1.Под искусственным солнцем

Нойтора сипло дышал, чуть ссутулившись над побеждённым оппонентом. Но его длинный язык с аппетитом облизывал губы, словно в преддверии сытной трапезы. Арранкар был очень доволен собой.

— Мне, пожалуй, стоит удостовериться... — одно из заляпанных алой кровью лезвий стремительно свистнуло в воздухе, вспарывая брюхо синеволосому арранкару.

Сквозь брешь в разрезанной плоти тут же брызнул бордовый фонтанчик, однако ни мускул на лице Гриммджоу не дрогнул. Похоже, на этот раз, всё, действительно, было кончено...

— Н... Ной... То... Ра... Сама... — тихий шёпот заставил Квинту снова обернуться назад.

— Э? Тесла?... — равнодушно протянул квинта. — Так ты ещё можешь двигаться? Я ведь перерезал тебе все нужные сухожилия, когда ты обезумел и напал на меня... Тогда, в воздухе... Хм... Похоже, ты, наконец, пришёл в себя, или нет?

Беспомощно барахтающийся на песке бородавочник буквально пожирал повелителя глазами, словно оценивая, будет ли он прощён за свои действия.

— Что же, что же... — Джируга двинулся навстречу покалеченному фракшиону, волоча за собой весело звенящие от удара друг о друга лезвия. — Стоит ли мне сейчас сделать всё наверняка? Хех, расслабься, — снисходительно улыбнулся арранкар, увидев в крохотных глазах подчинённого искорку едва заметного страха, смешанного с отчаянием, — я не делаю себе репутацию, убивая слабаков...

— Спасибо... Вам... — из последних сил прошипел Тесла, тщетно пытаясь подняться на ноги, однако огромное тело вепря было уже не способно нормально двигаться. — Я... Я... Я никогда... А-а-а-а-а-а-а-а!!! — юноша осёкся на полуслове, захлебнувшись в собственном вдохе.

Тело Теслы неожиданно взорвалось с чудовищным звуком. Во все сторону брызнуло сплошное красное месиво. Внутренности арранкара с шипением растворялись в воздухе, не успевая коснуться земли.

— Что за?... — Единственный глаз Нойторы свирепо перевернулся в орбите, выискивая подло напавшего противника.

Никого. Даже... Тело Гриммджоу куда-то пропало...

— Ещё одна полезная способность... — голос, показавшийся Нойторе смутно знакомым, звучал словно отовсюду. — Октава Эспада вполне мог гордиться этой силой...

— Где ты?! — свирепо процедил арранкар, озираясь по сторонам с поднятыми наизготовку мечами.

Голос, как оказалось, звучал из небольшой розовой сферы, зависшей в нескольких метрах над полем битвы — в аккурат на том месте, где ещё несколько секунд назад лежал умирающий Тесла.

— Что за...

— Ты удивлён, Нойтора Джируга? — полупрозрачные стенки сферы подозрительно задрожали. — Ты не можешь провести в сознании параллели того, что случилось? Не в силах осознать, что здесь сейчас происходит? — сфера медленно опускалась на землю, лениво пузырясь и увеличиваясь в размере. Силуэт существа, скрытого в ней, с каждой секундой вырисовывался всё отчётливей... Пульсирующий кокон мягко приземлился на землю в нескольких метрах от Нойторы. — Быть может, ты уже невольно осознаёшь, что противник, на которого ты потратил столько времени и сил, намного сильнее того, что ты можешь себе представить. Я спрошу у тебя лишь одно: тебе страшно, Квинта Эспада?

Миг...

Ещё один...

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?!! — разъярённый арранкар стремительно рванул с места.

Его звериное подсознание больше не искало ответов. Сейчас оно хотело только одного — убивать.

Все шесть холодных серповидных лезвий разом прорезали хлипкую розовую оболочку и погрузились вовнутрь живой сферы.

На миг Нойтора остановился, почувствовав, что незримый наглец перестал шевелиться. Ещё один потуг, и клочья кокона разлетелись во все стороны, обильно заливая песок густой дурно пахнущей жижей. Арранкар осклабился, стряхивая с лезвий протухшие потроха. Однако...

— Пустая оболочка?...

— ПОЖРИ ЕГО, ГЛОТОНЕРИЯ!!! — Два искусственных ядовитых голоса прокричали эту фразу настолько синхронно, что невольно стало не по себе...

Холодное лезвие с лёгкостью прошло сквозь костлявое тело Нойторы, разрубая долговязого арранкара надвое.

— Не может быть! Сквозь иеро...

Ещё миг, и длинные тёплые щупальца с присосками на конце уже жадно впиваются в свежую плоть, разрывая всё ещё трепещущее тело на крупные неровные куски, медленно переваривая их, не успев как следует проглотить. Тонкое жало на конце культи быстро проткнуло Нойтору прямо в сердце...

Плоть, кожа, волосы, броня, нервы, внутренности, оружие... Всё это стремительно сливалось в однородную горячую массу, быстро впитываемую внутрь тела монстра, чтобы начать циркулировать по его жилам...

— Наконец-то... — писклявый женский голосок довольно отозвался во внезапно появившейся тишине. — Ныне даже солнце не может удерживать нашу силу!

— Начнём же феерию! — отозвался второй голос...

Ааронильо медленно поднял руки к небу...

Пустыню словно накрыла огромная фиолетовая волна... Словно неестественного цвета океан неожиданно вышел из берегов, чтобы наполнить безжизненные земли животворящей влагой. Нет! Эта волна несла за собой только смерть... Густая тёмная жижа словно была наполнена враждебной жизнью... Она неслась, словно что-то выискивая в этих одиноких землях... Еду... О да...

Экзекиасы громко орали, чувствуя, как поток концентрированной реяцу быстро разъедает их прогнившие черепа... Когда отряд накрыла это бездонное море, всё исчезло поглощённым его ненасытным дном...

Одна капля — и ты умираешь, становясь частью огромного тела... Чьего-то тела...

Сделав последний судорожный вдох, женщина зажмурилась.

Уничтожив всех её мучителей, поток фиолетовой массы стремительно приближался к ней, желая получить свою плату... Океан заслонил собой солнце... Гребень волны безжалостно накрыл собой и Тию Харрибел, последнюю, оставшуюся в живых здесь, в этом тихом аду... Тело быстро таяло, как и сотни других тел, попавшихся на пути океана из плоти, последние пряди светлых волос растворялись со свирепым шипением... А потом всё затихло...

"Наше желание — всё!"

Солнечный свет снова залил собой застывший пейзаж тихой пустыни.

"Мы — Бог..."

Один-единственный арранкар сейчас неподвижно стоял здесь, под его жадными лучами...

"Отныне нам больше не будет больно..."

Солнце всё ещё было высоко. Но это всё равно оставалось иллюзией...

"Теперь у нас достаточно сил, чтобы поглотить и ЕГО..."

На самом деле, В Хуэко Мундо всегда ночь...

"Мы — Ааронильо Аруруэри..."

29. Кружится голова...

М?...

Девушка слегка прищурилась, не сводя пристального взгляда со спящей. Что это было за чувство?

Тонкая капелька пота медленно и важно стекла по бледной щеке Сун-Сун.

"Странно, — даже мысли молодой арранкарши, казалось, замедлили свой горячий пыл. — мне кажется, или стало жарче?... Я не помню, чтобы меня хоть когда-нибудь бросало в пот внутри Лас Ночес. Сколько помню, здесь всегда было достаточно холодно... С чего бы так вдруг?"

Впервые с тех пор, как Апачи и Мила-Роза удалились из её покоев, девушка встала на ноги, поднявшись с небольшого посеребрённого табурета, сделанного, казалось, из выкрашенного в драгоценный цвет стекла.

Тело, как и ожидалось, тоже немного притормаживало.

Фракция сделала несколько коротких шагов в сторону окна...

Пусто...

Всё такой же, доведённый до искусственного идеала пейзаж, которой в Мире Живых назвали бы утопией. Глупой, пафосной и отчуждённой утопией. Яркое небо... Белый песок... Безвкусные башни и бойницы белого замка...

— Харрибел-сама... — Сун-Сун сама уже не замечала, что говорит вслух. — Почему мне так страшно?... Я чувствую... Реяцу этих мест не могла перемениться так неожиданно. Умоляю, вернитесь целой и невредимой... Боже... Как же кружится моя голова... — бессильно прошептала девушка, безуспешно пытаясь уцепиться за подоконник длинным рукавом, чтобы не потерять равновесия.

Неожиданно её привлёк какой-то странный лёгкий шумок где-то за спиной. Тяжёлое одеяло с глухим шумом слетело на пол. Пленница, похоже, проснулась...

Обернувшись, Сун-Сун увидела её — рыжеволосую девочку, напомнившую о последнем приказе Харрибел-сама...

* * *

— Ааронильо, значит? — в голосе Айзена, определённо, не было ни октавы заинтересованности. Чуть подуставший с виду шинигами как ни в чём не бывало восседал на своём троне, подперев голову рукой. — И насколько же это создание оказалось проблемным?

— Ну... — театрально протянул Гин, с лёгкой издёвкой возводя глаза к потолку. — Есть немножко. Глядя на показания приборов, реяцу Улькиорры пропало уже довольно давно. Ещё раньше реяцу Новены прошлось по покоям Эспады... Сейчас вот он вообще превзошёл ожидания. Нойтора Джируга, Гриммджоу Джагерджак, Тия Харрибел и Тесла Линдокруз пропали с радаров минут пять назад. Более того, исчез также и снующий Отряд Экзекиасов и...

— Не столь важно... — мирно произнёс Соске с полуулыбкой на лице.

— Хех, а я знал, что услышу это от вас, — весело заключил шинигами, переминаясь с ноги на ногу. — Думаю, что глупо будет докладывать о том, что реяцу всех средних и мелких пустых снаружи также была поглощена...

— Истинно так...

— Что теперь? — бывший капитан третьего отряда, похоже, едва сдерживал разочарование. — Если надоедливую муху кормить только ради забавы, то потом, когда она перерастёт носорога и игра станет совсем неинтересной, вопрос о том, куда потом девать тело, станет очень актуальным...

— Уж не хочешь ли ты... — Айзен скептически изогнул бровь.

— Ну же! — не снимая с лица обнадёживающей лисьей улыбки, шинигами добротно похлопал себя по ножнам. — Только прикажите мне. Это не займёт много времени и...

Шинигами коротко махнул рукой:

— Не стоит... — жест повелителя Хуэко Мундо давал ясно понять — несмотря на дружеский тон, возражений Айзен не потерпит. — Иди лучше ляг, поспи... Ты ведь уже четвёртую ночь сидишь у приборов в надежде увидеть там что-нибудь интересное. Ты ведь не хочешь моргнуть и пропустить всё веселье, когда основные фигурки четырёх королей, наконец, выйдут на доску?

— Хех, слушаюсь... — понимающе кивнул Ичимару, деликатно удаляясь из зала.

"Иноуэ Орихиме... — холодная и расчётливая череда мыслей Айзена вилась спокойно и аккуратно. — Придя сюда, ты была лишь твёрдым крошечным зёрнышком, но... Твой крепкий бутон готов раскрыться. Ты расцветёшь уже очень скоро, мой маленький призрачный ключ..."

Воспоминание 6-1. Мой ключ в твоей глотке (Айзен/Орихиме)

— Что такое? — тихий выразительный голос Айзена был обращён к робеющей девушке, стоящей прямо напротив его трона и смотрящей на повелителя Хуэко Мундо с какой-то напряжённой тревогой. — Что-то в моих словах пришлось тебе не по нраву?

Большой зал дворца Лас Ночес впитал в себя остатки эха от его слов и вновь погряз в звенящей тишине.

Девушка ещё раз взглянула на Айзена, потом на его свиту, стоявшую чуть поодаль у самых дверей в коридор, а затем снова упёрлась взглядом в собственные ботинки и неясное отражение в до блеска натёртом полу:

— Нет, всё нормально... — выдавила, наконец, рыжеволосая, вцепившись дрожащей от напряжения рукой в пышный бант — неотъемлемый элемент формы учениц старшей школы Каракуры — и резко сорвала его.

За спиной послышался едва слышный взволнованный шёпот, но девушка не стала вслушиваться в слова арранкаров. Она лишь закусила губу и, что было силы, попыталась представить, что, кроме неё и Айзена, в зале никого нет. Полегчало...

Оранжевая безрукавка полетела на пол, брошенная уже более уверенной рукой... Пальцы Орихиме быстро впивались в холодные пуговицы рубашки и расстёгивали их одну за другой, выворачивая из петель. По вспотевшему животу тотчас же пробежала полоска мёртвого холода, по бледной коже поползли мурашки. Ещё несколько отчаянных жестов — и рубашка тоже полетела к ногам Айзена.

Спустя несколько секунд рядом с ней уже лежали короткая сероватая юбка и пара длинных чулков.

Теперь она стояла, чуть подрагивая от холода, перед ним в одном лишь белье. Пристальный взгляд шинигами давал ясно понять — этого недостаточно.

— Да что она, чёрт бы её побрал, делает? — морщась, словно от зубной боли, Люпи с ненавистью смотрел, как девушка стаскивает свой кружевной лифчик и, стараясь прикрыться волосами, неуверенно мнёт его в руке. — Для человекоподобной сучки она слишком...

— Что не так, Сеста? — ехидно произнёс Ямми, глядя на крохотного, по сравнению с ним самим, арранкара сверху вниз. — Уж не завидуешь ли ты нашей маленькой гостье?

— Да как ты?!... — тут же вспыхнул Люпи.

Ямми негромко захохотал.

— Молчать... — спокойно проговорил Улькиорра, стоявший на полшага впереди остальных. — Что бы это ни значило, это дело Айзена-сама. И никто не вправе обговаривать это... Эта женщина... Он говорил с ней на равных, а это значит, что она сейчас значит для его целей больше, чем любой из нас... — таинственный полушёпот оборвался внезапно, но не оставил никому из арранкаров возможности сказать в ответ хоть что-либо.

— Ну же, — ободряюще проговорил Айзен, — осталось совсем чуть-чуть...

Отчаянно краснея, девушка, наконец, подцепила пальцем резинку трусиков и, чуть нагнувшись, быстро сняла их.

На этот раз зал не смог сдержать эмоций...

Ямми снова расхохотался, демонстрируя желтоватые зубы. Вандервайс что-то удивлённо пробормотал, чуть подавшись вперёд, чтобы получше рассмотреть. Гриммджоу фыркнул настолько громко, что даже Айзен слегка прищурился. Единственным, кто сумел сохранить молчание, оказался Улькиорра.

— Забудь об этой одежде... — шинигами небрежно махнул рукой и разбросанные по полу ошмётки вспыхнули, на секунду растворившись в желтоватом пламени. — Отныне ты одна из нас. Ты согласна принять это?

— Я... Да... — дрожащим голосом проговорила девушка, стараясь не смотреть на надменного шинигами.

— Тогда на колени, — приказал Айзен. — И ты знаешь, что делать.

— А-ХА-ХА-ХА-ХА!!! Да вы, должно быть, шутите, Айзен-сама?! — Люпи резко подался вперёд, скорчив безумную ухмылку. — Это же идиотизм! К тому же она не из тех, кто сначала минет делает, а потом целоваться лезет. Она не сможет сделать ничего подобного! Не лучше ли нам будет... А?! — арранкар неожиданно осёкся, увидев, как девушка быстро опускается на колени.

— Что за?... — даже Гриммджоу, казалось, немало удивился.

— Чудесно... — прошептал Айзен, почувствовав почти забытое ощущение тепла и влажности.

Быстро убирая со лба одной рукой волосы, а второй крепко держась за середину члена шинигами, Орихиме быстро-быстро погружала его в рот с негромким хлюпающим звуком.

— Можешь сжимать его так крепко, как только захочешь...

Что-то пробулькав в ответ, Иноуэ продолжила плотскую работу, с каждым разом погружая горячий член всё глубже и глубже...

Казалось, что он проходил глубоко по горлу, опускаясь всё ниже и ниже, вызывая рвотные потуги. Она уже начинала захлёбываться в собственной слюне, которая отчего-то вдруг стала обильно выделяться, чтобы скорее смешаться с остатками сильно пахнущего семени, которое, судя по привкусу, уже начинало выходить.