Эрта книга четвертая

Морес достал из нагрудного кармана авторучку, проверил уровень чернил под поршнем в колбе и поставил автограф.

— Теперь, что касается вас, господин капитан, отставной капитан дорожной жандармери... — секретарь достал следующий лист с гербами и тиснением, — это выписка из архива совета обороны, бумага так себе, сами понимаете, а это, — на стол лег еще один маленький серый листок, — казначейская ведомость, на ежемесячные выплаты, весьма скромно, надо сказать, но поверьте, господин Кинт, и это было очень сложно сделать, а Морес за вас очень беспокоился... да, вам есть куда исчезнуть хотя бы на полгода?

— В этом у меня большой опыт, господин секретарь, — Кинт так и стоял перед столом с пустым бокалом в руке.

— Вот и воспользуйтесь своим опытом, мало ли, кто еще остался в живых и не арестованных из этого эм...

— Волчьего корпуса, — подсказал Морес.

— Да, оттуда, — Секретарь потянул за цепочку и достал из кармана часы, глянул на циферблат, хлопнул крышкой и сказал, — что ж, мне пора, дела не ждут...

Кинт и Морес кивнули, отдав честь, а секретарь, хапнул саквояж и проворно покинул комнату.

— Да уж... — Морес взял со стола серый листок казначейской ведомости, — девять золотых в месяц...

— Я жил и на меньшие деньги, да и есть кое какие трофеи, добраться только до них...

— Оставь пока в покое трофеи, вот, — Морес прошел к тому же шкафчику, откуда достал бутыль и вернулся к столу со шкатулкой, — это вознаграждение от управления... сегодня я пока еще им руковожу.

— Значит, секретарь канцелярии безопасности терратоса твой дядя? — Кинт взвесил шкатулку в руке и поставил на стол.

— Да, и я все время службы пытался быть от него подальше, но теперь, похоже, не отверчусь... положение у меня действительно, мягко говоря, неудобное. Знаешь, я ведь использовал половину своих коллег втемную, они сопровождали аресты и зачастую, им приходилось арестовывать тех, к кому они были вхожи в дома.

— Ну, это у тебя такие методы, согласен, действенные, но с гнильцой.

— От того чем я занимаюсь, Кинт, не с гнильцой, а просто разит как из выгребной ямы, но кто-то должен этим заниматься...

— Тем более, если у этого кого-то, это хорошо получается, — Кинт пригубил крепкого, обжигающего губы шанта, оценив напиток, — и что, мы действительно так все разворошили, и настолько глубоко Волчий корпус проник во власть?

И Морес рассказал... Рассказал о том, что в совете практически каждого крупного города в терратосе был кто-то, либо подкупленный чиновник или члены гильдий; в совете по бороне; в управлении телеграфа и научном департаменте. Арестовано порядка сотни человек и еще столько же убито при арестах, причем потери охранного корпуса весьма значительные. Некоторые служители Волчьего корпуса состояли в нем уже не первое поколение, удалось даже захватить некое подобие архива, точнее то, что от него осталось после поджога особняка одного крупного промышленника. Причем горел особняк вместе с домочадцами, ибо они и знать не знали, что служащий в их семье уже третье поколение конюх является казначеем законспирированной банды наемников и убийц... а до того казначеем был его отец, а до того его дед.

— То есть Рузье и боевые группы, а также основной костяк этой банды арестован или уничтожен? — спросил Кинт и без спроса взял тонкую сигару из портсигара Мореса.

— Если быть точным, — Морес задумался на секунду, — то шесть боевых групп и шестьдесят два человека, которые так или иначе связанны с "Волками".

— Даже хозяева заведений, над входами которых висит известная нам вывеска? — Кинт прищурился и выдохнул дым к потолку.

— Конечно нет, Кинт! Большинство из них были просто исполнителями неких инструкций, за которые они получали пару золотых кестов с каждого завербованного, вроде тебя. Да, у "Волков" были еще ни к кому не привязанные наемники, вроде тебя или Стрелка... взрывников и отравителей взять не удалось, возможно, они были среди тех, кого застрелили при аресте, — Морес вздохнул и тоже сделал глоток шанта, — разбираться в этом змеином клубке предстоит еще долго... а ты... ты, поезжай подальше, в конце концов нужно показаться на глаза Яну Григо и не разбивать ему и без того израненное горем сердце.

— Возможно, — Кинт задумался.

— Постарайся уехать дотемна, и вот, — Морес протянул листок, — совсем забыл, это рекомендации доктора Горна относительно перевязок. Найти лекаря не сложно, но лекарства лучше купи здесь, в Актуре.

— Ну да, и благодаря щедрости столичного управления тайной жандармерии я еще и арсенал обновлю.

— Не транжирь все на патроны и выпивку... и обязательно, слышишь, — Морес погрозил пальцем и нахмурился, — обязательно пиши...

— На имя мадам Поль, с пометкой "для Мореса Тага"? — уточнил Кинт.

— Именно, — Морес поднялся из кресла, — что ж, мой отчаянный друг... мне надо ехать, предстоит еще передать дела в управлении.

Кинт тоже встал и выщелкнул в окно огарок сигары, а затем протянул руку Моресу и сказал:

— Ты тоже, береги себя, вдруг я опять влипну, в какой-нибудь заговор.

— На наш век заговоров хватит, — Морес как-то многозначительно посмотрел на Кинта, а потом протянул ему руку, — ну, прощай.

— Прощай, полковник, — Кинт ответил на рукопожатие.

Кинт доел уже давно остывший завтрак, к слову весьма вкусный, даром что холодный, затем, выкурил еще одну сигару из оставленного Моресом портсигара, сидя в кресле в глубине комнаты и глядя через окно на небо над Актуром, и думал о том, как и главное что он будет говорить старику Григо... а потом Кинт решительно встал, сходил в бывшую конюшню и сняв с одноколейника багажные кофры вернулся с ними в комнату.

Глава тринадцатая.

Актур.

Лазарет Святых предков.

Доктор Горн был весьма удивлен, застав рано утром у своего кабинета доктора Мадата. Тот прохаживался у двери, заложив руки за спину, и имел задумчивый вид...

— Коллега! — обрадовался доктор Мадат, — доброе утро, нам нужно поговорить.

— Доброе утро, — кивнул Горн, отомкнул двери и пригласил Мадата входить, — прошу.

Бывший императорский мозгоправ вошел в кабинет, присел у окна и покосился на пруд, у которого прогуливались его подопечные и кормили птиц.

— Знаете, коллега, — начал он медленно говорить, подбирая слова, — ваша подопечная, мадам Далли действительно интересный пациент.

— Чем же? Только, доктор Мадат, давайте по существу, у меня сегодня важная операция, нужно готовиться.

— Я вас не задержу, просто, прежде чем отправлять телеграмму на юг, супругу мадам Далли, хорошо подумайте над тем, что вам сейчас скажу.

— Слушаю, — доктор Горн, повесил в шкаф пиджак и тоже подошел к окну.

— Фантазии мадам Далли по поводу ее ребенка вполне обоснованы, ребенок у нее действительно был, это подтверждено нашим полным обследованием, которое завершилось вчера.

— То есть, это не фантазии?

— Абсолютно, она рожала! Это я вам авторитетно заявляю! Добиться какой-либо информации по этому поводу от нее пока не представляется возможным, это её очень расстраивает и затормаживает, настолько, что она может остановиться и стоять неподвижно битый час. У нее нет понимания реальности, она видит сны и не понимает что реальнее, ее сны или явь.

— Значит, ее супруг что-то скрывает? — задал риторический вопрос Горн, тоже глядя в окно.

— Если только вы, забыли мне что-то рассказать, когда привезли ее сюда.

— Нет, я рассказал все, что знаю сам, опять же со слов ее супруга.

— Странно... в любом случае я буду продолжать лечение, но вы же понимаете, что мне нужна более полная картина, однако, если ее супруг что-то скрывает, то спрашивать его не имеет смысла.

— Я могу попросить отца, чтобы он в беседе попытался выяснить еще что-либо.

— Вот, попробуйте, — Мадат поднялся со стула, — и кстати, общество вашей милой Маани, очень хорошо действует на мадам Далли.

— Каким образом?

— Мадам Далли рисует в ее присутствии, более того, рисунки получаются законченными, — доктор Мадат вынул из кармана сложенные вчетверо несколько листов, — полюбуйтесь.

Доктор Горн развернул листы и посмотрел на рисунки, они были выполнены углем, мягкие штрихи, тонкие линии, игра теней... в основном на них изображены птицы, те самые лебеди, что живут в пруду.

— Я не особый ценитель изобразительного искусства, но эти рисунки очень красивы, а вот в императорской галерее их бы оценили... Должно быть, красками получилось бы еще лучше?

— Красками? — оживился доктор Мадат, ему пришла в голову какая-то мысль, и он довольно потер ладони, — красками! Великолепно! Красками...

Не попрощавшись, доктор Мадат быстро вышел из кабинета, что-то бубня себе под нос, Горн проводил его взглядом и хотел было присесть, но дверь открылась, и доктор Мадат просунув голову, произнес, — а ваш отец пусть все разузнает, и не спешите отправлять телеграмму супругу мадам Далли!

— Хорошо, — доктор Горн кивнул и, вспомнив об операции, которая запланирована на утро, подошел к шкафу и стал переодеваться...

На север от Актура.

Проехав несколько часов на север от Актура, Кинт сбавил обороты и свернул к рощице, которую высветила из мрака ночи мощная фара одноколейника. Ехать было возможно только на достаточно большой скорости, это позволяло светить фаре ярко, но в тоже время была вероятность не вписаться в очередной поворот и стать памятником беспечности, кои теперь появляются на трактах в виде искореженной груды металла и с объеденными хищниками скелетами. На малых оборотах фара светила тускло, но Кинту удалось въехать в рощу, где он в неглубоком овражке смог расположиться на ночлег. Сон не шел, еще бы, столько проспать в лазарете, и Кинт решил развести огонь, поужинать, более внимательно перетрясти и устроить свой обновленный арсенал и нехитрый скарб, а также посидеть в тишине под звездами теплой летней ночью.

Кинт последовал рекомендации Мореса и покинул бывшую столицу терратоса этим же вечером, но сначала, заехал в очень дорогую аптеку за порошками и мазями по списку доктора Горна. Потом в магазин оружейного дома Ренэ, а также озаботился покупкой кое-какого походного снаряжения, одежды, небольшого количества съестных припасов и бочонка горючего в большой мастерской "Дов и сыновья". Ощущая в кобурах в портупее под кожаной курткой рукояти пистолетов, Кинту всегда было как-то спокойнее, еще пояс с револьвером и ножнами сейчас висит на массивном руле одноколейника, там же, как к седлу лошади, приторочен к сиденью чехол с новым охотничьим карабином серьезного, армейского калибра.

— А это детище прогресса повыносливее будет, — сказал вслух Кинт бросив взгляд на одноколейник и понял, что разговаривает сам с собой, но прерывать монолог не стал, — лошадь столько не увезет... горючее правда, дороговато, но пока я в средствах не стеснен...

Кинт снял с огня небольшой медный котелок и бросил в него щепотку чая.

— Даже не знаю, Григо, что мне тебе говорить...

В стороне хрустнула ветка, пистолет моментально скользнул в руку Кинту и вороненый ствол уже смотрел в строну "лишнего" звука.

— Кто там? Выйди! — громко сказал Кинт.

Но, кроме рыжей тени какого-то зверя, что сорвался и прошуршал прочь по прошлогодней палой листве, никого не было. Внимательно осмотревшись, Кинт убрал пистолет на место, расстелил плотный дорожный плащ из парусины на листве у дерева, долго глядел на звезды сквозь ветви редких деревьев, потом отпил горячий и терпкий напиток и, прикрыв веки, погрузился в свои мысли.

Разбудили Кинта пение утренних птиц и периодически гудки — моторные повозки сигналили на тракте. Позавтракав парой вареных яиц и запив все холодным чаем, Кинт, пока одноколейник неровно тарахтел прогреваясь, выкурил сигару из забытого, а может оставленного Моресом на память портсигара, проверил как все закреплено на багажной раме и замки багажных кофров. Потом, уселся на сиденье, надел кожаный шлем, поднял на нос походный платок, опустил на глаза массивные ветровые очки и поехал из рощи. Одноколейник, почувствовав шипастыми колесами веками укатанный булыжник северного торгового тракта, уверенно покатил дальше, разгоняясь и обгоняя попутные повозки и фургоны.

К вечеру того же дня Кинт миновал перекресток, свернул на восток, на старый тракт через степь, и через час остановился у дорожной станции треста "Дов и сыновья". Через дорогу, за невысоким каменным забором стоял новый пост охраны дорог, над которым развивался вымпел Степного форта. Дорога все же утомила, пора принять порошки, перевязаться и выспаться в более-менее подходящих условиях. Кинт въехал в ворота дорожной станции, подрулил на отсыпанную мелким камнем площадку и заглушил двигатель.

— Заправить? — чумазый механик в комбинезоне на голый торс, покрытый буйной рыжей растительностью отвлекся от возни с мотором полуразобранного экипажа.

— Да, — Кинт поднял на лоб очки и опустил на шею платок, — еще проверьте... проверьте что там положено проверить.

— Ну а что положено, — механик отложил длинную отвертку и протирая ветошью руки подошел к Кинту, — масло в редукторах посмотрю, долью, если потребуется, ступицы смажу... вы будете ждать или как?

— Я остановлюсь на ночлег, — Кинт достал из чехла из которого торчал приклад карабина трость, затем отвязал дорожный саквояж и задумчиво посмотрел на кофры.

— Не беспокойтесь, у нас своя охранная служба, с самого основания треста...

— Я в курсе, — кивнул Кинт, — завтра собираюсь выехать в обед.

— Все будет сделано в лучшем виде, — механик поскреб пятерней волосатую грудь, — тогда идите к управляющему, он в гостинице, отдыхайте с дороги.

Кинт осмотрел территорию станции — две моторные повозки в гараже, один видавший виды паровой экипаж разобран, тот с которым возится механик, двое мальчишек старательно намывают в большом тазу какие-то детали, слесарная мастерская под навесом... действительно, ничего подозрительного.

— Спасибо, — ответил Кинт и опираясь на трость пошел к воротам, от которых по недавно выложенной камнем дорожке направился к гостинице, что построена на месте старого поста дорожной жандармерии.

— Эй, милейший! — крикнул кто-то и Кинт обернулся, потому что кроме него на улице никого не было.

Двое дорожных жандармов пересекли тракт и подошли к Кинту, встали грамотно, как учили — один в стороне, положа руку на рукоять револьвера в кобуре, второй ближе и так чтобы не перекрывать напарнику сектор выстрела. На это Кинт невольно улыбнулся, оценив правильное несение службы.

— Мастер жандарм Шикэ Арс, — представился тот, что подошел ближе, — позволите взглянуть на ваш жетон гражданина?

— Конечно, — Кинт расстегнул пару верхних крючков на косом вороте куртки и достал жетон.

— Досталось же ему, — мастер жандарм внимательно разглядывал жетон.

— Что есть, то есть, — согласился Кинт.

— Куда направляетесь? — ознакомившись с жетоном спросил мастер жандарм.

— В Конинг.

— Далековато.

— Не близко.

— Тогда мне нужно вас записать, через три дня пути вы будете проезжать территорию кочевников, Серые земли...