| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Логично, — протянула Аюми. — Хорошо, будет тебе логично. Ацумори Аяо, он машет крыльями. Летает по ночам и защищает город. Я видела, как он мальчика одного спас от бандитов. С тех пор я восхищена этим Ацумори и хочу посмотреть на его дом, то самое место, откуда он каждую ночь выползает творить добрые дела. Как тебе такое?
— Логично, — тихо вздохнула Тецуна. — И не смешно. Как думаешь, Кога-кун правда пропал или как?
— Неважно.
— Он мог в больницу попасть.
— А мог и умереть, — жестко произнесла Аюми. — Хватит уже. Надоело.
— Хватит, — согласилась грустно Тецуна. — Адрес Аяо-куна я тебе скажу. Запиши.
Аюми, немного остыв, села за стол и под диктовку Тецуны записала адрес.
Теперь можно и Минору-куну звонить.
— Так зачем тебе Аяо-кун? — спросила Тецуна.
— Мы же договорились!
— Так зачем? Любопытно же!
Аюми почувствовала легкую дурноту. Ей вдруг представилось, что будет, если Тецуна узнает правду.
"Неужели я все это ради Мейды делаю? — возникла кислая мысль. — Подругу обманываю, гадости творю исподтишка? Оооох, до чего я скатилась! Всё. Вот сейчас прямо Тецуне скажу, в чем дело, зачем я и почему... почему преследую этого Ацумори".
— Мне нравится Аяо-кун, — улыбнулась Тецуна. — Ты знаешь, наверное.
Она так некстати это сказала.
И Аюми не смогла.
— Мне Ацумори не нравится, — выдавила она вместо этого. — Странный какой-то.
— Тебе так кажется. Погоди, — Тецуна хитро взглянула на нее. — Да ты покраснела вся! Он что, тебе тоже нравится?
— Ага, — сказала Аюми. — Как ты догадалась? Загляни в шкаф, у меня там алтарь стоит, в форме Ацумори сделанный. И фотографии его расклеены. Я же сталкер, черт побери.
Тецуна расхохоталась.
— Сейчас проверим, какой ты сталкер, — сказала она.
И подошла к шкафу.
В дверном зеркале отразилось ее лицо. Большеглазое, доверчивое, с широким открытым лбом. Желтые волосы зачесаны были назад. Тецуна улыбалась.
"Люблю ее, — тоскливо подумала Аюми. — Еще бы не задавала она глупых вопросов..."
— Открываю! — сказала Тецуна. — Ой. Тут кто-то сидит.
— Привет, — робко произнесла Королева чуланов.
Она и сидела в шкафу. В волосах ее, серебристо-серых, запутался черный кружевной бюстгальтер, принадлежавший, несомненно, Накахаре Аюми.
— Ты как здесь оказалась?
— А вы реально иностранка?
Первый вопрос задала Аюми, второй — Тецуна. Аюми фыркнула, отпихнула подругу в сторону и занялась растерянной Фредерикой всерьез.
— Я понимаю, школа. Но здесь ты что делаешь?
— В школе плохо было, — сказала Королева. — Я за вами пошла... вот.
— Угу! — сказала Аюми. — Считаешь, здесь лучше? Да как бы не так! Вот, Тецуна подтвердит. Дурной район.
Тецуна закивала.
— Я плохих людей не боюсь, — Фредерика подбоченилась. — Если хотите, я их всех перебью. Я могу. У меня и сила для этого есть.
— Не хочу, — сказала Аюми.
Она села на кровать и задумалась. Фредерика в это время с любопытством изучала ее бюстгальтер. Аюми не возражала. В конце концов, Фредерика — девушка. Ей можно.
— А это ваш натуральный цвет? — спросила у нее Тецуна.
— Да.
— Можно потрогать?
— Д-да, — Фредерика смутилась.
Тецуна осторожно пропустила сквозь пальцы серебристые прядки. Фредерика пискнула. Ей было щекотно. Здесь, в залитой солнцем комнате, Королева чуланов выглядела еще моложе. Сейчас Аюми не дала бы ей и семнадцати.
— Удивительно, — сказала Тецуна, отпуская волосы. — Хочу такие же!
— Так ты блондинка. Для японки тоже достижение, — заметила Аюми.
— Нет, хочу платиновые!
— Они не платиновые. Они серебристые, — сказала Аюми. — Или серые.
— Серые, серые, — пробормотала Тецуна. — Да хоть бы и серые.
— Тебя что, в детском саду не били, мол, у тебя волосы неправильного цвета?
— Нет, — Тецуна удивилась.
— А меня били, — мрачно сказала Аюми. — Я же рыжая.
— Ладно тебе.
Тем временем забытая всеми Фредерика натянула поверх платья бюстгальтер. Он застегивался спереди. Фредерика щелкнула застежкой — и ойкнула, потому что бюстгальтер оказался ей тесен, и сильно.
— Ты это специально? — насупилась Аюми.
— Дышать не могу, — пискнула Королева.
Она попыталась высвободиться — но бюстгальтер держал крепко, Фредерика задыхалась и беспомощно пищала. Аюми взяла со стола ножницы и, ногой опрокинув Королеву на пол, разрезала на ней бюстгальтер вместе с платьем. Мелькнула в прорехе гладкая атласная кожа. Королева благодарно кивнула и часто-часто задышала, наверстывая упущенное. Спадавший на пояс лиф она придерживала руками.
— Ну? — спросила Аюми. — И кто же ты? Только не говори, что ты дух неупокоенный и прочие глупости. Я люблю, когда честно.
"Люблю, когда честно, а сама подругу обманываю", — всплыла мысль. Аюми ее поспешно подавила.
— Я из избранников Господа, — сказала Фредерика.
Тецуна тронула пальцем губы, размышляя.
— Так ты из секты? — спросила она.
— Нет!
Фредерика страшно возмутилась. Она даже платье придерживать перестала.
— Я из Католической церкви, — она изобразила руками нечто большое, необъятное. — В ней нет ни сект, ни ответвлений. Мать наша Церковь едина и единственна! Ереси нет места в мире, данном нам Господом! Она должна быть выкорчевана вся и полностью!
Было что-то донельзя нелепое в этой ситуации: невысокая девушка, минуту назад сидевшая в шкафу, объясняет другим двум основы христианского учения и энергично при этом жестикулирует.
— Ну, ну, — примирительно сказала Аюми. — Хорошо. Давно ты здесь сидишь?
— С ночи, — Фредерика притихла.
— И видела, как я раздеваюсь? — Аюми не удержалась от подколки. — Видела меня без одежды?
Подколка пропала впустую.
— В наготе нет ничего оскорбительного, — сказала Фредерика. — Люди в Эдемском саду были наги. А у вас, Аюми-сан, хорошее тело, сильное и тренированное. Не понимаю, почему вы стыдитесь его и носите эти ужасные джинсы и толстые футболки. Вам надо носить платье!
Тецуна не выдержала и засмеялась в голос.
— Да, Аюми-чан, отстала ты от жизни!
— Замолчи, — Аюми развеселилась и сама.
Фредерика не понимала, почему они смеются, и недоуменно переводила взгляд с одной на другую.
— А ведь и вправду! У тебя же вообще платьев нет, одни джинсы да юбки! — задыхаясь от смеха, выдавила Тецуна. — Не по моде, Аюми-чан, одеваешься!..
В прихожей зашумели, и Тецуна осеклась.
— Твой дядя? Быстро он...
— Забыл что-то, наверное, — Аюми нахмурилась. — Фредерика-чан, лезть в шкаф, быстро.
Королева беспрекословно подчинилась.
— Вот так, — сказала Тецуна, закрывая за ней дверцу шкафа.
Аюми выглянула из комнаты и, к своему удивлению, никого в прихожей не обнаружила. Она уставилась на дверной замок. Похоже, никто не входил.
— Фигня какая-то, — пробормотала Аюми.
На душе стало тревожно.
В детстве Аюми часто мучили кошмары, она росла боязливой и впечатлительной. Мать водила ее по докторам. Один из них глубокомысленно заметил, что девочка-то замечательная, а вот пугливость это плохо, и надо лечить ее методом Уэкси. "Пугайте ее, ежедневно, сначала слабо, затем все сильнее. Пусть иммунитет вырабатывает". В первый же день мать посадила Аюми перед телевизором и включила какой-то триллер про громадных бабочек. "Смотри, не отворачивайся, пожалуйста", — сказала мать. Аюми плакала и умоляла ее выключить. Но мать была непреклонна. Было ужасно. До конца они так и не дошли: от испуга маленькая Аюми впала в полуобморочное состояние и обмочилась. Мать отнесла ее в ванную и долго потом качала на руках, и плакала сама, умоляя о прощении. Метод Уэкси себя не оправдал, доктор получил в свой адрес кучу упреков. А Аюми долго еще мерещились, даже при свете дня, туго свернутые хоботки, бархатистые нарывы глаз, острые щетинки, членистые тела, усеянные пробоинами дыхалец. Бабочки дышат животом. При мысли об этом Аюми становилось дурно. Даже сейчас.
"Ох, о чем я думаю", — одернула она себя.
Глупости все это.
Аюми собралась уже вернуться в комнату, когда раздался звук.
Скрр. Скрррррр.
Она застыла, пригвожденная страхом к полу.
Скрррррр.
Звук шел из-под двери.
Он был тихим, но явственным. Как будто когтем, или громадной изогнутой хелицерой провели по деревянной поверхности.
За дверью стоит чудовище.
Аюми поняла это сразу.
Она приложила ладонь к двери. Заскребли снова — скррр — и Аюми ощутила, как вибрирует под ее ладонью поверхность двери.
"Бред, — подумала она. — Никакое это не чудовище, а просто пацан какой-нибудь взял палку и играется, мудила. Вот как выйду и вдарю ему, сразу поумнеет".
Но она не вышла, а очень медленно, стараясь не производить шума, отступила к комнате. Она не понимала даже, чего боится, и страх этот, наложившись на стыд, сильно и больно терзал ее.
"Только бы не заметили", — ныло где-то внутри.
Какая же она трусиха.
Как в детстве.
Сердце колотится как бешеное.
"Сейчас выйду и вдарю, выйду и вдарю", — нудно она успокаивала себя.
В этот момент из комнаты высунулась Тецуна.
Аюми обмерла от ужаса. Нет, только не сейчас! Аюми резко махнула рукой, показывая, чтобы Тецуна вела себя как можно тише. Но Тецуна, дура, ее совсем не поняла.
— Ты еще долго? — невыносимо громко спросила она.
— Заткнись! — зашипела Аюми.
— Аюми-чан?
— Заткнись, идиотка!
Аюми прижала ладонь ко рту Тецуны. Та протестующе замычала и попыталась высвободиться.
— Да что с тобой такое?
— Молчи, я тебя умоляю!
— Да успокойся ты! Отпусти меня!
Аюми чувствовала, как что-то сжимается внутри нее, как рвутся тончайшие нервы. Ей трудно было даже держаться на ногах.
— Замолчи! Неужели ты не слышишь? — застонала она. — Он стоит за дверью! Он пришел за нами!
Тецуна прижала бьющуюся Аюми к дверном косяку.
— Хватит уже! Фредерика-чан, помоги! Аюми немного не в себе, — Тецуна неловко рассмеялась. — Сейчас мы тебя чаем напоим, и все будет нормально.
— Нет, — обреченно заныла Аюми.
Королева чуланов уже вылезла из шкафа. Она стояла рядом и помогать Тецуне не спешила. Платье она скрепила застежкой. Серебристые волосы тускло блестели.
— Да помоги ты! — повторила Тецуна.
— Пришли плохие люди, — сказала Фредерика. Голос у нее был спокойный и отрешенный. — Держи ее крепче.
— Чего?
"Плохие люди, — подумала ослабевшая Аюми. — Вот оно как. Вроде Ацумори Аяо. А если это он? Забавно... Он будет бить Тецуну ножом и кричать "Терпи, терпи!", а я спрячусь, может, даже в шкафу... Забавно, в самом деле".
Фредерика подошла к двери. Тронув ее ладонью и помолчав немного, она сказала:
— А, вот оно что.
И эта фраза как-то сразу успокоила Аюми. Королева знает, что делает.
"И почему я опять струсила?" — возникла досадливая мысль. — Почему? Я ведь не трусиха, почему?"
Тем временем Фредерика, стоя перед дверью, подняла руку и ударила воздух раскрытой ладонью. Простое движение. Легкое и сильное, если бить в шею, таким и свалить человека можно...
Дверь хрустнула. Затем смялась, как бумага, и свернулась в неровный шар из раздробленных щепок.
Аюми ахнула. Удар был страшным и захватил не только дверь, но и косяк, и часть прилегавшей стены. Фредерика сжала пальцы, и шар, невероятно сдавленный, рухнул на землю.
— Что это было? — слабо произнесла Тецуна.
Открылся коридор, и стало видно, что вся площадке перед дверью уничтожена, оголившийся камень усеян бороздами, как от следов громадных зубов. Тот, кто стоял перед дверью, должен был непременно умереть.
Но он был хитер.
Высокий, худой, синеволосый и в желтых очках, в черной рубашке, он держал длинный железный прут и водил им из стороны в стороны. Прут был обломан на конце.
— Рад видеть вас, Фредерика Ланге, — произнес Кавасаки Рё. — Я знал, что вы примените свою способность, и заранее подготовился.
— Действительно, — только и сказала Фредерика.
Левой рукой Кавасаки вытащил из кармана пистолет и, почти не целясь, выстрелил. Со стоном Фредерика осела на пол. Аюми не видела, куда именно ее ранили, а потому страшно перепугалась.
— Урод! — не помня себя, закричала она. — Сволочь!
Как-то плевать было, что она встречала этого Кавасаки раньше, и что он учитель в их школе. Аюми ощущала лишь страх за Фредерику и дикую ярость. Оттолкнув растерянную Тецуну, она метнулась в комнату, схватила со стула отбойный молоток и выскочила в коридор. Кавасаки молча смотрел на нее. У ног его корчилась Фредерика. Аюми закричала:
— Отойди от нее, ублюдок! — и запустила молоток в Кавасаки.
Он резко шагнул назад, выцелил молоток и выстрелил. Молоток упал.
— Накахара Аюми, — произнес Кавасаки. — Иногда вмешиваться не стоит. Эта женщина, Ланге, принадлежит Церкви.
— А этого не хочешь?!
Аюми взяла с полки ботинок и швырнула в ненавистное лицо Кавасаки. Он вновь отступил и выстрелил. Ботинок, продырявленный, отскочил в руки Аюми.
— Меня это злит, — ровно произнес Кавасаки.
— А ты злись! — Аюми подошла к Фредерике и потянула ее, тяжелую и неуклюжую, на себя. — Злись! Давай, стреляй в меня!
Почему-то он медлил.
— Аюми-сан, уйдите, я прошу вас, — умоляла Фредерика. Лицо у нее покрылось каплями пота, губы мучительно искривились. Кавасаки, оказывается, ранил ее в живот. Аюми ощутила острую жалость.
— Оставьте ее, Накахара Аюми, — сказал Кавасаки. — Иначе я выстрелю в вас.
— Хаха. Стреляй, — Аюми поняла уже, что Каваски опасается это делать. Наверное, запрет какой-то. Им нельзя убивать невинных граждан? Или религиозное что-то? Неважно! — Да стреляй ты! Я жду!
Она оттащила Фредерику к комнате.
— На кровать ее положи, — приказала она Тецуне. Та испуганно кивнула. — Эй, Кавасаки! Стреляй!
Он вскинул пистолет и выстрелил.
"Зря я его злила", — подумала Аюми напоследок, но пуля прошла мимо нее и врезалась в стену, выбив фонтанчик каменной крошки.
— Перезарядиться надо, — сказал Кавасаки.
— Трус, — срывающимся голосом произнесла Аюми.
Внизу послышался звук шагов. Кто-то поднимался по лестнице. Кавасаки постоял немного, прислушиваясь к звуку. Затем приподнял рубашку и сунул пистолет за пояс.
— Иногда, — произнес он, — мешают непредвиденные обстоятельства. Я ухожу.
Он повернулся и быстро зашагал вверх по лестнице, к крыше.
— Эй, — произнесла Аюми. Она поверить не могла, что Кавасаки так легко отступил.
Может, это ловушка?
Аюми вышла на площадку и посмотрела вверх.
Нет, Кавасаки не прятался на ступеньках. Похоже, он и вправду ушел.
"Смылся", — подумала она.
— Блин, что это?! Аюми-чууан?
На нижних ступеньках стоял пингвин. С обомлевшим видом он пялился на разрушенную площадку, на дверь, превратившуюся в маленький шарик, на вход в квартиру, больше напоминавший тоннель червя — круглый и неровный. Пингвин казался маленьким и глупым.
— Это? Поле боя, — сказала Аюми и захохотала. А потом, не выдержав, расплакалась.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
