Немного полежал с закрытыми глазами, пока не понял — всё, больше не уснёт. Вот бля! Кому там не спится?! Воскресенье, выходной день! Они, суки, с утра роняют, топочут, грохочут. Прибил бы.

И тут снова грохнуло. Раз, другой.

— Ого! Двенадцатый калибр — определил Пашка. Ну, ещё бы не определить, он же охотник. Заядлый.

— Что за херня?!

Паша вскочил, выбежал в зал и уставился в окно.

На улице, прямо против Пашкиных окон, прислонившись к палисаднику, стоял его сосед Серёга, в трусах, майке и валенках. Он лихорадочно перезаряжал вертикалку. А справа к нему решительно направлялась его тёща, тётка Вера, в окровавленной ночной рубашке и босиком.

Мелькнула мысль — допился Серега до белочки. Видать — Людку стрельнул, вот тёща и рассвирепела.

— Милицию надо! — решил Паша и бросился в зал к телефону.

А вот — фиг. Телефон молчал.

Пашка рванул в прихожую, нашел в кармане душегрейки корпоративный сотовый. И тут облом — "сигнал отсутствует".

— Твою же мать!

Щёлкнул выключателем. Электричества тоже нет.

— Нихрена себе, воскресеньице!

За окном снова грохнуло. В стену дома ударил дробовой заряд. Дугин осторожно, пригнувшись, вернулся в зал, встал за стеной, рядом с оконным проёмом, и одним глазом выглянул на улицу.

Посреди дороги уже лежал Серёга. Лежал без движения. В одном валенке. Второй торчал из придорожного сугроба.

Так, как разлёгся Сергей, только покойники валяются. А тётка Вера склонилась над ним, стоя на коленях спиной к Пашкиным окнам, и как-то непонятно копошилась. Рядом с ней, плечом к плечу, возился её муж, дядька Фёдор, одетый в одни труселя. Он стоял голыми коленками на снегу и руками что-то с силой отрывал от зятя.

А от Серёгиного дома по расчищенной от снега улице подтягивались ещё трое. Те ещё красавчики.

Первыми топали два Серёгиных собутыльника-алкаша. Имён их Паша не знал. Так — в лицо. Шли они бодро и сосредоточенно. Вот только как-то дёргано. И одеты по-летнему, не по погоде. На ночь передавали минус двадцать четыре, а они... Один в трико и футболке, а второй и вовсе по пояс голый. И главное — оба в носках.

А следом выкатилась и Людмила, Серёгина жена.

Вот тут дело было хуже. Намного хуже.

Светлая кофтёнка у ней под грудями мокрела кроваво-красным. Мало того — там у неё вывороченным мясом красовалась дыра. Такое только от картечи в упор. С такими ранами не живут. От слова — "вообще". Но Людмила, вопреки канонам медицины, бодро топотала босиком по снегу, направляясь к своему поверженному благоверному.

Босиком? Конец февраля!

Да что за хреновина тут происходит?!

Паша совсем уж было собрался бежать выручать непутёвого соседа, но тут произошло нечто...

Дядька Федор, Серёгин тесть, странно вывернул шею, повернув голову в Пашкину сторону, и посмотрел тому прямо в глаза.

И вот тут Пашка едва удержал расслабившийся сфинктер. Волосы у него зашевелились по всему телу. Дыхание остановилось.

Федор смотрел на Пашку спокойным, холодным, оценивающим взглядом хищника. А челюсти этого... Этого существа... Он пережёвывал кровавый кусок мяса, свисающий краем у него изо рта!

Дугин пятясь, отошёл от окна. В голове билась одна мысль — "Пи**ец!"

То, что там завтракало Серёгой, вовсе не было дядькой Фёдором, добрым и весёлым мужиком, которого судьба наградила непутёвой дочерью. Это было — Оно. Не человек.

Всплыло слово — "зомби-апокалипсис".

Пашка в ужасе заскочил в спальню и прислонился спиной к стене.

Трясло. Мозг лихорадило.

— Что, сука, делать? Что в таких случаях обычно делают? Да какое там, бля, "обычно"?! Такого вообще не бывает! Может — я сплю? Да нет же. Всё реально. Вот, спальня. Вот, пустая квартира. Лариса с детьми уехала в солнечную Болгарию.

Выглянул в зал.

— Вот — реальный кактус на подоконнике. Вот — заснеженная улица. Вот — какие-то реальные суки едят реального покойника. Тьфу, бля! Что делать-то?!

Паша стоял в дверях спальни, растерянно оглядываясь.

— Так. Первым делом — в туалет. Ещё не хватало, в трусы навалить.

Он, пригнувшись, просочился на кухню, вытащил из подставки самый большой столовый нож с широким лезвием и, так же крадучись, скользнул в туалет.

Сделав сортирные дела, Пашка перестал трястись. Сидение на унитазе как-то успокаивает, это он давно заметил. По крайней мере, паники уже не было. Внутренности дрожать перестали. Он заразмышлял.

— Надо валить из города. Это, не просто так. Наверняка — диверсия. Вирусная атака. Или химия какая. Воняет чем-то непонятным... И тут вопрос — зачем атаковать Черновку? Что в ней такого стратегического, блин? Значит, атаковали объект покрупнее...

Посёлок Отрадный, тоже — явно не стратегическая цель. При международном конфликте он вообще никому в хрен не упирался. Выходит, что цель — Самара? Там и, какое-никакое, военное производство есть. И если от Самары докатило сюда, то дело серьёзное. Даже, не то слово. Дело — писец! Хорошо хоть жена и дети за бугром. Бля! Позвонить бы, узнать — что и как у них. Твою мать!

Пришла мысль — Может инопланетяне?

— Да какие там нахрен инопланетяне! Тут свои, хуже чем пришельцы. Вон они — пикничок, суки, устроили. Родного же Серёгу доедают. Ладно, всё. Сосредоточились! Из посёлка надо уходить. Это однозначно. Отсидеться на даче, пока всё не прояснится. Значит — оружие, патроны, еда, вода, одежда. О! Аптечка!

Павел действительно успокоился. Осторожно выглянул из сортира. В доме ситуация не изменилась. Никто не ломился и не бродил вокруг, скрипя снегом.

Подумал.

— А может, я зря паникую? Может, просто эта компания выпила что-то не то. Палёной водки там нажрались, или курнули чего. Или пропана случайно надышались...

Пашка снова подкрался к окну и одним глазом осмотрел улицу.

Вокруг павшего Серёги уже толкалось человек восемь соседей. Все сосредоточенно жрали кровавые шматки.

— Нет... От пропана так на аппетит не пробьёт.

Пригнувшись, вернулся в спальню.

— Так. С чего начать?

Он вспомнил жуткий взгляд зомбака, передёрнул плечами и решил начать с оружия.

Открыл шкаф. В левой половине матово серел установленный оружейный сейф. Сверху на сейфе лежал тактический рюкзак с кое-какими причиндалами. Он вывалил из него всё на ковёр.

Снял с крючка жилет-разгрузку, бросил на кресло.

Открыл кодовый замок, извлёк "сайгу" и помповик Ремингтон без приклада. Положил на кровать.

Достал пачки с патронами 12-го. Восемь штук по 10 в упаковке. Пойдёт. Проверил помпу — заряжена. Четыре в магазине один в стволе. Сразу почувствовал некую защищенность, и даже уверенность.

Где-то должен быть патронташ. Точнее — бандольера. Полез на шкаф. Да, точно там. Сел набивать ячеи патронами.

Закончил, отложил патронташ, взялся за карабин.

Из карабина он ещё ни разу не стрелял. Сайга-МК. Новенький совсем. Эту штуку он долго, вдумчиво, со вкусом выбирал. Калибр "семь шестьдесят две на тридцать девять". Втихаря прикупил с рук три боевых магазина на тридцать патронов, хоть и не положено.

Иногда, когда оставался дома один, он доставал эту машинку смерти и, положив её на журнальный столик, стоял и любовался.

Ладно, хватит сантиментов. Выгреб патроны для "нарезного". Двадцать упаковок по двадцать штук и начал набивать магазины. Тот, что на десять патронов, тоже набил. Всё засунул в карманы тарзанки.

Оставшиеся пятнадцать пачек нарезных, и те двенашки, что не влезли в патронташ, засунул в боковой карман рюкзака.

Чехлы для оружия тоже засунул в рюкзак ближе к спине.

Собирался, как на войну, блин.

В коридоре достал свои рыбинки. Зимние, нубуковые. Потом секундочку подумал, и добавил осенние омонки.

Снял со стены аптечку. Отнёс в спальню.

Из бельевого отдела выгреб все свои плавки и носки, трико и футболки. Сложил по отдельности в мусорные пакеты. Забросил на дно рюкзака. Засунул туда же осенние ботинки.

Поприкидывал, места еще много. Засунул спальный мешок и плащ-палатку.

Флягу открыл, нюхнул. Нет, не прокисла. А что водке сделается? Пошел на кухню, достал из холодильника еще пару бутылок столичной и заполнил двухлитровую флягу до отказа, под горлышко.

Выгреб всё, что можно есть сразу. Колбасу, сыр, несколько варёных яиц, копчёную грудинку и ещё кое-что по мелочи.

Пару бутылок минералки. Четыре плитки шоколада. Килограмма три конфет. Всё попёр и уложил в рюкзак.

Вернулся на кухню, огляделся — что ещё забыл. Поприкидывал — забрал сухой компот, изюм и коробку чая "Липтон" в пакетиках. Круп набралось килограмма четыре. Из аптечки, которая на кухне, выгреб все бинты.

Потом вспомнил! У него же спирт в полторашках. Залез в кладовку взял пару штук.

Всё запихал в рюкзак. Приподнял — килограммов тридцать. Но — терпимо. Не пешком ведь пойдет. Ну, а если и пешком придётся, то не страшно. На охоту примерно такой же таскал, даже потяжелее.

Постоял в задумчивости. Заглянул в ванную, забрал не распакованное мыло, зубную щётку и пасту. Вроде всё.

Так — сваливать, сваливать, сваливать.

Он натянул утеплённую камуфляжку, а летнюю загрузил в распухший рюкзак. Обулся, встал, потопал — нормально. Напялил разгрузку, застегнул карманы с магазинами, перекинул через голову бандольеру. Попрыгал — болтается, стервоза. Протянул снизу язык ремня через петлю разгрузки, ещё попрыгал — сойдёт.

Попробовал напялить полушубок, естественно — ничего не вышло. Да, ладно! Свернул плотно, засунул в рюкзак. Не пешком.

Залез в лямки рюкзака, выпрямился, пошевелился — сносно.

Совсем уж собрался уходить, как вспомнил.

Вернулся к сейфу, взял с верхней полки охотничий нож Кайман и бинокль. Прикинул по весу и по месту в рюкзаке и забрал из кладовки походный примус Шмель и четырёхлитровую канистрочку с бензином. Специальную, высоко герметичную "Экстрим". Четыре тысячи за такую фигню отдал.

Заново переупаковал рюкзак. Напялил вязаную шапку.

Ну, вот, теперь всё.

Он вышел из дома, открыл замок гаража и свалил рюкзак на заднее сиденье своей Хонды.

В проёме дверки кто-то загородил свет. Паша вздрогнул, обернулся и вскинул помпу. У двери топтался один из Серёгиных друзей, здоровенный мужик. Вся рожа и футболка спереди были залиты кровью. Серёгиной кровью.

Умертвие никак не могло переступить высокий, почти до колена, порог. Оно обиженно сопело и булькало, пробовало задрать ногу, но каждый раз получалось недостаточно,

Пашка прицелил в голову и нажал на спусковой крючок. Лупануло по ушам в закрытом помещении, будь здоров. Но и алкаш исчез из проёма, как ветром, бля, сдуло.

Пашка осторожно выглянул из двери. Зомби лежал на спине, на заснеженной клумбе, романтично раскинув руки и совершенно буднично разбросав мозги.

Дугин, зло матерясь, захлопнул гараж, и с ружьём наперевес, хрупая тающим снегом, вернулся к дому. Пирующих зомбаков прибавилось. Уже штук двенадцать склонились над трупом. Поглядывая в их сторону, Пашка запер двери дома на внутренний и на навесной замок. Обошёл вокруг и закрыл все ставни.

Потом уже изнутри гаража открыл ворота, завел свой внедорожник и выехал на свет божий.

Только тут до него дошло — светло! Солнце! Глянул на наручные часы — семь часов, двенадцать минут. Ещё должно быть сумеречно. Зима! Не поверил, глянул на часы на автомобильной панели. Твою мать... Семь-двенадцать. Зачем-то постучал по таймеру ногтем.

— Мать твою... Как же так?

Из-за забора завизжала женщина.

Закричала:

— Боря, не надо! Боря! Это же я, Боря! Остановись!

— Таак. Задача... Спасать, не спасать?

Секундочку посомневавшись, Дугин вышел из машины и полез на забор с соседским участком.

Соседи, Кармановы, были интеллигентными людьми. Педагоги и он, и она. Старшая их дочка, Мария, закончила институт и работала где-то в администрации Отрадного. А младший Борис ещё учился в каком-то "высшем".

В ограде соседей разворачивалась картина маслом.

Абсолютно голый брат, зажав расхристанную сестрицу в угол забора, урча, выламывал ей руки, жадно облизываясь синим языком.

Паша спрыгнул в заснеженный огород.

— Эй, Боря! Машку есть нельзя!

Боря, придерживая сестру, оценивающе посмотрел на Дугина.

— Она рыжая. Ты отравишься, — попробовал пошутить Дугин. В надежде, что человек ещё не окончательно потерял разум.

Наверное, Пашка показался зомбаку крупнее и мясистей. Братец бросил гастрономически домогаться до Машки и, слегка пригнувшись, быстро пошел на Дугина. Не доходя метров пять, он прыгнул. Буквально взвился в воздух в ошеломляющем прыжке.

Пашка отступил на шаг в сторону. Ремингтон грохнул, и нижняя челюсть у мертвеца превратилась в крошево. Тот рухнул и покатился по снегу. Но резво вскочил на ноги и, вытянув окровавленные лапы, пошел на стрелка. Ружьё грохнуло ещё раз и всё закончилось.

Павел подошёл к соседке. Спросил:

— Ты как?

— Он маму и папу убил... — завыла Маша.

— Мария, ты жить хочешь? Ты слышишь меня? Ты хочешь жить?

Она мелко покивала подвывая.

— Тогда быстро! Быстро в дом! Рюкзак есть?

Мария видно плохо соображала. Её колотило. Видимо, и от страха, и от холода.

— Машка, — рявкнул он, — быстро приходи в себя! Мне тебя, что — ударить?

— Ннннет. Ннне надо.

— Тогда делай то, что я сказал. Слушаешь? Пошли в дом.

— Дддда.

По дороге он объяснял:

— Это вирусная атака. Черновка погибла. Отрадный тоже. Все умерли. Поняла?

Та мелко покивала.

— Найди рюкзак. В него... Одежду, обувь крепкую, без каблуков.

Он посмотрел на маревное по-летнему небо. На приподнявшееся над горизонтом жаркое солнце.

— И зимнюю, и осеннюю. Еду и минералку, если есть. Всё из холодильника, что не жидкое. Потом... Трусы, лифчики, безрукавки, носки. Поняла? Я жду десять минут, потом уезжаю.

Она испуганно вытирала слёзы. Паша взял её за лицо, заглянул в глаза.

— Ты поняла?

— Дда.

— Выполняй! Бегом!

Мария побежала в комнаты, пригнувшись и всхлипывая. Дугин пошел следом.

Внутри всё было в кровище. Видно младший гонял родителей по всем комнатам, на ходу пластая их на куски.

Павел помог собрать Марие большой рюкзак. Та вообще плохо соображала. Оно и понятно. Такое пережить, тут и крышу может покосить. Заставил одеть тёплое, напялил на неё шапку и шубу.

Через десять минут они вышли из дома. Дугин залез на забор и осмотрелся. Вроде всё спокойно. Все заняты делом.

В доме напротив к окнам прилипли серыми лицами женщина и мужчина. Подбородки в крови. Соседи — Русановы. Интересно, кого они там стрескали? У них кроме собачки — никого в доме нет.

Он наклонился к Маше.

— Давай рюкзак.

Перекинул на свою сторону.

— Давай руку.

Затянул девчонку на забор. И оба спрыгнули в Пашину ограду.

Машка, вообще-то, спортивная девка. Занималась айкидо, а по утрам бегала вдоль Садовой вместе с Пашей и ещё двумя девицами. Поддерживали форму.

123 ... 777879

↓ Содержание ↓