(железная логика наёмника)
Урод стремился выбраться из непростой ситуации. В первую очередь он осмотрелся — конечности, не то что бы слушались его — команды мозга, однако зашевелил ими — всеми. Уже что-то, но не совсем то, на что был расчёт. Наконец вспомнил про "дозу". У него имелась пластина ампул-капсул, имея не совсем медицинское предназначение — лекарством и с большой натяжкой не обозвать — но уже ни раз выручала его из подобных передряг.
Тело прошиб озноб, а это первый признак того, что прошёл шок и болевой порог усилился. Раны оказались серьёзными. Он потерял много крови, либо имелись переломы. Ссадин и синяков с ожогами различной степени уж точно хватало.
Обнаружив искомый предмет во внутренней ячейке разодранного в клочья скафандра, наёмник зубами стянул с одной из металлических капсул колпачок, оголяя короткую и толстую иглу, без тени сомнения вогнал в оголённый участок кожи — точнее мясо в виду её отсутствия и наличия раны.
Взвыл подобно лесному хищнику, и отключился на какое-то время, а когда вновь пришёл в себя, то ощутил кайф. На измученный организм подействовало сильнодействующее наркотическое вещество.
— Хорошо-о-о... — просипел он.
Пролежав так ещё немного, зашевелился. Теперь уже не сомневался, как ему поступить. Руки заходили по телу, срывая обломки скафандра. От него остались сапоги. И комбинезон, от коего не собирался избавляться "контрик". А то мало ли чего — пригодится. Спасёт жизнь. Случаи бывали — нападения хищников.
Из оружия также осталось табельное, скрытое скафандром, и находилось в металлическом корпусе, заменяющим кобуру. Едва вскрыл её — ударом камня по замкам-защёлкам.
Рука приятно ощутила рукоять огнестрельного оружия. Боезапас невелик, но ведь не собирался долго бродяжничать по краю дикарей — сдаться первому же адскому механизму выродков, если таковой наткнётся на него, а сам привлечёт, пусть даже это окажется "паразит" или "москит". Неприятно конечно, и осознавать: может всякое случиться, но деваться и впрямь некуда. Не первый раз — не последний. Очень на это надеялся — ещё побегать и повоевать.
Чувство мести не покидало его и всегда помогало выбраться из любой непростой передряги. А мог запросто потягаться в "подвигах" с бродягой. Сам охотился на него, и не раз выходил, даже сталкивался, но взять, пока не удавалось. Правда порой слышал, как его захватывали адские механизмы, но то ли это была дезинформация, пущенная бродягой, то ли на самом деле "болваны" с "истуканами" и прочими арканоидами не справлялись с ним — упускали с завидным постоянством, мешая ему взять его самолично.
А тут и на выродков ополчился. Добраться бы до ублюдка, устроившего в секторе собственной зональной ответственности катастрофу. Инцидент был исчерпывающим и больше походил на конфликт. А это всегда чревато — недовольных окажется неимоверное количество, так что и урод не прочь занять своё место в длинном списке на очередь к дежурному оператору — двинул в сторону базы.
Сам бы вряд ли определил её направление — своего движения — по солнцу или прочим заморочкам, коими умели пользоваться дикари. Не один из них — местность неведома и незнакома. Любой встречный может оказаться достойным противником. А если не один...
Дикари умели быстро находить следы оставляемые на местности, как адскими механизмами выродков и ублюдков, так и уродами. Расчёт оставался на огнестрельное оружие и меткость стрельбы, а у командира когорты наёмников показатели были доведены до совершенства, соответственно и автоматизма. Прорвётся, если не нарвётся на...
Пришлось затаиться. Поблизости зашуршали по камням. Некто медленно и верно передвигался по ним, скользя по отвесному сверху вниз. Глаз человека выхватил земного гада. Подпустил поближе на расстояние выстрела. Убойной силы пули должно было хватить твари за глаза. Меж них он и выстрелил, когда она отреагировала на стрелка, раскрыв пасть. Пулей и подавилась, свалившись к ногам наёмника.
Ткнув её металлическим носком сапога, урод проверил: не притворилась ли гадина. Какое там — с обратной стороны плоского черепа зияла дыра.
Потянулся рукой, хватая за глотку — осмотрел внимательнее. Ядовитая попалась змеюка — та ещё гадюка. Раскраска, а главное тонкие и острые клыки увлажнились — на них проступили капли ядовитой железы.
Последовал удар о бетонный кусок разломанной плиты, а затем работа ножом. Урод в два счёта освежевал добычу, и тут же скрутил кольцом на поясе. Скоро обязательно остановиться в укромном месте и организует привал. Там и приготовит себе жаркое. А уже слюни текли при одной мысли о том, как он порубит тушу гадюки на куски и соорудит из неё импровизированный шашлык.
Слышать выстрел посторонние не могли, разве что сухой щелчок подобный больше на треск ветки, на табельном оружии наёмника было предусмотрено устройство для ведения бесшумной и беспламенной стрельбы. Да компенсатор для точности выстрела.
Оглядевшись украдкой по сторонам, урод сменил окрас комбинезона — намеренно перепачкался.
Взбираться наверх предстояло практически по отвесной стене. Пропасть — оно же ущелье, а разлом, образовавшийся на месте одного из отрогов туннеля подземного города дикарей. И поблизости не одной ни живой, ни механической души. Даже мёртвых тел не оказалось под ногами. Словно все попрятались — даже "жмурики". Или их подобрали хищники или ещё кто, а он пролежал столько времени без сознания под завалом, поэтому и не наткнулись на него.
Данное обстоятельство удручало, но нет худа без добра. Значит, так тому и быть. В непростой ситуации с аркадой в секторе-13 стоило разобраться. Слишком много вопросов накопилось у урода к выродкам — одному из них — тому, с кем он столкнулся на базе ублюдка. Вот уж кому не поздоровиться так это дежурному оператору. Если выродок не покончит с ним, урод обязательно, обстряпав всё так, будто это дикари накрыли его на базе.
Преодолев часть пути по отвесной скале, наёмник задержался на одном из немногочисленных выступов, делая необходимый привал. Своевременно. Его тело вновь охватил озноб, и ему снова пришлось воспользоваться походной "аптечкой". Он извлёк из пластины очередную капсулу-ампулу и повторил те же действия, как и тогда при первом уколе. Отвалился на спину.
Сколько наёмник пролежал в бессознательном состоянии — не мог определить даже навскидку. Хронометра времени под рукой не оказалось. Он утратил его вместе со скафандром.
Желудок предательски свело. Требовалось подкрепиться, а из еды ничего кроме сырой туши ядовитой гадюки. Даже НЗ не оказалось у него — расплавилось и выгорело.
Тело горело и ныло, а он не чувствовал этого, находясь под кайфом. Наплевал на всё и вцепился зубами в отрезанный кусок мяса. И плевать он хотел на ядовитые железы или внутренние органы. Перемазался в крови.
Набравшись сил, спустя какое-то время урод двинул дальше. Восхождение затянулось и значительно, но ему-то что с того — в пластине ещё хватало капсул. На пару дней точно хватит, а его — и здоровья...
Не заморачивался и не забивал себе подобными насущными вопросами голову. Час протянул — и ладно, два — хорошо, а три — отлично. Вот только когда проходило времени вдвое больше, ему становилось не по себе — ощущение реальности возвращалось со жгучей болью. И следовал новый приём "дозы".
Как и когда он добрался до верха — не придавал значения, а тому: пропасть осталась позади. Подле неё и вырубился, избавившись от четвёртой капсулы по счёту, зазвеневшей под ногами.
И снова беспробудная тьма и мрак...
Урод не слышал, как некто подкрадывался к нему, и также с вожделением поглядывал, как он тогда на змею, определив в разряд добычи. Жертвой становиться не собирался, но кто его спрашивал, а и не стал.
Подле беспомощного тела наёмника замелькали тени — две, а затем одна отделилась и приблизилась к уроду вплотную — чем-то ткнула. Потом отскочила, и запрыгала, по-видимому, от счастья. Такая удача — добыча весила порядком — хватит надолго двоим. Но их оказалось значительно больше. Появились иные тёмные силуэты всклокоченных существ. Подхватив добычу за обмякшие конечности, они поволокли её в логово.
Очнулся наёмник всё оттого же жгучего чувства боли. Тело вновь пылало, и на этот раз не от ран, а объятое настоящими языками пламени. Как и когда он оказался в огне, а кто его закинул туда, стало очевидно при открытии глаз. Они округлились у него. И было от чего. Вокруг на стенах плясали тени силуэтов каких-то жуткого вида мрачных созданий. На дикарей не походили, но признаки близкие к человеческому обличию в них всё же угадывались.
— Варвары-ыр-ры-ы... — взревел наёмник, выскочив из огня. И вновь угодил туда же.
Обитатели пещерного жилища вновь затолкали его назад, а он ответил им, применив огнестрельное оружие.
Грохота грома не последовало, как и вспышки молнии, но один из мрачных типов завалился и забился в предсмертной агонии, а затем иной, бросившийся вновь с дубиной наперерез наёмнику, и рухнул как подкошенный, получив пробоину в голову. Даже не дёрнулся.
Добыча оказалась не по зубам одичавшим в край людям. Они даже на варваров не тянули.
— Пожиратели... — дошло до урода, с кем он столкнулся.
Час от часу нелегче, и лиха беда начала...
Договориться с ними — не получиться, зазеваешься, и пристукнут на раз, а на два — вне всякого сомнения. Их ошибка, что решили: наёмник — труп. Тепло его тела скрывал комбинезон, принятый пожирателями за шкуру рептилии.
Благо не мутанты. А то в среде "контриков" ходили слухи: появилась новая неведомая разновидная человеческих существ, а даже не людей — каких-то там нелюдей. Эти же на них не походили, скорее всего, на пожирателей. Но почему тогда не стали употреблять его в пищу сырым? Или надеялись: комбинезон лопнет под воздействием высоких температур, и они в полной мере насладятся его выгоревшей плотью?
— Прочь! Отвалите! Расступитесь! — пытался пробиться на выход из пещеры наёмник.
Мечты... мечты... Им не суждено было сбыться. Пещера представляла собой подземный лабиринт. Иначе бы пожиратели не чувствовали себя в собственном логове столь вольготно — адские механизмы в том случае давно бы добрались до них.
А приметил некую груду ломья. Похоже, что они таскали сюда всё, чего им попадалось снаружи, в надежде: вдруг пригодится. Но не умели обращаться с останками дроидов.
Едва урод замешкался, как был, настигнут пожирателями и вновь окружён.
— Ах так... — скрутил он в два счёта ПБС с дула и произвёл настоящих выстрел с грохотом и криками, вырвавшимися из ствола.
Пожиратели попадали — все без исключения. Он в их представлении оказался громовержцем. А у них что-то уже зарождалось наподобие тотемизма — поклонениям тем существам, которые превосходили их в своём развитии и казались странными и загадочными существами. И всё потому, что пожиратели намеренно опустились на низшую ступень развития человеческой ветви. Так проще жить — выжить в диком крае тайги. Всё просто и понятно — в данном случае. Отсюда и понятие — высшие силы и разум — поскольку недоступен им. Сами отказались от прогресса заведшего человеческое общество в тупик. Окончательно деградировали. У них в жизни не осталось радостей. Основная их задача свелась к минимуму — набить утробу и родить себе подобного потомка. Одно слово — подонки.
Их ими и считал наёмник, а себя едва ли не их благодетелем. Ему вдруг открылась простая истина: а почему бы ни стать для них идейным и духовным лидером? Пускай они поклоняются ему. Он воспользуется их благами с собственной выгодой, а когда вернётся к прежней жизни, отправит их в рабство к выродкам на какие-нибудь каменоломни или рудники. Самое оно для этих опустившихся дикарей.
— Сожрать меня хотели? Ишь чё удумали!
В отместку урод заставил пожирателей пожрать собственных сородичей — тех, что сам подстрелил. Один лежал замертво, а иной ещё вздрагивал. Смерть не брала его, и он добил дикаря, насаждая свою власть в племени пожирателей, как громовержца. А затем взялся за тесак и раскромсал оба тела, раздавая дары — человеческую плоть — пожирателям. Сам есть не стал, продолжая изучать нездоровую обстановку в гроте.
Его внимание привлекли женщины, если так можно было обозвать пожирательниц даже с большой натяжкой. И выделялись формами тела в районе груди, а также бедрах, имея характерные выпуклости с округлостями. Неожиданно призадумался: а что если отмыть одну — бросить в реки или иной водоём?
Урод схватил за волосы первую попавшуюся ему под руку дикарку и потащил к питьевому источнику пожирателей — там, где со сталактитов стекала струйками или каплями влага. Едва не утопил.
Пожирательница не понимала, как и иные представители племени пожирателей, что потребовалось громовержцу от них. Похоже, он приносил и её в жертву своим богам. Их посланник — пришёл покарать племя отступников за то, что они натворили, бросив его в огонь. А им изначально не следовало подбирать его.
Женщина силилась выбраться на вожделенный клочок суши, а урод раз за разом с завидным постоянством сталкивал её в воду ударом ноги, а затем придавливал сверху на голову сапогом, заставляя окунуться целиком в источник влаги. Та не стала краше по мере купания. Лохмотья скрывали её природную наготу. Уроду пришлось сорвать их при помощи ножа.
Перестав сопротивляться, пожирательница едва не утонула. Громовержец сам выволок её из водоёма, держа рукой за волосы. Она по-прежнему не сопротивлялась, смирившись со своей незавидной участью — так и лежала не двигаясь, а вот урод засуетился подле неё.
— Да раздвинь ты ноги, сука-А-А... — не сдержался он.
Побрезговал совершить половой акт, опасаясь занести заразу. Снова накинулся на пожирателей, выискивая среди них баб, а затем, сунув им в руки шкуры той, кого выбрал для утех, и заставил отмыть чумазку.
Пожиратели решили: громовержец брезгует употреблять в пищу грязное тело соплеменницы, выполнили всё в точности, как он и наказал им.
Привлекательнее особа противоположного пола, выбранная наёмником для "заклания" не стала. Он словно обиделся за это на пожирателей, совершив акт надругательства, подобно обряду, какой обычно сами пожиратели по размножению и продолжению собственного рода. Всё равно приняли это за честь от громовержца. Их соплеменница для них стала святой. Им казалось: он выбрал её для порождения нового сверхчеловека — пожирателя, способного повести их к абсолютной власти на планете. Оставил своё семя. Стал своим человеком для них.
— Ха, вот и породнились... — брезгливо сморщился наёмник.
Его "жертва" оставалась лежать неподвижно.
— Ну и бревно! Чему вас только жизнь учит?
Раньше наёмнику были доступны исключительно доступные женщины — наложницы. Секс-рабынями не обзаведёшься, статус не тот — урод. Гарем — всецело прерогатива выродка. Даже для ублюдка непозволительная роскошь. А тут он бог. Решил для себя: не стоит ему продавать дикарей в рабство. Не всех конечно, а часть и в основном мужчин. Оставить несколько в качестве евнухов для обеспечения женщин всем необходимым по минимуму, а сам в дальнейшем будет наведываться к ним и заниматься тем, что уже успел натворить.
