— Так я — один...
— Ты хочешь сказать, что в одиночку захватил колонну внешников?
— Нет, — начал он вешать лапшу, — это сначала они меня захватили. Потом я их. Потом снова они меня. Ну и, уже в самом конце, я победил. Там в автобусе — четверо пленных. Их наверно надо куда-то пристроить...
Бабка уже открыто тыкала пальцем на катер и на Карпыча. До Скорого дошло.
— И это, ещё...
— Что ещё? — строго спросил Карпыч.
— В благодарность я хочу подарить вам... — Бабка за спиной майора замотала головой и ткнула пальцем в стены.
— ... Я имею в виду — вашему городу, вот этот катер. Почти новый.
Лицо майора разгладилось, суровость исчезла.
— Так мы же вроде ничего не сделали.
— Вы сделали главное — не отказали в помощи.
— Ну что же... Спасибо, спасибо. Ну, раз ты сам управился... Ишь ты, шустрый какой!
И крикнул в сторону войска:
— Нестеров! Иди сюда!
Подбежал чернявенький парнишка, лет семнадцати.
— Нестеров, ты вот такие колымаги водить умеешь?
— Конечно, умею, — возмутился пацан.
— Ну, тогда — принимай. Будешь теперь на ней рулить. Ну, чего рот разинул. Принимай, говорю, технику. Отгони на машинный двор. Осмотри, проверь.
Парня как ветром сдуло. Уже через десять секунд его сияющая физиономия торчала за стеклом кабины катера, катившего к воротам города.
Майор пожал руку Дугину.
— Ну, тогда я пошёл. А где ты говоришь пленные?
— Да вон — в автобусе.
Когда остались одни, Пашка чмокнул в рыжую макушку, так и не отклеившуюся Беду, и сказал тихо Бабке:
— Шеф, я не знаю, что с этой техникой делать. Там ещё одежду надо перетрясти, насчет шариков. Америкосовских винтовок полный ящик. Полный! Штук тридцать... Этот танк надо куда-то девать. Я не знаю что делать. Может, себе оставим?
Бабка посмеялась:
— Сейчас разберёмся. Так! Короткий! Шило! Давайте — проверьте всё и оцените на глазок.
Шило картинно откозырял и отправился вслед за Коротким к автобусу, из которого бойцы города уже выволакивали полуголых пленных.
— Бабка, — продолжил Скорый, — может быть, мы за танк белую жемчужину выменяем?
— Ты смешной, Скорый. На жемчужину надо целый танковый корпус. Штук двадцать. Да я уже интересовалась. Сейчас нет у них "беленьких".
— Слушай! Эти чудики меня там ограбили. Поверишь-нет, — крохоборы... Коробку с жемчугом присвоили. Но я их за это... шантажировал, короче. Они мне всё вернули... И моё вернули, и своего ещё добавили.
Посмеялись. Бабка похвалила:
— Как выгодно тебя в плен-то отдавать! А! Ну ладно... Подвинься Беда, я его ещё не обнимала.
Вдруг Пашка вспомнил.
— О! Слушай Шеф... У меня тут пленная. Женщина. С ней как быть?
— Где женщина?
— В танке сидит.
Подошли к танку. Скорый закорячился на броню, затянул за руку Беду, следом легко взлетела Бабка. Крикнул в люк.
— Госпожа Мазур. Поднимитесь пожалуйста к нам.
Бабка напряглась.
— Ты сказал Мазур?... Ванесса Мазур?
— Да, Ванесса... Что с тобой Бабка? Ты чего сразу?...
Бабка вытащила из кобуры пистолет.
Из люка выбралась брюнетка и встала перед командиром бригады. Ту прямо перекосило. Она подрагивающей рукой подняла ствол.
— Ну, здравствуй подруженька. Улей оказывается очень маленький. Так это ты, значит, за мной охотишься?
Скорый попросил:
— Бабка, не надо, не дури...
Ванесса спокойно сказала:
— Не кипятись, Милка, я просто делаю свою работу.
— Уж больно старательно ты её делаешь. Тебе не кажется?
— Знаешь, Мила, я не собираюсь с тобой разговаривать в таком тоне. Я в плену. Вот этот мужчина теперь решает мою судьбу. Законы ты знаешь и ничего не можешь сделать.
Бабка посмотрела на Скорого.
— Что ты с ней собираешься делать?
— Есть кое-какие мысли. Она мне нужна.
Шеф заподозрила нехорошее.
— Слушай Скорый, Ванка конечно симпатичная баба... Но если ты, ну... С ней, того... То Беда, — она кивнула на Машку, — тебе этого не простит.
Маша покраснела, но промолчала, только сильнее притиснулась.
Пашка остудил:
— Во-первых, ты переоцениваешь романтичность наших с Бедой отношений. А во-вторых... Я четыре дня назад потерял двоих детей и жену... Мне, как-то, не до этого.
Бабка посмотрела на него печально, покивала.
— Да... поначалу тут всем не до этого... Так ты, что — сбираешься её с собой возить?
— Да. Мне нужен объект для опытов. У меня тут открылись некоторые новые способности.
Бабка одобрительно покивала:
— Ну!... Я же не зря тебя красным жемчугом кормила!
— Так вот... Они очень странные, мне надо на ком-то их отрабатывать. Не на вас же? Правильно?
Ванесса спокойно слушала этот диалог. Бабка засунула ствол в кобуру.
— А почему — именно она?
— Она ментат, это усложняет задачу.
— Она?! Ментат?!... Да , брось! Она же рентген.
Ванесса слегка пожала плечами, мол, хочешь верь, хочешь нет. А Пашка добавил:
— И кроме того, я хочу, чтобы Маша тоже потренировалась. Ей же тоже дар надо осваивать. Правильно, Машенька?
Беда тоже пожала плечиками с сомнением.
— Ну... Наверное, надо...
Бабка посмотрела на невозмутимую Мазур.
— Понятно... Теперь понятно, зачем она тебе. Вот только как мы её повезём?
— Я её на своё место посажу, а сам на ящике пристроюсь.
— А если она попытается слинять? Или ещё чего хуже?
— Я в её мозг подчинение вливаю.
Бабка подняла брови.
— Ага. Вон даже как... Ну, тогда — ладно. Вообще-то у нас с ней разговор ещё будет.
Ванесса снова безразлично пожала плечами
Подошли Шило и Короткий.
Короткий снизу отчитался.
— Мы тут прикинули, если такой танк стоит семьдесят чёрных... Ну, в общем за всё около двухсот чёрных. Два пулемёта с танка и все сорок две американки я отдельно продаю, ещё за полсотни. Всего нормальная цена — двести пятьдесят. Но никто такой цены естественно не даст. Но Китаец, — Короткий кивнул на стоящего в сторонке бородатого мужика, — предлагает сто пятьдесят за всё. Рассчитается прямо сейчас.
Бабка со значением покачала головой и повторила.
— Это как же выгодно Скорого в плен сдавать! Ты слышал, Скорый?
— Отдавайте за полтораста. Как пришли, так и ушли. У нас времени торговаться нет.
— Да, правильно, — подтвердила Бабка, — нам ехать надо.
Короткий посадил в багги Китайца, здоровенного, как шкаф, мужичину, с типично русской физиономией, и уехал торговать, а Шило остался.
Он ткнул пальцем в Ванессу:
— А это что за баба?
— Это моя пленная. На внешников работала.
Шило криво заухмылялся:
— И ты её... ха-ха... значит... таво.
Мария взбеленилась:
— Ничего он её не "таво"! Шило, вот что ты такой пошляк? А?
Шило насупился. Обиделся.
— Ладно. Я пойду шмутьё в кучу стаскаю.
Ушёл.
Когда вернулся Короткий с оплатой, а Шило перетаскал всю одежду, подлежащую проверке на шарики, все загрузились в багги и тронулись через Заозёрный, к воротам на противоположном конце города.
Ванесса устроилась на Пашкином месте, а он сел на инструментальный ящик.
Дугин спросил Бабку:
— До темноты успеем доехать?
— Должны.
Ванесса пояснила:
— Тут меньше двух часов ходу на таком аппарате.
Пашка понятливо покивал.
Когда слева, километрах в двух, показались стены Комаровки, небо запасмурело. Потянуло прохладой и низкие серые тучи закрыли солнце.
— Может, пронесёт, с дождём-то, — сказала Бабка.
Но не пронесло. Справа показалось небольшое озерцо, когда начало накрапывать.
Шило выскочил из остановившейся машины, подбежал к корме. Скомандовал Скорому:
— Ноги подыми.
Из-под съёмного полика он вытащил здоровенный рулон брезента защитного цвета.
— Помогай, Скорый.
Вдвоём они развернули ткань, натягивая её на крышу багги и застёгивая внизу на ременные застёжки. Вместо лобовых окон, красовались прозрачные вставки из поликарбоната.
Только закончили — ливануло. Дождь шумел по брезентовой крыше так, что ткань ходила ходуном. Бабка остановила машину.
— Ничерта не вижу. Надо возвращаться. Всё равно не успеем до темноты.
В присутствии Ванессы Бабка постоянно была напряжена и разговаривала с подчеркнутой серьёзностью и формальностью.
— Подождём, когда стихнет и вернёмся в Комаровку.
Скорый предложил:
— А давайте-ка поговорим.
Все посмотрели на него с удивлением.
— Бабка, тебе нечего нам всем сказать?
Бабка посмотрела на него спокойно.
— Если я чего-то не говорю, значит, это моё личное дело.
— Даже если "твоё личное дело" угрожает жизни всем членам бригады?
Короткий и Шило напряглись. Беда ничего не понимала. А Ванессе на всё было, кажется, наплевать.
Бабка помолчала, вздохнула.
— Ты про карту?... Такая информация опасна. Поэтому я про неё и молчу.
— Какая карта? — настороженно поинтересовался Короткий.
— Я её у одного паренька купила. Ну, не совсем честно купила... Он мне под моим Даром эту карту за пятьдесят чёрных продал.
— А на самом деле она сколько стоит? — поинтересовался Шило.
— Не знаю. Может быть даже белой жемчужины.
Пашка смотрел на Ванессу.
— А что вы на меня смотрите?
— Как вы думаете — сколько?
— В каких единицах?
— Ну, в тех же "белых".
— От трёх до пяти.
Все оторопели. Сидели с открытыми ртами.
Короткий сказал:
— Ничего не понимаю... А почему ты молчала? Весь Улей знает о том, что у тебя есть такая карта, одни мы не в курсе.
— Я же говорю, это опасная информация. Если информация всплыла и у внешников, и у муров, и в Сосновце, значит — Аспирант за неё поплатился. Его убили? — спросила она у Мазур.
— Нет. Его не убили.
— Он у внешников на ферме?
— Да.
— Вот так вот. Понятно? И я не хочу, чтобы со всеми вами случилось что-то такое же.
Шило поинтересовался:
— А что там в этой карте. Может, покажешь.
— Она большая, разворачивать её здесь... Там, на ней, границы всех кластеров вплоть до индийского океана.
— Ну, и хрена ли нам от этих границ?
— Там, — продолжала Бабка, — точные периоды их перезагрузок. С точностью до часа.
— Твою мать!! — отреагировал Шило.
— Тогда понятно, — вздохнул Короткий.
Скорый загрустил. Нет, не мыслители ребята. Не администраторы, не политики и не дипломаты. Печально. Надо что-то делать. Как-то поправлять ошибки руководства.
— Всё это правильно, но тут одна вещь... Теперь тебя в покое не оставят. Ты слышишь меня, Бабка?
— Слышу я тебя, Скорый, слышу.
— На тебя объявлена охота. Армии у тебя нет... А против тебя встанет армия. А мы тебя будем защищать до последней капли крови. И все дружненько сдохнем. Как тебе такой поворот?
Бабка молчала и барабанила пальцами по рулю.
Шило выдохнул:
— Нихрена себе завязки. Так мы что, все вот-вот скопытимся? Круто, бля!
Скорый остановил его:
— Не надо паниковать...
— А я и не паникую, — обиделся Шило, — я что, петух какой? Я и не собирался жить тыщу лет. Хе-хе.
— Шило, не умирать надо готовиться! А думать. У нас пять голов, — возмутился Пашка.
Короткий задумчиво почесал переносицу.
— А сканер в Улье найти можно?... И принтер?
Ванесса удивлённо выглянула из-за Машиного сиденья, и уставилась на Короткого.
— И что? — спросила Бабка.
— Смотри, Шеф, — подчеркнул субординацию Короткий, — сейчас на нас идёт охота. Им нужна карта. Почему? Потому, что это ценная, конфиденциальная информация. Те, кто хочет присвоить эту информацию, желает обладать ею, не меняя статуса её конфиденциальности. И, используя эти данные, безгранично обогащаться. Это логично?
Ванесса с ухмылкой посмотрела на Скорого, мол, — А что... мужик-то не дурак. Мол, я-то понимаю, к чему он клонит.
А вот Скорый не понимал.
— А если эта информация становится общеизвестной, то что? То интерес к твоей персоне станет нулевым. Преследовать тебя станет экономически бессмысленно, — продолжил Короткий. — Зачем тратить средства, чтобы получить то, что известно всем. Вот сама подумай.
Ванесса смотрела на Пашку и откровенно усмехалась над общей тупостью команды.
Бабка спросила:
— Ну, и что ты предлагаешь?
— Сканировать карту, размножить и продавать каждому желающему. По разумной цене.
— По три "белых" за штуку?! — удивилась Бабка. — Да у кого же столько жемчуга?
— Зачем же?! По паре чёрных.
Шило возмутился:
— Так это же бесценная карта! А её сразу же все же скупят! Не жирно ли им всем будет?! А?!
Короткий вздохнул:
— Бабка, ты что — не поняла мою мысль?
— И правда — жалко отдавать за бесценок, — посетовала та.
— Ладно, подожди... Сколько в Полисе народа, готового заплатить за карту одну или две "чёрные"?
— Да у каждого пара "чёрных"-то найдется.
— Умножь двадцать тысяч населения Полиса на две... Ну, даже, Бог с ними — на одну... Это!... Двадцать!... Тысяч!... Чёрного жемчуга... На это можно жить всей группе, правда, скромно, лет сто.
Дождь закончился и Бабка, развернув пепелац, повела его в Комаровку. Крутила руль и долго молчала.
— Так. Ладно. Сканер и принтер я тебе найду.
— Так ты согласна? — поинтересовался Короткий.
— Ну, а что теперь делать? Сдохнуть, что ли, за эту бумажку? Я, честно говоря, не знала, что с ней делать... Мальчика жалко. Я же его своим Даром оглушила. — Повернулась к Мазур — Его пытали?
— Естественно.
К стене поселения подъехали уже в сумерках.
Бабка переговорила с охраной и проехала в ворота. Подкатила к длинному кирпичному бараку.
— Остановимся здесь.
— А что это за отель? — поинтересовался Дугин.
Шило заржал:
— Это отель?... Очень смешно. Это отстойник для новиков. Карантин.
Зашли в нечто, напоминающее вестибюль. За столиком сидела полная женщина и что-то писала в амбарной книге. Спросила.
— Вы на ночлег?
Ей ответила Бабка:
— Да, голубушка. Нам бы две комнаты. Пустые есть?
— Сейчас почти все пустые. Заселяйтесь в любые... Да. Кстати. А вы не те ребята, которые внешников побили?
— Это вот он их побил, — Бабка кивнула на Скорого, — в одиночку. Остальным было некогда возиться с этими сопляками.
Женщина оглядела Скорого с головы до ног. Засомневалась:
— Что — серьёзно? Какой-то он... Негероический.
Вся эта шайка заржала как табун. Только Ванесса стояла безучастно.
— Так. Ладно. Пошли устраиваться, — скомандовала Бабка и повела бригаду по коридору.
— Девочки направо, мальчики налево.
Скорый остановил:
— Мне надо рядом с госпожой Мазур. Я не уверен в её лояльности. И не уверен, что смогу её успокоить на всю ночь. Надо будет подкачивать.
Шило расплылся в ухмылке:
— Ты значит — подкачивать её..., — но увидел взгляд Беды и осёкся, — Э-э... Она, что — такая опасная?
— Она мне челюсть сломала. Одним ударом.
Бабка подтвердила:
— Она ушу занималась, перед тем как попала в Улей.
Ванесса спокойно кивнула, то ли подтверждая факт занятий ушу, то ли соглашаясь со своей опасностью.
