Выродок

-Паванью забыл, — сквозь зубы процедил Бенор. — Её тоже в тяженоши определишь?

-Так она при деле, — опять рассмеялся страж. — Сидит в своей лавке, правда, зачем, уже и забыла, поди... А что, её тоже на пристань можно. Будет вам команды подавать: "Взяли на горб — сняли с горба". Так ведь, карга старая? — крикнул он Паванье, спокойно дремлющей над своим товаром.

Старушка вздрогнула, открыла глаза и всполошено стала озираться вокруг. Увидев Ральта, она заискивающе заулыбалась и закивала ему, здороваясь, после чего опять смежила веки.

-Вот видишь, она согласна, — продолжал юродствовать страж.

Бенор продолжал тоскливо смотреть в сторону. Время шло, а Ральт будто прилип к этому месту и явно не собирался уходить. "И эти дурни стоят, — думал Бенор о своих подельниках. — Нет бы, отойти подальше, да по морде кому-нибудь заехать. Глядишь, шум бы поднялся и Ральт, может быть, туда свалил. Похоже, придётся других "шуршунчиков" искать, таких, чтоб мозгами шевелить умели".

Его словно кто-то услышал. Где-то за посудными рядами возникли звуки потасовки, раздался звук бьющейся утвари и женский крик и Ральт, не договорив последнюю фразу, бросился бегом в ту сторону. Бенор облегчённо вздохнул и тут же пожалел, что драка была так далеко. Во время таких стычек обычно собираются зеваки и потому, там можно было бы хоть чем-то разжиться. В общем-то, и сейчас ещё было не поздно подойти к дерущимся, но Бенор не знал, случайной была эта потасовка или нет. Можно было ненароком перейти дорогу кому-то из своих: а это было пострашнее острога.

Бенор огляделся. Нет, день, похоже, опять выдался пустым. Раззявы, как называли свои жертвы воришки, будто сговорились не попадать в поле зрения троицы. Он загрустил ещё больше, когда один из "шуршунчиков" нацелился на одинокого корабела — орка и теперь всячески сигнализировал об этом Бенору. Подручные, которых он набрал седмицу назад (после того как ушли старые, решив "шуршать" самостоятельно) были ребята здоровые, добросовестные — что полностью устраивало Бенора — и невероятно тупые, что Бенора, соответственно, не устраивало. Поэтому, поманив подельников пальцем, "шуршун" решил напоследок наведаться ещё в одно место на торговище. Там приварок был фактически обеспечен, но приходилось делиться с показушками, возле которых обычно и собиралась толпа. Показушки знали в лицо всех местных воришек и драли такие деньги за свою помощь, что "шуршать" возле них было не так выгодно, как могло показаться.

-А чё мы корабела в оборот не взяли? — спросил подошедший Дудуля, тот из "шуршунчиков", что присмотрел моряка в жертву. — У него и кувшинчик, распечатанный из-за пазухи, торчал, значит, он уже, того, пьяный. А ты сам же учил, что пьяные самая лёгкая добыча.

-Учил, — кивнул Бенор. Неожиданно он остановился, немного подумал и свернул в проход между рядами.

-Так чего? — не отставал Дудуля, семенивший следом за ним.

-Сейчас всё поймёшь, — буркнул Бенор, свернул ещё раз и остановился возле лавки, выкрашенной в чёрный и белый цвета. На косо торчащей суковатой палке висел чёрно-белый же колпак с прорезями для глаз.

-Да это ж погребальная лавка, — неуверенно произнёс второй "шуршунчик", косясь на своего главаря.

-Именно, — ответил Бенор и, открыв скрипучую дверь, вошёл внутрь. Буквально через мгновение он вышел обратно, ведя за собой лавочника.

-Вот, старик. Знакомься с будущими покупателями, — он сильно толкнул в спины опешивших подручных.

-Чего изволят барны? — закивал лысой головой лавочник. — Есть дрова для погребального костра с разными ароматами, есть колпаки и саваны всяких размеров: чёрные — для мужчин, и белые — для женщин, метёлки — чтобы пепел собрать... всё что пожелаете. Насчёт оплаты не беспокойтесь — цены разные, подберём по кошелю.

-И зачем нам это? — недоуменно поинтересовался Дудуля.

-Не вам, а для вас, -с усмешкой ответил "шуршун". -Идите одёжку примерьте, дровишки понюхайте-какие вам по душе больше...Ну, что встали? -заорал он на подручных. — А ну вперёд! Это в первую очередь к тебе Дудуля относится! Пьяного он, видишь ли, углядел! И что б ты с этого пьяного взял? Вина кувшин початый? А то, что он орк, тебе ни о чём не сказало?!

-Так они же задиристые, их в драку легко втянуть, — встал на защиту Дудули его напарник.

-Вытянуть, зато тяжело, — съязвил Бенор. — Он бы головы вам поразбивал и всё на этом! Да и дружки его успели бы на подмогу.

-Но он — же один был, — попытался возразить Дудуля.

-Значит, его соплеменники отстали просто. Запомните, тупицы, орки в одиночку никогда не ходят! Усвоили? Если да, то кивните хотя-бы, для спокойствия моей души, и дальше пойдём.

Дудуля с напарником вразнобой кивнули и двинулись вслед за Бенором. Обогнув лавку погребальщика, они вышли на невольничью площадку, где несколько торговцев рабами уже ставили перед своим живым товаром плетенцы с едой: наступало время вечерней кормёжки, после которой рабов уводили на ночлег в длинные сараи, располагавшиеся по краю оврага. Недалеко от них за невысоким столиком, один из прикреплённых к Приовражному торговищу чародеев, уже сворачивал свои принадлежности. Вид у него был ещё тот: под глазом желтел огромный синяк, а когда он наклонял голову, на шее явно виднелся след от удара, скорее всего, посохом. Тем не менее, такие изменения во внешности его нисколько не смущали. Место на площадке считалось у магов самым денежным и поэтому за него среди колдунов и колдуний всех мастей, постоянно шли склоки, временами переходящие в бои местного значения. Поскольку использовать магию в таких схватках было чревато — за несанкционированное применение можно было серьёзно схлопотать от Маговой общины — дрались по старинке, на кулачках. Поэтому никто не удивлялся, увидев местного колдуна с половиной бороды или чародейку, с подранными кое— где космами: доходы от площадки того стоили. Когда-то давно одному из работорговцев пришла в голову мысль, что постоянное клеймение железом рабов невыгодно и даже может привести к убыткам. В этом он убедился на примере с одним из своих невольников, которого за два дня три раза перепродали, два раза проиграли в кости и напоследок подарили. Поскольку на клейме, ставившемся на плече раба, значилось имя самого невольника, имя его владельца, а также название места, где владелец жил (например, Фор, раб Такона из Эслата) — это была долгая и болезненная процедура. Так вот, на шестом за два дня клеймении, обезумевший от боли раб попросту умер. Его последний владелец не спал несколько ночей, но всё-таки придумал простой и надёжный способ метки невольников. Теперь этим стали заниматься маги: они чарами наводили надпись на невольничьем плече и также стирали её в случае смены рабом владельца. А что бы у магов не появилось желания заняться этим незаконно, снять или навести клеймо, можно было только в присутствии хозяина раба и представителя местной или государевой власти, который заносил данную процедуру в реестр и скреплял своей личной печатью. Такая же запись появлялась и в списке деяний чародея. В случае доказанного подлога законник сам становился невольником, а маг, совершивший преступление, попадал под тяжёлую десницу Общины. Это было единственным недостатком данного приработка, ведь за каждое клеймение маг получал деньги, а законник свой процент, отдаваемый им в казну владельца пристани, к которой относилось данное торговище.

Проходя мимо стоящих и сидящих рабов, готовящихся к приёму пищи, Бенор сбавил шаг, а затем и вовсе остановился. Мысль, пришедшая ему в голову, оригинальностью не отличалась, и всё же он корил себя за то, что не подумал об этом раньше. Поглазеть на драки невольников за кусок рыбы обычно собиралась небольшая толпа. В основном это были простые зеваки, не имеющие ни гроша за душой, но среди них попадались и денежные посетители, которые приглядывались к свалке невольников, определяя их ловкость и силу. Обычно такие зрители на следующий день приходили на площадку и покупали приглянувшегося им с вечера раба. Порой в этих схватках принимали участие и женщины, в основном из бывших воинов, что придавало некоторую пикантность всему зрелищу. Кроме того, во время таких драк, среди зрителей часто заключались денежные споры, что тоже не преминул отметить "шуршун".

-Здесь, — он кивнул подручным и быстро обежал взглядом собирающуюся толпу. Не встретив знакомых лиц, он вздохнул с облегчением: они пришли первыми, и никто из собратьев по ремеслу уже не сможет им помешать. Теперь он начал смотреть гораздо внимательнее, присматривая будущую жертву и ожидая, когда раздавшиеся крики известят о том, что представление началось. Подручные занимались тем же, и уже через пару минут Дудуля толкнул главаря локтем.

-Смотри,— "шуршунчик" тыкал вправо от себя, — подходит нам, по-моему.

Бенор посмотрел в указанном направлении и злобно ощерил зубы. Дудуля опять попал впросак, выбрав для "шуршания" двух женщин и вертевшегося около них мальчугана.

-Это ж из "Сивоусого Сома" зазывала, — прошипел он подельнику. — А рядом служанки кашеваренные, поди... У них денег-то шиш и маленько...

-Не скажи, — прошептал Дудуля. — Смотри как вон та, что поменьше, постоянно на поясе что-то поправляет... а у мальца, видишь, кнут в руке. Значит, на телеге приехали, покупать что-то.

-А если уже купили? — Бенор сразу увидел всё, на что указывал подручный и продолжал перечить ему уже из простой вредности.

-Вряд ли. Стали бы они тогда здесь торчать... если, конечно, не раба себе присматривают,— на полном серьёзе заявил Дудуля.

Бенор затрясся от беззвучного смеха, но выбор "шуршунчика" нравился ему всё больше. Иметь дело с женщинами всегда было проще, да и обстановка тоже была им на руку. На площадке уже началась "битва за ужин", толпа вовсю орала и в их сторону никто не смотрел.

-Начали,— он тихо дал команду и стал перемещаться в сторону женщин. Его подручные знали, что делать: один из них должен был отделить раззяву от спутников, другой чем-то отвлечь жертву и, в этот момент, в дело вступал сам Бенор. В его задачу входило самое сложное: в мгновение ока необходимо было определить, в каком месте на поясе находиться кошель и тут же незаметно срезать его тонким ножом. Пока всё шло по плану: изобразив пьяного, Дудуля растянулся на земле, задев при этом мальчишку, за что был немедленно обруган одной из служанок, вынудив её повернуться к нему лицом. Одновременно второй "шуршунчик" обратился к раззяве, с каким — то вопросом, отвлекая её внимание от изготовившегося Бенора, но тут всё пошло наперекосяк. Жертва неожиданно резко развернулась в сторону "шуршуна" и теперь стояла, смотря прямо на него. Бенор мысленно чертыхнулся и сделал вид, что поднимает с земли упавшую вещь, после чего проскользнул мимо служанки и смешался с толпой у площадки. Продравшись сквозь задние ряды, он нос к носу столкнулся с Дудулей. Третий приятель ждал их возле поворота к рыбному ряду.

-Нет. Ну как она...? — он не успел закончить, получив тычок в зубы. Дудуля на всякий случай отпрыгнул подальше.

-За что? — ошеломлённо спросил пострадавший у Бенора.

-За всё! — огрызнулся тот, медленно отходя от злобного бессилия. "Шуршунчик" и правда получил "за всё": за сорвавшуюся попытку, за подначки Ральта и вообще за все прошедшие неудачные дни.

-Губу вытри, — уже миролюбиво заметил главарь, заметив струйку крови, стекающую из уголка рта подельника. — Ты, того, не обижайся: нервы сдали. Уж больно резко она повернулась, чуть в штаны не наложил,-неуклюже пошутил Бенор, надеясь этим разрядить обстановку. Уловка удалась. Дудуля захохотал и даже избитый изобразил что-то наподобие улыбки.

-Всё, успокоились,-оборвал веселье "шуршун". -Заметили куда они пошли?

-Ага, — третий "шуршунчик", довольный тем, что Бенор больше не злится, тут же засуетился. — Во-он они, к лавке одёжной подходят. Что, за ними пойдём?

-Ни в коем случае. Они нас видели уже. "Меня-то точно" — мысленно добавил вор. — Давайте шевелиться. Надо другого раззяву найти, пока люд не разошёлся.

-Послушай Бенор, — неуверенно начал Дудуля. — Я тут пока пьяницу изображал помешанную заметил... эту, как её?

-Сумасшедшую вдову, что ли? — спросил "шуршун".

-Ага, — кивнул головой подручный. — У неё впереди на юбке, вот такой кошель болтается, — Дудуля раздвинул ладони показывая размер. — Ей каждый день ведь подают: не здесь, так где— нибудь ещё. Да и свистульки она свои продаёт: сам видел.

-Ты к чему клонишь? — недобро прищурился Бенор. — Уж не её ли в раззявы поместить собрался?

-А почему нет? — загорячился "шуршунчик". — Денег у неё полно должно быть. Куда ей их тратить-то? Едой добрый люд обеспечивает, воду из Бели пьёт... И ночует она — когда у старых мостков на гнилом баркасе, когда по пустым складам... На кой ляд ей богатство такое?

— Вроде копит она, — неуверенно произнёс его напарник.

-На что? На лекаря, который ей мозги вернёт? — мерзко усмехнулся Дудуля. — Или на подарки детишкам, через которых, как я слышал, она умом-то и тронулась? Решай скорее Бенор, люд сейчас расходиться начнёт... Опять ведь пустыми останемся...

Бенор задумался. С одной стороны, трогать юродивых местные устои негласно как бы запрещали, да и не по нраву ему было, то, что предложил "шуршунчик". С другой, Дудуля был прав, деньги им гораздо нужнее, чем помешанной. Ей то всегда кусок подадут, не то, что им. Если провернуть это дело, то так чтоб не догадался никто. А подельников своих ночью к праотцам отправить: и свидетелей не будет и двумя дураками на Приовражном меньше станет. Поэтому "шуршать" раздельно надо, чтоб отвлечь и их и зрителей от себя.

-Значит так. Сейчас идёте к тому краю площадки и затеваете там хороший мордобой — хоть друг с другом деритесь. Надо, чтобы люд на вас глазеть начал. А я, тем временем, "пошуршу" у вдовы на поясе. Мне помощники ни к чему будут...

-Где встречаемся? — деловито спросил Дудуля.

-Где обычно, на дороге к Белой. Ну что, за дело?

"Шуршунчики" кивнули и бросились в сторону, противоположную месту, где стояла сумасшедшая. Бенор уже заметил её одетую во всё чёрное фигуру и потихоньку стал с ней сближаться. Вскоре с той стороны, куда направились подельники вора, раздались крики и смачные шлепки ударов. Судя по голосам "шуршунчики" действительно сцепились между собой. Бенор только крякнул и ещё раз дал себе слово этой же ночью избавиться от усердных малых. Расходившаяся было толпа заволновалась и качнулась в сторону дерущихся. Бенор даже слышал, как кто-то уже предлагал делать ставки на победителя в этом бою. Но вскоре стало не до этого. Судя по взволнованным крикам, подельники всё же зацепили кого-то из толпы, и драка стала принимать массовый характер.

Бенору это было только на руку. Он спокойно приблизился к помешанной, так и стоявшей на прежнем месте, огляделся и с силой рванул шнурок, на котором висел кошель. Сорвать шнурок руками, он решил, как только заметил, что тот подтёрт в нескольких местах и вряд ли сможет выдержать обычный рывок. Этим он ещё раз отводил от себя подозрение. Даже если юродивая сможет кому-то пожаловаться, то оборванный, а не отрезанный край шнурка даст понять тем же стражам, что она просто потеряла кошель, который к тому же действительно оказался довольно увесистым.