "драконоборец".

— Не кипятись, — усмехнулся Леон, — я понимаю, что ты Волк, а все Волки — воины, каких поискать, но все же для человека, едва попавшего в Пограничье, победить болотного дракона — немалое дело.

— Да ладно, леший с ним, — махнул рукой Ярослав, — побуду драконоборцем немного, не рассыплюсь. Скажи лучше, чем такой щит хорош?

— Стрелу держит лучше окованного за счет упругости шкуры, да и от меча получше будет, хотя и тяжелее заметно. Стальной щит, конечно, был бы прочнее, но и у этого есть преимущество — вес щита примерно такой же, но он сопротивляется мечу, даже будучи пробитым. Хочешь — сам мечом попробуй, — и парень положил заготовку на землю.

— Не жалко труда? — поинтересовался Ярослав, доставая меч.

— Да что с ним случится? — удивился Леон.

Княжич пожал плечами и нанес легкий рубящий удар по краю щита — практически без усилия, одним весом меча. Меч остановился, оставив на шкуре едва заметную царапину. Ярослав хмыкнул, перехватил меч нижним хватом и нанес резкий колющий удар в то же место. Острие меча прошло через шкуру, но не скользнуло дальше, а остановилось — материал продолжал упруго сопротивляться движению клинка.

— Неплохо, — одобрил Ярослав, оценив нанесенное повреждение — тела бы такой удар не достиг.

— Да и меч неплохой, — в тон заметил охотник, — я не ожидал, что так далеко зайдет. Это не булат?

— Харалуг, — покачал головой княжич, — а может и правда булатным попробовать?

— А у тебя есть? Давай, — загорелся Леон, — только чур не колоть — только рубить! Я слышал, булатный клинок режет с равной легкостью и шелковую ленту, и железную кирасу!

"Смотря какая кираса", — подумал Ярослав, но вслух не сказал — понял, что парень булата в глаза не видел, и все его познания основаны на трактирных байках. Так зачем огорчать человека?

— Сейчас, схожу на конюшню, и вернусь с булатным мечом, — пообещал княжич.

Триста оказалась вполне милой и дружелюбной девушкой, она сходу вникла в суть проблемы и деловито поинтересовалась:

— А ты вообще с мечом как?

— Скорее никак, — призналась Кэрита, — мои навыки ограничены кинжалом и арбалетом.

Охотница на секунду задумалась и решительно сказала:

— Пойдем ко мне, сперва надо выбрать основу, а потом заглянем к Ковалю.

Охотница привела Кэриту в аккуратный деревянный домик с черепичной крышей. Кэрита отметила, что дверь домика также не имела запоров.

— У вас действительно нет необходимости запирать двери? — удивилась Кэрита.

— Ага, мы очень далеко от цивилизации с ее ворами и разбойниками, — улыбнулась Триста, — заходи, сейчас сделаем из тебя охотницу...

— Твои вещи мне будут великоваты, — заметила Кэрита — охотница была выше ее на голову и заметно шире в плечах.

— Зато вещи Бенди будут в самый раз, — заверила охотница, — Бенди сейчас на охоте, ее пригласили помочь с небольшой стаей мирмидонов — это неприятные твари, без раненых редко обходится. Бенди у нас лекарь. А главное — она такая же маленькая, как ты. Даже поуже будет местами, но, думаю, это не страшно — она предпочитает свободную одежду.

Триста открыла сундук и начала спокойно доставать оттуда вещи, беспечно кидая их на пол. Оглянувшись на Кэриту, удивленно спросила:

— Чего ты ждешь? Снимай свое барахло. Первым слоем обязательно должен быть шелк.

И охотница торжествующе вытащила из сундука короткую белую шелковую рубаху. Кинув ее к ногам Кэриты, она снова углубилась в сундук.

— Почему именно шелк? — удивилась Кэрита, глядя мягкую ткань рукой.

— Если проткнут, рана будет чище, — спокойно объяснила Триста.

С уважением посмотрев на охотницу, Кэрита начала переодеваться. Триста тем временем отыскала в сундуке короткие шелковые панталоны с цветочками, задумчиво на них посмотрела и пожала плечами:

— Ладно, все равно под штанами их никто не увидит, — и панталоны тоже полетели в сторону Кэриты.

— А Бенди не обидится? — с сомнением спросила девушка — она рассчитывала максимум на комплект кожаной одежды вроде того, что был на охотнице, а Триста решила снабдить ее целым гардеробом.

— Не думаю, — рассеянно сказала охотница, вытаскивая из сундука что-то очень длинное.

Кэрита одела рубашку — она действительно оказалась впору — и взялась за панталоны.

— По-моему, это наматывают на голову, — неуверенно сказала Триста, разглядывая добытую из сундука длинную узкую полосу ткани.

— Знаешь, я пожалуй воздержусь, — решила Кэрита, посмотрев на добычу охотницы.

— Ну и ладно, — пожала плечами Триста, — тогда пошли мерить кожаную одежду. Только учти, это именно одежда, поверх нее обязательно нужен доспех!

Подумав, Ярослав захватил еще и саадак — надо будет не забыть приспособить налуч и колчан для ношения на себе, а не на коне. Возвращаясь к дому Леона, он заметил, как в одном из дворов тренируются два охотника. Оба были неплохо защищены — в длинных кольчугах, поверх кольчуги у одного была одета байдана , а у второго — стальной нагрудник. Оба были в шлемах, закрывающих лицо. Вооружены они были одинаковыми длинными и довольно широкими мечами с рукоятями, пригодными для хвата двумя руками. Бились они необычно — не отрывая ног от земли, двигались только руки и тело выше пояса. Мечи сталкивались с сердитым звоном, поединщики постепенно увеличивали темп нанесения ударов, вскоре за их движениями стало трудно уследить, но наконец воин в байдане смог переиграть соперника и нанес рубящий удар по шлему, в последний момент остановив меч. Похлопав друг друга по плечам, охотники разошлись. Победитель снял шлем — под ним оказалось улыбающееся лицо мастера Троя — и подмигнул Ярославу. "Ничего себе мирные охотнички", — подумал ошеломленный княжич, кивнул Трою, поздравляя с победой, и отправился дальше.

Леон уже закончил щит — по площади покрытия он несколько уступал каплевидному щиту Ярослава — и радостно махнул рукой новому знакомому:

— Давай, проверяй мою работу!

Отложив саадак, Ярослав обнажил изогнутый кимрский меч и примерился к щиту, желая попасть в самый край — не портить же парню снаряжение перед боем? Булатный клинок проявил себя заметно лучше — чуть замедлился в вязкой шкуре, но сумел ее прорезать и вгрызся в деревянную основу.

— А чего не срубил? — спросил немного разочарованный охотник.

— Я не захотел, — объяснил Ярослав, — главное ведь проверить прочность шкуры, про дерево и так известно — разрубит за милую душу.

— Тоже верно, — согласился Лион, любуясь узорами на клинке.

Разузнав у парня, как найти кузницу, Ярослав отправился знакомиться с Ковалем.

— Ты уверена, что в этом можно двигаться? — жалобно спросила Кэрита, — он же фунтов сто весит!

— Не выдумывай, чуть больше шестидесяти, — укоризненно сказала Триста.

Кэрита понимала, что доспех очень хорош. Небольшие плоские чешуйки, идущие нахлестом, были закреплены таким образом, что возможность проникновения клинка под одну из чешуек была полностью исключена. Чтобы ранить владельца доспеха, чешую следовало именно пробить, что было не так уж просто — чешуйки сделаны из закаленной стали. "Если бы этот доспех был чуть полегче", — грустно подумала Кэрита, пробуя передвигаться. Ходить можно, но вот наклонится, чтобы зарядить арбалет...

— Может, тебе все-таки не стоит лезть в бой? — спросила охотница, с жалостью глядя на мучения своей новой подруги.

— Стоит, — пропыхтела Кэрита, не без труда распрямляясь, — не забывай, я не собираюсь лезть в рукопашную. Но и возможность пострелять по врагам упускать тоже не собираюсь. Но доспех нужен полегче. К тому же, этот мне великоват.

— Конечно, это же мой доспех... Ладно, разоблачайся, — сжалилась Триста, и помогла снять доспех.

Кэрита, оставшись в принадлежащем все той же Бенди костюме из мягкой замши, почувствовала себя настолько легкой, что схватилась за край стола, опасаясь ненароком взлететь. Триста же змейкой вползла в тяжелый чешуйчатый доспех, вытащила из него косу, небрежно отбросила ее за спину, провела руками по бокам — и продолжала двигаться с прежней легкостью. Чешуя облегала ее так, как будто росла прямо из кожи. Опоясавшись мечом, охотница повертела в руках шлем, положила его обратно на полку и сказала:

— Пойдем к Ковалю. Надеюсь, он уже закончил плести новую кольчугу для Бенди.

Кэрита почувствовала нарастающую неловкость по отношению к бедной Бенди, но послушно пошла за охотницей.

Кузница, разумеется, стояла на отшибе. Впрочем, это не особо помогало — грохот бьющего по железу молота был слышен даже на городской площади. Подойдя к кузнице, Ярослав заметил источник грохота — во дворе кузницы стояла пара наковален, на которых охотники при желании могли самостоятельно починить свое снаряжение, и за одной из наковален стоял тот серьезный мужчина, которого Ярослав приметил во время объявления мастеров о приходе врага. Приветливо кивнув, охотник вернулся к своей работе — он пытался выправить стальной нагрудник, через который шли три глубокие длинные вмятины, похожие на след от когтей. Представив, какого размера могла быть тварь, нанесшая этот удар, Ярослав озадаченно покачал головой: "А я еще удивлялся, почему они так спокойно отнеслись к нашествию наемников... Да людей, которые сражаются с такими тварями, не то что наемниками — самим Врагом не испугаешь!"

В саму кузницу Ярослав не пошел — оттуда не доносилось звуков, свидетельствующих о кипящей работе, а значит, коваль находился в другом месте — едва ли он стал бы прохлаждаться, когда весь город готовится к бою. Покрутив головой, княжич приметил открытую дверь длинного деревянного здания, похожего на склад, и направился туда. И не прогадал — возле стойки с разнообразными клинками стоял массивный темноволосый мужчина, задумчиво изучающий меч, в его руке кажущийся игрушечным.

— Дай-ка угадаю: ты — Коваль, — негромко произнес Ярослав на венедском языке.

Мужчина неловко, припадая на левую ногу, обернулся и посмотрел на княжича. Серые глаза на мгновение остановились на нагрудных платинах с изображением сокола, перешли на кимрский меч, и в итоге остановились на лице Ярослава.

— А ты Ярослав, сын Велемира, внук Святополка, а также внук кимрского тсаря Таислава, — ответил кузнец, усмехнулся и добавил, — будем знакомы.

— Ты меня знаешь? — удивился Ярослав.

— Впервые вижу. Но я умею не только молотом стучать — голова тоже работает, знаешь ли... так что хочет брат великого князя Артании?

— Брось, я Волк, просто пластины сменить не успел — слишком быстро завертелось все, — признался Ярослав.

— Пластины могу отковать, — невозмутимо сказал Коваль, — но не сегодня, извиняй — работы хватает.

— Да мне и не к спеху... я пришел познакомиться и узнать, откуда ты.

— В Пограничье не принято расспрашивать о прошлом, — слегка нахмурившись, ответил кузнец.

— Я и не расспрашиваю. Просто подумал — если ты из Куявии, то у тебя обязательно найдется какое-нибудь уникальное умение, — улыбнулся Ярослав.

Кузнец расхохотался и помотал головой:

— Слава об уникальных умениях куявских ремесленников — не только кузнецов — распространяется обычно ими же самими.

— Но все-таки каждый куявский кузнец норовит придумать что-то новое, — не сдавался Ярослав, — вот например... сможешь выковать такой клинок?

Коваль задумчиво посмотрел на изогнутый кимрский меч и задумчиво сказал:

— Выковать клинок — смогу, если достанешь булат. А вот выплавить сам булат — нет. Здесь и сейчас — нет. А вот при наличии хорошо оборудованной кузницы, умелых помощников и пары-тройки лет времени — пожалуй что и смог бы. Но стоит ли оно того? Харлужная сталь не многим уступает булату, а изготовить ее проще.

— Если меч можно сделать меч лучше, то его следует сделать лучше, — уверенно ответил Ярослав.

— Согласен, — вздохнул Коваль, — и сам бы с удовольствием поработал с булатом. Но увы — у меня даже простой руды не хватает, приходится перековывать трофейное железо... Кстати, ты не собираешься часом лезть в бой в этой кольчужке?

— Почему бы нет? До сих пор лазил в бой именно в ней, — удивился Ярослав.

— Чувствую знаменитую артанскую твердолобость, — усмехнувшись, сообщил Коваль, обращаясь вроде как к стойке с оружием, — Ярослав, то, что хорошо для боя с юркими степными всадниками, может быть плохо при столкновении с тяжеловооруженными гутонами. Сражаться вам, скорее всего, придется в тесноте пещер, где особо не поуворачиваешься. Так что пойдем и подберем тебе дополнительную защиту.

И кузнец, прихрамывая, двинулся к дальнему концу склада — его левая нога при ближайшем рассмотрении оказалась вырезанной из дерева... Направившийся за ним Ярослав вдруг услышал из противоположного конца здания звонкий девичий смех, замер, нахмурился и собрался было двинуться в ту сторону, но опустившаяся на плечо тяжелая лапа кузнеца помешала осуществить это намерение.

— Да, там девки, — прогудел кузнец, — меряют кольчугу. И нехрен туда лезть со своими артанскими советами о детях и кухнях!

— Да я и не собирался... — начал было оправдываться Ярослав, но прервать кузнеца было не так-то просто.

— Потому что тут не Артания, а Пограничье, и каждый, кто обитает в Пограничье, имеет право сдохнуть так, как считает нужным! И если девка умеет махать мечом и желает это делать — все отнесутся к этому с пониманием и уважением. Понимаешь?

— Понимаю, — буркнул Ярослав. Заметив в глазах Коваля откровенное сомнение, вздохнул и добавил, — знаю, что ты мне не поверишь, но все равно скажу — не все артанцы упертые приверженцы старых традиций.

— Может и не все, — хмыкнул кузнец, опуская руку и разворачиваясь в прежнем направлении, — но очень-очень многие.

Когда солнце опасно приблизилось к горизонту, собираясь вот-вот за него спрятаться, на городской площади собрались почти все Волки и охотники — разумеется, кроме тех, кто стоял на страже в рудниках и пещерах — и спокойно ждали сигнала к выступлению. Ярослав, облаченный поверх кольчуги в бахтерец , защищающий грудь, спину и плечи — от стального панциря ему удалось отбрыкаться — заметил Кэриту, одетую в кольчугу поверх охотничьего костюма. Плотно упакованная в железо и кожу девушка казалась на удивление тонкой и хрупкой. Пробравшись к ней через толпу охотников, Ярослав негромко спросил:

— Собираешься в бой?

Кэрита вздрогнула меньше обычного — начинает привыкать или просто броня сковывает движения? — и ответила довольно спокойно:

— Да. Там те, кто уничтожил мою Стаю.

— Понимаю, — вздохнул Ярослав, коснулся плеча девушки и попросил, — будь осторожнее.

К стоящему на возвышению вместе с мастерами-охотниками Айкену подошел Грэг и что-то тихо сказал. Айкен переглянулся с мастерами и кивнул.

— Стрелки! — крикнул с возвышения мастер Лугус, — выдвигайтесь на второй ярус пещер. Но без приказа не начинать!

"Кажется, началось", — подумал Ярослав с облегчением — ожидание боя часто тяжелее самой схватки, а снижение боевого духа при таком численном преимуществе противника может привести к крайне печальным последствиям. Оглянувшись, Ярослав заметил, что Кэрита спешит вслед за удаляющимися охотниками, вооруженными длинными луками, и его настроение стало еще более светлым: "Хоть не собирается встречать врага грудью... хмм... в первых рядах, уже хорошо. Что бы там кто не говорил, но женщинам на поле боя не место. Пусть это даже пещера боя, неважно"

— Волки, пятерка Грэга — к рудникам, первый ярус — скомандовал Айкен.

Действительно, началось.

Глава 30. Маленькая война

Когда пешие воины приблизились к густо поросшему соснами склону, им навстречу выехал всадник на вороном коне.

— Капитан Йорк, — обратился всадник к крупному темноволосому мужчине, идущему в первых рядах пехоты, — прошу вас следовать за мной. Все остальные командиры собрались, ждут только вас.

В походном шатре собралось пять человек, внимательно слушающих высокого мужчину с приметным шрамом.

— Начав выдвижение отрядов одновременно с разведкой, мы смогли сберечь пару недель времени, — размеренно говорил Гил, — и теперь можем не спеша выкуривать из гор засевших там пограничных крыс. Вопрос только в том, насколько не спеша? Мои лучники перекрыли все выходы из старых рудников, рейтары на всякий случай держат стражу в окрестностях пещер. Остается только разведать путь в долину и атаковать — и я не вижу причины не сделать этого сейчас, ведь в пещерах равно темно и днем, и ночью. К тому же, не следует давать противнику время на подготовку.

— Ты же утверждал, что оборотней там немного? — насторожился Йорк.

— Немного, — подтвердил Гил, — основная часть населения города — простые охотники. Но и охотник может пустить стрелу в спину, если он готов к бою. Поэтому я и предлагаю начать немедленно.

— Хорошо, — решительно поднялся мужчина в пластинчатом доспехе, варварски украшенном кусками шкуры черного медведя, — я прикажу моим "Горным медведям" начать поиск пути в город. А остальные пусть ждут в полной готовности — едва ли разведка займет много времени. Рудники — это не пещеры, там особых лабиринтов быть не должно.

Остановившись у входа в рудник, Грэг сказал:

— Они отправили только небольшие отряды разведчиков. Наша группа будет перехватывать тех, кто направится к подъемнику для лошадей и грузов. Но для начала — надо отловить парочку для обстоятельной беседы. Этим займутся Рик и Черри. Остальные — за мной к подъемнику.

— Обожди, — задумчиво попросил Ярослав, и позвал свою Тень.

Появившийся Белый выглядел совершенно здоровым.

— Готов к подвигам, брат? — спросил Ярослав.

Волк заинтересованно склонил голову.

— Нет, загрызать врагов сотнями пока не требуется, — развел руками княжич, — помнишь девушку, которую ты защищал от дракона? Найди ее и присмотри, чтобы с ней ничего не случилось.

Волк насмешливо фыркнул и убежал, а Ярослав повернулся к Грэгу:

— Готов.

Грэг фыркнул в точности как Белый, и махнул рукой, показывая направление.

"Удобно им в темноте ходить", — возмутилась Кэрита, в очередной раз налетев на шагающего впереди охотника, — "боятся, что враг обнаружит, видите ли. А ноги переломать — это не страшно?". Идущий впереди охотник не отреагировал на столкновение — видимо, привык — и спокойно пошел дальше. Вскоре стало чуть светлее — пещерный лабиринт вывел группу стрелков на освещенную луной поверхность. Идущий впереди охотник поднял руку, призывая к осторожности, пригнулся и шагнул вперед. Проскользнув между остановившимися лучниками — их было всего десять человек — Кэрита с любопытством выглянула из-за плеча замершего охотника и невольно охнула. Они находились на узкой каменной площадке на высоте примерно трехсот футов, и сосны, покрывающие горный склон, казались отсюда не такими уж большими. Фигурки копошащихся внизу наемников казались и вовсе несуразно мелкими. "Как по ним можно отсюда попасть?", — удивилась девушка, — "особенно если учесть, что вот-вот стемнеет". Однако охотник, похоже, удовлетворился увиденным.

— Зуб, Ингвар — занимайте позицию, — шепотом приказал он, — Рург, Перо и Лис — на восточную наблюдательную площадку, остальные — за мной.

Охотник привел оставшихся стрелков на выступающую из скалы деревянную террасу, прикрытую от взгляда снизу каменным уступом, и начал расставлять бойцов по местам, тыкая пальцем в грудь и указывая на нужную позицию. Когда мозолистый палец охотника коснулся груди Кэриты, он озадаченно поднял голову, пару секунд смотрел девушке в глаза и наконец махнул рукой:

— Тут сиди. Надеюсь, твой арбалет мощнее, чем кажется...

Оценив расстояние до земли, девушка обрадовалась — они оказались на сотню футов ниже, что давало неплохие шансы поразить не очень бронированного противника. Неожиданно в ладонь ткнулось что-то холодное. Не без труда удержавшись от неподобающего воину визга, девушка обернулась и увидела довольную морду Белого.

— Ты вернулся! — шепотом возликовала Кэрита, наклоняясь к волку.

До самого начала боевых действий стрелки убивали время, с интересом наблюдая за тискающей здоровенного белого волка девушкой.

За веревку дважды дернули, и Грэг шепотом скомандовал:

— Подъем!

Три пары крепких рук быстро затащили наверх груз, оказавшийся довольно скалящимся Черри с оглушенным пленником на плече.

— Волоки на площадь, к командирам, — скомандовал Грэг, и хищно оскалился, — приказ выполнен, дальше можно просто убивать.

Три тени скользнули по веревке на нижний ярус рудника, минуя неподвижно замерший широкий подъемник, служащий для доставки в город лошадей и прочих крупногабаритных грузов. Оставшийся наверху Рик втянул веревку — даже если враг дойдет до подъемника, воспользоваться им не сможет — и направился на площадь, где все еще ожидала большая часть бойцов.

— А как же многочисленные коварные ловушки? — спросил Ярослав, догнав Грэга.

— Чего? — удивленно посмотрел на него Волк, потом вспомнил и смущенно признался, — да ты знаешь, ловушек тут давненько не ставят, это я по старой привычке гостей пугал.

— Надеюсь, наемников ты будешь пугать столь же успешно, — усмехнулся княжич.

Не желающие преждевременно раскрыть свое присутствие разведчики наемников очень осторожно использовали свет, что их и подвело — бесшумно появляющиеся из темноты Волки смогли истребить больше десятка одиночек, прежде чем наемники наконец догадались объединиться в группы вокруг несущих факелы бойцов. Посмотрев из темноты на одну из таких групп — наемники никуда не двигались, по всей видимости, ожидая возвращения разведчиков — Ярослав потянулся к луку, вопросительно глянув на Грэга. Дождавшись утвердительного кивка, княжич плавно натянул тетиву, целясь в наемника с факелом. Граненый наконечник стрелы легко проник через прикрывающую шею бармицу и погрузился глубоко в горло. Один из засуетившихся наемников удачно наступил на выпавший из руки убитого факел, потушив его, и к наемникам тут же бросились двое Волков. Ярослав задержался на мгновение, пряча лук в закрепленный над левым плечом налуч, выхватил меч и кинулся следом.

В цитадели, разумеется, был удобный, глубокий подвал, из которого вовне гарантированно не попало бы ни одного звука, но из-за спешки пленным устроили быстрый и жесткий допрос непосредственно на площади.

— Значит, выход из пещер охраняют всадники, — задумчиво сказал Айкен, — полагаю, это оттого, что другого применения всадникам просто не нашли — в туннелях рудника, знаете ли, особо верхом не посражаешься... но нам это на руку. По десять человек отправится в каждый проход рудников, а остальные — начинают охоту.

Когда охотники решили, кто будет сдерживать врага в туннелях, Волки уже исчезли в восточных пещерах. Три небольших группы охотников направились к рудникам, остальные — последовали за Волками.

— К дьяволу! — решительно высказался капитан "Горных медведей", — они наготове — ждут там, в темноте. Я уже потерял почти половину людей. Мы — проводники и разведчики, а не хреновы штурмовики! И драться с оборотнями не нанимались! Я приказал отступать...

Донесшийся с севера торжествующий волчий вой весьма удачно дополнил речь капитана.

— Войны выигрывают не разведчики, а пехота, — флегматично сообщил Йорк, натягивая кольчужный капюшон, — я соберу своих ребят. Но к каждому из отрядов нужно приставить одного-двух разведчиков!

— Сделаем, — согласился явно обрадованный "медведь".

Йорк обвел присутствующих капитанов суровым взглядом, одел поверх капюшона стальной солдатский шлем, называемый обычно просто "железная шляпа", и сказал:

— И не помешает усилить отряды копейщиками — мало ли что.

— И мои лучники останутся без прикрытия, — мрачно заметил Гил.

— Ожидаешь атаки с тыла? — нехорошо прищурился Йорк.

— Нет, но..., — Гил подумал и махнул рукой, — ладно, пусть будет по-твоему. С одиночками, которые, возможно, смогут ускользнуть от ваших воинов, мы в любом случае разберемся.

Белый озадаченно дернул ухом, услышав вой — кто-то пытался скопировать волчий голос, но не потрудился сделать этот голос понятным волчьему уху. Впрочем, один из охотников прислушался и радостно перевел:

— Посты перед сетью пещер зачищены, и наши выходят на охоту! Готовьтесь к стрельбе, больше скрываться незачем!

"Вовремя", — подумала Кэрита, вглядываясь в происходящее внизу — между лагерем наемников и видным с позиции охотников входом в рудники прекратили сновать одиночки, и наемники потекли к входу стальной змеей, местами украшенной факелами. Еще две подобные змеи направились в другие стороны, но ими и займутся другие...

— Бой! — скомандовал охотник, спуская тетиву, и в строй наемников полетели пять стрел и один болт.

Стрелять пришлось почти наугад, по толпе — заметить, куда угодил болт, было невозможно. Да и некогда было особо рассматривать — охотники стремительно опустошали колчаны, и бездумно любоваться пейзажами Кэрита не собиралась. И так на каждые четыре стрелы стоящего рядом охотника она успевала выпустить только один болт. Впрочем, когда колонна солдат вползла в рудник, стало заметно, что обстрел был небезуспешен — на земле можно было рассмотреть неподвижные тела, а несколько раненых торопливо отступали к лагерю. Вслед им охотники выпустили несколько стрел, но тут на террасу выскочил незнакомый охотник и крикнул:

— Здесь закончили! Все вниз, к главному входу!

Охотники один за другим нырнули в темноту пещеры, и Кэрита торопливо последовала за ними, мрачно подумав: "Ну а сейчас-то почему нельзя факелы зажечь? Враг давно знает, что мы здесь..."

Глазам Волков не требовался свет — то, что для обычного человека было непроглядной тьмой, для Волка являлось комфортным полумраком. Поэтому каждого Волка приставили к группе из десяти охотников. Три группы по одиннадцать человек должны были защищать проходы к Вуллину до тех пор, пока остальные охотники не нанесут удар в тыл противнику.

— Полчаса, максимум час продержатся, — успокаивающе прошептал мастер Трой, — наши захватили около пятидесяти лошадей, так что долго возиться не будут.

— Тихо, — скомандовал Ярослав, медленно натягивая тетиву, — шаги...

Рядом тут же нарисовались еще два охотника с луками — слева встал серьезный темноволосый мужчина в длинной кольчуге, а справа — уже знакомая Ярославу охотница с русой косой. Большее количество лучников в тесном ходе рудника не могло развернуться.

Они заняли позицию за двадцать шагов до перекрестка, один ход от которого вел к подъемнику, а второй — в не имеющий выхода забой, чтобы дать противнику возможность немного поблуждать, если он решит попробовать уклонится от боя. "Впрочем, едва ли такие желания посетят противника без определенных усилий со стороны защитников...", — подумал Ярослав, вслушиваясь в мерный топот множества солдатских сапог.

Как только из-за поворота показался первый наемник, Ярослав отпустил тетиву, отправляя стрелу в полет к обтянутой кольчугой груди наемника. Рядом защелкали тетивы луков охотников — они не видели цели, но шанс промазать был не слишком велик — проход узкий. Наемники — народ тертый, и быстро догадались прикрыться щитами. Следом за первыми рядами щитоносцев шли воины, держащие факелы, и некоторые из них стали кидать факелы вперед, желая осветить позицию защитников. Безуспешно — до охотников было слишком далеко. Зато теперь охотники смогли рассмотреть врага, что позволило им прекратить украшать стрелами вражеские щиты и начать стрелять более осмысленно — Ярослав увидел, как сразу два наемника упали, пораженные стрелами в неприкрытые щитами ноги. Подумав, он опустился на колено — недлинный кимрский лук позволял стрелять из такой позиции — давая возможность присоединится к обстрелу еще одному охотнику, и потянулся за следующей стрелой.

Заметив слева крохотный отблеск пламени, Кэрита обрадовалась — значит, выход недалеко. Однако, к ее удивлению, звук шагов бегущего впереди охотника начал удалятся в противоположном направлении.

— Эй, разве нам туда? — удивилась девушка, но охотник уже исчез за поворотом. "Разумеется, он знает, куда надо бежать", — поняла Кэрита, и направилась следом, но... вдруг поняла, что не знает, куда идти — эхо от шагов было настолько причудливым, что узнать, откуда исходит этот звук, можно было разве что при помощи профессиональной гадалки. Девушка огляделась — без особого успеха, ибо вокруг царила тьма, увиденный ей отблеск пламени куда-то спрятался — и почувствовала себя более чем малость неуютно. Впрочем, в темноте тут же загорелись два глаза, и она с облегчением вздохнула:

— Белый!

Волк дружелюбно заворчал, уверяя, что это действительно он.

— Сможешь вывести меня отсюда?

Глаза исчезли — волк развернулся и не спеша пошел прочь, постукивая когтями по камню.

— Только не спеши, а то я опять потеряюсь, — попросила девушка.

Белый пообещал, что спешить не будет. Некоторое время шли в тишине, но потом волк сказал: "Тут след. Я проверю. Приготовься — это чужой человек", — и исчез. Кэрита подумала и начала на ощупь взводить арбалет.

Драго блуждал по проклятой пещере уже третий день, и был вынужден признать, что основательно заблудился. "Проклятье, надо было просто подойти к ближайшему оборотню и сдаться", — подумал он, потянувшись к фляге, — "или я иду по самой длинной пещере в мире, или... хожу кругами". Из фляги вытекла крохотная капля воды, и Драго с горечью понял, что имеет неплохой шанс превратиться в высохшую мумию, украшающую сии мрачные своды на удивление будущим пещеропроходцам.

Вздохнув, он поднял почти догоревший факел и отправился дальше. Через пару десятков шагов Драго увидел боковой проход, и задумался, не стоит ли свернуть. Загоревшиеся в этом самом проходе глаза помогли сделать правильный выбор, а угрожающее рычание придало существенное ускорение — проще говоря, Драго со всех ног кинулся прямо. И бежал до тех пор, пока факел не осветил арбалет, направленный Драго прямо в лицо. Резко остановившись, он поднял руки, не выпуская факела, свет которого упал на лицо недружелюбного арбалетчика — и со смешанным чувством страха и облегчения узнал владелицу арбалета.

Брошенный одним из охотников топор вонзился в щит, который при этом наклонился, открывая лицо наемника, и Ярослав с облегчением отпустил тетиву. "Последний выстрел, стрел больше нет", — успел подумать он, пока наемник заваливался назад с торчащей из глазницы стрелой. Не глядя запихнув лук в налуч, Ярослав выхватил меч и перебросил щит со спины на левую руку.

Наемники уже три раза яростно бросались на штурм — и каждый раз охотники медленно отступали, настолько плотно осыпая противника стрелами, что наемники снова закрывались щитами и остановились бы, если бы на них не напирали задние ряды. Но все хорошее рано или поздно заканчивается, и стрелы, к сожалению, не исключение...

— Ник? Триста? — позвал Ярослав, прижимаясь к стене.

Остальных можно было не спрашивать — все давно передали свой запас стрел лучникам из первого ряда.

— Пусто, — лаконично ответил охотник в кольчуге.

Триста выпустила стрелу по неосторожно выглянувшему из-за края щита локтю и отбросила лук:

— Отстрелялась.

— Ну и хорошо, — спокойно сказал сзади мастер Трой, — а то уже шагов двести осталось до выхода. Пора и повоевать малость.

— Кто с большими щитами, в первый ряд, — приказал Ярослав.

— Не пальцем деланые, соображаем, — проворчал протискивающийся вперед охотник с тяжелым прямоугольным щитом.

Следом вышел мастер Трой с массивным щитом, сужающимся в нижней части, и задумчиво предложил:

— А не потеснить ли их?

Ярослав краем глаза заметил выросшее у него над плечом жало копья и кивнул:

— На счет "раз".

И десяток охотников слитно шагнул навстречу приближающимся наемникам.

— Всадники вернулись, капитан, — растерянно доложил часовой.

Капитан Гил отвлекся от нервного обгрызания ногтей и с удивлением поинтересовался:

— Какого черта? Неужто все же оборотни решили бежать через пещеры и всадники их всех переловили?

Подумав, он решительно поднялся — надо глянуть лично. И вышел из палатки как раз вовремя, чтобы увидеть, как всадники на рейтарских лошадях влетают в разбитый его лучниками лагерь и без лишних слов начинают рубить ошеломленных стрелков.

— Твою мать... это не по плану! — возмутился Гил, и уже собрался скомандовать что-то героическое, но меч пролетающего мимо всадника обрушился на шлем капитана, помешав ему осуществить это благое намерение.

Всадники работали жестко и быстро, зная, что их товарищи сдерживают в это время противника, превосходящего их по численности в десять раз. Айкен, лично командующий этой группой охотников, хотел, чтобы все шло по плану.

Бесконечно длинная пещера наконец закончилась. Кэрита подавила облегченный вздох и строго приказала пленнику:

— Вон горят фонари, видишь? Это городская площадь. Шагай туда, Айкен с тобой разберется.

Однако, площадь оказалась совершенно пуста. Кэрита растерянно посмотрела на волка, но он не смог объяснить, куда все подевались. Подумав, она показала арбалетом на возвышающийся в центре площади помост:

— Посидим, подождем...

Ни Белый, ни пленник не стали возражать против этого плана.

Толкнув щит наемника своим, Ярослав машинально ударил мечом в открывшуюся щель, с удовлетворением услышал сдавленный крик и шагнул в сторону, уклоняясь от наконечника вражеского копья. Стоящий рядом Трой широким взмахом меча перерубил древко, и обрубок копья разочарованно втянулся вглубь строя наемников.

Конечно, охотники не смогли потеснить строй наемников — ведь на передние ряды создавала давление почти сотня идущих следом солдат — но группа охотников оказалась на удивление слаженной. Первый ряд прикрывался сомкнутыми щитами, внимательно следя за противником и короткими выпадами наказывая проявлявших неосторожность наемников, а не думающие о защите бойцы второй линии слаженно работали копьями, и вскоре под ногами охотников уже оказались мертвые тела наемников. Подвинуть их строй не вышло, а вот продавить — вполне. Но вскоре из глубины строя наемников выдвинулись копейщики, и ситуация заметно осложнилась. Двое раненых охотников уже отправились обратно в город — раненый в правую руку Ник помогал идти своему товарищу с проникающим ранением в живот.

В щит мастера Троя ударило копье, метнувшийся в открывшуюся щель клинок Трой сумел отразить мечом, но получил удар секирой по шлему и отлетел назад. К нему тут же шагнуло двое охотников, прикрывая щитами. Ярослав, подставив наклоненный щит под удар копья, мельком бросил взгляд в сторону упавшего мастера — оглушен, из-под шлема течет кровь, но пытается подняться, над ним склонилась Триста. "Хорошо бы она увела его в город, да там и осталась", — подумал Ярослав, пронзая бедро неосторожно открывшемуся наемнику, — "похоже, сейчас придется жарко — Трой великолепно держал строй, успевая прикрывать соседей". Словно в подтверждение этой мысли, на щит заменившего Троя охотника обрушился мощный удар секиры. Стоящий за спиной Ярослава копейщик тут же наказал слишком шустрого наемника ударом копья под ключицу, но расколотому щиту это помочь уже не могло, и охотник поспешно отступил назад. На его место встала Триста с небольшим круглым щитом. "Скверно", — подумал Ярослав, отбивая мечом торопливо метнувшееся к бедру охотницы копье. Второе копье Триста отклонила щитом, а попытавшемуся достать охотницу мечом наемнику ударили в грудь сразу два охотничьих копья. Тут вернулся в строй потерявший щит охотник — он догадался поднять щит Троя — и Триста, к великому облегчению Ярослава, отступила во второй ряд.

Сознание вернулось вместе с жуткой головной болью. Осторожно открыв глаза, Гил растерянно подумал: "Похоже, я наконец-то стал соответствовать своему прозвищу...". Впрочем, он тут же понял две вещи: во-первых, ночь еще не закончилась, а во-вторых, он лежит, уткнувшись лицом в землю. Перевернувшись на спину и переждав нахлынувшую волну тошноты, Гил осторожно стянул с головы шлем и некоторое время бездумно смотрел на безмятежно освещающую поле боя кроваво-алую луну. "А почему алую, кстати?" Ощупав лицо, Гил убедился, что разрубивший его шлем меч добрался и до лица, оставив длинную рану идущую с левого виска на щеку. "Ну хоть не в глаз на этот раз". Немного оклемавшись, он смог подняться на ноги, осмотрелся и с горечью заключил: "Какое к дьяволу поле боя? Это была бойня..."

И действительно, усыпанный окровавленными телами лучников лагерь являл собой картину полного и окончательного разгрома. Правда, кто-то из стрелков еще был жив — Гил услышал стон. Значит, всадники настолько торопились, что даже не стали добивать раненых. Но они могут и вернутся — хотя бы затем, чтобы собрать трофеи... "Определенно, убраться отсюда подальше будет хорошей мыслью", — сообразил Гил, — "и очень неплохо было бы найти лошадь". С надеждой осмотревшись, он увидел небольшой табун рейтарских лошадей, стоящих рядом с входом в рудник. "Суд по всему, всадники решили ударить в тыл людям Йорка", — мелькнула мысль, — "надо поторопиться, пока они не вернулись". Опираясь на поднятый с земли обломок копья, Гил со всей доступной ему скоростью побрел к лошадям.

Мощный удар секиры развалил щит охотника на две части. "Все, с двумя щитами мы их не удержим", — отстраненно подумал Ярослав, машинально нанося удар по запястью слишком длиннорукого наемника с секирой. Изрядно затупившийся с начала боя меч не смог перерубить руку, но треск кости и вопль наемника свидетельствовали, что усилия Ярослава не остались незамеченными. Отбить метнувшееся к оставшемуся без защиты охотнику копье Ярослав уже не успел, и охотник выронил меч, зажимая раненое плечо. Подскочившая Триста оттеснила раненого себе за спину и сходу вогнала меч под шлем неосмотрительно выглянувшему из-за щита наемнику. Последний из сохранивших щит охотников уже не пытался атаковать — его правую руку покрывала вытекающая из-под наплечника кровь. Во втором ряду осталось всего два охотника с копьями, и несмотря на их мастерство в обращении с этим оружием, они не могли успеть повсюду, и наемники медленно, но неуклонно теснили уменьшившийся вдвое отряд охотников. "А теперь в строю еще и Триста с этим маленьким щитом", — подумал Ярослав, — и тут же оборвал мысль — не сглазить бы... но было поздно — из двух метнувшихся к охотнице копий она смогла отразить только одно, а граненый наконечник второго с хрустом пробил ее чешуйчатый доспех. Зарычав, Ярослав ударил ногой в щит шагнувшего к зажимающей окровавленный бок Тристе наемнику и воткнул меч в открывшееся лицо. Закрылся щитом от взлетевшей слева секиры, нанес хлесткий удар, разваливший надвое голову ранившего охотницу копейщика и отпрыгнул назад. Левая нога чуть не подломилась — кто-то успел достать мечом — но Ярославу удалось удержать равновесие и угрожающим взмахом меча объяснить оживившимся было наемникам, что он еще вполне боеспособен. Бросив короткий взгляд назад, он заметил, что Тристу уже успели оттащить назад — это хорошо. На ногах осталось всего четыре охотника — а вот это плохо...

Но наемники вдруг ослабили давление, и даже, кажется, забыли про охотников. Из их задних рядов доносятся крики, весьма напоминающие панические вопли. А услыхав отдаленные звуки боя, Ярослав понял, что отряд охотников смог зайти в тыл врагу.

— Все, братцы, теперь им крышка, — уверенно прорычал княжич, намеренно повышая голос.

Наемники, похоже, рассуждали примерно так же — ряд из четырех наемников со щитами, только что представлявший собой живую стену, начал медленно пятится, некоторые из них окликали стоящих сзади товарищей, требуя объяснить, что происходит. А глаза Ярослава смогли различить, что в боковые проходы устремились в поисках спасения первые беглецы. "Ну, побегайте", — мысленно разрешил им Ярослав, протыкая шею тревожно обернувшемуся на шум наемнику, привычно отпрянул назад — хотя враги не обратили внимания на эту наглость — и снова зарычал, желая поторопить отступающих наемников.

Совершенно бесшумно приблизившись к задним рядам наемников, Волки сходу атаковали. Своды рудника наполнились звуками входящей в плоть стали и хрипом умирающих. И только после этого Волки торжествующе зарычали, не прекращая остервенело работать мечами. И наемники — тертые, прожженные вояки — дрогнули. Все-таки темнота, разгоняемая лишь светом редких факелов, действовала угнетающе, да и зрелище доставляемых из первых рядов раненых, хоть и привычное для солдат удачи, но все же не самое радостное. И когда сзади на них набросились враги, открыто демонстрирующие свою нечеловеческую природу, страх коснулся даже самых стойких воинов.

Подоспевшие охотники внесли свою лепту — с боевыми криками кинувшись на подмогу Волкам. Шум боя стал слышен настолько далеко, что волна страха докатилась до первых рядов, уже готовых смять поредевший заслон охотников.

И наемники начали разбегаться. Сначала те, что стояли недалеко от боковых проходов, а за ними потянулись и остальные. Многие бросали тяжелые щиты и копья, снижающие подвижность. Волки не погнались за убегающими — незачем, выхода они не найдут. Главное сейчас — убедится, что никто не смог прорваться в город.

С облегчением вцепившись в луку седла, Гил некоторое время собирался с силами, чтобы забраться на лошадь — голова все еще раскалывалась, а окружающий мир даже и не думал прекращать вращение. Почувствовав наконец себя готовым к подвигам, Гил поднял ногу, умудрившись с первого раза попасть в стремя и... услышал недоброе рычание. Конь тоже глухотой не страдал и немедленно рванул в сторону, опрокинув потенциального всадника на землю. По мере того, как дикое головокружение от падения понемногу утихла, серая тень перед глазами Гила становилась все более похожей на волчью морду. Волк заворчал, настороженно глядя на капитана. Если бы Гил знал волчий язык, то он понял бы, что волк приказывает ему лежать и не двигаться. Но языка он не знал, поэтому схватился за меч. Точнее, попытался схватиться — волчья пасть перехватила руку на половине пути. Сначала Гил услышал хруст и даже отстраненно удивился — неужели волк умудрился сломать об него клыки? А потом нахлынула боль, и сознание погасло быстрее, чем Гил успеть догадаться, что взяться за меч этой рукой ему в ближайшее время не удастся.

Безухий спокойно улегся рядом с потерявшей сознание жертвой, ожидая, когда вернется вожак — ему должна понравиться эта добыча.

Погнаться за убегающим противником помешала раненая нога, решительно отказавшаяся повиноваться. С некоторым возмущением посмотрев на непослушную конечность, Ярослав сел, прислонившись спиной к стене и начал ощупывать ногу, определяя опасность ранения. Рядом устало опустились двое охотников, третий остался стоять, опираясь на копье.

— Неужели все? — недоверчиво спросил стоящий охотник.

— Точно, все, — прозвучал голос незаметно подошедшего Айкена, — а разбежавшихся спокойно переловим за ночь. Вы справились, охотники. Хотя я в вас и не сомневался.

Глава 31. Новая цель

— Значит, Хранители не остановились, даже вытеснив нас в Пограничье, — задумчиво сказал Айкен, отрешенно глядя на бессознательного капитана стрелков, — придется с этим разобраться — не годится подставлять город охотников под удар, направленный на Волков...

— Может, мне вернутся в Артанию за подкреплением? — предложил Ярослав, — Сотня Волков, думаю, сможет решить вопрос со штурмом логова Хранителей.

— Не будем спешить, — покачал головой Айкен, — сперва нужно поговорить с пленником Кэриты — этот человек слишком вовремя появился, чтобы считать его случайным прохожим. Кстати, если не трудно, пошли за девушкой свою Тень — она сейчас в доме Тристы — пусть придет в цитадель. Я хочу, чтобы она присутствовала при допросе. Да и этот пленник, Гил, ее заинтересует. Все, что нужно, мы от него узнали...

Глядя на бледное лицо спящей охотницы, Кэрита чувствовала некоторую неловкость — сама-то она, несмотря на все приготовления, так толком и не поучаствовала в бою. А вот Тристу ранили — даже ее доспех не помог.

Хлопнула входная дверь, и девушка удивленно повернулась на звук, подумав: "А говорили, никто без стука не войдет". Впрочем, когда дверь в спальню открылась, Кэрита поняла, что этот гость постучать не смог бы при всем желании — в дверь вошел Белый.

— Тише, Тристу разбудишь, — предупредила Кэрита, и тут же вспомнила, — хотя нет, ее пришлось маковым отваром поить, так что разбудить теперь не так-то просто.

Обнюхав охотницу, лежащую с плотной повязкой на груди, волк уверенно сказал: "Скоро рана затянется. Запах хороший"

— Ну, не так скоро, как твои раны, — заметила девушка, и неуверенно спросила, — ты меня искал по чьему-то поручению, или просто так зашел?

"Пойдем в логово. Вожак зовет"

"Вожаку-то я зачем?", — удивилась несколько разочарованная Кэрита, — "он вроде не ранен..."

Когда на площади стали собираться охотники, девушка едва успела передать своего пленника одному из Волков, как пришлось входить в образ сестры ордена Мягкого Сердца — раненых было много. Казалось, ни один из охотников не упустил случая напороться на какую-нибудь острую железку — многие, оказавшись на освещенной площади, удивленно рассматривали незамеченные в пылу схватки раны. Когда Кэрита увидела, как два охотника принесли Тристу, она жутко испугалась — показалось, что покрывающая ее доспех кровь черного цвета. Но обошлось — это были просто причуды освещения. Один из Волков, попробовав на язык кровь охотницы, уверенно сказал, что печень не задета, и если Триста сможет неделю полежать спокойно, то рана быстро заживет. Для надежности Кэрита напоила подругу успокаивающим отваром, и охотница заснула.

Осторожно накрыв Тристу одеялом, Кэрита повернулась к Белому:

— Идем, посмотрим, чего хочет Вожак.

Драго взирал на сидящих за круглым столом мужчин с должным трепетом. Особо притворяться ему не приходилось — он никогда не видел столько оборотней в одном месте. Было... неуютно. В зал вошло еще несколько мужчин, причем почти всех их, как и большинство оборотней, украшали свежие повязки — у одного даже лицо было плотно замотано до самых глаз. "Интересно, на них кто-то напал, или они между собой подрались?" — подумал Драго. Все собравшие хранили молчание и сверлили пленника тяжелыми взглядами. Присесть Драго никто не предложил, но отчего-то он не ощущал, что смотрит на сидящих за столом мужчин сверху вниз. Скорее, наоборот...

Услышав звук легких шагов за спиной, Драго нервно обернулся и увидел пленившую его арбалетчицу вместе с ее ручным волком. Впрочем, волком ли? Голубые глаза зверя, насмешливо смотрящие на Драго, совершенно не походили на волчьи. Поежившись, шпион отвернулся и начал пристально рассматривать стол — встречаться взглядами с кем-либо из присутствующих ему совершенно не хотелось.

— Присядь, сестра, — мягко сказал высокий мужчина в пластинчатой броне, — и расскажи нам все, что ты знаешь об этом человеке.

— Да я его раньше и не видела, — удивленно ответила арбалетчица, — впервые встретила в пещере, решила, что он один из наемников и отвела к тебе — вдруг он знает что-нибудь нужное?

"Наемники? Они что, сражались с наемниками? Черт, но ведь до запланированного нападения еще не меньше недели! Похоже, я качественно влип", — подумал Драго.

— Хорошо, — кивнул головой высокий — видимо, он был главным среди оборотней, — тогда зайдем с другой стороны. Ты кто и откуда? Не утруждай себя враньем — не поможет.

Драго, которому был адресован этот вопрос, замялся, пытаясь выбрать линию поведения, но заметил опасный блеск в глазах главаря и торопливо ответил:

— Я Драго, Рука ордена Хранителей.

— Зачем ты здесь?

Задушив в себе рвущийся на волю ответ "Спросите эту девку, зачем она меня привела", Драго решил отвечать насколько возможно правдиво — не стоит злить монстров без необходимости.

— Меня послал орден, чтобы донести до вашего сведения, что некий Рыжий Мак-Кормик находится в данный момент в замке Вормер.

— Любопытно, — прокомментировал вожак оборотней, — значит, в этом замке нас ждет ловушка?

— Мне не говорили ни про какую ловушку, — глядя на вожака кристально честными глазами, ответил Драго, — разве не могут Хранители просто желать поговорить о причинах жестоких убийств капитанов наемных отрядов?

— Одно непонятно — почему на нас натравили наемников, и только после этого стали заманивать в ловушку? — вожак словно и не заметил стараний Драго.

— Айкен, — тихо спросила арбалетчица, — а он не соврал, Рыжий действительно там?

— Не соврал, — покачал головой вожак.

— Тогда я поеду туда.

— Кэрита! — возмутился другой оборотень, неловко отставляющий в сторону забинтованную ногу, — никуда ты одна не поедешь!

Арбалетчица нахмурилась, но спорить не стала.

— Драго, — спокойно сказал Айкен, — говори все, что тебе велели передать.

— Да я, собственно, уже все сказал, — пожал плечами Драго, — Мак-Кормик находится в замке Вормер, под охраной людей нашего братства. Это все, что меня просили передать.

— Тогда расскажи о наемниках, которые напали на нас этой ночью, — предложил Айкен.

— Ничего я о них не знаю! Не должно быть здесь никаких наемников Братства, насколько мне известно! — вскричал Драго, добавив про себя: "по крайней мере, в ближайшие две недели — не должно быть. Черт его знает, что у них за накладка произошла..."

— Не врет, но недоговаривает, — заключил вожак, — в подвал его. Кэрита, можешь идти с нами — там твой кровник дожидается.

Двое крепких мужчин подхватили Драго под локти и поволокли через зал. Не пытаясь сопротивляться, шпион торопливо взывал к разуму оборотней:

— Милорды, в этом нет никакой необходимости! Я полностью готов к сотрудничеству, готов проводить вас в замок, представить братьям — и вы сможете спокойно уладить все недоразумения!

Увы, до разума ему достучаться не удалось — все присутствующие словно оглохли. Драго затащили в подвал и прислонили к стене, подвесив на зловеще звенящие цепи. На противоположной стене был точно так же подвешен другой бедолага, но на появление товарища по несчастью он не отреагировал, поскольку находился в глубоком обмороке. Двое оборотней, закрепив цепи, замерли рядом с Драго, а вошедшие в подвал Айкен и Кэрита направились к бессознательному человеку. Вожак поднял ведро с водой, вылил его на пленника и отошел в сторону. Мужчина очнулся, поднял голову, и Драго узнал его — Гил Слепец, капитан "Черных Луков". "Значит, это все же наши наемники ударили... поторопились, да еще и не справились", — печально заключил Драго.

— Помнишь меня? — спросила оборотниха, заглядывая в глаза Гилу. Очевидно, не заметила узнавания и пояснила, — форт Данлесс.

Обведя темницу мутным взглядом, Гил пробормотал:

— Надо было... охотиться... на тарпанов.

Кэрита медленно вытащила из ножен скрамасакс и вонзила его в грудь наемника. Вытащила клинок, спокойно вытерла его об волосы убитого и пошла к выходу из темницы. Айкен задумчиво посмотрел ей вслед и сказал:

— Кровь за кровь... Идемте в зал совещаний, подумать надо. А этот пусть повисит — думаю, ему тоже есть, о чем подумать.

Дверь с грохотом захлопнулась, и Драго остался наедине с мертвым наемником.

— Я отправляюсь в замок Вормер, — упрямо сказала Кэрита.

— Надо бы сперва разведать, — заметил Айкен, — что за замок, сколько там людей и так далее.

Неожиданно заговорил мастер Трой:

— Это маленький замок, там казармы всего на сотню человек, — голос мастера из-под повязки звучал глухо и невнятно, но все внимательно слушали, — замок недавно был пожалован герцогом Лотлэнда какому-то свежеиспеченному барону. Так что своих воинов у него, скорее всего, немного.

— Ты знаком с планом замка? — заинтересовался Айкен.

— Да, — неохотно сказал Трой, — этот замок был построен моим дедом. Если вас интересуют подземные ходы, то они есть. Но они наверняка известны нынешним владельцам.

— А зачем входить через черный ход? — спросил Ярослав, — почему бы не заехать в гости к барону? Не зря же я волок с собой эту гербовую кольчугу?

— Верно, — подхватил мысль Айкен, — Волков ждут, а на заезжего князя вряд ли сразу набросятся — можно будет погостить и осмотреться.

— А если все же набросятся? — усомнился Грэг.

— Князь — фигура политическая, без сопровождения ему нельзя, — намекнул Трой.

— Всех Волков соберем? — обрадовался Грэг.

— Я бы посоветовал выбрать среди охотников тех, для кого не в новинку сопровождать в поездке высокородного господина, — высказался Лугус.

— Почему среди охотников? — нахмурился Айкен, — это дело Волков!

— Потому что они напали на наш город, — терпеливо объяснил Лугус.

"Похоже, это надолго", — подумал Ярослав, устраивая поудобнее раненую ногу, — "хорошо хоть с главным определились — едем в замок Вормер"

Княжич понимал, что вопрос далеко не праздный — было бы крайне неприятно, а главное — подозрительно, если бы сопровождающий артанского князя воин вдруг начал робеть и мяться в беседе с каким-нибудь сиятельным герцогом или иным каким феодалом. У всех народов тунгрского корня — кроме, пожалуй, доселе пребывающих в варварской простоте нордов — разница между крестьянином и дворянином была огромна. И для того, чтобы человек в дворянской одежде сел себя естественно, не привлекая ненужного внимания, нужно было его или долго обучать, либо — что, естественно, намного проще — сунуть в эту самую одежду настоящего дворянина. Пусть даже и одичавшего немного в Пограничье. "Насколько все проще в Артании — каждый в своем праве, самый бедный крестьянин — такой же внук Богов, как и великий князь, и до тех пор, пока он исправно платит оброк, имеет полное право делать все, что считает нужным — в разумных границах, естественно", — философски рассуждал Ярослав, не особо прислушиваясь к завязавшемуся спору, — "а в той же Хаттии есть и королевские крестьяне, и крестьяне феодалов, и фригольдеры — правда, их вроде не так уж много — которым все остальные жутко завидуют. Причем даже фригольдеры не осмеливаются заговорить с дворянином без его позволения, что для любого артанца и вовсе дико..."

Когда Айкен наконец смирился с участием охотников в предстоящей авантюре — иначе назвать запланированное мероприятие было сложно — начали обсуждать сроки. Тут особых споров не возникло. Единогласно решили, что как только подготовимся, так и выступим. Тем более, что замок никуда не денется, и все его обитатели будут исправно сидеть и ждать гостей.

Обсудив все насущные вопросы, все мастера и гости разошлись по своим делам. Дел хватало... Прежде всего следовало проводить в последний путь погибших охотников — для пятнадцати из них бой стал последним. Потом нужно будет избавиться от тел наемников — не бросать же их гнить в туннелях? там же люди ходят! — а также собрать и рассортировать добычу. Все, что годилось для использования — на склад, а остальное в кузницу. Коваль, без сомнения, найдет металлу применение. После этого следовало заняться снаряжением тех, кто отправится в замок Вормер — вопрос не такой уж простой, кольчуг артанского плетения в Вуллине было ровно одно одна штука, да и та на Ярославе...

Ожидая, когда мужчины наконец подготовятся к походу, Кэрита поселилась в доме Тристы, ухаживая за раненой охотницей. Хотя на самом деле Тристе требовался не лекарь, а скорее надсмотрщик, мешающий неугомонной охотнице вскочить с постели и заняться какими-то делами.

— Лежи, я сама отнесу твой доспех в кузницу, — строго сказала Кэрита, и охотница разочарованно затихла.

Впрочем, судя по выражению лица, она уже придумывала новый повод, чтобы подняться с постели. Подняв тяжеленный чешуйчатый доспех, Кэрита вышла на улицу, где ей удачно подвернулся молодой охотник, которому девушка торжественно вручила доспех, наказав отдать лично в руки Ковалю. Быстро вернувшись, она поймала Тристу за попыткой подняться и силой уложила охотницу на постель, осуждающе покачав головой:

— Неужели тебе так трудно полежать спокойно? Наверное, придется тебя снова отваром напоить...

— Не надо, — испугалась Триста, — я больше не буду, честно. Просто хотела встретить Бенди — она должна сегодня вернуться.

— Я сама встречу, — вздохнула Кэрита, но опомнилась и подозрительно прищурилась, — А разве она не знает дорогу?

— Да в общем-то, знает, — смущенно призналась Триста.

— А может, тебя к кровати привязать? — вслух подумала Кэрита.

Некоторое время девушки молчали, меряя друг друга задумчивыми взглядами. Потом Кэрита благоразумно решила сменить тему:

— Не понимаю, почему я должна изображать невесту князя...

— Ну-ка, расскажи подробнее, — заинтересовалась Триста.

— Мы собираемся в замок Вормер — это в северной части Хаттии. Охотники и Волки будут свитой князя, а меня решили сделать его невестой. И хоть бы кто спросил, согласна ли я!

Подумав, Триста заключила:

— Лучше бы тебе согласится. Боюсь даже предположить, кого тебе придется изображать, если ты не захочешь стать невестой... Да и вообще — если отряд рыцарей, сопровождающий лорда с дамой — это совершенно естественное явление, то простая девушка, сопровождающая отряд рыцарей, точно привлечет внимание. А князь твой как к этому предложению относится?

— Да ему-то что? — удивилась Кэрита, — Одной женой больше, одной меньше...

Тем временем обсуждаемый князь беседовал с бунтующим кузнецом.

— Не собираюсь я тут полгода сидеть и плести артанские кольчуги! — твердо заявил Коваль.

— Почему полгода? — удивился Ярослав.

— Потому что для них еще надо проволоку вытянуть! Ты хоть сам-то видишь разницу между своей кольчугой и гутонскими поделками? — возмутился Коваль, — да даже если использовать готовые кольца, каждая артанская кольчуга — это дней тридцать-сорок работы! Некогда мне этим заниматься, да и вы столько ждать не захотите.

— Что же делать? — озадачился Ярослав, — действительно, быстрее будет в Артанию сбегать за кольчугами...

— Что делать, я тебе объясню, — ехидно заметил кузнец, — не дурить и одеть всех в обычные кольчуги. Здесь не Артания, и воинов каждый лорд одевает в то, что удалось отбить либо украсть у врага, или — в крайнем случае — заказать у кузнеца. Про снаряжение артанских дружинников большинство баронов знает в лучшем случае то, что они не любят полные латы, сковывающие движения. То есть никого не удивит, что твои люди одеты в кольчуги разной длины. Скорее, наоборот, местным покажется подозрительным, если броня у вассалов будет не хуже, чем у их лорда. Так что отправляйся в цитадель, и поройся на складе Айкена — наверняка десяток годных кольчуг найдешь.

К вечеру действительно появилась Бенди, которая, как ни удивительно, смогла самостоятельно найти дорогу к своему дому. Она оказалась девушкой одного роста с Кэритой, с милым добродушным лицом, вьющимися каштановыми волосами и зелеными глазами. Ничуть не удивившись ранению Тристы, она сходу заявила, что берет надзор за раненой в свои руки — тут Триста обреченно закрыла глаза, и Кэрита поняла, что отныне охотница будет лишена возможности помешать собственному выздоровлению.

Бенди мимоходом обмолвилась, что охота прошла без особых сложностей — тяжелораненых всего трое, и никто из охотников не погиб — и начала расспрашивать про нападение. Судя по всему, повоевать с людьми у охотников получалось гораздо реже, чем с монстрами Мертвых земель...

На робкое признание Кэриты в разорении ее гардероба Бенди равнодушно пожала плечами и показала на висящий на ее поясе мешочек:

— Тут моя доля живых кристаллов. Если на вырученные за них деньги накупить шелковых платьев, то ими можно будет выстелить в три слоя всю нашу долину. Так что забудь, и если понадобится что-то еще — можешь не спрашивать разрешения.

Кэрита всерьез задумалась о карьере охотницы — после визита в замок Вормер, разумеется.

— Кстати, а на выходе из Мертвых земель мы видели парочку маленьких лошадок! — вспомнила вдруг Бенди, — они такие смешные! Жаль, что не удалось их поймать — в Мертвых землях не место нормальным животным...

Вспомнив объяснения конезаводчика Грохота, Кэрита пожалела своих бестолковых пони — даже если лошадки и смогут избежать клыков тварей Мертвых земель, то их доконает неизвестная болезнь...

Подобрав вместе с собирающимися в путь охотниками и Волками подходящее снаряжение и договорившись с Грохотом насчет лошадей, Ярослав вдруг понял, что приготовления, собственно, закончены. Но при мысли, что вскоре придется покинуть этот суматошный пограничный город почему-то стало немного грустно...

Глава 32. Большая политика — 2

Восточные границы Артании защищала цепочка небольших деревянных крепей, построенных на расстоянии конного перехода друг от друга. Гарнизон обычно состоял из полусотни пеших и полусотни конных воинов, а в преддверии набегов мог увеличиться до двух сотен воинов. Но даже если бы бойцов в крепи было в десять раз больше, спокойствия сотнику Будивиту это бы не прибавило.

— Откуда ж столько этих ...? — ошеломленно спросил стоящий рядом с сотником боец.

— Из степи, вестимо, — задумчиво ответил Будивит, отрешенно взирая на войско степняков.

Слово "орда" слабо описывало то, что видели глаза сотника. "Тьма, туча, полчище", — попытался было подобрать верное определение Будивит, но махнул рукой и плюнул, — "в общем, их тут до лешего".

Щупальца орды тянулись на земли Артании, проскальзывая между пограничными укреплениями — видимо, степняки ничуть не беспокоились, оставляя у себя за стеной гарнизоны крепей. И не удивительно — даже сиди в крепи тысяча княжьих дружинников, едва ли они смогли бы нанести орде заметный урон.

Степняки предусмотрительно не приближались к крепям на расстояние полета стрелы — никому из них не хотелось подставлять шкуру под стрелы стоящих на стенах артанцев. Но и тратить время на осаду они не собирались — зачем возится с крепостями, если впереди простираются богатые земли восточной Артании? Некоторые степняки настороженно поглядывали на ворота крепи — видимо, уже ходили в набеги на Артанию и знали, что в любой момент из ворот может вылететь полусотня всадников с копьями в руках. Напрасно беспокоились — ни в одной крепи на этот раз не было всадников.

Целый день проходила орда мимо крепи, и весь этот день на сигнальной вышке горел костер из сырых, дымных дров. Такие же костры Будивит видел слева и справа — длинная цепь уходящих в небо столбов дыма — другие крепи тоже подавали сигнал, предупреждая о нашествии.

Бехрем, как и положено казарскому военачальнику, держался в тылу. Он и не пытался управлять дикими степняками — те сами рвались вперед, желая урвать богатую добычу прежде, чем до нее дотянутся жадные руки воинов из других племен. Но когда орда дотянулась до первых заснеженных хуторов, вместо радостных криков ворвавшихся в дома воинов послышались вопли разочарования — артанские крестьяне не только покинули свои дома, но и самым наглым образом вывезли все свое добро. Амбары, разумеется, тоже были пусты, и некоторые вожди степняков всерьез задумались, смогут ли кони прокормиться одной выкапываемой из-под снега травой? Бехрем ничем не мог успокоить приходящих за советом вождей, лишь посоветовал отправлять отряды самых быстрых всадников вперед, чтобы они успевали захватывать поселения разбегающихся перед ордой крестьян прежде, чем те вывезут все зерно. А основная часть воинов двигалась медленнее, сохраняя коней свежими на случай появления войска артанского князя, который, казалось, и не знал о присутствии на своей земле орды степняков — миновав пограничные укрепления, степняки еще не встретили ни одного артанского воина.

Орда хлынула дальше на запад, и за ее спиной поднимался дым от горящих пустых деревень.

— Экая, однако, дикость, — осуждающе покачал головой куявский десятник Вадим, обозрев лежащее впереди стойбище.

— А в степях между Куявией и Таврикой степняки живут в бархатных шатрах и одеваются исключительно в шелка? — скептически фыркнул Радей.

Сотник Радей был не очень рад, когда его отряд усилили куявскими легкими всадниками. Нет, сомнений в том, что они вполне привычны к войне в степи, у сотника не было — достаточно посмотреть на снаряжение. Но именно это снаряжение и смущало сотника — ну совершенно безобразное для венедского воина снаряжение, подобающее скорее степняку. Вместо привычной рогатины — легкое копьецо, вместо нормального меча — кривая сабля, а уж про луки и говорить нечего — безобразие, а не луки. Один рог короче другого — нужно быть куявом, чтобы такое придумать! Хорошо хоть куявы халаты вместо кольчуг не напялили — иначе отличить их от степняков было бы непросто...

— Жечь все? — деловито спросил куяв.

— Ну если хочешь, можешь слегка пограбить, но я бы не надеялся найти в этих юртах что-то кроме голодающих клопов, — фыркнул Радей, и скомандовал, — Вперед!

Сотня всадников ураганом пронеслась по стойбищу, оставив за собой пылающие юрты и стонущих раненых.

— Убежать успел кто? — поинтересовался Радей, и не подумавший остановить коня — день только начинался, и сделать предстояло многое.

— Обижаешь! Конечно, все кто был без оружия — благополучно удрали, — усмехнулся поравнявшийся с сотником куяв.

— Отлично. Надеюсь, они быстро доберутся до своих вождей, — задумчиво сказал Радей, — ладно, хватит отдыхать, дел полно! На нашей сотне еще три стойбища, а потом отправляемся за стадами степняков. Спаленные юрты их могут и не обидеть, а вот стадо — это для степняка почти то же самое, что для артанца родной дом...

Казарский полководец Итлар торопил своих воинов — следовало успеть разрушить Город до исхода ночи. Если не захватить кимров врасплох, то потери будут очень велики — вся степь знает, что нет более страшного противника, чем железные всадники кимров. А большие потери помешают Итлару поучаствовать в разграблении богатой Куявии — этого определенно нельзя допустить.

"Кимры беспечны — мы не встретили ни одного часового, и в Городе не горят огни", — думал Итлар, — "кимры привыкли, что все их боятся, но теперь они сами узнают, что такое страх..."

Тяжелая конная гвардия кагана, состоящая из трех сотен ларисиев, была ядром войска Итлара, и именно они первыми ворвались на темные улицы кимрской столицы. Но никто не выскочил из домов, услышав стук конских копыт, и не спешили к городу расположенные рядом с городом войска... да и сам город выглядел так, словно давно покинут — некоторые неказистые мазанки даже начали рассыпаться.

Итлар задумчиво смотрел на своих воинов, растерянно мечущихся между жалких домишек, и размышлял, куда могли податься непредсказуемые кимры. И мысли его посещали не самые веселые...

— Залп!

Сотня стрельцов, приписанных к первому княжескому пешему полку, разом разрядила тяжелые самострелы из-за спин копейщиков. Стальные болты пробивали кольчуги и кожаные кирасы насквозь — казар просто смело со склона.

Князь Рудослав, наблюдающий за битвой с холма, довольно улыбался, вспоминая, как яростно спорили с ним знатные бояре и меньшие князья, как упорно доказывали, что традиции для воина — это самое главное. "Хрен вам, а не традиции", — с удовлетворением подумал великий князь, — "самые умные из князей уже пытаются изменять свои полки по образцу куябских, а после этого сражения вся Куявия спешно начнет перевооружаться!".

Как воевали еще совсем недавно? Ядром войска была княжеская дружина, а в случае необходимости созывалось ополчение. Ополченцы вооружались тем, что были способны приобрести за свои деньги. В бою строились по концам — если это было городское ополчение — или вставали рядом с односельчанами. Редко у княжеских полководцев было время обучать ополченцев, поэтому от них многого и не требовали — держат удар, не бегут, и ладно. Хотя зачастую городское ополчение было снаряжено не хуже иных дружинников, вот только опыта у них, как правило, было маловато... И Рудослав решил, что торговые люди с радостью согласятся выплачивать специальный войсковой налог, если при этом освободить их от обязанности предоставлять воинов в ополчение. И без колебаний воспользовался опытом как западных, так и восточных соседей, чтобы создать армию, способную противостоять как легким степнякам, так и закованным в броню западным рыцарям. В Артании самый сиволапый крестьянин мог заявиться в близлежащую крепь и потребовать, чтобы его обучили воинскому делу. И заявлялись с великой охотой — замой в селах и хуторах, как правило, скучно, а обученных ополченцев князья часто брали в походы, и на добычу традиционно не скупились. На западе же специально отбирали в ополчение крепких парней, обучали и формировали из них постоянные воинские отряды — в результате получались воины, заметно более умелые, чем куявское ополчение, хоть и уступающие, конечно, княжеским дружинникам. Рудослав довольно успешно воспользовался опытом соседей, создав невиданное прежде в Куявии войско — ополченцы делились на сотни, каждая из которых получала определенную подготовку: были сотни копейщиков, воинов с бердышами, стрелков с луками и самострелами, тяжеловооруженных мечников. В случае войны князь созывал ополчение и формировал из этих сотен полки, подходящие для каждого конкретного случая. Например, сейчас первый княжий пеший полк состоял из трех сотен копейщиков, сотни воинов с бердышами, сотни стрелков с самострелами и пяти сотен лучников.

Армия великого князя встречала казар у Змиевых валов. Это титаническое сооружение, в незапамятные времена возведенное предками куявов для защиты от степных кочевников, ныне служило для той же цели их потомкам. Старательно политый водой склон представлял собой настоящую ледяную горку, забраться на которую было непросто. Конечно, казар встретили и на подступах к граничащих со степью княжествам, но стоять там насмерть — означало нести значительные потери, а этого Рудослав не мог допустить. Поэтому княжеские полки отступили — медленно, давая возможность мирным жителям уйти на север, ибо ждать пощады от казар не следовало... А вот отступать дальше Змиевых валов великий князь не собирался — ломать казарскую силу следовало именно здесь.

Вершину вала занимали копейщики — и вооружены они были не рогатинами, а длинными копьями с гранеными наконечниками, и щит у каждого был не традиционный, капельный, а прямоугольный, тяжелый, почти в рост человека. Сомкнутые щиты образовывали настоящую стену, и находящиеся за ними воины могли не бояться казарских стрел. А куябские лучники в охотку поливали стрелами идущих на штурм казарских воинов. Тех же, кто все-таки приближался к ряду копейщиков, встречали стрельцы — залпом из тяжелых самострелов. Самим копейщиком не так уж часто приходилось встречать врага в копья — до них добирались немногие.

— Залп!

Убедившись, что полк надежно держит позицию — а если держит этот, то выдержат и другие, обучали и снаряжали всех одинаково — Рудослав направился проверять положение на участках вала, удерживаемых князьями-союзниками. Едва ли у них все идет так же гладко...

Кронгерцог Илдред страдал от тяжкой несправедливости — король Гутлэнда совершенно четко демонстрировал свою неспособность навести в стране порядок, а такой талантливый человек, как Илдред, вынужден сидеть сложа руки. Взять власть мешают коронные войска, по непонятной причине весьма преданные своему недостойному королю. И только Илдред обрадовался известию, что его безумный дядя, по недосмотру Богов одевший королевскую корону, отослал свои войска на войну с Куявией, как шпионы доложили, что король передумал и вернул войска обратно.

— Проклятье! — кулак герцога обрушился на ни в чем не повинный дубовый стол, — его величество пребывает в откровенном маразме — то отсылает войска, то возвращает...

Его собеседник, ничуть не встревожившись тем фактом, что на его глазах только что было совершено коронное преступление — а именно, оскорбление его королевского величества словом — невозмутимо спросил:

— Мне следует приказать возвращаться и нашим людям, мой лорд?

— Нет, — задумчиво сказал Илдред, — пусть отправляются. Если король не хочет воевать с куявами, его следует подтолкнуть к войне с хаттами. Так или иначе, но коронные войска надо занять делом. Пусть наши люди проследят, чтобы гутонские наемники вели себя в Хаттии достаточно... вызывающе. Не ответить на агрессию хаттского короля Танар не сможет — иначе от него отвернутся все лорды Гутлэнда.

— Вчера пришлось арестовать одного из интендантов — достоверно известно, что он обменивался с куявскими рыбаками, причем расплачивался за рыбу казенными кольчугами и оружием.

Лорд Гильберт тяжко вздохнул, глядя на королевского шпиона, имени которого ему так и не назвали из-за якобы великой секретности. Естественно, интенданта нужно наказать — менять казенное имущество недопустимо. Но солдатам нужно есть, а немногочисленные местные крестьяне просто не способны прокормить такую армию. Обозы же с коронных земель приходят очень нерегулярно...

— Пусть посидит, потом решу, что с ним делать, — так и не определился Гилберт, — что куявы?

— Стоят лагерем, костры исправно пылают — в дровах у них недостатка нет, — доложил шпион.

"У них, в отличие от нас, и в провианте недостатка нет", — мрачно подумал Гилберт, — "а проклятая река, похоже, и не собирается покрываться льдом..."

На противоположном берегу Руны и вправду горели костры. Только вот поддерживали их местные рыбаки, некоторые из которых смеха ради нарядились в выменянные у хаттов кольчуги. Но рыбаки, разумеется, не спешили сообщать голодным хаттским солдатам о том, что почти вся княжеская армия занята в другом месте...

— Знаешь, кто мы? — ласково спросил сержант у угрюмого деревенского старосты. И тут же, не дожидаясь ответа, объяснил, — мы доблестные гутонские солдаты, направляющиеся на помощь вашему королю. А это значит, что всех нас следует принимать, как самых дорогих гостей.

Староста мрачно посмотрел на дорогих гостей, многие из которых уже деловито ловили с гоготом спасающихся бегством гусей, и некоторые — видимо, особо голодные — зажимали деревенских девок. Крестьяне коронной деревни не привыкли опасаться солдат — король Хаттии всегда заботился о должном процветании своих земель — но теперь войска Хаттии стянуты на границу Куявии, и ждать помощи не стоит...

— В первую очередь нас следует накормить, — объяснил сержант, — гутонский солдат очень злой, если голоден, имей в виду.

Солдаты были похожи скорее на банду дезертиров — в разномастных доспехах, и с самым смутным понятием о воинской дисциплине. Это и не удивительно — когда гутонский король объявил о сборе войска, отправляемого в Хаттию, объявилось великое множество добровольцев, многие из которых выглядели так, словно только что вылезли из леса, где вели долгую и упорную партизанскую войну. В какой-то мере так оно и было — количество разбойников в Гутлэндии было настолько велико, что даже коронные войска перемещались по стране не без опаски. И, естественно, личности добровольцев никто не проверял — их быстренько приписывали к отрядам и отправляли в Хаттию, тихо надеясь, что назад они уже никогда не вернутся.

Семендер, древняя столица Казарского каганата, погрузился в спячку. Беспокойные гвардейцы и шумные наемники покинули город, отправившись в поход на север, и добрые горожане, уставшие от их выходок, вздохнули с облегчением. А когда столицу покинул и великий каган, отправившийся вслед за войском, решив, что своим личным присутствием вдохновит воинов на невероятные подвиги, Семендер стал и вовсе тихим, мирным городом.

И когда стоящая на воротах стража увидела облако пыли, приближающееся к городу, никто и не подумал о том, чтобы поднять тревогу — разве может оказаться в самом сердце Казарии вражеский отряд? И даже когда облако приблизилось, и стало возможным рассмотреть, что его образует пыль от несущихся галопом всадников, стража не встревожилась — ясное дело, это какой-то отряд, запоздавший к выступлению великого кагана. И только когда солнце отразилось от кольчуг, в которые приближающиеся всадники были закованы вместе с конями, рука испуганного стражника ударила в тревожный колокол. Городские ворота с грохотом закрылись. А воины кимров неторопливо окружили город, спешились и стали устраивать лагерь, время от времени с видом собственников поглядывая на стены Семендера.

На следующий день подошел обоз кимров, и с телег спрыгнули воины в артанских кольчугах. Они начали деловито собирать из привезенных с собой деталей что-то, подозрительно напоминающее катапульты...

— Возможно, нам и предоставят небольшой заем, но придется оставить залог, — мягко сказал казначей.

Граф Бреннус был очень занят — он мрачно смотрел в окно — и обернуться не соизволил.

— Я уже отдал в залог все фамильные драгоценности, — хмуро сказал граф.

— Ну, вы могли бы заложить замок, — ненавязчиво предложил казначей.

Бреннус с хрустом сжал пальцы в кулак.

— Это жрущее стадо наемников обходится мне слишком дорого, — с бешенством сказал он, — а наш хренов королек так и не соизволил напасть на куявов! К дьяволу! С меня хватит. Больше ждать не будем — выступаем немедленно!

Гонцы разнесли весть о выдвижении, и отряды наемников медленно и неохотно стали собираться. "Веселые Висельники", "Драконы Сены", "Черные розы", "Топоры Мак-Кормика" и дюжина менее известных отрядов выстраивались в походный порядок и потихоньку начинали привыкать к мысли, что неплохо оплачиваемый отдых закончился. И впереди была война — за те же, в сущности, деньги. Но вот между отрядами забегали герольды в желто-красных накидках — цвета графа Бреннуса — напоминая о богатой добыче в куявском городе, и псы войны постепенно начали сбрасывать накопившуюся за время отдыха лень и настраиваться на бой. И на сопутствующую боевую добычу, само собой.

Стальная змея наемной пехоты поползла к границе, а рыцарская конница и ополчение графа шли чуть позади — не стоит умирать раньше тех, кому за это платят.

Глава 33. Возвращение к цивилизации

— Всадники, сэр, — доложил Фил — молодой егерь, которого из-за глазастости постоянно отправляли в дозор, — около десятка. Едут от Пограничья.

— От Пограничья, говоришь, — задумчиво пробормотал барон Синхельм, капитан королевских егерей, — ну, посмотрим, кого там принесло...

Полусотня егерей разделилась на три отряда, два из которых ненавязчиво охватили приближающихся всадников с флангов. Но барон не спешил отдавать приказ об атаке. Всадники были не похожи на разбойников. Совершенно не похожи.

Возглавлял процессию всадник на белом коне, в ярко блестящей на солнце кольчуге, алом плаще — эту расцветку когда-то называли "императорский пурпур", простые дворяне не осмеливались носить такую и по сей день — и тонком золотом обруче на лбу. Чуть позади на золотистой лошадке ехала девушка в модном у знати "амазонском" костюме — явление для Пограничья совершенно необычное. Кожаная одежда, поверх которой надета короткая накидка и юбка с длинными разрезами спереди и сзади — это одежда никого бы не удивила на королевской охоте, но на границе цивилизованных земель смотрелась ничуть не естественнее, чем алый плащ первого всадника... Еще один всадник был без брони и без оружия — видимо, какой-то советник, или даже писарь. Остальные всадники явно сопровождали первых двух — все одеты в длинные кольчуги и увешаны оружием с головы до ног.

— Кого же к нам принесло? — озадаченно пробормотал барон.

Заметив, что их берут в клещи, два воина сопровождения чуть обогнали всадника в плаще, а задние подтянулись, закрыв девушку со всех сторон. Руки воинов лежали на оружии, и взгляды их не предвещали егерям ничего доброго. Барон послал коня вперед, торопясь предотвратить недоразумение, и всадник в плаще наконец обратил на него внимание, и даже соизволил остановиться. Окинув барона скучающим взглядом, он отвернулся, словно не увидев совершенно ничего примечательного, и кивнул одному из своих людей. Тот охотно повернулся к барону и зычным голосом вопросил:

— Не соблаговолите ли вы назвать себя, добрый сэр?

— Барон Синхельм, капитан егерей его величества, — соблаговолил барон.

— А не объясните ли нам, господин барон, с какой целью ваши люди окружают князя Ярослава Артанского, направляющегося с дружеским визитом в Хаттию?

"Ярослав? Брат правителя Артании? Твою ж мать..." — скорбно сообразил политически грамотный барон, торопливо отдавая приказ егерям срочно освободить князю дорогу. Егеря, прекрасно слышавшие сей диалог, шарахнулись в сторону с превеликим усердием.

— Вам не нужно сопровождение, господа? — робко поинтересовался барон.

— Князь благодарит вас, но отказывается, — вежливо ответил все тот же воин, и князь с каменной мордой направился дальше.

— Вот ведь оно как бывает, — растерянно сказал барон, глядя вслед процессии.

— Простите, сэр, а не могут ли они выдавать себя за других? — поинтересовался Фил.

— Могут, — признался Синхельм, — но если это действительно князь, и ему что-то не понравится, вследствие чего он решит порубить нас всех в мелкий фарш, наш король поспешит принести его царствующему брату глубокие и искренние извинения за наше поведение. Понимаешь, в чем соль? Так что пусть с ним разбираются в столице — наверняка он туда направляется... Но гонца в ближайший коронный город мы обязательно отправим. И я даже знаю, кто будет этим гонцом... Намек понял, Фил? Собирайся в дорогу.

— Что это было? — вслух удивился Ярослав, когда они удалились от егерей.

— Хех... а ты знаешь, какая репутация у артанцев в Хаттии? — ответил вопросом Грэг, который и проводил дипломатические переговоры с капитаном егерей.

— Нет, но думаю, сейчас ты расскажешь, — заметил Ярослав.

Грэг ухмыльнулся и с видом многоопытного менестреля затянул:

— Было это давно, во времена короля Эдгара. Воевал добрый король потихоньку с Куябой, да ненароком, захватив какой-то мелкий городок — Висюки, вроде — взял в плен случайно оказавшегося там молодого артанского дворянина. Это потом выяснилось, что он артанский. Когда ваш суровый князь Святополк со своей дружиной... кстати, дружина от слова "друг"? Тогда выходит, что все мы являемся твоей дружиной?

— Вроде того, — мотнул головой Ярослав, — ты продолжай.

— Так вот, князь со своей дружиной не поленился пересечь Куявию, Ютландию — там его благоразумно пропустили — и всю Хаттию только для того, чтобы освободить этого паренька из плена. Как же его звали..?

— Его звали Велемир, — напомнил Ярослав, — так что с репутацией?

— Ну, знаешь, — развел руками Грэг, — когда правитель государства лично врывается в пределы другого государства, берет штурмом дворец своего коллеги и добивается освобождения пленных, после чего спокойно удаляется, а вслед ему летят гонцы с официальными извинениями — разве это плохой повод для того, чтобы заполучить соответствующую репутацию?

— То есть артанцев считают безбашенными головорезами, — заключил Ярослав.

— Вроде того, — подтвердил Грэг, — именно поэтому я и предложил тебе молчать и делать морду кирпичом — это, знаешь ли, внушает... да, внушает. И, кстати, никто особо не удивится, если ты неожиданно вытащишь меч и начнешь рубить налево-направо.

— Буду иметь в виду, — пообещал Ярослав.

— Мы снова остановимся в лесу, или тут уже можно не прятаться? — вмешалась в разговор Кэрита.

— А вам, леди, и вовсе надлежит останавливаться исключительно в подобающих невесте князя местах, — переключился на новую жертву своего красноречия Грэг, — в хороших гостиницах, а если таковых нет — то в трактирах, но ни в коем случае не спать под деревьями!

Оглядевшись по сторонам, словно выискивая среди деревьев подходящую гостиницу, Грэг махнул рукой и сказал:

— В лесу, конечно — солнце скоро зайдет, пора искать место для ночлега... Но если в целом, то останавливаться придется именно в гостиницах, и обязательно требовать лучшие комнаты — иначе народ нас не поймет... а может даже и даст понять кому следует, что князь с невестой какие-то подозрительные.

Драго вел себя очень тихо, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания. Нет, оборотни до сих пор ничего плохого ему не сделали — если не считать ночи в темнице, проведенной наедине с трупом бедняги Гила. Наутро его отвели в комнату — обустроенную не намного удобнее, чем темница — и велели ждать, когда они соберут группу для переговоров с хранителями. Все это было довольно странно... судя по тому, что рассказывали старейшины ордена, оборотни — крайне кровожадные существа. И если они выяснили, что за нападениями на их сородичей стоят Хранители — должны были отреагировать крайне агрессивно. На что, собственно, и рассчитывали старшие братья Ордена. Ладно, как бы то ни было, Драго свою работу выполнит — проводит оборотней до замка. А там пусть старейшины сами разбираются... Признаться, сами оборотни интересовали Драго гораздо больше, чем выполнение ответственного задания старших братьев — особенно учитывая тот факт, что упомянутое задание, похоже, исполнялось безо всякого его участия — процессия самостоятельно передвигалась в нужном направлении безо всяких дополнительных усилий. "Все же лукавят старейшины, выдавая оборотней за диких зверей, умеющих принимать человеческий облик", — рассуждал шпион, — "при ближайшем рассмотрении, скорее наоборот... да и не видел я ни разу, чтобы кто-то из них оборачивался зверем, хотя скрываться им от меня вроде и незачем — ведь я сейчас полностью в их власти...". Драго из разговоров всадников понял, что половина из них — простые охотники, спокойно и мирно живущие рядом с оборотнями. Судя по всему, своих соседей охотники крепко уважают, и никакой беды от них не ждут... "И все равно, оборотень есть оборотень — они агрессивные существа, смысл жизни которых — вредить людям", — упрямо подумал Драго, скромно устаиваясь чуть в стороне от обустраиваемого оборотнями лагеря — так, чтобы быть у них на виду и в то же время дать понять, что не собирается подслушивать их разговоры. Конечно, его ненавязчиво опекали — ехидный разговорчивый оборотень и охотник с перевязанным лицом старались не спускать с пленника глаз, но Драго бежать не собирался, что и старался демонстрировать при всяком удобном случае.

Неподалеку, расстелив плащ прямо на снегу, присела ютская девка, не заметившая усердно притворяющегося спящим шпиона. Ютка задумалась о чем-то своем, а Драго вспоминал о том, как она вонзила меч в грудь Гила Слепца, и думал о том, что оборотниха не успокоится, пока не прикончит и Рыжего Мак-Кормика. "А что она будет делать потом? Возьмется за братьев-Хранителей? Нет, не зря братья решили их остановить..." Подошел артанский оборотень, тоже не обративший на Драго ни малейшего внимания, и присел на корточки рядом с юткой. Драго отметил, что Кэрита немного отодвинулась от артанца, и в целом выглядела смущенной.

— Давно хотел спросить — почему ты так на меня реагируешь? — поинтересовался Ярослав, тоже выглядевший как-то неуверенно, — в общении с другими Волками никакой неловкости ты не проявляешь...

— Ты же князь, — растерянно ответила Кэрита.

Артанец задумался, как-то странно глядя на заерзавшую девушку, потом скинул плащ на снег и уселся с ней рядом.

— Знаешь, я первое время тоже не знал, как к тебе относится. В Стаях Артании нет женщин — жены и дети Волков живут вместе с остальными людьми, а Стая — это воинский отряд, своего рода дружина в дружине. Здесь все не так... Но со временем я привык, что другие Волки называют тебя "сестра", хотя у тебя и нет своей Тени.

Некоторое время они молчали, потом Ярослав продолжил:

— Я с самого детства знал, что стану Волком. И не готовился к иной судьбе. Остальных детей Велемира обучали всему, что должен знать и уметь князь, но не меня. Не знаю, как это происходит у вас, но в Артании, когда человек проходит обряд и становится Волком, он отрекается от своего рода. Уходит в Стаю. Становится членом Стаи. Именно Волки становятся его родней. А судьба его отныне — борьба с Врагом... На самом деле, конечно, никто не отворачивается, встретив на улице своего родича, ставшего Волком. Таким родством гордятся, ведь Волки защищают людей от самого страшного врага. Но, тем не менее, отречение от рода не проходит без последствий — ставший Волком не имеет право на наследие своих бывших родичей. Так что можешь смело забыть, что я князь — это просто маскировка, позволяющая наиболее просто решить стоящую перед нами задачу. С того момента, как я прошел посвящение, княжеский стол для меня недоступен. И теперь я просто Волк, и моя судьба — до конца дней своих сражаться с Проклятыми.

— И ты не жалеешь? — спросила Кэрита, немного помолчав.

— Ничуть, — не задумываясь, ответил Ярослав, — быть князем — это довольно скучно. Борьба с извечным врагом человечества — разве может мужчина мечтать о лучшей доле?

Посмотрев на девушку, артанец хитро прищурился и задумчиво сказал:

— К тому же, Волки много путешествуют, и встречают гораздо больше интересных людей, чем сидящие в своих покоях князья. Вот скажи, мог бы я тебя встретить, если бы дела Волков не заставили меня покинуть Арсу?

Кэрита задумалась настолько глубоко, что даже забыла вздрогнуть, когда рука артанца обняла ее за плечи, только тихо сказала:

— Не надо... Я и так слишком расслабилась. Понимаешь, я живу сейчас не для себя. Когда закончим наше дело в замке, тогда и... поговорим. Хорошо?

Драго не стал слушать дальше. Он продолжал притворяться спящим, но на самом деле долго лежал без сна, анализируя новую информацию. Дураком Драго не был — по должности не положено — и к утру у него появилось несколько вопросов к старшим братьям ордена. Важных вопросов.

На следующий день путешественники заметили первые следы цивилизации. Впрочем, заснеженная хаттская деревенька — всего десяток неказистых избушек — выглядела настолько унылой, что умилятся никто и не подумал.

— Объедем? — предложил Ярослав, обозрев покосившиеся хибары.

— Ни в коем случае! — решительно заявил Грэг, — ты князь или где? Если князь, то должен переть вперед, героически выпятив челюсть!

— Много ты в князьях понимаешь, — усмехнулся Ярослав.

— Неважно, как на самом деле повел бы себя артанский князь, — отмахнулся Грэг, — гораздо важнее, какого поведения от него ждут окружающие!

Ярослав, с сомнением посмотрев на пограничного Волка, задумался над тем, играет ли Грэг, или он такой и есть — балагур и весельчак. Когда они вдвоем путешествовали по Пограничью, Грэг вел себя иначе — был собран и серьезен. "Впрочем, нет смысла носить маску с друзьями — скорее всего, он просто не желал расточать свое красноречие, не имея достаточно слушателей", — решил Ярослав.

Группа всадников проехала по деревенской улочке, на радость играющей в снежки детворе.

Догнавший Ярослава мастер Трой тревожно сказал:

— Вот ехать прямо по дороге не советую — иначе ближе к вечеру дорога приведет нас к замку Линдерхоф, владелец которого вполне может узнать меня даже под этой повязкой.

— Ты с ним в ссоре? — поинтересовался Ярослав.

— Нет, наоборот, мы с бароном Линдерхоф когда-то были довольно дружны. Но полагаю, нам совершенно ни к чему открывать всему миру, что в свите артанского князя есть хаттские дворяне.

— Не вижу в этом ничего плохого, — пожал плечами Ярослав, — но если ты так хочешь — объедем этот замок стороной. Кстати, как твоя рана?

— Почти зажила, но повязку пока снимать не хочу — от холодного ветра начинает болеть...

Ярослав невольно покосился на свою давно уже здоровую ногу — у Волков раны затягивались вдвое быстрее, чем у простых людей. "Или даже у баронов", — усмехнулся он про себя.

— Трой, если места тебе знакомы, то изволь выбрать маршрут, — внес предложение Грэг, — такой, чтобы и города стороной обойти, и ночевать в тепле — не следует лишний раз морозить невесту князя. Мы ж не варвары какие, в самом-то деле?

Скептическое фырканье Кэриты не было принято во внимание, и Трой занял позицию во главе процессии.

Глава 34. Подгнило что-то в Хаттском королевстве

Мастер Трой заложил хороший круг, стараясь обойти стороной замок Линдерхоф, и завел группу в такую глушь, что следы цивилизации не могли рассмотреть даже самые зоркие глаза — вокруг простирался некогда густой лес, но топоры лесорубов оставили жизнь только самым чахлым и неказистым деревьям. Между тем начинало угрожающе быстро темнеть, и всадники завертели головами, высматривая место для лагеря, а Грэг негодующе посматривал на проводника, словно вопрошая: "Где обещанный ночлег в тепле?".

— Скоро выйдем к деревне с трактиром, — успокаивающе сказал Трой, — а от этой деревни идет прямая дорога к столице, вдоль которой трактиров и вовсе немеряно — считай, на каждом пешем переходе. Правда, в столицу нам ехать не резон, но зато половину пути до замка Вормер не будет трудностей с поиском места для ночлега.

К деревне они действительно вышли, и сама деревня производила хорошее впечатление — дома вполне добротные, трактир — основательный, двухэтажный, но особой радости это не доставило по той причине, что перед трактиром находилось два десятка пеших солдат и три всадника.

— Не по нашу ли это душу? — нахмурился Грэг.

— Это вряд ли, — покачал головой Трой, — у всадников накидки цветов барона Линдерхоф.

— Значит, обойти стороной не получилось, — подвел итог Ярослав, — Ну что, идем знакомиться или сделаем вид, что мы вовсе и не сюда шли?

— Я бы подошел, — признался Грэг, — не стоит выходить из образа.

Ярослав неопределенно хмыкнул и решительно направил Снежка к трактиру — без особой спешки, правда. И по мере приближения Трой все сильнее хмурился, и наконец сказал:

— Пехота вроде не его — слишком потрепанные, барон никогда бы не позволил своим людям ходить в таком виде.

— Да и не похоже, чтобы всадники мирно беседовали с пешими, — согласился Грэг.

И действительно, беседа велась на повышенных тонах — голоса были слышны далеко за пределами деревни.

— Немедленно убирайтесь отсюда! Жители этой деревни находятся под моей защитой! — орал всадник, издали напоминающий диковинного стального жука — он был полностью закован в весьма тяжелые и неуклюжие на вид латы.

— Чтоб тебя! Барон! — охнул Трой, поспешно одевая шлем и опуская забрало.

— Хорошая мысль, — согласился Ярослав, — а не одеть ли шлемы и остальным — на всякий нехороший случай?

— Мы солдаты короля и в своем праве, — прорычал пехотинец в длинной, по колено, кольчуге с серой накидкой, не обезображенной никакими гербами.

— Вы свора бродяг и уберетесь отсюда немедленно, или я применю силу! — не унимался всадник — по всей видимости, именно его Трой назвал бароном.

Пехотинец с демонстративным недоумением обвел взглядом барона, старательно, на пальцах, пересчитал его людей — всех трех, включая самого барона — обернулся к пехотинцев и растерянно развел руками:

— По моему, этот рыцарек желает на нас напасть. Вам страшно?

Солдаты расхохотались, а барон так сжал рукоять меча, что Ярославу даже почудился скрежет сминаемого металла.

— Грэг, присмотри за Кэритой, — попросил он и послал Снежка галопом прямо к месту столь дружеской беседы.

После небольшой заминки сзади застучали копыта — "сопровождение" поспешило догнать своего князя.

— Ты что творишь? — прошипел сквозь зубы Трой, но Ярослав не успел ответить — конь был уже почти рядом со спорщиками, настороженно глядящими на новые действующие лица.

— Вы здешний барон, я не ошибаюсь? — обратился Ярослав к всаднику в латах.

— Верно, я барон Линдерхоф, — проворчал рыцарь, — а вы, сэр..?

— Князь Ярослав, — коротко представился артанец и, коснувшись ненароком рукояти меча, ненавязчиво намекнул, — у вас... трудности? Требуется помощь?

— В мою деревню заявились какие-то разбойники, нагло называющие себя королевскими воинами, — объяснил барон, — но они, похоже, уже уходят.

И действительно, оценив дружелюбное выражение лиц (а также богатое и разнообразное вооружение) подоспевших всадников, пехотинцы поскучнели и начали потихоньку двигаться к выходу из деревни.

— Благодарю вас, сэр Ярослав, — с чувством сказал барон, когда последний солдат вышел за околицу деревни, — гутоны совершенно обнаглели в последнее время — ведут себя, словно в завоеванной стране... Не желаете ли проследовать в мой замок, чтобы я мог отблагодарить вас как следует? Тут недалеко, за пару часов доберемся.

Ярослав обернулся к Кэрите, подняв бровь.

— Мы и так ехали весь день! Давайте лучше заночуем в этом трактире, — правильно поняла намек девушка.

— Леди устала? — сообразил барон, — тогда, разумеется, не смею настаивать... Дайте мне секунду на то, чтобы дать распоряжения моим людям, и я составлю вам кампанию.

И барон обернулся к двум всадникам, громогласно объявив:

— Немедля возвращайтесь в замок и соберите всех всадников! Пехоту брать не стоит — пусть бдительно... бдят. Да. От гутонов можно ожидать чего угодно, не удивлюсь, если им придет в голову напасть на замок. Завтра жду вас на этом самом месте — эту банду следует вышвырнуть из моих владений!

Всадники умчались, а барон соизволил спешиться — к великому удивлению Ярослава, он с этим справился без посторонней помощи — и величественно махнул стальной дланью в сторону трактира:

— Прошу вас, — и прошел в здание первым, громогласно требуя трактирщика.

Из-за спины Ярослава послышался стон мастера Троя.

Барон быстро построил трактирщика, который молниеносно заполнил стол снедью — не забыв и про вино — и заверил, что нужное количество комнат будет в полной готовности. Ярослав усадил Кэриту и кивнул своим "дружинникам", чтобы рассаживались. Трой в трактир так и не зашел — возился во дворе, надеясь незаметно проскользнуть мимо барона, когда тот слегка зальет глаза вином.

Когда первый голод был утолен, барон начал вежливо выспрашивать у гостей — кто они, зачем и куда. На последние два вопроса Ярослав ответил так, как научил его Грэг — что он со своими людьми сопровождает даму и не намерен разглашать цель похода без ее позволения, а поскольку упомянутая дама хранила таинственное молчание, барон не решился настаивать. А уразумев, что Ярослав — не куявский князь, а артанский, барон вздохнул с некоторым облегчением, и начал сам выкладывать новости.

— Король наш, его... величество, объявил, что начинает войну с Куявией. Нет, никто кроме его личных вассалов, само собой, эту авантюру не поддержал, но все же некомфортно, знаете ли... Хоть и война пока только на словах — войска обеих сторон расположились на берегах Руны и отдыхают, ловят рыбку... Но если артанский князь поддержит куявского, то — нет ни малейших сомнений — война неминуемо придет в Хаттию, и тут уж достанется всем — и тем, кто отправлял войска в Куявию, и тем, кто не ввязывался. Да нам уже достается. Судите сами — из Гутлэндии идет поток всякого разбойного люда, отправленного их хитрозадым королем вроде как во исполнение союзнического договора. И ведут они себя так, как привыкли на родине — то есть попросту берут все, что плохо лежит и защищается не слишком большими силами. Да вы их видели сегодня, союзничков этих, что тут говорить... и то же самое происходит, считай, на половине Хаттии. Те лорды, кто остался у себя в феодах, еще кое-как могут поддерживать порядок, вышвыривая банды гутонов из своих владений, а коронные земли сейчас напоминают страну, занятую вражескими войсками...

— Интересно тут у вас..., — задумчиво прокомментировал Ярослав, обдумав услышанное, и ненавязчиво поинтересовался, — А мы сможем, не подвергаясь постоянным нападениям, проехать до северной границы с Куявией?

— Отряд у вас крепкий, мелких банд можете не опасаться, — задумчиво сказал барон, — но по коронным землям ехать не советую — даже если гутоны не нападут, кто-то из туповатых королевских служак может поднять панику, что куявы вторглись, или за шпионов вас посчитают — а это, сами понимаете, чревато как минимум длительной задержкой, а как максимум и вовсе... хмм... в общем, не советую я вам путь через коронные земли.

Почувствовав спиной поток холодного воздуха от открывшейся двери и звук осторожных шагов, Ярослав понял, что мастеру Трою надоело мерзнуть, и он пытается незаметно проникнуть в трактир. Желая отвлечь барона, он быстро задал вопрос:

— А почему король Гутлэндии не отправил нормальных воинов? Он же в союзе с Хаттией?

— Да какой там союз, — досадливо отмахнулся барон, — с гутонами договариваться бесполезно — чуть почуют поживу, моментально в глотку вцепятся. Да и в самом Гутлэнде неспокойно. Южные бароны — а на юге Гутлэндии проживают в основном имперские галаты, да и потомков латинян немало — еще не забыли прежней вольности, и отколются от Гутлэндии, чуть почуяв слабину. А про северные земли и вовсе говорить не следует — юты только и ждут возможности поднять восстание. Так что король никогда не отправит своих воинов за границу, а вот избавится от дезертиров, разбойников и наемников — это он с радостью... Чтоб мне провалится! Трой! Ты ли это?

Замеченный мастер Трой обреченно замер и направился к столу.

— Я, — признался он, — приветствую, барон Линдерхоф.

-Что за новости? — удивился барон, — пусть вассалы меня по имени владения зовут, а для тебя я просто Освин. Кто тебе так морду расцарапал? Да и вообще — где тебя носило, старина?

— Где меня только не носило, — усмехнулся Трой, присаживаясь рядом с бароном, — долго рассказывать, да и не очень-то интересный выйдет рассказ... главное, что сейчас я в свите князя Ярослава.

— Ну-ка давай не увиливай — неинтересный рассказ, видите ли, — возмутился барон, — да с тех пор, как герцогство Лотлэнд сменило владельца, и этот хорек Кутберт нагло пожаловал твой замок одному из своих лизоблюдов, о тебе никто ничего и не слышал — я уже думал, что ты всего этого безобразия не пережил...

— Ну, в какой-то мере так оно и было, — туманно ответил Трой.

Поняв, что барон будет еще долго терзать расспросами своего старого знакомого, Ярослав наклонился к Грэгу и сказал:

— Распорядись насчет часовых — эти гутонские вояки могут вернуться — а остальные пусть укладываются — завтра на заре отправимся дальше.

Утром барона уже дожидалось его воинство — пять рыцарей и полтора десятка более легких всадников — видимо, оруженосцев. Распрощавшись с хозяином и пожелав ему всяческих успехов в выдворении из своих владений гутонских разбойников, Ярослав отдал приказ о выдвижении и подозвал к себе Троя.

— Интересная у тебя жизнь, мастер, и бароном побывал, и мастером-охотником, и владельцем трактира...

— И много кем еще, — усмехнулся Трой, — но в Пограничье мне, признаться, больше всего по душе.

— Барон настоятельно рекомендовал нам обойти стороной коронные земли, — перешел к делу Ярослав, — как считаешь, это возможно?

— Возможно, конечно, но крюк придется сделать изрядный, а это тоже риск — чем длиннее будет путь, тем больше шансов привлечь к нашему отряду ненужное внимание.

— Тогда едем по самой короткой дороге, — решил Ярослав, — а если какие-нибудь гутоны будут бросаться под копыта, пусть потом не жалуются.

Чем ближе к столице, тем чаще встречались деревни и села. И почти все их обитатели встречали путешественников безо всякого энтузиазма, зачастую даже разбегаясь при приближении всадников, что свидетельствовало о том, что бравые гутонские солдаты уже успели побывать в этих местах. Но сами гутоны, к счастью, пока еще не встречались, из чего Ярослав сделал вывод, что большая часть гутонов все-таки направилась туда, где стояли коронные войска Хаттии.

Возможно, так оно и было, а тот отряд, который повстречался путешественникам в небольшой деревушке, просто отстал от основной волны гутонских солдат...

— Что там происходит? — удивленно спросил Трой, — я понимаю, реквизировать продовольствие, или переночевать бесплатно, но это больше похоже на грабеж!

Действительно, гутоны деловито шныряли по домам, вытаскивая оттуда какой-то скарб.

— А на улице при желании можно рассмотреть несколько тел, не подающих признаков жизни, — заметил Грэг, — уж не пытались ли крестьяне сопротивляться? Это могло взбесить привыкших к безнаказанности гутонов...

В прочем, тут же выяснилось, что тела, подающие признаки жизни, в деревне тоже остались. Гутоны вытащили из дома несколько крестьян и быстро их рассортировали — пару молодых женщин зашвырнули обратно в дом, а остальных пинками погнали к неказистому дощатому сараю. Один из мужчин пытался сопротивляться, и его без лишних разговоров проткнули мечом. Остальных запихнули в сарай — в котором и так было много народу, судя по раздающимся изнутри крикам — и подперли дверь поленом. Когда двое гутонов подскочили к сараю с горящими факелами, Ярослав молча пришпорил коня, вытаскивая меч.

— Может, вмешаемся..? — прозвучал сзади голос Троя, после чего добрый мастер помянул Богов нехорошими словами — видимо, заметил, что его предложение несколько запоздало.

— Кэрита, оставайся тут, и за шпиком пригляди! — успел скомандовать Грэг, отправляясь следом за остальными всадниками.

Гутонов было около пятидесяти, да и действовали они довольно слаженно — не похожи они были на простую банду мародеров. Но это им не помогло — пехота может противостоять коннице только в плотном строю, ощетинившись копьями, а гутонские солдаты были заняты возней с безоружными крестьянами, и для этого им, разумеется, не требовалось боевое построение. Поэтому когда неизвестно откуда взявшиеся всадники пронеслись по деревенской улице, убивая каждого подвернувшегося под меч гутона, большинство уцелевших отреагировали совершенно правильно. А именно — бросились бежать. Те, что поглупее — кинулись за околицу деревни, словно забыли, что убежать от лошади не так-то просто. А остальные поспешно скрылись в домах, куда верхом на лошади не очень-то и заедешь.

Впрочем, всадники и не подумали догонять разбегающихся врагов. Трой спрыгнул с коня и выбил ногой полено, подпирающее дверь потихоньку разгорающегося сарая. Сарай действительно оказался битком забит народом — выбегающие оттуда крестьяне ошалело благодарили Богов и Троя, и как заводные кланялись всадникам.

— Что будем делать с гутонами, которые остались в деревне? — вопросил Грэг, отвернувшись от этой суеты, — они ведь не оставят крестьян в покое.

— Что-нибудь придумаем, — рассеянно сказал Ярослав, подъезжая к дому, в окне которого заметил мелькнувшую физиономию одного из солдат, — заткни крестьян.

Подождав, пока Грэг наведет порядок, артанец повернулся к дому и крикнул:

— Бросайте оружие и выходите, или узнаете на своей шкуре, каково это — сгореть заживо!

Кто-то из крестьян охнул — видимо, владелец дома — но иных возражений не последовало. Не последовало и реакции со стороны запершихся в доме гутонов.

— Факел! — громко скомандовал Ярослав.

— У нас тут бабы! — испуганно предупредили из дома, в доказательство подтолкнув к окну крестьянскую девку в разорванном платье.

— Ну и чем они вам помогут? — удивился Ярослав, неторопливо шагая к избе с горящим факелом в руке, — даю последний шанс — бросайте оружие в окно и выходите!

После небольшой паузы из окна полетели мечи и секиры, а из двери потянулись безоружные гутоны. Подскочившие охотники деловито связали гутонам руки, а Ярослав подозвал Грэга и попросил:

— Организуй селян, пусть отыщут другой сарай и отводят туда гутонов. Посидят, пока местный лорд не определит их в темницу...

Грэг кивнул и поскакал к крестьянам, а Ярослав начал не спеша переходить от дома к дому, тем же нехитрым способом выманивая наружу гутонов. За ним следовали остальные Волки и охотники, и никто не заметил, что выскочившие из крайних изб солдаты кинулись не куда глаза глядят, а четко в направлении, где ожидали Кэрита и Драго...

Драго со смешанными чувствами смотрел, как всадники галопом неслись в деревню. "А если бы на их месте был отряд Хранителей — стали бы они вмешиваться?", — подумал он. И пришел к выводу, что не стали бы — спокойно отправились к своей цели, так как в происходящем очевидно не было ничего мистического — обычные человеческие дрязги, к Ордену не имеющие никакого отношения. Вот если бы деревню жег темный маг — тогда другое дело... "Но что-то подсказывает мне, что темных магов в нашем мире не больше, чем кровожадных оборотней", — подвел черту под философские рассуждения Драго и посмотрел на девушку. Она нервно мяла в руках поводья, не отводя взгляда от происходящего в деревне. "Да ничего с ними не случится, разбегутся гутонские вояки как миленькие", — подумал Драго, но от выражения этой мысли вслух привычно воздержался — раз уж решил стать незаметной тенью отряда, то и шуметь лишний раз не следует.

Между тем, в полном соответствии с мыслями шпиона, из деревни выбежало полдюжины гутонов, удирающих с великой поспешностью. "А ведь они в нашу сторону бегут", — встревожился Драго, — "да и оружие не побросали..."

— Может, нам лучше присоединится к остальным? — обратился он к Кэрите, решив ненадолго забыть о собственном решении строго блюсти тишину.

Но девушка не обратила на эти слова ни малейшего внимания — она обернулась, сунула руку в седельный мешок и достала из него арбалет, который сразу же начала заряжать. "Ох, не нравится мне это", — подумал Драго, тревожно оглядываясь на приближающихся гутонов, — "у меня ведь даже оружия нет..."

Кэрита разрядила арбалет — к некоторому удивлению Драго, попав в одного из гутонов — и принялась ожесточенно крутить ручку, вновь взводя оружие. Но Драго видел, что она не успеет — гутоны были слишком близко.

— Проснись! — крикнул он девушке, направляя коня прямо на бегущих солдат.

Проносясь мимо чуть обогнавшего своих товарищей воина, Драго с силой ударил его ногой в лицо, с удовлетворением услышав хруст кости. Еще один гутон отлетел в сторону, когда в него врезался конь, а оставшиеся успели отскочить. И продолжали бежать к беспокойно топчущейся на месте кобыле, на спине которой сидела Кэрита, уже вставляющая в арбалет новый болт. Драго спрыгнул с коня рядом с оглушенным его ударом воином и позаимствовал у него кинжал и короткий меч. "Мне нужнее", — подумал он. Отработанным движением, почти без участия сознания, ткнул гутона кинжалом между ребер, запрыгнул на коня и заколотил пятками по конским бокам, торопясь обратно к Кэрите. Впрочем, девушка отнюдь не растерялась — она разрядила арбалет в лицо подбегающему гутону и пришпорила свою лошадь, но один солдат успел ухватиться за стремя. Подоспевший Драго полоснул слишком шустрого гутона чуть ниже шлема, почувствовал, что меч прошел сквозь бармицу и углубился в шею, и развернулся в сторону двух оставшихся солдат, которые заметно опечалились таким развитием событий. Задумчиво взвесив на руке кинжал, Драго направил коня прямо на гутонов, предоставив им право разбегаться, куда им удобнее, логично рассудив, что от всадника все равно особо не убежишь. Что и подтвердилось через несколько секунд, когда один из солдат получил колющий удар в грудь, а второй — кинжал между лопаток. Оглянувшись, Драго успел заметить, как Кэрита стреляет в гутона, которого он в самом начале схватки сбил конем, и удовлетворенно вздохнул — похоже, все обошлось.

Явившиеся на шум схватки охотники не без удивления посмотрели на разбросанные в художественном беспорядке тела, а Ярослав, осмотрев и ощупав Кэриту на предмет повреждений, повернулся к Драго и сказал:

— Знаешь, если ты вдруг захочешь сбежать, я, пожалуй, постараюсь этого не заметить.

— Даже не надейся, — усмехнулся шпион, — я очень сильно заинтересован в успехе вашей миссии.

— Зачем они это делали? — недоумевал Грэг, когда отряд выехал за околицу деревни, — ведь Гутлэндия и Хаттия не воюют, а истребление населения деревни — это совсем не то, что простое ограбление, на это глаза не закроешь.

— Кто их знает? — пожал плечами Трой, — Может, безнаказанность в голову ударила, может у их командира были личные счеты с хаттами, а может... хотя это совсем хреновый вариант...

— Выкладывай, — поторопил Грэг.

— Возможно, кто-то из гутонской знати хочет развязать войну с Хаттией... И все это грязное дело задумано как провокация.

— Не сходится, — покачал головой Ярослав, — есть куча деревень рядом с границей — жги сколько угодно. Зачем забираться вглубь страны?

— Есть немаленькая вероятность, что ближайшие к границе земли уже кто-то рассматривает как свою собственность, и портить ее не желает, — предположил Драго.

Услышав за спиной крики, Ярослав обернулся и увидел языки пламени на том месте, где располагался сарай с пленными гутонами. Похоже, крестьянам понравилось смотреть, как горят сараи...

Возвращаться в деревню и пресекать народное веселье никто не пожелал.

По пути Трой, отнюдь не страдавший излишней доверчивостью, начал допытываться у Драго, почему он не воспользовался удобной ситуацией и не сбежал.

— Потому что вы не похожи на тех злонамеренных существ, какими вас представляют старшие братья ордена, — ответил шпион, — Последней каплей, переполнившей чашу моих сомнений, стало то, что вы не рассуждая бросились спасать жителей деревни — которые для вас совершенно чужие. Я уже давно размышлял, почему Хранители забыли о существовании реального врага — Проклятых — и обратили самое пристальное внимание на темные силы вроде ведьм, колдунов и... оборотней. То есть, на тех, о ком постоянно рассказывают страшные истории, но в жизни мало кто встречает... И пришел к неутешительным выводам — орден заставили забыть про Врага. А если это так, то глупо думать, что сами Проклятые не приложили к этому руку... Вы направляетесь туда, куда вас и желали заманить старшие братья ордена. Возможно, именно там удастся найти ответ на вопрос — были наши старейшины введены в заблуждение, или же они управляются чужой волей. И тогда можно будет решить, как действовать дальше, чтобы очистить орден Хранителей, чтобы он вновь мог служить щитом, защищающим человечество от Проклятых...

Глава 35. Большая политика — 3

Бехрем торопил воинов, заставляя делать длинные переходы. После того, как до армии дошла весть, что проклятые артанцы разоряют стойбища и — самое страшное — угоняют стада, почти половина степняков развернулась и отправилась на восток, наплевав на приказы вождей и волю старейшин. После этого и речи быть не могло о продолжении удара по Артании — а что, если и остальные степные воины поспешат домой? Бехрем счел нужным двигаться как можно быстрее, в надежде, что гонцы из степи не догонят армию и не смутят умы воинов пока еще послушных племен.

Орда уже шла по берегам замерзшей Малой Руны, и скоро ударит по Куябе — воинов еще много, и победа неизбежна. Но все-таки жаль, что не удалось как следует ударить по восточной части проклятой Артании...

Убедившись, что последний из отрядов степняков направился по руслу Малорунки, Радивой задрал морду к небу и громко завыл, объясняя, что добыча идет прямо в засаду. Закончив, он встряхнулся — не озяб, густой серый подшерсток греет так, что куда там той печке, просто оцепенел малость, ожидая, пока вся степная сила пройдет мимо его наблюдательного поста — и не жалея лап помчался к охотничей заимке, где его ждали конь и оружие. Глядишь, еще и успеет поучаствовать в бою с ордой.

К Бехрему приблизился гонец на быстром вороном коне, поклонился, не покидая седла, и доложил:

— Впереди враги, тархан . Они построили засеку, лошади не смогут пройти.

— Засеку, — мрачно повторил Бехрем, и махнул рукой, приказывая гвардейцам-ларисиям следовать за ним.

Все венеды обожают устраивать засеки на пути врага. Засека — это просто-напросто заграждение, устраиваемое из деревьев, поваленных крест-накрест вершинами в сторону противника. Сама по себе засека — штука неприятная, но вполне преодолимая. Трудность в том, что за ней, как правило, сидят сердитые артанцы или куявы...

Посмотрев своими глазами на это примитивное препятствие, Бехрем приподнялся в седле, чтобы скомандовать воинам спешится и разобрать завал. Но не успел — из леса на левом, крутом берегу Малорунки полетели артанские стрелы. А следом ожил и лес на пологом куявском берегу — из него предостерегающе высунулись хищные наконечники копий, а потом полетели стрелы, несколько разбавленные короткими болтами от куявских самострелов.

Лед окрасился кровью, степняки в панике заметались, и тщетно казарские командиры пытались навести порядок — их приказы тонули в криках раненых людей и лошадей. Бехрем понял, что еще немного — и степняки бросятся назад, и это навсегда похоронит мечту о возмездии...

— Вперед! Разобрать этот завал! — закричал он гвардейцам, и сам показал пример, послав коня к засеке.

И успел увидеть, как из-за поваленных стволов поднимаются куявские воины с заряженными тяжелыми самострелами и практически в упор стреляют по гвардейцам. А потом тяжелый болт пробил голову казарского тархана, и он уже не видел, как на бегущих в панике степных воинов обрушивается зашедшая с тыла старшая артанская дружина, и окруженных со всех сторон степняков начинают быстро и деловито истреблять.

Задумчиво посмотрев на тянущийся к небу столб дыма, Радей одел шлем и буркнул:

— Степняки прошли крепи. Скоро начнем...

— Что, и коровенок оставим без присмотра? — насмешливо спросил Вадим.

— Чудак человек, — печально покачал головой сотник, — да эти степные скотинки — наше главное оружие!

С удовлетворением посмотрев на удивленное лицо куява — небось думал, что мы стада по всей степи на продажу собирали? — Радей поучительно сказал:

— Вот в чем ваша, куявов, беда — вечно придумываете всякие сложности для такого простого дела, как война. И забываете, что врага можно победить самым простым и незамысловатым оружием. Например — коровой. Потому что одна корова — это обычная рогатая скотина, а много коров — это, брат, уже стадо! А если вспомнить, что наша сотня — далеко не единственная, вернувшаяся из степи с добычей, то поймешь, то стадо весьма огромное...

Торопящиеся выручать свои стада степняки отнюдь не старались двигаться единой волной — набег для них закончился, и всадники разбились по родам, каждый из которых торопился к своей цели. Миновав цепь пограничных укреплений Артании, они утратили всякую осторожность и помчались без оглядки, изо всех сил торопя коней — ведь утрата стада означает смерть для рода.

Когда артанцы разом издали громкий волчий вой, испугались не только коровы, но и некоторые куявские воины. Но куявы, в отличие от коров, не побежали в панике, а только с недоумением посмотрели на союзников — а иные и пальцами у виска повертели, по достоинству оценив старания артанцев. А те не успокоились — начали подбадривать уколами копий недостаточно пугливых животных, не прекращая при этом орать и зверски завывать. И стадо тронулось, стремясь уйти от источника опасности, медленно но верно набирая скорость.

Мало кто из кочевников ожидал, что они настолько быстро встретятся со своими стадами. Но радость от встречи быстро сменилась удивлением, а удивление — страхом, когда степняки начали понимать, что стадо очень уж быстро приближается... Начавшие поспешно разворачивать коней кочевники столкнулись со своими сородичами из задних рядов, еще не видевшими опасности. И уйти из-под удара взбесившегося стада получилось далеко не у всех. Но и успевшие ускользнуть степняки не успели толком порадоваться своему везению — следом за стадом ехали артанские и куявские всадники. Артанцы, недолго думая, кинулись на степняков, а куявские всадники с ассиметричными луками не жалели стрел, наказывая тех, кто сумел избежать ударов артанских копий и мечей.

— Что значит — никакой реакции? — удивился Илдред, — королю Хаттии совершенно безразлично, что на его землях мародерствуют гутонские наемники? Это похоже на какое-то поветрие, распространяющее слабоумие среди королей...

В задумчивости покрутив в руках донесение своего агента из Хаттии, кронгерцог внезапно пришел к выводу, что это действительно так — короли ведут себя неадекватно. Его дядя заперся в удаленном от столицы замке, впуская только своих гонцов и агентов, а королю Хаттии, похоже, и вовсе на все наплевать. "А ведь этой ситуацией можно неплохо воспользоваться", — осенило кронгерцога, — "Мне затмило глаза старое желание свергнуть дядюшку, а ведь совершенно незащищенные земли Хаттии предоставляют прекрасную возможность... Но нужно подстраховаться, чтобы Танар не надумал ударить в спину"

Вызвав своего доверенного агента, Илдред приказал:

— Отправишься к южным баронам. Отвезешь лорду Джероду мое послание.

"Зря дядюшка забрался в этот южный замок, ох зря...", — довольно подумал Илдред, в мыслях уже примеряющий королевскую корону.

Соединившийся с главным казарским войском отряд Итлара заметно поредел после неоднократных попыток штурма проклятого вала. Добраться до вала непросто — куявы плотно обстреливают идущих на штурм воинов из луков. А добравшись, надо подняться на скользкий склон, выдержав при этом град тяжелых болтов из куявских самострелов — откуда у них это невиданное прежде оружие? И даже если штурмующий отряд заберется на вал, отомстить проклятым стрелкам не так-то просто — их охраняют воины с огромными щитами и острыми копьями. А если казары все же прорвут строй копейщиков, то на них тут же набросятся всадники из княжеской дружины... Итлар тронул замотанный чистой льняной тряпкой лоб — именно один из дружинников нанес ему эту рану, и верным ларисиям пришлось выносить своего тархана из боя. После этого Итлар больше не рвался лично участвовать в штурме...

"Где носит проклятых кочевников, которые должны ударить в спину княжескому войску?", — думал Итлар, и сильно подозревал, что эта же мысль крутится и в головах других казарских военачальников. И когда за стенами шатра раздался стук копыт и мужской голос потребовал именем кагана впустить его, Итлар обрадовался — наверняка гонец сообщит, что ведомое Бехремом войско наконец ударило, и можно начинать общий штурм, добивая армию куявов. Итлар кивнул охранникам, разрешая впустить гонца. Но когда гонец вошел, на его лице не было радости от того, что долгая осада наконец закончилась... Гонец поклонился и сказал:

— Пришел гонец из столицы... Войско кимров и артанцев захватило и раграбило Семендер, и теперь разоряет центральные области страны. Великий каган приказывает всем своим воинам отправляться на защиту Казарии.

К Рудославу подошел волхв Остромир и невозмутимо доложил:

— Князь Лютобор разбил восточных кочевников и сейчас направляется со своей дружиной сюда — воевать с казарами.

"Пожалуй, этот неугомонный артанец не обрадуется, узнав что казарское воинство уже отступает обратно на юг", — подумал Рудослав и спросил:

— Ты можешь с ним связаться? — дождавшись утвердительного кивка волхва, продолжил, — тогда передай, что казары бегут, и наше войско уже направляется к границам Хаттии.

Заслышав знакомые шаги за спиной, лорд Гильберт язвительно спросил:

— Неужели эта проклятая река наконец изволила замерзнуть?

— Нет, сэр, — невозмутимо ответил шпион, — но зато есть новости с запада. Кронгерцог Илдред, племянник короля Гутлэнда, объявил, что создает новое королевство. Причем значительная часть земель этого королевства, по всей видимости, будет состоять из коронных земель Хаттии.

— Что говорит король? — мрачно спросил Гильберт, уже предчувствуя, какой будет ответ.

— Требует немедленно атаковать Куявию, — спокойно ответил шпион.

Лорд Гильберт обернулся и взглянул в непроницаемые глаза шпиона.

— Ты считаешь его поведение нормальным? Страну уже разрывают на части, а король не думает ни о чем, кроме никому не нужной войны с Куявией... Или король сошел с ума, или... или еще хуже.

— Он мой король, — ответил шпион, и добавил с едва заметным нажимом, — пока еще мой король.

Задумчиво кивнув, Гильберт подошел к двери и крикнул:

— Объявить общий сбор войск! Повторяю — общий сбор!

— Решили форсировать Руну вплавь, лорд Гильберт? — вежливо поинтересовался шпион.

— Нет. У меня появились дела на западе.

Гильберт уже подошел к двери, намереваясь лично проследить за сбором войск, когда его догнал голос шпиона:

— Меня зовут Осмунд, мой лорд. Если пожелаете, я мог бы предпринять некоторые шаги в столице... это поможет вам сберечь немало времени.

Оглянувшись, Гильберт с любопытством оглядел шпиона с ног до головы. "Таинственный Осмунд — начальник королевской тайной полиции, надо же... причем в роли моего личного шпиона. Интересно, это король его отправил ко мне, или же он сам решил по какой-то причине удалиться от короля? Впрочем, спрашивать бесполезно... но раз уж он назвал себя, значит — действительно готов сотрудничать. Это неудивительно, ведь у нас общая цель — спасти королевство..."

— Отправляйся, Осмунд, — кивнул лорд Гильберт, и направился к войскам.

К своим войскам.

— Как это понимать? — возмутился Лютобор, указывая на правый берег Руны — совершенно чистый берег, на котором не наблюдалось никаких следов хаттских войск.

— В Хаттии, похоже, возникли внутренние волнения, — спокойно объяснил Рудослав, — к тому же волхвы не подвели — посмотри, Руна до сих пор не покрылась льдом. А не имея возможности быстро переправить большое войско, они поступили совершенно разумно, решив забыть про вторжение и сосредоточится на внутренних проблемах.

— Значит, война закончилась, толком не начавшись?

У Рудослава даже зачесался язык — так ему захотелось предложить артанскому князю проехаться к Змиевым валам и взглянуть на следы от "неначавшейся" войны, где до сих пор дожидались погребения тела казарских воинов. Но князь Куябы вовремя вспомнил, что на пограничной Малорунке тоже хватает тел, на которые Лютобор в любом случае успел полюбоваться — артанский князь, как ему и положено, сам рубился во главе своей старшей дружины на льду Малорунки.

— В Пинское княжество вторгся какой-то хаттский барон, — вспомнил Рудослав, — Белояр не смог остановить хаттов на границе, и они осадили Пинск. Я уже отправил туда пару полков, правда, не уверен, что Пинск выстоит, пока они доберутся...

— Пинск? Это же, считай, у меня на границе! — нахмурился Лютобор, — думаю, стоит туда наведаться.

Проводив артанского князя, Рудослав удовлетворенно улыбнулся и подозвал гонца:

— Догонишь второй и пятый полки, — приказал он, — передай им, что больше можно не спешить — пусть идут обычным маршем.

Кинув взгляд на спокойные воды Руны, великий князь Куявии покачал головой: "Надо намекнуть волхвам, чтобы оставили реку в покое. Интересно, хватит им разрешения на возведение нового капища в Куябе, или потребуют за свою помощь что-то более существенное?"

Пудовый камень с грохотом ударил в край стены, обрушив пару зубцов.

— Шел бы ты... в свой кремль, княже, — предложил Будимир, — а то неровен час — зашибет ненароком.

Отмахнувшись от воеводы, Белояр напряженно спросил:

— Как скоро они разобьют стены?

— Если будет попадать хотя бы каждый второй камень, то — месяца через два, — прикинул Будимир.

— А, ну это еще не страшно, — успокоился князь.

— Конечно, не страшно, — подтвердил воевода, — они же не совсем тупые — стены ломать? Случайно небось попали, а целили в ворота. А ворота больше трех-четырех попаданий точно не выдержат...

Белояру не удалось получить поддержку других князей — вся Куявия сражалась сейчас с собравшими большую силу казарами. Поэтому он принял решение отсидеться за стенами города — хатты привели слишком много наемных бойцов, глупо было бы пытаться справится с ними в чистом поле. Оставалось надеяться, что казар прогонят раньше, чем рухнут каменные стены Пинска...

На штурм хатты сразу не полезли, начали строить лестницы, тараны и камнеметные орудия. И вот теперь орудия не только построены, но и начинают понемногу пристреливаться, а один из таранов даже успел сгореть — хатты попытались подкатить его к воротам, надеясь, что установленный на колесах навес надежно защитит их от стрел. От стрел он и правда защитил, но вот скинутого сверху бревна не выдержал — развалился, попутно придавив несколько солдат. Впрочем, и остальные далеко не ушли, так как от стрел их больше ничего не защищало... И вот теперь хатты начали обстреливать ворота камнями, а Белояр проклинал свою глупость, вспоминая, как отказался приобрести в Куябе башенные стрелометы — эти орудия сейчас оказались бы как нельзя более кстати...

Камень ударил в окованные металлом ворота, продавив железо и разбив толстые дубовые доски, и Белояр мрачно подумал, что четырех таких ударов ворота, пожалуй, не выдержат.

— Не пора строить завал перед воротами? — спросил он у воеводы.

— Уже приказал, — кивнул Будимир, — и воинов там разместил. Но стены оголять не стоит — думаю, они лестницы не зря готовили...

К вечеру ворота рухнули, в лагере хаттов гнусаво взвыла труба, и к городу, толкая перед собой тяжелый передвижной щит, двинулся первый отряд пехоты. Защитники выстроились перед проломом — на скорую руку возведенные укрепления долго не протянут. Белояр в последний раз взглянул на вражеский лагерь — забегали, паразиты, и за лестницы хватаются, и тараны зачем-то тянут — и вышел из башни, чтобы присоединится к своей дружине. На стенах справится и ополчение, главное — выдержать натиск на ворота...

Старшая дружина артанского князя — это его свита и телохранители. Это самые опытные бойцы — бояре, чья доблесть и преданность князю не вызывает сомнений. Именно из старшей дружины князь выбирает людей, когда ему требуется новый воевода. Думные бояре, которые являются советниками князя, посадниками, или выполняют еще какую мирную работу, тоже когда-то состояли в старшей дружине, но из-за возраста либо состояния здоровья вынуждены были отложить меч в сторону. Таковы традиции — никто не доверит важного дела человеку, не доказавшего честной службой, что он этого достоин. И поэтому в Артании к боярам относятся с уважением — знают, что они получают высокие посты не по праву рождения, а зарабатывают их тяжким ратным трудом. Знают это и многие жители соседних государств. А вот реагируют — по разному...

Например, граф Бреннус, увидев направляющихся к осажденному Пинску дружинников, сильно опечалился. Настолько сильно, что помянул Богов нехорошими словами и громогласно приказал подать ему коня и оружие.

— Будем атаковать, сэр? — с недоумением спросил один из рыцарей.

— Не будь идиотом. Впереди скачет артанский король собственной персоной, а за его спиной — не менее пяти сотен рыцарей, и чертова уйма всадников чуть попроще. А у меня рыцарей ровно тридцать человек — вроде очевидно, что расклад сил не самый лучший? — так что отступаем, и будем надеяться, что наемники займут его надолго...

Тридцать рыцарей, каждого из которых сопровождало пять-десять всадников, поспешили обратно к границе. Приказать отступать пешему ополчению граф и не подумал — пусть остаются, возможно, они даже смогут немного задержать артанское войско. Крестьяне плодятся быстро, когда графу вновь потребуется ополчение, он просто наберет новых.

Лютобор с удовлетворением заметил, что они прибыли как раз вовремя — рубка шла уже в воротах Пинска, но осажденные пока держались. Указав обнаженным мечом на городские ворота, князь коротко скомандовал:

— Бой!

Воины старшей дружины в руководстве особо не нуждались — они уже выстраивались клином, приготовив тяжелые копья. Грохот тысяч копыт не остался незамеченным — рвущиеся на штурм осаждавшие начали оглядываться, звучали команды, отдельные отряды воинов начали разворачиваться к новому врагу, но выдержать таранный удар такого количества всадников не смогли. Клин пробил строй пехоты и раскрылся, а всадники, отбросив копья, заработали мечами и секирами. Вскоре вражеские пехотинцы начали бросать оружие — наемникам не понадобилось много времени, чтобы убедится, что эту битву им не выиграть.

— Весьма рад тебя видеть, — признался Белояр, глядя на артанского князя.

— Верю, — усмехнулся Лютобор, — а где командующий этим войском? Я не вижу среди пленников рыцарей.

— Полагаю, они успели удрать, — пожал плечами пинский князь.

— Отряд всадников, завидев нас, направился на запад с великой поспешностью, — подтвердил один из дружинников.

— Надо бы их догнать, — задумчиво сказал Лютобор, — а то пришли, побуянили, и ушли не побитыми — так не годится. Белояр, ты у нас обиженный — организуй погоню.

Полусотня пинских дружинников — почти все, кто умудрился не получить ранений при отражении штурма — отправилась вслед за отступающим противником. А следом за ними направлялись артанцы — пять сотен бояр из старшей дружины, полторы тысячи всадником из младшей дружины, и лично великий князь Артании. Надо же немного помочь соседям?

Мэррит вздрогнула, когда в дверь кто-то постучал — а точнее, от души заехал кулаком — но испугаться толком не успела — зашел взволнованный Бреннан.

— Вставай, отпуск закончился, — с порога заявил он, — король Гутлэндии Тунар Третий сцепился со своим племянником Илдредом, и отозвал коронные войска с севера. Северные лорды прислали гонца — они ждут только моей команды. А тебе придется заняться дипломатией — в захваченную Хаттией часть Ютландии вторглось войско артанского князя. Хатты едва ли смогут оказать достойное сопротивление — они сражаются и с Илдредом, и с Тунором, и даже между собой...

— Мы же с Артанией не ссорились, — удивилась Мэррит.

— Вот и выясни, зачем они пришли на нашу землю, — заключил Бреннан, — один из драккаров Хротгара высадит тебя прямо у Синюков, где тебя уже ждут наши люди.

— Не нравится мне, что мы так далеко оторвались от обоза, — мрачно сказал дружинник.

— Князь дело знает, — осуждающе покачал головой Твердята, — к вечеру дойдем до города, в котором наверняка попробует укрыться хаттский барон. Обложим город и дождемся обоза.

— Да? А жрать мы что будем, пока обоз подойдет? — мрачно спросил дружинник.

— До сих пор юты нам охотно продавали и еду, и овес для лошадей, — заметил Твердята.

— Смешно — мы вторглись в чужую страну и покупаем у местных еду...

— Можешь поржать, если очень хочется, — предложил добрый Твердята, — на что жалуешься-то? Во-первых, мы воюем не с ютами, а во-вторых — все равно князь платит.

Остановив коня в полете стрелы от городских стен, Лютобор смерил взглядом их высоту и нашел ее недостаточной — укрепление сделано скорее для защиты от морских разбойников, чем от нормального войска.

— Барон точно в городе? — спросил князь.

— В город он вошел в город, а обратно не выходил, — подтвердил командир дозорной сотни.

— Добро. Тогда, пожалуй, начнем... К каждым воротам — по сотне всадников, остальным — готовить осадные орудия, — распорядился Лютобор.

Но осадные орудия не понадобились — городские ворота распахнулись и из них вышла группа горожан во главе с воином, несущим в руке свежеотрубленную голову, каким-то образом умудрившуюся сохранить крайне озадаченное выражение лица.

— Обычно выносят ключи от города, — заметил выехавший вперед Лютобор.

— Зачем вам ключи? — удивился воин, — мы вас и так пустим.

— А гарнизон не против? — прищурился князь.

— Уже не против, — пожал плечами воин, небрежно отбрасывая голову, — когда в город приехала принцесса Мэррит, нам надоело быть хаттами...

— Дочь последнего короля Ютландии? — заинтересовался Лютобор.

— Именно. Она сейчас в ратуше, я вас провожу.

И воин пошел впереди, показывая дорогу. А никому не нужная голова графа Бреннуса так и осталась лежать в снегу.

Глава 36. Замок Вормер

— Симпатичная крепость, — оценил Грэг, глядя на возвышающийся на холме замок Вормер.

— Воистину, — согласился Трой, — дед хотел сделать крепкий, надежный замок, и у него это вполне получилось.

— Посмотрели? — поинтересовался Ярослав, — Тогда предлагаю вернуться к остальным и отправится в замок открыто, как мы ехали до сих пор. Не понимаю, зачем нужно было бродить по лесу, теряя время...

— Традиция такая, — невозмутимо ответил Грэг, — прежде чем брать крепость штурмом, ее следует обозреть, не показываясь на глаза противнику.

— Десять человек, штурмующие замок — это то еще зрелище. Враги от смеха со стен попадают, — предсказал Ярослав, решительно поворачиваясь к замку спиной.

Выйдя из леса к ожидающим их товарищам, Грэг бодро доложил:

— Все прекрасно, замок к бою не готов, гарнизон пьянствует. Можно смело брать штурмом.

— Не уверен, что следует всем туда отправляться, — задумчиво сказал Трой, пропустив мимо ушей ценное предложение Грэга, — предлагаю разделиться, и второй группе отправится через подземный ход... Дьявол, снова я забыл про шпиона! Как он умудряется спрятаться на виду??

Драго сдержал улыбку и посмотрел на Ярослава:

— Если вас интересует мое мнение, то предлагаю отправиться в замок и просто попросить убежища на ночь, не открывая себя. Если вас встретят люди барона, то не увидят в такой просьбе ничего необычного. А в то, что замок полностью перешел во владение Хранителей, я не верю — скорее всего, они просто потребовали у барона содействия.

— Значит, там все-таки засада, — понял Ярослав.

— К сожалению, точно не знаю, но это весьма вероятно, — признал Драго, — и по этой же причине меня не следует открыто брать с собой — люди ордена узнают меня по описанию и поймут, что к ним пожаловали именно те, кого они ждут. А если в замок приедет артанский князь с дамой, то есть неплохой шанс, что это сочтут случайностью, и у вас будет время осмотреться и выработать план действий.

— А что собираешься делать ты? — поинтересовался Ярослав, — как-то не верится, что ты будешь тихо сидеть под кустиками и ждать нашего возвращения.

— Если добрый мастер Трой покажет мне подземный ход, то я тоже займусь разведкой — своими методами, — ответил Драго и добавил, — среди братьев ордена вполне может оказаться несколько моих хороших знакомых, которых можно будет убедить не вмешиваться в происходящее — или даже перейти на нашу сторону.

— Чтобы убедить их, понадобятся веские доказательства, что орденом хранителей управляют Проклятые, а мы и сами в этом не уверены, — заметил Ярослав.

— И тем не менее, я хотел бы поискать эти доказательства, — пожал плечами Драго.

— Добро, если ни у кого нет других предложений, так и поступим, — решил Ярослав

Других предложений не последовало, если не считать бормотания Троя:

— И все же не доверяю я этому шпиону...

Но это трудно было считать дельным предложением, и Ярослав спокойно сказал:

— Трой, объясни Драго, как найти подземный ход, и начнем.

Ворота замка были открыты, и перед ними скучали два стражника с алебардами, каковые немедленно и скрестили, преграждая дорогу.

— Если желаете пройти через ворота, вам придется назвать себя и объявить цель своего визита, — заучено сказал один из стражников.

— Князь Ярослав Артанский, сопровождающий леди Кэриту в ее путешествии, — гладко ответил Ярослав, вспомнив поучения Грэга, — в окрестностях замка мы оказались случайно, но раз уж дорога привела нас сюда, хотели бы засвидетельствовать лорду этих земель свое почтение. Ну а заодно и дать отдохнуть лошадям — путь еще предстоит неблизкий.

Стражники подняли алебарды, освобождая путь, и Ярослав проехал в ворота первым, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Сразу видно — артанец, — раздался сзади шепот одного из стражей, — сопровождает даму, и единственное, что его заботит — это чтобы лошади отдохнули...

Со стороны Кэриты послышались звуки, подозрительно напоминающие сдавленный смех.

— Предполагается, что дама едет верхом на лошади, а не наоборот, поэтому лошадь должна устать сильнее, — с серьезным видом объяснил Ярослав, наклонившись к девушке.

Конюшни были разумно расположены рядом с воротами, поэтому долго ехать не пришлось. Спрыгнув со Снежка и успев снять с коня Кэриту — которая чуть не забыла, что ей по статусу не положено спрыгивать с коней самостоятельно — Ярослав обернулся дать указания выбежавшему навстречу гостям конюху. Конюх — серьезный мужчина средних лет — взял под уздцы кобылку Кэриты и вдруг замер с открытым ртом. Проследив за его взглядом, Ярослав увидел нахмуренного Троя.

— Я прослежу, чтобы лошадей разместили как следует, — громогласно заявил Трой, — не ждите меня, отправляйтесь поприветствовать хозяина замка.

"Надеюсь, это не начало трудностей", — подумал Ярослав, — "Впрочем, даже если Троя и узнали — невелика беда. В конце концов, он же не Волк, а бывшему барону ничто не мешает случайно оказаться в свите артанского князя... так ведь?"

Тут к гостям подбежал запыхавшийся слуга в двухцветной серо-зеленой накидке, поклонился и возвестил:

— Добро пожаловать в замок Вормер, благородные лорды! Извольте следовать за мной, барон сейчас в пиршественном зале, его откачают... то есть, я хочу сказать — он скоро подготовится и выйдет вас должным образом поприветствовать!

Благородные лорды с сомнением переглянулись, но пожали плечами и изволили следовать. Причем Ярослав не забыл взять под руку Кэриту, про которую слуга в своей странной речи и вовсе забыл — немыслимое дело для опытного слуги хаттского феодала. Видимо, в замке происходит что-то, смущающее разум его обитателей...

Стоящих на страже у входа в донжон стражников принесенное взбудораженным слугой известие о прибытии гостей не обрадовало. Старший и более опытный служака Джерт проворчал, обращаясь к своему напарнику:

— Вот увидишь, Вилли, будут так же плеваться и орать, а потом развернутся и уйдут, кипя возмущением...

И немудрено, если честно. Лорд Эсмонд, барон Вормер, настолько обрадовался известию о том, что его замок должен послужить базой для операции ордена Хранителей, что ушел в небывалой глубины запой. Что ничуть не расстроило Хранителей, старший из которых — скрытный мужчина с крайне неприятным голосом — тут же принялся распоряжаться замком как своей собственностью. И ничего не возразишь... да и нет желающих возражать братьям ордена — проще уж заколоться казенной алебардой и не мучится. А один из приказов привел к тому, что гостей в замок Вормер последнее время практически не было. И не удивительно — какой же благородный лорд позволит отобрать у себя меч? Тяжко вздохнув, Джерт заранее принял суровый вид и приготовился к очередной неприятной сцене. А когда гости наконец приблизились к донжону, стражник понял, что сцена может оказаться не просто неприятной... Впереди шел венедской внешности мужчина в ярко-алом плаще и с золотым обручем на лбу — дураку понятно, что это не обычный барон, а птица гораздо более крупного полета. А таковые птицы, по опыту Джерта, не отличались мягкостью нрава и готовностью войти в положение скромного стражника...

— Благородные лорды, позвольте заметить, что..., — стражник замялся на секунду, но взял себя в руки и выпалил, — перед входом в донжон следует оставить снаружи все ваше оружие.

Некоторое время гости переваривали услышанное, потом на их лицах начали проявляться разные чувства — большей частью не сулящие желающему отобрать у них мечи ничего доброго. От венеда повеяло таким холодом, что Джарт сразу понял — простуды не миновать. "Если переживу этот день, конечно", — с тоской подумал стражник.

— Очень интересно посмотреть на того, кто приказал отобрать у нас оружие, — спокойно сказал венед, продолжая буравить стражника ледяными глазами, — приведите сюда барона, немедленно!

Джарт почувствовал, что его ноги помимо воли несут его в донжон, причем с немалой поспешностью. А столкнувшись в дверях с Вилли, стражник понял, что пост был ими самым позорным образом оставлен. Перед глазами возникло четкое видение пыточных подземелий Хранителей, и это сподвигло Джарта вновь обрести власть над своими конечностями.

— Стой! — прошипел он, схватив Вилли за плечо, — ты беги к барону, а я — к Хранителю. Если ему не доложить, мы уж точно виноватыми останемся. И тогда не миновать нам инквизиторского дознания...

Вилли оглянулся и испуганно закивал — определенно, ему мысль о подземельях инквизиции тоже пришлась не по душе.

Когда оба стражника умчались сломя голову, Кэрита нервно рассмеялась:

— А говорил, что ты не князь! Да после такого окрика я сама чуть не кинулась за этим несчастным бароном!

— Тише! — шикнул на нее Грэг, и шепотом пояснил, — князь он, князь. По крайней мере, пока не вернемся в Пограничье... Так что дальше, князь?

— Пойдем, поздороваемся с бароном, — не раздумывая, сказал Ярослав, — стража ушла, освободив нам проход, так не ждать же в сенях?

— В замках не бывает сеней, — проворчал Грэг, но возражать не стал — пошел следом за уверенно шагающим артанцем.

Подземный ход был явно заброшен. Нет, путь не преграждали завалы — кровля была надежно закреплена толстыми дубовыми брусьями — но затхлый воздух и основательные разводы паутины под потолком создавали впечатление, что тут долгое время не ступала нога человека. Неодобрительно покачав головой, Драго накинул на голову капюшон — тут запросто может упасть на голову что-нибудь не особо приятное, вроде приветствия от летучих мышей — зажег факел и пошел вперед, осторожно посматривая по сторонам. После недавнего блуждания по пещерам Драго проникся к всякого рода подземельям нехорошими чувствами...

Впрочем, подземный ход не предоставил ни малейшего шанса заблудиться — никаких боковых ответвлений в нем не было, и он привел Драго к крепкой, надежной деревянной двери, окованной железом. Дверь оказалась заперта, но Драго и не ожидал, что его будут встречать гостеприимно настроенные обитатели замка. Закрепив факел на стене, шпион достал зашитую в поясе железную проволоку. Любую замок можно открыть, если обладаешь соответствующими навыками.

Драго, как и полагается опытному шпиону, должными навыками обладал. И вскоре он уже осторожно, стараясь не скрипнуть петлями, открыл эту дверь и бесшумно проскользнул внутрь. Оглядевшись, он понял, что оказался в оружейной комнате. "Хорошо, что подземный ход начинается не на кухне, или еще каком оживленном месте", — подумал Драго. Естественно, дверь в оружейную тоже оказалась заперта, но это шпиона ничуть не смутило. Вскоре он уже вышел в освещенный довольно друг от друга висящими факелами коридор. Заслышав шум шагов, Драго привычно слился с тенью, и мимо него пробежал взмыленный стражник. Подумав, шпион последовал за ним — похоже, воин спешит с докладом, и возможно, этот доклад не помешает услышать.

Остановившись возле неприметной деревянной двери, стражник перевел дух, вежливо постучал и сказал:

— Мессир инквизитор, это стражник Джарт, с докладом!

Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась.

— Входи, — велел резкий голос, в котором Драго с радостью узнал голос Брандта.

Стражник вошел, дверь закрылась, и шпион бесшумно приблизился, чтобы услышать разговор.

— В замок приехала группа вооруженных людей, мессир, — доложил стражник, — как вы и приказали, мы велели им разоружиться, в ответ они потребовали немедленно позвать барона. Боюсь, что они не намерены ни расставаться с оружием, ни покидать замок, мессир.

— Вот как, — задумчиво произнес неизвестный мессир — его голоса Драго не узнал, — тогда, полагаю, следует взглянуть на них лично... Где они сейчас?

— Когда я поспешил к вам, они все еще были у входа в донжон, мессир.

— Меч, проверь, — приказал мессир, — И будь рядом с ними. А я подготовлю наших воинственных друзей. Если эти гости клюнут на нашу наживку, действуй.

Услышав звук шагов, Драго отпрянул от двери. Дверь открылась, и в коридор вышел высокий широкоплечий мужчина — Драго даже со спины уверенно опознал своего напарника. Шпион неслышно шел вслед за Брандтом, пока они не отдалились достаточно для того, чтобы не быть случайно услышанными.

— Эй, громила, — улыбаясь, окликнул он Брандта, — остановись, поговорить надо.

— Драго! Ты жив, проныра мелкий! — обрадовался Меч.

— А что со мной может случиться? — удивился Драго, но сразу же перешел на серьезный лад, — разговор срочный, брат. Есть где укрыться?

— Давай в мою комнату, — решительно произнес Брандт, давно привыкший доверять напарнику.

Барон изволил находиться в парадном зале, и стараниями слуг постепенно принимал человеческий облик. А когда до него постепенно дошла суть предъявляемых вошедшими без приглашения незнакомцами претензий, он пришел в себя достаточно, чтобы разгневаться.

— Милорды, это же полный бред, — возмутился он, — я никогда бы не позволил себе отдать столь нелепый приказ!

— Значит, кто-то в вашем замке распоряжается вашими же людьми? — удивился Ярослав.

И барон вновь опечалился настолько, что рука его невольно потянулась к чаше с вином. Не без труда обуздав этот порыв, барон махнул рукой, приглашая присутствующих за стол, и печально пояснил:

— Полагаю, этот... инквизитор из ордена Хранителей воспользовался моим... состоянием для того, чтобы отдать нужные ему распоряжения. Хотя признаюсь, распоряжения Хранителей и без этого всегда принимаются к исполнению с похвальным усердием, но... отобрать у благородного рыцаря меч — это уж слишком, клянусь предками!

Никто не усомнился в искренности барона, ведь меч для рыцаря — это не просто острая железка. Меч, врученный воину при посвящении в рыцари, навсегда остается для него символом принадлежности к рыцарскому сословию — ведь золотую цепь, которая была обязательной частью экипировки рыцаря времен империи, сейчас мог себе позволить далеко не каждый. У большинства северных народов прямой меч считается не просто оружием, а проводником воли богов. На мече клянутся, мечу молятся в случае отсутствия поблизости храмов... и просто взять и забрать меч у воина — а тем более, у рыцаря — дело совершенно немыслимое.

Барон попытался выти из неловкой ситуации в меру своего разумения:

— Милорды, с вашего позволения, начнем с самого начала... итак, я, лорд Эсмонд, барон Вормер, прошу вас оказать честь моему скромному замку и остаться в нем столько, сколько вы пожелаете. Естественно, ваши мечи останутся при вас — иначе и быть не может. А с инквизитором я поговорю — он, судя по всему, человек простой, и не имеет представления о рыцарской чести...

Посчитав недоразумение исчерпанным, Ярослав привычно поведал барону легенду о сопровождении дамы, и получил пылкое заверение хозяина замка, что он сделает все, что в его силах. А поскольку в настоящий момент сил у барона было немного — сказывалось его тяжелое состояние — то милейший Эсмонд не придумал ничего лучше, чем пригласить гостей к столу и приказать слугам принести еще вина.

— Вот такие дела, — закончил Драго, — теперь надо выяснить, кому можно доверять из наших старших братьев...

Брандт слушал со странным выражением лица, а потом мягко спросил:

— Значит, ты привел оборотней в замок, Драго?

— Да какие там оборотни, — досадливо поморщился шпион, — я же тебе только что объяснил!

— Тебе приказали привести в замок оборотней, и ты прекрасно справился с заданием, — спокойно сказал Брандт, вставая, и неожиданно мягким движением обнажил меч, — ты знаешь, как я владею клинком, так что воздержись от резких движений. Я сейчас пойду и сам посмотрю на тех, кого ты привел. Если среди них есть маги, способные воздействовать на разум, я это почувствую — нас учили, ты же знаешь... А если нет, то я вернусь, и мы продолжим разговор. Ты все это время будешь сидеть в этой самой комнате, и не вздумай выходить...

Брандт, не оборачиваясь, шагнул к двери, но перед тем как выйти, с горечью сказал:

— Не думал, что тебя можно обмануть, но сейчас, очевидно, получилось именно так...

Дверь захлопнулась, и Драго мрачно подумал, что если уж напарник не поверил ему на слово, то убедить остальных Хранителей будет практически невозможно...

Брандт не глядя сунул меч в закрепленные на спине ножны и решительно зашагал по коридору, размышляя о коварстве оборотней, сумевших как-то повлиять на столь преданного ранее ордену Драго. Предположение напарника о происках Проклятых Брандта ничуть не убедили — Враг для него всегда был чем-то далеким и неосязаемым... В отличие от оборотней, к которым у Брандта был свой счет. Именно поэтому он и согласился стать Мечом ордена Хранителей — чтобы уничтожать реальных оборотней, а не гонятся за призрачным Врагом. Окончательно убедила его смена эмблемы ордена Хранителей — с пересеченного мечом глаза на удушаемого змеей волка. Этот символ лучше всяких слов объявлял, что Хранители отныне будут заниматься действительно важным делом. "Надеюсь, Драго поверил, что я только взгляну на них и вернусь для разговора", — озабоченно подумал Брандт, — "иначе замок его надолго не задержит, и он может вмешаться в неподходящий момент..."

Все-таки к напарнику Брандт привык, и надеялся, что после беседы со старшими братьями Драго осознает свои ошибки и снова станет верным слугой ордена.

Выждав несколько минут — вдруг Брандт решит вернуться и проверить, сидит ли его напарник, как ему приказано? — Драго взломал замок и выскользнул в коридор. Он хотел предупредить кого-нибудь из людей Ярослава, но двигаться по коридору вслед за Брандтом не рискнул — тот действительно мог вернуться, а в свое время Драго лично научил напарника замечать прячущихся в тени людей. Поколебавшись, Драго пошел по направлению к комнате инквизитора — неплохо бы посмотреть, каких это "воинственных друзей" приготовил для долгожданных гостей мессир.

Комната инквизитора была пуста, и Драго решил пройти дальше по коридору — даже если он не найдет инквизитора, то коридор, весьма вероятно, выведет его к парадному залу замка, откуда можно будет проникнуть к входу в донжон и отыскать наконец кого-нибудь из охотников. Услышав за одной из дверей голоса, Драго замер и прислушался.

— Не волнуйтесь, мессир, я взял с собой два десятка лучших ребят — отряд от этого не слишком ослабел, и сполна отработает свою долю в куявской добыче, — прогудел незнакомый низкий голос.

— Меня не волнует ваша добыча, — сухо ответил мессир, — сейчас мы идем в зал, и ждем там этих незваных гостей. Если окажется, что они пришли за тобой, то твоя жизнь будет зависеть от твоих людей, так что лучше им быть наготове.

— Я немедленно распоряжусь, мессир, — примирительно прогудел в ответ низкий голос.

"Похоже, это Рыжий Мак-Кормик", — понял Драго, — "вот за ним я и пойду, пожалуй..."

Глава 37. Снимая маски

Барона весьма обрадовало появление гостей — похоже, пить в одиночестве ему давно надоело. Выждав, пока гости утолят первый голод, он начал осторожно расспрашивать о цели их путешествия, но без особой настойчивости. Заметив, что эта тема не побуждает в собеседниках взрыва красноречия, перевел разговор на последние новости — в частности, поведал о том, что один из вассалов герцога Лотлэнда начал небольшую личную войну с Пинским княжеством, и, судя по всему, довольно успешную — его войска осадили Пинск.

— Даже если он захватит город, куявы соберутся и отвоюют его назад, — пожал плечами Ярослав, — а если соберут действительно большую силу, то могут и в гости зайти к этому вашему герцогу.

— Это было бы неприятно, — покачал головой барон, — герцог тогда непременно потребует участия всех своих вассалов — а значит, и моего. И придется оставить замок этим... милейшим инквизиторам...

Тут в зал зашел высокий мужчина с выглядывающей из-за плеча рукоятью меча. Мрачно оглядев присутствующих, он коротко кивнул барону и уселся за стол в стороне от охотников.

— Приветствую, сэр Брандт, — оживился барон и громким шепотом сообщил Ярославу, — это единственный приличный человек из Хранителей — великолепный воин, вы бы видели, как он владеет мечом! Тренироваться ему приходится одному — никто из моих людей уже давно не рискует выходить против него.

Смерив Хранителя взглядом, Ярослав задумчиво кивнул — похоже, серьезный противник. Тут вновь раздался звук шагов, и в зал зашел хмурый Трой. Найдя глазами Ярослава, охотник сделал знак — надо поговорить.

— Простите, барон, но мой человек хочет сообщить какие-то новости, — торопливо сказал Ярослав, выходя из-за стола.

Отведя Ярослава в сторону, Трой доложил:

— В замке два десятка наемных головорезов и полсотни воинов барона, которые подчинены Хранителям и только и ждут сигнала о начале атаки.

— Сведения точные?

— Конюх меня узнал — он служил здесь еще при моем отце. И он предупредил, что нам следует убираться как можно скорее...

— Боюсь, уже поздно, — пробормотал Ярослав, глядя, как в зал входят еще два человека.

Один из них был в темном балахоне с глубоким капюшоном, а второй — рыжебородый здоровяк, на плече которого лежала двухсторонняя секира. Увидев здоровяка, Кэрита выронила вилку, которая со звоном покатилась по каменному полу. "Как не вовремя...", — подумал Ярослав, поспешно возвращаясь на свое место. Рыжий тем временем ухмыльнулся, глядя на побледневшую девушку, перевел взгляд на инквизитора и спокойно прислонился к стене, поставив свою секиру рядом и скрестив руки на груди. Остановившись за спиной Кэриты, Ярослав успокаивающе положил руки ей на плечи и громко сказал, обращаясь к барону:

— Знаете, в Артании очень не любят людей, прячущих свои лица...

— Это вы про Хранителя? — недоумевающее выгнул бровь барон, — так у них обычай такой...

— Плохой обычай, — заметил Ярослав, — ведь под капюшоном может оказаться знак Проклятого...

Инквизитор и не подумал снять капюшон, он только спокойно кивнул человеку с двуручным мечом. Тот с готовностью вскочил и направился к Ярославу.

— А в Хаттии очень не любят оборотней — и неважно, прячут они лица или нет, — прорычал Брандт, доставая меч, — одна из подобных тебе тварей уничтожила мою семью, и ты за это заплатишь — здесь и сейчас!

— Оборотень? — ошеломленно спросил барон, испуганно глядя на Ярослава.

— Ты это серьезно? — удивился Ярослав, не обращая внимания на барона, — Интересно, и с каких это пор я стал оборотнем?

— Я знаю ваши поганые обычаи, — сообщил Брандт, — ты ведь второй сын, да?

— Ты говоришь об обычаях Волков Севера, — мрачно сообщил Ярослав, — и если ты борешься против них, значит, ты служишь Проклятым.

— Докажи это, — заявил Брандт, — пусть поединок покажет, кто из нас прав. Здесь и сейчас.

Освященное вековыми традициями право на поединок никто оспорить не мог. И с исходом честного поединка согласился бы любой суд — и в Хаттии, и в Артании. "Остается надеяться, что этому поединку позволят быть честным", — подумал Ярослав.

Поединка Ярослав не боялся, гораздо опаснее было вмешательство солдат барона — с ними его небольшой отряд не справился бы. Сжав плечо Кэриты, он шепнул ей:

— Капюшон.

И, обнажив свой меч, вышел в центр зала. Сидящие за столом мужчины поднялись и оттащили стол в дальний угол зала, освобождая место. В зал забежало около десятка солдат барона, но агрессивности они не проявляли — мирно помогли очистить зал и встали у стен. "Остальные наверняка ждут неподалеку в полной готовности", — мрачно подумал Ярослав, и сосредоточился на противнике. Брандт помахивал своим мечом, разминая руки. "Парень, ты действительно думаешь, что чем длиннее клинок, тем он лучше?", — подумал Ярослав, глядя как его противник вращает тяжелым двуручником. Зал был довольно велик — места для поединка более чем достаточно. Фактически, его было бы достаточно и для конного поединка, хотя в этом случае, пожалуй, было бы немного тесновато...

Брандт сразу принялся атаковать, используя преимущество в длине клинка. Ярослав не пытался блокировать или отражать удары — только уклонялся и внимательно следил за противником, изучая его тактику.

Замерший в тени колонны Драго следил, как артанец спокойно уходит от ударов и не знал, кому пожелать удачи — своему напарнику, неожиданно оказавшемуся в роли защитника Проклятых, или артанскому князю — почти незнакомому, но решившему посвятить жизнь борьбе с Врагом. "Да что тут думать — давно уже решил, что и сам посвятишь жизнь этой же цели", — укорил шпион сам себя, — "Но Брандта все же жаль". Глядя на ледяные глаза артанца, смотрящего на противника совершенно спокойно, в победу Брандта сложно было поверить.

Начавшая было пробираться поближе к инквизитору Кэрита замерла, глядя как Хранитель обрушил на артанца град ударов — скупых, с коротким замахом, но крайне опасных. Было понятно, что Брандт — настоящий мастер меча, и твердо намерен победить. "Ну почему ты полез драться, когда меч противника настолько длиннее?", — подумала девушка. Сердце тревожно забилось — Ярослав с видимым трудом уклонялся от атак, и Брандт постепенно оттеснял его в угол зала. Когда цвайхандер выбил крошку из каменного пола в пяди от ног князя, Кэрита вдруг поняла, что закусила губу, и поспешно отвернулась от поединка, вспомнив, что у нее есть другое дело. Сделав пару шагов в направлении инквизитора, он снова замерла — прямо на ее пути стоял Мак-Кормик, прислонившийся спиной к массивной окованной железом двери, и насмешливо улыбался.

Убедившись, что противник хоть и немного, но все же уходит вслед за ударом, Ярослав начал действовать. Уклоняясь от очередного удара, артанец на полшага приблизился к противнику и достал его самым концом меча в бок. Клинок скрипнул по железу — под накидкой у Брандта была кольчуга. "Это даже хорошо", — подумал Ярослав, — "все должно быть честно"

Артанец вошел в "качели" — начал плавно двигаться влево-вправо, чтобы противник не мог предугадать направление следующего удара. Впрочем, не похоже, чтобы Брандт хоть сколько-нибудь смутился этим приемом — он так же методично вращал клинком, шаг за шагом оттесняя Ярослава в угол зала. "Извини, мне туда что-то не хочется", — подумал артанец, и при следующем замахе резко ушел в противоположную удару сторону, попутно полоснув мечом по ноге Брандта. Кто-то вскрикнул — голос незнакомый, видимо, один из людей барона — но тут же смущенно замолк. Брандт, не отводя глаз от противника, переступил с ноги на ногу — рана была не опасна, но кровь текла обильно, что рано или поздно приведет к слабости — и стал значительно осторожнее. Впрочем, выбора у него не было — отражать тяжелым цвайхандером удары быстрого артанского меча не так-то просто — поэтому Брандт продолжил атаковать.

Уходя от следующего выпада, Ярослав подался вперед, полоснув мечом по руке противника, но Брандт успел повернуть меч, приняв основной удар длинной крестообразной гардой цвайхандера, и артанский меч лишь слегка задел его пальцы, прочертив на них красную полосу. Ярослав едва успел отпрянуть — Брандт нанес сильный удар снизу, в коротком замахе, и острие двуручника чиркнуло по нагрудным пластинам, длинной царапиной перечеркнув артанского сокола. Глаза Брандта полыхнули торжеством — он явно увидел в этом какой-то благоприятный знак. "Такой большой, а веришь в приметы", — осуждающе подумал Ярослав, ожидая следующего выпада противника. И когда двуручник начал движение в горизонтальной плоскости, артанец тут же качнулся в противоположном направлении и сделал глубокий выпад. Меч вошел в правую подмышечную впадину Брандта, но Ярославу тут же пришлось откатиться в сторону — замах противника оказался ложным, и его меч уже изменил направление движения, успев зацепить левый локоть артанца. Левая рука Ярослава полыхнула болью, но он видел, что его клинок на длину ладони покрыт кровью, и понимал, что его противнику приходится еще хуже. Остается только добить Хранителя — он уже не сможет пользоваться двуручником с прежней ловкостью.

Ярослав шагнул к противнику, готовясь нанести решающий удар, но тут неожиданный удар настиг его самого — мощный, опустошающий, вытягивающий волю.

Грэг увидел, что Ярослав зашатался, будто получил сильный удар по голове, и повернулся спиной к противнику, уставившись на инквизитора. А когда пограничный Волк увидел, что князь бросает меч и падает на колени, сомнений у него не осталось — на артанца воздействовал маг Врага. Обычно Проклятые завладевали разумом людей мягко и незаметно, при этом, контролируя человека, они были слишком заняты для того, чтобы использовать свою тайную силу в бою. Этот же, очевидно, специально не стал брать никого под контроль, чтобы иметь возможность нанести удар в нужный момент...

— Здесь одержимый! — громко крикнул Грэг, выхватывая меч, — К бою!

Кэрита в отчаянии смотрела, как Хранитель приближается к стоящему на коленях Ярославу, занося меч для удара. Но тут от одной из колонн отделилась тень, материализовавшаяся в Драго, вставшего на пути Брандта, и девушка с облегчением вздохнула.

— Топоры, в атаку! — взревел Мак-Кормик, и Кэрита стремительно обернулась в его сторону.

Мак-Кормик стоял к ней спиной, и кричал что-то в открытую дверь. "Может, это и не очень честно, зато справедливо", — подумала девушка, приближаясь к наемнику. Удерживая скрамасакс двумя руками, она ударила точно между четвертым и пятым ребром. Тяжелый клинок разорвал кольчугу и глубоко вошел в тело наемника, и Кэрита тут же забыла про него, бросившись к инквизитору. А за ее спиной послышался топот — в зал вбегали наемники.

— Остановись! У нас другой Враг! — закричал появившийся невесть откуда Драго, вставая на пути напарника.

Брандт гневно зарычал — еще шаг, и он прикончит проклятого оборотня! — и попытался оттолкнуть с Драго с дороги, но тот неожиданно уперся, и Меч не смог сдвинуть гораздо более легкого напарника. "Я просто ослабел от потери крови", — понял Брандт, — "еще немного, и потеряю сознание, а это значит — не смогу добить оборотня" Эта мысль показалась ему настолько пугающей, то Брандт не раздумывая ударил напарника по голове плоской стороной меча. Драго рухнул на пол, и Меч наконец сделал последний шаг. И замер, увидев, как девка-оборотень сдергивает капюшон с головы инквизитора, открывая на его лбу торжествующе сияющий красный камень. "Не врал", — мелькнула мысль, и Брандт, с сожалением взглянув на лежащего без чувств напарника, заколебался — добить оборотня или атаковать одержимого? Но не успел сделать ни того, ни другого — один из кинувшихся к одержимому воинов задел его плечом, и острая вспышка боли в правой стороне груди заставила его потерять сознание.

Барон растерянно вертел головой, силясь понять происходящее. Благородные лорды, оказавшиеся оборотнями, всемогущие инквизиторы, оказавшиеся Проклятыми — это было слишком для его затуманенного вином сознания. Он видел, как спутники князя-оборотня кинулись к инквизитору и схлестнулись с преградившими им путь наемниками. Со стороны входа в донжон начали вбегать услышавшие звуки боя солдаты барона, и растерянно завертели головами, не зная, на кого им следует нападать.

— Очнись, в твоем замке Проклятые! — прорычал из-за спины барона мастер Трой, — или ты хочешь стать безвольной марионеткой в руках Врага?

Это решило дело. Барон поднялся, схватился за меч и скомандовал:

— Бей наемников!

Этот героический порыв исчерпал силы барона, и он вновь плюхнулся на стул. Но его вмешательство уже и не требовалось — получившие прямой приказ своего лорда солдаты прекрасно справились сами.

Когда в схватку вмешались солдаты барона, одержимый вдруг начал безвольно оседать на пол. Заметивший это Грэг зарычал:

— Уйти хочет!

И поднырнул под топор наемника, нанося удар мечом снизу-вверх. Не тратя время на то, чтобы вытащить меч, он кинулся к одержимому, на ходу доставая из-за пояса клевец.

Узкое, отогнутое книзу острие привычно вошло в лоб одержимого, и Грэг надавил на рукоять, освобождая камень. Удар плоской стороной клевца заставил начавший гаснуть камень разлететься по полу сотней осколков, и Грэг довольно улыбнулся:

— Успел...

Оглянувшись, он увидел, что бой окончен — немногочисленные уцелевшие наемники бросали оружие и сдавались.

Глава 38. Большая политика — 4

Когда войска под предводительством лорда Гильберта подошли к столице, городские ворота были не заперты. Хотя полководца, пошедшего против воли своего монарха, уже должны были объявить мятежником, и встречать камнями башенных катапульт... Странности на этом не закончились — на улицах города солдат встречали радостные горожане, некоторые из которых от избытка чувств осыпали передние ряды воинов цветными лентами и мелкими монетами. Обычно для этой цели использовали цветы, но зимой найти букет цветов затруднительно, и горожанам пришлось изыскивать подходящие заменители. Недоумевающий лорд Гильберт обрадовался, когда за стремя его коня ухватился человек в черном плаще.

— Осмунд! Ты то мне и нужен — объясни, что происходит?

— Народ приветствует своего нового короля, — лаконично ответил главный шпион Хаттии.

— Что?? Ты...

— Нет! — торопливо прервал Осмунд, — когда я добрался до столицы, король уже был убит. А глава ордена Хранителей требовал немедленно подать ему главнокомандующего. И знаете что, ваше величество? Я бы не стремился с ним увидеться. Более того — я бы на вашем месте всячески старался держаться подальше от ордена Хранителей...

— Постой! Какое к дьяволу "величество"? Почему я?

— Потому что король не оставил прямых наследников, а вам подчиняются коронные войска, — мудро заметил шпион.

Подумав, лорд Гильберт согласился с резонностью этого вывода, и вернулся к обсуждению:

— Хорошо... так что там с Хранителями?

— Очень уж нехорошее совпадение — как только король, тщательно охраняемый людьми ордена, теряет власть, как его убивают. А король Гутлэнда Танар Третий своевременно сбежал из столицы с небольшим отрядом преданных гвардейцев, не пожелав оставаться в столь же тщательно охраняемом Хранителями дворце — и остался жив.

— Значит, Хранители ведут свою игру, — задумчиво сказал Гильберт, — может, использовать против них войска? Раз уж мы все равно в столице.

— Главы ордена находятся в Рагентуме, — покачал головой шпион, — здесь — простые исполнители, пешки. Ими следует заниматься только после того, как будет раздавлена верхушка ордена.

— Значит, сейчас...

— Сейчас — коронация, ваше величество. После чего вам следует постоянно быть в окружении преданных вам лично людей. А когда вы, как и планировали, поведете свои войска очищать коронные земли от гутонских захватчиков, никто не удивится, если ваша армия доберется до стоящего практически на гутонской границе Рагентума...

— Многие ли из дворян меня поддержат? — поинтересовался Гильберт.

— Ваши личные вассалы, несомненно, останутся верны — этих лордов только порадует возвышение их суверена. Те, чьи владения подверглись набегам гутонцев — скорее всего, тоже с радостью поддержат нового короля. Остальных придется... убеждать. А вот северные лорды во главе с герцогом Лотлэнда — скорее всего, возжелают самостоятельности. Впрочем, войск против вас они не выставят — на севере сейчас достаточно проблем. Вторжение графа Бреннуса в Пинское княжество обернулось провалом — куявы со своими союзниками артанцами уже перешли границу Хаттии и спокойно отвоевывают ютландские земли. Боюсь, ваши северные владения сильно уменьшатся, ваше величество...

— Главное сейчас — сохранить коронные земли и владения верных короне лордов, — заключил Гильберт, — со всем остальным будем разбираться после того, как решим эту задачу.

Солдаты коронных войск с радостью вернулись в свои казармы — холодное и голодное стояние на берегах Руны всем изрядно надоело. Впрочем, король Гильберт предупредил своих воинов, что отдых будет недолгим — сразу после коронации армия выступает отбивать коронные земли у новоявленного монарха Илдреда Первого.

Окружившие замок Талор войска южных баронов не пошли с ходу на штурм — замок старой имперской постройки взять с налета было практически невозможно. А учитывая, что на его стенах стояли не обычные ополченцы, а элитные воины королевской гвардии, штурм обещал огромные потери — и никаких гарантий успеха.

— Они не идиоты, и попытаются договориться, — задумчиво сказал Танар Третий, — нет, ну до чего удачно бароны выбрали время... Чувствуется чья-то заботливая рука, и я даже предполагаю, чья именно.

— А я вам рассказывал об очень полезных обычаях некоторых восточных монархов — восходя на трон, убивать всех своих родственников мужского пола, — флегматично ответил Селвин.

— Не равняй нас с восточными варварами, — беззлобно отмахнулся король, — нам положено своих родственничков холить и лелеять, а головы рубить — только если те потянут свои ручонки к королевской короне.

— И вот результат этой миролюбивой политики, — подвел итог Селвин, указывая на окруживший замок воинский лагерь.

— Да, это неудобно, — признал король, — теперь гонцам будет достаточно трудно пробираться в замок.

— Это единственное, что вас беспокоит? — удивился шпион.

— Нет, еще меня беспокоит то, что трудно будет руководить коронными войсками — выполняя предыдущее распоряжение, они и с места не тронутся, пока не получат прямой приказ, подписанный моим именем... Поэтому, пожалуй, имеет смысл взять на себя инициативу в переговорах — не имеет смысла откладывать неизбежное.

Когда ворота замка распахнулись, и по опущенному мосту в направлении войска мятежных баронов выехала группа рыцарей, в лагере осаждающих возникла откровенная суматоха — никто не ожидал, что осажденные выйдут навстречу настолько превосходящему противнику. Но наконец, командиры мятежников навели порядок, и южные бароны направились навстречу рыцарям, с некоторым удивлением поняв, что впереди едет сам Танар Третий — в полной латной броне, причем отнюдь не декоративной, а вполне боевой, из прочной стали. Отличало Танара от прочих рыцарей только то, что вместо шлема он одел корону гутландских королей.

— Приветствую вас, милорды, — улыбнулся король, — вижу, вы решили, что сейчас самое лучшее время, чтобы напомнить мне о своем вольнолюбии.

— Вы находите это забавным? — поднял бровь лорд Джерод — будучи единственным герцогом среди южных феодалов, он мог претендовать на роль предводителя южных баронов.

— Безусловно, но... прежде чем мы продолжим разговор, я хочу, чтобы все вы сняли шлемы.

Видя, что южане с недоумением переглядываются, Танар пояснил:

— Я должен убедиться, что среди вас нет слуг Проклятых.

Решив, что это объяснение не хуже любого другого, бароны один за другим сняли шлемы, продемонстрировав чистые — не всегда в прямом смысле, правда — лбы.

— Прекрасно, милорды, благодарю за понимание. Итак, вернемся к нашей небольшой проблеме. Полагаю, вам будет приятно узнать, что я уже давно готовил документ о признании владений южных баронов — уж простите, герцог, но это название давно закрепилось за южными землями — самостоятельными землями, свободными от протектората Гутлэнда.

Бароны смотрели весьма недоверчиво, но короля это ничуть не смутило.

— Да, я вижу сомнения на ваших благородных лицах. И тем не менее, это действительно так. Судите сами — корона тратит весьма серьезные средства на поддержание порядка на южных территориях, — король скромно умолчал, что немалая часть этих средств уходит на подавление бунтов — любимого развлечения южных баронов, — и собираемые с ваших земель налоги никак не покрывают наши затраты. Так что официальное признание независимости южных земель уже почти состоялось и я, признаться, в некотором недоумении — как отнестись к вашему выступлению. Все-таки организованное восстание — это не шутка...

— Какое восстание? — удивился Джерод, — мы узнали, что наш король находится в замке под защитой немногочисленных гвардейцев, и решили, что будет нелишним обеспечить вашему величеству надлежащую охрану... на время подписания документа, подтверждающего независимость южных земель, разумеется.

Встреча на высшем уровне прошла успешно. Южные баронства получили независимость, взамен обязавшись предоставлять войска королю Гутлэнда в случае посягательства на его королевство со стороны другого государства. Помощи в урегулировании внутренних дел Танар просить не стал — не стоит демонстрировать баронской вольнице слабость государства...

— Знаешь, Селвин, меня посетила очередная гениальная мысль, — поведал король, возвращаясь в замок.

— Представляю себе, — проворчал шпион, — предоставить независимость Ютландии, видимо?

— Это был бы хороший жест, — признал король, — но боюсь, что они сами вернут свою независимость — отозванные для войны с моим племянником войска весьма сильно ослабили ключевые гарнизоны гутонской части Ютландии. Но я подумал о другом. Все эти бароны столь воинственны потому, что защищают свои земли. Понимаешь? Я думаю, что все земли королевства должны принадлежать королю.

— Действительно, гениально, — с тенью насмешки отозвался Селвин.

— И начну я, пожалуй, с земель моего беспутного племянничка, — решил король, — пусть остается в землях Хаттии, если сумеет их удержать... в чем я, признаться, сомневаюсь.

Артанская дружина без особой спешки двигалась на запад, и тысячники распоряжались самостоятельно — князь после разговора с ютландской принцессой больше не рвался ехать впереди войска, первым кидаясь на любого встреченного врага. Более того, Лютобор практически постоянно находился в середине войска, беседуя с пожелавшей сопровождать артанскую дружину принцессой Мэррит. Крупных скоплений хаттских войск в поле не встречалось, и дружинники передвигались без помех.

— Впереди группа всадников, около пятидесяти человек, — доложил дозорный, приблизившись к князю.

— Это, наверное, Бреннан, — оживилась Мэррит, — он должен был меня встретить и узнать о результате переговоров.

— Сейчас узнает, — усмехнулся Лютобор, любуясь ютской принцессой.

И в самом деле, группа всадников при виде артанцев не проявила ни испуга, ни агрессивности. Вперед вышел спешившийся мужчина в стальном нагруднике, на котором были заметны свежие вмятины и царапины — владелец нагрудника явно не избегал боя.

То ли нравы в Ютландии были проще, чем в других тунгрийских странах, то ли жизнь на чужбине так повлияла на представителей королевского дома Ютландии, но Мэррит спрыгнула с коня, и запросто повисла у брата на шее. Смущенно посмотрев на ухмыляющегося артанского князя, Бреннан отстранил сестру и подошел к Лютобору.

— Могу я узнать, князь, что привело вас на земли Ютландии? — поинтересовался принц.

— Личное дело, — спокойно ответил Лютобор, — я хотел бы договориться о династическом браке.

С удивлением оглянувшись на порозовевшую Мэррит, принц в растерянности покачал головой:

— Как-то это... неожиданно. Ты хочешь забрать у меня самое дорогое...

— Но взамен я подарю тебе королевство, — улыбнулся Лютобор, — посмотри — за мной почти две тысячи конных дружинников, и вскоре подойдет еще десять тысяч пеших бойцов. И это будут не едва обученные крестьяне, которых так любят использовать хаттские и гутонские бароны, а опытные артанские воины. Этого войска будет более чем достаточно, чтобы прогнать из Ютландии захватчиков — особенно учитывая, что сами юты охотно окажут помощь в этом деле, а у королей Хаттии и Гутлэнда сейчас более чем достаточно своих забот... И не забывай, если в следующий раз короли Гутлэнда или Хаттии решат расширить свои владения за счет Ютландии, им придется учитывать возможность вмешательства Артании. Соглашайся, принц Бреннан. Тебе давно пора стать королем.

Глава 39. Решения и прощания

Проснувшись от касания первого утреннего солнечного луча, Ярослав привычно попытался встать для проведения воинского правила, но вспыхнувшая от движения боль в забинтованном левом локте напомнила ему, что вчера он намахался мечом минимум на пару дней вперед. К тому же его движение могло разбудить Кэриту. Посмотрев на мирно спящую рядом девушку, Ярослав невольно улыбнулся — она не шутила, когда говорила, что отомстив за родичей, начнет жить для себя. Эта ночь запомнится ему надолго, даже если Кэрита примет его предложение...

— Видишь что-то веселое? — подозрительно прищурилась девушка.

— А нечего спящей притворятся — я думал, можно улыбаться по-дурацки, как я всегда делаю, когда этого никто не видит, — притворно нахмурился Ярослав.

Невольно улыбнувшись в ответ, Кэрита спросила:

— И что теперь? Вернешься в свою Артанию?

— А ты со мной поедешь? — поинтересовался Ярослав.

— Предлагаешь стать твоей десятой женой?

— Почему десятой? У меня их и пяти штук не наберется! — возмутился Ярослав

Полюбовавшись сменой выражений на лице девушки, он тихо рассмеялся и сказал:

— Нет у меня жен. Совсем. Я только недавно прошел посвящение в Волки, а до этого женится смысла нет — все равно пришлось бы уходить из рода, бросая семью...

— У вас все по другому, — вздохнула Кэрита, — знаешь, мне хочется остаться в пограничной Стае. В Вуллине я чувствовала себя почти как дома...

— Хороший город, — задумчиво подтвердил Ярослав, — и охотники — хорошие люди.

Вздохнув, он сказал:

— Я бы и сам там остался, но Вожак ждет моего отчета — я выяснил все, что требовалось, и должен вернутся.

— Может, еще увидимся...

— Обязательно увидимся. Даже не думай так легко от меня избавится.

Одевшись, Ярослав подумал и решил навестить своего вчерашнего противника. Слова Брандта о том, что он винит Волков в гибели своей семьи, беспокоили артанца. Проходя по безлюдным коридорам замка, он оглядывался в надежде поймать слугу и выяснить, где разместили раненого Хранителя, как вдруг за одной из дверей раздался голос Драго. Постучав, Ярослав вошел и убедился, что не ошибся — Драго сидел у постели своего напарника, перебинтованного гораздо основательнее, чем Ярослав.

— Не помешал? — на всякий случай спросил артанец, и, не обращая внимания на повисшую в комнате тягостную тишину, спокойно уселся на свободный стул.

— Я ненадолго, — успокоил он помрачневшего Брандта, — хотел бы до конца выяснить, имеют ли твои подозрения под собой реальную почву, или это происки Врага.

— Имеют, — мрачно подтвердил Брандт, но в подробности вдаваться не стал.

— Дело в том, что в Артании при посвящении в Волки каждый испытуемый проходит проверку, и те, кто неуравновешен, склонен к вспышкам ярости или еще каким-то опасным для обычных людей порокам, не проходит испытания. Некоторые при этом погибают, некоторые — остаются в живых, но Волками не становятся. Не знаю точно, придерживались ли в землях тунгров таких же обычаев, но скорее всего — да, потому что сама суть посвящения построена так, что душа испытуемого проходит проверку... Поэтому я хотел бы знать, при каких обстоятельствах погибла твоя семья.

Брандт некоторое время размышлял над сказанным, потом нехотя начал рассказывать:

— Я родился в крестьянской семье, живущей на землях баронов Вульфстоуна. Про семью барона говорили, что они через одного — оборотни... И в один не слишком прекрасный год случился неурожай — пшеница просто сгорела на корню из-за необычайно жаркого лета. Но барона это, разумеется, не волновало — он требовал положенной доли зерна. В таких случаях лорды особо не раздумывают — они, похоже, искренне считают, что если повесить для острастки несколько крестьян, остальные мигом найдут и зерно, и все остальное, что нужно лорду. Крестьяне об этом прекрасно знают, и если есть возможность сбежать — то подаются куда подальше вместе с семьей. Лорды тоже об этом прекрасно знают, и стараются не допустить побега. В итоге, солдаты барона пресекли несколько попыток бегства, и разозлились настолько, что последнюю из пытавшихся сбежать семей сожгли в ее собственном доме. Это и была моя семья — никто, кроме меня, не уцелел.

Ярослав слушал с нарастающим недоумением, и в конце коротко прокомментировал:

— Живете как... а потом еще и удивляетесь...

Уловив недоумение во взглядах Хранителей, пояснил подробнее:

— Если бы какой из артанских наместников попробовал без суда повесить несколько наших крестьян, князь бы его самого подвесил высоко и надолго, на радость простому народу. При условии, что сами крестьяне не сделали бы этого раньше, разумеется. Ладно, я понимаю, что это не ваша вина, так уж у вас, тунгров, бестолково сложился быт...

— Да ты сама вежливость, князь, — развеселился Драго.

— Я знаю, — скромно согласился Ярослав, — но мы говорили о другом. Если ты, Брандт, задумаешься над своей же историей, то поймешь, что точно такая же беда могла произойти с любым другим крестьянином любого другого барона. И не хмурься, сам понимаешь — я прав! И Волкам тебе мстить не за что... так что выздоравливай и выбрось эту дурь из головы.

На этой жизнеутверждающей ноте Ярослав покинул комнату и пошел искать столовую — пора бы и позавтракать. "А Грэгу я про эту историю, пожалуй, рассказывать не буду", — решил артанец, — "только надо не забыть его предупредить, чтобы не шибко распространялся здесь, кем были его предки..."

Посмотрев вслед уходящему артанцу, Брандт вздохнул и обернулся к напарнику:

— Так ты уверен, что хочешь ввязаться в эту безнадежную авантюру?

— Не вижу другого выбора, — пожал плечами Драго, — ты же сам видел, под личиной инквизитора скрывался одержимый. Не сомневаюсь, что многие из носящих капюшоны братьев являются слугами Врага... Наш орден превратился в орудие Проклятых, и с этим надо что-то делать.

— Когда короли догадаются, как обстоят дела, будь уверен — они что-то сделают быстро и эффективно, — предрек Брандт.

— Не сомневаюсь, — кивнул Драго, — но нужно попытаться спасти орден — ведь он действительно может делать полезное дело — противостоять Врагу. Я намерен попробовать. Начну с того, что попытаюсь связаться с другими агентами, подобными нам с тобой. Потом, вместе с теми, кого удастся убедить, будем проверять связных, инквизиторов провинциальных штаб-квартир, и так далее... рано или поздно мы соберем достаточно людей, и с их помощью сможем добраться до старших братьев в Рагентуме. А очистившись, орден снова станет полезен людям.

— Сложный план, — вздохнул Брандт, — и сомневаюсь, что у нас будет много времени для его выполнения.

— Но мы постараемся. Так ведь?

Парадный зал постепенно заполнялся голодными Волками и охотниками, и слуги уже сноровисто собирали на стол. Ярослав сел между Троем и Грэгом, и задумчиво вопросил:

— Собираетесь вернуться обратно в Вуллин?

— А есть другие предложения? — насторожился Грэг.

— Нет, штурмовать штаб-квартиру ордена хранителей я не предлагаю... хотя, признаться, эта мысль не лишена притягательности...

В зал вошел барон, выглядевший гораздо свежее, чем вчера, поприветствовал гостей и с потерянным видом подошел к Ярославу.

— Князь, мне, право, неловко, но только что прибыл гонец от герцога с требованием предоставить ему моих воинов... Видите ли, князь Лютобор Артанский вторгся во владения вассала герцога, графа Бреннуса, и теперь герцог собирает силы...

Ярослав, нахмурился, подумал немного и ответил:

— Я бы на вашем месте не беспокоился, едва ли мой брат решит отвоевывать земли у Хаттии. Скорее всего, он накажет графа за вторжение и на этом успокоится — Артании не нужны настолько удаленные земли.

— Тем не менее, теперь у нас война, — грустно развел руками барон и пошел к своему месту во главе стола.

— Пожалуй, мне имеет смысл встретиться с братом, — решил Ярослав, проводив барона глазами, — при нем наверняка будет волхв, который поможет мне связаться с Вожаком и рассказать о том, что удалось выяснить. Ну и получить, наконец, новые указания.

— Мы с тобой, — оживился Грэг, — Айкену тоже будет интересно узнать, что сообщит артанский Вожак.

— А твои охотники, мастер Трой? — поинтересовался Ярослав.

— Ну, по всей видимости, с вами поедем, — неуверенно сказал Трой, — вместе приехали, вместе и обратно поедем...

— Не стоит этого делать, — решительно сказал Ярослав, — там идет война. Лучше бы вам вернутся в Вуллин, заодно и Кэриту туда проводите — нечего ей шастать по полю боя.

— Ну и зачем тогда спрашивал? — с досадой поинтересовался Трой, и ухмыльнулся, — а в шкуру князя ты прочно врос, уже и на пять шагов вперед продумываешь, и распоряжения раздаешь.

— Да это не распоряжения, просто размышляю вслух, — смутился Ярослав.

Охотники рассмеялись, и Трой сказал:

— Ладно, тогда сразу после завтрака и поедем — а вы не вздумайте мне на чужбине помирать — чтобы вернулись в Вуллин в полном составе!

К обеду население замка Вормер сильно уменьшилось. Унылый барон повел свое воинство на соединение с армией герцога, охотники и Кэрита направились в обратный путь в Пограничье, а Ярослав и пятеро пограничных Волков отправились на север — искать артанского князя. Ярослав уверял, что найти его будет очень просто — где громче всего звуки боя, там будет и князь.

А позже всех выехал одинокий всадник в темном плаще. Брандт был слишком плох для путешествия, и Драго решил для начала поработать в одиночку — он не хотел терять время. Впереди было слишком много работы.

Последняя глава

В восточных пределах Артании кипела работа — селяне восстанавливали порушенные степняками жилища. А чаще — возводили новые села, не желая селится на пепелище. Потерявших жилье несколько утешало то, что мало кто из кочевников смог вернутся обратно в свои степи, а также выданная погорельцам по приказу князя скотина из захваченных в степи стад. Артанцы озадаченно приглядывались к диковатым степным коровенкам, столь не похожих на привычных артанских буренок, но отказываться от подарка, разумеется, никто не стал.

В Куябском княжестве народ устроил праздник по случаю успешного отражения вражеского нашествия. А потом усилиями городских ремесленников была воздвигнута пятисаженная статуя Воина-Защитника, изображавшая хмурого мужчину в длинной кольчуге, с большим прямоугольным щитом и копьем. Поскольку такого вооружения многим показалось недостаточно, у защитника на поясе висел еще и меч, а за спиной — самострел, очень похожий на те, которые княжеский оружейный двор делал для вооружения княжеских стрельцов. Лицо воина-защитника было в точности как у князя Рудослава.

А река Руна в эту зиму так и не покрылась льдом.

Мародерствующие банды гутонов были вычищены стальной метлой коронных войск, и лорды Хаттии дружно поклялись в верности новому королю. Возможно, на их решимость повлияло то, что замки пары нерешительных лордов были захвачены коронными войсками, а их земли король Гильберт передал во владение своим верным вассалам... Единственная часть прежней Хаттии, которую новый король пока не решился присоединить к своему королевству — это герцогство Лотлэнд, в которое вторгся пинский князь Белояр, к войску которого присоединилось множество удальцов со всей Куявии — ведь куявским землям более не угрожали враги, а многие так и не успели толком повоевать, и возвращаться домой без добычи им не хотелось. Но короля беспокоила не армия пинского князя, а воюющая в Ютландии артанская дружина — как бы артанский князь не решился помочь союзникам...

Королевство Гутлэнд заметно уменьшилось, но слабее не стало — король Танар Третий железной рукой навел порядок, без колебаний присоединяя владения непокорных лордов к коронным землям. А поскольку количество разбойного люда в Гутлэнде сильно уменьшилось, крестьяне постепенно вернулись к мирному труду, уверившись, что находятся наконец под надежной защитой. Как и его коллега из Хаттии, король Гутлэнда предпочел не связываться с восставшей Ютландией, а сосредоточился на внутренних проблемах королевства.

Артанская дружина и народное ополчение, собранное уцелевшими лордами Ютландии, быстро очистили страну от чужеземных захватчиков, и по требованию народа король Бреннан первым же указом объявил день своего восхождения на трон праздником — Днем Независимости. А после окончания празднества новый король с ужасом понял, что простое и понятное дело — освободительная война — закончилось, и теперь предстоит как-то управлять довольно крупным королевством. Вполне понимающий его ощущения Лютобор поспешил распрощаться — он и сам предпочитал управлению государством управление войсками — и направился обратно в Арсу, забрав с собой дружину, молодую жену и присоединившегося между делом брата, Ярослава.

Волхв при князе и правда нашелся — да и не стал бы князь надолго уезжать из страны, не имея возможности в любой момент связаться с управляющими в его отсутствие боярами — и Ярослав смог поговорить с Всеславом, рассказав ему обо всем, что удалось выяснить. Волхв выслушал и потребовал возвращаться в Арсу вместе с князем, заверив, что с орденом Хранителей все "само утрясется". Попрощавшись с Волками, отправившимися обратно в Пограничье, Ярослав остался в дружине брата.

Так вышло, что управившись с внутренними неурядицами, короли Хаттии и Гутлэнда встретились неподалеку от пограничного города Рагентума, служившего вечным предметом спора этих двух государств. Пока короли неторопливо вели переговоры, шпионы обеих сторон торопливо подсчитывали солдат противника. И когда стало ясно, что ни одна из сторон не имеет решающего преимущества, монархи пришли к мудрому решению — провести государственную границу по центральной улице города, разделив его таким образом на две части. Все сопутствующие проблемы были переложены на плечи городского совета — бывшая столица Империи была гербовым городом, что давало ему право на собственный свод законов и определенную самостоятельность в управлении. А чтобы горожане немного отвлеклись от осознания того, что отныне их живущие через улицу соседи являются подданными другого государства, короли скрепили договор совместным штурмом штаб-квартиры ордена Хранителей, причем гвардейцы обоих королей проявили изрядное рвение, не желая ни в чем уступать своим коллегам из другого государства. А рассмотрев тела таинственных старших братьев ордена — а особенно их лбы, весьма недвусмысленно украшенные — короли сделали определенные выводы, и судьба ордена была решена. Штаб-квартиру разрушили, и на этом месте было запрещено возводить новые здания — обломки штаб-квартиры ордена Хранителей должны вечно служить предостережением людям, напоминающем о коварстве Врага.

Усилиями Драго и присоединившегося к нему после выздоровления Брандта удалось убедить пару десятков таких же Рук ордена в необходимости очистки Ордена, но известие о разрушении штаб-квартиры чуть не заставило Драго опустить руки. Брандт же, похоже, именно такого развития событий и ожидал, и заверил напарника, что монархи непременно пожелают создать новую организацию для борьбы со слугами Проклятых, и опытные люди им обязательно понадобятся. Большинство остальных Рук ордена думали так же, но сам Драго все чаще задумывался, не стоит ли ему вернуться в Пограничье — ведь там живут те, кто сделал борьбу с Врагом целью своей жизни...

Вуллин жил своей привычной беспокойной жизнью. Отряды охотников уходили в Мертвые земли и возвращались — далеко не всегда в полном составе, но, как правило, с добычей. Волки бдительно следили за перемещениями слуг Врага, иногда собирая отряды охотников для перехвата опасно приближающихся к границам северных королевств отрядов Проклятых. А Кэрита поселилась в доме Тристы и Бенди — все равно обычно одна из охотниц отсутствовала, участвуя в одной из охотничьих экспедиций, а в одиночку жить в таком большом доме скучно — и начала потихоньку готовится к тому, чтобы стать охотницей. Время от времени она навещала оставленную на конюшне Грохота кобылку, всегда радостно приветствующую хозяйку. Конезаводчик поначалу сильно удивился, когда Кэрита попыталась вернуть ему лошадь, и заявил, что сие животное женского пола принадлежит Ярославу, но узнав, что князь вернулся на родину, согласился предоставить лошадке место в конюшне. И каждый раз, гладя золотистую гриву кобылки, Кэрита думала, не вернется ли артанец за своей собственностью. Или по какой другой причине...

А в начале весны один из охотничьих отрядов привел в город двух пони, сообщив, что они бродили в глубине Мертвых земель. Подбежав к ним, Кэрита с удивлением убедилась, что это ее Пушок и Звездочка, и не похоже, что они страдают от загадочной болезни Мертвых земель. Правда, на шкуре Пушка был длинный след от удара чьей-то когтистой лапы, но пони выглядел вполне довольным жизнью и ласково поглядывал на подругу, которая, похоже, вскоре собиралась произвести на свет жеребенка. Или поненка? Как бы то ни было, конезаводчик был в необычайном восторге и уверял, что с помощью этих пони он выведет по-настоящему устойчивую к мору породу лошадей.

Когда Айкену доложили, что с востока по направлению к Вуллину движется группа из двух десятков всадников, он несколько встревожился и решил встретить гостей подальше от города. Собрав всех присутствующих в Вуллине Волков, он взял у Грохота лошадей и вместе с десятком Волков покинул город. Сомнений в том, что десять Волков смогут при необходимости справиться с двумя десятками всадников, у Вожака не было. Впрочем, когда всадников удалось рассмотреть, Айкен понял, что немного погорячился — любой из них мог стать для пограничного Волка достойным противником...

— Приветствую, братья, — поднял руку Айкен, — что привело вас в Пограничье?

— В гости заглянули, — усмехнулся Ярослав, — принимай пополнение, Вожак.

Познакомившись, всадники отправились обратно в город, а по пути Ярослав рассказал, как Всеслав отреагировал на привезенные им сведения:

— Он весьма недвусмысленно выразился, что отправлять новые стаи в этот гадюшник — в смысле, в тунгрийские королевства — не собирается, ибо тамошние корольки сами не знают, чего они хотят, а из-за их грызни страдают те, с кого упомянутым монархам полагается пылинки сдувать. Но и оставлять тунгрийские земли в пользование Врагу не годится — ведь Проклятые обязательно повернут местных монархов на соседние государства. В итоге, он разрешил мне набрать добровольцев среди молодых Волков и отправится в Пограничье, чтобы усилить твою Стаю. Те, что пришли со мной — это только первая волна, вскоре подойдут другие. И, возможно, придут Волки из Галатии — им тоже сообщили о принятом решении. Еще Всеслав обещал что-нибудь придумать для организации надежной связи — это не дело, что целая Стая находится в отрыве от сородичей. Как он решит эту проблему, я не знаю — может, волхвы будут по очереди находиться в Вуллине, ведь никто из них не согласится надолго оторваться от источника своей Силы... А что нового в Пограничье?

— Пожалуй, ваше прибытие — самая громкая новость после разгрома наемников под Вуллином, — улыбнулся Айкен.

Отправив лошадей на подъемник, Волки потянулись вслед за Вожаком в цитадель — знакомится со своим новым логовом. Ярослав же остановился на краю сада, рассматривая лежащий на дне долины Вуллин. "Отсюда кажется, что город можно накрыть ладонью...", — подумал он. Словно подтверждая справедливость этой мысли, его глаза прикрыли две узкие прохладные ладошки. Ярославу не пришлось долго думать, чтобы угадать, кому они принадлежали...

— Что ты там высматривал? — поинтересовалась Кэрита, когда он наконец выпустил ее из объятий.

— Место для логова, — деловито сообщил Ярослав, — Белый уже давно хвастается своими волчатами, и я не хочу от него отставать.

— Иди за мной, — улыбнулась Кэрита, — я уже давно нашла подходящее место.