Турмалин одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние и вломился внутрь, на ходу доставая меч. На пороге он едва не споткнулся о бесчувственное тело Рунгерд. Одного взгляда хватило, чтобы понять — опасности нет, а госпожа жрица лишилась чувств от испуга. В склепе не было никого, кроме десятка летучих мышей, скрывавшихся здесь от жары и дневного света. Именно они и стали причиной обморока несчастной женщины. Надо отдать ей должное, в первую секунду Рунгерд попыталась противостоять неизвестной опасности — одна несчастная мышка лежала на полу, силясь взлететь. Крыло было явно повреждено. Не долго думая, Турмалин поднял раненую зверюшку и, презрев все попытки попробовать на вкус его пальцы, завернул мышь в тряпочку и спрятал за пазуху. В Горе таких было великое множество, и как с ними обращаться, Турмалин вполне представлял. Если не заштопать крыло, есть риск, что бедное животное никогда уже не полетит. Не бросать же тут жертву чужой неосторожности?
— Что у вас там? — в склеп сунулся немилосердно чадящий факел, а вслед за ним встревоженный Эрко.
— Ничего страшного. Просто наша грозная жрица испугалась мышей.
— А-а-а, — понимающе кивнул Рыжий, — ну, она дама, ей позволительно.
Где-то позади тихо рассмеялся Чароит. Турмалину показалось, что он понимает причину веселья. Люди такие забавные. Вот в Горе никому бы даже в голову не пришло так высказаться о женщинах. Кристаллийские дамы вообще ничего не боялись, а летучих мышек часто держали в качестве домашних животных.
Может быть, раненый зверёк тоже привыкнет к Турмалину и, когда выздоровеет, не захочет улетать? Это было бы здорово, и напоминало бы о потерянном доме. Сердце немного защемило от тоски, и, чтобы не поддаваться ей, Турмалин принялся помогать Эрко. Надо было вытащить Рунгерд из затхлого склепа на солнечный свет.
Жрица уже пришла в себя. И, похоже, ей было стыдно за весь этот переполох. Она поднялась, едва опираясь на предложенные руки, и пробормотала:
— Пустяки, со мной всё в порядке. И вообще, раз уж тут ничего нет, надо бы вернуться в деревню, а то остальные, наверное, уже волнуются.
Смущение ей не шло абсолютно. Турмалин даже расстроился, глядя на то, как Рунгерд, опустив ресницы, ковыряет ножкой песок. Казалось, даже цветы на её шляпе поникли.
Он воспользовался заминкой, чтобы вытряхнуть из своего сапога камешек, и всю обратную дорогу тихо радовался, что может теперь нормально идти.
На деревенской площади за время их отсутствия ничего не произошло. Только Кэйлин нервничала, куда все запропали. Но и она успокоилась, едва увидев силуэт Рунгерд впереди процессии.
— Теперь что? — спросил Бриан, спрыгивая с телеги. — В храм?
— Угу, — кивнула жрица, ставшая вдруг совсем неразговорчивой.
Килех занял место на козлах и причмокнул губами:
— Н-но, родимая!
Лошадка тронулась, и телега, скрипя, потащилась вверх по тропинке.
Зверёк за пазухой забеспокоился, заскрёб острыми коготками. Турмалин приложил руку к груди и тут же поймал на себе заинтересованный взгляд Чароита. Ничего-то от него не укроется! Признаться, Турмалин сейчас чувствовал себя ничуть не лучше той мышки. Боязно, больно, и совершенно не ясно, что же дальше?
Он вздохнул, вскинул голову и ускорил шаг, чтобы оказаться поближе к телеге и подальше от внимательного наблюдателя. Нужно было успокоиться и привести в порядок мысли, чтобы во всеоружии встретить грядущие опасности.
Глава седьмая — А
— Ну, здравствуй, что ли, — сказал Дэн, входя в комнату.
В помещении царил полумрак, скрадывавший округлые очертания мебели, а сам Марко валялся на кровати прямо в одежде. Лёгкая летняя форма помялась, молния на рубашке была полурасстёгнута. Хорошо ещё, парадку догадался снять... Дэн мысленно пожал плечами: по его мнению, не стоило так быстро впадать в отчаяние, тем более если сам наделал дел — и вполне сознательно, притом.
Марко приподнял голову, рассмотрел посетителя и неторопливо сел.
— Что т-такое? — осведомился он. Дэн напомнил себе, что перед ним всего лишь испуганный паренек, который ему ни разу не соперник.
— Ты с катушек слетел, что ли? — несколько грубовато начал техник свое выступление. Что и как надо было говорить, он не вполне себе представлял, так что возмещал подготовку напористостью. — Своих мозгов нет, так чужие бы занял! Тоже мне, герой выискался!
Думаешь, тебе одному старушку жалко было? Старпом вон до сих пор в отключке, капитан как привидение ходит, того и гляди прозрачный станет, а этот геройствовать решил! Псих, тоже мне...
— Я п-полностью п-психически з-доров, — тихо возразил Марко. — Д-доктор п-проверял. И... он ск-казал, чт-то в-все живы. Чт-то всё в п-п-поряд-дке!
Как обычно, когда этот парень начинал волноваться, его речь становилась все менее разборчивой. Дэн вздохнул и приступил к расшифровке.
— Что, ты говоришь, он тебе сказал? Доктор, что ли?
— Д-да! Что вс-се живы! — выдохнул Марко, беспокойно озираясь.
Дэн подумал, что со своим диагнозом доктор, похоже, поторопился. И на кой ему вообще понадобилось обследовать Марко на предмет его психического здоровья?
— Все живы, — успокаивающе поднял он руки. — Но не все здоровы. Вон, Рыбка вообще из запоя не выплывает...
Марко выдавил жалкую улыбочку, но Дэн счел даже это хорошим признаком. И решил не испытывать свои ораторские способности дальше.
— Короче, я ещё постараюсь зайти. А ты больше не психуй и, если тебя осенит очередная гениальная идея, сперва посоветуйся со старшими товарищами. Понял? Со мной там или с Женевьевой.
На её имени Марко вздрогнул — или это Дэну показалось? Так или иначе, не желая больше задерживаться в этой тягостной обстановке, техник попрощался и вышел. К приходу Сэккерстет Намми Ра он уже целых пять минут благонадежно ковырялся в магнитном замке. С внешней стороны камеры, разумеется.
Откладывать на завтра то, что нужно было делать немедленно, вендрагорийка не любила. Итак уже день потеряла зря. И, раз уж ситуация сложилась так, что её способности наконец-то понадобились, она не собиралась тянуть кррам-ма за хвост.
От помощника капитана в данный момент толку было мало, да и, скорее всего, ей бы больше не удалось как накануне пробраться в неусыпно охраняемую доктором палату. Так что приходилось обратиться к капитану. Разумеется, будь в этой команде хоть одна более вменяемая личность, наделенная властью, Сэккерстет и не подумала бы преследовать альбийца, но больше не было никого. В данном случае следующей за помощником капитана должностью была её собственная, а принимать в одиночку решения подобного толка, не имея на руках свидетельства о недееспособности капитана, глава и единственный представитель Службы Безопасности не могла и не хотела.
Найти нынешнего руководителя их миссии оказалось на удивление непростой задачкой. Его, похоже, видели утром, но сейчас... Да, непременно передам, если увижу, но... Да, с утра прогуливался тут, но... Да, выпил со мной по рюмочке, но...
Вендрагорийка готова была лезть на стенку от всех этих 'да, но...'.
Наконец, когда солнце уже коснулось горизонта и в небе показалась испещренная огненными трещинами луна, капитан обнаружился стоящим на окраине их поселения. Альбиец смотрел куда-то в пространство, и его лицо казалось принадлежащим другому, чуждому миру. Он словно прислушивался к чему-то и, когда повернул голову навстречу Сэккерстет, багровые вечерние тени легли на его скулы как древняя боевая раскраска.
Впрочем, Сэт не была уверена, что традиция раскрашивать себя перед боем существовала и на Альбе. Нет, вряд ли, у них там было слишком жарко, и краска могла потечь от пота в первые же три минуты сражения. Вряд ли.
— Вы чувствуете, как она дрожит? — спросил альбиец.
— Капитан? Вы о чем? — Сэккерстет на всякий случай оглянулась, но никакой 'её' не увидела.
— Нет? Ладно, не важно. Что вам было нужно?
— Санкция, — вендрагорийка решила воспользоваться моментом просветления и объяснить всё быстро и четко. — На приведение в исполнение приговора согласно статьи номер 28-б действующего устава.
— Здесь происходит что-то странное, вам не кажется? — невпопад ответил капитан.
— Здесь произошел бунт, и виновный должен быть наказан! — Сэккерстет продолжала гнуть своё с завидным упорством.
— Значит, будет... Но мне не нравится всё это.
На луне налилась алым новая трещина. Стало чуть светлее. Вендрагорийке показалось, что земля тяжело вздохнула у нее под ногами, но она отмела странную мысль. Не хватало ещё самой сойти с ума.
— Вы уже пробовали убить себя? — положительно, капитан Оркана задавал странные вопросы.
— Конечно, нет, — удивленно ответила Сэт. — И вам не советую. Мало ли, кого обвинят...
"Мало ли, кого обвиню я".
— А вы попробуйте, — посоветовал зачем-то Оркана. — Вдруг получится.
— Не вижу смысла, — фыркнула Сэт.
— Можно, например, установить лазер у входной двери и зацепить за нее ведущий к курку шнур, — предложил капитан. — Или вот, еще, о шнурах. Можно сделать петлю, и...
— Так вы даете мне санкцию? — вендрагорийка предпочла вернуться к основному вопросу, оставив размышления о членовредительстве в стороне.
— Если желаете, — капитан пожал плечами. — Интересно...
— Благодарю.
Посчитав на этом разговор исчерпанным, и не желая дальше слушать советы спятившего альбийца о том, как поудобнее покончить с собой, Сэккерстет поспешила вернуться на базу. Сделать нужно было ещё много, и глупо было бы считать, что никто не стал бы ей ставить палки в колеса. Хотя, в случае чего, только что записанный разговор подтвердил бы её полномочия и её право.
Но, все-таки, эти альбийцы были странными.
Он наконец-то был пьян.
Когда стало понятно, что они застряли тут надолго, Эрр Да решил, что не должен предаваться унынию. Неприкаянно бродить вокруг станции и смотреть печальным взором на детали обшивки — как некоторые — Было противно всему его существу. Так что акватик решил последовать древней мудрости, гласящей, что работа лечит.
Дело нашлось легко — он ещё на корабле прорабатывал и пытался усовершенствовать схему одной штуковины, а теперь вот решил, наконец, собрать её и заставить работать. Это могло стать весьма ценным в том недалеком будущем, когда корабельные синтезаторы начнут сбоить или когда у них закончится энергия. А так было достаточно заказать себе — пока ещё всё работало — простые детали по схеме и собрать их.
Работа спорилась, готовая установка оказалась вполне похожа на то, что нужно, внешне. Оставалось проверить её в действии. Рыбке не терпелось узнать, действительно ли результат будет таким же многообещающим, как в рекламном буклете со схемой. Да и мелькающие повсюду коллеги с похоронными лицами успели ему порядком надоесть. Но, похоже, на проверку могло уйти ещё часов двадцать — пока там контрабандой захваченные дрожжи взойдут, да пока будет готова закваска, а потом ещё фильтры и очистители... И тут акватика осенило. Он посмотрел на пустые чаны, в которых раньше выращивали водоросли, на бак со стимулятором роста... Нужно будет, конечно, принять некоторые меры предосторожности, чтобы не перестараться, но, в целом, идея заслуживала внимания.
Результат превзошел все его самые смелые ожидания. При выходе продукта пять с половиной литров в час (даже с учетом уходящего на дегустацию), в нем можно было купаться. Пожалуй, это могло стать хорошим выходом для излишне устойчивого к влиянию алкоголя акватика. Немного поразмыслив, Эрр Да опять взглянул на продолговатый бак из-под водорослей и перетащил его поближе к установке. Да, определенно, идея была хорошая. Надо было еще, пожалуй, найти таймер, и еще вот сюда пару шлангов, и вот тут сток... Работа успокаивала — но и вызывала жажду, хотя это как раз не было проблемой в текущих условиях. Так что всего несколько часов спустя Рыбку ждала восхитительнейшая ванна водорослевого вина. Акватик разделся, сложил одежду под стенкой и по горло погрузился в жидкость, чувствуя, как обжигающий напиток наполняет его жабры и начинает впитываться в кровь. Вот теперь все условия для впадения в уныние были готовы. Рыбка расслабился и закрыл глаза, опускаясь на дно. Он наконец-то был пьян.
Забытый таймер мерно тикал снаружи.
Быть доктором тяжело. Если вы спросите, почему — вам расскажут о тяжелых условиях работы, о долгом обучении (попробуйте изучить в подробностях все девять галактических рас!), о постоянно меняющемся точном оборудовании... С точки зрения доктора Раикиара все это было так, мелочами, неприятными, но преодолимыми. Настоящей же бедой был неизбежно однажды случавшийся выбор между жизнью и жизнью. Чья жизнь стоит больше — текткета или человека? Чья жизнь ценнее для экспедиции — тектолога или ботаника? Женщину или мужчину он должен пытаться спасать без малейшей гарантии на успех? Какими процентами измерять шансы купировать невероятный по статистике приступ или договориться с безумным капитаном о помиловании?
Светило скрылось за горизонтом, и доктор Раикиар наконец-то снял темные очки. В последние дни солнце вело себя особенно жестоко, и чувствительные к излучению глаза текткета слезились даже за темными стеклами. По крайней мере, он сам себе объяснял это именно так.
Текткет находился перед этической дилеммой. Он мог поклясться, что их офицер безопасности не остановится, пока не накажет несчастного глупца Марко как следует. И он был уверен, что знает, какой именно метод она выберет — точнее, уже выбрала. И остановить её можно было только одним способом — воззвав к остаткам разума капитана. Доктор Раикиар, прошедший обязательную предполётную психологическую подготовку, считал, что некоторые шансы на успех у него были (только в каких процентах их измерить, эти шансы?!), но у него не хватало времени. Он и так не ложился спать уже третьи сутки — текткетский организм мог себе это позволить — но на сколько ещё хватит его прочности? Ах, если бы можно было раздвоиться!
Дело в том, что Варав вскоре после визита проклятой вендрагорийки стало хуже. Доктор не исключал, что это были не связанные друг с другом вещи — присутствовавшие прежде симптомы лишь развились до крайности. Но и исключать, что очередное нервное потрясение (он же не зря не разрешал ей входить в палату!) было вызвано неуместным визитом было нельзя.
И вот, теперь у него на руках была больная с обширным инфарктом — каким-то бесконечным инфарктом, если верить аппаратуре — и он понятия не имел, что с этим делать и как сохранить ей хотя бы жизнь. О возвращении на службу речи уже давно не шло.
На самом деле, если отвлечься от десяти лет учебы и ещё четырнадцати ординатуры, текткет мог бы описать состояние своей подопечной как 'рвётся на части'. Но подобных диагнозов в современной медицине не существовало, а кровоподтёки, образующие неровный крест на теле, наверняка объяснялись каким-то стечением естественных причин. Возможно, взрывная волна от 'Деметры'?
Тело текткетки изогнулось в очередной судороге, крестообразное пятно расширилось ещё на треть миллиметра — вот уже два часа, как эволюцию этого образования доктор вводил в сканеры — и Раикиар решил позвать сюда ещё и Женевьеву. Вряд ли ей приходилось видеть что-либо подобное, но пара рук лишней тут не будет.
