Петр 2 Альтернативный

Впрочем, я наверное тороплю события. Пока стоит поддерживать и укреплять связь с гвардейцами. С такими мыслями я и отправился ужинать в офицерское собрание Преображенского полка. Три дня как расстались, а я уже соскучился по армейцам. Ваня Долгоруков увязался со мной, бормоча что пора ему с придворной службы переходить на военную.

Играли с ним и еще парой офицеров в городки на плацу. Я конечно проигрывал взрослым мужикам, но не расстраивался и не позволял подыгрывать себе. Потом отыгрался на стрельбище. Соревновались в стрельбе по мишеням, которые я внедрил недавно в классическом виде — с кругами и очками от 10 до 1. В стрельбе мне удавалось побеждать. Уже смеркалось и, обсуждая достоинства и недостатки нарезных штуцеров по сравнению с гладкоствольными фузеями, пошли ужинать. Как у меня часто бывало, собрав большую компанию офицеров и разговорив её на военные темы, я почувствовал сонливость, да и дым от курящих в комнате уже стоял туманом. Пошёл в комнатушку, специально для меня отведенную, и завалился спать.

Глава 9

— Андрей Якимович, гошпиталь должен быть достаточно большим, чтобы одновременно в нем могли находиться десятки женщин, которые собираются родить. Город растёт и число его жителей тоже растёт. Пройдет немного времени и места перестанет хватать.

Цесаревна Анна Петровна, герцогиня Голштинская торопилась. Уезжая на чужбину, ей хотелось оставить подарок родному городу и стране. Что может быть лучше хорошей больницы для рожающих женщин? Места, где у новорожденных и их матерей будет больше шансов сохранить жизнь? С помощью придворного архитектора Доменико Андреа Трезини она подыскала небольшой особняк для первых пациенток на московской стороне города. Рядом была обширная территория, которую можно было использовать для более серьёзных построек в дальнейшем. Теперь цесаревна сделала заказ проекта более серьезного здания родильного дома, а также часовню рядом. Заодно, архитектор присмотрит за небольшой перестройкой особняка. Уже через месяц в него должны поступить первые пациентки из рабочих кварталов, сосредоточенных в этом районе города. А за правильным лечением присмотрит племянник-император и лейб-медик Блюментрост.

— Как я понял, первоначальные эскизы церкви и гошпиталя вы хотите утвердить до своего отъезда, Ваше высочество? — поинтересовался Трезини поклонившись.

— Разумеется. Времени у меня осталось мало, но я рассчитываю на твою опытность.

— Благодарю вас, Ваше высочество, все сделаю в срок и через неделю предоставлю вам черновой проект.

Архитектор покинул кабинет и в помещении остались только две девушки. Елизавета не оставляла сегодня сестру весь день. Ходила смотреть особняк с участком, внимательно слушала беседу с Блюментростом и Трезини.

— Как назовёшь гошпиталь, Аня?

— Не задумывалась ещё пока. Как-то всё быстро получилось. Узнала о своей смерти, получила от Пети эти записи, а сегодня вот уже и место подыскали.

— Ты не умрешь, Аня, бог не допустит! Будем молиться Богородице-заступнице и она поможет!

— Надеюсь. Но и родильный дом должен быть в Петербурге! Это мой подарок городу. И в Киле тоже построю такой же. Ну, может быть поменьше.

— Думаешь, все что предложил Петя поможет? Неужели мыть руки мылом достаточно будет?

— Не знаю. Но у меня еще есть время, чтобы дождаться результатов работы больницы. Если всё пойдёт, как мы надеемся — у меня появится шанс выжить! Но давай не будем о грустном — лучше расскажи, что у тебя с Семёном Нарышкиным? Не успела ты расстаться с Бутурлиным и уже новый поклонник?

Елизавета покраснела и развернув веер принялась обмахивать лицо стараясь не показать сестре, что взволнована.

— Неправда это. У нас ничего не было ни с Бутурлиным, ни с Нарышкиным! Сеня милый юноша, но я замужняя женщина и люблю своего мужа! И тебе советую не слушать сплетни Маврушки. У неё самой рыльце в пушку — смотри как бы Карл Фридрих на неё не запал — она ещё та кошка блудливая! Аня нахмурилась, вздохнула.

— Я теперь тяжелая и буду дурнеть. Карл Фридрих как все мужчины, перестанет на меня глядеть. Ему тогда что Маврушка, что какая другая корова — любая подойдет согрешить!

— И неправда, Аня! Ты похорошела уже и будешь ещё красивее. Итак худая, как будто чахоточная!

Елизавета принялась утешать сестру, которую очень любила. Потом предложила дать больнице имя своей святой — Анны, матери богородицы.

— А что, хорошее название! — согласилась старшая сестра — Благодаря этой больнице меня тут всегда будут помнить и поминать добрым словом!

— Счастливая ты, Аня, а я вот даже не подумала, что оставить городу на память! Ещё одну больницу?

— Не знаю, Лиза, строительство родильного дома очень недёшево мне обойдётся. Карл-Фридрих мой ворчит уже сейчас. Одна надежда, что Петя поддержит моё начинание, когда дойдёт до основного строительства.

— Карл-Август ничуть не лучше, чем твой муж, но я бы хотела всё же что-то придумать. Нужно спросить Петю. Может быть, он придумает для меня тоже что-то необычное?

— Он как-то упомянул, что хорошо бы пригласить к нам знаменитых музыкантов из Германии, Италии и Франции. Может этого будет достаточно?

— Я могу это сделать, только это совсем не то! Музыканты приедут и уедут и обо мне забудут. Я бы хотела бы построить что-то необычное вроде твоего родильного дома в который будут привозить людей всех сословий... А что, если это будет театр? Публичный театр, как итальянская опера или французский Камеди франсез?

— Ещё до нашего рождения в Москве была Комедиальная храмина и в Петербурге батюшка хотел что-то построить, да не успел.

— Да, я слышала, но мне хотелось бы построить что-то более величественное. Может быть, Петя подскажет что-то. У него в последнее время всегда есть какие-то идеи. Пусть будет императорский театр святой Елизаветы. Или елизаветинский императорский театр. Красиво звучит!

Следующие дни были заполнены для меня чередой встреч. Совершенно неожиданно аудиенции у меня стали искать множество людей. Приносил на подпись указы обер-секретарь Верховного Тайного Совета Степанов. Отчитался о делах (неудачных) в Швеции вернувшийся посол Василий Лукич Долгоруков. Юрист Гюйссен рассказал о затруднениях с составлением нового уложения. Поставил ему новую задачу — собрать полный свод законов империи, разбить его по группам и сделать комментарии, если более поздние указы отменяли действие предыдущих. Надеюсь, такую работу будет легче закончить, чем изобретать новые нормы на основе законодательства западных стран. А привести это всё в логичную, понятную и всеобъемлющую форму можно будет на следующем этапе. Был студент университета Адодуров, которого я просил помочь в подготовке учебников профессорами Академии. Помимо конспектов лекций, ему теперь пришлось заниматься переводами с немецкого учебников математики Гольдбаха, Германа, а теперь ещё и Эйлеру придётся помогать. Через Адодурова свои конспекты мне на утверждение передал Мартин Шеин, пятнадцатилетний учащийся семинарии Феофана Прокоповича. Сам я там давно уже не появлялся, а попасть ко мне на приём стало уже непросто. Пожалуй, пора поручить сбор информации и подготовку учебников кому-то из чиновников. Может быть секретаря Академии Шумахера? Организатор он неплохой, только контролировать его надо, особенно в Академии. Учёные гордые и свободолюбивые, а Шумахер может довести их до ненужных конфликтов и отъезду звёзд мировой науки из России.

Князь Юрий Юрьевич Трубецкой, сдав дела по ликвидированному Главному Магистрату, уезжал в Белгород губернатором. Младший брат киевского губернатора Ивана Трубецкого, общий предок всех последующих князей Трубецких. Отличился на Кавказе при взятии Дербента, в Петербурге строил один из бастионов Петропавловской крепости, названной в его честь. В первом браке был женат на богатой княгине Черкасской. Мой приятель, капитан преображенцев Никита Трубецкой — их сын. Овдовев лет восемь назад, Юрий Трубецкой вновь женился на дочери адмирала Головина. Обещал отцу присмотреть за его сыновьями Никитой, Иваном и Алексеем. Впрочем, этот богатейший семейный клан с отъездом князя возглавит его зять — сенатор князь Черкасский.

В этом году началась очередная реформа административно-территориального деления империи. Вместо введенных при Петре дистриктов восстанавливались уезды (всего 250 штук). Были образованы также две новые губернии. Из Петербургской губернии выделили Новгородскую, куда поехал князь Гагарин (включала 5 провинций: Новгородскую, Псковскую, Великолукскую, Тверскую и Белозерскую). Из Киевской губернии выделили Белгородскую из трех провинций (Белгородской, Севской и Орловской) и части Украинской укрепленной линии с пятью полками слободских казаков. Беседуя с Трубецким, попросил оказывать армии содействие в подготовке возможной войны с крымцами и ногаями. Губернии были сельскохозяйственными, поэтому попросил обратить внимание на распространение картофеля, внедрение тонкорунного овцеводства и выведение новых пород лошадей для кавалерии. Говорили мы серьезно, надеюсь, губернатор не обманывается моим детским видом.

Вечером, после ужина с ближайшими людьми, неожиданное предложение сделала мне цесаревна Елизавета Петровна. Блеснув улыбкой, она заявила, что хотела бы оставить добрую память о себе в Санкт-Петербурге и потому планирует начать строительство музыкального театра. Но не простого, а императорского. Сразу подумал, что через несколько недель весь этот прожект придется вытягивать мне и хмыкнул. Денег в казне нет и, если в создании родильного дома я видел прямую практическую нужду, то тратить средства на развлечения казалось мне жестоким расточительством.

— Петя! Не будь таким скучным! Ты же хочешь, чтобы о тебе говорили как о самом просвещённом государе? Хочешь, чтобы в Россию приезжали художники архитекторы и музыканты?

Я мог бы поспорить, но решил, что поднимать культуру досуга моих подданных нужно. А средства будем искать. Всё равно строительство можно отложить на будущий год. На самом деле, я представления не имел, откуда у тётки появилось такое желание — построить именно публичный театр. Но идея хорошая, только я решил внести в неё свои коррективы. Мы принялись увлечённо обсуждать, как должен быть устроен театр. Разделить здание на фойе, гардероб, буфет, ложи, партер, сцену, гримерную, туалеты. Посоветовал строить что-то в античном стиле. Стиль классицизма был в этом времени ещё не так сильно распространён. Более модным было барокко, но со времён Людовика XIV классицизм завоёвывал свои позиции.

Подумав, решили оставить задел на строительство рядом с театром консерватории, филармонии и чисто драматического театра. Стали обсуждать место.

— Почему ты не хочешь строить театр здесь, на Преображенском острове. Ведь по плану здесь будет центр города?

— Я считаю это место не очень удобным. Хочу центр города перенести на адмиралтейскую сторону. Там ближе к дороге на Москву, да и наводнения не так опасны. В итоге решили занять место на большой першпективе в сторону Невского монастыря. Как раз напротив ресторана 'Париж', проектом которого увлекся генерал-адмирал Апраксин.

Светлейший князь Александр Данилович Меншиков умирал. Уже несколько дней не вставал с постели. Скрюченными пальцами комкал одеяло в приступах кашля или невыносимой боли в суставах. В редких промежутках, когда боль отступала, ощущал страшную слабость и просто бездумно смотрел в потолок. У постели больного дежурили жена или её сестра. Появлялся по делам личный секретарь Яков Веселовский или секретари из Верховного Тайного Совета Степанов и Маслов. Приходили немногочисленные друзья — отставной генерал Волков, командир любимого Ингерманландского полка Орлов, капитан преображенцев Иван Дашков, шурин Арсеньев. Пытались решать какие-то дела, но всё на что Меншикова хватало — это махнуть рукой 'решайте сами'.

Понимал, что слабость его опасна, положение его непрочно, а когда он умрет — враги уничтожат всё, что он успел совершить. Кто защитит его семью? Голицыны ещё не стали родственниками, а значит, не озаботятся судьбой Меншиковых. Да и старший из братьев Дмитрий Голицын что-то не очень охотно принял его предложение породниться. Можно попробовать посвататься к среднему из братьев, Михаилу Голицыну старшему, у него почти два десятка детей и за многих можно дочь выдать, да и сыну невесту подыскать. Раз уж упрямая девчонка великая княжна Наталья Алексеевна наотрез отказывается выйти замуж за сына Меншикова. А какая была бы великолепная комбинация! Петр Алексеевич нравом в отца, как бы не заартачился и не погнал ближайшего сподвижника в опалу! Да и странности у него какие-то в поведении появились. Непонятные и пугающие странности! К Машке равнодушен и может отказаться жениться, когда срок придёт. А значит и защиты от императора не будет семье Меншикова, когда её глава умрет. Вот заменить бы мальчика на его сестру, да выдать её всё же за сына, и можно спокойно умирать. Но не судьба уже! Значит, остаётся уповать только на Петра Алексеевича и надеяться, что его детские обиды на Меншикова пройдут, когда повзрослеет и поймёт, что он ради государства старается! Хотя в последние дни мальчишка ведёт себя совсем по-взрослому. Иной раз даже на него, старика, глядит как на несмышлёныша. С чего бы? И воспитатели царя не могут ничего прояснить насчет таких изменений в характере воспитанника. Кстати что-то давно не появлялся верный Андрей Иванович Остерман. Или похоронил его уже да интриги затеял какие-то хитрый немец? Наверное, ошибкой было довериться воспитателям, самому нужно было не отходить от императора! Но на Меншикове всё государственное управление висит. Помирает, а чиновники всё равно в покое не оставляют! Не могут, видите ли, господа советники ничего без генералиссимуса решить сами! Вот и получается, что некому присмотреть за подрастающим императором. Не помогло и то, что живёт в одном доме с Меншиковым, на своей половине дворца. Вроде бы рядом комнаты, но видятся они редко. Наверное, пропадает Петр сейчас как обычно в полку, коллегиях или в Академии. Мальчик оказался неугомонный и таскается со свитой приятелей по городу и окрестностям целыми днями. Чем-то он похож на деда. Меншиков смутно помнил времена своей юности, когда участвовал в многочисленных царских забавах Петра Великого. Новый император подает большие надежды на новые великие дела. По крайней мере, старается чему-то научиться и держит романовский характер в узде. И всё же он слишком юн и многого не понимает! Надо бы как-то помочь ему, когда его, Меншикова, не станет.

В минуты некоторого облегчения от болезни светлейший князь диктовал секретарю Якову Веселовскому письмо-наставление для юного императора. Хотелось передать свой опыт мальчику, чтобы он не сделал лишних ошибок. Уже хорошо, что Петр не по годам серьезен и много времени уделяет наукам. Не чурается общаться с разными людьми, знатными и подлого люда. Но каждый поступок царя чреват бедами для всей страны. Будет слишком мягок — подданные перестают подчиняться, слишком жесток — подданные озлобляются. Самые опасные те, кто ближе всего. Они плетут сети заговоров, чтобы украсть или предать или использовать близость к царю в своих целях. Нужно с осторожностью доверять людям, но и не обижать недоверием преданных искренне. Карать за ошибки и пренебрежение, но наказание должно быть соразмерно вине. Блюсти честь царскую, но быть снисходительным к людям. Такого рода рассуждениями Александр Данилович и заполнял послание.