| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Пятым в наш маленький отряд попал Дашмиршар. Ни Эну, ни Юсю я не взяла. Нечего им там делать, не на гулянку едем. Хвала Создателю, если все живы вернёмся...
А Даш? Что Даш? Должен же у каждой уважающей себя джехи быть знаменосец.
Увидев моё знамя, стоявшие у шатра табиры окаменели. Эк их проняло! И не мудрено.
Это полотнище изготовили Гэва с Эной сразу после освобождения замка от мятежников.
Помню, бродила тогда сама не своя, чернее тучи и наткнулась на них. Девчонки сидели у сколоченного на скорую руку стола и отчаянно спорили, пытаясь составить отдельные лоскутья порванной в клочья скатерти. Той, что дала Фэра, голубого королевского цвета с гербом Майронов, коронами и золотыми узорами, которую так остервенело изодрали заговорщики. Прямо, как собаки бешенные.
Вот девушки и хотели собрать обратно эти тряпичные пазлы.
— Вы что делаете? — удивилась я.
— Хотим сшить скатерть снова, — откликнулась Гэва.
— Но зачем?
— Ка-ак? — супруга Хорха принялась объяснять.
Её в своё время отец хорошо просветил. Не-е, Ола тоже знала про геральдику, гербы, флаги, но не особо в этом разбиралась. По словам же Гэвы выходило, что мне, как предводителю нашего доблестного войска полагается собственное знамя.
Действительно, мы так поспешно выехали из столицы, что даже флага нового не заказали. Честно говоря, я о нём даже не вспомнила, не до того было. Но Клэрион тоже хорош! Хотя, может, он и озаботился этим вопросом, только мне ничего не сказал. А теперь уже спросить не у кого.
Это вовсе не значит, что мы и путешествовали вообще без каких-либо опознавательных знаков. У Клэра было своё знамя — туэра Лесистого предгорья, которое он приказывал поднимать в особо торжественных случаях. Например, когда въезжали в замок лаэра Западных пределов, или когда супруг вёл переговоры с хмырями, перегородившими нам дорогу у Каменного моста.
Вот только флагом нирта Золотого леса, полагавшимся к его новому статусу он так и не успел обзавестись. Да-а, печально. Мне стало ещё горше на душе, и я едва не пропустила мимо ушей следующую фразу Гэвы:
— Тем более, что вы, нирта, теперь должны иметь собственный стяг.
Чего-чего?
— М-м, почему это? — искренне удивилась я.
Молодая женщина замялась:
— Это... Вы ж теперь — вдова.
И рассказала мне тонкости геральдики, о которых я слышала первый раз в жизни. Чему-чему, а этим премудростям в Леворе придавали большое значение, уделяя самое пристальное внимание. Из любого герба можно было почерпнуть сведения чуть ли не обо всей родословной его обладателя, никакого свидетельства о рождении не надо, ни базы данных. В гербе сосредоточена вся информация, если, конечно, умеешь его читать.
Вот Гэва и решила, что мне непременно потребуется знамя, которое следует изготовить в самые кратчайшие сроки, и подбила на это Эну. Поскольку днём девушки были заняты, заниматься этой "общественной работой" они садились по вечерам.
— И что уже успели сделать? — самой стало интересно.
— Да вот, — Гэва нехотя указала на небольшую кучку тряпья.
— И какой из этих лоскутков получится флаг? Их же раздерёт первым порывом ветра.
— А мы их на эту тряпку нашьём. Она плотная, что им сделается, — служанка продемонстрировала чёрное полотнище, бывшее раньше накидкой кого-то из адептов... или мантией.
Иссиня-чёрная, как вороново крыло, ткань была тонкой, но необычайно прочной. На тёмном фоне выделялись два снежно-белых черепа, расположенных один над другим, сопровождавшиеся какими-то письменами. Ещё более полусотни черепушек составили окантовку по краю этого прямоугольника. Капюшон девушки отрезали.
— М-мда... Гэва, а ведь закрыть всю черноту с двух сторон вам всё равно лоскутков не хватит.
— А я, Ола, ей говорила, — тут же пожаловалась Эна.
— Вот что, девчонки, хватит ерундой заниматься! — я взяла быка за рога, — Даже если и залепить тут всё заплатками королевских цветов, выглядеть это будет отвратно.
Жена Хорха отвернулась в сторону, пряча слёзы, и шмыгнула носом.
— Гэв, ну ты чего? — обняла я её за шею, — Ты очень хорошо придумала, но давайте сделаем по-другому, — и тут же поделилась ходом своей дизайнерской мысли.
— Давайте оставим фон, как он есть, только черепа нужно убрать.
— Ничего не получится, Ола, — шмыгнула носом старшая из моих служанок, — Проклятущие символы как-то зачарованы. Я и к Ворхему ходила, — поделилась она своими злоключениями, — тот тоже не смог ничего поделать. Черепа с письменами можно только вырезать, а это нарушит просра... проста... простаранственную структуру самой вещи... Вот! — наконец одолела девушка мудрёное слово.
То есть, стоит только начать кромсать черепушки, как у меня в руках останется решето дырявое. Весьма печально!
— А что сказал Фергюс?
— Да вы что, нирта! — Эна уставилась на меня, как на умалишённую, — Патер же сразу эту накидку на костёр! Целое представление устроит. А вещь жалко.
Да, действительно, что-то я не то говорю. Совсем голова не работает.
— Тем лучше! — наверное, я произнесла это в слух, потому девчонки сразу навострили ушки, — Вот что, ткань портить не будем, а черепа и письмена просто закроем аппликацией. От моего свадебного платья что-нибудь осталось?
Лоскутки от него оказались тут же под рукой. Стоило их увидеть, как встреча с Клэром, нелепая свадьба и последовавшее за ней путешествие вихрем пронеслись перед взором. Я невольно разрыдалась. Спасибо девчонкам, бросились меня утешать.
— Давайте, сверху будет Золотой лес, а внизу — Золотая вилья, — сопя носом и смахивая платком слёзы, наконец, вымолвила я.
— А гербы, королевский и нирта Клэриона? — удивилась Гэва.
— Можно расположить их здесь и здесь, — указала я на верхние углы полотнища, — как раз закроем эти загогулины, — ткнула пальцем в непонятные символы.
— Всё-таки чёрный фон это как-то,.. — пожала плечами Эна.
— Будем считать, что вокруг враги, а наш Лес — луч Света в Тёмном царстве.
О Золотой вилье я скромно умолчала.
Да-а, девушки превзошли самих себя. Получившееся знамя — это было нечто. Одна окантовка из черепов чего стоила. Мы их не стали закрывать, наоборот, отделали серебряными нитями. Правда, не все, пока только пять — по числу убитых мною адептов Хаоса. Не за всю мою бытность в мире Аврэд, а лишь здесь, в Золотом лесу. Как раз по одному в каждом углу флага и ещё один внизу посередине "узора".
Потом к ним прибавилось четыре шаярхаара. Этих мы выделили забавными шапками, что носили эти шаманы. Не помню, говорила или нет, но табирские кланы отличались головными уборами: по форме, цвету, меху и так далее. И только четырёхверхие колпаки шаярхааров служили неотъемлемым признаком их статуса.
Четыре остроконечных выступа, окрашенных в яркие цвета: красный, синий, голубой и коричневый... который, видимо, заменял желтизну земли и зелень деревьев... сразу бросались в глаза. Смотреть со стороны — самый, что ни на есть, шутовской колпак, но попробуй что-нибудь вякнуть владельцу этого головного убора. Столько ты и жил!
Ну и правильно! Вон, у пчёл, ос и всяких я довитых гадов, у всех яркая расцветка, которая так и кричит: "Не тронь меня!"
Надеюсь, моё знамя произвело такое же впечатление. Зря что ли Гэва с Эной, а потом ещё и Фэра над ним две недели колдовали.
Золотой лес вышел, глаз не отвести! Девушки так подобрали узоры... Ну там всякие веточки-листочки. Прямо Сады Семирамиды, одно из Чудес Света. Красиво.
А Золотая вилья. М-м-м. Прямо Её Королевское Высочество. Зверёк изволил возлежать под Золотым лесом, гордо развернув голову в сторону возможного противника, пронзая его взглядом золотистых глаз. Мать честна́я, да это ж глаза брэца!
— А чего это вы драгоценные камни на вышивку пустили? — поразилась я.
Действительно, не в королевском дворце ж это знамя вывешивать? Конечно, чем чёрт не шутит, но всё-таки.
— Так они здесь и были, нирта, вон и оправа уцелела, — указала Гэва. — Злодеи другие повыковыряли, а этих не заметили.
Не-е, а круто получилось! Правда, хвост мне показался слишком большим и пушистым, но надо ж было как-то закрыть непонятные надписи.
Всё равно отлично! Все, кто видел это знамя впервые, и свои, и чужие, моментально впадали в ступор. Так же, как сейчас, пока мы с достоинством, не спеша, ехали к шатру ханши. Даже когда я вместе с Орой туда вошла, нукеры так и остались стоять, разинув рты.
В этот миг, как по волшебству, одинокий луч Алэмы пронзил серую хмарь и заиграл на золотой и серебряной вышивке, мелких драгоценных и полудрагоценных камнях, а заодно и разноцветных стеклянных бисеринах, которые были не намного дешевле. Сама не видела, но оставшиеся снаружи Нэббилион с Эпширом в один голос утверждали, что тот миг глаза вильи сверкали, хвост шевелился, а расшитые серебром черепа и зажатый в лапе кинжал светились Божественным Светом.
Клинки появились после. Сначала Гэва хотела добавить к светлому ещё и тёмный, но я ей запретила. Нечего народ попусту пугать. Те, кому надо, знают, а остальные пусть пребывают в неведении.
В общем, пролившийся с неба Свет стал позднее ещё одной легендой в бесчисленной череде прочих. Сюжетом для новых сказаний, стихов и песен.
Похоже, абсолютно невозмутимым остался лишь один Дашмиршар. Соскочив с седла и уткнув древко в землю, он застыл напротив двух десятков ханских нукеров, так и не пошевелившись за всё время нашей с джехой беседы. Подле него, в более расслабленных позах встали Нэб и Эпш. На нашем берегу реки маячил отряд Хорха: десяток тяжёлых всадников на наргах и два десятка табиров, один — Ильмиркая, второй — Хальмаркара. В этот раз ойлонцы тоже участвовали в моей авантюре, ведь накануне с их молодым предводителем у меня произошёл неприятный разговор.
Поводом к нему послужил наш налёт на окрестности Виллариса.
Я сначала и не поняла, зачем меня хочет видеть амалат. Тем, более, что стоило ему ворваться в комнату, как юноша тут же сцепился с вошедшей минутой ранее Орой. С моими начальными знаниями табирского уследить за ожесточённой перепалкой брата и сестры было невозможно, но по часто проскакивающим "тапас", "гад ползучий", "змея", "предатель", "тварь неблагодарная" и прочим, в таком же духе, было ясно, что разругались они не на шутку.
Наконец запал спорщиков иссяк, гнев вырвался на свободу, а сами они с разгорячёнными лицами, сверкая глазами, не в силах отдышаться, застыли друг против друга.
— Может ты, Ора, объяснишь, что тут происходит?
Та, сжигая брата взглядом, поведала о причине стычки. Оказывается, этот молодой олух, по стечению обстоятельств ставший главой рода, не нашёл ничего лучше, как обвинить во всех бедах сестру. Пока та рассказывала, у неё аж слёзы на глаза навернулись. Не столько от того, что наслушалась от самого близкого человека всяких гадостей, а оттого, что те были совсем незаслуженными.
Помните, к нам во время набега примкнули ойлонцы: шесть или семь мародёров, прискакавших вместе с Орой и такой же неполный десяток, примкнувший к Ильму, кода тот спешно собирал своих воинов. Разведку-то в восточную сторону никто не отменял. И на дороге к Каменному мосту, и у Неприступной скалы днём и ночью дежурило по десятку воинов. Ну его на фиг, узнавать об опасности, когда враг уже у ворот. Так что Ильмиркаю и те два неполных десятка, с которыми он прибыл, собрать было непросто.
В общем, примкнувшие к набегу ойлонцы присоединились по собственной инициативе, имея по Закону Степи на то полное право. Это когда глава рода объявляет поход, все как один, не взирая на..., должны следовать за ним. А пока он занимается своими делами, каждый "волк свободного племени" кормится сам, как может.
Тогда не понятно, чего Хальм так взъелся на сестру? Ну, как же? Она ж мародёров забрала и мальчишку подговорила, чтобы подбить других ойлонцев. К чему подбить-то? К неповиновению своему амалату. Стало быть, она гнусная интриганка и предательница, которая спит и видит, как отнять у брата власть над кланом.
Ну и мысли созрели в светлой голове предводителя рода Ойлон!
Ещё этот набег. Воины захватили неплохую добычу: каждый увёз по мешку пороха, значит списал или занёс на свой банковский счёт сорок леворов. Мародёры, те вообще оказались в шоколаде, ведь у каждого было по два "грузовых" тачпана. По большей части заёмных, отданных в аренду в счёт будущих доходов. С поисковиков-то много не возьмёшь, всё равно, что бомжи, ковыряющиеся на помойке. Кто ж знал, что им улыбнётся такая удача!
В результате у ойлонцев дело чуть было не дошло до рукопашной. Хозяева животных потребовали увеличить плату, старейшины — дать больше денег в общую казну. В общем, все переругались и чуть было не передрались, а семь или восемь молодых воинов, не заплатив ни медяка, сбежали в амалу Ильма.
Да-а, знатная получилась заваруха. А крайней почему-то оказалась Ора, на которую брат повесил всех собак... или тапасов... какая теперь разница.
— Слушай, Хальм, я что-то не очень понимаю, ты вообще амалат или кто? Сам-то ты, где был, когда творилось это безобразие? Ора, я знаю, здесь. А ты?!
— Я ранен. Лечился.
— Ну и что? Я вот тоже ранена и чего мне теперь, лежать на подушках и ничего не делать? Кто должен примирять твоих воинов, я что ли? Ты по быстрому расплатился с долгами, чтобы я не лезла в ваши дела, так управляйся с ними сам! Вместо этого ты прибежал сюда качать права!
— Нирта, вы поступаете несправедливо, — упёрся молодой человек.
— В чём же?
— Вы отдаёте лучшие куски другим. Всем, кроме нас, ойлонцев. Так джехи не поступают.
— Добычу получает тот, от кого есть польза. От тебя ведь никакой помощи нет, ты со своими проблемами не можешь разобраться.
— А Ильмиркай, значит, может?
— Он, по крайней мере, пытается.
— Я тоже хочу попытаться.
— Нет проблем. Первое, что ты сделаешь, соберёшь десяток воинов, а лучше несколько. Тех же мародёров, кто у тебя остался.
— У меня есть гвардия, три десятка воинов, — гордо заявил Хальмаркар.
— Хм-м, и как они в бою?
— Вы ж их видели, — вытаращил глаза амалат.
Можно подумать, тогда в разгар кровавой сечи я только ими и любовалась! Делать мне больше нечего! Но я промолчала.
— И все хорошие воины?
— Плохих не держим! — отрезал юноша.
— А есть такие, что хотели бы стать гвардейцами, но ни по возрасту, ни по опыту пока не подходят?
— Молодых да ранних?
Можно подумать, сам — древний дед.
— Да, именно таких.
— Барджикей набрал два десятка. Один дежурит у моря, другой у имперской границы.
Хорошо, что хоть у кого-то голова работает.
— Надо ещё десяток или два тех, кто готов себя показать, с толковыми командирами. Чтоб были готовы выступить по первому моему зову. Ладно, поговорим об этом завтра в крепости Западного перевала. Приезжай туда и Барджа с собой прихвати.
— Тогда я пойду, джеха, — амалат поклонился, собираясь уйти.
— Подожди Хальм, пусть с тобой поедет Ора.
— Зачем?
— Посмотрит на ваше житьё-бытьё свежим взглядом. Что изменилось в лучшую сторону, что в худшую. Вдруг много больных, или скотина вот-вот падёт от бескормицы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
