"Мне не вылечить капитана, — понял Снэйки. — Моей магии недостаточно, чтобы его спасти!"
Он сжал зубы, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в порядок и найти решение. Но в голову упорно приходило лишь одно:
"Применяйте его, только если другого выхода нет, потому как последствия заклинания в этом случае катастрофические. По сути это добровольная жертва. Самоубийство, если хотите. Все зависит от того, сколько силы вы отважитесь занять. Но вопрос в том, а как узнать, сколько в вас этой силы, чтобы заплатить жертву магии без источника?" — слова инструктора академии припомнились Снэйки, как нельзя кстати.
Тогда ему хватило энергии на заклинание щита. На что хватит сейчас?
-Ты не представляешь, как тебе повезло, — сказал ему тогда, когда рыжеволосый палач злой на свое бессилие, сидя во дворе королевского дворца, снова и снова пытался призвать магию, седовласый старик двадцати двух лет — еще одна жертва бездумного волшебства. — У тебя есть шанс все вернуть. Но даже не думай о том, чтобы повторить подвиг. За всю историю, — помни, Снэйки! — Он ткнул в палача скрюченным пальцем, и Мэтью еле удержался от того, чтобы отшатнуться. — Выживших после второго раза не было. Сколько бы силы у тебя не было, это станет концом твоей истории. Магия всегда требует свою цену и никому ничего не делает просто так.
Мэтт так и застыл, кусая губы и вглядываясь в бледное лицо своего капитана. А песчинки времени падали и падали одна за другой...
"Даже если я применю заклятье, не факт, что моей силы хватит. Я могу отдать свою жизнь впустую".
Но мог ли он поступить иначе?
"Если капитан умрет... все равно... мне не жить".
На губах рыжеволосого палача появилась улыбка.
"Если ты до конца верен своему кодексу, то, что мне остается? До конца быть верным своему: всегда ставить чувства и людей превыше всего".
Он вытянулся в полный рост, поднимая руки, призывая силы, настолько много, насколько мог. Синяя энергия коконом оплела его фигуру. Медленно, не ослабляя контроля, он направил ее в грудь капитана. Минула, как ему показалось, целая вечность, прежде чем рана начала затягиваться. Бывший палач собрал всю волю, все оставшиеся силы, чтобы повреждение исчезло. Странно, но боль, верная спутница магии без источника, не приходила, хотя, по расчетам, он затратил сил куда больше, чем могло отдать его тело. Сильно захотелось спать. Мэтт опустился на колени рядом с капитаном. Грудь того вздымалась глубоко и равномерно.
"Жить будет, — заключил про себя Рэд. — А ощущений, как от заклятья без источника, нет. Похоже, внутри меня осталась еще какая-то энергия для подпитки заклинания. Мне снова повезло".
И прилег на снег — всего на секунду, чтобы придти себя, не отводя глаз от бледного лица своего напарника. По крайней мере, он до последнего убеждал себя в том, что, если и закроет глаза, то только на мгновение. А потом на него опустилась тьма.
* * *
Он не знал, сколько пролежал без сознания — минуту или же несколько часов, но странно: когда очнулся, не чувствовал себя таким разбитым, как обычно бывало, после того, как полностью истощишь свои магические резервы. Он лежал в ледяной пещере, окруженный трупами темноликой нечисти.
"Капитан", — подсказал ему мозг, и Снэйки подскочил, как укушенный. Что же было с капитаном?
Темноволосый воин лежал без движения, и только слабое биение сердца и поднимающаяся грудь подсказывали, что он жив. Рэд покачал головой и аккуратно, стараясь не повредить напарнику, поднял капитана на руки.
Где-то поблизости Мэтью видел полностью закрытую пещеру. Эта стала небезопасна и очень холодна из-за образовавшегося провала.
Снэйки медленно шагал, нежно прижимая к себе ношу, держа капитана, будто бы он был сделан из хрупкого стекла. Бывшему палачу было тяжело: пот валил градом, применить магию он не рискнул, но, тем не менее, ни разу не остановился, чтобы передохнуть. Ледяная земля сжалилась над путником — пещера была недалеко, и на проверку оказалась совершенно пустой. Снэйки разжег костер и положил командира поближе к огню.
Еды было немного. Он пожевал кое-какие остатки обеда, которые припасли для него друзья с кухни, и глотнул холодной, как лед, воды. И снова уставился на капитана. Тот и не думал приходить в себя
"Он потерял много крови", — решил Мэтью, разглядывая бледное лицо. Командир метался из стороны в сторону, губы его были приоткрыты, но из них не доносилось ни звука. Обычно в таких случаях, в бреду, раненые произносят имена членов семьи, любимых. Капитан базы же упрямо молчал.
Спустя полчаса он перестал метаться и начал просто дрожать. Снэйки сам вздрогнул, глядя на него. И попытался пододвинуть его еще немного ближе к костру, но капитан все равно продолжал трястись. Все синдромы сильной кровопотери были налицо.
Палач обреченно вздохнул, надеясь, что хоть к началу следующего дня напарнику полегчает. Рассеянно, он взял руку темноволосого, и начал тереть ее, пытаясь вернуть пальцам заветный розовый цвет.
"По крайней мере, он не против", — усмехнулся Рэд.
— Тепло, — пробормотал воин, переворачиваясь набок и прижимаясь к руке Мэтью.
Снэйки в мгновение ока отдернул от него руку, как от зачумленного.
Капитан вздохнул, не приходя в себя, и продолжал дрожать.
Медленно, Рэд вернулся на свое место, будто бы опасаясь, что темноволосый воин снова выкинет что-то этакое. Его взгляд упал на бледные щеки, лоб, покрытый холодной испариной, трясущиеся губы. Похоже, капитан сильно замерз. Губы рыжеволосого сложились в тонкую нить. Он знал способ, знал, как можно было его согреть, но никак не хотел делать шаг в эту сторону.
"Я уже сделал одну глупость, — подумал бывший палач. — Совершенно не обязательно делать еще одну, которая может навсегда все разрушить".
Капитан базы дрожал, как осенний лист на ветру. Снэйки зажмурился, не в силах больше смотреть на это.
"Согревающее заклинание требует серьезной концентрации, которой мне сейчас никак не добиться, и чтобы тот, на кого его накладывают, был в сознании — а иначе, как узнать, жарко ему или холодно?"
И затем, будто бы отчаявшись, резко выдохнул, принимая решение.
"Это всего на час-полтора, — подумал он. — Потом капитан согреется и уснет".
Рубашка, тяжелый ремень упали на пол пещеры. Подумав, Мэтью остался в брюках — всему должен был быть свой предел. Он подошел ближе к напарнику и сел на колени. Осторожно, будто бы пытаясь поймать птицу, рыжеволосый расстегнул пуговицы его рубашки — одну за другой.
Командир не пошевелился. Тогда Снэйки осторожно потянул за рубашку. Та аккуратно упала с мускулистых плеч. И на мгновение рыжеволосый рекрут застыл, любуясь совершенным телом. Он никогда не видел ничего подобного: пропорции были идеальными. Капитан не был уж слишком мускулистым, он остановился как раз на той нужной грани между красотой и силой. Мэтью не удержался и прошелся пальцами по немного истершейся татуировке на груди — символе имени. Если бы он только знал древнеэзский достаточно хорошо.... Но, увы.
Снэйки удивленно застыл, глядя на капитана. Он ожидал, что командир начнет отталкивать его, или хотя бы отвернется, но тот лежал тихо, будто бы ловя тепло с его рук. И Мэтт сделал еще один шаг, наверное, самый смелый с того момента, как поймал капитана в своей камере. Он протянул руки и осторожно обнял его. И зажмурился, готовый принять удар. Прошла секунда, еще одна, но удара не последовало. Напротив, командир, пробормотав: "Тепло", — прижался к его боку. Еще мгновение — и темноволосая голова лежала у Снэйки на груди, а сильные руки крепко обняли его талию, исключая любую возможность удрать.
Рыжий почувствовал себя загнанным в угол зверем. Теперь он не мог никуда убежать, вырваться из этих крепких рук.
"А ты этого хочешь? — спросил насмешливый внутренний голос. — Если так хочешь, то на это твоей магии даже сейчас должно хватить!"
Снэйки взглянул на лицо, лежащее у него на груди на расстоянии чуть большем ладони, на длинные ресницы и твердые губы, прямой нос, и понял, что уже никуда не хочет. Ни сегодня, ни завтра — вообще никогда, если капитан останется вот так, рядом с ним.
"Завтра утром я умру от его руки", — сообщил сам себе он мрачное пророчество. А затем, обняв спину капитана, накрыв их плащ-накидкой, сам погрузился в крепкий сон без сновидений.
* * *
Рик, насвистывая какую-то мелодию, зашел в комнату дежурного офицера. Настроение было прекрасным: еще несколько часов, потом спать, а завтра он сможет рвануть в соседнюю деревню. Давненько он там не был.
— Ну как, без происшествий? — спросил коммандер. — Все доложились?
Темноволосый, коротко стриженый паренек оторвался от окна и грустно замотал головой.
— Двенадцатый отряд не вернулся, коммандер.
— Час от часу не легче, — выдохнул Рик. — Какую территорию они патрулировали?
— Северные границы, — отозвался тот, и в груди светловолосого коммандера начало стремительно холодеть.
— Какой был состав у патруля? — спросил он, уже практически точно зная ответ.
— Мэтью Рэд и капитан, — голос дежурного дрогнул.
Рик выругался. Он не должен был отпускать его одного с этим Рэдом, вот же идиот!
— Собираем спасательный отряд, — коротко приказал он. Сердце колотилось как испуганная пичуга. Что же он наделал, что...
— Но, вице-капитан, это слишком опасно! — попробовал возразить парнишка. — Уже почти ночь, мы их не найдем, только наткнемся на врагов! По уставу базы...
— К темноликим устав! — рявкнул Рик. — Это же капитан! Как мы без него?!
Друг с академии, неразговорчивый, нелюдимый мальчишка с удивительным воинским талантом. Он держал порядок на базе вот уже два года, став одним из самых молодых командиров подобного ранга во всей истории Эйза. Вместе они пережили множество битв, устояли даже тогда, когда два месяца назад темноликие попытались смести базу с лица земли. И все, чтобы теперь...вот так...погибнуть?
-Ни за что, — выплюнул Рик. — Собирай добровольцев, человек двенадцать. Поведу я. Будем искать, пока не найдем.
Глава 11
Это утро стало для капитана северного форпоста поистине незабываемым. Началось оно очень просто и даже банально: он зевнул и потянулся, прижимаясь к мягкой подушке. В теле царила безоблачная легкость, он давно не чувствовал себя так хорошо.
"Подушка? — щелкнуло у него в голове. — Я же на миссии, какие тут подушки, быть не может"!
Командир медленно открыл глаза, приподнимаясь на локтях. Увиденное повергло его в совершеннейший шок: прямо перед его глазами обнаружилась плоская грудь, покрытая едва заметным пушком рыжих волос.
С несколько мгновений капитан просто изучал увиденное. Два и два упорно не хотели складываться в четыре в его голове, и поэтому он, решив: "Галлюцинации", — снова упал на так называемую "подушку".
— Эй, больно! — пробурчал кто-то под ним, пихая его локтем в бок. В этот момент капитан окончательно проснулся и осознал весь ужас происходящего. Он лежал на рыжеволосом рекруте, предмете его постоянной головной боли вот уже на протяжении нескольких недель, обнимая его, как трехлетний ребенок игрушку. Еще мгновение, и командир базы подскочил как укушенный, приземляясь в трех метрах от расстеленных по полу накидок, на которых провел ночь.
Мэтью лениво потянулся, разминая затекшие мышцы — а капитан-то был не из легеньких! — наблюдая за своим компаньоном. Тот дышал как выкинутая на берег рыба, пытаясь вернуть себе хоть малейшее ощущение стабильности.
— Что...ты...тут делаешь? — наконец выдал командир.
Снэйки очень захотелось съехидничать, соврав — хотя, в общем-то, не так уж и соврав — что капитан сам затащил его в свою постель — но, глядя на ошарашенное лицо компаньона, решил этого не делать: тот и так выглядел так, будто бы его сейчас хватит удар.
— Ты был ранен, помнишь? — спросил бывший палач, логично рассудив, что обращаться на "вы" к человеку, с которым провел ночь в одной постели, по меньшей мере, глупо.
Капитан медленно кивнул, ощупывая руками свою грудь. Там должна была зиять огромная дыра, но она исчезла. Наконец к нему пришло некоторое понимание ситуации:
— Ты вылечил меня?
Мэтт кивнул.
— Я смог тебя вылечить, но началась лихорадка из-за сильной кровопотери. Пришлось согревать...подручными средствами, — он развел руками.
Капитан вопросительно поднял брови, оценивая ситуацию.
— И...это все? — вопрос прозвучал, как слова того же трехлетнего.
Тут пришла очередь Рэда уставиться на него.
— А ты ждал чего-то еще? — непонимающе спросил он. — Или хотел услышать, что ты жив-здоров из-за шаманских танцев дикого племени сокку и жаркой ночи со мной в качестве героя-любовника? Извини, кэп, но я в их ритуалах не разбираюсь. Я всего лишь скромный маг, который худо-бедно умеет лечить.
Выражение лица капитана было трудночитаемым. Похоже, с ним не часто так разговаривали. На мгновение, представив все то, что сказал Мэтт, темноволосый вздрогнул. Провести ночь... с этой рыжеволосой пародией на рекрута?
"Ты обнимал его всю ночь", — напомнил внутренний голос. Командир сжал губы.
Действительно, сложная ситуация. Мэтью любит поговорить, а на базе полным-полно ушей. Один слух, и репутация полетит к псам темноликих. Хотя...Капитан усмехнулся:
"Да кто ему поверит! Я бы сам не поверил, расскажи мне такое!"
Еще одно, наконец, кликнуло в его голове.
— Значит...ты маг? — опустившись на дальний край одной из накидок, спросил он.
С секунду Мэтт просто молчал. А затем кивнул.
— Насколько сильный?— задал капитан второй вопрос.
На этот — ответа ему пришлось дожидаться дольше. Наконец уголки губ Рэда грустно поднялись.
— С рангом, — без эмоций отозвался он.
— С рангом, — повторил командир. Это было немало. Далеко не каждому магу в армии давали ранг, для этого надо было прослужить достаточно долго, или же совершить что-то из ряда вон экстраординарное. Значит, все-таки он не фермер. Третьим вопросом капитан думал спросить, как тот получил ранг, но понял, что, в сущности, это и не важно. Куда большее значение имел другой вопрос:
— На какой стороне ты воевал?
Тут Мэтью уже не сомневался.
— Палачи, — выдал он ответ.
Капитан кивнул. Значит, они были на одной стороне. Почему-то осознание этого добавило ему оптимизма. Что все еще сложится, и что непростые отношения все же вернутся в свое русло, командира и подчиненного. Но для этого нужно было доверие, хотя бы маленькая его толика. И капитан базы почувствовал, что готов ее дать.
— Спасибо, что спас меня, Мэтью Рэд, — кивнул он и протянул руку. — Мое имя Айс.
Ресницы рыжеволосого взлетели как стая птиц, напуганная охотником. Ему показалось, или капитан действительно назвал ему свое имя?
— Айс, — повторил он, пожимая руку в ответ. Это имя подходило командиру базы идеально. Такое строгое, ледяное, непоколебимое...тот, кто придумал его, был очень мудрым человеком. Мэтью не смог бы это сделать лучше.
* * *
Мэтт разделил с ним остатки провизии, и некоторое время они хрустели молча, сидя в разных углах пещеры.
