Сейчас в душе Драга преобладало чувство грусти. Очень жалко было расставаться с человеком, который его вылечил и научил такому, о чем Драг раньше и мечтать не мог. Но он прекрасно понимал, что даже эти три недели внимания со стороны Посвящающего — это очень и очень много. Просить о чем-то большем было бы с его стороны наглостью, если не больше.

— Я хотел бы узнать, в кочевье всегда уходит весь клан поголовно или нет? — спросил Кирилл, закончив со своим завтраком.

— Нет, Учитель. Обычно — только мужчины и несколько молодых женщин для готовки, ну и... некоторых других функций, — смутившись, ответил Драг.

— Тогда свяжись с колдуном и передай ему, что все остальные могут возвращаться, — не обращая внимания на смущение Драга, сказал Кирилл. — Я ухожу. Как связаться, надеюсь, ты знаешь.

Он прекрасно понял причину смущения ученика — тот еще не познал женщину. Но это — не за горами. Его новый статус предоставит такую возможность довольно быстро.

Может и не стоило, но Кирилл все же высказал Драгу свое мнение в этом щекотливом вопросе:

— И еще... На всякий случай... Женщины — очень интересные создания. Можешь потакать им во многом, но только, ни в коем случае, не разрешай им руководить тобой в твоих делах. Это для них должно быть табу. Любые решения в деле принимай, исключительно, самостоятельно. Слушать советы не возбраняется, но решение ты должен принимать — только сам. К сожалению, я знаю много примеров, когда сильное влияние спутницы жизни приводило мужчин к краху. Обратные примеры, хотя они и есть, очень редки. Иногда, покладистость провоцирует в женщине желание руководить мужчиной во всем.

— Хорошо, Учитель. Я учту выше пожелание, — еще более смутившись, ответил Драг.

— Тогда давай прощаться. Помни — связаться со мной ты сможешь в любой момент, но старайся пользоваться этой возможностью, как можно реже, а в следующий цикл — попробуй обойтись, вообще, без этого, — вставая, сказал Кирилл.

— До свидания, Учитель. Я очень надеюсь на вашу поддержку в трудных случаях. Со всем остальным — я справлюсь сам или с помощью Лларета, — ответил Драг и тоже встал из-за стола, и поклонился Посвящающему.

Кирилл вышел из дома и направился по улице на восток.

Вышедший на крыльцо Драг стоял и смотрел на удаляющегося Посвящающего, до того момента, пока, выйдя из поселка, тот не исчез. Тяжело вздохнув, Драг вернулся в комнату и вызвал колдуна. Когда тот откликнулся — передал ему слова Посвящающего. В ответ, пришло сообщение, что его поняли и, уже через день, все, кому не нужно быть в кочевье, вернутся в селение.

Кирилл же, выйдя за околицу, включил невидимость и, не спеша, двинулся на восток. Он решил пройтись и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Тем более, что идти он мог, с довольно приличной скоростью.

Постоянные попытки вспомнить сон привели к некоторому пониманию того, почему его подсознание выкинуло такое коленце и провело неконтролируемый процесс создания межмирового портала. Он догадывался, что этот его сон оказался — как бы, не совсем сном. Обычные сны он всегда хорошо помнил. Или сам, или с помощью искина, всегда мог прокрутить их перед мысленным взором. Здесь же сработало что-то — на интуитивно бессознательном уровне. Обдумывание и разборка теорий, раскрытых в последней главе, при подспудном желании поучаствовать в походе Воронова, привела к соответствующему результату. А это было — нехорошо. Мало ли, что еще может произойти, по такому сценарию. Такие вещи должны быть строго контролируемы.

Раздумья о своем сне привели к идее сгенерировать и подкинуть, через Верочку, в каталог снов Лании — сны по мотивам кинофильмов с Земли. Особенно — из разряда 'Особо страшное кино', да и сериалы должны пойти за милую душу. Хотя тут понятие 'богатые' несколько своеобразно, но и эти 'поплакать' тоже могут.

Верочка идею восприняла с энтузиазмом. Она, как раз, занималась со своей протеже, делая из обыкновенной актрисы не только великую, но — и автора, и режиссера. Все — в одном флаконе. Тем более, что актриса, избавившись от своей фобии, действительно, творила чудеса. Сейчас она, с помощью Верочки, адаптировала 'Сказ про Федота-Стрельца, удалого молодца', перенося действие в прошлое одного из местных королевств и, по мере возможности, заменяя некоторые, совершенно непонятные местной публике, названия, слова и понятия. Верочка, тоже любила хорошие вещи о попаданцах.

На первой репетиции, все чуть от смеха не померли.

В эпизоде: 'Дак ведь он из диких мест, Что увидит, то и ест! Помнишь, вазу из топазу? Слопал, ирод, вот те крест! Кабы он просил, злодей, Мясо лины иль здедей Дак ведь жрет чаво попало, От фарфору до гвоздей!..', один из осветителей, зайдясь в хохоте, вывалился со своего балкончика и сломал руку. У всех остальных, на следующий день, натурально болели животы.

По городку поползли слухи, и на предстоящею премьеру билеты были распроданы — за один день (не смотря на то, что были дороже обычных — в два раза). Директор театра только вздыхал, сожалея, что не поднял цену — еще больше.

Для подогрева бестолковой суеты в спецслужбах, Кирилл посоветовал Верочке, в первую очередь, внедрить фильмы-сны из серии 'Чужой'. Здесь особо сильной адаптации не требовалось. Только в некоторых местах — немного подправить кое-что в монологах. Пусть озадачатся, получив этот образ из двух разных источников. Тем более — авторов они найти не смогут, что еще больше будет их напрягать.

Была связь с Вороновым. Они там, по случаю, попали в разборку между двумя преступными кланами. Порезвились... Заодно, наконец, в деле проверили подготовку бойцов. Еще раньше, Кирилл попросил Воронова, по возможности, не применять 'магию' слишком активно. Так что — бойцы работали, используя, в основном, обыкновенные навыки.

Нарытая отрядом информация уже давала возможность делать кое-какие выводы. Вырисовывалась довольно забавная ситуация. Но Кирилл не спешил. Чем больше данных, тем точнее выводы, которые из этих данных можно сделать.

К тому же, у него появился явный недоброжелатель. Уже несколько дней, Кирилл чувствовал враждебный интерес со стороны одного из колдунов. Раз от раза — следовали ментальные атаки. Кирилл пока не отвечал. Закрывался, искажал ментальные отражения, сам посылал только импульсы-запросы и понемногу разбирался в уровне возможностей сего злого индивидуума. Это, действительно, был очень сильный колдун. По классификации, принятой на Торне, — 'стихийник', уровня 'архимага'. И его самомнение зиждилось не на надуманном, а на вполне реально высоком потенциале. Как постепенно выяснялось, он решил, что появившийся вдруг и неоткуда Посвящающий — шарлатан. Соответственно — его нужно наказать. И наказать обязательно так, чтобы другим неповадно было пользоваться столь высоким прикрытием. Так что — как не хотел Кирилл избежать столкновения, оно становилось все более и более вероятным. Смирившись с неизбежным, Кирилл начал двигаться без отклонений. Ранее он пытался, меняя курс, разойтись с комитетом по встрече, возглавляемым столь упорным ревнителем чистоты рядов.

Встреча состоялась через три дня. Сей комитет, в составе трех десятков стрелков, двух помощников колдуна и его самого, он заметил издали. Его они пока не видели. Стрелки были двух видов. Двенадцать из них были вооружены огнестрельным оружием, у остальных — арбалеты. Чем ближе подходил Кирилл, тем больше волновался колдун. Он чувствовал, что его соперник приближается, но не видел его. Колдуна такое положение очень нервировало.

На удивление колдун оказался молодым. Это был высокий человек, крепкого телосложения, с довольно красивым лицом. Лет около тридцати. Но печать власти запечатлелась на его лице уже довольно прочно. Выражение его глаз показывало, что всех остальных людей данный индивид презирает и не скрывает этого. Договариваться он явно не собирался (от слова — вообще). Наконец, когда Кирилл приблизился на двадцать метров, чуйка колдуна, наконец-то сработала, и ментальный образ чужака проявился.

Создав в районе пребывания Кирилла небольшой полевой вихрь, колдун отдал команду:

— Всем стрелять по вихрю. Чужак прячется там. Огонь!..

Затрещали выстрелы винтовок и взвизгнули тетивы арбалетов.

Последующее со стороны смотрелось очень зрелищно. Пули и болты, долетев до определенной границы, зависали в воздухе, а затем осыпались на землю. 'Защитная практика', за несколько наносекунд, впитывала кинетическую энергию всего, что достигало предала в два метра. На молекулы воздуха и водяных паров, на этой границе, она тоже действовала. Так что — пахнуло холодом, и на землю, помимо пуль и болтов, упало несколько снежинок. Сделав по три-четыре выстрела и видя такой результат, стреляющие остановились.

Колдун заметно побледнел. Такого результата он явно не ожидал, но не сдавался. Собравшись, он бросил на Кирилла облако огня. Достигая двухметровой границы — огонь растворялся. Кинетическая энергия молекул плазмы, точно так же, всасывалось 'защитной практикой'.

После второй попытки — колдун остановился. Кирилл, дождавшись прекращения атак, подошел еще на десять шагов, а потом снял невидимость. Он с наигранным интересом осмотрел встречающих и спросил:

— Ну что?.. Поигрались?.. А теперь — давайте поговорим.

Отойдя от удивления, колдун закричал:

— Стреляйте! Стреляйте! Его защиты надолго не хватит.

Несколько человек выстрелили... С прежним результатом.

— Так! По-хорошему — мы не желаем. Ладно, придется, как говорят у меня на родине, принуждать к миру, — сказал Кирилл и принялся методично, не спеша, обездвиживать нападавших...

Закончив с бойцами, он подошел вплотную к обомлевшему колдуну и, широко улыбнувшись, безапелляционно заключил: — А поговорить — все же придется.

Он попросил искин организовать место для переговоров, используя для этого обеденный реквизит. В этот набор входили стол и стулья, расположенные на ровном дощатом помосте. Над столом, по надобности, раскрывался полупрозрачный навес. Сейчас, как раз, был почти полдень, и солнце припекало не шуточно.

Все это находилось во внепространственном мешке и вытаскивалось на свет божий специальной практикой, совмещающей координаты обоих объемов и затем снимающей барьер. Для стороннего наблюдателя, это выглядело мгновенным появление на пустом месте всего вышеназванного.

Кирилл подошел к столу, уселся на стул и достал (уже из другого внепространственного мешка) графин с вином, два бокала и тарелку с местным сыром. Выглядело это так, как будто все это он доставал — прямо из воздуха. Включил тихим фоном музыку ('Однажды в Америке' — Эннио Морриконе, подходила, как нельзя лучше). Окружающая степь прямо-таки впитывала льющуюся из ниоткуда мелодию. Потом он посмотрел на колдуна и освободил его, щелкнув при этом пальцами. Так — для пущего антуража.

— Прошу... Приглашаю — в последний раз!.. Если снова начнешь чудить, извини, но тогда придется лишить тебя твоей силы. Больно ты заносчив, если не сказать грубее.

Колдун осторожно подошел и сел напротив Кирилла. В душе у него бушевала буря. Такого унижения он еще не испытывал. Хотя возможности этого чужака впечатляли, но еще ни в чем не переубедили. Не мог он быть Посвящающим. Никак не мог!.. Те, по приданиям, на людей обращали не большее внимание, чем на муравьев. А если кто-либо на них нападал, то просто умирал с разной степенью внешнего антуража. Это мог быть огонь, распыление или просто исчезновение.

Посвящающий никогда не стал бы опускаться до разговора даже с ним, не говоря уже обо всех остальных.

— Я вижу, ты упорствуешь в своих заблуждениях. То, что ты себе надумал, — это, всего на всего, твои домыслы, не имеющие к действительности никакого отношения. Но чувствую, они тебе — чуть ли не дороже жизни. Не советую упрямиться. Терпение мое — не бесконечное, а задачи перевоспитывать фанатиков — у меня нет. К тебе есть несколько вопросов и один приказ. От правдивости ответов на вопросы и старательности выполнения приказа будет зависеть твое будущее, — видя явную враждебность, довольно холодно, произнес Кирилл.

Желание обстоятельной беседы пропало. Этот самоуверенный и злобный человек явно не желал смириться с очевидностью. Кирилл налил себе вина, медленно выпил, наслаждаясь его терпким вкусом, заел парой кусочков сыра и продолжил:

— Ты слишком высокого мнения о себе и очень низкого о других, а это — не обосновано. Твои возможности не являются твоей заслугой. Это заслуга твоих предков, которые подбирали себе в спутники жизни исключительно тех, кто имел максимальные способности в колдовстве. По отношению к окружающим, ты чувствуешь себя сильным. Твое самолюбие тешит собственное превосходство над ними. Ты, почему-то, думаешь, что имеешь право решать за других и твое мнение — истина в последней инстанции, что далеко не так. Твое мнение о Посвящающих — ошибочно. Оно зиждится на недостоверных данных.

Пока Кирилл произносил сей монолог, искин анализировал чувства колдуна, вызванные услышанным. Они были исключительно негативными. О чем искин — и поведал Кириллу.

— Выжу, что мои слова вызывают в тебе только злобу и недовольство, поэтому — беседу 'за жизнь' прекращаю. Бесполезно... Для тебя это плохо. Больше тебе никто правду не скажет. Потому как боятся, а вот 'подставлять' — будут с удовольствием. Ладно... перейдем к конкретике, — посчитав лирическое отступление достаточным, Кирилл перешел к интересующим его вопросам.

— Появляются ли у вас чужаки? Как часто?.. И что они от вас хотят? — задавая вопросы, Кирилл внимательно смотрел на колдуна.

Тот, немного помолчав и недобро зыркнув исподлобья, ответил:

— Да, приходят, но мы их, большей частью, выгоняем. Очень не многие задерживаются надолго. Появляются нечасто. Примерно, раз в три-четыре года. В основном, проповедуют религию 'одного бога', но очень противоречивую, — явно не желая вдаваться в подробности, ответил колдун.

В принципе, беседа уже была не нужна. Искин покопался в памяти колдуна и все интересующее записал. Хотелось, конечно, послушать мнение очевидца. Иногда оно не совсем совпадает с восприятием, как таковым. Но не в данном случае. Во-первых, восприятие явно было предвзятым. Во-вторых, высказываться колдун явно не желал.

— Ясно. Теперь приказ: моего ученика из клана 'Бегущие с ветром' — не трогать. Ослушаешься — мало не покажется. Достану в любом месте и в любое время. Наказание будет жесткое. Так что — лучше тебе его даже не искать. Все! Бери своих людей — и уходите. Кстати, этих людей тоже не трогай. Лишнее болтать они не будут, — убирая вино, бокалы и тарелку с сыром, сказал Кирилл (ни к чему из этого колдун не притронулся).

Колдун неуверенно встал, ожидая возможного продолжения, но, не дождавшись, повернулся и скомандовал:

— Уходим!..

К этому времени, его люди получили свободу движения и, переминаясь, с опаской ждали, чем все это закончится. Получив приказ — с выполнением не мешкали. В отличии от колдуна, они были уверены, что встретили именно Посвящающего. Уж очень многое подтверждало это мнение. А то, что колдун так не считает, их сейчас не волновало. Они видели достаточно, чтобы составить собственное.