Я - Рой

Улицы уже покрывал сплошной десятисантиметровых слой воды. Я, как могла, подсказывала людям летающими указателями относительно безопасные пути к бегству. Но для некоторых было слишком поздно. Левиафан достиг очередного убежища как раз во время эвакуации и устроил охоту за разбегающимися людьми. Вода стала красной от пролитой крови, а Губитель отправился дальше — в нашу сторону! Мы бежали по улице так быстро, как могли, но борьба с водой замедляла нас и вытягивала силы. Отец уже запыхался и проклинал своё пренебрежение физическими нагрузками. Мы спрятались в одном из дворов, чтобы перевести дух, иначе он бы упал прямо на дороге.

Левиафан широким зигзагом рушил город, двигаясь настолько быстро, что не было возможности предугадать, где он будет в следующие пять минут. В зону будущего разрушения, если он так продолжит, попадала вся северо-восточная часть города. Как назло, мы были практически по центру его маршрута и не успевали сбежать в сторону. Оставалось только двигаться на север, надеясь, что Губитель где-нибудь задержится.

И нам повезло — недалеко от Левиафана приземлились три вертолёта Black Hawk, из которых высадились оставшиеся в живых и способные сражаться герои. Я поторопила отца, и мы уже не побежали, а пошли вдоль улицы. Наблюдать за избиением, иначе это нельзя назвать, отряда последней надежды было мучительно больно. Губитель использовал свои самые мощные атаки, чтобы быстро расправиться с помехой. Я уже поняла, что нам не уйти, но продолжала поддерживать папу.

Приближение смерти мы услышали ещё издали: грохотали рушащиеся дома. До спасения за городом было очень далеко, и отец устало привалился к стене ближайшего здания.

— Я тебя сильно задерживаю, беги дальше одна, — он тяжело дышал, руки сильно дрожали.

— Ни за что, я тебя не оставлю! Только не после мамы. Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе, — я обняла папу и заплакала.

— Прости меня, солнышко, за всё, — он стиснул меня в ответ и затрясся в попытках скрыть слёзы.

Я в последний раз попыталась отвлечь Левиафана, направить его в сторону за облаком из насекомых. И опять потеряла своих подопечных, застигнутых водным ударом. Оставшиеся насекомые были слишком далеко от города, и я полностью сосредоточилась на самой себе, чтобы провести последние минуты жизни, не отвлекаясь ни на что. Мы спрятались в пустом мусорном баке, в стороне от стен, чтобы нас не засыпало обломками. Не то, чтобы я всерьёз надеялась скрыться от Левиафана, но просто стоять и ждать смерти — невыносимо.

Вскоре землю сотрясли тяжёлые шаги и какое-то рухнувшее здание. В течении тревожной паузы мы молились всем богам. Вдруг раздался оглушительный грохот совсем рядом с нами; наше укрытие приподняло, закрутило и бросило в сторону ударной волной. Я вывалилась наружу и плюхнулась в воду. Голова бешено кружилась, конечности не слушались. Я с трудом встала на колени и заметила, как вокруг меня легла огромная тень. С обречённостью подняв голову, я увидела летящую прямо на меня лапу чудовища.

В следующий миг моё туловище было зажато в кулаке, и я взлетела в воздух. Рёбра затрещали от давления, я схватилась руками за верхний палец Левиафана и закричала от боли. Нельзя было сделать ни малейшего вздоха, кислорода не хватало. Моя ладонь нащупала небольшую рану, куда я сразу вонзила свои пальцы. От руки к голове как будто прошёл электрический разряд. Хватка на моём теле разжалась, и я чуть не упала, чудом удержавшись. Я нашла ногами опору и сосредоточилась на новом ощущении: от Левиафана сквозь меня тянулась ноющая жила, оканчивающаяся пульсирующей опухолью в голове. Я очутилась бестелесной в абсолютной темноте, но откуда-то знала, что рядом находится что-то неимоверно могущественное. От него мне пришёл образ-ощущение-эмоция-вопрос:

— "узнавание" "сомнение" "ожидание".

Я постаралась направить к нему свой мысленный вопрос:

— Кто ты?

— "инструмент" "искусственное существо" "следование приказам", — рядом сформировалась огромная фигура Левиафана.

— Почему ты не убил меня?

— "сродство" "создатель" "общение"

Я почти ничего не понимала. Его способ разговора был неоднозначен и напоминал вспышку всех чувств одновременно. Я на миг становилась Губителем, ощущала, что он хотел до меня донести, и возвращалась обратно. В этот миг всё было кристально ясно, но спустя секунду всё превращалось в бессмысленную мешанину. Совершенно точно было ясно лишь то, что Левиафан является не в прямом смысле живым, а скорее кем-то созданным автоматом.

— Кто твой создатель?

Мой мозг буквально взорвался золотистым сиянием, непередаваемая палитра смыслов и чувств затопила меня до потери сознания. Когда я очнулась, на заднем плане всё ещё маячили остаточные ощущения. Как-то так мог бы выглядеть Бог. Судя по созданию Губителя — очень злой Бог.

— Зачем нападать на города? — я пыталась понять цель этого неведомого создателя.

— "цель" "хаос" "разруха"

Я на мгновение очутилась посреди незнакомого города, с футуристическими зданиями необыкновенного вида, странным транспортом. В следующий момент я стояла в развалинах, до горизонта был виден лишь мусор и изредка возвышающиеся остовы бывших домов.

Теперь так же выглядит и Броктон-Бей. Я в отчаянии "выкрикнула":

— Зачем?!

— "цель"

Я так и не добилась ответа на свой вопрос. Такое ощущение, что разрушение просто ради самого разрушения. Левиафан направил мне свой образ-вопрос:

— "ты" "цель" "действия"

Я представила множество людей, стоящих в городе, каким он был совсем недавно, себя среди них, своего отца, Эльзу.

— Я буду защищать людей! — со страхом я ожидала, что сейчас меня точно убьют.

Непроизвольно в моём сознании промелькнула моя прежняя жизнь. Я успела осознать только несколько самых ярких моментов: отдых всей семьёй; момент, когда я узнала про смерть мамы; ночь в школьном шкафчике; контроль над Роем; недавняя гибель людей. Похоже, Левиафан полностью считал мою память.

Неизвестно, что он понял, но сразу после этого без слов пропал, и я снова осталась одна в темноте. Паника не успела захватить меня, как по глазам ударил свет. Я лежала в воде на спине, а папа обнимал меня ладонями за щёки и, всхлипывая, всё время повторял моё имя.

— Папа, всё хорошо... — я пробормотала ему и снова отключилась.

Быть или не быть

Я пришла в сознание в безлюдной светлой комнате, лежащая в кровати, одетая в длинную пижаму, к моему телу были подсоединены какие-то датчики. Ноющие рёбра плотно обтягивала гибкая повязка. Вдоль стены располагались стойки с медицинскими приборами. Я на удивление хорошо себя чувствовала, несмотря на странные сюрреалистические сны во время моей отключки. Левиафан своими многозначными образами перегрузил мои возможности обработки информации, из-за чего Рой потерял внешние указания. Теперь же моя насекомая часть снова была под контролем: хаотичные действия потерявших внешнюю координацию особей упорядочились в соответствии с прежними приказами.

Окинув своим взором общую картину в городе, я ужаснулась: Броктон-Бей был практически стерт с лица земли, целой осталась только южная часть города и небольшая полоса на севере. Я помнила место, где Губитель настиг нас — полоса руин тянулась оттуда дальше в сторону моря. Левиафан почему-то пощадил меня и ушёл, но продолжил разрушать всё на своём пути. Наш дом превратился в груду мусора, но штаб-квартира Эльзы не попалась на пути чудовища. Окружающие дома пустовали — их жителям повезло эвакуироваться, — но после возвращения их ждали тяжёлые времена: доки, где работали большинство из них, были разгромлены уходящим Губителем, на несколько миль к югу тянулись развалины, все дороги были разбиты, не было электричества и воды. Даже прежний, город страдал от плохой связности между различными своими частями, на что регулярно ругался мой отец, мечтая о запуске пассажирского парома. Теперь же окончательно сформировались два анклава абсолютно без связи друг с другом.

Не прошло и пары минут после пробуждения, как в мою палату вошла женщина в белом халате, улыбнулась и представилась:

— С пробуждением, я Кейт — твой лечащий доктор. Как самочувствие?

Параллельно она записывала показания приборов в журнал. Я поперхнулась, попытавшись ответить, и боль в рёбрах усилилась.

— Терпимо. Где я? — поморщившись, я всё же смогла начать разговор.

— Центральный госпиталь Манчестера. Предваряя следующие вопросы: сейчас 10 часов 33 минуты, 16 мая 2011 года, понедельник. Тебя доставили к нам вчера в четыре часа дня, без сознания и с множественными переломами рёбер. К счастью, повреждений внутренних органов удалось избежать, так что никаких проблем с заживлением не ожидается. Остальные показатели твоего организма в норме, но придётся пару недель полежать у нас, пока всё не срастётся. Твой отец уже дежурит у двери, ждёт, пока я с тобой закончу. Есть ещё вопросы?

Доктор поставила мне капельницу, и боль начала утихать.

— Нет, спасибо. Я бы поговорила с папой, — я застенчиво улыбнулась.

— Хорошо. Если что-нибудь понадобится, нажми вот сюда, — она указала на большую кнопку рядом с кроватью и вышла за дверь.

В палату сразу же зашёл папа, и мы долго общались, обсуждая вчерашний день. Доктор уже заходила несколько раз, мягко намекая, что мы слишком засиделись. После очередного раза, уже более настойчивого, отец замялся:

— Тейлор, не знаю, как и сказать... Когда ты была без сознания, врачи сделали МРТ твоего мозга, чтобы обнаружить возможные повреждения, — он зажевал нижнюю губу и задумался.

— И?

— Я не совсем всё понял. Как мне сказали, они нашли у тебя какую-то область в мозгу, которая есть у всех кейпов. Она была очень активна, и скорее всего из-за неё ты потеряла сознание. С большой долей вероятности ты стала супергероем, и твоя сила как-то смогла отогнать Левиафана. Поэтому Протекторат очень хочет пообщаться с тобой и узнать всё из первых уст. Мне тяжело в это поверить, но я своими глазами видел, как Левиафан схватил тебя и собирался раздавить, но затем вдруг вернул на землю и просто ушёл. Можешь мне сказать, что произошло?

Хм, плохо, что меня раскрыли как кейпа, но хорошо, что пока не поняли мои силы.

— Я сама не знаю. Всё случилось так внезапно. Мне кажется, что мы с Левиафаном как-то пообщались, но я ничего не поняла, — я с осторожностью взяла папу за руку. — Ты ведь не станешь относится ко мне иначе из-за этого?

Папа высвободил ладонь и крепко обнял меня.

— Ну конечно, нет, ты всегда останешься моей любимой дочкой. Даже если у тебя вырастут крылья, — мы засмеялись, а я подумала про себя: что бы он сказал, если бы я стала такой же, как та несчастная девушка-мутант из подземного бункера.

* * *

Спустя неделю после поступления я уже нормально ходила, не морщась от боли при малейшем шаге. В комнате не было ни телевизора, ни радио. Для гипотетического стороннего наблюдателя большую часть времени я проводила за чтением рекомендованных книг из списка профессора Энди, которые мне принёс отец из городской библиотеки, тогда как основная часть моего внимания была направлена на ситуацию в Броктон-Бей.

В битву с Губителем я бросила практически все наличные силы, а городские гнёзда были затоплены. Сейчас моих боевых особей хватало только на охрану дома Эльзы. Ей пришлось самой выходить на патрулирование, чтобы хотя бы днём отгонять мародёров, заполонивших остатки города. Едва завидев яркий улей-рюкзак, падальщики бежали со всех ног, наученные болезненным опытом. К сожалению, Эльза не могла разорваться, и даже уцелевшие в катаклизме дома постепенно варварски разграблялись. Отец передал мне из новостей, что город могут полностью бросить, посчитав невыгодным его восстановление. Пока ситуация подвисла в воздухе, мало кто из жителей решался вернуться; большинство сохранивших имущество спешили собрать вещи и переехать в другое место.

Я долго выпытывала у отца количество жертв, но он постоянно уклонялся от ответа, ссылаясь на ещё идущий подсчёт. Пришлось обратиться к моему доктору, которая не стала ничего скрывать. Уже было найдено около 5 тысяч тел — большинство утонуло в убежищах. На улицах продолжали собирать фрагменты разорванных людей. А я ведь так тщательно загоняла их в эти проклятые подземелья, где они все погибли. И хотя большинство из них всё равно не спаслись бы при самостоятельных действиях, но у кого-то мог быть шанс. Я помнила лица людей, которых пришлось силой заставлять идти. Их жизни были на моей совести, и я ничего не могла сделать, чтобы облегчить эту боль.

Но даже в самой ужасной ситуации можно найти пользу для себя. В городских развалинах гнили тонны еды, прекрасно подходившей для расплода насекомых. В добавок я обеспечила себе внушительный запас бытовой химии для нужд колонии экспериментальных муравьёв. Моя главная база за городом и экспериментальное поле посадок не пострадали, поэтому в наступившем хаосе пришлось профессору Макгруберу в одиночку продолжать следить за ходом эксперимента. Он отметил день нападения Левиафана, когда в налаженном конвейере произошёл сбой, и все рабочие почти сутки бесцельно шатались по земле, будто пьяные. Глобальных последствий эта заминка не имела, и я надеялась в скором времени лично присоединиться к работе.

Мой контроль над насекомыми распространялся по континенту в геометрической прогрессии. Всё новые особи вливались в мою сеть, расширяя вычислительные и ментальные способности. Но по мере увеличения расстояния между живыми составляющими я заметила существенное падение прироста моих возможностей. Сильнее всего мне помогало многомиллионное рабочее население местного логова. Вместе с окружающими город гнёздами они составляли примерно 75% от общего ментального буста.

По медицинским показаниям меня уже выписали, но мои суперсилы всё осложнили. Я дополнительно сдала ещё кучу анализов, прошла различные обследования и тесты, включая психологические и на определение умственных и физических способностей. Не знаю, удачно или нет, я попыталась скрыть свою абсолютную память и мгновенное решение математических задач. Осталось лишь поговорить с представителями протектората на тему произошедшего, поэтому меня вместе с отцом на вертолёте отправили на встречу с людьми, принимающими решения.

Встреча произошла в небольшой уютной комнате, зелёной от комнатных растений. Мы сидели за круглым столом, напротив нас расположились три человека: красивый, как с обложки журнала, мужчина лет сорока в дорогом костюме; слева от него молодая женщина, в строгом наряде не потерявшая привлекательности; справа — седовласый врач в халате-униформе.

— Добро пожаловать в Бостон. Позвольте представиться: Макалей Тоуфорд, директор отделения СКП в Бостоне; Лена Майер, мой заместитель; и наш глубокоуважаемый эксперт доктор Эйхман.

Мы с отцом ответили на приветствие и услышали длинную вступительную речь директора, в которой он нам соболезновал, извинялся за доставленные неудобства, в красках расписывал жизнь кейпов и сыпал многочисленными положительными и отрицательными примерами. Так он плавно подводил к тому, что эта встреча очень важна и определит мой будущий путь.