— Ты опять?
— Я пытаюсь тебе объяснить!..
— А ты для Ваньки попроси. Что там детям нужно?
Ксения отвернулась к окну и задумалась. Вадим внимательно наблюдал за ней, а она повернулась к нему и посмотрела в упор.
— Если я найду тебе деньги... ты напишешь мне расписку. Оформим всё официально. И если ты... ещё раз появишься... если к Ваньке подойдёшь, я подаю в суд. Понял? И отсужу у тебя всё. Ты меня тоже знаешь. За сына я тебя уничтожу.
Вадим задумался, а взгляд сузился и заледенел. Разглядывал её не меньше минуты, потом жёстко усмехнулся.
— Найди деньги.
Ксения приуныла, осознав, во что ввязывается. Но упустить шанс избавиться от Старкова раз и навсегда... Кивнула и поднялась.
— Я позвоню.
7.
— Ксюш, ты серьёзно? — глухо переспросил Олег Сожников. — Где ты собираешься взять такие деньги? Это нереальная сумма!
— Я знаю, — сказала Степнова. — Но попытаться стоит. Всё-таки позвоню знакомой, что в банке работает.
— Бред, — фыркнул Сожников. — Ну, дадут тебе кредит, во что я нисколько не верю, а отдавать ты его чем собираешься? Это же сумасшедшие деньги!
— Мама, что мне надеть? — Ванька выбежал из комнаты и вытащил целый ворох своей одежды.
Ксения увидела это и ахнула.
— Ваня, что ты творишь? Немедленно неси всё обратно!
— А что мне надеть?
— Что хочешь, — разрешила Ксения, а Олег на том конце провода хохотнул.
— Никак на свидание собирается?
— Почти. Мы идём гулять в парк... с Говоровым.
— Ничего себе, — присвистнул Олег. — Ксюш, признавайся, что происходит?
Она вспыхнула, не помогло даже то, что бывший одноклассник её видеть не может.
— Да ничего не происходит!.. Просто они с Ванькой неожиданно сошлись характерами. Вот и...
— Ксют, а может и правда у Говорова денег попросить? В долг. Правда, потом тебе придётся работать на него всю оставшуюся жизнь, круглосуточно...
Степнова присела на стул.
— Не знаю... это будет последнее, на что я решусь, да и то... я не знаю, как решусь. Что я ему скажу?
— Можно попробовать сказать правду.
— Нет... зачем?
В дверь позвонили, и Ксения вздрогнула, почувствовав, как внутри что-то сжалось от предчувствия. Потом пробормотала в трубку:
— Олег, мне надо идти.
— Он пришёл, да?
Это многозначительное и таинственное "он", раз от разу волновало всё сильнее. Они с Олегом быстро попрощались, и Ксения поспешила к двери.
Илья выглядел довольным. Они расстались пару часов назад, Ксения отправилась за Ванькой в садик, а Говоров ещё собирался спуститься в цех, но сейчас было понятно, что он успел заехать домой и переодеться. Сменил костюм на джинсы и рубашку с коротким рукавом, и сейчас выглядел человеком, готовым ко всяческим приключениям. О чём и возвестил, как только вошёл в квартиру.
— Где Ванька? — спросил он, внедряясь в кухню.
— Переодевается, — улыбнулась Ксения и поставила перед ним чашку с чаем. — Хочет выглядеть на все сто.
Илья рассмеялся. По-хозяйски придвинул к себе плетёнку с хлебом, взял нож и принялся намазывать на хлеб плавленый сыр. Ксения наблюдала за ним с неловкостью, а потом выпалила:
— Тебя покормить?
Говоров посмотрел на неё, а Ксения отчаянно покраснела.
— То есть, вас... — попыталась поправиться она, но Илья уже покачал головой.
— Нет, я до ресторана потерплю, — сказал он и с удовольствием откусил от бутерброда.
— До какого ресторана? — перепугалась Степнова.
Илья удивлённо посмотрел.
— Мы же собирались идти есть пиццу.
— Ах да... я забыла.
Ванька влетел на кухню, и прежде чем Ксения успела за ним проследить, забрался на табуретку, а с неё прыгнул на спину Ильи. Тот как раз подносил ко рту чашку с чаем, дёрнулся и опрокинул на себя чай. Ксения ахнула и кинулась к сыну.
— Ваня! Как ты себя ведёшь? Посмотри, что ты натворил! Илья Константинович, обожглись?
Ванька вытаращил глаза и посмотрел виновато.
— Ой, — громко сказал он, а Илья поневоле рассмеялся.
— Вот тебе и "ой", — проговорил Говоров, оглядывая свою испорченную рубашку и радуясь, что чай был не слишком горячим.
Ксения опустила сына на пол и строго на него посмотрела.
— Всё, никаких каруселей. Отправляйся в свою комнату, ты нака...
— Ксения!
Она замолчала на полуслове, когда Илья неожиданно перебил её. Посмотрела на сына, на обиженно-выпятившуюся нижнюю губу и быстро наполняющиеся слезами глаза. Ванька надулся, спрятал руки за спину и кинул на Илью умоляющий взгляд исподлобья.
Ксения понимала, что проигрывает, а Говоров подошёл и посмотрел на них по очереди.
— Предлагаю вечер глупостями не портить. Я сейчас переоденусь, и мы этот инцидент забудем...
— А ты пообещаешь, что больше так поступать не будешь, — вовремя вмешалась Ксения и снова посмотрела на сына, который заметно воспрял духом.
— Не буду, — пробубнил ребёнок, а потом с надеждой посмотрел на Илью. — Я играл в Человека-паука!
Говоров снова рассмеялся, погладил его по голове и вышел из кухни. Из комнаты Ксении он появился несколько минут спустя, успел сменить испорченную рубашку на футболку, а спортивную сумку с оставшимися вещами вынес в прихожую. Степнова ничего говорить не стала, боясь, что Ванька обратит внимание на то, что Илья уносит свои вещи.
Ванька о своей проделке быстро позабыл и тараторил на радостях, как заведённый, и весело глядел на взрослых.
— Ты готова? — спросил Илья, когда они с Ванькой уже в нетерпении топтались у двери. Ксения выглянула из своей комнаты (почему-то она не осмелилась причёсываться и красить губы перед зеркалом в прихожей) и заверила их, что уже почти готова. Говоров выразительно посмотрел на мальчика. — Женщины, Ванька, странные существа, — доверительно сообщил он. — Никогда не могут собраться вовремя. Даже твоя мама.
Ребёнок с пониманием покивал, потом сказал:
— Надо взять велосипед.
Илья фыркнул.
— Велосипедист ты мой... Но велосипед мы брать не будем. Либо карусели, либо велосипед. А то перебор будет.
— Правда, карусели?
— Ну, конечно.
— И на машинках со мной покатаешься? А то со мной только дядя Олег катается, а дедушка с мамой не умеют.
— Покатаемся, — пообещал Илья. — А кто такой дядя Олег?
— Мой друг, — ответила за сына Ксения, выходя из комнаты. — Мы учились в одном классе, он раньше по соседству жил.
— Дядя Олег на самолёте улетел. Далеко!
Говоров с интересом посмотрел.
— Он устроился на работу в немецкую компанию, — пояснила Ксения.
Илья снова кивнул, но уже без особого интереса.
Наконец они покинули квартиру. Ксения с Ванькой спускались по лестнице, она держала сына за руку, и они осторожно спускались. Илья шёл следом, закинув объёмную сумку на плечо, и наблюдал за ними. Но больше за Ксенией.
Конечно же, он всё заметил — и что платье на ней симпатичное, и что макияж ярче... и более обстоятельнее что ли, волосы по-новому уложены... не хвост и не комель на затылке, к которым он привык, а видно, что она старалась... Хотелось бы думать, что для него.
На самом деле хотелось бы.
Чтобы для него...
А их вчерашний поцелуй заставил его задуматься. После того, как первый шок отпустил, Илья начал раскладывать всё по полочкам. Не с первого раза получилось, но ведь главное стараться. Шок был от осознания того, что он захотел, сильно и до неприличия безумно, поцеловать её. Наблюдал её истерику, прижимал к себе, а она рыдала, у него даже рубашка от её слёз промокла, и её слёзы казались ему чистыми. Ксения плакала без всякого умысла, она ничего не хотела добиться от него этими слезами, как поступали другие женщины. Ей просто необходимо было выплакаться, чтобы облегчить душу, и Илье отчего-то становилось страшно, когда он думал, что у неё есть серьёзные причины для истерики. Остро захотелось её успокоить, утешить... помочь, всё-таки помочь. И когда он её обнимал, понял, что поцеловать её просто необходимо, в первую очередь ему самому. Сжать так, чтобы у неё косточки затрещали, чтобы она почувствовала его силу и успокоилась, и поцеловать...
Но, конечно, он не стал так поступать и поцеловал её мягко, хотя внутри всё клокотало от бешеных эмоций. И ему не было её жалко... Ему в тот момент захотелось оградить её от всех неприятностей...
Наверное, надо было испугаться, хотя бы потом, когда остался наедине со своими мыслями. Но как-то не пугалось, и вины не было. В памяти всплывал только поцелуй и то, как Ксения на этот поцелуй отвечала. С каким-то нежданным отчаянием и тоской. И это невозможно было забыть, скорее наоборот, хотелось повторить.
Илья сбился с шага и в дверях притормозил, продолжая наблюдать за ней.
Правда, правда... хотелось.
Выйдя из подъезда, Ксения обернулась и посмотрела на него, и Говоров вдруг испугался, что она может что-то прочитать по его лицу, угадать его мысли.
— Что-то не так? — спросила Ксения.
Илья улыбнулся ей.
— Ничего. Ванька, садись в машину. На старт!
— На старт, поехали! — воскликнул мальчик и нетерпеливо подёргал ручку дверцы машины.
Устроив его на заднем сидении, Илья открыл дверцу для Ксении. Она скользнула на сидение, подол платья приподнялся, обнажая её бедро. Ксения вспыхнула и поспешно платье расправила, а Говоров сделал вид, что ничего не заметил. Напряжение, которое возникало между ними, когда они оказывались так близко, казалось можно не только почувствовать, но и потрогать. И оба это понимали.
В парке было легче не реагировать друг на друга так остро. Вокруг было много людей, кричали и бегали дети, крутились аттракционы, и даже пару клоунов, прохаживающихся по дорожкам и играющих с детьми, Ксения увидела. Украдкой наблюдала за Ильёй, как он общался с Ванькой, как они о чём-то шептались, и сын заливисто смеялся и вис у Говорова на шее, млея от счастья. И удивлялась, как Илье удаётся так легко с Ванькой договариваться. Они всё решали совместно, и её сыну даже в голову не приходило спорить или канючить, как обычно бывало в парке, когда у Ваньки разбегались глаза, и он хотел и туда, и туда, и сладкой ваты, и мороженного, и на батут, и на качели, и всё сразу. А сегодня не спорил и внимательно прислушивался к тому, что говорил ему Илья.
Они катались на машинках, а Ксения стояла у ограждения, наблюдала за ними и махала им рукой. После они присели на скамейку, и Говоров, заявив, что хочет мороженого, отправился к палатке.
— Ваня, помаленьку, — просила Ксения, когда сын лизал пломбир. — Горло заболит.
Тот кивал, перепачкал лицо, но наелся быстро, чему Ксения порадовалась, и вернул недоеденный рожок Илье.
— Едок, — покачал тот головой.
— Хочу прыгать. Мам, смотри, там замок!
Они отправились ближе к яркому батуту в виде замка, Илья отвёл Ваньку на аттракцион, а потом вернулся и присел на лавочку рядом с Ксенией. Выдохнул, а она улыбнулась.
— Заводил, да?
Говоров рассмеялся.
— В нём энергии на нескольких меня. Я уже выдохся, а он носится, как ураган.
Ксения кивнула.
— Да, а впереди ещё детская площадка.
Илья улыбнулся, вытянул ноги и сложил руки на груди. С минуту молчал, наблюдая за Ванькой, который прыгал на батуте, падал, смеялся, поднимался и снова начинал прыгать. Илья наблюдал за ним, молчал, и Ксения поневоле тоже засмотрелась на сына, и поэтому когда Говоров спросил, вздрогнула:
— Что это за парень вчера был? — спросил он достаточно ровным тоном.
Степнова нервно сглотнула, взгляд заметался, и попыталась быстренько придумать, что ему ответить. А Илья повернул голову и в упор посмотрел на неё.
— Хорошо, — решил он, — скажи мне, что это не моё дело, и я больше не буду с тобой об этом заговаривать.
Ксения снова отыскала взглядом сына, а Говоров всё продолжал сверлить взглядом её. Смотрел пристально, и она, в конце концов, не выдержала и негромко проговорила:
— Это отец Ваньки.
Илья отвернулся. Нельзя сказать, что он был удивлён. Не удивлён, не обескуражен... он почувствовал досаду. Что этот "отец" всё же существует к ним так близко, и исчезать никуда не собирается. И что-то значит в их жизни.
Говоров кашлянул в кулак.
— У вас плохие отношения?
— У нас с ним нет никаких отношений, — холодно проговорила Ксения.
— А как же Ванька? — Илья снова повернулся к ней. — Он не знает?.. — и вспомнил, как Ваня назвал того человека "злым дядькой". Значит, точно не знает... А Ксения подтвердила его догадку, покачав головой.
— Не знает. И надеюсь, не узнает никогда.
Илья отвернулся от неё.
— Ну что ж, хоть что-то прояснилось.
— А что-то было не ясно?
— А зачем он приходил? Что ему нужно?
Ксения замялась.
— Да так... небольшое недоразумение.
Говоров нахмурился.
— Проблемы?
— Ничего, чтобы имело отношение к Ване.
— А к тебе?
— И ко мне... надеюсь, отношения никакого иметь не будет.
— Может, расскажешь?
Ксения теребила ручки сумки, губы поневоле затряслись, и она всё пыталась решить — говорить ли ему правду. А потом решила ограничиться полуправдой. Расскажет ему о прошлом, а про настоящее умолчит... по крайней мере, пока.
— Нечего рассказывать. В институте познакомились, потом беременность, замуж за него собиралась... Бог спас, как говорится.
— Ксюш.
— Ну что? — она явственно всхлипнула. — Как-то не очень хочется о собственном позоре и роковых ошибках распространяться.
Илья тихо хохотнул, а потом раскинул руки, пристроив их на спинке лавки.
— Если бы я тебе о своих ошибках рассказал... Почему-то мне кажется, что у меня их значительно больше. А из-за одного идиота...
— Я очень хочу, чтобы он исчез из моей жизни, раз и навсегда.
— Но не получается? — Илья нахмурился. — А что же ему нужно? Он хочет с Ванькой встречаться?
Степнова презрительно усмехнулась.
— Не хочет он с ним встречаться. Да и прав никаких не имеет. Это я ещё по глупости сыну отчество его дала, а не стоило.
— Ты его ненавидишь?
Она вздрогнула, когда Говоров это сказал. Непонимающе посмотрела.
— Что?
— Ты говоришь о нём с ненавистью, — спокойно повторил он.
Ксения отвернулась от него и зло поджала губы.
— Может быть. Но я имею на это право.
— Я не собираюсь с тобой спорить, что ты злишься?
Она вспыхнула.
— Я не злюсь.
Илья, не скрываясь, наблюдал за ней, одна его рука продолжала лежать на спинке лавки прямо за спиной Ксении. Потом руку поднял и пальцем прикоснулся к её шее. Степнова вздрогнула и испуганно посмотрела, но Илья выглядел спокойным и задумчивым. Накрутил прядь её волос на палец и спросил:
— А вчера он зачем приходил?
— Поговорить хотел... У Вадима свой бизнес, вот и... Олег меня ругает, а я боюсь, что если откажу, он что-нибудь придумает. Гадость какую-нибудь. У него характер пакостный.
— И чем же ты ему помогала?
Она пожала плечами.
— От меня помощи особо никакой, разве что совет дать могу. А вот Олег... Он экономист, хороший экономист, и Вадим просил его, через меня... — Она окончательно запуталась, замолчала ненадолго, после чего махнула рукой. — Олег делал мне одолжение, он знает, как меня беспокоит каждое появление Вадима в нашей жизни. Ничего хорошего ждать не приходится.
