Звери пламени. Часть первая

— Купол! Третий уровень, не меньше!!

Ее аура стремительно гасла, наливаясь предсмертными серыми тонами. "Значит, резерв тоже отдала. Зачем?..." — со странной отстраненностью пронеслось в голове у Роана, прежде чем он сам провалился в темноту.

Фрей был единственным, кто видел, как взрывная волна захлебнулась на пике, разбившись о возникший из ниоткуда купол, накрывший котлован. Он никогда не видел щита такого типа — переливающегося всем спектром, как бензиновое пятно на воде. На секунду мелькнула мысль — "кто?...", припечатанная тяжелым сапогом, остановившимся у самого лица.

Перед глазами плыло, очки остались в казарме — форменные черные сапоги он узнал (они были близко), но не его обладателя — темное пятно на фоне черного неба.

Послышались знакомые голоса: радостно гогочущего Съерры, с каким-то остервенением матерящегося Ноа, еще несколько голосов — уже незнакомых. Кто-то совсем рядом упал на колени:

— Таэс!...

Тяжелое как камень тело отказывалось даже повернуть голову на голос — похоже на Нерхару, но это не он. Нерхара не появлялся без белого балахона, не говорил таким тоном, не называл Таэс по имени. От Нерхары никто никогда не слышал ругательств — тем более, тех, что сейчас прозвучали во внезапно повисшей тишине. Фрей смутно видел худые руки с закатанными рукавами формы — черной, просто черной формы администрации. Эти руки светились ровным тусклым светом, и были почти прозрачными — настолько, что Фрей видел сквозь них горящие дома.

— Заканчивай и возвращайся. Все хуже, чем я думал.

Владелец сапог резко развернулся и растворился в темноте. Стоящий на коленях остался. Кто-то подхватил Фрея под мышки и забросил на плечо.

А он, широко раскрыв глаза, второй раз в жизни смотрел на отлетающую душу.

Хотя нет. Эту держали.

— Это переходит все границы.

— Да.

— И меры должны быть адекватны.

— Да.

Очень усталое "да".

Стоящий у окна темноволосый мужчина, скрестив руки на груди, наблюдает за поднимающимся солнцем — багровым, как осенние листья. Не глядя, бросает через плечо:

— Сам виноват. Этого и добивался.

— Да.

Безжизненное, как спутник Солярис, "да".

— Не делай вид, что жалеешь. Тем более... — мужчина опускает голову, рассматривая суетящиеся далеко внизу фигурки. — Теперь я, пожалуй, склонен разделять твою уверенность. Так что своего ты добился. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Да.

— Хотя меня сейчас гораздо больше интересует другой вопрос. С каких пор наши доблестные Лучи ищут три полновесных шена посреди пустыря столько, что их успевает найти кто-то другой? Служба мониторинга... — обернувшись, он замолкает, несколько секунд глядя на устало осунувшееся лицо с прикрытыми глазами, и изменившимся тоном тихо роняет всего одно слово:

— Успел?...

— Да.

В коротком слове впервые проскальзывает удовлетворение.

Глава восьмая

Первый тренировочный корпус был закрыт. Без объяснения причин.

Занятия старшего и выпускного курсов перенесли во второй, да и те состояли в основном из многочисленных тестов и зачетов — полугодие заканчивалось, до Первого Дня Года оставалось всего ничего.

Без того же — объяснения причин, — Таэс Морой выжила, выйдя из комы уже через сутки. В журнал по этому поводу была занесено краткое: "Базовые оболочки ауры восстановлены". Впрочем, последнее слово проверявший записи Сьерра заменил на нейтральное "укреплены". Не стоило давать очередной имперской комиссии возможности решить, что кто-либо в Ширра-не может возвращать с того света.

Даже если это так.

Еще позже, и другой рукой, "базовые" были исправлены на "вторичные". Не стоило давать возможности тем, кто читает отчеты этих комиссий, решить, что в рядовой ученице есть нечто, оправдывающие такие усилия — а именно, напряженную работу не меньше чем Луча Жизни.

С последствиями таких решений исправлявший был знаком слишком хорошо.

Жизнь шла своим чередом, зачеты, к несчастью — тоже.

Только утром выписавшаяся из госпиталя Таэс с ужасом узнала текущую дату, мгновенно подсчитав в уме количество потерянного времени, и бросилась искать Нерхару, или, вернее, его переговорник.

Следствием нескольких звонков по оному и стало то, что уже к вечеру она совершенно впустую отмораживала задницу, сидя на чужом заборе — "Домика тетушки Ми", если быть точной. Ярко-пунцовые стены и не менее яркий заборчик в кокетливых завитушках стояли впритык к "Питейному заведению" Барента, взаимно дополняя и обогащая друг друга.

Таэс, впрочем, от этого было ни легче, ни теплее.

Нахохлившись, девушка пыталась сосредоточиться на размалеванном графиками параграфе пятом (содержащем безумно увлекательные сведения о зависимости сезонности в размножении шенн от плотности населения). На упомянутом заборе она сидела уже третий час, руки одеревенели, и прыгающий в побелевших пальцах считыватель никак не способствовал пониманию.

— Звезда моя, ну что там можно столько делать!... — в сердцах брякнула она и тут же, осознав, густо покраснела.

— Эй, детка-а-а-а! — завел шедший парень, изрядно принявший на грудь и оттого, видимо, разглядев только цвет стен, но не ее саму.

— Вход с другой стороны, — мрачно уведомила Таэс и поглубже зарылась носом в воротник. Место способствовало пониманию еще меньше.

Нет, она и так знала, что ничем хорошим это не кончиться, но чтобы учить "основы цикла", сидя на заборе борделя...

Мимо, немузыкально насвистывая, проплыл Барент с коробкой свежайших — только с рынка — "молоточков". Заметил ее и, ухмыльнувшись от уха до уха, сдал назад, запуская руку в короб.

— Все сидишь? На, погрызи — жрать, небось, охота.

Таэс наклонилась, подцепив протянутый рыбий хвостик, и жадно в него вгрызлась, стряхивая запорошивший волосы снег.

Еще через час, когда окончательно стемнело, Барент прошел в обратном направлении — толкая перед собой широкую лопату со взбухающим снежным сугробом: с мамашей Ми у них существовал весьма выгодный симбиоз, выражавшийся в расчищенном заднем дворе для одной стороны и бесперебойной доставке дополнительных клиентов — для другой. Сделав пару энергичных кругов по двору, и получив очередной отказ на предложение зайти погреться, он потрусил в "Заведение", пообещав в случае чего прийти на помощь с лопатой — если Таэс занесет окончательно.

На тот момент девушка даже мысленно напоминала себе сугроб, поэтому язвить не стала, с тоской подумав о том, что предложение еще может оказаться вполне актуальным.

Последним в этот скорбный вечер ее навестил Фрей — выразительно постучал костяшками пальцев по лбу, обозвал дурой, которая гробит остатки здоровья, поинтересовался состоянием последнего, и доложил, что Роана выписывают завтра, напоследок укоризненно бросив:

— Тебе сейчас в постели надо пластом лежать, а не сидеть на заборе. Уж не знаю, кто, когда и как тебя так залатал, что ты на тот свет не отъехала, но уважала бы хоть чужой труд.

— Я и не собиралась никуда отъезжать, — она мрачно уставилась на ярко светящиеся окна. — Тоже мне, просто ментальное истощение, само проходит...

Фрей изумленно уставился на нее в упор.

— Так тебе что, не сказали?... Ты последние резервы тогда вытянула — что-что, а клиническую смерть по ауре даже я прочитаю. Так что кому-то ты очень нужна была живой. Хоть знаешь, кто лечил?...

— Нет, — она растерянно покачала головой, пытаясь осознать сказанное. Но ведь с ней все в порядке. Да, усталость, ощущение, что вытянули все силы — обычное дело, когда не рассчитаешь количество вложенных в заклинание сил, залезая в неприкосновенный запас собственной ауры. Но клиническая смерть... Клиническая смерть — значит, собственной ауры не осталось совсем, нечему поддерживать в теле жизнь. — Слушай... А разве возможно восстановить... ауру? Помнишь, лет пять назад кто-то из резерва от этого умер, на большой зачистке. Там с ними даже Сьерра был, и уж если он ничего сделать не смог... Целителя классом выше, чем Луч Жизни, в Ширра-не нет. Да и где есть, интересно? А я... Я же нормально себя чувствую. На самом деле.

— Не знаю, — хмуро сказал он, глядя себе под ноги. — Если этого не считать — так с тобой и было все нормально, не руки-ноги же отгрызли... Я думаю, это тот мужик, что тебя нашел — никто другой просто не успел бы. И... — Фрей запнулся. Насчет души — это было бы слишком... К тому же он сам был не до конца уверен.

— Кто?...

— Кто-то из администрации. Наверное... Или... — он качнул головой. — У меня все перед глазами плыло, помню черную форму, голос — и все. Но я его не знаю.

— Если учесть, сколько сейчас набежало народу с периферии и филиалов на эти "совещания по итогам проделанной работы", это может быть кто угодно. Папашу, что ли, потрясти... Должен же он знать, кто меня притащил, — Таэс неловко качнулась и наконец сползла с забора, резко сменив тему: — Ну все, дедуля допрыгался. Либо мамаша Ми выдает мне этого... трудоголика, либо я вытаскиваю его оттуда сама.

— Тебя прикрыть?

— Чтобы толпа девиц с воплями "Какая милашка!" опять тискала тебя в укромном углу? Ты и после прошлого раза ныл неделю. И что они все в тебе находят?... — нахохлившись, Таэс сунула руки в карманы и побрела к парадному входу "Домика".

С боем прорвавшись в апартаменты мамаши Ми, она застала там картину, от которой вся заготовленная речь волшебным образом трансформировалась в высокохудожественную площадную брань.

Приподняв серебристые брови, источник ее вдохновения откинулся на спинку дивана, аккуратно поставив стакан на столик для танрога, за которым, судя по состоянию партии и количеству фишек, и провел последние четыре часа, и обезоруживающе ухмыльнулся:

— Правильно ли я помню... Не эта ли юная фарра сказала, что ноги ее не будет внутри в моей компании и что она подождет снаружи?... Так чем ты недовольна?

— Мог бы уточнить, зачем тебя сюда несет, придурок! — рявкнула Таэс.

— Как — зачем? — он снова приподнял брови в комичном удивлении. — Конечно, навестить любимых родственников!

— Кого?! — у Таэс сел голос. Она повернулась к озадаченно смотрящей на них хозяйке и жалобно пролепетала: — Тетушка Ми, скажите, что это было фигуральное выражение!

— Почему тебя это так расстраивает, деточка? — удивленно округлив густо накрашенные глаза, ответила та.

— Значит, — нет, — убитым тоном констатировала Таэс.

— Надо же, какое падение нравов среди современной молодежи, — скучающим тоном обронил охотник-северянин. — Первые мысли — о чем?... В таком-то возрасте, а уже... Стыдно, фарра.

— А что я должна была подумать?! — побагровев, рявкнула она. И с чувством запустила в него диванной подушкой, забыв, к чему открытое сопротивление привело в последний раз.

— Ну, мы пойдем. Все-таки обещал ребенка подучить. А я еще зайду на неделе, — Тассей, крепко зажав под мышкой брыкающуюся девушку, отвесил прощальный поклон и с извиняющейся улыбкой громким шепотом пояснил: — Ученица. Наверное, ревнует.

И стремительно шагнул в дверь, провожаемый странным взглядом тетушки Ми и оглушительными воплями бешено изворачивающейся Таэс.

Так что, можно сказать, их первая тренировка началась с танрога и снежных заносов.

Сидя над все тем же танрогом сутками позже, впервые в жизни Таэс задумалась над очевидным вопросом: что Мара делает по ночам, если днем он постоянно спит?

Выйдя из карцера, где, похоже, он только этим и занимался, парень бодрствовал как все нормальные люди почти два дня, не засыпая на любой подходящей для этого поверхности, а потом все вошло в свою обычную колею.

— Ну и что Шион после этого сказал? — удовлетворенно оглядев расположившуюся на доске композицию, — ее фишки отрезали противника от основных сил непроницаемым барьером, — Таэс подняла глаза. — Эй! Ширануи, не спать! Ма-а-ара!

— О боги... — приоткрыв один глаз, он нашарил ближайшую фишку и передвинул на первое попавшееся поле. Таэс недоуменно уставилась на доску — барьер вместе с тщательно выверенной стратегией неясным образом полетел ко всем чертям. Более того, под угрозой внезапно оказался ее на первый взгляд идеально защищенный Двор. Она чертыхнулась и напряженно нахмурилась, ища способ перебросить собственные войска обратно. — Ну что он мог сказать?... Двое суток карцера и вон отсюда. Примерно так. И вообще, там явно не до нас было, иначе засадил бы на неделю — если бы не Алхимик, фиг бы нас вообще заметили.

— А до чего было? Ну Мара! — она принялась трясти снова задремавшего парня за плечо. Знание — сила, и в соответствии с этой простой истиной Таэс предпочитала быть в курсе происходящего если не в мире, то хотя бы в Ширра-не — а происходящее в тот самый вечер у тренировочного корпуса явно не было рядовым.

— Не знаю, и знать не хочу. И тебе не советую, — сонно пробормотал он. — Ну честно, Морой, оно тебе надо? Или у тебя такое же шило в заду, как у Лео?...

— Что, моя девочка затеяла очередную эскападу? — внезапно раздался от дверей знакомый голос. Таэс вскинулась и с расплылась в улыбке, едва удерживаясь, чтобы с радостным визгом не броситься вошедшему на шею.

— Нет, просто хочу узнать, что такое случилось в первом тренировочном, — она не удержалась и все-таки схватила руку, ласково потрепавшую ее по волосам. — Привет. Тебя уже выпустили?

— Таэс, совещание — не карцер, когда-нибудь ты это поймешь, — усмехнувшись, Сеширо опустился на диван возле нее. — Хотя иногда мне тоже начинает так казаться.

— Когда-нибудь? Ага, так и приняла меня администрация с распростертыми объятиями... — Таэс глянула на него искоса. — Слушай, ты же знаешь, что там было, в центральном.

— Знаю. Но не скажу, — Сеширо серьезно посмотрел на нее поверх очков. — Думаю, ты это и сама сообразишь. А что касается администрации... У тебя сильный дар, достаточный, чтобы претендовать на место Луча.

— Ага, Луча Изнанки. Придется только сначала Йенериса прирезать, чтобы место освободить, а так, конечно, очень правдоподобная перспектива, — она сморщила нос и добавила: — И, что касается этого ЧП... Судя по тому, что говорить ты отказываешься, и по тому, что корпус до сих пор не открыли, дело там было отнюдь не проходное. Возможно, даже могущее вызвать панику среди мелких. И, кроме того... — она наконец определилась с тактикой обороны своего Двора и сделал ход, звучно шлепнув фишкой по доске. — ...кроме того, могущего повториться. Мара, хватит дрыхнуть, твой ход! Мара!

— Здравствуйте, мастер, — среагировал тот, не открывая глаз. — Уймите ее, пожалуйста, сил моих нет.

— Лентяй, сейчас же Папаша заявится! Тебе хочется слушать, как он будет ныть до ночи, что "его милые детки не хотят самую чуточку ему помочь", — передразнила она. — Хотя сказал бы кто мне, чем ему помогает то, что мы тут ломаем себе мозги над его идиотскими задачами.

При слове "задача" Сеширо наклонился над столиком и, после тщательного изучения партии и нескольких вопросов недоумевающей при виде такого интереса Таэс, удивленно поинтересовался:

— Скажи, а эти... задачи, он их сам придумывает?

— Да нет, — она пренебрежительно дернула подбородком. — Из книжки какой-то. А что?