вавилон 5

Таков был Кран, думающий о великолепии, о путях развития

центаврианского общества. Если верить историческим записям, прочитанным

Виром, "Великая Экспедиция" направилась в самые мрачные уголки Примы

Центавра, и это было то еще зрелище. Все самые богатые центавриане,

увешанные драгоценностями, вероятно, чувствовали себя неловко, впервые

столкнувшись с нищетой и нуждой, с голодом и бесправием. Равнодушие к

беднякам сделало их безразличными. А Лондо однажды сказал Виру, что

равнодушие и безразличие представляют собой убийственное сочетание.

Равнодушие можно излечить образованием, от безразличия можно избавиться,

если искать что-либо такое, отчего в жилах начинает быстрее бежать кровь,

побуждая душу действовать. Но равнодушие и безразличие, слившись воедино,

образуют почти непреодолимую стену.

Кран решил разрушить эту стену, и "Великая Экспедиция" была первым

этапом. Главы домов были поражены, не в силах отвернуться при виде такой

нищеты. Говорили, что некоторые были тронуты до слез.

Но все усилия пропали зря.

Его звали Тук Марот. Он родился нищим, вырос в нищете и видел богатство

и величие центаврианской знати лишь издали. Он сидел в канаве, с ненавистью

и завистью глядя на приближающуюся процессию. Позднее он сказал, что все,

что он видел, это солнце, сверкающее на отделанных золотом мундирах дворян.

А император...

"Казалось, он светился, сиял, — говорил Марот, — как бы возвышаясь над

теми, кто умирал в нищете ради того, чтобы у него было все". Вероятно,

сверкающий императорский крест, висевший на шее императора, окончательно

вывел Марота из себя.

Позднее он заявил, что действовал совершенно спонтанно, что он не знал,

почему он так поступил. Существовало распространенное мнение о том, что им

овладело временное помешательство, поэтому к его действиям стоило относиться

более снисходительно.

Кран даже не заметил выстрела. Только что он улыбался, махал рукой,

кивая. Вокруг было шумно и людно, возможно, он даже не услышал звука

выстрела. Но в следующее мгновение он в изумлении уставился на обширное

красное пятно, появившееся на груди. Его ноги подкосились, и ошеломленная

охрана, не ожидавшая ничего подобного во время столь благотворительной

миссии, подхватила его. Марот развернулся и удрал, скрывшись в городских

трущобах. Крана быстро доставили в госпиталь, но было слишком поздно. Он

умер в пути. На самом деле, ходили слухи, что он умер еще до того, как его

подхватили гвардейцы.

Этот инцидент породил вспышку взаимных обвинений, во время которой

знать выслала военных на штурм беднейших кварталов города, требуя выдачи

убийцы, требуя правосудия. Главным же поводом стала возможность наказать

всех бедняков за действия одного из них. Поступая так, они освободили себя

от обязанности помогать нуждающимся. Выгорел целый район города, прежде чем

Марота, изгнанного убитой горем матерью, удалось схватить.

Бедная женщина покончила с собой, разрезав живот, некогда выносивший

дитя, совершившее потом столь гнусное деяние.

Но история писалась влиятельными лицами. Теми, кто вырвались из нищеты

и позже сумели добиться оправдания своих действий. Так что позднее историки

рисовали Крана как глупца, недостойного своего положения. Бедняки, решили

они, должны сами добиваться успеха, а если им это не удавалось, то, значит,

они это заслужили. И любого правителя, симпатизирующего им, постигнет такая

же участь.

Вир перестал читать и уныло покачал головой. Бедный Лондо. По-видимому,

он хотел сказать ему о том, что он, Лондо, обречен на неудачу. Что история

назовет его глупцом.

Или хуже, Лондо беспокоился о том, что может погибнуть от рук

какого-нибудь безумца. Или...

Или...

— Какой же я идиот! — вскричал Вир, вскочив на ноги так резко, что

ударился коленом о край стола.

Он даже не почувствовал боли. Он лихорадочно думал, пытаясь сообразить,

что надо делать.

Потом он быстро побежал к шкафу и отыскал там свою старую одежду. Это

не составило труда. Хотя Вир за последнее время сильно похудел, он

по-прежнему хранил свои старые вещи, ибо не привык все выбрасывать. Всегда

может случиться так, что он снова потолстеет, и тогда у него будет что

надеть.

Он извлек из шкафа один из своих старых костюмов: рубашку, жилет и

брюки, плохо сочетающиеся друг с другом, и быстро переоделся. Неудачное

сочетание, и то, что они свободно болтались на нем, гармонировало с их

поношенным видом.

Он вернулся к терминалу и торопливо распечатал фотографию. Потом достал

свой плащ. Вир редко его носил: это был подарок матери, смысл которого он

так и не выяснил. Этот плащ годился на все случаи жизни, у него даже был

капюшон, но какие изменения погоды могли произойти на космической станции?

Вряд ли там могли идти дожди.

Но он надел его, как будто собирался гулять под грозой, и натянул на

голову капюшон, чтобы скрыть лицо. В таком виде он направился на Нижний

уровень, надеясь, что еще не опоздал.

Одна только мысль о путешествии на Нижний уровень была для Вира

мучительной, но он понимал, что у него нет иного пути. Он снова взвесил все

за и против, но, к сожалению, это был единственный вариант.

Сначала он почувствовал запах. На Нижнем уровне атмосферные фильтры не

были такими хорошими, как в других частях станции. В некоторой степени, это

было объяснимо. Разработчики станции никогда не предполагали, что кто-то

будет жить в служебных коридорах и складских помещениях, образующих Нижний

уровень, следовательно, они не предусматривали такого уровня вентиляции и

такого же количества вентиляционных шахт, как в положенных местах. Если

прибавить к этому отсутствие каких-либо санитарных удобств, то все это

делало Нижний уровень тем местом, которое стоило по возможности избегать.

По крайней мере, здесь никто не обращал на Вира внимания. В этом смысле

находиться здесь было гораздо приятнее, чем наверху. Если на Вира и

смотрели, то лишь для того, чтобы выяснить, не представляет ли он опасности.

В таких случаях Вир выглядывал из-под капюшона и болезненно улыбался,

показывая, что не замышляет ничего дурного. После такого молчаливого

общения, прохожие обычно шли дальше по своим делам.

Вир сжимал в руке фотографию. Это было последнее изображение Рема

Ланаса. Вир так часто смотрел на него, что, казалось, запомнил навеки каждую

черточку на его лице.

Он рассматривал толпу, постоянно бродившую вокруг, пытаясь обнаружить

объект своих поисков. Вряд ли ему стоило это делать, но он не видел иного

выхода. Вир старался не привлекать к себе лишнего внимания, и это не

составляло особого труда. Казалось, никому не было до него дела... как,

впрочем, и до всего остального.

Он грустно смотрел на разнообразные палатки и хижины, беспорядочно

разбросанные по всему Нижнему уровню. Он видел каких-то людей, видимо,

родственников, собравшихся вокруг костра и готовивших что-то, похожее на

червей. От одного их вида Вира начало подташнивать. Это помогло ему по

достоинству оценить свою жизнь. Здесь его личные проблемы казались такими

жалкими. Ну и что, что представители Альянса косились на него. Косились на

него. И это была его самая серьезная проблема. По крайней мере, он был одет,

сыт, и у него была крыша над головой. У него были все удобства, и ему не

нужно было все время чего-то опасаться. Но дружеское общение было всего лишь

маленькой частью из того, в чем нуждались эти несчастные.

Он потратил несколько часов на поиски, осмелившись даже расспрашивать

прохожих о том, не видели ли они Рема Ланаса, показывая им фотографию, дабы

освежить их память. В большинстве случаев ответом ему был пустой взгляд.

Возможно, они не знали, хотя, скорей всего, им было на это наплевать.

Во-первых, им не было дела до Рема Ланаса. Во-вторых, этот странный

центаврианин, расспрашивающий окружающих, явно был пришлым, невзирая на его

ветхую одежду. Возможно, он даже действовал под прикрытием какой-либо

организации. Так зачем с ним сотрудничать? Пусть, в конце концов, ему

помогают другие.

Это было естественно, и Вир мог легко это понять. Возможно, он был бы

более снисходителен к этому, если бы от этого не зависела жизнь.

Если, конечно, предположить, что он был прав, а не просто выдумал все

это, неправильно истолковав туманные намеки Лондо.

И тут он услышал шум.

Звук доносился издалека. Гул голосов, некоторые из них пытались

говорить одновременно, но один был громче остальных. В то время как одни

говорили возбужденно, этот властный голос звучал твердо и звучно. Вир знал

этот голос так же хорошо, как и свой собственный, или голос Лондо. Это был

голос Шеридана.

Процессия приближалась. Тот самый новый проект, о котором говорил

Шеридан.

Вир огляделся, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь признак пребывания

Рема Ланаса. Ничего. Возможно, он упустил его, или Рем Ланас проскользнул

мимо него по какому-нибудь другому пути.

Пока он стоял здесь, обитатели Нижнего уровня начали недоуменно

переглядываться, не представляя, что значит вся эта кутерьма. По-видимому,

некоторые из них подумали, что это очередная облава, устроенная службой

безопасности. Но на сей раз не было слышно шума потасовок или

предупредительных выстрелов из PPG. Все выглядело вполне мирно.

Несколько прохожих разбежались в разные стороны. Возможно, среди них

был Рем Ланас, предположил Вир. Он почувствовал, что все идет не так, как

надо. Все-таки надо было обратиться к охранникам. Он должен был рассказать о

своих проблемах еще кому-нибудь.

Вир повернулся было по направлению...

... и заметил краем глаза вспышку света. На мгновение он растерялся.

Вир не был уверен в том, где была эта вспышка, и чем она была вызвана. Все,

что он знал, это то, что вспышка привлекала его внимание к другому коридору,

который он ранее не замечал. А потом он ахнул в изумлении, не в силах

поверить в свою удачу.

Там стоял Рем Ланас. Он был примерно одного роста с Виром, но худее, с

более длинными руками и узкими плечами. Вир был ошеломлен. Несмотря на то,

что он помнил описание Рема Ланаса, он все же посмотрел на фотографию. Ланас

выглядел более потрепанным, чем на фото, но это определенно был он.

Он стоял в узком проходе, опираясь рукой о стену, выглядывая из-за угла

главного коридора. Очевидно, он к чему-то прислушивался. Он прислушивался и

выглядывал из-за угла так часто, как будто пытался определить, насколько

быстро двигаются Шеридан и его спутники.

И тут в дальнем конце коридора Вир увидел Шеридана и компанию. Ланас

стоял так, что мог, сделав всего несколько шагов, с легкостью преградить

путь группе. Шеридан и его спутники были окружены охранниками во главе с

Заком. Вир видел, как Зак рассматривает толпу, пристально изучая каждого,

кто приближался к ним, глядя на их руки...

Их руки. Ну, конечно. Чтобы увидеть, нет ли в них оружия.

Вир посмотрел на Ланаса. В его руках ничего не было. Кажется, он был

безоружен. Тем не менее, что-то почти кричало об опасности. Так быстро и

незаметно, как мог, Вир начал проталкиваться к нему.

Это не представляло особого труда: Ланас ни на что не обращал внимания.

Казалось, его беспокоило что-то другое.

Дайте мне пройти, — повторял про себя Вир, — Да пропустите же меня.

Трудность заключалась в том, что у него не было ничего конкретного,

ничего, чем бы он мог обосновать свои действия. Но каким-то образом он

почувствовал, что нужно торопиться, как будто его подталкивала какая-то

сила. Но он уже не в первый раз ощущал такое. Правда, раньше рядом с ним

всегда был Лондо, который, если можно так выразиться, правил кораблем.

Сейчас же все зависело от Вира... если предположить, что он все понял

правильно. Все-таки была вероятность того, что все это было просто плодом

его возбужденного воображения.

Он подбирался все ближе и ближе, а Рем до сих пор не заметил его.

Теперь Вир мог ясно видеть глаза Рема и увидел то, чего он так боялся.

Складывалось впечатление, что Ланас был не в себе. Его глаза были широко

распахнуты, но ничего не выражали, как будто его тело было просто оболочкой,

одеждой, подобной плащу. Его ловкое тело застыло в позе, похожей на позу

крупного зверя, готового к броску. Или подобно ловушке, которая вот-вот

захлопнется.

А его горло...

Взгляд Вира мгновенно сосредоточился на горле Рема Ланаса, потому

что -невероятно, — оно, казалось, шевелилось само по себе. Оно мягко и

ритмично пульсировало. Вир не знал, отчего это могло быть.

Шеридан все еще был далеко, но с каждой секундой подходил все ближе...

в то время как Вир все ближе подкрадывался к Рему.

Когда Виру оставалось всего несколько шагов, Рем Ланас заметил его.

Вир не знал, что именно привлекло его внимание. Возможно, его

предупредило об опасности какое-то шестое чувство. Как бы там ни было, Ланас

повернул голову, и его широко раскрытые пустые глаза сфокусировались на

Вире. Его горло, казалось, стало пульсировать еще яростней.

Вир замер на месте. Он не знал, что ему делать. А потом в его голове

возник отчаянный план действия, и он сделал единственное, что сумел

придумать. Вир откинул капюшон, на его лице расплылась широкая улыбка, и он

радостно закричал:

— Рем! Рем Ланас! Неужели это ты? Это я! Котто! Вир Котто! Как жизнь?

Ланас слегка склонил голову. Казалось, он пытался сосредоточиться на

Вире.

— Только не говори, что ты не помнишь меня! — продолжал Вир, — После

всех этих сумасшедших денечков, которые мы провели вместе с тобой! — говоря

это, он приблизился к Рему еще на несколько шагов.

Но Шеридан и его спутники тоже приближались. Рем повернул голову в

сторону процессии и двинулся к ней. Вир шагнул ему наперерез, и Ланас,

наконец-то, впервые сфокусировался на нем. В его глазах было нечто ужасное,

нечто темное и жуткое, и Вир почти слышал голоса, кричавшие в его голове.

И горло больше не пульсировало. Оно... по нему пробегали волны.

В нем что-то было. Что-то двигалось в горле, и Ланас начал кашлять, из

его гортани раздался хрип, а губы задрожали, как будто его тошнило.

Действуя совершенно инстинктивно, Вир прыгнул вперед. Рем отшатнулся,

пытаясь увернуться, но его движения были медленными и неуклюжими. Вир

врезался в него. Они упали, размахивая руками и ногами, и Вир обнаружил, что

очутился прямо позади Рема. Голова Рема ударилась о его согнутое колено.

Автоматически Вир вцепился в горло Рема, удерживая его голову коленом. Он