Растиф понял, что перегнул палку, но отступать не собирался.
— Я жду!
Архивариус опустил глаза и тихо сказал:
— Его зовут Ингус.
Растиф наморщил лоб.
"Хм... Никогда о нем не слышал".
— Кто такой?
Никвор снова замкнулся.
— Говори уж, раз начал,— подбодрил его Ищейка.— Обещаю: если он ни при чем, я не стану его преследовать.
— Я же сказал — он Хранитель традиций, Верховный Заклинатель.
— Ого! И он обитает в Сандоре? Под боком у Братства?!
А еще он хотел крикнуть: "И ты об этом молчал?!", но вовремя сдержался. Архивариус и без того выглядел жалко.
— Раньше он странствовал по Варголезу, а теперь стал слишком стар. К тому же... что-то удерживает его в столице.
— Где мне его найти?
— Не знаю,— пожал плечами архивариус.
— Никвор!
— Я на самом деле не знаю!— взмолился тот.— Я слышал, что у него в Сандоре есть надежное убежище. Но где именно — мне не ведомо.
Одного взгляда на Никвора было достаточно, чтобы понять: он не лжет.
"Что ж, бывало и хуже. А так— хоть что-то. Птичка тоже по зернышку клюет".
Растиф поднялся из-за стола.
— Не обижайся, старик. И не беспокойся: о нашем разговоре никто не узнает.
И он направился между шкафов, заполненных пахнущими древностью рукописями, к выходу.
— Растиф!— окликнул его Никвор.
— Да?— обернулся Ищейка.
— Я тут подумал... Если по городу ходит Заклинатель, натравливающий на людей усмиренного духа, об этом следует знать Ингусу. Поговори с ним, думаю, он тебе поможет.
— Обязательно поговорю... когда найду его.
— Ты ведь знаешь Кайсела — нищего, сидящего у Железных ворот?— спросил вдруг Никвор.
— Ну... не так, чтобы очень...— удивился Растиф: что за странный вопрос?
Архивариус щелкнул большим пальцем, и в сторону Ищейки полетело что-то небольшое, сверкающее при свете ламп Ковенкона, висевших под потолком. Растиф ловко поймал предмет.
Монета в один фор. Правда, порченная: какой-то умник вырезал из нее небольшой сегмент.
— Передай ее Кайселу и скажи, что хочешь встретиться с Хранителем традиций. Возможно, из этого что-то получится.
Растиф пристально посмотрел на архивариуса.
"Должно быть, порвать с прошлым не так-то просто".
— Спасибо, старик,— сказал он, сжав монету в кулаке.
Ищейка покинул архив, а Никвор тяжело вздохнул и налил себе еще немного "горлодера"...
Растиф не был лично знаком с Кайселом, хотя видел его каждый день, когда направлялся в Прайю или шел обратно. И даже временами бросал ему завалявшийся медяк. Ошибиться он не мог: у Железных ворот на протяжении, по крайней мере, последних десяти лет сбором милостыни занимался один единственный попрошайка. Ничего удивительного: у нищих строгая иерархия, а непослушание карается изгнанием из общины, что равносильно смерти.
Кайсел — оборванец лет сорока — сидел у самых ворот, изображая полное смирение и не смея поднять глаз. Перед ним на земле стояла деревянная чашка, в которую доброхоты бросали мелочь. Их было немного, но все же. Однако Растиф не мог припомнить случая, чтобы в этой чашке лежало больше одной монеты: негоже подающим знать, насколько удачным был день у попрошайки.
Серебро глухо звякнуло о чашку, попыталось выскочить через край, но нищий успел подхватить монету. Взглянув на нее, он удивился. Его удивление достигло предела, когда он, подняв голову, увидел человека, бросившего монету в чашку.
Он прекрасно знал Ищейку, который каждый день проходил мимо, направляясь в Верхний Асхонел.
— Мне нужно встретиться с Хранителем традиций,— тихо сказал Растиф и добавил: — Это срочно.
Для себя он уже решил: если встреча состоится и окажется, что Ингус ни в чем не замешан, Ищейка оставит его в покое. В противном случае ему придется обратиться за помощью к Старшим Братьям, те, наверняка, пошлют гайверов, а значит, кровопролития будет не избежать.
Нищий не спешил с ответом. С одной стороны пред ним стоял человек, показавший ему условный знак и обратившийся с конкретной просьбой. И Кайсел был обязан удовлетворить ее, чего бы это ему не стоило. С другой же... Этим человеком был никто иной, как знаменитый Растиф Ищейка, преследовавший Изгоев по всей Сандоре. Уже не раз поступало предложение избавиться от него, но Ингус был против...
— Приходи один перед последним колоколом к Игривому фонтану,— выдавил из себя Кайсел.
— Хорошо,— кивнул Растиф.
— Если ты будешь не один, встреча не состоится,— предупредил его нищий.
— Я приду один,— заверил его Ищейка и, повернувшись, направился в таверну, собираясь совместить пропущенный завтрак и приближавшийся обед.
Игривый фонтан располагался на перекрестке Большой торговой и Речной улиц на западе Нижнего Асхонела. Место открытое, наверняка, выбранное неслучайно.
Удаляясь от Железных ворот, Растиф тайком обернулся и заметил, как Кайсел подозвал к себе крутившегося неподалеку мальчишку, притянул его за ворот и что-то шепнул на ухо. Получив свободу, парнишка кивнул и последовал за Ищейкой.
"Кто бы сомневался",— усмехнулся Растиф.
Наверняка, за ним будут следить до самой встречи.
Пусть следят.
Он шел не спеша. Когда юный соглядатай отставал, оттиснутый встречным людским потоком, Растиф останавливался и ждал. После чего продолжал свой путь.
Обедал он в "Полной кружке". Мальчишка устроился на противоположной стороне улицы и жадно глотал слюну, втягивая носом ароматы, доносившиеся с кухни уважаемого Свергита.
Насытившись, Растиф прихватил с собой раннее яблоко из корзинки, стоявшей на стойке, и, проходя мимо провожавшего его взглядом парнишки, кинул ему плод. Соглядатай ловко поймал яблоко и тут же впился в него зубами. Растиф подмигнул ему и направился домой. Прежде чем встретиться с Хранителем традиций, он хотел все хорошенько обдумать. А может быть и вздремнуть немного: возможно, этой ночью ему не удастся сомкнуть глаз...
В назначенное время Растиф стоял у фонтана, провожая взглядами спешащих по домам редких прохожих. Юный соглядатай продолжал караулить Ищейку, присев на крыльцо углового дома.
Когда над Сандорой прокатился протяжный колокольный звон, извещавший жителей столицы о том, что и этот день подошел к концу, на Речной улице показалась телега, груженная дровами, а по Большой торговой к перекрестку шли трое мужчин — на вид обычные горожане. Они первыми достигли фонтана. Один из них выразительно посмотрел на парнишку, тот кивнул и тут же скрылся из виду — его миссия была выполнена. Мужчины осмотрелись, двое миновали Растифа и свернули в ближайший переулок, а третий подошел к Ищейке.
— Это ты хотел видеть Хранителя традиций?
Растиф сдержанно кивнул.
— Идем,— и он не спеша направился к переулку, в котором только что скрылись двое его приятелей.
Растиф направился следом.
Как только он вошел в переулок, проход перегородила приблизившаяся телега, у которой внезапно отвалилось колесо. Повозка опасно накренилась, и дрова с грохотом посыпались на мостовую. Пока возница и его помощник переругивались и чесали затылки, шедший впереди мужчина помахал Растифу рукой и ускорился. Ищейка поспешил за ним.
Меры предосторожности, принятые Изгоями, были достойны уважения. Если Растиф был не один, его сопровождающие не смогли бы теперь догнать опекаемого, не выдав своего присутствия.
В быстром темпе они попетляли по переулкам, после чего свернули в тупик, и ведущий остановился.
— Тебе придется отдать мне свое оружие,— сказал он Ищейке.
Растиф молча снял меч с пояса, потом отдал нож. О том, что еще один спрятан в голенище сапога, он не стал говорить.
Появились два других Изгоя.
— Все чисто,— сказал один из них и достал из кармана платок.— Мы завяжем тебе глаза.
— Как скажешь,— пожал плечами Растиф.
Дотошность Изгоев начинала раздражать, но что не сделаешь ради встречи с их вожаком?
Повязка оказалась широкой и плотной. При всем своем желании Растиф не смог бы ничего разглядеть. Его взяли под руки и куда-то повели.
Чтобы запутать следы, Изгои долго таскали Ищейку по всему кварталу. Растифу казалось, что эта прогулка продлится до самого утра, но он терпел, молчал и посмеивался в душе над сопровождавшими, которые не подозревали, что все их старания напрасны: если будет необходимо, Ищейка найдет дорогу по своим собственным "следам".
Наконец, они куда-то пришли. Кто-то из Изгоев постучал в дверь: три удара — пауза — удар — пауза — еще два удара.
Условный сигнал.
Двери открыли. Растифа ввели в дом и помогли спуститься в подвал.
После чего сняли с глаз повязку.
Подвальное помещение без единого окна освещал светильник Ковенкона. Кроме того в углу, разгоняя сырость и насыщая воздух какими-то благовониями, горела небольшая жаровня. Чуть в стороне у стены стояло массивное кресло, на котором, откинувшись на высокую спинку, увенчанную черепом оленя, восседал убеленный сединами старец в традиционном одеянии коренных жителей Варголеза. Такие наряды не носили уже лет двести даже в самых глухих уголках королевства. Но на Хранителе традиций он смотрелся очень даже гармонично.
Кроме старца в помещении находились еще двое. Миловидная девушка хлопотала у жаровни, посыпая жаркие угли мелко перемолотыми травами. Если наряд старика удивлял своей архаичностью, то одежда незнакомки поражала легкой фривольностью. Она носила короткую запашную юбку, не скрывавшую стройных точеных ножек, и совсем уж прозрачную блузку, украшенную золотой вышивкой и будоражившую воображение. Второй, напротив, прятался от постороннего взгляда под плотным балахоном до самого пола с глубоким капюшоном и длинными широкими рукавами. Он стоял рядом с креслом, скрестив руки на груди и опустив голову так, что капюшон полностью скрывал его личность.
Хранителю традиций было лет сто — и это как минимум. Его лицо покрывала густая сеть глубоких морщин, редкие длинные волосы были зачесаны назад и стянуты в конский хвост. Дрожащие пальцы с крупными суставами лениво ерошили шерсть дремавшего на его коленях черного кота.
Едва увидев Верховного Заклинателя, Растиф пришел к выводу, что он не мог быть человеком, которого Ищейка видел в переулке минувшей ночью. Уж слишком стар и немощен был Хранитель традиций. Чтобы окончательно удостовериться в своем убеждении, Растиф попытался взглянуть на его "след", но так и не смог сконцентрироваться.
"Хм... Странно".
Старец заговорил первым:
— Так ты и есть знаменитый Растиф-Ищейка, гонитель приверженцев традиций наших предков и верный слуга Братства палачей и клятвопреступников?— голос у Хранителя был по-стариковски скрипучим и слабым.— Ты не побоялся явиться сюда один, и это делает тебе честь. Хотя, признаюсь, мне претит общение с такими как ты.
— Тем не менее, ты согласился со мной встретиться,— холодно ответил Растиф.
— О тебе уже ходят легенды. Говорят, ты всегда находишь того, кого ищешь. Так к чему оттягивать неминуемое? А еще я хотел взглянуть в глаза человеку, погубившему немало людей, виновных только в том, что они хотели жить так же, как их отцы и деды...
— Не преувеличивай мои заслуги, старик,— поморщился Растиф.— Я могу поименно перечислить тех Изгоев, которых отыскал и передал в руки правосудия. Их было не так уж много. И, поверь мне, все они получили по заслугам.
— А теперь, значит, ты пришел за мной,— старик криво усмехнулся.
— Пока что я хочу задать тебе пару вопросов. И если ты виновен, даже тебе не удастся уйти от справедливого возмездия.
— В таком случае должен тебя разочаровать: я не стану отвечать на твои вопросы. Уходи и больше не ищи со мною встречи, если тебе дорога жизнь.
— Ошибаешься, старик,— процедил сквозь зубы Растиф.— Я не уйду, пока не услышу то, ради чего сюда пришел.
— В таком случае ты рискуешь остаться здесь навсегда,— проскрежетал Хранитель традиций.
— Ты смеешь мне угрожать?!— взъярился Ищейка и с вызовом сделал шаг вперед.— Скажи, кто может мне помешать свернуть твою цыплячью шейку?
— Они,— спокойно ответил Заклинатель и указал правой рукой на девушку, а левой — на чучело в балахоне.
В то же мгновение красотка развернулась и посмотрела Растифу в глаза. Ищейка почувствовал головокружение и слабость, пространство поплыло перед глазами, его пошатнуло, и Растифу пришлось вытянуть руки в стороны в поисках опоры. Когда он снова посмотрел на девушку, ее уже не было у жаровни. Каким-то неведомым образом она оказалась за его спиной и положила руки ему на плечи. Тот час же Растиф ощутил жуткий холод, быстро распространявшийся от тонких девичьих пальцев. Он скосил взгляд и увидел...
Нет, это не были руки человека. Тонкие длинные пальцы были водянисто-прозрачными. Ищейка из последних сил обернулся и увидел ЕЕ.
"Водяная госпожа собственной персоной".
Раньше, до прихода варголов, такие, как она, обитали практически в каждом водоеме. Людям они обычно являлись в образе прекрасной девы, хотя, благодаря своим способностям, могли принимать любой облик. Они не были ни злыми, ни добрыми, легко могли утопить человека, опрометчиво приблизившегося к воде, не спросив перед этим разрешения у Госпожи. Вместе с тем их было очень легко задобрить, бросив в водоем букетик цветов или кусочек яркой материи.
Но с тех пор, как появились пришлые и установили свои порядки, водоемы опустели, а обитавшие в них духи стали по большому счету персонажами легенд и сказаний. Так что Растифу прежде не доводилось встречаться с Госпожой.
И первая встреча могла стать последней.
Чувствуя, как холод от рук Госпожи распространяется вниз по телу, он рванулся всем телом вперед, не устоял на ногах, упал, потянулся к голенищу и закоченевшими пальцами вытащил нож.
Но тут же его запястье обвил тонкий, но чрезвычайно прочный корень. Удавка глубоко впилась в кожу, вздулись вены, затрещали кости. Растиф выронил нож, повернул голову, чтобы взглянуть на того, кто причинил ему нестерпимую боль.
Это было то самое чучело в балахоне. Однако теперь из рукавов и из-под капюшона вырывались длинные корни, один из которых продолжал сжимать запястье Ищейки, другой обвился вокруг его шеи, а третий, извиваясь, угрожающе завис над его головой, метя игольно-острым концом в глаз. Одно неверное движение, и корень тут же вонзится в мозг.
"А это, должно быть, Лесной дядька",— мелькнуло в затуманенном сознании Растифа.
В отличие от водяных духов, лесных еще можно было встретить в непроходимых чащах левобережья. С тех пор, как Священные рощи пришли в запустение, а то и вовсе были вырублены, они в большинстве своем исчезли. Уцелевшие же одичали и мелко мстили людям за причиняемые неудобства. Их жертвами были чаще всего лесорубы, охотники, случайные путники, решившие сократить путь и свернувшие в лесную гущу. Духи могли завлечь в болото или ловчую яму, могли днями водить по кругу. Но, в отличие от сородичей из Кудомского леса, сами не нападали.
Дядька был одним из таких духов — ревнивый хранитель леса и, в общем-то, его хозяин.
Но что они делали в Сандоре, вдали от своих стихий?! Как Хранителю традиций удалось заманить в столицу столь сильных и независимых духов и провести их мимо Деревянных стражей, стоявших у всех городских ворот? И еще: нет ли среди слуг старого Заклинателя Тени, убивавшей по воле хозяина мирных жителей Сандоры?
