— Дело в них? — тихо спросила Глинда. — Или в ней?
Она не назвала имени, но это не требовалось — с высоты сложно было разглядеть что-то конкретное, но красная боевая куртка легко выделяла Куру Скарлатину на сером фоне старого храмового комплекса — трое студентов сломя голову удирали в сторону моста, перекинутого через ущелье.
— Одно включает в себя другое, — толи согласился, толи оспорил он высказанную мысль. — Я предупреждал мисс Скарлатину, чтобы она не использовала на мне свое Проявление: был почти уверен, что попытка скопировать меня для нее плохо кончится, — он вздохнул, вновь останавливая трость. — Она не послушалась, хотя я не могу упрекнуть ее мотивацию. И теперь...
— Ты хочешь увидеть, насколько она стала похожей на тебя, — закончила Глинда.
— Весь четвертый курс и пара боевых кораблей — вовсе не единственная защита студентов от неизбежных случайностей в этом году, — улыбнулся Озпин. — Если через... десять минут ничего не произойдет — мы отправим корабли, но я почти уверен, что мисс Скарлатина понимает главный принцип победителя.
— Какой из? — уточнила Глинда. — У тебя их много...
— Если не можешь победить по правилам, нет смысла им следовать, — нажав пару кнопок на голографической клавиатуре, он указал тростью на боковой экран, вспыхнувший разбитым на квадраты трансляциями с ангаров. — Следи за третьим ангаром, Глинда, следи за пятым буллхедом.
Улыбка директора стала шире, трость звонко ударилась о мрамор стальным наконечником.
— И жди, когда он исчезнет.
Бег.
Не так она представляла себе инициацию и свой первый день в Биконе. Жанна думала о боях, опасности, притаившихся под каждым кустом, смерти, смотрящей на нее багровыми угольками глаз Гримм... в итоге, сбылось разве что последнее, а вместо всего остального — бег, на самой границе ее навыков и концентрации. Пару раз у нее мелькнула было неприятная мысль: "А не придерживают ли шаг остальные, чтобы она не отстала?", но быстро растворилась в череде резких вдохов и выдохов. Жанна пыталась дышать правильно, как учили: в нужном ритме, два шага на вдох, два — на выдох, но быстро сбилась, сосредоточившись лишь на поддержке ауры и красной куртке впереди, указывающей путь по извилистым улочкам древнего города. У нее не было времени оглядываться, но судя по состоянию храма, в котором они нашли "реликвии", люди ушли отсюда столетия назад...
Она едва не налетела на Куру, когда фавн резко остановилась, лишь чудом извернувшись и проскочив мимо. Замерев на самом краю пропасти, она взглянула вниз — где-то далеко внизу, зажатая с обоих сторон почти вертикальными стенками ущелья, блестела бурная горная речушка. Сглотнув, Жанна поспешно отвела взгляд и оглянулась по сторонам — чуть в стороне через пропасть был перекинут узкий каменный мост, впечатляюще длинный и еще более впечатляюще старый — полуразрушенный, обвалившийся в нескольких местах, он воспринимался каким угодно, но только не надежным.
— Чего встала?! — рыкнул позади Кардин.
У нее что-то всегда неприятно сжималось внутри, когда он говорил с такими интонациями — грубо, зло, подавляюще. Она всегда вспоминала хулиганов из дома — после того случая, когда об этом узнали братья, с ней предпочитали не связываться, но Жанна до сих пор терялась, сталкиваясь с таким поведением.
Оглянувшись, она увидела партнера, нависшего над Куру — тяжело дыша, раскрасневшийся от долгого бега, он казался еще более угрожающим, чем обычно. Нахмурившись и подавив привычную растерянную робость, Жанна шагнула вперед, чтобы вмешаться, пока он не успел наговорить лишнего: изящная, тонкая девушка-кролик едва доставала ему до плеча, если не считать длинные уши. Казалось, ей нужна защита...
Ее порыв пропал зря. Едва взглянув на Кардина, Куру шагнула в сторону, освобождая ему дорогу:
— Я никуда не пойду, пока не вернется Вайс, — отрезала она. — Мост перед тобой, здоровяк, если хочешь — иди без меня.
Девушка сделала крохотную паузу, достаточную, чтобы парень открыл рот, намереваясь что-то ответить, и закончила таким тоном, что даже Кардин не решился прервать:
— Но я не думаю, что там, где ты вырос, принято бросать своих. У нас есть шанс разминуться с ордой только благодаря Вайс. Ты обязан ей.
Скривившись, Кардин шагнул мимо нее. Жанне на мгновение показалось, что он собирался "случайно" задеть девушку плечом, но в последний момент передумал. Прежде, чем Жанна успела что-то сказать, чтобы остановить его, напарник сбросил с плеча булаву, повел плечами, будто разминая затекшие мышцы, и недовольно буркнул в ее направлении:
— Отойди от края, Хомячок, свалишься еще.
Она не смогла сдержать улыбку, чем вызвала еще один раздраженный хмык. Все-таки Агнар был прав...
"Он не привык быть мягким, Жанна, — сказал ей однажды старик, заметив однажды, как она шарахнулась от Кардина в коридоре. — И не привык быть добрым. В детстве, у него были проблемы со сверстниками — Кардин всегда был конфликтным мальчиком, именно поэтому родители привели его в "Разящий": чтобы я помог ему взять это под контроль. То, что у него сильная аура, мы смогли выяснить уже сильно после... Но если тебе когда-нибудь выпадет возможность увидеть его с сестрой — ты все поймешь сама".
Прошло всего несколько дней — и она увидела. Смешно, но прямо сейчас Кардин вел себя с ней почти также...
— Почему Неверморы все еще в воздухе? — буркнул партнер, игнорируя ее улыбку.
— Бережет, — ответила Куру, тоже покосившись на черные крестики, наворачивающие круги в небесах. — Перед инициацией вырезают в первую очередь летающих, они самые неудобные противники. Гриммолову нужно прикрытие, на случай, если сюда все-таки отправят боевые корабли.
— Корабли? — удивилась Жанна, подойдя к Кардину и невзначай вставая между ним и фавном. На всякий случай.
А еще... рядом с ним было спокойнее, и получилось наконец оторвать взгляд от зловещих крестов над головой.
— Изумрудный лес — это фронтир, здесь случается всякое, и Гриммолов — далеко не худший вариант, — объяснила Куру. Мельком взглянув на Жанну, она оглядела ее с ног до головы, нахмурилась... и продолжила уже совсем в другом тоне — мягко, с успокаивающими нотками старшей сестры и уверенной улыбкой. — Никто не посылает сюда первокурсников совсем уж без прикрытия: на случай, если все пойдет не так, всегда наготове боевое крыло — даже крейсер с границ обычно отгоняют.
Сарказм в голосе Кардина почти можно было пощупать:
— То есть сейчас — это еще "так"?!
Куру скривилась, как Кардин, которому предложили пожертвовать деньги на благотворительность:
— Озпин будет ждать до последнего, — ответила она. — Инициация нужна для того, чтобы мы прошли ее сами, и убивать всю эту толпу не входит в наши задачи — просто вернуться назад.
— Как, кстати?! Гребанный утес на этой стороне моста.
— У меня есть план. У меня теперь всегда есть план... — дернула щекой девушка и улыбнулась Жанне. — Все будет хорошо, надо просто немного нарушить правила. Кстати об этом...
Запустив руку за пазуху, Куру вытащила Свиток — Жанна раньше видела такой только у отца. Массивный, раза в полтора больше стандартного, с вдвое меньшим экраном и длинной выдвижной антенной. Покосившись на Жанну с Кардином, она отошла в сторону и отвернулась, но явно недооценила человеческий слух.
Пару раз глубоко вздохнув, она нажала на кнопку вызова. Жанна не могла увидеть ее лица, но, еще по Арлеану, ее маленькой родине на границе Мистраля, помнила, что у фавнов именно их животное наследие лучше всего выдает чувства, и присмотрелась к ее ушам: они нервно подергивались, поникая, как увядший подсолнух, или с дерганой напускной решимостью расправляясь.
И тем не менее, когда она заговорила, ее голос был ровным, спокойным и уверенным:
— Привет... мне нужна твоя помощь. ...Я вышлю координаты. Спасибо, и... — Куру резко замолчала. Опустив руку со Свитком, она вздохнула и тихо сказала, уже просто в пустоту. — Не называй меня Вельвет.
Проявление Шни знаменито на весь мир, и даже не из-за своей силы, а лишь благодаря одной единственной черте: оно было наследственным. Для всех остальных — материальное воплощение души, проекция личности на реальность была уникальной для каждого, им приходилось овладевать и встраивать в собственный боевой стиль самостоятельно, сильно ограничивая все попытки стандартизации и единых для всех правил и учебников.
В ее семье все было иначе. Все способности, все грани Проявления за столетия были изучены досконально, об этом были написаны книги и инструкции по раскрытию и овладению родовой силой. Простые белые глифы в форме снежинки, давшие начало гербу Шни, — просто поверхность, на которую можно опереться или защититься от удара; если добавить щепотку ауры — к ним можно было "прилипать", передвигаясь по вертикальным поверхностям. Если вместо ауры добавить Прах определенного типа, с их помощью можно было манипулировать силами природы, гравитацией или даже, немного, самим временем куда легче, чем пользуясь традиционной Праховой магией. Оно позволяло контролировать все поле боя, оказывать поддержку союзникам или атаковать самой. И, наконец, вершина развития — глиф Призыва, возможность создать проекцию любого побежденного ранее Гримм.
Вайс владела каждой гранью, кроме последней (но и она однажды ей покориться — обязательно!). По традиции, ее должен был обучать отец или мать... но первый не был Шни по крови, а вторая... наследница уже не помнила, когда в последний раз видела ее трезвой или не с похмелья. Вайс учила Винтер. Не только бою, но и тому, что Проявление говорило обо всех них, каждом Шни: слабых и сильных сторонах. Универсальность, свобода, потребность в контроле, зависимость от внешнего.
Почему-то именно сейчас, сосредоточенно перескакивая с одного глифа на другой над крышами домов полуразрушенного города, Вайс думала о том, что ее отец не понимал главного — Шни должны сами управлять своей жизнью, иначе ничего хорошего из нее не выйдет. Его властный характер требовал доминировать над окружающими, навязывать свою волю — и вот уже мама спивается, Винтер уходит из семьи, следом — она сама... кто будет следующим — Уитли? Что вообще останется от ее семьи в конце всего этого?
И почему она думает об этом сейчас?!
"Потому что на самом деле ты думаешь об этом постоянно" — ответила она самой себе.
Перескочив на очередной глиф, она, наконец, увидела остальных — яркая красная курточка партнера была отличным ориентиром. Они ждали ее у того самого моста, и на один короткий миг Вайс ощутила досаду, что парочка из грубияна и девушки с косой не потерялась где-то по пути.
Увидев ее, Куру замахала рукой. Вайс улыбнулась в первый момент, но тут же нахмурилась, уловив тревожные нотки в голосе партнера. Обернувшись, она увидела именно то, чего боялась — черные кресты перестали быть крестами: уже были отчетливо различимы силуэты нескольких воронов размером с вагон, алые глаза и стальной блеск черных перьев. Сложив крылья, пятерка Неверморов стремительно приближалась, и явно успеет догнать ее прежде, чем Вайс успеет воссоединиться с командой. У нее была всего пара секунд...
Она потратила их на то, чтобы отскочить в сторону. Учебники не соврали — перед тем, как пустить в ход клювы и когти, Неверморы взмахнули крыльями — и на землю обрушился дождь из огромных перьев длиной больше метра, с легкостью прошивающих ветхие здания насквозь и вонзающихся в камень дороги. Благодаря ее маневру, остальные не попали под удар, а для нее увернуться не составило труда — перья не были быстрее пули, и наследница легко проскользнула между ними. Она встала на последний глиф, мгновенно окрасившийся черным — и искусственная гравитация швырнула вперед с энергией набравшего ход бронепоезда, затуманилась темно-золотым рапира, превратив лезвие в цепную пилу из хаотично вращающихся потоков воздуха. Неверморы были уязвимы — прямо здесь и сейчас, развернув крылья, они были медленнее, чем когда бы то ни было.
Вайс выбрала самого маленького из них, с хирургической точностью вогнав острие прямо в провал костяной маски, в багровый уголек, заменяющий тварям глаза. В полном боли крике монстра потонул тихий щелчок барабанного механизма при смене рабочего контейнера, и сразу после крик резко прервался — нельзя кричать, если череп разорвало изнутри взрывом.
Развить успех наследница не успела — неловким ударом крыла, нанесенным по касательной, ее отшвырнуло в сторону, жесткие перья наждачкой прошлись по белой ауре. Затормозить Вайс успела только у самой земли, — и тут же прыгнула вновь, резко вверх, спасаясь от новой волны черных снарядов.
Быстро оглянувшись, она успела заметить, как двое Неверморов ринулись дальше, к мосту, но сделать ничего не успела — вторая пара налетела на нее с двух сторон, не оставив времени ни на что другое, кроме спасения жизни. Короткий бой в небесах остался в ее памяти фрагментарным.
Удивление, как слаженно и четко работают Гримм, чередуя атаки и прикрывая друг друга, не оставляя времени для успешной контратаки: несколько подпаленных пятен на черных перьях, да чуть треснувшая маска — все ее успехи.
Одна из микроскопических передышек в атаках застала ее вниз головой — она оглянулась проверить, как дела у остальных. Самый крупный ворон, приземлившись, нависал над грубияном — парень отчаянно отмахивался от ударов клюва и когтей булавой. Второй монстр, прямо у нее на глазах, широко распахнув клюв, проглотил блондинку целиком, и резко задрал голову вверх, пытаясь проглотить добычу. Сердце наследницы пропустило удар, холодный морозный ужас мурашками пробежал по телу, но прежде, чем она успела броситься на помощь, на солнце сверкнула золотая коса — стоя на застрявшем поперек горла щите, девушка вонзила сияющий серебром клинок в нёбо. Что было дальше, Вайс уже не увидела, занятая собственным боем.
Путь к победе пришел к ней, когда наследница наконец смогла разглядеть на загривке одного из Гримм крохотное белое пятнышко, спрятанное между перьями — крохотного паучка, впившегося мандибулами в кожу Невермора. Алый огненный серп, сорвавшийся с лезвия, перерубил его пополам и, слава Богам, атаки воронов мгновенно потеряли свою идеальную согласованность. Вскоре она умудрилась достать кончиком рапиры второго, а затем — вонзить острие точно в щель надколотой ранее маски, взорвать голову уже проверенным методом.
Разобравшись тем же способом с последним Невермором, Вайс бросилась на помощь остальным, но уже после первого же прыжка поняла, что в спешке нет нужды. Куру, взобравшись на загривок Гримм, на секунду застыла, занеся руку над головой, сгущая бледно-травяную ауру до состояния полной непрозрачности, а после резко ударила раскрытой ладонью по макушке. По чудовищной голове, размером с холодильник, будто пробежалась волна, изнутри распирая череп взрывной энергией, раздался сухой хлопок... и обезглавленная туша рухнула вперед, едва не задавив собой грубияна.
Мгновенно преодолев оставшееся расстояние, Вайс приземлилась рядом с напарницей, быстро оглядела ее на предмет ран, и облегченно выдохнула, лишь поймав успокаивающую улыбку и тихое: "Я в порядке".
