Остров Луга

— А будь он колдуном? Что тогда?

— С колдуном у ведуна разговор короткий, — Ярослав не сумел скрыть вспыхнувшего ожесточения. Виктория, почуяв незнакомые нотки в голосе сокурсника, невольно отодвинулась подальше. — В том-то и беда, что идем разговоры разговаривать. Инициатива в его руках. Ты вот что... когда прибудем, по имени меня не зови, и своего не называй. Это во-первых. А во-вторых, постарайся отнестись к нашей схватке, буде таковая случится, как к материалу для очерка. Лучше всего — беги куда угодно и во все лопатки.

Виктория заглянула ему в лицо снизу вверх, но ответила в обычном своем тоне:

— Вот еще! В кои-то времена появилась возможность присутствовать при битве великих магов...

Ярослав засмеялся помимо собственной воли:

— Знавал я одного журналиста, большого любителя подобных зрелищ, только стало мне вскоре известно, что из-за пагубного своего пристрастия, пришлось ему сожрать килограмм анальгина.

— Зачем?

— Зубы внезапно разболелись...

Несколько минут Вика молчала.

— Ярослав... Ярослав... — ахнула, хлопнув себя ладошкой. — Так это правда?

— К сожалению, да.

— Постой, но ведь информационные выпуски идут в записи! Ты что — время назад отматываешь?

— Трудно сказать, я пока слабо разбираюсь во всей этой механике. Кстати, нам пора сворачивать.

В темноте расстояние до черного пятна леса, завидневшегося по правую руку, определить было сложновато. Под ногами сочно похрустывали стебли томатов, цеплявшиеся за лодыжки с такой настойчивостью, будто старались не допускать глупых юнцов в опасную рощу.

— Гадство! — невольно вздохнул Ярослав. — Сколько помидоров потоптали! Кое-кому на год бы хватило.

Виктория только головой покрутила: ну и тип, мало того, что собственной Годовой рискует, так ему в придачу желательно потерять её с наименьшими экономическими затратами!

— Меня бы лучше пожалел! — посетовала она, — Ноги по самые колени стоптала!

— Всех жалко, — Ярослав зацепился за очередной куст и треснулся ничком, ладно успел руки выставить, — а себя — больше всех, — добавил, потирая саднящее колено. Может лошакам роща и не казалась такой уж и большой, но для городских жителей, эпизодически выбирающихся "на природу" подышать свежим воздухом, она представлялась гиблыми джунглями. Дважды забредали они в болота, потом угодили в заросли крапивы, потом долго огибали полосу ужасно царапучего шиповника и, наконец, поняли, что заблудились вчистую.

— Здорово! — отметила Вика с непередаваемым сарказмом, усаживаясь на здоровенный пень, торчащий меж молодых дубков. — Ты уверен, что нас направили в нужную сторону?

Ярослав присел рядом и закурил, мысленно выложив перед собой топографическую карту области, тщательно изученную еще в Самаре. По всему получалось, что шли они правильно, однако блуждания по лесу сбили их с выверенной линии. Он взглянул на небо, отыскивая Полярную Звезду. Ага, дорога проходит левее, а без дороги до Хозяина на автомобиле не доберешься...

— Отдохнула? — спросил он хмуро. — Или подождешь, пока я на разведку схожу?

— Я с тобой, — Виктория вскочила на ноги, не пытаясь скрыть испуга.

Минут двадцать они брели в кромешной мгле, стоявшей под кронами деревьев, спотыкаясь на каждом шагу. Наконец где-то далеко впереди замелькало слабое фосфорическое свечение, усиливающееся по мере приближения к его источнику.

"Ну, держись, мой хороший!" — подбодрил себя молодой ведун и повернулся к Виктории.

— Если что, — сказал он хрипло, — Сочини что-нибудь подостовернее, напряги фантазию. И это... есть у меня девушка... Передай, в общем, что я помнил о ней...ну и всякое такое, — встряхнул Годовой и, стиснув зубы, зашагал быстро, не особо заботясь о производимом при этом шуме.

Виктория несколько долгих мгновений смотрела в его удаляющуюся спину, напряженно вздрагивающую при ходьбе. До ее потрясенного сознания наконец-то дошло, что человек, с которым она забралась в эту жуткую глухомань, судя по намекам Медовухина, уже участвовал в каком-то, похоже, очень опасном деле. Если уж и его так беспокоит встреча с Хозяином, то, видно, приключение их действительно может закончится самым неприятным образом.

В следующую секунду она сорвалась с места и побежала следом: его нельзя оставлять одного. Ярослав, не сбавляя шага, обнял ее за плечи:

— Спасибо.

— Ты справишься с ним, Ярослав, — сказала, девушка, чувствуя, как невероятная теплота заливает ей сердце и растекается в груди. — Нет на свете такого Хозяина, которого ты бы не одолел!

Источником непонятного свечения оказалась сплошная стена необычайно густого боярышника, тянувшаяся по обе стороны насколько хватало глаз. Сотни тысяч, а может быть — миллионы светлячков разместились на листьях живой этой изгороди, создавая нечто вроде неяркого люминисцентного освещения. "Искатели приключений" приблизились вплотную и, раздвинув шипастые ветви, просунули Годовы в образовавшиеся отверстия.

Их обеспокоенному взору, ожидающему чего-то сверхъестественного, открылась просторная поляна идеально круглой формы, окруженная боярышниковой городьбой. В центре поляны, примерно в сотне метрах от наблюдателей высился громадный дуб, также усыпанный светлячками. За дубом виднелся большой каменный дом в полтора этажа, над крышей которого торчал высоченный шест, или скорее, мачта с приспущенным желтым полотнищем, лениво шевелящимся под набегами легкого ночного ветерка. Между домом и деревом полыхал костер, заключенный в окружность аккуратно выложенных в ряд крупных камней. По обе стороны очага располагались деревянные сиденья необычной формы, но, похоже, довольно удобные. Справа от дуба стояло не понятное сооружение в виде деревянного двускатного шалаша.

Все остальное пространство поляны поросло ровной, бархатистой травой, лишь кое-где колыхались под ветерком кусты шиповника. У ручья, рассекавшего поляну на две неравные части, возле изящной арки деревянного мостика с резными перильцами паслась лошадь с длинной нестриженной гривой, будто перенесенная сюда с картин Васнецова.

— Напоминает Врубеля, -прошептала Вика. — Ты был прав — здесь запах тайны, а красота тревожит. А где сам хозяин?

Словно отвечая на вопрос храброй девчонки, из-за дуба появился человек, лицо его повернулось в сторону наблюдателей.

— Ой, он кажется нас услышал! — пискнула Вика, откидываясь назад.

— Что поделаешь? — Тон Ярослава приобрел ту же ледяную издевку. — Не всем же любить хозяев.

— А я не из хозяев, — усмехнулся мужчина, сверкнув зрачками. — Я из хозяинов. Сказано достаточно, теперь ваша очередь, молодой человек!

В воздухе запахло грозой: Ярослав, осторожно, но решительно освободившись от руки сокурсницы, начал приподниматься.

— А ну, сидеть! — негромко прикрикнул Хозяин.

И столько уверенности, столько внутренней мощи было в глубоком его голосе, что Ярослав в совершенном ужасе почувствовал, как разом отнялись все четыре конечности. Испуганный вскрик, раздавшийся слева, дал знать, что с Викой произошло нечто подобное. Хозяин наклонился к нему, уперся глазами в глаза.

— Хитё-ёр! — произнес он не то с уважением, не то с насмешкой. — Только хитрость твоя вряд ли поможет, мне твои тайны столь же безразличны, сколько тому же ручью или дереву. Ваше счастье, что я Хозяин, а не акудник какой-нибудь. Даю вам шанс: дождитесь рассвета и проваливайте. Еще раз увижу — пеняйте на себя!

— Ну что ж — твоя взяла, — медленно проговорил Ярослав, старательно сдерживая буйство крови, туманящее мозг. — На этот раз. Но мои слова остаются в силе: я здесь поставлен и неопределенности не допущу. Убей меня — придет более умелый, более могучий...

— Не зли меня, мальчишка, — голос Хозяина был спокоен и строг. — У тебя есть шанс умотать отсюда подобру-поздорову. Воспользуйся им, а дальше решай сам. Только девчонку за собой не таскай.

— Меня-то расколдуйте! — пискнула сбоку Виктория.

Хозяин повернул голову:

— Ай-яй-яй! — укоризненно сказал он. — Ты в младенчестве пальчики в розетку совала?

— Случалось.

— Мать-отец за подобную любознательность в угол ставили?

— Да. А что?

— Мало держали, — ухмыльнулся Хозяин. — Чрезвычайно мало! Не прохватило видно, раз сюда сунулась. Чтобы впредь не совалась, посиди с ним.

Он разогнулся, взглянул на них сверху.

— Костер так и быть оставляю, а то еще насморк отхватите... Спокойной ночи.

Проводив его до самого порога бессильными проклятиями. Виктория в бешенстве обрушилась на Ярослава, но тот уже отключился от внешнего мира, сосредоточенно призывая друзей. Странно, на волну вышел лишь Стойчо, да и того было слышно будто сквозь пуховую подушку солидных габаритов.

— Ты что — не слышишь? — бормотал он невнятно, но оттого еще больше возбужденно, — в какую лужу на сей раз вляпался? Что значит: "обездвижен"? Как оберег реагирует? По какой причине? Чаупья! Чаупья! Магистр! Помоги! А ты, репух ушастый, Луга зови!

Пальцы повиновались с огромным трудом. Пот градом покатился по искаженному от натуги лицу. Сдерживая мучительный стон, пробивавшийся сквозь стиснутые до хруста зубы, Ярослав прохрипел заклинание и уронил на колени тяжелющие, стопудовые руки.

— Замолчи, Мария, — попросил он, стараясь дотянуться скулой до воротника рубашки, чтобы хоть немного осушить лицо. — Замолчи, и постарайся в течении ближайшего часа поменьше языком молоть. Луг болтливых не любит. Он холодный, как шоколадный пломбир, смотри. Хозяина своим визгом не переполоши.

— Что еще за луг? — зашипела рессерженная девчонка. — Ты совсем рехнулся, или частично?

Дальнейшие события помчались, будто стрела, сорвавшаяся с тетивы. Из дома послышались торопливые шаги Хозяина, но розовое сияние, возникшее над ручьем, сгущалось еще быстрее. Луг — все такой же безразличный, по крайней мере с виду — выпрыгнул на берег и схватил Ярослава за ворот куртки.

— Девчонку не забудь! — прохрипел ведун, волочась ногами по траве. Похоже, что воплощение светлого Бога не особенно изнуряло себя изучением правил этикета — оно сгребло Вику под мышку другой рукой и потащило "искателей приключений" на шнеку, покачивающуюся в водах ручья, словно на взаправдашней речке, сбросило их на дно, исчерченное килевыми ребрами... Ярослав, чувствуя некоторое облегчение, сунулся помогать с натяжкой боковых линей, но был бесцеремонно откинут в сторону. И вовремя: дверь, выходящая на невысокое — в три ступени — каменное крыльцо, распахнулась. Прежде, чем Хозяин успел выскочить наружу, ладья снесла хрупкий изгиб мостика и пулей вылетела за пределы поляны.

Виктория, скорчившись возле мачты, рыдала от чувства освобождения и боли в расшибленном боку. Ярослав утешал ее, как умел. А вдоль бортов со свистом проносились плантации томатов, капусты и чего-то еще. Двое запоздалых мотоциклистов, вопя от ужаса, свернули с прибрежной тропы и ломанулись прямо по полю под надсадный рёв машин.

В пять минут проскочив ручей, орошавший поляну Хозяина, ладья, не снижая скорости, ворвалась в более широкую протоку, впадавшую в Сок. Луг с каменной гримасой на красноватом, как и положено, рыжем лице, правил кормовым веслом. Мало-мальски приведя в чувство Викторию, Ярослав повернулся к нему:

— Высади нас у холмов, дружище.

Волшебный лодочник согласно кивнул и ткнул рукой в парус.

— Если дела и дальше пойдут таким же образом, — проворчал Ярослав, — через полгодика возьму в аренду шаланду какую-нибудь. Стану на хлеб перевозками зарабатывать, а удостоверение потребуют, на тебя сошлюсь: чем не рекомендация?

Лодочник, не реагируя на ворчание пассажира, молчком подтягивал парус на рею с другого конца, в то время, как шнека, предоставленная собственному разумению, продолжала держаться ровнехонько по стрежню, постепенно снижая скорость, пока, на последнем скользящем исходе не свернула и не ткнулась бортом о берег.

— А на твоем месте, я бы на регатах себе целое состояние сколотил, — посоветовал Ярослав своему спасителю, выпрыгнув на твердь земную и протягивая руку Виктории. — Спасибо тебе. До скорого.

Мгновенная усмешка тронула губы таинственного существа, настолько короткая, что ведуну показалось будто просто померещилось. Вика широко распахнув хорошенькие свои глазенки, смотрела, как буквально на расстоянии вытянутой руки ладья, жесткую реальность которой она сполна ощутила собственными ребрами, медленно тает, расползаясь вдоль по протоке розовым облачком тумана.

— Этого не может быть, — прошептала она, прижимаясь к Ярославу. — Я сошла с ума — этого просто не может быть!

К лагерю они добрались перед самым рассветом.

— Ну что? — спросил Ярослав, — Насыщена ли твоя тяга к незнаемому?

Она взглянула на него со смешанным выражением испуга и недоверчивости.

— Не ходи к нему больше, Яр! Очень тебя прошу— не надо! Если он прикажет тебе рассыпаться на молекулы, ты не сможешь отказаться! И рыжий этот не поможет.

— Ладно, я подумаю, — пообещал Ярослав, чтобы успокоить девицу.

Хорошо, что в свое время его обучили соответствующему заклинанию — после полуторачасового сна и заветного "Кураши", Ярославу более или менее удалось восстановиться от последствий ночных похождений. Сокурсники, если не все, то значительное большинство, поглядывали на него с плохо скрытой завистью и некоторым раздражением. "Что это с ними?" — озадаченно подумал ведун. Но ларчик открывался предельно просто:

— И как она? — полюбопытствовал Марат во время выхода в поле.

— Ты насчет чего?

— Надо же какие мы скрытные! — восхитился студент. — Всю ночь барышне поспать не давал, а утром невинной овечкой прикидывается! Не будь жлобом, поделись впечатлением со старшим товарищем.

— Ага! Значит так: тебя когда-нибудь учили, что внешний вид и внутренняя сущность не суть едины?

— Ну, допустим...

— Это, как на грех, тот самый случай. Когда на поле раздеваться начнем, обрати внимание на мое колено. Никогда не подумал, что слабый пол в отношениях с полом куда более сильным, охотно использует аргументы из арсенала Мохаммеда Али.

— Весьма кучеряво изложено, — задумчиво протянул Марат. — но, в принципе, расшифровка возможна.

Отправляясь в лагерь, Ярослав опять столкнулся с любознательным старшекурсником.

— Ну-у, братец, — пропел тот с веселым осуждением, — сам виноват, что по прянику схлопотал: после твоих нежных объятий у нее все ребра в синяках.

Поосторожней надо бы — чай барышня, а не чучело для борцовского зала!

— Быть тебе спецкором от КГБ, — одобрил ведун. — Только буд1, человеком — не трепись. Сам понимаешь: как-то неловко от девчонки такой апперкот получить...

Он ни на минуту не усомнился, что через полчаса вся студенческая братия "по секрету" будет оповещена о его постыдном "проколе". Что и случилось благополучнейшим образом, судя по ироническим ухмылкам окружающих. Особо веселились вчерашние драчуны — картежники, чувствуя себя отмщенными до такой степени, что снизошли до сочувствия, отдававшего, впрочем, ханжеством и ехидством.

Таким образом Ярослав получил прекрасную возможность отбиться от общества и уединиться на той стороне ручья. Сделав вид, будто ничего, кроме принятия солнечных ванн, его не интересует, он разлегся навзничь...