Иван - Вождь Племени Аборигенов

Иван понимал всю сложность ситуации, вновь занялся добычей пропитания, как ни в чём не бывало. На этот раз, он уже ни при каких обстоятельствах не отходил от камня, используемого в качестве жаровни, даже когда в зарослях раздались вопли.

Их издавали дикари.

— Опять пытаются отвлечь, — усмехнулся Иван про себя. — Удачи вам! Ваша уловка не пройдёт в отношении меня. Поскольку я умнее вас! Я цивилизованный человек, а вы — дикари! И ещё вопрос — есть ли у вас мозги, а то может случиться так, что обладаете одной извилиной, и та находится вдоль хребта в качестве спинного мозга.

Но что-то тут было не то. В кустарнике происходило нечто. Там появился ещё кто-то. Иван не выдержал и отреагировал криком негодования, потрясая палкой над головой. Тщетно. Однако не покинул свой пост, охраняя улов.

Мимо него промелькнули дикари вдоль берега и кинулись на дерево.

— Чего они испугались — неужели меня? Или пытаются обмануть, дабы завладеть пищей? Но я и так готов поделиться ей с ними!

Вдруг понял, что не готов делиться аналогичным образом с иным существом.

Из зарослей на берег выскочило лохмато-полосатое существо. Оно являлось хищником. И его выдавали клыки. Два передних резца угрожающе торчали наружу из пасти полной не менее опасных клыков.

— Ой! — бросился Иван прочь от еды с опозданием. — Саблезубый тигр!

Это был смилодон — трёхсоткилограммовый гигант семейства кошачьих. И по этой причине не мог пройти мимо рыбы. Она, по сути, спасла Ивану жизнь.

— И что это такое? — негодовал он по данному поводу. — Безобразие! В этом мире одни нахлебники! И они окружают меня!

Иван оказался на том самом дереве, что и три иных дикаря, только чуть выше.

Они по-прежнему боялись Ивана. И он для них мало чем отличался от хищника с клыками внизу.

— Отойди от рыбы! — кричал Иван. — Это моя добыча! Слышишь ты, доисторический Шер-хан! Я тебе не Маугли! Обидеться могу, тогда пущу на свежину!

Иван кинул в смилодона палкой. Хищник огрызнулся, почувствовав боль. Иван повторил бросок твёрдым плодом дерева. Успех был очевиден. Смилодон оставил трапезу. Ему оказалось не до неё. Впервые ранее трусливые существа пытались одолеть его.

Это не понравилось смилодону. Он громко огрызнулся и зарычал, кинувшись на дерево.

Иван не убоялся и рассмеялся, понимая: хищник бесится от своего бессилия. Повторил процедуру с плодом, огрев хищника по голове. Кокос раскололся надвое. И вместо прежнего душераздирающего рыка послышался приглушённый визг.

Смилодон не то выл, не то жалобно скулил. Иван добавил, пытаясь прогнать тигра. Дикари решили помочь ему, раскусив затею. И нашли её весьма забавной для себя.

На смилодона обрушился целый град плодов с дерева. И хищник ретировался прочь на безопасное расстояние.

— Победа! — ликовал Иван, помахав рукой дикарям, дабы те не стукнули его самого плодами по голове. А предпосылки были.

Дикари впервые убедились: сами на кое-что способны и вместе — сила.

Ивану пришлось приложить усилие, дабы они не отвергли его и приняли в своё племя, а возможно стаю или стадо. Он рискнул здоровьем и спрыгнул вниз.

Дикари оживились, хищник тоже. Смилодон изготовился к мести — прыжку. Иван давал себе отчёт, что может произойти трагедия в любой последующий миг, прыгнул на дерево, куда с опозданием устремился смилодон. И дикари засыпали животное плодами.

Хищник отступил, а Иван вновь спровоцировал его, оказавшись на земле.

— Ну, чего клыки выставил, кошара? Иди сюда, я выбью их тебе!

Смилодон сделал вид, будто собирается ринуться на Ивана, был атакован им и дикарями. Отступил.

Теперь Иван мог совершить то, ради чего и рисковал собой. Он добежал до камня с рыбой и тут же устремился назад. Смилодон оказался упёртым хищником. Не обращая внимания на боль, которую ему причиняли дикари плодами, пытался завалить одного из них.

Ивана спас случай. Он оказался счастливым для него. Кто-то из дикарей наловчился в метании, угодил тигру в глаз, и тот промахнулся, ударившись в ствол дерева, вместо Ивана. Замер.

Дикари ликовали. Их радость усилилась, когда Иван протянул к ним руку с рыбой.

Сородичи по крови мешкали принимать дары — боялись. Иван помог им. Он забрался чуть выше и насадил на ветку несколько рыбин, затем спустился ниже на прежнее место.

Дикари правильно расценили его жест о перемирии. Они позавтракали, в то время как Иван глотал слюни, облизывая пальцы. На этот раз у него возобладал разум над чувством звериного инстинкта в виду голода.

11. ВОЖДЬ ПЛЕМЕНИ.

Спускаться вниз для спасения четвёртого дикаря из ямы Иван не спешил. Опасался смилодона. И не прогадал. Вскоре хищник очнулся и ретировался. Ненадолго. Появился вновь и не один.

Смилодонов оказалось двое.

— Самка и самец, — определил Иван, что ситуация по спасению дикаря усугубилась.

Это был экзамен, который следовало сдать, иначе дикари могли пожертвовать им — не простить потери соплеменника. Но теперь у Ивана при себе имелось оружие — средства лова — гарпун и багор. Ими он и попытался устрашить хищников доисторического мира. Те не убоялись — огрызались.

Выставив когти и оскалив пасти, смилодоны заняли боевые стойки для последующего прыжка, имитируя неприкрытую агрессию.

— А эти хищники не столь глупы, — осознал Иван: справится одному с ними ему не под силу.

А тут ещё самка оставила самца на страже. Учуяв иную добычу, она прильнула к краю ямы-ловушки. Дикарь замер на дне. Он боялся пошевелиться. Едва встала у него колом в горле.

Хищница не сводила с добычи взгляда преисполненного кровожадности. Дикарь не выдержал, и из ямы донеслись крики.

Ивану было трудно определить: дикарь испугался или сам пытается отпугнуть самку смилодона.

Дикари на дереве засуетились. Было очевидно: они нервничают. Полезли вверх по дереву.

Иван поначалу решил: они струсили. Как оказалось, они стремились выше для того, чтобы улучшить обзор. Когда им в поле зрения попал их соплеменник, они принялись жестикулировать ему, подавая какие-то непонятные знаки для Ивана — переговаривались.

Сам же Иван продолжал терроризировать смилодона-самца или тот его. Они оба стоили друг друга.

— Спрячь клыки, животное, пока я не пересчитал тебе их на раз-два!

Говорить можно было сколько угодно, и жестикулировать, но пользы делу — спасению дикаря в яме — данная тактика не способствовала. Иван давал себе отчёт: требуется принять срочные меры. Необходимо кардинальное решение проблемы. Багор и гарпун хороши для ближнего боя, а на него никто не отважился — ни хищники, ни их двуногие оппоненты.

И плоды в качестве метательного оружия оказались бесполезны — не долетали до цели. Тут-то Иван и вспомнил кое-какие приспособления из древности. Ему на ум пришло два вида оружия: одно — обычное — рогатка, а другое необычное — праща. Последний вариант в данном случае оказался более приемлем. Для чего требовался прочный материал, связанный между собой кольцом. С этой целью Иван использовал рубашку.

Завязав рукава, он положил плод. Затем, произведя взмах, едва не свалился с дерева, потеряв равновесие. Благо рубашка зацепилась за ветки, и он повис. Одежда выдержала вес своего обладателя.

Ситуация на миг отвлекла дикарей от соплеменника. Их позабавил смертельный трюк в исполнении пришельца.

Иван негодовал и злился на себя за безалаберность. Повторил попытку метания. Пращник из него оказался никудышный. Он не упал, держась свободной рукой за ветку, зато снаряд полетел не вниз в сторону смилодона, а вверх. И оттуда ломая телом ветки, сорвался один из трёх дикарей. Повис подле Ивана.

Казалось неприятности для них обоих позади. Не тут-то было. Послышался треск. Иван первый сообразил, что происходит, старался уменьшить нагрузку на ветвь. Не успел. Она подломилась под ними, и древолазы оказались разом на земле.

Смилодон находился в десятке метров от них. Иван схватил багор, чтобы отбиться в случае атаки. Но вместо хищника на него набросился дикарь. Он обхватил Ивана и... закричал.

Было трудно определить: дерётся ли он или просит помощи — защиты. Спровоцировал смилодона на атаку.

Иван упредил её. Выкинув вперёд багор, он угодил хищнику точно в пасть. Крюк зацепился за клык, и смилодон замер на расстоянии длины багра от добычи. Свирепствовал, срываясь на рык, и кружил вокруг Ивана с дикарём, не имея возможности приблизиться.

Вот тут и отреагировала на перипетии борьбы самка смилодона.

Сопротивляться ей не имело смысла. Ивана не хватило на два фронта. Поэтому он подкинул дикаря туда, откуда сбил — на дерево — и следом подался сам. Вовремя. Багор с иной стороны схватила самка смилодона. Но обиднее для Ивана было то обстоятельство, что и гарпун-копьё осталось внизу.

Дикарь к тому времени вновь расположился подле сородичей наверху и, потирая ушибленное дважды одно и то же самое место — пятую точку опоры — оживлённо жестикулировал свободной конечностью, тыча постоянно вниз.

О чём он говорил, Ивана не интересовало. Он тем временем мастерил иное оружие более привычное в обращении для себя.

Отломав раздвоенную толстую ветку, он обломал её с трёх сторон. Отметил про себя внушительные размеры будущего оружия.

— Жаль, нет стрел, а то бы я лук соорудил. Но и рогатка пригодится.

Иван пожертвовал резинкой от трусов, благо на нём имелись штаны, да и вообще стесняться дикарей ему не престало, те сами не носили одежды.

— Видать не знают, что для защиты собственной шкуры можно использовать иные — животных. Ничего. У них всё ещё впереди, ведь мне с ними жить!

Как он это собирался делать дальше, Иван представления не имел, поскольку сейчас находился на грани жизни и смерти, ведь смилодона было два, и они запросто могли сменить друг друга, сторожа добычу на дереве про запас, в то время как кто-нибудь один из них мог спокойно охотится на стороне.

Смены караула Иван дожидаться не стал, как и доводить дело до крайности. Закончив с рогаткой, он нарвал самых твёрдых и тяжёлых плодов, занял удобную позицию для стрельбы.

— Эй, хищники! — крикнул он. — Откройте пасти шире! Сейчас я начну вас кормить!

Провокация Ивана прошла на ура. Оба смилодона оскалились. И один из них тут же получил в пасть из рогатки, закрутился на месте, взрывая в бешенстве когтями землю.

Иван не стал затягивать с повторным выстрелом, пытался добить его. Угодил самцу под хвост. Такого пронзительного и в то же время фальшивого завывания не слышали не только дикари, но и иные обитатели животного мира папоротниковых зарослей.

Где-то вдали раздалось хлопанье крыльев. В небо взмыли стаей птеродактили и скрылись в неизвестном направлении.

А Иван, продолжая получать наслаждение от стрельбы, засыпал хищников плодами.

Сверху раздались крики. Их производили дикари. Они ликовали, поддерживая пришельца, простив ему все прегрешения. Радовались до той поры, пока у Ивана не закончились "боеприпасы". И сами без просьбы и подсказки засыпали его с головы до ног плодами.

Иван понял: квиты, получив несколько болезненных ударов по телу и голове, продолжил обстрел хищников.

Смилодоны попятились назад, огрызаясь. Теперь животные вели себя более сдержанно и осторожно, чем прежде — уворачивались от плодов. А один раз самец сумел схватить плод клыками и демонстративно раскусить, давая понять сопернику: инициатива вновь перешла к ним. Тем более что самка снова принялась стращать дикаря в яме.

Объявившись у края, она стала изводить его диким рыком. Дикарь от страха начал закапываться с головой.

Иван не видел и не знал, что происходит в удалении от него, спрыгнул на землю. Его рука коснулась гарпуна в тот миг, когда Смилодон самец ринулся на него.

Иван словно ждал этого момента, принял его на копьё. Хищник дико взвыл. Человек нанёс ему увечье. На передней лапе оказалась рваная рана. Животное отступило, принявшись зализывать кровь.

Надо было видеть, что стало твориться с самкой смилодона. Та оказалась безумнее самца. Её челюсть сомкнулась на острие гарпуна. Потеряв один торчащий клык из двух, она перекусила оружие Ивана. И тот отступил под защиту дерева не из чувства страха, а перед достоинством хищного соперника.

Доисторический мир, населённый существами, которые вели хищный образ жизни за выживание, был чужд для него, и он никак не мог привыкнуть к нему. За каждый вздох требовалось бороться не на жизнь, а насмерть.

Рогатку Иван применять не стал, осознав: без хитрости не обойтись. Только перехитрив смилодонов, ему удастся покинуть неспокойное побережье реки вместе с дикарями, дабы узнать как можно больше о них — кто они, где обитают и какой у них классовый строй. То, что первобытный — Иван не сомневался. Другое дело — матриархат или патриархат. Вот это для него было немаловажно, ибо он собирался стать их вождём, мечтая обучить тем навыкам, которые бы пригодились им всем в этом мире для выживания и продолжения человеческого рода.

Осмотрев папоротниковые заросли, Иван заметил вьющиеся растения, которые местами обвивали деревья.

Его внимание привлёк ядовитый плющ. Он оказался прочным материалом для использования в качестве верёвки.

Нарезав плюща разной длины при помощи перочинного ножика, Иван принялся его плести, делая бечёвку, способную выдержать триста килограмм живой хищной плоти.

Закончил с данным занятием Иван ближе к ночи, когда сгустились сумерки. Смилодоны успокоились или просто сделали вид, будто отдыхают. Иван решил проверить: спят они или претворяются. Оказалось, дремлют.

Едва в стороне от них в песок упал плод, хищники вскочили, проявив свои превосходные визуальные способности в ночи. Они замерли у плода, понюхали, а затем огрызнулись в сторону дерева с дикарями.

Ночь предстояла жуткая. Иван продолжал допекать смилодонов, провоцируя на агрессию, а те в свою очередь его. Наконец Иван добился желаемого результата. После бесчисленного по счёту выстрела из рогатки, смилодоны не шелохнулись на посторонние шумы. Никто из хищников даже не поднял головы от земли.

Насчёт глаз Иван сомневался. Они могли открыть их, но он-то сам в отличие от хищников плохо видел в ночи, зато точно знал, где яма и то, что там лежит дикарь ни живой, ни мёртвый. К нему и намеревался добраться Иван.

Вскоре он совершил пробную попытку — бросил палку в одну сторону от смилодонов, а сам в то же время метнулся прочь с дерева в ином направлении. Его хитрость прошла. Хищники отреагировали на палку, а уже после на Ивана, учуяв его запах.

В ночи раздался рык. Ивану ничего другого не оставалось делать, как присоединится к дикарю в яме.

— Здорово, соратник по несчастью, — молвил Иван, сквозь рык, заглушающий его голос.

Не дождавшись ответа, он принялся рыскать в поисках дикаря на ощупь руками по песку, вдруг наткнулся на лаз.

Дикарь вырыл туннель и там спрятался от смилодонов. Ход оказался довольно длинным.

— Чего не сделаешь со страху, — отметил Иван, клича дикаря. — Не бойся меня. Я пришёл, чтобы спасти тебя!

Получил в ответ ногой в лоб.

— Вот где дикарь! Одно слово — обезьяна! Стой! Успокойся! — увернулся Иван от очередного удара. — Не пора ли откапываться? Надо копать вверх, а не вниз! И вообще, ты в каком направлении работаешь кротом? Чего молчишь, шахтёр? Надеюсь, следуешь к лесу, а не к реке?