Слепые беглецы

— Не старайся, до восхода еще далеко, — сообщил ему Рик. — А знаете, о чем думаю я, глядя на эту штуку?

— Даже лучшие заклинатели не способны сканировать мысли объекта с такой точностью, — заявил Кен-Тагм. Глотнул из фляжки. — Рассказывай, Рик. Выдай нам парочку тайных текстов Академии.

— Пятьсот тенециклов назад в стенах Академии существовала школа, прозванная Учениками Стенесса, — начал Рик. Остальные искатели расселись поудобнее вокруг скатерти, готовясь слушать. — Они работали с наиболее древними, зачастую бессвязными побегами фитолианта. Впрочем, не они первые, и не они последние — но Ученики Стенесса сделали из обнаруженных обрывков легенд занятные выводы, и похоже, что их учение было ближе к истине, чем считалось до сих пор.

Стенессианцы полагали, что наш мир — не единственное скопление материи в пространстве. Согласно их постулатам, за его пределами существовали и иные формы вещества. Ученики Стенесса теоретизировали о различных формах, которые могла принять материя в результате взаимодействия ее мельчайших частиц, взаимного притяжения и разлета при столкновениях. Одни модели описывали мир, как гигантский полый шар, несомый чудовищным вихрем в бесконечном воздушном пространстве. Другие считали, что наш мир — одна из множества полостей, заполняющих внешнюю твердь, и предполагали, что другие такие полости могут иметь внутри собственные светила, атмосферу, и, возможно — разумных существ. Третьи указывали, что собственное тяготение должно собирать внешнюю материю в компактные сгущения, которые, сжимаясь под собственным весом, начали бы разогреваться и светиться, подобно нашему солнцу.

— Ммм... — задумчиво протянула голема.

— Да-да? — вопросительно глянул на нее Рик.

— Нет, ничего. Продолжай, Рик.

— Так вот, когда ты заговорила о "звездах", я сразу вспомнил, что этим термином стенессианцы пользовались для обозначения самосветящихся тел. Если верить им — а с каждой пройденной лигой я все больше убеждаюсь в их правоте — звезды, в свою очередь, могли собираться в большие скопления, а те — в еще большие, и так до бесконечности. И глядя на это спиральное зарево, я подумал — а что, если мы видим одно из таких крупных звездных скоплений?

Когар пожал плечами.

— А далеко ли до этих твоих звезд и звездных облаков, Рик?

— Ученики Стенесса приводили самые разные цифры. По самым скромным оценкам — несколько диаметров мира, а максимальные превосходят всякое воображение. Кстати, мы могли бы проверить их расчеты экспериментально, — мечтательно проговорил Рик, в котором проснулся бывший академист. — Достаточно было засечь положение звезд на экваторе, и отследить, как меняется картина звездонеба с нашим продвижением к полярному резервуару. Радиус мира нам примерно известен, зная угол между направлениями на одну и ту же звезду, несложно измерить и расстояние...

— То есть для нас они совершенно безопасны и бесполезны, — прервал его олимпионик. — Рик, по моему разумению, мы правильно сделали, не тратя на эти измерения свое время.

— Есть недостоверные сведения, что твоя оценка их безопасности несколько преувеличена, — проговорила Алана, опередив заготовившего язвительный ответ Рика.

Искатели воззрились на нее.

— Очередной кусочек информации? — спросил Кен-Тагм.

— Истинно неактуальный, — Алана перевела взгляд на заклинателя и снова обернулась к обзорному диску. Отпила из фляги. — Есть гипотеза, что оттуда — со звезд или удаленных тел на внешних орбитах — и пришел когда-то паразитный код. Или был направлен.

— Был направлен... У Порчи есть хозяева? — тяжелый взгляд Корага упал на голему. — Лект, я бы не назвал это "неактуальной информацией".

— Исходя из того, что мы знаем о паразитном коде — его пришествие с равным успехом могло быть и актом войны, и естественным способом размножения. Но знания Резервного Скопления всегда были скудны, крохи, выловленные из потоков информации в технозонах — недостаточны... — Алана смотрела куда-то очень далеко, сквозь искателей и стены рубки, сквозь корпус скакуна и оболочку. — Есть ли смысл беспокоиться из-за сущностей, совершающих свои действия через промежутки времени в миллионы тенециклов? Есть ли отличная от нуля вероятность угрозы от созданий, единственной и недостоверной информацией о которых является сам факт их существования когда-то в прошлом?

— Я не мистик, не лектуарий и не мудрец, — пробурчал Когар. — Я искатель и олимпионик. Скажу одно. Если это звезды наслали на нас Порчу — хотел бы я попробовать на этих огнях лезвие своего меча!

— Вряд ли бы у тебя получилось, — слабо улыбнулась Алана. — Можешь не беспокоиться о неудавшихся измерениях, Рик. Я запомнила и могу воссоздать расположение звезд на всем нашем пути. Но я разочарую тебя. Разрешающей способности человеческого зрения, даже после обработки изображения псевдонейроникой, просто не хватает, чтобы обнаружить параллакс. Учитывая уже пройденное нами расстояние, это может указывать только на огромную дистанцию до любой из звезд. Не меньше шести с половиной миллиардов лиг, если быть точным.

Искатели молча переваривали названное Аланой число. Казалось бы, после прогулок по внешней стороне мира, приручения технозверя Создателей и путешествия в несколько тенециклов длиной их трудно было смутить длинным хвостом цифр. Но эта оценка не укладывалась у Рика в голове. Оно было слишком огромно. Невоообразимо. Вся ойкумена, весь мир представали ничтожным пузырьком жизни и света среди черной бесконечности. Он вспомнил спиральное зарево над головой. Если Ученики Стенесса были правы, и крылатая спираль — это бесконечно далекое звездное скопление... Если расстояния между звездами совпадали с исчисленными големой... Нет. Нет. Он затряс головой. Нельзя было думать о чем-то, столь гигантском... столь чудовищном...

Столь величественном.

— Лект, — прошептал он. Ему отчаянно захотелось обратно, в уютный зеленый полумрак Водопадов.

— Воистину внесено, — эхом ответил голос Кен-Тагма. — Притуши окна, Рик. Я чувствую себя семенем, ползущим по лику бога.

Рик поспешно убрал вид наружу. Светляки Кен-Тагма давно догорели, и тьма упала на рубку. Но себе Рик отключать внешний обзор не стал. Как ни надежен был скакун, а Рик хотел сохранять контроль над ситуацией.

А еще это был знак. Жест. Символ.

Вызов, брошенный звездами, был принят.

— Со-ра, — вдруг медленно разнеслось по рубке. — То ралеан... Ан сафироте... Стаар-тира...

Один за другим искатели подхватывали за Шиалой древний гимн Уитоки-рет. Архебазические слова плыли сквозь тьму, и вслед за ними в ней зародился крохотный огонек. Кристалл Кен-Тагма горел все ярче и ярче, выхватывая из мрака переменчивое лицо Шиалы, черные, как внешняя бездна, глаза Корага, тонкие черты Аланы, рубленый профиль Когара, блеск металла, почти скрывшего Рика под собой.

— Игнэкстингиль... — пропели они вместе, и мрак рассеялся окончательно. Секунду-другую искатели молчали, затем Когар потряс бочонок, слушая скудное бульканье, и с явным сожалением отложил его в сторону. Шиала рассмеялась, и ее смех словно развеял звездные чары. Искатели звякали посудой, переговаривались, собирали уцелевшую на столе снедь.

— А что случилось с Учениками Стенесса? — улучив минуту, поинтересовалась у Рика Алана.

— Ничего примечательного, — пожал плечами Рик. — После Второго Раздела всем нужны были аэрономы и механики, а не мистики-апокрифисты. Мало-помалу их школа пришла в упадок, а затем и вовсе исчезла, сделавшись достоянием Рефлексиатория. Я хотел было поподробнее заняться их исследованиями, но как раз тогда у меня погибли фагоскрипторы, а затем меня с треском вышвырнули из Академии. В общем, ничего не вышло.

Беды, как банально ни звучали бы эти слова, ничто не предвещало.

Искатели выждали два малых цикла и честно забрались в камеру в полном составе. Рик подождал две сотых, пока мембрана не раскрылась, пропуская ожесточенно вытряхивающую из прически остатки геля Алану. И врубил гель на полную мощность, пока остальные не заметили их с Аланой маленькой хитрости.

— Ты уверена? — спросил он голему, когда та переступила порог рубки.

— Я ждала на морском дне слишком много тенециклов, Рик, чтобы еще один что-то для меня значил, — уверенно ответила та.

И бег к далекому горизонту продолжился. Крылатая спираль перестала заходить за горизонт целиком — хотя бы одно крыло выглядывало из-за его края. Мелькали раскаленные вершины огненных деревьев.

Итак, угрозы было ждать неоткуда. Механоид бежал вперед, по давно пологому склону, Алана проводила большую часть времени в рубке, иногда беседуя с Риком, но по большей части — рассматривая небо через обзорные диски. Рик продемонстрировал големе возможности скакуна по смене расцветок изображения, и та загорелась неожиданным интересом к этому явлению. Алана часами изучала небо во всех тонах и оттенках палитры, какой могли раскрасить его машинные глаза, порой забывая, что и ее тело нуждается в пище и сне — Рику приходилось чуть ли не приказывать ей делать перерыв. Похоже, големе эти переливы красок говорили куда больше, чем Рику, но что она там видела, Алана открывать не спешила.

А затем упругий призрачный лед под лапами скакуна неожиданно дрогнул — и вспенился волнами, будто водная гладь под брошенным в нее камнем.

На крейсерской скорости потеря равновесия грозила бы всему смертному экипажу серьезными, если не смертельными увечьями. Алану к числу смертных отнести было тяжело, но и ей нежданная встряска не сулила ничего хорошего. Но скакун не растерялся.

Все тридцать две ноги ударили слитно, швыряя членистый корпус в полет над поверхностью. Уже привычно Рик подсоединился к двигательным рефлексам скакуна и донные дюзы зажглись, гася вертикальную компоненту скорости.

— Держись! — проорал он. Зеленая поверхность ушла вниз, и снова прыгнула навстречу. Перегрузка вжала их в кресло. Ледяной бугор вспухал под лапами, посадка на такую нестабильную опору плохо бы для них кончилась. Корабль описал длинную дугу, в последний момент поджав лапы, чтобы не зацепить ими подрагивающую изумрудную волну.

Скакун набирал высоту. Рик поспешно осмотрелся. Оболочка кипела под ними, бурлила и вздымалась, как кипяток в котле над жарким очагом. Волны из призрачного льда поднимались вверх, сталкивались, разбивались и рассыпались, рушась обратно в оболочку.

— Что это? — еле выговорил Рик. Буйство под ними простиралось во все стороны, докуда видел глаз. Кажется, даже до горизонта. Зеленые валы набухали и опадали, будто что-то стремилось вырваться из-под оболочки.

— Не знаю! — слава Лект, голема сумела сгруппироваться во время первого толчка, добралась до одной из пилотских сфер, нырнула внутрь и распласталась на кресле, лихорадочно затягивая вокруг пояса страховочную петлю. — Резервное Скопление никогда не сталкивалось с подобным!

Рик обратился к скакуну, надеясь, что хоть машине Создателей известно, что творится. Безуспешно. Корабль был испуган, растерян и сбит с толку. Он завис на дюзах в четырехстах локтях от поверхности, и Рик вряд ли бы заставил его снизиться. Острые иглы фиолетового пламени трепетали в черноте, удерживая корабль в пространстве. Инерция бега несла его вперед, и бушующие волны стремительно мелькали далеко внизу под днищем.

— Когда это закончится? — вопросил искатель. Не у големы — у скакуна и у равнодушных звезд, если не у Лект.

— Неизвестно! — крикнула Алана. — Попробуй подождать, может, возбуждение спадет, как и возникло!

— Пока что оно только усиливается!

Ледяные выпуклости росли, выгибались, обретали форму, зависали под механоидом. Все больше Рику казалось, что нечто гигантское хочет прорвать туго натянутую оболочку и вырваться наружу. Что за тварь Порчи рвалась к ним из ледяной тюрьмы?

С ужасом он увидел, как вздыбления обретают форму гигантских неуклюжих лап, сгибаются, тянутся к кораблю. Увидел — и сорвал механоида с места, не задумавшись ни на миг. Огромный кулак резко сжался там, где они только что висели. Рухнул, расплескался, втянулся обратно в лед. А впереди уже росла новая зеленая фигура, не меньше лиги в высоту, распухшая, бесформенная, большеголовая, с на удивление четко прорисованными руками, растущими из глубоких глазных впадин. Ледяной монстр наклонился, морщинистая, мускулистая пятерня с грубо обгрызенными ногтями потянулась к механоиду.

Рывок. Чудовище промахивается, неловко сгибается в поясе. Ледяная лапа касается поверхности — и чудовище, как и предыдущее, рассыпается брызгами, лужей растекается по бьющейся в судорогах поверхности.

— Что происходит? — уверенность големы дала трещину. В голосе дочери Города-Тени звучал неприкрытый ужас.

— Порча! — ответил Рик одним-единственным словом. И тут же — новый маневр, в сторону от вздыбившейся рядом безглазой то ли пасти, то ли лапы. Дюзы полыхнули сильнее, поднимая скакуна к небу, и ледяная конечность безрезультатно дернулась вслед.

— Лект и пустонебо! — выдохнул искатель, ведя механоида вверх. Под ними безумствовал призрачный лед. Гигантские фигуры вырывались из него, угрожающе тянулись к небу и падали вниз, втягиваясь в оболочку.

— Что ты делаешь? — услышал Рик голос Аланы, но не стал отвечать. Он крутил головой, пытаясь высмотреть, где пролегает граница возмущения.

— Ищу безопасное место, — бросил он, разглядев далеко позади спокойную зону. Возмущения с такой высоты казались легкой рябью на поверхности. Если Рик верно оценивал расстояние, ярость Порчи расплескалась по оболочке пятном не менее двух тысяч лиг в диаметре. Он наклонил корпус, тормозя движение, развернул машину и начал скольжение к безопасной территории.

— Рик, — осторожно начала Алана. — Будь осторожен с полетами. Это все-таки не межповерхностник. Запас разгона крайне ограничен, а пространственники нужны нам, чтобы пересечь ортостабиль.

— Я не рискну садиться в это, — упрямо возразил Рик.

— Я этого не предлагаю, — заторопилась Алана. — Но регулируй высоту подъема, Рик. Чем выше мы заберемся, тем больше двигателя потом истратим на снижение!

— Рик слышит, — машинально произнес искатель, пусть они и говорили не дальноречью, а посредством магии скакуна. Притушил пространственники, начав медленное снижение и с опаской вглядываясь в тронутый Порчей лед под кораблем.

Поверхность вскипала, бурлила, тряслась мелкой лихорадочной дрожью. То, что поднималось из нее, не было уже даже человекоподобным. Бесформенные, конвульсирующие груды. Нечто, похожее одновременно и на гигантских пауков, и на совокупляющиеся безголовые тела. Рвущиеся к небесам, к фиолетовой звездочке суставчатые колонны.

Слава Лект, твари не преследовали корабль! Рик всерьез опасался, что жуткая мешанина под скакуном упрямо поползет вслед за ними. Граница заражения приближалась, но медленно, слишком медленно. Скакун снижался, одновременно двигаясь надо льдом к безопасной территории. Они с Риком напряглись, как тетива лука, в любую секунду готовые взмыть к небесам, если хоть одна ледяная конечность снова потянется за добычей.