Слепые беглецы

Здесь, недалеко от края мира, плетеный лес рос чахлым, поднимаясь над землей всего шагов на шестьдесят. Листья свисали со стеблей бурой бахромой, сами же стебли были очень темными и хрупкими. В затенение их паутина поглощала рассеянный свет, и у ворот храма царила почти что непроглядная темень. Потому Кен-Тагм воткнул свой жезл между двух каменных плит и заставил кристалл гореть неярким желтоватым цветом.

Россаро улегся на границе света и тени, положил голову на лапы и вознамерился подремать, обещав лично съесть того из искателей, кто рискнет потревожить его сон. Шиала устроилась в переплетении стеблей, нависавших над поляной, сделавшись неразличима в их тенях. Когар сидел рядом с жезлом, методично водя точильным бруском по клинку кинжала. Второй олимпионик направился в верхнюю часть леса, буркнув, что не доверяет полностью стражам, выставленным Кен-Тагмом. Заклинатель сощурился, и магический туман потянулся с навершия жезла к вискам Корага. Тот в ответ многозначительно похлопал по колчану. Россаро поднял голову и ленивым рыком прекратил зарождавшуюся перебранку. Кораг скрылся в стеблях, на поляну вернулась тишина, нарушаемая только храпом леорианта, вжиканьем оселка по лезвию и далеким шумом ветра.

— Тагм, — Когар отложил кинжал. Посмотрел на заклинателя. — Ты считаешь, Совет Высоких отвергнет план Рика?

Кен-Тагм пожал плечами.

— Парень хороший искатель, но плохой оратор. Ему будет трудно переубедить госпожу Фоксану, а ее голос решающий в Совете. Что он ей предложит? Оставить Прозрачный Город тварям Порчи и бежать за пределы нигде? Если Высокие и решатся на отступление, то им проще будет пересечь океан. Мы хотя бы знаем, что у него есть другой берег.

— Но ты же слышал Алану. Весь наш мир...

— ...будет уничтожен Порчей, да-да. Слова мертвой Лект знает сколько тенециклов Высокой против воли Совета.

— Она не Высокая, — автоматически поправил мечник.

— Высокая, голема — в пустонебо разницу. Когар, я пять тенециклов как получил Ключи, жезл и тайное имя в куполе Кен-Глотарсы, но я ни разу не слышал о вещах типа "паразитного кода" или "корректирующих зеркал". А если Алана и права — до гибели мира остались тысячи тенециклов. Даже для вас это огромный срок, а что уж говорить про нас, смертных?

— То есть мы старались зря? — глаза Когара сузились.

— Есрри Совет `удет не согр-р-расен, — оба искателя вздрогнули от неожиданности. Мягкие лапы Россаро ступали по камням абсолютно неслышно. Он уселся между друзьями и обвил лапы хвостом. — Если он будет не согласен, — речь леорианта было непросто воспринимать на слух, его гортань и пасть плохо подходили для воспроизведения зубных согласных, но искатели уже привыкли к акценту, — мы сами пройдем по Тоннелю. Мы увидим, есть ли взаправду земля за пределами мира, и расскажем Совету. Если они захотят уплыть за океан — пусть плывут. А мы соберем тех, кто захочет пойти с нами, и отведем их в недоступное Порче место.

— Если успеем, — Шиала спрыгнула с высоты, мягко спружинив. Лицо и волосы многоцветки в свете кристалла медленно светлели, подстраиваясь под фон. — Город не сможет сопротивляться Порче долго. Даже олимпионики не устоят против серых хранителей, стоит им ворваться внутрь. С каким бы удовольствием я лично придушила Ятъяга!

Четверо друзей одновременно вскинули головы, глядя под ветер, туда, где блестела неразличимая сейчас за лесом и тучами искорка Города.

— Тсс! — внезапно прошептал Кен-Тагм. Он резким рывком подхватил жезл и затушил кристалл. Полутьма окутала поляну, ворота и выбитый над ними символ Великой Матери.

— Что? — прошипел Россаро.

— Стражи что-то услышали. Приближается по воздуху, с подветра, в нескольких лигах. Винт, не крыло.

— Дракоптер? — одними губами произнес Когар.

— Больше похоже на паролет.

— Позови мне Корага.

Заклинатель прикрыл глаза, концентрируясь.

— Кораг, услышь, — прорычал Россаро негромко. — Цель в воздухе, с подветра. Ты видишь ее?

— Кораг слышит, — раздался мысленный голос олимпионика. — Я ничего... а, пустонебо! Вижу, но не опознаю, мешают облака, — он помолчал с минуту. — Деталей не различить, но судя по скорости, это корабль, а не тварь Порчи. И движется в нашу сторону.

— Оставайся на месте и наблюдай.

— Услышано.

Искатели ждали в напряженном молчании. Сплетенные стебли гасили большинство звуков, но вот наконец и сквозь них стало пробиваться тарахтение мощных двигателей.

— Кораг говорит, — вновь заговорил искатель на дальноречи. — Это тяжелый паролет Города. Один двигатель не работает, обшивка в пробоинах — им крепко досталось. Но они держатся в воздухе. И кажется, летят сюда.

— Не показывайся им на глаза, — посоветовал Когар.

— Не учи танцора летать, брат, — отпарировал стрелок.

— Шиала, сторожишь вход, — негромко скомандовал Россаро. Многоцветка — облачко пятнистой тьмы — кивнула и скрылась в полумраке. — Тагм, Когар — за мной.

Путь через лес был нелегким. К счастью, прорубленная черным клинком тропа еще не успела зарасти. Но все равно стебли так и норовили сломаться под рукой в самый неподходящий момент, вцеплялись в одежду и волосы, обрывались, стоило повиснуть на них. Бурые листья лезли в глаза и скользили под ногами. Разлеталась и разбегалась в стороны мелкая лесная живность. Когар беззвучно чертыхался, пытаясь вытряхнуть из волос муравьев-семян.

Наконец, в листве замаячили просветы, и стало различима темная в светлых разводах синева пустонеба, перечеркнутая облачным серпом земного круга. За облаками медленно скользило черное пятно тени, с одной ее стороны уже пробивались лучи солнца. В вышине отчаянно захлебывались двигатели, с трудом, несмотря на слабое притяжение, удерживая корабль в разреженном воздухе.

— Ищет место для посадки, — Кораг устроился верхом на толстом пучке стеблей, оперев на его изгиб ствол аркебузы. Он дернул подбородком в сторону кружащего в небе силуэта.

— Может, просигналить им? — предложил Когар.

— Это может быть ловушка, — вздыбил шерсть Россаро, вцепившись в стебли. — У порченых довольно ума, чтобы взять машину Города и даже управлять ей.

— Это не ловушка, — произнес заклинатель. Он уселся в сплетение стеблей, будто в гамак. Его ладонь лежала на кристалле.

— Откуда ты знаешь? — Россаро дернул правым ухом.

— Потому что минуту назад со мной говорили на дальноречи Рик и Кен-Фодо, мой старый наставник. Над нами "Призрачная Песнь" с беженцами из Города.

Огромный веретеновидный корпус при посадке глубоко вмял ломкие стебли, увязнув в них посадочными опорами. Но молочно-белый лепесток храмовой чаши, скрытый под лесным покровом, оказался достаточно прочен, чтобы выдержать вес паролета. Винты моторных гондол крутились все медленней и медленней.

— О Лект. Он что, целиком из призрачного льда? — недоверчиво выдохнул Когар.

Кен-Тагм кивнул.

— Сколько же заклинателей...

— Семьдесят шесть и еще два десятка чашников, в течение двадцати тенециклов работы. Когар, не мог бы ты заткнуться? — резко бросил заклинатель. Его глаза не отрывались от паролета. Точнее, от дыр с оплавленными краями в светло-зеленой обшивке и смятой, как кожура бутылочника, одной из моторных гондол.

— Взгляни на пробоины, — тихо посоветовал Кораг насупившемуся брату. — По ним били или амат-аркебузы, или очень мощные боевые структуры.

— Что-то недоброе случилось с Прозрачным Городом, — прорычал Россаро. Заклинатель мрачно кивнул.

Несущие винты наконец замерли. Кормовая рампа опустилась, но легла основанием на смятые стебли и замерла, не открывшись до конца. Из-за нее осторожно высунулись несколько лиц.

— Рик! — выпрямившись, прокричал Кен-Тагм.

Стрела, пущенная от паролета, вжикнула у него над головой. Угрожающе провернулся в амбразуре ствол паровой пушки, на темном фоне люка блеснули кристаллы жезлов.

— Или нас не узнают, или это не наши друзья, — мрачно заметил леориант.

— Рик! Алана! Кен-Фодо, Лект вас поглоти! — недоумевающе прокричали искатели.

Наступило выжидательное молчание.

— Один из вас пусть подойдет сюда! — крикнул знакомый голос со стороны паролета. — Остальные ждут на месте. Если пошевелитесь — выстрелим сразу!

— Одно из двух, — зашипел заклинатель. — Или на Рика плохо действует разреженный воздух, или это действительно ловушка.

— А ты слышал, чтобы порченые говорили дальноречью? — отрезал Россаро. — Давайте решать, кто пойдет к кораблю.

Словно поторапливая их, огненный луч чиркнул над головами, обдав жаром. Искатели дружно вжались в листву. Угодившая под луч излишне любопытная лоза осыпалась на друзей горячими угольками.

— Узнаю манеру Кен-Фодо, — Кен-Тагм резко встал, ловко балансируя на непрочной сети стеблей. — Не стреляйте! — прокричал он, перебросил свой жезл Корагу.

— Постой... — начал было мечник, но заклинатель уже пробирался — где с гордо поднятой головой, а где и на четвереньках — к накренившейся на правый борт "Призрачной Песни".

Стоило Кен-Тагму перебраться через край люка, как четверо воинов — один олимпионик, два дружинника из войска Лесных Водопадов и, к удивлению заклинателя, один явный дикарь-пыльнокожий, взяли его в кольцо. За их спинами маячил незнакомый ему заклинатель в клетчатом ученическом плаще Кен-Глотарсы.

— Позовите Рика из Вегиша, — стараясь говорить бесстрастно и холодно, как подобает заклинателю, приказал искатель. Из люка шел теплый воздух, несущий с собой запахи нагретого металла, мокрой шерсти и горелой пищи. А также пота и отхожего места.

— Я здесь, — прозвучало в ответ.

Рик почти не изменился с тех пор, как Кен-Тагм видел его взбирающимся на спину дракоптеру. Только резче выпирали скулы на усталом лице. Под глазами темнели круги.

— Непохоже, что ты рад меня видеть, — заклинатель попытался улыбнуться.

— Из-за чего вы с Шиалой сцепились у источника гостевой ветви? — спросил вместо ответа Рик.

— Это что, проверка? — Кен-Тагм нахмурился. — Потому что я поблагодарил ее за то, что она вытащила нас с тобой из лап Севозитара после нашей шутки с его любимым паучком. Хочешь спросить что-нибудь еще?

— За что меня вышвырнули из Мистической Академии?

Кен-Тагм осклабился.

— Какая версия тебе больше нравится? О том, как ты выкрал саженцы фитолианта? Или о том, как тебя застукали с внучкой архифакельщика?

На секунду в лице Рика промелькнуло смущение. Только на секунду. Стоящая за его плечом девушка — похожая на Рика, словно сестра-близнец — приподняла бровь.

— Питейный поединок Когара и Корага. Как он закончился?

— Винный фонтан сатрапа Шетта в конце концов пересох и не дал с той поры ни капли ни вина, ни эля, ни даже воды. После чего нас вышвырнули из дворца сатрапа, заплатив лишь половину от обещанного, и навсегда запретили въезд в Шетт. Рик, довольно!

— Мы должны быть уверены, — заклинатель узнал голос своего старого учителя. Вот Кен-Фодо как раз был сам на себя не похож. Старый заклинатель по-прежнему был лыс как колено, и по-прежнему горбился, неуклюже опираясь на жезл. Но в движениях появилась отнюдь не притворная скованность, и взгляд затянутых, как у всех заклинателей, радужной пленкой глаз почти не отрывался от пола. Будто на наставника внезапно обрушились все прожитые тенециклы скопом, невзирая на омолаживающие структуры.

Кен-Фодо поднял жезл и коснулся навершием виска Кен-Тагма. Магический туман защипал кожу, собственные защитные структуры отозвались, засверкав голубыми линиями перед глазами заклинателя. Он легким движением зрачков усмирил сторожей и расслабился.

— Следов правящих сознание структур нет, — через несколько минут произнес старый заклинатель. — По крайней мере, из тех, что мне знакомы. Только служебные, оборонительные и корректирующие тело, хотя и в необычном исполнении. Но привычку строго следовать учебнику никак нельзя отнести к недостаткам этого молодого человека.

— Алана?

Голема склонилась ближе к лицу Кен-Тагма. Ухватив за виски, покрутила его голову в разные стороны.

— Мимические реакции в норме. Мне кажется, нам нечего опасаться.

— Пустонебо! — проворчал заклинатель. — И стоило держать нас на прицеле, чтобы в этом убедиться?

— Стоило, — отрезал Рик. — Позови наших сюда.

Кен-Тагм выглянул из-за края люка. Пару раз махнул рукой в сторону искателей, одновременно повторив то же на дальноречи. Три фигурки заковыляли к окруженной цепью солдат "Призрачной Песни". Последовали радостные объятья, руко— и лапопожимания.

— А ты изменился, — заметил Россаро, бросив взгляд на Рика. — Прежнему Рику-книжнику и в голову не пришло бы стрелять в нашу сторону, — из уст леорианта это прозвучало скорей похвалой, чем упреком.

— Мы видели, как умеет лгать Порча, — вступилась, тем не менее, за Рика Алана.

— Кстати, — Кораг обвел взглядом гигантский трюм. Из его глубины доносился возбужденный гомон, солнечный свет просвечивал сквозь лед, выхватывая толпу народа, напиравшую на перекрывших выход дружинников. Здесь были и немногочисленные Высокие, и смертные, как люди, так и рианты. Мужчины, женщины, дети, пыльнокожие, народ сатрапий, горожане в потемневших, уснувших одеяниях... — Что вы вообще здесь делаете?

Рик стиснул зубы. Втянул в грудь воздух.

— Прозрачный Город пал, — прозвенел, опережая слова Рика, голос големы.

С минуту искатели молчали.

— Быстро, — сдавленным голосом произнес Когар. — Мы ждали, что оборона продержится еще хотя бы пол-тенецикла.

— Поэтому мы так и осторожны, — сдавленным голосом произнес Рик. — Три периода назад со стороны Аффайка показалась воздушная ладья со знаками Наравского союза. За ней гналось около тридцати ракетных когтей и ладья запросила помощь дальноречью. Мы подняли танцоров и отогнали стаю. Затем приказали ладье следовать на посадочную площадку.

Пустонебо, мы не ждали опасности! — Рик стукнул кулаком по переборке. — Скайос узнал капитана ладьи — это был один из наравских вождей, с которыми ему когда-то приходилось сражаться. Мы отправили солдат присматривать за экипажем, но среди них не было ни заклинателей, ни олимпиоников. Когда ладья приземлилась, солдаты окружили ее... а им навстречу вышел серый хранитель.

— С ним были и наравцы! — возбужденно выкрикнул молодой пыльнокожий, даже на борту паролета не расставшийся с бурнусом из черной шерсти. На груди дикаря поверх бурнуса покоился, несмотря на юный возраст, полный комплект раковин вождя. — Бешеные все как один, будто нажравшиеся джак-колючки лары. Все знают, что наравец трусливей крылоглаза, а эти кидались прямо на копья!

— Ятхен, помолчи, — оборвал юнца Рик. Дикарь сверкнул глазами, но подчинился приказу.

— Хранитель смел латников, будто рыхлитель — солому, — продолжал искатель. — Они прорвались к одной из орудийных башен. И там...

— Амат-ядра? — Кораг побледнел.

— Именно. Банвиар приказал сровнять захваченную башню с корой, но прежде чем олимпионики развернули остальные орудия, порченые выстрелили по Городу.

— Что? — недоумевающе спросил Когар. — Пустонебо, как? Орудийные башни...

— Они понизили давление в орудийном котле, — пояснил Рик. — Как, по крайней мере, мы предполагаем — мы разнесли их башню через несколько секунд. Наверно, паром и так опалило всех, кроме серого хранителя, но олимпионики не стали рисковать.

Когда порченые услышали взрыв, они вновь устремились в брешь. Четверть верхних уровней превратилась в руины, ксоанеры едва успевали разбирать завалы. Выжившие Высокие начали впадать в забытье. А штурм не прекращался. Олимпионики убивали тварей тысячами, но на их место вставали новые. Мы поставили в строй Ятъяга и его людей, вернув им оружие — у нас просто не было выбора.

— Отец сражался лучше всех твоих Высоких воинов, — перебил Рика Ятхен. — Он прикончил демона из тех, кого ты зовешь серыми хранителями — я сам это видел, соленая пыль!

— И тогда, — на сей раз Рик не обратил на слова дикаря внимания. — Тогда началось самое скверное.

Родильные шпили заработали. Все как один. Пока мы пытались сообразить, что это значит, камеры открылись и выпустили порченых.

— Это невозможно, — Кен-Тагм побледнел. Шерсть Россаро вздыбилась от загривка до кончика хвоста. — Порча не может... Лект не допустит...

— Я сам это видел, — тихо сказал Кен-Фодо. — Из камеры выбралось создание, похожее на человека, но лишенное кожи и с одним глазом во лбу, с руками, сросшимися в длинное костяное острие. У другой твари вместо рта и носа был шипастый хоботок, им оно вырвало глотку Кен-Висму. Третье... — он поморщился и сплюнул.

— Камеры работали без остановки, чудовища выходили из них и убивали. Наши заслоны у бреши были окружены и смяты. К счастью, мы с Аланой в тот момент были недалеко от Зала Без Стен.

— Недалеко? — переспросила голема. — Мне показалось, скорее пол-лиги.

— Мне было не до подсчетов, — развел руками Рик. — Олимпионики удержали Зал за собой, и сумели вывести туда беглецов, кому повезло оказаться поблизости. Потом Банвиар организовал прорыв к взлетным площадкам.

— По твоему приказу, — снова напомнила Рику голема. — А еще это ты призвал жителей Прозрачного Города спасаться в Зале Без Стен. И прикончил одиннадцать тварей, включая Забирающего Руки, пока мы туда добирались.

— Хм! — Когар оглядел Рика с внезапным интересом.

— Их было две или три, — вот теперь Рик явственно смутился. — И я в основном лишь защищался, пока не появились олимпионики, и не утыкали их стрелами.

— Одиннадцать, не считая убитых олимпиониками и шеттанцами, — возразила голема. — Я могу воспроизвести схватку пошагово.

— Ладно, — махнул рукой Рик. — В общем, мы пробились к паролетам. Приняли на борт госпожу Фоксану и столько беглецов, сколько смогли. Банвиар и сатрап Скемзох тем временем направились к погребам с амат-ядрами. Мы взлетели вместе с "Затененной Мелодией", по нам били с поверхности и даже с башен — хвала Лект, только из аркебуз, мы тоже отвечали огнем и стрелами, заклинатели жгли тварей Порчи и защищали корабль туманом. В воздухе кружили ракетные когти и жалоперые птицы, и серые хранители верхом на шипоносцах. Они вывели из строя двигатели "Мелодии", и та рухнула вниз. Скайос принял командование над уцелевшими танцорами и с ними прикрывал наше бегство, пока мог.

— Пока мог? — переспросил Россаро.

— С наветра появилась кровавая туча. Они могли бы спастись бегством, но тогда твари догнали бы "Призрачную Песнь", — тихо проговорил Рик.

— Лект будет с ним, и он будет в Лект, — в унисон произнесли братья, и одинаковым движением закрыли правый глаз ладонью.

— Лект, Матерь, духи степей... — тяжело произнес леориант. — Он был хорошим искателем и другом.

— Три миллиона живущих погибло в тот период, — произнес грудной женский голос. — Я скорблю вместе с тобой, четвероногий, но моя скорбь о твоем друге не выше и не ниже, чем о всех павших. Твой друг говорит, что вы знаете путь, как спасшимся избегнуть Порчи. Это правда?

Искатели обернулись.

Неслышно ступая, к ним подошла высокая женщина в сине-фиолетовой с голубой оторочкой мантии советницы. Ее лицо было лишено возраста — не так, как у прочих Высоких, чьи тела всю жизнь соответствовали примерно возрасту смертных в тридцать тенециклов. Этой женщине можно было дать и двадцать тенециклов, и сотню — если посмотреть в исполненные мудрости пурпурные глаза. Из-под кожи лба и висков выступали полукругом слабо мерцающие кристаллы.

Но голос Советницы Фоксаны завораживал еще больше. Его хотелось слушать и слушать, а затем — радостно повиноваться приказам, отданным этим переливчатым голосом, лишь ради наслаждения услышать его вновь...

Кен-Тагм раздраженно тряхнул головой, освобождаясь от гипноза слов Советницы. Ему не впервые доводилось говорить с Советниками, и он знал, что дело тут не в собственно магии, а в действующих на подсознание обертонах голоса и тончайших нюансах пластики движений, походки и взгляда, вкладываемых в мозг носителя вживляемой короной. Он отметил, что голема и леориант тоже не поддались очарованию этого голоса. А вот оба Высоких и Рик смотрели на Фоксану, как щенки лара смотрят на хозяина.

— Это правда, Советница, — Россаро движением плеч раздвинул обоих братьев. Алана опустила руку на плечо Рика. Искатели встряхнулись, переглядываясь. — В недрах под храмом Великой Матери, стоящем посередине этой пустой страны, мы нашли древний путь, о котором знали мистики Города-Тени. Он ведет на изнанку пустонеба, в земли суровые и бесплодные — но живые и недоступные Порче.

— Ты сам видел эти земли, искатель? — мягко спросила Фоксана.

— Нет. Только она, — кивком Россаро указал в сторону Аланы, — может открыть проход. Он запечатан вратами, ключ к которым был известен лишь ее отцам из Города-Тени.

— Легенда, сложенная обитателями другой легенды, поведанная третьей легендой, — глаза Советницы сузились, в голосе прозвучала легкая укоризна — словно отзвук шторма, ушедшего к подветру. — Риант, на этом паролете две тысячи разумных. Еще не поздно поднять его как можно выше, понадеяться, что твари Порчи не достанут его, и лететь к океану. Ты готов вверить легендам эти две тысячи жизней?

Искатель тихо зарычал. Два олимпионика за спиной Советницы опустили руки на мечи, но Фоксана предупредительно подняла ладонь.

— Я видел ворота под храмом, — произнес леориант. — Мы все их видели. Я видел туннель за воротами, уходящий в бесконечную тьму. Я видел, как дочь Города-Тени облекалась в плоть и кровь, и я верю ей на слово и в остальном.

— А мне не остается ничего иного, как поверить вам, — Фоксана медленно наклонила голову. Кристаллы засветились сильнее. — Рик из Вегиша, отдавай приказы жителям моего Города. Последние периоды у тебя это неплохо получалось, — слабая улыбка появилась на губах Советницы. Она развернулась и направилась в глубь трюма. Толпа беженцев замерла в благоговении, расступаясь перед ней.

— Арр-гх, — после короткого молчания буркнул Россаро. — Во имя духов предков, наш план, похоже, принят.

Рик стоял у края лепестка. Беженцы расчистили площадку от стеблей, и лепесток молочно-белым мазком выделялся на буром ковре зарослей. Тень удалялась на ветер и влево, и самочки летучих цветов радостно подставляли солнечным лучам свои брачные опахала.

У края мира, в царстве разреженного воздуха, даже наряд этих красочных созданий словно выцветал. Вместо красно-синих пятен в листве проглядывали коричнево-зеленоватые. И все же это было напоминание о той торжествующей жизни, которую тщетно пыталась уничтожить Порча.

"Не тщетно", — напомнил себе Рик. Рассказ Аланы хорошо запечатлелся в его памяти. Он представил: переливчатая синева пустонеба будто вскипает, светлые и темные волны мчатся по ней в хаотическом ритме, то развеивая затенения, то сгущая их. Солнечный диск вздрагивает, покидая свое вечное место прямо в центре небес, меж двух истаивающих и почти сливающихся с пустонебом ниточек земного круга. Становится багровым угольком, а может быть — распухает и наливается светом. Сперва возвращаются времена Великой Бури, и яростные шквалы разоряют поля и выворачивают деревья с корнем, чудовищные торнадо сминают плетеные леса и обращают города в руины. Приходит холод, и сперва дождь начинает замерзать в воздухе, а потом — и сам воздух дождем из жидких газов выпадает на руины. А где-то по другую сторону земного круга кипят моря, и вспыхивает от жара высушенная зноем плоть мертвецов...

— О чем ты думаешь? — спросила голема. Рик узнал ее походку еще до того, как был задан вопрос.

— Посмотри, — он приобнял Алану за плечи, разворачивая к краю.

Земной круг простирался вокруг них, как огромная чаша. Плетеный лес уходил налево к ветру, ближе к границе пустонеба заметно редея, кое-где из чащи выступали скальные обнажения, на границе видимости сменявшиеся многоцветьем лишайников и блеском искристых мхов. Левоветренное пустонебо отсюда выглядело гораздо темнее, чем из населенных земель, иссиня-темным, почти черным, и зеркальные блики на нем смотрелись особенно ярко. Подветренней виднелась полуприкрытая облаками и размытая воздушным слоем пестрая мозаика Трехсот Сатрапий. Зелень лесов и белый облачный столб извергающегося аэровулкана, крохотные нити рек и пятнышки озер, квадратики распаханных полей, темно-зеленые массивы арбориталей и древесных гор, а в ясную погоду человек с хорошим зрением мог разглядеть и точки больших городов. И на всем этом пестром ковре — выжженые Порчей пятна, будто серо-черные оспины, на месте Шетта, Игрины, Вегиша, башен острова Кирм. Крупнейшая из оспин находилась там, где когда-то сверкал под солнцем Прозрачный Город, и видно было, как размывается по ветру темная струя — дым, поднимающийся из выжженых детонацией амат-ядер останков прекрасного небесного дворца. А еще дальше к подветру — красный покров прибрежных пустынь, и где-то там, высоко у дальнего окоема, почти скрытый голубоватой дымкой — яркий, металлический блеск океана. Морская гладь простирается слишком далеко, чтобы увидеть противоположный берег. Там, где становится четко различим изгиб земного круга, и воздух уже не препятствует зрению, видны перемежающиеся полосы континентов и морей, но деталей на таком расстоянии уже не разберешь. Полосатая лента, стиснутая темной синевой пустонеба, убегает вверх к солнцу, пока не истончается в узкую ленточку, а затем и в светлую нить.

— Все это, — Рик взмахнул рукой, словно охватывая пейзаж от устремленной к золотому диску солнца храмовой чаши высотой в тысячу локтей и многоцветных склонов Элирского хребта с наветра и до Подветренного океана. — Знаешь, я не хочу верить, что все это исчезнет. Будет погублено Порчей.

— Рик, — голема окинула земной круг взглядом. Заглянула ему в глаза. — Я уже видела подобное. Когда погибало Резервное Скопление — вы зовете его Городом-Тенью. Мы считали себя в безопасности от ухищрений паразитного кода. Наивно думали, что призрак околонулевого софического уровня никогда не прорвется через сложную цепь... — Алана произнесла несколько слов, которые не попадались Рику даже в секретных текстах Мистической Академии. — А затем его порождения свели с ума корректирующие зеркала, платформы взбесились, и ваша атмосфера дестабилизировалась, а мы рухнули в нее огненным дождем. Сложное хрупко, Рик. Развитые системы неустойчивы. Красота эфемерна и быстро распадается. Живое умирает.

— Противно, — сквозь зубы процедил искатель. — Я не хотел убегать. Я хотел найти способ, как остановить Порчу. Для того мы и отправились на поиски Города-Тени. А что мы нашли? Только собственное спасение?

— Не только, — Алана вновь отвернулась к краю лепестка. — Есть пути... старые и забытые. Рик, не нужно сейчас говорить о них.

— Скажи! — искатель развернул голему лицом к себе. — Скажи, — уже спокойнее попросил он. — Я должен знать.

— Есть надежда, — Алана помолчала. — Если выждать... мы в Резервном Скоплении создали целую стратегию выжидания. Рано или поздно паразитный код исчерпает себя, выжжет собственные защитные схемы, выродится и станет беззащитен. Но нужно время, Рик. Здесь мы его не получим. В полярной зоне — будем надеяться.

— Сколько времени?

— Много. Очень много. Больше, чем существует вся твоя цивилизация.

— Я понимаю. Спасибо.

— За что спасибо? Разве я сказала что-то утешительное?

— Нам будет легче знать, что однажды наши потомки выжгут Порчу до основания. Даже если это только надежда.

Они молчали, стоя у обрыва, слушая, как ветер, приходящий из-за склонов Элира, гудит между лепестками чаши и шуршит бахромой листвы.

— Советник, — почтительно обратился к нему сеньор-капитан олимпиоников, Рик не мог припомнить его имя. Искатель удивленно поднял бровь, услышав свой новый титул, но не стал перебивать капитана. — Мы начали прокладку опорных канатов.

— Пыльнокожие работают без понуканий? — уточнил Рик.

— Они ворчат, но повинуются. Вождь-щенок понимает, что не в его положении можно ставить условия.

— Хорошо. Сообщайте о ходе работ, капитан. Вы расставили дозоры?

— На земле и на верхушке чаши, Советник, — олимпионик наклонил голову. — И заклинатели во главе с равновозвышенным Кен-Фодо окружили лагерь охранными структурами, а инсектолюбы пыльнокожих выпустили сторожевых ос. Никто не пройдет незамеченным, будь то зверь, растение, разумный или тварь Порчи.

"Рик, услышь", — вдруг прозвучал под черепом голос Кен-Тагма. "Мы спускаемся вниз, к храму. Хотим осмотреть его еще раз, перед тем, как вести людей. Ты с нами или будешь командовать сверху?"

— Ребята идут к тоннелю, — пояснил он големе. — Думаю, ты им понадобишься, да и я не прочь составить компанию, — и беззвучно: "Рик слышит. Мы с Аланой идем к вам. Тагм, передай Кен-Фодо, что до моего возвращения он остается наверху за главного".

Затенение миновало, и лес снова наполнялся светом. Идти легче, однако, не стало — приземный слой покрывала пестрая мешанина теней и солнечных зайчиков. Далеко вверху ветер раскачивал стебли, и пробившиеся сквозь них отсветы устроили сумасшедшую пляску. В глазах рябило от этого мельтешения, человеческие силуэты почти терялись среди теней. Риант и вовсе превратился в невидимку не хуже многоцветки. Спускаться было тяжело.

Идти, к счастью, оставалось недалеко. Вот искатели ступили на землю — вернее, на кучу срубленного Когаром несколько периодов назад подлеска. Здесь он рос более обильно, не сдерживаемый тенью от стеблей верхних ярусов. Через пару шагов открылась предвратная площадка и выпуклость белой храмовой стены. В стороне виднелась палатка, вмещавщая скудные пожитки искателей.

— Шиала! — негромко произнес Кораг. Рик покрутил головой, вопреки здравому смыслу надеясь высмотреть многоцветку в зарослях.

Ответом стал только далекий шорох листьев.

— Где она? — проворчал Россаро. Обернулся, насторожив уши. Хлестнул по бокам хвостом и скосился на Кен-Тагма. — Вызови ее.

— Шиала, услышь, — дальноречь спрятала тон слов, но на губах Кен-Тагма играла насмешливая улыбка. — Мы сдаемся. И сейчас неподходящее время для игры в прятки.

Заклинатель подождал несколько секунд.

— Ладно! — он перехватил жезл поудобнее. С навершия сорвались туманные струйки, закрутились вихрем и растаяли в воздухе. Кен-Тагм замер, сосредоточившись на поисковой структуре.

— Что-то не так, — произнес он наконец вслух, и улыбка пропала. — Ее нет рядом. Никого нет, кроме мелких животных.

— А в храме? — предположил Рик. — Его стены достаточно толстые, чтобы заглушить дальноречь.

— Что ей могло там понадобиться? — удивился Кораг.

— Войдем и проверим, — решительно заявил Когар. Его брат движением плеча сбросил в руки аркебузу. Крутнул регулятор калибра, бережно извлек из ствола маленький блестящий шарик и убрал в поясную суму, из которой ощутимо потянуло холодом. Оттуда же извлек новый снаряд, величиной не больше семечка, и шомпол, аккуратно загнал пулю в ствол. Снова подкрутил калибр и повернул рычажок заряжания. Аркебуза коротко прошипела, закачивая воздух в камору.

Луч света скользнул по скамьям, по дну высохшего храмового бассейна и статуе Матери в дальней части зала. От алтарных цветников давным-давно остались лишь разбитые вазы, белый камень покрылся пылью. Нос засвербило и Рик с трудом сдержал чих.

— Рик, Алана, Кораг, — проверьте помещения за алтарем, — велел Россаро, зубами выдернув из наплечной перевязи факел и протянув Рику. — Когар, Тагм, спускаемся и осмотрим подземелье.

Каменная плита, поддетая лапой леорианта, с грохотом заскользила по плиткам бассейна. Вниз, в черноту люка, уводила лестница, оставленная Кен-Тагмом еще в прошлый визит. Луч кристалла пробежался по дальней стене комнаты, выхватил из темноты загадочные механизмы вдоль нее. Метнулся по полу к следующей двери.

— Арр! — спустившийся Россаро почти приник к полу. Обернулся к заклинателю и олимпионику. — Это не наши следы!

— И чьи же? — черный клинок выскользнул из ножен, вспухло облачко магического тумана. Вместо ответа леориант шагнул в сторону. Кен-Тагм и Когар вгляделись в отпечатавшийся в пыли след громадной трехпалой лапы.

— Пустонебо, — Кен-Тагм побледнел. — Этого не может быть! Мои стражи...

— Очевидно, дали осечку, — Россаро двинулся вперед. Двое искателей следовали за ним. Костяшки пальцев Кен-Тагма, стиснувшего жезл, побелели. Взгляд мечника обжигал не хуже огненных лучей заклинателя.

Следы чужака вели вдоль по-прежнему откинутой рампы. Кен-Тагм усилил яркость кристалла до максимума, но дальняя половина огромного зала чечевицеобразной формы все равно оставалась скрытой в тени. Лучи света заиграли на расположенной посередине диафрагме из призрачного льда, отбросив зайчики на уходящую вверх витую лестницу и резьбу с изображением земного круга, опоясывающую верхний купол, и застывшие вдоль баллюстрады темные изваяния.

— Россаро! — сзади раздался шум шагов и в проеме появились Алана с Корагом. — Мы осмотрели всю ризницу, но ничего не... — олимпионик мгновенно оценил обстановку, проследил за взглядами друзей. Взял оружие наизготовку.

Искатели двинулись вниз. Впереди держались Россаро и Когар, за ними шли Кен-Тагм и Кораг, поводя по сторонам стволом и кристаллом. Алана и Рик с обнаженным мечом шли в арьегарде. Шаги друзей гулким эхом разносились под сводами подземелья.

След обрывался на ледяной двери. Искатели переглянулись.

— Он не мог открыть дверь самостоятельно, — ответила на невысказанный вопрос голема. — Это за рамками базовых функций... ну как же вам объяснить?! Он не мог даже увидеть этот проход, не то что подобрать коды шлюзов, понимаете?

— Действительно? — скрежетнул по ушам холодный, ненавидящий голос.

Кораг среагировал мгновенно, направив аркебузу на возникший из теней огромный силуэт. Так же быстро вскинулись и Россаро с Когаром, но Кен-Тагм опередил их обоих. Сине-белый луч прожег воздух, коснулся плеча врага — и мгновенно угас, когда чудовище повернулось, подставляя под огонь безжизненно повисшую в его лапе тонкую фигурку.

— Так-то, — пролаял серый хранитель. — Не раздражайте меня, дышащие, если не хотите, чтобы ваша тварь умирала болезненно и очень долго.

Лезвие гиперсептического меча покачивалось у самого горла Шиалы. Хранитель держал многоцветку на весу одной рукой, обводя искателей взглядом. Ноздревые отростки возбужденно шевелились, глаза пылали яростью.

— Решили сбежать в нигде, дышащие? — вырвалось из голосовой щели. — Умное решение. Только запоздалое. Скоро мы-я будем здесь, и вы будете пожирать свои предсмертные вопли, вы все целиком!

— Убавь пафоса, — дернул ухом Россаро. — Чего ты от нас хочешь, сволочь?

— Отпусти ее, — медленно проговорил Кен-Тагм.

— Отпустить? — серый хранитель перевел взгляд на заклинателя. — Что, судьба клочка био значима для недо-оператора пыли? Разумеется, отпущу. Не обещаю, правда, что целиком, а не частично.

Олимпионики скрипнули зубами. Оба сместились вбок и вперед на полшага, чуть ближе к монстру.

— А... — Шиала судорожно втянула воздух. Приоткрыла глаза.

— Ваша тварь очнулась, — удовлетворенно заметил хранитель. Чуть сжал захват, и когти прорвали потемневшую кожу. Девушка вскрикнула. Помотала головой, ее взгляд сфокусировался на искателях.

— Ублюдок, — жезл в руках Кен-Тагма покачивался, будто заклинатель пытался взять на прицел хранителя, не задев Шиалу. Черный меч Когара дрожал, меняя форму — рукоять вытягивалась, лезвие укорачивалось и выгибалось.

— Стреляйте, — с трудом выговорила многоцветка. — Россаро... прикажи стрелять. Убейте его.

— Эй, порченый, — не обращая внимания на ее слова, проговорил леориант. — Может быть, решим это дело поединком? Ты и я, что скажешь? Вы же любите развлекаться с пленными. Схватка без оружия тебя повеселит, а?

— Ха! — хранитель постукивал по камням раздвоенным копытом. — Вызов принят, гниющий и дышащий. Только чуть погодя. Сначала я дождусь, пока мы-я не поможем сгнить и задохнуться вашим собратьям там, наверху. Потом я разделю эту дышащую на части, но так, чтобы ее гниение не слишком убыстрилось. И вот тогда я позабавлюсь, снимая с тебя кожный покров слой за слоем.

Боковым зрением Рик заметил, как Алана пятится назад, к входу. Мысленно он одобрил ее решение. Голема ничего не могла противопоставить серому хранителю — собственно, даже у всех искателей, вместе взятых, шансов почти не было. Предупредить Фоксану и Кен-Фодо было важнее, чем погибнуть в безнадежной схватке.

Вот только Алана, похоже, не собиралась бежать к выходу из храма. Достигнув рампы, она на цыпочках направилась вверх по лестнице. Рику оставалось лишь понадеяться, что наследница Города-Тени знает, что делает. И что серый хранитель не обратит на нее внимания как можно дольше.

— Кораг, стреляй! — выкрикнула Шиала. Хранитель недовольно зашипел, резко встряхнул ее. Перевел взгляд на нацеленную в него аркебузу.

— Даже не думай, стрелок, — предупредил он Корага. — Выстрелишь — пулю поймает эта гниль, а не я. А затем я вскрою твою брюшную полость, помещу в нее пули и залечу рану. И отпущу тебя дожидаться, пока тепло тела не разрушит оболочки.

— Как ты прошел мимо стражей? — должно быть, Россаро тоже заметил Алану, тихо, как змейка, кравшуюся по лестнице. И теперь пытался отвлечь внимание чудовища как можно дольше, используя его болезненную страсть к долгим речам.

— Кислород прижег твои мыслительные узлы, дышащий? — заклекотал хранитель. — Давай, гниль. Вспомни, что проходило через ваши сторожевые структуры за последний период.

— Ничего, кроме "Призрачной Песни", — процедил заклинатель.

— Именно, — довольно осклабился серый хранитель. — Изведай боль мышления, гниль!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что прятался в паролете? — из горла Россаро рвался клокочущий рык, даже у Рика вызывающий слабость в ногах.

— Ошибка, — возразила тварь Порчи. — Зачем "в", когда можно "на"? Зачем убивать зря боеспособное тело в атаках на двигатели, когда можно тихо спланировать к стойкам шасси? И если это усугубит вашу боль, дышащие — зачем посылать за вами век-суб, которое не отличилось взломом вашей обороны и ликвидацией лидера летунов, что так тщетно защищали ваше трусливое бегство?

Секунд десять искатели переваривали слова хранителя.

— Ты заплатишь за Скайоса, тварь, — Россаро оскалился. — Клянусь предками, — он очень медленно двинулся вперед. На баллюстраде Алана преодолела почти половину пути.

— Еще шаг, и... а, ладно. Вы утомили меня, — меч хранителя поднялся, прижавшись к щеке Шиалы. Скользнул вдоль нее, оставляя кровоточащий разрез.

Дальше все происходило очень быстро. Рик задохнулся, глядя, как гиперсептическое лезвие режет лицо многоцветки. Кен-Тагм стал белее камнекапа. Кораг вскинул ствол к потолку и нажал на спуск.

Вспышка. Яркий, бело-голубой свет детонации амат-пули. Стены дрогнули от грохота, и ударная волна обрушилась на искателей. Даже олимпионики пошатнулись, Рик и Кен-Тагм еле удержались на ногах. Меч серого хранителя дрогнул и на долю секунды отклонился в сторону.

Как бы не был силен хранитель, но леориант весил почти сотню камней. И даже тварь Порчи не умела спорить с инерцией. Хранитель и Шиала разлетелись, будто гадальные диски. Клыки сомкнулись на горле монстра и острые когти полоснули по серо-чешуйчатой плоти.

Схватка с леориантом врукопашную не сулила ничего хорошего большинству разумных. Как и созданиям Порчи, за небольшим исключением.

И именно к этим исключениям относились серые хранители.

Тварь взвыла. Распрямилась, как пружина, гибким, совершенно нечеловеческим движением. Россаро отлетел в сторону, сбивая с ног Когара. Свистнула стрела. Плоть хранителя задымилась от метко пущенной молнии. Вторую стрелу тот отбил мечом. Россаро и Когар уже были на ногах. Тварь отшатнулась, держа Когара между собой и заклинателем — и из ее левой глазницы выросло черное древко.

Все случилось очень быстро. Взвыл меч олимпионика, метнулась дымчатая тень. Вихрь движения, размытый силуэт — и страшный удар встречает атаку Россаро, черный меч опускается, и на камни падает рука хранителя. Второй удар — добить! — рассек лишь воздух, и копыто ударило в грудь Когара, швырнув через весь зал. Уцелевшей рукой серый хранитель подхватил свой клинок. И оскалился, обводя взглядом искателей.

Струйка холодного пота пробежала по спине Рика. Он вскинул меч, не в силах отвести взгляд от неподвижных тел друзей. Монстр насмешливо зашипел, и плавно, будто хищная лоза, заскользил к Рику.

Руки Корага замелькали над тетивой. Гиперсептический клинок взметнулся навстречу. Серый хранитель отшатнулся, уклонился, отбил стрелу— а олимпионик все наращивал темп, будто паровая скорострелка, и монстр уже не шел вперед, а шаг за шагом отступал от жалящего дождя. Поодаль скорчился на коленях Кен-Тагм, водя посохом над лицом многоцветки.

Зашевелился Когар, ощупывая ребра. Удар серого хранителя мог с легкостью размозжить смертному грудную клетку — но олимпионики были скроены гораздо крепче. Мечник выпрямился, шатаясь — и обрушилась тишина. Хранитель неподвижно замер напротив Корага, тщетно шарящего в своем опустевшем колчане.

Рывком тот подхватил отброшенную аркебузу — и в последний момент успел заслониться ей от выпада. Новый удар вышиб оружие из держащих его рук. Лапа хранителя скользнула по плечу стрелка, сбивая с ног. Серый хранитель занес меч, и пошатнулся, когда в его живот врезалось плечо Когара, а секундой позже — Рик изо всех сил полоснул по чешуйчатой ноге.

Рику показалось, что он рубанул железный столб. Клинок жалобно зазвенел. Не успел он рубануть снова — из легких вдруг выбило весь воздух. Пол и потолок пещеры замелькали, меняясь местами, а затем искатель со всего маху встретился с жесткими булыжниками.

Когда Рик снова смог дышать, зал наполнял яростный лязг клинков. Две размытых тени смерчем кружились в его центре. Выл черный меч, глухо сталкиваясь с ядовитым лезвием, стонал рассекаемый воздух. Рик не успевал следить за противниками — слишком быстро двигались бойцы. Кораг, припавший на колено, водил стволом аркебузы, пытаясь выцелить хранителя. Его брат был слишком близко к врагу для амат-пули.

Рик сплюнул кровь. Приподнялся. Соваться в эту драку — безумие, но надо что-то сделать. Даже олимпионику не под силу вечно выдерживать этот бешеный темп. А серый хранитель усталости не знает. Хватит одного пропущенного удара и одного промаха Корага. И... где, собственно, Алана?

Смутный шорох сверху, несколько просыпавшихся камушков. Рик вскинул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как перемахивает через перила вторая гигантская тень.

Светло-синие копыта ударили по камню. Лицевая паутина затрепетала. Взгляд шести черных глаз упал на сражающихся — и новоприбывшее создание прыгнуло вперед.

Хранители сшиблись. Сплетшись в клубок, отлетели к ледяному люку. Врезались в невысокую ограду, покатились по полу. Замерли ошеломленные олимпионики — Когар тяжело дышал, опираясь на меч.

Яростный рев их врага сотрясал своды, гость дрался молча. Серый хранитель извивался, пытаясь подмять под себя соперника, чьи руки железным кольцом стиснули его шею. Из покрытой узорными чешуйками спины второго хранителя почти на всю длину торчало лезвие гиперсептического меча. Непохоже было, чтобы это причиняло ему какие-либо неудобства.

Серый хранитель уперся локтем, резко дернул головой, метя затылком в лицо противника. Еще раз, еще. Зарычав, начал подниматься вместе с повисшим на плечах врагом. Целой лапой вцепился тому в предплечье, пытаясь разорвать захват. Кораг выстрелил — но, увидев дуло аркебузы, серый хранитель дернулся что было сил, и пуля испепелила часть лестницы за его спиной.

Нежданный союзник напрягал все силы, однако мало-помалу тварь вырывалась из его объятий. Когар осторожно приблизился к ним, замахнулся — и черное лезвие вспороло брюхо чудовища. Рыкнув, серый хранитель нанес удар ногой, заставив олимпионика проворно отскочить.

Впервые хранитель номер два издал звук — низкий утробный вопль. Рванулся, уступая напору монстра и заваливаясь вместе с ним вперед. Оба хранителя перелетели через ограду, распластались на ледяной диафрагме. Серый хранитель оказался быстрее. Его удар бросил соперника навзничь. Град ударов посыпался на голову и плечи поверженного. Монстр вцепился в рукоять своего меча, резким движением вырвал его из тела двойника...

Диафрагма из призрачного льда разомкнулась и исчезла в стенах колодца.

Воздух вдруг стал очень плотным. Твердым, как камень. Навалился на спину Рику, сбивая с ног. Молотом ударил в лицо и грудь, забил легкие, не давая сделать вдох. Затем почернел и милосердно позволил окончательно потерять сознание.

Рик заморгал. Прокашлялся. Казалось, чья-то огромная рука стиснула его череп и смяла, будто свиток писчей коры. Уши словно заложило плотными пробками.

Со стоном он оторвался от пола. Попытался что-то разобрать в заволокших подземелье густых облаках пыли. Сквозь них пробивались узкие лучики света.

— Советник! Советник! — еле услышал он. Его подхватили под руки, помогая встать.

Он различил перед собой хмурое лицо Когара и еще пары Высоких. Тряхнул головой. Зря — стены тут же закружились перед Риком, и ему пришлось опереться на руки держащих его солдат.

— Хранитель... — выговорил он. Когар молча указал острием меча на диафрагму. Люк оставался плотно закрытым, как и в тот период, когда искатели впервые вошли в подземелье.

— Россаро? Шиала?

Взгляд олимпионика переместился правее. Рик сделал три неуверенных шага по камням к распростертому на них телу леорианта.

— Храни Лект, — прошептал он.

Такой удар был бы смертелен и сам по себе, и без воздействия испущенных мечом серого хранителя десятков сверхпатогенных культур. От тела уже исходил запах разложения, и края ран расползлись черноватой слизистой жижей, кое-где обнажив кость.

— Скайос, Россаро... — тихо произнес Рик, и затем, уже громче, и все равно не слыша себя, — Надо сжечь тело. Не прикасайтесь к нему, — и уже солдатам, — Никого не выпускайте сюда и не выходите сами из зала!

Когар и Кораг переглянулись.

— Немногие искатели умирают в своей постели, — пробормотал мечник, Рик скорее уловил его слова по движению губ, нежели расслышал. Покосился мимо Рика. — Кен-Тагм?

Заклинатель, припав на колено, застыл над неподвижной Шиалой. Посох качался в его руках, попеременно то касаясь щеки многоцветки навершием, то нацеливаясь на него кристаллом. Магический туман кипел вокруг, оседая на ставшей чисто-белой коже Шиалы. Мощность структур была такой, что они были видимы невооруженным глазом как покрывшая лицо многоцветки тонкая полупрозрачная пленка.

Услышав свое имя, Кен-Тагм вздрогнул. Медленно обернулся к друзьям, сфокусировал на них взгляд.

— Не успеваю, — проговорил он. — Буря и пустонебо, я не успеваю... Мне не хватает рабочих структур, те, что есть, только и успевают защищать здоровые ткани...

— Подожди! — Алана проскользнула мимо Рика с олимпиониками. Опустилась на колени рядом с Кен-Тагмом, сомкнула руки лодочкой. Ее ладони задрожали, будто голема пыталась удержать на весу что-то маленькое, но очень тяжелое. Туман вскипел вокруг них, медленно, будто нехотя, потек к жезлу заклинателя.

Рик ощутил прикосновение к плечу. Глухота понемногу проходила, но голова все еще немилосердно раскалывалась. За его спиной с непонимающим выражением лица обводил зал взглядом и лучом света из кристалла Кен-Фодо.

— Мы услышали взрывы, — произнес старый заклинатель. — Последний был такой силы, что затрясся весь храм. Что здесь произошло?

— Серый хранитель, — кратко пояснил Рик.

Брови Кен-Фодо взлетели вверх. Он глянул на останки Россаро.

— Вы убили его? — и, не дожидаясь ответа, — Советник Рик, быть может, стоит...

— Действуйте, — кивнул Рик. Братья вновь повторили прощальную мантру, и ослепительный луч вырвался из посоха Кен-Фодо. Даже на расстоянии чувствовался жар огня. Подземелье заполнила вонь паленой шерсти и сгорающей плоти. Воины поспешно отвернулись или прикрыли глаза ладонями. Рик тоже отвернулся — он не без оснований подозревал, что заклинатель пустил в ход, кроме молний и очищающих структур, всякие малоприятные сюрпризы наподобие "черного света" или "тепла мертвецов".

Он аккуратно обогнул сгорающее тело друга по большой дуге. Подошел ближе к Алане с Кен-Тагмом.

— Все, — искатель выпрямился, держа Шиалу на руках. Его лоб покрывала испарина. — Она оправится, нужны только время и крепкий сон.

— Слава Лект, — облегченно выдохнул Рик. — Не хотелось бы потерять еще и ее.

— Как ты сам? — Алана устало прислонилась к плечу Рика. Он ощутил тепло — рука големы была горячей, будто пепел от костра.

— Болит голова, но в целом жив. Алана, что с этой тварью? Он мертв?

— Он больше нас не побеспокоит, — уверенно заявила голема. — Служебное век-суб вышло из-под моего контроля, лишь только прошло сквозь несущие слои, и я не думаю, что шансы дефектного... серого хранителя отличались в этом отношении.

— Из-под твоего контроля? — переспросил Когар. — То есть это ты вызвала второго хранителя?

— И управляла им, а потом открыла диафрагму, — помедлив, кивнула голема. — Нам повезло, что Порча так и не смогла добраться до дублированных контрольных узлов.

— Спасибо, — Высокий аккуратно, соизмеряя силу, сжал пальцы Аланы. — Друзья, мне одному кажется, что у нас есть отличный кандидат на замену Россаро и Скайосу, да будут они в Лект?

— Истинно, — согласился Кен-Тагм, направляя поток тумана к лицу Рика. Искатель ощутил, как защипало кожу магическое касание, и головная боль стала уходить вместе с головокружением. Осталась лишь слабость и дрожь в ногах, но Рик собрался и приказал себе стоять твердо, тем более, на его плечо все еще опиралась Алана.

— Подождите, — выговорил он. — Что серый хранитель говорил о наших друзьях наверху?

— Раз он выследил нас, где мы, известно Порче, — слова Кен-Тагма разорвали наступившую тишину. — Пустонебо...

В этот момент пламя погасло. После его отблесков темнота в подземелье, разгоняемая только фонарями воинов, казалась особенно непроницаемой.

— Равновозвышенный, — тяжело проговорил Кен-Фодо. — Кажется, у капитана Атабара для вас срочное сообщение.

Теперь у опушки, кроме Рика и Аланы, стояли не меньше двадцати смертных и Высоких, включая уцелевших искателей, сеньор-капитана, Ятхена и Фоксану. Их взгляды были прикованы к парящей среди облаков красноватой точке.

— Кровавая туча, — процедил Кораг. — Ей мешает ветер, но через десятую долю она будет здесь.

— Будем сражаться? — спокойно уточнил Атабар. — У нас еще остались амат-пули, и заклинатели готовы к бою. Не без потерь, но мы можем ее уничтожить.

— Нет, — покачал головой Кораг. — Кто умеет настраивать зрение — взгляните туда, — он вытянул руку сперва параллельно земле к левоподветру, затем указал чуть выше.

— Еще две тучи. А вокруг первой вьется стая шипоносцев, — заявил олимпионик из стражи Советницы. Ятхен вскинул подзорную трубу кирмской работы и заскрипел зубами. Рик пока что видел лишь первую тучу, еще не принявшую боевую форму и казавшуюся крылатой точкой. Но словам Корага вполне доверял.

— Госпожа Фоксана, Ятхен, — он отвернулся от обрыва. — Ведите людей вниз, в храм. Капитан, охраняйте их и подготовьте "Призрачную Песнь" к уничтожению. Храм тоже неплохо бы минировать. Сможете?

— Сможем, Советник, — коротко подтвердил Атабар.

— Со всеми этими взрывами странно, что он сам еще не рухнул нам на головы, — проворчал Кен-Тагм.

— Тогда тем более поспешим, — подытожил Рик. — Я хочу, чтобы через пол-десятой все собрались в первом зале под диафрагмой, и путь тварям Порчи был отрезан.

— Разве мы не собирались сперва разведать проход? — переспросил недоумевающе Когар.

— Значит, придется вести разведку по ходу продвижения, — отрезал Рик. — Времени слишком мало.

Атабар поклонился и зашагал прочь. Фоксана глянула на Рика — коротко и оценивающе. Так и не проронив ни единого слова, Советница величественно направилась к паролету. Скгорн, капитан "Песни", державшийся за ее плечом, прежде чем последовать за Фоксаной, тоже покосился на искателя — едва ли не со злобой. Мысленно Рик посочувствовал Высокому — ему и самому не хотелось уничтожать отличный корабль. Но лучше взорвать "Песнь" своими руками, чем позволить Порче обратить ее в кровавую тучу, или как-то еще опоганить машину Прозрачного Города.

— Дай мне хотя бы сорок сотых, — попросила Алана. — Я должна поднять давление в тоннеле. И сделать это постепенно, если не хочу и в самом деле развалить все строение.

— Я думал, тот взрыв...

— Там не меньше шести шлюзовых перегородок, — покачала голема головой. — Воздух заполнил сперва первую камеру, а потом рассеялся по всей длине перехода. Сейчас там как на краю пустонеба.

— Хорошо. Ребята, идем все вместе. Я уже заранее жду неприятных сюрпризов.

Прежде чем последним оставить лепесток, Рик снова повернулся к краю. Облака и затенение скрывали темно-черное с такого расстояние пятнышко Лесных Водопадов, окруженное проплешинами Порчи.

С минуту он молчал, вглядываясь туда, где раньше был Вегиш. Запрокинул лицо и в последний раз в жизни ощутил тепло солнечных лучей на закрытых веках.

Три сотни шагов в диаметре — две тысячи разумных, даже со скарбом, займут такое помещение почти целиком. Но, как выяснилось, все равно способны затеряться среди его стен.

Особенно если стен, как таковых, и нет, а есть полого уходящий вверх и смыкающийся с потолком пол из призрачного льда. Из-за наклона пола беглецы кучковались ближе к центру камеры, недалеко от центрального люка. Свет жезлов играл на ледяной поверхности, зеленоватыми отблесками рассыпаясь по лицам, но темноту полностью разогнать не мог. Недовольно взревывали и курлыкали лары и кигамы, табунок которых пастухи согнали к колодцу, плакали дети.

Алана не сводила глаз с верхнего люка. Контрольная корона оставалась на ней, и голема могла закрыть проход в любую секунду. Эти секунды все проходили и проходили, а люк оставался черным провалом в вогнутом потолке.

Наконец, в нем замелькали отблески факелов, послышался топот, и вниз на предусмотрительно подложенные тюки с одеждой спрыгнули Рик, олимпионики и один из Высоких Атабара.

— Ух, — выдохнул Рик. — Успели.

— Костры разожжены. Порчу ждет хороший сюрприз, — без тени эмоций произнес Когар.

— Тучи близко? — встревоженно спросила голема.

— На подходе к храму, — бросил Кен-Тагм, прислушивающийся к выставленным заново стражам. Подождал немного и поднял вверх палец. — Всем тихо!

Его голос эхом отразился от стенок полости. Через несколько секунд установилась тишина.

Нарушаемая только шипеньем недовольных ларов и тонким, мелодичным звоном. Он, еле слышный, доносился из открытого люка. И с каждой секундой становился все громче — звук, издаваемый развернувшейся в свою смертоносную форму кровавой тучей.

— Закрывай! Скорее! — хором воскликнули Рик и Кен-Тагм.

Диафрагма захлопнулась совершенно беззвучно. Зеленые лепестки вырвались из краев люка, соприкоснулись и слились, не оставив даже стыков. По инерции искатели продолжали вглядываться в потолок, затем облегченно вздохнули.

— Они не смогут пробиться сквозь призрачный лед? — мрачно спросил заклинатель. — Стены тут, конечно, неслабой толщины, но структура достаточной мощности себе дорогу проложит, пусть за несколько периодов.

— Нет, — ответила Алана. — Попытайся сам отделить кусочек от любой из стен.

Заклинатель хмыкнул. Направил струйку тумана к пологому полу. Та разлилась крохотной лужицей, некоторое время бурлила, затем развеялась.

— Хм, — пробормотал Кен-Тагм себе под нос. — А если...

— Расщепляющая структура тоже не сработает, — предупредила Алана. — Устойчивость связей в этой метастабильной материи на порядки выше, чем у используемой вами. А контрольные цепочки перезамкнуты на отделенные физически блоки, установленные Резервным Скоплением.

— Тогда мы в безопасности? — полуспросил, подытожил Рик. — Что ж, тогда немного отдохнем, и...

Пол ощутимо вздрогнул под ногами. Сверху донесся приглушенный призрачным льдом грохот. Камера слабо, но заметно содрогалась, будто великанская рука раз за разом обрушивалась на потолок. Раздался женский крик, в ответ зарычали боевые лары, кольцом окружив табун.

— Готово, — удовлетворенно заметил Кораг, когда толчки прекратились. — Я надеюсь, как можно больше тварей успело войти внутрь.

— Ты закончила с воздухом? — уточнил Рик у големы. — Тогда — отдыхаем две десятых. Потом двинемся вниз.

— Время у нас есть, но и задерживаться сверх необходимого не стоит, — предупредила Алана. — Две тысячи разумных не смогут дышать здесь вечно.

— Предупрежу Фоксану, что никто не должен разводить огонь, — заметил Рик. Поднялся, спрыгнул с тюков и направился куда-то в центр мешанины разумных, палаток, мешков, яиц големов и связок скарба с припасами. Остальные искатели, не утруждая себя поиском другого места, принялись устраиваться на отдых среди той самой одежды, на которую приземлились подрывники пятью минутами раньше.

Прозрачность льда в этой части тоннеля была гораздо выше. Отчего так — не смогли объяснить даже Алана с Кен-Тагмом.

Впрочем, ничего интересного за стенами тоннеля не обнаружилось. Прозрачная труба шириной локтей в пятнадцать, проложенная через слои черного камня, уходила вертикально вниз. Дно шахты скрывалось во тьме, которую не мог разогнать даже свет кристалла. Спускаться по ней было бы невозможно, если бы не узкий помост — шириной едва на трех человек — спиралью обвивавший туннель.

— Как они поведут здесь ларов? — пробормотал Кен-Тагм.

— Ты вдруг озаботился нуждами сельского хозяйства? — невесело ухмыльнулся Кораг. — Достойный Кен-Фодо будет счастлив. Ведь он, насколько мне известно, любил повторять, что твоя наилучшая участь как заклинателя — следить за урожайностью полей где-нибудь в Талькохирате.

Заклинатель промолчал в ответ на колкость Высокого, и это было тревожным признаком. Раньше он не преминул бы язвительно ответить, развязав шуточную перепалку на пол-десятой, не меньше.

Искатели двигались по витой лестнице вниз, настороженно вглядываясь в темноту. Привычный боевой порядок оказался нарушен с гибелью Россаро и ранением Шиалы — теперь в арьегарде шли братья, Рик и Кен-Тагм следовали за ними, а Алана замыкала процессию. Луч света скользил между олимпиониками, ощупывая узкую тропу и порой ныряя в черноту проема.

— Это ни к чему, — негромко сказала Рику голема. — Здесь нам опасаться нечего.

— В последний раз, когда я такое слышал, — столь же негромко заметил Когар, — мне попытались отрубить голову пять секунд спустя.

Алана хмыкнула. Перевела взгляд на стену.

Черные и серые полосы камня перемежались, нееестественно гладкие, будто их выровняли по линейке. Кое-где в камне виднелись пустоты и пузырьки, как в куске застывшей смолы. Рик провел рукой по стене, ощутив знакомую прохладу призрачного льда. Воздух тоже становился прохладным, в луче света кружились медленно оседающие облачка пыли.

Лишь шаги искателей разносились по вертикальной трубе. Витки дороги ложились им под ноги. Время тянулось доля за долей.

Конечно, этот спуск был несравним с карабканьем по крутым стволам Офты — знай шагай вперед и вглядывайся в полутьму. Сперва Рик разглядывал мелькающие за прозрачной стеной камни, смутно надеясь обнаружить что-то из следов, оставленных здесь первопроходцами Города-Тени. Однако посторонних включений в гладкой каменной поверхности не обнаруживалось. Даже пустоты с полосами исчезли, уступив место ровной однотонной темной скале.

— На какую глубину уходит тоннель? — спросил Когар около десятой спустя, нарушив мрачную тишину.

— Четыре с небольшим лиги, — ответила Алана. — Кстати, впереди уже виден первый шлюз.

Рик осторожно приблизился к краю помоста, прищурился. Ощутил легкое головокружение — необычное для выходца из арборетали дело. Помотал головой, отгоняя его. Действительно, глубоко внизу на дне колодца что-то поблескивало, отсвечивая зелеными искорками.

Прошло еще немало времени, прежде чем зеленые отблески превратились в такую же диафрагму, как и та, что прикрывала вход в тоннель. Алана шагнула к краю тропы, опустила ладонь на лед. Лепестки диафрагмы разомкнулись так же быстро и тихо.

Рик присвистнул. Брови заклинателя взлетели вверх и даже олимпионики затаили дыхание.

Стены второго тоннеля по-прежнему оставались прозрачными, но открывавшаяся за ними картина отличалась разительно.

Тонкая — Рик видел это сквозь стену — не толще мизинца, прослойка призрачного льда, с которой слились створки люка, отделяла скалы от нижнего пространства. Когда Рик вслед за братьями миновал люк, ему удалось рассмотреть, что повсюду вокруг от нависшей теперь над ним ледяной плоскости отделяются прямые, как натянутые канаты, зеленые нити, каждая в руку толщиной. Они уходили вниз под самыми разнообразными углами, переплетались и перекрещивались. Там, где нити соприкасались, на них виднелись шаровидные утолщения. Паутина нитей охватывала все пространство за стенками колодца, насколько видел глаз. Поверхность одних нитей была гладкой и ровной, другие покрывали наросты и выпуклости.

Сперва Рику показалось, что они находятся внутри огромных строительных лесов, со множеством балок и подпорок. Нити будто поддерживали ледяной свод, на который опирались миллиарды камней... камня, скаламбурил Рик про себя. Когда он посмотрел вокруг в следующий раз, картина больше напомнила ему внутренности гигантского живого существа — слишком уж походили ледяные тяжи то ли на кровеносные сосуды, то ли на нервные отростки. Игра света на призрачном льду? Или по некоторым нитям действительно прокатывается волна слабого свечения?

— Впечатляет, — заметил он. Кен-Тагм медленно повернул голову, будто нехотя отрываясь от созерцания.

— Да уж, — согласился заклинатель. — Это тоже создано Городом-Тенью?

Голема покачала головой.

— Эти слои — основа всего нашего мира, Тагм. Земного круга, пустонеба... Физический носитель центрального архилекта и паразитного кода заодно, контрольные цепи и распределители энергетических потоков. С них начинал создаваться мир в начале времен. Кем — спрашивай не у меня.

Рик осторожно, даже задержав дыхание, прикоснулся к ледяной стене. Услышанное не укладывалось у него в голове. Воплощение Лект? Граница мира? Одно дело, прочесть об этом в запретных свитках Мистической Академии. И совсем другое — самому стоять посреди бескрайней паутины из призрачного льда, означающей пределы земного круга и вмещающей животворное начало.

— Идемте, — негромко, будто опасаясь нарушать эту тишину, произнес он.

Оба олимпионика оглянулись. Чуть ли не с недовольством в глазах, будто сама мысль о том, чтобы продолжать путь среди этих запредельных глубин, отдавала святотатством.

— У нас мало времени, — напомнил он. — Нам нужно успеть, пока наверху остается пригодный для дыхания воздух.

И вновь — шаг, еще шаг, еще. Бесконечная спираль вокруг проложенного в изумрудной паутине колодца.

Пыль, втянутая воздушной волной, когда Алана распахнула шлюзы, сбросив хранителей в тоннель, уже улеглась. Ее облачка поднимались вверх вслед за искателями, но быстро рассеивались.

Одна десятая проходила за другой. Рик привык к долгим походам, но такой продолжительный спуск утомил бы и более опытного путешественника. Впрочем, о привале никто не заговаривал.

Вид снаружи понемногу менялся. Нити становились тоньше, промежутки между утолщениями — короче. Их сплетение делалось все более и более густым, плотнее прилегая к стенкам шахты. Теперь Рик явственно различал то и дело вспыхивающие на них искорки.

Засмотревшись на паутину, он неосторожно приблизился к краю лестницы. Увидел непроглядную темноту далеко внизу и поспешно отшатнулся. У него вновь закружилась голова, сильнее, чем раньше. Видимо, прирожденное чувство равновесия начало изменять Рику после долгих лет, проведенных им на поверхности, недовольно подумал он.

— Вам следует поддерживать баланс между скоростью продвижения и уровнем общей готовности группы, — внезапно услышал он певучий голос Аланы. — Если вы продолжите движение без перерывов для восстановления сил, в конечном счете это увеличит общее время прохождения маршрута. К тому же, на последних отрезках дорога станет сложнее.

— Алана, смертные в подобных случаях говорят проще: "Давайте сделаем привал", — сухо заметил Кен-Тагм. — Кстати, мои ноги тоже гудят от усталости. Я поддерживаю идею, — он прислонил жезл к стене и уселся на краю помоста, свесив ноги в бездну.

Рик вгрызся в ленту вяленых мясных ягод, не чувствуя вкуса. Он рассматривал искристое переплетение ледяных нитей, пытаясь представить себе, как оно возникло. Правдивы ли смутные легенды о загадочных Создателях? Или мир, каким он воплощен через Лект, существовал изначально, как утверждают сторонники афелианских апокрифов? А может, все эти зеленые нити действительно проросли из снесенного солнцем Яйца Трав, согласно сказаниям леориантов?

Олимпионики, проглотив свои порции пищи, застыли в молчаливой неподвижности. Рик решил бы, что братья спят, но глаза обоих оставались открыты. В зрачках Высоких отражался свет кристалла Кен-Тагма. Сам заклинатель сидел над пропастью и заставлял магический туман вспухать между пальцами и втягиваться обратно в жезл, то ли в очередной раз проверяя готовность своих структур, то ли просто убивая время.

— Пора, — Когар перетек из сидячего положение в стоячее, подхватил свой мешок. Брат занял место рядом с ним и оба искателя направились вниз по спуску, не обернувшись на товарищей. Кен-Тагм вскинул голову.

— Шестнадцать четвертичных демонов, — пробормотал он. С жезлом на плече двинулся вслед неторопливой походкой. Рик поймал удивленный взгляд Аланы, пожал плечами. Торопливо забросил остатки обеда в котомку и последовал за друзьями.

Через некоторое время Рик бросил отсчитывать десятые. Остались только шаги — ниже, ниже, еще ниже — зеленая паутина по левую руку и пропасть по правую. Пятно света медленно смещалось вниз по тоннелю, в темноте за его пределами танцевали бесчисленные искры. Нити делались все короче и тоньше, их переплетение — все гуще. В какой-то момент Рик, отвлекшись от гула в натруженных ногах, понял, что нити стали настолько тонкими, что больше не видны глазу. Остался только искрящийся зеленый туман, в котором увязали и гасли лучи кристалла.

Несмотря на пройденное расстояние, усталость накатывала не так сильно, как можно было ожидать. Мешок почти не давил на плечи, будто тяжесть убавлялась с каждым пройденным шагом. Необычная легкость чувствовалась во всем теле, и шла кругом голова, будто искатель осушил залпом кружку крепкого вина.

Прежде чем Рик решил сообщить о своих ощущениях, Кораг остановился и обернулся. Вскинул руку ладонью вперед.

— Все это чувствуют? — поинтересовался он.

— Что именно? — вяло спросил Кен-Тагм.

Вместо ответа Кораг извлек из кармана маленький альпинистский крюк, очевидно, позаимствованный у Шиалы.

— Следите! — приказал стрелок. И небрежным движением подбросил железку в воздух.

Через несколько секунд, когда крюк зазвенел, ударившись о помост, Рик понял, о чем говорил олимпионик. И коротко засмеялся. Крюк, отскочив, описал дугу и попытался свалиться в пропасть, но рука Когара перехватила его в воздухе.

— Что смешного? — осведомился заклинатель.

— А я-то списывал на последствия контузии, — ответил Рик. — Он падал медленнее обычного, не так ли?

— Почти на четверть, — резко кивнул Кораг. — Что это значит? Мы не могли уйти так далеко, чтобы сила притяжения настолько ослабла!

— Я была уверена, что вы этого ожидаете, — произнесла Алана. Ее рука поднялась вверх, описав полукруг. — Наш мир вращается, вам же это известно?

— И ось вращения проходит через центры пустонеба, — подхватил Рик. Исписанные ровным почерком фагоскрипторов листы вставали у него перед глазами. — Благодаря этому возникает сила, удерживающая предметы, воду и воздух на поверхности земного круга. Но теперь мы оставляем пределы мира, и вся его масса начинает притягивать нас к себе. Силы уравниваются, все падает медленнее, наш вес уменьшается...

— И дальше что? — перебил его Кен-Тагм. — Мы взлетим к потолку? Или просто зависнем в воздухе?

— Второе, если я правильно помню лекции в Академии, — ответил Рик. Голема кивнула.

— Что ж, — развел руками Когар. — По крайней мере, идти будет легче.

— До определенного момента, — предупредила Алана. — Отсутствие веса тяжелее для необученных смертных, чем кажется на первый взгляд.

— Мы — не смертные, — бросил Кораг.

Разумный, привыкший к полетам на дракоптере, а тем более — на магическом планере, вряд ли будет жаловаться на морскую болезнь. Не был исключением и Рик. Усилием воли он справился с головокружением.

Отряд искателей погружался все глубже и глубже, и с каждой пройденной лигой притяжение уменьшалось. Постепенно Рик начал замечать, как меняется его собственная походка. Шаги становились длиннее, помост выскальзывал из-под ног — будто идешь по пояс в воде. Тяжесть груза вообще перестала ощущаться, лямки не врезались больше в плечи. Воздух мало-помалу становился прохладным.

Наконец впереди замаячили очередные ворота. Точнее, замаячила перекрывающая тоннель круглая ледяная плита, края ее уходили в изумрудную губку, которой стали к тому моменту стены колодца.

Идущие впереди олимпионики остановились у конца лестницы, ожидая товарищей. Алана вновь коснулась диафрагмы, заставив открыться ледяные лепестки.

Место, где диафрагма втянулась в стены, отмечало очередную резкую границу. За ней стена была уже не прозрачной — идеально зеркальной. В ней отразились лица друзей, неестественно растянутые и окрашенные в специфический для призрачного льда светло-зеленый цвет.

Свет от кристалла плясал на стенах тысячью отблесков. Зеленоватые отсветы падали на лица искателей, и казалось, что пятерка неожиданно очутилась под водой. Эффект усиливала неожиданно низкая температура — по крайней мере, в сравнении с царившей на краю мира жарой.

Там, внизу, тоннель уже не был прямым, как стрела. Его стены приобретали отчетливый изгиб, сворачиваясь параллельно помосту. Сам помост, описав последнюю петлю, вел вдоль ставшей боковой стены тоннеля, вместе с ним исчезая за поворотом.

— Это точно призрачный лед? — поинтересовался Кен-Тагм. Поднял жезл, и туман снова коснулся зеленой стены. Облачко повисело у стены несколько мгновений, устремилось обратно к навершию. — Такой плотности я вправду не видел... Жаль.

— Чего жаль? — недоуменно спросил Рик.

— Ты представляешь, сколько бы заплатил Прозрачный Город за сведения о таких залежах льда? Мы могли бы пить солнце до конца периодов, все и каждый, даже Высокие!

— Тагм! — Рик уставился на заклинателя, не в силах понять, не сошел ли друг с ума. Даже братья обернулись, и совершенно одинаковое выражения на лицах Высоких могло быть только изумлением.

— Не понимаете шуток? Лект с вами, — заклинатель миновал застывших Когара и Корага, направляясь вниз. Вторичное навершие жезла постукивало по ледяному помосту.

— К тому же, этот лед с трудом возьмет даже амат-ядро, не то что кирки и структуры, — добавил он через десять сотых. — Хотя я подозреваю, что для того Создатели и отгородили его всеми этими воротами, чтобы разумные не растащили по кусочку дело их рук.

— Насколько известно мне — чтобы не отправить случайно весь воздух мира во внешнюю бездну, — сухо произнесла Алана. Рик даже обернулся — настолько голема в этот момент походила своим тоном на Шиалу. — В случае, если в тоннеле возникнет постоянный ток воздуха — стены схлопываются, герметизируя соответствующую часть прохода.

— Ты хочешь сказать, — спокойно уточнил Кен-Тагм, — что прямо сейчас нас может похоронить заживо?

— Здесь — нет. Только на ниже— и вышележащих участках. К тому же, камеры, через которые мы проходим, герметизируются, а давление уже выровнено. Конечно, если первичный его скачок повторится еще несколько раз, защита может и сработать, — в голосе Аланы зазвучало легкое ехидство, или Рику послышалось?

— Рад это слышать, — парировал заклинатель.

Теперь коридор описывал широкую спираль, погружаясь в пласт льда. Сила земной тяги уменьшалась с каждым пройденным витком значительно быстрее, чем до того. Через две-три десятых друзья уже не шагали вперед, а перемещались широкими прыжками, как пустынные двуххвостки. Новый способ передвижения пришелся Рику по душе, как и парящий за спиной узел — пока очередной прыжок не вознес его выше, чем хотелось бы.

— Пустонебо! — Рик опустился на помост и потер макушку.

— Рассчитывай мышечные усилия, — посоветовала сочувственно голема. — В зоне невесомости даже слабый толчок может придать значительную инерцию.

Через некоторое время Рик окончательно разуверился в легкости дальнейшего продвижения. Теперь сила притяжения почти исчезла, и искателям приходилось прикладывать немало усилий, чтобы, цепляясь за гладкую поверхность, пробираться вдоль коридора, а не бороться с инерцией собственных масс, бросающей их на стены при каждом неловком движении. С помоста они спустились на дно тоннеля — бояться падения уже не приходилось, но двигаться по нему было проще, чем стараться приземлиться на узкую тропу.

Когда вес исчез окончательно — Рик не мог сказать. Как-то незаметно Алана очутилась в голове команды. Она единственная из всех чувствовала себя как рыба в воде, ловко отталкиваясь от стенок и небрежно скользя вперед. Высоким отчасти помогало врожденное чувство координации, Рик и Кен-Тагм держались исключительно на упрямстве. Неудачно схватившись за край помоста, Рик вдруг обнаружил, что висит посреди прохода, медленно вращаясь и дрейфуя в сторону. Несколько раз он попытался дотянуться до стены, не смог, и, смирив гордыню, позвал на помощь Кен-Тагма. Держась одной рукой за помост, тот схватил его за одежду и притянул к себе. После этого искатели остановились, чтобы по совету заклинателя связаться веревками, будто на стволе горы.

Когда из-за поворота показался очередной люк, Рик даже не ощутил облегчения. Только усталость. Сколько они прошли? Тридцать лиг, сорок?

Алана скользнула вперед, подняла руку, готовясь отворить дверь перед искателями.

— Погоди, — опередил ее Кораг. — Сделаем привал.

Рик завис над полом — или стеной, теперь было сложно определить. Глянул на помост. Тот проходил над его головой, следовательно, соседнюю поверхность все же следовало именовать стеной. Околонулевая сила тяжести все же имела одно неоспоримое достоинство — даже призрачный лед делала мягче паутинного матраца. Рик расслабился, крестом раскинувшись в воздухе. Закрыл глаза.

— Проснись, — Кен-Тагм тут же потряс его за плечо.

— Я не сплю, — помотал головой Рик.

— И правильно, у нас нет на сон времени. Дай-ка руку.

Все еще плохо соображая, Рик вытянул руку. Прикосновение жезла было обжигающе холодным.

Холод рванулся по жилам вверх, коснулся сердца и заполнил голову, после чего растаял, унеся с собой сонную одурь. Рик напряг и распустил мышцы. Ему уже приходилось испытывать действие стимулирующих структур, и он не удивился исчезнувшей усталости.

— Я бы тоже не отказалась, — подала голос Алана, внимательно наблюдавшая за ними.

— Смотри, — предупредил Кен-Тагм. — Этой штукой лучше не злоупотреблять. И не забудь отоспаться, когда отработает структура.

— Моему телу это так сильно не вредит, но спасибо, — Алана подставила руку под поток тумана.

Еще одна короткая трапеза — осложненная тем, что питаться в новых условиях было, как выяснилось, затруднительно. Припасы норовили разлететься из мешков, превращая заурядный ужин в веселую погоню. Прежде чем голема успела предупредить Когара, тот попытался глотнуть эля из бурдюка — отделавшись внезапным умыванием. Хмельной напиток, выплыв из меха и омочив лицо олимпионика, рассыпался на множество пузырей, весело поплывших в разные стороны. Самый большой явно вознамерился поближе познакомиться с Риком. Уклонившись от навязчивой порции выпивки и перехватив колбасу-беглянку, тот сунул ее в мешок и покрепче налег на тесемки горловины.

И новый тоннель по другую сторону люка. Этот шел прямо, как луч, рассекая пористый и изумрудно-зеленый призрачный лед. В общем, ничем не отличался от того, что покинули искатели восемь десятых назад. За исключением того, что теперь Рик не мог сказать, спускаются они или поднимаются — здесь не было понятий верха и низа. Пятерка плыла вдоль широкой трубы коридора, отталкиваясь от стен. Сперва толчки выходили несогласованными, веревки натягивались и бросали их друг на друга. В результате посреди коридора возникал запутанный клубок из веревок, рук и ног.

— Хватит, — произнес Рик, глядя на очередную кучу малу. В довершение всего, рывок веревки оторвал его от помоста, за который он пытался ухватиться, и получившаяся из искателей конструкция опять вольно дрейфовала недалеко от стенки тоннеля — недостаточно недалеко, чтобы кто-то из друзей мог за нее ухватиться. — Искатели мы или кто?

— Мы искатели пустонебо знает где, — на долю секунды Когар сделался похож на себя прежнего. — Тагм, можешь ты прикрепиться туманом к поверхности?

— Я что, похож на прыгоплюйку? — буркнул заклинатель. — Давайте вначале распутаемся.

В последовавшей возне даже из уст Аланы вырывались слова, которые, как подозревал Рик, были чем угодно, только не магическими терминами Города-Тени. Но в конечном итоге они выбрались из веревочных петель. Инерция движения поднесла Корага к противоположной стене и он погасил свою скорость, уперевшись ладонью. Прикинул траекторию, оттолкнулся и ловко вцепился в край помоста.

Рик подождал, пока все искатели не сделают то же самое, пользуясь олимпиоником в качестве якоря. Наконец, они повисли в один ряд вдоль спирального настила.

— Действуем так, — предложил он. — Все же лучше отвязать страховку — так мы мешаем друг другу. Каждый отталкивается от льда и летит вперед, пока хватит скорости. Коснувшись стенки, старается оттолкнуться и прибавить ходу.

— Рик, идея неплоха, — медленно проговорил Кен-Тагм. — Но тебе не кажется, что ты кое о чем забыл?

— О чем? — Рик огляделся. Хлопнул себя по лбу, завертевшись и перехватив настил другой рукой. — О пустонебо...

— Именно. В какую сторону нам следует двигаться? Мои Ключи потеряли чувство направления с той секунды, как мы прошли первый люк. Неприятное ощущение, доложу я вам.

Рик покрутил головой. И впрямь — обе стороны коридора выглядели совершенно одинаково. Невозможно было определить, какая ведет вверх, а какая — книзу. Искать дорогу наугад, рискуя вернуться по своим следам и потерять бесценное время? Разделиться и потом ждать отставших?

Алана вскинула руку.

— Эта дорога ведет вовне, — заявила она уверенно.

— Откуда ты знаешь? — прищурился Кен-Тагм. — Очередной секрет Города-Тени?

— Хорошая память, — рассмеялась та. — Я воспроизвела наши перемещения в обратном порядке и получила исходную траекторию следования. До этого ориентировалась по остаточной гравитации, но теперь и я ее не могу определить.

— Уверена? — спросил Кораг. Он пристально вглядывался в зеленую тьму, пытаясь, по всей видимости, разглядеть какие-нибудь следы, оставленные пятеркой по дороге.

— Всецело, Кораг.

— Превосходно, — облегченно выдохнул Рик. — Тогда в путь, искатели.

— Если вдруг застрянете, отбросьте что-нибудь от себя в противоположную стене сторону, — добавила голема. — И не разгоняйтесь слишком сильно. Иначе рискуете врезаться в люк.

— Принято, — Кораг распустил узел и резким рывком бросил себя вперед. С задержкой в секунду Когар повторил движение. Алана скользнула за ними. Рик задержался, одной рукой распутывая веревку, а второй — удерживаясь на месте. Повиснув над помостом, резко оттолкнулся от него. Заскользила вперед ледяная стена, инерция развернула тело, и край следующего витка чуть не впечатался Рику в лоб. Искатель хлопнул рукой по помосту, отталкиваясь подальше и разгоняясь еще.

Постепенно они привыкали к новому способу полета. Мелькали витки помоста, отмечая лигу за лигой — теперь искатели двигались со скоростью не слишком быстрого бега. Далеко сзади сиял жезл Кен-Тагма, заброшенный за спину. Это было неудобно — Рик едва различал стены тоннеля в сгустившейся полутьме. Кораг и Алана вырвались вперед, Когар плыл локтях в двадцати ниже. Постепенно искатели удалялись друг от друга, пока Рик не перестал различать даже спину мечника, и только звездочка кристалла напоминала о существовании Кен-Тагма. Взмахнув рукой, он закрутился вокруг оси, чтобы еще раз глянуть в сторону заклинателя.

С неудовольствием Рик подумал, что в случае чего они не смогут быстро прийти друг к другу на помощь. Еще раз оттолкнулся от стены, добавив скорости, еще и еще. Должно быть, Кен-Тагм тоже поднажал — свет стал ярче. Но это не помешало Рику неловким движением зацепиться ногой о помост и ругнуться про себя от боли.

— Внимание, люк! — вдруг прозвучал из темноты голос големы.

Как на грех, Рик в это время висел посередине тоннеля, не имея возможности погасить скорость. А та была высоковата для мягкой посадки. Когар попытался сгруппироваться, одновременно разворачиваясь ногами к люку. Как ни странно, ему удалось. Вспомнив совет Аланы, Рик отшвырнул свой тюк и увидел, как приближается помост. Раскинул руки, ложась на воздух, несколькими касаниями замедлился и наконец ухватился за помост. Заметались тени — это заклинатель нацелил жезл на стену, пытаясь одновременно остановить вращение. С шипением ушла к стене струйка тумана — и на лету сгустилась, став тонкой нитью, блестящей в свете кристалла. Коснулась стены, натянулась и отскочила. Кен-Тагм тут же выпустил вторую и третью, тормозя маленькими рывками и притягивая себя к стене. Алана уже висела у помоста в трех локтях от диафрагмы.

Олимпионики поступили проще всех. Сперва Кораг, затем Когар просто развернулись ногами вперед и приняли удар при посадке на себя. Отлетели от перегородки, будто мячи и синхронно погасили скорость у противоположных стен.

— Для первого раза — великолепно, — помолчав, заметила голема.

— Мы все же кое-что умеем, — произнес Рик. — А вот как пойдут здесь остальные?

— Натянуть канат, обеими концами к стене, крепление туманом — и вдоль него на петле, — предложил Кен-Тагм. — Медленно, но без переломов и ушибов. И грузы так легче доставить.

— Обсудим это потом, когда поведем людей, — бросил Когар, перехватывая мешок Рика и толкая к хозяину. — Алана, открой этот люк.

За диафрагмой люка виднелась уже знакомая картина — сплетение миллионов искрящихся нитей. Здесь было ощутимо холодно — Рик поежился. Без лишних слов они миновали люк и направились вдоль тоннеля.

Одна десятая проходила за другой. Мелькание витков помоста и нитей ледяной паутины начало убаюкивать Рика. Это был дурной знак — кончалось действие структуры. Скоро ему придется принять в тело очередную порцию тумана или спать три десятых самое меньшее — иначе головная боль обеспечена. Сколько он не спал, два периода или больше?

В молчании искатели двигались вдоль тоннеля. На сей раз, когда впереди показался выход, все притормозили заблаговременно. Это был точно такой же шлюзовой люк, как уже оставленные позади. Тем не менее Алана внимательно смотрела на него, явно не решаясь открыть.

— Что-то не так? — заботливо спросил Рик голему.

Девушка вздрогнула. Обернулась к искателям.

— Мы дошли, — произнесла она. — Это... конец туннеля. Выход на внешнюю сторону оболочки.

Вновь повисла тишина.

Рик постарался осмыслить сказанное. Это конец их пути? Впереди их ждет обещанное дочерью Города-Тени убежище? Если так, то, наверное, они должны испытывать хоть какой-то намек на радость?

— Тогда давай выйдем туда, — безучастно произнес Кораг.

Казалось, Алана хотела сказать что-то еще. Однако, не произнеся ни слова, повернулась к диафрагме и привычным движением погладила центр люка. Створки разомкнулись.

Рик замер. Как и прочие искатели. Все пятеро зависли неподвижно, не в силах оторвать глаз от черного проема.

Тьма. Черная пропасть без конца и края. Усыпанная яркими крохотными огоньками.

Рику вспомнился танец цветов омелы над черными водами болот под Вегишем. Но даже на нижних ярусах в самое глубокое затенение не было так темно. И ни один из светляков не мог сравниться с этими точками ослепительного света. Будто полную горсть алмазов рассыпали по черному бархату.

Он протянул руку и ухватился за край отверстия. Никто из искателей не пошевелился. Рик медленно, будто во сне, погрузился в люк головой вперед.

Над ним простиралась огромная равнина. В первый момент Рик подумал, что она покрыта густой травой. В следующее мгновение понял, что видит миллионы тонких иголочек из того же призрачного льда. Кое-где между ними располагались черные пятна, словно мазки той же бесконечной тьмы, что охватывала все пространство под искателями. Одни из пятен в размере имели не больше локтя, другие были настоящими черными озерами.

По обе стороны от люка громоздились диковинные не то здания, не то машины, не то изваяния. Иные поблескивали металлом и призрачным льдом, другие казались каменными или стеклянными. Гигантские звери, причудливые деревья, острые шпили, блестящие шары — и вовсе ни на что не похожие, большие и маленькие. Их ряды расходились вокруг отверстия, открывая обзор бесконечной равнины.

Гигантская ворсистая плоскость уходила вдаль. Не к окоему — здесь не было привычной глазу скрывающей дали голубоватой дымки. Не было знакомого изгиба земного круга.

Был иной круг — бесконечно огромный, уходящий в невообразимую даль. Абсолютно плоский и тем не менее, где-то бесконечно далеко уступающий место черному... небу?

Да, небу. Пусть оно и располагалось внизу под искателями. Не привычно голубое посредине и темно-синее слева и справа от солнца. Абсолютно черное, усыпанное десятками, если не сотнями, ослепительно ярких искорок.

Рик ощутил, как вновь кружится голова, стоило ему вглядеться в черную бездну. Он вцепился в край люка и поспешно перевел взгляд на разбросанные вокруг странные конструкции.

— Рик? — кто-то прикоснулся к его ноге. Цепляясь за покрывающие все вокруг ледяные ворсинки, он отплыл в сторону. Из люка показалась голова Когара. Олимпионик опустил взгляд — и замер так же, как и Рик в первые секунды.

"И Высоких пробирает", — подумалось Рику. Он заставил себя снова посмотреть в небо. Бездна пугала — и притягивала одновременно. Холод пощипывал кожу.

По очереди тоннель покинули Кораг, Кен-Тагм и Алана. Даже голема замерла, и глаза ее широко раскрылись, когда пришла ее очередь увидеть изнанку мира.

— Ты тоже удивлена? — полуспросил, полуконстатировал факт Кен-Тагм.

— Удивлена? — Алана медленно оторвалась от лицезрения искристой пропасти. — Я знала, что мы должны увидеть. Но знать — одно, а воспринять во всем многообразии факторов... Все так...

— Огромно? — подсказал Кораг.

— И негостеприимно, — проворчал его брат. — Предполагалось, что мы должны найти здесь страну, свободную от Порчи? Я пока вижу только сплошной призрачный лед. Что нам делать дальше, да будет Лект?

Неожиданно голема замялась. Рик даже показалось в скудном свете небесных огней — покраснела.

— Алана? — спросил он, когда молчание стало затягиваться.

— Ну... — та подняла глаза. Качнувшись, сжала пучок ледяных ниточек в руке. — Данные Резервного Скопления упоминали путь эвакуации через заброшенные служебные тоннели... Но не уточняли подробностей.

— Прелестно, — медленно проговорил Когар. — То есть в нашем плане дальше следует пункт "а там что-нибудь придумаем"?

— Хм. По-моему, нам уже доводилось пускать его в ход, — заметил Кен-Тагм. — И это срабатывало.

— Но тогда нам не приходилось отвечать за двадцать сотен разумных, — напомнил Кораг.

— Послушайте, — горячо произнесла Алана. — Даже мои отцы не могли предусмотреть все сразу. Они не предназначали меня для этой экспедиции. Но они не стали бы посылать резервную популяцию на гибель. И тем более этого не могли сделать неповрежденные пятна архилекта! Давайте осмотримся. Купол огромен. Эти устройства — возможно, мы сможем использовать их. Не будем терять надежды.

— Так это тоже осталось не от вас? — уточнил Рик.

— Не могу сказать точно, — покачала головой Алана. — Что-то похоже на механизмы, которые мы применяли, но недостаточно, чтобы говорить с уверенностью. Что-то я впервые вижу. Надо присмотреться поближе.

— Тогда веди, — указал Рик на ближайшую из конструкций — груду перевитых между собой лент из темного металла высотой в три человеческих роста, увенчанную гроздью блестящих шаров. Указал наугад, но Алана решительно тряхнула головой и поплыла к указанной груде.

Искатель коснулся ледяной "травы", зависнув перед невидимой границей.

В принципе, почему невидимой? Черта вполне прослеживалась. До нее тянулась чистая "трава" — так Рик называл для себя тонкие нити, усеявшие поверхность под ним. Под ним — потому что разница между верхом и низом здесь была чисто формальной, а Рику было удобнее считать землю находящейся внизу.

Итак, до невидимой черты тянулась светло-зеленая "трава", безо всяких следов черных пятен. В этом зеленом круге, радиусом в четверть лиги, и были собраны загадочные механизмы. За его пределами простиралась та же ворсистая поверхность, но усеянная тут и там темными прогалами.

Рик вытянул руку и ощутил под пальцами упругое сопротивление. Слегка наклонив голову, он различил радужный блеск — это преломлялся свет небесных огней на прозрачной стене.

Знания Рика позволяли догадаться, зачем нужна стена — и он торопливо убрал с нее ладонь. Ему вовсе не хотелось неосторожным нажатием развеять истекающий запас воздуха во внешнем пространстве. Пусть творение Города-Тени, или даже самих Создателей, вряд ли настолько хрупко...

Шагах в двадцати Кен-Тагм тоже изучал стену какими-то своими методами — еле различимые, клубились вокруг облачка магического тумана. Последнюю десятую он неотлучно следовал за големой, помогая ей в изучении агрегатов непонятного назначения, во множестве собранных под прозрачным куполом. Помощь в основном заключалась в том, что заклинатель по указаниям големы выстраивал структуры, чье назначение оставалось тайной и для него самого, а затем направлял их к разнообразным узлам и деталям магических конструкций. Алана придирчиво рассматривала результат, иногда молча следовала к следующей конструкции, иногда принималась распрашивать Кен-Тагма о нюансах отклика на структуру (если таковой присутствовал). Наконец, десять сотых назад она заявила, что больше не нуждается в магической помощи, и решительно отправила заклинателя заниматься своими делами. Рик сбежал за пол-десятой до этого, олимпионики и не участвовали в исследованиях, заспорив — следует ли уже вести беженцев через тоннель, или дожидаться, пока сами искатели не определятся с дальнейшими действиями?

"Тревога!" — раскатисто загудело под черепом. "Все, услышьте! Тревога!"

Рик еще отшатывался от стены, а рефлексы уже сработали, и меч сам скользнул в руку. Обернувшись, он увидел крохотную фигурку Корага, повисшую над гигантской зеркальной чашей, покоившейся между плоским черным треугольником и пучком переплетенных трубок. В руках олимпионика была аркебуза, и ствол смотрел куда-то по ту сторону чаши.

Вот показался Когар — уже приноровившись к нулевой земной тяге, он быстро скользил над "травой". Кен-Тагм, следовавший за Риком, пустил в ход проверенный метод передвижения — подобно вышепомянутой прыгоплюйке, он выпускал из жезла длинные клейкие нити. Рик поискал взглядом Алану, и рассмотрел ее, зависшую над плечом первого Высокого.

Не сбавляя хода, они обогнули основание чаши — круглую колонну из чего-то наподобие обожженной глины шагов в двадцать толщиной — и наконец увидели цель. Когар резко оттолкнулся от колонны, согнулся, распрямился и черный меч взвыл в его руках. Рик затормозил чуть позднее, едва не врезавшись в висящие над землей переплетенные тела.

Шесть пар глаз подернулись пленкой. Когтистые лапы и тонкие ладони цепко стискивали чужие запястья. Лицевые отростки дергались, перемешивая воздух. Из распахнутых голосовых щелей исходил почти беззвучный стон — жуткая песня на одной еле слышной тоскливой ноте. Хранители мелко дрожали, будто в лихорадке, медленно кружась в странном танце.

— Что с ними? — процедил заклинатель.

— Неважно, — олимпионик мягко коснулся земли. Уперся спиной в колонну, навел аркебузу. — Сейчас я упокою их навеки.

— Постой! — Алана спикировала сверху, схватилась за "траву". — Если ты промахнешься, купол может не выдержать. А они и так безопасны!

— Серые хранители не бывают безопасны! — гневно рявкнул Когар.

— О стохастика псевдонейроники! — зашипела голема. — Век-суб не могут определиться со своим текущим положением, понимаете вы? С их точки зрения, этого места в принципе не существует! Все их когнитивные процессы сбиты почти на ноль! Говоря проще, они безумны. А твой выстрел может прикончить и всех в шлюзовых камерах, если ты пробьешь купол!

— Я не промахиваюсь, — спокойно произнес стрелок. Его аркебуза оставалась наведенной.

— Постой, брат, — произнес Когар, двинувшись вперед. — Позволь мне. Клинок уж точно не даст промашки, — искатель согнулся, удерживая меч на отлете. Распрямился, как сжатая пружина. Черное лезвие с яростным воем вгрызлось в шею серого хранителя. Когар крутнулся, используя свое тело как противовес. Удары олимпионика выходили слабее, чем в нормальных условиях — но вибрационное лезвие все же рвало и ломало тело врага, Высокого и хранителей окружило облако из шариков ихора и измельченной лжеплоти. Хранителей, так и не разжавших объятий, отшвырнуло к колонне, и очередной удар пришелся мало того, что уже в рассечение — с ней в качестве основания. Когар прервался на миг, вцепился в траву — и налег на меч, полосуя серого хранителя, плотно прижав его к керамической стене.

Кен-Тагм покачал головой. Окинул взглядом брезгливо отгоняющего брызги ихора от лица мечника. Сверкнула молния — больше для верности, показалось Рику. Заклинатель направил посох на прижавшийся к стенке раковины гиперсептический меч и окутал его плотным облаком тумана.

"Лучше бы Алана дала Корагу выстрелить" — подумал он. "Эффект тот же, а результат — куда чище".

— Вы закончили здесь? — поинтересовалась между тем вышеназванная. — Тогда у меня для вас приятные новости.

— Большая часть устройств мертва или усыплена, и нам с Тагмом их не разбудить. Назначение тех, которые отзываются на мои сигналы, мне, как правило, непонятно, и я не хотела бы экспериментировать с ними, — произнесла голема. Выдержала паузу.

— Не томи, — улыбнулся Рик. — Ты уже сказала, что новости хорошие.

— Из рабочих аппаратов я уверенно опознала три транспортных средства. Вот это, — Алана указала на нечто похожее на свернувшегося в клубок червя величиной с дворец шеттанского сатрапа, — достаточно вместительно, чтобы принять на борт все две тысячи, и приспособлено к передвижению по поверхности. Но есть одно "но". С его скоростью передвижения, мы будем добираться до полярной зоны не меньше семи тенециклов.

— Сколько? — хором воскликнули Когар, Кен-Тагм и Рик.

— Семь, шесть с половиной, — пожала плечами Алана. — Или вы рассчитывали пересечь пустонебо за пару периодов?

— Алана, — Кораг смерил девушку взглядом. — У нас хватит еды на малый цикл, не больше. Про воздух и воду я молчу.

— Тогда мы могли бы использовать вот эту машину, — голема показала вдоль ряда аппаратов на серебристую башенку, напоминавшую шипастый трезубец, стоймя опертый на треногу. — Она приспособлена для свободного полета и ей понадобится не больше четырех периодов, чтобы долететь до цели. Правда, есть у нее пара недостатков. Во-первых, интуитивно поднять ее я смогу, а сесть в атмосфере — не уверена. А во-вторых, она трехместная.

Искатели молчали.

— Ладно, ладно, — голема фыркнула. — Мы вынуждены остановиться на этом вот механоиде.

Рик перевел взгляд на третью махину.

Она была выполнена явно не из призрачного льда. Треугольный, обтекаемый корпус покрывали налегавшие друг на друга чешуи из темного металла. По ним бежала золотистая филигрань то ли надписей, то ли просто орнамента. Из-под плоского брюха выглядывали многосуставчатые конечности, по восемь в ряд с каждой стороны. Каждая завершалась тремя противопоставленными то ли пальцами, то ли когтями. Еще шестнадцать лап отходили от боков чудовища — более длинные и тонкие, многопалые. Сходство с животным увеличивали три золотистых выпуклости в головной части — точь-в-точь три глаза, и серебристая грива, отделявшая головогрудь от туловища. Вдоль спины скакуна к сужающемуся хвосту тянулся двойной ряд небольших выпуклостей, между которыми проходил высокий полупрозрачный гребень.

— Эта штука быстрее? — уточнил Рик.

— Ненамного. Ее маршевая скорость до двухсот лиг за десятую. Мы выгадаем тенецикл, не больше. Но что важно — она приспособлена для перевозки биоматериала. И снабжена гипобиозными установками.

— Сохраняющие структуры? — прищурился Кен-Тагм.

— Принцип схож, — ответила Алана.

— А ты в курсе, почему Прозрачный Город и Кен-Глотарса строжайше запрещали их использование на разумных?

— Значит, придется рискнуть. Я надеюсь, летальность этих установок окажется куда ниже, чем с использованием вашей... магии. Да и другого варианта у нас все равно нет. Выводите людей и грузите их в аппарат.

Кто бы не создал эти машины, в чувстве юмора отказать ему было нельзя. Иначе неведомые создатели не разместили бы вход в скакуна в задней части корпуса, аккурат под приподнятым вверх членистым хвостом.

— По крайней мере, в паука Севозитара не приходилось забираться через его задницу, — проворчал Кен-Тагм.

— А они чем-то похожи, — задумчиво произнес Кораг. — Интересно, не мог Севозитар побывать в этом месте до нас?

— И протащить свою махину через тоннель? — скептически возразил заклинатель.

— К тому же с ним не было Аланы, чтобы отворить ворота, — добавил Рик.

— Возможно, этот... склад не единственный, — предположил Кораг. — Что, если подобные ему имеются и на обитаемой стороне мира?

— И могут попасть в распоряжение Порчи, — мрачно закончил Когар мысль брата.

— Я бы не стала об этом волноваться, — Алана смотрела внутрь машины, вдоль длинного тоннеля с ребристыми стенками, покрытого чем-то наподобие железных чешуек. Рику в голову упорно лезла продолжавшая предыдущую ассоциация — с длинной кишкой. — Разрушать несущие слои оболочки паразитным призракам не придет в голову по определению — доказательство вы порубили в клочья двадцать семь сотых назад. А в сравнении с разрегулировкой зеркал все остальное — мелочи. И если мы доберемся до полюса, нам уже не стоит об этом беспокоиться.

Вплыв внутрь корабля, Рик ощутил, как облепила его лицо какая-то невидимая пленка. Он попытался стереть ее с лица, но рука встретила на пути ту же мягкую липкость. Алана, идущая впереди, поманила его за собой. Рик пожал плечами и двинулся дальше, цепляясь за очень кстати встроенные в стены скобы. Через два шага он снова напоролся на мягкую завесу, и теперь уже просто прошел сквозь нее.

Коридор вел, похоже, вдоль всего тела/корпуса скакуна. Через равные промежутки времени в его боковых стенках были проделаны затянутые прозрачными мембранами отверстия. Рик заглянул в одно — мембрана послушно разошлась под нажимом. Увидел пустое круглое помещение двадцати шагов в диаметре, расположенное, насколько он прикинул, точно поперек корабельного брюха. Других входов или выходов заметно не было.

В полу и потолке коридора тоже попадались люки, однако их мембрана имела темно-красный цвет, мешавший рассмотреть, что находится за ней, и не торопилась уступать напору. Так что искатели, отложив обследование корабля на потом, направились вслед за уверенно плывущей в головную часть скакуна Аланой.

Коридор упирался в еще одну красную мембрану, но на сей раз Алана, а за ней и искатели, пробрались через нее без особого труда. Далее он резко расширялся, переходя в просторную треугольную комнату.

Рубка, как ее окрестил про себя Рик, должно быть, занимала всю переднюю часть корпуса. Стены, на вид из того же темного материала, что и обшивка, покрывало сплетение множества металлических змеек. На передней стене виднелись три ярко-желтых, как окрашенный камнецветом песок, гладких диска. На миг Рику показалось, что это и есть окна, которые снаружи казались глазами зверя — но диски были совершенно непрозрачными. Перед каждым диском на изогнутой опоре располагалось кресло, окруженное решетчатым шаром из причудливо выгнутых серебристых прутьев.

— Похоже, отсюда он управляется, — заметил он.

— Ты прав, — ответила Алана. Подплыв к креслу, раздвинула решетку и скользнула внутрь. Откинулась на спинку, опустила руки на подлокотники. От серебристых трубок отделились несколько тонких блестящих щупалец. Коснулись ее запястий, погладили выступы контрольной короны.

И снова слились с решеткой.

Еще секунд десять Алана висела в неподвижности. Потом открыла глаза, встряхнулась.

— Так, — спокойно произнесла она. — Контроль работает. Но стыковаться с моей нервной системой упорно отказывается. Тагм, может быть, ты?

— Эта чертовщина управляется так же, как магический жезл? — уточнил заклинатель, меняясь местами с големой.

— Управление, я полагаю, интуитивное, — предположила Алана. — Но попробуй для начала знакомые тебе... — она не закончила фразу, потому что в этот момент Кен-Тагм закричал.

Вцепившись в виски, выгнулся на кресле. Диски полыхнули желтым, щупальца, прильнувшие к рукам и голове Кен-Тагма, завибрировали. Рику показалось, что и стены начали дрожать той же мелкой дрожью — и тут заклинатель умолк. Рванул решетку в стороны и одним прыжком покинул кресло, врезавшись в противоположную стену.

— Тагм! — Рик и Кораг бросились к другу. Перевернули его, вглядываясь в лицо.

— Я в норме, — лицо заклинателя, невзирая на его слова, было белым как мел. — Пустонебо, мои собственные Ключи чуть не выжгли мне мозг! Слава Лект, защита сработала вовремя... — он тряхнул головой. — Больше я в это дерьмо не полезу.

— Прости, пожалуйста, — сказала Алана. — Я не ожидала подобной реакции, — она задумалась. — Рик. Может быть, попробуешь ты?

— Ты считаешь, у меня сработает?

— И ты уверена, что эта машина не отреагирует на Рика схожим образом? — добавил Кен-Тагм. Тут же поморщился, поднес к голове навершие посоха. — У него, может, и нет Ключей, но и встроенной с ними защиты тоже.

Высокие обменялись взглядами. Посмотрели на Алану, затем на Рика.

— Я рискну, — Рик взялся за решетку. Она послушно заскользила под его пальцами. — В случае чего, постарайтесь вытащить меня побыстрее.

— Постой, возможно... — голема осеклась. Переместилась к шару и распласталась на решетке, прижав ладони к подголовнику кресла. — Я попытаюсь, в случае чего, деактивировать управление, — пояснила она. — На это внешнего доступа должно хватить.

Рик тем временем раздвинул серебряные прутья и опустился на кресло. Оно казалось металлическим на вид, но на ощупь было мягким, словно наполненный жидкостью мех. Сперва кожу захолодило, но затем там, где мягкий металл касался шеи и запястий, он начал быстро нагреваться, и вскоре почти обжигал кожу.

Серебристые щупальца прижались к вискам и рукам, кожу защипало, как при воздействии магического тумана. Но, кроме этоих невесомых прикосновений, Рик почти ничего не чувствовал.

Он полузакрыл глаза, пытаясь рассмотреть выплывающие под веками изображения, о каких рассказывал Кен-Тагм, описывая друзьям управление магическими структурами. Но увидел только тьму, разбавленную выцветающими на сетчатке пятнами от вспыхнувших дисков.

Рик уже начал поворачивать голову, чтобы сообщить искателям о неудаче. Открыл рот — и осекся на полуслове, ощутив, как отдалось в костях черепа неуверенное, но мощное движение.

Что-то встрепенулось. Зашевелилось, пробуждаясь ото сна. Встревоженно принюхалось — Рик не мог подобрать слова лучше. Осмотрелось вокруг Рика. Осмотрелось вместе с Риком.

Должно быть, именно так чувствуют себя танцоры и пастухи, касаясь вылупляющегося дракоптера или щенка лара-вожака. Во всяком случае, контакт с Вихререзом Скайоса (Лект будет с ними!) был самым похожим ощущением из испытанных Риком. Он сидел на возвышении в центре рубки древнего скакуна — и вместе с тем чувствовал незримое присутствие. Присутствие... испуганное... голодное... одинокое... неуверенное — и от того злое.

"Спокойно!" — по привычке четко артикулируя несказанные слова, как при дальноречи, подумал он. Затем вспомнил советы Скайоса, и сосредоточился на самом ощущении спокойствия, заботы, дружелюбия. Без слов обратился к испуганному зверю, скалившему зубы где-то неподалеку не от лица — от мозга Рика.

Чужак смолк. Не смолк, точнее — исчез поток настороженной злобы, сквозившей из него. Теперь Рик ощущал недоверие, смешанное с любопытством и робкой надеждой.

Он еще раз повторил ласковый призыв. В ответ пришел вопрос, не высказанный в словах, но суть была ясна.

"Кто я?" — Рик призадумался. "Рик из Вегиша. Арборитальер. Бродяга. Вор. Школяр. Искатель" — каждое слово он сопровождал картинами. Деревенская ветвь. Тьма болота. Рев бурунов. Пыль каравана. Сверкающая громада Прозрачного Города. Рынки Постамента. Колонны и парты Академии. Лица друзей. Мрак илийских пещер. Смех аквариантов. Латный строй шеттанцев. Чудовище Севозитара, крушащее форт. Морское дно. Механическая змея, обрастающая его собственной плотью. Неудержимый поток порченых. Недоверчивые взгляды Советников. Нескончаемый тоннель.

Существо вокруг Рика молчало, будто в сомнениях. Робко потянулось навстречу — и отчаянно взвизгнув, радостно запрыгало, прядая ушами. Диски на стене сверкнули многоцветными узорами — и просветлились, открыв обзор на кладбище аппаратов.

Даже пол покачнулся, словно скакун и в самом деле метался вокруг хозяина, будто обрадованный щенок. Благо Рика надежно удерживали крепления кресла.

"Спокойно!" — вновь попросил он. Скакун послушно замер — подняв уши, если бы они у него были. "Ты можешь двигаться?"

Корабль вновь мелко задрожал. Шатнулся в одну сторону, в другую. Нижние конечности согнулись одна за другой, вырываясь из крепящих их к поверхности объятий ледяных нитей. Верхние выпрямились, поднимая корпус надо льдом. Громада скакуна медленно шагнула вперед. В неуверенности шагнула в одну сторону, в другую.

"Я хочу видеть" — попросил Рик. На секунду скакун задумался — и перед глазами Рика все расплылось и собралось совсем в другую картину. Уже привычные мертвые машины. Искристая тьма и призрачный лед за пределами невидимого купола. Вот только самый большой из механизмов был лишь вдвое его выше, а до границы купола оставалось несколько шагов.

"Вперед" — попросил он. Вернее, просто представил, как шагает вперед — и ледяная "трава" послушно заскользила под ногами. Четыре ряда конечностей двигались в плавном ритме.

Налево. Направо. Скакун послушно поворачивал по указаниям Рика, один раз отпрянув по собственному почину, когда они едва не толкнули ту самую башенку, на которую показывала Алана. Прыжок. Изогнуться. Припасть к поверхности.

"А можешь выбраться наружу?" — с легким трепетом подумал он.

От скакуна пришла волна радости. Одним рывком (до Рика донеслись возмущенные возгласы друзей) он преодолел проход между машинами и очутился рядом с границей купола.

— Воздух! — раздался предостерегающий крик големы. Впрочем, Рик и сам притормозил скакуна. "Выберись аккуратно!" — Рик представил дыру в куполе и рвущуюся вовне атмосферу. "Выйди так, чтобы не оставить отверстия! И не растерять воздух изнутри!".

Скакун пренебрежительно зашипел (Рик уже стабильно представлял его в образе веселого щенка). Осторожно подался вперед, ткнувшись носовой частью в упругую стену. Отступил.

Зеленая поросль дрогнула, смялась, словно от точки касания граница поползла вперед и в стороны. "Трава" под ней сгибалась и выпрямлялась вслед, очерчивая невидимый раздвигающийся круг. Через несколько секунд она пригибалась уже у лап скакуна. Тот шагнул вперед, полностью заполнив невидимый пузырь, которым вспухла стена купола.

Внешняя граница пузыря заскользила обратно. Он сжимался, словно выдавливая из себя корабль. Вскоре пузырь снова слился со стеной. Скакун остался стоять по ту сторону купола.

"Неужели получилось?" — Рик для пробы послал скакуна вперед бегом. Зверь охотно повиновался.

Поверхность задрожала, стоило скакуну двинуться. По ней побежали волны, словно ветер колебал степную траву. Гладь темного озера сморщилась. Казалось, корабль движется по наполненному жидкостью огромному упругому бурдюку.

"Быстрее!"

Лапы замелькали, как спицы в колесе. Равнина ложилась Рику под ноги. Это, собственно, был не бег. Зверь, скорее, карабкался по плоскости — нижние ноги цепко удерживали корпус на месте, верхние тянулись вперед, вцеплялись в "траву", и одним движением толкали корабль вперед, стоило нижнему ряду отцепиться. Рик чувствовал вибрацию от череды рывков, будто на палубе летящего паролета. Далекие пылевые озера стремительно приближались.

"Еще быстрее!"

Конечности скакуна исчезли, размылись. Приплюснутое тело мчалось над зеленой равниной быстрее любого лара. Цепочка озер мелькнула мимо. Купол стремительно удалялся.

— Рик! — услышал он голос. Понадобилась вечность, чтобы оторваться от скачки. Скакун разделял его мнение, ответив волной недовольства. — Рик! Получилось? Ты им можешь управлять?

— Алана? Я... да, могу! Скакун повинуется! Мы спасены!

— Еще нет, если ты не заставишь его возвратиться под купол! — выкрикнул Когар.

Рик ощутил, что краснеет. Торопливо развернул скакуна. Зверь горестно вздохнул — но послушно заложил круг и направился обратно к выходу из тоннеля. К счастью для них, осознал Рик, запомнив пройденный путь. Сам он вовсе не был уверен, что вон те несколько крохотных блесток на темном фоне — купол, который они покинули.

Он встряхнулся. Мысленно попросил зверя убрать обзор, переждал дезориентацию и обвел искателей взглядом.

— Получилось, — снова повторил он. — Скакун меня слушается.

— Слушается? — с любопытством уточнила голема. — Транс-эмпатический, не сигн-интерфейсный или прямой контроль?

— Кен-Тагм, переведи, — горестно вздохнул Рик.

— Оно управляется как дракоптер или как структура?

— Больше похоже на вожака ларов, но в целом первое.

— Интересно, — задумчиво произнесла голема. — И операторские ключи блокируются защитой, а я вовсе не получаю доступ. Базовая линия... — она что-то забормотала себе под нос.

— Это что-то значит? — требовательно спросил заклинатель.

— Если я не ошибаюсь — мы только что узнали нечто любопытное о Создателях и этом их творении.

— Создатели? — у стрелка и заклинателя отвисли челюсти. — То есть этот корабль — от них?

— Или кого-то, кто равен по орфической мощности как минимум Резервному Скоплению. Вот только я таких сил в нашем мире не знаю. Пользуясь философским принципом исключения лишних сущностей, остается предположить, что реальность Создателей доказана. И что они не принадлежали к роду Высоких, пользуясь вашими терминами. Поздравляю, Рик. Творцы нашего мира — твои прямые предки.

— Ты не находишь, что нам чего-то недоговаривают?

Вопрос Кен-Тагма застал Рика врасплох. Он провел пять десятых, осваиваясь с управлением скакуна. Древняя машина не имела ничего против — они не один раз измерили шагами купол, несколько раз выбрались вовне, где Рик опробовал скакуна на разных режимах и скоростях хода. Для пробы пересекли черное озеро — лапы скакуна на пару локтей погружались в его поверхность и тут же наталкивались на твердое вещество. Когда скакун извлекал конечности из черной жидкости, их на полсекунды окутывали еле заметные облачка пара. Под конец он настолько освоился, что дерзнул запустить расположенные на спине и брюхе скакуна пространственные двигатели и выполнил несколько маневров над поверхностью.

Затем он отключился от управления, позволил Кен-Тагму ввести в кровь нейтрализующую структуру и задремал прямо в пилотском кресле, привязавшись к нему и укрывшись собственной накидкой. Рику показалось, что он закрыл глаза лишь пару сотых назад. Он недоуменно уставился на заклинателя.

— Надо поговорить, — негромко заявил Кен-Тагм, поняв, что вразумительных ответов от друга не дождаться.

— Что? — Рик зевнул. — О пустонебо, Тагм, я хочу спать.

— Ты спал две десятых. Давай выйдем. Есть один разговор.

Неохотно Рик выбрался из теплого сиденья и последовал за Кен-Тагмом. Кораг, раскинувшийся на оболочке соседнего кресла, не отрывал взгляда от обзорных дисков. Было тяжело сказать, медитирует ли Высокий или просто спит с открытыми глазами.

Обстановка вокруг не изменилась с того момента, как Алана и Когар вернулись в тоннель, чтобы провести по нему беглецов из Прозрачного Города. Черное небо, усыпанное огнями, и бесконечная равнина под ним. Загадочные и равнодушные машины Создателей — его предков, если верить Алане (Рик предпочитал не задумываться над ее словами — и так голова шла кругом от переизбытка информации). Полутьма кругом, разгоняемая призрачными небесными отсветами и сиянием Кен-Тагмова жезла.

— Итак? — он остановился у одной из лап гигантской машины.

— Рик, — заклинатель помолчал, подбирая слова. — Нам выдают информацию по кусочкам.

— Кто? — Рик затряс головой, сбрасывая сонливость.

— Алана, разумеется.

Рик медленно перевел взгляд на заклинателя.

— Тагм, — сочувственно произнес он. — Ты сам-то не забыл принять нейтрализатор и хорошенько выспаться?

— Я говорю серьезно, — Кен-Тагм мотнул головой, его черные волосы расплывались облаком вокруг лица. — Рик, подумай сам. Ты искренне веришь, что она вела нас наудачу, не зная доподлинно, сможет ли покинуть это место?

— Она доверялась своим создателям...

— Настолько, что пошла на риск задохнуться? Может быть, может быть. А вот скажи — согласился бы ты на ее авантюру, зная о предстоящем путешествии в подробностях?

Рик замялся.

— Если у нас все равно нет другого выбора...

— Может быть, и нет — но об этом мы знаем тоже с ее слов, — Кен-Тагм пожал плечами. — Мне более вероятным представляется, что нашей милой големе очень требовалось провести нас через этот тоннель и дальше. Настолько требовалось, что она не рискнула озвучивать все любопытные нюансы этой прогулки. И мне очень хочется знать, о чем прочем Алана умолчала.

Рик молчал, раздумывая.

— Кен-Тагм, — осторожно начал он. — Мы — отряд. Я не буду отбрасывать твое слово сразу и без раздумий. Но и подозревать Алану лишь по нему одному не стану. Почему бы тебе не задать этот вопрос ей самой?

— Чтобы она придумала очередную отговорку?

— Хорошо, а что ты предлагаешь? Вернуться, разобрать завал и сдаться Порче на милость?

— Что? Нет, нет, — заклинатель энергично затряс головой. — Волей-неволей мы вынуждены действовать по ее плану. Но я очень хотел бы знать, чего нам это будет стоить.

— Хорошо. Обещаю, мы учтем твое мнение.

— Какое мнение? — Кораг выплыл из люка.

Рик обернулся, запоздало вспомнив о сверхчутком слухе олимпионика.

— Кораг, — опередил его Кен-Тагм. — То, что сообщила нам Алана. Касательно Создателей. Сдается мне, лучше будет, если это останется между нами пятью.

— Причина?

— Разумные взвинчены, Кораг. Прости, но Высоким сложнее понять смертных в этих вопросах. Люди паникуют. Этот слух может привести... к инцидентам.

Олимпионик долго смотрел на Кен-Тагма. Затем медленно склонил голову.

— Надо было обсудить это раньше, — вздохнул Рик. — Пока не ушли Алана с Когаром. Ты же не сможешь вызвать их отсюда.

— Я надеюсь, в суматохе всем будет не до того, — ответил Кен-Тагм. — Но не забывайте о моих словах, — он еще раз покосился на Рика, как бы намекая, что имеет в виду все содержание разговора.

— Не забудем, — заверил Рик его. — А теперь, Тагм, все же прими свои нейтрализаторы и ложись поспать. Тебе не помешает отдых, — судя по лихорадочному блеску в глазах заклинателя, слова Рика были недалеки от истины.

— Шесть тенециклов мои люди проведут утопленными в сохраняющем геле. С риском, что по пробуждении их мозги и нервы превратятся в нежизнеспособную кашу. Это путь к спасению, который ты нам предлагал, Рик из Вегиша?

Рик заставил себя глядеть Советнице в лицо. Сейчас он не хуже Кен-Тагма представлял себе механизм действия корон Совета. И тем не менее мысль о том, чтобы рассердить Фоксану, против воли заливала его щеки краской.

— Другого у нас нет, госпожа, — выговорил он.

— Теперь — нет, ведь мы доверились тебе и твоим друзьям, — укоризненно произнесла Фоксана.

— Госпожа Фоксана, — повисла Алана рядом с Риком. — Клянусь вам от имени Города-Тени — других путей у вас и не было. То, что вы называете Порчей, лишь малая часть проявлений паразитного кода. Сама его природа несовместима с теми механизмами, что поддерживают жизнь на обитаемой оболочке. Если не вы, то ваши потомки были бы обречены гореть, замерзать и задыхаться в гибнущем мире!

— Я уже слышала ваши аргументы, — к ним неловко приблизились Кен-Фодо и Скгорн, и Фоксана заговорила прежним тоном. — И все же, путешествие в шесть тенециклов...

Скгорн посмотрел на Советницу. Дождался кивка в свою сторону.

— В записи об Огафо Пересекшем Море говорится, что ему понадобилось не меньше трех тенециклов, чтобы преодолеть Подветренный океан. Уходил в полет он с командой в пятьдесят разумных, а вернулся с четырьмя спутниками. И это при том, что им не было нужды заботиться о воде и воздухе.

— В пустонебо и Огафо, и Мкорла, что и так в нем побывал, и всех путешественников скопом, — проворчал Кен-Фодо. — Скажите, пожалуйста, как вы планируете окунуть в сохраняющий гель две тысячи разумных? Видит Лект, это не самая сложная из структур, но крайне трудоемкая и затратная в исполнении. Почти с тем же успехом вы могли попросить наколдовать равное количество призрачного льда.

— Корабль сам позаботится о своем грузе, — пояснил Рик. — Нам нужно только поднять на борт людей и животных, — он машинально посмотрел через плечо старого заклинателя, туда, где семеро человек под началом коренастого шеттанца, потея и чертыхаясь, тащили на растянутых канатах молодого кигама к корабельному люку. Рик подогнал скакуна максимально близко к выходу из тоннеля, но работать в отсутствие тяжести все равно было тяжело и смертным, и Высоким.

— Насколько ровный ход у этой штуковины? — поинтересовался Скгорн.

— Довольно ровный для бегуна, — ответил Рик. — Но вибрация все равно ощущается. Грузы лучше закреплять прочнее. Нельзя допустить, чтобы ящики начали летать по кораблю, как им вздумается.

— Словно на паролете в шторм, — мрачно кивнул аэронавт. — Это моим людям знакомо. Лект, из-за проклятых летающих везде крошек у нас уже два случая удушья, один с летальным исходом!

Постепенно из суматохи выкристаллизовывалось некое подобие порядка. Грузы, пригодные к длительному хранению, сложили и принайтовили в хвостовых камерах, мелочь, не могущую помешать проходу — и в самом коридоре. За ними разместили скоропортящуюся провизию и материалы. Впрочем, вся поклажа заняла лишь несколько камер. Рик с тревогой отметил, что если их авантюра и удастся — как бы выжившим не пришлось в новых землях вести жизнь дикарей. Это заметила и Фоксана, не преминувшая поделиться с Риком своими опасениями. Рик, порядком измотанный суетой, тем не менее, со всей возможной вежливостью ответил Советнице, что по сравнению с Порчей такая альтернатива кажется раем.

Животных и разумных предстояло загружать в камеры в последнюю очередь. Когда возня с грузом закончилась, Рик поторопился обратно в рубку. По словам Аланы, когда они с Когаром вошли в первый зал, дышалось там уже с трудом. Заклинатели выбивались из сил, но силы эти имели свой предел, и никакая магия в таком количестве не могла вернуть кислород в многажды отработанный воздух быстрее, чем тот расходовался. Верхний/нижний купол был побольше в размере, но знаний Рика не хватало, чтобы оценить запас воздуха в нем. Он спросил о том же у Аланы. Та окинула взглядом купол и выдала: "Шесть и две десятых периода, прежде чем мы почувствуем удушье".

Так или иначе, Рику не хотелось задерживаться под куполом. Это мрачное место слишком сильно на него давило.

Уже подплывая к рубке, он заметил подозрительную суету в ближайшей к ней камере. Притормозил, и нос к носу столкнулся с выплывающим оттуда Кен-Тагмом.

— Рик, — заклинатель ухватил его за плечо, чтобы не пролететь мимо. — Скоро ли ты будешь наполнять камеры?

— Сперва надо разместить людей, — пояснил тот. — Кроме того, я хочу поэкспериментировать с консервирующими машинами. Я еще не разобрался с их управлением.

— А ты можешь оставить эту камеру незаполненной? — уточнил Кен-Тагм.

— Надо посмотреть, — пожал Рик плечами. — Я же говорю, я еще не пробовал их запускать. А зачем? — произнося это, он протиснулся через вход.

— Шиала! — обрадованно воскликнул он. — Хвала Лект, ты очнулась.

— Пожалуйста, не думай, что меня так легко вывести из строя легкой царапиной, — сердито фыркнула многоцветка. Вид у нее, вопреки ее словам, был неважный. Темный узор на лице, повторявший настенный, больше походил на сплошной синяк, глаза глубоко запали.

За спиной многоцветки в художественном беспорядке была разбросана поклажа искателей. Что-то было закреплено у стен, что-то еще плавало в воздухе. Качалась в воздухе одним концом прихваченная к поверхности зеленоватая дымка дыхательной структуры.

— Вы хотите использовать камеру под жилье? — осенило Рика.

— Мне не улыбается лезть в гель на целых шесть тенециклов, — буркнул Кен-Тагм. — Предпочитаю скуку. К тому же... — он не закончил фразу.

— А что насчет пищи и воздуха? — поинтересовался Рик.

— Смотри, — Кен-Тагм рубанул воздух рукой. — Машина рассчитана, судя по числу мест в рубке, на троих рулевых. Из нас в рубке тебе нужна только Алана. Остается еще одно место. Стало быть, если Высокие залягут в сон, мне придется подновлять структурами воздух только для Шиалы. Придется попотеть и немного попоститься, внесено в Лект, но ничего сверх возможного.

— Хорошо, попробую. Только одно "но".

— Да?

— Вы зря крепите груз к той стене.

— Но... — Кен-Тагм и Шиала недоуменно уставились на мешки и скатки. — Это же пол, не так ли?

— Когда мы удалимся от экватора, и тяжесть вернется, — начал Рик, — ее вектор будет направлен под острым углом к касательной к оболочке. Сиречь почти обратным нашему курсу. Для нас это будет выглядеть, как подъем по почти отвесной стене..

— А если мы отцепимся? Полетим вниз с обрыва? — нахмурилась Шиала.

— Очень медленно, — поспешно заверил Рик. — К тому же на этот случай у нас есть двигатели. И я тебя обрадую — чем сильнее будет тяжесть, тем больше угол наклона равнодействующей сил. То есть, обрыв для нас станет сперва склоном, а ближе к полюсу — и вовсе равниной.

Шиала вздохнула.

— Не буду прикидываться, что поняла что-то из твоих объяснений. Но не забудь позвать нас в рубку, когда будешь проходить эти обрывы со склонами.

— Меня больше волнует перспектива снова перетаскивать груз, — простонал Кен-Тагм. — И ведь он будет весить побольше, чем здесь!

— Ничего, — мстительно заявила многоцветка. — Тебе полезна физическая активность. А то ты вконец обленишься, не подымая ничего тяжелее жезла.

Закрыв глаза, Рик снова потянулся мыслью к скакуну. Корабль отреагировал на его возвращение радостным беззвучным визгом.

Чувствовалось, что скакуну не терпится вновь сорваться с места, однако Рик строго осадил его. Загрузка продолжалась, и любое движение зверя могло стать фатальным для окруживших его разумных.

Он представил себе сперва членистое гибкое тело скакуна, затем сосредоточился на его внутренностях, постаравшись выстроить перед мысленным взором длинный темный коридор и цепочку мембран вдоль стен. От корабля пришло недоуменное ощущение.

Рик послал другую картинку — снова корабль и длинная вереница людей, входящих в его корпус. На секунду скакун опять задумался — и обрадованно зашипел, наконец-то поняв, чего хочет пилот.

Это было поистине странное ощущение. Рик почувствовал собственное тело. Не так, как ощущал его всю прежнюю жизнь — двуногим и двуруким, а обтекаемым, многоногим и длиннохвостым. Цепко впившимся всеми тридцатью двумя ногами в призрачный лед.

И откуда-то от района поясницы, если бы у нового тела она была, до горла — аналогично отсутствующего — тянулась отчетливо ощущаемая Риком цепочка камер. Он чувствовал тяжелую наполненность в хвостовых камерах, ощущал живое присутствие в одной из головных.

Рик чертыхнулся про себя. Он опасался даже дернуться — не хватало неловким движением изувечить десяток-другой человек. Скакун уловил его испуг и ответил подбадривающим сигналом. Рик торопливо перешел на внешнее зрение и для пробы чуть пошевелил рукой. Ни одна из конечностей скакуна не двинулась, и искатель облегченно выдохнул.

Уже спокойнее он сосредоточился на грузовых камерах. Для пробы сконцентрировался на той паре, что располагалась сразу за занятой его друзьями.

"Сохраняющий гель", — подумал Рик. Подумал громко и отчетливо. Затем вспомнил, что скакун предпочитает мыслеобразы-картинки артикуляции, и представил себе холодную полупрозрачную массу, липнущую к ладоням, прохладу извлеченного из нее млекофрукта. Представил человеческие тела, зависшие в вязком желе.

Скакун снова согласно фыркнул. Холод медленно растекся в груди Рика, точно в районе тех двух камер, что он собирался заполнить гелем. Сперва еле ощутимый, через несколько сотых он сделался таким, будто в грудь Рика вложили ледяную сосульку. Однако дискомфорта не было — словно заклинатель воздействовал на него анестезирующей структурой.

"Я сейчас вернусь", — заверил он скакуна. Разлепил веки, выдираясь из глубины системы управления.

Натолкнулся на заинтересованный взгляд Кен-Тагма.

— Я пытался заполнить гелем две камеры через одну от люка, — Рик неловко — мешали присосавшиеся к вискам контакты — кивнул в сторону входа. — Взгляни, получилось ли?

Кен-Тагм не стал утруждать себя и покидать рубку. Лишь высунулся за порог и взмахнул сжимавшей посох рукой.

— Температура упала, — кратко доложил он. — Не знаю, сохраняющий ли это гель или просто сработал какой-то холодильник, но что-то за мембранами определенно происходит.

— Зато я знаю, — в рубку вплыла Шиала, вытирая на ходу руки. — Можете не сомневаться — это оно. Я распорола мембрану и проверила на ощупь. У меня до сих пор немеет кожа от этой дряни.

— С ума сошла? — Кен-Тагм развернулся к многоцветке. — Эти структуры и без руки могут оставить!

— Я знаю, как с ними обращаться, и гель не успел впитаться, — отрезала Шиала.

— Тем не менее... — Кен-Тагм попытался поймать Шиалу за руку, напоролся на гневный взгляд и, примирительно хмыкнув, провел над ее ладонью жезлом. Озадаченно хмыкнул.

— Что-то не так? — встревожился Рик.

— Совсем напротив. Ты не поверишь, но вот эта структура прекрасно взаимодействует с моими Ключами, — заклинатель моргнул. — Так, теперь ты гарантированно не получишь повреждений кожи, — сообщил он Шиале. — И, Рик, если возникнут какие-то осложнения с гелем — дай знать нам. Если эти штуковины будут и дальше работать в режиме Источников — мы, пожалуй, и сами сможем организовать заморозку.

— Источников?

— Не радуйся раньше времени. Они очень специализированы, фактически сохраняющая структура — все, что можно обеспечить этим туманом. Но и это неплохо.

— Это великолепно, — поправил Рик Кен-Тагма. — Тогда сделаем так. Тагм, позови сюда госпожу Фоксану и равновозвышенного Кен-Фодо...

Общественные бани Постамента — вот на что теперь походил коридор.

Длинная шеренга смертных и Высоких вперемешку вливалась в люк. Ежась от холода (впрочем, за последний период под куполом стало чуть-чуть, но теплее), беженцы раздевались догола, передавали сложенную в узлы одежду грузчикам, которые торопливо забрасывали ее в одну из свободных камер. Стуча зубами и покрываясь мурашками, сами забирались в камеры. Рик, не видя эту картину, но получая подробные доклады от Аланы, попытался настроить внутренний обогрев, но то ли эта функция забарахлила от времени, то ли вообще не предусматривалась — скакун так и не понял, чего Рик от него добивается. Так что пришлось ограничиться помощью заклинателей, расставленных вдоль коридора. Помимо обогрева, на них возлагалось и более важное дело — следить, чтобы при запуске камер структура формировалась и работала как ей положено, а не пыталась убить или изувечить живой груз скакуна.

По совету Фоксаны людей сатрапий и Высоких размещали по отдельным камерам, но в каждую добавили по олимпионику. Рик не мог не одобрить ее решение. Первые после заключения без свежего воздуха, прогулке по тоннелю и вида черного неба были близки к панике, вторые — до сих пор в большинстве своем не вышли из вялой апатии, в которой пребывали с момента гибели Города. Не самая лучшая смесь — но для олимпиоников от начала времен верность собственной игровой стае стояла выше верности Городу, особенность, которая и позволила давным-давно танцорам втянуть их касту в кровопролитный Первый Раздел Неба. И только благодаря которой команды Атабара продолжали выполняться, а своей спокойной уверенностью Высокие воины заражали смертных и побуждали к действию сородичей.

Проблема возникла и с пыльнокожими. Услышав о необходимости раздеться и сдать оружие, они схватились за копья. Дружинники из сатрапий гневно заворчали, сами обнажая клинки, и дело чуть не дошло до резни. Положение снова спасли Высокие — цепочка олимпиоников мгновенно оттеснила противников друг от друга. Пыльнокожие, сомкнувшиеся вокруг Ятхена, бросали на Высоких злобные взгляды. Их было вдвое больше, но они слишком хорошо знали, что такое олимпионики в деле. Рику пришлось снова покинуть рубку и лично побеседовать с Ятхеном под мрачными взглядами исподлобья. Наконец, был достигнут компромисс — пыльнокожие разоружатся, но их арсенал будет сложен в той же камере, куда поместят дикарей.

Наконец, погрузка была окончена. Зябнущие беженцы разместились по камерам, грузовая команда затащила в корабль связанный и перепуганный скот, после чего заняла камеру сама. В коридоре остались лишь заклинатели.

— Можно начинать, — отрапортовала Алана, в последний раз вернувшись в рубку. — Кен-Тагм возглавляет заклинателей, они постараются подправить действие структур, если заметят неладное. Хотя, по моему мнению — это зряшная перестраховка.

Рик, уже и не оставлявший пост управления, чуть наклонил голову. Вновь сосредоточился на мыслеобразе корабля и камер. Сосредоточился на тех камерах, в которых ощущал наличие живых.

Как наяву, перед ним предстала картинка. Плавающие в воздухе нагие тела, тревожное ожидание на лицах, многие уцепились друг за друга, то ли сохраняя тепло, то ли ища поддержки. Темные стены вдруг покрываются множеством белесых капель. Капли вскипают и испаряются, несмотря на холод, дымка клубится в камере, окутывает беженцев, оседает тонким слоем на коже. Испуг отражается на лицах, а затем одно за другим тела расслабленно повисают в воздухе. Слой геля на них все толще и толще, клубы тумана все гуще. Это уже не туман — холодная пена, равномерно заполняющая камеру и поддерживающая тела. Она дрожит и колышется, отводя избыток тепла наружу, встраиваясь между клетками и впрыскивая в них консервирующие соединения, оперативно латая поврежденнные недостатком кислорода и питательных веществ ткани.

Рик уже привычно запустил внешний обзор. Убедился, что на площадке никого и ничего не осталось, кроме нескольких веревочных обрывков и прочно завязанных бурдюков с отходами.

"Вперед", — скомандовал он скакуну.

Шестнадцать ног резко распрямились, бросая вытянутый корпус над площадкой. Толчок швырнул скакуна вперед и вверх, к границе купола. Точно перед ней скакун вновь выбросил лапы, теперь гася скорость и притягивая себя к поверхности. Рик ощутил резкий рывок. Корабль легким движением послал себя в формирующийся шлюзовой пузырь. Следующим — вырвался из-под купола в пустоту. И замер, довольно вздернув хвостовую часть.

"Эй!" — Рик не знал, хвалить скакуна или ругать за неуместную рисовку. В конце концов ограничился напускно сердитым: "Не делай так без команды, ладно?"

Скакун пренебрежительно махнул хвостом. Повернулся на месте, рассматривая пугающе далекий край обзора. Мысленно обернулся к Рику, уточняя дальнейший курс.

— Подожди, — вслух сказал ему Рик.

— Рик? — переспросил где-то внутри-вовне голос Корага.

— Кен-Тагм, услышь.

— Моя бедная голова, — процедил заклинатель. — Я надеюсь, эта машина не будет больше выделывать неожиданных маневров?

— Что с магией? — спросил Рик, игнорируя привычное недовольство заклинателя.

— Кен-Фодо говорит, вмешательство не требуется. Все работает лучше, чем наши собственные структуры. Камеры закрыты и наполнены. Его люди готовы к заморозке.

— Тогда пусть переходят в собственную камеру. Алана?

— Я здесь, Рик.

— Ты говорила, что сможешь проложить наш курс.

— Видишь два черных озера на расстоянии девяти лиг отсюда?

Рик не взялся бы определить расстояние, но два мазка темноты видел через зрительную систему скакуна отчетливо. Скакун тоже обратил на них внимание, и Рик изумленно понял, что до озер девять лиг и сорок пять шагов сверх этого.

— Видишь яркую звезду над промежутком между ними?

— Яркую что? — переспросил Рик.

— Удаленное солнце, Рик. Источник света. Одну из ярких световых точек.

Несмотря на все услышанные лекции, сказочные "звезды" до сих пор представлялись Рику иначе. В его воображении они были огненными шарами посередине внешней пустоты, а не рассыпанными по черному небу бесчисленными сияющими искрами. Он сказал себе, что сейчас не время для смущения.

— Вижу.

— Ближайшие десятую и двадцать две сотых она будет указывать в сторону полярной зоны, потом зайдет за горизонт. Тогда я просчитаю новые навигационные ориентиры. Так будем двигаться, пока не ощутим заметную гравитацию, и выдерживать направление станет несложно.

Рик еще раз покосился на яркий огонек (звезду!), запоминая направление. Мысленно пришпорил скакуна, направляя его вперед. Колыхнулась под лапами ледяная поросль, дрогнула упругая оболочка и гигантская машина начала свое долгое путешествие.

— Кен-Тагм, заклинатели в камере? — повторил Рик.

— Уже сделано.

— Хорошо, — Рик отвлекся, передоверив скакуну управление и заполняя последнюю полость сохраняющим гелем. Покончив с этим, он вернулся к наблюдению за окружающими просторами.

Скакун набирал ход. Череда быстрых рывков прокатывалась по всему телу механоида. Тряска отдавалась во всем теле, так, что Рик забеспокоился о друзьях, лишенных амортизирующих объятий кресла.

— Как вы? — спросил он в пространство.

— Висим, вцепившись в веревки, — мрачно ответила Шиала.

— И страдаем от головокружения, — не менее мрачно поддержал ее Кен-Тагм. — Кто-нибудь, скажите, что эта прелесть ненадолго!

— А твои структуры что, разрядились? — невинно поинтересовался Когар. — Они же должны работать в паре с вестибулярным аппаратом.

— Знаешь, что такое острое проприоцептивное расстройство? — парировал заклинатель. — А то я могу продемонстрировать на пра-ак-ффф!.. чефыре фоичных фемофа!

— Потерпите примерно двести пятьдесят периодов, — успокаивающе произнесла Алана. — Как только гравитация мало-мальски обеспечит сцепление с поверхностью, ход станет гораздо ровнее.

— Оффяжифе мея, — угрожающе попросил заклинатель.

Рик облегченно вздохнул. Раз традиционная перебранка Кен-Тагма и Высоких продолжается — за искателей можно не беспокоиться.

Вокруг простиралась все та же бесконечная равнина, изредка сменявшаяся темными озерами — россыпь черных пятен на сплошном светло-зеленом фоне. Скакун прокладывал путь прямо через них, оставляя за собой след из облачков пара. От каждого прыжка вдаль уходили волны колышущихся "травинок". Купол уже превратился в почти неразличимую глазом точку.

И ослепительный звездный рой, все так же висящий в черной небесной бездне над головой.

Десятая проходила за десятой. Рик потерял ощущение времени. Он не чувствовал усталости или голода.

Иногда на их пути попадались довольно крупные озера. Впрочем, звать их озерами было бы неправильно. Их вершины поднимались на несколько локтей над равниной, так что это были, скорее, низкие выпуклости — распростершиеся на десятки лиг. Несколько из них промелькнули по сторонам. Затем очередной стал различима прямо по курсу. Рик ощутил беспокойство скакуна и желание изменить курс.

"Большой крюк?" — поинтересовался он. Механоид дал понять, что намерен обогнуть мениск по самому его краю, потеряв считанные сотые. Рик доверился инстинкту корабля, и скакун вздыбил тонкий слой прозрачной жидкости, скользя параллельно поверхности и оставляя за собой стремительно тающий след пузырьков. Искатель пристально следил за путеводной звездой, и когда выпуклость осталась позади — скомандовал ложиться на прежний курс. Скакун, уже чуть воспаривший над равниной, коротко ударил пространственными двигателями, ловко вцепился в траву и бросил себя вперед.

И вновь бесконечная погоня за одной из мириада огненных точек — почти неподвижно и дразняще висевшей над горизонтом.

Рик чувствовал недовольство скакуна, готового к гораздо более быстрому темпу движения. Зверь мог нестись быстрее, его лапы могли мелькать в череде рывков и захватов, сливаясь в полупрозрачную полосу. Но Рик побаивался. Как скажется полный ход на беженцах и, тем более — на его друзьях, лишенных гелевой подушки? Он ограничился обещанием механоиду попробовать его на максимальной скорости сразу по выходу в зону вертикального тяготения.

И несмотря на это, зверь радовался. Радовался теплу, идущему от энергоядра, радовался ритмичному сокращению моторных волокон, радовался бескрайнему изумрудному простору и черному небу. Радовался бегу. Это было то, для чего создавали скакуна, и радость его невольно передавалась Рику. Он полностью отдался движению, лишь иногда подправляя скакуна или сдерживая его порывы. Бездумно созерцал черное небо и россыпь звезд.

Через вечность спустя что-то коснулось его плеча.

— Рик, — произнес бестелесный голос. — Рик?

— Я слышу, — собственный голос Рика был таким же бестелесным.

— Это Когар. Рик, как самочувствие?

— Лучше не бывает. А что такое?

— Ничего, просто мы забеспокоились. Ты ведешь эту машину уже четыре периода без перерывов на еду и сон.

— Сколько? — Рик отключился от управления. Ему пришлось приложить определенное усилие — корабль будто не хотел его отпускать. Впрочем, почему "будто"? Он явственно ощутил обиженный и виноватый импульс от скакуна. Рик поторопился успокоить зверя, обещав немедленно вернуться и наказав держать до его возвращения прежний курс.

Нехотя картина звездного неба и ледяной равнины растаяла, уступив место стенам рубки и лицу друга.

— Четыре периода? — Рик попытался выпрямиться, но что-то его удержало. Он перевел взгляд на запястья. Соединительные шнуры присосались к ним так же крепко, как и к вискам. Рик потянул сильнее, и щупальца отошли с похожим на всхлип звуком. На их месте остались красные отметины.

— Ничего не чувствуешь? — с другой стороны кресла завис Кен-Тагм. — Голод, жажда, усталость?

— Ни в малейшей степени, — Рик не соврал. Он чувствовал себя, будто только что отлично выспался, проспал пол-периода, да и других естественных позывов не ощущал. Пролежней и то не было.

— Мда, — Кен-Тагм поводил жезлом над лицом и туловищем Рика, просунув его сквозь прутья. Заструилось слабое облачко тумана. — Знаешь, даже на стимулирующих структурах столько не протянешь без последствий. Галлюцинации? Нарушения восприятия? Тремор?

Рик помотал головой.

— Ну что ж, — пожал заклинатель плечами. — Мои структуры не находят явных нарушений, а глубже я их запускать боюсь. Ты уверен, что это тебе не вредит?

— Непохоже. Пустонебо, Тагм, это на самом деле великолепно. Жалко, что вы не можете попробовать!

Кен-Тагм продолжал хмуриться. Обернулся вглубь рубки.

— Что скажешь? — требовательно спросил он. — Ваши машины давали подобный эффект?

— Кен-Тагм, ты спрашиваешь меня, как будто Резервное Скопление создало оболочку и построило этого зверя, — вздохнула невидимая Алана. — Я знаю о нем немногим больше твоего. Наши технологии отделяет от Создающих несколько эволюционных и инволюционных итераций, произведенных с одной целью — нейтрализовать влияние паразитного кода. В некотором смысле твои структуры ближе к исходной технике Создателей, чем моя псевдонейроника.

— Иными словами, ты не знаешь ничего.

— Достаточно, друзья, — вмешался Рик. — Внесено в Лект, я должен довести этого зверя до полюса. Надо значит надо. И вообще-то, мне это пока что нравится.

Искатели помолчали.

— Принято, Рик, — произнес Кораг. — Все же, что насчет обеда? Присоединишься?

— Рад бы, но мне надо обратно, — с сожалением ответил Рик. — Скакун хорошо ведет себя на курсе, однако присмотр за ним все же нужен.

— Тогда удачи, — непривычно тихим голосом произнесла Шиала.

Скакун продолжал движение по прогибающейся под лапами поверхности равнины. Привычные рывки манипуляторов механоида, упругая вибрация внешней оболочки, мелькание озер, величавый круговорот звезд впереди и позади — все оставалось неизменным. Звезды уходили за горизонт и поднимались из-за него, светлая полоса неторопливо клонилась вправо.

Рик уже начал привыкать к этой чужой и, что ни говори, прекрасной картине. Поэтому и встрепенулся, когда слева от них из-за горизонта начал пробиваться свет.

Поначалу его лучи были слабыми, сиявшими куда слабее многочисленных звезд. Но зарево медленно — период за периодом — разливалось над краем равнины, всплывало над ним немыслимо огромным облаком голубого свечения. Ледяные "травинки" отбросили тени на ледяную поверхность, и равнина запестрела аквамариновыми и темно-зелеными оттенками.

Свет делался все ярче и ярче, уже не облако — яркая голубая стена, пронизанная жемчужными нитями, вставала над скачущим механоидом. Теперь зачарованный Рик видел, что световое облако неоднородно, в нем имеются сгущения и темные пустоты. Полосы жемчужно-голубого света выгибались, складываясь в огромную вытянутую спираль. Две полосы слабого свечения тянулись от ее центра и выступали с краев, будто маленькие крылья. Оторвавшись от горизонта, она распростерлась над кораблем, заняв полнебосвода в своем молчаливом сияющем величии.

Рик вздрогнул. Он никогда не видел этой картины — и тем не менее узнал ее. Более того, она была ему отлично знакома.

Старинный символ Мистической Академии, украшавший плечи факельщиков и виски мистагогов. Этот знак Рик в свое время видел каждый период, засыпая и просыпаясь, под потолком крохотной кельи, его лицезрел в бесчисленных вариациях на лекциях и медитациях. Многие поколения рефлексиатов Академии ломали копья в дискуссиях и бились над селекцией фагоскрипторов в попытках выяснить — заимствована ли двойная спираль у вымерших культов риоников, перенята мистиками на заре лектических учений или ведет свое происхождение из какого-либо неизвестного сейчас источника, уходя корнями в добуревую эпоху.

Сияющая в небе крылатая спираль отличалась от привычному Рику символа — была вытянутой, а не стилизованно округлой, ее границы расплывались туманным облаком. И тем не менее сходство не вызывало сомнений.

Что ж, теперь давний спор мистиков следовало считать оконченным, подумал Рик. С благоговением окинул взглядом плывущее среди звезд спиральное зарево — и скрипнул зубами, вспомнив, что всем академическим дискуссиям и самим мистикам пришел конец после падения Прозрачного Города.

Первое огненное древо Рик увидел через сорок семь периодов после начала движения. Конечно, сам бы он не сумел вычислить время — подсказали скакун и голема.

Сперва он принял багрово-красный огонек на горизонте за очередную звезду. Но скакун двигался вперед, десятые складывались в периоды, а огненная точка все так же оставалась неподвижно прилеплена к краю равнины. Зато постепенно вырастала в размере.

Они миновали несколько сот лиг, и теперь Рик отчетливо различал, что перед ним не искорка звезды, а переливающееся пятно красного света. Оно, пока еще крохотное, по форме походило на наконечник стрелы, острым концом направленный к горизонту, а основанием — к звездам.

Их путь, похоже, вел подозрительно близко к источнику свечения. Рик обратил на него внимание скакуна, но тот не встревожился. Отнесся к алому огню, как к чему-то привычному и обыденному. Решив положиться на зверя, Рик продолжал наблюдать за явлением.

Пятно росло и поднималось над горизонтом по мере их приближения период за периодом. Теперь Рик различал, что оно имеет неоднородную структуру — пылала ярко-алым, будто расплавленный металл, центральная ось, от нее отходили боковые отростки, как ветви от древесного ствола. Они тоже разветвлялись, образуя фрактальную решетку из огненных полос — будто крона горящего дерева.

Пылающая громада уже нависала над головой по правому борту, когда Рик запросил у скакуна расстояние, которое в этой пустыне было тяжело прикинуть на глаз. И его челюсть отвисла. Если верить данным механоида, это ... раскаленное дерево превосходило по величине все Лесные Водопады!

В огненном свете померкли звезды. Корабль отбрасывал на поверхность чернильно-черную тень. Вибрации, возникавшие от его движения, заставляли ее метаться и причудливо дергаться, будто тень передразнивала скакуна. На сотни лиг вокруг не было видно ни единого черного озера.

Постепенно огненное древо смещалось назад. Рик отметил, что оно почти плоское — когда корабль поравнялся с его боковой стороной, оно превратилось в тонкую раскаленную нить на черном фоне. И продолжало удаляться, медленно — как и появлялось — уходя за горизонт.

Рик следил за необычным — хотя что было обычным в этой безумной части мира? — порождением внешней пустоты, пока оно окончательно не пропало из вида. Убедился, что препятствий, наподобие черных озер, на пути не ожидается, и впервые за долгое время вернулся в рубку.

На сей раз перед глазами долго маячили неясные вспышки и мельтешения. Когда, наконец, Рик смог разглядеть уже ставшие привычными переплетения узоров на обшивке, то почувствовал, что движения стали заметно скованы.

С усилием поднял руку. Вернее, попытался. Серебристые жилы, соединявшие его с креслом, не просто прилипли к коже. Теперь они глубоко вросли в запястье, переплелись с сухожилиями и погрузились в кровеносные сосуды. Голова не хотела поворачиваться, и Рик чувствовал то же неприятное натяжение в висках.

— Буря и пустонебо, — хрипло выговорил он.

— Рик? — на фоне обзорных дисков проплыла стройная фигура Аланы.

— Что это?

Голема промолчала.

— Я срастаюсь с этой машиной?

— Будем надеяться, процесс обратим, — глухо ответила Алана.

— А если нет?

Примерно через сотую молчания Рик вздохнул.

— По крайней мере, цена достойная, — сквозь зубы произнес он. — А зверю нравится бегать, и мы нравимся друг другу. Наверно, Скайос тоже предпочел бы вечно летать со своим дракоптером.

— Прости, Рик.

— В пустонебо, — покривился искатель. — Алана, я тут по другому, в общем-то, поводу.

— Говори.

— Только что я видел... — он кратко описал големе встреченный феномен. — Что это такое?

— Не волнуйся, — в голосе девушки звучало облегчение. — Это часть системы теплообмена. Таких радиаторов много по всей внешней стороне, от полюсов до экватора. Они отводят избыток тепловой энергии в пустоту. Не приближайся к ним, чтобы не перегреть механоид, и они не доставят проблем. Вот световые двигатели...

— Световые что? — не понял Рик.

— Они используют излучение, чтобы создать реактивную силу. Достаточно мощное, чтобы серьезно повредить нам. Но их очень мало, и образуются они редко, даже в масштабах оболочки. Вероятность незначительная вплоть до околонулевой, Рик. Можешь о них не беспокоиться.

Снова повисло молчание.

— Похоже, ты многое знаешь об опасностях на нашем пути, — сухо произнес Рик. — Гораздо больше нашего.

Алана висела напротив обзорного диска, вглядываясь в черноту и слегка покачиваясь — левой рукой она держалась за стену. Рик глянул на соседний диск, убедился, что все в порядке и скакун движется к звезде, указанной на данный момент големой как ориентир.

— Ты говорил с Кен-Тагмом, — констатировала девушка, нарушив молчание.

— Мы не скрываем важные вещи друг от друга, если они касаются отряда.

Медленно голема обернулась. Оттолкнулась от стены, переплыла к креслу. Взялась за решетку.

— Алана, если уж мы следуем твоему плану, — продолжил Рик, устав ждать ее ответа, — я хочу знать о нем больше. Расскажи нам, что нас ждет. Расскажи мне. Мы вправе знать это.

— А почему ты ему следуешь, Рик? — медленно промолвила Алана. — Есть немало мест, до которых Порча дотянулась бы еще нескоро. Достаточно, чтобы прожить оставшееся время. Почему вы отправились на поиски туннеля? Почему ты полетел со мной предупреждать Прозрачный Город?

Рик хмыкнул.

— Потому что я не хочу, чтобы наш мир погиб — достаточная причина?

— Вполне. И Резервное Скопление было создано с этой же целью. Остановить паразитный код. Реактивировать архилект. Спасти оболочку и живущих на ней.

Рик, я последний осколок Резервного Скопления! — Алана прижала руки к груди. — Неприспособленный, неоптимизированный для окончательной цели! Всего лишь носитель информации, награжденный бионтической плотью за удачный кадат! Мне нужно привести вас к поляру. Мне нужна цивилизация, которая переживет вырождение паразитного кода и доставит меня, когда придет время, к техническим зонам. Тогда, если мне это удастся, существование Резервного Скопления окажется не напрасным.

— Алана, — Рик прокашлялся. — Я понимаю тебя... но зачем было умалчивать? Мы бы пошли за тобой и без этого...

— Уверен, Рик? — голема вскинула голову. — Согласились бы на тенециклы заключения в древней и, возможно, безумной машине? Рискнули погружением в консервирующий гель? Не только за себя, но и за тысячи других разумных?

Теперь промолчал уже Рик, и молчание говорило само за себя.

— Вот видишь? Я не могла быть откровенной. Сейчас — могу. Теперь, когда уверена, что вы не отступите. Еще раз — прости.

Какое-то время оба вглядывались в звездное небо.

— Кстати, где все остальные? — спросил Рик.

— Кен-Тагм и Шиала все же легли в гель, — голема с радостью сменила тему. — Нулевая гравитация и переменное по вектору ускорение плохо, знаешь ли, сказываются на ваших организмах. Кен-Тагм пытался что-то предпринять с помощью тумана, но его структуры, — по губам Аланы скользнула легкая улыбка, — плохо заточены на борьбу с соответствующими нарушениями в костях и крови. А экспериментировать он не решился. Я и Высокие дежурим по очереди. Хотя вам, как я вижу, наша помощь особо не требуется.

Рик кивнул. Задержал взгляд на собственных руках.

— Об этом — тоже знала заранее? — миг спустя он пожалел, что не удержал язык за зубами.

— Рик! — Алана возмущенно стукнула кулачком по решетке, качнулась в воздухе. — Поверь, я бы предупредила заранее! Или постаралась бы найти другого добровольца, а не тебя! Ты и так сделал для нас больше, чем достаточно!

— Я бы тоже не стал посылать в это кресло другого взамен себя, — мрачно произнес Рик. — Пустонебо, я не о том. Ты знала, что Шиала с Кен-Тагмом не выдержат невесомости?

Алана отвернулась, ее плечи задрожали. Миг спустя Рик понял, что она смеется.

— Знала, конечно. И они бы меня послушали, предупреди я их? Что тот, что другая?

Рик сам еле сдержал смех.

— Вряд ли. Для этого нужен был Россаро.

— Дать прочувствовать им на себе оказалось проще, не так ли? — Алана встряхнула головой. Это движение закрутило ее саму вокруг оси.

— Возможно. Только я тебя прошу. Впредь все же предупреждай нас всех о таких вещах. С этой минуты. Договорились?

— Договорились, Рик. Но и предупреждать-то уже не о чем. Шансы угодить под импакт или образование двигателя — мизерные. Скоро начнет возвращаться вес, и больше никаких перемен не будет до границы полярной зоны. Там будет преграда. Кольцевой слой ортостабиля, около трех тысяч лиг в высоту. Но ресурса пространственников при экономном использовании должно хватить на маневр по вертикали. А за ней — обитаемый резервуар. Вот что будет там — не могу сказать в точности, независимые биоценозы обычно подвержены быстрым переменам. Но существенной для нас опасности я не прогнозирую. Вот и все, что могу сказать по текущим данным.

В рубке вновь воцарилась тишина. Алана рассматривала ледяной пейзаж, Рик обдумывал сказанное.

— Для начала давай доберемся до этой твоей полярной зоны, — предложил он. — Слушай, я все же вернусь к управлению. Кажется, скакун начинает забирать правее, — он прикрыл глаза.

— Как скажешь, Рик. Да, и вот что!

— Что? — Рик, перед которым уже гасла рубка, приостановился между внутренней и внешней реальностями.

— Я знаю о вашем разговоре с Фоксаной. И не мечтайте скатиться в буколическую доиндустриальность. Не позволю, — Алана вновь рассмеялась. — Даже это мое тело многое может, Рик. А мне нужно общество, способное путешествовать по оболочке, а не популяция собирателей кореньев.

Вспышка произошла без какого-либо предупреждения от големы или скакуна.

После беседы с Аланой Рик успел попытаться выправить курс корабля, упрямо отклонявшийся в сторону и нарваться на неожиданно жесткое сопротивление. Прежде чем Рик ввязался с механоидом в бессловессный спор, вмешалась Алана, задавшая новый курс — точно совпадающий с выбранным машиной. Посрамленный искатель кратко поблагодарил голему и погрузился в осмотр окрестностей. Вид которых не особо изменился за прошедшее время.

Пока из-за горизонта не ударил яркий всполох.

Сине-белая вспышка вырвалась из-за бесконечного далекого края плоскости. Ввысь взвился поток красных искр, черная тень протянулась от каждой "травинки". Алые искры устремились в черное небо, разлетаясь и тускнея, огненной струей перечеркнули небо далеко по курсу. Над горизонтом медленно набухало и расползалось облако слабого свечения.

Рик, в первую секунду переведший взгляд на вспышку, торопливо посмотрел вперед, снова покосился в сторону света. Светящееся облако почти погасло, огненные искры таяли в черном небе. Он уловил импульс внимания скакуна.

Механоид тоже присматривался к далекому явлению. На сей раз корабль оценил происходящее, как возможную опасность, но слишком далекую для серьезной угрозы. Скакун даже не подумал снизить скорость, и Рик не счел нужным его притормаживать.

Они продолжали движение, и примерно через десятую спустя Рик ощутил, как явственно задрожала поверхность, за которую цеплялся скакун. Он представил себе, какая энергия нужна, чтобы удар чувствовался даже на таком огромном расстоянии, и мысленно поежился. Наверное, даже залп страшных паровых орудий Прозрачного Города не мог сравниться с этим далеким взрывом.

Все так же скользила под лапами ледяная "трава", изредка перемежаемая черными озерами. Звезды медленно — слишком медленно, чтобы заметить их движение — уходили за горизонт и поднимались из-за него в такт вращению мира.

Странная вещь творилась с восприятием Рика. Десятые и периоды перестали восприниматься, как промежутки времени. Слились воедино в сплошном потоке летящего под лапами механоида призрачного льда и медленного круговорота звезд в черном небе. Он мог мысленным усилием вызвать внутренние часы и узнать, что с момента старта прошло около двухсот пятидесяти периодов. Но знание это было бесстрастным знанием механоида, а не ощущением человека, безотрывно глядевшего на ледяную пустыню немалую часть тенецикла. Для Рика мог миновать и целый тенецикл, а могла пройти и половина десятой — и он бы не взялся определить разницу.

Рик догадывался, что происходящее как-то связано с неумолимо врастающими в его тело контрольными системами механоида. Но это скорее радовало его. Провести много периодов прикованным к пилотскому креслу, целую вечность созерцая безжизненный простор внешней оболочки? При таких раскладах небольшое помрачение чувства времени было спасением, а не расстройством.

Порой Рик бросал взгляд на линию горизонта, опасаясь новых взрывов — теперь уже не столь удаленных. Он догадывался, что удар был вызван падением какой-то крупной массы из внешней пустоты на поверхность оболочки. Такую возможность рассматривали древние эпиойкуменические тексты, большинством мистагогов Прозрачного Города, правда, отвергаемые, как апокриф. И искатель резонно опасался, что новый удар сорвет корабль с изнанки мира и разорвет, как порыв ветра — высохшую крону. Но, по-видимому, Алана была права — ни одной новой вспышки Рику заметить не удалось.

На теплообменники ему везло больше. То и дело из-за горизонта показывались светящиеся расплавленным металлом верхушки огненных деревьев-антенн. Трижды они приблизились к их основаниям вплотную — к на удивление тонким ярко-оранжевым стволам, убегающим ввысь. Рик был готов поклясться, что чувствует на коже исходящий от установок жар. В такие моменты скакун складывал спинной гребень, будто стараясь не подставлять его под обжигающие лучи.

Порой с ним говорила Алана, порой — Высокие. Голема уточняла курс, олимпионики сообщали обстановку на борту, все трое старались подбодрить и развлечь пилота. Рику между тем становилось все тяжелее покидать систему управления и возвращаться к обычному восприятию. Ему не хотелось, чтобы друзья заметили это, и он старался сокращать беседы до мининума. Похоже, Алана разгадала его уловку, за олимпиоников он не мог поручиться.

Тяжесть возвращалась незаметно. Движение скакуна понемногу замедлялось, когда равнодействующая сила начала мягко, но неуклонно действовать на корабль в направлении от носа к хвосту.

Внешне ничего не изменилось. Неизменная ледяная равнина скользила под лапами. Только перестали попадаться черные озера, и структура поверхности нарушалась лишь далеким красным светом теплообменников.

А потом в какой-то оставшийся незамеченным момент равнина опрокинулась вместе со скакуном. Корабль продолжал двигаться по тому же принципу — стремительно перебирая конечностями, подтягивал свой тяжеловесный корпус вперед. Но теперь это был уже не бег-полет вдоль плоскости — механоид карабкался по ней вверх, словно приземлившийся на древесный ствол вертокрыс. А плоскость не простиралась вдаль, а поднималась над кораблем и Риком почти вертикально.

Рик судорожно сглотнул. Его желудок подкатился к горлу. Ему доводилось, цепляясь одними кошками, висеть на стволе древогоры в лиге над землей. Но тогда под ним все же была земля, а не бесконечная черная пустота с горящими в ней звездами.

На секунду обзор затуманился, и вновь перед ним открылся бесконечный обрыв, черное небо напротив, над и под обрывом, в котором медленно уходила за край обрыва звездная спираль. Рик спокойно огляделся, снова задержав взгляд на зареве. Не было ни головокружения, ни испуга. Скакун уверенно продолжал подъем, его манипуляторы ритмично сгибались и разгибались, цепляясь за призрачный лед и преодолевая слабое тяготение.

Искатель мысленно поблагодарил скакуна — он догадывался, что без его воздействия и здесь не обошлось. Механоид только что не завилял металлическим хвостом, радостно оттолкнувшись от поверхности и описав на пространственных двигателях плавную дугу.

Они продолжали путь, и Рик постепенно стал замечать, что в неспешном звездном круговороте возникают изменения. Если раньше звезды медленно и незаметно для глаза описывали над равниной длинные дуги, то теперь их траектории начали склоняться в сторону, обратную движению механоида. Рик уже неплохо ориентировался в звездном рисунке, и узнавал звезды, которые до того закатывались впереди по курсу. Ближайшие к горизонту теперь проводили за ним совсем немного времени, двигаясь почти по кругу. А та звезда, на которую указала в начале пути Алана, и вовсе перестала заходить, неторопливо — за пять малых циклов — описывая окружности там, куда лежал их путь.

— Может, поздравишь нас с пробуждением? — поинтересовался внезапно невидимый Кен-Тагм.

Рик вскинулся, то же сделал и заскучавший скакун. Он ждал голоса Аланы или кого-то из братьев. Заклинателю, насколько знал Рик, полагалось мирно дремать вместе с многоцветкой в сохраняющем геле и ждать конца путешествия.

— Пустонебо! Тагм, вы проснулись?

— А ты не рад? Разумеется, я задал гелю побудку через две с половиной сотни периодов. Еще не хватало проваляться, как снулая рыба, до самого конца нашей прогулочки!

— И пропустить все интересное, — добавила Шиала.

Рик попытался отрешиться от ледяной равнины и черного неба и увидеть рубку. Не преуспел.

Чувствуя, как ползет вдоль позвоночника холодок, рванулся изо всех сил. Не помогло. Вокруг него по прежнему был мертвый пейзаж внешней оболочки.

— Буря и пустонебо, — медленно выговорил где-то рядом Кен-Тагм. Тихо ахнула Шиала.

— Я так плохо выгляжу? — весело произнес Рик. Лишь в Лект было внесено, каких усилий ему стоил непринужденный тон.

— Плохо? — ответил Кен-Тагм. — Ну, если то, что ты больше похож на вывешенное для просушки гнездо рогайла, чем на человека, нормально, то тогда да, неплохо. Да, ты в курсе, что твоя грудная клетка движется только, когда ты начинаешь говорить?

— И сердце, кажется, не бьется, — Рик почувствовал женские пальцы на шее. — И кажется, это мне не кажется.

— А еще у тебя под кожей и мышцами на сотню-другую больше элементов скелета, чем положено иметь позвоночным, — после паузы добавил заклинатель.

Рик собирался с мыслями. Слова заклинателя не были сюрпризом для него — он давно подозревал, что их с механоидом соединение зашло слишком далеко. Но услышать от друзей подтверждение тому — все же выбивало из колеи, и очень качественно.

— Вот что бывает, когда слишком увлекаешься любимым делом, — через силу рассмеялся искатель.

— Рик, — не принял шутки Кен-Тагм. — Ты вообще уверен, что сможешь потом выбраться из этой штуковины?

— Если машина не приведет нас к полюсу мира, никакого "потом" уже не будет, — отрезал Рик, оставив шутливый тон.

Что-то прошуршало мимо.

— Как знаешь, Рик, — проговорил заклинатель. — Я даже не рискну сканировать тебя магией. Не знаю, как туман может прореагировать с той пакостью, что корабль в тебя встраивает. Будем надеяться на лучшее.

— А что еще нам остается? — Рик хотел пожать плечами, забыв о том, что даже это простое действие ему отныне недоступно.

— Неужели тебе не страшно? — тихо сказала многоцветка.

— "Бояться не вредно, щенок. Бояться даже полезно. Хороший, своевременный испуг может испортить штаны, но сохранить твою жизнь. Вот паниковать — это вредно" — в ответ процитировал Рик.

Кен-Тагм расхохотался.

— Не думал я, что ты вернешь мне мои слова при столь необычных обстоятельствах, — произнес он. — Ладно, Рик. Я рад, что мы не паникуем.

Все вверх и вверх. За кружащей впереди и дразняще медленно уползающей к зениту корабля путеводной звездой. Под так же медленно встающей и заходящей за обрыв сияющей крылатой спиралью. Бесконечный подъем по крутому обрыву, незаметно и неотвратимо переходящему в чуть менее крутой склон.

Периоды проходили за периодами. Рассеянно Рик отмечал изменения в характере поверхности.

Черные озера давно перестали попадаться на пути, но теперь их сменили низкие — пару локтей в высоту — сероватые холмики, скорее даже, барханы. Состояли они из серого мелкозернистого порошка и развеивались, стоило поступи механоида сотрясти оболочку поблизости. Когда же механоид опустил одну лапу прямо на верхушку серого бархана, тот вскипел, как поставленный на огонь котел, и окутался легкой дымкой. Конечно, на высокой скорости Рик не сумел бы разглядеть таких деталей, но ему помог скакун, исправно приблизивший и воспроизведший образ случайного столкновения.

Наклон склона сокращался страшно медлительно, но неумолимо. Подниматься по нему становилось все проще, хоть и сила тяжести увеличивалась пропорционально.

Извне — порой дальноречью, а порой и до ушей Рика, не затронутых трансформацией, доносились голоса искателей. На борту не происходило ровным счетом ничего. Кен-Тагм и Шиала мучились скукой до тех пор, пока не залегли обратно в гипобиотический сон, выбираясь из геля лишь урывками. Похоже, заклинатель все еще не хотел оставлять голему без присмотра, и в то же время уставал сносить монотонность заключения в стенах каюты. Иногда его и многоцветку заменяли в рубке Когар и Кораг, коротавшие время за медитациями, сном и бесконечной партией в "три пути". Алана регулярно заговаривала с ним, внося курсовые поправки. Не то, чтобы они были особо нужны — скакун уже понял, чего от него хотят, и сам корректировал вызванные вращением оболочки микросдвиги, сносящие его в сторону от полюса.

Его аллюр изменился. Теперь скакун не столько цеплялся за ворсистый склон, сколько отталкивался от него, стремительно взбираясь вверх. Манипуляторы мелькали еше быстрее, слившись в серые полосы. Хотя вибрация продолжала ощущаться, ход стал заметно ровнее, о чем Рика со звучащим в голосе удовольствием известила Шиала.

Серые барханы постепенно увеличивались. Кое-где они сливались в бесконечные гряды, призрачный лед, докуда хватало глаз, теперь покрывал такой же сероватый налет. Скакун не утруждал себя, прокладывая курс прямо через пылевые дюны. Когда они проходили особенно крупные их скопления, за механоидом тянулся хвост из испарений.

— Рик, услышь, — в очередной раз произнес Кен-Тагм. Похоже, трансформация Рика его нервировала, но он мужественно старался не подавать виду.

— Я слышу.

— Хмм. Я хотел поблагодарить тебя за штуку с коридором. Мы с Шиалой уж опасались, что придется вручную перетаскивать всю поклажу.

— Какую штуку? — Рик отвлекся от присыпанной серой инеем равнины, освещенной мягким сиянием спирали.

— Разворот кают. Очень вовремя, Рик, я ненавижу есть на наклонном полу. А тяжесть, между прочим, уже едва ли не половина от прежней.

— Сорок сотых от той, что на земном круге, — поправил Рик заклинателя, получив соответствующую поправку от скакуна. Затребовал у того внутреннюю схему.

Механоид откликнулся мгновенно, и Рик снова ощутил себя многоногим и длиннотелым. Камеры довернулись, разворачиваясь перпендикулярно к силе притяжения. Одновременно они сместились к спине и брюху корабля, высвобождая друг другу место. Центральный коридор выгнулся и растянулся, весь пойдя волнами, словно хребет гибколозы. Большая часть камер по-прежнему ощущалась легким холодком сохраняющего геля, лишь в двух точках и у хвоста разливалось тепло, да чувствовалось, как движется в район рубки, тоже провернувшейся вокруг оси, живой объект. Должно быть, это возвращалась Шиала из хвостовых отсеков.

— Нет, — проговорил Рик озадаченно. Почему-то ему было очень неуютно. — Я этого не делал. Похоже, это инициатива самого скакуна. С ним бывает, Тагм.

— Вот как? — судя по голосу, заклинатель помрачнел. — Надеюсь, это не доставит нам проблем в дальнейшем. По моему опыту, если машина начинает слишком много соображать — это всегда приводит к проблемам. Без исключений.

— Как приятно, наверное, жить в кладе, где еще не разучились отличать технос от биоса, — словно невзначай, проронила Алана. Кен-Тагм скрипнул зубами.

— А ты — преимущественно живое подтверждение этой теории, — хмуро буркнул он. — Ибо сотворена, как и весь ваш Город-Тень, супротив Порчи, стало быть, косвенно порождением проблемы и здесь ее наибольшим проявлением являешься.

— Не переживай, Тагм, — успокаивающе произнесла голема. — До сих пор у тебя ведь не было оснований прогнозировать опасное поведение со стороны механоида? — и после паузы — Так нужно, Кен-Тагм. Если ты хочешь спастись сам и спасти своих разумных.

— Именно, — подхватил Рик, который догадался, на кого молча указал Алане Кен-Тагм. — Давай радоваться, что единственная проблема, которая перед нами теперь стоит — это скука.

— Не поминаю, не вношу, не обращаю, — мрачно ответил заклинатель мантрой от сглаза.

Рик мысленным усилием отключил внутреннюю схему, чтобы та не отвлекала. Он все еще пытался понять, что же вызывает у него смутную тревогу. Осмотрелся вокруг. Спираль почти скрылась за горизонтом, корабль мчался вверх по склону, за ним по серой пороше, перемахивая барханы, гналась его черная и преувеличенно горбатая тень. Ничего подозрительно.

И мысленно вскинулся, наконец сообразив. Живое скопление в коридоре! Оно ощущалось ярче, сильнее, чем троица искателей в рубке. Оно насчитывало не менее пяти активно живущих единиц. И оно двигалось.

Приближаясь ко входу в рубку механоида.

Тихо вскрикнула Алана. Что-то звякнуло, завозилось, застучало по полу. Рубку заполняло тяжелое дыхание.

— Кен-Тагм, — медленно произнес Рик.

— Боюсь, ты неправ, — как-то очень небрежно, даже весело ответил заклинатель. — У нас проблемы, Рик. Очень большие проблемы.

— Очень большие, — подтвердил с характерным прищелкиванием хорошо знакомый Рику голос.

Кто-то вскрикнул, последовал звук одного удара, второго, раздался сдавленный хрип Кен-Тагма. Что-то неразборчиво выкрикнула Алана — похоже, големе тут же зажали рот.

— Еще раз дернешься к палке, колдун — отрежем уши, — сухо пообещал обладатель голоса. По рубке расплылся странный, терпкий запах сохраняющего геля и слабая вонь прогорклого рыбьего жира, которым смазывали лица пыльнокожие.

— Ятхен, — стараясь казаться уверенным и гневным, произнес Рик. — Что все это означает.

— Нашан гейот! — испуганно закричал кто-то рядом. Рик попытался по звуку прикинуть, сколько пыльнокожих может быть в рубке.

— Что означает? — повторил Ятхен. — А вот что, соленая пыль.

Его шаги мягко прошуршали по палубе, остановились совсем рядом с креслом. Что-то сильно надавило на плечо Рика.

— Ай-то!

— Вида хеш, — буркнул еще один варвар. "Колдовство", — мысленно перевел Рик.

— Неважно, — пробормотал Ятхен. — Ты же меня слышишь, рожденный в зелени? Хоть и тебя и проглотила эта колдовская вещь?

— Я тебя слышу, — ответил Рик. — И хочу знать, что ты здесь делаешь.

— Стою с копьем у твоей глотки. Слушай меня, соленая пыль. Теперь это мой корабль, и ты поведешь его туда, куда я прикажу.

Рик собирался с мыслями. Буря и пустонебо, что произошло? Как могли варвары выбраться из заполненной гелем камеры? Что с его друзьями?

— Куда ты прикажешь? — медленно проговорил он. — Странно. Мне казалось, у нас в этом путешествии одна общая цель.

— Одна цель. Одна. А нас много, Рик-искатель. Я думаю, немного несправедливо, что одной дорогой идут столько человек. Быть может, справедливо будет, если их придет немного поменьше? Поменьше на парочку Высоких, одного шамана, одну женщину? Что скажешь, Рик-искатель?

— Ты сумасшедший, — медленно произнес Рик. — Сколько у тебя человек, четыре десятка? Даже если ты разбудил всех — Когар и Кораг разорвут их на клочки. Убери оружие, пока они не начали убивать без разговоров.

— Ай-то, не знающий соленой пыли, не я будил моих воинов, — с присвистом рассмеялся юный пыльнокожий. — А вот твои воины-Высокие спят. Они сейчас такие сонные для воинов, не проснутся, даже если сунуть копьем в сердце. Не буди их, Рик-искатель, а то увидишь, как я буду вырезать полотенце из кожи этих двоих. Не буди никого.

— Да чего ты добиваешься? — не выдержал Рик. — Ятхен, ты ведь не глупец! Если я не доведу корабль до полярной зоны, мы умрем все, включая тебя и твоих пыльнокожих!

— Не разговаривай с колдовской вещью, — вмешался новый голос. Хриплый, низкий, ненавидящий. Он тоже говорил с характерным пришепетыванием пыльнокожих. — Убей его, вождь. Убей сейчас, быстро! Убей и выйдем из мертвого дома! Осы боятся, осы злятся!

— Наткъен, Таггру-ят! — зло крикнул Ятхен. Варвары подняли приглушенный ропот. Ятхен несколько раз повторил что-то, явно командным тоном, Рик различил только "молчать" и "терпение".

"Терпение", — повторил он мысленно. Потянулся к скакуну — может, механоид сумеет вмешаться? Однако безрезультатно. Корабль замер, почуяв страх и ярость Рика, и уже давно пытался узнать у наездника, что вообще происходит. В отчаянии Рик поинтересовался, нет ли у скакуна какого-то способа обездвижить находящихся в рубке, но натолкнулся на сплошное непонимание. Похоже, скакун вообще не мог представить, что люди в его командном центре могут грозить друг другу оружием.

Оставался, впрочем, маленький шанс. Рассыпая угрозы, вождь пыльнокожих даже не упомянул Шиалу. А уж многоцветку он должен был узнать. Конечно, та могла делить сон с олимпиониками...

Рик торопливо обратился к внутренней схеме.

Крохотная искорка — живой объект — замерла в изгибе хвостовой части коридора. Но не одна. У самого хвостового люка трепетали еще две живых точки, две в середине коридора, и двое у входа в рубку. В самой рубке находилось десять человек, из них один светился ярче остальных. Он сам, быстро прикинул Рик, Алана с Кен-Тагмом, и семеро пыльнокожих, включая Ятхена.

— Таггру-видаят хочет, чтобы я убил тебя, — отвлек Рика от его судорожных размышлений юный вождь. — И прирезал всех на борту. А я не хочу, Рик-искатель. Кто будет служить нам в новой земле, кто будет греть мне постель? Но Таггру злится. Он очень зол, Рик-искатель, очень разозлился за все эти тенециклы в тишине и зеленом холоде. Мне кажется, он даже немного сделался безумен. Но это он разбудил меня и воинов, и воины его любят. Они думают, сам Осиный Певец жужжит ему в уши и Хозяин Песков поет в его голове. Что скажешь, Рик-искатель? Убивать мне твоих людей или подождать?

— Чего ты хочешь? — выдавил Рик. Он нутром чуял страх Ятхена. Страх перед Риком, перед скакуном, перед черным небом — но гораздо больше пыльнокожий боялся другого. Выказать страх перед своими людьми.

И этот страх пытался задавить злостью и угрозами.

— Чтобы ты не делал глупых вещей. Чтобы вел корабль туда, куда и собирался. Чтобы не будил Высоких воинов. Если попробуешь их разбудить — тут будет большая кровь, Рик-искатель. И первой ее прольют твои друзья.

— В корабле не хватит воздуха для твоих людей.

— Лгать мне — глупая вещь, рожденный в зелени, — тон мгновенно сменился на угрожающий, и Рик почувствовал, как острие копья прижалось к горлу. — Вы дышали тут много, много периодов. Осы Таггру следили за вами!

— Воздух обновлял Кен-Тагм, — Рик ощутил прилив робкой надежды. Постарался не допустить ее в голос. — Но ему не хватит сил на всех нас. Так, Тагм?

— Да я скорее прогуляюсь по пустонебу, чем буду делать дыханье этим кат-ганаш, — процедил угрюмо заклинатель. Охнул, видимо, от тычка под ребра.

— Ай-то, — насмешливо протянул Ятхен. — Значит, когда я развяжу колдуна и дам ему посох, он сделает наше дыхание? Когда я попрошу его хорошо?

— Не глупи, Кен-Тагм, — проговорил Рик. — У нас нет другого выхода. Придется...

— Придется поучить рожденных в зелени! — рявкнул Ятхен. — Етъон хит вишат!

Звякнуло железо. Отчаянно закричала Алана. Кен-Тагм зарычал глухо, не хуже Россаро.

Дальше Рик действовал на голых рефлексах. И принял управление скакуном без команд, прямым контролем — за долю секунды.

Прыжок. Разворот — сильным скручиванием членистого тела. И вспышка сиреневого пламени пространственников.

Зазвенел рухнувший на потолок нож. Взвыли пыльнокожие, с грохотом и криками врезаясь в ставший потолком пол на троекратной тяге двигателей. Кен-Тагм и Ятхен перемежали божбой хриплое дыхание и звуки борьбы.

"Шиала, держись! Держись!" — от всей души вносил Рик в Лект. Он не чувствовал тройной перегрузки, но поверхность оболочки стремительно удалялась. Все, на что он осмелился — набрать ускорение не одним импульсом, а за несколько секунд, давая многоцветке время обезопасить падение. — "Она успела! Должна была успеть!"

— Рик! Рик!

— Прекрати это, колдун! Прекрати! Или Высокая женщина умрет! — заглушая крик Аланы, прорычал Ятхен.

— Рик, он встал. Он оглушил Кен-Тагма, — раздался напряженный голос Аланы. — Рик, у него копье. Мне...

Нахлынувшая невесомость обдала Рика, как теплая вода. Секундой позже раздались проклятья и сдавленные стоны приходящих в себя варваров.

— Я приказал остановить! — заорал Ятхен.

— Я останавливаю, кретин! — рявкнул в ответ и Рик. — Держитесь все! Сейчас тряхнет!

Двигатели сработали беззвучно. Если не считать эффектом их работы дружный стук от вновь посыпавшихся на потолок копий и поток ругани на береговом. Рик выждал на малой тяге, когда до поверхности оставалось локтей сорок, развернулся в падении конечностями к оболочке и врубил донные дюзы. Контакт вышел на удивление мягким.

Какое-то время в рубке молчали все. Даже дикари лишь тяжело дышали, но не осмеливались проронить ни слова. Раздавалось тихое жужжание угнездившихся в плечах кого-то из пыльнокожих ос.

— Еще раз выкинешь подобное, Рик-искатель, — наконец нарушил молчание вождь, — Высокая будет умирать очень долго. А колдуна я сам лишу пальцев.

— Повредишь моим друзьям, Ятхен-вождь, — парировал Рик с бравадой, которой не чувствовал, — и я буду гнать скакуна во внешнее пространство так долго, пока не угаснут пространственники. А потом дождусь, пока мы не врежемся обратно в оболочку, и послушаю, как размажет по переборкам твоих воинов.

— Вот как? Убьешь заклинателя, чтобы дать быструю смерть женщине? Или наоборот? — из уст Ятхена вырвался хриплый смешок. — Ай-то, ты смелый, Рик-искатель. Но глупый. Ты будешь делать то, что приказано, или я решу, с какого из пальцев Тагм-видаят мне начать?

— Чего ты хочешь? — повторил Рик упрямо.

— Это лучше, — довольно произнес пыльнокожий. Отдал несколько коротких приказов. Воины Ятхена завозились, что-то простонал, помянув шестьдесят четырех восьмеричных демонов, Кен-Тагм.

— Веди этого зверя дальше, — бросил пыльнокожий.

— Дальше? — снова прозвучал хриплый голос инсектолюба. Рику представились набухшие скрюченные пальцы, обрывки седых волос на стариковском черепе, горящие ненавистью глаза. — Зачем дальше, вождь? Я вижу прекрасные пески! Я вижу свет! Пусть он выпустит нас, а затем мы его убьем! Убьем отродье Высоких быстро!

— И верно, — сдавленным голосом произнес Кен-Тагм. — Рик, выпусти этих ребят. Пусть погуляют на этой чудной равнине под звездонебом.

Ятхен в ответ разразился обращенной к шаману длинной тирадой. Пыльнокожие беспокойно перешептывались.

— Таггру, — заговорила и Алана. — Могу я узнать, как ты вышел из гипобиотического геля?

— Заткнись, — посоветовал ей Ятхен.

— Хочешь знать, как я вышел из холодной ташан, женщина? — Таггру рассмеялся долгим, безумным смехом. — Я не спал в ней, Высокая женщина. Много тенециклов назад я встретил вашего шамана, и осы, и стрелы, и копье оказались быстрее его тумана. Я взял его, и сьел его мозг, и забрал его силу. Я велел слизи не усыплять меня, и она послушалась. Я лежал, и мерз, и падал, и слушал осами ваши разговоры, лежал, падал и слушал. А потом перестал падать, и понял, что ваша зверь-ладья пришла в хорошие места для жизни. Я велел слизи разбудить вождя и воинов, и слизь послушалась. А теперь я велю ей залезть тебе в глотку и посмотрю, как ты будешь корчиться в ней.

— Кен-Тагм, — напряженно спросила голема. — То, что он описывает — такое и впрямь возможно? — тут же охнула и умолкнула. Таггру довольно захихикал.

— Хмм, — пробормотал заклинатель. — Тридцать шесть шансов из сорока, если ты сожрешь чужие Ключи, что они покинут твой организм естественным образом. Еще три — что активируются и прикончат тебя. А последний шанс... Пустонебо, Кен-Глотарсе давно следовало устроить на побережье собственную карательную экспедицию!

— Довольно болтовни. Пусть зверь бежит вперед, Рик-искатель! — прервал Ятхен и его.

Рик потянулся разумом к сходившему с ума от беспокойства зверю. Слегка подтолкнул. Чувствуя страх всадника, скакун заартачился. Рик мысленно прикрикнул на него, и механоид нехотя понесся над припорошенной серой пылью поверхностью.

— Хорошо, — удовлетворенно буркнул Ятхен. — Веди его к цели, Рик, а мы займемся делами по хозяйству. Ты не лгал мне, когда говорил про воздух, ведь верно?

— Лгал, — соврал Рик. — Корабль сам выделяет достаточно воздуха для всех, кто в нем путешествует.

— Вот как? — подозрительно проговорил пыльнокожий. — Ладно. Если мне станет трудно дышать, я еще успею перерезать горло женщине и колдуну, ты понимаешь?

Рик попытался кивнуть, забыв о своем положении. Он вновь обратился к внутренней схеме.

Ого... В хвостовой части произошли кое-какие изменения.

Одна живая точка медленно, но уверенно пробиралась ближе к голове. Она уже миновала то место, где раньше дежурила выставленная Ятхеном двойка пыльнокожих — кто же еще это мог быть? И вот этих двух огоньков на схеме больше не было.

"Пустонебо!" — взвыл Рик про себя. Конечно, Шиала догадалась бы запихнуть трупы в любую из камер. Но что сделает Ятхен, когда обнаружит исчезновение двоих своих людей? И что сможет противопоставить одна многоцветка — пусть даже опытная и смертельно опасная искательница — десятку вооруженных и умелых бойцов?

Раздались шаги, выругался Кен-Тагм. Похоже, их с Аланой вытаскивали в коридор.

— Подожди! — торопливо выкрикнул Рик. — Если ты хочешь, чтобы я привел скакуна к цели, Алана нужна мне в рубке!

Шаги смолкли. Ятхен о чем-то быстро переговорил с Таггру.

— А вот Таггру-ят говорит, что женщина не раз выбиралась из твоей комнаты, — не сулящим ничего хорошего голосом произнес он.

— Курс необходимо периодически выправлять, — заговорил Рик, внося в Лект, чтобы его ложь звучала убедительно. — Пустонебо, представь, что плывешь на морской ладье вдоль побережья в период бури! Наш мир вращается, и вращение сносит скакуна в сторону от намеченного курса. Я могу долго проблуждать по изнанке пустонеба, если со мной не будет големы. Она знает наперечет все звезды над нами и предупредит меня, если мы собъемся с курса!

Ятхен задумался. Обозначающая Шиалу точка уже почти поравнялась со следующей парой часовых.

— Ладно, — наконец решил он. — Пока женщина будет неподалеку. Ты будешь видеть ее иногда, если глупых вещей больше не будет.

Уже не обращая внимания на Рика, он выкрикнул что-то на береговом в коридор. Пыльнокожие завозились, раздались мягкие в пол-притяжении шаги множества ног.

— Ссыпая речи, соленая пыль, — добавил он откуда-то из коридора. — Только тот, кто хочет быстрее стать любовником Мокрой Хозяйки, пойдет вдоль берега штормовым периодом.

Пыльнокожие дружно расхохотались. Замершая точка Шиалы отпрянула за коленчатый изгиб коридора.

Скакун исправно бежал вверх по склону, помощь Рика ему не требовалось. Искателю было, впрочем, и не до того.

Как бы все было просто, бодрствуй Кораг и Когар! Двенадцать вооруженных варваров — это даже не противник для двух олимпиоников. Это крайне незадачливая помеха на их пути. Вот только братья спят гипобиотическим сном, а копья варваров остры. И даже олимпионик недолго проживет после удара, если тот пробил мозг, сердце или разорвал все три аорты. Рик похолодел, запоздало поняв, что имел в виду Ятхен под "делами по хозяйству".

Вот скопление точек разделилось — одна осталась в рубке, три скользнули в камеру, прежде занятую искателями, двое по-прежнему несли караул у входа, остальные направились в сторону Шиалы, не быстро, но уверенно. Должно быть, Ятхен оставил одного из своих сторожить пленников. Его люди собрались вокруг входа в одну из камер. До обостренного слуха Рика донесся треск лопнувшей мембраны, влажный шлепок — будто ткнули копьем в мягкую поверхность сохраняющего геля.

Короткий и постыдный укол радости — братья занимали одну из дальних от входа камер, распихав ее груз по другим отсекам. А значит, острие пронзило какого-то другого Высокого, а не одного из его друзей. Сохраняющий гель не даст жертве погибнуть немедленно, но залатать макроповреждения не сможет — тут нужны по-настоящему мощные исцеляющие структуры. И при любом раскладе боец из искалеченного олимпионика будет никакой.

Разбудить братьев? Или запустить общее пробуждение? Пустонебо, опасно. Даже олимпионикам нужно будет сотых десять, чтобы вырваться из холодных объятий геля. Достаточно времени, чтобы варвары не только заподозрили неладное, но и перебили полусонных Высоких, пусть и с потерями для себя. И уж тем более олимпионики не смогут действовать быстро в толпе перепуганных, недоумевающих, полуслепых и полуоглохших смертных. А Ятхену, чтобы исполнить свою угрозу, нужно лишь отдать команду.

Что делать, о Лект, что же делать? Вся надежда на многоцветку...

Тем временем люди Ятхена, похоже, расправились еще с одним олимпиоником. Рик тысячу раз проклял Атабара — именно он приказал своим воинам занять места у входа в камеры. Аккурат в пределах досягаемости копья. Но кто мог знать, кроме Лект?

А Шиала-точка уже почти соприкоснулась с часовыми Ятхена. Вынырнула из-за изгиба коридора. Слилась с одним из пыльнокожих, вторая вражеская точка отдернулась — и быстро начала тускнеть. А секунду спустя померкла и первая.

"Не сейчас!" — мысленно заорал Рик. Он бы вызвал многоцветку на дальноречи, если бы переборки скакуна не глушили таковую целиком и полностью. И если бы не проклятый шаман — в Лект внесено, каким еще приемчикам научившийся, сожрав мозг заклинателя Кен-Глотарсы!

Рик быстро осмотрелся. Мелькала вокруг исчерченная грядами барханов равнина, действительно теперь напоминавшая родное побережье пыльнокожих. К радости Рика, одна из дюн впереди по курсу была достаточно высокой. Искатель выждал с пол-сотой, пока дюна оказалась достаточно близко, одновременно чуток подправляя курс. И швырнул скакуна в прыжок, на какой-то локоть недостаточно высокий, одновременно резко опуская хвост.

По плотности дюны больше напоминали опилки от трухлявой древесины, а не песок. От удара хвоста бархан мгновенно взорвался льдом и паром. Хвост механоида чиркнул по призрачному льду и срикошетил от него, подброшенный ударной волной. Скакун рухнул вниз, спружинив передними лапами, его тяжеловесная морда едва сама не задела лед. В рубке взвыли на береговом.

Рик судорожно втянул пресный теплый воздух рубки, когда из коридора послышались ослабленные в половинной тяжести удары ног по полу. Запах рыбьего жира ударил в ноздри, и Рик невольно удивился, как могла эта вонь сохраниться за проведенные в геле тенециклы. Или даже кожа пыльнокожих пропиталась ей?

— Ветьяхан! — хрипло провизжало рядом. В уши ворвалось злое жужжание, спину пронзил острый зуд, так что Рик невольно пожалел, что лишен возможности шевелить руками. Кто-то заговорил на береговом наречии, быстро и неразборчиво.

— Почему ты живешь, колдовская вещь? — услышал он прерывистый и удивленный голос Таггру. — Почему ты не умираешь? Вида хеш хатьяк!

Снова невнятная возня, и резкая боль — на том же самом месте в спине.

— Наткьен! — яростно скомандовал Ятхен. Таггру выкрикнул что-то с вызовом и злостью в голосе. Неясный шум — и тишина, в которой даже пыльнокожие затаили дыхание.

— Ай-то, мат энех-шатъяг хитен, — чеканя каждое слово, произнес Ятхен.

"Я здесь командую". Хорошо, подумалось Рику. Надо тянуть время. Теперь, когда стража в коридорах мертва — есть шанс, что гипобиотические камеры разбудят олимпиоников раньше, чем варвары заподозрят неладное... Если вожаки пыльнокожих переругаются — совсем хорошо.

Закусив мысленно губу, Рик так же мысленно отдал скакуну приказ на переход камер в режим пробуждения.

— Останови его, Ятхен! — выкрикнул он, старательно добавив в голос дрожи. — Я веду скакуна к полюсу, как ты приказывал!

— Ганаштана, что за новая тряска? — что-то привалилось к переборке, дыхание Ятхена приблизилось. — Задумал хитрость, Рик-искатель?

— Я уклонялся от бархана, пустонебо тебя поглоти! Я не могу убрать с пути все препятствия! Или, сидя на спине лара, ты тоже жалуешься на тряску!

— Лжешь, вида тенг! — вмешался откуда-то снизу Таггру. — Не было тряски! Не было! Я дрожал, я падал, мат дишат, я падал, я не трясся! Мат дишат! Дишат! ДИШАААТ!!! — истошный, взахлеб вопль шамана прервался глухим стуком, будто колотилась о стену рубки чья-то голова. Пыльнокожие вразнобой забормотали проклятья, Ятхен гаркнул на них.

Таггру снова что-то забормотал на береговом, вождь угрюмо молчал. Затем обменялся несколькими словами с тем воином, что дежурил в рубке, пока Ятхен и Таггру расправлялись с олимпиониками. Рик поинтересовался у скакуна о состоянии камеры. Температура геля поднималась, но медленно, слишком медленно. Структура только-только приступила к удалению из плоти братьев консервирующих реагентов, ни о каком немедленном пробуждении и речи быть не могло.

— Ты! — отвлек его резкий окрик Ятхена.

— Что? — осторожно спросил Рик, нутром почуяв неладное. Теперь страх в голосе не особо требовалось изображать.

— Гьетун говорит, ты вправду хотел прыгать через высокий холм. А Таггру-ят хочет твоей смерти. Он не верит тебе и думает, ты тряс машину, делая нашу смерть. Он думает, ты делаешь нам свою ловушку. Что скажешь, Рик-искатель?

— Думай, как хочешь, — буркнул Рик устало. — Хочешь, убивай меня. Только кто тогда доведет зверя до полюса, твой инсектолюб?

— Нет, Рик-искатель. Ты веди свою вида хеш по этой странной пустыне, где, наверное, не ходит сам Хозяин песков, — пугающе спокойно проговорил Ятхен. — Но знаешь, Рик-искатель? Я верю Таггру. Я знаю, ты хитрый. Я знаю, ты и сейчас ищешь обмануть меня. Я покажу тебе, как плохо и глупо хитрить с мной, соленая пыль.

Он отдал короткий приказ. Довольно захихикал Таггру. И, разобрав сказанные на береговом слова, Рик похолодел.

Сильный толчок в спину отправил Кен-Тагма на пол камеры. Заклинатель зашипел от боли, но сумел перекатиться и не впечатался лицом в поверхность, несмотря на связанные руки. Варвар захохотал. Секундой спустя рядом распротерлась на полу Алана.

Вперевалку пыльнокожий прошагал в глубь камеры. Уселся в собственноручно подвешенном Кен-Тагмом гамаке.

Кен-Тагм стиснул зубы. Еще не все потеряно. Многие считают, что отсутствие посоха лишает заклинателя сил.

Распространенное заблуждение. Оно лишь сильно, сильно ограничивает его способности.

Он чуть заметно подтолкнул голему в плечо. Алана ответила таким же слабым ободряющим толчком. Сейчас Кен-Тагму было не до былых подозрений.

Заклинатель прикрыл глаза. Окровавленное лицо щипало, бок жгло, и это было хорошим знаком — взялись за работу исцеляющие структуры. Он быстро прикинул, не сгодятся ли они для боевого применения.

Увы, только в сказках заклинателю достаточно щелкнуть пальцами, чтобы обратить своих врагов в кучку дерьма или самому сделаться великаном в десять локтей роста. В реальности любая структура требует тем больше тумана, подпитки и времени на создание и применение, чем радикальнее производимое ей действие. Наложенные Кен-Тагмом на собственный организм магические построения были, во-первых, нацелены на то, чтобы этому самому организму помочь как можно более экономнее расходовать воздух и пищу. Во-вторых, изрядно подразрядились. И в любом случае, модифицировать ими тело, не имея под рукой посоха, да еще и за считанные минуты, не взялся бы ни один из известных Кен-Тагму заклинателей земного круга.

Попробовать по-другому? Вернуть наложенные структуры в состояние тумана, а затем обратить против пыльнокожих? Тоже безнадежно. Для начала, на это просто не хватит энергии. К тому же, прикончить таким путем удастся одного, максимум двух врагов — и что дальше? Наконец, Кен-Тагм отлично представлял себе, в какую развалину его обратит экстренное извлечение структур.

Хотя... Есть ведь и еще один вариант...

Он немного повернул голову, чтобы поточнее определить положение охранника.

— Шевелиться — ломаю руки. Говорить — ломаю зубы, — беззлобно сказал тот. Краем глаза Кен-Тагм разглядел, как блестит в слабом свечении структуры лезвие тесака.

Он послушно уткнулся лицом в пол. Действовать придется очень быстро. Запас энергии в "ленте света и воздуха" невелик, но побольше, чем в "гравюрах". На быстрое перемещение его хватит, на ударную дозу газа — тоже (благословенна леность! Кен-Тагм давно не менял "ленту", и структура успела покрыться черными разводами сажи).

Много "если". Если охранник не поймет, почему теряет сознание... Если свалится поближе к пленникам, чтобы те могли дотянуться до оружия... Если они справятся с наложенными на совесть путами...

"В пустонебо", — подумал Кен-Тагм. Медленно и абсолютно беззвучно полоса туманного свечения над его головой начала таять.

За дверью послышалась тихая возня. Кто-то слегка кашлянул, поскреб ногой по полу.

Пыльнокожий мгновенно очутился на ногах. Звякнул металл.

Кен-Тагм заскрипел зубами. Перенацеливать уже настороженную структуру, отслеживать движущуюся цель на звук... Он снова прижался плечом к Алане, надеясь, что та привлечет внимание охранника. Голема завозилась, рискуя нарваться на очередной удар.

Пыльнокожий, не обращая внимания на голему, шагнул к выходу, скрывшись из поля зрения.

— Ай-то, эн... — начал он удивленным тоном. Сбился на невнятное мычание, снова кашлянуло-захрипело.

Кен-Тагм напрягся. Приготовился швырнуть структуру в охранника, целясь на этот слабый звук. И чуть не заорал от неожиданности, когда одна рука опустилась ему на плечо, вторая — мягко зажала рот.

Металл холодно прикоснулся к связанным запястьям. Заскрипел по веревке.

Заклинатель перекатился на живот. Встряхнул руками, восстанавливая кровообращение. Встретился взглядом с насмешливо улыбающейся Шиалой. И, перехватив протянутый многоцветкой посох, ответил хищным оскалом.

Без единого слова Шиала освободила и Алану. Кен-Тагм шагнул к двери, переступив брезгливо через темную лужу. Вгляделся в темноту.

Коридор пошел волнами, пока камеры медленно проворачивались на одну восьмую оборота, металлические чешуйки раздвинулись и проскользнули друг по другу. Камера искателей была ближайшей к рубке, но и ее теперь отделял от носовой части крутой подъем. Верхнюю часть тоннеля освещали отсветы из трех обзорных окон, но внизу царил почти полный мрак — свечение "ленты" скорее мешало глазам привыкнуть, чем помогало видеть. Вверху метались отброшенные дикарями тени, слышалась шелкающая береговая речь. Судя по доносившимся словам, пыльнокожие ругались между собой.

Шиала призраком выскользнула из камеры. Застыла у ведущих наверх скоб, полосы на ее лице и волосах почернели, даже Кен-Тагм едва различал тонкую тень. Указала наверх. Провела ребром ладони по горлу.

Заклинатель покачал головой, ощущая сзади дыхание Аланы. Все равно наверху осталось не меньше десятка. На всех хватило бы и одной боевой структуры, но проклятый шаман портил картину.

Не факт, что Таггру сможет отбить удар Кен-Тагма, не факт, что вообще что-то умеет, кроме как заклинать сохраняющий гель, но не зная этого доподлинно — Кен-Тагм предпочитал считать, что имеет дело с врагом как минимум на среднем уровне Кен-Глотарсы.

А даже слабенький заклинатель смог бы прикрыть своей структурой Ятхена и его людей на секунды, нужные, чтобы добраться до искателей. И что тогда? Кен-Тагм не переоценивал собственные бойцовские навыки, Шиала и Алана в прямой схватке тоже уступали пыльнокожим, прошедшим смертельный бой с Порчей. Им еще повезет, если они сумеют сравнять счет, прежде чем сами войдут в Лект.

Аккуратно развернуть структуру, чтобы накрыть варваров одним внезапным ударом? Еще хуже. Либо структура активна, либо она незаметна — азы, которые учат в первые периоды после приживления Ключей. А стоит Таггру почуять неладное, как все сведется к предыдущему варианту. Не стоит и списывать со счетов ос шамана — хотя Кен-Тагм не мог обнаружить их присутствия, но это не значило, что Таггру не может исправить сию оплошность в любой момент.

Кен-Тагм сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, мимоходом наложил на себя простенькую стимулирующую структуру. Жестом приказал девушкам ожидать. Вскинул посох и приступил к работе.

Ему понадобилось около двух сотых. С такой скоростью он накладывал структуры, наверное, только полтора тенецикла назад под Аревикой. И все равно чуть не опоздал — когда структура была окончена и Кен-Тагм принялся торопливо взбираться по шершавым скобам, до его ушей отчетливо донеслось сказанное на береговом: "Приведи колдуна рожденных в зелени!"

Кен-Тагм сделал последний рывок. Удерживая одной рукой посох, приподнялся над краем спуска — и уперся взглядом в ошеломленное лицо пыльнокожего.

Эта картина навсегда осталась в памяти искателя, цепкой на зрительные образы, как у всех заклинателей. Яркий свет спирали, как по заказу, висящей над горизонтом. Распахнутые глаза дикаря, облаченного лишь в набедренную повязку, но с мечом в руке и связкой дротиков за спиной. Изломанное, перекрученное тысячью стальных отростков тело Рика на фоне окна. Грозно нависший над ним Ятхен, привалившийся к краю люка Таггру — пыльнокожий неопределенного возраста, тощий и длинный, с суженными зрачками пожирателя джака.

ШШИХ!

И бело-синяя вспышка вонзилась в лицо жителя берега.

Кен-Тагм не стал ждать, и вторая молния сорвалась с его посоха мгновенно. Но Ятхен был сыном Ятъяга, и успел броситься на пол и откатиться к стене, прежде чем тело пыльнокожего рухнуло на пол.

Зря. Разряд предназначался не ему. ШШИХ! Таггру был не столь расторопен. Он еще оборачивался на свет, еще моргал, ослепленный вспышкой — а синий луч уже коснулся его лба. Кожа обуглилась мгновенно, волосы запылали, лопнули глазные яблоки. Кен-Тагм проводил лучом падающего на пол шамана, и дикий крик мгновенно оборвался.

Пыльнокожие, вошедшие на борт "Призрачной Песни", повидали достаточно. Они выдержали долгий поход от океана до самого Постамента, прошли сквозь ад умирающего Прозрачного Города. Кое-кто наверняка имел дело и с заклинателями. И они отлично знали, как убивать людей, мечущих такие огненные вспышки.

Три дротика рассекли воздух. Одновременно Кен-Тагм прижался к полу. Мог бы и не трудиться — сниженная гравитация сыграла дурную шутку, и копья безвредно простучали по металлу над его головой. Щиты вскинулись, и трое пыльнокожих бросились вперед широкими прыжками, занося мечи — опередить, успеть с ударом в тот краткий миг, пока у колдуна сбит прицел. И — рубить, рубить, не давая заклинателю зарастить раны, не позволяя наложить чары, бить, рубить и колоть, пока в теле колдуна остается хотя бы подобие жизни!

Алана вскинулась левее, и дротик отправился назад к владельцу. Големе не хватило силы для хорошего броска, но меткости было не занимать, и стальное жало распороло ногу дикаря над коленом. Тот упал, покатился, выронив щит — и замер неподвижно. А рядом уже валились навзничь его товарищи — корчась в последней судороге, темнея лицом. Кен-Тагм никогда не был любителем устрашающего арсенала разъедающих, пожирающих, воспламеняющих структур, который порой использовали его сотоварищи. Слишком уж много они оставляли своей жертве времени. Его оружием были мощные и быстродействующие сплетения тумана, прицельно бьющие по нервной системе. А в качестве изюминки для тех, кто имел несчастье всерьез разозлить Кен-Тагма — болевой шок и судороги.

Как сейчас. Заранее наложенная на среднюю часть коридора, где изгиб скрывал ее от взора Таггру, структура отработала четко, выплюнув навстречу пыльнокожим струи тумана. Лезвие вышибло сноп искр из чешуйчатого пола рядом с ногой заклинателя. За пять секунд все было кончено.

Свистнула стрела. На сей раз стрелок — похоже, сам Ятхен — учел поправку на притяжение, и Алана повисла на одной руке, нырнув под выстрел. Кен-Тагм ответил молнией — короткой, он боялся повредить рубку, и пыльнокожий тоже успел уйти в мертвую зону.

— Эй! — крикнул он на береговом наречии. — Ятхен! Посылал за мной? Я пришел, ублюдок!

— Ты мертвец, — сообщила рубка. — И твой друг тоже.

Кен-Тагм презрительно засмеялся.

— Пройдись по пустонебу! — ответил он. — Убить Рика ты не посмеешь, иначе нам всем конец. Вот-вот проснутся Когар и Кораг, и разорвут на части и тебя, и твоих щенят. Я убью каждого, кто сунет нос в коридор. Бросайте оружие, или умрете!

— Чтобы вы убили нас легче? — риторически спросил Ятхен. — Лучше отправиться к Мокрой Хозяйке вместе, соленая пыль! А может, поглядим, что быстрее — мое копье или твои молнии? Выходи сюда!

Шиала метнулась вдоль стены. Прижалась к ее дальнему концу, держа кинжал наготове.

— Сдавайся, и я прикажу олимпионикам пощадить тебя, — лязгнул металлом чужой, искаженный голос Рика. То ли парень наблюдал за происходящим колдовским способом, то ли сделал правильные выводы из свиста стрел и шипения разрядов.

— Именно так! Сложите оружие — и сохраните хотя бы жизни, Лект и Ключами клянусь! — солгал Кен-Тагм.

— Я сперва поверю тьяно-червю, чем... — Ятхен умолк на полуслове. Скользнул взглядом по вспухшему под потолком рубки облачку магического тумана, по тянущимся вниз тонким струйкам. По своим воинам, медленно оседающим на пол.

Нет, все-таки он был отличным бойцом. И отреагировал молниеносно.

Одно слитное движение — вырвать щит у падающего соратника и взмахнуть им — резко, сильно, отшвыривая и развеивая туманное щупальце. И рывок вперед. Наконечник копья взметнулся, целясь в сердце Рика.

Шиала прыгнула. Сшиблась с Ятхеном, сбила с ног, покатилась, обвив врага руками и ногами. Пыльнокожий зарычал, рванулся, освобождая руку, подминая многоцветку под себя. Блеснул нож. Шиала обеими руками вцепилась в запястье Ятхена. Кинжал медленно опускался к ее горлу.

Кен-Тагм размахнулся и безо всякой магии врезал кристаллом по руке Ятхена. Нож полетел на пол. И перевитая туманом огненная струя ударила в спину пыльнокожего.

Кен-Тагм бил молнией целых долгих три секунды. Попутно всаживая в уже мертвого врага набор структур, достаточный для того, чтобы прикончить взрослого гиприкшаса. Ощутил, как легчает в руке посох, а перед глазами вспыхивает тревожный фиолетовый узор — и только тогда погасил молнию.

Сгреб Ятхена за шиворот и швырнул так, что тот врезался в стену под потолком рубки.

— Ты в порядке?

— В полном, — Шиала упруго перекатилась на ноги. — Живучая мразь, — добавила она, проводив мертвеца взглядом. Обернулась к пилотскому креслу. — Рик, ты в норме?

— Насколько возможно в моем положении, — пролязгало-просмеялось, как показалось Кен-Тагму, откуда-то из стен рубки. — Они все мертвы?

— Те, что были в рубке — да, — ответил заклинатель. Скользнул взглядом по усыпанному телами полу. — За борт их?

— А те, что остались в геле? — ответил вопросом Рик.

— Эээ... — Кен-Тагм обернулся ко входу. — Иду проверять, Рик. Заодно осмотрю, нет ли кого в камерах и коридоре.

— Не трудись. Вы с Шиалой прикончили всех.

"Откуда ты знаешь?" — хотел спросить заклинатель, но вовремя остановился.

— Так. Что, во имя Лект, здесь творилось? — из теней входа родилась гигантская фигура, и в рубке сразу стало теснее, чем когда в ней толпились десять пыльнокожих. Следом появился и Кораг. Хоть и сухощавый, он окончательно заполнил собой свободное пространство.

— Ты ранен? — воскликнула Алана, склонившись над решеткой.

— Слегка поцарапан, — ответил Рик. — Парни, с пробуждением вас.

— Мы пропустили все веселье? — Когар обводил взглядом разбросанные в художественном беспорядке трупы. — Если я правильно понимаю, кто-то из нас выпустил людей Ятхена из геля?

Пока Шиала вполголоса просвещала олимпиоников, Кен-Тагм протолкался к креслу Рика. Вгляделся между прутьями.

— Так, — вынес он вердикт. — Никаких неудобств не ощущаешь?

— Ни малейших, — уверенно ответил Рик.

— Это неплохо для человека с такой дырой в спине, как у тебя. Что примечательно, покрытой соединительной тканью. Будто ты получил рану малый цикл назад, или тебя заштопал я сам. А на лице остался только шрам.

— Я уже ничему не удивляюсь, — Кен-Тагм специально обошел вокруг Рика, чтобы следить за его губами, и теперь мог поклясться — они не шевелились. В памяти сами собой всплыли мрачные легенды о "местах включения" и встречи с, как оказалось, не столь легендарными Куклицами. С другой стороны шара Алана бережно оглаживала металлические полосы.

— Постойте, — вмешался Кораг. — Мы ни о чем не забыли?

В наступившем молчании Шиала попыталась раздраженно топнуть ногой по полу. Вышло не очень.

— Пыльнокожих было сорок два, — произнесла она. — Таггру разбудил тринадцать, считая с ним и Ятхеном. Что будем делать с остальными?

— Пусть остаются там, где есть, — пожал плечами Кораг. — Вряд ли у них найдется запасной недозаклинатель, чтобы выбраться наружу.

— Вам мало этих неприятностей? — Шиала обвела друзей взглядом. — Я предложила бы отключить гель. Если вы не заметили, парни, мы тут чуть-чуть убили их вожака, шамана и еще добрый десяток их сородичей! Что-то мне кажется, это может им не понравиться!

— Когда нас будет две тысячи, из них двадцать — олимпионики, это будет проблемой варваров, — спокойно пожал плечами Когар. Наклонился, выдернул из бока Ятхена нож Шиалы и перебросил владелице.

Шиала раздраженными, резкими движениями обтерла лезвие и вернула его в ножны. Она явно подыскивала аргументы.

— Я сам займусь гелем, — предложил Кен-Тагм. — Запечатаю его тремя словами — словом Кен-Глотарсы, словом Ключей, словом тайного имени.

— Кроме того, — веско добавил Рик, — среди них есть женщины и дети. Меня не радует перспектива уподобиться пыльнокожим, Шиала.

— Превосходно, — буркнула многоцветка. — Когда в следующий раз проснетесь с ножом у горла — не ждите, что я стану спасать вам жизнь, — она шагнула между олимпиониками и растаяла в темноте коридора. Хмыкнув, Когар взвалил на плечо тела трех варваров и направился вслед многоцветке.

— Между прочим, — лязгнул Рик после недолгого молчания, — некрасиво получилось. Ее даже не поблагодарили.

— Благодарить Шиалу? — заклинатель криво ухмыльнулся. — Рик, я уже убил для тебя Ятхена. У тебя есть наши Высокие головорезы. Обязательно поручать мне самую опасную работу?

Алана, Рик и сам Кен-Тагм хохотали долго, дружно и от души, сбрасывая напряжение. Правда, смех Рика звучал скорее пугающе, чем весело.

— Я к камерам, — сообщил Кен-Тагм стенам рубки, отсмеявшись, смахнул слезы и сам нырнул в центральный коридор.

Для начала он прошелся мимо тех камер, олимпиоников в которых ранили варвары. Окровавленные наконечники оставили в геле красноватые полоски. Гель глушил большинство структур, так что заклинатель ограничился слабой кровоостанавливающей магией, пусть гипобиотический гель и так хорошо закупоривал раны. Даже извне он видел, что одного Высокого и его незадачливого соседа, судя по внешности, вегишца, вряд ли удастся спасти. А вот раненый во второй камере еще мог выжить, если наложить исцеляющую структуру сразу по извлечении.

Затем прошел к камере, занятой пыльнокожими. Постоял, чувствуя, как дрожит палуба несущегося вперед скакуна.

Во многом он понимал Шиалу. Оставить дикарей в живых — получить в будущем проблемы с высокой вероятностью. Кен-Тагм не мог себе представить, чтобы пыльнокожие добровольно смирились с участью рабов "рожденных в зелени", тем паче презираемых ими Высоких. И ведь даже гасить структуру не нужно... Маленькое вмешательство, парочка команд — и камера, не выдержав грубых манипуляций дикаря, вполне штатно разбудит безмозглый скот. Безмозглый в прямом смысле слова.

— Восемь демонов! — Кен-Тагм от души плюнул на чешуйки пола, и, устыдившись, растворил плевок. Отвращение Рика к хладнокровному убийству он тоже мог понять. И разделить. Он вскинул посох и принялся за несложную, но кропотливую работу по наложению печатей.

Шиала нашлась в камере, в том же гамаке, где десятую назад валялся их тюремщик. Следуя перекрестьям веревочной сетки, участки ее открытой кожи сами расцветились темно-сетчатым узором, так что с Кен-Тагмом, экономившим энергию посоха, едва не случился конфуз. Спасло темновое зрение — от, как минимум, потери достоинства, а то и травм, несовместимых с жизнью. Счастливой, по крайней мере.

Труп уже унесли, учиненный пыльнокожими беспорядок схлынул, как тучи после извержения. Тростниковые тюфяки были расставлены по местам, на один из них бесцеремонно и плюхнулся заклинатель.

— Душновато становится, — заметил он, и истратил остатки тумана на новую ленту. Комнату заполнило теплое желтоватое сияние.

— Заляжем в камеру или отправим обратно братьев? — поинтересовалась многоцветка, стремительно золотея.

— Не очень-то хочется засыпать после таких сюрпризов.

— Ты же запечатал гель?

— Запечатал, причем в каждой камере. Выпустил весь туман, — Кен-Тагм подбросил жезл вверх. — Придется просить голему о перезарядке. И все равно неспокойно. Лект, впервые в жизни я перестал доверять собственным структурам, — признался он в порыве откровенности.

— Алана в рубке, воркует с Риком, — заметила Шиала. — Когар там же, Кораг заканчивает выбрасывать тела через шлюзовую мембрану. Хотя как по мне, так стоит растворить их в отхожей камере.

— Невелик прибыток, — слова Шиалы не шокировали заклинателя. Ему самому доводилось питаться такими вещами, от вида которых вывернулся бы наизнанку желудок любого из жителей внутренних сатрапий. Тем более его не пугала идея съесть порцию питательной пасты, приготовленной из тел пыльнокожих. Да и если подумать, из чего готовил ее корабль сейчас... Но Кен-Тагм просто-напросто ленился возиться с телами, когда эту работу можно было взвалить на плечи брезгливых олимпиоников.

— Пойду к ним, — он поднялся. — И да, Шиала...

— Тагм? — вежливо откликнулась многоцветка.

— Хорошая работа.

Склон понемногу превращался в пологую равнину. Гряды барханов, через которые прокладывал путь скакун, по мере продвижения механоида вперед делались все ниже, пока не исчезли полностью. Теперь равнину покрывал лишь легкий налет серой наледи, вскипавшей под лапами скакуна и исчезавшей вблизи теплообменников. Звездные траектории клонились к горизонту. Однажды черное небо вновь рассек выброс алых искр, на сей раз далекий и еле заметный глазу.

Внутри корабля обычная жизнь с неспешным чередованием вахт прекратилась с нападением пыльнокожих. Кен-Тагм не удовлетворился запечатыванием геля, наложив стражей по всему периметру коридора и на входе в каждую каюту. Каждые несколько десятых ему приходилось регулярно восстанавливать дыхательные ленты — бодрствующие олимпионики оказались для них существенной нагрузкой. Энергию для структур заклинатель тоже получал, пережигая туман, и в результате Алане приходилось перезаряжать посох каждый период. От такой жизни заклинатель отощал, потемнел лицом и, похоже, держался исключительно на стимулирующей магии.

Шиала бесцельно бродила по кораблю, порой заглядывала в рубку, порой зверела и принималась задирать Корага с Когаром. Олимпионики терпели, стараясь не попадаться раздраженной многоцветке на глаза. Иногда братья развлекались тренировочными схватками в одной из пустующих камер. Кораг, бывало, присоединялся к Рику и Алане в созерцании внешнего пейзажа.

Рик нервничал. Ему было очевидно, что вынужденное безделье подтачивает дух отряда почище, чем отчаянное бегство от Порчи через половину ойкумены. Он подумывал о том, чтобы в приказном порядке загнать в гель всех, включая голему, но оставаться совсем без собеседника и ему не хотелось. К тому же он не был уверен, что его послушаются.

Он старался отвлечься, изучая новые способности. Они не сводились к прямому управлению механоидом, как собственным телом. К примеру, Рик обнаружил, что по желанию может осмотреть любой закоулок внутри корабля с какого угодно ракурса — оставалось лишь жалеть, что он не овладел этим раньше, до нападения пыльнокожих. Механоид мог перестраивать и внешнее восприятие почище структур Кен-Тагма. Рик видел звездное небо странным, непривычным...

Ха! Кому из смертных и Высоких показался бы привычным этот черный небосвод с ослепительными точками звезд и сияющей спиралью? Но и он менялся. Новые многочисленные звезды вспыхивали на черном фоне, а те, что Рик уже видел, сияли так, что глазам больно. Звезды меняли цвет, исчезали, уступая место то крупным хлопьям желтого света, то потокам оранжевого пламени, то множеству пульсирующих искр. Спираль превращалась в сплошной огненный вихрь. Далекие теплообменники то темнели, то разгорались пронзительным синим пламенем.

Однако заигрываться с управлением тоже не следовало. Глядя на измотавшегося заклинателя, Рик попытался расспросить механоида на предмет границ его способности восстанавливать воздух во внутреннем объеме. Увы, корабль не мог даже представить, что живых существ, кроме как входящих в тройку членов экипажа, могут на нем перевозить не только погруженными в гипобиоз.

Зато с чисто машинной непосредственностью предложил Рику очистить внутреннее пространство от покинувших транспортировочные полости жизненных форм. Рик на несколько долгих секунд утратил дар речи, даже мысленной — а затем поспешно отдал механоиду приказ заблокировать саму такую возможность до особого распоряжения, и больше не пробовал ковыряться в управлении внутренними системами.

Вот и сейчас они с кораблем мчались вперед и вверх по склону. Серый налет покрывал "траву" уже не сплошным слоем, а отдельными пятнами, хотя теплообменника рядом Рик не видел. Время от времени скакун порывался подпрыгнуть вверх, как заигравшийся щенок, но Рик пресекал его шалости. Братьям и големе тряска была нипочем, но вот для Кен-Тагма с Шиалой забавы скакуна могли плохо закончиться. Но игривости зверю запрет не отбивал. Убедившись, что порезвиться вдоволь ему не позволят, тот принялся дразнить Рика. Переключил обзор с внешнего зрения на картину рубки — причем в тепловом зрении. Как раз вовремя, чтобы Рик увидел, как протягивает к его плечу руку темно-красный, несомненно, женский силуэт.

— Алана? — произнес он, радуясь своевременной шалости механоида. Искателю не хотелось давать понять, что он больше не чувствует прикосновений. За спиной големы он видел всю команду искателей — неожиданно, в последнее время редко когда все искатели собирались в рубке.

— Привет, Рик. Знаешь, сегодня Шиала и Когар обратились ко мне с небольшой просьбой. Посчитать, сколько периодов мы находимся в дороге.

— И знаешь, что у нашей големы получилось? — подхватила Шиала. — Полторы десятой назад наступило прохождение Догорающей Свечи.

— Не помню, чтобы на моей памяти ты придавала Догорающей Свече особое значение, — недоуменно заметил Кораг.

— Не люблю встречать Уитоку-рет в компании, — холодно ответила ему Шиала. — Но сдается мне, глоток доброй выпивки сейчас не повредит никому из нас.

— Тогда почему бы и не отпраздновать? — Рик сдвинул восприятие в нормальную область и сместил точку обзора к своему лицу. Стали видны расстеленная на полу под шаром Рика скатерть, исходящие паром блюда и небольшой бочонок в сторонке. Похоже, на угощение пошла немалая часть их личных запасов.

— Поддерживаю идею, — пробормотал неразборчиво Кен-Тагм. Заклинатель маячил в стороне, опираясь на змейчатую стену.

— Не вижу препятствий, — рассудительно добавил Когар. Его брат молча откупорил бочонок и аккуратно разлил вино по фляжкам. Вино выливалось из бочонка неохотнее, чем на земном круге, но все же выливалось.

Конечно, отпразновать Свечу по хиратским или многоцветным канонам на борту скакуна было невозможно. Даже будь у искателей наркотические фитили, открытый огонь в рубке вряд ли являлся хорошей идеей. Но Кен-Тагм поворожил над своим посохом и водрузил его посередине стола, прикрепив к бочонку. Ярко светящийся кристалл начал медленно тускнеть, а затем — и мерцать, неплохо имитируя настоящую ритуальную свечку. Рик пригасил окна, сделав звездный свет сперва красным, как догорающие уголья, а потом и вовсе окунув рубку в густеющую тьму. Шиала протянула руки Кен-Тагму и Когару, левая рука Аланы ответила на пожатие Кен-Тагма, а правая — просунулась через решетку и нашла безжизненную ладонь Рика. Кристалл вспыхнул последний раз, выхватывая из темноты лица искателей, и, замигав, погас. Упала темнота.

Рик не включал обзор целую сотую, прислушиваясь к дыханию товарищей. Затем зашуршал чем-то Кен-Тагм, звякнула посуда на импровизированном праздничном столе, вздохнула Шиала. Загорелся кристалл, бросил синеватые блики на теплые металлические стены. Капля вина на скатерти казалась иссиня-черной, как небо над механоидом.

— Зен! — Кораг первым плеснул вина в тостовую чашечку, которой послужила крышка одной из фляг. Он же поднес флягу и к губам Рика. Искатель честно попытался сделать глоток, но вино лишь пролилось ему на грудь.

— Извини! — голема попыталась стереть вино с его одежды и ойкнула, когда в ее руке остался кусок расползающейся ткани. Только теперь Рик понял, что его походная одежда выцвела и кое-где протерлась до дыр.

— Достаточно, — произнес он резче, чем хотел. Смягчив голос: — Считайте, что я связан обетом трезвости, друзья. Ничего, я пью с вами мысленно!

— Жаль, — вздохнул мечник. — Лект клянусь, отличное вино. Сцежено в ульях Аффайка в цикл прохождения Колосьев. Теперь такого уже не делают.

— Теперь не будет никакого вина. Между нашими океанами, по крайней мере, — бросил заклинатель, вскинув голову.

— Мы живы. И помогаем выжить другим, — спокойно ответил Когар. Наклонил кружку Кен-Тагма так, что капля вина сорвалась в тостовую крышку. — Выпей, Тагм. Выпей и внеси в Лект печали.

Заклинатель пожал плечами и надолго приник к горлышку. Его кадык заходил вверх-вниз. Шиала и Алана тоже отдали напитку должное. Когар немедля завладел бочонком и принялся разливать вино заново.

После второй фляги разговор потек спокойнее. Оживились олимпионики, сумрачные и отстраненные в последнее время, смягчилась многоцветка. Разгладились морщины на лице Кен-Тагма.

— ... Так вот, жарче нам пришлось разве что в развалинах под Аревикой, — активно жестикулируя, говорил Когар. — И то лишь потому как черный туман мечом, в отличие от порченых, не проткнешь. Вернее, проткнуть-то можно, но что толку?

— Я не слышала этой истории, — голема отвернулась от окна, через которое любовалась видом. — Когар, можно поподробнее?

— О, это было полтора тенецикла назад, — олимпионик явно обрадовался новому слушателю. — Аревикский сатрап обратился к нам с предложением. В окрестностях Вашеды стали пропадать люди и звери. То кигам не вернется к стаду, то пастух исчезнет как не бывало... А когда деспот Вашеды выслал разобраться отряд стражи — и они сгинули, как в голую жижу ступившие. Точнее, не совсем. Нашли их кости и оружие. Чистые, словно отполированные.

Вот тогда-то Нотра и послал за нами. Посулил две тысячи постаментских капель, если мы разберемся с этим делом.

— И что дальше? — заинтересованно спросила Алана, потому что Когар прервался на добрый глоток вина. Продолжил Рик.

— Мы нашли гнездовье черного тумана. В старых развалинах, еще добуревых. Это всего в неделе пути от Прозрачного Города, представь себе! Наверно, потому гнездовье так долго и оставалось незамеченным — никому в голову не приходило искать подобное в обжитых землях. И здоровое, не меньше лиги шириной. С ним было тяжело справиться.

— Тяжело? — Кен-Тагм оторвался от разговора с Шиалой. — Если мне не изменяет память, справлялся с ним я. А вы суетились вокруг и отвлекали меня от работы.

— А? — Когар сделал невинное выражение лица. — Я вот помню, как одного заклинателя пришлось выволакивать из развалин на моих собственных плечах.

— Ты сам признался, что был практически бесполезен. Так с чего бы мне было и не использовать тебя, как тягловую силу, раз уж это самое ценное, на что ты способен? — парировал Кен-Тагм.

— Сейчас они дразнят друг друга, — прошептал Рик Алане. — А тогда было тяжело, — он вспомнил деформированные, точно оплавленные, руины древнего города, черные облака, вырывающиеся, кажется, из каждой щели, и безумный бег по каменным плитам. — Кен-Тагм окружил нас защитным коконом, но черный туман так и норовил его прогрызть. Когар нес его, а Тагм колдовал, удерживая кокон, с такой силой, что его посох раскалился. Туман преследовал нас еще три лиги за границей развалин, и лишь тогда понемногу отстал. Я в жизни не бегал с такой скоростью, даже когда удирал из лагеря Севозитара.

— А потом?

Ответил Когар:

— Кен-Тагм связался через вашедского заклинателя с Прозрачным Городом. Черный туман так близко Совет Высоких не мог игнорировать. Они прислали "Затененную Мелодию", мы по новой немного подразнили туман, а когда эта мерзость выползла на поверхность — "Мелодия" сожгла развалины до основания. Мы вместе с вашедами зачистили уцелевшие клочья, и на этом дело кончилось.

Рик мог бы упомянуть, что зачистка продолжалась целый малый цикл, и стоила жизни десятку аревикских ополченцев, но отвлекся, осматривая путь. Скакун уверенно шел по курсу, вмешательство не требовалось, поправка тоже.

Чашечка наполнилась на третьем круге, и была пущена по кругу вслед за бочонком. Беседа продолжалась. Кен-Тагм выглядел на удивление бодро для человека, спавшего урывками последние двадцать периодов. Он даже не пожалел тумана на то, чтобы украсить рубку множеством фиолетовых огоньков, осевших на стенах, окнах, на самих пирующих — бесполезное, но красивое действо. Шиала оторвала его от перебранки с Когаром, и сейчас они с многоцветкой обсуждали что-то в углу рубки. Вместо Кен-Тагма рядом с мечником уселась Алана, принявшаяся распрашивать Когара о подробностях его былых похождений. В иных из приключений принимал участие и сам Рик, другие же выпали на долю искателей еще до его присоединения к отряду.

Кораг, сложив руки на груди, смотрел в центральное окно. Спираль находилась за горизонтом, и по данным скакуна, ей оставалось еще два периода до восхода. Равнину освещало только тусклое сияние трех сотен звезд, и в мягком свечении кристалла окна казались тремя дисками непроглядной тьмы. Впрочем, зрение олимпионика превосходило человеческое многократно — наверное, он видел в этом мраке не меньше, чем сам Рик.

— Они должны заснуть, — беззвучно выговорил он. Слух Рика не был обострен магией механоида, но благодаря той же магии он мог наблюдать за лицом Корага. А читать по губам выучился еще на ветвях родного Вегиша.

— Как их уговорить? — лишь чуть громче ответил он.

— Не знаю, Рик. Зато я кое-что знаю о сохраняющем геле. Он опасен для любого существа, чьи мозги сложнее, чем у цветка. Каждый вход и выход в него — это бросок диска. Беглецы один раз вошли в него, и один раз выйдут, если так записано в Лект. Их риск минимален. А Кен-Тагм вводит в сон и себя, и нас уже больше десятка раз. Продолжим так дальше — и однажды Когар, Шиала или сам Тагм могут не проснуться.

— В том, что касается магии, я предпочитаю доверять заклинателю Кен-Глотарсы, — прошептал Рик.

— Зря. Я достаточно времени провел среди смертных, Рик, чтобы разбираться в их побуждениях. Тагм мечется, не зная, чего хочет. Он сам не свой с того момента, как мы оставили Прозрачный Город. Пытается держать под контролем ситуацию, но каждый новый период взаперти подтачивает его силы.

Рик призадумался.

— Ладно, Кораг, — вымолвил он. — Мы вроде бы празднуем Уитоку-рет. Поговорим об этом попозже, а сейчас — повеселись на здоровье.

— "На здоровье" или "напоследок"? — раздалось из-за спины Рика.

Рик от неожиданности переключил обзор на кормовое направление вместо другой половины рубки.

— Первый вариант мне нравится больше, — твердо ответил Кен-Тагму Кораг.

— Солидарен с тобой, — криво улыбнулся заклинатель. — Кораг, не принимай меня за клетчатого дурачка. Ложимся в гель, как только выпивка выветрится из крови, ну а ты, Рик, обещай нас разбудить, если произойдет что-то действительно интересное.

— Или опасное! — заявила Шиала.

— Разве для искателя эти слова не синонимы? — прищурился Кораг.

— Зен! — выразил общее мнение Когар и снова вскинул изрядно полегчавший бочонок.

— Даже не вспомнить, когда мы вот так в последний раз собирались, — заметил пол-десятой спустя уже захмелевший Кен-Тагм. — Я начинаю скучать по нашему дворцу. Что скажешь, Рик? Не испытываешь желания вернуться в Эрстигаль?

Рик издал воображаемый вздох.

— Для начала — в Вегиш, если бы у меня была такая возможность.

— Кен-Тагм! — одновременно воскликнула многоцветка. Заклинатель, осознав свою оплошность, покраснел, пробурчал что-то и обернулся к дискам.

— Да и дворцом я бы нашу эрстигальскую базу не назвал, — заметил Рик, желая увести разговор в сторону. — По крайней мере, по меркам Постамента и богатых сатрапий.

— Ну извини, — съязвил Кораг совсем по-человечески. — Я понимаю, в Академии ты попривык к роскошной жизни. Личные слуги, мягкая постель, и все такое прочее, но мы, в отличие от тебя, народ простой. Даже не замечали, как мужественно ты терпишь постоянные лишения цикл за циклом...

— Кстати, об Академии, — прервал его Рик. Увеличил яркость изображения, превратив звезды в ослепительные точки. — Все видели крылатую спираль, я полагаю?

— Какую? Ту, что твои однокашники любят рисовать на каждом свободном квадратном локте, или ту, что подсвечивает нам дорогу? — уточнила многоцветка.

— Вот и я заметил сходство, — кивнул Когар. Посмотрел на голему. — Алана, твой народ должен был больше нашего знать об этом зареве.

Алана покачала головой.

— Внешняя бездна никогда не оказывалась в фокусе нашего внимания. Приоритет отдавался проектам, направленным на реализацию конечной цели, работе в технозонах и по воссозданию палеопрограммных сред оболочки. Все идеи экспедиции на эту сторону связывались первоочередно и едва ли не исключительно с планом эвакуации. Переформулируя ответ, я не знаю, что это такое. И рассчитывала узнать от вас.

— Похоже на водоворот, — задумчиво произнесла Шиала. — Воронку, затягивающую в себя небо. Будто в звездонебе пробили дыру, и поток черноты утягивает за собой звезды.

— Или наоборот, выбрасывает из себя, — предположил Когар. Обычно немногословный олимпионик подошел к окну, попытался отыскать крылатую спираль взглядом.

— Не старайся, до восхода еще далеко, — сообщил ему Рик. — А знаете, о чем думаю я, глядя на эту штуку?

— Даже лучшие заклинатели не способны сканировать мысли объекта с такой точностью, — заявил Кен-Тагм. Глотнул из фляжки. — Рассказывай, Рик. Выдай нам парочку тайных текстов Академии.

— Пятьсот тенециклов назад в стенах Академии существовала школа, прозванная Учениками Стенесса, — начал Рик. Остальные искатели расселись поудобнее вокруг скатерти, готовясь слушать. — Они работали с наиболее древними, зачастую бессвязными побегами фитолианта. Впрочем, не они первые, и не они последние — но Ученики Стенесса сделали из обнаруженных обрывков легенд занятные выводы, и похоже, что их учение было ближе к истине, чем считалось до сих пор.

Стенессианцы полагали, что наш мир — не единственное скопление материи в пространстве. Согласно их постулатам, за его пределами существовали и иные формы вещества. Ученики Стенесса теоретизировали о различных формах, которые могла принять материя в результате взаимодействия ее мельчайших частиц, взаимного притяжения и разлета при столкновениях. Одни модели описывали мир, как гигантский полый шар, несомый чудовищным вихрем в бесконечном воздушном пространстве. Другие считали, что наш мир — одна из множества полостей, заполняющих внешнюю твердь, и предполагали, что другие такие полости могут иметь внутри собственные светила, атмосферу, и, возможно — разумных существ. Третьи указывали, что собственное тяготение должно собирать внешнюю материю в компактные сгущения, которые, сжимаясь под собственным весом, начали бы разогреваться и светиться, подобно нашему солнцу.

— Ммм... — задумчиво протянула голема.

— Да-да? — вопросительно глянул на нее Рик.

— Нет, ничего. Продолжай, Рик.

— Так вот, когда ты заговорила о "звездах", я сразу вспомнил, что этим термином стенессианцы пользовались для обозначения самосветящихся тел. Если верить им — а с каждой пройденной лигой я все больше убеждаюсь в их правоте — звезды, в свою очередь, могли собираться в большие скопления, а те — в еще большие, и так до бесконечности. И глядя на это спиральное зарево, я подумал — а что, если мы видим одно из таких крупных звездных скоплений?

Когар пожал плечами.

— А далеко ли до этих твоих звезд и звездных облаков, Рик?

— Ученики Стенесса приводили самые разные цифры. По самым скромным оценкам — несколько диаметров мира, а максимальные превосходят всякое воображение. Кстати, мы могли бы проверить их расчеты экспериментально, — мечтательно проговорил Рик, в котором проснулся бывший академист. — Достаточно было засечь положение звезд на экваторе, и отследить, как меняется картина звездонеба с нашим продвижением к полярному резервуару. Радиус мира нам примерно известен, зная угол между направлениями на одну и ту же звезду, несложно измерить и расстояние...

— То есть для нас они совершенно безопасны и бесполезны, — прервал его олимпионик. — Рик, по моему разумению, мы правильно сделали, не тратя на эти измерения свое время.

— Есть недостоверные сведения, что твоя оценка их безопасности несколько преувеличена, — проговорила Алана, опередив заготовившего язвительный ответ Рика.

Искатели воззрились на нее.

— Очередной кусочек информации? — спросил Кен-Тагм.

— Истинно неактуальный, — Алана перевела взгляд на заклинателя и снова обернулась к обзорному диску. Отпила из фляги. — Есть гипотеза, что оттуда — со звезд или удаленных тел на внешних орбитах — и пришел когда-то паразитный код. Или был направлен.

— Был направлен... У Порчи есть хозяева? — тяжелый взгляд Корага упал на голему. — Лект, я бы не назвал это "неактуальной информацией".

— Исходя из того, что мы знаем о паразитном коде — его пришествие с равным успехом могло быть и актом войны, и естественным способом размножения. Но знания Резервного Скопления всегда были скудны, крохи, выловленные из потоков информации в технозонах — недостаточны... — Алана смотрела куда-то очень далеко, сквозь искателей и стены рубки, сквозь корпус скакуна и оболочку. — Есть ли смысл беспокоиться из-за сущностей, совершающих свои действия через промежутки времени в миллионы тенециклов? Есть ли отличная от нуля вероятность угрозы от созданий, единственной и недостоверной информацией о которых является сам факт их существования когда-то в прошлом?

— Я не мистик, не лектуарий и не мудрец, — пробурчал Когар. — Я искатель и олимпионик. Скажу одно. Если это звезды наслали на нас Порчу — хотел бы я попробовать на этих огнях лезвие своего меча!

— Вряд ли бы у тебя получилось, — слабо улыбнулась Алана. — Можешь не беспокоиться о неудавшихся измерениях, Рик. Я запомнила и могу воссоздать расположение звезд на всем нашем пути. Но я разочарую тебя. Разрешающей способности человеческого зрения, даже после обработки изображения псевдонейроникой, просто не хватает, чтобы обнаружить параллакс. Учитывая уже пройденное нами расстояние, это может указывать только на огромную дистанцию до любой из звезд. Не меньше шести с половиной миллиардов лиг, если быть точным.

Искатели молча переваривали названное Аланой число. Казалось бы, после прогулок по внешней стороне мира, приручения технозверя Создателей и путешествия в несколько тенециклов длиной их трудно было смутить длинным хвостом цифр. Но эта оценка не укладывалась у Рика в голове. Оно было слишком огромно. Невоообразимо. Вся ойкумена, весь мир представали ничтожным пузырьком жизни и света среди черной бесконечности. Он вспомнил спиральное зарево над головой. Если Ученики Стенесса были правы, и крылатая спираль — это бесконечно далекое звездное скопление... Если расстояния между звездами совпадали с исчисленными големой... Нет. Нет. Он затряс головой. Нельзя было думать о чем-то, столь гигантском... столь чудовищном...

Столь величественном.

— Лект, — прошептал он. Ему отчаянно захотелось обратно, в уютный зеленый полумрак Водопадов.

— Воистину внесено, — эхом ответил голос Кен-Тагма. — Притуши окна, Рик. Я чувствую себя семенем, ползущим по лику бога.

Рик поспешно убрал вид наружу. Светляки Кен-Тагма давно догорели, и тьма упала на рубку. Но себе Рик отключать внешний обзор не стал. Как ни надежен был скакун, а Рик хотел сохранять контроль над ситуацией.

А еще это был знак. Жест. Символ.

Вызов, брошенный звездами, был принят.

— Со-ра, — вдруг медленно разнеслось по рубке. — То ралеан... Ан сафироте... Стаар-тира...

Один за другим искатели подхватывали за Шиалой древний гимн Уитоки-рет. Архебазические слова плыли сквозь тьму, и вслед за ними в ней зародился крохотный огонек. Кристалл Кен-Тагма горел все ярче и ярче, выхватывая из мрака переменчивое лицо Шиалы, черные, как внешняя бездна, глаза Корага, тонкие черты Аланы, рубленый профиль Когара, блеск металла, почти скрывшего Рика под собой.

— Игнэкстингиль... — пропели они вместе, и мрак рассеялся окончательно. Секунду-другую искатели молчали, затем Когар потряс бочонок, слушая скудное бульканье, и с явным сожалением отложил его в сторону. Шиала рассмеялась, и ее смех словно развеял звездные чары. Искатели звякали посудой, переговаривались, собирали уцелевшую на столе снедь.

— А что случилось с Учениками Стенесса? — улучив минуту, поинтересовалась у Рика Алана.

— Ничего примечательного, — пожал плечами Рик. — После Второго Раздела всем нужны были аэрономы и механики, а не мистики-апокрифисты. Мало-помалу их школа пришла в упадок, а затем и вовсе исчезла, сделавшись достоянием Рефлексиатория. Я хотел было поподробнее заняться их исследованиями, но как раз тогда у меня погибли фагоскрипторы, а затем меня с треском вышвырнули из Академии. В общем, ничего не вышло.

Беды, как банально ни звучали бы эти слова, ничто не предвещало.

Искатели выждали два малых цикла и честно забрались в камеру в полном составе. Рик подождал две сотых, пока мембрана не раскрылась, пропуская ожесточенно вытряхивающую из прически остатки геля Алану. И врубил гель на полную мощность, пока остальные не заметили их с Аланой маленькой хитрости.

— Ты уверена? — спросил он голему, когда та переступила порог рубки.

— Я ждала на морском дне слишком много тенециклов, Рик, чтобы еще один что-то для меня значил, — уверенно ответила та.

И бег к далекому горизонту продолжился. Крылатая спираль перестала заходить за горизонт целиком — хотя бы одно крыло выглядывало из-за его края. Мелькали раскаленные вершины огненных деревьев.

Итак, угрозы было ждать неоткуда. Механоид бежал вперед, по давно пологому склону, Алана проводила большую часть времени в рубке, иногда беседуя с Риком, но по большей части — рассматривая небо через обзорные диски. Рик продемонстрировал големе возможности скакуна по смене расцветок изображения, и та загорелась неожиданным интересом к этому явлению. Алана часами изучала небо во всех тонах и оттенках палитры, какой могли раскрасить его машинные глаза, порой забывая, что и ее тело нуждается в пище и сне — Рику приходилось чуть ли не приказывать ей делать перерыв. Похоже, големе эти переливы красок говорили куда больше, чем Рику, но что она там видела, Алана открывать не спешила.

А затем упругий призрачный лед под лапами скакуна неожиданно дрогнул — и вспенился волнами, будто водная гладь под брошенным в нее камнем.

На крейсерской скорости потеря равновесия грозила бы всему смертному экипажу серьезными, если не смертельными увечьями. Алану к числу смертных отнести было тяжело, но и ей нежданная встряска не сулила ничего хорошего. Но скакун не растерялся.

Все тридцать две ноги ударили слитно, швыряя членистый корпус в полет над поверхностью. Уже привычно Рик подсоединился к двигательным рефлексам скакуна и донные дюзы зажглись, гася вертикальную компоненту скорости.

— Держись! — проорал он. Зеленая поверхность ушла вниз, и снова прыгнула навстречу. Перегрузка вжала их в кресло. Ледяной бугор вспухал под лапами, посадка на такую нестабильную опору плохо бы для них кончилась. Корабль описал длинную дугу, в последний момент поджав лапы, чтобы не зацепить ими подрагивающую изумрудную волну.

Скакун набирал высоту. Рик поспешно осмотрелся. Оболочка кипела под ними, бурлила и вздымалась, как кипяток в котле над жарким очагом. Волны из призрачного льда поднимались вверх, сталкивались, разбивались и рассыпались, рушась обратно в оболочку.

— Что это? — еле выговорил Рик. Буйство под ними простиралось во все стороны, докуда видел глаз. Кажется, даже до горизонта. Зеленые валы набухали и опадали, будто что-то стремилось вырваться из-под оболочки.

— Не знаю! — слава Лект, голема сумела сгруппироваться во время первого толчка, добралась до одной из пилотских сфер, нырнула внутрь и распласталась на кресле, лихорадочно затягивая вокруг пояса страховочную петлю. — Резервное Скопление никогда не сталкивалось с подобным!

Рик обратился к скакуну, надеясь, что хоть машине Создателей известно, что творится. Безуспешно. Корабль был испуган, растерян и сбит с толку. Он завис на дюзах в четырехстах локтях от поверхности, и Рик вряд ли бы заставил его снизиться. Острые иглы фиолетового пламени трепетали в черноте, удерживая корабль в пространстве. Инерция бега несла его вперед, и бушующие волны стремительно мелькали далеко внизу под днищем.

— Когда это закончится? — вопросил искатель. Не у големы — у скакуна и у равнодушных звезд, если не у Лект.

— Неизвестно! — крикнула Алана. — Попробуй подождать, может, возбуждение спадет, как и возникло!

— Пока что оно только усиливается!

Ледяные выпуклости росли, выгибались, обретали форму, зависали под механоидом. Все больше Рику казалось, что нечто гигантское хочет прорвать туго натянутую оболочку и вырваться наружу. Что за тварь Порчи рвалась к ним из ледяной тюрьмы?

С ужасом он увидел, как вздыбления обретают форму гигантских неуклюжих лап, сгибаются, тянутся к кораблю. Увидел — и сорвал механоида с места, не задумавшись ни на миг. Огромный кулак резко сжался там, где они только что висели. Рухнул, расплескался, втянулся обратно в лед. А впереди уже росла новая зеленая фигура, не меньше лиги в высоту, распухшая, бесформенная, большеголовая, с на удивление четко прорисованными руками, растущими из глубоких глазных впадин. Ледяной монстр наклонился, морщинистая, мускулистая пятерня с грубо обгрызенными ногтями потянулась к механоиду.

Рывок. Чудовище промахивается, неловко сгибается в поясе. Ледяная лапа касается поверхности — и чудовище, как и предыдущее, рассыпается брызгами, лужей растекается по бьющейся в судорогах поверхности.

— Что происходит? — уверенность големы дала трещину. В голосе дочери Города-Тени звучал неприкрытый ужас.

— Порча! — ответил Рик одним-единственным словом. И тут же — новый маневр, в сторону от вздыбившейся рядом безглазой то ли пасти, то ли лапы. Дюзы полыхнули сильнее, поднимая скакуна к небу, и ледяная конечность безрезультатно дернулась вслед.

— Лект и пустонебо! — выдохнул искатель, ведя механоида вверх. Под ними безумствовал призрачный лед. Гигантские фигуры вырывались из него, угрожающе тянулись к небу и падали вниз, втягиваясь в оболочку.

— Что ты делаешь? — услышал Рик голос Аланы, но не стал отвечать. Он крутил головой, пытаясь высмотреть, где пролегает граница возмущения.

— Ищу безопасное место, — бросил он, разглядев далеко позади спокойную зону. Возмущения с такой высоты казались легкой рябью на поверхности. Если Рик верно оценивал расстояние, ярость Порчи расплескалась по оболочке пятном не менее двух тысяч лиг в диаметре. Он наклонил корпус, тормозя движение, развернул машину и начал скольжение к безопасной территории.

— Рик, — осторожно начала Алана. — Будь осторожен с полетами. Это все-таки не межповерхностник. Запас разгона крайне ограничен, а пространственники нужны нам, чтобы пересечь ортостабиль.

— Я не рискну садиться в это, — упрямо возразил Рик.

— Я этого не предлагаю, — заторопилась Алана. — Но регулируй высоту подъема, Рик. Чем выше мы заберемся, тем больше двигателя потом истратим на снижение!

— Рик слышит, — машинально произнес искатель, пусть они и говорили не дальноречью, а посредством магии скакуна. Притушил пространственники, начав медленное снижение и с опаской вглядываясь в тронутый Порчей лед под кораблем.

Поверхность вскипала, бурлила, тряслась мелкой лихорадочной дрожью. То, что поднималось из нее, не было уже даже человекоподобным. Бесформенные, конвульсирующие груды. Нечто, похожее одновременно и на гигантских пауков, и на совокупляющиеся безголовые тела. Рвущиеся к небесам, к фиолетовой звездочке суставчатые колонны.

Слава Лект, твари не преследовали корабль! Рик всерьез опасался, что жуткая мешанина под скакуном упрямо поползет вслед за ними. Граница заражения приближалась, но медленно, слишком медленно. Скакун снижался, одновременно двигаясь надо льдом к безопасной территории. Они с Риком напряглись, как тетива лука, в любую секунду готовые взмыть к небесам, если хоть одна ледяная конечность снова потянется за добычей.

— А ты уверен, что это опасно? — вновь подала голос голема. — Я не спорю, выглядит отталкивающе... Но вдруг мы имеем дело с неким естественным процессом? Какой-то способ экстравизуализационного моделирования...

— Боюсь, твоими заклинаниями эту нечисть не проймешь, — скептически проговорил Рик, глядя вниз. — Алана, по доброй воле я туда не сунусь, опасно оно там или нет. Помимо всего прочего, нам даже не удержаться на ногах среди этого хаоса!

— И что будем делать?

— Сядем подальше от зараженной местности и обойдем по широкой дуге. А есть еще варианты?

— Это займет много времени, — заметила Алана.

— Десятком периодов больше, десятком меньше — не все ли нам равно, после...

Внизу полыхнуло.

Рик закричал, чувствуя, как хлещет по корпусу белое пламя. Боль, резкая, как удар кнута, ожгла скакуна, и Рика вместе с ним. Зрение померкло, забилось ослепительным сиянием.

Зверь мысленно взвыл, и его вопль резанул Рика, как нож. Погасли двигатели, и скакун закружился в падении, рушась вниз, в яростное переплетение ледяных масс. В пылающее, нестерпимо яркое огненное облако!

Рика вышибло из системы контроля, оставило беспомощным в переплетении нейроконтактов. Но он все еще чувствовал скакуна, пусть не мог взять управление на себя.

— Держись! — вновь закричал он, благодаря Лект за то, что Алана успела привязаться к креслу пилота.

Механоид боролся. Боролся отчаянно, несмотря на дикую боль. Выкрутился лозой, пытаясь принять удар на лапы. Собрался, готовясь к падению — и мощнейший удар пришел откуда-то слева. Отбросил скакуна, швырнул вправо, неловко, боком приземлив на раскаленную поверхность. Скакун, содрогаясь от боли, проехался по содрогающемуся льду, вновь очутился на ногах. Раскаленная масса рухнула сверху, погребая корабль. Тут же призрачный лед вздыбился, швыряя механоида вверх. На полсекунды Рику удалось пробить блокаду — и все сигналы о повреждениях хлынули напрямую в его нервную систему. Он задохнулся от боли, но то ли сумел сам, то ли с помощью корабля запустил спинные дюзы, не перегретые мощнейшим тепловым ударом. Запустил на всю мощь, одним сильным и долгим импульсом отправив скакуна в долгий полет по параболе.

Невесомость. И — спасительный холод внешней пустоты!

Мысль, достойная мистагога настолько же, насколько она была несвоевременной — на самом деле никакой, конечно, не холод. Но температура обшивки больше не росла, и скакун, не успевающий расширять пределы собственной чувствительности вслед за перегревом, именно так воспринял выход из-под смертоносного луча.

А затем оболочка тяжело ударила под лапы, и пришел уже настоящий холод — холод призрачного льда, миллионы тенециклов вымораживаемого бездной.

Механоид и Рик заморгали — точнее, механоид перезапустил перегруженные вспышкой наружные сенсоры. Зрение восстанавливалось неохотно, картинка наплывала размытыми пятнами.

— Ты в порядке? — внутреннее зрение, к счастью, не сбоило. Алана переводила дыхание, вися на ремнях в опрокинутой набок сфере.

— Вне кресла с высокой вероятностью могла фатально повредить текущее тело, — выдохнула она. — А так — прикусила язык. Рик, чем вызвана потеря контроля?

— Порча достала нас! — скакун неуклюже зашевелился, перевернулся с бока на лапы. Приподнялся. Вместе с Риком вгляделся вдаль.

Они рухнули лигах в трех от края возмущения. Бывшего возмущения. Там, где бушевал ледяной шторм, не было ничего, кроме света.

Светилась вся поверхность. Светилась невыносимо ярким, бело-голубым пламенем. Бескрайнее огненное море наполовину поглотило равнину, широко раскинулось на добрую тысячу лиг от горизонта до горизонта.

Раскинулось, отрезая скакуну путь к полярной зоне.

— О псевдонейроника! — голема подалась вперед. Белое пламя заплескалось в ее широко открытых глазах.

— Ты что-то знаешь об этом?

— Да... похоже. Хотя нет. Нет. Двигатели образуются моментально, они локализованы в небольшой области... Нет. Рик, будь это двигатель, мы бы так легко из-под него не выбрались! К тому же мы видим свечение, значит, излучение распространяется во все стороны, а не остронаправлено.

— Это что-то меняет? — мрачно спросил искатель. — Оно на пути к полюсу, значит, надо придумать, как его обойти.

Он коротко побеседовал со скакуном. Зверь все еще находился в остаточном шоке, но нужную информацию Рику выдал.

— Пространственников хватит еще на двадцать сотых полного разгона, на четырехкратной тяге, — сообщил он. — Этого хватит, чтобы переправиться через твою стену?

— Даже с небольшим запасом, — уверенно заявила Алана.

Рик аккуратно подтолкнул скакуна. С опаской механоид сделал шаг вперед, следующий. Уже смелее двинулся влево, вдоль берега внезапно образовавшегося впереди огненного моря.

Какое-то время они шли тем же курсом, внимательно наблюдая за пылающей оболочкой. На границе огня и льда та продолжала бурлить, уже не выбрасывая из себя фантасмагорические силуэты.

Медленно, но верно механоид разгонялся до маршевой скорости. Рик не мог отделаться от опасений, что лед снова вскипит прямо под ногами, но и задерживаться дольше необходимого рядом с зоной излучения не хотел.

— Проклятье, — мысленно произнес он. Даже через обзорные диски было видно, что в сотнях лигах впереди по курсу горизонт занялся зловещим белым огнем. Пылающая линия охватывала черное небо полукольцом — в центре которого и находился корабль.

— Дорога вперед отрезана, — негромко сказал искатель.

— Возвращаемся? — предложила голема. Девушка наклонилась вперед, насколько позволяла ей веревка, пристально глядя на центральный диск. — Или отклонимся еще левее?

— Сначала кое-что проверим, — мрачно ответил Рик. — У меня плохое предчувствие. Я рискну отжечь дюзы еще немного.

Механоид послушно взвился вверх на столбе фиолетового огня. Рика и Алану мягко — на сей раз зверь не стал выжимать из двигателей полную мощность — вжало в кресла. Запоздало Рик порадовался, что все остальные на борту покоятся в глубине геля и, стало быть, надежно защищены от перегрузок и резких маневров. Призрачный лед провалился вниз, и рванулся в стороны горизонт.

Если бы Рик еще контролировал челюстные мышцы, он бы заскрипел зубами от отчаяния. Скакун шел в зенит, и теперь искатель видел, как протянулись слева и справа от направления к полюсу огромные языки пламени. Там, в тысяче лиг позади, огненные щупальца уверенно тянулись друг к другу. Несколько секунд — и они соприкоснулись, замыкая скакуна в скрытое до того за горизонтом огненное кольцо.

— Проклятье, — повторил он. — Алана, Порча — лучший охотник, чем я думал. Мы окружены!

Голема промолчала. Помня ее предупреждение, Рик уменьшил тягу, и скакун плавно пошел на снижение. Гладкая зеленая поверхность внизу вновь распалась на отдельные травинки, свечение за кормой и слева по борту скрылось за горизонтом. Меньше чем через сотую лапы скакуна мягко спружинили о призрачный лед.

— Рик, — Алана все так же не отрывала глаз от диска. — Посмотри.

Искатель и так видел происходящее. Огненная линия дрожала, колебалась, наливалась яркостью. Ледяные волны вдоль ее края вздымались выше и выше. Близились к кораблю.

— Оно идет на нас.

— Естественно, — бросил Рик, разворачивая корабль. — Я же говорил, оно охотится. Прикинулось неподвижным, чтобы не спугнуть нас, охватило с краев — а теперь готовится схватить добычу.

— Какие антропоморфические аналогии... Выигрываешь время? — скакун широкими скачками несся от следующей за ним по пятам огненной стены куда-то к центру безопасной зоны.

— А что еще остается?

Теперь Рик выжимал из скакуна все, на что он был способен. Призрачный лед послушно ложился под ноги, сплошной полосой мчался мимо. Но пылающее пятно тоже росло все быстрее, и зловещий отблеск не то что не отставал — приближался. Расползался по горизонту, обгонял, замыкался в огненный круг.

Когда и впереди заполыхало бело-голубое пламя, Рик понял, что они проиграли. Медленно он начал снижать скорость, стараясь остаться посередине спокойной зоны. Которая сокращалась прямо на глазах. По прикидкам Рика, кольцо должно было сомкнуться всего через трое сотых.

— Неужели ничего нельзя сделать? — Алана закусила губу. — Мы не можем прорваться?

— Скакун не выдержит долго, — обреченно проронил Рик. — Мы были под излучением меньше сотой, и то корпус, по ощущениям, чуть не расплавился. Алана, ты лучше меня знаешь внешнюю бездну! Скажи, что делать?

Голема опять промолчала. Рик посмотрел на океан пламени, уже чувствуя близящийся жар.

— Чтоб мне в дупле захлебнуться, — медленно, с расстановкой произнес он.

— Ты что-то придумал?

— Говоришь, излучение рассеивается? — бросил Рик вместо ответа. Скакун заложил крутой вираж, снова взяв курс на полюс.

— Да, но для нас это... — голема осеклась. — Рик, это бесполезно! Стена резервуара...

— Лучше задохнуться позже, чем сгореть сейчас! Высота?

— Понятия не имею! Если рассеяние равномерно, можно взять примерно пять ваших лиг!

— В случае чего — предупреди, если я выберу запас! — приказал Рик. Механоид разгонялся, и жар огня отчетливо касался носовой части. Искатель напрягся, готовый к вспышке боли.

— Пошли! — зазвенел голос Аланы, и перегрузка обрушилась на плечи. Пространственники снова включились на полную, механоид стремительно набирал высоту. Вокруг больше не было изумрудной зелени призрачного льда. Весь мир состоял из двух цветов — бездонной черноты вверху и яростного сине-белого сияния внизу под кораблем.

А затем они ворвались в поток излучения — и жгучая боль снова обрушилась на Рика.

Искатель усилием воли подавил крик, удержал корабль в равновесии. Скакун испытывал такую же боль, и, в отличие от Рика, не мог отключиться. Он поднимался все выше и выше, держась в наклонном положении, ускоряясь вперед и вверх. Поверхность удалялась, но и пространственники не успевали охлаждаться, работая на всю мощность под идущим от нее излучением. Рику оставалось лишь надеяться, что они не успеют вырубиться, прежде чем скакун достигнет высоты, где расхождение луча сделает мощность проклятого светового потока безопасной.

Полуослепшими глазами он смотрел вперед, надеясь рассмотреть дальний край излучающего пятна. Безуспешно. Крохотный островок позади тоже исчез, поглощенный огнем. Боль нарастала, ширилась, жгучими волнами катилась от обшивки в глубину корпуса.

— Рик, не мучай себя! — как сквозь вату услышал он голос големы. — Отключись!

— Мне... нужен... контроль... — пробормотал Рик. Он доверял скакуну, но уже убедился, что тот не рассчитан на работу в столь экстремальных условиях. Все инстинкты корабля кричали сейчас об одном — вверх, туда, где нет жара, плавящего конечности, глушащего дюзы и раскаляющего обшивку. Рик не мог быть уверен, что без его присутствия механоид не сорвется в неконтролируемый подъем, грозящий гибелью и пассажирам, несмотря на гель, и бодрствующему экипажу. А то и самому кораблю.

— Рик! — тревожно вскрикнула Алана. — Прекращай подъем! Дюзы!

Рик сдержал стон только усилием воли. Все еще низко, слишком низко. Похоже, излучение все же было собрано в расходящийся пучок. Температура корабля была слишком высока. Но если они продолжат набирать высоту — ресурса двигателей просто не хватит затем на снижение, и удар о лед превратит в кровавую кашу всех живых на борту!

Он выровнял скакуна, несмотря на безмолвный протестующий крик. Снизил тягу до одинарной, держа корабль на постоянной высоте полета. Коротко глянул, что с гелевыми камерами. Температура консервирующей структуры поднялась опасно близко к критической черте. Еще немного такого полета — и скакун безо всяких столкновений исправно доставит к цели мертвый груз.

— Рик, — Алана говорила с паузами, задыхаясь. — Впереди...

Почти теряя сознание, искатель глянул по курсу — и не поверил глазам. Далеко впереди показалась темная полоска.

Слишком, слишком далеко... Рик не осмеливался наклонить скакуна, увеличить тягу, добавить скорости. Устойчивая поверхность близилась так медленно. Корабль, не слушая приказов, рвался вверх, и Рик не позволял себе думать о спасительном отключении. Перед глазами все кружилось. Сбоит обзор, или подводит собственный мозг? До чего больно... Держаться! Только бы огненное пятно не устремилось в погоню... Еще немного, еще... Алана что-то пыталась сказать, а может, хватала ртом воздух. Берег огненного моря близился. Держись, искатель, держись, за Алану, за друзей, за себя, за всех выживших... Где же этот пустонебесный лед? Уже пора? Или перед глазами темнеет? Нет, спасительная зелень уже в считанных лигах, ниже тяга... надо уйти подальше от огня. Под зверем нет огня, но облегчение не наступает, ведь обшивка не остывает мгновенно. Боль... остыть... дюзы.. снижение... боль...

Удар. Вспоминая этот момент позднее, Рик никогда не мог сказать, кто же удержал скакуна на льду и в равновесии — он или сам механоид. Он и посадку-то не очень помнил. Просто череда рывков и тряски, в один момент закончившаяся спасительной пустотой.

Сколько прошло времени, прежде чем он пришел в себя? Десятая, сотая? По ощущениям Рика, это могла быть и секунда, и тенецикл. Боли не было. И несколько мгновений Рик просто плыл в этом восхитительном блаженстве, наслаждаясь каждой секундой вдали от сжигающего плоть огня.

А затем резко вскинулся.

— Алана, — выдохнул он. Не работал ни внутренний, ни внешний обзор. Рик напрягся, ощутил рядом скорчившееся, сжавшееся в комок сознание скакуна.

Медленно, после ласковых уговоров и мысленных прикосновений, скакун зашевелился. Поднялся на непослушные ноги — должно быть, перегрев как-то повредил то, что заменяло зверю ходовую мускулатуру. Изображение рубки вернулось неохотно, после нескольких попыток, и было искаженным. Но его хватило, чтобы различить повисшую на ремнях в соседнем кресле тонкую фигурку.

— Алана, — снова окликнул Рик.

Голема рывком вскинула голову. На ее лбу блестели крупные капли пота. Она неуверенно коснулась лица, смахивая их.

— Воздух раскален, — хрипло сообщила она. — Рик, что с камерами?

— Едва-едва, — после быстрой проверки торопливо ответил Рик. — Поджарь нас еще чуть-чуть, и гель бы отказал. Похоже, скакун сбрасывал тепло от камер сюда, в коридор и рубку. Как ты?

— Когда Скопление падало, температура в обитаемых объемах превысила текущую на порядки, — девушка слабо улыбнулась. — Рик, восстанови систему наружного наблюдения. Хочу убедиться, что активная зона нас не преследует.

Ощутив мгновенный укол ужаса, Рик отдал приказ механоиду. Картинка появилась одновременно и на обзорных дисках, и перед его глазами. Слабое, еле различимое зарево далеко позади, напоминающее восход спирали, вело себя смирно, оставаясь на месте.

Тем не менее, Рик заставил скакуна двинуться вперед. Ему ни секунды не хотелось оставаться рядом с пламенем.

Алана сползла с кресла, выбралась из сферы и, пошатываясь, двинулась в коридор. Через некоторое время из жилой камеры донесся звук булькающей воды. Вскоре Алана возвратилась обратно, уже с мокрыми волосами и завернувшаяся в большой кусок материи, тоже влажный.

— Ты не чувствуешь жара? — спросила она. Всмотрелась через прутья, приглаживая волосы.

— Только снаружи, — Рик поспешно отвел взгляд от мокрой ткани, более чем откровенно облегавшей тело. Отвел рефлекторно — вряд ли голема могла заметить, откуда и куда направлен его машинный взор — и порадовался, что в текущем своем состоянии не может покраснеть.

— Температура падает, но очень медленно. Думаю, до комнатной она снизится часа за четыре. Рик, что у нас с двигателями?

— Остался небольшой запас, — Рик собирался сказать, что велел кораблю первым делом охладить камеры, но слова Аланы сбили его с мысли. — Сотых на три. Что скажешь?

— Этого не хватит, Рик, — искательница вернулась в свое кресло. — Высота ортостабильного барьера в лигах составляет две тысячи девятьсот сорок. На четырехкратном ускорении нам понадобится восемь с половиной сотых, только чтобы достигнуть его вершины. А ведь есть еще и переправа, и спуск, — голема говорила тихо, спокойно и очень хорошо скрывая отчаяние.

Слова утешения застряли у Рика в горле.

— Другого пути нет? — выдавил он, заранее зная ответ.

— Нет. Не с этим кораблем. Он не одолеет три тысячи лиг вертикального подъема по кристаллическому ортостабилю при полном тяготении.

Рик принялся перебирать в уме варианты. На ум лезли совсем уж дурацкие предложения, наподобие выхода из корабля под защитой магии и отважного альпинистского восхождения по барьеру.

Искатель попытался по старой привычке вздохнуть, но не смог наполнить легкие.

— Ладно, — он вернулся к зверю. Скакуну было нехорошо. Механоида вело из стороны в сторону, временами накатывала слабость. Рик постарался успокоить и ободрить скакуна. Тот ответил теплой благодарной волной.

Рик снова переключил обзор вовнутрь. Алана невидящим взглядом смотрела на центральный диск.

— Не унывай, — неловко произнес искатель. — Мы еще не сдались. Для начала хочу посмотреть на этот твой ортостабильный барьер. На худой конец, вернемся к экватору и поищем другие туннели. Ты сама говорила, что Порча охватила далеко не все уголки мира.

— Как скажешь, Рик, — шевельнулись губы големы. — Только одна просьба. Оставьте меня здесь, ладно? Я не хочу видеть окончательную победу паразитного кода.

Рик долго не мог придумать подходящего ответа. А затем и перестал его искать, сосредоточившись на управлении.

— Ты уверена, что сам полярный резервуар вообще еще существует? — спросил он десятую спустя.

— Ничего нельзя сказать без эксперимента, — похоже, голема отвечала чисто машинально, каким бы дурным каламбуром не звучало это в ее отношении. — Но я не вижу причин для его гибели. Энергоснабжение резервуара идет через фиксированные и изолированные от прочей оболочки системы с постоянной мощностью потока. Крупные импакты, кроме кометных, в этих широтах маловероятны. Внутренние причины? Резервуар достаточно велик и разнообразен зонально, чтобы сформировать устойчивую на промежутках порядка миллиона тенециклов экосистему.

— Порча, — коротко ответил Рик.

— Паразитный код неспособен... — устало заговорила голема.

— Мы это уже слышали! — прервал ее Рик. — Судя по тому, на что мы нарвались — если раньше Порча и не умела выбираться на внешнюю сторону мира, теперь она определенно кое-чему научилась!

Алана медленно обернулась. В ее глазах наконец мелькнуло что-то живое.

— Рик, — осторожно сказала она. — Я понимаю, увиденное нами пугает. И у тебя есть основания для таких выводов. Но поверь, я не раз бывала в технозонах. И мне доводилось видеть, на что способен дикий технос безо всякого вмешательства паразитного кода!

Если уж на то пошло, наше выживание служит лучшим доказательством непричастности разумных и псевдоразумных процессов оболочки. В ее распоряжении добрый десяток способов, которыми нас можно убить менее чем за секунду. Сжечь двигателем. Раздавить. Втянуть в себя и растворить. Отбросить вовне.

— Твари Порчи всегда любили поиграть с добычей, — буркнул Рик, страстно желая и опасаясь признать правоту Аланы.

— Или технические протоколы, — пожала голема плечами. — Поврежденные и изувеченные ударами паразитного кода, тут ты прав. Перемешанные между собой и с содержимым мемоблоков — лишь центральный архилект мог бы рассчитать, что в итоге сэволюционирует из подобной смеси. Возможно, противоэрозионные и ренегерационные алгоритмы, замкнувшиеся на контроль двигателей. И среагировавшие на вибрацию от нашего движения по поверхности. Нам просто не повезло!

— Где гарантия, что так же не повезет и самому резервуару? — устало спросил Рик, уже сдаваясь.

— Гарантий не существует. Могло случиться многое. Падение кометы. Непросчитанная деградация экосистем. Разогрев глубинных метаслоев оболочки. Но это игра с вероятностями с высокими шансами на выигрыш. Случай, для разнообразия, на нашей стороне. Очень мало шансов, что стохастическая эволюция алгоритмов приведет к последствиям, опасным для резервуара. Да в конце концов, что мы теряем, пробуя? — теперь голема говорила взволнованно и напористо, сама уговаривая Рика.

— Хорошо, — произнес Рик, мысленно улыбнувшись. — Теперь я слышу настоящую искательницу. Больше никаких жалоб и просьб "бросьте меня здесь", иначе я разбужу Шиалу и попрошу задать тебе хорошую трепку!

Голема умолкла на полуслове. Несколько секунд смотрела на кресло Рика, затем медленно улыбнулась.

— Извини, — проговорила она. — Я прискорбным образом утратила самоконтроль. Между прочим, это твои нейрогормоны так на меня влияют! Больше никакого нытья ты не услышишь, даже если вся оболочка взорвется у нас под ногами!

— Не внеси, — машинально предупредил ее Рик.

Здесь, недалеко от полярных широт, уклон изнанки мира был достаточно невелик, чтобы не принимать его во внимание. Механоид двигался по плоской, как стол, равнине, от края до края покрытой все той же ледяной "травой". Ни неровностей, ни крупных форм рельефа на ней не встречалось. Немногочисленные фрактальные деревья теплообменников были не в счет.

Пока из-за горизонта не показался отливающий голубым свечением верхний край стены.

Спираль давно перестала касаться горизонта. Теперь она медленно кружила в черном небе на высоте примерно в одну шестнадцатую окружности небесного меридиана. Так же вели себя и прочие звезды — две штуки висели в зените над скакуном, остальные равномерно вместе с крылатой спиралью описывали круги в черной бездне.

И впервые Рик обратил внимание на барьер, когда жемчужно-серебристый свет крылатой спирали заиграл на его верхнем крае, выступившем из-за горизонта.

Сперва Рик не обратил внимания на ярко-голубую точку, решив, что в небе показалась очередная звезда. Потом до него дошло, что за последние периоды он не замечал ни одного огонька, достаточно близкого к грани небосвода, чтобы вращение мира могло обеспечить ему полноценный восход и закат. А синий отблеск разросся, разползся в тонкую синюю линию и чуть-чуть приподнялся над горизонтом.

Алане хватило лишь одного взгляда на переливающуюся голубым ленточку.

— Внешняя стена, — коротко подтвердила она. Радость мелькнула лишь на полсекунды, затем девушка вздохнула. — Мы дошли, Рик. За ней — наше спасение... если мы только сумеем до него добраться.

Даже скакуну передалось нетерпение друзей. Зверь ощутимо прибавил ходу, его бег, неровный и тряский после теплового удара над огненным пятном, выровнялся. Рик чувствовал исходящее от скакуна радостное возбуждение.

Период за периодом стена поднималась в небо. Сперва тонкий сапфировый росчерк далеко впереди, затем — ограничивающая обзор полоска. Свет крылатой спирали расплескивался по ней, будто по огромному зеркалу, и казалось, что горизонт вновь зажегся огнем, будто на границе активной зоны.

Через некоторое время стена увеличилась настолько, что скрыла за собой расположенные у самого горизонта звезды. Теперь она казалась огромным кристаллическим горбом, выпятившимся из плоскости равнины перед скакуном. Убегала вправо и влево, чтобы исчезнуть за изгибом оболочки где-то в недосягаемой без механоида дали. Материал стены ярко блистал в звездных лучах, переливался множеством искорок, куда более многочисленных, чем сиявшие в небе.

Рик наблюдал за растущей стеной до тех пор, пока зверя вдруг не качнуло резко вбок, и острая боль не пронзила одну из лап скакуна.

— Что за... — конечно, скакун не мог так вывернуть голову, чтобы посмотреть на собственные конечности. Да и не нуждался в этом. Точка обзора послушно ушла в сторону, скользнула вдоль длинного ряда мелькающих быстрее спиц в колесе ног — и остановилась на одной из них, укоротившейся. На месте чашевидной ступни зернисто поблескивал свежий излом. Нога скакуна безжизненно согнулась, подобранная под брюхо зверя.

У Рика нехорошо засосало под ложечкой. Неужели он переоценил живучесть скакуна? Если механоид выйдет из строя даже в самом конце пути — им не на что надеяться. Никакая магия не защитит их долго от вакуума и не поможет выжить в мертвом корпусе.

Но конечности скакуна продолжали упрямо сгибаться, неся его вперед со скоростью пули, зрение оставалось четким, и зверем владела упрямая решимость. Лига за лигой проносились мимо, и расстояние до стены постепенно сокращалось. Она нависала над искателями синей громадой, закрывающей небосвод.

Алана, похоже, не придала значения встряске, но Рик после короткого раздумья все равно поставил ее в известность о случившемся. Голема тяжело вздохнула.

— Последствия перегрева, — уверенно произнесла она. — И эксплуатации в непрерывном режиме после столь долгого простоя. Надеюсь, механоид продержится хотя бы до края обитаемой зоны!

Понемногу Рик начал снижать скорость. Ему не хотелось и дальше испытывать скакуна на прочность, да и нужды в полной скорости не было. Ортостабильный барьер, как назвала стену Алана, был отсюда виден весь, до основания — колоссальная сапфировая плоскость, делящая мир надвое. Теперь Рик и Алана разглядели, что поверхность стены не зеркально гладкая, какой она казалась вначале, а сложена из миллионов бесчисленных мелких кристалликов. Спираль достигла ее далекого верхнего края и неторопливо скрылась за ним. Равнина сразу погрузилась в непривычную уже глазу полутьму, разгоняемую только тусклым звездным светом. Впрочем, глазам скакуна тень не мешала.

Они двигались все медленнее и медленнее. Лапы уже не мелькали в прежнем бешеном темпе, сделавшись видимы и невооруженному глазу. Вибрационные волны, порожденные их ударами о лед, больше не сотрясали "траву" в сотнях лиг окрест. Скорость снизилась до ста сорока лиг за десятую... семидесяти... тридцати — после сверхзвукового аллюра, которым скакун шел в высоких широтах, она казалась растительной.

— Мы почти у подножия, — зачем-то шепотом произнес Рик. — Я разбужу остальных.

— Наших, или все две тысячи? — уточнила голема.

— Наших ребят, разумеется. Пока нет смысла поднимать из геля всю ораву беженцев.

— А стоит ли? — протянула Алана. — Быть может, стоит подождать, пока мы не решим, что делать с барьером?

— Они заслужили право увидеть конец пути, — возразил Рик. — А нам пригодится их совет, Алана.

Камера отработала исправно, запустив процедуру пробуждения. В тот короткий промежуток, когда температура поднялась до приемлемой и гель направил пробуждающие импульсы в нервы своих обитателей, но еще не покинул внутренние полости тел, в камере прибавилось на одного человека... ну, почти человека, если мерить в чисто весовом исчислении. А еще через половину десятой в рубке прибавилось народу.

— Однако, — Кен-Тагм смерил взглядом голубую искристую громаду Барьера. — Даже Тенистые Кроны кажутся жалким кустиком по сравнению с... с этим.

— Не меньше тысячи лиг, — Кораг скользнул взглядом от основания до плывущего среди звезд края Барьера.

— Добрых две с половиной, — не согласился Кен-Тагм с Высоким. — Из чего состоит такая махина? Призрачный лед?

— Монокристаллический оксид алюминия, легированный полимеризированными фуллеритами, — рассеянно ответила Алана. — Наверняка армированный какой-либо формой ТДВ-включающей материи, чтобы сохранять устойчивость и целостность при такой массе... — она осеклась. — Ну, если вкратце, то да, один из видов той группы материалов, что вы зовете "призрачным льдом". Но устойчивый и неподвластный программной деструкции. Право слово, лучше скажите мне, как мы собираемся через нее перебираться?

— Я думала, мы просто запустим двигатели и перелетим через преграду, как на паролете, — недоуменно поинтересовалась Шиала.

Рик вкратце просветил многоцветку и весь отряд искателей о новых трудностях.

— Хм, хм, — Когар протолкался между Кен-Тагмом и Шиалой к обзорному диску. — То есть мы должны карабкаться через этот Барьер вручную? — он задумчиво посмотрел на многоцветку.

— И не мечтай, — мгновенно парировала та. — У меня есть идея получше. Наш заклинатель наколдовывает ниточку подлиннее, мы приклеиваем ее к стреле, просим Корага поточнее прицелиться...

— Встречное предложение, — прервал ее Кен-Тагм. — Высаживаем Когара за борт, он хорошенько разбегается, нацеливается лбом на Барьер...

— Шутки в сторону, — вмешался в привычную перебранку искателей Рик. — Нам осталось до цели всего несколько лиг.

Даже на небольшой скорости последние лиги промелькнули за считанные минуты. Барьер высился впереди — величиной, казалось, с половину мира, прячущий звезды и заставляющий голову кружиться. Кристаллическая поверхность поднималась прямо из оболочки, и ледяные "травинки", потревоженные шагами скакуна, дотрагивались до нее стеблями, раскачиваясь. Скакун уже не бежал — размеренно шел вперед. В шаге от основания Барьера он вздрогнул и неподвижно замер.

Около сотой все в рубке молчали, рассматривая ярко-синий кристаллический массив, занявший все три обзорных диска.

Рик отчетливо видел, что поверхность далеко не однородна. Барьер казался слепленным из множества кристаллических друз и ледяных сосулек разного размера, наросших и налепившихся друг на друга. На нем были различимы впадины и выпуклости, отростки и углубления. Пожалуй, умелый скалолаз поднялся бы по нему даже без специального снаряжения. Конечно, если бы выдержал подъем на высоту почти в три тысячи лиг и умел при этом обходиться без тепла и воздуха.

— Я бы взобралась по этим кристаллам, — озвучила его мысли Шиала. Кораг просто кивнул. — Если бы это была нормальная гора.

— Ну-ка, ну-ка, — Рик подвел корабль еще чуть ближе к Барьеру, поднял лапу. Чашевидные ступни скакуна отлично умели менять форму, превращаясь по его желанию то в прочные копыта, то в гибкие и прочные пальцы, способные с огромной силой вцепляться в подходящую опору. Конечность механоида потянулась вперед, сомкнулась на ближайшем кристаллическом выросте. Рик потянул за него, сперва осторожно, затем сильнее.

— Держит, — удовлетворенно заметил он. — Алана, твой колдовской лед достаточно прочен для механоида?

— Он держит собственный вес и атмосферное давление, полагаю, должен удержать и нас, — ответила голема. — Подожди! Ты что, и впрямь собрался?..

— Лучше попробовать, чем возвращаться назад, не так ли? — Рик поднял и вторую лапу, оперся верхней частью туловища о Барьер. В медленно запрокидывающейся рубке искатели дружно вцепились в переборку и друг друга, Алана привычно заняла место в соседнем кресле. Неторопливо скакун встал на дыбы, одна за другой его конечности цеплялись за сросшиеся кристаллы, подобно пальцам альпиниста. Рик со скакуном напряглись — и оторвали от земли задние ноги. Теперь механоид висел, распластавшись на Барьере, словно ползучее семя.

Без команды зверь пополз вверх. Медленно, аккуратно, тщательно выбирая, куда пристроить лапы. На стене встречались гладкие участки, лишенные подходящей для скакуна опоры — по счастью, недостаточно большие, чтобы остановить его продвижение. Мало-помалу ледяная поверхность уходила вниз.

— В жилой камере все полетело вверх тормашками, — попеняла Шиала Рику. — Ты мог хотя бы предупредить нас.

— Извини, — покаянно произнес Рик. — Сейчас я попробую развернуть камеры.

— Не надо! — возглас Шиалы запоздал. Жилые и грузовые объемы пришли в движение. Неловко дернулись несколько раз, соприкасаясь краями, и Рик охнул от пронзившей внутренности острой боли. Центральный коридор задрожал, как гигантская струна. Скакун, уже забравшийся на высоту в сотню шагов, вздрогнул. Замер, прижавшись к Барьеру и пережидая приступ боли.

— Что-то не работает, — пробормотал Рик. Он догадывался, что причина отказа — та же, что и у повреждения конечности. Механоид был стар, очень стар, бесчисленные циклы проведя во сне и покое. Какие-то внутренние то ли механизмы, то ли органы уже не работали так же хорошо, как тысячи тенециклов назад. Опаляющий и плавящий обшивку огонь довершил дело — и узлы могучей машины начали отказывать один за другим.

К страху за свою жизнь примешивалась и острая жалость. Долгие тенециклы Рик провел, ощущая рядом незримое, надежное, дружественное механическое присутствие. Он уже свыкся с тем, что представляет собой лишь биологический придаток к кораблю, и даже мысль остаток жизни провести, путешествуя по звездной равнине в компании одного лишь скакуна, не казалась такой уж страшной. Рик послал скакуну ободряющий сигнал и получил в ответ веселый, несмотря на скручивающую зверя боль, отклик. Медленно, преодолевая слабость, скакун продолжил движение вверх.

— Вам лучше вернуться в гель, — выдавил Рик. — Если мы не удержимся на стене...

— Насколько я понимаю, при достаточной высоте подъема не будет иметь значения, в геле мы или нет, — хмуро заметил Кораг. — Потому что машина разлетится в куски с нами вместе. Так, Рик?

— Боюсь, что так.

— Тогда речь идет лишь о нашей безопасности на тот промежуток, пока мы не забрались достаточно высоко? — риторически спросил Кораг. — Рик, я думаю, нет смысла рисковать очередным погружением. Если вероятность сорваться настолько велика — вряд ли мы доберемся до вершины, если нет — тогда и беспокоиться не о чем.

— Принято, — согласился Рик. — Тогда просто приготовьтесь к долгому подъему.

Шаги складывались в лиги, секунды сливались в периоды. Рику оставалось лишь сожалеть о сожженных в пути пространственниках — способных за считанные сотые домчать их до края обрыва. Впрочем, ценой двигателей они купили себе лишние как минимум пятьдесят периодов жизни — так что, обдумав ситуацию с этой точки зрения, он послал сожаления куда подальше.

Уже трижды им встречались опасные участки — сглаженные неизвестной силой, лишенные неровностей и выступов, за которые могли бы зацепиться лапы скакуна. Их приходилось преодолевать, по ногтю за движение смещаясь в сторону и поднимаясь правее или левее. Однажды почти пол-лиги скакун удерживался на Барьере, заклинившись в краях длинной вертикальной впадины и отталкиваясь от них. Каждый такой раз Рик с трудом давил в себе желание запустить двигатели, понимая, что пространственники остаются их единственным шансом в случае отрыва от поверхности, и расходовать их остаток по мелочам неразумно.

Однажды скакун вздрогнул, едва не соскользнув с кристаллической стены, Рик ощутил уже знакомый укол боли, и увидел, как, вращаясь, улетает в пропасть еще одна конечность. Он не стал прерывать подъема.

Искатели не поддавались тревоге. Явная и очевидная опасность взбодрила их лучше любого другого стимула. Им приходилось перемещаться по наклонным полам осторожными, мелкими шажками, чтобы мельчайшие вибрации не пошатнули корпус скакуна, но духом не падал никто из отряда. Риск был друзьям куда привычней, чем многопериодическая тюремная скука путешествия.

Горизонт расходился вширь. Равнина, и без того необъятная, выросла под ними до воистину циклопических размеров. Рику начало казаться, что еще немного — и он заметит кривизну мира и горизонта (предположение, отвергнутое Аланой). Тут и там светились плоские огненные деревья, на такой высоте — уже не гиганты, а крошечные, будто игрушечные. В положенный срок не спеша выплыла из-за края Барьера крылатая спираль, осыпав его мириадами отблесков и теней. Подсознательно Рик ждал, что звездное зарево окажется ближе к ним, но спиральное сияние все так же плыло, недосягаемое, высоко в черных небесах.

И вот продвижение скакуна застопорила очередная гладкая полоса. Длиннее предыдущих. Уходящая на несколько лиг в обе стороны от пути подъема и где-то там теряющаяся среди кристаллических блесток. Рик со скакуном прошли около лиги в одном направлении, затем в другом — и так и не нашли конца ровного участка. Ну, не совсем ровного. Друзы, неровности и впадины покрывали и его поверхность — но были слишком мелкими, чтобы опереть лапу. Самое обидное, что менее чем в двухстах шагах выше тянулась целая лесенка небольших уступов — но пройти эти две сотни шагов зверю, только что преодолевшему миллионы лиг, было явно не по силам.

— Включаем двигатели? — предложил Когар, когда искатели в очередной раз собрались в рубке.

Рик задумался.

— Двигатели... Я хочу придержать их на крайний случай. Кен-Тагм, ты можешь выяснить магией, далеко ли тянется сглаживание?

Заклинатель коротко рассмеялся.

— Моя магия плохо подходит для внешней бездны. Старая проблема, с которой сталкивался еще Мкорл — туман в отсутствие воздуха мгновенно оседает, и даже наложенные структуры могут сработать не так, как ты планировал. Можно было бы запустить "ползуна", но ты готов ждать результата малый цикл, а то и больше?

Рик задумчиво посмотрел вдоль преграды.

— Шиала, — произнес он.

— Я вне игры, — тут же ответила многоцветка. — Если наш друг не придумает магического способа обходиться без воздуха, конечно.

— Не только воздух — главная проблема, — пробормотал Рик. — Но мне вспоминается твое недавнее предложение...

Кораг медленно поворачивался на месте, почти скрывшись в облаке тумана. Кен-Тагм с недовольным видом направлял на стрелка жезл, что-то бормоча про себя.

— Я не уверен, что это сработает, — мрачно заметил он. — Структура собрана по кусочкам из самых разных составляющих. Что-то из боевых защит, что-то из высотных... Дыхательные элементы я частично позаимствовал из глубоководной магии, но учти, что воды вокруг тебя не будет, и воздуха хватит на считанные сотые. За это время ты должен успеть перейти на нос, выпустить стрелу и вернуться!

— Скажи точное время, — посоветовал ему Кораг. — Если я не успею справиться за половину этого промежутка, значит, вернусь, пополню запасы воздуха и повторю попытку.

— Пятнадцать сотых, — буркнул заклинатель. — Предположим. Так, теперь давай сюда стрелу.

Облако рассеялось, открыв взорам искателей Корага, с ног до головы закутанного в серую пленку структуры. Похожий на металлическую статую олимпионик выдернул из колчана одну стрелу и протянул Кен-Тагму, сам же колчан повесил на плечо вместе с луком.

— Зачем он тебе? — хмуро поинтересовался Кен-Тагм, накладывая структуру на древко и наконечник.

— Дистанция большая, условия непривычные, — ответил Кораг. — Скорее всего, придется делать несколько пристрелочных выстрелов. Завороженную стрелу я выпущу, лишь когда буду уверен в точном прицеле.

Несколько минут Кен-Тагм возился со стрелой, сопровождая процесс еле слышными ругательствами. Затем торжественно вручил заколдованное оружие Корагу. Еле различимая в свете кристалла нить свисала с наконечника стрелы и паутинным ковром покрывала пол под ногами искателей. Конец нити уходил в толстую и мягкую нашлепку, которой обратились вытекшие из навершия жезла облачка тумана.

— Можешь двигать, — пробормотал он. — А все-таки заключение в этой машине пагубно влияет на разум Рика.

— Крепление запускается стандартно? — переспросил олимпионик, наматывая витки нити себе на пояс. Нагнулся, подхватывая брошенный незадолго до того ремень, пропустил его под мышками и защелкнул пряжки. Скатал туманную нашлепку в трубочку, будто хлебную лепешку, и просунул под ремень.

— Три точки и крест, все как ты привык. Скайос пользовался таким на больших высотах, должно сработать и здесь. Но гарантии я не дам ни на что, даже на то, что адгезионные сплетения выдержат наш вес.

— На крайний случай, у нас еще есть двигатели, — заметила ближайшая стена туннеля.

— У нас есть, у Корага нет, — еще более мрачно напомнил Кен-Тагм.

— Я не стану двигаться, пока Кораг не уйдет с обшивки, — пообещал Рик. — Ну что, все готово?

Вместо ответа Кен-Тагм шагнул в сторону, открывая товарищу путь к спуску. Теперь, когда коридор представлял собой не прямую линию, а крутую синусоиду, последний его отрезок был вертикальным колодцем. В котором виднелась убегающая вниз, в бездонную пропасть, искрящаяся синяя стена.

Кораг опустился на колени, закрепляя второй конец троса на скобе выбленочным узлом. Дернул за трос, привычно проверяя крепление на прочность. По скобам, как по лестнице, спустился к люку. Осторожно опустил в него ногу, пробуя на прочность невидимую мембрану.

Та почти не ощущалась под ногой. Легкое сопротивление — и нога ушла вниз, повиснув в пустоте. Олимпионик продолжил спуск, еле ощутимое давление мембраны проползло по ногам, скользнуло по поясу. Кораг оттолкнулся от края люка и повис над Барьером и ледяной равниной где-то очень далеко внизу.

Оболочка структуры набухла. Кораг ощутил, как неведомая сила давит на его руки и ноги, понуждая отпустить трос. Пальцы разжались сами по себе, и искатель полетел вниз. Через несколько секунд сильный рывок остановил его падение — трос размотался до конца, и искатель закружился на нем, звездонебо и Барьер замелькали перед глазами.

Кораг спокойно попытался дотянуться до каната. Не преуспел. Напрягая мышцы рук, он сумел коснуться троса, но пальцы упрямо отказывались сгибаться, упираясь в во внутреннюю поверхность импровизированных перчаток.

Он поднял голову. Люк отсюда казался светлым пятном на темном хвосте скакуна. В нем кружились размытые мембраной крохотные пятна лиц искателей.

Напрягшись, Кораг поднял руку. Слегка пошевелил ладонью, надеясь, что этот жест поймут правильно. Так и случилось — трос натянулся, и вскоре дружные усилия Корага и Кен-Тагма подняли олимпионика обратно. Едва Кораг очутился за мембраной, как давление на тело прекратилось, и забраться по скобам олимпионик смог без посторонней помощи.

— Разница давлений, — проронила Алана, выслушав его рассказ. Голема до сих пор не отдышалась после очередной перезарядки посоха Кен-Тагма и сейчас сидела, привалившись к стене тоннеля. — Ты борешься с давлением, которое оказывает воздух на поверхность защитной оболочки. Нужно усилить ее жесткость, тогда сопротивление станет меньше.

— Если я сделаю оболочку прочнее, Кораг вообще не сможет шевелиться, — возразил заклинатель. — Это не говоря о количестве тумана, которое мне придется потратить. Пустонебо! Заклинатели Мкорла могли бы упомянуть в своих записях о подобном эффекте!

— Я восполню убыль, — тяжело вздохнула голема. — Ты можешь заставить покров затвердеть местами? Вдоль конечностей, вокруг тела, но не в местах сочленений?

— В принципе, простейшая телесная защита, — проговорил Кен-Тагм, обходя вокруг олимпионика. Задумался о чем-то. — Так, а если снизить давление внутри? Это тоже увеличит гибкость сочленений, не так ли?

— Возможно, но падение давления опять-таки чревато неприятностями. Я знаю, что кровеносные сосуды Корага прочнее наших с тобой, но все же, но все же... — голема задумалась.

— Хм, — Кен-Тагм почесал затылок. — Когар! Ты не мог бы принести мне кружку воды?

— Устал и хочешь пить? — Высокий не стал некуда ходить, просто отцепил с пояса флягу и протянул заклинателю. — Возможно, вина? Или подслащенного сока ярути?

— Хочу попробовать еще кое-что из водной магии, — Кен-Тагм мягко надавил на затылок Корага, заставляя его наклонить голову. Раздался плеск. Кораг ждал, что сейчас капли воды прольются на пол, но ничего не происходило.

— А это — допей, — через плечо Корага протянулась рука с флягой. Если Кен-Тагм и произвел с водой какие-то магические манипуляции, на вкусе ее это никак не отразилось. Вода была чистой, теплой и чуть солоноватой — как и вся вода, произведенная стенами жилых камер.

— Надевай, — заклинатель надвинул Корагу на голову "капюшон" оболочки. — Теперь посиди несколько сотых спокойно и дыши поглубже.

— Голова не кружится? Тело слушается хорошо? — поинтересовался он вскоре у олимпионика. Все это время Кен-Тагм колдовал над защитной оболочкой, а Кораг, выполняя предыдущую команду, исправно вдыхал и выдыхал воздух.

— Вынужден тебя разочаровать, — улыбнулся Кораг. — Самочувствие обычно-средней паршивости.

— Хорошо. Авось и сработает, — решительно произнес заклинатель. — Полезай обратно. Когда выберешься из люка — надави туда, куда я лил воду. И если ощутишь тревожные симптомы — забирайся в корабль. Я вложил тебе в кровь кое-что из "гравюр", но затаскивать твою тушу обратно лишний раз не намерен!

Новый спуск — и Кораг вновь повис под хвостом скакуна. Оболочку расперло воздушным давлением, но теперь вздутия образовались в основном в области суставов и вокруг головы. Сопротивление движениям было слабее, чем в прошлый раз. Но все еще слишком сильным для того, чтобы шевелить пальцами.

Поднатужившись, Кораг завел руку за голову. Надавил запястьем на затылочную часть капюшона. Услышал шипение, и структура сразу же стала плотнее прилегать к телу. Двигаться сделалось еще легче — примерно как в плотной шубе, пальцы наконец-то приобрели подвижность.

Удерживаясь под самым корпусом, он остановил вращение, уперевшись в корабль одной рукой. Осмотрелся.

Над ним чернела впившаяся в скалы громада скакуна. Даже Высокому было неуютно от этого зрелища — стоило только представить, как лапы не выдержат, и механоид сорвется в пропасть, круша все на своем пути. И ведь шансы на такой исход отнюдь ненулевые!

С прочностью лап зверя был связан крайне актуальный вопрос. Изначально Кораг планировал, несмотря на строгое указание Рика, не использовать их для подъема. Простиравшаяся вокруг поверхность Барьера, искрящаяся и переливающаяся синим, давала хорошему альпинисту немало возможностей для подъема. Прикладывать же к лапам свой дополнительный вес, пусть и мизерный в сравнении с массой скакуна, и рисковать жизнями товарищей Кораг не собирался.

Но теперь вопрос вставал по-другому. Даже могучие руки Высокого, будучи облачены в структуру, не могли вцепиться в кристалл как следует. Липкие участки на запястьях и коленях тоже были рассчитаны на металл, а не призрачный лед. Тяжело вздохнув, Кораг поглядел на выступавшую сбоку огромную изогнутую конечность.

Аккуратно, локоть за локтем, он принялся вытравливать трос. Когда счел длину достаточной — начал понемногу раскачиваться на нем, словно на качелях. Махи становились все длиннее и длиннее, очередной пронес его совсем рядом с опорой — и Кораг резко выбросил руку, ощутил резкий рывок. Даже олимпионику такой трюк едва не стоил вывихнутого плеча. Но все же он сумел вцепиться в опору, обхватил ее обеими руками — обхвата рук еле хватило. Едва не срываясь, подтянулся, оперся всем телом на длинный металлический стержень.

Перевел дух. Внимательно прислушался к организму. Ни головокружения, ни спазмов, о которых предупреждал Кен-Тагм, не было. Два основных сердца бились размеренно и ровно, вспомогательные пребывали в покое.

Кораг начал спуск по лапе, полусидя на ней, полуопираясь животом и грудью. Для пробы провел запястьем по металлической опоре — но рука пристала непрочно и легко оторвалась даже при движении снизу вверх, а не сверху вниз. У него была причина торопиться — истекла уже треть срока, отведенного Кен-Тагмом дыхательной структуре. Вскоре он был уже у самой стены. Выбрался на лапу и уселся, стиснув ее ногами, будто хребет лара, а спиной упираясь в холодные колючие кристаллы.

Задумчиво глянул вверх. Здесь, у оконечностей лап, расстояние между ними было великовато для прыжка, особенно в неуклюжем защитном покрове.

Выбрал трос. Взвесил мысль о том, чтобы сделать вокруг лапы дополнительную петлю, и отбросил ее за недостатком времени. Быстро размотал второй моток каната, поменьше, сорвал с ремня стропорез и закрепил трос вокруг его рукояти.

Пущенный опытной рукой, кинжал взвился вверх. Неслышно ударился в стену над следующей лапой, отскочил и свалился обратно уже с другой ее стороны. Быстрым движением Кораг перехватил утяжеленный грузом конец.

Обмотав оба конца вокруг запястья и упираясь ногами в Барьер, он начал подъем. Вскоре искатель достиг верхней лапы, повторил процедуру с броском кинжала. Это оказалась немного сложней — конечность скакуна прикрепилась чуть в стороне, Корагу пришлось рискованно тянуться за болтающимся канатом. Добравшись до четвертой лапы, он перешел по ней, расставив руки, как канатоходец, к боку зверя. Время уходило. Оставалось около восьми сотых, насколько мог Кораг судить без клепсидры.

Олимпионик смерил взглядом расстояние до головы зверя. У основания лап подниматься было явно легче. Забрасывая вверх трос со стропорезом, цепляясь липучками за металлический бок скакуна и хватаясь за чешуи, покрывающие корпус механоида, он достиг верхней лапы. Поднял голову, рассматривая блестящие кристаллы и приникшую к ним стальную махину.

Взобраться отсюда на голову скакуна было тяжелой задачей. Ни чешуя, ни кристаллы Барьера не давали надежной опоры для непослушных рук. Свет спирали играл на кристаллах и отбрасывал черные тени от лап и корпуса, но глаза олимпионика уверенно отсекали коварные темные пятна от настоящих углублений. Кораг прикинул дистанцию — двести тридцать пять шагов — и счел ее достаточной.

Он расставил ноги, попрочнее утвердился на скользкой металлической опоре. Сбросил лук с плеча, наложил первую стрелу. Прицелился на десять шагов выше границы гладкого пятна. Тетиву пришлось натянуть совершенно безобразным образом — захватив согнутой ладонью, а не тремя пальцами. Мысленно укорив себя за это, Кораг пустил стрелу.

Летела стрела очень неровно, вихляясь и покачиваясь. Но в сторону, как ни странно, уходила значительно меньше, чем можно было ждать при таком неровном полете. И о кристаллы ударилась наконечником, а не древком или оперением. Вращаясь, улетела вниз, стремительно уменьшаясь, пока не стала неразличима даже для зрения Корага.

Результат стрелка устроил, и продолжать пристрелку он не стал. Тем более, спина и грудь под оболочкой начали зверски чесаться, и это слегка отвлекало Корага. Он забросил на плечо оружие, извлек туманный круг и распластал его по металлическому боку скакуна. Отыскал темные точки активирующих узлов и надавил на них в указанной заклинателем последовательности. Нашлепка задрожала, и ее края оплыли, растекаясь по чешуе и сливаясь с ней.

Быстро пробежав пальцами по наконечнику заколдованной стрелы, Кораг наложил ее на тетиву. Вскинул лук. Тонкая полоска ушла в черное небо, волоча за собой поблескивающую ниточку. Коснулась блистающей плоскости — и повисла на ней, намертво схваченная с кристаллом магической силой.

Кораг устало опустил лук. Глянул на нить. Та дрожала, покачивалась, яростно вибрировала. Крупные комки ползли по ней от скакуна к стреле, пульсируя, сливаясь и разделяясь. Нить утолщалась прямо на глазах, теряла блеск и зеленела. Кораг подергал ее, сперва мягко, затем со всей недюжинной силой олимпионика — сцепление держалось.

Он склонил голову, и впервые с той секунды, как выбрался из корабля, окинул взглядом ледяную равнину где-то далеко внизу, несколько огненных деревьев, бросающих алые отсветы на призрачный лед, разрубившую мир напополам сияющую отраженным светом стену — и черное небо с яркими точками звезд и сияющим водоворотом спирали. Рассеянно подумал, что эта картина достойна того, чтобы запечатлеть ее красками или ножом в свободное время. Если оно, это время, у них будет.

Время истекало. Теперь чесалось не только туловище, но и бедра, причем так, что Корагу хотелось содрать с них кожу. Олимпионик мог довольно долго задерживать дыхание, но только не карабкаясь по гладкому металлу и прыгая с лапы на лапу. Тем не менее, он начал спуск, который, как всегда, обещал затянуться в сравнении с подъемом.

Удушье он ощутил уже на середине пути. Спускаться по лапе пришлось не пешком, а распластавшись на ней. На предпоследней лапе рука соскользнула, ноги разжались — и, сорвавшись с опоры, Кораг полетел вниз, в пропасть глубиной в сотни лиг, освещенную светом равнодушных звезд.

— Он не поворачивает назад? — в третий раз повторила Шиала, вглядываясь в темный прогал колодца.

— Нет. Он преодолел две трети дистанции, и все еще поднимается, — ответил Рик.

— Такими темпами у Высокого дурака кончится воздух, прежде чем он доберется до люка, — процедила многоцветка.

— Кораг знает, что делает, — Когар успокаивающе потрепал девушку по плечу. — А мы можем задерживать дыхание надолго, ты же знаешь. Доверься ему.

Многоцветка стряхнула руку олимпионика и принялась мерить коридор шагами. Время тянулось невыносимо медленно.

— Он закрепил нить, — сообщил Рик. — Начинает спуск.

Теперь к люку было приковано внимание не только Шиалы, но и всех остальных искателей. Они выжидали до тех пор, пока уходящая вниз веревка вдруг не дернулась резко и не натянулась, как струна, невзирая на сопротивление мембраны. К счастью, завязанный Корагом узел выдержал рывок, а секундой позже рука Когара перехватила канат.

— А вот и Кораг, — заявил олимпионик в ответ на немой вопрос вскинувшихся друзей. Он указал вниз, туда, где качалась на другом конце размотавшегося троса крохотная фигурка. Начал выбирать трос, небрежными движениями поднимая повисшего на нем брата ко входу в корабль. Кораг зашевелился, вяло попробовал выбрать трос со своей стороны. Мембрана натянулась, с чавканьем пропустила через себя искателя. Еше усилие, и Кораг распластался на полу рядом с колодцем.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Когар, стягивая капюшон с головы брата.

Прежде чем ответить, Кораг сделал несколько глубоких вдохов. Яростно принялся скрести кожу под отставшим от тела слоем оболочки.

— Нить закреплена. Контакт, похоже, надежен. А вот твои липучки, Кен-Тагм, подвели — держат еле-еле. Ты уверен, что нить удержит вес корабля?

— Я бы и липучки заставил держаться надежно, вот только ты при этом изжарился бы прямо в оболочке, — проговорил заклинатель. — Так как ощущения? Чешется кожа, да?

Корага вместо ответа передернуло. Кен-Тагм прижал кристалл к его шее, прикрыл глаза и надвинул капюшон обратно на голову друга.

— Полежи пока так. Если закружится голова — сними капюшон, подыши немного и надень обратно. А суставы не ломит?

— Плечо немного побаливает, но я и не замечал этого, пока ты не спросил.

— Придешь в себя — заходи в рубку, — произнес Рик. — Проверим, насколько хороша твоя магия в бездне, Тагм.

Скакун послушно сдвинулся с места. Казалось невероятным, что крохотная ниточка, почти незаметная рядом со зверем, способна удержать всю его тяжесть, особенно здесь, где сила тяжести практически соответствовала одинарной. Но Рик не впервые имел дело с колдовством и не особо переживал по этому поводу.

Правильно, в общем, делал. Механоид, косо свесившись набок, отталкивался лапами от гладкого участка, нить натянулась, как струна, но держала сцепление. На ту минуту, что корабль проходил гладкий участок. И, как и обещал заклинатель, послушно рассыпалась в прах треть десятой спустя.

И путешествие продолжалось. Механоид полз вверх, вцеплялся в кристаллы, обходил ненадежные участки. Искатели либо спали и ели, либо дежурили в рубке, наблюдая, как медленно приближается верхняя граница Барьера.

Еще одна конечность не выдержала напряжения — и на сей раз проишествие едва не стало фатальным для искателей. Скакун переносил на нее свой вес, еще две опорных лапы соскользнули с кристаллов от рывка, четвертая не удержалась на крохотной опоре — и скакун рухнул с Барьера.

Рик не зря берег остатки двигателей. Несколькими расчетливыми ударами он стабилизировал падение, погасил скорость, приблизился к Барьеру — и вцепился в него всеми оставшимися конечностями под проклятья искателей. Тем было не привыкать к встряскам и кувыркам — в итоге единственным пострадавшим оказался Когар, о голову которого разбился горшок с водой, вылетевший из своей оплетки. К слову сказать, перед этим он на волос миновал Кен-Тагма, что послужило поводом для долгой ругани между заклинателем и мечником.

С тех пор они по новой закрепили все могущие свалиться предметы и старались без нужды не покидать пилотских кресел и привязей. К счастью, этим проишествием запас неприятностей, прописанный в Лект для подъема, похоже, исчерпался.

И вот верхняя точка была почти достигнута. Искатели давно упаковали пожитки так, что разворот им был не страшен. Ничто не отвлекало их от зрелища медленно близящегося края Барьера.

Верхняя часть стены была не плоской поверхностью, а округлым выступом, тянущимся, похоже, вокруг всего обитаемого резервуара. Подсознательно Рик ждал, что Барьер имеет настолько же циклопическую толщину, что и высоту, и рассчитывал на долгий путь до его противоположной стены.

Оказался неправ. Скакун медленно взгромоздился на кристаллический выступ — к счастью, тот был не настолько велик, чтобы помешать подъему. Сгибаясь вокруг округлого края, перевалился через него. В несколько шагов преодолел расстояние до середины на удивление тонкой для своих размеров стены.

— Добро пожаловать, — тихо произнесла Алана.

Далеко внизу под механоидом простиралась огромная чаша, заполненная облаками. Облачный простор, редея, простирался до самого горизонта, сквозь разрывы в нем виднелась синева морских вод. Дальше к горизонту — переходящая в зелень полей и лесов, и где-то там, у самого края неба — во все оттенки серого, желтого, красного. Тучи под механоидом кипели и кружились, будто в огромном котле, а дальше — вытягивались в бегущие к краю резервуара реки.

Золотой свет лился спереди, играя миллионами отблеском на Барьере. Там, как понимал Рик, ровно с полюса мира поднимался из туч величественный светящийся узор из тонких изломанных ветвей. Он выглядел в точности как многочисленные деревья-теплообменники, встречавшиеся искателям на пути, но сиял не багрово-красным пламенем, а теплым бело-золотистым, почти солнечным свечением. Ближе к поверхности атмосфера размывала его очертания, и казалось, что полярный факел растет прямо из огромного небесного костра. Вершина древа уходила высоко в бездну, возвышаясь над Барьером и прижавшимся к его верхушке скакуном.

— Йеееххх!!! — от восторженного вопля Шиалы у Рика едва не заложило уши. Многоцветка повисла на шее сперва у Кен-Тагма, затем у обоих братьев. Алана позволила себе скупую улыбку. Когар победно воздел вверх кулак. Даже Кен-Тагм утратил свойственную ему угрюмость и расплылся в ухмылке.

— Мы дошли! Мы сделали это, парни! Преодолели внешнюю бездну, первые в мире!

— Резервуар обитаем, — проговорила Алана. Пристально вгляделась в обзорные диски. — Я вижу явные следы растительного покрова.

— Необычные следы, — Кораг, прищурившись, рассматривал резервуар. — Алана, приглядись, если сумеешь. Они и впрямь похожи на покрывающую землю сплошную чешую? И что это за черные черточки ближе к нам?

— Расстояние и облачный покров препятствуют уверенному наблюдению. Спустимся вниз — и я выскажу свое мнение, — невольно охладила радостный пыл искателей голема.

Все взоры обратились на Рика.

— Двигателей не хватит даже на сотую часть спуска, — уверенно заявил тот. — Придется по старинке — карабкаясь и ползком.

— Карабкаться можно лишь вверх, — поправила его Шиала.

— Отстань, — отмахнулся Рик. — Так что подождите радоваться. Мы преодолели лишь половину дороги.

Он подвел скакуна ближе к противоположному краю, так, что морда зверя оказалась над пропастью. Вгляделся в нее. Там, внизу, бурлила облачная каша. Левую часть резервуара накрывала густая тень — Рик предположил, что светящееся древо сделано, по образцу своих меньших собратьев, плоским, и освещает только половину обитаемого пространства. Облачный покров над темной стороной был заметно реже, и цвета на ней — тусклее, вся палитра серого и черного с небольшими добавлениями бурого и желтоватого. Ее ближний к стене край окаймляло широкой — не меньше десяти тысяч лиг — светло-белой полосой, отделенной иссиня-черной линией. Середину темной стороны укрывала густая тень, и разглядеть на ней что-то вразумительное Рик не мог.

— Мы удачно приблизились к Барьеру, — заметила голема. — Довольно близко к наиболее пригодным для жизни территориям резервуара. Так, насколько я понимаю... — она негромко произнесла что-то неразборчивое.

— Держитесь, — предупредил Рик. — Начинаю спуск.

Конец пути, как и положено, оказался самым трудным участком. Рику и скакуну приходилось раздумывать над малейшим движением. Одно неровное движение — и они сорвались бы вниз, к обетованным просторам резервуара, а запас двигателей был почти на нуле. Порой скакун долгими десятыми неподвижно висел на Барьере, по волоску перемещая конечности.

Одно хорошо — сглаженных зон больше не встречалось. Да и вообще, эта сторона Барьера была более неровной. Кристаллы выступали из нее огромными сростками, образовывали полки и естественные лестницы. Кое-где стена имела даже небольшой уклон вниз, что существенно облегчало спуск.

Но несмотря на это, спуск занял у них существенно больше времени, чем подъем. За этими хлопотами Рик забыл и о наблюдении за небом, и о повреждениях скакуна.

А небо менялось. Звезды тускнели, а самые неяркие — гасли. Чернота понемногу уступала место фиолетовому мраку, а затем — и густому синему цвету. Очертания полярного древа размылись, четкий огненный силуэт превратился в дрожащее зарево, похожее на огонь гигантской свечи.

А затем пришел и звук. Сперва тихий шепот, затем — негромкий свист за обшивкой механоида. Несколько периодов спустя он превратился в заунывный вой, накатывающий и слабеющий, похожий на гул множества вулканических мельниц. Скакун свернул свой спинной гребень и распушил гриву.

И вместе с воем пришел ветер. Обрушился на скакуна, пытаясь сорвать зверя со стены, а то наоборот, яростными шквалами вколотить и распластать корабль по Барьеру. Не горела уже ни одна звезда. Ветер нес с собой тысячи мелких кристалликов, забивших обзор, белой мутью закружившихся в дисках, проглотивших даже полярное пламя.

Рик прижался к стене, вцепился в нее всеми уцелевшими лапами. Хвала Лект — здесь кристаллическая поверхность была совсем уж неровной и выщербленной, напоминая обычный ствол древогоры, а не возведенную Создателями преграду!

— Что это? — прокричал он, перекрикивая вой ветра. Завывания бури были прекрасно слышны и внутри скакуна. Причем тут убавить восприимчивость сенсоров Рик не мог — слуха-то у скакуна не было, и рев Рик слышал своими собственными, не затронутыми трансформацией ушами.

— Воздушная циркуляция! — прокричала в ответ голема. — Разные участки атмосферы... неравномерно... поток бьет в Барьер! Возникают вихри!

— Если внизу все обстоит так же, нам там не понравится! — проорал в ответ Рик.

— Добраться... неровности... — ответ Аланы оказался проглочен шквалами.

Рик переключился на внутренний обзор. Осмотрел прижавшихся к стенам рубки искателей.

— Эй! — прокричал он. — Все в камеру! Немедленно!

Шиала замотала головой. Бросила что-то неслышное.

— Здесь нас реально может сбросить! — благо, что голос Рик сорвать не мог. — Я даже не вижу стену! В камеру!

Когар кивнул. Кен-Тагм что-то крикнул Шиале и искатели скрылись в коридоре. Алана замешкалась, и Рику пришлось прикрикнуть — на сей раз поблажек големе он делать был не намерен. Конечно, переводить гель в консервирующий режим Рик не стал, ограничившись подачей кислорода и питательных растворов.

Поежившись, искатель представил себе, что сделает с ним Шиала за заключение в темной лишенной всех чувств глубине геля, если они благополучно выйдут из этого испытания. Но решения не изменил. Лучше терпеть гнев многоцветки, чем лишиться ее и всех товарищей в результате падения. Хотя на этой высоте и гель не давал больших шансов на спасение — поэтому Рик, мысленно стиснув зубы, продолжил движение вслепую.

Сколько прошло периодов, он не знал. Не потому, что механоид отключил его восприятие времени. Просто нормальный ход времени потерялся и растворился в воющей белой мгле, бушующей вокруг скакуна.

А потому мог сказать лишь, что это произошло по дороге вниз. Уже после того, как прозрачно-голубой призрачный лед сменился льдом обычным — по которому так легко проскальзывали лапы, который предательски крошился и срывался пластами. Когда ревущий ветер скрутился в очередной шквал, обрушился сверху, протаскивая Рика по льду, коварно утих на секунду — и ударил воздушным клином между стеной и лапами. Конечности беспомощно рассекли воздух, скакун шатнулся, заваливаясь, лед затрещал, поддаваясь напору — и закружился в воздухе под яростными ударами ветра, в мешанине ледяной крупы и глыб изо льда величиной с него самого.

Рику было совершенно некогда испугаться.

Спинные дюзы. Брюшные дюзы. Импульс от носовых к кормовым. Прекратить вращение. Развернуться брюхом к земле. Стабилизироваться и погасить скорость. Ветер воет, снося падающего зверя прочь от склона — да, теперь уже склона, а не вертикальной стены, и с ним, со злым пучком шквалов, надо бороться, тратя на это драгоценные секунды работы дюз.

Падение превращается в спуск — стремительный, рискованный, но все же контролируемый. А до поверхности уже не так много, и скорость на такой высоте не расплавит и испарит скакуна ударом о твердый воздух — всего лишь разнесет на мелкие части о не менее твердую землю. Спуск контролируется, но идет последняя сотая жизни двигателей, и высота все еще слишком велика. А потому Рик — на голой интуиции и остатках мистических знаний — выждал до крайних нескольких секунд, максимально гася скорость — и швырнул скакуна на мелькающую где-то справа по борту белую поверхность.

Удар был силен. А за ним последовал еще один, и еще. Грохот выбил из разума остатки мыслей. Скакун взвыл под ледяными молотами, колотящими в его броню. Ни о каком управлении не было и речи. Лавина гремела, ревела и завывала, скатываясь по снежному склону и неся на себе крохотную металлическую скорлупку.

Рик поочередно попробовал открыть глаза, втянуть воздух и потрясти головой. Ни то, ни другое ему не удалось, и он сообразил, где находится.

"Если я жив — значит, уцелел и корабль. Хорошая новость".

Он потянулся мыслью во тьму. Обнаружил рядом растерянного и шипящего от боли скакуна.

"Внешний обзор"

Ничего не изменилась. Тьма оставалась плотной и непроглядной, даже когда он приказал скакуну сменить способ видения.

"А что у нас с внутренним?"

Рубка выглядела вполне целой с виду, схема корабля послушно наложилась на ее фон. Они лишились половины конечностей по левой стороне тела, и похоже, заполучили пару трещин в обшивке, но коридор и камеры сохранили герметичность. Гелевые камеры работали, температура держалась на штатном уровне. Камера искателей тоже была неповрежденной.

Вот только наблюдалась в ней какая-то странная активность.

Закрывающая вход мембрана лопнула под ударом ладони, и гель медленно, набухнув полупрозрачной каплей, выпятился в коридор. Разорвавшая мембрану рука высунулась из него, пошарила вокруг и уцепилась за край люка. Наружу вынырнула голова Когара, олимпионик зашелся в кашле и выплюнул на пол некоторое количество геля. Выбрался из камеры, вытащил за руку Кен-Тагма и врезал ему под дых. Заклинатель и покинувший гель самостоятельно Кораг согнулись в поясе, избавляясь от остатков геля в естественных полостях тела.

— Поторопились, ребята, — Рик не узнал собственный голос. Он звучал как-то хрипло и лязгающе, будто и впрямь слова произносила машинная глотка. — Если бы я отключил гель штатно, вы бы не заблевали пол-коридора.

Ответ Кен-Тагма был непечатным.

— Где мы? — простонала Шиала.

— В резервуаре. Вот теперь — поздравляю с прибытием.

— Что у нас снаружи? — осведомился Кен-Тагм. Все пятеро искателей безуспешно вглядывались в темноту за окнами.

— Масса слежавшихся ледяных кристаллов, — проронил Рик. — Мы лежим в ней на брюхе, носовой частью вниз, под углом в половину ровной доли. Пошевелиться не можем. Судя по всему, нас засыпало обвалом.

— Брр, — Шиала поежилась, обхватив себя руками. — Какой же мороз стоит за бортом, если весь этот лед остался нерастаявшим?

— Да и здесь холодает, — Кен-Тагм встряхнул жезл, Алана и Шиала одинаковым жестом потянулись к кристаллу, грея над ним руки. Заклинатель был прав. Тепло уходило сквозь треснувшую обшивку, и дыхание пятерки уже повисало в воздухе облачками пара, словно все искатели вдруг открыли в себе магический талант.

— Глубоко ли мы лежим? — полюбопытствовал между тем Кораг.

Если бы Рик мог пожать плечами, он бы это сделал.

— Десять шагов. Сто. Тысяча. Мы ударились о ледово-крупинчатый слой с такой силой, что могли пробить его на целую лигу.

— Ты преувеличиваешь. А вернее, недооцениваешь плотность слоя, — возразила Алана. — Я отслеживала траекторию падения и уверенно скажу, что речь идет о глубине в пару десятков шагов, не больше.

— Нам с этого выгода невелика. Десять шагов или сто — не все ли равно, если мы и лапой пошевелить не можем?

— А мы не можем? — уточнил Кораг.

— Мы не обездвижены, — ответил Рик. — Уцелевшие конечности еще действуют. Но масса льда слишком велика, да к тому же он плотно спрессован. Мне удалось сделать несколько движений конечностями, но сдвинуть скакуна с места я не в состоянии.

— Что-то часто мы оказываемся прикованы к месту в последнее время, — проворчал Кен-Тагм. — Ладно, а двигатели?

— Я сжег их дотла.

— Неразумно.

— Неразумно? — переспросил Рик. — Благодаря этому мы приземлились относительно мягко, а не разлетелись на части!

— Если мы здесь замерзнем насмерть...

— Не время для ругани! — рявкнула Шиала на Рика и заклинателя сразу. — Рик, пустонебо тебя забери! Теперь ты знаешь машину лучше нас всех, вместе взятых! Ты придумай, как сдвинуть ее с места, а мы поломаем голову, как расчистить выход!

— Если ты думаешь, что я сумею растопить тысячи камней льда, то... — Кен-Тагм замер посреди тирады с открытым ртом. Медленно закрыл его. Обвел искателей взглядом.

— Судя по твоему довольно глупому виду, ты придумал, как выбраться из положения, — съязвил Кораг.

Вместо ответа заклинатель развернулся и твердым шагом — не слишком легкий фокус, если учесть наклон пола — покинул рубку. Переглянувшись, братья и Шиала с Аланой последовали за ним. Рик, разумеется, остался на месте, впрочем, ему было достаточно проследить за заклинателем по схеме.

Входная мембрана заметно изменилась после падения. Она стала отчетливо видимой — зеленоватое пятно, перекрывшее коридор. На ней проступили тонкие линии, складывавшиеся в такой же узор, что и на броне зверя.

— Откройся, — заклинатель сурово посмотрел на мембрану и из середины принялось расползаться грязно-белое пятно. Точнее, прозрачное — белой была скрывающаяся за ним поверхность измельченного льда.

Кен-Тагм перехватил жезл на манер копья. Решительным движением проткнул центр мембраны, погрузив кристалл в снежную массу.

— Ну вот, — удовлетворенным тоном произнес он. — Теперь помолчите немного и не отвлекайте меня своим галдежом.

— Мы и так молчим, — сверкнула глазами многоцветка. — Может быть, соизволишь рассказать нам, что ты делаешь?

Кен-Тагм не снизошел до ответа, склонившись над торчащим из мембраны жезлом. Там, под прозрачной поверхностью, белесая крупа стремительно мутнела и темнела, оседала и таяла. По мембране пробежали струйки воды, на глазах сменявшиеся клубами пара. Затем сверху рухнули новые массы фирна, и жезл качнулся, едва не съездив Кен-Тагму по челюсти.

Заклинатель, похоже, не обратил внимания на вольное поведение своего магического посоха. Он продолжал растапливать лед, обвал повторялся еще дважды, пока наконец за мембраной не образовалось довольно приличное свободное пространство.

— Так, — сказал он. — Рик, услышь.

— Рик слышит.

— Сейчас я выйду наружу и попробую растопить те слои льда, что окружают ближние к хвосту конечности. А когда я вернусь, ты попробуешь сдвинуть зверя с места.

— И сколько ты продержишься за бортом при таком холоде? — скептически поинтересовался Рик.

— Уж точно не дольше, чем Кораг в безвоздушной бездне, — фыркнул Кен-Тагм. — Рик, предположение, что я выйду наружу без защиты структур — это серьезное оскорбление моих умственных способностей.

— Будь осторожен, — вмешалась Шиала. — Тебя может запросто придавить обвалом.

— Я приму меры и на этот случай, — пообещал заклинатель.

Кен-Тагм вернулся только через десятую, оставляя на металлическом полу лужи воды, окутанный облаками горячего пара. Даже в порядком выстуженном скакуне от него исходило тепло.

— Вышло? — первой спросила Алана.

— Я растопил слежавшийся лед у пяти лап по правой стороне. Рик, попробуешь?

— Для начала закрепитесь, — посоветовал Рик. — Чую, мне придется немало повертеться.

Искатели вняли совету Рика. Шиала и Алана, стуча зубами от холода, заняли оставшиеся кресла, братья с Кен-Тагмом привязались к стенам рубки, пропустив веревки через змейчатые изгибы резьбы.

Для начала Рик подвигал теми лапами, которые освободил Кен-Тагм. Конечности двигались свободно — сверху их опять засыпало полурастаявшим фирном, но лапы механоида продавливали влажную массу без усилий.

— Получается? — вновь напряженно спросила голема.

— Лапы свободны, — выдавил Рик. — Сейчас попытаюсь пошевелить кормовой половиной.

Скакун, повинуясь его команде, напрягся. Длинный членистый хвост забился, раскидывая в стороны плотно слежавшийся за века, но вновь расколотый и перемешанный обвалом до состояния крошева лед. Несколько ударов разбросали и уплотнили ледяные массы. Рик оттолкнулся конечностями назад, с трудом, обрушив на свой корпус пару небольших обвалов, немного прокрутился вокруг оси. Пол рубки со страшным скрежетом осел вниз, принимая более ровное положение.

— Кажется, мы освободились, — облегченно произнес Рик. — По крайней мере, можем шевелиться. Сейчас попробую...

Подтаявший наст разошелся со слышным даже в рубке грохотом. Прямо под лапами механоида.

В воющей снежной круговерти гасли те немногие лучи тлеющего на горизонте оранжево-красного зарева, которым удавалось пробиться через низкие, нависающие над острыми краями ледников тучи. Образованный недавним обвалом на склоне ледяной горы сугроб казался от подножия склона тенью. Тучей, которой вздумалось прервать свое стремительное коловращение впритирку к обледенелому Барьеру, прилечь на склон и свернуться калачиком.

Сходство еще более усилилось, когда сугроб зашевелился. Задрожал, меняя форму и рушась по краям. Вздыбился — и огромным зверем прыгнул вниз по склону.

Если бы взгляд гипотетического наблюдателя сумел проникнуть сквозь вечно бушующий буран, он бы увидел, что сравнение с живым существом ближе к истине. Огромная членистая, многоногая, отливающая металлом тварь шевелилась там, где рухнул снежный обвал. Била длинным хвостом, пытаясь встать на ноги. Неловко крутила головогрудью в попытке осмотреться.

Понемногу странному созданию удалось перевернуться на спину и подняться на ноги. Не с первой попытки — металлические лапы дрожали и пошатывались, подводя своего хозяина. Но все же чужак приподнялся над сугробами (ступни зверя расплющились в огромные тонкие ласты, чтобы удержать своего обладателя на снегу) и настороженно взъерошил массу серебристых волос на загривке.

— Рик, — после долгого молчания выдавил Кораг. — Твоя привычка сваливаться в пропасть в последнее время сделалась несколько однообразной. В нет уже нет изящной соразмерности, подобающей следующему по Великой Дороге, если ты понимаешь, о чем я.

— Я очень надеюсь, что это было последнее падение, — невольно застонав, откликнулся искатель. — Как вы, все целы?

— Рик, — потребовала Шиала. — Давай включим наружный обзор. Я хочу знать, ради чего непрерывно куда-то падаю последние периоды.

Искатель выполнил пожелание многоцветки, но много пользы это не принесло. За бортом было темнее, чем в центре глубочайшего из затенений. Даже на внешней оболочке света и то было больше — от звездного сияния, от крылатой спирали, от блистания Барьера. А здесь лишь угадывались в черноте смутные округлые формы, но разглядеть что-либо отчетливо было невозможно.

— Рик, ты что-нибудь видишь? — поинтересовался Когар.

— Не больше твоего, — хмуро ответил Рик. — Погоди-ка, — он быстро перенастроил зрение. Увы, особой пользы это не принесло — разве что в серой ряби сделались четче видны очертания самого скакуна.

— Стой! — он сместил обзор в сторону. Там, еле заметное, смутно отливало красным сквозь кипящую мглу что-то знакомое. Красный светлый отблеск, уже виденный недавно искателями...

— Огненное древо, — довольно заявил он. Сдвинул отображение и на обзорных дисках, чтобы друзья тоже увидели зарево. — Думаю, в том направлении находится центр резервуара.

— Что скажешь, о кибернет? — Кен-Тагм вопросительно поглядел на голему.

Алана кивнула.

— Именно так. Небольшая часть теплового излучения пробивается сквозь облака ледяных кристаллов. Если мы хотим попасть в более пригодные для жизни территории, нам следует двигаться в ту сторону.

Снежный буран начал рассеиваться уже через пару десятых движения. Ветер не прекратился, но поземка теперь стелилась низко к земле, точнее — ко льду, и скакун шествовал, возвышаясь из клубящихся снежных вихрей. Далеко за спиной засверкало фиолетовым — центральное светило отражалось и дробилось в бесчисленных гранях кристаллов Барьера. Еще несколько сотых — и искатели впервые с момента попадания в резервуар увидели его воочию.

Небо над головой было густо-синим с примесью фиолетового. Впереди оно светлело до прозрачной голубизны, а ближе к горизонту — вспыхивало полосой алого и золотого пламени. Из этого огня поднимались размытые воздухом горящие ветви светила. Длиннохвостая тень теперь тянулась за механоидом сзади. Впрочем, ее размывал фиолетовый отсвет — лучи светила дробились и отражались в гранях бесчисленных кристаллов Барьера. Он высился сзади, молчаливый и грозный, подножие колоссальной стены пряталось в тучах, а над вершиной еле различимо поблескивали огни звезд.

Впереди все видимое пространство покрывали волны сугробов. Перистые, редкие облака, плывущие к Барьеру и вливающиеся в круговорот туч, казались их зеркальными отражениями. Между сугробами кое-где плясали небольшие вихорьки, порывы ветра срывали с заструг длинные снежные хвосты.

— Красивое, но неуютное зрелище, — заметил Кен-Тагм, как и прочие искатели, не отводящий взгляда от дисков. — И как здесь жить? На таком холоде и десятой не продержаться без магической защиты!

— Мы ждали шесть с лишним тенециклов, — вступился Рик за Алану. — Неужели не подождем еще несколько периодов, пока не выберемся в места потеплее?

— Потеплее? — Кен-Тагм фыркнул. — Хорошо бы.

Осторожно Рик перевел скакуна в режим бега. Бег получался неровным и тряским, скакун заваливался влево и постоянно выправлял курс, в результате его траектория превращалась в цепочку длинных дуг, синими пятнами отпечатавшихся на снегу. Рубка покачивалась, будто палуба морского корабля в шторм. Скорость тоже оставляла желать лучшего — полусотня лиг за десятую, не больше.

Но все же это было продвижение вперед. Рик понаблюдал за скакуном, пока не уверился, что механоид способен двигаться самостоятельно после падения, и отключился от управления, переключив обзор на рубку.

— Алана, — поинтересовался он. — Далеко отсюда до теплых мест?

— Ты видел то же, что и я, — голема махнула рукой в сторону отдаляющегося Барьера. — Расстояние до первого кольцевого океана — около тысячи восьмисот лиг, более точных данных я предоставить не могу — облака мешали измерениям. При такой скорости мы будем там приблизительно через четыре периода.

Конечно же, оценка Аланы оказалась преуменьшенной. Ледяная равнина только с первого взгляда казалась удобной для передвижения. Им приходилось огибать торосы и барахтаться в занесенных снегом ямах, то и дело искателям попадались укрытые снегом длинные бездонные трещины — не раз и не два перед носом Рика снежный покров обрушивался в пропасть. Узкие трещины Рик преодолевал прыжком, длинные приходилось обходить, делая длинный крюк.

По очереди все искатели побывали снаружи. Воздух обжигал холодом при каждом вдохе, глаза слезились. Снег похрустывал под ногами. Ни малейших признаков жизни заметно не было.

Во время одной из таких коротких остановок Кен-Тагму удалось обследовать трещину в корпусе механоида. Пробитый участок брони зарастал, но как-то медленно и пойдя странными наплывами — похоже, заживление ран после столь долгого сна оказалось очередным слабым местом корабля. Утерянные конечности тоже не торопились восстанавливаться — изломы покрыла гладкая металлическая пленка, они раздулись и округлились, и на этом их рост прекратился, а Рик ощущал жжение и зуд в поврежденных лапах.

Но скакун оставался на ногах, а о проблемах с утечкой тепла не приходилось беспокоиться — с тех пор, как они перешли к активному движению, корпус грелся от работающих энергоцентров. Да и воздух мало-помалу прогревался, хотя температура все еще оставалась ниже точки замерзания воды.

Снежные кристаллики, кружившие над скакуном, падали все гуще. Хотя с прибарьерной метелью снегопаду было не сравниться — просто впереди, там, где небо раскрашивала заря, воздух мерцал множеством крошечных искорок.

И вот, наконец, сквозь снежную дымку проступил золотой блеск. Снежный покров сделался влажным и вязким, лапы скакуна утопали в нем при каждом шаге, и Рик вновь осадил механоида. Корабль не возражал — чувствовал он себя не лучшим образом. Каждый шаг отдавался болью, и Рик, ощутив угрызения совести, клятвенно пообещал скакуну скорый отдых.

А далеко впереди они различали игру света на морских волнах. Ветер уверенно дул почти по направлению их движения, к вознесшемуся в небеса огненному древу. Снежинки пытались играть со скакуном в догонялки — но даже тяжело раненая машина с легкостью выигрывала состязание, и снежинки обиженно крутились в завихрениях, когда механоид проносился мимо.

— Какие есть идеи по спуску? — с ненавистью глядя на обрыв, поинтересовался Кен-Тагм. — Пустонебо, кто бы знал, как я сыт всеми и вся всевозможными пропастями, падениями и прогулками над бездной!

Многоцветка, пристально смотревшая в даль над заливом, не отреагировала на жалобы Кен-Тагма. Вся команда давно знала — если заклинатель ворчит и жалуется, дела идут нормально. Беды надо ждать, если его тон становится беззаботным.

Оба искателя были закутаны в теплые бурнусы — наследство покойного Ятхена, хотя даже здесь мороз стоял посильнее, чем на родном берегу пыльнокожих, и Кен-Тагм с Шиалой натянули по два плаща зараз. Холод пощипывал лицо, кожа Кен-Тагма покраснела. Щеки многоцветки окрасились во все цвета и оттенки темного неба и отсветов играющей на снежных полях зари.

Высокий, не меньше сорока шагов, обрыв круто опускался прямо в волны. Снежинки касались воды и мгновенно исчезали. Вопреки ожиданиям, Кен-Тагм не ощутил запаха соли. Волны катились к горизонту, Кен-Тагм, как ни настраивал зрение, не мог различить противоположного берега. Из любопытства он направил вниз простенькую структуру и убедился в правоте своего предположения — соль ощущалась, но еле-еле. Свистел ветер, гуляющий между торосами, снизу доносился размеренный шум волн.

Скакун, накренившись, возвышался шагах в ста за спинами искателей. Между ним и обрывом бродили Кораг с Корагом, пристально глядя себе под ноги. Братья не просто так убивали время за прогулкой — они пытались понять, достаточно ли прочен лед, чтобы позволить вступить на него тяжеловесному скакуну. В последнее время им слишком часто встречались обвалы, подледные пустоты, разломы и прочие неприятные сюрпризы. В конце концов искателям пришлось выслать олимпиоников вперед для разведки пути. Скоро к ним присоединился и Кен-Тагм, проверявший сомнительные места магией. Так со скоростью пешехода они и ползли медленно к побережью.

— Мы преодолели Барьер, — Шиала обернулась к возвышающейся за их спинами искристо-голубой тени. — Что нам по сравнению с этим какой-то спуск? Меня больше беспокоит переправа через море. Надо узнать у Аланы, может ли корабль плавать?

— И услышать в ответ: "Это незначительная проблема никак не связана с нашей текущей ситуацией" или "В планах Резервного Скопления не рассматривалась столь мелкая деталь, как переправа через сотни лиг воды", — с отвращением на лице процедил заклинатель. Покосился на сидевшую в серебристой гриве скакуна женскую фигурку.

— Мы уже здесь, так? Значит, в главном ее план сработал, — Шиала бросилась навзничь на мягкий снег, раскинула руки. — Тагм, оставь хоть раз мрачные мысли! Рик и Алана провели нас через внешнюю бездну и стену, мы справились с Порчей и пыльнокожими! Лучше подумай, как нам может помочь твоя магия!

Заклинатель скривился.

— Мне при всем желании не наколдовать фанклот, способный перенести через океан хотя бы тебя одну. Водная защита... нет, бессмысленно, — он уселся рядом с многоцветкой. — И все равно для этого нужен был бы чашник, а не структурник. Уж извини.

— И у нас... — Шиала не закончила фразу. Лед под искателями явственно задрожал. Многоцветка обернулась на правоветер, сощурилась, вглядываясь сквозь снежинки вдаль.

Кен-Тагм отдал мысленную команду, и лицо многоцветки расплылось перед его взором, а далекий берег, наоборот, приблизился. Он присвистнул, глядя, как раскалывается поверхность обрыва. Снежные ручейки сорвались вниз, превратились в потоки. Ледяная глыба медленно и беззвучно отделилась от массы ледника и, раскалываясь на ходу, рухнула в воду. Вверх поднялся столб из белой пены. Брызги взлетели вверх над краем обрыва.

— Знаешь, — проговорил заклинатель, — сдается мне, кроме простуды, у нас появилась еще одна веская причина не рассиживаться на этом берегу. Скакуну такой обвал, конечно, не страшен...

— В отличие от нас, — подхватила Шиала. Встала, все еще следя, как катится вдоль берега порожденная обвалом волна. С правоветра наконец донесся глухой гром и шум рушащегося обратно вниз потока.

— Вернемся в скакуна? — предложил Кен-Тагм.

Шиала пожала плечами.

— Я насиделась внутри на три жизни вперед. Думаю, если не приближаться к краю обрыва, нам мало что угрожает. Прогуляемся к тем торосам?

— Шестнадцать четвертичных демонов, на что спорим, что мы и там найдем очередные неприятности? — поинтересовался вполголоса заклинатель, продираясь вслед за спутницей через сугробы. Та лишь насмешливо фыркнула.

Алана вошла в рубку, на ходу откидывая капюшон. Снежинки на ее одежде быстро таяли, впитываясь в шерстяную ткань.

— Береговая линия нестабильна, — с порога объявила она Рику. — Воды океана подмывают ледяную кромку, которая, с другой стороны, медленно намерзает сверху и растекается по нижним слоям льда. А наше движение вызвало дополнительные подвижки. Если ты подведешь скакуна к краю обрыва — может произойти откол всего берегового фрагмента.

— Ну и что? — удивился Рик. — Мы закрепимся, а скакун должен выдержать. Может, если льдина отколется вместе с нами — это даже к лучшему. Как у нас с плавучестью?

— Положительная, но довольно близко к нулю, — сообщила Алана. — Использовать льдину в качестве поплавка? Может быть эффективно, Рик, но все дело в размерах обломка. Если он окажется слишком мал — мы на нем просто не удержимся. И меня беспокоит пробоина. Затопление внутренних объемов грозит снизить плавучесть до отрицательной.

— Надо попросить Кен-Тагма ее законопатить, — предложил Рик.

— Тогда может и сработать, — голема повернулась на звук шагов. Это оказался Кораг, оставляющий за собой цепочку мокрых следов.

— Хорошая новость, — сообщил олимпионик.

— Сообщай.

— Здесь есть жизнь. Мы с Когаром видели группу из трех существ, пролетевших над морем.

— Существ? — переспросил Рик. — Что за существа?

— Вы в этом сомневались? — одновременно удивилась голема. — Я...

— Небольшого размера, меньше локтя в длину, — Кораг решил вначале ответить на вопрос Рика. — Лозоподобные туловища, длинные машущие крылья — а впрочем, взгляни сам, — олимпионик выдернул из-за пазухи моток коры и развернул перед собой. Алана заинтересованно склонилась над изображением.

На свитке резкими штрихами был начертан силуэт, несомненно, животного. Заостренные крылья превышали в размахе длину узкого, вытянутого тела, даже вместе с крохотной головой и длинной шеей. У основания черепа располагались две тонкие лапки, увенчанные устрашающими когтями, хвост расходился на три коротких отростка.

— Цвет черно-серый, — зачем-то уточнил олимпионик.

— Хм. Махово-планирующий принцип полета, не аэростатический или винтовой? — озвучил Рик очевидное после непродолжительной паузы, пока все трое рассматривали рисунок. — И это явно животное, а не цветок. Интересно.

— Причем размер когтей наводит на мысль о хищничестве, — добавила голема. — Хороший признак. Это указывает на развитые пищевые цепочки даже в малопродуктивных зонах. Хотя, хотя... Кораг, вы бы могли достать живой экземпляр?

— Если они подберутся поближе, — Кораг отложил рисунок. — Что касается льда, Рик — он не слишком надежен.

— Знаю, — подтвердил Рик. — Передай Кен-Тагму, что он мне нужен. И зови всех на борт. Не хочу задерживаться.

Он не назвал причину своей спешки. Механоид выходил из строя с пугающей Рика скоростью. Даже сейчас, когда они спокойно стояли на месте, картина льда, воды и неба расплывалась перед глазами. Восприятие прыгало по цветовым областям. Рик ощущал приходящие из сознания скакуна острые вспышки боли и постоянно гасил его конвульсивные рывки, не давая скакуну свернуться в клубок или заметаться, круша торосы.

Но похоже, Кораг и сам догадался, о чем умалчивал Рик. Он коротко кивнул и развернулся кругом, исчезнув в люке.

— Если мы зацепимся за айсберг, то можем использовать его и как естественный парус, — предложила голема. — Ветер дует в нужную нам сторону. Это позволит сохранить ресурс механоида.

— Вопрос в том, как отколоть льдину такого размера, — Рик подавил короткий укол раздражения при слове "ресурс". — Лед, может, и хрупкий, но если мы усядемся на краю обрыва и будем ждать, пока он треснет, внесено в Лект, можем провести так немало времени. Нет, Алана. Если берег обрушится с нами вместе — я постараюсь выбраться на что-нибудь подходящее. А если нет — двинемся через океан вплавь.

Без задержек все же не обошлось. Сперва пришлось дожидаться, пока вернутся из прогулки окликнутые на дальноречи Кен-Тагм и Шиала. Сколько-то времени понадобилось вслед за тем заклинателю, чтобы наложить заплату на пробоину. Наконец скакун медленно и с дрожью выпрямил оставшиеся у него конечности и двинулся в сторону обрыва.

Как ни странно, но ледяная стена выдержала на протяжении всего их спуска. Лапы зверя превратились в острые изогнутые крючья, вгоняя их в серо-синий, слоистый лед обрыва, скакун медленно спустился к урезу воды и по корпусу разнесся приглушенный обшивкой плеск. В обзорных дисках уплывал вверх обрыв, затем их стали захлестывать верхушки волн. Рик выдернул лапы изо льда, и скакун с плеском погрузился в воды залива, расталкивая плавающие вокруг мелкие льдинки.

В воду они вошли брюхом кверху, но скакун тут же перевернулся лапами ко дну. Механоид погрузился почти полностью, лишь спина проступала из воды, будто цепочка черных металлических островков, увенчанных почти втянувшимся в чешую гребнем паруса. Рубка погрузилась в сине-зеленую полутьму. Снаружи тянулись вверх десятки мелких пузырьков, дробился и расплескивался свет Древа. Дна Рик разглядеть не смог, как ни напрягал зрение — подводный сумрак просто сгущался внизу под кораблем до полной непрозрачности.

Последовала очередная трансформа — на сей раз Рику пришлось придать лапам лопастеобразную форму. Неловко загребая ими, он отвел механоида от обрыва — под водой лед казался мутно-зеленым. Лег на нужный курс. Ориентироваться, даже под водой, было несложно — ему оставалось лишь следить, чтобы нос скакуна всегда смотрел в ту сторону, где переливалось в воде оранжевое зарево.

Жизнь в этом океане, бесспорно, была, хотя и не столь разнообразная, как, к примеру, в Изогнутом море. За дисками проплывали странные создания — тонкие полупрозрачные палочки, сужащиеся и расширяющиеся обручи. Когда одно из сероватых колечек проплыло достаточно близко к скакуну, Рик разглядел, что оно, будто горная медуза или птерограмма, опоясано глазами по всей своей окружности. Встречали они и существ покрупнее — длиннотелых, темных, о шести плавниках, стремительно проносящихся через скопления нектона. Ни одно из увиденных искателями животных не имело в длину более локтя.

Их собственный распорядок дня вновь вернулся к выверенной за время похода череде периодов еды, дежурств и сна. Вода была слишком холодной, чтобы даже Кен-Тагм или олимпионики рискнули покинуть корабль. На долю искателей оставались беседы, тренировки и наблюдения за подводным миром.

Из их пятерки больше всего времени этому занятию уделяла Алана. В первые периоды весь отряд искателей торчал в рубке десятыми, прильнув к дискам. Но время шло, ничего нового за окнами не объявлялось, и постепенно Кен-Тагм с Шиалой утратили интерес к подводным видам резервуара. Затем покинул брата на произвол судьбы и Когар. Кораг принял это с философским смирением, продолжая рассматривать морских обитателей (в большинстве своем стремившихся уплыть подальше от вторгшегося в их мир металлического чудовища) и порой переносить свои наблюдения на кору.

И, конечно, Рику не оставалось ничего другого, кроме наблюдения за морем. Спасительная утрата чувства времени, что выручала его во внешней бездне, бесследно растворилась после огненной купели и подъема на Барьер. Ему по-прежнему не требовался отдых, и долгие десятые, когда искатели частью отсыпались, частью были поглощены повседневными делами, он рассматривал мелькавшие снаружи быстрые тени.

Впрочем, даже это порой было трудно. Иногда наплывала внезапная темнота, поле зрения сужалось и сокращалось, или точка обзора принималась беспорядочно смещаться. Судя по тому, что искатели тоже жаловались на ухудшение обзора — проблема, без сомнения, была связана со скакуном. Рик отмалчивался или сваливал помехи на плохой обзор в толще воды. Пока у него получалось.

Двадцать периодов спустя начался снос. Вода уже ощутимо прогрелась — стала не ледяной, а умеренно холодной. Свет впереди горел все ярче и ярче, и в его лучах грелась многочисленная живность. Среди полупрозрачной мелочи мелькали крохотные многоногие точки. То и дело по курсу попадались стайки серебристых шестилапок, порой их вспарывали уже более крупные тени — величиной с человека.

Боковое течение все сильнее отклоняло их в сторону. Рик стряхнул с себя сонное оцепенение. Теперь скакуну приходилось усиленно грести, перебарывая боль.

— Тагм, — обратился Рик к заклинателю, когда тот в очередной раз появился в рубке. — Сдается мне, ты нам снова нужен.

Волны прокатывались по спине скакуна, норовя сбросить Кен-Тагма обратно в море. Фыркнув, как недовольный лар, он подтянулся, выбросил себя на мокрый металл. Перевел дух и выпрямился, ловко балансируя на черно-золотистой чешуе.

Содрав с лица пленку структуры, он втянул в себя свежий и влажный воздух. Понюхал ветер, широко раздувая ноздри, уперев посох в хвост зверя, выпустил из навершия несколько облачков магического тумана.

Заменявшее в этом загадочном мире солнце ветвистое сияние грело здесь значительно сильнее. Конечно, не настолько, чтобы согреть промокшего Кен-Тагма под порывами промозглого, по-прежнему дующего со стороны ледников ветра. (Было что-то успокаивающее в возможности привычно, как на покинутой родине, ориентироваться по неизменному воздушному потоку). Направив на себя тепловой луч, он поежился, и по зрелом размышлении окутался согревающим облаком.

Затем осмотрелся. Укрытая клубами полупрозрачного тумана, вокруг простиралась покрытая барашками волн морская гладь. Серо-металлическая ближе к зверю, ослепительно-золотая впереди — и до черноты темно-синяя за кормой. Далеко за ними поднималась из-за горизонта блестящая масса Барьера. Привычно бежали над головой в сторону зари редкие белые облачка, собираясь в белое полупрозрачное кружево. Над ними нависали мрачные сизые тучевые реки, текущие в противоположном направлении — от далекого сияния к не менее далекому теперь краю бездны и Барьеру. Накрапывал мелкий докучливый дождик.

Признаков суши, на которую надеялся Рик, заметно не было, сколько бы заклинатель не вглядывался вдаль.

Далеко под облаками парили с десяток крохотных белых точек. Кен-Тагм подстроил зрение, дождался, пока в глазах перестанет рябить, а точки — приблизятся, и рассмотрел, что летающие создания — явные родственники описанных Корагом. Вот только крылья они имели длиннее, а передние лапы — покороче, и цвета были чисто-белого, а не черного. Летуны парили под облаками, порой широкими кругами спускаясь к морю и проносясь над водой так низко, что, казалось, задевали гребни волн крыльями.

— Скирр! — боковое зрение Кен-Тагма, разумеется, отказало, едва он сфокусировался на летунах. В движении возвращая четкость близко расположенным объектам, он крутнулся, нацеливая посох на неясное мельтешение слева от себя.

Мельтешение зашипело. Выгнуло длинную шею и попятилось от заклинателя к голове зверя, держа на весу отблескивающую серебром добычу. В атласно-черной шерсти животного блестели многочисленные воздушные пузырьки, вода потоками текла с нее. Оно вновь скиррнуло и показало многочисленные мелкие иголочки зубов в открытой пасти.

— Ну-ка, ну-ка, — пробормотал Кен-Тагм, разглядывая нежданного визитера. Что-то странное было в его сложении, заклинатель бы даже не взялся сразу сказать, что именно казалось ему непривычным. С виду животное походило на круживших над волнами летунов, и в то же время — разительно от них отличалось. Прежде всего, оно было крупнее — склоненная вперед плоская голова с зубастой пастью и черными внимательными глазами держалась на уровне плеч заклинателя. Длинное тело располагалось почти вертикально, опираясь на нелепо вывернутые когтистые лапы и треугольный перепончатый хвост. Огромные полупрозрачные крылья имели форму двух неправильных ромбов, тонкие костяные лучи, просвечивающие из-под кожистой пленки, вибрировали, заставляя кожу то туго натягиваться, то обвисать складками между ними. Голова существа, посаженная на длинной, в половину роста шее (шее ли?), тянулась к заклинателю — животное явно было испугано встречей с закутанным в клубы магического тумана незнакомцем. Оно расправило крылья и забило ими, обдав Кен-Тагма дождем брызг. Между струй магического тумана поплыли облачка обычного водяного пара.

— Хм! — Кен-Тагм присмотрелся. — Эй, приятель, мне кажется или у тебя и впрямь две грудных клетки?

Животное презрительно фыркнуло. Поднесло ко рту зажатую в тонких передних лапках серебристую тушку (одно из тех шестиплавниковых обтекаемых созданий, что стаями кружили вокруг механоида). Впилось зубами, оторвало кусок, прожевало и проглотило. Смерило Кен-Тагма взглядом и вдруг резко и сильно взмахнуло крыльями. Порыв ветра сдул клок тумана в лицо заклинателю, а когда тот вернул магическую субстанцию на место — его загадочный гость уже превратился в черную точку на горизонте.

Для очистки совести Кен-Тагм еще раз вгляделся в туманный горизонт, переключив зрение обратно в режим дальнего обзора, затем разослал вверх и в стороны несколько поисковых структур. Подождал от них отклика, чувствуя, как обдувает лицо морской ветер. Убедился в отсутствии земли в зоне досягаемости магии и, вздохнув, снова погрузился под воду, направляясь к люку.

— Нет, Рик. Это не кратчайший путь, — покачала головой Алана.

— Тогда зачем нам отворачивать в сторону? — недоуменно спросил Рик. Судя по лицам искателей, отряд разделял его недоумение.

— Климатические условия, — кратко пояснила Алана. Оглядела молчащих друзей.

— Выпадение осадков, судя по всему, — заговорила голема, убедившись в необходимости более развернутых объяснений, — происходит из верхних слоев атмосферы, когда теплые влажные массы охлаждаются вдали от прогреваемой полярным излучателем земли. Следовательно, по мере нашего продвижения к суше дождь будет постепенно усиливаться. Если на внутренней оболочке смену погодных условий обеспечивают вулканы, то здесь на это можно не рассчитывать. Насколько нам понравится жизнь в условиях непрерывного дождепада?

— Мне совсем не нравится, — Когар передернул плечами, — но к дождю можно приспособиться. Как-то живут же здешние обитатели?

— Первые тенециклы — Скопление, вам, то есть нам, понадобятся новые единицы отсчета, — перебила саму себя Алана, — будут трудными. К чему добровольно увеличивать количество этих трудностей?

— И ты предлагаешь?

— Двинуться к краю освещенной зоны. Туда, где соприкасаются океанические и направленные под углом к ним сухие темновые воздушные потоки. Если зайти достаточно далеко в глубь континента, температура и освещенность останутся в комфортных пределах, а дождливые промежутки будут чередоваться с сухими в зависимости от микроизменений в направлении ветра.

— Забраться в пустыню? — спросил Кен-Тагм.

— Нет. Только на самый ее краешек. Устроиться в узком промежутке между болотами и территорией вечного холода, — Алана улыбнулась. — Бесспорно, наши потомки заселят всю пригодную для обитания территорию резервуара, но давайте немного облегчим им первоначальную задачу.

— Похоже, ты знаешь, о чем говоришь, — произнесла Шиала. Хрустнула пальцами, потянулась в кресле.

Рику слова големы тоже показались обоснованными. Он довольно имел в свое время дело с корневыми болотами, чтобы находить мысль обосноваться для жилья в их подобии малопривлекательной.

— Мы не повернем, — твердо произнес он.

Алана обернулась к нему, широко раскрыв глаза.

— Сохраняем прежний курс, — повторил Рик.

Когар пожал плечами.

— Услышано, Рик.

Заклинатель молча кивнул и направился к выходу. Шиала недоуменно посмотрела на Рика, но вопросов задавать не стала. Что до Корага, то тот с самого начала не особо прислушивался к беседе, увлекшись наблюдением за подводным царством.

— Рик, — через какое-то время очень тихо произнесла голема. — Я не собираюсь оспаривать твои решения...

— Я объясню, Алана, — прервал ее Рик. — Но сейчас мне нужен курс, который выведет нас на сушу. Кратчайший, — с нажимом повторил он.

Алана пожала плечами.

— Примерно двенадцать сотых ровной доли вправо от нагревателя, — сообщила она. — Если мои наблюдения с вершины Барьера верны, там выдается в океан длинный полуостров. С поправкой на кривизну оболочки это ближайшая к нам точка материка. Подойдет?

— Подойдет или нет, мы будем судить, когда...

Внезапно Рик ощутил, как резко и испуганно встрепетнулся скакун. Прежде чем он успел переключиться на внешнее зрение, на корпус обрушился сильный удар.

Скакун покачнулся. Все в рубке торопливо схватились за стены и шары кресел, чтобы удержаться на ногах.

— Что это? — Рик увидел, как подался вперед олимпионик, приникнув к экрану. Торопливо призвал внешний обзор.

Сгущавшаяся тьма заволокла уже немалую часть поля зрения. Зеленоватый подводный сумрак скрывал остальное. Рик увидел, как торопливо скользят в стороны серебристые шестилапки, как бестолково мечутся полупрозрачные колечки. Сбоку, в слепой зоне, шевельнулось что-то огромное, извивающееся. Но прежде чем Рик успел рассмотреть это нечто — новый удар пришелся в район головогруди механоида.

Скакун гневно зашипел. Ударил лапами, разворачиваясь к неведомому врагу.

— Это еще кто? — недоуменно пробормотала многоцветка. Впереди раскрывалась и закрывалась пасть создания величиной почти в половину корабля. Утыканная в три ряда острыми клыками, она могла бы внушить уважение даже взрослому металлофагу. Над пастью извивались слабо светящиеся щупальца, касаясь чешуи скакуна и отдергиваясь. Туловище толщиной в три шага согнулось, как пружина, затем резко распрямилось — и тварь нанесла головой скакуну еще один сильный удар прямо по морде. Скакун вновь закачался от носа до хвоста.

Пасть раскрылась и вцепилась в одну из выступающих лап. Памятуя о недавних событиях и всерьез опасаясь за оставшиеся конечности, Рик резко взмахнул лапой, стряхивая с нее монстра. Тот мотнул головой, не желая расставаться с добычей, и Рик добавил ему между широко расставленных глазок соседней лапой.

Морское чудище раскрыло рот, отпуская добычу. Чуть отплыло в сторону, взмахнуло поочередно тремя парами плавников, приблизилось опять. Его явно не смущала разница в размерах между ним и предполагаемой жертвой.

— Чего ему от нас надо? — растерянно спросил Рик.

— Судя по строению пасти, мы не попадаем в вероятный размерный класс его добычи, — Алана внимательно вглядывалась в диск. — Может, оно принимает нас за конкурента. Оно может быть территориальным животным, защищающим свой участок. Или отгонять нас от полового партнера. А может, оно собирается само спариться с нами.

— Чего? — возмутился Рик. — Ну, это уже наглость!

Он изогнул корпус, и, когда тварь вновь бросилась в атаку, сам нанес ей мощный удар в район шеи. Тварь отлетела в сторону. Отпрянула, вытянув к скакуну щупальца. Рик развернулся задом и следующую атаку упредил сильным ударом хвоста. Судя по сотрясению — попал во что-то, и от души. Взмахнул лапами, решительно направляясь к оглушенному противнику.

Ошалело взмахнув плавниками, тот ринулся прочь. Последним, что заметил Рик, был удаляющийся во тьму длинный бахромчатый хвост.

— Между прочим, — язвительно заметила Алана, — я не сказала, что это самец. Оно могло быть самкой или гермафродитом. Если у них вообще есть понятие полового размножения. Хотя должно быть, судя по косвенным признакам.

— Как невежливо ты поступил с открывшей тебе свое сердце дамой, Рик, — поддержал ее Кораг.

— Да ну вас! — отмахнулся Рик. — Как думаешь, Алана, много здесь еще таких чудищ?

— Плотность популяции организмов такого размера невелика по определению.

— Ладно. Тогда вперед. Ты можешь предупредить меня, если мы отклонимся от курса?

Вода прогрелась до умеренной температуры — не настолько, чтобы купаться в ней, но она была не холоднее, чем вершинные потоки Лесных Водопадов. Рябь на поверхности дробила лучи древа, порой в них черными тенями проплывали скопления какой-то плавучей травы. Вокруг мельтешили стаи разнообразной водной мелочи. Чаще всех попадались шестилапки — черные, серые, серебристые, пестрые, всех видов и размеров. Одни сбивались в густые косяки, другие плавали поодиночке. Иногда над поверхностью воды мелькали крылатые тени, иногда быстрые хищные росчерки взмывали из глубины, и шестилапки торопливо бросались в стороны. Между ними проплывали колечки и личинки, какая-то совсем уж крохотная живность, серебристыми искрами вспыхивающая в лучах света.

Дважды они видели гигантов вроде того, что рискнул атаковать скакуна. Громадные животные с поразительной для их размеров скоростью скользили через косяки мелких шестилапок, раззявив пасти. Ни одно из них не решилось повторить атаку — то ли гиганты были слишком увлечены охотой, то ли неведомым образом узнали об участи сородича.

Суша появилась в пределах видимости периодов через восемь после их встречи с гигантом. О близости земли искателей предупредила Алана, и Когар поднялся вверх для более детального осмотра. Сперва это была темная полоска вдоль горизонта, затем стали различимы детали рельефа в виде череды холмов, напоминавших шипастый гребень дракоптера. Игнорируя барабанящий по спине механоида дождь, в воздухе кружились летуны, по большей части некрупные и гладкокожие, но общий план строения напоминал описанного Кен-Тагмом зверя.

Через некоторое время шум прибоя стал слышен даже во внутренних отсеках скакуна. Показалось дно, укрытое темно-зеленым ковром водорослей. Впрочем, долго рассматривать водорослевый лес искателям не пришлось — вода быстро мутнела.

— Рик! — Шиала вошла в рубку развалистой моряцкой походкой. За ней следовали Алана и Кен-Тагм. Дежуривший в рубке олимпионик встретил их коротким кивком.

— Что за надобность была собирать нас столь срочно? — потребовал ответа заклинатель. — До выхода на сушу еще полпериода.

Через люк протиснулся Кораг, на ходу пряча в футляр стилос и орнаментальную дощечку.

— Присаживайтесь, — велел Рик. И без перехода сообщил:

— Я бужу спящих.

Около сотой искатели переваривали его заявление.

— Не рановато ли? — скептически спросил Когар. — Мы еще не вышли из моря, не то что нашли место для высадки. Лишь в Лект внесено, каким окажется этот берег. А оставшихся запасов хватит нам всем хорошо, если на период!

— Главнее, что он есть, этот берег. Скакуну недолго осталось.

Искатели снова потрясенно умолкли.

— Шестьдесят четыре восьмеричных демона, — заклинатель присвистнул. — Рик, все настолько плохо?

— Еще хуже. Я почти утратил зрение, вижу все отдельными пятнами. Приходится постоянно отключаться, чтобы выдержать сигналы о повреждениях. Лапы не выдержат полной скорости. Я доведу вас так далеко, как смогу, но на многое не рассчитывайте.

— Да. Тогда камеры разумнее отключить, — медленно проговорил Кен-Тагм. — Если Источники угаснут, когда беженцы будут еще спать... Не самый приятный вид смерти, на мой вкус.

— Так, — Кораг сплел ладони. — Возможно, имеет смысл сделать остановку. Оборудуем временный лагерь и вышлем охотничьи партии, заодно разведаем местность. Потом выдвинемся к подходящему месту. Заодно и съэкономим ресурс корабля...

— Стойте-стойте! — многоцветка подскочила. Шагнула к шару Рика. Взялась за решетчатую сферу, пристально глядя на заключенное в ней сплетение тысяч металлических нитей. Которое уже давно ничем не напоминало человека.

— Камеры, говоришь? — проговорила она. — Рик, а ты сам не хочешь выбраться из этой пустонебесной паутины? Мне кажется, если вся колдовская машинерия в твоей плоти откажет, тебе тоже не поздоровится!

— Спокойно, Шиала. Нам еще нужно хотя бы высадиться на сушу, — попытался утихомирить ее Рик.

— Рик! Ты можешь оставить это кресло? — рубанула напрямую искательница.

Молчание Рика было достаточно красноречивым ответом.

— Ах ты ж... — Кен-Тагм добавил несколько слов на береговом диалекте, которые заставили бы смущенно покраснеть даже самого Ятъяга. Вскинул посох. Облачко структуры вырвалось из навершия, поплыло к пилотскому креслу.

— Тагм, Шиала! — резко бросил Рик. — Спокойно! Мне в любом случае еще выводить зверя на сушу, так что не торопитесь!

Шиала медленно обернулась к побледневшей Алане.

— А ты ведь знала, — процедила она. — С какого момента? Еще там, в бездне?

— Шиала, — мысленно Рик схватился за голову, но голос его оставался ровен и спокоен. — Прошу тебя, сядь на место.

— Я не ожидала, что механоид выйдет из строя, — тихо ответила голема. — Клянусь вам. Я не предвидела, что мы напоремся на излучающую зону. Шиала, пожалуйста... Я бы не позволила...

— Не позволила? — голос многоцветки был пугающе мягок. — А почему, собственно? Чего не сделаешь во имя Резервного Скопления, или как там назывался ваш гребаный Город-Тень?

— Во имя целого мира! — оборвал ее Рик. — Буря и пустонебо, Шиала! Так! Было! Нужно!

Многоцветка выдохнула воздух сквозь зубы.

— Как скажешь, Рик, — холодно произнесла она. — А ты, лже-живая, держись от меня подальше. Иначе я не обещаю, что и ты доживешь до конца пути.

Кен-Тагм ухмыльнулся.

— Когда ты намерен отключить камеры, Рик? — поинтересовался он. — При выходе на сушу?

— Собственно, я уже начал.

Кен-Тагм метнулся к двери. Исчез в люке, вернувшись сотую спустя.

— Процесс, демоны тебя забери, пока идет нормально, — сухо доложил он. — Стоило бы сперва разбудить заклинателей, а? Или я должен в одиночку присматривать за каждой камерой?

— Будем надеяться на лучшее, — вздохнул Рик.

— Хотя бы оставь в геле пыльнокожих ублюдков, — буркнула, не поднимая головы, Шиала.

Поразмыслив, Рик признал ее правоту и дал камере с пыльнокожими приказ на отмену пробуждения. В этом тоже был элемент риска, однако до такой степени рискнуть жизнями дикарей он был согласен.

Внутри механоида воцарился хаос.

Синхронно сработавшие камеры опустошались, оставляя на своем наклонном теперь полу просыпающихся, трущих недоуменно глаза, неловко втягивающих воздух людей. Многие беженцы высыпали в изгибающийся вдоль тела скакуна туннель, кто-то опасливо заглядывал в рубку. Девочка-подросток, судя по чертам лица — водопадка, взобралась по ведущим к хвостовой части скобам, опасливо приблизилась к мембране, и, прежде чем Рик успел ее окликнуть, выглянула через люк. Отскочила как ужаленная, отфыркиваясь и стряхивая воду с волос.

Братья-олимпионики на пару с Кен-Тагмом метались вдоль коридора, пытаясь обеспечить хоть какое-то подобие порядка. Шиала заняла позицию у входа в рубку, и ее испепеляющие взгляды мигом пресекали все попытки растерянных разумных сунуться на командный пост.

Из нескольких камер донеслись испуганные вскрики. Рик заглянул внутрь, и увидел, как старый лектуарий заворачивает в погребальное полотнище неподвижное тело. Он мысленно прошептал поминальную молитву. Искатели и до этого знали, что выход из геля вряд ли обойдется без жертв, но Рика не радовало, что мрачные прогнозы начали сбываться.

— Оставаться по камерам, оставаться по камерам! — монотонно выкрикивал Когар вдоль коридора. — Тем, кого назовет Рик — собраться в головной рубке!

Его брат что-то разьяснял стоявшим вокруг олимпионикам. Рядом тем же самым занимался Кен-Тагм, обращаясь к кучке заклинателей. Кен-Фодо держался за его плечом, перидодически кивая.

— Госпожа Фоксана, Кен-Фодо, Атабар, Скгорн! — Рик еще ни разу не пробовал заставить говорить собственным голосом тоннель на всем его протяжении, и слова смешались, наложившись одно на другое. Он помолчал и повторил снова, сосредоточившись лишь на нескольких точках. Уже лучше.

— Госпожа Фоксана, Кен-Фодо, Атабар, Скгорн, — произнес он. Несколько секунд вспоминал, как звали шеттанского офицера, возглавившего людей сатрапий после гибели Скемзоха. — Гунд Нуаро! Прошу вас немедленно собраться в рубке! Повторяю, госпожу Фоксану, равновозвышенного Кен-Фодо, капитана Атабара, капитана Скгорна, гунда Нуаро прошу срочно собраться в рубке!

В коридоре возникла небольшая толчея, Рик рассмотрел знакомые лица. Вскоре на пороге рубки показались Атабар и Кен-Фодо в компании Кен-Тагма и Корага. А с появлением бывшего капитана "Песни" и шеттанца в рубке сразу стало тесновато.

— С пробуждением нас, — проговорил Рик. — А где Советница?

Помрачневший Атабар, Кораг и Кен-Тагм переглянулись.

— Советник Рик, — бесстрастным тоном произнес Высокий. — Лект пребудет с Фоксаной из Шестого Шпиля, и она будет в Лект. Мне жаль. Сбой при пробуждении и полное разрушение нервной системы. Заклинателям не удалось ничего сделать.

Рик осекся. Не будь все его мышцы парализованы, челюсть сейчас бы точно отвисла. Искатель не относил Высокую к числу своих близких друзей, но не мог не восхищаться ее решительностью и умом, равно как и дарованной родильными шпилями красотой. А кроме чисто человеческого сожаления, оставалась куча проблем, которыми грозила гибель Фоксаны в самом ближайшем будущем...

— Да пребудет она в Лект, — выдавил он. — Сколько еще мы потеряли?

— Еще два смертельных исхода и одна необратимая травма мозга, — ответил Кен-Фодо. — Трое смертных в тяжелом состоянии, но мои люди уже с ними работают. Еще около семидесяти случаев легких повреждений, не стоящих перечисления.

Численность потерь оказалась меньше, чем Рик опасался, и хотя бы за это он возблагодарил Лект. Буря и пустонебо, если бы он последовал совету Кен-Тагма и разбудил заклинателей первыми, могло бы обойтись вообще без жертв!

Что толку теперь об этом думать? Надо заботиться о выживших.

— Ладно, — заявил он. — Размещайтесь поудобнее. Ситуация у нас следующая...

Вкратце Рик описал пробужденным весь затяжной поход через внешнюю бездну. Отдельно остановился на встрече с активной зоной и повреждениях, полученных механоидом. И закончил на своем решении объявить всеобщую побудку.

— Такие дела, — проговорил он. — Корабль может отказать в любую сотую. На дно мы не пойдем, если только не разрушится прикрывающая вход мембрана. Но хода лишимся точно. Кен-Фодо, мне нужно, чтобы заклинатели соорудили у входа запасную структуру, выдерживающую давление на глубине десяти шагов. И приготовьтесь обновлять воздух в отсеках.

— Первое выполнить легко, Советник, — Кен-Фодо рассеянно оглаживал кристалл своего посоха. — Но структура, восстанавливающая воздух для двух тысяч человек... Нас всего-то семеро! Даже если равновозвышенная Алана использует свои способности, чтобы помочь нам в работе...

— Учитель, — мягко перебил старика Кен-Тагм. — Мы больше не во внешней бездне. За бортом — морская вода.

— Во имя Ключей! Я старею, — Кен-Фодо покачал головой. — Это, конечно, облегчает дело, существенно облегчает.

— Я уже поставил своих людей у выхода наружу и в комнатах с запасами продовольствия, — добавил шеттанец.

— Хорошо. И займитесь тогда заодно раздачей воды и пищи. Кстати, с пищей всем лучше быть поосторожнее. Есть следует по чуть-чуть и пока — только жидкую пищу.

Капитан Атабар, пусть олимпионики следят за порядком на борту. Если мы достигнем берега — на вас разведка и охрана лагеря.

— Да, Советник Рик, — коротко кивнул Атабар.

— Кен-Фодо, нам еще кое в чем понадобится помощь заклинателей, — добавил Кораг. — На случай, если скакун выйдет из строя — нам нужно что-то, что дотащит его до берега. Фанклот, импровизированный парус... может быть, прорастить парочку големов и приставить их к веслам.

— А сам ты не хочешь погрести, мой друг? — весело поинтересовался Кен-Тагм. — Мы подумаем над этим. Но лучше, если эта машина доплывет до берега своими силами.

Берег постепенно вырастал впереди. Из белой полосы прибоя поднималась черная цепочка невысоких скал, за ними тянулась желтовато-серая полоса берега, сменявшаяся бурыми склонами холмов, закрывавших вид на просторы материка. Если присмотреться, становилось видно, что далеко к левоподветру скалы расступаются.

— То ли залив, то ли русло крупной реки, — протянула Алана. Голема стояла на головогруди скакуна, рядом с намокшей гривой, не обращая внимания на долетавшие до нее брызги. Скакун интенсивно работал лапами, впереди кипел бурун, а за ними протянулся длинный пенный след.

— Скоро увидим своими глазами, — отмахнулся Кен-Тагм.

— Надеюсь, — бросил Нуаро, вглядывающийся в волны. Гунд уже облачился в доспехи. — Запасов осталось на пару периодов. Это только заклинатели могут питаться водой и воздухом!

— И мы не умеем, — возразил Кен-Тагм. Предоставив шеттанцу рассматривать тени водных организмов, он вскинул посох, готовясь заклинать структуру.

Рассматривать длинные зеленые лепестки, тянущиеся с морского дна, Рику мешала уже не мутная вода. Стоило ему переключиться на внешний обзор — и перед глазами вставала серая колеблющаяся мгла. Даже сфокусировать взгляд не удавалось. Вести скакуна вслепую он уже не решался.

К счастью, Кен-Тагму удалось найти выход. Заклинатель немного поворожил над установленной у люка структурой, и Рик получил возможность пользоваться дальноречью для связи не только вдоль коридора, но и с Аланой на спине скакуна. Теперь голема описывала ему обстановку вокруг и заодно подсказывала, куда и с какой скоростью плыть.

— До берега четыреста тридцать шагов, глубина около сорока, — в очередной раз повторила она. — Поверни левее на треть ровной доли, ты слишком приблизился к берегу.

— Так достаточно? — переспросил Рик, завершив поворот. Сквозь боль он ощущал, как лапы механоида порой задевают верхушки каких-то донных растений.

— Да. До устья осталось две лиги, там можно будет высадиться. Рик, как ты? — добавила Алана негромко.

— Я — хорошо, а вот скакуну очень плохо, — выдавил Рик.

— Берег пустынный. Я надеюсь, что вода в реке годится для питья, но нам нужно пройти хотя бы сотню лиг вдоль устья, — ответила Алана после паузы. — Рик, ты сможешь? Там я видела растительность, и будем надеяться, там мы найдем и пищу. Тогда мы сможем отключить тебя от механоида.

Рик промолчал. Он помнил, сколько времени заняло срастание машинерии скакуна с его плотью, и сомневался, что она так же быстро покинет его тело.

— Мы постараемся, — наконец, ответил он.

Вода, и прежде едва соленая, теперь окончательно стала пресной. Синяя водяная лента уходила далеко в глубь континента, на границе видимости между холмов виднелась зеленая полоска — обещанные Аланой леса. Следуя указаниям големы, Рик развернул скакуна и направил его туда, где река пробила себе дорогу через прибрежные скалы.

Лапы уже задевали песчаное дно. Через некоторое время Рик превратил их из ласт обратно в широкие ступни и твердо оперся на поверхность, сминая чахлые водоросли. С шумом и плеском механоид поднялся над океанской гладью, вода хлынула с его боков, кое-где покрытых растительностью и какими-то твердыми бляшками — видимо, иные из водных обитателей сочли корпус корабля подходящим местом для обитания. Покачиваясь, корабль зашагал против сильного течения к берегу.

Когда древняя машина пересекла границу моря, собравшиеся наверху люди — кроме искателей в полном составе, там теперь находилось десятка два беженцев — разразились громкими криками. Даже над далекими скалами взвились перепуганные летуны, а небольшое четырехногое и крылатое животное, перекапывающее прибрежный песок, испуганно вскинуло морду и пустилось наутек. Крики услышали внутри корабля, и от собственных радостных воплей едва не оглохли все в отсеках.

— Высаживаемся? — спросил Атабар. Он предпочел остаться в рубке, и сейчас обращался к Рику.

— Сперва доберемся до лесов, — ответил Рик. — Тагм, Алана, как там обстановка?

— Унылая, — раздраженно ответил заклинатель. — Песок и редкий кустарник. Хотя, с другой стороны, эти твари же что-то едят?

— Высокий господин, разве их мяса хватит на две тыщи разумных? — Массайл, длинный и худощавый аревик, запомнившийся Рику еще со времен обороны бреши, окинул взглядом желто-серую равнину. Кое-где из песка выбивалось то, что заклинатель назвал "кустарником" — округлые зеленые лепестки высотой человеку до пояса, плоской стороной обращенные в сторону Древа. Чуть дальше от речного русла песок уступал место каменистой россыпи. — Нет, госпожа Алана дело говорит — надо добраться до зарослей, а там уж и думать про охоту.

— Твоего мнения не спрашивали, простолюдин, — оборвал его Нуаро.

— Хм? — рука Массайла погладила рукоять костяного ножа. — Может, и так, господин. А позволено мне будет спросить, когда пыльнокожая сволочь шла по нашей земле — где были высокородные шеттанские господа? Не отсиживались ли в своей Железной Горе, да не точили ли зуб на сопредельные деспотаты?

— Когар, услышь, — произнес Рик. — Если кто-то — смертный или Высокий — еще раз вздумает считаться прошлыми обидами и родословием, я скормлю его скакуну. Передай это им, ладно?

Олимпионик поступил очень просто. Сделав два шага, он оказался между людьми сатрапий, сгреб одного за грудки, второго за пояс, и приподнял над броней. Глядя Массайлу и Нуаро в глаза, он повторил обоим слова Рика.

— Я и не рвался подраться с господином гундом, — сквозь зубы процедил аревик. Нуаро просто смолчал, сверля олимпионика ненавидящим взглядом. Но при всем своем гоноре шеттанец не был настолько глуп, чтобы ввязываться в драку с Когаром. Тот молча опустил обоих на спину скакуна и отвернулся, по-видимому, сочтя инцидент исчерпанным.

— Уходите с обшивки, — посоветовал Рик искателям, перетерпев очередной сигнал о повреждении. — Сейчас я двинусь по песку, и наверху будет довольно тряско.

— А как ты собираешься смотреть на дорогу? — резонно возразила Алана. — Уж лучше я останусь. Удержаться я сумею, лишь бы была дальноречь и магическое крепление.

— Это я тебе обеспечу, — буркнул Кен-Тагм, неприязненно глядя на девушку. Вскинул посох. Тонкая струйка тумана протянулась из навершия и расплылась по черной броне.

— Господин! — мальчишка не старше полутора тенецикла рассматривал Кен-Тагма широко раскрытыми глазами. — Это вы колдуете, верно? А что это будет за колдовство? А что за звери летают над теми камнями? А почему солнышко такое странное?

— Пустонебо! — взревел заклинатель, ударив посохом в металл. — Что за Буря принесла сюда ребенка? Гунд Нуаро, ваши стражники, что, уснули?

— Я прокрался мимо них, — похвастался пацан, подхваченный сильной рукой Когара и усаженный им на плечо. — И залез по лестнице. А вы, господин, воин-Высокий, правда? А где ваш волшебный меч?

Нуаро уже мчался к трапу, по дороге рассыпая в адрес своей стражи проклятья и угрозы. Рик, эту сцену видеть не способный, но слышавший все по дальноречи, уже с трудом давил смех пополам со стоном боли.

— Когар, покажи парню черный клинок и забери его в отсеки. Кажется, это его мать сейчас требует от олимпиоников немедленно вернуть ей дитя — поспеши, а то у Атабара не останется бойцов, — пробормотал он.

Даже на небольшой для скакуна скорости ветер завывал в открытом люке. Механоид дробной многоногой рысью двигался вдоль прямого, будто прочерченного по линейке, речного русла.

Постепенно местность, как сообщала Алана, оживала. К жестким зеленым пластинам добавились темные плети, змеившиеся по песку. Из их сплетений торчали веера узких листьев, как и "кустарник", повернутых к ветвистой заре. Между плетьми носилось серо-многоногое и прыгало двуного-пушистое, детали в движении никто не удосужился рассмотреть. Яркие, пестрые летуны всех размеров и расцветок кружились над механоидом, в вышине раскинула длинные крылья родня, как заявил Кен-Тагм, того зверя, что встретился ему посреди океана.

Неторопливо проходили десятые. Покрытые зелеными чешуйками холмы все приближались. Песок полностью скрылся под растительным покровом, из которого тут и там выбивались сочные, изумрудные колоски стробил.

Совокупными усилиями дружинников и олимпиоников внутри скакуна был наведен относительный порядок. Искатели укрылись в рубке, беженцы заняли те же камеры, в которых дремали на протяжении пути. При дележе пищи вспыхнуло несколько свар между уроженцами разных сатрапий, своевременно погашенных благодаря вмешательству Кен-Тагма и Атабара. Вернувшись в рубку, заклинатель посоветовал Рику как можно быстрее подыскивать подходящее место для высадки — запасы еды и питья почти закончились.

— Ты не мог бы сделать остановку? — попросила немногим позже Алана. — Я хотела бы повнимательнее разглядеть склоны холмов.

— Если я остановлю скакуна, вряд ли он двинется дальше.

— О, тогда забудь, — выговорила Алана извиняющимся голосом. — У меня есть одна гипотеза... Но она подождет до финальной точки маршрута.

Искатели успели дважды поесть и по очереди — поспать. Кен-Тагм неохотно подменил Алану на спине зверя.

Механоид миновал невысокий, но довольно широкий водопад, и Рик был вынужден удалиться от речного русла, вслепую, по указаниям големы ведя скакуна вверх по склону — довольно пологому, к счастью для искателей. Река запетляла между невысокими, но каменистыми холмами. Речная долина заросла деревьями — по крайней мере, другого названия Кен-Тагм для этих растений не нашел.

Местный лес не походил ни на что, привычное глазу. Ни сеть стеблей плетеного леса, ни тянущиеся к небесам колонны стволовых деревьев, ни громады древесных гор и холмов. Стволы деревьев резервуара выгибались дугой и разветвлялись на всем своем протяжении, образуя лопастевидные, чуть наклоненные над землей чаши-лепестки. В них угадывались общие черты с пластинчатыми кустарниками, образующими редкий подлесок — они так же целились сердцевинами своих чаш в свет Древа, словно собирая его в подставленные ладони. Ветви лепестков покрывала густая зеленая бахрома, из основания чаш торчали разноцветные метелки, колоски и листочки. Ближайшие к скакуну деревья-лепестки были невелики размером — пять-шесть локтей в высоту, но те, что высились дальше на склонах холмов, превосходили механоида в высоту в два-три раза. Деревья росли довольно далеко друг от друга, сквозь ажурные ветви одних пробивался свет, другие отбрасывали на землю густую тень. Становилось ясно, почему, увиденные с высоты, они казались огромными чешуями, покрывавшими обитаемую зону резервуара.

То ли в лесу не водились крупные животные, то ли, что вероятнее, топающая через него металлическая громада распугивала на своем пути все живое. Лишь летающие создания кружились над скакуном, издавая кто хриплые, кто мелодичные крики. Алана, вернувшаяся на свой пост, уверенно заявила, что лесные летуны сильно отличаются от обитающих в море — в первую очередь разноцветной шерстью, покрывающей их тело, когтистыми задними лапами и длинным цепким хвостом.

Впрочем, когда механоид проходил мимо удобного спуска к реке, они все же вспугнули стайку животных. Длиннотелые, короткомордые, шестилапые, как их описала Алана, покрытые черно-рыжей шерстью. В движении звери опирались на когтистые задние лапы, помогая себе растущими посредине длинных туловищ массивными то ли крыльями, то ли ластами. Передние же лапы они держали сложенными перед грудью. Заслышав дробную поступь скакуна, существа прыснули в разные стороны и проворно затерялись среди камней и кустов.

Рик, уже полностью ослепший к тому времени, воспринял отчет големы как сквозь вату. Он чисто механически искал путь между склонами и спусками, преодолевал перевалы и уклонялся от древесных стволов, руководствуясь указаниями мягкого голоса, данными на дальноречи. Близкий конец пути воспринимался, как что-то сказочное и невозможное. Осталась только боль при каждом движении и зыбкий сумрак перед сенсорами.

И восторженный возглас Шиалы "Какая красота!" прошел мимо его сознания. Лишь торопливый крик Аланы: "Рик, стой! Стой!" заставил его замедлить, а затем и остановить движение.

— Что там? — с трудом выговорил он.

— Озеро, — восхищенно выговорила многоцветка, теперь она подменяла Алану на загривке скакуна. — Огромное, больше ста лиг в поперечнике. Оно окружено лесистыми холмами, а в его водах отражается Древо. Как будто... как будто драгоценный камень, упавший с неба.

— Что важнее, место кажется подходящим для высадки, — добавил Кен-Тагм, поднявшийся по веревочному трапу несколько сотых спустя. — Рик, в сотне шагов правее есть удобный спуск. Сможешь туда добраться.

— Я... смогу... — через силу выговорил искатель. Механоид застонал. Когда лапы пришли в движении, снова резко тряхнуло — еще одна конечность. Кен-Тагм выругался. Переваливаясь, скакун сполз по склону и, шатаясь, направился вниз, к невидимым Рику водам озера.

Рика хватило на десяток шагов. Затем скакун шатнулся. Конечности разом согнулись, зверь, сотрясаясь, прополз под собственной тяжестью еще немного, чуть не перевернувшись. Приподнялся под хор испуганных криков беженцев и проклятий Кен-Тагма наверху. Уже неуправляемый, описал, дрожа, полукруг. Сполз в какую-то лощинку, врезался в толстый ствол дерева. Тяжеловесно осел на землю.

Контроль исчез, энергоцентры угасали до минимального режима, и регенерационные системы выходили на полную мощность, окутывая изношенный корпус мягким теплым одеялом. Рик отправил скакуну благодарный импульс и получил в ответ из засыпающего сознания корабля последнюю дружелюбную волну. А затем могучий зверь окончательно погрузился в спокойный и целительный сон — на многие, многие тысячи тенециклов.

И боль наконец-то угасла.

Последним, что услышал Рик, был отчаянный вскрик Аланы: "Отключайся, Рик! Отключайся!".

Тьма была спокойной. В ней не было ощущений, звуков, движения — в ней вообще не было ничего, кроме тьмы и покоя. Даже времени, и то не было.

Так продолжалось сотни тенециклов, а может быть, считанные секунды.

Затем что-то случилось. Во тьме возникли голоса. Слишком далекие, чтобы восприниматься сознанием. Они кружили и перекликались где-то на периферии, скользили мимо и затихали.

Голоса превратились в прикосновения. Настойчивые, давящие, холодные. Они разбивали покой, и забыть о них никак не получалось. Они раздражали и норовили коснуться каждой клеточки тела, которого здесь тоже не было.

А затем прикосновения стали болью. Острой, жгучей, пронизывающей. И боль заполнила всю темноту от края до края.

И боль продолжалась тоже очень, очень долго. Пока не исчезла вместе с темнотой.

Рик открыл глаза. Вернее, попытался разлепить ссохшиеся ресницы. Слезы смочили веки, он моргнул и наконец раскрыл очи.

Это, в общем-то, ничего не изменило. Вокруг была такая же непроглядная тьма, как и с закрытыми глазами.

Искатель приподнялся, ощутив спиной какие-то жесткие стебли на своем ложе. Неуверенно поднял руку, болезненно занывшую при движении.

По правую руку была стена, неровная и бугристая. По левую — пустота и какая-то гладкая поверхность. Ощупывая ее, Рик задел что-то упавшее и звякнувшее.

Лицо обдувал легкий ветерок, откуда-то доносилось негромкое пощелкивание и присвистывание. Звуки напоминали голоса певчих семян в родных Водопадах, но неуловимо от них отличались.

Зазвучали легкие шаги.

— Рик!

— Шиала, — вытолкнул из пересохшего горла искатель. — Где я?

— В лагере, — ответила многоцветка. — Хочешь пить?

— Жутко.

В губы Рика уперлось горлышко сосуда, он с жадностью втянул холодную воду. Ручеек побежал по подбородку, разлился по обнаженной груди. Шиала провела по ней чем-то шершавым, вытирая влагу.

— Эй, я не такой уж беспомощный, — постарался улыбнуться Рик. — Шиала, что случилось? Почему так темно?

— Темно? — со странной интонацией повторила многоцветка. — Рик, подожди немного. Сейчас придет Тагм.

Рик попытался заговорить дальноречью, но безуспешно. Сколько он не формулировал мантру общего вызова, ответом ему было молчание.

Рядом снова прошуршали шаги.

— Рад тебя видеть, Рик, — жизнерадостно проговорил заклинатель.

— Привет, Тагм, — Рик сбросил ноги на пол и охнул от вспышки боли под черепом. — Что стряслось со светом? — он похолодел от внезапной догадки. — Древо погасло?

Кен-Тагм помолчал.

— Рик, — медленно выговорил он. — Древо сияет по-прежнему. Здесь и вправду темновато, но детали я различаю даже обычным зрением. А за дверью все залито светом. Ты ничего не видишь?

Теперь замолк уже Рик.

Поднес руку к лицу, поводил вверх-вниз. Перед глазами был непроницаемый мрак.

— Буря меня побери.

Кен-Тагм и Шиала сочувственно молчали.

— Что произошло? — произнес Рик после нескольких сотых тишины.

— Что произошло? — повторил Кен-Тагм. — Ты умирал, Рик, вот что произошло. Когда корабль вышел из строя, ты висел в своем металлическом шаре, не дыша, твое сердце не билось, и мои структуры не могли вновь его запустить. Тебе очень, очень повезло.

— В чем?

— Среди беглецов нашелся один старик из Аффайка, бывший палач и лекарь. Пустонебо побери, я начинаю думать, что Кен-Глотарса напрасно пренебрегала острым ножом в пользу магии! В любом случае, мы с ним сделали почти невозможное.

— Ты сделал, — вмешалась Шиала. — Кен-Тагм залечивал раны с той же скоростью, с какой Томм их наносил. Они вырезали металлические включения из твоего тела, Рик, все до единого, одновременно вручную массажируя сердце и вложив в кровь дыхательную структуру. И ты выжил. Хвала Лект, — почти сердито произнесла она.

— Я ослеп, — выдохнул Рик.

— Но выжил, — зло и упрямо возразила девушка.

Вновь опустилось молчание.

— В Текучем Городе, — заговорил Рик наконец, — ты вернул Россаро зрение с помощью магии за несколько сотых. Можешь со мной так же?

— Рад был бы. Боюсь, Рик, проблема не с твоими глазами — в них я нарушений не нахожу. Нам ведь пришлось удалять чужеродные нити и из-под твоего черепа. Похоже, слепота вызвана повреждением мозга.

Откровенно говоря, я рад, что ты можешь двигаться и говорить. Мы целый малый цикл боялись, как бы ты не превратился в безмозглый комок мяса, даже если выживешь. Я сделаю, что смогу, но мне понадобится время.

Искатель стиснул зубы.

— Можешь позвать Алану? — попросил он.

Заклинатель и многоцветка вновь умолкли. Даже не видя их, Рик мог бы поставить постаментскую каплю против дырявой талькохиратской ракушки, что они переглядываются.

— Знаешь, — вновь заговорил Кен-Тагм, — я беру назад все, что когда-либо говорил о големе. То, что она сделала...

— Перевела нас через бездну? — недоуменно спросил Рик. — Мы вроде бы и до этого...

— Нет. Четыре двоичных демона, Рик, мне пришлось разрезать тебя на куски, словно тушу кигама на бойне! А ты слышишь, дышишь, шевелишь руками и ногами, мышцы в которых давно иссохли! Как, по-твоему, я этого добился? И почему новые части тела не отторгаются твоим организмом?

— Ну? — Рик был не в настроении играть в загадки.

— Это была ее идея, Рик, — виновато, как ни странно, произнесла Шиала. — Она сказала, чтобы мы не пугались так. Что для нее это всего-навсего временное неудобство. Оговорила, что мы должны будем сделать с ней...

— Я усыпил ее структурой, — выдохнул Кен-Тагм, словно бросаясь в ледяную воду. — И взял то, что требовалось, чтобы заштопать тебя. С останками поступил так, как Алана просила. Не знаю...

— Подожди! — воскликнул Рик. — Дай угадаю. Большой чан, пара десятков камней измельченного свежего мяса, пять ведер воды и закрытое помещение?

— Десять ведер, — поправил его Кен-Тагм. — Я зарастил камеру и с тех пор мы в нее не входили.

Рик широко улыбнулся.

— Я так и думал. Правильно сделали, Тагм. Это не очень приятное зрелище.

Не волнуйтесь за Алану. Скоро она к нам вернется

— И она так сказала, — вздохнул заклинатель. — Если только мы не будем ее тревожить. Хоть одна хорошая новость.

— А есть и плохие? — поинтересовался Рик.

Снова молчание.

— Как ты себя чувствуешь? — вопросом на вопрос ответил Кен-Тагм.

— Паршиво, если честно.

— И выглядишь не лучше. Дерьмово с моей стороны накачивать тебя структурами, когда ты и в себя-то толком не пришел... но дай-ка руку.

Тепло тумана, пощипывание. Рик ощутил привычный холодок стимулирующей магии.

— Давай-ка прогуляемся, — заклинатель подхватил его под руку, помогая встать. Шиала набросила на плечи Рика одежду и подтолкнула к нему башмаки. Первые шаги к двери Рик сделал, покачиваясь, затем выпрямился, нащупал косяк. Коснулась лица завеса, прикрывающая вход.

Тепло невидимого светила, дуновение ветерка, далекий плеск воды. Чей-то изумленный возглас.

— Рик, — знакомый голос и твердое пожатие. — Сожалею. Я помогу тебе добраться, — добавил Когар.

— Добраться куда?

— Увидишь, — сказал Кен-Тагм.

— Пока что мы будем твоими глазами, — пообещал с другой стороны Кораг.

Под ногами Рик ощущал жесткую поверхность — должно быть, утоптанную землю. Они несколько раз повернули, и вокруг все громче становились людские голоса. Похоже, искатели приближались к большой толпе.

Рик вдруг понял, что не ощущает на лице дождевых капель, хотя они, вне всяких сомнений, шли по улице.

— Куда делся дождь? — вяло поинтересовался искатель.

— Заметил? Наша всезнающая голема в кои-то веки ошиблась. Дождь ослабевал еще до нашего прибытия, а пару дней назад прекратился. И ветер ослаб. Людей это пугает.

— Сильно?

— Да у нас тут, честно говоря, и так творится редкий бардак, — хмыкнул заклинатель. — С гибелью Фоксаны никто толком не знает, что ему делать. Аревики и шеттанцы готовы вцепиться друг другу в глотку, Высокие, кроме Атабара с олимпиониками, пребывают в прострации, водопадцы и пограничники косятся на постаментских... в общем, большое сборище умалишенных. Атабар и Кен-Фодо не могут заниматься всем и вся, а их приказам подчиняются только олимпионики и заклинатели. Пустонебо, мы даже постройку частокола толком не закончили! Выгребные ямы воняют, и, похоже, все надеются, что их будут разгребать магией. У родника местная тварь разорвала аффайкца, а помощь не успела вовремя. В общем, Рик, дело дрянь. А основная проблема в том, что некому отдавать приказы, которых бы послушались.

— При этом место здесь красивое и вполне подходит для жизни. — подхватил Кораг. — Большая река вытекает из озера, в воде есть съедобная живность. Мясо зверей тоже съедобно. Они необычные, Рик. Все растения, похоже, неподвижны, а животные — наоборот. Странное зрелище. Мелкие членистоногие вместо семян и летуны вместо цветов. Шестилапы едят траву, четырехлапые едят шестилапых, хотя их тут столько и таких разнообразных, что мы порой путаемся.

Хотя нам не до изучения природы. Рик, мы бойцы, а не охотники, и распугиваем дичи больше, чем добываем! А твои сородичи не желают, как уже заметил Тагм, подчиняться приказам Атабара, и если и охотятся, то добычей не делятся.

— Ясно, — проговорил Рик. — И что вы планируете делать?

Кто-то — похоже, Шиала — негромко рассмеялся.

— Пришли, — заметила она.

— Уверена, что хочешь участвовать? — каким-то странным голосом проговорил Кен-Тагм.

— А что мне мешает? — с вызовом спросила многоцветка.

— Ты знаешь, — так негромко, что Рик не услышал бы, если бы не свежеобретенная привычка вслушиваться в каждый слабый звук, произнес заклинатель.

— Во имя Лект, — еще тише (похоже, все трое специально отстали) ответил ему Кораг. — Ты ведь лучше нас должен видеть, что состояние Шиалы не внушает опасений. Успокойся.

Вот ответ заклинателя Рику расслышать не удалось. Шиала тихо засмеялась.

— О чем вы говорите? — развернувшись, спросил он. Кто-то задел его плечом. Заклинатель выругался, уже в полный голос.

— Тебя что, ранило, когда скакун отключился? — тревожно спросил он, поворачиваясь в том направлении, откуда в последний раз слышал голос многоцветки.

Когар рассмеялся, но осекся после какого-то шума.

— Забирайтесь, — хмуро велел Кен-Тагм. — Рик, осторожно, лестница довольно высокая.

Похоже, они поднимались на спину скакуна — под руками был холод металла, и они ощущали изгиб чешуйчатой обшивки. Нога сорвалась с качнувшейся ступеньки, Рик неловко качнулся, вслепую нашаривая опору. Заклинатель подхватил его, помогая удержаться. По сердцу коротко резануло ужасом и горькой обидой — неужели это навсегда? До конца жизни — тьма и беспомощность?

Он упрямо лез вверх, ступенька за ступенькой. Невидимые шаткие опоры скрипели и качались под шагами Рика.

Когда они с Кен-Тагмом в кои-то веки выбрались наверх, на лбу Рика высыхали под ветром крупные капли пота. Этот подъем дался ему тяжелее, чем восхождение по боковому стволу Водопадов.

— Что все же такое с Шиалой? — он придержал заклинателя за локоть.

Его друг что-то неразборчиво хмыкнул.

— Ничего. Кроме ее положения, — наконец выдавил он.

— Так что с... — Рик захлопнул челюсть с громким стуком. — О Лект.

Кен-Тагм молчал, постукивая кончиками ногтей по жезлу.

— Россаро бы не одобрил, — Рик оборвал сам себя.

— Россаро погиб, — с холодком в голосе ответил Кен-Тагм. — И сдается мне, в новой земле нам нужнее дети, чем искатели.

— Ну что ж, — Рик хлопнул его по плечу. — Поздравляю! Кто еще знает?

— Все наши, — заклинатель облегченно засмеялся. — Так что твоя помощь нам нужна даже не вдвойне. В шестикратном размере.

— Я с радостью помогу, но чем? — недоуменно спросил Рик.

— Что мы планируем делать? — переспросил Кен-Тагм вместо ответа. — Не мы, Рик. Ты.

— В смысле?

Шум голосов становился все громче. Похоже, все две тысячи беженцев собрались под скакуном.

— В смысле? — насмешливо спросил Кен-Тагм. — Рик, ты еще не понял? Все здесь только и ждут, чтобы ты сказал им, что делать.

Теперь Рик опешил во второй раз.

— Ты сошел с ума, Тагм, — наконец выговорил он. — При чем тут я?

— При том. Ты — человек, которому они готовы подчиняться.

Рик растерянно улыбнулся.

— Опомнись. Я всего лишь искатель.

— Всего лишь искатель, — проговорил Кен-Тагм. — Всего лишь искатель, предупредивший Прозрачный Город о вторжении Порчи. Всего лишь герой, прикончивший тварь Севозитара. Искатель, разыскавший Город-Тень и ключ к их спасению. Всего лишь искатель, что дрался до последнего за Прозрачный Город, вырвал их из пасти Порчи и провел через внешнюю бездну, укротив зверя Создателей.

— Вообще-то мы вместе...

— Они видят в тебе не просто искателя, Рик, — перебил его товарищ. — Для Высоких ты друг Фоксаны и равновозвышенный Советник. Для тех, кто из Постамента, ты — мистагог и посвященный древних тайн. Для народа сатрапий ты — их сородич по крови. Мы говорили с людьми. Ты им нужен. Ты пожертвовал всем ради их спасения.

— Но, Тагм!..

— Никаких "но", — прервал его заклинатель. — Идем.

Он развернул Рика лицом к невидимому свету и подтолкнул.

— Эле! — выкрикнул Когар. Раздался свист черных лезвий. Перед ним расступались. Затем чья-то рука мягко и незаметно придержала Рика. Снизу доносился гул двух тысяч голосов.

— Софос! — услышал Рик возглас Кен-Тагма. — Рик эйс ти кладдер!

— Кладдер! — подхватила толпа. — Кладдер!!! КЛАД-ДЕР!!! КЛАД-ДЕР!!!

Рик медленно поворачивался из стороны в сторону. Его невидящий взгляд скользил по скандирующей древний титул толпе, по цепочке олимпиоников, по стоявшим за спиной друзьям. По холмам, реке и озеру вдалеке, по небу и пылающему над этим странным миром сиянию зари, пробивающейся через редкие облака.

"Кладдер". Слово из архебаза, давным-давно вышедшее из употребления. Не сатрап, деспот или Советник. Владыка. Повелитель. Тот, кто наделен всей полнотой абсолютной власти. Полновластный хозяин над собственностью, жизнью и смертью своих людей.

— Какая глупость, — наконец выговорил он, хоть вряд ли его могли услышать. За спиной — он чувствовал их взгляды — замерли Кен-Тагм, Шиала, Когар и Кораг. На минуту Рик пожалел, что рядом нет Аланы, но даже мысли о големе вылетели у него из головы, когда он вскинул руку — и рев толпы мгновенно сменился ожидающим молчанием.

Он проглотил вставший вдруг поперек горла комок. Набрал в грудь воздуха.

— Разумные! — выкрикнул он в окутавший его мир мрак. — Все, кто пошел за мной через внешнюю бездну! Слушайте!

— Я не вижу здесь Высоких, — твердым и громким голосом произнес он. — Я не вижу людей сатрапий, господ и низкорожденных. Я вижу людей, которые сообща преодолели Порчу и бездну!

Слушайте меня! Нам предстоит здесь большая работа. Большая, если только мы хотим выжить! Но мы сделаем ее, буря меня унеси. И сделаем вместе.