Перекрестье Миров. Часть 2

Эдвард сжал пальцами переносицу, зажмурился и застыл. Вторая рука сжалась в кулак и костяшки пальцев побелели ещё сильнее.

Ни крика, ни дрожи, ни вздоха, но эта тишина напугала меня гораздо сильнее реакции моей семьи. Словно в этот момент он умер, на этот раз по-настоящему. Стоит только дотронуться до его плеча и мой любимый рассыплется серой пылью, больше никогда не вернувшись ни в мир живых, нив мир мертвых.

— Нет, нет! — в ужасе затараторила я, стараясь достучаться до него, и поминутно оглядываясь на Арр'акктура: "Папа, скажи, что-нибудь! Разбуди его!" — Я не злюсь на тебя! Ведь я же наоборот вернулась, чтобы быть с тобой! Всё будет хорошо! Всё должно быть хорошо! Я же рядом! Скажи хоть что-нибудь! Эдвард! Не слушай их! Пожалуйста! Я же здесь! С тобой!

Ни слова. Ни вздоха. Ни движения...

— Дура! — набатом прогремел у меня в ушах голос Розали. — Какая же ты дура! Ты не рядом с ним, а всего лишь призрак! Чертов призрак!

Резко вдохнув, я схватилась за раскалывающуюся от боли голову.

Эмоции отца и братьев, не ощущавшиеся до этого момента, хлынули на меня лавиной, застилая глаза и разрывая душу на части. Мгновенно потеряв чувство ориентации, я попыталась на ощупь найти своего Избранного и как только дотронулась до его плеча, тяжёлым валом накатила следующая волна из боли Эдварда, ощущающаяся почти физически, окутывая черной пеленой и заставляя упасть на колени.

— "Прости,— пронёсся в моей голове его мысленный голос. — Прости, что причинил тебе столько боли. Если бы только можно было поменяться с тобой местами".

"— Пойдем со мной, — всплыли в угасающем сознании умоляющие слова Розали. — Ты должна вернуться. Ты нужна ему. Он не станет жить без тебя!".

Что я наделала? Почему я не пошла с ней?! Что же теперь? Что делать?!

Может ещё не поздно всё исправить?

Качнувшись в сторону открытого дверного проема, я из последних сил потянулась к почти исчезнувшей во тьме тоненькой, как паутина, золотой нити. Пальцы сомкнулись, и кромешная тьма заполонила реальность, лишая даже возможности дышать.

Секунда, две, три и вот уже от нехватки воздуха начали болеть легкие. Голову сдавило от проскочившего давления. Глаза заболели от ударившей по касательной вспышки света и мгновенно наполнились слезами, снова погружаясь во тьму.

Как дышать?! Я не помню! Эдвард!!!

— Рина!— сквозь толщу тьмы раздался крик моего Избранного.

— НЕТ! — закричала я, наконец-то вздохнув.

— Милая моя, тише. Всё закончилось,— он находился совсем рядом, я даже чувствовала его холодные руки на своих плечах. Только вот тьма рассеивается слишком медленно.

— Не правда, — прохрипела я через мутную пелену стараясь разглядеть лицо Эдварда. — Не слушай ничего.

Воздух резал горло и разрывал легкие, причиняя чудовищную физическую боль, о существовании которой я уже успела забыть.

— Слава Богу! — выдохнул Эдвард, прижимая меня к себе. — Всё позади!

Я до боли в пальцах, вцепилась в его кофту, звучно всхлипывая, но дыхание никак не желало восстанавливаться, не позволяя сказать больше ни слова.

— Я... я... я... — раз за разом начинала я, но никак не могла продвинуться дальше первого слова.

— Не, волнуйся. Всё хорошо, — повторял он, вперемежку с поцелуями. Глаза, лоб, висок. — Спасибо, что вернулась. Как же ты меня напугала!

— Я хотела вернуться. Всегда хотела, — бессвязно шептала я, не зная, как передать все те чувства, что сейчас вертелись в моей голове.

— Всё хорошо, любимая, — обхватив моё лицо руками, он покрыл его быстрыми поцелуями, но резко вздрогнув, чуть отстранился и оглядел меня с ног до головы.

— Пусти-ка меня, — он с трудом оторвал от своей одежды мои руки, но я тут же вцепилась в его запястья мертвой хваткой. На бешеной скорости сняв с себя свитер, он так же молниеносно надел его на меня на изнанку, и только потом второй раз попытался разжать мои пальцы.

— РИНКА! — завопили от входа в помещение мои братья.

Эдвард отошел в сторону, а я оказалась с двух сторон зажата в теплых мужских объятьях. Если Демиан бормотал, как же хорошо, что я вернулась, то Рикон с упоением перечислял, каким страшным мукам меня подвергнет, если я решу умереть во второй раз. Глаза обоих блестели, а голоса звучали странно, с каким-то надрывом, словно ещё немного и оба разревутся, как маленькие дети.

Я же вытянула шею, боясь потерять из вида Эдварда. Он тем временем подошел к Розали и подняв её на ноги о чём-то говорил. Та отстраненно кивала, буравя меня недобрым взглядом. Я приветливо улыбнулась (отметив, что хоть и не вижу больше вокруг неё никаких нитей, выглядит она значительно лучше), но выражение лица девушки не изменилось.

Последним ко мне подошел отец. Крепко сжав меня в объятьях, он долго молчал. Но, кажется, в этой тишине я услышала очень многое из того, что он на самом деле хотел сказать. Отстранившись, он улыбнулся и легонько стукнул меня кулаком по голове.

— Ау, — схватилась я за ушибленное место.

— Не смей ничего говорить матери, — всё ещё улыбаясь, потребовал он. — Она с ума сойдет от мысли, что могла тебя потерять.

— Ладно, — виновато улыбнувшись, кивнула я, дернув плечами. Что-то тут не жарко.

— Ой, — мы же про одежду забыли, — спохватился Демиан.

— Так на ней же была какая-то, — задумчиво потер лоб Рикон.

— Очень смешно, — фыркнула я, а отец засмеялся.

Оглядев нас презрительным взглядом, Розали демонстративно надела куртку и гордо задрав подбородок, пошла к выходу.

— Пойду, пройдусь, — сообщила она.

— Что это с ней?— озвучил наши общие мысли Рикон.

— Перенервничала, — вздохнул Каллен, подходя ближе к нам.

Я нерешительно протянула руку в его сторону, но расстояние всё ещё слишком большое. Качнулась вперёд, чтобы его сократить, но отец поймал меня за плечи, не дав свалиться с алтаря.

— Странно, — эхом отозвался он, наблюдая за входом в капище.

— Почему странно? Обряд — это же стресс, — пожал плечами Демиан. — Я её найду и провожу к Дому Совещаний, пока не потерялась.

— Не это странно, — обернулся Лён. — Ad'reikant, ты же тоже не слышал её мысли? Никакие?

— Да, — нахмурился маг.

— Так она же моя... — встрепенулась я и тут же захлопнула рот.

Роуз больше не Хранительница, и камня, путающего её мысли для окружающих эмпатов, у неё тоже больше нет. Он должен был остаться на той стороне.

— Странно, — хором с братом, протянули мы, провожая взглядом моего выходящего Покровителя.

А была ли та сторона?

Я попыталась поподробнее вспомнить, что произошло до того, как открыла глаза в капище, но голова резко загудела, как полыхающее в трубе пламя. Нити. Туман. Призрак. Эдвард. Испанка. Воспоминания повалились в сознание, как карточный замок от неосторожного касания. Всё смешалось одну кашу. Охота. Убийства. Могила. Бабушка. Элис с примеркой платьев в магазине. Приступ. Сладковатый привкус крови Демиана. Самолёт. Сражение. Ранение в Форске. Чем больше карт, тем сложнее понять их истинное содержание.

Мозг перестал справляться с навалившейся информацией, и голову сдавило резким приступом боли. Я взвыла, схватившись руками за волосы.

— Рина, что с тобой?!

— Больно, больно, больно! — затараторила я.

К этим и без того неприятным ощущениям, добавилось ещё и мерзкое чувство падения. Отец поймал меня заваливающуюся на спину, а я в отчаянном рывке вытянула руки к стоящему передо мной Эдварду. Он поймал мою ладонь, наши глаза встретились и мир замер. Мой Избранный. Моя любовь. Единственный, кто чаще всего присутствует в моих воспоминаниях. Единственный, вокруг кого вертится моя жизнь. Её истинный смысл.

Папа аккуратно помог мне снова принять сидячее положение и так же медленно наклониться в объятия Каллена. Тот подошел вплотную к алтарю, а я уткнулась лбом в его холодную грудь и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.

— Легче? — спустя несколько минут спросил Рикон, первым нарушив воцарившуюся тишину.

— Да, — выдохнула я, не решаясь оторваться от Избранного.

Эдвард, нерешительно погладил меня по спине, словно боясь своими движениями спровоцировать новую волну боли, которая сейчас отступала с каждым моим вздохом.

— Что это было? — тихо спросил он, но ответили ему далеко не сразу.

— Не знаю, — пораженно отозвался мой брат.

— Так не должно быть, — встревожился Лён. — Родная, как ты себя чувствуешь? — облокотившись на алтарь, наклонился он ко мне.

— Лучше, — невнятно прошептала я.

— Ты знаешь, как тебя зовут? — спросил он.

— Да, Рина Лусия тор Ордвист, — прошептала я.

— Как-как? — удивленно переспросил брат.

Я нехотя подняла голову от холодного тела Эдварда и, посмотрев на удивленного отца, нахмурилась, стараясь раскопать в воспоминании своё имя:

-Алларриана тор Ордвист кайл Шайонел, — неуверенно повторила я.

— А сколько тебе сейчас лет? — настороженно спросил Арр'акктур.

— Около ста, — с запинкой пробормотала я, испугавшись округлившихся глаз отца. — Нет? Меньше? Шестнадцать? А вспомнила, восемнадцать!

— Сегодня уже девятнадцать, — поправил, стоявший за моей спиной, Рикон.

— Да, точно, — расстроилась, я от своей ошибки.

— А кто я, ты помнишь? — продолжил допрос Верховный Повелитель.

— Папа, — без запинки отозвалась я, заставив того шумно выдохнуть и наконец-то снова улыбнуться.

— Сколько ты знаешь Эдварда? — заинтересованно прищурился мой брат.

— Всю жизнь, — пожала я плечами.

— А точнее?

— С пяти лет, наверно, — с сомнением пояснила я.

— Родная, он говорит, не про Демиана, а про Эдварда, — уточнил Арр'акктур.

— Но печёное яблоко на ярмарке... — замолкла я, подняв глаза на своего Избранного. Тот так же, как и остальные, с удивлением смотрел на меня.

— Ты наверно имеешь в виду сны? — уточнил он.

— Наверно, — сгорбив плечи, согласилась я. — Всё перемешалось.

Задав ещё несколько вопросов с такими же противоречивыми результатами, мужчины пришли к выводу, что мне нужно дать время, прийти в себя. А я окончательно растерялась. Вроде бы всё помню, всё знаю, но, то и дело, в памяти всплывают детали, не укладывающиеся в общую картину.

— Может, отведём Рину домой? — предложил мой муж. — Тут довольно прохладно.

Вынырнув из своих мыслей и воспоминаний, я дотронулась до себя через свитер Эдварда, с ужасом осознав, что на мне практически нечего нет.

Насколько я помню, при трансформации раствориться должна была вся одежда, но, видимо, речь шла только о натуральной ткани, а на мне было нижнее белье из мира Демиана. Возможно, в белье присутствовала какая-то синтетическая основа и вместо того, чтобы испариться, оно приклеилось к моему телу.

— У меня были запасные вещи, — обрадовалась я. — Вы же ничего не вытаскивали из моей седельной сумки?

Не дожидаясь ответа, я вытянула руку вперед и начала плести заклинание, но Рикон треснул меня по ладони раньше, чем что-то начало складываться.

— Не смей колдовать! — строго потребовал он.

— Почему? — искренне удивилась я.— Я хорошо помню, как это делается.

— Ты непонятно как вернулась уже после завершения обряда. Почему у тебя начался приступ головной боли и как это связано с проблемами в памяти, мы не знаем. Неизвестно, как теперь ты можешь отреагировать на магию, тем более на алтаре капища.

— Не распадусь же я от неё в пыль, — хохотнула я, но увидев лица окружающих меня мужчин, прикусила язык. Похоже, им сейчас не до моих шуток. — Хорошо, не буду колдовать, — покорно согласилась я.

Рикон отошел подальше от круга и перенес к нам мою седельную сумку, порядком припорошенную снегом.

— Вы что, её с Греха так и не сняли? — опешила я.

— Нет, — нахмурился мой клыкастый брат, — сняли и бросили где-то при входе в дом.

— Скорее уж за дверью.

— Да это ерунда, — оживился Рикон, быстро вытряхнул мои вещи, а потом согрев и высушив их заклинанием.

По капищу стал медленно разноситься запах тухлятины. Я запоздало вспомнила о лежавших у меня в сумке пирожках, купленных ещё до появления в нашем отряде Асуры, да так и забытых. За время скачки, те вывалились из бумажного пакета и благополучно размазались по одежде. Толи за последние дни они стухли естественным путем, толи Рикон помог согревающей магией, но пахнуть так неаппетитно в присутствии Эдварда мне не хотелось.

— Очистить сможешь? — с сомнением спросил отец.

Рикон тряхнул моими брюками и от них в разные стороны полетели крошки и ещё какая-то грязь.

— Только не здесь! — возмутился Верховный Повелитель.

Клыкастый маг виновато улыбнулся и, жестом с магическим назначением поманив за собой разбросанный по полу мусор, пошел по коридору на улицу.

— А запасных сапог у меня точно не осталось, — вспомнила я.— Помнится, одни я выкинула по дороге из-за оторвавшейся подошвы.

— Может, можно вытащить их так же из твоей комнаты? — предложил Эдвард.

— У меня не так много вещей, — усмехнулась я.— Если только зимние, с меховой оторочкой. К тому же мама помогала мне складывать вещи и сразу заметит, что гардероб не тот.

— Я заметил, — на английском ответил Эдвард.— Элис хватит удар при виде твоего одного единственного шкафа.

— Слава Богам, страсть к "вещизму" нашу семью миновала, — улыбнувшись, потрепал меня по голове отец. — Пока любимая одежда не развалится, перелезать в другую, смысла нет.

— Тогда может выдернуть так же из магазина? — предложил муж и смущенно добавил. — А взамен отправить деньги.

— В теории можно, — нахмурилась я. — Но тогда надо точно знать, что ты берешь. Если бы я что-то присмотрела.... Но опять же, если их уже кто-то купил, то может выйти неприятный конфуз. И хорошо если я украду сапоги из чьего-то шкафа, а не разую посреди улицы.

— Тебе колдовать пока нельзя, — напомнил отец.

-А Рикон точно на женские сапоги внимания не обращает, — сложила я руки на груди.

— Эдвард может сбегать купить что-то здесь, — нашелся отец. — Сегодня как раз ярмарка будет. Часа через два.

Я подняла на него несчастные глаза. Сидеть тут на камнях два часа. Рикон, конечно, может немного согреть помещение, правда с дырой в потолке это занятие неблагодарное.

От тягостных раздумий нас отвлекла ворона, непонятно каким образом залетевшая в помещение, через главный вход.

— У нас проблемы, — заговорила она голосом Рикона. — Тут Дарин. По просьбе мамы ищет отца с гостями. Мы пошли вас искать к дубу. Пятнадцать минут.

— А мои вещи? — пискнула я. Но ворона заметалась по залу и вылетела в щель на потолке.

— Может, ты сразу от границы переместилась домой? — предложил отец.

— А колдовать уже можно?

— Можно бегать, — перевел он красноречивый взгляд на моего мужа.

Тот без предисловий сгреб меня в охапку вместе с укрывающим ноги плащом.

— Я вернусь через пять минут, — уведомил он.

— Что? — опешила я.

Отец кивнул, и холодный вампир сорвался с места на такой скорости, что у меня заложило уши. Правда через две минуты бега они отмерзли и, судя по ощущениям, отвалились. Глаза заболели от яркого, отражающегося от снега, солнца, а желудок свело голодной судорогой.