..."Предлагаете набрать добровольцев среди студентов? Насколько я помню свою учёбу, недостатка в них обычно нет. Но времена сейчас, к сожалению, не те, и даже на самый безобидный опыт на людях нужно собрать тысячу разрешений. И потом — я крайне удивлён, что вы, сармат, такое предлагаете. Кажется, одна из причин ваших восстаний — жестокие эксперименты..."

Гедимин мигнул. "Я же говорил о добровольцах," — он в недоумении перечитал абзац. "А не о том, чтобы хватать студентов и насильно их облучать. Опять не учёл какую-то традицию. Бывает."

"Что до Харольда и его родственников: не беспокойтесь, он жив, и его не подвергли никаким пыткам (всё-таки у вас очень странные представления о жизни на материке). Но было решено, что он съедет из дома Уотерсов на съёмную квартиру и устроится на работу, — мистер Мэдиган думает, что так у него будет меньше времени на глупости. Он далеко не дурак, этот парень, — неделю назад его взяли в лесную авиацию Северных территорий. Смотрите иногда на небо — возможно, увидите его глайдер, обрабатывающий леса инсектицидами.

Было бы, кстати, неплохо, если бы чем-то подобным занимался другой наш общий знакомый, Джон Винстон. Я надеялся, работа в сельхозавиации придётся ему по душе. Но он подал документы в Академию Космофлота — и, как и следовало ожидать, получил отказ, и вот уже неделю где-то пропадает. Ваш знакомый — шериф Аранда — обещал найти его "хоть на орбите Седны". Сомневаюсь, что он объявится в ваших северных краях, но если..."

"Что ж их всех летать тянет..." — Гедимин вздохнул и выключил смарт. "Хоть бы кто построил в подвале свой реактор..."

01 сентября 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Ну что, нашёлся твой... мелкий бабуин? — спросил, едва заметно скривившись, Линкен. — Ничего, не взяли в Космофлот — пойдёт в повстанцы. В войну так многие делали. Налетались досыта. Любил я такие отряды...

Он изобразил жестами, как сворачивает кому-то шею.

— Жив, — отозвался Гедимин. — На работу не вернулся... Хватит уже о мартышках! Хольгер, что там с интенсивностью?

— Всё работает, — сармат кивнул на монитор. — Ничего нового.

К монитору прошёл Иджес, долго смотрел на него, одобрительно кивнул и отошёл, пробормотав по дороге:

— Да, работает. Хорошо, не надо лезть под облучение...

Камера, установленная в "красном отсеке", отображала только монитор на щите управления; сам реактор не попадал в её поле зрения, и Гедимин поймал себя на том, что хочет увидеть его. Он хмыкнул, вспомнив, что отошёл от установки всего полчаса назад, и ещё полчаса осталось до конца обеда, — вполне можно вытерпеть.

— Скучаешь? — ухмыльнулся Линкен.

— Его реакторы всё больше и больше, — Иджес поёжился. — Сорок пять килограммов радиоактивной дряни, не считая всего остального... Следующий будет ещё больше, да?

Гедимин, только успевший достать ежедневник и заглянуть в чертежи, недовольно сощурился и ткнул пальцем в один из них.

— Скорее всего, будет вот этот. Семь стержней, семьдесят восемь килограммов.

Константин, до сих пор не отвлекавшийся от еды и просмотра новостей, отложил контейнер с Би-плазмой и повернулся к сарматам.

— Семьдесят восемь килограммов? У нас столько есть?

— Пока плутониевый реактор работает, а Ведомство знает меру, — пожал плечами Гедимин. — Сырья мне хватит.

Добавив несколько пометок к чертежу, он перевёл взгляд на монитор Хольгера. Всё было в порядке, сармата тревожил только один показатель — температура внутри реактора. Каждый добавленный слой плутония увеличивал её, сейчас добавился целый стержень, — установка уверенно прогрелась до сотни по Цельсию и остывать — при непрерывной прокачке охлаждающего газа — даже не думала.

— Придётся перейти на жидкость, — пробормотал он, недовольно щурясь. — Не хотелось.

— Опять тяжеловодные каскады? — Хольгер попытался заглянуть в чертежи, но Гедимин закрыл их.

— Обычной воды хватит, — сказал он. — Надо подумать. Потом покажу.

Минуту спустя он сидел в "красном отсеке" и задумчиво смотрел на установку. Температура больше не росла, и можно было снизить её ещё немного, но сармат не хотел перегружать насосы. Он посчитал, как должен будет нагреться реактор из семи стержней, — без воды обойтись не получалось. "Придётся ставить парогенератор," — подумал он. "И что-то делать с паром. Ещё немного электричества для Ураниум-Сити?"

...С работы Гедимин сразу, не переодеваясь, отправился на озеро, — перегретая, почти вскипевшая кровь требовала охлаждения. Иджес с ним не пошёл — пробормотал что-то про плутоний и быстро, почти бегом, направился к бараку. На озере был ветер; Айзека снова выгнали на катере расставлять буйки и высматривать подводные лодки, и Гедимин отловил его на берегу и осмотрел эхолокатор.

— Что ты с ним делаешь? — угрюмо спросил он, увидев очередную трещину в герметичном корпусе — пока ещё тонкую, едва определимую даже на ощупь, но сводящую на нет все усилия по герметизации.

Айзек потупился.

— Хряпнул вчера прибор об корму, — пожаловался один из пилотов, обступивших вытащенный на берег катер. — Так и разбить недолго!

Гедимин перевёл тяжёлый взгляд на Айзека.

— Следи за своим кораблём — посрывал мне все буйки! — вскинулся тот.

— Так не ставь их один на другой, — буркнул один из пилотов. — Вечно частишь, будто в озере места нет.

Хотел что-то сказать и третий, и Айзек уже набрал воздуху для ответа, но Гедимин, выдохнув сквозь зубы, осторожно взял его за ворот комбинезона.

— Ваши заплывы — ваше дело. Приборы мне не ломать. Понятно?

..."Сорвался на Айзека. Скоро буду кидаться на всех, как Лиск," — угрюмо думал Гедимин по дороге к бараку. "Надо уже обдумать систему охлаждения. Всё равно она бы понадобилась, не с этим реактором, так с промышленным образцом..."

В коридоре первого этажа было пусто, из прикрытых комнат доносились шорохи и приглушённые голоса, — ночная смена уже отбыла, утренняя готовилась ко сну. Гедимин увидел свет под соседней дверью — Лилит была на месте. "Заглянуть?" — ему на секунду стало неловко. "Давно не виделись..."

На шорох за спиной он обратил внимание не сразу — и этой доли секунды хватило, чтобы чужая рука обхватила его плечо и дотянулась до горла. Сжаться ей не удалось — сармат рефлекторно дёрнулся, но чей-то кулак врезался в его левое подреберье, и сармата накрыла волна слабости. Он ударился спиной о стену — что-то захрустело, хватка слегка ослабла, и он, не дожидаясь, пока противник опомнится, приложил его о стену ещё раз и вцепился в обмякшую руку. Движение вызвало резкую боль в пояснице, и швырок получился слабее, чем хотелось, — противник, перелетев через голову сармата, приземлился в коридоре и практически сразу же вскочил на ноги.

— Heta!

— Псих! — выплюнул Гедимин, прижав ладонь к боку. В спине, чуть ниже рёбер, как будто перекатывался горячий булыжник.

Посреди коридора, слегка пригнувшись и выставив напоказ пустые ладони, стоял Линкен. На него из распахнувшейся двери ошалело глядела Лилит. Переведя взгляд на Гедимина, она криво усмехнулась.

— Кого бьют? Есть причина?

— Сейчас узнаем, — буркнул Гедимин. — Лиск, ты в себе?

— Как обычно, атомщик, — отозвался Линкен, выпрямляясь и опуская руки. — А вот ты уже ни на что не годен. Когда ты в последний раз тренировался? Твои мышцы при такой замедленной реакции тебе не помогут. Я практически взял тебя за горло! Будь тут повстанец, ты бы уже кровью харкал.

— Мать твоя колба! — Гедимин прислонился к стене и с силой приложил ладонь ко лбу — жест был крайне невежливым, но сармат уже не мог сдерживаться. — Здесь нет повстанцев. Только полоумный взрывник, зачем-то бросающийся на сарматов!

— Полоумный? Много даёшь, — фыркнула Лилит. — Там и четверти не наберётся.

Линкен покачал головой.

— Дурак я или нет — я могу убить вас обоих, не запыхавшись. И если самка меня не волнует, то тебе, атомщик, лучше бы включить голову. Я могу тренировать тебя по вечерам.

— У меня нет времени, — отозвался Гедимин. — А если бы и было — к тебе я не пошёл бы.

Линкен снова покачал головой — казалось, он вообще ничего не слышит.

— Надо тренироваться, атомщик. Ты стал слабым и вялым. Не хочу, чтобы тебя убили.

— Кто бы мог его убить — посреди мирного города? — Лилит презрительно фыркнула. — Может быть, ты? Или твои придурки-"чистые"? Больше тут никто на сарматов не кидается. Иди спать!

Она хлопнула дверью. Гедимин снова потрогал спину — кажется, "булыжник" прекратил вращение. Линкен, кажется, не заметил, что коридор опустел, — сармат ещё несколько минут слышал его бормотание из-за двери, хотя уже не разбирал слов. "Что это с ним сегодня?" — вяло удивился он, но выходить и снова общаться с "психом" ему не хотелось. "Ладно, завтра расскажет."

10 сентября 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Дойти до "грязной" лаборатории Гедимин не успел — его рация пронзительно загудела, на экране высветились крупные буквы "SATA", и он развернулся и пошёл обратно.

— В два часа здесь будет Масанг, — сказал Константин; он выглядел встревоженным и озадаченным и часто оглядывался по сторонам, будто прикидывал, что и куда можно спрятать. Гедимин мигнул.

— Зачем? Сегодня десятое. И сентябрь, — напомнил он. Константин раздражённо отмахнулся.

— Знаю. Дело у него к тебе. Ведомство просит разрешения изъять часть ирренция. До двух у тебя есть время — напиши им, сколько они могут забрать. Как будто они настроены мирно. Садись и пиши, не хватало тут ещё одной перестрелки!

— А у нас есть лишний ирренций? — спросил Иджес и опасливо оглянулся, будто ожидал увидеть светящийся брусок прямо за спиной. — Не всё в реакторе?

— Кое-что есть, — отозвался Гедимин, сверяясь с записями. Если все выгрузки из реактора он помнил до последнего грамма, то работу со сферами в последнее время проводил небрежно и в памяти не держал. "Два килограмма против тринадцати с половиной... Хм, когда-то мне десять граммов казались целой тонной..." — он скрыл усмешку и сделал несколько быстрых записей.

— Тринадцать тысяч шестьсот тридцать граммов, — сказал он. — Тридцать брусков в хранилище, тридцать — в "красном отсеке", ещё девять — на верхнем ярусе. Снести их в хранилище, или сами справятся?

Услышав слова "на верхнем ярусе", Иджес вздрогнул всем телом и испуганно замигал.

— Где?!

— Неси на верхний ярус, — распорядился Константин. — Защита должна быть наинадёжнейшей. Тринадцать с половиной килограммов? Неплохо. Когда-то мы и мечтать о таком не могли. А себе ты что-нибудь оставил?

— Трёх килограммов мне хватит, — ответил Гедимин. — Хочу максимально урезать расход. Возможно, тогда одного килограмма хватит на полноценный реактор.

— Сильно не экономь, — качнул головой командир. — Из Ведомства потом ничего не выцарапаешь. Уверен, что больше не понадобится?

...Патрульные со всеми предосторожностями выносили из ангара третий контейнер. Хотя ирренция в нём было всего два килограмма, его несли двое сарматов. Гедимин смотрел на него и досадливо щурился — "Бесполезная трата ценных материалов..."

— Эй, атомщик, — прошептал Линкен, ткнув его в бок. — Шестнадцать килограммов, говоришь? Это сколько критических масс? А сейчас хоть одна осталась? А у них?

Он кивнул на агентов Ведомства. Их командир стоял у открытой двери, наблюдая за погрузкой на приземлившийся прямо у ангара глайдер. Услышав шёпот Линкена, он обернулся.

— Ирренций не будет использоваться для взрывов, — холодно сказал он. — Что вы здесь делаете? Возвращайтесь к работе.

— Не тебя спросили, — фыркнул взрывник, отворачиваясь от Масанга. — Так какая там критическая масса?

Гедимин пожал плечами.

— Когда-нибудь проверим. В Лос-Аламосе не знают.

— Вы без малого семь лет с ним возитесь — и до сих пор не выяснили?! — взрывник недоверчиво хмыкнул. — Ладно, можешь молчать дальше. Атомные секреты — чего тут не понять...

Он зашёл в пустую комнату, и Гедимин услышал грохот жёстких креплений о стальную трубу — сармат съехал вниз по грузовой шахте.

— Что вы будете делать с ирренцием? — спросил ремонтник у Масанга. Патрульные понесли к глайдеру четвёртый контейнер, и Гедимин снова подумал, что незачем было тратить столько стали, рилкара и свинца там, где больше пользы было бы от надёжного автономного "арктуса".

— Ведомство решит, — отозвался Масанг. — Я не учёный, моё дело — передать материалы и информацию руководству. Оно, кстати, высоко вас ценит, — вы проделали огромную работу за эти полтора года.

— Ценит? — Гедимин едва заметно усмехнулся. — Пусть разрешит опыты с проколами.

— Это невозможно, — Масанг слегка сузил глаза, выражая досаду. — По крайней мере, на планете Земля. Может быть, после отмены законов да Косты у нас в распоряжении будет безопасный безжизненный полигон достаточных размеров...

— Хватило бы куска вакуума за орбитой Луны, — буркнул Гедимин. — Без ударной волны такие взрывы никому не навредят.

— Не мне решать, Гедимин, — Масанг оценил расстояние между сарматом и собой и отодвинулся на шаг. — Продолжайте работу. Ведомство ждёт от вас промышленного образца, а не заготовки под него. Нам нужен настоящий реактор.

28 сентября 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Гедими-ин! Энцелад, приём! Приём, как слышно?

— Да отстань ты от него! Лучше скажи, что за дрянь ты притащил на берег, — Линкен схватил Кенена за плечо и дёрнул к себе. Учётчик поморщился.

— Настойки на травах и фруктах, Лиск. Мог бы хоть раз попробовать, а потом уже открывать рот. Гедими-ин! Ты будешь пробовать?

— Давай, — отозвался ремонтник, нехотя закрывая ежедневник и убирая в карман. Северный берег Атабаски в выходной день был не лучшим местом для спокойной работы.

— Это жжёнка с кленовым сиропом. А это — коричная, — Кенен встряхнул два прозрачных контейнера с лёгкой мутью на дне; на крышке одного из них была наклейка с кленовым листом, на втором — изображение небольшой кучки мелких предметов, похожих на тугие свёртки. — А это — ежевичная. Не глотай всё сразу, попробуй распознать вкус!

— Да нет у тебя вкусовых рецепторов! — Линкен хлопнул ладонью по бедру. — Хватит строить из себя макаку. Иди морочь голову бабуинам с бластерами!

Кенен поморщился.

— Где их найти?! Людей тут почти не осталось. Не на Периметр же за ними ехать! Придурок твой Маркус Хойд, чтоб ему на Седне застрять...

Гедимин внимательно посмотрел на учётчика и мигнул.

— Скучаешь по людям?

Ураниум-Сити обезлюдел как-то незаметно для ремонтника — видимо, тот был слишком занят синтезом ирренция. Он смутно помнил, что вчера на аэродроме была охрана в экзоскелетах, и "Шерман" патрулировал площадь у форта, а у заводского корпуса "СФАЛТ" стояла пара "джунгов" под присмотром охранника; сегодня по аэродрому бродили патрульные в серо-пятнистой пехотной броне, двери форта были закрыты наглухо, и над крыльцом висел одинокий дрон, а над проходной "СФАЛТ" двое филков вешали табличку "Внимание! Лазер!". "Джунги" куда-то делись, вместо одинокого охранника в "Маршалле" у ворот стояли четверо сарматов-патрульных с символом "СФАЛТ" на броне. Гедимин посмотрел на насосную станцию — там на крыльце тоже стоял сармат, а над крышей висели патрульные дроны.