Младший. В тени отца

В тот день мы так и остались каждый при своем мнении. И лишь очень долгое время спустя я начал понимать, что он имел в виду: я действительно слишком сильно сосредотачивался на подробностях выкручиваемых из окружающей энергии фигур, старательно думал об их размерах, углах и допустимых отклонениях, оттого и шло все натужно и со скрипом. Певцу, чтобы петь, не нужно знать частоту и децибелы. Даже ноты по большому счету необязательно! Да, есть свои тонкости и специфика, с улицы в оперные теноры не попадешь, но в целом: ты либо поешь, либо нет. И если воспользоваться той же аналогией, то мне, знающему, как добиться того или иного звучания с помощью механических приспособлений, следовало для начала поставить голос, а уже потом думать, как дополнить то, что отмерила природа.

День, когда с Санни слетело слово служить "Ястребам", запомнила вся Слободка, хоть и не знала истинных причин. Избавление от навешанных долгов ударило магу в голову, он двое суток не просыхал сам и поил каждого встречного. Разумеется, что самыми первыми встречными оказались "Валькирии", но и в барах он успел отметиться, угощая всех подряд. Фразочка на пяти языках: "Ты меня уважаешь?!" — в те дни стала его визитной карточкой. Даже если кто-то думал иначе, отказать ему в лицо смелости хватило только у двоих местных, которых неведомо каким ветром занесло в грозивший взорваться от алкогольных паров кабак.

Грустными на этом празднике жизни ходили только мы с Зиной — маг столько раз повторял, как ему за семь лет здесь осточертело, что мы с ней реально опасались, что он сорвется домой едва-едва проспавшись. Я же еще, помимо прочего, вынужден был контролировать побратима: пьян он был до изумления, и что мог колдануть в таком состоянии — лучше не думать. А смотреть два дня трезвым на чужой разгул удовольствия мало.

— Пить, полцарства за воду... — прохрипел Санни на третье утро со своей кровати. Тащить его накануне в Зинину комнату я посчитал излишним: если действительно сразу уедет, пусть хоть подруга вспоминает его человеком, а не проспиртованным животным.

— Держи! — идти за минералкой было лень, но охлажденный лимонад должен был сойти не хуже.

— Брат, спаситель!!!

Выхлестав почти весь кувшин, он, шатаясь, стал приводить себя в порядок.

— А ты чего такой насупленный? Не рад за меня? — после умывания вода капала с волос, на щеке и подбородке остались разводы от зубной пасты, побриться бы тоже не мешало. Найдя полотенце, маг стал размазывать белый след по щетине.

— Рад, конечно! — фальшиво улыбаясь, откликнулся я.

— Э-э, брат! Сдается мне, радость твоя с душком, — покончив с гигиеническими процедурами, он сел рядом и приобнял за плечи, изрядно встряхнув заодно, — Что, думаешь, так и уеду?

— А нет? — спросил, старательно придавая голосу безразличие.

— Во-первых, пару контрактов напоследок еще возьму, меня уже ждут. Королевские части вместе с нашими сейчас мятежников в хвост и в гриву гоняют, а я специально подгадывал со сроками, чтобы освободиться от ярма. Там такие суммы, что пятьдесят процентов отстегивать в казну несуществующего отряда слишком жирно. Пусть наследники теперь сами крутятся: хотят — возрождают "Ястребов", хотят — банкротят окончательно. Меня это больше не касается, я свои обязательства выполнил полностью. А во-вторых, слово у меня не только на отработку у "Ястребов" висело, других ограничений тоже хватало, в том числе и на заведомо преступную деятельность.

— А ты что?.. — ошеломленно отодвинулся от брата, пытаясь понять, шутит он или нет? С трудом верилось, что обладающий собственными принципами Санни до сих пор только обетом сдерживался, а теперь, сверкая пятками, рванет на большую дорогу грабить караваны. Но может я что-то не знаю?

— Документы тебе выправить, болван! — щелкнул он меня по носу, — Чтобы ты тоже мог со мной уехать! А ты что подумал?

— Да?! — я уже с восторгом смотрел на наемника.

— Балда! — срифмовал Санни и снова отвесил щелбан, — Это со мной и с инвалидами ястребовскими просто было — мы все законно сюда въезжали, я после пожара обратился в посольство, там и восстановил всё. А с тобой, ни разу не пересекавшим границу, либо через неофициальные каналы, либо так. Но зеленый коридор и режим полного благоприятствования сейчас только у двух отрядов остался, правила последнее время здорово ужесточили, а я к ним обращаться не хочу. Оба они под армейской разведкой ходят, там каждый второй стучит, так что предпочту обойтись без них. Тем более, что человечка, рисующего паспорта лучше настоящих, я давно знаю, он мне малость должен, никуда не денется — поможет. Не мог просто раньше — слово давило.

— А он что, и русский сможет?

— Зачем? Сделает или подберет местный, со своей внешностью ты легко выедешь по нему. Если пересадок не делать, то точно сойдет, а дома уже свои документы предъявлять станешь.

— Санни, ты!.. — слова едва выговаривались — в горле перехватывало, а вид перед глазами стал подозрительно расплываться.

— Братишка! Кабан! Пустынный Ужас своих не бросает! — Он от души засветил мне меж лопаток. — Погостишь у меня, познакомишься с моими родными! Я им уже о тебе отписал, все давно ждут. У меня сестры, знаешь, какие классные! Я их в последний раз три года назад видел, когда в отпуске был! Соскучился!.. А места у нас... Эх! Красота!

— Санни, спасибо! — перестало иметь значение всё: и мои вчерашние обиды на загулявшего брата, и перегар, плохо замаскированный запахом зубной пасты, и опухшее с перепоя лицо, краше Санни я в тот момент человека не знал!

— Завтра я ухожу на три недели, — брат встал с моего лежака, потянулся и озвучил программу на ближайшее время, — Вернусь — съездим на побережье, сделаем тебе паспорт, заодно отдохнем и искупаемся — давненько я на море не был! Потом еще один или два заказа — как получится, думаю, всё же два, если выгорит. И, прости-прощай, пустыня, здравствуй, родина! Так что, подбирай неспешно дела, сворачивай свою рунную лавочку. Ориентируйся на два, максимум три месяца.

— А... а Зина? — рискнул я спросить.

— А Зина, брат, — от его хорошего настроения не осталось следа, — А Зина остается. Я звал, — зачем-то стал он передо мной оправдываться, — Она не хочет. Уперлась, как не знаю кто. Может быть... может так и надо: сразу и насовсем, а не рубить хвост по кусочкам... Ладно! Не бери в голову! План действий понял?

— Понял! Пасту только с бороды смой, а то враги с перепугу раньше разбегаться начнут! И это, полцарства должен остался!

От сердца отлегло — не то слово! Хотя нашел довольно забавным, что мы многое друг о друге знали, сдружились, сроднились, но до сих пор, следуя неписаному кодексу наемников, даже между собой скрытничали на предмет самого главного. Сообщать хоть кому свои личные данные, а уж тем более, где живет семья, считалось плохой приметой. Истоки суеверия даже искать не надо — мало ли кто захочет отомстить, случались, прецеденты. Вот и Санни, приглашая в гости, ни словом не обмолвился ни об именах сестер, ни о собственной фамилии, ни даже куда мы в конечном итоге направимся.

Про себя я решил, что раз не выбрал раньше момент поговорить, то и сейчас не стоит, ждал вопрос без малого год, подождет еще пару месяцев. Почему не поговорил за целый год? Как ни странно, но не так уж часто мы с Санни наедине оставались, все время кто-то крутился рядом, да и у стен есть уши, здесь вообще каким-то образом любой секрет достоянием гласности за полдня становился. И если брату я верил, то давать хотя бы намеки другим? Я хорошо относился к валькириям, вот только сумма на кону стояла слишком соблазнительная, получив ее в руки, легко можно было долгое время жить припеваючи. С зачитанной до дыр прессой с большой земли, хоть и в числе последних, но ознакомиться удавалось, и о неослабевающем интересе "опекуна" к своей судьбе я был в курсе. Так же, как о размере вознаграждения. В последнем попавшемся на глаза выпуске за представление моей живой тушки под ясные очи "родных и близких" предлагалось уже примерно полпроцента от отцовского состояния. Узнать меня по нечеткой газетной картинке — нетривиальная задача, все же пересъемка с общей выпускной фотографии плюс само качество печати оставляли желать лучшего, к тому же снимок был отретуширован и вместе с прыщами замазали основную примету — родинку с щеки. Но не невозможно. Просто никому в голову не приходило сравнить примелькавшегося всем обветренного загорелого Кабана с напечатанным зализанным мальчиком в цивильном костюме. А я был главным заинтересованным лицом, чтобы так оно и оставалось.

Два-три месяца, казалось бы, долгий срок, но чемоданное настроение охватило меня с самого разговора. Пользуясь затишьем в Слободке — замес с повстанцами где-то на юге страны случился эпический, и почти все наемники перекочевали туда — вдумчиво разобрал скопившееся барахло, отсортировав нужное от ненужного. Вроде не скопидом, но выходило, что въехав в Аравию налегке, уезжать буду с внушительной сумкой: ту же куфию и кое-что из местных шмоток решил оставить на память как сувенир, подарить или выкинуть не поднялась рука. "Звезду" Санни предлагал продать перед отъездом, покупатели на нее регулярно находились, но я по-прежнему не хотел расставаться с отцовским подарком, и Христ, помухлевав с бумагами, помогла оформить байк официально на мага, чтобы не дать нам поймать проблем с таможней. В обещании брата вернуть при первой же возможности я не сомневался. Так что в общем итоге багаж выходил нескромный.

Вести с полей сражений приходили разные: то "мы" их, то они "нас". Пустынный Ужас опять отличился, в одиночку сровняв с землей одну из крепостей мятежников. По словам очевидцев: два часа подготовки, кровь носом и обморок от перенапряга, зато была крепость и нету! Хороший у меня побратим, добрый. Пока что маг там же и остался разбирать завал, по слухам в древней цитадели хранилась львиная доля казны одного из восставших принцев. Если Санни еще и процент от сокровищ полагается, то вполне понимаю его желание дождаться окончания контракта с "Ястребами", чтобы ни с кем не делиться. Мелькнувшую зависть задавил усилием воли — всё же я в перспективе был очень богатеньким мальчиком, да и позавидовал не столько привалившему богатству, сколько приключениям и недостижимому уровню владения магией.

Чтобы не суетиться в последний момент, озаботился прощальными подарками всем знакомым. Христ, Мадлен, Мальва, Зайка, Зина, Марина-Ками, Незабудка... внезапно оказалось, что список из хороших людей, которые так или иначе помогли, и к которым испытывал теплые чувства, занял целую страницу. А я, хоть и Кабан, но не свинья. Мадлен (которая, как я уже признавался, меня почти усыновила) отойдут почти все закупленные и сделанные за год инструменты, а среди них хватало вполне себе дорогих. Ей же оставлял несколько наработок, с которыми она могла справиться. Для Христ и еще нескольких наемниц соорудил обереги. Гораздо проще отцовских — до его уровня мне еще расти и расти, да и оборудования подходящего для столь тонкой работы у меня не было, но одну-две пули от головы и груди заготовленные подвески отклонить должны, хочется верить, что этого будет достаточно. Остальным девчонкам наделал водных колец. Тоже не шедевры, но мне всё-таки семнадцать лет, а не восемьдесят.

Вся жизнь вошла в режим ожидания, и на фоне этих чувств совершенно скомкано пролетела поездка в Джидду, где жил спец по фальшивкам. К сожалению, Василия поджимало время, обещанный отдых с купанием ужались в полдня, зато потертый паспорт на имя Закира Абдукадира, утяжелил мой карман. По-арабски я, обжегшись при визите в столицу, говорил уже сносно, а акцент можно было списать на местячковый диалект — местом рождения по новым документам было выбрано какое-то отдаленное и изолированное село.

Ворвавшаяся в комнату Мадлен споткнулась о заготовленную сумку, выругалась и порога заявила:

— Срочно собирайся!

— Куда?

— Ты идешь с девчонками!

Совсем недавно прошел рамадан, приближалось время Зуль-хиджа — месяца хаджа, когда расписание отряда целиком и полностью перестраивалось на охрану паломниц. В Мекку допускали исключительно мусульман, но поди еще доберись до самой святыни! А местные правила строго оговаривали, что женщина может пуститься в путь только безопасно. При том, сколь почитаемым деянием являлся хадж в исламской среде, многие вдовы, особенно пожилые, несмотря на неспокойное время, сбивались в караваны и нанимали валькирий для охраны. Сегодня часть отряда собиралась отъехать в пригород Аръара, где была назначена точка встречи. Не сказать, чтобы постоянно отслеживал перемещения наших "квартирных хозяек", но в этот поход отправлялась Незабудка, с которой я безнадежно пытался помириться уже долгое время. О случившейся ночи с Фирузой не жалел, ощущения после нее — словно снова перестал быть девственником, но при виде прекрасной и теперь недоступной Незабудки сердце все еще ныло: "Эй, парень, а эту кралю ты потерял!"

— Кабаненок, золотце, очень тебя прошу: все вопросы по ходу дела, у нас в лучшем случае минуты! Это просто чудо, что Мальва, кошелка драная, с утра со скандалом в отказ пошла. Все давно решено, аванс получен, а она уперлась и ни в какую! Предчувствие, говорит, плохое, у всех маска смерти! Мы еще все удивлялись: рехнулась что ли на старости лет? А получается, что она своей бучей как на заказ до тебя отъезд задержала! Точно ведьмы в роду были, хоть и отпирается! — бормоча всю эту чушь, Мадлен суетливо выкидывала из сумки вещи, пока не добралась до отложенного в качестве памятного сувенира костюма наемника. — Одевайся! Машины уже заводят!

— Мадлен, а если по нормальному? — тревога наемницы меня заразила, да и не из тех она была людей, чтобы поднимать панику на ровном месте, поэтому сразу же начал, не стесняясь, переоблачаться, пока она спихивала разбросанные вещи обратно, — Хотелось бы конкретики.

— Ищут тебя, поросенок! Не знаю, что ты там натворил, но ищут военные. Один, говорят, по Слободке уже кружил неделю назад, вроде как отдыхал, сам же знаешь, посидеть-выпить нормально только у нас можно. К девкам нашим тогда клеился, в общем, обычный солдафон в увольнении, наезжают периодически, тогда и внимания на него не обратили. А оно вон оно как! Куфию не наматывай! — скомандовала Мадлен, когда я взялся за платок, — Понеслись!

Она дала мне секунду оглядеться — все ли собрано, а потом схватила за локоть и потащила в ангар, продолжая тараторить на бегу:

— Капитанчик этот теперь с какими-то бумагами к Христ заявился. Расселся, как у себя дома, фу ты, ну ты! Тьфу, тварь! Терпеть таких не могу! Знает, гаденыш, что наша лицензия от них не в последнюю очередь зависит, вот и пользуется властью! Христ отсемафорила убрать тебя с глаз долой. Ты извини, но ей жестами только самый минимум передать удалось "мальчик, опасность, убрать". Вроде бы так, я-то сама не видела, это Зайка прискакала вся взъерошенная. Поросенок, ты не обижайся, нам с армейцами ссориться не с руки, но и тебя в обиду давать не хочется! Родной ты нам стал!

Крепкими руками она притянула меня за плечи к себе, троекратно поцеловала и перекрестила, пока ожидавшие у машин наемницы лихо паковали меня в чадру.