Месть Золотой Вильи (Серый Волк - зубами щёлк). (Золотая Вилья 3).

Месть Золотой Вильи (Серый Волк — зубами щёлк).

Баю — баюшки — баю,

Не ложися на краю:

Придёт серенький волчок

И укусит за бочок.

Детская песенка или рок-опера Бременских музыкантов (кому как нравится).

Пролог.

Не знаю, возникнет ли у читателей вопрос: "Чего ради эта часть повествования называется "Месть Золотой Вильи", коль до возмездия пока дело не дошло и не известно ещё, когда дойдёт?" Но сами посудите, когда мне было разбираться с леворскими делами, раз у порога топочат копытами полчища врагов. Слава Создателю, что от этой напасти мы избавились!

Правда, не совсем...

И то верно, теперь вместо орды у меня на шее висела тысяча кочевников. Ну ладно, не тысяча, а девятьсот с небольшим, но разве это мало? Да у нас в Золотом лесу меньше народа, считая с гарнизоном крепости Западного перевала!

Сразу весь ужас новых реалий я и не осознала. Так велика была радость победы, зато потом...

Нет, ну-у, эльфийский владыка рассказал, что с табирами проблемы, но откуда ж мне было знать, что их под окнами кишмя кишит. Огромный цыганский табор... Нет, табор в моём представлении — это некая романтика. Песни, пляски, страстная любовь. То же самое, что в индийском кино, только как-то ближе и привычнее. Не случайно эту тему не смогли обойти стороной писатели и поэты. "Цыганы шумною толпою..." и так далее...

А от этого скопища народа на меня повеяло такой безысходностью, аж мурашки по телу. Будто вокруг концлагерь, а это его узники. Тени, не люди. И запах смерти. Или это воняет что-то другое? Сдуру спросила у Эрвендилтоллиона. Он едко и саркастично ответил.

Та-ак... Он не был знаком с профессором Преображенским? А с Булгаковым? Потому что, похоже, они все правы. Ещё немного, и под стенами замка начнётся настоящая разруха.

Гнать надо отсюда эту банду. Чем скорее, тем лучше.

Именно такие мысли роились у меня в голове, пока нарг меланхолично шагал по тропе, а я обозревала стойбище сверху.

Ладно, сначала вознесём молитвы Светозарному и Пресветлой, а уж потом займёмся земными делами. Реальны боги мира Аврэд или нет, лучше с ними не ссориться.

Мы миновали поворот. Твою мать! Этой "засады" я точно не ожидала!

Часть первая.

Хозяйственные хлопоты.

Глава 1.

Я лишь взглянула и ужаснулась!

По всей нижней террасе вдоль дороги было свалены груды барахла. Чего тут только не было: одежда, тряпки, шубы, по-моему — палатки, с прилагающимися к ним кольями. Дальше какие-то котлы, шкуры, кожи и ещё тьма тьмущая всякой всячины, набросанная кучами чуть ли не до поворота дороги. Все эти нев... умопомрачительные ценности были запорошены снегом и покрыты коркой льда.

— Что это?! — ужаснулась я, едва оправившись от шока.

— Ваша доля добычи, Ола, — не удержался от сарказма владыка.

Батюшки святы! Куда ж это всё девать?! Наверно я брякнула это вслух.

— Я бы всю эту дрянь сжёг! — категорично заявил Эрвендилтоллион.

Ну, с этим всегда успеется. Дурное дело — нехитрое. Для эльфа, может, всё это и барахло, а для кочевников? Надо будет расспросить Тошу, и не только её.

Я поздоровалась с прихрамывающим отцом Фергюсом, что встретил меня на пороге, и вошла внутрь талареллы. Не то, чтобы народу внутри было много, так ведь и храм наш был совсем маленький. Надо будет потом что-нибудь придумать. Когда руки дойдут. А пока...

Проклятье! Я никак не могла сосредоточиться на службе. Табиры никак не шли из головы! Ола себе подобного ни за что бы не позволила.

Вот только я — не она!

Остаётся только надеяться, что небожители не разгневаются на мою невнимательность, и останутся ко мне по-прежнему снисходительны и благосклонны.

Тошхарарман и Ороллмихон уже меня ждали...

Ору я встретила внизу, когда выезжала из замка, жестом приказав следовать за собой.

— Позови Тошу. Тошу, поняла? — приказала я девушке, перед тем, как зайти в молельню.

— Да, — кивнула та.

Я не сразу врубилась, что она отвечает мне по-леворски.

— Ты научилась говорить?

Так быстро?

— Мало. Плохо, — откликнулась Ора, глядя в мои, широко распахнутые от удивления глаза.

И вот теперь обе табирки стояли передо мной. Вот только отчего Тошхарарман понурила голову, олицетворяя вселенскую скорбь?

— В чём дело, Тоша?

— Нирта, — женщина подняла лицо, в её глазах стояли слёзы, — вы — наша джеха. Как скажите — так и будет. Но, ради святого, зачем вам понадобилось убивать этого несчастного ребёнка?

Какого ещё ребёнка? Когда убивать? Я замотала головой. Ничего не понимаю.

— Рассказывай! — потребовала я.

От её сбивчивого повествования что-то прояснилось. Оказывается, не все пленные сидели послушно и не рыпались. Ничего хорошего от победителей они не ждали. К тому же ойлонцы подлили масла в огонь. Теперь уже все кочевники знали, что я маленькая ильчирайя, которую они посмели потревожить. А кому понравиться, когда хотят подпалить твою юрту? Единственное, что спасает пока злоумышленников, так это то, что грозная дева ещё не придумала для виновных достойной кары.

Пощажён, естественно, будет лишь род Ойлон. Ведь лучники... как переводится с табирского "ойлон" ... сражались на моей стороне. Следовательно, им — благодарность за верную службу, а всем остальным — кирдык. И самое гуманное, что ожидает злодеев — откусывание голов в моём личном исполнении. Б-р-р-р. Надо ж до такого додуматься, даже самой стало не по себе.

Ничего удивительного, что самые отчаянные из пленных решили бежать, бросившись по льду через реку. Как оказалось, все они были близкими родственниками Деширмачу и его амалатам. Всего беглецов было не то семь, не то восемь. Не сговариваясь, они пытались осуществить свой замысел в разное время несколькими группами. Большинство погибло: кто провалился по лёд, кого патрулировавшие берег ойлонцы застрелили из луков. А трёх несчастных притащили живыми обратно.

Участь их была ужасна.

Совершенно не помню, как приговорила их к смерти. Даже смутно.

И вообще, что эллиены, что драдмарцы, что леворцы, все дружно решили, что табиры — моё личное дело. Хочет девочка играться с этими степными дикарями — пусть её. Только пускай сама с ними и разбирается.

Бедолаг приволокли ко мне. Нашли, у кого спрашивать!

— Казнить на хрен! — всё, что удалось понять из моего бормотанья, когда Эрвендилтоллион и прочие пытались меня пробудить. Подозреваю, что эти слова прозвучали именно в их адрес, хотя восприняты были, как приговор табирам.

Мои союзники и рады стараться! Была бы их воля, эллиены и драдмарцы, которые потеряли во время набегов кочевников сотни родных и близких, не только пленных, но и ойлонцев бы всех повырезали на хрен, включая женщин, стариков и детей.

А так их месть обратилась на троих несчастных, казнённых лютой смертью. Не буду смаковать подробностей, но этот кустарник ильмизэль, если его ветки воткнуть в раны, тем более посреди зимы, начинает прорастать и... В общем, ужасная смерть.

— Веди! — бросила я Тоше.

Место аутодафе охраняла пара эльфов, тут же заступивших нам дорогу. Я спрыгнула с нарга и рванулась вперёд. Клянусь, попытайся ушастые меня не пустить, расшвыряла бы их к чертям собачьим. Но старший отступил, бросив только: "...не велено, приказ владыки...". Остальное не разобрала. Да, честно говоря, и не прислушивалась, потому что мальчишка, будто что-то почуяв, открыл глаза и уставился на меня. Создатель, сколько же в них было горя! Целое море!

Ни говорить, ни кричать малец не мог. Его челюсть, так же, как у соседей, была или выбита, или сломана. Даже плакать не было сил. Наверное, мне уже никогда не забыть застывшие дорожки слёз на смуглых щеках. Б-р-р-р!

Не долго думая, я выбросила вперёд "руки". Хрясь! Голова паренька повисла на сломанной шее. Два новых рывка, и остальные несчастные тоже расстались с жизнью. Что я ещё могла для них сделать, если они уже были мертвы.

Вернулась к наргу и влетела в седло.

— Зачем вы это сделали, нирта?! — эльфийский владыка вырос, как из-под земли.

— Привела приговор в исполнение, — откликнулась я.

А чего ему ещё надо? Добился, чего хотел. Табиры запуганы до полусмерти. Иначе зачем их, включая грудных младенцев на руках, прогнали через Золотой лес мимо этих несчастных. Побегов больше не было. Остальные безропотно ждут своей участи... Не менее жестокой.

Лаэрииллиэн не проронил ни слова, лишь уголок рта дёрнулся вниз.

Я развернула нарга и поехала прочь.

За один день разобраться с кучами барахла не удалось. Пока нашли Фарма, пока тот разыскал подходящую книгу для записей. Опять же Ильмиркая нужно было назначить амалатом.

Это отдельная история.

Да что там рассказывать! Племянник Тархурабана явился пред мои ясные очи чернее тучи. Ничего хорошего от этого визита не ждал и уже, наверное, приготовился к смерти. Насколько к этому вообще можно быть готовым.

И тут, как пыльным мешком по голове, — новое назначение. А что делать, не мне же командовать этой бандой в триста с лишним голов. Ещё и табун в полсотни тачпанов, которых ойлонцы отдали в счёт моей доли.

Всё это и было передано Ильму. Естественно, не безвозмездно.

Фарм открыл канцелярию прямо под открытым небом. Откуда-то приволокли стол и табуретки. Табиры подходили со своим барахлом, а ушлый старикан чиркал пером, занося в книгу имя и сумму долга. Считал он, как пан Вотруба — дважды два пять, и сдачи нету. Сорок и сорок — рубль сорок. Сахар брали? Нет? Тогда — рубль двадцать.

Сначала кочевники разобрали своё имущество, потом — то, что осталось. "Счастливчики" получали назад собственное добро, да ещё вынуждены были платить за него втридорога.

А куда им было деваться? Позади Фарма стояли получивший назад оружие и доспехи (за которые ему вчинили пять золотых) Ильмиркай и единственный уцелевший из его воинов Шармиршох (тому за кольчугу, щит и увесистую булаву насчитали "всего" один империал).

Бедолага слушал из уст оценщика баснословную сумму долга. Глядя на хмурых воинов, согласно кивал. Прикладывал два измазанных чернилами больших пальца напротив своего имени и спешил удалиться. А его место занимал уже новый "клиент".

Вся эта тягомотина мне была ни к чему, оттого я и поспешила слинять. Взгромоздилась на нарга, чтобы отбыть восвояси, и тут под копыта скакуна бухнулась Юся. Стоя на коленях девчонка-табирка что-то быстро затараторила. Понимай я язык, и то не разобрала бы.

Оказывается она просила за свою Йилю.

— Что за Йиля такая? — переспросила я у Тоши.

Как оказалось, девчушка не хотела, чтобы убили её тачпану или тачпанку. Не знаю, как правильнее будет назвать самку этого двурогого зверя.

Пришлось определить Юсю с её козой-дерезой к Тошхарарман в качестве ещё одной сестры — самой младшей.

Почему?

Накануне Тоша с Орой попросили, даже потребовали, чтобы я прояснила их статус. Кем они друг другу приходятся.

— Хорошо, временно назначаю тебя, Ора, младшей сестрой Тоши. Будешь жить с ней, пока не выучишься языку.

— А потом?

— Там будет видно. Станешь сопровождать меня в поездках, переводить и растолковывать, что непонятно в ваших обычаях. Сама видишь, Тоша этого делать не может, у неё дети, больной муж...

— Ола, я справлюсь! — возмутилась женщина.

— Тоша, не спорь!

Влэх шёл на поправку и, хотя жизни его ничто не угрожало, пока был плох. Видать, не хило приложили его шаманы.

— А ты пока учись, — напутствовала я Ору.

Ну и малышку им до кучи. Хотя, по сравнению со мной... в смысле — с Олой... какая она малышка? Старше на год-другой и на полголовы выше.

Тем временем жизнь в Золотом лесу постепенно возвращалась в мирное русло. Если бы не потеря родных и близких, и люди, и эллиены были счастливы, что смертельная угроза миновала.

Несмотря на рану в спине, я тоже не сидела без дела. Съездила на Западный перевал, побеседовала с Каром и Ламом. Им было отчего беспокоиться. Хоть я и отдала крепость драдмарцам, вряд ли королю понравится такое самоуправство. Не случайно нирт Арлэн грозил мне всяческими карами. Но сейчас сила была не на его стороне. А-а, что загадывать, поживём — увидим.

"Своих" табиров я решила переселить по другую сторону гор, на леворскую территорию. Оттуда точно никто не сбежит. Очередная наглая выходка? А чего бояться? Семь бед — один ответ! Раз королевскую крепость посмела захватить, что по сравнению с этим сотня-другая кочевников на пустующих землях.

Однако, хоть эта территория и не были заселена, это вовсе не означало, что у неё нет хозяина. Им был туэр Неприступной скалы, младший сына которого был убит во время предательского нападения на замок, когда погиб Клэр. Полагаю, и так понятно, на чьей стороне он сражался. Давно пора было расквитаться и с этой семейкой, и с остальными мятежниками, вот только очередь до них никак не доходила. Табиры ещё эти...

Как только орда ушла, настало время вспомнить о "добрых соседях". Следуя моему приказу, эллиенские разведчики облазили окрестности вражеского замка, однако вердикт их был неутешительным. То же самое подтвердил и сходивший на рекогносцировку нэд Дармьерр.

Неприступная скала полностью оправдывала своё название. Подтверждаю, как видевшая всё своими глазами. Замок из тёмно-серого, почти чёрного гранита, расположенный на самой вершине горы, своим мрачным видом навивал мысли о зловещем логове Кощея Бессмертного или какого-нибудь Лорда Тьмы. Пусть не слишком большая, но достаточно мощная крепость, к которой ведёт единственная дорога, даже, скорее, извилистая тропа — на одной телеге едва проехать. Нет, в гору по этому серпантину её ещё можно, кое-как затолкать. Полупустую. А вот вниз? Впрочем, не мои это проблемы. Ни тогда, ни, тем более, сейчас.

Короче, крепость действительно была неприступной. Ласточкино гнездо. Ни тебе таранов, ни камнемётов рядом установить. А снизу... фиг чего добросишь. Если только бомбами закидать. Но как раз с этим были серьёзные проблемы. Порох, что раньше у эльфов валялся годами, был за неделю почти весь израсходован. Без пополнения его запасов нечего было думать не только о наступлении, но и об обороне, ведь мы понесли огромные потери. Конечно не такие, как у царя Пирра, но, вздумай вернуться орда, во второй раз вряд ли б от неё отбились. Пусть в этот раз мы потеряли мало убитыми, зато раненых было... А-а, я уже повторяюсь.

Наверное, это будет коробить тех, кто прочтёт... я уверен, прочтёт... когда-нибудь эти строки, просто хочется обратить внимание читателей на то, что в то время казалось мне наиболее важным. Ну, посудите сами, как мне было с кем-то воевать, или что-то строить, или... да что бы то ни было делать, когда для этого совершенно не хватало людей?

И вообще, тогда я сама себе напоминала обожравшуюся сверх всякой меры вилью.

Тогда уж гнусного котяру.

Ты ещё с крокодилом сравни!

А что, удачная аллегория про аллигатора. Не помню, из какой оперы: "пусть габариты пеликана, но аппетиты великана". Как-то так.

В общем, как всякому уважающему себя хищнику, мне следовало свернуться калачиком и спокойно переваривать награблен... в смысле — проглоченное.

Так я и думала, обозревая со стены крепости раскинувшиеся вокруг припорошенные снегом всхолмления.

"М-м-м... Скудоумная местность". По-моему так обрубил полёт взметнувшийся ввысь души поэта-романтика желчный писатель-реалист в книге Катаева "Алмазный мой венец".

Уж и не помню, о ком была речь.

Наверное следует поподробнее описать окрестности Западного перевала. Вон там вдалеке, на фоне хмурого зимнего неба, маячил чёрной кляксой проклятый замок Неприступной скалы. К её подножию прижались две деревеньки — Восточная и Западная.

Местный курьёз, такой же, как Панамский канал.

Что с ним не так?

Ну как же, ведь его западный вход (из Атлантики) находится восточнее его восточного входа (с Тихого океана). Так и эти две деревеньки. Когда-то Западная располагалась ближе к перевалу, но её сожгли давги. И, по-моему, не один раз. В конце концов, уцелевшие жители сбежали на новое место, поближе к замку, тоже пристроившись у подножия горы.

По мне, так эти два поселения с отдельными старостами давно можно было объединить в одно. Всего тридцать дворов: десяток в одной (Западной), два — в другой (Восточной). Но тут, наверное, речь шла об уроне престижу туэра. Как же, за ним числятся две деревушки, а тут выходит — одна. И так на всех этих прибрежных ниртов и туэров остальные дворяне смотрели косо, считая их выскочками и дутыми авторитетами.

Так, о чём я ещё хотела рассказать?

А-а... Так вот, остальная территория туэрства совершенно не была заселена. Во всяком случае, официально. Как выяснилось, в обширных окрестных лесах нашлась потом пара "диких" поселений. Ну, вроде того, что мы разгромили с Клэром. Но тогда я о них и не подозревала.

И это несмотря на то, что некоторые неосвоенные долины были пригодны к земледелию. Во всяком случае, гораздо больше, чем уже возделанные в предгорье участки. И почвы лучше, и камней меньше. Те буквально лезли из-под земли, как грибы после дождя. Пусть я преувеличиваю, но каждый год по весне, крестьяне, распахивая землю, извлекали и складывали в кучи всё новые и новые. Не знаю, особенность ли это мира Аврэд, или на Земле твориться то же самое?

То, что окрестности Неприступной скалы оказались заброшенными, вполне понятно — давги под боком. Это только кажется, что на море их нет. Попробуйте распахать новые участки и поставить дома. Оглянуться не успеете, как они тут как тут. И куда бежать, как спасаться? Со скотом, жёнами и детьми? Уж варяги точно знают, когда добыче от них не уйти. Налетят, как брэц на зазевавшегося хирна.

Вот только сейчас мне всё это было на руку. И пустующие земли, и то, что их хозяин — мой заклятый враг. Слезет со своей Неприступной скалы, попытавшись вернуть утраченные угодья — тем хуже для него. В чистом поле супостату мы роги-то обломаем, не таких заламывали.

Так я нахально прихватизировала, широкую долину от Западного хребта до Гнилого ручья, плавно перетекавшего в речку Гнилушку, разместив здесь амалу Ильма. Они расположились вон там, слева, за первым же лесом... правда, отсюда со стены не видно... у горячего источника. Как только кочевники раскинули своё стойбище, я приказала срубить там баню. Даже две, согласно обычаю — одну для мужчин, другую для женщин. Не мне менять уклад, что сложился веками.

Нельзя сказать, что табиры совсем не моются, но делают это, на мой взгляд, гораздо реже, чем следует. С другой стороны — правильно: в засушливой степи, когда воды едва хватает, чтобы напиться самому, напоить скотину и приготовить еду, много не намоешься.

Ну а ко всему, у тёплого источника и вдоль берега кое-где росла трава, а и на ветках "вечнозелёных" кустов круглый год шелестела листва. Тачпаны накинулись на это богатство, как голодные собаки. Их за последние дни и не кормили-то толком, впрочем, как и их новых хозяев.

Но это всё мелочи, дела житейские, никому не интересная обычная рутина, которая сразу отошла на задний план, когда из-за чернеющего за ручьём леса, на дорогу, как блестевшая чешуёй змея, принялся выползать какой-то отряд. Даже отсюда было видно развивающееся над колонной королевское знамя.

И кого это нелёгкая принесла по нашу душу?!

Обстановка начала проясняться, когда от отряда отделилась пара всадников и резво направилась к крепости.

— Что будем делать, нирта? — спросил стоявший рядом Кар.

— Труби тревогу.

— Я уже отдал приказ... по-тихому.

— Молодец, так даже лучше. Кто бы это ни был, придётся ехать навстречу.

— Я с вами.

— Не стоит. Со мной поедет Хорх. А вы с Ламом оставайтесь. Один на стене, другой внизу. Как там у вас договорено. А то вдруг это ловушка.

Ворота открылись, и мы тронули наргов. За нашей спиной уже строились драдмарцы. Они поправляли шлемы и доспехи, ровняли ряды, когда первые леворцы ещё только выбегали наружу. Ничего не поделаешь — выучку не сравнить. С этими невесёлыми мыслями я отправилась навстречу королевским офицерам.

Те тоже не гнали во всю прыть и потому мы встретились на нашей стороне ручья, не доезжая до "шуговой норы".

Что за нора?

Не знаю, кто додумался сконструировать это уё... эту дыру, имперцы, или удружили наши леворские строители, но им надо было руки поотрывать. Чем они только думали? Вместо того, чтобы построить небольшой мост или, даже, мосток, сложили из кирпича прямоугольный короб... Как правильнее назвать? В общем, трубу квадратного сечения. Но даже её можно было сделать пошире. А так... Кирпича что ли пожалели?

Вышла эта хреновина совсем узкой, на глаз — чуть больше полметра. Нет, для этого Гнилого ручейка с первого взгляда вполне достаточная. Но не тогда, когда весной он срывается с гор, превращаясь в бурный поток.

Гнилой во всех смыслах.

Во-во, уж не знаю, как он ухитрился притащить эту глыбу. Нет, она не закупорила отверстие совсем, как пробка. Однако, засела в проёме достаточно прочно. Так, что ни взад, ни вперёд. Помумукались с ней порядочно: и вытащить пробовали, и протолкнуть, и расколоть... Никакого результата. Может и можно было раздолбить ломами, но проклятая каменюка, кроша кирпичи, продвинулась ещё дальше.

Комендант крепости... ещё предыдущий, или, даже, тот, что был до него... прикинул... и так, и этак, и понял, что так "шугову нору" можно обрушить вообще. Тогда дорогу непременно размоет, а вызывать строителей, писать рапорты, объяснять и доказывать... Ей богу, проще повеситься!

С тех пор повелось так: во время весеннего паводка и, вообще, после обильных дождей, когда гнусный ручей превращается в яростный поток, он полностью забивает отверстие крупными и мелкими камнями, а вода начинает хлестать через край, переплёскиваясь через дорогу.

Потом стихия успокаивается, Гнилушка опять становиться невинным малышом, которого, не зная его аццкого характера, даже невозможно заподозрить ни в чём криминальном. Довольные сержанты с шутками и прибаутками выгоняют проштрафившихся солдат чистить "шугову нору". Затем новое наводнение, и всё повторяется вновь и вновь.

Сизифов труд на благо Левора и Его Королевского величества.

Но это так — лирика, а сейчас я вглядывалась в лица сверливших меня взглядом дворян, одного постарше, с аккуратной тёмно-русой бородкой, и другого, помоложе, шатена с колючим взглядом и редкой щёточкой усов... и не могла уловить подвоха... А ведь он был! Всей кожей чувствовала... Вернее не кожей, а всей "душой"... её поверхностью. Но разве у ауры или ментального тела может быть поверхность?

Никогда не интересовался этим на Земле, считая всё это забавой чудаковатых учёных. Духи, привидения, призраки... Нет, ну если вдуматься, должно же быть что-то подобное! Ведь кто-то их видит, чувствует, слышит. Ну и что, что другим это не под силу. А радиоволны, телевидение, мобилы? Электрический ток, наконец! Не верите, что он существует, потому что невидим? Тогда суньте два пальца в розетку и сразу убедитесь! Не хотите? Правильно! То, что мы, люди чего-то не ощущаем, вовсе не значит, что этого нет в природе!

Вот здесь, например, в мире Аврэд, чужие "тени" вполне реальны. Я не только их вижу и чувствую, но и вступаю в бой время от времени. И никого это совершенно не удивляет. То ли атмосфера тут другая, то ли магнитное поле, то ли сами живые существа...

Я буквально на мгновение отвлеклась от реальности, и это чуть не стоило мне жизни.

Дьявольщина! Чужая "душа", прошмыгнув между всадниками, попыталась ткнуть меня тёмным клинком в правый бок.

Вот что не давало мне покоя!

Бзынь! Светлое лезвие приняло удар на себя. Врага ощутимо тряхнуло. Не нравиться, тварь! Второй кинжал почти достал тёмное марево, но сгусток чужой "души", потеряв свой зачарованный клинок, который я успела отчекрыжить вместе с обрубком "клешни", бросился прочь.

И о чём я думала, метнувшись вслед за ним.

Это уже я бросился следом. Глупо? Ничего не поделаешь — инстинкт хищника. Враг убегает — его нужно догнать и добить. К тому же противник на время оказался безоружен. Что, прикажете ждать, пока он добудет что-то более смертоносное? Мочить его, гада! Мочить!

Я бросился следом, мимо морды моего нарга. Блин! Это я погорячился. Ну, что за гадство! Какое тут, на хрен, преследование.

Наверное, вам показалось странным, что на битву с табирами я вышел в теле Олы, хотя для нас обоих... и меня, и девочки... безопаснее было сражаться "инкогнито". "Тень" в такой свалке труднее заметить, даже вооружившись амулетом, а разделать шаярхааров не составило особого труда. Будь я только в нормальной форме... здоровый телом и душой... а не так, как сейчас.

Проклятье! Даже не представляю, как я тогда ушёл живым из долины. После того, как сцепился разом с тремя десятками ханских нукеров. Наверное, на одном запале. Не уверен, что смог бы это повторить.

Зато потом... Пошёл такой откат... О-о, и врагу не пожелаешь.

И вообще, пишу эти строки... Наверное со стороны кажется, что в этом мире, в теле маленькой девочки, я шёл от победы к победе... Конечно же это не так. Всё было: и горькие разочарования, и боль потерь... Гибель людей, ставших близкими и почти родными, с которыми я спал у одного костра, и ел из одного котелка. А теперь их нет, и больше уж никогда не будет...

Странно, но смерть этих, в общем-то чужих мне людей, резанула по сердцу больнее, чем известие о гибели отца... Олы. Возможно, оттого, что погиб он где-то далеко, на краю земли, а, может, потому что та слабая искра сознания девочки, что ещё теплилась в её мозгу, никак не желала мириться с реальностью.

Скорее всего, нэд Арид сам был виноват в охлаждении отношений между ним и дочерью до ледяной корки. Если мать казалась девочке доброй феей... нет, тогда уж богиней, феи в этом мире не водятся... то отец — кем-то вроде короля. Грозным, властным и... холодным.

И бесконечно далёким.

Верно. Чем дальше — тем больше. Кто знает, что тому было виной? Отчего властитель Серебряной реки устранился от воспитания дочери? Считал, что Фида справится с этим лучше? Не знал, как подступиться к девочке? А может, она так внешне напоминала мать, что даже мимолётный взгляд в её сторону разрывал ему сердце?

Теперь этого никогда не узнать!

А Клэрион? Умом то я понимал, что для любовных утех этому молодому и здоровому лосю нужна подходящая по возрасту тёлка. Рона не упустила момент. Стерва рыжая!

Но одно дело осознавать... Тем более, что этот брак я считал чем-то несерьёзным, временным. Клэр спас жизнь мне, я — ему. Теперь мы были в расчёте... Захотелось Его Величеству по какой-то причине устроить этот маскарад, что ж, поиграем в дочки-матери, то есть в мужа и жену... Но как же порой во мне всё бушевало и кипело.

Так бы благоверному в рожу и вцепилась, а уж Роне её бесстыжие глазёнки... У-у-у!.. Вот только временами Клэр бывал довольно милым.

Полюбуйтесь — типичная женская логика.

Такие вот выверты судьбы. Зигзуги и загогулины. И это, не считая того, что самого первого дня в этом мире, мне постоянно приходится ходить с разбитой мор... э-э-э... лицом. Быть спарринг-партнёром для местных Кличко и Тайсонов в теле маленькой девочки... не очень-то удобно, знаете ли. Не та весовая категория, да и здоровье...

И вообще, скорее всего, Ола умерла. Иначе как бы я оказался в её теле? Но я гоню эту мысль поганой метлой, стараясь об этом не думать. Как будто мне мало того внутреннего раздрая и противоречий, что уже есть.

Нет, наверное, если б я поделился своим горем, как мне тут тяжко, тоскливо и одиноко, многие бы меня пожалели, кто-то посмеялся, какие-нибудь гоблины отпустили бы пару шуточек... Ясен пень, вам и в диком кошмаре не привидится, как мне порой бывает хреново. Но что толку, если я буду скулить и хныкать!? Мужик или не мужик я, в конце концов! Там, в глубине этого девичьего тела.

Так что мне ничего не остаётся, как, сжав волю в кулак и стиснув зубы, преодолевать тяготы и лишения, выпавшие на мою долю. Давать отпор всяческим злодеям, сокрушать и нагибать.

Но как же порой до боли хочется вернуться обратно... Смотреть телик, потягивая пивко, как делают все нормальные люди.

Пусть валятся к лешему все эти интеграторы, хрононавты-десантники, параллельные миры и "тени" с зачарованными клинками!

Ты ничего не забыл?

Что? А-а... Ё-моё!

Совсем вылетело из головы, о чём начинал речь, и к чему было это отступление.

Стоило мне броситься в погоню за злодеем, как я всей "душой" ощутил, что буквально расползаюсь на части. Правая "рука" потянулась в сторону, левая "нога" запнулась за бугорок и заскользила куда-то вбок. В голове мелькнула мысль: "Ещё мгновение и я рассыплюсь, будто картинка из пазлов!" Как же мне стало страшно! Дикий животный ужас пронзил тело. А эта дырка в спине! Словно раскалённую спицу воткнули и провернули. А тут ещё...

Умри тварь! — рявкнули за моей спиной.

Я мигом обернулся.

Этот кадр навеки застыл в памяти. Обмякшее тело Олы, обхватившее шею нарга, и бородач, нависший над ней с занесённым мечом.

Окружающий мир застыл на мгновенье... и я вместе с ним, как последний му...к!

Всё! Абзац! Если бы не Хорх, вернее, его Хош. "Зверь". Такая кличка была у коня... или быка... не знаю, как правильнее обозвать самца нарга. Он тогда спас мне жизнь осадив соперника, такого же мощного, как и он сам, только другой масти. Зверюга Хорха была иссиня-чёрной, а чужак — светло-серым, с белой "звездой" во лбу.

Как бы то ни было, "светлячок" отпрянул назад, замах его всадника пропал. Мига, за который он вновь замахнулся, мне хватило, чтобы оказаться позади и броситься грудью на круп скакуна, протыкая злодея кинжалами с обоих боков. Правый светлый клинок вошёл точно под кирасу, левый тёмный ударил ниже с другой стороны.

Бубу-ух!

Чувствую — лечу в беспросветной тьме космоса, которая внезапно озарилась мириадами разноцветных звёзд.

Вселенский холод. Абсолютный ноль.

Очнулся я распластанным на снегу. Может, соприкосновение с ним меня и отрезвило. Хотя "души" не слишком восприимчивы к окружающим условиям.

Но тогда все эти тонкости мне были по хрену. Взгляд уткнулся в мелькавшие впереди силуэты. С большим трудом мне всё-таки удалось сфокусировать зрение. Словно кто-то пробежался пальцами по шкале "контраст". Вот только звук был еле слышен. Наверное, забыли отрегулировать. Изображение, кстати, тоже было так себе, но более-менее распознаваемым.

Хорх бился с молодым дворянином. Тот, что постарше, валялся в стороне окровавленной кучей железа, тряпок, мяса и костей. Воины обменивались ударами, будто в замедленной съёмке (или наоборот убыстренной), поэтому-то меня не сразу дошёл смысл происходящего.

Моего сорша попросту убивали. Ещё несколько ударов и ему пи... трындец! Уже сейчас в его правой руке оставалась лишь половина меча. Ещё коварный удар и лезвие оказалось срублено по самую рукоять. Хорх отбросил её, точнее просто уронил на снег, под копыта нарга, а его противник принялся самозабвенно крошить щит сержанта, от которого с каждым ударом отлетали большие куски. Ещё парочка таких взмахов, и Гэва останется вдовой. Её мужа надо было срочно спасать.

Не думайте, что всё это время я только и делал, что созерцал избиение Хорха, как из ложи Колизея. Я честно ломился ему навстречу, с усилием продираясь через внезапно сгустившийся воздух, тягучий и вязкий, как кисель. Искать в придорожных сугробах мои кинжалы в таком состоянии было бесполезно, но впереди, как маяк острова Фарос, горел алым огнём зачарованный меч. Того самого бородача, что валялся мёртвым впереди слева.

Кстати, клинок его подельника тоже был непрост. Но если у младшего меч отсвечивал нежно-розовым, то у старшего ярко-алым. Нет, каюсь, когда я схватил его в "руки", его цвет оказался бледнее и темнее. Не знаю, как обозвать этот оттенок, да и не было времени об этом раздумывать. Хорху оставалось жить лишь несколько мгновений.

Выдернутый из сугроба кладенец показался мне стопудовым, но я всё-таки вздёрнул его вверх и с размаху обрушил на спину врага. Скажете: "Нечестно — двое на одного?" А кто сказал, что нам следует поступать по-рыцарски? Мы, между прочим, исподтишка на маленьких девочек не нападали, "теней" ни к кому не подсылали...

Получив удар, злодей и не думал падать с нарга. Хоть панцирь и был прорублен, из-за того, что он был зачарован, как у напарника, рана оказалась пустяковой. Однако этого "ласкового поглаживания" хватило, чтобы противник отпрянул от безоружного Хорха, и заозирался вокруг. Вниз он взглянуть не удосужился, а я, поднырнув под мордой нарга, вплотную приблизился к сержанту. Не знаю, что вообразил мой верный телохранитель, когда противник неожиданно отступил, а в воздух взвился "бесхозный" меч. Сорш не раздумывая схватился за рукоять и с криком "Умри, гад!" бросился на врага.

Отбросив в сторону обломки щита, Хорх, как коршун, налетел на молодого дворянина, ещё мгновение назад абсолютно не сомневавшегося в своей победе. Так переменчиво порой бывает воинское счастье. Клинки засверкали в воздухе, удары посыпались градом. Что орал при этом мой сержант, приводить не буду, там не было ничего литературного.

Может, и следовало полюбоваться на поединок, но мне было не до этого. Едва переставляя "ноги", я ковылял к наргу, на котором, намертво вцепившись в уздечку, болталось моё бесчувственное тело. Казалось, будто мой путь продолжался целую вечность. Только бы доползти до цели!

Даже не представляю, как я вскарабкался в седло.

Я попыталась поднять голову. Проклятье! Заиндевевшие на морозе пальцы никак не желали распрямляться. А ведь я была в тёплых перчатках!

Кое-как освободила одну руку, потом вторую, попыталась распрямить спину. Твою мать! Больно то как! Проклятая рана! На глазах выступили слёзы. Пока их смахивала, пропустила решающий удар. Противник Хорха, как мешок с... в общем, кулём свалился в запорошенную снегом канаву.

Вражеский отряд пришёл в движение.

— Арбалеты к бою! — выкрикнул какой-то тощий хмырь, смутно показавшийся мне знакомым.

В задних рядах началось шевеление. Шустрый командир обернулся назад, открыв было рот, чтобы ещё что-то вякнуть, но в следующее мгновение получил эльфийскую стрелу, пущенная из леса слева от дороги.

— Что встали, разворачивайся в круг! — выскочив на пригорок теперь уже справа от дороги, за спины своих солдат, закрутил мечом над головой какой-то коротышка.

Командир нашёлся. Не успели его подчинённые прийти в движение, как новоявленный главнокомандующий рухнул лицом вниз со стрелой в спине. Сообщая тем самым мятежникам, что и там засел противник.

В это время за нашей спиной уже вовсю разворачивались драдмарцы.

— Придурки, бросайте оружие! Вы окружены! — заорал Хорх.

Словно в подтверждение его слов, слева послышался топот. Несколько десятков табиров разворачивались в конную... то есть тачпанную, лаву. Позади вражеского отряда на дороге тоже показались кочевники. Путь к отступлению был отрезан.

— Шдаёмся! — выкрикнул, шагнув из толпы, длинноусый толстяк, первым бросив на землю вринн.

В нём тоже было что-то узнаваемое, но моя память напрасно пыталась зацепиться за черты полного лица. Не в том я была состоянии. Окружающий мир поплыл перед глазами, и моё сознание вновь провалилось в кромешную черноту беспамятства.

Глава 2.

Очнулась я только на третий день. Проклятье! Ну почему из всех возможных мне досталось именно это злосчастное тело. Спонтанное самобичевание едва не кончилось истерикой. А может, это была именно она, слёзы-то лились в три ручья.

И всё из-за поруганной челюсти, которая мне совершенно отказалась повиноваться. Жевать невозможно, вместо речи — невнятное мычание. Сперва попыталась эту напасть проигнорировать. Я ж точно помню, что физическое тело в драке не пострадало. Попробовала разделать мясо мелкими кусочками и, превозмогая боль, прожевать. От этих титанических усилий виски заломило так, что я чуть не грохнулась в обморок. И вообще, ощущение было такое, будто подбородок мне вбили в затылок.

Наверное, мой вид был ужасен. Лечить трясущуюся и хнычущую правительницу сбежался весь медперсонал замка: Тот, Эна, Эйва. По-моему промелькнули Фэра с Гэвой и ещё кто-то из женщин. Ничего нельзя было разобрать. Глаза были полны слёз, а виски и за ушами ломило так, будто череп вот-вот расколется.

Постепенно боль схлынула. Я, наконец, отцепила судорожно стискивающие голову ладони и вытерла кое-как слёзы, размазав их по щекам. Краски и звуки окружающего мира вернулись на место, туда, где им полагалось быть.

Как оказалось, врачебный консилиум был в самом разгаре. Тот, как всегда, сцепился с Эной. Страсти всё более и более накалялись. Остальные присутствующие готовились разнимать спорящих, когда диспут дойдёт до наивысшей точки кипения и плавно трансформируется в рукопашную. Одна только Эйва не принимала участия в общей забаве, с задумчивым видом стоя в стороне от происходящего.

— Ы-ышэ-э! — попыталась я обуздать спорщиков.

Наверняка никто ничего не понял, но все взоры обратились ко мне.

— Вам уже лучше, нирта, — обрадовалась Эна.

Я отрицательно помотала головой.

— Что ты пристала к госпоже, бестолочь малолетняя, — воспользовавшись моментом, напустился на оппонентку Тот.

— Ах ты, старый хрыч,.. — не полезла за словом в карман служанка, и перебранка вспыхнула с новой силой.

— Уо-оы-ые-е! — вновь подала я голос.

Все опять уставились на меня.

— Э-э! — указала я пальцем на Эну, подзывая её к себе.

— Что желаете, нирта?

— Уо-о-э-э.

— Что?

— Ы-ы-ы! — меня аж затрясло.

Как же хреново, когда тебя никто не понимает.

— Уо-ох-хэ-эм, — попыталась промычать я по слогам.

— Ворхем?

Я радостно замотала головой, подтверждая догадку служанки.

— Позвать его сюда?

Новое подтверждение.

— Я сейчас, только оденусь, — девушка выбежала прочь.

— Эт надолго, — как бы невзначай заметил костоправ.

— Ы-ым! — взмахнула я рукой, показывая, что все могут быть свободны.

— Ола, — Фэра указала на недоеденное мясо с жареными плодами шейелы, — может что-то другое принести? Есть кроевый суп и ломоньевая каша.

Я радостно замотала головой, со всем соглашаясь. Есть хотелось зверски.

— И то, и другое?

— Да! Да! Да! — хотелось закричать мне, но я могла только трясти головой.

Прям, как собака — всё понимаю, только сказать ничего не могу.

Псина может хоть хвостом повилять.

Да пошёл ты со своими шуточками! Не до смеха!

Только я успела поесть и теперь наслаждалась клеа, аккуратно прихлёбывая его, зажмурив глаза от удовольствия, как заявился Ворхем. Из-за его спины выглядывала встревоженная Эна.

Стоило мне поставить чашку на стол, а магу перейти на внутреннее зрение, как он тут же схватился за сердце, едва не грохнувшись в обморок. Предчувствия меня не обманули: у моей "души" нижняя челюсть... да что там челюсти, всё лицо было вмято чуть ли не до затылка. Подбородок... это хорошо было видно в профиль... вообще отсутствовал.

Нет, физически всё было в порядке, лицевые кости на месте, зато их внутреннее наполнение... Когда Ворхем огласил вердикт, у Эны на глазах аж слёзы выступили. А уж как мне стало хреново.

— ...Но в общем-то ничего страшного, — рассуждая вслух, продолжал мэтр, — раз кости не повреждены, то через три-четыре месяца, максимум — полгода, всё само придёт в норму.

— Э-э ы-ы-ы.

— Что? — очнулся наставник.

Я быстро покрутила ладонью правой руки.

— Хотите побыстрее?

Утвердительно замотала головой. Ворхем надолго задумался.

— Теоретически это возможно, — беседуя сам с собой, проронил мэтр, — Вот только вряд ли я сумею изготовить подобный артефакт в одиночку.

— Э-э-э-э.

— Что?

Я откопала свои уши в пышной гриве волос и потянула их вверх за концы. И, как назло, в дверях нарисовалась Эйвииллиэль. Надеюсь, она не приняла скорченную мной рожу на свой счёт. Как бы то ни было, моя названая сестра была слишком хорошо воспитана, чтобы устроить выволочку при посторонних. А я сделала вид, что просто поправляла причёску.

— Эллиены? — уточнил мой наставник в магических науках.

Я согласно замотала головой, тут же кивнув на Эйву.

— Хорошо, я поговорю с лаэрииллиэном Эрвендилтоллионом, — обнадёжил меня Ворхем, — Эйвииллиэль, вы не подскажите, где бы я мог найти вашего дядю?

Сутки я только ела и спала, а на следующий день владыка с мэтром притащили асмираль,.. нет, асмиираль. Зачарованную цепочку из соединённых между собой полудрагоценных и драгоценных камней.

Не буду перечислять их названия, а то сама запутаюсь.

А ведь Ворхем заставлял учить. Всё без толку!

Ну, я ж не артефактник! Максимум моих способностей — слепить на скорую руку какую-нибудь простейшую "сигналку" или "следилку". И вообще, амулеты должны делать специалисты, мастера своего дела, а не подмастерья-недоучки.

Между прочим, для начала не плохо бы было рассказать, что у меня случилось с лицом, а уж потом вешать читателям лапшу на уши про всякие артефакты, о которых ты толком представления никакого не имеешь.

Можно подумать, ты в них хорошо разбираешься. Забыл? Ты — это я, а я — это ты. Так что тут мы на равных!

Но о безвинно пострадавшей челюсти надо сказать хоть пару слов?

Вот ты и скажи!

Хорошо... Так вот, на мою беду этот проклятый доспех, что врезал мне по мо... по лицу, оказался зачарованным. А сразу-то и не разглядишь! Магии и денег не пожалели: и нагрудник обработали, и наспинник... не знаю, как по-земному называется эта железка... а так же наплечники, наручи... ну, и всё остальное. Шлем тоже был замагичен, но это отдельная история.

Когда я, не подумавши, вскочил на круп и вонзил клинки, хозяина доспеха буквально разорвало изнутри. Будь его железо обычным, я получил бы только лёгкий шлепок. Это же зачарованное корыто врезало мне так, что я улетел, как теннисный мячик от удара ракетки.

Массы несопоставимы, оттого и полёт мой, к счастью, был недолгим. Но вот эффект...

Был бы рядом Брюс Уиллис, стоило б узнать, как у специалиста, каково оно...

Что?

Ну-у, получать сковородкой по еб... по фэйсу... Говорят, именно так оборонялась Дэми, когда супруг по пьяни лез на неё с кулаками. Не может быть, чтобы МУРка ни разу не попала.

Что-то по Брюсу это не было заметно?

Ну, он же "Крепкий Орешек". И вообще, может, она его любя, тефалью. Она ж мягче... Слышал, о голову одного придурка жена все сковородки погнула, так он, м... чудила, купил ей новую, чугунёвую.

И что?

Что, что... Столько он и жил.

Брехня.

Может, и брехня, но тот грёбаный наспинник, что мне засветил по челюсти, был точно не из тефлона.

В общем, Ворхем с Эрвендилтоллионом приволокли ожерелье.

Не маловато ли — всего две пятёрки. Скорее — браслет.

Куда такой? На слона?

А ожерелье?

Может, детское?

Ладно, не так уж и важно. Там были две группы по пять камней в следующей последовательности: красный — огонь, синий — вода, жёлтый... точнее — золотистый... — земля, зелёный — деревья (и вообще, вся растительность), и голубой — воздух или ветер (для магической символики это одно и то же). Как объяснил Ворхем — древняя система мироздания, в которую Создатель, его Жена и Разрушитель, мягко говоря, не вписывались. Но мне было не до богословских диспутов, лишь бы от этих магических фитюлек была польза. Голова порой болела так, что казалось, уж лучше б мне её оторвали гнусные адепты.

Ёшкин кот! Совсем забыла рассказать про того несостоявшегося убийцу. Ну, там... на Гнилом ручье.

Лишившись правой "руки" вместе с кинжалом, злодей увернулся от следующего удара и бросился в лес. Ему "крупно повезло" налететь на те кусты, за которыми прятался Мир с напарником... Я уже о нём рассказывала. Мирлиинарлин — предводитель эллиенских разведчиков в крепости Западного перевала.

Прямо на этих эльфов и выскочила "тень", попытавшись прошмыгнуть мимо. Звук спущенной тетивы, короткий свист стрелы, и поражённая зачарованным свиссом "душа" адепта метнулась в сторону, чтобы затеряться между деревьев. Не тут то было. Удача в тот день была явно не на его стороне.

Как только дозорные доложили о движении по дороге неизвестного отряда, Ильмиркай, не дожидаясь ничьих приказов, поднял свою полусотню и двумя группами направился к дороге. Два десятка, во главе с Шармиршохом, шли по долине к перевалу, остальные три амалат повёл сам, заходя противнику с тыла.

Предводитель кочевников рассуждал здраво: свои ли там топают или чужие, дадут команду их атаковать или нет, его дело быть готовым к бою. Не будет сражения, ускакать восвояси никогда не поздно, а к схватке нужно быть готовым всегда. В Степи тот, кто много раздумывает, долго не живёт.

Впереди отряда Ильма двигался разъезд Дашмиршара. Он-то и поднял тревогу, но в крепость не сообщил, что весьма показательно. Взаимодействие, так сказать между родами войск, у нас хромало на обе ноги. Эллиены сами по себе, драдмарцы тоже, о табирах и говорить нечего. Вроде бы все должны держаться вместе, а тут — кто в лес, кто по дрова, как Лебедь, Рак и Щука. В оправдание могу лишь сказать, что королевское знамя, развевавшееся тогда над вражеской колонной, могло ввести в заблуждение кого угодно.

Кстати, сам Даш оказался фигурой весьма примечательной. Не то, чтоб он выделялся ростом или силой, да и в воинском умении не превосходил других ойлонцев, зато ухитрился первым из них перейти в амалу Ильма. Были потом и другие молодые воины, что захотели сменить род. Всех и не упомнишь. Но этот среди них стал первым.

Всё началось с того, что Дашмиршар надумал жениться. Как я уже говорила, выкупить невесту не каждому по карману. Но тут юноше подфартило. Хотя, к слову сказать, по табирским меркам он уже был... не то, чтобы перестарок... только сыновья знати к двадцати годам уже все женаты. Грех воину пасть в бою, не оставив потомства.

Даш благополучно перевалил за этот рубеж, но семьёй не обзавёлся. Впрочем, для простого воина — обычное дело. Зато, когда ойлонцы грабили вражеское становище... точнее, брали причитавшуюся им добычу... кто что, а Даш отхватил-таки себе невесту. Ну и что, что Яхтишан было лет двенадцать-тринадцать, совсем ещё девчонка. Пройдёт пару годков, и распустится, как нежный цветок, радуя всех своей красотой. Так оно и случилось.

Но рассказ не об этом, у Яхи остались родители: отец Хабшир и мать Кушмилан. Старику было к шестидесяти, его жене чуть поменьше. Сыновья их то ли погибли, то ли умерли, дочери повыходили замуж. Осталась только младшенькая, и ту умыкнули. Да в придачу на престарелой чете повис долг чуть ли не в два империала — выкуп за себя и собственное имущество: юрту, казан, одежду, шкуры... и другое барахло по мелочи.

Бедные старики бухнулись мне в ноги. Такую баснословную сумму им вовек было не выплатить. Вернули хотя бы дочь, совсем ещё ребёнка, может, тогда... А где эта юная особа? А она, оказывается, уже замужем. Не окончательно, но почти... Прямо как я, совсем недавно.

Собрала новоявленных родичей вместе. А то ерунда получается: у тёщи с тестем шатёр и гора шмоток с нев... в смысле большим долгом в придачу — вовек не расплатиться, а рядом зять, у которого всего имущества, что молодая жена, да верный тачпан. Одеяла лишнего нет, чтоб супругу укрыть.

По всему выходило, что им лучше объединиться. Однако, молодой воин неожиданно упёрся. Платить долги родителей жены он не хотел.

— А ты и не будешь, — заверила я.

Стоило Тоше перевести мой ответ, как все табиры заголосили одновременно, доказывая свою правоту.

— Тихо! — рявкнула я на них.

Моя переводчица не успела и рта раскрыть, как наступила гробовая тишина. Казалось, слышно было, как ветер пересыпает снежинки.

— Даш, — обратилась я к воину, — у тебя ж имущества никакого нет. Доведётся отправиться на войну, что делать будешь? Бросишь жену одну посреди поля?

И дальше всё в том же духе...

Ну, и старикам вправила мозги:

— Слушайте внимательно и передайте другим. Раз вы в моей амале, то отныне ...

— А как же Ильмиркай? — не сдержался Дашмиршар, тут же прикусив язык.

— Даш, похоже, старшие тебя плохо учили, — зловеще проскрипела я.

— Прошу простить мою дерзость, нирта, — склонился воин в поясном поклоне чуть ли не до земли.

Ладно, лесть, она и вилье приятна.

— Так слушайте. Ильмиркай — амалат, а я — джеха. Или у кого-то есть в этом сомнения?

Дураков среди моих слушателей не нашлось.

— Запомните. В моей амале никто не будет брошен на произвол судьбы: ни раненый, ни больной, ни увечный, ни старик, ни ребёнок. Все получат чашку клеа и кусок мяса. Пусть не очень большой, но этого хватит, чтобы не умереть с голоду. Отныне никого не бросят в степи на поживу тапасам, без разницы: четвероногим или двуногим...

Ну и дальше, в том же духе.

— Вопросы есть? — поинтересовалась я в конце своей проникновенной речи.

— Есть, — тут же откликнулся Даш, и я тут же пожалела, что спросила, — Ведь у ойлонцев нет таких порядков... и не будет?

Его интонация была скорее утвердительной, чем вопросительной.

— Я никому ничего не навязываю — расплатился с долгами и гуляй, как вольный ветер.

— А как вступить в вашу амалу?

Этого вопроса я совсем не ожидала, широко распахнув глаза от удивления. Хорошо, хоть рот не раззявила. Вот было б позорище.

— А как в неё обычно вступают? — нашлась я

— Ну-у, договариваются с амалатом.

— Так в чём же дело? Я не возражаю, или ты хочешь, чтоб я поговорила с Ильмом?

— Раз я глава семьи, — молодой воин ожёг взглядом родителей жены, но никто ему не возразил, — то сделаю это сам.

— Молодец, — похвалила я.

Вот так я познакомилась с Дашмиршаром.

В той схватке у Гнилого ручья молодой воин тоже отличился. Именно его разъезд и выскочил к повозке, в которой лежал адепт, вышедший на охоту по мою душу. Но это выяснилось потом, а пока его охрана пялилась на внезапно появившихся табиров, которых по эту сторону гор никто из врагов увидеть не ожидал.

Кстати сказать, странно, что кочевников вовремя не обнаружили, ведь у двоих из пяти охранников были амулеты. Наверное, всё оттого, что они расслабились, не ожидая нападения. В принципе, та небольшая роща, где остановился фургон адепта, была идеальным местом. Сразу за лесом, на пригорке у дороги. Из крепости не видно, все подходы хорошо просматриваются.

Чтобы сканировать окрестности у дозорного была специальная сигналка-следилка. Даже эллиенским разведчикам из чащобы было не подобраться. Тем более что "светят" эльфы сильнее, чем люди. Не знаю, с чем это связано, но в дайхоне "огонёк" их "души" "горит" ярче, чем у обычного человека. Почти настолько же, как у того по отношению к зверю или птице.

Поневоле заработаешь комплекс неполноценности.

Кто заработает?

Да, действительно, о чём это я?

В общем, охрана тёмного наблюдала за лесом, за дорогой... Да за чем угодно, только не за заболоченным перелеском справа. В чём-то служивые были правы. Не будь по эту сторону гор табиров, с той стороны им ничто бы не грозило. Ни пехота, ни всадники на наргах через эти болота точно бы не пролезли. Ведь из-за тёплой воды источников, они не замерзают круглый год.

Однако, как выяснилось... Там, где пехота не пройдёт, и нарг тяжёлый не промчится...

Тачпан хитрющий пробежит...

...и ничего с ним не случится.

Прям, целая поэма получилась.

А почему бы нет? Эти сайгаки того стоят, чтобы сказать о них пару слов.

Если нарги существа спокойные и, даже, флегматичные, то эти степные козлы-переростки звери шебутные, своенравные, капризные и себе на уме.

Ещё умные и хитрые.

Точно. Наверное, в Степи иначе нельзя, все, кто попроще, давно вымерли или их съели. Так бы случилось и с тачпанами, если бы не люди.

Тачпан табиру друг, товарищ и брат. Если к нему хорошо относиться, будет предан, как верный пёс.

А нюх, как у собаки, а глаз, как у орла.

И это тоже про него. Где через болото легла звериная тропа, там хитрый сайгак её непременно учует и пройдёт след в след. И не только сам, но и всадника пронесёт. Раздвоенные копыта животного это вполне позволяют. Так же, как взбираться на крутые берега, лазить по горам, проходить через пески.

Настоящий вездеход мира Аврэд. И самое главное — практически всеяден.

Это то, что касается растительной пищи. Тачпаны не плотоядные, и слава Создателю.

Вот смотрю на Злюку и думаю... Если бы не скверный характер... Ладно, об этом позже.

Короче, Даш с тремя табирами выскочил из леса. Если бы у охраны адепта арбалеты были б взведены, кочевникам пришлось бы плохо, а так они выстрелили первыми. И не один раз.

Подскочили к фургону. Оказалось, что в нём лежит чьё-то тело. Вроде как спит. Дашмиршар, не долго думая, рубанул незнакомца топориком по голове, тут же содрав с его шеи амулеты.

Наши командиры потом сокрушались. Надо, мол, было злодея брать в плен. И как бы Даш это сделал без зачарованных пут? Хотела бы я посмотреть. Хотя, нет... Что сделано, то сделано.

На мой взгляд, воин поступил правильно. Кто знает, чего натворил бы адепт Хаоса, запрыгни он обратно в своё тело. Да и будучи "тенью" мог бы изрядно проредить табиров. А так: "Помер Максим, и хрен с ним". Хороший тёмный — мёртвый тёмный!

Оставшись без командиров, мятежники сложили оружие. Тем и закончилась Великая Битва у Хрустального ручья.

Как Гнилушка получила новое имя? Во всём был "виноват" Хорх.

Забегу немного вперёд. Недели через полторы... Нет, точно, прошло восемь дней с той достопамятной битвы у "шуговой норы". Я уже говорить начала более-менее членораздельно, как ко мне прибежала заплаканная Гэва, и затараторила быстрее Эны. Та, когда волнуется, строчит, как Анка-пулемётчица. Теперь моя старшая служанка готова была превзойти младшую.

— Тихо! Не части, Гэва. Объясни толком, причём тут ты, Хорх, Моороны... Кого ты там перечислила? Ниссов, Скалы, Хирнов... Других зверей и деревьев точно не было?

Моё неуклюжую шутку не оценили. Молодой женщине было явно не до смеха.

Гэва глубоко вздохнула и начала повествование сызнова. По мере того, как она говорила, мой рот поневоле приоткрывался, а глаза всё больше и больше лезли на лоб. Такого я точно не ожидала.

Что я знала о прошлом своей служанки? То, что она — внебрачная дочь туэра Разрубленной скалы. Тоже Запад нашего королевства, только по ту сторону горного хребта. Мне это казалось вполне достаточным. Девушка благородных кровей... относительно. Так ведь и я... в смысле, Ола — не принцесса. И за принца, да и за лаэрина, с моим происхождением точно не выйти.

Господи, о чём я думаю?!

Не-е, ну, это я так, гипотетически, сравниваю себя с Гэвой и вообще... Сословия ведь в Леворе никто не отменял. Даже хорошо, что девушка стояла на ступеньку ниже меня, и ей некуда было податься. Грех было этим не воспользоваться. Я не прогадала, думаю, и Гэва тоже. Не то, чтобы она зачахла во дворце... Может, со временем и привыкла бы к своему положению, нашла бы какого-нибудь дворянина, не слишком богатого и не очень родовитого... таких среди гвардейцев, даже рядовых, было немало... вышла бы замуж. Всё-таки не дурочка-простолюдинка... Красива, воспитана... Ну а дальше, как супруг станет делать карьеру.

Так, в общем, у неё и получилось с Хорхом, за которого она так стремительно выскочила замуж.

А что ты хочешь? Дело молодое.

Угу, кто бы говорил.

И вот моя служанка... которую я уже стала считать кем-то вроде компаньонки что ли, стоявшей по рангу меду Фэрой и Эной... взяла, да и обрушила на мою грешную голову такое... Что я некоторое время пребывала в лёгком о... опупении.

Нефига! Тщательне́е надо подходить к подбору кадров, тщательне́е.

Кто ж знал! Оказалось, отец Гэвы был в родстве с Мооронами-Скалами, хотя приставку Моорон, указывающую на связь с королевским домом из своей фамилии исключил. Не оттого, что хотел скрыть это с каким-то тайным умыслом, и не потому, что стыдился своих корней. Просто характер и поступки конкретного человека для туэра Эльвэда значили больше, чем вся его родословная, какой бы внушительной она не была.

В этом с Гэвиным отцом я была полностью согласна, но вот то, что он с дочерью принадлежит к ненавистному мне роду... Не подумайте, это не какая-то паранойя, мооронофобия. Я ведь уже рассказывала, как высокопоставленные королевские родичи меня чуть в тюрьме не сгноили. Неприятное, знаете ли дело — быть обвинённой без всякой вины в дезертирстве и измене Родине. И хотя тогда всё обошлось, доброжелательности к представителям могущественного рода, выходцами из которого были главные королевские судья и обвинитель, мне это не прибавило. Ведь не благодаря, а вопреки им я осталась на свободе. Спасибо Его Величеству Ореливору Третьему! Без его заступничества засудили бы, и поминай, как звали!

Потом я с удивлением узнала, что и сам король не очень-то доверяет своим родственничкам. И так уж получилось, что в этом противостоянии я оказалась по эту сторону баррикады. Вместе с Его Величеством, лаэром Восточного хребта, туэром Нового моста и Клэрионом. В нападении на замок и убийстве мужа я тоже винила мооронскую шатию-братию. И тут такая засада: близкий мне человек, можно сказать подруга, оказалась связана с всесильной семейкой родственными узами.

Но это ещё было полбеды. Хорх тоже оказался с ними в родстве — двоюродным братом убитого на днях у Гнилого ручья нэда Скальной тверди. Того бородача, что едва не зарубил меня зачарованным мечом. Как поведала мне Гэва, этот клинок едва не стал причиной ссоры между супругами. Из-за того, что железка принадлежала знаменитому прадеду сержанта, на которого тот всю жизнь стремился быть похожим, Хорх вцепился в неё, как клещ. Протирал, полировал, подтачивал... В общем лелеял так, что молодая жена приревновала.

— ...Он ни говорить, ни слушать ни о чём не желает, как про свою проклятую Эргаль (таким было собственное имя клинка)! — кипела Гэва.

Верно, женщины ещё могут понять и простить, даже любовь к другой красотке, но к оружию... Это просто выше их понимания.

Тоже мне, знаток нашёлся!

Но и это ещё было не всё! Сильнее всего Гэва беспокоилась о своём не родившемся ребёнке. Собственно, именно из-за него она ко мне и примчалась. Женщина была на четвёртом месяце беременности. Так какого хрена она полезла в самую гущу схватки с табирами?! Я так ей и выдала. Но служанка неожиданно упёрлась. Туэры её рода не отсиживаются в стороне, когда их сюзерены сражаются! Так её учил отец, а я сама говорила, что считаю её туэриной Разрубленной скалы. Долг прежде всего! Нужна была победа! Каждый человек на счету! И вообще... И что тут можно возразить, когда сказанные тобой же слова, обращают против тебя?

Похоже Гэва не на шутку обиделась. Она тут из лучших побуждений, а я... Пришлось идти на попятную, извиняться и успокаивать.

— Извини, Гэва, тебе виднее, как поступить, просто я за тебя беспокоюсь... Так в чём же проблема?

Поженились ведь они с Хорхом не вчера.

Оказалось, что о родстве мужа с Мооронами, и, значит, с ней самой, Гэва узнала только на днях. И не на шутку перепугалась. Ведь браки между близкими родственниками запрещены Церковью. Да и до вступления населения Левор в её лоно, надо сказать, не приветствовались. Всё-таки наше королевство — это не Древний Египет и не империя Инков, где правители женились на ближайших родственницах, а то и родных сёстрах.

Но в данном случае, я посчитала страхи служанки беспочвенными, о чём и не преминула ей сообщить:

— Ну, сама посуди, Гэва, в королевстве половина дворян в родстве с Мооронами. Они же заключают браки между собой. И живут душа в душу, и дети нормальные рождаются. А вы настолько дальние родственники, что на это можно вообще не обращать внимания. Ну, вот ответь, какой у вас общий предок?

Женщина задумалась.

— Вот что, — нарушила я затянувшуюся паузу, — Лучше позови сюда супруга, вместе разберёмся.

Заодно и с самим Хорхом. Чего ради он скрыл своё тёмное мооронское прошлое? Мог его кто-то подослать из родственников? Учитывая, что я знаю его с форпоста Серебряной реки, маловероятно. И дрался он со злодеями, как лев, когда погиб Клэр. И его жену Гэву пытались убить по-настоящему.

Есть, конечно, возможность, что у заговорщиков правая рука не ведает, что творит левая... и соратниками могли пожертвовать, как пешками, чтобы самим выйти в ферзи... Тому в земной истории есть немало примеров. Но уж больно всё это притянуто за уши. Ладно, подождём сержанта, может он прольёт свет на это тёмное дело.

Глава 3.

Хорх явился, не запылился. И я смогла воочию убедится, насколько была права Гэва. Как сорш любовно держал меч, как часто поглаживал его рукоять. Поневоле почувствуешь ревность.

Хотя, собственно, что здесь такого? Разве никто из землян не носится, как курица с яйцом, со своим новым авто, уделяя ему больше внимания, чем любимой женщине. А милые дамы, разве не украшают всякой дребеденью свои компы и мобилы, пытаясь хоть как-то оживить эту бездушную технику, вдохнув в неё частицу своей души.

Или взять для примера солдат, что со всей тщательностью чистят и смазывают свои автоматы и пулемёты, не говоря уже о пушках, танках и более разрушительном вооружении. Ведь от этого зависит их жизнь.

Тем более нечего пенять на Хорха, для которого меч — продолжение его руки.

— Ну и как тебе новое оружие? — поинтересовалась я.

Лучше бы я, право слово не спрашивала. Мой сорш буквально выпал из реальности. Рассказывая о мече, он заливался соловьём, даже не замечая, как кривится его супруга.

Это море восторга плескалось, наверное, не менее получаса. Потом воин подустал расхваливать свой клинок и поинтересовался, зачем я его вызвала.

— Да вот, хотела немного узнать о твоей родословной. Правда, что мне тут говорила твоя жена...

И кратко пересказала всё то, что мне только что поведала Гэва. Хорх ничего не отрицал. Зачем? Ведь мой отец... то есть нэд Арид — отец Олы, был в курсе.

— Я своего происхождения ни от кого не скрывал. Другое дело, что меня о нём никто не спрашивал.

И то верно, кого волнует родословная простого гвардейца? Хотя, как уже говорила, среди них попадались дворяне, но редко. Как и среди дворцовой прислуги. Ничего удивительного, каким бы не был нищим представитель благородного сословия. Да взять того же д'Артаньяна! Всего-то и имущества, что старая отцовская шпага, да заморённая кляча, зато гонору — выше крыши, да и унижаться не привык.

Вот и местные дворяне, все такие! Только нахальному гасконцу некуда было податься, кроме королевской службы, а тут любой нэдин уже с рождения приписан к войскам своего сюзерена. Чуть подрастёт, должо́н пройти обучение и встать в строй.

А пытать счастье в королевской гвардии — это удел бастардов, искателей приключений и... беглых преступников. Хотя тут, зачастую, таковым является любой крестьянин, снявшийся с земли и подавшийся куда глаза глядят в поисках лучшей доли. Потому что перед этим он должен рассчитаться со своим господином. Остался долг — значит ты вор в бегах, и тебя ждёт скорый суд и расправа. Собственный хозяин, от которого надумал сбежать, тебя осудит и накажет.

Есть только одно "но". Так произойдёт, если беглец будет пойман. Стоит ему поступить на королевскую службу, даже не в гвардию... Строго говоря, все проштрафившиеся гвардейцы, с которыми я имела дело и у Серебряной реки и здесь, на Западном перевале, были простыми солдатами... Зато королевскими. Поэтому всех их мог судить лишь королевский суд. Даже если ты объявленный в розыск бандит и убийца.

А каждый ли владетель, который в своих землях царь и бог, захочет вытащить сор из избы, заодно расписавшись в собственном бессилии? Даже если злодей будет наказан, его господину придётся раскошелиться на приличный штраф: за поимку, дознание, то сё, пятое, десятое... Заодно и за ущерб королевской армии. Ну, как же?! Ведь одним солдатом в ней стало меньше!

Это, не считая каверзных вопросов от дознавателей и судей, а чем его благородие, собственно, занимается в своих владениях, если искать его беглых холопов и разбойниках приходится Его Величеству? Может, его обязанности следует передать кому-то другому: наследнику или какому-нибудь родственнику?

Плюс ко всему сомнительная слава на всё королевство. И кому нужен этот геморрой?

Королевский суд — это от безысходности.

Что-то мы отклонились от происхождения Хорха, сам то он говорил о нём не меньше часа.

Даже упомянул бога войны Элава. Вроде бы, по семейным преданиям он им не то дальний родственник, не то родоначальник. Оттого и зачарованное оружие семьи красного цвета.

Правда, сейчас, после перековки к нему добавили больше Света Создателя. Зато и волшебных мечей, скорее всего, стало больше. То был у одного главы рода, а теперь у нескольких наследников.

Но хотя род Хорха был достаточно знатен, именно эта линия изрядно захирела. Да и вообще, не знаю, как Северо-восток Левора (земли лаэров Восточного хребта, Дальне-Восточных пределов и моего деда, властителя Вечнозелёного леса), но для всего остального королевства северные дворяне, что Запада, что Приморья... хотя Запад — это тоже сплошное приморье... были рванью и голодранцами.

Может, из-за этого отец Хорха — четвёртый, самый младший сын тогдашнего нэда Скальной тверди и женился на служанке. Правда, она оказалась не какой-то деревенской дурёхой, а особой чуть ли не аристократических кровей. Душещипательная история для какого-нибудь сериала.

Был у нэда в гостях какой-то важный гость, и вздумалось тому скрасить ночь в обществе смазливенькой служанки. Одну или несколько, не важно. Главное, девица забеременела и родила девочку. Мамаша потом вышла замуж и уехала из замка, а дочка осталась.

— А почему так произошло? — удивилась я.

Странно как-то. Мать бросает дочь... Или она её продала? Какая-то тайна?

— Я честно не знаю, нирта, — замотал головой Хорх, — Отец наверняка знал... и мама. Но я был слишком мал, чтобы хранить тайну. А когда стал постарше, некому было рассказать. Отец погиб на войне, мне ещё трёх лет не было, а едва шесть исполнилось, как не стало мамы.

— А родственники? Разве не сказали?

— Да эти сволочи, что старшие, что младшие, меня иначе, как "ублюдок" не называли. Хоть и грех желать смерти близким родственникам... На х... мне такое родство! Я об одном жалею, что эту сволочь Астэра разделали вы, а его гнусного племянничка Урма упокоил ваш муж. Ещё тогда, в замке. Мог бы, убил этих... тут мой сорш изрядно отклонился от литературного языка, и неоднократно... второй раз.

Что тут можно сказать? Комментарии, как говорится, излишни.

— Вот что, Хорх, — поднялась я со стула, — покажи-ка мне ещё раз свой меч.

— Что вы задумали, нирта? — насторожился сорш, вскакивая со своего сиденья.

Знает ведь, шельмец, что мне безоговорочно доверять не стоит.

Гэва тоже встала, замерев в предвкушении... чего-то необычного.

Женщины всегда чуют приключения... Как бы это культурней сказать?

Лучше никак не говори!

— Вы ведь не отнимете его у меня? Я знаю, что не по чину, но это наше родовое оружие и...

— Хорх, если ты мне устроишь ещё один экскурс в историю, я точно полезу в драку. Так что давай свою Дюрандаль, — я протянула руку.

— Вы ошиблись, нирта, — осторожно поправил меня сержант, — Её имя Эргаль. Так нарёк этот клинок мой славный предок Хорхиллирэнн.

Во блин! Надо ж так проколоться! Вот так и горят матёрые шпиёны на мелочах. А я ведь слышала эту балладу от мамы. Так и называется: "Сказание о Хорхиллирэнне и Эргаль". Вот в голове и замкнуло. Хорошо, что тут никто не знаком с "Песней о Роланде".

— Что-то я себя плохо чувствую, — потёрла я лоб, — Хорх, ты ведь разрешишь мне самой попросить прощения у твоего клинка?

Сорш не посмел мне отказать, протянув оружие рукоятью вперёд. Та попыталась было обжечь мне правую руку, но потом уступила, смирившись с неизбежным. Не удержавшись, я провела ладонью левой по лезвию, будто гладя рассерженную кошку. Эргаль ответила теплом и сиянием.

— Создатель! — воскликнула Гэва, — Она светится!

— Ты это видишь? — усомнилась я.

Женщина согласно замотала головой так, что я подумала, что она сейчас оторвётся. А Хорх? Тот бормотал какую-то молитву, поминая, как мне кажется Элава.

Ну, хватит!

— Возлюбленные чада Светозарного, — воскликнула, подражая отцу Фергюсу, — никто мне не подскажет, на какое колено следует вставать дворянину, когда ему присваивают титул?

— Без разницы, но обычно на правое, — машинально откликнулся Хорх.

— Ну, так чего же ты ждёшь?

— Э-э-э, — протянул сержант, челюсть которого отпала вниз и никак не желала возвратиться в исходное положение.

Рядом, то открывая, то закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, не могла прийти в себя его ошарашенная супруга.

— Ну, и долго мне так стоять? Твоя Эргаль, между прочим, не пушинка! — возмутилась я, закидывая лезвие на плечо, — Или ты считаешь, что я не могу произвести тебя в нэды?

— Не-е, — оба супруга отрицательно замотали головами, — Можете! — выдохнули они почти одновременно.

— Так в чём дело?

Хорх тут же бухнулся на правое колено.

— Э-э-э, нирта, — протянула Гэва, — а правильно ли это будет, вот так, без свидетелей?

Я сморщила лоб. Не люблю я разводить церемонии, да и война может начаться с минуты на минуту...

Какая война? Расскажу чуть позже...

Но с другой стороны... По леворским законам... не мной писанным... жена действительно не может быть свидетелем. Да и немного торжественности делу не помешает. Драдмарцев и эллиенов звать нечего, это наше внутреннее дело. А вот из своих...

Я выглянула в коридор. О-о, на ловца и зверь бежит! В поле зреня мне попались Илькарон и Эна. Нирт Малой Южной гряды, сдвинув брови и вздёрнув подбородок, устремил свой взор через бойницу куда-то вдаль, а рядом, отвернувшись, украдкой смахивая слёзы, шумно сопела служанка. Поссорились? "Ну, милые бранятся — только тешатся", — легкомысленно решила я.

— Нирт. Эна. Позвольте отвлечь вас на пару минут. Вы нужны мне по срочному делу! Прошу за мной!

Мой сорш терпеливо стоял на одном колене. Я встала перед ним. Словно предчувствуя торжественность момента, Эргаль заискрилась в моих руках.

— Нарекаю тебя, сорш Хорхиллирэнн,.. — меч опустился на правое плечо воина.

— Оррул Элаваррин, — тут же подсказал тот.

— Оррул Элаваррин, — эхом повторила я, — нэдом,.. — я вновь запнулась.

Всё-таки "Гнилого ручья" как-то не звучит. Совсем неподходящее имя для дворянина.

— ...Хрустального ручья, — наконец нашлась я, а то пауза как-то слишком затянулась.

— Не слишком ли он тёмен для Хрустального? — усомнился бывший... теперь уже бывший... сержант.

— А чёрный хрусталь бывает? — вполголоса спросила я.

— Бывает, — блеснул эрудицией стоявший рядом и всё слышавший нирт Илькарон, — и стоит он на вес золота.

— Тогда нарекаю тебя, Хорхиллирэнн Оррул Элаваррин, нэдом Чёрно-Хрустального ручья! — торжественно возвестила я, прикасаясь клинком поочерёдно к плечам, а потом ко лбу новоявленного нэда.

— Рейллиинтхим, — повторил воин свой титул (так он звучал по-леворски), будто пробуя его на вкус, — Мне нравится, — довольно пригладил он свои чёрные усы, принял из моих рук оружие и поцеловал смертоносное лезвие.

То в ответ заискрилась и запереливалась белым и алым светом. Женщины ахнули. Непередаваемое зрелище! Такое нужно видеть.

— Ещё надо дождаться утверждения титула королём, — не преминул капнуть дёгтя в бочку мёда нирт Малой Южной гряды.

Что-то он чересчур желчен сегодня... Съел за обедом что-то несвежее? Или за завтраком?

— Не думаю, что с этим будут проблемы, — заметила я, — Королевство уже не досчиталось многих дворян...

Сколько жизней успел унести мятеж? Статистики никто не вёл, ни тогда, ни сейчас...

— ...И не досчитается ещё больше, — задумчиво протянула я.

— Если некоторые владетели, особенно пограничные, не будут осторожны, — метнул Ил ещё один камень в мой огород.

Да что это с ним, как с цепи сорвался?

Не обращая ни на кого внимания, Хорх подскочил к жене и страстно поцеловал:

— Ты рада, милая?

Та согласно замотала головой, раскрасневшись, как маков цвет, искоса бросая взгляды на присутствующих. Что вы хотите — средневековье, выражать любовные чувства при посторонних как-то не принято.

— Мы пойдём, нирта? — спросил нэд Рейллиинт, сверкавший, как начищенный до блеска доспех королевского гвардейца.

Я молча кивнула. Эна было потянулась следом, но потом приотстала, поскольку нирт Малой Южной гряды и не думал уходить.

— Нирта Олиенн, мне нужно с вами поговорить. Насчёт,.. — он бросил взгляд через плечо, — вашей служанки.

Та, ещё больше осунувшись, засопела, смахнув с глаз слезинки.

— Как, Эна, ты тоже беременна?! — ляпнула я, совершенно не подумавши.

Язык мой — враг мой!

Но как же синхронно распахнулись глаза и приоткрылись рты у этой сладкой парочки. Определённо, они были созданы друг для друга.

Нет, а когда я вернусь домой... Я ведь очень надеюсь вернуться!.. Со мной будет то же самое? В смысле брякнуть... даже не с женской, а с детской непосредственностью... абсолютно не думая, что-нибудь этакое. А потом невинно захлопать голубыми глазками.

Всё это мне досталось "в наследство" от Олы.

А что будет с ней... с этим телом... если я смогу "уйти"?

На фиг! Подумаю над этим в другой раз!

— Что-о-о?! — раненым наргом взревел нирт.

Вышло у него очень проникновенно, если бы голос не подвёл хозяина, в последний момент, не сорвавшись на визг тачпана.

О-о, как оно обернулось! Я вытаращила глаза, забывая моргать. Эна от страха сжалась в комочек.

— Это пр-р-равда? — лютым тигром зарычал Илькарон.

— Я-я-а не-е-е з-зна-аю, — обречённым на заклание невинным агнцем проблеяла девушка, — Я-я у-у Фэ-эры спро-осить хоте-ела, — добавила она, давясь словами и размазывая слёзы по щекам.

Как же мне её стало жалко.

— Ну, так узнай сейчас!

Мой приказ прозвенел, как сталь. Девушка пулей вылетела из комнаты.

— Так что вы хотели мне сказать, нирт Илькарон? — поинтересовалась я, присаживаясь на стул и жестом предлагая гостю последовать моему примеру.

— Я хотел узнать, зачем вы подсунули мне эту... эту... девицу, — сверкая глазами, уже не прорычал, а просипел дворянин. При этом желваки на его скулах ходили ходуном.

— Я вам никого не подсовывала, — как можно спокойней произнесла я.

— И вы ничего не знали о её прошлом? — прищурился нирт, стараясь прожечь меня взглядом, — О том, что она воровка! — последнее слово он буквально выплюнул.

— Может это не заметно, но я не королевский дознаватель.

— Не увиливайте, нирта, вы гораздо умнее, чем хотите казаться, и, я думаю, гораздо старше.

— Да ну! — я удивлённо распахнула глаза.

— Не спорьте! Я давно наблюдаю за вами и много думал, — офицер зачастил, будто опасаясь, что его прервут, не дав выговориться, — У вас получилось то, что не смогли другие дворяне... Да что там дворяне, такое не удавалось и королям. Закрепиться в Золотом лесу, договориться с эллиенами и драдмарцами. И не просто договориться, они готовы за вас в огонь и в воду. Именно благодаря вам местным жителям удалось отбиться от орды... Кто вы, нирта Олиенн?

Угу, кабы мне самой знать!

— И кто я, по-вашему?

— Эллиена, гораздо старше тех лет, на которые вы выглядите.

— Да ну? И на чём же основана ваша уверенность?

Нирт открыл было рот, но я его опередила.

— А-а, вы уже их перечислили, свои арго...

— Аргументы, — подсказал дворянин.

— Аргументы, значит?

— Угу, — утвердительно мотнул головой мой собеседник.

— То есть, я не та, за кого себя выдаю и вокруг меня тоже подставные лица? — прищурилась уже я.

— Ну-у-у...

Х... хрен гну!

— И мой муж Клэрион тоже самозванец?

— Не-е-е, — отрицательно замотал головой Илькарон, — Клэра я знаю давно, ещё с детства.

О-о, от этой печки мы и будем плясать.

— И всегда считали его недоумком?

— Кого, Клэриона? — возмутился нирт, — Да он... Его отец...

Дворянин замялся, бросив на меня пристальный взгляд.

— Но вы же только что утверждали, что он женился незнамо на ком. И что ни он, ни Его Королевское Величество, который одобрил наш брак, ни отец Вравиус, что нас венчал, ни тендарис Иглеус, что меня допрашивал с Камнем Истины, не заметили подмены. Вы ТАК считаете?

— Ну-у-у,.. — опять запнулся мой собеседник.

— Что вы всё время нукаете?! Нирт Илькарон, вы же с дамой разговариваете! Извольте выражаться членораздельно!

— Я... я не знаю.

— А что вы, вообще, знаете? Тем более об эллиенах. Сколько, по-вашему, лет Эйве? Ведь она выглядит старше и взрослее, чем я.

Да-а, а, по сути, ещё ребёнок, не узнавший, что такое первая любовь... Хотя теперь, наверное, Эйвииллиэль в курсе... Интересно, как далеко зашло у них с Чаком...

Но офицеру об этом знать было совсем не обязательно. Я строго посмотрела на надувшегося, как сыч, собеседника. А кому понравится, когда его распекают, как мальчишку.

— Нирт Илькарон, скажу вам по секрету, — я понизила голос почти до шёпота, — даже мне, находящейся в близких отношениях с семьёй владыки, не просто разобраться в их обычаях... Поэтому вам должно быть стыдно...

— Мне? — поразился дворянин.

— Ну не мне же?! — невинно захлопала я глазками, — Ведь это вы на основе домыслов, граничащих с изменой королю и Церкви...

При этих словах рот нирта приоткрылся, а глаза полезли на лоб...

Эх! Ещё бы чуток времени и я бы его дожала, если бы не...

— Нет, посмотрите, люди добрые! Вот он, супчик-голубчик! — сверкая глазами, влетела в комнату запыхавшаяся Фэра, — Уж от вас, молодой человек, я подобного не ожидала: коварно воспользоваться доверчивостью невинной девушки, а потом, вдоволь натешившись, бросить её, как надоевшую игрушку. И не стыдно вам?!

Эта отповедь подействовала на нирта, как ушат холодной воды. Будто пружиной подброшенный, Илькарон вскочил со стула. Вот только слова Фэррироль возымели совершенно иное действие, чем та надеялась... Ну, я так думаю.

— И кто мне это говорит?! — зло выплюнул дворянин, ощетинившись, как ёж, — Содержательница притона, попавшаяся на воровстве?!

— Не тебе на меня тявкать, молокосос! Я не таких обламывала!

— Ах, ты-ы!

Блин! Твою мать! Вот чего я точно не ожидала, так это то, что он выхватит меч. Не-е, ну кто ж знал...

Нирт не успел замахнуться, как "кулак" моей правой "руки" со всего маху врезался ему в бок. В левый. В то место, где была глубокая, едва начавшая заживать рана. Вскрикнув, офицер рухнул, как подкошенный, его меч зазвенел по полу. Фэра, необычайно резво... для её комплекции... отскочившая было назад, мгновенно оказалась рядом, поддав оружие ногой, чтоб оно отлетело ещё дальше от своего не в меру резвого хозяина. Я едва ноги с юбками успела подобрать, как смертоносная железка со свистом скользнула по полу у самой ножки стула.

— А-а-а-хм-м, — сдавленный вздох Эны, двумя ладонями зажимавшей себе рот.

Так в памяти и отпечаталось: худенькая девичья фигурка, дрожащее тело, впечатавшаяся в стену спина, огромные, как блюдца, глаза.

Фэррироль нерешительно шагнула вперёд. А я-то чего сижу!

Стремглав подлетела к бездыханному телу. Первая мысль была... Прости Создатель!.. "Что делать с трупом?!" А то странно как-то: нирт только пошёл на поправку, начал ходить без посторонней помощи... Потом поскользнулся, упал... Ну и...

К счастью я быстро нащупала на виске артерию. Фу-у-у! Вроде сердце бьётся. Будто в подтверждение моей догадки, дворянин шевельнулся и захрипел. Сзади послышались шаги и шуршание юбок. Я обернулась.

— Фэра, не-ет!

Иногда моя домоправительница бывает слишком решительной. Почти полный кувшин холодной воды, что стоял на столе... ну, там попить, руки помыть... обрушился на голову нирта. Тот мигом встрепенулся, закашлялся и затряс головой. Со стоном перевернулся на другой, относительно целый бок и попытался подняться. Эна тут же подлетела к своему возлюбленному, помогая тому встать на ноги.

То ли эти приёмы были давно отработаны, то ли хрупка девушка была куда сильнее, чем казалась с первого взгляда, но ей удалось невозможное. Илькарон, пошатываясь, принял вертикальное положение. Но, как только взор молодого человека сфокусировался на помощнице, осторожно поддерживающей его за локоть, та отскочила в сторону, как ошпаренная.

К слову сказать,.. правильно это или нет... но мы с Фэрой помочь нирту даже не пытались. Это у него с Эной любовь-морковь... Пусть меча офицер лишился, но кинжал продолжал болтаться у него на поясе. Кто знает, что ещё взбредёт этому молодцу в голову?

Взгляд дворянина, скользнув по комнате, остановившись на мне. От него буквально бросило в дрожь. Не оттого, что там плескалась безудержная ярость или холодящий душу ужас смерти. Это было... не знаю, как передать... Ну, как взгляд побитой собаки: "Хозяин, за что?!"

На несколько минут в воздухе повисла мёртвая тишина.

— Ни-ирта Оли-иенн... х-х,.. — наконец просипел молодой человек, — Мо-ожно воды-ы... х-х...

Воды ему мало!

— Эна! — окликнула я девушку.

Та мигом умчалась. У меня-то в комнате, благодаря Фэре, ни капли не осталось. Пара минут, и Эна вернулась с кувшином. Илькарон присосался к нему, как верблюд, только что пересекший пустыню Сахару.

Наконец нирт утолил жажду и вернул служанке полупустую ёмкость. Приняв её, девушка, как мышка, шмыгнула в сторону.

Сам дворянин, повернув голову, вперил в меня такой взгляд, что любая девица на моём месте сразу бы хлопнулась в обморок. Ну да я не слабонервная!

Нирта Олиенн,.. — ровным голосом произнёс офицер, когда ему надоело играть в гляделки.

Он величественно откинул со лба непослушную прядь и провёл ладонью но мокрым волосам, затем по лицу.

— ...Спасибо за гостеприимство,.. — взгляд стал насмешливым, а рот скривился в язвительной ухмылке.

Сарказм из нирта так и пёр. Сейчас он довыпендривается. Мы, девушки, натуры тонкие, к насмешкам не приучены.

— ...Пора и честь знать. Я хотел бы покинуть замок.

— Нирт Илькарон, вас здесь насильно никто не держит.

— Я могу ехать? Прямо сейчас?

Мне показалось, или в его голосе сквозило искреннее удивление? Я утвердительно мотнула головой.

— Даже в столицу? Вас это не пугает?

Ещё чего!

— Вы туда сначала доедьте! — не выдержала я.

— Я буду убит? И вы не боитесь вот так... открыто угрожать?

— Запомните, Нирт Илькарон, я никому не угрожаю. Я действую! Что же касается вас, то меня мало волнует, куда вы поедете и кому чего скажете. Вам ли не знать, что не прошло и недели, как мы с Хорхом вновь сцепились с мятежниками у Хрустального ручья.

— Это значит, что путь в столицу перекрыт?

— Понятия не имею. Поезжайте на Западный перевал и переговорите с ниртом Арлэном и туэром Муффэром. Кабы дорога была свободной, кто-нибудь из них уже давно отправился в Левор с жалобой на меня грешную.

— И вы так спокойно об этом говорите?

— А чего мне бояться?

— Королевского суда!

А то я на нём не была! Посмотрела на этот суд и ничего хорошего не углядела. Судьи сами по себе, законы сами по себе, король... А-а, ладно... Конечно же у Ореливора Третьего есть рычаги давления, чтобы принять выгодное ему решение. Но вновь иметь дело с Мооронами... Благодарю покорно!

— Воле Его Величества вы обязаны будете подчиниться! — уверенно заявил нирт.

— И кто мне её огласит?

— Королевский гонец, — удивлённо воззрился на меня дворянин.

Мол, что я — совсем дурочка, таких простых вещей не знаю.

— А кто может поручиться, что он не мятежник и что указ не поддельный?

— Но невыполнение королевской воли — это мятеж!

— Может, вы не заметили, нирт, то именно я единственный форпост борьбы с мятежом в этих краях!

— Ах, да!.. Прошу прощения, нирта Олиенн, — Илькарон согнулся в вежливом поклоне, — Так я могу идти?

— К-конечно, — перемена в поведении офицера была столь разительна, что я запнулась на полуслове.

— Что передать Его Величеству?

— Вы всё видели собственными глазами.

— Жаль, что в сражении не участвовал.

— Все ваши битвы ещё впереди.

Ещё один вежливый поклон, и нирт скрылся за дверью.

Нич-чего не понимаю! А ещё говорят, что женщины непредсказуемы! Может, Фэра объяснит? Я повернулась к ней.

Бу-у-бух! Это ещё что такое?! Эна повалилась на колени, прямо в лужу воды, растекавшуюся от разбитого кувшина, и, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.

Глава 4.

Наверное, со стороны моё повествование покажется сумбурным, но тут уж ничего не поделаешь. Это в каком-нибудь романе: главный герой едет и едет, подвиги совершает и совершает. Размеренно и неторопливо. А тут: то ничего не происходит, и писать вроде бы не о чем, то, как закрутятся вокруг события, что ноги по колено стопчешь, пока мечешься туда-сюда. Так что не судите строго, если что-то будет непонятно по ходу дела, я потом постараюсь всё объяснить.

Началось всё с того, что на третий день после той схватки у Гнило... то есть Чёрно-Хрустального ручья, я заявилась к Эрвендилтоллиону. Не то чтобы я рвалась в бой... Спина продырявлена, челюсть... даже не хочу об этом говорить. От одной мысли о состоянии, в котором тогда пребывала, даже сейчас бросает в дрожь. Бр-р-р!

Лучше было валяться в постели или заниматься какой-нибудь необременительной фигнёй, чем тащиться на встречу с владыкой, но дела-то не ждут. Порох был нужен, как воздух. О том, как его раздобыть, я и хотела поговорить с лаэрииллиэном.

Эрвенд меня принял... куда он денется, я ж почти родственница... но посмотрел так жалостливо, что у меня душа сразу упала в пятки. Пока раздевалась, не удержалась, и взглянула на себя в зеркало. Нет, я предполагала, что ничего хорошего там не увижу. Но такое!.. Мама дорогая! Это же — тихий ужас! Лицо серое, на голове намотан платок, как у Алёнушки, чтобы поддерживать под подбородком асмиираль. Просто кошмар! Так себя стало жалко, аж слёзы на глаза навернулись. Но ничего не поделаешь, смахнув так некстати выступившую влагу, я направилась к столу, где уже восседал владыка.

Я более-менее научилась мычать членораздельно, но слова давались с трудом.

— Слушаю, — лаэрииллиэн был само внимание и обходительность, сразу понял, что от моего визита ничего хорошего ему ожидать не приходится.

— Хорох. Пш-ш, — не без труда произнесла я, быстро сжав в кулаки и растопырив пальцы, изображая этим взрыв.

Всё-таки моя "фикция" здорово меня подводила, да ещё платок этот — рот толком не раскрыть.

Это чтобы ты его вообще не разевала. Ха-ха!

Да пошёл ты!

— И где, Ола, ты собираешься его взять?

— Ош-ш.

— Что?

— Ош-ш.

Проклятье! Я схватила его стакан и ливанула чуть-чуть на стол. Кто ж знал, что там любимое светлое вино владыки, одна капля которого стоит, как... Ладно, не будем о грустном. Эрвендилтоллион стремительно выхватил у меня напиток.

— Ош! — ткнула я рукой в левый верхний угол комнаты. Потом сориентировалась во времени и пространстве и указала уже в правый, тоже верхний.

— Озеро? — врубился владыка.

Я согласно затрясла головой. Потом двумя пальцами правой руки "прошлась" по берегу и показала ладонью вниз.

— Пройти по берегу озера и напасть на Вилларис?

Новые кивки.

— Да вы с ума сошли — это же война с империей! — владыка вскочил и зашагал по комнате из угла в угол.

— Ы-ы-ы-ым! — попыталась я прервать эти метания.

— Что?

— Э-э-э, ы-ы.

— Ничего не понимаю.

— Вы-ына. Хум, я рубанула рёбрами обеих ладоней по столу.

— Война? Уже идёт?

Я радостно замотала головой. Наконец-то меня поняли. Создатель! Ну как же тяжело быть немой!

— Стало быть, вы считаете, что хуже уже не будет? — продолжил мою мысль владыка, впившись в меня взглядом.

— Мы-ы, — сделала я неопределённый жест руками — дескать "фиг его знает".

— Нет, это — авантюра. Империя наши художества просто так не оставит.

— Ху-ум, Гу-ум, — выставленными параллельно ладонями я изобразила квадрат.

— Думаете, всё останется в пределах одной провинции, — верно "перевёл" мои ужимки и прыжки Эрвендилтоллион.

— А как ко всему этому отнесётся леворский король?

— У-у-ху-ху-ум! — я махнула рукой в дальнюю даль.

— Как говорят у вас в Леворе: "До Алэмы высоко, до короля далеко"?

Владыка надолго задумался, а я уж, было, подумала о том, как бы по-тихому слинять, как в дом влетел взмыленный эльф-гонец. Ясное дело разговор шёл по-ихнему, по-эллиенски... В быстром обмене фразами я смогла уловить, что речь идёт об имперцах и, кажется о том самом озере, о котором мы только что говорили.

Так оно и было.

Но сначала, чтобы было понятнее, проведём небольшой экскурс в историю.

Как вы помните, взорвав построенную роверцами каменную стену, мы обрушили пол-озера на головы ничего не подозревавших табиров. Диверсия удалась на славу! Но каждая медаль имеет и оборотную сторону, ведь другим концом палка ударила по населению Виллариса, которое осталось без глотка воды.

Ну, питьевая ещё куда ни шло, её можно было подвести в бочках, хотя для такого мегаполиса... по средневековым меркам... не навозишься. Но это ещё полбеды, а вот все механизмы на водяной тяге... Короче, мы парализовали всю местную промышленность. Не удивительно, что уже следующим утром у пробитой бреши кишмя кишели имперцы.

Почему они не напали на нас в отместку за нанесённый ущерб? Хотели бы — у них не заржавело. Просто мой расчет оказался верен. По каким-то, пока неизвестным соображениям, империя не собиралась объявлять войну нашему королевству, предпочитая загребать жар чужими руками. Что тому было причиной? Даже по прошествии стольких лет со всей уверенность сказать не могу. Есть только догадки.

Тогда я понимала одно: если в Ровере примут решение о захвате Золотого леса, то взорвём мы акведук или нет, следом за табирами непременно двинутся легионы. Не знаю, сколько их будет, нам и одного хватит выше крыши. Ну а раз этого не случилось, значит, наш час не пробил. А коль прожорливому имперскому молоху нет до нас никакого дела, то одну пакость мы сотворим или несколько, никакого значения не имеет. Эту мысль я неоднократно высказывала на Совете, стараясь довести её до собеседников, и никто мне ничего вразумительного возразить не смог.

В общем, нам повезло, имперские легионы табиров не поддержали, но это вовсе не значит, что в Вилларисе готовы были сидеть без воды. Высокая политика политикой, а о местных нуждах провинциальная администрация заботиться не забывала.

Как докладывали эллиенские разведчики, один из секретов которых теперь постоянно дежурил у пролома, рабочих туда нагнали не меньше сотни, яблоку негде было упасть. Оттого и управились они за несколько часов. Каменную кладку восстанавливать не стали, зато изнутри поставили бревенчатую стену... точнее сруб. Тупым углом к центру озера. Внутри хитрые подпорки, чтобы стена не завалилась. Впрочем, это вряд ли бы случилось, ведь сама толща воды прижимала брёвна к камням. Все швы проконопатили и промазали смолой, чтобы даже щёлочки не осталось.

В результате получился внушительный закуток длиной в два с лишним человеческих роста и шириной... если брать от пролома до острия угла... где-то полтора. Высота же этого сооружения была четыре роста, если не пять.

Для чего было городить такую махину, и не проще бы было на скорую руку залатать брешь теми же брёвнами, не мудрствуя лукаво? Имперцы привыкли всё делать основательно и, как только потеплеет, собирались восстановить каменную кладку. Она куда долговечнее, ведь в воде гниёт даже нисс.

Работы ещё продолжались, а уровень озера потихоньку начал повышаться. К ночи совсем тонкий ручеек уже потёк по огромной кирпичной трубе акведука. Механизмы с места не стронет, но людям помереть от жажды точно не даст.

Первые дни на подступах к запруде дежурило два десятка стражников. Сменялись они два раза в сутки, и, хотя выглядели, как воины, особой опасности не представляли. Не та была у них выправка, да и повадки... А уж тряслись они, дёргаясь от каждого шороха...

Правильно, одно дело стоять "вратарём", беря мзду за проезд со всех встречных-поперечных или гонять нищих с "дикими" торговцами откуда "не положено"...

...А тут суют тебя на чужую территорию, где за каждым кустом мерещатся кровожадные драдмарцы и эллиены, которым сам чёрт не брат!

Правда, через несколько дней этих сторожевых псов сменили настоящие волчары, отличавшиеся и внешностью, и по своим поведением. Кто это такие, эльфы представления не имели, но побывавший в дозоре драдмарец определил, что это — янгелоны, представители одного из племён на Юго-Востоке империи.

Эх, надо будет как-нибудь собраться и написать географию мира Аврэд. Жаль только, что на местных средствах транспорта мне её вовек не объехать, а полагаться на мнения "очевидцев"... А то будет, как у Тацита или Плиния: здесь живут Огненные Дэвы, а здесь — люди с кошачьими головами. Сам не видел, но купцы рассказывали. Так ведь давно все знают, что врать одухотворённей и самозабвенней, чем торгаши, могут лишь трубадуры, да менестрели.

В общем, всяких племён, именуемых в империи варварскими, на её границах проживали сотни: и подчинённых, и союзных, и враждебных, и нейтральных. Всяких! Вот и эти гаврики были из одного из них.

Сперва янгелоны героически мёрзли на голом склоне, шастая по тропе днём и ночью туда-сюда, бдительно неся службу. Потом до них дошло, что никто на вверенную им плотину нападать не собирается. Как раз ударили сильные морозы, эллиены даже сняли свои пикеты. Всё это произошло сразу после битвы, когда я валялась в беспамятстве. На незваных гостей никто не обращал внимания, а их, теплолюбивых южных жителей наверняка пробрало до печёнок. Если сначала в дозоре непременно стоял десяток, то теперь от силы трое-четверо, да и те целыми днями сидели в "норе"... том самом закутке... где жгли костёр, не показывая носа наружу.

Неизвестно, сколько бы так продолжалось, если бы не Нэб.

Честно говоря, что-то мне в этой истории кажется... как бы это сказать... притянутым за уши что ли.

С первого взгляда вроде бы всё гладко. Ворхем, в очередной раз "прощупывая"... как он любил говорить... пространство вокруг, "почуял" у плотины какую-то нездоровую магическую активность. В этом случае было договорено, что они с Нэббилионом действуют по своему усмотрению.

Не знаю, потянуло ли Нэба на подвиги, ведь из-за меня он в той битве с табирами не участвовал. Не потому, что я всю славу хотела захапать себе, надо ж было кому-то и Золотой лес сторожить. А то во будет номер: попытаемся вернуться после сражения домой, а там — кочевники. Нафиг такие сюрпризы! Вот Нэб и остался с Ворхемом на всякий случай. А то мало ли какой шаман пролезет, а за ним и отряд степняков. Ещё Виктор Гюго писал в своём "Девяносто третьем", что десяток врагов, нападающих с тыла, опаснее сотни атакующих с фронта. Видать, понимал что-то в военном деле.

Как бы то ни было, Нэб вышел на разведку и приблизился к "норе" с янгелонами, что было крайне неразумно и едва его не сгубило.

Потом из невнятного бормотания Ворхема я поняла, что тот хотел проверить новый, только что изготовленный артефакт...

— Вы же сами сказали, нирта, что не плохо бы не просто подслушать, но и записать чужие разговоры.

— Ну, говорила.

— Вот мы и попробовали...

— А что, в другом месте нельзя было пробовать? Только сунувшись к этим варварам? Вы ж даже их языка не знаете.

— И хорошо, я бы сделал этот... деше... деши... В общем — переводчик.

Не-е, ну что тут скажешь? Где берётся за дело большая наука, там зачастую теряется всякий здравый смысл.

А у логова янгелонов случилось вот что. Стоило "душе" Нэббилиона подобраться к самому пролому, как оттуда выскочил один воин, а за ним сразу второй. В воздухе засвистели метательные ножи... Простые "видящему" не повредили бы, но эти, на беду, оказались зачарованными. Один из них воткнулся Нэбу в "спину". Нет, он не "выпил" его "душу"...

По-моему я об этом рассказывала, но повторюсь ещё раз. Всё дело в силе, или точнее "ёмкости" зачарованного оружия. Ведь как оно действует: удар, и артефакт "сжирает" душу, "выпивая" её досуха. Или, как в битве с табирами, мои клинки просто не успевали высасывать всё без остатка, но сами раны были несовместимы с жизнью. Потому в мире дайхон я выглядела пьяницей, что, задыхаясь, хлещет вино прямо из горла́. Давится, но пьёт. А рубиновая жидкость, выплёскиваясь изо рта, катится по подбородку, заливая рубашку, брюки, ботинки и всё вокруг.

Какое это имеет отношение к ножу в спине Нэба. Самое прямое.

Вот вы можете выпить стакан воды? Легко. А ведро? А вот лошадь выпьет. Но даже она не сможет выпить озеро, а, тем более, море. Кстати, ручеёк, каким бы маленьким он ни был, тоже не выпьешь. Но это так, к слову.

Чтобы понять местную магию, надо было бы ввести понятия не "силы", а "ёмкости" и "прожорливости". Интересно, что когда я поделилась своими мыслями с Ворхемом, он на несколько мгновений впал в ступор... я даже испугалась... а потом потребовал сообщить, кто раскрыл мне главную тайну имперской инквизиции... точнее, службы церковной безопасности... не знаю, как её правильнее обозвать... И если я скажу, что Фергюс, он мне ни за что не поверит.

Пришлось вполне логично всё объяснить. Мэтр же мне сам говорил, что души различаются по силе. То есть в одной "душе" магии накоплена бочка, в другой — ведро, а в третьей — маленькая алька. Соответственно и зачарованное оружие: мечи Света и Тьмы выпьют любую сущность в момент, кинжалы — у кого как, смотря на сколько они сильны, то есть "ёмки", вернее — "прожорливы"...

Да, и ещё понятие "текучести". Поскольку мне пришлось иметь дело с разными клинками, возникло впечатление, которое затем переросло в уверенность, что и "души" они пьют с разной скоростью. Этими соображениями я тоже поделилась с мэтром. В результате тот вообще выпал из реальности.

— Неужели всё так очевидно, что это может заметить любая десятилетняя девочка! — чуть не плача, воскликнул он, немного придя в себя, — Тут годами бьёшься над проблемой,.. — в общем, Остапа... то есть Ворхема... понесло.

Мёдом не корми, дай пожаловаться на судьбу. Если бы не её превратности, то сколько бы он мог свершить и того, и этого, и пятого, и десятого... Даже как-то страшно становится.

— Вы не правы, мэтр, — строго заметила я, когда учёный устал причитать, — Во-первых, мне не десять лет, а одиннадцать, уже пошёл двенадцатый. И потом, я не кто попало, а сильная видящая с большим потенциалом, чей талант раскрылся исключительно благодаря вам.

— Но вам, нирта, ещё работать и работать.

— Конечно, мэтр, но я не сомневаюсь, что под вашим чутким руководством,.. — и так далее, и тому подобное.

Ворхем вновь воспрял духом и был готов к новым свершениям.

Вообще-то речь была о смертоносных железяках.

Ах, да, конечно.

А кстати, говорила я или нет, отчего именно железо чаще всего используется для подобных изделий? Если да, то повторю ещё раз — потому, что его легче зачаровать. Почему? Ха-а! Именно это в мире Аврэд самый интересный момент. Оттого, что железо не имеет "души". Своей собственной, даже самой крохотной. Всё имеет: камень (из-за этого "видящие", как бы сильны они не были, и не могут проходить сквозь стены), дерево, даже мёртвое (но странно: древко моя "тень" может отклонить, а вот перехватить и вырвать оружие — нет), ткани, кожа. Ну с последними всё понятно — они животного и растительного происхождения.

Да, но с предметами из этих материалов тоже не всё просто. Вот дверь — её можно толкнуть, или занавесь — ту можно откинуть. А всякая мелочь — разные небольшие предметы, камни, опавшие ветки. Поднять их невозможно — "руки" "соскальзывают". Если и есть в них искорка "души" — то очень-приочень маленькая.

Зато, когда я "наступаю" на них — ничего не ломаю и не приминаю. И следов не остаётся, даже на траве или снегу. Мы с Эной, Эйвой и Ворхемом проверяли. Можно пройти сквозь густые кусты, они даже не шевельнутся, или по тонкому льду — не затрещит.

Нет, по идее след должен оставаться. Может, он просто не заметен глазу?

Ладно, не стану отвлекаться...

Так вот, металлы... Они, как и железо, тоже бездушны, но... Взять, к примеру, нантар или нантарос, как его называют имперцы, из которого изготавливают диски-эвэлы. В этом сплаве тоже нет души, но есть "характер". Как бы невероятно это не прозвучало, но он обучаем. Не в прямом смысле, но когда диск раз за разом настраивается на другой такой же, связь становится быстрее и чётче. Нэб говорил, не успеешь подумать об опасности, а напарник уже предупреждён. Но, может, это иллюзия? Замеров-то никаких не проводилось. Да и как их осуществить, будь под рукой земная техника?

Есть и другие металлы с ярко выраженными "характерами" — золото и серебро. Почему-то серебро больше других тяготеет к Свету, а золото — к Тьме. Вот и на Земле во всех книжках и фильмах об оборотнях и вампирах, самым страшным оружием против них почему-то считаются серебряные пули и кинжалы. И наоборот золото вольно или невольно становится губителем человеческих душ... "Люди гибнут за металл..." И всё такое прочее.

Кстати, у Ворхема имелась специальная таблица с характеристиками и способами применения различных металлов и сплавов. Какие больше годятся на оберёги, какие на "сигналки" и "следилки"... Такой же реестр, только куда более обширный, был посвящён драгоценным и полудрагоценным камням.

Ну, о них вообще можно бы было написать целую книгу. Ну, рубины и изумруды вряд ли отличаются от земных, если только по качеству и составу. Так же, как алмазы, которые в огранке, если я не путаю, именуются бриллиантами. Здесь же они получили высокопарное название — слёзы Жены Создателя. Согласно легенде, она рыдала в отчаянии, видя, что мужа пытается убить её собственный брат...

Но не будем отвлекаться.

Так вот, глядя в эту таблицу, я не могу утверждать, что всем из остальных перечисленных там минералов можно было подыскать земные аналоги. Всё-таки не факт, что геология Аврэда сродни земной. И все, как они там называются... А-а... тектонические процессы, да и не только они, шли в той же последовательности и с такой же интенсивностью, как на Земле.

Это я к тому, что то, что здесь похоже на янтарь, не обязательно он и есть. Так же, как зеленоватый камень, с виду напоминающий яшму... или малахит, он ведь тоже зелёный, но, по-моему, темнее... запросто может оказаться совсем другим минералом. Увы, в этом я не эксперт и совсем не представляю, на что похожи местные "глаз брэца" или "кровь героя".

— А почему тут не указано, какие из камней соответствуют каким стихиям? — спросила я, памятуя об асмиираль.

— Это секретная информация, — доверительно сообщил мэтр.

И вообще, со всей "цветной" магией роверцы беспощадно боролись. Едва ли не яростнее, чем с тёмной. Видимо, дело в том, что Тьма чётко укладывалась в картину их чёрно-белого мироустройства. Извечной борьбы "Добра" ("Света") с вселенским "Злом" ("Тьмой"). Ну а всё "цветное" — от лукавого. Злобные происки Разрушителя.

Это раньше повсюду стояли алтари пяти божеств огня, воды, земли, растений и воздуха, безразлично, как они назывались на местном наречии. Не считая остальных, более мелких: отдельных рек, озёр, гор, ручьёв, лесов и рощ. Теперь ничего это не было. Даже у нас в Леворе, не говоря уже об Ровере.

Там, как я уже говорила "цветных" артефактов не осталось. Единственно Истинная Вера в Создателя всё перемолола. Нахрена императору "на подведомственной территории" поклонение другим божествам, если он сам наместник Светозарного на земле... в смысле — в мире Аврэд.

Потому всё "разноцветье" изымается и перековывается в светлое. Не мытьём, так катанием. Примером тому может служить новый меч Хорха. Может, у его предка и был настоящий клинок, посвящённый богу войны Элаву, но, смею вас заверить, теперешняя Эргаль отличалась от той, как земля от неба. Естественно это — моё личное мнение... Да, лезвие было красным. Но это был Свет, пусть и с красноватым оттенком.

Не понятно? Ну, если к белому добавить красноты, что мы увидим? Оттенок есть? Есть. Так и на мече. Алые искры играют. Играют. А сколько их? И отчего вместе с ними столько белых, которых куда больше? Да и видел ли кто настоящую Эргаль? Бьюсь об заклад, никакой "белизны" там и в помине не было! Нафига она адептам бога Элава! Это сейчас церковники "усилили" клинок Светом Истинной Веры, перековав одно лезвие в несколько.

Вы верите, что оно стало магически опаснее? Держите карман шире! Я точно не поверю. Ещё не известно, какую часть подлежащего перековке артефакта стырили себе верные сыны Создателя. Нет, сила в клинке была, иначе мой бывший сорш, доспех противника не прорубил. Правда, зачарованы те были едва-едва. Тоже "новодел" ещё более низкого качества... Но это в магическом плане. Про само "железо" ничего плохого сказать не могу.

— Как оно? — поинтересовалась у нэда Дармьерра.

— Классная работа, мастер делал. Правый наплечник, правда, вдрызг, но если заменить...

— Ну так бери себе.

— А Хорх?

— А разве мне из добычи ничего не причитается? Или всё уже поделили?

— Не знаю.

— Так узнай! С Хорхом и разделите.

— Всю?

— А что? Тебе хороший нарг не помешает.

— И сколько я вам потом буду должен? — уже на пороге обернулся Дар.

— Для тебя — подарок.

Зря что ли он нам ледяную крепость построил. Невероятно, но ведь она выстояла.

Ладно, фиг с ним, с нэдом Надвратной башни, как стал именоваться нэд Дармьерр... полностью — нэд Главной Надвратной башни Золотого леса... договорим про оружие.

Как я поняла, все зачарованные железки после переделки становились "хилее". Да и их хозяева уже не были ярыми адептами тех божеств, которым поклонялись их предки. Церкви и императору это было выгодно. Духовные и идейные противники ослабляются, смертоносные артефакты изымаются. Заодно отнималась "пища" у Тьмы.

Каким образом? Старинный "цветной" артефакт при всём желании не может стать светлым. Никакие обряды не помогут. Его можно только "перековать", и то изначальный оттенок останется. Как пыль в глаза обманутому владельцу.

А вот "потемнеть", сменив свой колер на Тьму артефакту легче лёгкого. Я сама сначала не поверила, думала идеологическая агитка церковников. Но Ворхем уверял на полном серьёзе, что так оно и есть. А у адептов Хаоса имеется даже специальный трактат-инструкция, какой из "цветных" кинжалов каким образом легче заклясть.

— А иерархи Церкви, — я указала пальцем вверх, — об этом знают?

— Разумеется, у них храниться несколько экземпляров для изучения.

Ну конечно, надо ж готовить боевиков в Христо... в смысле, в Воинство Светозарного.

Зато всем прочим за изучение запрещённой литературы — костёр. И не только тем, кто балуется Тьмой, но и всему остальному "разноцветью".

С одной стороны правильно: страшно жить в королевстве, где по дорогам шастают дворяне, чьи клинки режут любое железо, как масло, а рядом адепты не пойми каких божеств, готовые пустить в дело свои зачарованные кинжалы. Распространять знание подобного рода всё равно, что...

Помнится, с перестройкой появились у нас в изобилии петарды, которые мог купить любой школьник, так ребятня развлекалась тем, что метала их под ноги прохожим. А теперь представьте, что всем и каждому будут известны материалы и способы изготовления взрывных устройств. Да юные пиротехники прежде всего друг дружку поубивают. А сколько пострадает невинных людей.

С другой стороны, подгребая всю магию под себя, Церковь становится монополистом самого опасного оружия этого мира. Все "видящие" у неё, смертоносные артефакты — то же. Да, со временем зачарованных мечей и доспехов становится всё больше и больше, как и их владельцев. Только сами они куда слабее известных ранее, с арсеналом церковников ни им ни их хозяевам уже не тягаться.

Вот и Хорх просто-напросто заколол противника мечом, ударив в подмышку. "Пил" бы клинок его "душу" куда дольше.

Так и с тем ножом, что воткнулся в спину Нэба. Слишком слабоват он был, чтобы "вылакать" его сущность. Так ведь янгелонам это и не требовалось, они увидели, куда бежит противник. А метнулся "ходящий" туда, где лежало его тело.

Почему такой опытный разведчик, как Нэббилион, действовал так тупо и топорно, на грани идиотизма. А вот это и есть издержки раздвоения и растроения личности "видящего". Хитрости и коварства на две "души" уже не хватает, а интеллект мгновенно падает даже не на уровень зверя, а какой-то рептилии. Остаются простейшие... даже не мысли... инстинкты: прошмыгнуть вперёд, минуя опасные участки, затаиться, чтобы переждать опасность и вовремя смыться, если тебя заметят. На большее серого вещества, или что там у "тени" вместо него, уже не хватает.

Вот и сейчас Нэб рефлекторно метнулся к "точке возврата" по кратчайшему маршруту. Он и торчащий в спине кинжал отбросил лишь в последний момент, чисто автоматически. Колет что-то сзади, надо смахнуть помеху. Болевой порог "души" ведь очень низок... или, наоборот, слишком высок. Ведь мы можем терпеть такие магические удары, от которых простые смертные умрут от болевого шока.

"Идущий" бежал вниз по тропе, за ним вприпрыжку скакали преследователи. И вся эта троица неслась прямо на притаившихся в засаде эльфов.

А вы бы что сделали? Сидите спокойно в кустах, никого не трогаете... И тут крики, шум и вниз по склону, лавируя из стороны в сторону, держась над землёй на уровне ваших глаз, стремительно летит непонятный клинок... причём вы точно знаете, что у отправившейся на разведку "тени" никакого оружия не было.

Нэб точно родился в рубашке. Были б у эллиенов луки наготове, его бы свиссами нашпиговали, как ёжика. Так, на всякий случай. Ножик вовремя отлетел в сторону, а у эльфов появились более "понятные" мишени. Ведь потеряв цель из виду, янгелоны скорости не сбросили, наоборот — прибавили. Знали, гады, что делать: напасть на "видящего", когда он "переходит" в своё тело или сразу после, пока тот ещё не сориентировался во времени и пространстве.

Убийцы слишком торопились. Ну и получили "гостинцы". Первый был убит стрелой в глаз. Второй успел отпрыгнуть в сторону, и свисс прошёл мимо. Немного растерявшиеся эльфы в горячке помешали друг другу. Варвар метнулся вперёд и рубанул. Не успевший отбросить лук и лишь наполовину вытянувший меч, Рималлон с разрубленным левым плечом рухнул на присыпанные снегом камни.

Его напарник Малаирит оказался проворнее. Сталь зазвенела по стали. Эллиен знал, как браться за меч, но противник был явно сильнее. Эльфы превосходные стрелки, но в рукопашной не тянут. Так что Малаириту ничего не оставалось, как, отражая град ударов, пятиться вниз по склону, рискуя поскользнуться на каждом шаге. Положение спас Нэб, бесшумно подлетевший к злодею и врезавший тому рукоятью по кумполу. Правильно сделал, "язык" никогда не помешает.

Вот только расспросить его мы толком не смогли. Драдмарец... никак не могу вспомнить его имя... что-то понимавший в этом варварском наречии, на толмача явно не тянул. А теоретические изыскания Ворхема по магическому переводу были так же далеки от практического воплощения, как Аврэд от Алэмы. Так что допрос пленного... если его можно так назвать... больше напоминал разговор слепого с глухим.

Но тогда это уже не имело никакого значения.

Нэб поймал за рукав оставшегося на ногах эллиена, кинувшемуся было к своему напарнику, руками показав, что первым делом нужно доложить о случившемся, а раненому он поможет сам. Тем временем у пролома вовсю завывал рог.

О чём он пел свою трубную песнь, стало ясно чуть погодя... К тому времени "отсемафоренное" в долину сообщение дошло до владыки, и к озеру стали подтягиваться другие разведчики-эльфы, перевязанный Нэбом Рималлон был на полпути к Золотому лесу, а я уже вовсю отдавала распоряжения.

Не важно, что твориться в горных высях, ойлонцев из долины надо было срочно убрать. Табиров Ильмиркая, наоборот, следовало вызвать сюда. Заодно пусть возьмут запасных тачпанов побольше. Грабить, так грабить.

Всё это я пыталась растолковать Оре. Выходило прямо скажем — не очень. Ну а чего сделаешь? Я полунемая... половину слов нормально выговорить не могу... Эне приходится "переводить", так ещё и сама Ороллмихон бо́льшую часть из них ни черта не понимает. А тут каждая минута на счету! Наверху у озера ведь незнамо что твориться!

Нервы мои не выдержали, и я выдала фразу по-табирски что я обо всём этом думаю. О грёбаных имперцах, которым не сидится дома, безалаберных разведчиках, что прут на рожон и бестолковых девчонках, котором хрен чего объяснишь. По тому, как три пары девичьих глаз... Эйва как раз принесла мне новый костюм... мигом стали квадратными, стало понятно, что, как назло, именно эта фраза прозвучала чётко и внятно. Мне тут же стало неловко, всё-таки воспитанные девицы таких вещей не произносят. Не знаю, чтобы я делала, если бы в дверях не появилась Тоша. Ну, слава Создателю!

Не буду утомлять читателей сумбурными диалогами... Что я там мемекала, пытаясь донести до подчинённых свои гениальные мысли. Общими усилиями, с помощью девушек, которые "переводили" моё мычание, это нам удалось.

— Простите, нирта, но я не смогу выполнить ваше поручение. Влэху стало хуже, а дочка простудилась,.. -поделилась женщина своими несчастьями.

— Таш, — прервала я её причитания.

— Да?

— Та-а-аш, — попыталась я внятно выделить "А".

— Таш? Это тот мальчишка?

Я радостно закивала и потрясла перед собой согнутыми руками, изображая отчаянную скачку.

— Послать его?

Ну, конечно же! Ёшкин кот! Парень наверняка был внизу на расчистке завала. Как иначе, ведь это — его хлеб, реальный шанс заработать. Но ладно, об этом после.

В общем, этого недоросля — к ойлонцам... Там внизу, в покрытой льдом долине, где я охладила наступательный порыв ханского воинства в прямом и переносном смысле этого слова, всё время околачивались какие-то мародёры. Они занимались тем, что откапывали "подснежники" — застывшее во льду барахло, которое не успели забрать поспешно сбежавшие ордынцы. Этих "добытчиков" и надо было предупредить на всякий случай. Вызвать же Ильмиркая с отрядом должна была сама Ора.

Табирки ушли, а у меня ещё оставалось море дел. Надо было переодеться... Я ведь участие в боевых действиях не планировала. А бегать с кинжалами в платье... Не знаю, как другим барышням, а мне чертовски неудобно. Доспехи остались в замке, ну и шут с ними! В этот раз если буду драться, то только в "нематериальном" виде, а то какой-нибудь гоблин опять попытается изрубить моё маленькое девичье тело.

Главное одеться потеплее, а то вдруг придётся долго на снегу валяться. Для этого девушки захватили с собой эльфийскую плащ-палатку. Заодно меня, "спящую красавицу" проще будет перетащить в случае чего. А то кто знает, как оно там всё обернётся.

Мы выскочили наружу из нашего с Эйвой домика и направились к резиденции владыки. Эрвендилтоллион, стоя на улице, беседовал с Эпширом. Отряд драдмарцев уже поднимался по тропе в гору. Лаэрииллиэн принялся было меня отчитывать: куда лезу чуть живая, почему без доспехов?

— Хватт! — огрызнулась я.

Надоедает, знаете ли, когда тебе постоянно нотации читают, даже из лучших побуждений. Как смогла, довела эту мысль до владыки, а заодно и то, что не собираюсь лезть в гущу схватки...

Честно говорю... Как на духу! Создатель свидетель! Не собиралась я никуда соваться! Даже в мастерские и рудники Виллариса, не говоря уже о самом городе...

Но порох нужен был позарез! Если не добудем его сейчас, то когда?

А тем временем передо мной встала новая проблема. Собраться-то я собралась, задёргав и Эну, и Эйву, а о транспорте совсем не подумала. Одно меня извиняет, что удар железякой по голове, как и его последствия, никак не способствуют умственной деятельности.

Не знаю, чтобы я делала, если б не Юся, которая догнала нас на своей Йиле, приведя в поводу ещё одного тачпана. Как его звали? Шах или Шагк. Здоровый такой, гнедой масти. Его девчонке оставил Даш. Для лечения...

Ладно, об этом скажу пару слов.

После того, как воин разжился деньгами, полагающиеся за добытые амулеты... те, которые он сорвал с убитого адепта... Даш хотел завести собственное стадо, купить нового скакуна... Не-е, Ворхем молодец, возьми да и ляпни, что за добытые кочевником артефакты и империал не жалко отдать. Да-а, учёный не Фарм. А платить-то мне, где бы я такое стадо закупила? Пришлось выкручиваться. Даже голос от нервного расстройства почти прорезался. Во всяком случае, Тоша понимала с первого слова.

— Хорошо, Даш, попробую прикупить тачпанов у Милларман. Специально для тебя, — переговоры с ханшей как раз были в самом разгаре.

Воин заулыбался и засиял, как начищенный медный котелок.

— Только успеешь ли ты нарадоваться своему богатству? — спустила я его с небес на землю, — А то смотри какой у тебя доспех... так, кожаная куртка, железок на ней меньше пальцев на руке.

Ясное дело, я приврала — многие табиры были в такой же одёжке, если не хуже, но парень задумался.

— Не знаю, хватит ли у меня денег?

— Так посмотри на товар и узнаешь.

Молодого человека не надо было долго упрашивать. Какой же настоящий воин пройдёт мимо оружия. Правда, всё лучшее, оставшееся после битвы с ордынцами, растащили если не прямо с поля боя... не важно надо — не надо... то с "барахолки" в первые дни точно. Это так народ обозвал учреждённую мною комиссию по приёму и передаче трофеев. Мне же полагалась своя доля.

Положа руку на сердце, нужно честно признать, что хитро... В общем, ушлые табиры норовили свалить туда всякое барахло. На тебе, нирта, что нам не гоже. Ну не сволочи ли они после этого. Ну да ладно, мы своего тоже не упустим, ведь этой конторой тоже заведовал Фарм. Ясное дело, он и тут не подкачал. Всё более-менее годное оружие кочевники расхватали, как вороны блестящее. Разумеется — в долг.

Я уже начала опасаться, а отдадут ли они его когда-нибудь. И, самое главное, собираются ли вообще отдавать? А то степняки... за ними нужен глаз да глаз... привыкли жить одним днём. Ты умри сегодня, а я умру завтра. После нас хоть потоп. Думать о будущем? Да гори оно синим пламенем!

Ну и фиг с ними! Сломить эти вековые устои мне всё равно не по силам!

Но, даже после того, как ойлонцы и воины Ильма прошерстили трофеи, осталась ещё гора всякой всячины: груда тонких железных пластин с дырками, которые можно было нашивать на куртки, погнутые и порубленные шлемы и доспехи, обрывки кольчуг. Я уж не говорю о куче поломанных мечей и сабель. Попадались среди них и целые, но такого отвратного качества, что даже табиры не позарились.

Разжирели они на харчах боярских, запривередничали. Правда, учитывая, сколько драл за каждую железяку Фарм...

В общем, то железо, что осталось, нуждалось в основательном ремонте, а то и полной переделке. Кузнецы... Сам Клантрионир, такой же старый бэмс, как и Ниллимарон, по праву лучший мастер среди эллиенов, заведовавший всем этим арсеналом... и работавшие под его началом Вик, Лел, Монт с несколькими подмастерьями просто зашивались.

В меру сил им помогал Архемлират. Выбывший из строя разведчик раньше всерьёз занимался кузнечным делом и имел к нему талант, но развивать своё мастерство ему было недосуг. Разведка дело капризное, не терпящее даже мимолётной измены. Чуть потерял контроль над тем, что твориться вокруг, и твоя безалаберность может кончиться весьма печально. Для всех.

Оказавшись из-за ранения не у дел, Арх вернулся, так сказать "в родные пенаты". У наковальни стоять не мог, а вот управляться с пером и чернильницей ему было вполне по силам. Надо ж и учёт кому-то вести.

Вот в этот храм бога Элава и прибыл Дашмиршар... Как всегда, вовремя. Нет, надо его везение непременно записать в местную книгу рекордов Гиннеса. Мне бы такое.

В помещении, служившем и конторой, и приёмо-сдачей изделий (требующих ремонта — в починку, а готовых — на руки хозяевам), Архемлират беседовал с Дармьерром. Нэд, которому при делёжке достался доспех младшего из убитых у ручья дворян, как раз и примерял обнову. А чего — только наплечник поменять. То "железо", что досталось Хорху, помяло сильнее, его ещё надо было править. Не говоря уже кольчужных сочленениях и ремешках, которые порвало вдрызг.

Отчего новоявленный нэд Хрустального ручья взял груду железа, требовавшую изрядного ремонта? Ну, во-первых, покойный Астэр был пошире в плечах и повыше, чем его напарник. Ясное дело, коль они с Хорхом родственники, то и комплекции у них были похожи. Так оно часто бывает.

Дальше... Доспех, доставшийся Дару, на спине был прорублен. Не в центре, а где-то на пояснице... там, где левая почка. Клантрионир мои "художества" разгладил и заделал, как мог, но тем не менее. Впрочем, хозяин отремонтированного панциря самонадеянно заявил, что спину никому подставлять не намерен.

Новый наплечник даже изготавливать не пришлось. Его сняли со старого имперского доспеха. Подошёл один в один. Так что Дармьерр быстро облачился в обнову и был весьма этим доволен.

Именно в этот момент в помещении нарисовался молодой табир.

Он тут же ухватился за лежавшую на столе старую кольчугу нэда.

— Сколько?

Ну, Дар возьми и брякни:

— Сто монет.

Даш покрутил железную рубаху в руках и тут же согласился.

Арх с Даром удивились.

— В долг не отдам! — тут же упёрся нэд.

— У меня есть деньги. Империал. Долг за ниртой, — как мог, объяснил кочевник.

Правда, без чужой помощи это ему вряд ли бы удалось, если б не увязавшаяся за ним вездесущая Юся. А может, парень её взял с собой специально. Всё-таки девчонка, играя с драдмарскими детьми довольно быстро освоила золотолесский суржик. Наверное, у неё была склонность к разным языкам.

— Ну, тогда другое дело, — обрадовался нэд, оба воина тут же ударили по рукам.

Разжившись кольчугой... А-а, гулять так гулять! Молодой табир заказал ещё шлем, меч... наручи ему выдали сразу, как и полуфабрикат эллиенского лука. Как я уже говорила, эльфы их делают для себя сами. Дело это строго индивидуальное, можно даже сказать — интимное. Но недоделанные изделия, чем-то не понравившиеся своим владельцам остаются. Лесовики-язычники разобрали не все.

В общем, Даш пришёл в арсенал с империалом в кармане, а остался должен ещё монет двести. С Дармьерром они рассчитались, а в учётной книге Фарма появилась запись, что я должна нэду сто серебряных леворов, а кузнецам ещё восемьдесят. Знать бы ещё, где эти деньги взять!

Между прочим, кто-то так и недорассказал про тачпанов.

А-а, ну да!

Сделку мы оформили, я наличие денег подтвердила. Тут табир погрустнел и пожаловался на судьбу... Вернее, нет, рассказал он мне о своих проблемах ещё раньше, когда я его отговорила покупать стадо.

Воину был нужен новый скакун, его-то прихворал. Ну, я возьми и брякни:

— А отчего Юся его не посмотрит, свою же Йилю она вылечила.

Так этот гнедой сайгак оказался у девчонки. Теперь она привела его в поводу, сама прискакав на своей козе. Что-то быстро она у неё поправилась. Может, и не было там никакого перелома,.. но ведь шину Юся накладывала? Или это было какой-то компресс? Ладно, делать мне больше нечего, как вникать во всякие мелочи!

Одним махом я вскочила на скакуна.

Ах, ты ж, твою мать! Зверюга попался норовистый... А чего я, собственно, ожидала от боевого тачпана? Гадёныш заскакал, взбрыкивая и подпрыгивая, делая резкие прыжки из стороны в сторону. Весь мир вокруг меня завертелся и заметался в немыслимом хороводе. Квадратные глаза девчонок, визг и крики. Я тоже что-то орала, и, скорее всего, не слишком литературное, понося брыкучую скотину на чём свет стоит.

Вот вы видели американское родео, где бравые ковбои скачут то на конях, то на быках. Вот и этот козёл рогатый устроил мне такую же пляску. Не вцепись я в него, как клещ, магическими "руками" и "ногами", вылетела б из седла, как пробка из бутылки. Хорошо, если головой в сугроб, а не в дерево или ближайший забор.

В этой круговерти не сразу сообразила схватить злодея за ноздри. Вцепилась "клешнёй" и сжала. Сайгак метнулся особенно остервенело ещё пару раз, а потом, вроде как присмирел. Ну и я чуть ослабила хватку, давая понять, что если будет меня слушать, то больно уже не будет. Тачпан пошёл шагом, и я пустила его галопом вдоль дороги. Он и рад стараться, понёсся, как ветер.

Прыг. Скок. Мой скакун неожиданно метнулся в бок, подняв тучу снежной пыли, едва не сбив двоих людей, что стояли посреди ровной площадки, там, где тропа поднималась в гору.

— Ола, вам что заняться нечем?! Носитесь как угорелая! — послышался гневный окрик.

У-упс-с-с! Насчёт людей я несколько погорячилась, это я чуть владыку не снесла. Придержала разогнавшегося сайгака, пустив его вдоль поляны, в центре которой остались стоять, слегка припорошенные снегом сверкавший глазами лаэрииллиэн Эрвендилтоллион и неизвестно чему улыбавшийся Эпшир.

Не-е, ну, признаю, что получилось не очень удачно. Тачпан сиганул напрямки, через сугроб, обдав главнокомандующих снежным крошевом. Но я же не специально.

— Я тачпана проверяла, — захлопала я глазками, — Нам же надо познакомиться.

— А вы не могли его приручать где-нибудь в другом месте, — сел на любимого конька лаэрииллиэн.

Нет, мёдом не корми владыку, дай только меня отчитать!

— Молодец, мой хороший, — погладила я и потрепала по шее своего коника.

Что вызвало новый фонтан занудных нравоучений:

— ...Драдмарцы уже на горе, — самозабвенно вещал эльф, — а вы ещё здесь!

— А табиров мы что, ждать не будем?

— Начинайте подъём, а их я пошлю следом!

— Тогда я поехала! — тут же сорвалась с места, не слушая, что там ещё умного-преумного собирается изречь Эрвенд.

Назад мой скакун нёсся не так резво, как к тропе, да я его и не подгоняла.

Оп-па! Там, где я оставила девчонок, меня уже поджидала Ора с парой десятков кочевников, каждый из которых был как минимум одвуконь... в смысле одвутачпан... В общем, вы поняли.

А откуда взялась эта банда? О-о-о. Это и оказались те самые мародёры, что промышляли внизу в долине. Да, но как среди них оказалась Ора? Я ж девушке вроде растолковала, что б к этой шайке послала Таша, а сама отправилась к Ильмиркаю. На него у меня было больше надежды. В отличие от ойлонцев, которые, как ни крути, были сами себе хозяева, амалу Ильма я считала своей.

На моё замечание, Ороллмихон справедливо заметила, что её родичи послушают, а мальчишку вряд ли. А ильмиркайцы — наоборот. Таш-то для них свой, а она? Блин! Как-то о таких нюансах в отношениях кочевников не подумала. Оказывается, гонцы у хана из разных родов, каждый при своём амалате. Традиция, блин! Век живи — век учись.

Да и потом, девчонка умчалась выполнять моё задание без доспехов. Только сабля была всегда при ней. Грех наказывать такую самоотверженность.

— Хорошо, Ора, тогда объясни им. Все выполняют мои приказы беспрекословно! Брать только то, что я скажу! Никакой отсебятины! Всё понятно?!

— Но как же джеха?! А оружие, мечи там, кинжалы?! — взмолился один из мародёров, будто я их на куски режу.

— Берите всю ценную мелочь, но скакунов не перегрузите. Кто отстанет, ждать не будем! Быстро хватаем добычу и сматываемся! А ты, Ора, растолкуешь это вновь прибывшим!

— А они послушают?

— Такова моя воля — воля джехи! Все слышали?! Не подчинятся — тем хуже для них!

Я развернула своего скакуна и направила к тропе. Эльфийский владыка проводил меня строгим взглядом. На середине подъёма мы лихо обскакали арьергард драдмарцев во главе с Эпшем.

— Поосторожней нирта! — крикнул он вслед.

Я лишь махнула рукой.

За моей спиной в очередной раз ойкнула Эйва. Я не сказала?! Эльфийка сидела позади, до боли стиснув меня в объятиях. Девушка наотрез отказалась ехать с Юсей, буркнув что-то на своём эллиенском про дурочку малолетнюю. А меня она кем считает? Так что нестись по скалам вместе с маленькой табиркой... попробовали бы мы её не взять с собой, кто бы тогда правил её козой... зажмурив глаза пришлось героически вцепившейся в неё Эне.

Сайгаки нас не подвели, легко преодолев подъём. Было бы у них желание, эти зверюги спокойно могли бы жить в горах. Вот только тачпанам, как и их хозяевам больше нравиться бескрайний степной простор и вольный ветер. Именно об этом у них сложено множество песен и сказаний. В одной даже поётся как верный скакун, вместе с хозяином служивший в империи совсем затосковал среди оград и заборов, где нет широты и раздолья его родных степей. Даже небо там чужое, нет той синевы, что над Степью, и звёзды какие-то тусклые. Вот и завыл бедняга, и его хозяину впору было подхватить эту песнь. Возможно, так оно и было, или табиры слишком очеловечивают своих скакунов, присваивая им собственные мысли. Кто знает...

Глава 5.

Драдмарцы, насколько позволял склон, стали разворачиваться в линию...

Скажу пару слов о рельефе местности, по которой удирал от врагов Нэб, и на которой теперь предстояло развернуться схватке.

Как вы поняли, наш Золотой лес остался далеко внизу. От него мы двигались сначала по одной расщелине, потом по другой... Дальше по тропе вдоль склона и опять петляли от одной щели к другой.

Эллиены этой тропой пользовались... особенно разведчики... но никогда специально её не расчищали и не облагораживали, справедливо полагая, что это верный способ показать врагу удобную дорогу к твоему дому. А зачем им самим себе создавать проблемы?

Драдмарцы по этим закоулкам лазили ещё реже. Но речь не об этом.

Дело в том, что у самого озера располагалась терраса... вернее склон, но не слишком крутой. По нему и спускалась тропа контрабандистов, сворачивая затем в сторону от нашей долины. Петляя меж скал, она уходила всё дальше и дальше, пока не терялась в лесу уже на леворской стороне.

Дождавшись своего предводителя, воины Эпшира... среди которых я заметила Хэру и Чака... стали выстраиваться в два ряда в некое подобие линии. Насколько позволял откос. На нём-то особо не развернёшься. Так ведь и наших был не легион. И двух десятков не набралось.

— Неужели это все бойцы Золотого леса? — с ужасом подумала я, — Да нет, не может быть!

Эллиены тоже не теряли времени даром, рассредоточившись по уступам и зарослям кустарника, разбросанным то здесь, то там, выбрав удобные точки для обстрела противника.

Тот не заставил себя долго ждать. Мы с табирами только собрались занять какую-нибудь площадку пошире в стороне от поля боя, чтобы не путаться под ногами у остальных, как со скал, окаймлявших водоём, как горох, посыпались янгелоны. Было их десятка полтора, но мне тогда показалось, что гораздо больше.

Только собралась спросить у Эйвы, а не переместиться ли нам с девочками в другое место, как кулон на моей шее... тот самый, с тёмно-синим камнем... нагрелся и затрясся, как взбесившийся пейджер. Прямо как собака сторожевая, только что не гавкает.

Впрочем, чего возмущаться, ведь эту штуковину я сама настраивала. Разумеется, под чутким руководством мэтра Ворхема.

Не стоит думать, что я совсем забросила магические занятия. Как могла, тренировалась от случая к случаю. Но вот какая фигня... Как бы лучше объяснить. Теорию, если можно так выразиться, я с грехом пополам освоила. Хотя, какая это, на хрен, теория?! Пару ласковых я о ней уже говорила, скажу ещё.

В общем, все научные достижения мира Аврэд в области чародейства...

...Известные Ворхему.

Да, да, конечно... Потому что были ещё обособленные магические школы... если можно так выразиться... Например — эллиенская... То, что среди них нет сильных "видящих"...

Это в нашем Золотом лесу.

Совершенно верно. "Видящие", или очень сильно похожие на них, у эльфов есть, но это тщательно скрывается. Чего они никак не могут спрятать, так это свои "души". Любому взглянувшему на мир дайхон сразу бросается в глаза, что они горят ярче и сильнее, чем у людей.

Короче, у эллиенов свои божества, магия леса, зачарованное оружие, артефакты и много чего ещё.

В этом они ничем не отличаются от остальных "цветных" религий, так же как друиды лесов и шаярхаары степей.

Точно. Разница только в "цвете", числе адептов, степени их организованности, фанатичности, готовности к человеческим жертвоприношениям... и так далее, и тому подобное.

И ещё одно, что роднит поборников всех этих культов: на фиг им научная теория, если у них есть вера... Нет, не так — ВЕРА!

Вы спросите: "А как же Церковь Создателя или адепты Хаоса, разве в них нет ВЕРЫ?!" Есть... Ещё сколько... Но им первым потребовалось изучить её НАУЧНО. Всё из-за перековки мечей на орала... вернее, одних артефактов на другие — "угодные" их богам.

Честно говоря, даже эти научные знания носили в основном прикладной характер и сводились к двум трактатам. Светлому, автором которого был Лейонилос Пресветлый... приставка к имени, которой удостаиваются только императоры и наследники престола...

Собственно Лейонилос и был сыном императора... Точнее роверского короля или царя, поскольку империи тогда ещё не было.

Между прочим, Лейонилос было его не настоящее имя. Он его получил, когда принял постриг.

Давай не будем так далеко углубляться в историю.

Факт, что именно этот деятель создал "Свет Истинной Веры" — трактат, ставший краеугольным камнем идеологической, экономической и военной экспансии уже тогда стремительно растущего королевства. Его крестового похода по установлению власти Светозарного, а заодно и его верного сына — роверского деспота.

Десятки королевств, княжеств и вольных баронств были сломлены, захвачены и перемолоты, как через мясорубку, в то, что теперь называлось ИМПЕРИЕЙ.

Причём тут "Свет"? Так ведь именно в нём и были заложены основы на которых строилось могучее государство. Вертикаль власти: церковная, военная, исполнительная, правовая... Пирамида, на вершине которой стоял император.

Правильнее будет сказать — "сидел на троне".

Несущественно.

Причём тут магия? Так ведь несколько разделов трактата как раз были посвящены тому, как следует ковать будущих воинов Света и их оружие. В империи он "издавался"... в смысле переписывался от руки... отдельной брошюрой. Что-то вроде "Лейонилос Пресветлый о Светлом Воинстве".

В противовес этому "курсу молодого бойца", существовал манускрипт Марлуариса "Хаос, как основа основ", где утверждалось, что он: "Начало всех начал и конец всех концов".

Тогда уж "...завершение всех завершений" или "финиш всех финишей", а то, знаешь ли, как-то двусмысленно звучит.

Пусть так... Главное, что смысл этого опуса был в том, что всё из хаоса возникло и им же и закончится. Мысль в общем-то здравая, ведь вся материя вселенной рождается живёт и умирает, и звёзды, и галактики. Однако, автор трактата не ограничился одним лишь философствованием и теоретическими изысканиями. Бо́льшая часть рукописи как раз описывала практическую сторону дела: как готовить адептов, преобразовывать оружие... и прочее, и прочее.

Может, мир когда-нибудь и рухнет в Бездну, но вот нахрена в поте лица приближать этот самый Конец Света, убей меня, не понимаю!

За свои литературные художества Марлуарис, сам в прошлом верный сын Церкви, был от неё отлучён и объявлен Отступником. Бежал, скрывался, искал учеников. Вступал в схватки с охотящимися на него церковниками, из которых неизменно выходил победителем. Оттого и получил от своих последователей прозвище Непобедимый.

Правда, куда он потом делся оставалось загадкой. И Церковь и адепты молчали, будто набрав в рот воды. С Лейонилосом-то всё ясно, он был похоронен в центральном храме Создателя в самом сердце империи. Судьба же его, так сказать, оппонента осталась тайной покрытой мраком.

Странно, что в течение нескольких сот лет никто не пролил свет на это тёмное дело. Ну, адепты понятно, а отчего церковники не решились записать его смерть... пусть и от какой-нибудь естественной причины... на свой боевой счёт? Странно...

Были ли ученики Непобедимого так же круты? Возможно, но вступить в открытую схватку с Церковью им было не по силам. Мало иметь высокий уровень мастерства, количество тоже имеет значение. Что сможет сотня-другая мастеров меча или копья против целого легиона? Убивать врагов из засад, нападая неожиданно? Вот и адепты примерно этим и занимаются. Правда, без особого успеха. Ни независимые правители, что ещё кое-где остались, ни поклонники других божеств адептов Хаоса не жалуют. Даже давги, называющие себя детьми Разрушителя, не хотят иметь с ними никаких дел. Морским разбойникам и на островах неплохо, на фиг им экспансия на континент.

К чему я это всё говорю? К тому, что именно так обстояли дела в мире Аврэд с теорией магии, пока за них не взялся Ворхем. Не то, чтобы он искал точку опоры, чтобы перевернуть всё вверх тормашками, поколебать устои, ниспровергнуть... и тому подобное. Просто мэтр одним из первых всерьёз задумался над сверхъестественным реальности дайхон в отрыве от религии, к какому бы "цвету" та не относилась.

Делались ли такие попытки раньше? Документальных свидетельств тому не было, лишь неподтверждённые слухи. Что совсем не удивительно, поскольку за одно изучение обоих трактатов мэтру уже грозил костёр. Причём дважды: за светлый, поскольку тот был лишь "для служебного пользования", и за тёмный... ну, тут всё понятно.

К тому же, если бы Ворхем успел завершить свои изыскания, его бы казнили ещё раз... и светлые, и тёмные... поскольку это знание неизбежно подрывало устои любой религии. Ведь изначально считается, что магия без веры мертва, и только святые угодники... верные адепты... как их не назовите... ревностно поклоняющиеся Богу, могут достичь высот, которые им позволят... и так далее. В этом вопросе тёмный фанатизм является зеркальным отражением светлого, и наоборот.

Когда мэтр рассказывал мне общую теорию, он волей-неволей начинал беседовать и спорить сам с собой, ведь в одних манускриптах... церковных... было написано одно, а в других... накарябанных адептами... совсем другое. В один прекрасный момент речь зашла о творчестве самого наставника.

Он не преминул пожалиться на судьбу:

— Ола, сколько лет изучаю разные виды магии, и каждый раз, познав что-то новое, убеждаюсь в том, что мне неизвестно во много раз больше. Даже руки порой опускаются, и всё кажется таким безнадёжным...

Мэтр махнул ладонью и глубоко вздохнул. Тут я возьми, да и ляпни, будто кто за язык тянул:

— А вы не пробовали подойти к проблеме системно?

— Как это?

— Ну...

Поневоле вспомнилось то, что рассказывал Толян... Это сейчас ноуты с собой можно, как чемоданчик таскать, а во времена его молодости ЭВМ занимали по несколько этажей. Попробуй найти неисправность в таких дебрях. Тут нужен системный подход. Ох, и любил Фёдорыч о нём поговорить...

Не на шутку заинтересовавшийся Ворхем меж тем временем пристально уставился на меня. Что ж, назвался груздем — полезай в кузов. Ладно, о компьютерах говорить не будем, начнём с чего попроще. Ну, относительно.

— Я вот что подумала, мэтр...

И принялась излагать, чему мой отец... нэд Арид... учил Лона.

— Давайте посмотрим на стоящую перед вами задачу, как на военную операцию... Мало собрать разведданные, надо их систематизировать... Большинство "белых пятен" тогда закроются сами собой...

И так далее... Ола действительно слышала, как напутствовал брата отец... Пусть в Леворе и нет военных академий и училищ, но это не значит, что у командиров знания на нуле.

— Вы, Ола, неплохо всё расписали, но с чего, по-вашему, следует начать в данном конкретном случае?

— Как, "с чего"? Перво-наперво нужно отделить прикладную науку от теоретической.

— Что-о? — глаза наставника стали похожи на чайные блюдца.

Я принялась растолковывать, что такое наука практическая и чем она отличается от самой практики и науки сугубо теоретической. И делать это пришлось, выдумывая терминологию прямо на ходу. Правда, в ходе нашей беседы выяснилось, что какие-то понятия всё же существуют. Ведь любая религия мира Аврэд так или иначе является той теоретической надстройкой, что покоится на фундаменте прикладной магии.

— Стало быть, надо начинать с систематизации практических знаний? — задумчиво протянул мэтр.

— Разумеется, дом ведь с крыши никто не строит.

— А как это сделать? — Ворхем воззрился на меня проходящим насквозь нечего не видящим взглядом.

— Наверное, лучше составить таблицу.

— Что? Таблицу? — учитель уставился на меня, как будто видел впервые.

— Угу. У-у-у-а-а-а, — не выдержав, зевнула я, время-то уже было позднее, маленьким девочкам давно пора спать.

Но не тут-то было. Пока мы не набросали эту "клетчатую простыню", наставник меня не отпустил. Нет, захотела, давно б сбежала, но самой стало интересно.

— Жаль, что так мелко — самому не разобрать, — Ворхем обиженно засопел, вглядываясь в свои собственные каракули.

— А вы, мэтр, отведите на это стену, а для записей используйте кусок полотна.

— Во всю стену?

— Это уж как размахнётесь. Но лучше просто делать ссылки... вот как по свойствам камней. Они же общие для всех видов магии.

— Да-а-а, — чародей задумчиво уставился на стену, словно уже её разрисовывал.

— Вы долго не сидите, мэтр, лучше завтра возьмитесь с новыми силами.

— Да, да, конечно, — кивнул наставник, но, по-моему, он меня не слышал, а его мысли витали где-то далеко.

С этого момента наши отношения из разряда учитель-ученица плавно перетекли на новый уровень. Даже не в профессор-студентка, а, скорее, профессор-аспирантка. Жаль, что до младшего научного сотрудника я ещё не дотягивала.

А чему мне было учиться? Основные теоретические познания я вроде бы получила, а практика — дело наживное. Ничего нового Ворхем мне передать больше не мог. Не потому, что не знал, просто сами наши "души" были совсем разные. И по силе, и по "цвету"... Он, кстати, изначально был "белым", то есть — светлым. Когда был послушником — начинающим "видящим". Ещё там, в империи. На боевика... воина Света... не тянул, а вот на аналитика, работающего с артефактами...

С этого всё и началось. Мэтра специально учили "гасить" Свет, чтобы брать чужеродные предметы в руки было не так больно. Они ж, гады, кусались! Ещё как! Если меня постоянно пытались "загрызть", то каково было юноше?

— Приходилось терпеть? — не удержавшись, спросила я.

— Приходилось, — эхом откликнулся наставник, сразу помрачнев и задумавшись.

К этой больной теме я больше не возвращалась. Захочет — сам расскажет, нет — нет, а теребить старые раны...

Меня заинтересовало другое:

— А можно ли сделать такие перчатки, чтобы даже самые сильные артефакты мог взять любой? Ведь это возможно?

— Универсальные? С разноцветными камнями?

— Нет, такие понадобятся только для первого прикосновения — чтобы руку не "откусило". А так их можно сделать пять — по одной паре на каждую стихию.

— Всё равно рискованно. Чтобы сжимать руку в кулак, камешки на внутренней стороне должны быть слишком мелкими. Они моментально запитаются под завязку и раскалятся. Тогда магию ничто не удержит. Может, перчатка и не прогорит, но на ладони точно будет ожог. Ещё какой!

— Не обязательно, ведь поглотители можно соединить в цепь, то есть в узор.

— Ага, и большие поместить сверху... Даже изготовить для них какой-нибудь потайной карман.

— Откуда их можно потом будет извлечь уже заряженными...

— ...И заменить новыми.

Ворхем опять ушёл в себя.

— Мать его! Сожри меня Бездна! — вы думаете, кто так заорал, что я аж подпрыгнула на стуле, — Я же видел их, эти перчатки! — неистовствовал наставник, — Вернее, я сейчас думаю, что видел, — уже тише произнёс он, — Ещё удивился, зачем отцу Никандросу — образцу скромности и аскетизма, украшать их рубинами.

Вообще-то эти камешки тут называются "кровь героев".

А не героя? То, что ты упомянул — это постапокалиптический боевик с Рутгером Хауэром.

Да какая разница, главное — красные, как рубины, и такие же дорогие.

И я о том же.

На одном "цвете"... У меня он, кстати, был изначально серо-стальным, с жемчужными переливами, но стоило взяться за клинки... По правой руке тёк Свет, по левой — Тьма. Потоки рвались навстречу друг другу, перемешиваясь и искрясь.

— Потрясающее зрелище, — произнёс учитель, взглянув на меня, как когда-то глава леворской церкви, с неким благоговением, — На словах передать нельзя. ЭТО нужно видеть!

Однако, на одном "разноцветье" наши с учителем различия не заканчивались. "Весовые категории" тоже не имели ничего общего. И ладно бы с ним одним.

Обычно ученикам приходится тратить уйму времени на медитации, концентрации и тому подобную дребедень, чем непрерывно и занимался сам Ворхем, периодически "сканируя" пространство вокруг Золотого леса. Разумеется, всё это важно, вот только мне совершенно не нужно.

Если другим "видящим" требовалось сосредоточиться, чтобы их "душа" покинула бренное тело, то мне, наоборот, приходилось сдерживаться, чтобы не "выйти из себя" в прямом смысле этого слова.

Различия касались и самого "перехода". Ученики буквально по капле выдавливали из себя "душу", из меня же она рвалась наружу, как птица из клетки.

Если изначально в этом теле я как-то уживался, то со временем мне в нём стало слишком тесно. Причём, чем дальше, тем больше. Казалось, что размеры внутренней сущности растут и сила тоже. Можно ли её "уплотнить"? Чтобы масса "втискивалась" в "объём".

А скорость "перетекания"? Только поначалу для этого требовалась кровавая жертва... Это я потом поняла, по несколько раз кряду прокручивая в памяти события первых дней в мире Аврэд... Моя кровь, капнувшая на кольцо, когда я нечаянно, а потом уже специально прикасалась к разбитой губе. Это она выпустила "душу" на свободу. Позже, стоило только пожелать, та выскакивала наружу с лёгкостью, как пробка из бутылки шампанского.

Чтобы не было "перебора"... Мы придумали эти термины вместе с наставником, чтобы посторонние не могли догадаться о чём речь... Тут тоже существовали азартные игры с "перебором" и "недобором". Так отчего бы не применить всем известные слова, но уже с другим, потаённым смыслом.

Так вот, теперь мне приходилось серьёзно напрягаться, чтобы "перетекать" во внешний мир не рывком, а постепенно. Вот только с каждым разом это начинало отнимать всё больше усилий. Сперва эти внутренние трансформации были незаметны, а потом я серьёзно забеспокоилась.

Что-то внутри меня менялось, и я не была уверена, что в лучшую сторону. К чему это может привести? Чем мне грозит? Ворхем не знал ответов на эти вопросы, Фергюс тем более. Оставалось надеяться лишь на собственные силы. Что путём проб и ошибок, с помощью неоднократно проверенного земной наукой метода научного тыка, мне когда-нибудь удастся разобраться со всеми внутренними проблемами.

Ну а с внешними мы как-нибудь управимся. Я надеюсь...

Как сейчас, когда мой сторожевой кулон буквально рвался с поводка.

Я соскользнула с тачпана, прямо под ноги стоявшей рядом Эйвы. После бешеной скачки по горным кручам, девушка была счастлива оказаться на твёрдой земле. Когда я стала валиться на снег, прошептав едва слышно непослушными губами: "Сестра, позаботься о теле", она едва успела меня подхватить в самый последний момент.

По-моему... не совсем уверена... я произнесла это по-эльфийски и скользнула...

Нет, это уже я метнулся к строю наших воинов. К тому месту, что указал амулет. Твою мать! До злодея было рукой подать! Где же он! Где!

Словно что-то почуяв за спиной, Чак отпрыгнул в сторону. Стоящему перед ним драдмарцу не повезло. Получив нехилый толчок в спину, он полетел на карачки, ругаясь на чём свет стоит.

Проклятый снег! Успел привыкнуть, что "тени" адептов Хаоса видны на нём, как на ладони. Но, что это! Едва заметное искажение ландшафта, прямо как в фильме "Хищник". Бью наугад тёмным клинком, отмахиваясь, будто кот лапой. Он на что-то наткнулся. Выбрасываю кинжал Света вперёд, вспарывая воздух перед собой снизу вверх. Проклятье, почему ничего не видно, ни врага, ни его оружия?! Кромсаю пространство перед собой в разных плоскостях.

Блин! Вот оно! На снегу проступают очертания зачарованного кинжала. Магические. Виден ли он наяву? Понятия не имею, после спрошу. Впереди мелькнула какая-то тень. Вон он, гад убегает. Догнать и добить! Не успев толком подумать, устремляюсь вперёд.

Что-то со мной твориться! Сроду не был таким кровожадным.

Поздно раздумывать — вот он строй янгелонов. Мечники с круглыми щитами. Я взметнул клинки на уровень их глаз, а сам шмыгнул между ног. Мгновение и я на той стороне. Оставшись без поддержки, кинжалы шлёпнулись в снег. Первый ряд варваров бухнулся, как учили, на одно колено, чтобы защитить ноги. Стоявшие следом прикрыли их щитами сверху. Мне только это и надо было.

Ударил им в спины всей "широтой своей души". Двое из второго ряда полетели через головы передних. Третий удержался на ногах, завалив кого-то из первой линии. Вовремя я выдернул своё оружие за "нитки" "рук", иначе из под этой кучи-малы мне б их вовек не достать.

О, мля! Не успел порадоваться своей сообразительности, как меня чуть не проткнули. Значит у них амулеты! К счастью не у всех. От всей души пнул этого шустрика. Лети-ка ты ясным соколом в общую свалку.

А сзади уже налетает другой. Бзынь! Ну, чего ты вылупился дядя, жольтельмена что ли не видал?! Да, срубил я твой меч, как сосульку, а вторым ударом проткнул правый бок. Ты и закрыться не успел.

Хоть глаз у меня сзади нет... честно говоря у меня их нет и спереди... Перёд — то, на чём концентрируется внимание. Короче, затылок просто взвыл об опасности.

Бзынь! Дынь! Вот засада, стоит вложить в железку хоть немного магии, и её уже хрен перерубишь. Зачарованный меч! Противник едва не проткнул меня насквозь!

Отскакиваю к скале. Прыжок. Ещё. Нет, если б не моя бешенная скорость, за которой простому человеку, чтобы я делал с этим смертоносным вентилятором, у которого к счастью была лишь одна лопасть.

Ну, наконец-то эллиены проснулись. Получив сразу два свисса в спину, мой противник рухнул на снег лицом вперёд. Говорят, плохая примета. Не помню, где читал, если убитый враг падает на спину — победа близка. Если наоборот, валится на тебя — то дело хреново, придётся биться насмерть.

Оглядел поле боя, благо отсюда, с подножия окаймлявших озеро скал, оно было, как на ладони. Эллиены, как в тире, расстреливали янгелонов. Чего они так поздно открыли стрельбу? Так моя схватка длилась лишь пару минут. И потом, им ещё надо было разобраться, где я, а где враги. Правильно сделали, не охота, знаете ли, получать стрелу от своих.

Снизу неспешно поднималась наша пехота. Четверо варваров напало на её правый фланг — это значит от меня слева.

Сперва врагам сопутствовала удача: напав сверху, они сшибли двух драдмарцев с ног. Но на этом их везение кончилось. Теперь им пришлось самим атаковать противника снизу вверх. Хэра удачно подловила одного. Потом в схватку включились стоявшие во втором ряду за спиной щитоносцев Чак, Арм и сам Эпш, который, видимо, стосковался по рукопашным схваткам. Самое время проверить в деле свою металлическую руку.

Предводитель нашего воинства быстро оббежал злодеев по косогору и напал на них сверху. Первый противник, крайний слева сразу полетел вниз, получив удар ногой в щит. Эпш тут же переключился на подранка, что яростно наседал на Хэру. Ещё правее Чак на равных фехтовал своей загогулиной, а вот Арму приходилось совсем плохо. Видать его левая рука ещё толком не зажила, чтобы парировать удары кинжалом, поэтому он отступал всё дальше и дальше, вниз по тропе.

Тем временем Эпшир ещё яростнее навалился на своего противника, отвлекая его внимание, а Хэра, подгадав момент, ткнула того копьём в левый бок. Готов! Бац! Враг Чака тоже повалился на снег. Башибузуков осталось двое. Один барахтался где-то внизу, вылезая из сугроба. Другой готовился добить Арма.

Эпш пнул рукой Эйвиного хахаля, который как раз махал ей рукой, указав в сторону тропы. Помоги, мол. Кто хахаль? Я не сказал? Конечно же Чак, но об этом позже. Жених Эйвы рванул к месту поединка...

Блин! Ёпэрэсэтэ! Я то какого хрена стою, разинув рот. Нашёл время любоваться сражением. Мой-то бой ещё не окончен. Где этот грёбаный имперец! Чёрт! Странно, что он на меня ещё не напал. Остался без оружия? А кулаки на что?

Я заскакал по уступам, перепрыгивая с одного на другой. Хоп! Я наверху.

О-о, а что это там за чувак перелазит через бревенчатый сруб. Словно заметив меня, он резко повернулся. Совсем молодой парень, белобрысый... Глаз не видно, но с виду типичный леворец. Широко распахнув глаза, он неуклюже перевалился через забор.

Подскочил к краю пролома.

Жив, курилка! Ничего с ним не случилось. Бежит вдоль берега, слегка припадая на левую ногу. И куда ж ты так разогнался? Ну, заяц, погоди! Милый мой, родной.

Легко прошёл по одному обледенелому бревну, потом по второму. Любой тут свернул бы себе шею, только не я. В три прыжка оказался внизу у кромки озера. А где беглец? Упорный малый. Тропа кончилась, так он решил по льду проскочить. Ну-Ну.

Будь уровень воды постоянным, в такой мороз может у него и был бы шанс. А когда вода постоянно прибывает? Иной раз, даже если видишь куда, на лёд боязно ногу ставить. А тут... всё залито чуть ли не по колено. Что там вообще можно разглядеть? Ещё сверху скопилась всякая дрянь, которую прибивает к берегу: осколки толстого льда и совсем мелкое крошево. Рядом плавали довольно крупные льдины, но вот выдержат ли они человека?

— Эй! Эй! Сюда! Сюда! — заорал имперец, размахивая руками.

Чего это он? От страха с ума спятил? Оказалось — нет. По глади озера, лавируя меж льдин, скользили две лодки. Ближняя как раз пыталась повернуть в нашу сторону. Думаешь — успеют? Я тебя достану раньше!

Мой противник оглянулся, увидел, что его смерть близка, и прыгнул на льдину. Разбежался и перескочил на следующую. Ему сопутствовала удача. Везучий гад!

— Скорее! Вон он, вон! Стреляйте! — закричал "видящий", указывая в мою сторону.

И из чего это? Что-то я луков у янгелонов не наблюдаю. Блин! А вот взведённый арбалет у них был. Я едва увернулся от болта. "И не один", — успел я подумать, отбивая второй свисс кинжалом.

Ладно, тут мне делать больше нечего. Чародею удалось уйти. Гнаться за ним по льдинам? Стоит "душе" провалиться в холодную воду, и всё — кранты! Мне не выплыть. Так стоит ли рисковать? А вот своих предупредить надо, пусть знают о появлении новых врагов.

Я напрасно беспокоился. Уже поднявшись на гребень, заметил пару эллиенов. Один приглядывал за "гостями", второй передавал какие-то сигналы. Бум! Болт вонзился в бревно, на котором я стоял. Видно кто-то в лодке сумел взвести арбалет, а вот поразить цель с качающейся лоханки мастерства не хватило.

Я бросил взгляд на врагов. Сейчас им было не до меня. "Видящий" не рассчитал, или у него просто не было иного выбора. Сейчас он барахтался в ледяной воде, а сидящие в лодке пытались его спасти.

Так и захотелось крикнуть:

— Гражданин в пальто и шляпе не заплывайте за буйки!

Ну и фиг с ним! Выплывет — так выплывет, нет — нет.

Не желая испытывать судьбу, а скользнул дальше по бревну и заскакал по уступам вниз.

Наши успели расправиться янгелонами. Последний варвар, получивший стрелу в правую ногу и, как оказалось потом, ещё и в бок... тоже правый... покачиваясь из стороны в сторону, как приведение, сдаваться не желал. Драдмарцы стояли перед ним полукругом, не нападая, внимая чужим витиеватым руладам, судя по всему — брани. Как будто что-то понимали.

Поравнявшись с "последним из могикан", я ткнул его кинжалом в левую подмышку. А что с ним было делать? Отпустить? Там на озере таких героев ещё дюжина. Что-то прорычав, мужик повалился вперёд. Крут. Уважаю. Только вам, гоблинам, это не поможет.

Показав воинам два скрещенных клинка — светлый и тёмный, шмыгнул к своему телу.

— О-о-ох! — как же приятно вдохнуть полной грудью чистый морозный воздух.

— Я волновалась, Ола, тебя так долго не было, — произнесла Эйва.

О-о, и Эпшир здесь. Тем лучше!

— Там. На озере. Две лодки, — показала я два пальца.

— Я уже знаю, — кивнул воин, — Эллиены сказали.

— Помогите, — я попыталась подняться.

Спасибо девчонкам, поддержали.

А вот и Нэб, из-за его спины встревожено смотрели табиры.

— Надо взорвать в Бездну эту плотину, — указала я Эпшу на пролом, — А то мало ли кого сюда ещё принесёт.

Дауартин кивнул, молча посмотрев на "идущего". Нэб понял его без слов. Пара коротких команд и он, вместе с двумя драдмарцами, тащившими бурдюки с порохом, направился к запруде.

Я проводила их взглядом и повернулась к девушкам, но сказать ничего не успела.

— Назад, там кто-то есть! — послышался за спиной голос моего начальника разведки.

Нэб резво отскочил, высек огонь и метнул в пролом "лимонку". Откуда взялась граната? Опытный образец. Всё-таки глиняный горшок, какой бы толщины не были его стенки, и как их не обжигай — чертовски ненадёжный корпус. Взрывается или раньше, или позже, чем надо... вернее совсем не взрывается. Фитиль не успел прогореть, а снаряд уже разбился о землю. Столько труда, а получился один пшик. В прямом и переносном смысле. Рассыпанный порох не взрывается, лишь мгновенно сгорает жарким и ярким пламенем. Жалко, у нас его почти не осталось.

Граната тоже была далека от совершенства. Кинта — вот как мы её прозвали. Плод этого дерева были очень похож на лимон и, соответственно, на корпус нашей гранаты. И вкус у этого фрукта был кисло-горький, но душистый, поэтому хозяйки подсыпали порошок этой специи в пироги. В очень малых дозах. Стоило лишь чуть переборщить, как кулинарный шедевр придётся выбросить на помойку, потому что есть его смогут лишь шуги. Эти всё сожрут.

В империи даже поговорка такая есть — "угостить кинтой". Теперь она получила новый смысл.

Быстро запалив шнур, Нэб метнул чугунного тёзку экзотического фрукта в отверстие, за которым притаились враги. Бабах! Воин прыгнул следом. Драдмарцы со своей ношей последовали за ним. Минута-другая и все дружно "сделали ноги".

Не успел первый из вновь прибывших янгелонов показаться на гребне, как раздался оглушительный грохот. Каменная стена устояла, а вот деревянная — нет. Подтверждением тому был хлынувший из пролома поток воды. Не такой мощный, как в прошлый раз, когда он достал чуть ли не до середины лежащей внизу долины... озеро не успело наполниться до прежнего уровня... но не менее бурный.

Раздался громкий треск, заглушивший крики беснующихся по ту сторону варваров, и грозная стихия вышвырнула наружу десятки брёвен. Будем надеяться, что это вся плотина. Тем лучше, не нужно будет расчищать дорогу. Бурлящий ледяной поток, постращав нас своею мощью ещё около получаса, стал постепенно стихать.

— Как, нирта, пора? — окликнул меня Эпш.

А я откуда знаю, пора — не пора?

— Где враги?

— Вытаскивают лодки на берег, их едва не раздавило льдинами.

— Тогда продолжим. Взрывайте стену!

Вы подумали: "Зачем, ведь проход уже есть?" В том-то и дело, что тропа вела к другому проёму между скал, расположенному левее. Попробуй мы полезть через тот пролом, что был, не знаю, как люди, а тачпаны точно все ноги себе переломали. Да и не перепрыгнуть им через остаток стены.

Порох ещё оставался. Три бурдюка заняли своё место. Шипение фитиля, прячущиеся за камнями фигуры людей.

Бубух! Не хило грохнуло. Осколки камней и кирпича взметнулись вверх. Со стороны озера послышались крики, но не это главное. Из пролома хлынула вода, устремившись вниз по тропе. Хреново дело, ледовую трассу под уклон я не заказывала, но, может, обойдётся. Хуже было, если б первый взрыв прозвучал здесь. Нас бы вообще смыло. А так... да, ручей, весьма бурный, но он тут же скользнул в сторону, лишь слегка "подмочив" наш путь.

Я взлетела на гнедого и рванула к образовавшейся бреши. Нэб размахнулся и метнул на ту сторону ещё одну гранату. Сверху, со скалы из луков стреляли эллиены.

У пролома тачпан притормозил.

— Вперёд! Вперёд! — понукала я его.

Зверь повиновался и, осторожно ступая по камням, миновал не слишком широкий проход. Как раз для одного всадника. На выходе остановился и выглянул наружу.

— Ильмах! Ильмах! — напустилась я на зверюгу.

Нехотя скакун последовал дальше. Видно, легенды табиров не врут, он действительно чуял дыхание смерти! Да я чувствовала, что она витает где-то рядом. Впрочем, у меня иначе и не бывает.

Из полутора десятков янгелонов примерно половина уже валялась на земле. Остальные рассредоточились то там, то сям по берегу озера. Сбившихся до этого в кучу Нэб умудрился накрыть гранатой. Об этом свидетельствовали разбросанные взрывом тела варваров. Некоторые из них были ещё живы.

Дорогу загородили двое. Послала тачпана вперёд. Право слово, лучше бы этого не делала. Я-то метательный нож легко отбила, а вот мой скакун... Будто в стену уткнулся, словив дротик, и стал заваливаться на правый бок. Хорошо, что не в озеро, куда б я тогда соскочила. Но и быть придавленной к скале мёртвым телом меня не устраивало. Хорошо, что Шах... или как его там... не спешил умирать, но и встать с колен так и не смог.

Но мне некогда было наблюдать за агонией несчастного животного. Я прыгнула на стоящего передо мной черноволосого бородача. Бзынь! Дынь! О-о, гадство! Везёт же мне сегодня на зачарованные клинки. Новый обмен ударами. Отпрыгиваю назад, цепляюсь за шею погибшего скакуна и падаю на спину. Пятки взмывают в воздух. У-у, мля! Неудачно то как. Тёмный кинжал выронила, а сама застряла, провалившись между мёртвым телом и скалой.

Всё так неожиданно получилось. А ещё этот гад попытался ткнуть меня мечом. Первый удар отбила в сторону, ведь светлый клинок остался у меня в руке. Хрясь! Дальше раздумывать не пришлось. Мой противник упал на колени. Из его шеи торчал томагавк.

Что?

Ну-у, метательный топорик. Только сейчас он воткнулся не лезвием, а торчащим с противоположной стороны гранёным остриём, которое пробило кольчужную сетку, прикрывавшую шею злодея. Вот только на сколько глубоко? Не знаю, не замеряла. Воспользовавшись моментом, я тут же добила раненого янгелона, вовремя выхватив "рукой" клинок Тьмы из-под ног мчавшихся тачпанов.

Мой противник рухнул на камни, а я, выбравшись из западни, оглянулась на своего спасителя. Хм-м, это оказалась спасительница. Ора, ловким движением склонившись с седла, попыталась выдернуть своё оружие. Не тут-то было. Железная сеть не желала отпускать свою добычу. Я помогла ей высвободить смертоносное жало, а то так, согнувшись в три погибели, можно и спину сломать.

Мимо нас по самой кромке озера, разбрызгивая воду и ледяное крошево, неслись табиры.

— Нирта, садитесь!

Меня долго упрашивать не пришлось. Мухой взлетела позади девушки. Дальше из-за её спины мне ничего видно не было. Только валявшиеся вдоль дороги трупы янгелонов.

Несколько минут стремительной скачки, и мы выскочили на имперскую сторону озера. Слава Создателю, тут ничего взрывать не пришлось. Двигаясь всё так же против часовой стрелки, тачпаны поднялись на кручу, а потом, развернувшись в прямо противоположную сторону, стали спускаться вниз. Тут нас поджидал Ильмиркай с неизменным Шармиршохом за спиной.

С грехом пополам мне удалось его понять. Всё-таки из Оры переводчик был ещё тот. Похоже, хочешь — не хочешь, а языки придётся учить самой. Ещё и сама я невнятно мемекала, толком ничего не разобрать.

Так или иначе, мне удалось довести свою мысль до командира кочевников. Нам нужен порох. Ищем мельницу и склад. И то и другое должно быть точно за городом. Не психи ж имперцы — взрывчатку рядом с жильём хранить.

Ильм уже отправил разъезды. Язык был нужен позарез. Блин! А я-то о чём думала! Привыкла полагаться на Тошу, Влэха, Эрвендилтоллиона. И вот, первая серьёзная операция, за которую я взялась, и всё может полететь в тартарары только потому, что моё сиятельство... всё такое умное-преумное... не удосужилось взять с собой переводчика. Вся надежда оставалась на Ору, но уж больно она была призрачная.

Зимние дни коротки, а тут ещё горы, лес... Если бы не акведук — никаких признаков цивилизации.

Небо стремительно темнело, или мне так только казалось, а от разведчиков не было ни слуху, ни духу. Как в воду канули.

— Как дела, нирта? Нашли то, что нужно? — послышался за спиной знакомый голос.

Обернулась. Нэббилион. И как он тут очутился? Пришёл пешком? Нет, оказывается, приплыл на лодке. С ним Эпш, Чак, Хэра, ещё пара драдмарцев и Эна. Её-то куда понесло? Хорошо, что хоть Эйве хватило ума остаться на той стороне озера.

По-моему, я произнесла это вслух... Ну, не читает же Нэб мои мысли.

— А они то же здесь, нирта.

— Кто?

— Эйва с Юсей. Вон за теми кустами, — показал он рукой.

Я затопала ногами, погрозив кулаком в указанном направлении. Над зарослями показались три головы: эльфийки, табирки и козы-дерезы. Все лица выражали вселенское раскаянье разной степени тяжести. Ну что будешь с ними делать?!

— Не волнуйтесь, нирта, разведка уже возвращается, — прервал мой приступ праведного гнева Нэб, лишь взглянув в сторону леса, в котором скрылись разъезды.

Блин! Мне бы его таланты!

Дозорные вернулись не с пустыми руками, притащив на заводном тачпане какого-то связанного мужика. Как выяснилось — молодого стражника, уже успевшего наесть брюхо и ряху на казённых харчах. Он единственный уцелел из вражеского разъезда, двое других охранников были убиты.

— Трупы спрятали?

И кто меня дёрнул за язык. Ора бойко перевела. Лучше бы она это не делала. Все... в том числе и моя переводчица... посмотрели на меня, как на умалишённую. Мне тут же захотелось провалиться сквозь землю.

— Бросили в ручей. Найдут не сразу, — коротко отрезал старший из разведчиков.

— Хорошо, — пришлось одобрительно кивнуть.

Действительно, кого я лечу. К чему задавать глупые вопросы тем, кто научился прятаться и скрывать деяния рук своих в ровной, как стол, степи.

Нэббилион взял "клиента" "в оборот". Пленник был здорово напуган. Он заливался соловьём, вот только слишком сбивчиво и путано, поэтому моему начальнику разведки приходилось его часто останавливать и переспрашивать. Но Нэб хорошо знал своё дело, так что управился довольно быстро.

Я опять посмотрела на небо. Из-за деревьев видно не было, но, судя по всему, Алэма катилась к горизонту гораздо быстрее, чем мне хотелось бы.

Ильмиркай распределил воинов. Ойлонские мародёры... и, как оказалось не они одни... подчинились ему беспрекословно. Короткие слова команд и табиры ринулись вниз по тропе. Они неслись молча, как волки, преследовавшие добычу. Об улюлюканье, гиканье и свисте никто не помышлял. Кочевники знали, когда надо нагнать жути на врага, а когда следует подкрасться, как северный лис, незаметно.

Ильм с Шармом... а за ними и наша троица: я, Нэб и Ора... двинулись следом. Да, я не сказала. Ильмиркай любезно предоставил своего запасного тачпана мне, а Шармиршох — Нэббилиону. Не бесплатно, разумеется. Каждый скакун обошёлся мне в пятьдесят серебрушек. Итого — сотня серебряных леворов. Это только за прокат, так сказать "в компенсацию понесённого ущерба". За добычу, которую владельцы животных теперь не смогут захватить и увезти по моей милости. И ещё неизвестно, смогу ли я окупить эти затраты. Хотя конечно смогу! Где наша не пропадала!

Дальше за действиями табиров мне следить было некогда. Сначала пришлось обуздать собственного норовистого зверюгу. Красивого, золотистой масти с чёрными "носочками", гривой и рогами... И почему-то ушами, будто по голове кто-то кистью мазнул.

Нэбу тоже попался боевой скакун, подстать своему хозяину. Так и "видящий" был не робкого десятка. Как я подсказала, вцепился зверю в чувствительные ноздри своей "рукой", тот поартачился, подёргался, но присмирел. Тачпану главное показать свою силу, как, впрочем, и любому домашнему животному, у которых своя иерархия, в которой хозяину, если он хочет им быть, следует занять место лидера. Что на Земле, что здесь — в мире Аврэд.

Как потом оказалось, охрана склада и мельницы к нашему вторжению была не готова. Расслабились они тут, почувствовав себя, как у Создателя за пазухой, и почти все были перебиты. Гражданские никакого сопротивления не оказали. Их табиры заставили грузить мешки, приспособив под это дело и пару попавшихся под руку возов, запряжённых наргами. Не представляю, как мы с ними переберёмся через озеро на нашу сторону, но телеги в гору эти единороги затащить по силам.

Пока работяги грузили "товар", у входа в склад всеми жировыми складками, как осиновый лист, трясся какой-то толстяк. Он и оказался заведующим тем заведением, имущество которого мы сейчас бесцеремонно "прихватизировали".

Блин! Поторопились мы с этим! Надо было толком разузнать, какие мешки хватать в первую очередь. Тут был и готовый порох, и полуфабрикаты разной степени готовности, и... толком, честно говоря, не поняла... то ли не прошедшее проверку вещество, то ли испортившееся в дороге или при плохом хранении... Факт, что эти мешки были возвращены на переделку. Порох-то вещь капризная: чуть отсырел — пиши пропало. Только специалист потом разберёт, будут ли эти комья куда пригодны, или только на выброс.

Хрена теперь делать?! Кто ж знал, где тут какая маркировка. Ильмиркай заскрипел зубами, сверкнув глазами так, что толстяк затрясся ещё отчётливей. Ора-то табирам всё переводила.

— Не важно! Беру все мешки по договорной цене! — мы заранее уговорились в сорок серебрушек, — Только сначала грузите хороший порох, а потом всё остальное!

Стоило переводчице огласить мой вердикт, как Ильм аж просиял. Он тут же прорычал новый приказ, который Шарм трубно возвестил во всеуслышание.

Проклятье! А что с мельницей? У нас первая гружёная повозка потянулась в гору, добрый десяток табиров, увязав поклажу, унёсся прочь, а от второго отряда ни слуху, ни духу. Блин! Даш-то слишком молод, правильно ли он понял то, что перевела Ора. Говорят, обычная мельница взрывоопасна, а уж пороховая... Всего одна искра от какой-нибудь железки, и взлетит всё к чёртовой бабушке!

Меня аж холодный пот прошиб. Правда, взрыва ещё не прозвучало, но всё-таки.

Подозвала Нэба, и мы вместе отправились к мельнице. Ора увязалась за нами.

Дашмиршар был жив, здоров и невредим, уверенно заканчивая погрузку. Добычи на этом мукомольном... то есть, порохомольном предприятии вообще-то было немного. Пятёрка табиров... наверняка чем-то проштрафившихся... с унылым видом вязала мешки. Доспехи убитых стражников тоже были сняты и погружены.

Сам Даш, подбоченясь, восседал в седле, крепко сжимая за талию заплаканную девушку, пытаясь отпихнуть ногой тощего старика. Но тот, намертво вцепившись в руку пленницы, подвывая и обливаясь слезами, никак не желал её отпускать.

— Что тут происходит?

Даш был краток. Мы тут грабим... то есть получаем свою законную добычу, а тут этот...

А ты кто мил человек?

За дело опять взялся Нэб. Старик оказался мастером Протилосом, а девчонка его дочерью Статилат, единственной отрадой в жизни после смерти любимой жены и так на неё похожей... и так далее, и так далее. Я невольно вздохнула... Как трогательно.

— Ладно, Прот ты такую же мельницу построить и запустить сможешь?

Старик закивал так, что я думала, голова отвалится:

— Да, да, ваша милость, как скажете, госпожа!

— Даш, девчонку отдашь отцу.

— Джеха, это моя законная добыча!

— Она не только твоя, доблестный воин. За неё и старика по пятьдесят монет за каждого. Хочешь — выкупай, но эта добыча — общая.

Прямо как в "Одиссее капитана Блада".

А почему бы нет?

Дашмиршар заскрипел зубами, надулся, как сыч, но промолчал.

— А вы кто? — спросила я взиравших на нашу перепалку грузчиков.

— Работники алтмары, ваша милсть, — с поклоном произнёс тот, что постарше.

Второй, поздоровее, более звероватого вида, тоже нехотя согнулся.

— Чего?

— Алтмары — мельницы вот этой, — он махнул рукой в сторону стоящего позади строения.

— А-а. А на шее у вас что?

— Ошейники. Мы рабы, каторжники.

— Разбойники?

— Не-е, госпожа. Я — ремесленник, а он, — мой собеседник указал на молчаливого напарника, — драдмарец. Это провинция такая...

— Я слышала. А сюда как попали?

— За мятеж.

Я не поверила собственным ушам.

— Мятежников отправляют в каменоломни, а вас на мельницу. Странно.

— Так и мельница не простая, тут загнёшься быстрее, чем на рудниках.

Хм-м, и то верно. Но, всё равно странно.

— А взорвать тут всё?

— Так мы не воины, а мятеж нам приписали...

Да-а, если верить рассказу стоящего передо мной каторжника, так он вообще ни в чём не виноват. Металлических дел мастер: немного кузнец, немного слесарь по всякой железной мелочи. Поцапался с кем-то из власть предержащих и оказался в тюрьме. Дальше скорый суд и расправа.

— А причём тут мятеж?

— Не сдержался я, дал в морду этому гаду!

Какому-то мелкому чинуше.

А второй? Тот сцепился с роверскими солдатами за честь младшей сестры.

— И не побоялись вас приставить к пороховой мельнице?

— Не так всё просто, госпожа. Для взрыва смесь ещё надо приготовить, а готовый алтар нам не доверяют.

Алт чего? А-а, порох.

— И вообще, за нами постоянный пригляд...

Да-а, у них тут не забалуешь — к каждому приставлен "хвост". И сбежать — не сбежишь, ошейники-то зачарованы. Мигом найдут. Даже убивать не станут, а шкуру спустят. А от этой грёбаной пыли раны не заживают, начинают гноиться...

Работники дохнут, как мухи. Вольных сюда на верёвке не затащишь. Пробовали уголовников, но народ нужен крепкий и сообразительный. Иначе потравят или пожгут друг дружку. Вот бедолаги и мыкаются в этом филиале ада, только без углей.

— Кабы мог, всё тут взорвал в Бездну! — прорычал Трым.

Это второй, драдмарец... по выговору чувствуется. Первого звали Элп — Элпирон. Так мы его потом и записали. Но это всё после.

— Вот что,.. "мельники", хотите — идите с нами. Но с каждого за свободу возьму по сорок серебряных монет. Скакунов свободных нет, так что будете добираться своим ходом. Если имущество какое есть — берите, но быстро. Никто вас ждать не будет!

— Нам товарища забрать надо, — пробурчал Трым.

— Кого и что хотите, но мельница пусть останется в целости и сохранности.

Драдмарец состроил недовольную рожу.

— Я ясно объясняю?

Оба кивнули. Элп радостно, а его напарник — нехотя.

Лучше, конечно, чтобы они меня послушали. А захотят взорвать ненавистное строение, то и хрен с ним!

Мы бросились вдогон за скрывшимися за поворотом Дашем и его пятёркой.

Ёпэрэсэтэ! Как же меня это утомило! Я смотрела со скалы на то, как последние мешки грузили на лодку. Ночная тьма полностью окутала землю. Единственный, кто хоть как-то пытался с нею бороться — одинокий костёр, весело трещавший на берегу. Наш добрый друг, нёсший тепло и свет, но необычайно прожорливый. Не помню уже, сколько раз сновала по верху туда-сюда, чтобы сбросить вниз ветку-другую.

Не представляю, как Нэббилион может столько времени безвылазно сидеть в засаде. Я бы точно не выдержала. А Нэбу хоть бы хны, не зря он брал уроки у Ворхема. Теперь его очередь высматривать крадущихся к нам злодеев. Вот только ни тайно, ни явно никто из них до сих пор не появился. К чему это? Я бы на их месте уже всю провинцию на уши поставила, чтобы догнать и наказать злодеев. Видно, я чего-то не понимаю.

Добрая половина сломанного мною сухого куста полетела вниз. Интересно, как добрались "мельники"?

Они притащились на широкой телеге, в которой лежали... вернее стояли... два мельничных жёрнова. Тут же у облучка, свернувшись калачиком, лежал, постанывая, отощавший бедолага. Зиг — последний из троицы. Выглядел он, прямо скажем, неважно.

— Долго вам придётся ждать лодки, — заметила я.

Нэб перевёл.

— Нам она не потребуется, — пробурчал драдмарец.

— Сейчас срубим два молодых дерева, сделаем носилки для Зига, — пояснил Элп, по сравнению со своим угрюмым напарником, он был настроен ко мне более доброжелательно, — Потом увяжем камни и свезём их. Жаль что у нас два нарга, одним рейсом не получится.

— Хорошо, я заберу вашего больного! А вы займитесь "кругляшами".

— Не уро́ните? — с сомнением покачал головой Элпирон.

— Не должна.

— А денег сколько стребуете за провоз?

— Будем считать, что ваш друг ранен. Доставка раненых — бесплатно.

— Надо бы его верёвкой привязать, — заметил Элп.

— Вяжи, только не сильно, а то все кишки выдавишь. И всё мне на спину.

— Да он, почитай, двое суток ничего не ел.

— Всё равно.

"Мукомолы" попытались водрузить своего чуть живого товарища на круп тачпана. Тщетно. Сам больной им помочь не мог, скорее, только мешал, норовя завалиться то в одну, то в другую сторону. Делать нефига, пришлось схватить его "руками" за пояс и дёрнуть. Раз, потом ещё.

— Правую ногу поправьте, — прикрикнула я на оторопевших каторжников.

Сидевший позади больной неожиданно обхватил меня за талию, прижавшись всем телом.

— Милый, не так быстро!

"Раздув" свою "душу" я отстранила пассажира, ослабив его объятья, и надёжно зафиксировала "ручками", чтобы не упал.

— Все вы, мужики, одинаковые! Сам чуть жив, а туда же!

Нэб не смог перевести эту фразу... может быть, позже... согнувшись пополам от хохота.

— А вы что встали! — прикрикнула я на "мельников", — Увязывайте свои "ватрушки"!

Тогда уж бублики.

Вообще-то ликса — это такое круглое печенье с дыркой посередине. Их я и упомянула.

Наша с Зигом скачка прошла без приключений. Было ещё достаточно светло. В проломе тачпан перешёл на шаг и мы, наконец, вырвались из каменного мешка.

Я поискала глазами Эпшра, а наткнулась на эльфийского владыку. Его-то как сюда занесло? Час от часу не легче.

— Нирта Олиенн, где моя племянница? — тут же напустился на меня лаэрииллиэн.

— Там, — я махнула в сторону озера.

— Как вы могли её бросить одну?

— Лаэр Эрвенд, Эйва уже взрослая девушка, ей скоро замуж!

Нет, надо ж такое ляпнуть! Владыка весь подобрался и напрягся, как брэц, готовившийся к прыжку.

— И за кого же она собирается выходить? — голос Эрвендилтоллиона был вкрадчив и ласков, но взгляд, казалось, пронзил меня насквозь.

— Понятия не имею, — начала я выкручиваться, как уж на сковородке, — но она достаточно взрослая, чтобы начать заглядываться на мальчиков.

Господи, что я несу!

— Так значит с Чаком у них всё серьёзно?! Хорошо, я с ними поговорю!

Бли-и-ин! Ну почему так! Похоже вскоре я потеряю и сестру, и подругу, и всё на свете! Проклятье!

А-а, будь, что будет! Начну юлить и финтить, этот старый крокодил меня мигом раскусит! Горевать будем потом!

— Лаэр Эрвенд, лучше скажите, куда девать больного.

— Что? Он заразен?

— Нет, думаю у него что-то с лёгкими. Это каторжник с пороховой мельницы.

— Где вы нашли старика с девчонкой?

— Угу.

— И зачем они вам?

— Нам же нужен порох! Только благодаря ему мы отбились от орды. Скоро весна, мало ли кто сюда пожалует.

— Собственное производство?

— Почему бы нет, у вас же есть водяная мельница?

— Она для зерна!

— А что нам мешает построить такую же для пороха?

Я поделилась своими наполеоновскими планами и в запале слегка ослабила контроль над болтавшимся позади пассажиром. Тот тут же начал валиться на бок, и я едва успела его подхватить.

— Ола, вниз по тропе, только свернёшь не направо, а налево, — указал владыка.

Следуя его совету, я оказалась у края расщелины. А молодцы эллиены, ловко придумали. Главное, нашли удачное место!

Спуск вёл к неширокой площадке, дальше следовал почти вертикальный обрыв. С боков — скалы, на которых, где-то на высоте человеческого роста, может чуть повыше, было переброшено бревно. На нём болтался на цепи бронзовый блок с верёвкой. Сейчас двое эльфов быстро её выбирали. Ты смотри! В проёме показалась крупноячеистая сеть. Её споро вытянули и погрузили туда два мешка. Раз! Эллиены, к которым присоединилось четверо драдмарцев, натянули верёвку. Груз закачался над пропастью. Оп-п! Остановился, как вкопанный. О, а сразу и не приметила. К сетке была привязана страховочная верёвка, чтобы оттянуть, подтянуть... В общем, для того, чтобы груз не цеплялся за скалу и не болтался, как сейчас.

Поклажу быстро опустили вниз, травя помалу конец... или фал... не помню, как правильнее.

Всё-таки странные у моряков названия, или это только у меня в голове возникли такие ассоциации?

Отвяжись пи... э-э-э... страдалец несчастный!

— Что вы хотели, нирта? — раздалось за спиной.

— О, Эпшир, хорошо, что тебя встретила, а то из них я никого не знаю, — я кивнула в сторону эльфов и драдмарцев, — Его так же можно опустить, а то боюсь, не довезу? — новый кивок, теперь уже на "мельника", голова которого бессильно болталась на плече.

Тем временем средневековый тельфер на ручной тяге закончил спуск, и сеть была вновь поднята на площадку.

— Нирта, назад сдать сможете?

Попробую.

— Назад! Хуш! Хуш! — потянула я уздечку на себя.

Блин! Как-то вылетело из головы. Переднюю передачу и повороты на своём четвероногом транспорте научилась включать, а заднюю ещё не приходилось. Пусть и нехотя, мой коник всё-таки повиновался. Ну, слава тебе... Слава Создателю.

Мой тачпан осторожно сдал назад. Всё-таки левый край площадки... который теперь оказался справа... рассекала трещина. Неширокая, ладони две, уходившая достаточно глубоко. Провалиться в неё можно вряд ли, а вот ногу или копыто сломать — проще простого.

Мужчины попытались было стащить бесчувственное тело с крупа, но подойти с боков им было несподручно. Я скинула им его назад, в последний момент придержав "руками". На несколько мгновений бедолага застыл в воздухе.

— Что встали! Берите! — пришлось прикрикнуть на оторопевших воинов.

Эпшир тоже что-то скомандовал, по-своему. Языки надо учить, языки.

Больного благополучно отправили вниз, а я вернулась на имперскую сторону озера.

Перед самым подъёмом встретила Элпа и Трыма, ведущих в поводу пару наргов, размеренно спускавшихся друг за другом по тропе с прочно привязанными между двух дышл жерновами. Раз такой крутой поворот сумели преодолеть, будем надеяться, что и проход в скале они минуют так же успешно.

Наконец лодка отчалила. Её тёмный силуэт заскользил по воде, осторожно пробираясь между льдин. Ну вот и всё, наш бандитский набег благополучно завершён, убитых нет, раненых тоже нет... Хотя нет, вру, кто-то из табиров пострадал, и в схватке с янгелонами и у склада... Будем надеяться, не слишком серьёзно.

Ладно, как там у Лермонтова: "Потом считать мы стали раны, товарищей считать".

И мы тоже потом всех сосчитаем. И живых, и мёртвых.

Но всё-таки, почему за нами не отправили погони? Странно всё это, ох как странно.

Наверное, звучит слишком навязчиво, но тогда мои мысли снова и снова возвращались к этому вопросу.

Никогда не приходилось сидеть в окопе, слыша близкие разрывы, свист пуль и осколков, но я думаю для командиров, что корпят над картами и принимают решения, ещё страшнее, когда они перестают понимать противника.

Вот и у меня было то же самое.

— Ну что там, Нэб?! — не выдержала я.

— Всё тихо, нирта!

— Тогда спускайся вниз! И ты тоже, Эйва, хватит там мёрзнуть!

Мы с Юсей расшуровали и раскидали костёр, который до этого девчонка поддерживала в поте лица.

Всё! Домой! Тачпан впереди, на котором сидел Нэб, опять взбрыкнул, вильнув туда-сюда. И чего он такой неугомонный?

Вновь проход между скал, и мы выскочили из каменного кольца, что окружало озеро. А дальше? Нет, на снегу ещё что-то можно различить, а вот каменный лабиринт...

— Нирта, не отставайте! — крикнул Нэб, направляя своего скакуна в очередную расщелину.

Что бы я без него делала?

Когда мы с Эйвой добрались до нашего домика было далеко за полночь. Тачпанов оставили у Влэха и Тоши, где теперь жили Ора с Юсей. Там, чуть в стороне от дома у животных было специальное стойло. Не в дом же их тащить, а бросать животных в морозную ночь на улице...

В общем, когда разобрались с делами, сил хватило только на то, чтобы помыться, благо горячую воду в купальне греть не надо. Есть уже не хотелось. Не хотелось вообще ничего. Только спать, спать, спать... У-уа-а-а.

Глава 6.

Утро нового дня не принесло ничего хорошего. Проснулась я только к обеду и едва смогла проглотить кусок. Может, оттого, что, когда мылась, сняла платок с асмииралью и забыла на ночь его надеть. Порадовалась, что стала внятно говорить, и на тебе! Челюсть вообще была как будто не родная. Я её совсем не ощущала и не на шутку перепугалась. Нет, слава Создателю, когда платок с зачарованной цепочкой заняли своё законное место, отпустило... но уже ближе к вечеру. А до этого пришлось помыкаться.

Как всегда масса дел, мелких, но нудных, отнимавших прорву времени. Это не считая того, чтобы посмотреть сколько у нас стало пороха, как он храниться, сколько бомб и когда из него можно будет изготовить. Как там жернова и мельница? Где разместились мастер пороховых дел с дочерью и бывшие каторжане? Сколько мешков доставили кочевники и как с ними теперь рассчитываться?

Табиры, кстати, не заставили себя долго ждать, припёрлись гурьбой. Правильно, когда они были мне должны, я с них на следующий день расплатиться не требовала. Вот и делай после этого добро людям!

— М-м-мы, — замычала и затопала ногами.

Тут челюсть отказывается работать, какие на хрен переговоры! Да и Чойб ещё не вернулся.

Переговоры с Милларман шли уже не первый день. Я заломила за её сына Фальхрыма-джеха нехилую цену — пятьдесят золотых монет. Баснословная сумма? А почему бы нет. За предводителя марамала, единственного сына и наследника Чорхорона-джеха, пусть только попробуют не заплатить!

Как бы не выкобенивалась ханша, что бы о себе не вообразила, без своего отпрыска она никто и звать её никак. Нет, сразу бы она согласилась на выкуп, может я немного и сбросила цену, но та начала торговаться. Ну что ж, мы никуда не спешим. Всё равно все расходы по содержанию в плену молодого хана я включу в договор отдельным списком.

Со стороны ханши переговоры вёл Чойбилрит, тот самый, что продал драдмарцам Тошу и других табирок. Как младший амалат... Вернее, уже средний. После присоединения трёх "приблудных" родов, перешедших из отряда Аш-Кийшарра, его статус поднялся. Однако, вновь прибывшие ещё не заслужили доверия и не были официально включены в марамал Фальха. Да и не престижно это, посылать на переговоры кого не попадя — могут неправильно понять. А из старых кланов Чойб по-прежнему оставался младшим главой рода. Опять же оказанное доверие повышало его статус и всё такое. Как он мог не согласиться? Вот только по хмурому виду амалата было заметно, что эта челночная дипломатия не очень-то ему нравится.

Воин приезжал в мой замок, дожидался аудиенции, потом следовал обмен любезностями. Я узнавала, что Ханша пошла на небольшую уступку, высказывала своё "фи", что мне нужно всё и сразу, надо только оговорить сроки и порядок выплаты и Чойб отправлялся восвояси, чтобы следующий его приезд прошёл вновь по той же, уже накатанной колее.

Честно говоря, я недоумевала, почему Милларман тянет время. Оказалось — неспроста, но это выяснилось позже, когда... Впрочем, не буду забегать вперёд.

Пока же наш переговорный процесс буксовал, и обе стороны это устраивало.

Наряду с этими встречами были и другие. Не надо думать, что имперцы оставили наш налёт без внимания.

Уже на следующий день к нам заявились гости. Небольшой отряд добрался до одного пролома, подом до следующего. Имперцы полазили вокруг, забрали лодку... ту, на которой мы возили мешки... и убрались восвояси. У второй, как потом выяснилось, во время недавнего буйства стихии, когда вырвавшаяся на волю вода швыряла брёвна и льдины, было пробито днище и теперь она, полузатопленная, вмёрзла в лёд.

На вторые сутки после устроенной нами диверсии к эллиенскому дозору, в котором на всякий случай дежурил один из драдмарцев... чтобы на месте разобраться, о чём пойдёт речь... вышел парламентёр.

Молодой чиновник представился и объявил, что имперцы собираются восстановить плотину. Будем ли мы этому препятствовать? На этот счёт всё заранее было оговорено, поэтому драдмарец ответил не задумываясь: нет, не будем, чините себе на здоровье. А снова взрывать будете? Если на нас нападут — то непременно!

Молодой человек задрал нос: "Кто нападал? Когда нападал? Знать ничего не знаю". Так оглянитесь вокруг юноша. Убирать и сжигать трупы янгелонов я пока запретила. Пусть это нарушение обычаев и устоев церкви, только сейчас мороз и мёртвым телам ничего не сделается. А то доказывай потом, что на нашу территорию вообще кто-то вторгся.

Чиновник потребовал встречи с нашим руководством. Ещё чего, на всяких мелких клерков время тратить. Да и нечего шастать по горам, высматривая и вынюхивая. Вот приплывёт сюда рыба покрупнее...

В общем, мы дали понять, что от саммита с высоким имперским начальством не уклоняемся, но и бежать на него, сломя голову, не собираемся. Время, место и прочие условия следовало обсудить заранее.

Переговоры с имперцами, как и с табирами тоже затянулись. Впрочем, дипломатия сама по себе вещь муторная, не терпящая суеты.

Молодой чиновник появлялся у нас ещё раза три. В конце концов, мы договорились встретиться на озере. Я буду ждать на берегу, а роверцы приплывут на лодке. Наместник от рандеву отказался, а вот нирлис Виллариса... Всё-таки мэр или городничий главного города провинции тоже величина. С другой стороны, чем ниже статус чиновника, ведущего переговоры, тем легче мне будет представить королю этот пограничный конфликт как нечто несущественное, не заслуживающего пристального внимания его персоны.

Теперь мы с Нэбом стояли на небольшой полоске суши рядом с восстановленной плотиной, ожидая, когда из белесой пелены тумана вынырнет лодка с имперцами.

Я подняла голову, в очередной раз взглянув на хмурое небо и плотнее закуталась в плащ. Ветер, сырость, только снега не хватало для полного счастья. Тогда видимость вообще упадёт до нуля. Эллиенские стрелки со скалы ничего не смогут различить. Нас с Нэбом, конечно, противнику убить будет не просто, но оставаться против неизвестного числа роверцев без какой-либо поддержки, совсем не хотелось.

Наконец из мутной дымки показался какой-то силуэт. Вот они — гости.

Лодка остановилась в нескольких метрах от нас. В ней было пять человек.

— Кто вы?! — крикнул один из них.

— А вы?! — не остался в долгу Нэб.

— Я первый спросил!

В результате бурной перебранки выяснилось, что сидевший в лодке толстяк помощник нирлиса — Кромирус. Выходит, сам мэр тоже побрезговал задушевной беседой с соседями. Ну и фиг с ним.

— А это что за девчонка?!

— Это не девчонка, а Олиенн Вайрин Эсминн — нирта Золотого леса!

— Что за нирта?

— Я ж говорю, правительница Золотого леса!

— Что постарше никого не нашлось?

— А кто вам нужен, леворский король? Так он в столице.

Мы ещё поприпирались. Толстяк что-то сказал.

— Значит, именно она организовала налёт на город?!

— И что?

Двое имперцев неожиданно выхватили уже заряженные арбалеты, которые до этого прятали.

— Она поедет с нами на суд!

Нэб перевёл.

— Нет! — это крикнула в ответ я по-роверски.

Дальше события развивались стремительно.

Тяжёлая эллиенская стрела вонзилась в шею арбалетчику, что целился в меня, стоя на одном колене на носу лодки. Он успел нажать на спуск, но болт, изменив направление, тюкнул о камни в двух шагах справа от меня. Стрелок, стоявший позади чиновника тоже выстрелил.

Даже кинжалов выхватывать не стала. "Упала" вправо, пропустив над собой тог-свисс, и тут же оттолкнувшись "рукой" от земли, вновь возвратилась в вертикальное положение. Прямо как маятник или стрелка метронома.

Эльфы не спали. Новая стрела, туча ледяных брызг от рухнувшего в воду тела и толстяк остался вовсе без арбалетчиков. Имперцы заметались, пытаясь закрыться щитами.

Пока я раздумывала, что делать дальше, Нэб всё решил за меня. Высеченная искра поджигает фитиль, и вот уже граната летит в лодку.

Я только успела прыгнуть за лежавший на берегу камень, как грохнул взвыв, поднявший фонтан воды вперемежку со льдом. От лодки остались только болтавшиеся на поверхности обломки. Стоит ли говорить о том, что случилось с её пассажирами?

Вот в такой "тёплой и дружественной" обстановке и завершился первый раунд переговоров.

На следующий день на нашу сторону вновь прибежал Лортонис. Это тот самый молодой олух с визита которого всё и началось.

— Как так можно? Вы убили почтенного Кромируса, — юноша тараторил без умолку.

Эпш... в этот раз парламентёра встречал он... тоже не полез за словом в карман:

— Туда ему и дорога! Надо ж додуматься — напасть на нирту!

— Он не хотел. Это — случайность.

— За нечайно бьют отчайно! Ещё раз попытаетесь убить госпожу, подпалим ваш Вилларис с четырёх сторон. Посмотрим, как вы тогда попляшете. У вас там даже крепостных стен нет.

Не знаю, что больше возымело действие наши угрозы или здравый смысл самих имперцев, но в следующий раз на переговоры прибыл сам нирлис. Почтенный Норималус, оказавшийся не отягощённым жировыми складками мужчиной лет эдак пятидесяти, добрался к нам на маленькой лодке, в которой кроме него сидело ещё двое — гребец и, наверное, телохранитель.

В этот раз моя личность не вызвала никаких нареканий, но нельзя сказать, что наша беседа была конструктивной. Всё опять свелось к спору и взаимным обвинениям. Я настаивала, что на нас напали, а мы только защищались. Нирлис орал о грабеже и убийствах. Я всё отрицала.

Порох и пленных потребовали вернуть. Да нет проблем, вот только табиры... Кочевники ни за что не расстанутся со своей собственностью, но её можно выкупить. Сколько? Не дорого. Порох — всего империал за два мешка. Ещё по золотому за каждого пленного, кроме старика с дочерью. За них — десять империалов. За обоих.

От моей наглости Норималус потерял дар речи, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А чего он, собственно, хотел, чтобы я ему всё бесплатно возвратила? Ха! Держи карман шире! Заодно узнаем, насколько важен для роверцев мастер Протилос. Нирлис думал недолго, на такую баснословную сумму он был не согласен. Что ж, его право!

С нирлисом я встречалась ещё дважды. Сколько раз нам докучал Лортонис я уж, честно говоря, и не помню.

Поскольку об уничтожении мельницы и склада речь не шла, значит они уцелели. Тем лучше, крупномасштабная диверсия могла послужить поводом к началу войны. Такое не скроешь. Точно приехал бы кто-нибудь из столицы. Нынче без этого тоже не обошлось, оттого мэр Виллариса так задёргался. Но одно дело какой-нибудь мелкий клерк, а другое — высокий чин с особыми полномочиями и бандой костоломов, чтобы проводить дознание по всей строгости. Ладно, не мои это проблемы, но и разжигать конфликт с империей тоже особого желания не было.

Короче, что почтенному от меня надо?!

А требовалось ему ни много, ни мало, как восстановить все разграбленные нами запасы.

— Этот олух приедет послезавтра, а у меня ни единого мешка готового пороха! — вспылил нирлис.

— Что ж, уважаемый Норималус, три мешка зелья я готова вам уступить прямо сейчас за чисто символическую плату в один империал. Исключительно из дружеского к вам расположения.

— Да это грабёж! — взвился чиновник.

Мы поприпирались и поторговались, сойдясь на сотне серебряных леворов. Даже чуть больше — ста пяти.

— Всё равно грабёж, — устало выдохнул нирлис.

— Вы ошибаетесь, почтенный, грабёж был раньше, а это — взаимовыгодная коммерческая сделка.

Вы думаете, почему я отдала порох даже дешевле, чем заплатила за него табирам. Прот его полностью забраковал. Это дерьмо не годилось даже в переработку. Не забуду, какую рожу состроил мастер, когда понюхал эту смесь, а потом лизнул. Так он "дегустировал" каждый мешок. То, что старик сказал после того, как снял пробу, даже Нэб постеснялся перевести дословно.

В общем, мне очень повезло, что это "сокровище" удалось сплавить обратно хозяевам.

Правда, этим не ограничилось. Ясное дело, моя "невинная шалость" была раскрыта. Пришлось вновь встретиться с нирлисом.

— Наглая вероломная девчонка, — бушевал мэр темпераментно жестикулируя и размахивая руками так, что я всерьёз испугалась, что его лодка опрокинется, — воспользовалась нашим бедственным положением! Да как ты посмела...

И далее в том же духе.

— Почтенный Норималус, произошла ошибка! Мастер Протилос болен, поэтому мешки мы схватили первые попавшиеся. Я сожалею, — надеюсь, мой вид был достаточно растерянный, чтобы пожалеть несчастного ребёнка, которому досталась такая тяжёлая ноша — управлять населением Золотого леса.

— Сожалеет она, — прорычал нирлис, — а что я предъявлю этому придурку из столицы. Ладно бы были наши мешки с готовой продукцией, так на возвращённых стоит клеймо получателя, штамп непригодности...

— Это не проблема, — прервала я его словоизлияния, — Чак, брось-ка сюда тряпки!

Спустя мгновение рядом со мной хлопнулся тюк.

— Забирай! — я швырнула его на разделявшую нас льдину.

Сидевший на носу воин ловко поддел вязанку багром, покачал на весу, проверяя, не сунули ли мы туда какой-нибудь неприятный гостинец, и быстро переправил добычу в лодку. Я метнула следующую пачку, которая отправилась вслед за предыдущей.

Чиновник принялся проверять содержимое, немного задумался, потом кивнул сам себе. Имперцы засобирались в обратный путь.

— До свидания, — вежливо попрощалась я.

— Надеюсь, мы с вами больше не увидимся, — не сдержался нирлис.

И это он мне вместо благодарности!

Как и следовало ожидать, пожеланиям чиновника не суждено было сбыться. Недели через две мы договорились о новой встрече.

Ларчик открывался просто. Уж не знаю, как в Вилларисе обошлись с первым проверяльщиком: подпоили, сунули денег, запугали... Не представляю, что придумали мэр с наместником, но мешков двадцать из сорока семи им списать удалось. И всё бы было шито-крыто, только на этих ухарей, похоже, кто-то настучал. Поэтому в город ехала новая комиссия, гораздо более серьёзная.

Шухер, к нам едет ревизор!

Ну, хорошо, едет и едет, я-то чем могу помочь? Норималус поделился своими соображениями... Как бы ни облапошили уехавшего олуха, сунув ему под нос мешки с песком, золой или цементом, но сейчас этот номер пройти не мог. И как это вилларцам удалось вскрыть на выбор три мешка именно с порохом... подозреваю, что те, что я передала накануне... Ловкость рук и никакого мошенничества!

Теперь, раз готового зелья нет, нирлис хотел показать хотя бы сырьё для него. Так отбрехаться будет гораздо проще.

Не поняла, а что, в империи его достать нельзя? В том-то и дело, что закупать его можно строго официально, а для этого нужно оформлять документы, разрешение на хранение и перевозку... Мало того, что вся эта канитель займёт прорву времени, так её при всём желании тайно не провернуть.

Думаю, тут мой собеседник лукавил, в Ровере не существует ничего такого, чего нельзя бы сделать за деньги. Вот только за оперативность, масштаб и секретность многоходовой комбинации пришлось бы изрядно раскошелиться и ещё не факт, что эту возню никто не заметил.

Хорошо, всё это понятно, но мне-то откуда взять этот самый малтьерос... или как его там. Как где? Вон же он — Тэррендис Бэртис, Западный хребет. Не сразу поняла, о чём идёт речь. У нас в Леворе другие географические названия. Оказалось, мэр говорил про Тачпан-юрхан-Тархтимризан — Спящего Скакуна Бога-Отца Тархтимриза. Если коротко — Тач-Тарх. С нашего берега заметно не было, а вот идущие с юга степняки могли узреть воочию, как из-за горизонта вырастает гигантская фигура лежащего на земле животного. За одно и проникнуться уважением к силе и величию своего верховного бога, что эту махину усыпил и оставил до лучших времён.

Что касается самих гор, не то, чтобы они изобиловали разными полезными ископаемыми, просто имперцы сюда ещё не добрались. Однако, разведать местные запасы... может, и не полностью... успели. Но вот незадача! Если бы тут было найдено золото, серебро или драгоценные камни, то это место, а то и весь район давно б окружили крепостные стены. А так, ничего особо ценного найдено не было.

Жаль, нирлис точно не знал, какие были разведаны руды, но он перечислил всё тот же малтьерос, лористус (сырьё для приготовления цемента) и кэрсис (каменный уголь). Разумеется, эти залежи были сосредоточены не в одном месте, а разбросаны вдоль всего кряжа. Точных мест выхода жил на поверхность городничий не знал... Или темнил, не желая делиться важной информацией. О-о, тогда я не смогу ему помочь. Лазить по горам зимой, по пояс в снегу, пытаясь там что-то раскопать. У-у-у. Нет, лучше подождать до лета.

Мой собеседник был категорически против, его поджимало время. Место, где искать малтьерос — основное сырьё для производства пороха, мэр указал точно. Заброшенная шахта находилась на нашей оконечности хребта, с северной стороны.

Чтобы было понятней, "туша" каменного зверя лежала не перпендикулярно реке, а наискось к югу. Да и сама горная цепь была не ровной, а изломанной линией, разной толщины, с уходящими в стороны отрогами. Это издалека она казалась единым целым.

Да, и ещё! Если относиться к этому хаотичному нагромождению скал, как к живому существу, то его голова была с той стороны, а с нашей... хм-м... так скажем — хвост.

Что ж, уже лучше! С местом, где следует копать разобрались, остался невыясненным сущий пустяк — отчего едва начав добычу, её тут же свернули?

Мэр опять заюлил, наводя тень на плетень.

— Почтенный Норималус, скажите прямо, это связано с табирами? Кто-то из амалатов поднял вой о попрании религиозных верований и вековых устоев?

— Раз вы всё знаете, нирта, зачем тогда спрашиваете?

Нирлис подтвердил мою догадку. Всё оказалось гораздо хуже, чем я ожидала. За дело взялись шаярлары — ревнители соблюдения Закона Степи. К счастью у имперцев среди табиров хватало соглядатаев. Так что пока судьи собрались, пока вынесли вердикт о запрете чужакам ковырять в заднице Скакуна Бога-Отца...

— Чего? Чего? — не поверила я собственным ушам.

— Чем хотите поклянусь, Ола, всё так и было. Так и гласило их решение, почти дословно. Запретить ковыряться... иначе верный тачпан Владыки Мира не сможет ему служить верой и правдой... и так далее.

Может, всё это и было из разряда "нарочно не придумаешь", вот только роверцам стало совсем не до смеха, когда против них едва не объявили "крестовый поход". Пусть те кочевники, что были давно прикормлены империей, его не поддержали, уклонившись под всеми возможными предлогами, всё это было настолько серьёзно, что степняки едва не сплотились в орду против общего врага. Тогда бы имперцам не поздоровилось! Им ничего не оставалось, как унести ноги подобру-поздорову.

М-да, и теперь Норималус любезно предлагал мне самой влезть в этот гадюшник. Спасибо, удружил! Век буду благодарна!

Вся надежда была только на Милларман! На следующий день мы как раз договорились о встрече.

— Сколько у меня дней? — уточнила я.

— Желательно уложиться в трое суток.

— Постараюсь. Да, вот ещё что. В чём доставляют этот... малтьерос.

— В кожаных мешках,.. — мэр принялся объяснять.

— У нас таких нет.

— Сколько вам привезти и главное — когда.

— Столько, сколько не жалко. А когда?.. Сделаем так: в случае удачного исхода переговоров мы подадим сигнал — три звука рога, потом один, затем ещё два. Устроит?

Норималус кивнул.

— Тогда до встречи!

О том, как ни шатко, ни валко шли переговоры с джехой, уже рассказывала. За три недели вся эта волынка мне изрядно надоела, и я, разозлившись, пообещала матери послать ей сына по частям. Сначала одну руку, потом другую и так далее. А плату брать за каждый кусок отдельно, раз ханше так расплатиться легче. То-то её отпрыск будет рад.

Осуществила б я эту угрозу? Вряд ли, но уж больно эта стерва меня достала. В конце концов, чей сын в плену, её или мой?!

Испугалась ли Милларман, или раньше просто не успела собрать выкуп, всё-таки полсотни золотых, это не пять медяков, но не прошло и недели, как Чойб доставил первую партию рабов. Джеха сразу сказала, что денег у неё сейчас нет, ну а меня они особо и не интересовали. С людей можно получить куда больше, да и наш пустынный край надо кем-то заселять.

Вот только "товар", что мне подсунули, был, мягко говоря, "не очень". Судите сами: из двадцати двух особей мужского и женского пола подавляющее большинство были детьми разного возраста. Хорошо, что хоть грудных младенцев не подсунули, чтобы я с ними делала?

Среди чумазой ребятни выделялись тощий сутулый старик и тонкая, как тростинка девушка с огромными глазами, которыми она, не скрываясь, метала громы и молнии во всех участников действа, как продавцов, так и покупателей. Ну а кому понравится, когда тебя продают в рабство, отчаянно при этом торгуясь. Да ещё и всячески хулят... это я про себя... стараясь сбить цену. Тут и старые хозяева, какими бы сволочами они ни были, покажутся ближе и роднее.

О-о, совсем забыла, ещё над сбившейся в кучку детворой возвышался молодой парень лет шестнадцати-семнадцати. То же тонкий и звонкий. Как потом выяснилось, хозяин... нет, конечно же хозяйкой этого "товара" была сама джеха, но сбор и передача "выкупа" была поручена Тану — Танубу, или на имперский манер — Танубису. Как этот роверский торговец оказался подле ханши — история тёмная, как и сама личность бывшего имперца, прижившегося среди кочевников. А, может, и не бывшего, а до сих пор работающего в поте лица на разведку своей Родины... Как бы то ни было, но этот проныра исхитрился заслужить доверие Милларман, которая не то, что ближайшим соратникам, родному сыну не доверяла.

И добился своего этот прощелыга не через постель.

Но об этом после... Кстати, я сомневаюсь, что ханша легла бы с этим хмырём... неприятный, скользкий тип... хотя, кто его знает.

В общем, так... Не знаю с какого перепугу, но Тануб решил, что привезённая им на трёх арбах детвора пойдёт за два империала. Он что думал — мы не в ладах с математикой? Может, на другом краю степи и есть такие расценки, но обычно какой-нибудь мастер (кузнец, шорник, резчик) идёт за сорок серебрушек, мужчина за тридцать, женщина за двадцать... за девственницу или просто молодую красавицу, могут заломить вообще бешеную цену... Юноши, ещё не ставшие воинами, но получившие статус добытчика, которым можно доверить уход за тачпанами, стоят пятнадцать. Малолетняя ребятня: и девчонки, и мальчишки — десятку.

Рассуждаю как махровый рабовладелец? А что делать: с волками жить — по-волчьи выть.

Вот и сейчас, шагая вдоль выстроенных по моему приказу в неровный ряд перепуганных детей, я выискивала в них изъяны. А как иначе? Выкупить всех скопом из жалости? А потом? Смотреть, как они загибаются в муках от какой-нибудь неизлечимой болезни, не в силах помочь? А вдруг эпидемия?

Я, конечно, не доктор, поэтому с собой взяла Эйву и Эну. Надеюсь, общими усилиями серьёзную болячку они выявят, ведь в отличие от них и Юсильмитхюн... таким было полное имя Юси... у меня самой склонности к медицине не было. Как раз наоборот: я отправляю чужие души за Грань, а не вытаскиваю их оттуда, потому от девчонок отличаюсь, как шаярхаар от файнах.

Миновав цепочку продрогших детей, я развернулась, вновь окинув их пристальным взором. Они же пялились на меня во все глаза, позабыв про слёзы и сопли. Так и застыли с открытыми ртами, что старые, что малые.

Не знаю, кем я им привиделась, ангелом или демоном, но настолько мой вид был необычен... маленькая, строгая, взрослыми командует, и, что самое удивительное, те её слушаются... Это всех их поразило.

— Да-а, — протянула я, вдоволь налюбовавшись на предложенные мне "сокровища", — И за всё ЭТО ты, Тан, хочешь два золотых? — презрительно скривив рот я вонзила взгляд в торгаша.

Но тот был тоже не лыком шит.

— Как же так, ваша милость, — Эпшир исправно переводил речь прохиндея, — Вот искусный мастер Тайшор, во всей Степи никто лучше него не делает упряжь для тачпанов. Рядом ученик шамана Рашшар, сам без пяти минут шаярхаар. А вот эта прекрасная дева — Лимиралан, да любой воин отдаст свою жизнь за один только взгляд её бездонных карих глаз.

— Даже ты? — усмехнулась я.

— Во мне уж нет той былой страсти, что так присуща молодости.

Э-э-э, дядя, да тебе б стихи писать. Или это ты кого-то из великих цитируешь?

А что я знаю о поэзии мира Аврэд? Только немного об эллиенских балладах. Уровень же знаний об имперском искусстве близок к абсолютному нулю. Даже у Фергюса об этой стороне имперской жизни не удосужилась ни разу спросить. Очередной прокол. Может ли дворянка из хорошей семьи ничего не знать о чужой культуре? Наверное, может, только как на неё будут смотреть в приличном обществе?

Поглощённая своими мыслями, я вполуха слушала то, о чём вещал торговец, машинально качая головой.

А он меж тем на все лады расхваливал достоинства привезённого "товара":

— То, что я, увы, не способен в полной мере насладиться прелестями этой красавицы, никак не умаляет её достоинств. Поэтому цена в пятьдесят серебряных монет за неё и за двух предыдущих мужчин, вполне соответствует качеству товара, так же, как тридцать за этих двух юношей. Ну, а за оставшихся девочек я прошу по десятку с каждой, итого — золотой, — размеренный хорошо поставленный голос прохиндея обволакивал и убаюкивал сознание, — Вот и получается два империала за весь товар.

Последняя фраза подействовала на меня, как ушат холодной воды:

— Че-его-о-о?! За этих задохликов по пятнадцать монет, да я их обоих за десять не возьму! А старик? Ну-ка посмотри мил человек, — обратилась я к пожилому табиру, — сколько пальцев видишь? — я показала три, — один или "руку" (пять)?

Юся, как смогла, перевела.

— "Руку", — эхом откликнулся дед.

Я усмехнулась.

— А будущий шаярхаар, что он там прячет за пазухой? Показать! — последнее слово я выкрикнула по-табирски.

Парень оторопело выдернул свою "клешню". Епическая сила! Это... даже рукой нельзя было назвать... Обе кости ниже локтя были сломаны в нескольких местах и вывернуты винтом. Будто они попали в мясорубку, но эмчеэсники успели выдернуть. В самый последний момент.

— Показывай! — хрипло прокаркала на языке кочевников.

Юноша закатал рукав. Я невольно поморщилась. Смотреть на этот кошмар было неприятно. По спине побежали мурашки, и я невольно передёрнула плечами. Бр-р-р!

Знаком показав бедолаге, что тот может опустить культю, я перешла к следующей "жертве".

— Посмотрим, что у тебя красавица.

— Вы же не будете обнажать её здесь, на морозе?! — задохнулся в притворном испуге роверец.

Комедиант хренов!

— Этого не потребуется! — "утешила" я его, и уже девушке, — Покажи запястья!

Морщась, та приподняла рукава

— Размотай тряпку!

Девица нехотя повиновалась.

— Ну что, Тан, думаю сапоги ей снимать не надо?

Торговец, который к тому времени стал чернее тучи, отрицательно мотнул головой.

— Теперь давай посчитаем. Ты хотел по полсотни серебрушек за больного старика, который нифига не видит, калеку-ученика, что никогда уже не станет шаманом и девицу, которую нужно держать всё время в колодках. Думаю, и спина у неё тоже вся "разрисована". Я не права? Что ты молчишь, Тан?

— И какую же цену вы считаете приемлемой?

— За ребятишек красна цена пятёрка, ну а за остальных — по десятке.

— Нирта, побойтесь Создателя!

— И кто мне об этом говорит, работорговец?!

— В этом занятии нет ничего зазорного!

— И я о том же!

Мы ещё изрядно поприпирались. Кто сказал, что торги тут не уместны?

В общем, к обоюдному согласию... Попробовал бы мне кто-нибудь возразить! Ведь именно тогда я пообещала отрубить руку Фальхрыму, если мои условия не будут приняты:

— Хорошо, Тан, забирай свои "сокровища"! Грузи их обратно в телеги. А ты сам подожди, передашь от меня джехе подарок... Бесплатный!

— Что за подарок? — окликнул меня роверец, когда я уже развернулась, чтобы уйти.

— Рука её сына!

Эпшир и Юся добросовестно перевели. Сзади наступила гробовая тишина. Лишь скрип снега у меня под ногами, да тихое подвывание ветра, что неутомимо гнал по обоим берегам и ледяной глади реки тонкие шлейфы позёмки.

— Нирта! Ола! Стойте! — Чойб опомнился первым, — Подождите! Я скажу этому, — он кивнул на ставшего белым, как мел, торгаша, — Два слова! Уно моменто! — добавил он почему-то по-имперски, как будто я понимала этот язык.

Я остановилась и развернулась. Самой стало интересно.

Чойбилрит подлетел к толстяку... не то, чтобы торговец был слишком жирен... но его массивная фигура изрядно заплыть салом. Отожрался он на ханских харчах, а предназначенных на обмен бедолаг, небось, и не кормил, гад, ни разу. То-то их ветром качает.

Пусть кочевник был на полголовы ниже своего "оппонента" и гораздо легче, но куда проворней и жилистее. Сейчас он сгрёб имперца за воротник, шипя и брызгая слюной, как гремучий змей. Из всех слов, что степняк буквально выплюнул в лицо прихвостню джехи, я разобрала только часто повторявшийся "тапас". О прочем можно было только догадываться, потому что Юся застыла в двух шагах от меня с открытым ртом, совершенно позабыв, что должна что-то переводить. Остальные присутствующие, что наши, что табиры, тоже с удивлением взирали на разыгравшуюся перед ними сцену. Видно и кочевникам она была в диковину.

— Говори! — Чойб ещё раз встряхнул свою жертву за ворот.

— Э-э, нирта, я согласен с ценой! — проблеял Тануб.

Очнувшаяся Юся исправно перевела, пожирая меня взглядом.

— Какой ценой?

— Последней, которую вы назвали.

— Хм-м, не уверена, что должна на неё согласиться.

— Ваша милость, побойтесь...

— Не поминай всуе имя Светозарного, — назидательно заметила я, прямо, как отец Фергюс. — Значит та-ак... Детвора пойдёт по восемь... Ладно, ладно, — поспешно добавила следом, видя, как скуксилось лицо роверца, прямо, как у ребёнка готового вот-вот расплакаться, — за мальчишек и вот эту девочку, — я указала на круглолицую, хорошо одетую табирку, выгодно отличавшуюся от остальных измождённых оборвашек, — по десятке. За этих калек, — кивнула на взрослых, — по двенадцать.

— Ну ни-ирта, — вновь заканючил Тан, — мы ж догова-аривались по четы-ырнадцать.

— Тринадцать и ни медяка больше.

Торгаш молча кивнул с таким видом — без ножа режете.

— Итого восемьдесят шесть за детей и тридцать девять за взрослых. Получается сто двадцать пять серебряных леворов. Так и запишем... Что-о?

А чего это все так удивлённо воззрились на меня? Быстро сосчитано? Так я ж не интегралы вычисляла.

Тануб тоже сперва похлопал глазами, затем выудил откуда-то из складок своей одежды счёты — этакий средневековый компьютер и принялся резво стучать костяшками. Теперь уже все взоры обратились на него.

К слову сказать, в мире Аврэд математика, письмо и стихосложение среди простого народа порой воспринимается, как некое волшебство. Почище любой магии. Та, наоборот, кажется проще и понятней: либо ты видишь дайхон, либо нет. А тут какие-то непонятные закорючки складываются в слова и цифры. Даже совершенно не владеющий даром может их прочитать. Вот это колдовство, так колдовство!

Ну а всякие чинуши рады стараться, выдавая своё унылое ремесло за священнодейство. Дворяне и купцы об этом знают, но помалкивают, сами не упуская случая пустить простонародью пыль в глаза. Дескать, все мы высшая каста — птицы высокого полёта. Вам, смертным, и не понять!

— Ну что? — спросила я Тана, когда тот убрал свой "калькулятор".

— Всё верно, — кивнул тот, внимательно посмотрев на меня, будто видел первый раз.

— Тогда сделаем запись.

Не тут-то было, пока мы торговались, чернила на морозе застыли.

Блин, не хотела я показывать имперцу замок, но видно придётся.

Чойб тут бывал, да и Фальха пришлось переселить в одну из комнат. Холодный подвал не лучшее место для заложника, жизнь которого хочешь сохранить.

Купленных детей и взрослых тут же отправила мыться, есть и спать. На сегодня с них хватит, и так все посинели на морозе. Будет время, со старшими поговорю.

Угостила табира и роверца обжигающе горячим клеа, они были счастливы. Сделала запись, что за ханского сына уплачено сто двадцать пять монет. Тануб поставил подпись, Чойб приложил измазанный чернилами палец.

Так завершилась первая сделка по выплате выкупа, но далеко не последняя.

В следующий раз ушлый имперец тоже попытался меня нагреть, всучив негодных тачпанов. Смотреть их за нами с Юсей увязался Дашмиршар, но стоило лишь молодому табиру бросить на товар один единственный взгляд, как его и след простыл. Воину-то нужен был боевой скакун, а кто на этих кляч позарится. Не уверена, что всех их можно было пустить хотя бы на мясо, которого у нас и так было навалом. После битвы на год хватит.

Как там сказал Портос: "Я уважаю старость, только не в варёном и не в жареном виде".

Семь старых кляч Юся отсеяла сразу.

— Ногу этого надо лечить, — указала она на серого в яблоках сайгака.

Тот был красив, но мелковат. Как сказала девчонка, даже если подрастёт, до полноценного боевого скакуна не дотянет.

— Брать будем?

— Не уверена, что смогу его выходить, ещё останется хромым.

— Десять монет.

— Да вы что? — взвился роверец.

— Да нехрена! Ты что, Тан, надо мною издеваешься?! То детей подсовываешь, которых хотели бросить в степи, то тачпанов, что со дня на день подохнут от старости. Ты что, так развлекаешься? Отлично, сейчас кликну Ильмиркая, привяжем тебя к четырём настоящим скакунам, и ты сразу поймёшь, чем они отличаются от пригнанных тобой. То-то смеху будет!

Торговец разом побледнел и принялся отпираться: он тут ни причём, каких животных дали, тех и привёл... И всё в том же духе.

— Но эту-то беременную козу возьмёте? Уж она-то полсотни сто́ит.

— Может, и сто́ит, только в ней нет жизни, — вынесла свой вердикт Юся.

— Как нет? А живот?

Брюхо самки действительно было округлым, но сам вид понурым и измученным, видно тяжко ей приходилось.

— Тут другое, — заявила неугомонная девчонка и, прежде, чем ей кто-то успел помешать, выхватила болтавшийся у неё на поясе тонкий и очень острый кинжальчик и ткнула в бок несчастной скотине.

— Фр-р-р! — вонючая струя бурой дряни вырвалась наружу, Тануб с Чойбом едва успели отскочить.

— Всё будет хорошо, моя хорошая, — проворковала Юся, вытерев о шкуру козы кинжал и пряча его в ножны, — А бочок твой мы зашьём, — доверительно сообщила она "пациентке" в самое ухо, обнимая за шею и гладя. Бедное животное облегчённо вздохнуло. Мне показалось, или в глазах этой козы действительно стояли слёзы.

— Десять монет, — прокомментировала я трогательную сцену.

В результате не шибко упорного торга нам досталась партия в тринадцать тачпанов оцененная в триста леворов, то есть по двадцатке с небольшим за штуку. Так в мои руки попал Фор. Это я сокращённо, от "Форум". Ну, не Виктором Салтыковым мне этого сайгака называть.

Стоило только взглянуть на него, как невольно вспомнилась песня моей молодости:

Кони в яблоках, кони серые,

Как мечта моя кони смелые...

И дальше:

А я маленький, ниже стремени...

И я теперь макушкой едва над ним возвышаюсь... Вот же попал в переделку! Аж слёзы на глаза навернулись.

Не скажу, что Фор был плохим тачпаном. Кр-расивый зар-р-раза в белых "носочках" и звездой во лбу, но какой-то самовлюблённый и недалёкий. И совсем не боевой, не то, что Злюка, но о ней после.

Не было в этом скакуне той смекалки и плутовства, что так свойственных этим рогатым бестиям. С другой стороны был он простоват и послушен, но при звоне железа поджимал хвост и норовил убраться куда подальше. Зато до умопомрачения любил носиться... Пофигу: по степи, по камням, по лесу... куда угодно, лишь бы скакать наперегонки с ветром, которого и считал главным своим соперником. И был прав.

Но, как уже говорила: трусоват и глуповат. Ну и фиг с ним, от слишком умного скакуна тоже одни неприятности. А Фор... Мне ж с ним не в шахматы играть!

Так вот, на следующий день после очередной беседы с нирлисом Норималусом мне предстояли весьма непростые переговоры с Милларман. Кто знает, как поведёт себя ханша?

Часть вторая.

Дипломатия и не только.

Глава 1.

Наш с джехой саммит готовился в лучших традициях земной дипломатии. Тут в мире Аврэд тоже придавалось большое значение разного рода церемониям, отступать от которых не следовало. Массу времени отняло одно лишь обсуждение сопутствующих условий: время и место встречи, кто будет "хозяйкой", а кто "гостьей" и великое множество всяких нюансов, вплоть до того, насколько низко наклонять голову при поклоне.

Наверняка для ханши они были более выгодны. Будь на моём месте какой-нибудь шаярлар или лайпар, давно бы голос сорвал, споря до хрипоты, с пеной у рта отстаивая свои права, а то и вовсе полез бы в драку. Мне же эти игрища были по барабану. Антураж — ничто, результат — всё. Теперь вместо беспризорных детей и хромых сайгаков на кону был доступ к сырью для изготовления пороха. Оставалось только наладить собственное производство, хрен тогда к нам в Золотой лес кто сунется. А кто полезет, пусть даже имперцы, роги быстро пообломаем.

Рано утром, согласно договорённости, я прибыла на место. Шатёр ханши, в котором она должна была меня принимать был раскинут посреди острова. Того самого, к которому с обоих берегов вели ледовые дороги. Так сказать, нейтральная территория.

Мда-а... Это сооружение сразу бросалось в глаза. Не палатка, даже не шатёр, а целый матерчатый дворец.

Тёмно-бордовый на белом фоне. Вокруг стояло не меньше двух десятков воинов. Под ложечкой засосало. Ох, не к добру всё это!

Но делать нечего, мы... это я, Ора, Нэб, Эпш и Даш. Молодой табир, как всегда, совершенно случайно оказался в самом эпицентре событий. Приехал чинить оружие, а заодно проведать Юсю, а попал с корабля прямо на бал. Народу много я взять не могла. "Рука" — так сказала ханша, значит не более пяти. Возможно, следовало ещё кого-нибудь прихватить, например — Чака. Однако он без пяти минут жених Эйвы, к тому же, как оказалось... Ладно, об этом чуть позже.

Ну, Ороллмихон — главный переводчик, Нэббилион — мой верный помощник и телохранитель... Как же я без него? И вообще, может кому-то кажется, что я первой лезу в драку от нефига делать? На самом деле мне в неё просто некого послать. Нет больше "видящих". Нас с Нэбом на весь Золотой лес всего двое. Тех кто может реально участвовать в бою, и то мой напарник всего лишь "идущий", хотя и очень опытный. Ворхем не в счёт, он человек сугубо гражданский, сражаться в мире дайхон не обучен. Была б у меня пара-тройка "действующих", я бы горя не знала, фиг бы полезла в какую заваруху.

Четвёртым в нашу кампанию попал Эпшир. Он на этом настоял, как мой наставник и учитель в воинском искусстве. Как он им оказался? Расскажу в двух словах.

Через пару дней после того, как мы с Эной стали делать зарядку — пробегать от замка в гору до нашего с Эйвой домика. Потом водные процедуры, завтрак и затем уже всякие административно-хозяйственные дела. Для чего это? Ну, надо ж как-то развивать это слабенькое тело. Верно, вместе мы... две половинки моего "Я"... горы свернём, кого угодно разделаем и нагнём, но потом... следует такой откат. Впрочем, я повторяюсь. Так вот, чтобы сердце или какие-нибудь другие органы девочки не отказали в самый неподходящий момент, надо было их укрепить. Как там у Суворова: "В здоровом теле здоровый дух". Для моего житья-бытья более чем актуально!

А поскольку я в физических тренировках девочек ни черта не понимал, пришлось обратиться к Эне. Попроси я помощи у Эйвы, та бы тоже не отказала, но кто знает, как тренируются эллиены, ведь у них всё по-другому, а я-то человек. Во всяком случае тогда... Впрочем не будем забегать вперёд.

Так что, пока заштопанная спина побаливала, мы с моей служанкой, а по совместительству персональным доктором, начали с пробежек. Рана порой беспокоила, но терпимо. Шиплю, морщусь, но бегу дальше.

В один из таких забегов мы и встретили дауартина, который разминался с двумя клинками... по-драдмарски "большой" и "малый"... или "здоровяк" и "малыш"... прямо посреди улицы, перегородив нам дорогу. Мы остановились, Эпш, заметив нас, тоже.

— Что, барышни, бегом решили заняться? Весьма похвально. Как успехи?

Эна за нас двоих оттараторила, что всё хорошо. Я тогда старалась лишний раз рта не раскрывать и потому лишь молча кивнула.

— А у вас? — вежливо поинтересовалась служанка.

— Привыкаю понемногу.

— Ухохун? — спросила я.

— Что? — не понял драдмарец не привычный к моей манере общения.

— Ухохен, — повторила я, показывая вытянутой параллельно земле ладонью разные уровни.

— Уровень? — догадалась Эна.

— У-у, — я ткнула ладонью в сторону Эпша, зафиксировала плашмя над землёй и махнула назад.

— А-а, достиг ли я того мастерства, что раньше? — понял дауартин, — Нет, нирта, не всё так просто. К этой металлической штуковине, — он вытянул вперёд свою новую руку, — ещё надо привыкнуть.

И неожиданно поделился своими проблемами: мало того, что кисть теперь не вращалась, так и меч торчал в ней не под тем углом, что надо. По его мнению, клинок следовало чуть наклонить вперёд и вправо.

— Жаль, что Клантрионир совсем зашился, работой завален по уши, — пожаловался на судьбу Эпшир.

— Ху, — указала я на его клинки, потом на себя и неуклюже взмахнула руками, стараясь повторить чёткие, отработанные движения воина.

— Научить вас, нирта? Так я кинжалами не владею, только мечами.

— Уху.

— Мечами и учить?

— Ум.

— А вы сможете их поднять? — скептически заметил Эпш, оглядев меня с ног до головы.

— Хум, — я потянулась к его медной руке.

Любой другой, кто хорошо меня знал, тут же её бы отдёрнул и отбежал куда подольше. Драдмарец, на свою голову, был не в курсе. Не успел он отреагировать, как я завладела его "железкой". "Руки" стиснула протез. Медь заскрипела, нехотя поддаваясь моим "уговорам", меч наклонился. Надеюсь, что в нужную сторону. В голове было одно: "Только бы не сломать, только бы не сломать!"

— Э-э-э, — похоже, воин, так же, как я, потерял дар речи.

— У-у? — уставилась я на него.

— Ну ни... Э-э, нирта, как вам удалось?

Сделала неопределённый жест, вроде как разведя руками.

— Да-а, — воин не мог оторвать от меня взор, — Вон как, а я думал — враньё... Когда собираетесь начать?

Я указала на спину.

— Да, я слышал, — он покрутил так и сяк свою медную руку, — Так лучше. Приходите, когда пожелаете.

К сегодняшнему дню Эпш успел дать мне пару уроков. Спина вроде бы зажила, но всё равно мышцы тянуло. Наверное, они ещё не успели прийти в норму... Но вернёмся на остров.

Пятым в наш маленький отряд попал Дашмиршар. Ни Эну, ни Юсю я не взяла. Нечего им там делать, не на гулянку едем. Хвала Создателю, если все живы вернёмся...

А Даш? Что Даш? Должен же у каждой уважающей себя джехи быть знаменосец.

Увидев моё знамя, стоявшие у шатра табиры окаменели. Эк их проняло! И не мудрено.

Это полотнище изготовили Гэва с Эной сразу после освобождения замка от мятежников.

Помню, бродила тогда сама не своя, чернее тучи и наткнулась на них. Девчонки сидели у сколоченного на скорую руку стола и отчаянно спорили, пытаясь составить отдельные лоскутья порванной в клочья скатерти. Той, что дала Фэра, голубого королевского цвета с гербом Майронов, коронами и золотыми узорами, которую так остервенело изодрали заговорщики. Прямо, как собаки бешенные.

Вот девушки и хотели собрать обратно эти тряпичные пазлы.

— Вы что делаете? — удивилась я.

— Хотим сшить скатерть снова, — откликнулась Гэва.

— Но зачем?

— Ка-ак? — супруга Хорха принялась объяснять.

Её в своё время отец хорошо просветил. Не-е, Ола тоже знала про геральдику, гербы, флаги, но не особо в этом разбиралась. По словам же Гэвы выходило, что мне, как предводителю нашего доблестного войска полагается собственное знамя.

Действительно, мы так поспешно выехали из столицы, что даже флага нового не заказали. Честно говоря, я о нём даже не вспомнила, не до того было. Но Клэрион тоже хорош! Хотя, может, он и озаботился этим вопросом, только мне ничего не сказал. А теперь уже спросить не у кого.

Это вовсе не значит, что мы и путешествовали вообще без каких-либо опознавательных знаков. У Клэра было своё знамя — туэра Лесистого предгорья, которое он приказывал поднимать в особо торжественных случаях. Например, когда въезжали в замок лаэра Западных пределов, или когда супруг вёл переговоры с хмырями, перегородившими нам дорогу у Каменного моста.

Вот только флагом нирта Золотого леса, полагавшимся к его новому статусу он так и не успел обзавестись. Да-а, печально. Мне стало ещё горше на душе, и я едва не пропустила мимо ушей следующую фразу Гэвы:

— Тем более, что вы, нирта, теперь должны иметь собственный стяг.

Чего-чего?

— М-м, почему это? — искренне удивилась я.

Молодая женщина замялась:

— Это... Вы ж теперь — вдова.

И рассказала мне тонкости геральдики, о которых я слышала первый раз в жизни. Чему-чему, а этим премудростям в Леворе придавали большое значение, уделяя самое пристальное внимание. Из любого герба можно было почерпнуть сведения чуть ли не обо всей родословной его обладателя, никакого свидетельства о рождении не надо, ни базы данных. В гербе сосредоточена вся информация, если, конечно, умеешь его читать.

Вот Гэва и решила, что мне непременно потребуется знамя, которое следует изготовить в самые кратчайшие сроки, и подбила на это Эну. Поскольку днём девушки были заняты, заниматься этой "общественной работой" они садились по вечерам.

— И что уже успели сделать? — самой стало интересно.

— Да вот, — Гэва нехотя указала на небольшую кучку тряпья.

— И какой из этих лоскутков получится флаг? Их же раздерёт первым порывом ветра.

— А мы их на эту тряпку нашьём. Она плотная, что им сделается, — служанка продемонстрировала чёрное полотнище, бывшее раньше накидкой кого-то из адептов... или мантией.

Иссиня-чёрная, как вороново крыло, ткань была тонкой, но необычайно прочной. На тёмном фоне выделялись два снежно-белых черепа, расположенных один над другим, сопровождавшиеся какими-то письменами. Ещё более полусотни черепушек составили окантовку по краю этого прямоугольника. Капюшон девушки отрезали.

— М-мда... Гэва, а ведь закрыть всю черноту с двух сторон вам всё равно лоскутков не хватит.

— А я, Ола, ей говорила, — тут же пожаловалась Эна.

— Вот что, девчонки, хватит ерундой заниматься! — я взяла быка за рога, — Даже если и залепить тут всё заплатками королевских цветов, выглядеть это будет отвратно.

Жена Хорха отвернулась в сторону, пряча слёзы, и шмыгнула носом.

— Гэв, ну ты чего? — обняла я её за шею, — Ты очень хорошо придумала, но давайте сделаем по-другому, — и тут же поделилась ходом своей дизайнерской мысли.

— Давайте оставим фон, как он есть, только черепа нужно убрать.

— Ничего не получится, Ола, — шмыгнула носом старшая из моих служанок, — Проклятущие символы как-то зачарованы. Я и к Ворхему ходила, — поделилась она своими злоключениями, — тот тоже не смог ничего поделать. Черепа с письменами можно только вырезать, а это нарушит просра... проста... простаранственную структуру самой вещи... Вот! — наконец одолела девушка мудрёное слово.

То есть, стоит только начать кромсать черепушки, как у меня в руках останется решето дырявое. Весьма печально!

— А что сказал Фергюс?

— Да вы что, нирта! — Эна уставилась на меня, как на умалишённую, — Патер же сразу эту накидку на костёр! Целое представление устроит. А вещь жалко.

Да, действительно, что-то я не то говорю. Совсем голова не работает.

— Тем лучше! — наверное, я произнесла это в слух, потому девчонки сразу навострили ушки, — Вот что, ткань портить не будем, а черепа и письмена просто закроем аппликацией. От моего свадебного платья что-нибудь осталось?

Лоскутки от него оказались тут же под рукой. Стоило их увидеть, как встреча с Клэром, нелепая свадьба и последовавшее за ней путешествие вихрем пронеслись перед взором. Я невольно разрыдалась. Спасибо девчонкам, бросились меня утешать.

— Давайте, сверху будет Золотой лес, а внизу — Золотая вилья, — сопя носом и смахивая платком слёзы, наконец, вымолвила я.

— А гербы, королевский и нирта Клэриона? — удивилась Гэва.

— Можно расположить их здесь и здесь, — указала я на верхние углы полотнища, — как раз закроем эти загогулины, — ткнула пальцем в непонятные символы.

— Всё-таки чёрный фон это как-то,.. — пожала плечами Эна.

— Будем считать, что вокруг враги, а наш Лес — луч Света в Тёмном царстве.

О Золотой вилье я скромно умолчала.

Да-а, девушки превзошли самих себя. Получившееся знамя — это было нечто. Одна окантовка из черепов чего стоила. Мы их не стали закрывать, наоборот, отделали серебряными нитями. Правда, не все, пока только пять — по числу убитых мною адептов Хаоса. Не за всю мою бытность в мире Аврэд, а лишь здесь, в Золотом лесу. Как раз по одному в каждом углу флага и ещё один внизу посередине "узора".

Потом к ним прибавилось четыре шаярхаара. Этих мы выделили забавными шапками, что носили эти шаманы. Не помню, говорила или нет, но табирские кланы отличались головными уборами: по форме, цвету, меху и так далее. И только четырёхверхие колпаки шаярхааров служили неотъемлемым признаком их статуса.

Четыре остроконечных выступа, окрашенных в яркие цвета: красный, синий, голубой и коричневый... который, видимо, заменял желтизну земли и зелень деревьев... сразу бросались в глаза. Смотреть со стороны — самый, что ни на есть, шутовской колпак, но попробуй что-нибудь вякнуть владельцу этого головного убора. Столько ты и жил!

Ну и правильно! Вон, у пчёл, ос и всяких я довитых гадов, у всех яркая расцветка, которая так и кричит: "Не тронь меня!"

Надеюсь, моё знамя произвело такое же впечатление. Зря что ли Гэва с Эной, а потом ещё и Фэра над ним две недели колдовали.

Золотой лес вышел, глаз не отвести! Девушки так подобрали узоры... Ну там всякие веточки-листочки. Прямо Сады Семирамиды, одно из Чудес Света. Красиво.

А Золотая вилья. М-м-м. Прямо Её Королевское Высочество. Зверёк изволил возлежать под Золотым лесом, гордо развернув голову в сторону возможного противника, пронзая его взглядом золотистых глаз. Мать честна́я, да это ж глаза брэца!

— А чего это вы драгоценные камни на вышивку пустили? — поразилась я.

Действительно, не в королевском дворце ж это знамя вывешивать? Конечно, чем чёрт не шутит, но всё-таки.

— Так они здесь и были, нирта, вон и оправа уцелела, — указала Гэва. — Злодеи другие повыковыряли, а этих не заметили.

Не-е, а круто получилось! Правда, хвост мне показался слишком большим и пушистым, но надо ж было как-то закрыть непонятные надписи.

Всё равно отлично! Все, кто видел это знамя впервые, и свои, и чужие, моментально впадали в ступор. Так же, как сейчас, пока мы с достоинством, не спеша, ехали к шатру ханши. Даже когда я вместе с Орой туда вошла, нукеры так и остались стоять, разинув рты.

В этот миг, как по волшебству, одинокий луч Алэмы пронзил серую хмарь и заиграл на золотой и серебряной вышивке, мелких драгоценных и полудрагоценных камнях, а заодно и разноцветных стеклянных бисеринах, которые были не намного дешевле. Сама не видела, но оставшиеся снаружи Нэббилион с Эпширом в один голос утверждали, что тот миг глаза вильи сверкали, хвост шевелился, а расшитые серебром черепа и зажатый в лапе кинжал светились Божественным Светом.

Клинки появились после. Сначала Гэва хотела добавить к светлому ещё и тёмный, но я ей запретила. Нечего народ попусту пугать. Те, кому надо, знают, а остальные пусть пребывают в неведении.

В общем, пролившийся с неба Свет стал позднее ещё одной легендой в бесчисленной череде прочих. Сюжетом для новых сказаний, стихов и песен.

Похоже, абсолютно невозмутимым остался лишь один Дашмиршар. Соскочив с седла и уткнув древко в землю, он застыл напротив двух десятков ханских нукеров, так и не пошевелившись за всё время нашей с джехой беседы. Подле него, в более расслабленных позах встали Нэб и Эпш. На нашем берегу реки маячил отряд Хорха: десяток тяжёлых всадников на наргах и два десятка табиров, один — Ильмиркая, второй — Хальмаркара. В этот раз ойлонцы тоже участвовали в моей авантюре, ведь накануне с их молодым предводителем у меня произошёл неприятный разговор.

Поводом к нему послужил наш налёт на окрестности Виллариса.

Я сначала и не поняла, зачем меня хочет видеть амалат. Тем, более, что стоило ему ворваться в комнату, как юноша тут же сцепился с вошедшей минутой ранее Орой. С моими начальными знаниями табирского уследить за ожесточённой перепалкой брата и сестры было невозможно, но по часто проскакивающим "тапас", "гад ползучий", "змея", "предатель", "тварь неблагодарная" и прочим, в таком же духе, было ясно, что разругались они не на шутку.

Наконец запал спорщиков иссяк, гнев вырвался на свободу, а сами они с разгорячёнными лицами, сверкая глазами, не в силах отдышаться, застыли друг против друга.

— Может ты, Ора, объяснишь, что тут происходит?

Та, сжигая брата взглядом, поведала о причине стычки. Оказывается, этот молодой олух, по стечению обстоятельств ставший главой рода, не нашёл ничего лучше, как обвинить во всех бедах сестру. Пока та рассказывала, у неё аж слёзы на глаза навернулись. Не столько от того, что наслушалась от самого близкого человека всяких гадостей, а оттого, что те были совсем незаслуженными.

Помните, к нам во время набега примкнули ойлонцы: шесть или семь мародёров, прискакавших вместе с Орой и такой же неполный десяток, примкнувший к Ильму, кода тот спешно собирал своих воинов. Разведку-то в восточную сторону никто не отменял. И на дороге к Каменному мосту, и у Неприступной скалы днём и ночью дежурило по десятку воинов. Ну его на фиг, узнавать об опасности, когда враг уже у ворот. Так что Ильмиркаю и те два неполных десятка, с которыми он прибыл, собрать было непросто.

В общем, примкнувшие к набегу ойлонцы присоединились по собственной инициативе, имея по Закону Степи на то полное право. Это когда глава рода объявляет поход, все как один, не взирая на..., должны следовать за ним. А пока он занимается своими делами, каждый "волк свободного племени" кормится сам, как может.

Тогда не понятно, чего Хальм так взъелся на сестру? Ну, как же? Она ж мародёров забрала и мальчишку подговорила, чтобы подбить других ойлонцев. К чему подбить-то? К неповиновению своему амалату. Стало быть, она гнусная интриганка и предательница, которая спит и видит, как отнять у брата власть над кланом.

Ну и мысли созрели в светлой голове предводителя рода Ойлон!

Ещё этот набег. Воины захватили неплохую добычу: каждый увёз по мешку пороха, значит списал или занёс на свой банковский счёт сорок леворов. Мародёры, те вообще оказались в шоколаде, ведь у каждого было по два "грузовых" тачпана. По большей части заёмных, отданных в аренду в счёт будущих доходов. С поисковиков-то много не возьмёшь, всё равно, что бомжи, ковыряющиеся на помойке. Кто ж знал, что им улыбнётся такая удача!

В результате у ойлонцев дело чуть было не дошло до рукопашной. Хозяева животных потребовали увеличить плату, старейшины — дать больше денег в общую казну. В общем, все переругались и чуть было не передрались, а семь или восемь молодых воинов, не заплатив ни медяка, сбежали в амалу Ильма.

Да-а, знатная получилась заваруха. А крайней почему-то оказалась Ора, на которую брат повесил всех собак... или тапасов... какая теперь разница.

— Слушай, Хальм, я что-то не очень понимаю, ты вообще амалат или кто? Сам-то ты, где был, когда творилось это безобразие? Ора, я знаю, здесь. А ты?!

— Я ранен. Лечился.

— Ну и что? Я вот тоже ранена и чего мне теперь, лежать на подушках и ничего не делать? Кто должен примирять твоих воинов, я что ли? Ты по быстрому расплатился с долгами, чтобы я не лезла в ваши дела, так управляйся с ними сам! Вместо этого ты прибежал сюда качать права!

— Нирта, вы поступаете несправедливо, — упёрся молодой человек.

— В чём же?

— Вы отдаёте лучшие куски другим. Всем, кроме нас, ойлонцев. Так джехи не поступают.

— Добычу получает тот, от кого есть польза. От тебя ведь никакой помощи нет, ты со своими проблемами не можешь разобраться.

— А Ильмиркай, значит, может?

— Он, по крайней мере, пытается.

— Я тоже хочу попытаться.

— Нет проблем. Первое, что ты сделаешь, соберёшь десяток воинов, а лучше несколько. Тех же мародёров, кто у тебя остался.

— У меня есть гвардия, три десятка воинов, — гордо заявил Хальмаркар.

— Хм-м, и как они в бою?

— Вы ж их видели, — вытаращил глаза амалат.

Можно подумать, тогда в разгар кровавой сечи я только ими и любовалась! Делать мне больше нечего! Но я промолчала.

— И все хорошие воины?

— Плохих не держим! — отрезал юноша.

— А есть такие, что хотели бы стать гвардейцами, но ни по возрасту, ни по опыту пока не подходят?

— Молодых да ранних?

Можно подумать, сам — древний дед.

— Да, именно таких.

— Барджикей набрал два десятка. Один дежурит у моря, другой у имперской границы.

Хорошо, что хоть у кого-то голова работает.

— Надо ещё десяток или два тех, кто готов себя показать, с толковыми командирами. Чтоб были готовы выступить по первому моему зову. Ладно, поговорим об этом завтра в крепости Западного перевала. Приезжай туда и Барджа с собой прихвати.

— Тогда я пойду, джеха, — амалат поклонился, собираясь уйти.

— Подожди Хальм, пусть с тобой поедет Ора.

— Зачем?

— Посмотрит на ваше житьё-бытьё свежим взглядом. Что изменилось в лучшую сторону, что в худшую. Вдруг много больных, или скотина вот-вот падёт от бескормицы.

— Если что-то пойдёт не так, старейшины меня предупредят, — упрямо заявил юноша.

— Они привыкли мыслить по старинке, а мир меняется. Сейчас мы со всех сторон окружены врагами. Если не будем помогать друг другу — нам просто не выжить!

На следующий день на Западном перевале мы провели совещание, где, кроме меня, Оры и Хальма, присутствовали Ильм, Кар, Лам и ещё кто-то из драдмарцев. Там мы решили, как будет построена наша разведка и оповещение об опасности. Всё-таки в мире Аврэд за тачпанами табиров никому не угнаться.

Дозоры ойлонцев стояли на правом берегу реки Западной и на Севере, и на Юге. Сами они небольшими группами по паре-тройке семей растянулись вдоль реки. Так тачпанам было проще искать скудное пропитание. Даст бог, пару-тройку месяцев продержимся, а там глядишь, наступит весна, появится молодая сочная трава. Сайгакам будет раздолье.

Вот только у меня начнутся проблемы: надо будет пахать, сеять. А кто этим будет заниматься? Эллиены, друиды, драдмарцы? Череп можно сломать. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Тут и так дел невпроворот.

— Значит так, — взяла я слово, — послать гонца дело нехитрое, но как бы не был он быстр, пока доскачет, пока командиры соберут отряды, пока выступят...

— И что вы предлагаете, нирта? — воспользовавшись мимолётной паузой, тут же вклинился Карраэлгар, который, как истинный воин не любил долгих разглагольствований.

— У нас есть порох, Прот уже изготовил разноцветную смесь для небесного огня. Каждому передовому дозору дать заряды. Увидев противника, они сразу подадут сигнал, и мы будем знать, насколько всё серьёзно.

— Прямо цветное послание?

— Почему бы нет? Например: один жёлтый — "внимание, враг на горизонте", красный — "нападение", жёлтый с красным — "нашествие", два красных — "полный трындец!"

— Раз такое дело, не хотелось бы мне увидеть в небе два алых огонька, — заметил Лам.

Глава 2.

И вот теперь, откинув полог, я вошла в бордовую палатку Милларман. Что ж, весьма! Внутреннее убранство впечатляло. На полу — мягкие ковры, вдоль стен и за спиной ханши — драпировки из материи, сразу видно — не дешёвой. Преобладал красный цвет: от нежно-розового до тёмно-бордового, почти чёрного. Сама хозяйка возвышалась напротив входа на троне... по иному это сооружение и назвать нельзя было ... из сложенных в стопку кусков толстого войлока. Тоже разных оттенков красного.

Не скажу, что вдова Чорхорона-джеха поразила меня своей красотой. Круглое лицо, аккуратные нос и губы, густые брови и чуть раскосые глаза, цвета которых в полумраке шатра я сперва различить не смогла. В общем, ничего особенного — ухоженная женщина в годах, которая хочет хорошо выглядеть. Темнота помещения ей в этом помогала, сглаживая морщины.

Что ещё можно сказать? Расшитая золотом шапочка, как и просторные одежды тех же оттенков красного. И конечно же всякие бусы, побрякушки, массивные серьги, на которые не пожалели золота. Вся эта блестящая мишура, без которой не может помыслить себя женщина, обильно обсыпанная драгоценными и полудрагоценными камнями, не просто говорила, а прямо-таки кричала о богатстве и высоком статусе хозяйки.

По-моему сейчас Милларман была сильно удивлена. Наверное, ей сказали, что нирта Золотого леса девчонка, но она и представить не могла, настолько маленькая.

Воспользовавшись её замешательством, я прошла на середину шатра и спокойно уселась на невысокий раскладной стульчик, который принесла Ора. О нём предварительно ничего сказано не было, кочевники ведь мебелью не пользуются. Нет у них такой привычки. Но я-то другое дело! Имею право, коль мне тут даже подушки под пятую точку не предложили.

Зато теперь не нужно было высоко задирать голову. Моё сиденье оказалось почти вровень с "постаментом", на котором, сложив ноги по-турецки, восседала джеха. Неожиданно для неё мы оказались на равных.

Похоже, мои манипуляции ханше не понравились. Оправившись от первоначального потрясения, она нахмурилась.

— Так ты и есть правительница Жёлтого леса? — прокаркала Милларман.

Я повернула голову направо, затем налево и подалась чуть вперёд.

— А разве тут есть ещё кто-то на меня похожий?

В шатре мы были не одни. Справа от меня на принесённой с собой подушке примостилась Ора. По правую руку от ханши сидел её переводчик — Тануб. Дальше по обе стороны какие-то два старика. За ними, у самой стенки справа от меня скромно примостился Чойб.

— Шутки шутишь. Выкуп хочешь? Может, с тебя самой его взять, нирта?! — последнее слово джеха будто выплюнула.

Ханша слегка приподняла руку, и из-за занавеси за её спиной тут же шагнули четверо. Мать его! Шаярхаары!

— Смешно тебе, нирта?! — злорадно проскрежетала вдова Чорхорона-джеха.

В руках шаманов магическим огнём сверкнули ычвохры.

— Не сдашься — умрёшь, — оскалила зубы Милларман.

Ну, это мы ещё поглядим, кто сейчас умрёт. Мои кинжалы взметнулись вверх и стукнулись друг об друга, высекая сноп магических искр.

Шаярхаары дёрнулись, хватаясь за горло, так же, как старики и сама ханша. Даже Чойб, бросив тискать рукоять меча, что-то быстро выдернул из-за пазухи. Ха, на мои шалости амулеты не могли не среагировать.

— Хотите умереть? Тогда — вперёд! — выкрикнула я, надеюсь, так же злобно, как джеха.

И тут, чего я совсем не ожидала, со своего места вскочила моя переводчица.

Нет, она всегда мне казалась натурой спокойной и рассудительной. А тут, её будто подменили... Словно бес какой вселился!

— Что вы творите, тапасьи дети! — сверкая глазами орала Ора, — Ильчирайя вас всех одним махом!

Точно порву, как Тузик грелку! В клочья! Тут она права.

— Склонитесь перед ней, пока не поздно!..

Время как будто застыло. Только пронзительные выкрики табирки, так прекрасной в своей ярости.

Шаярхаары не шевелились. Нападать не решались, но и падать ниц не спешили.

Исчерпав аргументы, моя переводчица застыла рядом, тяжело дыша. Вдоволь накричавшись, она никак не могла перевести дух.

— Ора, за спину, — негромко произнесла я, — Прикроешь.

Не успела закончить фразу, как тот шаман, что стоял вторым слева, решительно шагнул вперёд.

Ну всё, трындец вам!

К моему величайшему удивлению, старик упал на колени, уткнувшись лбом в ворсистый ковёр. Свой жезл перед этим он бережно опустил перед собой. Остальные шаманы не заставили себя долго ждать. Вслед за ними склонились старики и Чойбилрит. С той только разницей, что положили они перед собой не ычвохры, а обнажённые сабли.

Лишь одна ханша, вытаращив глаза и раскрыв рот, застыла на своём пьедестале.

— А ты, Мила, чего ждёшь? — спросила я почти ласково по-табирски.

Вот только улыбка моя в тот момент была похожа на акулью. Наверное. Иначе почему джеха... даже, не джеха, а просто испуганная женщина... с необычайным для её внушительной комплекции проворством, слетела с трона и бухнулся на колени? Прямо мне в ноги, едва не уткнувшись лбом в носки сапог.

Я едва удержалась, чтобы не отпрыгнуть назад, ведь там стоял раскладной стул, который никто убрать не удосужился. Так и навернулась бы со всего маху вверх тормашками. Вот был бы номер!

Ещё раз окинула взглядом сгорбленные спины. Как же приятно вот так одержать победу без единого выстрела.

Бинго-о-о!

— Мила, они могут идти, — милостиво разрешила я на степном наречии.

Никто не шелохнулся. Не поняла, чего это они? Плохо слышат? Удивлённо уставилась на Ору.

— Нирта, — шепнула та, — вы их сами должны отпустить, джеха тут больше не хозяйка.

Вот даже как?

— Скажи им.

— Ильчирайя вас отпускает! — торжественно возвестила девушка.

Занавесь за троном шевельнулась. Я насторожилась. Ха! Так ведь это Тануб. Первым метнулся прочь, даже не встав с пола. Так, как был — на четырёх костях. Шаярхаары поднялись с достоинством поклонились, подхватили жезлы и были таковы. За ними последовали старейшины и Чойб.

Не успели они нас покинуть, как я обратилась к ханше:

— Вот видишь, Мила, как ненадёжно иметь дело с мужчинами, тут же хватаются за свои сабли и ычвохры. Давай лучше посидим, попьём клеа и обсудим всё спокойно по-нашему, по-женски. Встать! — это я уже по-табирски.

Женщина резво вскочила, удивлённо воззрившись на меня.

— Присядем? — я указала на пол.

Ханша ещё пару раз хлопнула глазами и что-то просипела. Понять её было невозможно. Мы с Орой переглянулись, пожав плечами.

— Хк-хе, х-хе, — прочистила голос Милларман, — Кьяш... Кьяш! — уже твёрже произнесла она.

Из-за занавеси пулей вылетела хорошенькая табирка. Вся такая миниатюрная, гибкая и ухоженная. Просто загляденье. Бросила мимолётный взгляд на меня и стала белее снега, но в ноги не упала.

Как потом выяснилось, тоже деталь табирского этикета. Впрочем, почему только табирского. Слуги же не участвуют в церемонии, не раздают поминутно поклоны разным персонам. Они лишь предмет интерьера, мебель, тени... Так и здесь.

По мере того, как ханша отдавала распоряжения, голос её становился всё увереннее. Казалось, ещё немного, и она обретёт былой кураж. Вот только стоило ей бросить на меня лишь мимолётный взгляд, как вся её уверенность куда-то девалась. Женщина тут же сбивалась посреди фразы.

Как бы то ни было, выскочили ещё две молоденькие симпатичные девчушки, которые тут же приволокли нам расшитые подушки, скатерть, чай... в смысле — клеа... и разные сладости и вкусности. Всякие жареные, сушёные, засахаренные орехи, семечки, фрукты, большую часть которых я никогда не видела даже в королевском дворце. Устроиться что ли, хотя бы ради них, ильчирайей... хотя бы на полставки... Или джехой? Нет, я и так ханша, правда ещё молодая и неопытная... Но даже мне эти вкусности с неба не падают.

Создатель, что я несу!

Ум-м-м. Не-е, но как вкусно. А вот эти цукаты, а орешки в сахаре. О-о-о.

Нет! Нет! Срочно загнать Олу вглубь, как можно дальше, иначе она за горсть этого узюма весь Золотой лес отдаст с потрохами!

Клеа был тоже необычным, каким-то более терпким с ароматическими добавками. В чае постороннего привкуса терпеть не мог, а здесь... вроде бы даже понравилось. Или Оле этот ароматный "коктейль" пришёлся по вкусу.

— Вы не гневаетесь, ильчирайя? — осторожно бросив взгляд из-под бровей, отважилась спросить ханша, причём последнее слово далось ей с трудом.

— Гневаюсь. Ещё как, — спокойно ответила я, — Но вы ничего не успели сделать, а я никого не убила. Думаю, ты, Мила, просто пошла на поводу у этих стариков, которые уверили тебя, что я никакая не ильчирайя, а просто очень сильная файнах или шаярхаар в юбке.

Потупившая взор ханша молча кивнула.

Наверное, следует пояснить, о чём тут речь. Про шаманов уже рассказывала. Добавлю лишь, что про них толком никто ничего не знает. Ни в империи, ни в Леворе.

По тем скудным сведениям, что есть, можно лишь заключить, что они очень сильная секта. Будь они монахами, можно было б назвать их орденом. Впрочем, семей они тоже не заводят. Даже если в молодости у кого-то и был семейный очаг, то лишь очень короткое время. Ведь шаярхаары живут долго, не так, как эллиены, но две-три сотни лет для человека приличный возраст. Какая там семья, если внуки давно померли, и правнуки. Раш говорил, что раньше шаманы доживали до пятисот лет, но мне в это как-то не верилось.

Что ещё можно сказать о степных колдунах?

О степной магии вообще.

Что?

Магия Степи — это смесь различных цветов. Вот попробуйте смешать красный, синий, зелёный. У вас получится коричневый. Добавите черноты — будет тёмным, желтизны — светлым. Но каким бы тёмным не был коричневый — это не Тьма. Так до сих пор и не знаю, совпадает ли Бог-Отец Тархтимриз со Светозарным, а Мать-Степь Ильчирайхан — с Пресветлой Женой Создателя, или это совсем разные божества. Их так сказать предтечи, оставившие свой след в истории мира Аврэд. Уж больно ритуалы шаярхааров и их разноцветные колпаки соответствуют изначальному поклонению пяти стихиям, без всякого деления мира на Чёрное и Белое — Свет и Тьму.

Но, как я уже рассказывала, шаманы — это замкнутое общество. Даже Рашшар не мог ничего нового про них рассказать, чего мы с Ворхемом не знали. Только поведал о нелёгкой доле ученика, который, скорее, был слугой, работавшим за еду: "Подай! Прими! Пошёл вон!" Парень посмел что-то вякнуть своему "благодетелю", тот "провёл испытание" и юноша едва не лишился руки. Если ею можно так назвать ту уродливую конечность, с которой он к нам прибыл.

Да и пробыл Раш на "тёплом месте" недолго — меньше полугода, причём "учителю" сразу чем-то не понравился. Парень недоумевал, зачем его тогда взяли в ученики, ему и в родном кочевье было неплохо.

— На кой мне это шаманство?! — ругался юноша, — Дома меня любой тачпан слушался, и воином мог стать не последним. Я в драке все хитрости противника заранее предугадывал.

Э-э, милый, ты, наверное, думаешь, что раз мастер взял тебя к себе, он спал и видел, как раскроет юному дарованию все тайны своего искусства? Три раза "Ха!" Может, тебя наоборот, взяли лишь для того, чтобы покалечить, или удавить по-тихому.

Парню я этого не сказала, но посудите сами, зачем колдунам конкуренты. Пусть Степь велика и кажется бескрайней, но шаярхааров в ней не может быть слишком много. Два, максимум три у каждого джеха, лайпара или другого деятеля, что решил поиграть мускулами, чтобы отхватить кусок пожирнее.

Причём шаманы вовсе не горят желанием положить свои жизни в угоду чужим амбициям. Как сейчас, когда они предпочли по-быстрому ретироваться. Струсили? Ха! Чем больше лет человек... Хотя почему именно человек, разве эльфы устроены по-другому? Так вот, чем больше ты прожил на этом свете, тем меньше тебе хочется попасть на тот. Это молодым свойственно не задумываясь жертвовать своей жизнью, потому что в ней ещё ничего не произошло. Со временем такое наплевательское отношение проходит. Да, старики уходят из жизни, но от полной безысходности, или когда болезнь мёртвой хваткой берёт за горло, и каждый новый прожитый деть доставляет невыносимые муки.

Вот и шаярхаары, что им проблемы какой-то ханши, хорошо, что ноги удалось унести подобру-поздорову. Конечно не факт, что шаманы, объединившись, не смогут нагрянуть к нам в Золотой лес, вот только для того, чтобы они рискнули для этого жизнью, понадобиться очень веская причина. Что ж, милости просим, у меня на знамени ещё много "свободных" черепов. Если понадобится — ещё дорисуем. Надеюсь, Ворхем, Нэб, Раш и Юся мне в этом помогут.

Причём тут Юсильмитхюн? Ну, она же тоже "видящая" — файнах. Ведьма, ведунья, чаровница... правда, только начинающая и толком необученная, но с большим потенциалом... и запалом. Готова грызть гранит науки зубами, только бы выучиться.

Если коротко, судьба её была такова: Юся происходила из семьи потомственных ведьм, где дар передаётся от матери к дочери. Ну, это у колдуний дело обычное, об этом написаны книжки, сняты фильмы, хотя бы тот же сериал "Зачарованные". Вот и файнах такие же чаровницы и отношение их к шаманам-колдунам ничем не отличается от того, что в фильме: мы белые-пушистые, а вы мерзкие злодеи, пьющие кровь младенцев.

Кстати, не скажу, что их утверждения беспочвенны. Если ведуньи занимаются врачеванием, вытаскивая людей с того света, то шаярхаары, наоборот, отправляют их туда. Нет, вытянуть душу умершего или почти умершего из-за Грани, в отличие от ведьм, они могут. Вот только с помощью человеческих жертв. Идут ли под нож одни лишь новорождённые, или возраст жертвы не имеет значения? Говорили, что число убитых рабов, для "выкупа" у богов души какого-то хана, доходило до нескольких десятков. Но, может, это всё враньё? Неужели для вытягивания с того света одной единственной сущности требуется такое кровопролитие. Может статься, гнусные колдуны перебили множество народа нарочно, чтобы показать свою силу? А может, наоборот, чтобы получить её, ведь, наверняка, им от богов перепадает частичка "выпитой" "души". Чем они хуже других фанатиков.

В свою очередь, шаярхаары платят ведьмам той же монетой. Учреди в мире Аврэд кто-нибудь инквизицию, они бы первыми в неё вступили. И не было б ничего слаще для их слуха, чем: "Ведьм на костёр!"

Ума не приложу, как они ухитряются уживаться друг с дружкой. Наверное, оттого, что почти не пересекаются. Шаманы околачиваются при правителях: джехах, лайпарах, шаярларах. Могут и при амалатах, если тот достаточно богат, чтобы содержать этот клубок проблем. Ведь угодить колдуну порой труднее, чем капризной молодой жене. То то ему не так, то это! Да и какой шаярхаар может оказаться "бесхозным"? Только самый неуживчивый или не оправдавший надежд, вплоть до того, что прежний наниматель скоропостижно скончался, а колдун не смог ему помочь... или не захотел... Так кому понадобится такое "сокровище".

Другое дело файнах, которые врачуют простой народ. В каждом уважающем себя роду должна быть хотя бы одна... Непременно с ученицей, которой ещё только предстоит освоить это нелёгкое искусство. В некотором роде этих пожилых женщин, которые живут на свете никак не меньше шаманов, почитают за живых божеств, духов-хранительниц клана.

Такой была бабушка Юси — Зильмирнах-Аана. Зиана — так звала её внучка, которой тяжело было выговорить заковыристое слово. Как я поняла "аана" — это и означало "бабушка". Хотя, по всему выходило, что девушке она никакая не бабка, а прабабка или прапрабабка. Потому что сильной ведьмы в их амале не рождалось несколько поколений.

— Что, вообще никого? — удивилась я.

Нет, девочки появлялись на свет, но их "огоньки" были слишком слабыми.

— Ученица должна быть сильной, иначе как файнах передаст ей своё мастерство?

В общем, как следовало из рассказа Юси, старшая дочь Зианы, которую девчонка тоже называла бабушкой, могла стать ведьмой, но та её учить не пожелала. Потому что сама едва освоила основы ведовства, переданные не то бабкой, не то прабабкой. До совершенства ей было ещё далеко, да и куда столько ведьм в одной амале. Это в империи выявляют "видящих" ещё с пелёнок и потом забирают в специальные интернаты. Но об этом позже.

У табиров же всё по-другому. Мало того, что их магия делится на мужскую и женскую, чего нет ни в Леворе, ни в империи, про султанат... как его?.. А-а-а, шармахам Ирчихр-Наомин... точно не знаю.

Так вот, мало того, что их магия делится на мужскую и женскую, так ещё и "видящие" давят своих конкурентов в зародыше, пока те не вошли в полную силу. Родись Раш в империи, давно был бы мобилизован на службу на благо Ровера, ведь там каждая маленькая "искорка" на счету. Церковные иерархи прекрасно осведомлены о генетике. Ну, если не в полном объёме, с хромосомами там и прочим, но о том, что у двух "видящих" ребёнок, скорее всего, должен родиться с даром, священники знают наверняка.

Ладно, вернёмся к Юсе.

Так вот, девочка оказалась потенциальной ведуньей, казалось бы, что проще — бери и учи. Вот только её семья оказалась в другой амале, не той, из которой была Зиана. Старуха хотела забрать ребёнка к себе. Но ни амалат, ни файнах юсиного клана этого не позволили. Женщина, вроде бы даже, хотела выкупить свою внучку или правнучку, но ей, похоже, заломили такую цену... Юсильмитхюн видела свою знаменитую прародительницу несколько раз, и та дала ей пару уроков. Учить ведьму из чужой амалы бабка тоже не хотела, а потом стало поздно. Старуха заболела и умерла, а Юся так и осталась необразованной. Может, хоть Ворхем сумеет её чему-нибудь выучить.

Видимо, за ведьму и приняла меня Милларман со своими подручными. И глубоко просчиталась, ведь файнах, в отличие от меня, в боевых действиях не участвуют.

— Мила, а давай заключим договор и нападём на кого-нибудь из твоих бывших союзников, которые тебя предали? А я б тебе за это скостила часть выкупа.

Ханша подняла на меня взор. Сначала немного удивлённый, потом её брови решительно сдвинулись.

— Я не могу... ильчирайя.

— Почему?

— Мы заключили договор с кровавой жертвой,.. — женшина принялась объяснять.

У-у, как тут всё серьёзно! Да-а, мне ловить нефига.

— Ты... ильчирайя... можешь убить меня и моего сына, но против воли богов я не пойду. Ведь тогда я погублю не только себя, но и свой род и все амалы, что мне доверились.

Джеха... Что ж, не зря она ею стала... с вызовом уставилась на меня. Сидящая рядом Ора перестала дышать.

— Что ж, достойный ответ, — разорвала я повисшую в шатре мёртвую тишину, — Я проверяла тебя, Милларман. Тем, кто нарушает своё слово, пусть, даже, под угрозой смерти, нельзя доверять.

Мои собеседницы разом выдохнули воздух. Ора заулыбалась, губы ханши тоже дрогнули. Или мне показалось?

— А не расскажешь, Мила, чего мне ждать от тебя? Ну, согласно этого вашего договора. Если это не секрет.

Никаких особых тайн не было. Как я поняла из её рассказа, Тархурабану-джеху... и прочим... главное были не союзники... добычи могло оказаться слишком мало на всех... а отсутствие врагов. Чтобы соседи не ударили в спину. Собственно об этом и был договор.

— Я правильно понимаю, Мила, что ты не обязана воевать, главное, чтобы не мешала делать это Тарху и прочим?

Ханша согласно кивнула. Да, так оно и было.

— Надеюсь, вы с сыном нападать на меня не собираетесь?

Та отрицательно замотала головой. Что ж, будем считать, что урок пошёл ей на пользу.

— Когда я увижу сына? — настороженный взгляд ханши ожёг моё лицо.

— Когда выплатишь долг. Я даже знаю, как приблизить этот момент. С удовольствием прикуплю у тебя пару скакунов. Ты ведь хочешь побыстрее рассчитаться?

Новый кивок джехи.

— Вот только за то, что ты пыталась меня убить, я увеличиваю ваш долг ещё на двадцать золотых. А сейчас поехали в стойбище.

Милларман быстро собралась, и мы вышли из шатра. Мои спутники отправились верхом, а я с Орой — в повозке ханши.

По-моему, но точно не уверен, такие колесницы с большими колёсами и крышей, все из себя резные-расписные, были в Китае.

Возможно. Ехать на подушках было довольно удобно. Правила этой повозкой Кьяш, рядом с ней уселась Ора. Мы же с ханшей в этом "лимузине" заняли задний ряд.

— Твоя служанка не болтлива? — спросила я.

— Доверяю, как самой себе.

— Тогда посмотри туда, — я указала рукой в сторону заброшенной шахты и поведала о том, что собираюсь снарядить караван.

— За него я спишу с твоего долга ещё пару золотых.

— Шаярлары поднимут вой, как бешеные тапасы, — угрюмо заметила ханша.

— Ты всерьёз думаешь, что две или три руки мешков, набитых камнями и песком, могут всерьёз повредить каменному скакуну Бога-Отца?

— Не важно, что я думаю, главное то, что скажут судьи. А они будут против.

— Тебе это может повредить? Вряд ли. Я сама проведу караван. Если хочешь, тоже можешь продать камни из той норы имперцам.

— Они их купят?

— А зачем они, по-твоему, тут копали?

— Тревожить покров Матери-Степи — непростительный грех. Потом не отмолишь. Боги будут гневаться.

— Милларман, какая Степь? Это же просто камни. Вы обкладываете ими очаги, укрепляете стойки юрт, придавливаете шкуры. Так продолжается многие-многие годы от сотворения мира. Разве боги вас покарали?

Дальше у нас пошёл филосовско-религиозный спор, в котором, как говаривал Ходжа Насреддин, побеждает не тот, кто больше знает, а у кого лучше подвешен язык. Я и Ворхема могу запутать, а уж ханшу... Не потому, что она тупая, просто к таким диспутам не привычна. Надеюсь, сейчас я смогла её убедить.

Въезжать в само кочевье, памятуя о недавнем "гостеприимстве" его хозяйки, я не стала. Остановилась рядом. Джеха послала гонца, и через некоторое время нам пригнали два десятка отборных скакунов.

— Ора выбирай.

— Нирта... то есть, ильчирайя, я не уверена, что смогу отобрать лучших.

— Даш, передай знамя Нэбу.

Молодой воин упёрся. Да, ни в жизнь! Ему доверили... он нипочём не уступит...

— Сейчас у тебя более ответственное задание. Надо отобрать,.. — я прикинула в уме, — семь тачпанов, чтоб и хану не стыдно было на них сесть.

— Плохих не держим, — хмыкнула рядом со мной джеха.

В этом она оказалась совершенно права. Как Даш не выискивал у скакунов изъяны... и зубы смотрел, и копыта, только что под хвост не заглядывал, хотя я в этом не уверена... никаких дефектов выявить не смог.

— Все хороши! — вынес свой вердикт воин.

— Тогда бери себе двух. Ора, ты тоже выбери пару, для себя и брата.

Я задумалась, прикидывая. Пара золотых за семь тачпанов. Кому я должна ещё?

— Даш, ещё двух скакунов отберёшь для своего амалата и одного для Шара.

Милларман угрюмо смотрела на самоуправство моих подчинённых. А что она могла сделать, если даже шаярхаары разбежались. Забери я всё это стадо даром, и то вряд ли бы возразила. Только зачем мне её грабить? Так, пощипать слегка. Точнее, остричь, как невинную овечку. А потом это можно будет проделать ещё и ещё. К нашей обоюдной выгоде.

Даш с Орой сделали свой выбор. Всё, пора закругляться, пока Миле не пришло в голову выкинуть какую-нибудь новую глупость. Тачпанов отправили новым хозяевам. Вернувшись домой, я внесла соответствующую запись в приходно-расходную книгу.

Глава 3.

Так, с поставкой сырья вроде бы разобрались, теперь очередь за потребителями.

В тот же день встретилась с имперцами, которых представлял Лорт. Кожаных мешков мне вручили больше трёх десятков. И что, их все надо наполнить? Уж не собиратся ли вы уважаемые соседи подрядить меня полностью срыть каменного скакуна местного бога? Нет? Хоть это радует.

В обмен на малтьерос Норималус пообещал поставить нам железо. Один к одному по весу. Это ж прекрасно! У имперцев чуть ли не заводское производство, а у нас тут новое нашествие кочевников с минуты на минуту... ну, через месяц-два, может, больше... когда табиры начнут движение на Север. Но вот что меня насторожило: железо ведь тоже материал стратегический — именно из него куётся всё оружие. К чему роверцам снабжать потенциального противника?

Слава Создателю, хватило ума не дать твёрдых обещаний. Всё-таки в Леворе слово дворянина — закон, выворачивайся потом, как уж на сковородке: "я не знала", да "я не думала".

— Нирта, так вы возьмёте металл? Мне надо точно доложить начальству!

— Послушайте, мэтр Лортонис, ваш Кромирус тоже пытался на меня давить, и что из этого вышло?

Юноша побледнел.

— Я не собираюсь принимать поспешных решений и давать обязательства, от которых потом придётся отказываться. Почём мне знать, что у вас там за металл, которого я и в глаза не видела.

— Вы можете его осмотреть, или сами, или прислав доверенное лицо.

Угу, держи карман шире! У меня уже было сегодня весёлое приключение. Развлечений хватило!

— Мне надо посовещаться, я ж не кузнец.

Правильно я сделала, что отбрыкалась! Железо в наличии имелось, несколько десятков тонн. Вот только "дефективное". Оно не калилось. Нет, оружие можно было сделать, для табиров сошло бы. Кстати, несколько десятков забракованных мечей, которые валялись у нас в арсенале, было сделано именно из него.

М-да, похоже, нирлис с наместником решили отыграться, сунув на обмен металл, которого за несколько лет у них скопилось в избытке. Десятки плавок из "бракованной" руды. Не знаю, что это получился за сплав, не металлург, но, как поняла, по прочности он простому железу не уступал.

Правители Виллариса пытались сбагрить эти залежи и заезжим купцам, и строителям, вот только в империи время железобетонных монолитов ещё не пришло. Железные прутья использовали для укрепления строений, но лишь изредка.

Купцы сначала обрадовались, что металл достался по дешёвке. Кто-то даже неплохо на этом заработал. Но кузнецы тоже не идиоты, вовремя распознали подвох. Как потом оказалось, на какой-то из южных границ империи возбудили дело об измене Родине, порче железа, негодном оружии... Какому-то торгашу очень сильно не поздоровилось.

В Вилларисе правительственная комиссия заседала долго и упорно, но местные власти вышли сухими из воды. У них по бумагам чётко проходило, что данный сплав для ковки оружия не годен, стратегическим сырьём не является и к военному делу относится постольку-поскольку, как строительный материал. А то, что купцы совершали с этим товаром какие-то манипуляции, выдавая одно за другое, вилларисцев не касалось.

После этого "неправильное" железо намертво осело на складе, но не переплавить, ни продать, ни куда-то применить или сбагрить его чиновники не смогли. И залежи эти никто не списывал. Может найтись им покупатель? В принципе, может. Тогда ищите.

Вот чинуши и обрадовались — нашли, в моём лице, дурочку с переулочка... Ну, это они так считают.

Наверное, именно тогда я и решила кардинально перестроить замок. Хотя мне с самого начала хотелось чего-то этакого.

Не помню точно, на какой день мы отправились в поход за малтьеросом. Почти двое суток мела метель. Хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. А я что, своих людей должна губить? Намылят ли шею правителям Виллариса, или они вновь выкрутятся, жертвовать кем-то ради них я не собиралась.

Наконец выдался погожий день, и мы двинулись в путь. Я, мастер Протилос, один из его подручных — драдмарец Трым... Они с Элпироном теперь занимались чугунным литьём. Построили с леворской стороны Западного кряжа, почти у самого моря большую избу, чтобы печь не заметало снегом, и принялись за изготовление чугунных ядер и гранат. Как я уже говорила, глиняные горшки оказались слишком ненадёжными снарядами.

Кроме нас в отряде было полтора десятка пленных, тех, что мы захватили у Гни... Хрустального ручья. Им предстояло добыть сырьё для пороха и ссыпать его в мешки. Пять запряжённых наргами телег должны были доставить добычу в Лес. Дальше перегружаем её на тачпанов и к озеру. Так будет быстрее.

Прикрывал эту авантюру неполный десяток Хорха. Он, Нэб, Пройдоха, Чак, Гамелэр и ещё кто-то, уже не помню... Вместе с ними два десятка табиров — один Ильма, второй Хальма. Ещё столько же кочевников ждало нас на другом берегу реки.

Нет, если бы на нас навалились все амалы джехи, вся дюжина, в чистом поле против них и настоящая ильчирайя не устояла бы. Вот только таких смельчаков не нашлось. Лишь у ледяного моста нас ждал сюрприз. Дорогу загородил какой-то юнец с двумя десятками воинов.

— Кто вы и по какому праву находитесь во владениях Аш-Кийшарра лайпара Урт-Илемского? — подбоченясь, выехал вперёд молодой разодетый табир.

Тоже орёл, нацепил на себя, как красна девица, расшитого барахла, а доспех надел блестящий тонкий. Или нет?

— Нэб, это что на нём — имперский парадный?

— Ага, — подтвердил тот мою догадку.

Хы, и куда он в таком облачении? Оно ж протыкается пальцем, если его хорошенько смазать вазелином. Шут гороховый!

— Ты сам-то, чей будешь?

— Что?

— Говорю, чей ты шьяр?

Шьяры у табиров были чем-то вроде шутов, вот только забавы с ними были порой слишком жестокими. Ничего не поделаешь, ханы развлекаются, как умеют.

Побелев, юноша схватился за меч, но, не успев его выдернуть, полетел на землю. Кто-то из его отряда выхватил сабли, другие потянулись за луками.

— Стоять! — гаркнула я по-табирски, — Кто дёрнется, положу всех нахрен! — это я уже по-своему, по-леворски. В подтверждение моих слов светлый и тёмный клинки сверкнули на солнце.

Ора добросовестно перевела и тут же напустилась на степняков. Опять послышалось "ильчирайя", "тапасьи дети", "придурки". В общем: "Стоять! Бояться! Не то грозная воительница порвёт вас, как Тузик тряпку!" Табиры застыли, хлопая глазами. Даже своему предводителю не сразу пришли на помощь.

Так мы и стояли, пока мимо проходил караван: кучка кочевников, а напротив я с парящими в воздухе кинжалами. Поднятый с земли олух, оказавшийся младшим сыном Аш-Кийшарра, хмурился и скрипел зубами, но больше не дёргался.

Наконец последняя телега миновала ледяной мост.

— Поехали, — бросила я Нэбу и Оре.

Те, как ни в чём не бывало, остались на месте.

— Вы! Вперёд!

Нэб двинулся первым, за ним, получив мой недовольный взгляд, — Ора.

Думала, мальчонка решит попытать счастья, стрельнув нам в спину, но нет, обошлось. Значит — не безнадёжен.

Груз без приключений доставили к озеру. Тут-то и начались новые проблемы. Имперцы хотели, чтобы обмен произошёл на вес один к одному, как за нормальное железо, а я один к четырём, потому что то дерьмо, что у них, и на хрен никому не нужно. Не знаю, как Лорт, а я едва горло не сорвала.

— Не возьмёте один к четырём, в следующий раз будет один к пяти! Посмотрим, кто больше выиграет! Глядишь, вместо вас будут другие.

— Почему это? — удивлённо воззрился на меня юноша.

— Ну вы-то будете гнить в тюрьме! Там и торгуйтесь на здоровье!

— Нирта, это прямо грабёж какой-то, — чуть не заплакал роверец, — в империи нигде нет таких цен.

— Мы не в империи.

— Всё равно, больше чем на один к трём согласиться не могу. Мне таких полномочий не дали!

— Согласна!

Всё равно этот гад меня обжулил, ведь первая партия в три мешка ушла один к одному, за пучок в пять прутов... А, может, в шесть? Но потом точно пошло по пять за мешок. Может, и тут меня обдурили?

Через пару дней мы провернули ещё одну такую же сделку. Как и в предыдущий раз "карандаши" покидали вниз прямо с обрыва. А то блоки-фигоки, ну их к лешему эти эллиенские заморочки.

Эрвендилтоллион только головой качал:

— И куда вам, Ола, эти железяки?

— Замок буду ремонтировать.

Милларман тоже заинтересовалась, куда я вожу добытые песок и камни. Ну что ж, я секрета из этого не делала. Имперцам продаю. А ей можно? Никаких проблем. Пусть едет и торгует, но мне за проезд по нашему правому берегу по серебряному левору с каждого мешка. Так она могла беспрепятственно доехать до ближайшей надвратной башни. Той самой, через которую в своё время прорывались драдмарцы.

Ханша же поступила по своему: то ли наперекор мне, то ли жадность её одолела. Чтобы не платить мзду отряд Чойба... он как всегда оказался крайним... двинулся по противоположному берегу реки. До имперских владений эти десять повозок... понятия не имею, сколько на них было мешков, всё-таки наши четырёхколёсные, а их — двух... доползли благополучно. Все их неприятности начались потом.

Сначала отряд не хотели пускать на роверскую территорию, потом потребовали уплатить пошлину, затем какие-то ушлые купцы предложили отдать им весь товар чуть ли не даром. Был бы с отрядом ханши Тануб, может всё обернулось куда лучше, но после той стычки в шатре толстый имперец как в воду канул. Испарился без следа. А ведь джеха так хотела побеседовать "по душам" со своим первым советником... теперь уже бывшим.

Да-а, даже Чойбилрит был согласен, что толстяк сторговался бы лучше, а так за весь товар табиры получили четыре золотых. За вычетом всех пошлин, права на торговлю в пределах империи и прочее, и прочее... Так, общее количество мешков, Чойб не знал, а сколько в каждой арбе я сама спросить не удосужилась. Но пусть будет по четыре, это уже сорок. И четыре золотых — по одному за каждый десяток. Выходит за каждый бурдюк по восемнадцать серебрушек. По-моему, это грабёж средь бела дня, хотя им одним дело не ограничилось.

Уже на обратном пути отряд Милларман натолкнулся на воинов Тархурабана-джеха. Подозреваю, они специально ждали момента, когда соседи будут возвращаться с деньгами. Напали тоже не сразу, сначала началось с препалки. Слово за слово. Что, мол, тут ездите по чужой территории, налоги не платите. Чойб, который сам был на взводе, их послал, и закипела схватка. В ход пошли мечи, копья и луки. Амалат потерял четверых своих. Ыйшаб был тяжело ранен, Эйюр умер уже после, в становище. Из других родов погибло ещё шестеро, многие получили ранения, порой достаточно тяжёлые. Виноват во всём, естественно, оказался сам Чойбилрит, как будто это он сам вызвался вести караван, подрядился быть купцом, выбрал рискованный маршрут и напал на воинов Тархурабана.

Но не это переполнило чашу терпения старого вояки. Незаслуженные упрёки ханши ещё можно было стерпеть, в конце концов, на то он и подчинённый, но когда его род в очередной раз раздёргали, переманив почти всех воинов, бывший тапасур не выдержал. Так его всё это достало!

Мы как раз занимались во дворе. Я с Эпширом, а Чак с остальной ребятнёй.

— Нирта, едут! Посольство ханши! — выкрикнул дозорный, — С ранеными!

Странно. Мы остановили тренировку.

Первым во двор въехал Чойбилрит. Увидев, чем мы занимаемся, он удивился, но, заметив меня, соскочил с тачпана и выхватил меч. Сделал он это, не произнеся ни слова, достаточно резво. Так что ничего удивительного, что мы с Эпшем среагировали соответственно. Встали в боевую стойку, охватив табира в клещи. Я зашла справа, мой наставник — слева. Тем удивительнее было, что произошло дальше.

Воин повалился на колени, держа саблю на вытянутых руках и, согнувшись в поклоне, положил её к моим ногам. При этом он произнёс какую-то фразу, но я толком не разобрала. "Даю", "джеха", "меч", "тебе". После этого кочевник так и застыл, уткнувшись лбом в снег.

Вот же засада, когда Ора нужна, её днём с огнём не сыщешь. Метнулась взглядам по лицам окружающих. О-о, вот кто мне поможет:

— Юся, что он сказал?

— Приисяк.

— Че-его?

— Присяк вам, джеха, давал.

Присягу значит. Что ж. Я подняла с земли саблю.

— Встань, амалат Чой...

— Чойбилрит, — пришла мне на помощь Юся.

— Чойбилрит, — эхом повторила я.

— ...аш Чойбар (из рода Чойбар), — подсказал сам амалат, вставая с колен.

Тогда не сообразила, а ведь раньше главы степных кланов мне не присягали, я их сама назначала. Чойб стал первым.

Воин поднялся.

— Что ж, давай посмотрим твою амалу.

Юся перевела. Амалат, враз постарев на двадцать лет, молча указал рукой на группу приехавших вместе с ним кочевников. Двух раненых, чудом державшихся в седле, бедолагу, болтавшегося на носилках, протянутых меж двух тачпанов, безрукого калеку и двух мальчишек. Ещё с ними были две молодые женщины, как оказалось с грудными детьми.

— Что, и это всё?

Чойб угрюмо кивнул.

Ёшкин кот! Не сдержавшись, я выдала целую тираду непечатных выражений, преимущественно на табирском. Амалат, размахивая руками, что-то горячо принялся объяснять. Юся не успевала переводить, в спешке безбожно коверкая слова.

— Хватит! — остановила я это словоизвержение, — Так, не знаю, ели вы сегодня или нет, но самое время подкрепиться. Разводите костры, там, на заднем дворе, — махнула рукой в сторону арки, — Юся, раз Орры нет, ты — старшая. Осмотришь раненых и посмотришь, куда их пристроить. С тобой, Чойб, мы поговорим позже.

Поёжилась. Вот так, сначала взмокнешь, как мышь, а теперь в рубашке и безрукавке мороз до костей пробирает. Утреннюю тренировку нам сорвали, но что-то в суровом виде наших учителей Эпша и Чака мне подсказывало, что своё они ещё наверстают.

С родом Чойбар, численностью в полторы калеки, мы разбирались уже на Западном перевале. По пути встретили Ору с Хальмом, они со своим отрядом и проводили нас с моим новым амалатом до крепости. Остальных сопровождавших я отослала, ну куда им на наргах за тачпанами. При всём желании не угнаться.

Нэббилион возмутился:

— Что ж мне теперь на старости лет этих козлов осваивать?

— У тебя же получалось, а учиться никогда не поздно, — назидательно заметила я, — а то все только меня заставляют.

Ора улыбнулась, увязавшаяся за нами Юся хихикнула. Ведь мне на всякий случай пришлось взять её с собой, а то я рисковала вообще остаться без переводчика. Но раз теперь со мной Ора, значит девчонке на Совете делать нечего. О чём я ей и сообщила.

— Но, нирта, вы же меня сами позвали, — заканючил этот репей женского рода.

— Юся, вот выучишься, будешь заменять Ору. А пока ты в словах путаешься, я же вижу.

— Ора знает немногим больше меня, а ведь её мать говорила и по-имперски и по-леворски. И Тоша к ней относится, как к родной сестре. Меня так не учат, — тут же наябедничала девчонка.

— Меня тоже, но я ж не жалуюсь, — в свою очередь посетовала я на судьбу.

На совещание собрались я, Ора, Кар и три моих амалата. Представила Чойбилрита и тут же взяла быка за рога:

— Отряд рода Чойбар слишком мал, поэтому я хочу присоединить его к амале Ильма.

— Значит, я больше не буду главой клана? — угрюмо заключил Чойб.

— Почему, будешь.

— Тогда им не останусь я?! — возмущённо воскликнул Ильмиркай.

— Послушайте, что скажу! Возражения потом! Вот ты, Ильм — молодой отважный воин, который жаждет побед, славы и богатой добычи. А Чойб, наоборот, навоевался вдосталь, и на новые подвиги его особо не тянет, но и от богатства он тоже не откажется.

Табиры ухмыльнулись.

— И оба вы знаете, что мало захватить добычу, надо её ещё и сохранить. Так вот, пусть Ильм возглавит всех воинов клана. Боеспособных. А за ранеными, больными, вновь прибывшими тапасурами приглядывает Чойб. Так же, как за женщинами, стариками, детьми и всем имуществом.

— Я ни о чём подобном не слышал, — откликнулся Ильмиркай.

— Я тоже, — поддержал его Чойбилрит.

Не менее удивлённый Хальм лишь молча покачал головой.

— Ничего удивительного, — не сдавалась я, — раньше такой необходимости не было, ведь кочуя по степи, воины вынуждены таскать свои семьи и имущество за собой. Разве не было такого ни разу, чтобы мужчины выходили на битву, а у них за спиной какие-то злодеи нападали на беззащитное кочевье? И разве для охраны становища не приходилось выделять достаточно воинов и ставить над ними старшего?

— Верно, — подтвердил Ильм.

— Такое бывало, — подтвердил Чойб, — Но только у очень сильных джехов, когда те выступали в поход, становище защищали амалаты.

— По-вашему, я недостаточно сильна?

Молодые удивлённо уставились на меня, старый волчара лишь скептически хмыкнул. То ли оценил шутку, то ли подивился моей наивности.

— Если серьёзно, то дело вот в чём. Если вы, вернее, все мы будем действовать по-старинке, ваши кланы могут лишиться всего. В Степи больше простора для манёвра, если бы бросили семьи, их потом можно выкупить. Здесь всё не так: кругом горы, реки, леса, болота. По иным тропам и тачпан не пройдёт. И законы тоже другие. Вы можете уйти от погони, а ваши семьи будут перебиты. Надо ли вам такое спасение. Вот вы, Ильм и Хальм, женитесь, появятся у вас маленькие дети, вы их что, за собой потащите... чуть не брякнула "на линию фронта"... туда, где полыхает сражение?

Табиры задумались.

— А кто будет старшим в становище, когда я туда вернусь с воинами? — спросил Ильмиркай.

Блин! А вот это я как-то не продумала, считала, что оба люди взрослые, сами разберутся.

— Ильм, ты же приедешь туда на отдых. Хочешь ещё с всякими проблемами разбираться?

— А если придут с жалобой на Чойба?

— Переговоришь с ним и примешь собственное решение.

— Моё будет главнее?

— Если возникнут какие-то противоречия, на это у вас есть я.

Табиры призадумались, переваривая услышанное.

— Нирта Олиенн, а меня вы зачем сюда пригласили? — нарушил тишину Карраэлгар.

— Потому что вы тоже будете участвовать в наступлении. Вот послушайте,.. — и изложила вкратце мои соображения.

Первым делом надо было обложить вражеские замки так, как мы поступили с Неприступной скалой. А чтобы никто не смог им прийти на помощь, перегородить дорогу у Каменного моста, где нас с Клэром прижучили мятежники. Тогда мы ещё смогли кое-как просочиться по гати. А начнётся разлив рек, так та долина превратится в сплошное болото. Вот и надо закрепиться у моста ещё до таянья снега.

— И как вы это собираетесь сделать? Построите крепость? — заинтересовался Кар.

— Почему бы нет, у нэда Дармьерра опыт уже есть.

— Снова из снега и льда.

— Нет, теперь из дерева и земли.

— Хм-м.

Я, как смогла, объяснила, чего хочу. Подробно рассказывать не буду, всё равно воплощение моих планов в жизнь потребовало основательных коррективов. Ну, в общем, ничего удивительного, так оно обычно и бывает.

Но сначала требовалось обезопасить стройку. Для этого, как уже говорила, следовало самим осадить замки мятежников. Не обороняться, а нападать. Пусть они там у себя ежеминутно ожидают атаки от нас, а не мы от них. Сидя в обороне ещё никто не победил. Это я уже повторяюсь.

— Это всё понятно, нирта, а конкретней? — вставил своё слово Карраэлгар.

— По моему разумению требуется не меньше пяти отрядов, каждый по два-три десятка,.. — я принялась излагать диспозицию.

Её тут же безжалостно раскритиковали, не оставив камня на камне, но в целом план был принят — это главное. Осталось лишь его осуществить.

Глава 4.

Первым делом...

Подожди, подруга, ты ничего не забыла?

Про хозяйственные дела я всё рассказала, даже слишком подробно. Караваны от каменного скакуна Тархтимриза Милларман снаряжала исправно. Раза три и мы ходили к хребту, когда искали сначала сырьё для цемента, а потом каменный уголь. С лористусом нам повезло, его жила была на северном отроге Тач-Тарха, где кочевали "приблудные" кланы, ушедшие от Аш-Кийшарра. Амалы лайпара Урт-Илемского ушли дальше к морю и нас не трогали. А вот чтобы добраться до кэрсиса, пришлось обогнуть всю гряду и зайти с южной стороны к шее спящего зверя. С южной стороны было б короче, но там околачивался с остатками орды злой как сто, нет, как тысяча тапасов, Тархурабан-джех.

Так что Мила возила товар. Сначала малтьерос... пару ходок я сплавила имперцам за "неправильное" железо... затем лористус и пару раз кэрсис. Я каждый раз списывала по пять золотых за десять повозок. Привезённое уже некуда было складывать: два сарая на заднем дворе замка с сырьём для цемента, один, с углём у нашей маленькой литейки. Но не пропадать же добру, везут — бери. Я уж подумывала над тем, а не поставить ли под лористус третий склад.

Вообще-то я не о том, а об Эйве с Чаком.

А что с ними не так? А-а, но это же их личные отношения. Но ладно, расскажу.

Как вы помните, сама того не желая, я самым бессовестным образом заложила влюблённую парочку Эрвендилтоллиону.

Я как раз хотела заняться государственными делами, усевшись за стол в моём рабочем кабинете... ну, как же такому выдающемуся государственному деятелю, как я, без кабинета... как в дверь пулей влетела Эйвииллиэль. Даже не припомню, когда видела её такой растрёпанной: волосы взлохмачены, глаза горят, ноздри подрагивают. Будто бежала бегом сюда от нашего с ней домика без передыху... Так оно и оказалось. Смотреть на неё было страшно, если б могла, сбежала куда подальше. Что я с ума сошла, оставаться в комнате один на один с разъярённой львицей... или тигрицей.

— Ола, ты!.. Ты!.. Как ты могла?! — эльфийка аж задохнулась от возмущения.

— В чём дело, Эйва?

— Ты ещё спрашиваешь?!

Пальцы эллиены скрючились, как когти хищной птицы, будто она уже сдавливала моё горло. Твою мать! Что будет, если девчонка на меня кинется? Мне-то ничего, а вот ей?.. Вдруг не сумею сдержаться... Слишком привыкла в последнее время, не задумываясь, отнимать чужие жизни... И дело не во владыке... Плевать мне на него... Мне дорога эта девушка, как сестра, ведь ни у меня, ни у Олы её никогда не было. Не хочу потерять то, что есть...

Этот дикий вихрь мыслей пронёсся у меня в голове прежде, чем Эйвииллиэль сделала пару шагов в сторону и разрыдалась. Теперь передо мной была не грозная хищница и не умудрённая опытом женщина, которой перевалило за полсотни, а маленькая несчастная девочка. Как же мне её стало жалко.

Я подошла и осторожно попыталась завладеть рукой девушки.

— Эйва, ну, объясни же, в чём дело?

— А ты не понимаешь? — шмыгнула та носом.

— Откуда?! — мои голубые глаза были широко распахнуты.

— Как ты могла наговорить дяде такого?! Как ты смеешь после этого смотреть мне в лицо?!.. — меня безжалостно "понесли по кочкам".

— И ничего такого не было! — возмутилась я, когда подруга остановилась на миг, чтобы перевести дух.

— Как не было?! По-твоему дядя врёт?! — задохнулась от возмущения Эйва.

— А что, не может?

— Ну, знаешь, Ола.

— А ну пошли, пора разобраться и с твоим дядей, и со всем этим! — прежде, чем девушка успела опомниться, я вытолкнула её за порог.

Мы вскочили на тачпана, я спереди, Эйва сзади, стиснув меня мёртвой хваткой. Сразу не успела среагировать, поставив преграду из своей "души", так что рёбра потом долго саднило, хорошо, хоть эльфийка их не сломала. Особенно, когда ойкала и сильнее стискивала объятья, пока Фор... нет, вру, тогда это был не он, а другой зверь... да, впрочем, какая разница, тот тоже нёсся вверх по тропе во весь опор.

Домчались мы быстрее ветра, только снежная пыль столбом из-под копыт. Сдёрнула "руками" с крупа Эйву и соскочила сама. Ну и где этот гнусный владыка, а ну, подать его сюда! Злодей нашёлся в собственном кабинете. О-о, Чак уже здесь, тем лучше — на ловца и зверь бежит.

— Лаэр Эрвенд, не ответите мне на пару вопросов?! — без всяких предисловий выпалила я, вихрем ворвавшись в комнату.

— Здравствуйте, Ола, — Эрвендилтоллион ухитрился остаться совершенно невозмутимым, во всяком случае — внешне, мне бы так научиться, — вы уже со мной не здороваетесь? И где ваши манеры, вы же видите, у меня серьёзный разговор с этим молодым человеком. Так что если небо не рушится на землю, и к Золотому лесу вновь не подступила орда, я хотел бы попросить вас немного подождать.

— Никаких проблем, можем поговорить позже, только честно ответьте мне на вопрос: "Зачем вы хотите поссорить меня с Эйвой?", и я немедленно уйду, — без всяких обиняков "засветила" я владыке прямо в лоб.

При этих словах девушка ойкнула за моей спиной... или показалось?

На пару минут в комнате повисла напряжённая тишина. Чак вытаращился на меня, а лаэрииллиэн удивлённо переводил взгляд с меня на Эйву, потом на молодого человека, затем снова на меня.

— Кхе-хе, к-хе, с чего вы взяли Ола? — кое-как прокашлявшись, нарушил тишину владыка.

— Как с чего? Иначе бы вы не переврали мои слова! — вновь рубанула с плеча.

Теперь эллиена за моей спиной ойкнула точно.

— Вы, Ола, думайте, что говорите! У меня и в мыслях такого не было! — возмутился владыка.

— А это мы сейчас и проверим, с помощью магии Золотого леса, — зловеще проскрежетала в ответ.

Но не успела я раскинуть руки, закрыть глаза и произнести первые слова призыва, как меня бессовестно прервали.

— Эй, Ола, немедленно прекратите! Вы всех нас погубите!

Я бросила читать слова нараспев и открыла глаза. Вертевшийся вокруг меня золотой вихрь и не думал стихать. Судя по тому, что лаэрииллиэн застыл напротив с угрюмым видом, Чак с широко распахнутыми, как блюдца глазами, а Эйва боялась вздохнуть лишний раз, видела это буйство стихии не только я.

— Безответственная маленькая дурочка, — пробурчал владыка.

— Лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, не знаю, как вы ко мне относитесь, но Эйвииллиэль мне, как сестра, и я не хочу её потерять из-за каких-то интриг, — мельком заметила, как при этих словах притаившаяся сзади эльфийка шмыгнула носом, смахивая с глаз слёзы, — Вы нас поссорили, а сами тут шушукаетесь за нашей спиной. Мужчины так не поступают!

— А вы, разумеется, знаете, что нам следует делать?!

Естественно, женщины всегда знают, как должны поступать мужчины, и их мало волнует, что те думают по этому поводу. А вы лаэрииллиэн настоятельно хотите увести разговор куда-то в сторону, чтобы предмет обсуждения неминуемо потонул в трясине отвлечённых рассуждений. Не на ту напали!

— Лаэр Эрвенд, следует ли вас понимать так, что вы слегка исказили мои слова, отчего вольно или невольно ввели Эйву в заблуждение?

— Не уверен, что было именно так.

— Вы не помните, что говорила я и что — вы? Я-то точно знаю, что про Чака мной не было сказано ни слова. Я лишь упомянула, что Эйвииллиэль — вполне взрослая девушка, которая в ближайшем будущем может выйти замуж. Разве не так?

— Возможно, Ола, я не так вас понял, но злого умысла, который вы мне приписываете, не было! — попытался всё перевести в шутку владыка.

Но ему тут же стало не до смеха.

— Дядя, как вы могли! Ведь я верила каждому вашему слову! — возмутилась Эва.

— Но, Эйвииллиэль, деточка...

— Не смейте меня так называть! — топнула ногой элфийка, — Я давно уже взрослая!

— Но, Эйва, милая, ты навсегда останешься для меня ребёнком, малышкой которую я помню с самого рождения. Разве ты этого не понимаешь?

— Всё равно... я уже выросла,.. — не сдавалась девушка, глотая слёзы.

— Молодые люди, вы не против оставить нас наедине с племянницей, мы хотели бы обсудить наши дела, так сказать в узком семейном кругу.

А вот фиг! Один на один он Эйву быстро уболтает. Меня это не устраивает!

— А мы разве не ваша семья! Ну-ка, Чаакрамендран, рассказывайте, как на духу, когда вы намерены сделать предложение руки и сердца этой прелестной девушке или вы просто морочите ей голову?!

Блин! А я-то думала, что глаза Чака шире распахнуться уже не могут! Признаю, ошиблась!

В комнате опять наступила мёртвая тишина.

— Я-я... Э-э-э...

Похоже, молодой человек растерял весь свой и без того небогатый словарный запас, которому он выучился от Эйвы.

Я уже рассказывала о наших совместных занятиях? Что-о, не-е-ет?! Не может быть! А-а, да и про школу я ещё не словом не обмолвилась. Ну, это отдельная история, так что потерпите немного. Просто занятия с Эйвииллиэль эллиенскому языку... девушка была у нас с Чаком преподавателем... очень быстро переросли в свидания. Сначала при свете дня, а затем и под Луной... то есть под Омлой. Это я так думаю. Ведь за сладкой парочкой по ночам не шпионила — набегавшись за день засыпала, как убитая. А Эйву встречала всё реже и реже, и, как правило, с Чаком.

И вообще, по моему разумению, первым на отношения молодых людей должен был обратить внимания сам владыка. В то, что он, умудрённый жизнью старик, ничего не видит и не замечает, мне как-то не верилось. Если два юных создания всё время рядом, друг от дружки глаз не могут оторвать, часто держатся за руки, рассеянны, как с улицы Бассейной... Ну и всё такое прочее в том же духе, чего заметить просто невозможно.

Разумеется, я всё это видела, но помалкивала. Даже частенько сматывалась с наших совместных посиделок, самым наглым образом отлынивая от уроков. Вот вам смешно, а у меня тогда челюсть плохо двигалась. Знакомые слова коверкала безбожно, что уж тут говорить об эллиенских. Ну а потом меня и вовсе перестали замечать. Неудобно, знаете ли, когда сквозь тебя смотрят задумчивым взглядом.

Так вот, всё это я считала личным делом прежде всего Эрвендилтоллиона. Сами посудите, кто я Эйве — подруга, почти сестра, маленькая девочка, о которой нужно заботиться. Разве я для неё — авторитет? Тем более, что она меня старше на сорок лет. Что я могу ей присоветовать? Да и кто бы из девушек, которые считают себя вполне взрослыми, стал совещаться в сердечных делах с одиннадцатилетней девочкой? Вот то-то!

— Чак, что вы молчите?

— Подождите, Ола, — наконец вымолвил молодой человек.

— Что тут непонятного? Ведь вы же эллиен? — наугад ткнула я пальцем в небо.

— Не совсем... Присаживайтесь, дамы, это долгий разговор... Ничего, что я тут распоряжаюсь, — это он уже владыке, — И нельзя ли попросить клеа, а то во рту что-то пересохло.

Эйва тут же метнулась на кухню.

Рассказ юноши... Хотя какой он юноша, когда ему сто тридцать шесть лет, скоро исполнится сто тридцать семь. Но, как уже не раз говорила, для эллиен это не возраст — где-то двадцать с небольшим по человечьим меркам. Только ведь и Чак эльфом не был... Впрочем, обо всём по порядку.

Чаакрамендран оказался достаточно хитёр, чтобы при первом нашем знакомстве особо не завираясь и не утаивая, толком ничего не рассказать. Обширный горный массив, в котором он проживал вместе с родичами, действительно был далеко на юге, там, где сходились границы шармахама, империи и Степи. Судя по его словам, это действительно был рай земной между степью и пустыней, где меж гор притаились обширные долины, росли могучие деревья и звенели прохладные ручьи. Сама Западная река брала там своё начало, как и четыре её притока, стекавших с разных отрогов горного массива.

Были ли сородичи Чака, как и он сам, эллиенами, на это молодой человек... вернее, не совсем человек... нам ответить не мог. Потому что не знал.

Судите сами: в горах жило четыре клана, но лишь один из них в полной мере можно было бы отнести к эльфам, поскольку они не пожелали смешиваться с местным населением. По словам Чака выходило, что горцам (и эллиенам, и людям) пришлось сражаться бок о бок, чтобы отбиться от многочисленных захватчиков, которые раз за разом пытались их покорить, накатываясь на горный массив, как пенные буруны на высившиеся посреди морской стихии скалы.

Военные союзы укреплялись взаимными браками между предводителями родов, и ничего удивительного, если подобные отношения возникали между их рядовыми членами. Постепенно светловолосые и светлокожие эллиены смешались с местными жителями и стали от них неотличимы. Может быть, только более светлой кожей. Хотя для густого леса, где мало солнечного света, отсутствие загара неудивительно.

Лишь на северной, точнее северо-западной гряде ещё проживали светловолосые и преимущественно голубоглазые эльфы, которые, как истинные арийцы, остальных своих соседей за равных себе не считали. Кстати, в чём-то они были правы, ведь я уже рассказывала, что полукровки эльфами быть не могут, и сколько им дано прожить на свете — сплошная лотерея.

Тем не менее "неарийские" кланы научились выходить из положения, ведь их леса тоже делятся на "волшебные" и "обычные", поэтому дети, пока маленькие, растут в тайных убежищах у подножия гор, вдали от магии Леса. Пусть потенциальным эллиенам это скрадывает долгие детские годы, зато потом увеличивает шансы на выживание, ведь они становятся взрослее и не кажутся такими беспомощными. А чтобы получить тайные знания, впереди у них целая жизнь.

Вот и Чаакрамендран... Блин, получалось, что он ещё взрослее, чем по меркам наших эльфов. Хотя, кто его знает?

— Чак, у тебя были женщины... там, у себя?

Вы думали, это я спросила? Нет, это не удержался Эрвендилтоллион, когда Эйва вышла на кухню, чтобы заварить ещё клеа. Честно говоря, те же слова вертелись и у меня на языке. Чак покосился в сторону приоткрытой двери, за которой позвякивала посудой его любимая.

— Да, но наша связь не была законным браком,.. — и он пустился в объяснения.

Мудрёно у них, однако, но, видимо, в этом есть глубокий смысл.

Эти горные кланы... язык не поворачивается назвать их эллиенскими... скорее уж эльфо-человеческими или человеко-эльфийскими... состояли как бы из двух частей: человеческой и эллиенской. У самого подножия гор селились те, кого можно было отнести к людям, а выше, ближе к горным вершинам — считавшиеся эльфами.

Кого было больше? Естественно — людей. Они же первыми и встречали удар врага. Расходный материал? Отчасти, ведь человеческая жизнь всё равно коротка. По эллиенским меркам — один миг.

Пятьдесят семь лет назад произошло очередное нападение. Роверская империя в который уже раз решила попробовать непокорных соседей на зуб. Сколько было брошено против горцев легионов, Чак точно не знал.

— Мы их убивали, а не считали! — что ж, весьма достойный ответ.

В этот раз имперцы навалились разом с нескольких сторон, но это им мало помогло. Как я поняла, городов у местных жителей не было, селений в нашем понимании — тоже. Отдельные хутора, или правильнее сказать — лесные сторожки, такие же, как у нас в Золотом лесу, но здесь дома были каменные, а у южан — деревянные. И вообще, Лес, в котором жил Чак, был не чета нашему. Как бы не был красив наш Золотой во все времена года, растительность в нём, как я упоминала, весьма скудная: деревья не слишком высокие, часто весьма кривенькие и корявенькие. На каменистой почве в высоту и ширину им особо не вымахать.

Другое дело — родной лес Чака. Его послушать — так настоящие джунгли: перевитые лианами исполины, огромные, необычайно красивые цветы, мириады разноцветных сверкающих и переливающихся насекомых и птиц, напоминавших наши земные райские. Так оно и было на самом деле. Подтверждаю.

В эту красоту и вломились имперцы. На свою голову, и не только. Как уже объясняла, крупных поселений у местных жителей не было, так что ожесточённо защищать им особо было нечего. Только храмы... Но они располагались чуть ли не на самых вершинах гор. До них нужно было добраться.

Короче, имперцы, ожесточённо прорубаясь сквозь заросли, понемногу продвигались вперёд. Дорог в Лесу не было, только звериные тропы. А на них и в мирное время стояли всякие западни и ловушки на крупную лесную живность. На человека они тоже годились, оставалось только взвести и зарядить.

Не успели роверцы, не то чтобы вступить в схватку, а просто заметить в лесной чаще хоть одного местного аборигена, как уже начали нести потери. Без всяких боевых столкновений. И это, не считая того, что Лес сам по себе таил опасность на каждом шагу, за каждым кустом и под каждым листом. Ядовитые змеи и насекомые, сочные спелые ягоды, которые убивают наповал, стоит их лишь надкусить, пыльца безобидных на вид цветов, которая, попав в лёгкие, начинает их разлагать. Да что там, во влажном климате обычные царапины и порезы, не заживая, начинают воспаляться и гноиться. А всякие вирусы и инфекции, к которым с самого рождения привычно местное население и абсолютно не адаптированы захватчики?

В тот раз имперцы потеряли несколько тысяч солдат, успев спилить и вывезти с полсотни стволов ценных деревьев. Ещё столько же им пришлось бросить, спешно унося ноги, потому что на стороне лесных жителей пообещал выступить Ирчихр-Наомин. Правителю шармахама было что терять! Не вступись он за соседей: в следующий раз дерево ценных пород пришлось бы втридорога покупать у роверцев, а были ведь ещё баснословно дорогие лекарства из разных трав и всяких ползучих и летучих гадов, которые просто не водились в других местах.

Как это по-научному называется? Кажется — эндемичные виды флоры и фауны. По-моему — так.

Кроме местных знахарей чудотворные снадобья вообще никто не умел готовить.

Так что шармахиншану — правителю Ирчихр-Наомин вовсе не улыбалось потерять такой лакомый кусок, который он мечтал захапать себе. Но пока эллиенам, играя на противоречиях между грозными соседями, удавалось сохранять свою независимость.

Этакая местная Швейцария.

Казалось бы, следовало радоваться: нападение отбито, захватчики отброшены. Деревья... А что деревья? Вырастут новые. Вот только погибших родных и близких никто не вернёт. Горечь утраты не минула и Чака. Во время того нашествия он потерял жену. Язык не поворачивался назвать её сожительницей, хотя их брак так и не был утверждён официально. Человеческая женщина эллиену не пара, но Чак был твёрдо убеждён, что их союз был счастливым. Порукой тому рождение двоих детей — мальчика и девочки. Их мать Элоя скорее всего погибла... её тела так и не нашли... Передав своих чад в надёжные руки, женщина бросилась взводить ловушки, чтобы на какое-то время задержать роверцев.

А что же Чак? Он в это время был в высокогорье у родственников, а когда началась заваруха, не мог всё бросить и уйти. На войне у каждого своё место. Тогда главная задача была остановить нашествие и нанести врагу как можно больший урон.

Детей Чаакрамендран нашёл потом и передал их в достойную семью. Почему? Так я же говорю: люди — отдельно, эллиены — отдельно. Сейчас у малышей Чака были свои внуки, а, может, и правнуки. А вот сам он новой, настоящей эльфийской семьёй так и не обзавёлся. Кратковременные связи не в счёт.

— А Эйве ты о своём прошлом рассказывал?

А чего это он на меня так посмотрел и лаэрииллиэн тоже. Ё-моё, вот же она, Эйвииллиэль, сидит рядышком, белая, как мел, ни жива, ни мертва.

— Ч-что, ты м-мне не р-рассказал?

Даже заикаться начала, бедняжка. Нет, от Олы я что ли нахваталась: брякнуть не подумавши, а потом локти кусать, мечтая провалиться сквозь землю?

— Да, Эйва, наверное нам давно надо было поговорить серьёзно... Просто я не знал, с чего начать...

Чак, часто сбиваясь и путаясь в словах, а порой, не находя подходящих, попытался объяснить, как мог... Думаю, сейчас, как никогда, он был искренен.

Да, он боялся, боялся за Эйвииллиэль... Он-то взрослый мужик, а она... хрупкий, едва распустившийся цветок, который страшно взять в руки... У него уже была семья, жена, дети, а у Эйвы это первая любовь, и он не знал... В общем, телячьи нежности. Как трогательно!

Но что больше всего напрягало Чаакрамендрана, так то, что его любовь — чистокровная высокородная эльфийка, светловолосая и белокожая... То есть точно такая же, как его строптивые и неуживчивые соседи. Как любимая отнесётся к тому, что сам Чак — "неправильный" эллиен, мужчина не знал. Ведь в Золотом лесу эльфы тоже с людьми не смешиваются.

Я оглянулась на Эйву. Та словам жениха внимала, чуть дыша, шмыгая носом и вытирая платочком слёзы.

— Чак, я не уловила, то, что Эйвииллиэль чистокровная эллиена — единственная причина, по которой вы не попросили её руки?

— Не понимаю, о чём вы, Ола?

Думаю, всё ты понимаешь.

— Я это к тому, что вам, возможно, требуется согласие родителей или других членов семьи. Главы клана, например.

— Ну, я же не наследник правителя.

— А кем вы ему приходитесь?

Глаза Чака сузились почище, чем у табира.

— Объясните, Ола, что вы пытаетесь выяснить, и я отвечу.

— Хорошо, Чак, правильно я поняла, что посольство должно было договориться о браке дочери султана... как его шармахиншана... с твоим братом — наследником престола... в смысле — главы клана.

— Нет, Ола, всё не так. Жениться на дочке правителя должен был не Ардилиар, а Сантрин — средний брат.

— Есть ещё и младший?

— Да, Торрисант, но стоит ли мне рассказывать всю историю семьи?

— Почему бы нет? Думаю, лаэрииллиэну Эрвендилтоллиону будет интересно узнать родословную того, кто желает с ним породниться, да и Эйва не против услышать о женихе побольше. Кстати, Чаакрамендран — это твоё настоящее имя?

— Нет, — усмехнулся Чак.

— Как, нет! — возмутилась Эйва, — Выходит, ты мне всё время врал! Даже имени своего не открыл!

— Но, любимая, послушай, меня правда все называют Чаком. Полное имя Ардилиар Торрисант Сантрин тир Ардилиарошт дис Чаакрамендран. Первое название — клан отца, второе — матери. А наш, как вы говорите, наследник престола — Ардилиар тир Ардилиарошт дис Зинзинхорн. Его мать из третьего клана наших сородичей.

— А какой главнее?

— Мы считаем, что наш, а соседи, что их.

— А отчего названия у родов у вас какие-то не эллиенские?

— Так это местные, доставшиеся от горцев. По легенде, когда три брата-эллиена пришли в Гирлир-Мильгаран...

— Дикий лес? — удилась Эйва.

— Да, но безумно красивый. Мы, милая, с тобой там обязательно побываем. Так вот, когда братья появились в Лесу, они повергли всех соперников и женились на дочерях предводителей местных кланов. От них и пошло три рода.

— А четвёртый?

— Те пришли позже, добравшись по реке откуда-то отсюда, с Севера.

— Вот оно как, значит, они не погибли, — буркнул себе под нос владыка.

— Что? — переспросила Эйва.

— Да нет, ничего, продолжайте молодой человек, — махнул рукой лаэрииллиэн.

— Так я, вроде, обо всём уже рассказал?

— Да ну? — и Эрвендилтоллион засыпал будущего зятя новым ворохом вопросов.

— Ну теперь-то всё? — в очередной раз промочив ароматным клеа пересохшее горло, с надеждой спросил Чак... или Ардилиар? Ладно, пусть будет Чаком, если иначе возникает такая путаница.

Эльфийский владыка не ответил, поскольку, подперев кулаком голову, глубоко погрузился в какие-то свои мысли.

— Может, вы, Ола, о чём-то хотите меня расспросить? — поддел меня нахальный эллиенский метис.

Если б не Эйва рядом, я б тебе задала пару вопросов, не знал бы, куда деваться.

— Чак, дорогой, я же вижу, что ты не всё рассказал. Тебя что-то гнетёт, — опередила меня подруга.

Наш гость заёрзал на стуле.

— Это как раз таки понятно, — вставила я своё веское слово.

— Да-а? — удивился Чак так, что даже Эрвендилтоллион встрепенулся.

— Конечно. Твой жених, Эйва, до смерти боится тебя потерять. Если он не заручится согласием своего рода, то ваш брак как бы недействителен. Ты наследница Золотого леса, а он — никто, это Чака сильно угнетает.

— Но мы же не сегодня женимся, да и знакомы всего ничего,.. — поспешила заверить подруга.

Угу, три месяца в обнимку, да под ручку... Или пока трёх ещё нет, только два с половиной?

— И потом, можно же как-то связаться с Диким лесом?

— Естественно можно, вот только Чака это гнетёт ещё больше.

— Но почему? — не сдавалась моя названная сестра.

— Потому что когда он сообщит о том, что владыка Золотого леса готов отдать свою племянницу и единственную наследницу за представителя рода Ардилиарошт, его глава может решить, что Чак для этого не очень-то подходит: не слишком родовит, зато строптив, имеет собственное мнение... и ещё множество недостатков. А там и другие кланы решат, что их в очередной раз обделили... Как бы до драки не дошло.

— А как же мы, наша любовь? — ужаснулась Эйва.

— Где начинается высокая политика, там о ней никто не вспоминает, — горько проронил владыка.

Правильно, как говаривал кардинал Мазарини: "Пулитика-пулитикой, а любовь-любовью".

— И что же теперь делать? — безжизненным голосом произнесла Эйва.

— Да то же, что и прежде: живите, любите... Только постарайтесь к свадьбе разобраться в своих чувствах, чтобы потом не сожалеть о содеянном.

— Вы, Ола, вещаете, как умудрённый опытом старец, — подколол меня Эрвендилтоллион. И он туда же.

— Лаэр Эрвенд, если на моём месте сидели бы Ниллимарон или Клантрионир, вы думаете, они сказали бы что-то иное? Вот вы сами хотели бы вовлечь всех нас в интриги, царящие в Диком лесу?

Лаэрииллиэн отрицательно покачал головой. А мне тем более не нужны эти эллиенские разборки, клятву-то никто не отменял.

— Но испросить разрешения я обязан, — заметил Чак.

— А кто тебе мешает это сделать? Пошли письмо.

— Как? Не могу же я доверить тайну первому встречному.

— Так потом и скажешь своим родичам, приведя тысячу причин, почему не смог с ними связаться. Если не дураки, они одобрят твой выбор.

— А если нет?

— Тогда пусть идут лесом.

— Каким?

— Хотят — Золотым, хотят — Диким. Только чем дальше — тем лучше!

Глава 5.

О чём ещё я хотела рассказать? Ах да, про школу.

Нет, ну надо же, на старости лет загнали за парту.

Хотите знать, как я докатилась до такой жизни? Сама и виновата! Нечего подавать всяким дремучим ретроградам умные идеи, ведь с древнейших времён известно, что инициатива наказуема.

Делать нечего, ученье — свет, а неучей — тьма.

Если с арифметикой проблем особых не возникло, только местные цифры запомнить, то с рунами пришлось повозиться. Ладно бы они одни, а то эти вэты, риссы и циалы. Ничего не поняли? Вот и я тогда в них едва разбиралась. И не просто хреново, а вообще... В общем, очень плохо.

Был бы на моём месте какой-нибудь китаец или японец, может, ему и было б проще. Они у себя эти иероглифы с детства изучают. А тут... Нет, стилизованные рисунки: "лес", "река", "гора"... ещё как-то можно запомнить, но когда пошли имена и отвлечённые понятия, такие как "любовь", "ненависть" и прочие — хоть вешайся.

Как же проще и понятней было имперское письмо, у них хоть нормальные буквы есть. Но и там имелись свои заморочки. Вот надоест мне вся эта клинопись, реформирую всё нахрен. Всё равно у нас в Леворе грамоты никто толком не знает. Если только чиновники в столице и крупных городах, купцы, дворяне, и то не все. Им даже выгодно, что грамотных мало. Ну, об этом я уже рассказывала.

А интересно, торгаши ведут записи на леворском или переняли систему письма у роверцев, так же, как систему счёта? Задумавшись, я бессовестно прослушала то, что сказал отец Фергюс, что не укрылось от его бдительного взора:

— А сейчас нирта Олиенн повторит нам то, что я только что сказал.

— Простите, патер, но я задумалась и прослушала.

— И думали вы, разумеется, исключительно о государственных делах?

— Нет, о системе письма.

— И чем она вам не угодила?

— У купцов она такая же, как во всём королевстве, или они позаимствовали её у имперцев, как и систему счёта?

— Хм-м. В общем, вы правы, мы были вынуждены перенять названия товаров и разные торговые термины. Это что-то меняет.

— Тогда программу обучения нужно перестроить. Купеческие системы письма и счёта сделать обязательными для всех, как и историю королевства, а остальные предметы — дополнительными.

— Возможно, вы и правы, но вам нирта, всё равно придётся выучить и то и другое, так что поблажек не ждите, — усмехнулся священник.

У-у-у, змей!

Наверное, нужно сказать пару слов о той системе образования, что стихийно сложилась у нас в Золотом лесу.

Сказано — сделано. Я обсудила новую программу обучения с Фергюсом, Ворхемом, Ванвом, Гуром, Каром, Ламом, их жёнами... В общем с тьмой тьмущей народу и издала указ об обязательном начальном образовании для всех жителей Золотого леса. В первую очередь он касался всей наличной детворы от мала до велика. Заставлять учиться взрослых я не планировала. У них и так дел по горло.

А чтобы ребятня школьного возраста от изучения наук не отлынивала, был объявлен штраф — серебряный левор за неделю пропуска занятий без уважительной причины. Столько же я списывала должникам за месяц работы на расчистке завала.

Это я про ту груду камней, что осталась от обрушенной Клэром скалы.

Сначала этой работой занимались табиры, ставшие моими нихтарами, а когда у Хрустального ручья они сами захватили пленных, эта бестолковая работа легла на их плечи. Из кочевников осталась только банда Таша, в которую входили два недоросля — сам долговязый Таштаршим и его "адъютант" толстячок Манташ (Манташхор), а также стайка из семи мальчишек возрастом мал мала меньше.

Таш, которому было лет тринадцать-четырнадцать, считал себя почти взрослым. Охотником, как и Манташ, он уже был, но до воина, ясное дело, не дотягивал. Родителей у парня не было, только дед с бабкой, так что он справедливо считал, что кроме него с долгом рассчитываться некому. Манташ если и был моложе своего командира, то не намного. Его предки были живы и здоровы, но в семье имелось своих проблем выше крыши. Отец едва оправился от ран, поэтому о том, чтобы быстро со мной расплатиться и речи быть не могло. Родители паренька до смерти боялись, что я отниму у них младших сыновей. Я мальчишку успокоила, что таким путём взыскивать недоимки не собираюсь, но, по-моему, взрослые ему не поверили. Уж очень сильна убеждённость табиров в незыблемости устоев: раз раньше ханы обращали должников в рабов, то что мешает мне поступить точно так же?

Так что заводилы готовы были в одиночку всю гору перекидать, лишь бы со мной рассчитаться. Глядя на них, не отставали и остальные. Каждый работник за смену должен был сложить по горке камней, такой же высоты, как предыдущие. Мальчишки старались в день сделать по две нормы, но, как потом оказалось, они безбожно мухлевали: пока в их сторону никто не смотрел, воровали камни из соседних куч и подбрасывали в свои. Жулики были пойманы с поличным. Чтобы другим неповадно, наказание было достаточно суровым: или пять ударов плёткой, или перекидать все собранные кучи камней к стене. Парни выбрали камни и почти всю ночь работали, как заводные. Надеюсь, наука пойдёт им на пользу.

К чему я всё это? К тому, что эта компания табирских мальчишек тоже пожелала овладеть знаниями. Заставлять я их не собиралась. В принудительном порядке обязаны были обучиться лишь купленные мной рабы. Поскольку у нас в Леворе рабства нет, все они были переведены в мои должники, обязанные уплатить по пятьдесят серебрушек с носа.

— Как же так, нирта, ведь вы за нас отдали в пять раз меньше, — не сдержавшись, вякнула Лима.

— А кто шибко грамотный, тот заплатит сотню, чтобы не умничал, — отрезала я, — Но за это будем лечить твои шрамы. Возражения есть?

Табирка быстро закивала, что ж оказалась понятливой девочкой.

Шаман-недоучка Раш был оценен в империал.

— Как же я их отработаю? — сделав квадратные глаза, еле выдавил из себя парень.

— Вот исправим тебе руку, ты в десять раз больше готов будешь отдать.

Операция была чертовски сложной, ведь кости, поломанные ударом магического бича, срослись сикось-накось. У наших воинов, попавших под удары шаманов... Влеха и других... были такие же проблемы. Деформация, мелкие осколки. Да что тут говорить! Железный доспех, попавший под удар шаярхаара, бывает проще выкинуть, чем починить. С человеческими костями так не поступишь.

За дело взялся сам владыка, помогал ему Нил. Эйва тоже ассистировала. По-моему я уже говорила, но повторюсь ещё раз, талант моей сестры заключался в том, что она видела внутренние повреждения организма, воспаления, опухоли, неправильно сросшиеся кости и прочее. Так же, как и Юся. Никакого рентгена не надо! Вот только опыта и обеих целительниц было кот наплакал, а это во врачебном деле главное.

Как уже рассказывала, лаэрииллиэн Эрвендилтоллион увлекался резьбой по камню, поэтому чтобы колоть и резать твёрдые поверхности у него был обширный инструментарий, добрую часть которого он и пустил в дело. Не знаю, как выдержали девчонки, сама не слабонервная, но мне одного раза хватило.

Дёргающийся и мычащий через вставленную в рот палку Рашшар, безжалостно прикрученный ремнями к столу. Какое-то обезболивающее ему дали, но, по-моему, оно не сильно помогало. Ниллимарон, намертво вцепившийся в правую руку парня и сам владыка, сосредоточенно выдалбливавший что-то в широкой ране, из которой фонтаном хлестала кровь. Рядом белая, как мел, Эйва, а чуть в стороне дрожащая, как осиновый листок, Юся. Девчонка тряслась мелкой дрожью, но прочь не убегала, смотрела во все глаза. Упорная и настырная.

Ужас!

Учитывая, что за один раз восстановить руку не удалось, и операций понадобилось то ли пять, то ли шесть... Бр-р-р!

Так что сперва Рашу было совсем не до учёбы, и присоединился он к нам позже. К "нам" — это к "академикам". Так оно как-то само собой сложилось: не одна я... то есть Ола... училась до этого "чему-нибудь и как-нибудь". Было глупо сажать нас в одном классе с ребятнёй, которая ни бельмеса не разбиралась ни в письме, ни в счёте. О чём я и заявила нашим преподам.

Те почесали репу и признали мою правоту, разделив всех школьников на "старших" и "младших". В зависимости не от возраста, а от имевшихся у них знаний. Тот, у кого их не было совсем, или мизерное количество, оказались "первоклашками". А мы, если не студиозами, то, по крайней мере — старшеклассниками.

Сначала нас было немного. В одной группе со мной оказалась Эна... счёту и письму её учил дядя, так что безграмотной назвать девушку было нельзя, но и до образованной особы, она явно не дотягивала. Не говоря уже об истории, географии и законодательстве. Вместе с нами учились Ора и Юся. Пусть табирки начали с нуля, но они были очень упорные и настойчивые. И потом, им помогала Тоша. Сами девчонки готовы были заниматься сутками, чтобы нас с Эной догнать и перегнать. В этом им в меру сил помогала Лима, которая, прежде чем оказаться в Степи, куда после службы в империи вернулся её отец, успела закончить два класса роверской школы. Вот только по-нашему, по-леворски, она ни фига не понимала. А чтобы не задирала нос, я ей, так же, как Тоше, Оре и конечно же Юсе... куда ж без неё... поручила составить табирскую азбуку.

Немного поспорив, этот консилиум с заданием справился, тем более, что придумывать всё заново им не пришлось. За основу взяли имперский алфавит, приспособленный под себя леворскими купцами. Чтобы было понятно, в Ровере мало используются шипящие: "ч", "ш", "щ" и прочие, поэтому их набор букв чем-то похож латинский. Под эти "нестандартные" звуки наши леворцы приспособили имеющиеся буквы "ц", "с", снабдив их циалами... это такие "птички" сверху. Поступив так же, как чехи или словаки. Сами имперцы, так же, как англичане, немцы, французы и прочие, "вырисовывают" шипящие несколькими значками.

Единственный звук, который остался "бесхозным" — это "ы". Ни в империи, ни в Леворе над ним особо голову не ломали, писав "и". А вот в табирском такое наплевательское отношение могло исказить весь смысл текста.

Мои помощницы так и не смогли договориться, как им лучше изменить "и", чтобы получилось "ы", потому что у буквы уже был собственный "хвостик".

— Чего вы мучаетесь?! Вот! — я изобразила совершенно другую закорючку.

— И что это? — скептически заметила Лима.

— Ычвохр.

Разве не похоже на кнут? Простенько и со вкусом.

— А шаярхаары не возмутятся? — осторожно заметила Юся.

— А мы что, их спрашивать будем?!

Так я тоже приобщилась к великому делу просвещения.

В наш класс попали и драдмарцы. Дочь Карраэлгара и Мьердоль — Тирилерис. Самая старшая из детей изгоев, которой скоро должно было исполниться десять лет. Вместе с ней поступили сын Ламмарылхаба и Нивмьерис — Тынджаррэн, недавно справивший своё девятилетие и ещё две девчонки восьми лет от роду "снежок" Эйга, родителями которой были Занг с Варой и "шоколадка" Чара — дочь Эпшира и Хэры.

Остальные дети были младше по возрасту, и их родители, вероятно посчитав, что тем ещё рано грызть гранит науки, оставили их дома. Всё правильно, обязательность обучения вовсе не предполагает, что начинать учёбу нужно чуть ли не с пелёнок. В империи, например, в начальные классы поступают с восьми, а то и с девяти лет. Три года учёбы, а потом или выбор профессии, или высшая школа. Ну, об этом я уже рассказывала.

Тира и Тын кое-каким азам научились у матерей, а вот Эйге с Хэрой всё пришлось осваивать с нуля. Но они всё равно остались с нами, ведь податься девчонкам было некуда: в одной младшей группе были табиры, в другой — дети язычников. Ни леворского, ни тем более табирского девочки не знали, потому что от той мешанины слов из разных наречий, на которой говорили их родители, до правильной речи было далеко, как до Омлы.

Малышне давали отдельные задания. И вообще, изучение предметов носило у нас, так скажем, свободный характер. Единственным несчастным ребёнком, который должен был освоить весь объём знаний был... Угадайте с трех раз — кто? Смешно? А знаете, какой была моя программа обучения? Вот только небольшой перечень предметов: леворский язык — чтение и письмо, роверский — устный и письменный, табирский — тоже самое...

Драдмарцы хотели, чтобы я выучила и их язык, всё-таки я — дрархурама, княжна, пусть никем и не признанная, кроме беглецов. Тут уж я взвыла почище раненого брэца. Сколько можно! Что мне, разорваться что ли!

Кар с Ламом были явно недовольны. Леворский я учу, роверский тоже, даже табирский. А теперь ещё и эллиенский. А их почему-то не желаю. Какая ж я после этого дрархурама?! Ведь мы связаны клятвой и всё такое.

Во, блин!

— Хорошо, мои тош-дауартины, раз клятва дана, её следует исполнять. Я выучу ваш язык, обещаю! Кстати, я ничего не слышала про вашу письменность.

— А её раньше и не было, — сообщил Карраэлгар, — Стихи, песни и народные сказания передавались из уст в уста.

— Тогда надо придумать азбуку, иначе как я буду учиться?

— И кто это сделает? — удивлённо уставился на меня Ламмар.

— Вот вы и сделайте.

— Так вы нас, нирта, работой по горло загрузили, — возмутился Кар, — Ещё крепость эта.

— Но вы же её ещё не начали строить.

— Почему, Дар с первой партией рабочих уже в пути. Завтра отправим вторую. Только этого мало. Вы ж там все холмы решили срыть и насыпать по новой. Где ж мы столько землекопов наберём?

— Ну, вручную копать не обязательно, лучше взрывать. Для этого Нил туда и отправился. А на работы пошлите королевских гвардейцев. Всё равно они военной службы не несут, в караул не ходят.

— А не сбегут?

— Сбегут, табиры поймают.

— То есть, вооружать их не следует?

— Оружие надо взять. Мало ли чего? Но не выдавать, а сложить отдельно, под надёжной охраной.

— А вдруг, взбунтуются?

— Тогда вызывайте кочевников. Зачинщиков — повесить, остальных обвинить в дезертирстве.

— И солдатам и офицерам не понравится, что крепость обращена фронтом в сторону столицы.

— Но они же военные люди и должны понимать, что так мы обезопасим себя с тыла и отрежем пути подвоза продовольствия и подхода подкреплений мятежникам.

Драдмарцы со мной согласились, так же, как потом нирт Арлэн с туэром Муффэром. Илькарон к тому времени на свой страх и риск успел отчалить в столицу, прихватив троих гвардейцев. Его четвёртым провожатым стал сержант гаар Реергарн. И куда сержант полез, так толком не оправившись от ран?

— Я правильно вас понял, что вы разрешаете этому нирту ехать? — спросил тогда Карраэлгар.

— Да.

— И вас не волнует, что он расскажет про вас и нас всех там, в столице?

— А почему меня это должно волновать, и что он такое может порассказать?

Дальше наш разговор пошёл в том же ключе, что и с самим Илом. Что бы он там не наплёл, в конечном счёте, решать не ему. А пока в столице раскачаются... В общем, лишний повод быстрее построить крепость у Каменного моста.

— Почему это? — в очередной раз подивился Кар моей логике.

— Потому что аргументы того, кто сидит за крепкой стеной, пусть даже деревянной, выглядят более внушительно.

— Значит, вы рассчитываете на переговоры?

— Я надеюсь прежде всего на благоразумие тех, кто подступит к этим стенам. Пусть хорошенько подумают, а стоит ли их вообще штурмовать?

— Даже если это будет король?

— Ему поразмыслить тоже будет не вредно.

— Сдаётся, что сидеть нам в самое ближайшее время в дерьме по уши.

— Вы меня уж давно макнули в него с головой. Я же не плачу!

— Когда это мы успели?! — вполне искренне изумился Кар.

— Да с клятвами с этими и с учёбой. Что вы, что эллиены!

— Ничего, нирта: "Тяжело в ученье — легко в бою!"

Тоже мне... Блин!.. Суворов нашёлся!

Да-а-а, эллиенский язык... Чтоб его!.. мне тоже подсунули неспроста. Наверняка Фергюс постарался. У-у-у, змей!

Началось всё с арифметики. Я-то, было, обрадовалась, хоть тут ничего учить не надо. Складывай, вычитай, умножай, дели. Никаких тебе интегралов, дифференциалов, синусов, косинусов, тангенсов, котангенсов... Число "пи"... здесь оно называется "онс" — "круг"... — уже высшая математика.

Однако радостям моим сбыться было не суждено. Не знаю, чем руководствовался священник, но пока остальные складывали два плюс два и изучали таблицу умножения, мне пришлось делить шестизначные и семизначные числа на трёхзначные. И так целый урок... и на следующий день... Промучившись третий, я изобрела логарифмическую линейку.

Вернее, это я третьи сутки пытался вспомнить, как она выглядит, и что, вообще, такое логарифмы. Это хорошо, когда можно влезть в Интернет и посмотреть... или в школьный учебник... забыл уж какого класса, то ли шестого, то ли седьмого. А тут?

Помню, вернулся из армии уже на второй курс института. Сижу на первой парте, смотрю на доску, как баран на новые ворота. Преподаватель изобразил интеграл и, развернувшись, обвёл взглядом группу, уткнувшись в меня.

— Новенький?

— Да.

— К доске!

Я вышел, куда ж деваться. Только, что эти интегралы, что китайская грамота, мне всё тогда было едино. Но потихоньку, общими усилиями... то сам математик подскажет, то кто-то из группы... я написал решение.

— Вы модуль забыли обозначить, — заметил препод.

— А что это такое? — абсолютно искренне изумился я.

— Да это палки такие прямые, — глядя на меня широко распахнутыми глазами, математик чиркнул рукой пару раз в воздухе.

Я изобразил искомое.

— Садитесь.

Опустился на своё место.

— Слушайте, молодой человек, а откуда вы к нам такой попали?

— Из армии, — честно признался я.

— А-а-а, тогда понятно... Но учтите, на экзаменах вам никакой поблажки не будет!

Да и не очень-то надо! Сессию я сдал на одни пятёрки, как и две или три следующие. Армия, при всех её недостатках, она, знаете ли, дисциплинирует.

Потом мне надоело корпеть над учебниками, и у меня появились четвёрки...

Ладно, дело прошлое, только сейчас я оказался в такой же идиотской ситуации. Вроде знаешь, как оно должно быть... Кажется ещё чуть-чуть... Но мысль в последний момент ускользает, теряясь где-то в закоулках памяти.

Над проклятой линейкой я трудилась по вечерам... Ни занятий, ни прочих дел никто ведь не отменял. Единственное, на что я решилась — сбежать на третий день с окончательно опостылевшей мне математики, чтобы воплотить свою идею в жизнь.

К тому времени жившая со мной в одной комнате Эна, уже стала на меня подозрительно коситься. А что вы хотите? Вот физика Ландау, который запросто мог в светлых брюках усесться на грязное крыльцо, чтобы накарябать на песке пару формул, думаете никто не принимал за идиота? А мне что прикажете делать, если, как Менделееву, во сне озарения не приходят? Вместо этого их приходится вырывать у памяти с боем. Вон эльфийский владыка тоже как-то слишком пристально на меня взглянул, когда я потребовала грифелей и плотной белой бумаги. Для этого мира, надо сказать, дорогое удовольствие.

Сложенная из неё линейка была слегка кривовата, но середина двигалась вполне сносно и не болталась. А чего ещё надо? График различных значений уже был построен, и я взялась за разбивку шкалы. Муторное, скажу вам дело, и очень кропотливое. Зато на следующий день я была во всеоружии.

— Нирта Олиенн, — ласково пропел Фергюс, лицо которого так и лучилось счастьем, — я приготовил вам новое задание, в довесок к тому, что вы не решили вчера. Надеюсь, что, взяв себе выходной, вы с ними теперь легко справитесь.

Угу, надеется он,.. змей подколодный.

Сразу две доски... деревянные, покрытые чёрной краской, на которых мы писали мелом... по десять примеров на каждой. Я перевернула их на обратную сторону. Пусто. С хитрого патера станется, испещрить их и здесь, заявив потом, что с заданием я не справилась. Ну и фиг с ним, с этим мелким пакостником.

Ладно, не время рассуждать, слишком быстро оно тикает... то есть, льётся, часы были водяными... Полосы бумаги заскользили в моих руках. Хорошо, что весь ход счисления записывать не надо, достаточно лишь накарябать ответ. Я успела перещёлкать все примеры на одной доске и взяться за вторую, когда патер, наконец, заметил мои манипуляции.

— Что вы делаете, нирта?!

— Как что?! Считаю!

— А ну-ка дайте сюда эту штуку!

— Даже не подумаю! — я быстро спрятала свой "калькулятор" за спину.

— Тогда я сообщу о вашем поведении лаэрииллиэну Эрвендилтоллиону. Надеюсь, уж он-то найдёт на вас управу.

— Жалуйтесь.

У-у, ябеда-корябеда!

Патер сурово взглянул на меня, как на порождение Тьмы и быстро выскочил за дверь. И куда это он побежал. Чевой-то мне это совсем не нравится.

Предчувствия меня не обманули. Не прошло и пары минут, как в зале появился владыка.

Кстати, по-моему, я не сказала, наша школа располагалась на третьем этаже моего замка, который по леворскому счёту был вторым. То есть рядом с моими покоями и рабочим кабинетом.

К слову сказать, в таком же округлом зале, но этажом выше, жили табирские дети. Там у них была и спальня, и школа, и столовая. Каменная юрта — вот как обозвали они это место.

Все ученики тут же бросили свою писанину, удивлённо воззрившись на вошедшего. Быстро же владыка появился, как будто под дверью стоял.

— Нирта Олиенн, можно вас на минутку? — лаэрииллиэн был предельно вежлив.

По опыту знала — ничем хорошим мне это не светит.

— Патер Фергюс, дайте детям новое задание, думаю, у меня к вам появится несколько вопросов.

Чего он так раскомандовался? Впрочем, как-то так само получилось, что у нас в Золотом лесу владыка стал кем-то вроде министра образования, инспектора учебных заведений и их директора по совместительству. Уж слишком часто в последнее время ему приходилось заниматься улаживанием конфликтов, выступая в роли третейского судьи.

В основном они, так или иначе, были связаны именно со священником. Преднамеренно или нет, но патер всем пытался навязать веру в Светозарного. В принципе, в этом его миссия и заключалась — нести Свет во Тьму людских душ, но математика-то тут при чём?

Взять хотя бы задачу:

"На постройку талареллы кузнец Топ дал одиннадцать серебряных леворов, булочник Зир восемь, старуха Арла две серебрушки, а купец Гнос — империал. Спрашивается, сколько всего денег удалось собрать отцу Синтерусу?"

Вот вы бы в момент сосчитали — один золотой и двадцать один левор или двести одна серебряная монета. А друидская и табирская детвора вместо этого глазами хлоп-хлоп, хлоп-хлоп. Как иначе, если из того, что сказал Фергюс, они не поняли ни слова. Ведь ни у тех, ни у других храмов нет.

У язычников есть что-то вроде молельных домов, но у них это, скорее, клуб по интересам, дом собраний, где они обсуждают свои дела, но никак не храм в нашем понимании этого слова, потому что храм для них — это Лес. Даже выбор места будущего жертвенного алтаря происходит произвольно и может быть затем перенесено в другое место. Иногда жертвенников бывает несколько... вроде бы в одном лесу... Впрочем, тут я не специалист, чего не знаю, того не знаю.

Да, и сами друиды... в смысле колдуны, маги, как их лучше назвать... не рядовые общинники... никаких денег не собирают. Откуда и как они получают продукты и что едят, я как-то не спрашивала... Вроде, неудобно. Лишь как-то раз предложила Гуру отобедать с нами, но тот отказался:

— Простите, нирта Олиенн, у меня трапеза.

— Вам религия запрещает принимать пищу совместно с иноверцами?

— Нет, но у нас это как-то не принято. Мы больше в своём семейном кругу.

— Ну, извините, коли так.

— Вы извиняетесь?! Передо мной?! — изумлению друида не было предела.

— И что тут такого? Вы ж, вроде, — лицо духовного звания?

— А вот многие из ваших подчинённых меня за человека не считают.

— Ну, и кто этому виной? Выходит, если ваш учитель едва не отправил Ванва на тот свет, тот должен быть ему благодарен?

Гурионолен промолчал. А что он мог ответить?

Вот и поговорили по душам.

Н-да... А вот у табиров вообще нет ни храмов, ни алтарей. Есть, правда, какие-то священные места, родники, рощи. Но это как-то не очень серьёзно что ли. Их боги везде и конкретно нигде. Обратиться к ним можно в любом месте. И сделать это может кто угодно, без посредников. Но дождётся ли ответа?

В общем, из арифметической задачки, заданной отцом Фергюс, табиры ничего не поняли. Более того, ни Ора, ни Юся даже её условий перевести не смогли, запнувшись на середине. Священник же расценил всё это, чуть ли не как саботаж. Заблудшие души не хотят приобщаться ни к знаниям, ни к Свету Истинной Веры. Всюду Мрак и Тьма!

Примерно это он и выдал мне, пулей влетев в зал Дома Совета, и потребовал разобраться с виновными.

— Отец Фергюс, это же просто дети. Наверное, они вас не поняли.

— Но руководят-то ими взрослые. И вообще, нирта, вы на чьей стороне?!

Действительно, на чьей?! Что будет, если я сейчас поддержу священника?! И дело не во всяких там толерантностях! У нас в Золотом лесу сложился хрупкий паритет, временный союз, который замыкается на мне самой и данных мною клятвах. И того бы не было, не будь внешней угрозы, от которой мы едва отбились общими усилиями.

Неужели сам патер, человек неглупый и совсем не фанатичный, этого не понимает? И как он вообще собрался насаждать веру в Создателя среди местного населения, когда мы, её последователи, даже не составляем большинства. Одной искры достаточно, чтобы всё пошло прахом!

Я поймала настороженный взгляд сидевшего напротив за столом Эрвендилтоллиона. Ясное дело, происходящее не могло его не волновать!

— Отец Фергюс, вы хотите разжечь в Золотом лесу религиозную войну?!

А что ещё я должна была сказать?

— Ну знаете, нирта!.. — задохнулся от возмущения патер.

Не знаю, чем кончилась бы наша словесная перепалка, если бы в комнате не появился весьма недовольный Гур. Час от часу не легче.

— Нирта Олиенн, как это понимать?! Вы сказали, что дети будут обучаться чтению и письму, вместо этого ваш священник обманом и хитростью пытается насадить в неокрепших детских душах свою веру!

Едва удержалась, чтобы не ляпнуть: "Это ещё и моя Вера!" И когда я успела стать такой религиозной? Глубоко вздохнула.

— Вы не собираетесь отвечать?! — продолжал наседать Гурион.

— Нирта тут ни при чём, — вступился за меня Фергюс.

— Мы не отказываемся выполнять ваш указ, но пусть нам дадут другого учителя, — проигнорировав слова священника, заявил друид.

И где я его возьму?

— Хорошо, вот вы, Гурионолен, им и будете.

— Я?

— Ну, не я же. Или у вас на примете есть кто-то другой?

Язычник задумался.

— Гурион, вы не уверены в своих силах? — я впилась взглядом в задумчивое лицо язычника.

— Я немного знаю грамоту, но со счётом,.. — честно признался он.

Похоже, Гур был у своего учителя не столько учеником, сколько слугой и, наверное, телохранителем. Цаф учить юношу чему-либо явно не спешил. Чем он, спрашивается, после этого лучше какого-нибудь шаярхаара. Наверное, оттого парень и таскал с собой всюду свой посох, который его признал, боясь с ним расстаться хоть на миг. Думаю, тогда одна только эта волшебная палка и была наглядным доказательством его высокого статуса.

— Тем лучше! — возвестила я.

Молодой человек удивлённо уставился на меня. Весь его вид не говорил, а буквально кричал: "Чем лучше-то?!"

— Значит вы, Гурион, будете сперва заниматься с нами, а на следующий день — со своими учениками.

— И чему он их сможет научить?

— Чтению, письму и арифметике, которые освоит под вашим чутким руководством, отец Фергюс.

— Сомневаюсь, что это у него получится.

Видимо пренебрежение, сквозившее в словах священника, придало молодому друиду решимости. Если за мгновение до этого он, наклонив голову, пребывал в глубоких раздумьях, то тут, будто проснувшись, гордо вскинув подбородок:

— Я согласен!

— Отлично, а табиров будет обучать Ора. Я с ней поговорю.

— И вы, нирта, хотите детей верных последователей Светозарного отдать в руки язычнику?!

Блин! А ведь верно. Пока изгои жили в лесах и селились вместе, особого разделения меж ними не было. за исключением друидов-старожилов во главе с Гуром. Думала, если дети леворцев будут учиться вместе, религиозные перегородки между ними сотрутся. Не тут-то было! Как бы не стало ещё хуже!

— Отчего же? С ними будете заниматься вы.

— И закону божьему?

— А не рано ли им?

— В империи Вере придают великое значение и обучают ей с младых ногтей! — наставительно изрёк священник.

— Но ведь у нас не Ровер.

— Патер Фергюс, не слишком ли вы рьяно насаждаете устои своей веры? — прищурился эльфийский владыка.

— Вместе с ними детям даются обширные знания. И я не уверен, что преподавать их по силам недоучкам.

— Это можно будет легко проверить, — быстро вклинилась я, — Вот, лаэрииллиэн Эрвендилтоллион — лицо абсолютно незаинтересованное, значит, вполне может возглавить экзаменационную комиссию по проверке результатов учёбы.

Владыка удивлённо воззрился на меня. А нефига сидеть напротив и лыбиться. Тоже мне, цирк нашёл!

— Кроме него туда войдут я и двое преподавателей.

— Кто конкретно? — насупился Фергюс, чуя подвох.

— Их у нас получится трое: вы, Гурион и Ора. Соответственно, один наставник представляет своих учеников, а два других их экзаменуют и выставляют оценки.

— Нирта, вы бывали в Ровере? — спросил эллиен, — По-моему, именно там существуют подобные правила.

— Нет, но Ворхем что-то рассказывал. Кстати, на экзамены можно пригласить и его. Вряд ли мэтр будет предвзят.

— Хм-м, — буркнул священник.

— Вас что-то не устраивает?

— Мне эти условия вполне подходят, — выпалил Гур, с вызовом взглянув на Фергюса.

Тот промолчал.

Глава 6.

— Мы будем в моём кабинете! — крикнула я с порога, когда Эрвендилтоллион вместе с линейкой потащил меня на расправу.

Это был уже не первый конфликт, касающийся учёбы. Накануне я едва распуталась со скандалом вокруг детей лесовиков.

Вернее, я думала, что разобралась... Уж не вздумал ли Фергюс достать меня своими дурацкими задачками?

Как оказалось, лесные братья и сёстры, даже те, что были лояльны Создателю, его слуг, мягко говоря "не жаловали". В результате к друиду записалось почти два десятка учеников, тогда как к патеру лишь девять. И то потому, что он пригрозил отлучить от церкви и изгнать из замка кузнеца Леллиронала со всей семьёй. Сам мастер мне пожаловаться не решился, а вот его жена...

Короче в один прекрасный день ко мне прибежала взволнованная Фэра:

— Ола, что ж это делается! — всплеснув руками, прямо с порога воскликнула женщина, — Хороших людей ни за что, ни про что гонят прочь! И из-за чего?! Всё учёба эта. Записались они, видите ли, не в ту школу!

Оказывается, Лел намеревался направить дочерей к Гуру, поскольку так захотела его жена. Никогда не замечала, чтобы она была набожной друидкой, но тут настояла на своём. Узнав об этом, Фергюс пообещал обрушить на голову несчастного все кары, какие только возможно, земные и небесные. Кузнец пошёл на попятную, передав дочек "на растерзание" возмущённому священнику. Тут ему скандал закатила уже многолетняя спутница жизни...

Как же её звали? Нара... Мара... Нет, не могу вспомнить. Помню только, что была она невысокой и худенькой, но спуску ни дочерям и здоровяку-мужу не давала. И ещё, она всё успевала и на работе, и дома. Те две смежные комнаты, что им выделили, были едва ли не самыми обжитыми и уютными во всём замке. Фэра не могла нарадоваться такой помощнице, у которой всё спорилось. А тут уже второй день женщина ходит сама не своя, как в воду опущенная, всё у неё из рук валится. Словно подменили.

Нет, сама женщина не жаловалась, Фэра разузнала всё через вторые, а то и третьи руки. И вот, примчалась ко мне. Что ж, разберёмся. Выловила патера и поинтересовалась, правда ли то, что мне рассказали? Священник не отпирался. Да, так оно и было. Ещё добавил, что Истинная Вера не должна быть посрамлена и тому подобное.

Я согласно кивала. Да, да, да.

— Отец Фергюс, для Левора и Матери-Церкви вы в Золотом лесу сделали очень многое: доблестно сражались со слугами Тьмы, восстановили храм и вернули в лоно Церкви заблудшие души...

Лицо патера озарилось добродушной улыбкой.

— Поэтому мне очень будет вас не хватать! — плеснула я ушат дёгтя в бочку с мёдом.

— Почему?! — только и смог вымолвить священник.

— Потому что то, что вы творите в последние дни перечёркивает разом не только ваши заслуги, но и достижения многих людей. Я не хочу, чтобы их усилия пошли прахом, а все жертвы были напрасны. Нам едва удалось зажечь Свет Истинной Веры, чтобы рассеять Тьму в этом забытом Создателем краю, как вы хотите всё уничтожить.

— Это невозможно.

Что-о?

— Это невозможно! — решительно повторил патер, — Сюда меня послал сам тендарис, и это назначение утверждено королём. Только они могут меня сместить.

Как жаль, похоже, мои слова пропали даром. Он меня просто не слушал.

— Послушайте меня внимательно, отец Фергюс, и не говорите потом, что не слышали! Я — нирта Золотого леса, и я отвечаю перед королём, тендарисом и самим Создателем за то, что здесь твориться. Одно моё слово, и вы, по-хорошему или по-плохому, поедете в столицу. Если потребуется, то связанного вас довезут до Каменного моста со всем имуществом и освящённым вринном. Доедете ли вы до Левора или нет, меня уже не касается. А там вы можете жаловаться, кому хотите: королю, тендарису, Создателю. Я найду, что каждому из них ответить, если меня спросят.

Я замолчала, чтобы перевести дух. Безмолвствовал и священник.

— Это не пустая угроза, я слов на ветер не бросаю! Если кто-то из детей Светозарного и Пресветлой... Нет, не так... Одного — мало. Если несколько последователей Создателя... больше трёх... отрекутся от него по вашей милости... Пусть Золотой лес будет мне свидетелем, я поступлю так, как обещала.

Патер по-прежнему молчал. Слышал ли он меня, не слышал, думал ли о своём... Понятия не имею.

Оглянулась по сторонам... Вроде — никого.

— Отец Фергюс, — приблизилась я почти вплотную, приглушив голос почти до шёпота, — неужели вы не понимаете, здесь не империя и не центр королевства... Мы просто не в силах насаждать Веру в Создателя огнём и мечом. Поэтому я считаю, — возвысила я голос, — что мы, прежде всего, должны оборонить этот край силой оружия и Светом Истинной Веры, чтобы люди могли спокойно жить и трудиться. А вот когда нам это удастся, народ сам потянется в храмы.

Я опять сделала шаг вперёд, едва не уткнувшись в массивную фигуру патера:

— Неужели это понимаю я — маленькая девочка, и не понимаете вы — умудрённый жизнью служитель церкви.

Священник опять не проронил ни слова.

Ну, я и подумала, что конфликт исчерпан. Разговор у нас был наедине... вроде бы. Правда девчонок я у патера забрала, но Гуру не возвратила, чтобы не унизить Фергюса, а перевела в нашу группу, мотивируя это тем, что им следует выучить эльфийский. О чём и сообщила родителям.

Лел обрадовался, что всё обошлось, а его жена недовольно пробурчала:

— Это ж всё равно их будет учить священник.

Не-е, похоже, она из тех личностей, которым никак не угодишь — подари им весь мир, и потребуют обёрточную бумагу.

— Ну и что, а за соседним столом будет сидеть сам Гур. Думаю, уж он-то никому спуску не даст.

— Но эллиенские письмена им зачем?

— А это спросите у мужа. Вот оставит ему старший кузнец послание, к кому он побежит, чтобы его прочесть? К владыке?

В общем, Нара... или Нора... по-моему Нора... побурчала, больше для порядка, и успокоилась. А вот Фергюс, выходит — нет. Ну и фиг с ним, найдём и на него управу! Не ценит он мою обходительность и тактичность? Тем хуже для него!

— Ну что у вас там случилось, Ола? — просил владыка, едва мы уселись за стол в моём кабинете. — Взбрело же вам в голову вновь задеть патера, как будто мало у нас других проблем. Ведь вы же сами хотели, чтобы он учил детей.

— Я и сейчас не против этого.

— Тогда я не понимаю, в чём дело?

Я рассказала о нашем столкновении из-за дочерей Лела.

— Ола, по-вашему, новый конфликт с Фергюсом — это месть?

— Не знаю, — честно призналась я, — думаю, патер раздражён... и я, честно говоря — тоже... Иначе, к чему эти дурацкие задачи? Возможно, он не специально, просто так получилось.

— Ладно, Ола, а что там за какие-то подсказки, что вы себе составили? Я так ничего и не понял.

— Это такая линейка,.. — и я принялась объяснять про логарифмы, то, что помнила.

То, что помнил я.

Да какая разница! Графики лежали на столе, и двоичный и десятичный, эльф давно обратил на них внимание. Просто не мог не заметить. Подвинула их ему, для наглядности.

— То есть, вы все числа сводите к десяти? — откинулся эльф на спинку стула, внимательно разглядывая меня, будто видел впервые в жизни.

— Да, только в разных долях... Ну, как если бы воду или вино разлить по разным стаканам, кувшинам, вёдрам. Ёмкость разная, но жидкость-то одна.

— Мне б никогда в голову не пришло такое сравнение... О, а вот и патер Фергюс.

— Что скажете, лаэрииллиэн?

— Должен вас огорчить, Ола справилась с заданием не оттого, что магическим способом разузнала ответы...

Так вот он в чём, злодей, меня обвинил!

— ...Она придумала счётную линейку,.. — меж тем продолжал владыка и пустился в объяснения уже собственными словами.

— Интересно. Однако, у этой штуковины отсутствует точность, — вынес свой вердикт священник, — Результат очень приблизительный.

— А давайте проверим на конкретном примере, — предложила я.

Задачка была... дай бог памяти... что-то вроде: одно поле столько в длину, а столько-то в ширину засеяно пшеницей, а второе... тоже даются размеры... — рожью. Спрашивается, какой будет собран урожай, если рэлы с льета... это такая мера площади... собирается столько-то мешков, а эрьми — вот столько.

Условия выдвинул патер, чуть усложнил владыка, ну и я, в заключение, предложила вычислить, какова будет выручка, если цены на рынке будут такие-то.

Каюсь, тут я схитрила. Иначе было бы просто умножение, а не деление... Где тут дроби? Так ведь серебряный левор тогда меняли на дюжину медяков, а по условию задачи медную монету давали за пять мешков местной ржи и три — пшеницы. Значит, точных цифр в итоге не получится, придётся округлять. Это-то мне и надо.

Что ж условия записаны. Поехали! Тыр-тыр. Дольше было промежуточные результаты записывать. Так, на всякий случай, чтобы потом легче было найти ошибку, если такая появится.

Так, с рэлой покончила, теперь эрьмь.

— Готово! — возвестила я.

Был бы на моём месте Толян, со всеми расчетами за пять минут управился. Он со своей линейкой вообще не расставался.

Помню, спросил:

— Отчего на этом антикваре считаешь, калькуляторов что ли нет?

Тот в ответ:

— Привык, да и потом, так ошибиться сложнее. С советских времён это у меня — расчеты на линейке проверять.

И то верно, сам помню, были тогда у нас чехословацкие и гэдээровские калькуляторы... об отечественных лучше не вспоминать... Стучишь по этой "адской машине", как дятел... тюк-тюк-тюк... она — ноль эмоций. Чуть посильнее нажал пальцем... Фр-р-р... вылетает на табло частокол одинаковых цифр. И как с этим "чудом техники" бороться?

— Калькулятор всё равно точнее, — не согласился я.

— А скажи-ка мне, Серёг, какая точность у наших приборов, — махнул он линейкой, обводя зал.

— По-моему, одна десятая процента, — наобум выдал я.

Честно говоря, над этим как-то не задумывался.

— Вообще-то — три, так что вот с этой штуковиной, — Фёдорыч потряс своим "компьютером" в воздухе, — вполне сравнимо.

— Я проверю! — буркнул Фергюс, забирая доску с выписанными мной конечными результатами. "Черновую" не отдала, предусмотрительно оставив у себя. Правильно сделала! На следующий день на уроке леворского... Посещения математики после "изобретения" логарифмической линейки у меня стали свободными, чем не преминул воспользоваться владыка. Занятия с Эйвой эллиенскому языку из свободных стали обязательными. Ещё за учёбой Ралы с Киной... так звали дочерей Леллиронала... поручили приглядывать.

— А как же иначе, Ола, ведь это вы настояли на том, чтобы девочки учились нашему наречию? — заявил мне владыка.

Тоже змей ещё тот, почище патера.

Нет, куда ни кинь — всюду клин! Блин!

Это что ж такое получается?! Они что, издеваются?! Число предметов уже зашкалило за все разумные пределы! Как уже говорила — четыре языка: леворский, роверский, табирский, эллиенский. А на подходе ещё и драдмарский. Вместе с ними математика... слава богу, у меня теперь свободные посещения... Мы договорились, что Эна будет исправно учиться, записывать задания, а я — смотреть, чему там учат... Экзамены, так или иначе, всё равно придётся сдавать. Ладно, прорвёмся, где наша не пропадала!

Вот только, помимо того, что уже перечислено, мне предстояло изучить географию Левора и окрестностей, историю королевства и империи... Причём Ровера — это лично мне: историю, географию, общественное устройство, законы... Э-э-э, Алё!

— Отец Фергюс, вы не с кем меня не спутали! Я же не императрица и, даже, не леворская принцесса. Зачем мне всё это?!

— Нирта Олиенн, — назидательно произнёс патер... он это умеет, — уже сейчас, в столь юном возрасте, при всех недостатках, вы проявили себя подающей надежды правительницей. И мы, ваши верные соратники, просто не можем допустить, чтобы ваши таланты пропали втуне, а вы превратились в бестолковую безграмотную девицу.

Нирта Олиенн, вместе с вами мы добились очень многого, неужели вы хотите, чтобы усилия жителей Золотого леса пошли прахом, а жертвы были напрасны. Нам едва удалось зажечь Свет Истинной Веры, чтобы рассеять Тьму в этом забытом Создателем краю...

Священник вещал вдохновенно и самозабвенно... это он тоже умеет... а меня не оставляла мысль, что где-то я уже слышала эти слова... Только где?

— Твою мать! — чуть не брякнула вслух, — Буквально то же самое, чуть ли не слово в слово, я сказала ему накануне. Вот змей чешуйчатый, крокодил зелёный, надо ж, как всё перевернул и вывернул!

— ...Так справедливо ль будет, чтобы созданное нами разрушилось и погибло,.. — Фергюс сурово уставился на меня, — только потому, что одна юная правительница не желает учить уроки. Вам должно быть стыдно, нирта Олиенн! С вашими способностями предаваться лени — это просто преступление. Не только против короля и королевства, народа и Церкви, друзей и союзников, но и всего мира Аврэд, его людей и богов!

Ну, ни х... хрена ж он задвинул! И это перед всей аудиторией. Ола была готова провалиться сквозь землю... Я, кстати, тоже. Не-е, ну как же он всё перекрутил. Вот шельмец! Как там у Штирлица: "мастер воровать чужие идеи и выдавать их за свои". Шелленберг недорезанный. Отстегать меня, как розгами, моими же собственными словами. Сунуть, как котёнка... или как вилёнка... мордой в... В общем, гад он ползучий!

Ну, погоди, змей подколодный! Меня на "стыдно" не возьмёшь!

Наверно я сверкнула глазами. По-моему у патера запал сразу иссяк. И дёрнуло ж меня обернуться на всю остальную группу, которая внимала словам священника, распахнув глаза и разинув рты. Одного взгляда в мою сторону им было достаточно, чтобы уткнуться в доски и быстро начать писать. Даже Гуру.

— И это ещё не всё, нирта Олиенн, в самое ближайшее время вам предстоит приступить к изучению леворского законодательства, геральдики и родословных вашей, королевской и других знатных семей нашего государства. А в перспективе — литературы и искусства Левора, Ровера и эллиенов. Табиров и драдмарцев оставляем на ваше усмотрение.

Да кто такое выдержит?! Слышите, у меня же мозги закипят и сварятся вкрутую! А я слишком молода, чтобы умереть! Где эти правозащитные организации, когда они так нужны! Свободу несчастным детям!

Что-то подозрительно стало тихо? Оглянулась. Косившаяся на меня детвора вновь ринулась что-то карябать с удвоенной скоростью.

В голове пронеслась шальная мысль: "А может, ну его к лешему! Бросить всё и послать ребятню за подснежниками".

Как там, в сказке "Двенадцать месяцев":

Травка зеленеет,

Солнышко блестит;

Ласточка с весною

В сени к нам летит...

Так вроде начинался указ, в котором прынцесса объявила зиму летом. Чем я хуже, что у меня дури не хватит?!

По всем признакам зима идёт к концу, сейчас уже где-то начало весны. Что-то мне до смерти надоело сидеть за партой уже на второй день учёбы. Так и до травки с ласточками не дотянешь. Пора объявить летние каникулы, или хотя бы весенние.

Вот только кто мне это позволит?!

Да, но проникновенная речь патера была ещё до эпопеи с логарифмами. А, на следующий день после инцидента, на уроке леворского Фергюс опять меня расчихвостил при всех:

— Нирта Олиенн, я проверил результат задачи, которую вы вчера решили с помощью своей чудо-линейки. Вы ошиблись больше, чем на семь леворов, — казалось, злорадству патера не было предела, — Хотите, позовём владыку, чтобы он нас рассудил?

— Непременно.

— Что?

— Обязательно. Если я ошиблась, я извинюсь, если вы — будете просить прощения.

Надо ли говорить, что остаток урока прошёл в напряжённой тишине. Даже священник, обычно сдабривавший свои задания шутками-прибаутками, отчего те не казались такими занудными, был строг и немногословен.

Едва окончились занятия, как я, прихватив из кабинета доску с записями и линейку, выскочила в коридор. Главное не дать уйти патеру, а то лови его потом. О-о, а оказалось, что идти никуда не надо. Вот они оба.

— Господа, не желаете ли пройти в мой кабинет, чтобы завершить вчерашний спор?

— Вам так не терпится, нирта, — прищурился служитель церкви.

— Не люблю неизвестность!

— Отец Фергюс, где ваши записи? — тут же налетела я на оппонента, едва мы расселись.

— Зачем они вам?

— Буду проверять, где расхождение.

— Я черновые записи стёр, — буркнул патер.

— Но промежуточные-то значения остались? Да? Отлично, их мы и сверим.

Так, с рожью всё тип-топ. Оп-па!

— Не подскажете, Отец Фергюс, тут у вас четвёрка или шестёрка?

В местной системе счисления они были довольно схожи.

— Четвёрка, — не слишком уверено заявил священник.

— Тогда почему вот здесь получился этот результат, когда должен быть вот этот? — я указала на собственную доску, быстро прикинув числа на линейке.

— Не может быть! — упёрся патер.

— Очень даже может!

Перепалка была жаркой. Священник сдался первым.

Надо будет, я и Жириновского переспорю, что мне какой-то Фергюс!

Может, он просто не захотел терять достоинство в присутствии эльфа?

Не важно! Главное — результат!

— Ола, не боитесь опоздать на следующее занятие? — поинтересовался владыка.

— Ради торжества истины — нет!

Патер пыхтел, сопел, но максимум, что смог выдавить — три медяка разницы. Да-а, далеко ему до Госкомстата. Те насчитают, сколько надо, несмотря на то, что математика — наука точная.

— Вот видите — нестыковка есть, — наконец произнёс священник.

— Отец Фергюс, а где тут семь леворов, о которых вы говорили? — не удержалась я от сарказма, не в силах скрыть охватившую меня радость.

— Я должен буду извиниться перед вами в присутствии всех учеников?

— Нет, достаточно лаэра Эрвенда.

Патер порывисто встал со своего места:

— Нирта Олиенн, прошу простить меня за то,.. — слуга Церкви с достоинством склонил голову.

Сначала я сидела, раскрыв рот, не ожидая от него такой прыти, потом соскочила со стула.

— ...Что я самонадеянно обвинил вас в нерадивости, когда ошибся сам. Воистину, гордыня — тяжкий грех!

— Ничего страшного, отец Фергюс, ошибаются все, главное — вовремя признать ошибку и постараться её исправить.

— Стало быть, ваша линейка имеет право на жизнь, — резюмировал лаэрииллиэн, — Кстати, а из чего лучше всего их изготавливать?

— Камень тут подойдёт вряд ли, — заметила я...

Хотела поддеть владыку, а он возьми, да изготовь. Вон она лежит, в первом ящике стола. Из голубого мрамора с позолотой — королевских цветов. Три с лишним года над ней трудился. Несколько месяцев только заготовку подбирал. То откладывал эту кропотливую работу, то вновь начинал. Зато вышел шедевр. Точно скажу, нигде в мире Аврэд такой красоты нет!

— ...Слишком тяжёлый материал. Будешь на такой долго считать — руки отвалятся. Нет, можно изготовить что-то этакое, для красоты. Делают же чернильницы и песочницы из полудрагоценного камня, — не стала я отрицать очевидное, — но для обычных счетоводов лучше всего подойдёт дерево. Лёгкое, но твёрдое, а то рабочие поверхности быстро сотрутся и "бегунок" будет болтаться. А вот тут, — я перевернула лист бумаги со шкалой, — должен быть паз, чтобы палец ходил свободно...

Я слегка прошёлся по конструкции... по тому, что осталось в памяти.

— Главное, чтобы не было никаких выступов и острых углов, о которые можно поранить пальцы, — заключила я.

— Не подумал бы о таких тонкостях, — покачал головой владыка, — Осталось изготовить опытный образец, не думаю, что возникнут трудности, и можно приступать к их массовому изготовлению, чтобы у всех, кто захочет, была такая же.

— А вот с этим я бы не спешила! — веско заметила я.

— Почему? — застыл на пороге собравшийся было уходить Фергюс.

— Представьте, если бы у наводчиков роверских парлисов были такие штуковины, они бы в цель могли попасть если не с первого, то со второго раза!

— Вы, Ола, как всегда мыслите военными категориями. Кстати, вы так и не сказали, откуда у вас те отрывочные сведения, что позволили вам собрать эту штуку, — он повертел в руках бумажную линейку, — Случайно до такого не додумаешься.

— Отец показывал Лону что-то вроде этих графиков. Правда мне кажется, что они были какие-то другие.

— Вы помните такое, патер Фергюс?

— Нет, — тот отрицательно мотнул головой.

Ну, вот и начался перекрёстный допрос. Пора спасаться бегством, но сначала...

— Отец Фергюс, разве вы не помните, что Лони как-то быстро разобрался в кара... каркара... В этих копьеметателях, чьи названия я до сих пор произнести не могу?

Патер задумался...

— Если у отца и были какие-то секретные записи, вовсе не значит, что он обязан был ими делиться со всем гарнизоном.

Главное зародить сомнение, а там кривая вывезет.

— Ола, коль на то пошло, — не успокоился эльф, — где, по-вашему, в военном деле можно ещё применить эту линейку?.. Ну, кроме метателей.

Где, где... Врезать по лбу одному излишне любопытному эллиену! Не видишь, я на занятия опаздываю!

Кстати, забегу вперёд, года через два-три, когда вильи... это я не про зверьков, они в по-роверски называются лирсис... А "вильяс": с большой буквы — это я, а с маленькой — линейка. Всё оттого, что в правом верхнем углу наши мастера стали изображать золотую вилью, как на моём гербе. Что-то вроде товарного знака или торговой марки... Не помню, как правильно называется клеймо производителя... Да так ли это важно, потому что вильи начали стремительно распространятся по империи особенно среди купцов, приказчиков и, даже, чиновников.

Первоначально их изготавливал кто ни попадя. Да и у нас не было никаких стандартов. Хочет клиент изделие из дерева, будет ему точно такое, из бронзы — пожалуйста, из меди — всё, что угодно за ваши деньги.

— А из железа можно? — поинтересовался какой-то шутник.

— Запросто, — последовал ответ, — пятьдесят империалов, половину вперёд, через два года будет готово! — наши мастера тоже любят пошутить.

Так вот, года через два вышел императорский эдикт или указ, запрещавший изготавливать линейки из металлов и твёрдых пород дерева. Два купца с чего-то не поладили и один другому врезал бронзовой вильей. Насмерть не убил, но крови было море. И по-моему, этот случай был не единичным.

Между прочим, в указе так и было написано "линейка, именуемая "вильяс". С маленькой буквы.

— Где, где, — вслух буркнула я, — Ну, например, быстро рассчитать потребность в продовольствии, снаряжении или воде.

— Вода тут при чём? — удивился патер, который так и застрял намертво в дверном проёме.

— Если кому-то потребуется захватить шармахам, — назидательно заметила я, — то, чтобы пройти пустыню, большому войску потребуется много воды. Поэтому, можно рассчитать количество бурдюков, сколько должен взять каждый воин на своего и заводного тачпана, себе и животным. Затем, следует рассчитать, какой объём воды желательно запасти в промежуточных пункта водоснабжения по маршруту движения. Далее...

В общем, Остапа несло... Я сбилась на полуслове, когда заметила, что и Фергюс и Эрвендилтоллион смотрят на меня квадратными глазами. Теперь на них изумлённо уставилась я.

— Нирта Олиенн, — хрипло произнёс владыка, будто у него в горле пересохло, — скажите честно, вы ведь не собираетесь захватывать Ирчихр-Наомин?

А что? Уже пора? Как-то раньше над этим не задумывалась.

Наконец, мне удалось вытолкать за дверь священника и спровадить прихватившего мою бумажную линейку и графики лаэрииллиэна. Так, учебные мечи подмышку и на улицу. А то у Эпшира хватит ума устроить мне ещё одну тренировку вечером, уже под собственным присмотром.

Почудилось или правда?! Последний пролёт я пролетела, почти не касаясь ступенек. Со двора неслись шум и крики. Там действительно шла драка, не на жизнь, а на смерть!

Глава 7.

Вылетела на крыльцо. Ёшкин кот! Я тут же впала в лёгкое о... удивление.

Квадратные глаза Юси, закрывшей ладонями рот, чтобы не дать вырваться крику. Скорчившиеся на земле тела Таша и Манташа, от которых Чак, отмахиваясь своей загогулиной, пытается отогнать разъярённых Лиму и Тиру, которые, что-то яростно крича по-имперски, норовили ещё раз ткнуть палками поверженных бедолаг. Чуть дальше хмурый Тын грозно взирал на сбившихся в кучку за спиной Эйвиного жениха испуганных табирских мальчишек. За его правым плечом нетерпеливо помахивала деревянным мечом Эйга. На другом фланге, ближе ко мне готова была броситься на врагов Чара. Была бы их воля, степняков бы смяли и погнали бы как шуг, несмотря на их численное превосходство.

Я спрыгнула с крыльца на помощь Чаку, который старался и мальчишек защитить, и девчонок не покалечить, что сделать с помощью острого, как бритва, боевого оружия было не так-то просто.

Толчок "руки", и наседавшая на эллиена Лимиралан полетела в снег.

— Назад! — гаркнула я на имперском.

Тира тут же отпрыгнула, захлопав глазами.

Хорошо, что я настояла первым делом учить в языках разные команды. Остался теперь пустяк, их не поперепутать.

— Чак, что здесь случилось?

М-мда, не знаю, как они разговаривают с Эйвой, но у меня понять его с полуслова точно не получится.

— Подожди. Юся иди сюда.

Через какое-то время, мне всё-таки удалось разобраться в том, что тут произошло.

Но обо всём по порядку.

Вполне естественно, что одним корпением над дощечками мой учебный процесс не ограничился, а то без физической нагрузки можно совсем зачахнуть. Как уже упоминала, у меня она проходила с мечами, как правило — последний урок. Сначала я занималась с Эпширом, а потом всё чаще и чаще моим наставником становился Чак, особенно после того, как они с Эйвой стали учиться в нашей группе.

Не всем предметам, а лишь леворскому и роверскому языкам. Заодно Чак совершенствовался в табирском, а Эйва — нет. Наверное, никому не надо объяснять, что для успешного овладения чужой речью нужна языковая база. По-моему так это называется по-научному. В общем, лучше всего разговаривать с самими носителями языка... тогда и речь будет правильная, и акцент... а не с такими же недоучками.

Загнать Эйвииллиэль за парту пришлось после того, как та на первом же занятии едва не затюкала дочек кузнеца, обзывая их и тупицами, и бестолочами.

— Ола, ну нельзя же быть такими бестолковыми, — возмущалась эльфийка, — вот ты всё понимаешь, а они, почему нет?

Действительно, почему это? Да всё очень просто! Оттого, что выговору самой Эйвы до правильного леворского было далеко, как до Омлы. Помните нашу с ней первую встречу? Так вот, с того времени моя старшая сестра так ничему и не научилась. Нет, может, я придираюсь, но её неподражаемый акцент, хотя и очень приятный на слух, остался прежним и даже не думал меняться. А при первой же возможности, когда не находилось подходящего слова, эллиена по-прежнему перескакивала на свой родной и начинала вещать уже на нём, нимало не заботясь, понимают её или нет. Неудивительно, что, едва начав урок, начинающая преподавательница столкнулась с "непроходимой тупостью" учениц, которых сразу довела до слёз. Да-а, вот вам живой пример, что как бы хорошо ты не знал свой предмет, надо ещё суметь обучить ему других. Не у каждого это получается.

Эйва нажаловалась дяде на то, каких бестолковок я ей подсунула, а я наябедничала на неё. Кончилось всё тем, что это не эльфийка не хочет учиться леворскому, а наш язык такой дурацкий! И вообще... Снобизм и самомнение эллиенов — слово нарицательное. Комплекс неполноценности им точно не грозит. Даже поговорки есть, и не только у нас леворцев, но и в империи, и у табиров: "смотрит эллиеном", "ведёшь себя, как эллиен" и прочие, всё в том же духе.

В общем, обучение меня и девчонок эльфийскому отложили, пока сама преподавательница не пройдёт курс переподготовки, чтобы ликвидировать собственную безграмотность, отчего та перестала со мной разговаривать и дулась целую вечность... Целых четыре дня. Даже не представляю, как Эйвииллиэль с её весёлым и отходчивым характером столько выдержала. Не иначе — железная сила воли. Может, мне помогло ещё и то, что бедолага Чаакрамендран посмел что-то вякнуть в моё оправдание, за что был подвергнут жестоким репрессиям. Уже помирившись со мной, Эйва третировала возлюбленного ещё почти сутки. Я в их отношения не лезла, не маленькие, сами разберутся.

Наше с сестрой замирение произошло на удивление быстро. Просто мгновенно! С другой стороны — первый раз что ли! Нет, ну бывают стычки, от них никто не застрахован. Вот только деваться нам друг от друга некуда. У меня масса знакомых, но все они как бы в подчинённом положении — не ровня. У Эйвы все эллиены Золотого леса ближние и дальние родственники, а поговорить не с кем, даже с дядей. Кто она для них — маленькая непоседливая девочка, которая мечется под ногами туда-сюда, отвлекает, требует внимания, не даёт заниматься своими делами. Я вообще не в счёт — новорождённый младенец, с которым нравится играть лаэрииллиэну. Ну и пусть его, забавляется.

Бедная Эйва вся извелась. Пока её запал не иссяк, где-то моталась, днём с огнём не сыщешь. А тут маячит перед глазами. Верный признак, что готова пойти на мировую. Дожидаться её покаяния бессмысленно, придётся самой:

— Эйвииллиэль, извини, что я нажаловалась на тебя дяде, но порой твоя речь непонятна.

— Как же так, Ола, ведь ты меня всегда понимала?

Ну, естественно! Ведь эллиенский я... то есть Ола... знаю с детства! Мне мама ещё баллады пела... Красиво. Необычайно певучий язык. Но говорить-то на нём меня никто не учил. Даже страшно подумать, чтобы получилось, решись я произнести хоть слово. К тому же в Вечнозелёном лесу другой говор и слова есть несхожие. В сравнении, это даже не русский и украинский, а кубанский диалект по отношению к сибирскому. Вроде бы язык один, но отличий море.

Вот и мой эльфийский в сравнении с местным... Не знаю, как лучше объяснить...

"Матка. Курка. Яйко. Бистро".

Во-во, что-то вроде этого. Только перед эллиенами позориться. Но сейчас я немножко приноровилась. Общение с Эйвой не прошло даром. Я частенько забавлялась, вставляя в свою речь эльфийские слова. Заметит она или нет. Порой подруга меня поправляла, если я их сильно коверкала, но чаще просто не замечала. Значит, звучали они к месту, а выговор не резал слух.

— Эйва, ты слишком часто перескакиваешь на эллиенский. Я-то уже привыкла, а вот девочки тебя не понимают, а ты, вместо того, чтобы объяснить, на них злишься. Так преподаватели не поступают. Ты должна быть более снисходительна, хотя бы первое время.

Сестра тут же надулась, как мышь на крупу. Ну вот, похоже, мне светит второй раунд игры в молчанку. А так всё хорошо начиналось. Э-э-эх!

Слава Создателю или эльфийским богам... не знаю, кто на этот раз мне больше помог... но Эйва обижалась недолго. Меня стремительно осудили, приговорили и помиловали. Мы опять стали лучшими подругами во вселенной и тут же занялись самым важным женским делом: делиться новостями и перемывать косточки ближним.

Может, пора вернуться к драке?

Да, а на чём я остановилась? А, вспомнила, занятие вёл Чак, а я на него безнадёжно опоздала...

Занималась я теперь не одна. Видя мои тренировки с железом... Мечи были старые тупые, но по весу и внешнему виду ничем не отличались от боевых. С ними я и отрабатывала связки, которым учил меня Эпшир. По идее, упражнения с немагическим оружием, когда есть зачарованные клинки, мне были ни к чему. Но кто знает, как дело обернётся. У нас тут пограничье, всего можно ожидать. Было б в этом мире в ходу огнестрельное оружие — каждый день практиковалась бы в стрельбе.

Сейчас же я вращала клинки представляя, как полосую ими одного оч-чень неугомонного препода... который успел меня изрядно "достать"... вместе с его освящённым вринном. Догадались о ком я? То-то же!

— Нирта, нирта.

Уйдя в себя, я не скоро осознала, что меня кто-то окликнул.

— Нирта, а можно мне тоже попробовать?

Я не поняла, а скорее, догадалась, о том, что попросила Лима. Девочка хочет поиграть мужскими игрушками. Да ради бога. Протянула ей оба клинка. Девушка взялась за рукояти и невольно вскрикнула, когда оба меча устремились вниз. Нет, она их удержала, но на одной силе воли, поскольку обе руки, особенно левая, заметно подрагивали. Смогла ли она ими рубиться? Вряд ли! С её комплекцией надо заказывать форевосскую саблю, и то — самую лёгкую. А это — два меча. Нехилые такие лопатеусы.

В общем, табирка потеряла дар речи, только хлопала широко распахнутыми глазами. А чего ты милая думала, что мои "игрушки" бумажные? Забрала их и продолжила свою тренировку.

— Для начала подбери себе что-нибудь из дерева, — посоветовала я девушке.

На следующий, или через день, больше половины нашей группы последовало моему совету. Все, кто потом оказался во дворе: Лима, Тира, Тын, Эйга и Чара. Один мальчишка и четыре девчонки. Как оказалось, драдмарцы свой первый учебный меч получают чуть ли не с пелёнок. Лиме тоже что-то нашли, так что вся группа была во всеоружии. Эпш сам проэкзаменовал молодых бойцов, чтобы выяснить уровень подготовки, если такой имелся. Какие-то навыки оказались у всех. Лимиралан не была исключением.

Чем-то судьба девушки напоминала Тошину. Отец был табиром, мать родом из одного из пограничных племён, где женщины были воинами наравне с мужчинами. И чего её с такими феминистскими традициями понесло в Степь. Нет, понятно, что отец решил вернуться в родные пенаты, но неужели мать не воспротивилась. Ах, она умерла. Весьма печально. А потом заболел и умер отец. Ну а добрые сердобольные родственники не упустили случая продать сиротку будущему мужу.

Тот с девушкой особо не церемонился. Это в империи у женщин есть какие-то права, но не в Степи. Недолго думая Лимин супруг... жирный тряк — так она о нём отозвалась... решил укротить юную жену, как норовистого тачпана, с помощью шпор и плётки.

— Жаль, что я его не зарезала, — так прокомментировала Лимиралан эту страницу своей биографии.

Выспрашивать подробности я не стала, но как поняла со слов моей собеседницы, её благоверный был каким-то родственником нашей соседки джехи. Ханша предпочла избавиться от непокорной девчонки, пока её незадачливый супруг валялся с заштопанным брюхом, сплавив молодую женщину мне. Вот, вкратце, и вся история.

Да, что интересно, себя Лима... вылитая табирка с круглым лицом, узкими карими глазами и иссиня-чёрными волосами... себя таковой не считала, всячески подчёркивая, что она — роверка. А внешность — это всё происки Разрушителя. Видно, Степью с её порядками девчонка была сыта по горло!

Теперь перейдём к самой драке, но для начала объясню в двух словах, как на поле боя оказался Таш со своей бандой. Предыстория была такова...

Как уже упоминалось, этот табирский юноша подрабатывал разбором завалов. Точно не знаю, как получилось, но среди мелких камней попался то ли осколок светлого меча, которым был вооружён Клэрион, то ли частица тёмного алтаря, по которому он рубанул. Уже точно не помню, но, по-моему, она обожгла руку пленному, работавшему на расчистке груды камней. Прямо через перчатку, что осталась невредима... Или за "злой камень" первым схватился кто-то из мальчишек?.. А, может, сама Юся?

Вездесущую девчонку послал Ворхем, когда во время очередного "сканирования" местности "увидел" у самого замка какие-то непонятные тёмные и светлые точки. Нет, аномалия там была всегда, разлетевшиеся и перемешавшиеся с землёй и камнями частицы обоих артефактов "фонили" не слабо. А тут ещё что-то "светящиеся" вкрапления. Вот мэтр и послал свою самую прилежную ученицу... Он её всегда так при мне называл, наверное, чтобы позлить. Пусть не надеется, я на провокации не поддаюсь! Если поддамся, ему же хуже будет! В общем, Юсю послали на разведку.

Найденный осколок... по-моему, самый первый был светлым... принесли Ворхему. Тот пообещал за него награду. Хорошо, что в этот раз не империал, а всего-навсего левор. Но ведь алтарь, по которому жахнул Клэр, был здоровенной каменюкой... Где ж я столько денег наберу?!

С другой стороны, конечно же, мэтр прав. Иной "видящий" бездну усилий и времени тратит, чтобы зачаровать малюсенькую фитюльку. А тут под ногами готовые артефакты валяются, только наклоняйся и подбирай.

Короче, Юся свой первый серебряный левор в самом начале этой артефактной лихорадки заработала честно. О чём я ей и сообщила, но в дальнейшем потребовала, чтобы сбором собранных осколков, а так же их учётом, хранением и выплатой вознаграждения занимался Фарм. У него не забалуешь. Цена за артефакты была снижена раза в три, а сам старый прохиндей разжился где-то мерной линейкой с отверстиями, чтобы сортировать добычу. Думаю, мухлевал он при этом безбожно, но куда Ташу деваться, скрипел зубами, но терпел.

"В деле" молодой табир оказался из-за своих зорких глаз, сразу заприметив, что Юся чего-то выискивает. Слово за слово, парень со своей ватагой помогли девчонке нарыть артефактов в прямом и переносном смысле этого слова. Так что следующую партию "товара" они сдавали вместе. А дальше им "на хвост" сел Шув. Это тот беззубый с отвисшими, как у Тараса Бульбы усами, и такая же бездонная бочка. Э-э-э нет, не как герой Гоголя, а-а-а... Сенкевича. Генриха Сенкевича... или Генрика. Не важно! Заглоба, во, как его звали!

Как там в романе: "Пан Кшетуцкий пошёл в костёл, воевода Кисель — в церковь, а пан Заглоба — в кабак". Ничего удивительного, коль каждый отправился молиться своему богу. Вот и Шуввэрр признавал одного лишь Бахуса. И если и были у того в этом мире более верные адепты, то они давно спились нахрен, а вот Шув как-то держался. Видно, из-за наргового здоровья, никак не иначе.

Кабы не любовь к горячительным напиткам, усач давно бы озолотился, потому что выгоду, как легендарный царь Мидас... или тот "специализировался" только на золоте?.. Шув же не гнушался и серебром, и на бартер был согласен — "баш на баш", "ты — мне, я — тебе". В общем, своего этот прохиндей нигде не упускал. Не исключая и этого случая.

— Эй вы, мелкие, пошли прочь! — отогнал он ребятню.

Юся побежала жаловаться мне. Пришлось вмешаться:

— Что здесь происходит?! Почему не даёте детям собирать камни?!

— Ваша милость, нирта Олиенн, это они мешают нам работать. Снуют туда-сюда. Как камни перекидывать? Того и гляди, зашибёшь. Если вы дали задание, то почему им? Мы б давно разрыли всё, что надо.

— Хорошо! Юся, ты знаешь, где надо копать?!

Девушка кивнула.

— Тогда показывай!

— Э-э, нирта, я ребятня ведь поисками занимается не бесплатно?

— Тоже хочешь денег?

— Ваша милость, нам много не надо, лишь стаканчик винца, другой, а то околеешь тут на морозе.

Не скажу, что Левор — это филиал Сибири. Зимы тут короткие. Но порой с реки дует такой пронизывающий ветер, что хочется забиться в тепло и носа на улицу не показывать.

— Вот что, как тебя...

— Шув

— ...Шув. Все расчеты обговоришь с Фармом. Знаешь его?

— Как не знать этого старого,.. — усач оборвал себя на полуслове, — Знаю.

— Вот с ним всё и обговоришь... Как вы там, вином или деньгами... Ясно?

Прохиндей кивнул.

— Если что, обращайтесь ко мне.

Думаю, после этого ребятню обжуливали уже оба. Фарм из крепости привёз две здоровые бочки вина, пылящиеся там неизвестно с каких времён. Нирт Западного перевала сам пил редко и подчинённым увлекаться этим не давал. Драдмарцы были ещё воздержанней, объявив крепость на осадном положении и введя сухой закон. Ну а пленные-то не на службе.

Вино, кстати, оказалось редкостной кислятиной. Попробовала я:

— Фу-у-у! Шув, как же вы такую дрянь пьёте?!

— Пьём и терпим, ваша милсть, — вытянулся тот во фрунт.

И как с таким бороться?

В тот злосчастный день, когда произошла драка, Таш со товарищи с нетерпением ожидал Юси. Пленным удалось что-то раскопать. Девушка должна была оценить находку и подсказать, куда двигаться дальше: вперёд, назад, в сторону или вглубь.

Табиры ждали во дворе, а "видящей" всё не было. На улицу стали выбегать драдмарцы с мечами. Построились и побежали по кругу, не выпуская из рук оружия. Затем принялись за уже ставшие привычными упражнения.

Как уже говорила, за исключением Тына, остальные были девчонками, что не могло не вызвать язвительных комментариев со стороны зрителей. Драдмарская ребятня осталась к ним равнодушной, потому что нифига не поняла, о чём там лопочут степняки. Чак поморщился, но промолчал, а вот Лима, уперев руки в боки, понесла незваных пришельцев по кочкам.

Таш тоже не полез за словом в карман, сказав, что война не женское дело, их удел нянчить детей и греметь посудой. За это он тут же был переведён из бестолковых людей... это я так, культурно выражаюсь... в разряд тупорылых скотов... и далее, со всеми остановками.

В ходе перебранки Лима едва не кинулась на оппонента со своим деревянным мечём, но Чак её остановил. Однако, не нашёл ничего лучшего, как предложить спорщикам сойтись в поединке. Ташу и его воинству раздали валявшиеся во дворе палки, которые горе-наставник кое-как подогнал мальчишкам по руке.

Нет, что меня удивляет, о чём он тогда думал?! И, что самое главное, чем?! Может, ему застили разум изумрудные очи Эйвы. Или ферменты... или как их там называют... долбанули ему из нижней головы в верхнюю... или наоборот. Нет, и не может быть никаких сомнений в одном, мозги этого влюблённого юноши, возраст которого давно перевалил за сто лет, в тот момент явно не работали. Иначе нахрена он построил ребят друг против друга и дал команду атаковать.

Чем мне нравятся драдмарцы, так своей решительностью и... непреклонностью что ли. Вот им абсолютно пофигу, сколько против них врагов: в два раза больше, в пять, в десять. Если есть хоть один шанс пробиться сквозь вражеские ряды, они пробьются! Не взирая ни на что!

Но это вовсе не значит, что они никогда не отступают. Как прикажут командиры. И они могут быть уверены в каждом своём солдате. Может, в самом княжестве народ разный, как и везде, но наши драдмарцы поступят именно так. Их дисциплина давно стала понятием нарицательным, и дети тут не исключение. Наоборот, после нашествия орды, когда большинство жителей Золотого леса погибло, ребятишкам с пелёнок вдалбливали: беспрекословно подчиняться командам. Всё равно, кто их отдал — взрослые или старший из детей. Скажут бежать — беги, скажут стоять — стой на месте. Слишком много жизней было заплачено за эту науку.

И сейчас, когда Лима приказала атаковать табиров, сама того не ожидая, она стала полководцем маленькой армии, которая действовала, как часы:

— Тын, толстяк твой, — и мальчишка, не задумываясь, прыгнул на парня на четыре года старше, полголовы выше и куда здоровее.

— Длинный — наш, Тира атакуй слева, — как какой-нибудь Александр Македонский или Цезарь, распоряжалась Лима.

Удар, ещё удар. Мелькание мечей. Девчонки насели на Таша. Он упорно защищался, успев достать Тиру, но это ему не помогло. Получив по одной ноге, а затем по второй, юноша свалился на землю и едва не был затоптан.

Такой же квадратный, как отец, Тын не мог в одиночку одолеть своего противника, но на несколько мгновений связал его боем, оттянув на себя. За это время Лима с Тирой разделались с Ташем и вдвоём напали на его напарника, который вскоре тоже был повержен.

Если бы табирская ребятня навалилась на своих противников разом, у них был бы шанс на победу, ведь их было девять против пяти. А так, потеряв своих вожаков, они сбились в кучу, готовые в любой момент дать дёру.

Вот вам разница в менталитете... надеюсь, не ошибся в терминах. Я об образе мыслей и характере противников. Одни будут биться до последнего, другие немедленно отступят, если заметят, что чаша весов клонится не в их пользу. Но это так... философские рассуждения.

Сама схватка продолжалась лишь несколько минут. Потом вмешался Чак. Он и предположить не мог, что бой будет таким скоротечным и ожесточённым.

Таш и Манташ потом долго отлёживались. Первому повредили левое колено, он потом долго хромал, второму основатель настучали по кумполу. И вообще, если б не толстая зимняя одежда и тёплые мохнатые шапки, одними ушибами эта парочка не отделалась. Пусть головы не пробили б, но рассекли точно.

Победителям тоже досталось: Тыну повредили левую бровь, а Тире разбили левое предплечье. Сломать кость не сломали, но Таш приложил девчонку от души. Бить девочек не хорошо? Вот, вас бы так деревяшкой по правому бедру, а потом по колену. А почему парень хромал на левую ногу? Ему под чашечку жёстким мыском сапога засветила уже Лима. А вы думали, он на снег прилёг отдохнуть?

Вовремя мы драчунов растолкали, а то девчонки что-то уж больно разошлись. Тира ещё ладно, а вот Лиме, похоже, стоит только войти в раж, как её уже фиг остановишь.

Спустя несколько минут во дворе было не протолкнуться. Выбежали Фарм, Фэра, Эна и ещё тьма-тьмущая народу, всех и не упомнишь. Валявшихся на снегу мальчишек утащили. Плачущую Тиру увели, Тына пришлось уволочь в медпункт силой.

Ясное дело, этим инцидент не закончился. Меня ждал неприятный разговор с матерями пострадавших. Разумеется, не с табирками, те бы мне слова сказать не посмели. Другое дело Мьердоль и Нивмьерис, как же — драдмарская аристократия. Раньше я с ними как-то не сталкивалась, имея дело лишь с их мужьями, и вот, поди ж ты!

— Нирта Олээнс, нам надос поговори, — прямо с порога на ломаном леворском начала Мьера.

Я предложила гостьям присесть и уселась сама, понимая, что разговор нам предстоит не из лёгких. Не вдаваясь в подробности, женщины высказали... Вернее, говорила только жена Карраэлгара, Нива лишь согласно покачивала головой. Не знаю, понимала ли она о чём шла речь или нет... В общем, мне высказали всё о бестолковых преподавателях... Примерно то, что я уже успела довести до сведения Чака. Причём его, если повториться что-то подобное, я пообещала отправить из Леса на историческую родину. А как он туда будет добираться — не моё дело.

Можно было, конечно, отдать Эвиного ухажёра этим разъярённым тигрицам, но не изверг же я.

А так, ничего нового я от женщин не услышала. В довершение всего, они решили не пускать своих детей в школу.

— Хорошо, — не стала я спорить, — пусть учатся дома, но экзамены будут сдавать вместе со всеми. Провалят сдачу, ваши мужья будут оштрафованы, как я уже говорила, на один серебряный левор за каждую неделю пропуска.

Что тут начало-о-ось. Сначала Мьера пересказала всё недоумевавшей Ниве, а потом обе накинулись на меня. Причём затараторили одновременно сразу на нескольких языках: роверском, леворском и, по-моему, драдмарском. Наверное, со стороны это смотрелось смешно, вот только мне почему-то было не до смеха.

В общем, пока женщины выпускали пар, я придумывала страшную кару для Чака... Конечно бы я его не выгнала, а то мало ли... Вот увязалась бы за ним Эйва, мы бы с Эрвендилтоллионом стали смертельными врагами... Нет, надо было бы этого смуглого красавчика отдать мамашам на растерзание, чтобы они ему мозги компостировали, а не мне... Да уж ладно.

А школа... А чего школа? Всё осталось по-прежнему, и Тира с Тыном так же, как раньше, занимались в нашей группе. Только физкультуре нас теперь учил сам Эпшир, а Чаакрамендран возился с табирами.

Часть третья.

Холодные блюда.

Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным.

Пословица.

Глава 1.

На землю стремительно спускались сумерки, ещё пара нарамов и вообще ни зги видно не будет. Промозглый ветер и нудный, ни на минуту не прекращающийся снег с дождём, падающий на землю и тут же застывающий ледяной коркой. Люди спешили, падали, вставали и поскальзывались снова. Ныли уставшие дети, трубно ревели нещадно погоняемые нарги.

И вся эта орава катилась на меня, вернее к расположенным за моей спиной воротам. Самих створок не было, только проход... Раньше он располагался между холмами, а теперь в приземистой свежесрубленной башне, от которой теперь начинался отсчёт моих владений. Можно было считать их и от Каменного моста, его как раз миновали последние крестьяне из этого отряда несчастных переселенцев, которых нужда заставила в такую погоду сорваться с насиженного места, чтобы отправиться в неизвестность. Только что мне проку с этой заболоченной низиной, которую чуть что, как сейчас заливает водой.

Я тронула своего тачпана, чтобы съехать с дороги. Уж больно резво рванула вперёд толпа, увидев вожделенный конец пути. Возможно, именно так они сейчас и считали. Не будем расстраивать бедолаг, потому что до нового пристанища им ещё топать и топать. Сколько бы им не пришлось пройти, их путь ещё только начинался.

Едва не поскользнувшись на льду, Фор заворчал и заскулил:

— А ну хватит ныть, — прикрикнула я на него, дёрнув за повод, — Ведёшь себя, как девчонка, а не как уважающий себя боевой тачпан! Думаешь, мне приятно торчать тут в такую погоду, но я же не хнычу, хотя имею на то полное право... Эй, кто старший! — это я уже переселенцам.

— А ты кто? — выступил вперёд седой угрюмый старик с всклоченной бородой...

А, может, и не такой уж и старик, в сумерках поди разбери.

— Я — Олиенн Вайрин Эсминн, нирта Золотого леса, а вот вы, кто такие?!.. Ну, чего молчите?! — не получив ответа, прикрикнула я на вновь прибывших.

Старик вновь промолчал, напряжённо вглядываясь в моё лицо. И чего он там хотел разглядеть. Впотьмах, да ещё когда капюшон надвинут на глаза. Опять же, дождь этот дурацкий.

Тем временем караван замедлил ход, а все бывшие в нём мужчины, женщины и дети, выглядывая из-за спин друг друга, таращились на меня, как на диво дивное.

— Не-е-е, — протянул подошедший из задних рядов какой-то молодой верзила, — Нешто это может быть Её Высоштво? Прынцесса должна быть собой величава...

Ну-ну, "...выступает будто пава; сладку речь-то говорит, будто реченька журчит."

— ...стройна, как тростинка, волосы — что золотая кудель, а голос — серебристый ручеёк,.. — не подвёл меня неизвестный рассказчик.

Эй, чувак, ты там менестрелем на полставки не подрабатываешь?

— А платьё её всё обсыпано лмазами и бруллиантами, что сверкают и играют в свете, точно белый снег ясным солнечным днём.

Не-е, чуть что, так сразу бруллианты, а где рассказ про мою неземную красоту:

Днем свет божий затмевает,

Ночью землю освещает -

Месяц под косой блестит,

А во лбу звезда горит.

У классиков надо учиться! А то, даже обидно как-то... нет, понятно, что брюлики лучшие друзья девушек, но кто из них захочет, чтобы они не подчёркивали, а, наоборот, затмевали их красоту.

— Разве это прынцесса?! — воскликнул бузотёр, — Это малец какой-то над нами потешается, щас я его с козла стащу и ухи-то надеру!

Ну, вот, началось! Стоит лишь на минуту ослабить бдительность, как очередной баламут уже рвётся в бой. Геракыл засушенный! Щас я тебе мозги вправлю!

Не успел "орёл молодой" протолкнулся сквозь толпу, чтобы осуществить своё намерение, как поскользнулся и вперемешку со своим копьём или охотничьей рогатиной полетел в придорожную канаву. И я тут почти ни при чём, это всё лёд. Ну, если лишь чуть-чуть его подтолкнула. А нечего тут хамить! Не в кабаке! И там пусть не бузит.

Полюбовалась, как бедолага пытается выбраться наверх. Не так-то это просто, уклон накатанный. Не один он тут летел вверх тормашками. Были и другие, такие же отчаянные. Это уже третий или четвёртый "клиент". Наверно, я действительно выгляжу непрезентабельно, но что мне каждого встречного-поперечного в бруллиантах встречать? Дурь! И почётный караул мне ни к чему. Нэб кашляет, Хорх от соплей уже нос растёр. Так у меня скоро ни одного офицера не останется. Солдаты тоже болеют... Вот же дрянная погода!

Ещё переселенцы эти, как будто у нас тут мёдом намазано!

— Ваша милость, вы уж простите его, дурака неразумного, — послышался справа негромкий голос.

А? Блин! Не дали досмотреть представление, как за его же собственное копьё мужики тянут из канавы возмутителя спокойствия.

— Не ведал он, что творил, — продолжала меж тем подошедшая и вставшая за левым плечом старика пожилая женщина.

— Вы только ему скажите, что дёргать за уши девочек — это нехорошо. Особенно высокородных. Иначе в другой раз одним полётом в канаву он не отделается... Ты ведунья?

— Знахарка я, ваша милость, — быстро произнесла женщина. Даже черезчур поспешно, будто боялась, что её поймают с поличным.

— Но ты же "видела", что произошло?

— "Видела"... Не губите, ваша милость.

— Не бойся, если Разрушителю не поклоняешься и человеческих жертв не приносишь, никто тебя не тронет.

— Спаси меня боги и сохрани, и в мыслях такого не было.

— Верю!.. А кто это рядом с тобой? Сперва, вроде, разговаривал, а сейчас, будто в рот воды набрал?

— Это наш староста Тамвэр, он привёл нас сюда.

— Ну, что встали?! Ступайте дальше! А ты, Там, расскажи-ка мне пока — кто вы, откуда и куда направляетесь? И поспеши, а то уже ночь на дворе, а вам ещё место для ночлега надо найти. Без тебя там вряд ли разберутся.

История их одиссеи была короткой:

Крестьяне проживали в деревеньке Сухой лог во владениях нирта Моорон-Аннского на самой границе лаэрства Приморского. Дальше на запад шли уже земли лаэра Западных пределов. Вот с тех краёв они и притопали. Шли, шли и дошли. Старик замолчал.

— А родные места, почему покинули?

— Тяжко стало жить, нирта, который год недород, — потупив взор, проронил мой собеседник. — Так разве ж это нэду и его управляющему объяснишь?

— А кто у вас нэд?

— Нэд Хмурого леса, — как бы невзначай произнёс староста, впившись в меня настороженным взглядом.

Это имя мне ничего не говорило. Что вы хотите? Ведь нэдов — сотни, всех не упомнишь!

— Я слышал, вы убили его сына.

— Да-а? Не помню, — честно призналась я.

— Он был бастардом и потому носил другой титул. Служебный. Нэда какой-то там башни. Может, знаете — королевский дознаватель Баллорд?

— Это такой молодой и наглый? Как же помню!

— Во, во, — радостно закивал головой бородач.

М-мда, вроде в его рассказе всё складно и гладко, да что-то тут не так.

— Вы остались должны нэду?

— Думаю, мы расплатились сполна?! — по-волчьи оскалился мой собеседник.

Да-а, а вот тут он не сдержался, и сразу стало ясно, что передо мной не робкая овечка.

— Ладно, ступай, Там, в первой избе справа от дороги найдёшь Фарма, он тебе скажет, где смогут расположиться твои люди.

— Нирта, тут такое дело, — решительно начал староста, но потом как-то стушевался и замолк.

— Ну, что ещё?

— Продукты у нас кончились, мы ж вторые сутки, как не евши.

— Всё к Фарму.

— Вы дадите нам в долг?

— На стройке отработаете.

Да-а, стройка!

Одно дело наметить план работ, а совсем другое их осуществить. Даже с помощью взрывов дело двигалось слишком медленно. Не оттаявшая земля, обильные снегопады, а теперь ещё и дожди. Всё было против нас! И ещё — катастрофический недостаток людей. Сколько раз я успела пожалеть, что наш безлюдный край не Древний Китай или Египет. Там уж точно рабочей силы было в избытке.

И ещё, стремительно растущий городок, в долине, почти сразу за холмами. Его строительство тоже отнимало время и рабочие руки, но не на снегу же людям спать. Три избушки... моя, Фарма и контора, где велись документы и обсуждались всякие проблемы,.. бараки... сперва их было три, потом это число удвоилось,.. затем удвоилось ещё раз,.. навесы для наргов и повозок, различные склады. Вы даже представить себе не можете, как большая стройка стремительно обрастает вроде бы абсолютно не связанными с ней хозяйственными постройками, всякими службами, мастерскими... Табор ещё этот.

А как по-другому можно было обозвать это становище, успевшее раскинуться на полдолины. Сначала здесь остановилась первая группа фургонов... уже не помню точно, сколько их было, то ли пять, то ли шесть... прибывшая точно таким же караваном, как у Тамвэра. Потом они потянулись один за другим. В основном по две-три повозки. Такие большие... в восемь фур... как тот, что сейчас проследовал мимо меня, были редкостью.

Отправлять их тут же дальше на запад порой не было никакой возможности. Вымотанным людям, достигшим после долгого пути, моих владений, требовалось хотя бы несколько суток отдыха, да и обессиливших от голода среди них было немало. Конечно же, мне хотелось, чтобы земли были заселены, но кормить такую ораву вновь прибывших? Нет, в крепости Западного перевала были запасы на пять лет, но для гарнизона в две сотни человек. А тут, по моим скромным подсчётам... точными-то сперва никто не занимался... к нам прибыло... считая женщин и детей... не меньше двух — двух с половиной тысяч переселенцев. И почти все без продовольствия. Я с ужасом думала, что делать, если их явится ещё столько же.

Нет, если этой ораве раздать землю, выдать зерна для посева, то осенью всё вернётся с лихвой. Вот только до этого времени надо ещё дожить. Не получилось бы, как с одним индейским племенем в Латинской Америке. Там государство выделило им зерно и скот, а они всю скотину тут же порезали, а семена сварили и первый раз в жизни наелись досыта. Так что прежде, чем что-то раздавать, надо ещё разобраться — кому!

Пока же дальше на Запад, где было много свободной земли, двинулись немногие. Те, у кого были какие-то припасы и, главное, силы, чтобы дойти до нового места. Как уже говорила, сами мы отсюда до Западного перевала шли тридцать шесть дней, но там по лесам и горам. Прямая дорога занимала валарт, даже на два-три дня меньше. На сменных тачпанах по ней можно было проскакать за два карильема. Много ли это или мало? Даже не представляю, сколько в километрах, но мне кажется — порядочно. В общем, преодолеть весь путь без длительной остановки на отдых у переселенцев не получалось.

Вот и раскинулся в долине табор из множества семейных стоянок. Фургон, рядом с ним палатка или на скорую руку сколоченный навес, кострище, чтобы готовить еду. Только, смотришь, как какая-то семья снялась и ушла дальше на Запад, как на её место вселяются сразу две.

Крестьяне не сидели без дела, те, кто не работал на стройке... укреплённая полоса ещё не была достроена... обустраивали свою стоянку, чинили повозки и упряжь, ремонтировали свой сельскохозяйственный инвентарь. Рядом гремели посудой хозяйки, носилась ребятня, сушилось бельё. Не хватало только цыганского колорита: алых рубах, цветастых платьев, гитар и медведей.

В основном народ прибывал так же, как Там, несколькими семьями, связанными близким родством, однако, забредали и одиночки. Народ попадался разный, не обошлось и без криминала. Одна шайка бесчинствовала в Каменном мосту... в деревне, вторая попробовала грабить уходящих дальше на Запад переселенцев. И тех, и других выследили и повязали эллиены.

Разбойники оказались прячущимися в чащобе лесовиками. Обоих главарей я приказала повесить, их семерых подельников сослала на каторгу — самые тяжёлые работы на стройке. Двое попытались бежать и тоже оказались на суку, остальные проявили больше благоразумия.

Укреплённая линия проходила по гряде холмов. Она спускалась с Западного хребта до седловины в которой была проложена дорога и потом тянулась по холмам до Одинокого Северного кряжа, упиравшегося прямо в море.

Если смотреть от надвратной башни на мост, то есть с запада на восток, то все работы велись в основном слева: от дороги до брошенного хозяевами замка, принадлежавшего нэду Тихой протоки. Видимо, раньше это укрепление чем-то походило на форт У-Серебряной-реки: такая же круглая башня-донжон с периметром частокола, вытянутым в сторону моста. Перед тем, как его бросить, хозяева сожгли всё, что могло гореть. Теперь обуглившийся каменный "стакан" сиротливо возвышался посреди пепелища.

Прямо перед замком гряда холмов, тянувшаяся почти строго на север, резко поворачивала на северо-запад. Вот от этого поворота до дороги и предстояло установить три парлиса, и не просто на ровные площадки. Перед ними в толще земли следовало сделать склады для снарядов и укрытия для обслуги.

На гребне холмов строились доты и дзоты, почти такие же, как в нашем Золотом лесу, только эти зарывались в землю, точнее в спрессованные временем каменные обломки, перемешанные с песком и глиной. Кое-где из этой природной стены торчали скалы и огромные валуны. Их мы не трогали, работы и без того хватало. В седловинах между вершинами холмов устроили склады и укрытия для пехоты — огромные землянки в три наката, которые сверху засыпались вынутым грунтом.

Расположенные поверху укрытия для стрелков... древо-земляные, сложенные из камней или железобетонные (таких было всего три штуки — для эксперимента)... были соединены широкой тропой. На телеге не проехать, но скрытно перебежать могли по два человека вряд. От моста дорогу видно не было, как и прочие сооружения, которые мы, как сумели, замаскировали, присыпав землёй и камнями. Кое-где даже кусты и деревья воткнули. В общем, к середине лета, когда всё заросло травой, а натыканная поросль... та, что прижилась... покрылась листвой... ту, что на склоне, мы всю повырубили... никому и на ум не пришло высматривать здесь какие-то укрепления.

Справа от дороги, в низине притаилась деревенька У-Каменного-моста, а на холме высились развалины замка туэра. Да-а, теперь уже руины. Как уже говорилось, туэр Вильгаф в наших краях был одним из главных зачинщиков мятежа и был убит Каром с Ламом в крепости Западного перевала. Оборону в довольно сильном замке с мощными каменными стенами и четырьмя прямоугольными башнями держал сильный гарнизон. Изрядно поредевший, оттого, что туэр забрал около полусотни солдат, включая специально нанятых перед мятежом наёмников. Поэтому мятежники и решили сдать замок нэда Тихой протоки без боя, а всех солдат, челядь и семью нэда забрать в крепость У-Каменного-моста. От которой теперь остались одни руины.

Как уже говорила, логова мятежников мы обложили отрядами табиров. Взять их кочевникам было не по силам, а вот прервать сообщение, истреблять мелкие отряды высунувшихся за стены интендантов и фуражиров — вполне.

Поскольку замок туэра Каменного моста располагался на будущей укреплённой линии — он был обречён. Осталось только перебросить пехоту и пару парлисов. Два других требушета отправились к замку У-Извилистой-реки. Странно, что владелец этой каменной крепости был всего лишь нэдом. На мой взгляд, укрепление ничем не уступало тому, что у Каменного моста.

Не было бы у нас метательных машин и пороха, не знаю, сколько бы длилась осада. О том, чтобы взять эти замки приступом с одними лишь лестницами, можно было только мечтать. Очевидно, точно так же думали и наши враги. Наверное, они очень удивились, когда внизу на краю деревни со стороны дороги... Имеется в виду "шоссе", потому что ещё одна, больше похожая на широкую тропу, поднималась от селения в сторону гор, потом, делая крутой разворот, шла на север, и ещё один поворот выводил её к северной башне. Там седловина между холмами была углублена, а через неё переброшен подъёмный мост. Так вот, парлисы мы собрали и установили так, чтобы можно было вести огонь и по надвратной башне и по донжону.

Что ж, чугунные ядра не глиняные горшки, каждый второй из которых бьётся, так и не разорвавшись. Первый "шарик" ударил в донжон, не причинив тому никакого вреда и упал вниз, взорвавшись во дворе. Грохот прозвучал, но долетел ли снаряд до земли или взорвался в воздухе... как оно и произошло... нам снизу, из-за стен видно не было.

Ниллимарон укоротил шнур, и следующее ядро бабахнуло уже у самой стены, которая вроде бы не пострадала. Недолёт? Эльф ещё поколдовал с запалом. Новый выстрел. Ду-дух! Неужели мы пробили брешь?! Точно! Следующий снаряд влетел вовнутрь. Рвануло нехило. Башня устояла, но внутри что-то засверкало. Языки пламени? Они самые. Вон, и дым повалил.

В это время второй требушет тоже не стоял без дела. Первый выстрел попал в подножие надвратной башни, не причинив ей никакого вреда. Второй был точнее — подъёмный мост едва не разлетелся вдребезги. Оказалось, что железа в нём едва ли не больше, чем дерева: и каркас, и набитые сверху пластины. Теперь вся эта конструкция была разворочена. В крепость по ней не войдёшь, но и обратно тоже не выйдешь. Сделав ещё один выстрел, который рванул где-то под аркой, парлис прекратил обстрел. Разрушать единственную надвратную башню в наши планы не входило.

— Что будем делать дальше? — спросил меня Хорх.

Блин! Он меня опередил, я ведь у него хотела спросить то же самое. И вообще, кто тут у нас главнокомандующий?! М-мда-а, по идее — я. И тут облом. Но солдатами-то непосредственно командует нэд Чёрно-Хрустального ручья. Жаль, что Дармьерра пришлось послать к Кару с Ламом, которые осадили замок нэда Извилистой реки. Зато у нас тут Эпшир с десятком драдмарцев. Вот с кем надо посоветоваться!

— Хорх, пошли за Эпшем, давай соберём военный совет. Да, и пусть прекратят обстрел.

— Прекратить обстрел! — гаркнул муж Гэвы так, что у меня левое ухо заложило.

Нет, ну что за народ! Надо отдавать команду и тут же отбегать на безопасное расстояние — метра на три.

Кстати, Нил и не думал слушать кого бы то ни было. Спокойно указал обслуге на ядро, дождался пока оно окажется в петле пращи и нажал на спуск. У-угух! Ещё один снаряд влетел в донжон. Сначала ничего не происходило, потом ка-ак жахнет.

Эпшир поднимаясь к нам на небольшой холм, на середине пути оглянулся, да так и остался стоять соляным столбом. Хотела его окликнуть, но, взглянув на замок, сама застыла с раскрытым ртом.

Подъёмный мост был опущен, а из ворот наружу ринулась толпа. Нет, всё-таки, кто-то пытался её сдерживать, пропуская не всех сразу, а отдельными партиями, сперва женщин и детей. Затем послышался какой-то неясный шум и народ, сметая все заслоны, рванулся к выходу. Тут и началась давка, люди проваливались в дыры, затаптывались насмерть. Во время обстрела во дворе от осколков погибло меньше народа, чем в этой куче-мале. Одних только детей — шестеро. А были ещё женщины, старики... Всего — почти два десятка.

Сожалела ли я об их гибели? Не скажу, что эти известия меня порадовали. Что поделаешь, война без жертв не бывает, в том числе и мирного населения. В данном случае всё можно списать на панику в отсутствие должного руководства. Потому что руководить было некому. Семьи туэра Каменного моста и нэда Тихой протоки находились в донжоне, где и нашли свою смерть. У старосты расположенной внизу деревеньки уцелела только младшая дочь. Сам он, жена и сын тоже погибли в башне.

Сорш Герн, не пожелавший даже после смерти туэра Тара или Тлара... сына покойного Вильгафа... прекратить сопротивление, был убит собственными подчинёнными. Редкостная скотина — так охарактеризовал его Шув. Ладно бы, Герн был просто придирчивым сержантом, но он любил поиздеваться над солдатами, особенно молодыми. Ветераны-то могли и в морду дать. А остальным приходилось терпеть зуботычины и унижение. Про крестьян и говорить нечего. Сорш не гнушался палаческой работы, наказывая провинившихся. И порол и головы рубил.

— Он обожал причинять людям боль?

— Да нет, — подумав, ответил Шув, — скорее, упивался собственной властью.

Знакомое дело, чем меньше начальник, тем больше он выёживается, строя из себя незнамо кого.

Вот десятник Арг и заколол ненавистного сержанта, опустив затем мост. Простой люд повалил из замка, ставшего для них западнёй. В воротах Синк... сорш и старший из командиров нэда Тихой протоки... с несколькими бойцами пытался сдержать толпу. В этот момент рухнула часть стены донжона, обезумевшие люди рванулись вперёд. Давка на мосту, жертвы. Арг и Синк с семнадцатью солдатами последними вышли из крепости и сложили оружие. Четверо или пятеро молодых воинов в общей неразберихе попытались проскочить, затерявшись среди гражданских, и скрыться в лесу. Напрасно, там их поджидали эллиены, которые просто расстреляли бегущих на них вражеских воинов, особо не разбираясь, вооружены ли те или нет. Кстати, почти у всех убитых оставался у кого меч, у кого кинжал, так что эльфы были в своём праве.

Гражданских тоже повыловили и согнали в кучу. Хочешь — не хочешь, а пришлось обратиться к ним с речью. В ней я, понятное дело, рассказала, каким злодеем был предыдущий правитель, и каким отцом родным... то есть любящей матерью, буду для них я.

— Ничего не бойтесь, грабежей и насилий не будет!

— Ваша милость, а зерно, отобранное солдатами, нам вернут? — задал вопрос худощавый рыжеватый мужик.

— Всё, что в крепости — мои трофеи.

— А нарги? — выкрикнул другой — брюнет, так же, как предыдущий, принявший участие в тушении пожара. А потом порывавшийся забрать двух наргов, якобы своих, но кто ж ему это позволит.

— Вся скотина тоже, — народ тут же посмурнел, — но вы можете её выкупить: по полсотни серебрушек за нарга и по двадцать за тряка. Так же и с зерном: берёте один мешок, отдаёте два.

Мы ещё пообсуждали хозяйственные проблемы. Самой главной было то, что деревня осталась без старосты. Юрд не только имел обширное хозяйство с наёмными работниками, так ещё и постоялый двор содержал — здоровую двухэтажную домину. По местным меркам, если не пятизвёздочный отель, то на четыре тянул точно. Тринадцатилетняя дочь старосты со всем этим добром вряд ли бы справилась. И кого назначить вместо него?

Я обвела взглядом толпу и уткнулась в выглядывавшего из-за чужих спин Шуввэрра.

— Шув, а ты что тут делаешь?

— Так это, нирта Олиенн, я племянницу пришёл проведать. Виту, — он вытолкнул вперёд белобрысую девчонку. — У неё родичей только тётка да сестра... Не помню уже, сколько-юродными он их обозвал. В общем — дальние родственники... остались. Заодно хотел узнать, что с ейным наследством.

— Что за наследство? Чья она дочь?

— Старосты этой деревеньки, я тоже тут родился.

— О-о, так тебе и брать это хозяйство в свои руки. Помнится, со мной ты почти расплатился, пора делать новые долги, — я взглянула на здоровенную домину, — Та-ак, поскольку ты личность мне хорошо известная, с тебя я возьму не дорого, всего семь золотых.

— Чего-о-о?! — круглое лицо воина вытянулось длиннее морды нарга, — Нирта Олиенн, побойтесь Создателя!

Кто там говорил, что бога чаще всего поминает тот, кто хочет сбить цену?

— Ну, хорошо — пять империалов.

— Ваша милость, это хозяйство и за два никто не купит. И потом, там половина — наследство Виты.

— Да? — я задумалась.

С одной стороны, детей обкрадывать — нехорошо, с другой — девчонку может обжулить и сам Шув.

— Ладно, выкупаешь постоялый двор целиком. За три золотых, а о приданном для твоей племянницы я сама позабочусь, чай не завтра ей замуж.

— То есть, мне и думать об этом не придётся?

— Если полностью рассчитаемся — то нет, а иначе готовься за всё платить вскладчину... Да, и ещё, там запасы вина остались? — я кивнула в сторону гостиницы, — Что молчишь? Или мне Фарма на проверку послать?

— Есть вино, две большие бочки и одна маленькая, ещё три с пивом.

— За всё — сотня леворов.

— Это, включая те, что в замке?

— И там есть?

Усач утвердительно кивнул.

— Тогда — ещё империал. Итого — четыре.

— Всего? — уточнил Шуввэрр.

— Да.

— Тогда, нирта, можно я из замка припасы туэра заберу. Он любил всякие диковинные блюда. Змей там, гадов разных.

— Бери, коли так.

— В общую сумму, что вы назвали?

— Угу.

— Отлично, по рукам!

Что-то он слишком быстро согласился, похоже, я сильно продешевила. Ну да ладно.

— Эй, Фом, и ты, Тук, сейчас заберёте ваших наргов...

— А чего это ты раскомандовался, Шув?! — воскликнул рыжеватый.

— Ты глухой, не слышал, нирта только что назначила меня старостой! Ведь так, ваша милость?

Вот же прохиндей, на ходу подмётки рвёт! Впрочем, разве староста не таким должен быть?

— Да, ты назначен.

Новоиспечённый глава местной администрации тут же развил бурную деятельность. Доставил в обширный погреб недавно изъятые оттуда продукты, добавив барские разносолы и горячительные напитки. А вечером Шуввэрр с друзьями и соседями справил новоселье, усиленно "обмыв" это дело.

Сделанное мной назначение имело и оборотную сторону. Через пару дней ко мне пришли с жалобой Хорх и Эпш.

— Нирта Олиенн, — прямо с порога начал нэд Чёрно-Хру... Нет, буду сокращать! А то и так рука еле шевелится... Думаете просто пером тлальма карябать буквы леворского простонародного... Три-четыре листа и рука отваливается... А надо ещё перо зачинить, в чернильницу аккуратно макать...

На чём я остановилась? А-а-а... Так вот, пусть будет Хорх отныне нэдом Ч-Хр. ручья... который, едва успев войти в дверь, сразу же напустился на меня:

— Нирта, что ж такое получается? Каторжники жируют, а верные вам воины голодают?!

Ну-ка — ну-ка... И Хорх поведал мне, что твориться. М-мда-а, печально.

— Хорошо, я разберусь.

Пришлось навестить Шува.

Не успела заявиться на постоялый двор, как навстречу выскочил сам хозяин.

— О-о-о, нирта Олиенн, — раскинул он руки, — пришли проведать своё хозяйство?

Окинула взглядом помещение. Уставленный столами зал не то, чтобы сиял чистотой, но выглядел вполне прилично.

— Неужто племянница потрудилась?

— Да нет, нирта, это я женщин в деревне нанял.

— За мой счёт?

— Так главное — привести хозяйство в порядок, а после сочтёмся, ваша милость. Фарм всё запишет.

Ну-ну.

— Я вот почему пришла, Шув, жалуются на тебя, — и я пересказала то, что мне наябедничал Хорх.

Получилось, что солдатам готовят выбранные среди них кашевары, а пленным еду, в два раза больше и в сто раз вкуснее, поставляет из своей харчевни Шуввэрр.

— А я что могу поделать, если у ихних поваров руки под х... заточены! — возмутился мой собеседник, — Прошу извинить меня, ваша милсть, но это ж действительно так.

— Ладно, — я махнула рукой, — ничего не имею против того, чтобы пленные хорошо питались, но и солдат надо сносно кормить, чтоб не взбунтовались. А то разнесут тут тебе всё! Так что, будь любезен, возьми приготовление пищи в свои руки.

— А продукты, оплата поварихам?

— Реши это всё с Фармом, — поморщилась я, — Вот если не сможете договориться — тогда ко мне!

— Идёт, — потёр руки Шув, — А давайте я вас угощу?

— Чем, молоком? Тогда уж лучше пива!

— Нет, вином. Дамским.

— Шуввэрр, да ты никак споить меня хочешь?

— Что вы, нирта, его ж даже детям наливают. Погодите, сейчас принесу.

Никогда не был ценителем вин, это показалось мне превосходным. Чуть сладкое, терпкий вкус, в голове слегка зашумело.

— Ещё, нирта?

— Шув, а ты не боишься, что я щас напьюсь, ус-строю дебош и разнесу тут всё нахрен?! — поинтересовалась я, с усилием шевеля уже начавшим заплетаться языком, вгрызаясь зубами в плитку спрессованных орехов. Вкус у этого чуда кондитерского искусства был таким, как у шоколадки с фундуком, даже, наверное, ещё горше. Если бы ещё не риск сломать зубы.

— А ч-чё они такие твёрдые? — поинтересовалась я, вертя местный "сникерс" перед глазами.

— Так везли их, небось, из столицы, а то и из самой империи.

Ну, ни хрена себе! Через полземли. Тут что угодно мумифицируется!

Попробовала размочить плитку в ещё остававшемся в стакане вине. Напиток мгновенно потемнел и помутнел, но железобетонной прочности "фигикерса" не убавил. Зато, взглянув мои манипуляции с живительной влагой, староста только головой покачал и отвернулся, видеть подобное святотатство было выше его сил.

— Слушай, Шув, налей-ка мне лучше клеа.

— Нирта, а давайте я вам сарлы сварю. У меня есть немного, — предложил усач.

— Валяй!

Этот благородный напиток, тоже с Юга, был по карману не всякому дворянину.

— А чего так мало?! — удивилась я, когда мне принесли всего полстакана.

— Сначала попробуйте, понравится, ещё заварю.

Отхлебнула обжигающей жидкости. У-у-у! По голове, будто кувалдой шандарахнуло, и весь хмель, как ветром, выдуло. Даже обидно как-то. Спать совершенно расхотелось, наоборот, почувствовала бешеный прилив сил. Не иначе эта "какава" — какой-то сильный стимулятор.

— Ещё хотите?

— Не-е-ет, — затрясла головой.

Нафиг, нафиг.

— Напрасно, говорят, от неё ясность в голове необычайная.

Угу, вон Шерлок Холмс кокаин употреблял, тоже "для ясности". Так пристрастишься, а потом фиг избавишься от вредной привычки.

— Пойду я лучше.

— Нирта, у меня вопрос, — окликнул Шув, когда я уже повернулась к двери, — Про разбойников ничего не слышно?

— Откуда тут им взяться? Везде солдаты, в лесу — эллиены.

Как потом оказалось, моя надежда на эльфов была напрасной. Нет, мало того, что они разбойников в деревню пропустили, хоть и сидели от тропы в двух шагах, так ещё и позволили тем беспрепятственно вернуться обратно. Видно ж было, что бандюганы возвращаются с добычей — наргами с навьюченными мешками. Одного подельника недосчитались, другой был ранен в руку.

А дело было так.

Только я покинула Шува, заверив его, что не о чем беспокоиться: граница на замке, а сон мирных граждан бережёт бдительная стража, как той же ночью на постоялый двор нагрянули разбойники. Это была первая из бандитских шаек — в шесть рыл.

Молодец Шуввэрр, что не понадеялся на свою бестолковую правительницу. Едва стал хозяином гостиницы, как перетащил к себе двух приятелей Аста и Фима. Один из них, по-моему — Аст, раньше тоже служил у туэра Каменного моста, второй — Фим, был наёмником, родом с южных границ королевства. И тот, и другой были уже не молоды, хотели скопить денег, чтобы "выйти на пенсию". Оттого с радостью приняли участие в мятеже. Кто ж знал, что их ждёт поражение и плен. Заработали, называется!

Теперь оба ночевали у Шува, завтракали и уходили на работу, а вечером возвращались. Караул ночью никто не нёс, и эту горе-охрану бандиты бы вырезали, если б не ручной тапас. Вернее, не совсем ручной... Тапасы звери дикие, к дрессировке не пригодные. Можно держать такого в доме с "пятидесятипроцентной гарантией" — то ли бросится на тебя, то ли — нет. Смотря, какое будет у него настроение.

Досталась зверюга Юрду от туэра, который облагодетельствовал старосту таким подарком. Брать страшновато, а не взять нельзя. Вроде бы и самому дворянину животное досталось таким же образом. Так у туэра маленькие дети, куда ему такое "сокровище".

Деваться Юрду было некуда, пришлось принять тапаса на службу. Кормила и выпускала его на ночь во двор Иора, приходившаяся племянницей и старому, и новому старостам. Неизвестно почему, но к ней зверь относился доброжелательно. Можно даже сказать — ласково.

Когда Юрд с семьёй сбежал в замок, о родственницах он даже не вспомнил. Так они и хоронились в подполье — бабка Нола, Иора, да Лесек... Так девчонка обозвала своего тапаса.

Видела я эту зверюгу.

— Вы не бойтесь, нирта, Лесек смирный.

— Угу, — кивнула я, критически обозревая здоровенного пёстрого волчару с длинными ушами, глядевшего на меня недобрым взглядом.

Нет, неправильный какой-то тапас. Для кавказца, конечно мелковат, но своих диких сородичей явно превосходит. Неизвестно ещё, что такому придёт на ум, когда он голоден. Кстати, по этому в королевском дворце таких зверюг не держат, предпочитая им брэцев. Те заслуженно считаются зверями благородными, падали ни за что есть не станут.

Опять ты отвлеклась.

Ах, да. Первым тревогу поднял бродивший по двору Лесек. Не лаял, не тявкал, просто молча бросился на злоумышленников, которые вдвоём собрались навестить нового старосту. Вроде бы тапас покусал одного из бандитов, но тот достал его ножом. Раненый четвероногий сторож заскулил.

— Молодец, Лесек. Хороший мой. Хороший, — утирая слёзы, гладила своего перебинтованного защитника Иора.

На шум выскочили полуодетые Шув и Аст, вооружённые арбалетами... Фим, тот больше с мечом. Шуввэрр, кое-как сориентировавшись в темноте, подстрелил одного негодяя в руку. Аст выскочил на улицу, вслед за убегавшими налётчиками. Не знаю, как в кромешной темноте, но он ухитрился свалить второго разбойника. Того самого — покусанного. Видно, злодей оказался недостаточно прыток.

Остальная часть банды в это время вломилась в дом Тука... темноволосого крестьянина, что так переживал за своих "рогатиков". Бедолагу убили, скотину и два мешка ржи забрали. Вроде и жену собрались изнасиловать, да на улице поднялась суматоха, послышались шум и крики. Это тот, "недострелённый", ка-ак заорёт:

— Спасайтесь! Солдаты!

Злодеи дали дёру.

— И вы их не преследовали?

— Шутите, ваша милость? — удивлённо воззрился на меня Аст, — Я в исподнем, только сапоги успел надеть. Думал, их двое, а там — целая шайка. Они как раз с факелом выскочили. Четверо. Мне откуда знать, сколько их там всего. У бандюков луки, рогатины, топоры, а я с одним арбалетом. Даже ножика, самого короткого — нет. Болт запасной схватил, а о крюке позабыл. Как взводить? Шмыгнул за забор, да как заору: "Эй, Шув, слева заходи! А ты, Фим, от леса отрезай! Не дайте, гадам, уйти!" А у самого зубы в пляс пустились, то ли от страха, то ли от холода! Всё ж таки не май месяц на улице!

Вообще-то он сказал — велесон.

Какая разница! Это и есть последний месяц весны, а сейчас только первый карильем рувина — самое её начало.

— А чего безоружным погнался?

— Так думал, догоню и по-быстрому скручу подранка. Не вышло. Да и не побегаешь без одежды в такую погоду.

— Этт точно, — со знанием дела кивнула я, вспомнив, как пришлось носиться по катакомбам в одной ночнушке. — Вы мне лучше вот что скажите, откуда у вас оружие?

Я перевела взгляд с Аста на Шува.

— Я виноват, нирта, мне и ответ держать. Мне малец Тука, упокой Создатель его душу, про тайник сказал. Мальчуган в замке был на посылках. Оружие я взял самовольно. Каюсь. Но ведь пригодилось!

— И сколько его у тебя? На целую армию?

— Смеётесь? Куда мне столько. Та-ак, человек на восемь.

— Нехило.

— Прикажете сдать?

— Не-е, — мотнула я головой, — Из ваших много уроженцев здешних мест?

— Разбойников ловить хотите? А как же эллиены?

— А ну их, этих ушастых!

Достали, право слово!

Буквально только что был у меня неприятный разговор с их предводителем.

— Командир Мирлиинарлин, не подскажите, как так получилось, что ваши воины пропустили в деревню разбойников?

— Мы не знали, что это бандиты.

— По-вашему, если кто-то ночью крадётся в селение, то намерения его честны, а помыслы чисты? Да?

— Не знаю. И вообще, это — дело людей.

— Уважаемый Мирлиинарлин, а что вы тут вообще делаете? Объясните, если не трудно.

— Мне поручено помогать вам в обороне укреплений.

— То есть враг должен появиться обязательно с той стороны реки?

— Да.

— А если злодеи появятся у нас в тылу, вы их пропустите, куда пожелают?

— Нет, этого не случится.

— Но ведь только что произошло именно это!

— Это не враги.

— А кто тогда? Кто для вас враг?

Нет, этот эльф кого угодно доведёт до белого каленья!

— Противник, должен подойти со стороны реки. Против них мы будем сражаться. Так приказал Эрвендилтоллион Ормитаэль Нииллиамад лаэрииллиэн Таитэрон-Мильгаран!

Похоже, этому старому пню хоть кол на голове теши. То, что ему сказал владыка, он трактует по-своему. Хочет — вступит в бой, не захочет — нет. Ну и нахрен мне такие помощники?!

— Вот что, Мирл, — я намеренно сократила длиннющее имя... Пусть думает, что хочет! — сейчас ты со своими эллиенами собираешь манатки и валишь обратно в Золотой лес. Скажешь лаэру, почему я тебя прогнала. Надеюсь, он объяснит одному бестолковому командиру, что значит Договор, и как его нужно выполнять!

— Ты оскорбила меня, соплячка! Лаэрииллиэн дал тебе слишком много свободы, полукровка! Была б моя воля, я тебе все уши бы оборвал, чтоб уважала старших!

— Думаешь, после этого они станут длиннее твоих? Старший.

Двое его подчинённых, старательно делающих вид, что наш разговор их не касается, мигом оказались по обе стороны от своего командира. Сам же Мирлиинарлин то открывал рот, то закрывал, не находя слов. Но раздувающиеся, как кузнечные мехи, ноздри и прищуренные, полыхающие яростью глаза ясно давали понять, что эльф на грани бешенства.

— Что, Мирл, язык проглотил? — усмехнулась я.

Это окончательно переполнило чашу его терпения.

— Тварь! — эллиен схватился за меч. Сородичи за его спиной вскинули луки, на каждом из которых была наложена стрела. Зачарованные! Обе! Мать их за ногу! Да похрену! Я раскинула руки с клинками Света и Тьмы. Фиг с ним, что в упор! Не собью, так увернусь!

— Что ж, лесные воины, дети Золотых чертогов, сейчас мы посмотрим, на чьей стороне правда!

Трое моих противников сразу же оказались в лёгком о... опупении. Да, я ж не сказала, эти слова прозвучали на эльфийском.

— Будьте свидетелями мне, зачарованных лесов исполины, ваши ветвистые руки пусть мне махнут в подтвержденье зеленью нежной листвы слов нерушимой клятвы.

Уф-ф-ф! Коряво получилось? А что вы хотите? Попробовали бы сами перевести с эллиенского. Это у них речь журчит размеренно и необычайно мелодично. В переводе же получается незнамо что. Не помогают никакие ни ямбы, ни хореи. На леворском — убого и топорно, а на русском... А-а-а.

Да и сама я пропела эту фразу не в пример Эйве. Та бы прозвенела колокольчиком, а я прокаркала вороной.

Тогда уж — пропищала вильей.

Хватит издеваться! Как бы мои слова не прозвучали, вихрь закружился самый настоящий. Правда, совсем слабенький. Я его, сперва, и не заметила.

А вот эльфов проняло. Они застыли соляными столбами.

— Ну, что встали?! — гаркнула я по-прежнему на эллиенском, — Мне отец говорил: "Взялся за лук — стреляй! Взялся за меч — руби!" Чего ждёте?!

Как вспомню ту заварушку — мороз по коже, уж очень сильно я рисковала. Кто их знает, что взбредёт в голову этим длинноухим, ведь убить меня зачарованными стрелами могли вполне реально. Но ничего, обошлось.

— Опустите луки! — Мирлиинарлин со стуком задвинул наполовину вытащенный меч в ножны, — Я немного погорячился,.. младшая, приношу свои извинения, — эллиен склонил голову.

— Прошу простить меня за необдуманные слова, старший, — поклонилась я в ответ.

— Но я всё выясню у Эрвендилтоллиона, — буркнул эльф, разворачиваясь к выходу.

— Стоять! — мой голос прозвучал, как выстрел, — Разговор не окончен!

Я уже говорила о невозмутимости представителей лесного народа? Так вот, Мирлиинарлин удивился... Нет, не так — он УДИВИЛСЯ. По-настоящему! Широко распахнув глаза. Пусть лишь на один миг.

— Командир Мирлиинарлин, — произнесла уже на леворском, чеканя каждое слово, — Здесь и сейчас! Я хочу знать, готовы ли вы и ваши... На мгновение я запнулась. Блин! Чуть не брякнула "люди"... воины, выполнять мои приказы!

Эльф призадумался.

— Да будет так! Приказывайте... Но с лаэрииллиэном я свяжусь всё равно! — сверкнул он глазами.

Да ради бога. Кто тебе мешает? Не-е, ну упёртый же хмырь!

— Хорошо, тогда вот что мы сделаем,.. — и я принялась объяснять.

— От вас, командир Мирлиинарлин, никто не требует, чтобы эллиены дрались в первых рядах, для этого есть другие. Ваша задача: выследить разбойников и обнаружить их логово. Потом мы и сами справимся.

— Тем, кто не умеет ХОДИТЬ по лесу, скрытно к врагам не подобраться, — резонно заметил эльф.

— Тогда давайте отберём тех, кто это умеет.

Мирл поморщился, дескать, нет таких среди людей. Что, совсем?

— Ну, тогда тех, кто производит меньше шума.

Пока мы разобрались с тем, кто примет участие в облаве, уже спустились сумерки. Я в этом всё равно ничего не понимала... есть и более сведущие, им и карты в руки... поэтому отправилась к Шуву, разузнать, как там дела.

— Нирта, а нам можно поучаствовать в поимке злодеев? — спросил староста, — Мы все окрестные леса знаем.

— Можно, почему нельзя. Вы втроём пойдёте или ещё кто? Ночь на дворе, думаю, проводники понадобятся.

— Фом точно пойдёт. Тук покойный ему, как и мне — двоюродный брат. Остальные — не знаю. Если не хватит оружия, вы дадите?

Я прикинула. Вообще-то, как уже говорилось, в качестве запасного у меня было только оружие гвардейцев, оставшихся верными королю, которым ни я, ни Кар с Ламом не доверяли. А с чего мне им доверять, если эта банда, во главе с их офицерами, считает захват крепости Западного перевала и то, что там распоряжаются драдмарцы, вопиющим беззаконием. Я, видите ли, должна была вернуть её нирту Арлэну, Муффэру и прочим олухам, которые её недавно про... профукали. Ну, не дураки ли?

— Ладно, собирайте своих, только быстро! Погоня вот-вот должна выступить... Да, а ваши-то с оружием обращаться умеют, или ты про луки?

— Вы что ж, нирта, не слыхали? Наше село — всё сплошь личная гвардия туэра. У меня и отец ему служил, и дед. Ежели какой воин выходит в отставку по возрасту или увечью, так селится у нас. Соответственно и гарнизон крепости раза в три возрастает в случае чего.

Хм-м, хитро, надо взять на заметку. А как у других властителей? Вроде, обычно предпочитают наёмников. У тех ни родни, ни привязанности, любого убьют без разговоров.

Не знаю, смогли бы наши без эллиенов, после того как выпал и растаял снег, найти в лесу разбойников. Думается — вряд ли. А тут они ухитрились подкрасться к секрету незаметно. И злодеи, хитрецы ещё те, шли петляя, взводя позади ловушки, а потом вывели точно на засаду. Ну да эльфы не зря дети Леса, он для них открытая книга. Вскрикнула птица, треснула ветка, зашуршала шуга. Многие считают, что все, и деревья, и звери, и птицы на стороне длинноухих. Можно сказать и так. Там, где даже самый опытный следопыт ничего не приметит, эллиен почувствует. Есть ли магия Леса? Да, есть. Но в основном — знания, опыт и лишь немножечко чар.

В общем, разбойничий секрет расстреляли, никто пикнуть не успел. Один "старик" — к пятидесяти, и двое совсем мальчишек — лет по тринадцать-четырнадцать. Ну и хрен с ними, значит, тоже были в доле. Вон у Тука такой же остался. Едва не забили, гады, когда мамку кинулся защищать. Так бы и запинали ногами, если б на улице не поднялся переполох. Как бы они с матерью жили, когда всю скотину и зерно забрали. Помог бы им по-родственному Шув? Не знаю.

Короче, бандитов взяли "тёпленькими", никто и мявкнуть не успел. Нет, может, кто и схватился за оружие, но прожил после этого недолго. Потом я всю шайку судила. Главаря на сук, остальных — на стройку. Награбленное вернули владельцам. Остальное, и продовольствие и скотину я конфисковала в пользу государства, то есть — свою. Ведь государство здесь — это я. У осуждённых и их семей остались лишь личные вещи. Даже инвентарь был конфискован. Мы с Фармом потом раздали его всем желающим за умеренную плату. Разумеется — в долг. Ну и что? Нам и медяшка не помешает, а многим переселенцам пришлось бросить всё нажитое: дома, постройки, мебель, инструмент. Всё!

А жён и детей убитых бандюганов я пообещала продать в рабство. Но если кто хочет их выкупить — милости просим. По полсотни леворов за каждую разбойничью душу. Желающих почему-то не нашлось. Спорить не буду, на фотомоделей женщины не тянули, но не страшные и не старые. Те, которым скоро тридцать, и те, кому недавно исполнилось. Ну, ещё две девчонки — лет по четырнадцать-пятнадцать, старая бабка и ребятня в довесок. Три девчонки и четверо мальчишек. Да, видно разбойники не теряли времени даром, увеличивая своё поголовье.

Ну а что ты хочешь? Кругом лес, темнеет рано...

Глава 2.

Семьи мёртвых бандитов я решила пока отправить с караваном на Западный перевал. А там видно будет. По-моему, в том отряде была пара наших возов, не помню уже, с чем, и несколько крестьянских повозок. Они сбивались в кучи, чтобы следовать дальше на неосвоенные земли.

Периодически я созывала вновь прибывших и оглашала условия, на которых они могли свободно селиться, где пожелают, распахивать столько земли, сколько захотят, разводить скотину. Уговор только такой: за каждый взятый мешок семян отдаётся два, ещё мешок берётся с каждого хозяйства. Затем военный налог — два мешка зерна.

— А почему так много? — слышалось, как правило, из толпы.

— У нас граница, которую надо охранять.

— Всего две крепости.

— А с моря?

Береговая линия, чтоб не соврать, растянута на тыщ-щу вёрст, если не и больше! Тут никаких укреплений не настроишься!

— Но есть возможность, — тут же обнадёживала я пригорюнившийся народ, — если из семьи кто-то служит в армии, то налог с этого хозяйства не берётся. Зато потом, если воин получит увечье, будет негоден по возрасту или по болезни, вы берётесь его обеспечивать всем необходимым до самой смерти. При этом вместо выбывшего выставляете нового или платите налог.

— А если у убитого осталась семья?

— Значит, обеспечиваете и её.

— Мудрёно это всё... Надо обмозговать, — послышались реплики.

— А барщина? Барщина сколько дней?

Тоже важный вопрос. Вон, на юге королевства, она бывает по три дня. Мало? Так карильемы, они же пятидневные. Что там остаётся для своего надела? Один день? Ведь второй, по идее, должен быть выходным.

— Нисколько.

После этого всегда следовала продолжительная пауза, пока крестьянские головы переваривают абсолютно новую для них мысль. Эти переселенцы меня тоже не подвели.

— Как же так? Кто ж обрабатывает тогда ваши земли?

— Вот вы и будете их обрабатывать. Все эти земли, — я махнула рукой, обводя всё вокруг, — мои. Вам они даются в аренду с правом выкупа.

— Как? Когда? За какую плату? — посыпались вопросы.

— А вот это мы будем разбирать по осени, после первого урожая.

На меня вновь обрушились десятки "почему?" Прямо не переселенцы, а клуб юных почемучек. Как могла, отбивалась.

— Я же говорю, сейчас земли или позаброшены, или вообще никогда не обрабатывались, поэтому и свободны.

— А не получим ли мы шугу в мешке? В смысле земля к возделыванию будет непригодна.

— Так вы сами и выбирайте, пока есть из чего. Я ж вас в определённом месте селиться не заставляю.

— То есть, потом можно будет пойти искать новый участок?

— Ты посмотри, сколько народа прибывает сюда ежедневно. Будешь бегать туда-сюда — вообще останешься ни с чем.

— Нирта, а можно послать гонцов, чтобы выбрать подходящую землю? — спросил Тамвэр.

— Не можно, а, даже, нужно!

— И многие так поступают?! — выкрикнул тот самый бузотёр — Сув... Сввэр, по-моему так было его полное имя.

— Откуда ж мне знать, если никто не докладывает?! — пожала я плечами.

Молодой и старый молча переглянулись.

Вечером я подслушала их разговор...

Кстати, уж не думаете ли вы, что я поселилась в срубленной на скорую руку избушке, а не в добротной гостинице, куда не раз звал меня Шув, из-за каких-то мазохистских наклонностей? Типа: "стойко переносить тяготы и лишения воинской службы" или что-то подобное? Или зарабатывать авторитет у подчинённых, как Деми Мур в фильме "Солдат Джейн", где она ела с ними из одного котелка, спала в одной посте... в смысле, в одной казарме, и всё такое прочее. Только мне всё это нафиг не надо, мне свой авторитет и так девать некуда. Его переизбыток.

Особых бытовых сложностей я тоже не испытывала. В "каморке" было неплохо: тепло и уютно. Обстановка, конечно, — спартанская. На взгляд — спальный вагончик, как у строителей, может — чуть пошире. Всего имущества: кровать, стол и стул из доставшейся мне трофейной мебели, брошенной Равуиром в усадьбе.

Между прочим, этот хорёк бежал не к своему сюзерену... в замке У-Каменного-моста он так и не объявился... а гораздо дальше — или в Ореливор, или, вообще, в столицу. След его затерялся, да и мне, честно говоря, этот деятель был без надобности. Зачинщиком мятежа он не был, а участником... Ясное дело — был. Так ведь я помиловала тех, что выступил против нас с оружием в руках, чего ради преследовать тех, кто даже арбалета в руки не взял?

Поселилась в избушке не зря. Мне казалось, что лучше всего находиться в центре табора, чтобы, так сказать, "держать руку на пульсе" и быть в курсе всего происходящего. Как? А нафига я училась у Ворхема делать "сигналки" и "следилки"? Как раз будет "преддипломная практика", заодно узнаю, как влияют на передачу информации разные погодные условия.

Как оказалось — хреново. Падающая с неба вода опасна, а вот туман почему-то не очень. И снег, кстати, тоже безвреден, если не мокрый.

Свои датчики я установила в каждом бараке, воткнув в щели по паре совсем мелких жемчужин. Оставалось только "протянуть" к ним "провода". Вот только осадки были серьёзной помехой, но я бы была не я, если б не выкрутилась.

Распорядилась соорудить между зданиями навесы. Якобы для того, чтобы можно было поставить повозку или верховое животное — нарга или тачпана, чтоб те не мокли, или сгрузить чего на малое время. Мои подчинённые такой причуде удивились, но приказ есть приказ. В результате, ко всем следилкам я могла беспрепятственно протянуть свои "щупальца", чтобы спокойно подслушивать, кто о чём беседует, и не замышляется ли где что-то против меня.

Так было и в этот раз. Стоило собранию разойтись, как я вернулась к себе, легла на кровать и "потянулась" к спрятанным "жучкам".

— ...Не понимаю я эту девчонку, — зазвучал голос Сува, — то ведёт себя, как взрослая... Вона как всё расписала... Я к тому, что это не чужие слова... Понимает она, о чём говорит, и на вопросы толково отвечала... Странно.

— Что странного-то? — спросил Там.

— Так в другой раз ведёт себя, как ребёнок несмышлёный, дитё неразумное... наивно и глупо.

Это когда ж я успела так отличиться? Староста задал примерно тот же вопрос.

— Ну, сам посуди, поверила каждому твоему слову... Я бы на такое не купился: крестьяне по своей воле снялись с насиженного место и ринулись неизвестно куда. Горячечный бред... Ведь про мальчишку ты ничего не сказал...

— Цыц ты! — мне послышалось, или старикан отвесил молодому затрещину.

Нет, надо сделать что-то вроде телевизора. Вот только как преломить изображение, чтобы можно было его передавать? Вот было б здорово!

— Чё ты, дядька Там.

— Чё, чё, х... рен в очо, — передразнил староста, — Вымахал ты, Сув, как верста коломенская... на самом деле старик назвал местную меру длины, с тем же смыслом... а ума не нажил. Треплешь языком, как баба базарная. Сколько раз тебе говорить, что даже у стен есть уши!

Чтобы догадаться, что староста хитёр бобёр, себе на уме, не стоило быть академиком. Другой бы нипочём не справился. А их тайна? Что мне до неё? Рано или поздно, всё само раскроется.

— Вот ты говоришь — наивная она, — продолжал меж тем старик, — Как бы не так! Думаешь, не знает нирта, какой народ сюда прётся? Сдаётся мне, что тут, почитай, каждый второй в бегах, если не все поголовно. Некоторые так вообще разбойничьи рожи.

— И она не боится всех привечать?

— Выходит, что нет... Разбойники... Да ты и сам слышал, как ругали вздёрнутого на сук старосту: "Могли денег получить на стройке, землю пахать, а теперь вкалывать бесплатно, выплачивая долги, что и за три года не отработать!"

— Слышал, ну и что?

— А то. Я тут поговорил кое с кем...

— Уж не с тем ли усатым хмырём, что недавно стал владельцем постоялого двора.

— С ним самым...

Ну-ка — ну-ка, с удовольствием послушаю, что там наплёл про меня Шув. Если каких-то небылиц... получит он у меня на орехи!

— Так вот, заказал я, значит, пива и предложил ему. Демон усатый не отказался. Ну, я и спроси про нирту.

— И что он ответил? — не утерпел Сув.

— А то. Усмехнулся этак криво и говорит, под пиво, мол, такой разговор не клеится, надо винца.

— Угостил?

— А куда деваться? Пришлось.

— Так ему надо ведро, если не бочку.

— Верно. И вот, что он поведал...

Дальше шёл вольный пересказ недавно происшедших событий: мятеж, захват замка, реконкиста, занятие мятежниками и освобождение крепости Западного перевала, вторжение орды и битва на Западной реке. Ну и что, что я сама во всём этом участвовала. Интересно было послушать, как всё выглядит со стороны.

Там оказался неплохим рассказчиком. Привирал, конечно, безбожно... а, может, это Шув так приукрасил свой рассказ.

— Ну, это точно враньё! — не выдержал Сув, — Чтобы девчонка с сотней воинов вышла против всей орды и победила? Брехня! Как есть, брехня! Да ещё перебить всех главарей узкоглазых... Не верю!

— Может, с численностью отряда этот бездонный бочонок и приврал, но про убийство степных вождей и шаманов я слышал от других тоже. А ещё про адептов Хаоса. Дескать, режет нирта их, как тряков, а потом вышивает у себя на знамени золотыми и серебряными нитями черепа, по одному, за каждого убитого. И черепушкам тем уже нет счёта!

— Опять враньё!

— И то, что она сильная "видящая" — неправда?

— Тётке Лове я верю.

— А я уж думал, ты будешь утверждать, что там, на дороге спьяну поскользнулся.

Сув шмыгнул носом и хмыкнул.

— Она сильная чаровница, а с тобой забавлялась, как вилья... даже не вилья... как брэц, с шугой. И вот что интересно, вот хотя бы наш нэд Саммарт... Сам здоровый бугай, глотка лужёная, как приедет куда, сразу шум, крики, слуги мечутся туда-сюда. А толку? Тут же тишина и покой, хозяйки не видно, не слышно, будто всё само собой делается.

— У неё советники: имперцы, ушастые.

— Советников тоже надо суметь выбрать. А эллиены... Видел я, как она их отчихвостила,.. — и старик поведал о моей стычке с Мирлом и компанией, начиная с того момента, как мы чуть не схватились в рукопашную.

Блин! Аккуратней надо быть! Я ж думала, что там, у рощи мы стояли одни. Надо было магическим "зрением" проверить. Забыла. Точнее, понадеялась на эллиенов. Впредь будет наука.

— И о чём говорили?

— Не знаю.

— Не расслышал?

— Слышать слышал, да ничего не понял.

— Как так?

— Да так, говорили-то они на эллиенском. Только потом нирта ка-ак гаркнет: "Ты готов выполнять мои приказы?!"

— А он чё?

— Чё, чё... Пропел что-то по-своему. Потом они обсудили, как одолеть разбойников и разошлись.

— Да, дела.

— Вот и я говорю, непросто всё здесь, по-другому, не так, как у других господ. Вроде, никто тебя из под палки ничего делать не заставляет, и всё понятно: столько должен за то, столько за это... Отдал, и всё остальное твоё...

— Хорошо бы, если б так.

— Хорошо-то, хорошо, да только чую, что мы, как мухи в сладкой патоке, и еды вволю, и ноги увязли — уже не взлететь никогда.

— Дядька Там, а может, так оно и лучше?

— Может, и лучше... Всё равно мы в ловушке, в которую сами же и забрели. Деваться-то некуда... Думал, необжитый край, власть дворян слаба, а оно вона, как вышло. В лесу — ушастые, на дорогах — кочевники.

— И чё?

— А то. Это, как тонкая паутина, не видя которой мошкара попадает в сети... Дай срок, либо все лихие людишки завяжут со своим промыслом и повылезут из лесов, чтобы заняться мирным трудом, либо всех их повыловят, да поперебьют... Ладно, собирай пожитки в дорогу и спать, тебе завтра рано вставать. Путь предстоит неблизкий.

Я встала с кровати. День ещё не закончился, хватить разлёживаться. Пора навестить Шуввэрра, а то неизвестно, каких небылиц он ещё кому-нибудь наплёл.

— Что-то вы зачастили ко мне, нирта, или случилось что? — насторожился пройдоха.

— Да вот, хочу послушать из первых уст, какие сказки ты про меня рассказываешь.

— Это вам этот ушлый староста наплёл?

— Да нет, так, услышала кое-что из перенавранного по четвёртому разу.

Шув не стал наводить тень на плетень.

— Сами понимаете, нирта, первый переселенец при деньгах, что зашёл выпить...

Тут усач был прав на все сто процентов. Кто заходил к нему раньше? Только его друганы и знакомые, да воины из нашего лагеря. Но ни те, ни другие монетой не бренчали, все пили в долг...

Да, хотите узнать, как Шув, который ни бельмеса в грамоте, эти долги записывал? Я как узнала, чуть со стула не упала от смеха, когда он развернул передо мной свою бухгалтерию.

— Это что у тебя тут за каракули нарисованы, — ткнула я пальцем в "весёлые картинки", что были накарябаны в том месте, где полагалось написать имя должника.

— Так это, нирта, это — Тоб Шрам, — староста ткнул в кружок с чертой, — это — Гил Стрелок, — палец усача скользнул на кружок с луком, — а вот — Нэб. Он расплатился.

Там, где полагалось значиться слову "Нэббилион", был нарисован глаз с ногами.

— Хм-м. У вас, Шув, что, в деревне совсем грамотных нет?

— Юрд умел, и читать, и писать, а Вита так толком и не выучилась. Да и не разбираю я эти руны, мне рисунки сподручнее.

— А это что? — я указала на "колья", соединённые в "заборы" двумя поперечными чертами.

— Леворы.

А-а, всё правильно, по двенадцать чёрточек. Где были мои глаза?

— Жаль, что кроме тебя эти каракули никто не разберёт.

— А кому это надо?

— Да, хотя бы — мне.

— Зачем? Я Фарму через пару дней эти бумаги покажу. У него там свой подсчёт. Мы уговорились, что каждый валарт я перед ним отчитываюсь.

Вообще-то мой управляющий не будет веки вечные сидеть у Каменного моста, так что надо будет что-то придумать. Ладно, глядишь, со временем у нас будет больше грамотных людей. Судя по всему, всем им найдётся работа.

— Так вот, — продолжал меж тем Шув, — странно как-то: переселенец, при деньгах, не боится ими "светить", тут же принялся о вас расспрашивать. Подозрительно всё это...

Я внимательно посмотрела на моего собеседника. А ведь этот "пан Заглоба" прав. Что я знаю про этих пришлых? Ничего. Вот только на шпионов они как-то не очень похожи. Уж те бы точно не попёрлись в первый попавшийся кабак выведывать мои тайны.

— И как он тебе?

— Я тут прикинул, было б дело в городе, никто на такое поведение не обратил бы внимания, а тут...

В общем — понятно, на Штирлица Там не тянет, ну и фиг с ним и его секретами. Может, они выеденного яйца не стоят, а я напридумывала невесть что!

— Так чего ты там ему понавесил?

— Я? Навесил?

О, Создатель!

— Шув, ты знаешь, как делается домашняя лапша? Тесто раскатывается в блин, режется полосками и сушится. Потом варится в бульоне... Так?

— Да, — кивнул ничего не понимающий староста.

— Вот, а когда ты свои сказки рассказываешь, у слушателей уши оттопыриваются... становятся развесистыми, как ветви дерева. А ты р-р-раз! И навешиваешь на них лапши.

— Зачем?

— Как, зачем! Чтобы обсохла! — пояснила я с умным видом и, не выдержав, расхохоталась.

Ну, до чего же у Шуввэрра был забавное выражение лица! Усач ещё пару раз хлопнул глазами.

— А-а, это — шутка. Как вы говорите? Сидят, раскинув уши...

— Развесив.

— Да-да, развесив уши... и на них сушится лапша... Ха-ха-ха. Это у вас, нирта, на Востоке такую шутку выдумали?

— Ну-у, можно сказать, что так.

А что, разве Россия — не Восток?

— Вот что, Шув, чтобы ты тайны не выдавал, придётся взять тебя на службу. А чтобы не трепался попусту, язык тебе придётся укоротить...

Мой собеседник малость сбледнул с лица, став белее мела.

— ...В том случае, если ты будешь по-прежнему молоть что ни попадя направо и налево.

— Фу-у-ух, — громко выдохнул староста, — А это... куда вы меня хотите назначить.

— Ну-у, вино охранять тебе доверить нельзя, иначе оно быстро испарится, мясо стремительно усохнет... А материальные ценности...

В общем, тут, я думаю, Шуввэрр запросто может потягаться с взводом прапорщиков.

— Та-а-ак, командиры у меня есть, начальник снабжения и главный казначей — тоже... Вот что, Шув, нет у меня пока ответственного за сбор и транспортировку трофеев.

— По закону войны они принадлежат тем, кто их захватил.

— Верно, но ты видел, чтобы воины таскали с собой столы, стулья, кровати и прочую мебель. То же касается и другого имущества — недорогого и громоздкого. А есть ведь ещё добыча, которую простой солдат оценить не в состоянии. Дорогая посуда, картины... ну, я даже не знаю что ещё... ткани, одежда, произведения искусства... Ты понимаешь, о чём я?

— Так, нирта, я ведь тоже в таких тонкостях не разбираюсь.

— А что тут разбираться? В господских покоях всё самое лучшее, значит — дорогое. Остаётся только вовремя забрать, пока солдаты не успели разбить или сломать, сохранить от порчи при транспортировке и довезти в целости и сохранности.

— И куда прикажете всё свозить?

— Над этим надо подумать... Но пока-то везти нечего.

— А замок нэда Извилистой реки?

— Его ещё не взяли? Что-то наши долго с ним копаются.

— Так я с утра туда и отправлюсь... Только вы, нирта, выдали б мне какую бумагу, а то горцы меня не послушают.

— Давай перо и чернила, сейчас черкну пару строк.

Поутру очередной караван двинулся в путь. Как я говорила: несколько фургонов, три разведчика отряда Тамвэра во главе с Сувом и гонец-эллиен. Шуввэрр почему-то припозднился или просто решил выехать с отрядом табиров под командованием Дашмиршара. Эти кочевники партизанили по ту сторону Тихой и сейчас возвратились обратно.

У Ильмиркая была своя ротация кадров. Не знаю, сам ли он её придумал, или Чойб постарался, но один срок кочевники стояли в резерве, потом выдвигались "на передовую", затем опять "корпус быстрого реагирования", и только после этого долгожданный отдых в стойбище.

К десятку Даша присоединилось двое раненых. Не всем караванам переселенцев удавалось беспрепятственно добраться до Каменного моста. Иным приходилось прорываться с боем. На беглецов нападали и разбойники, и воины каких-то сеньоров. Поэтому я и выслала на дорогу разъезды кочевников. Наверное, потому отряд Тамвэра благополучно миновал опасный участок напротив замка нэда Чёрного ручья, что накануне его хозяину "дали прикурить".

Десяток степняков под командой самого Шармиршоха, заслышав шум и крики, ринулся вперёд. Это гвардейцы нэда напали на проходивший мимо обоз. В грязи валялись убитые и раненые переселенцы. Кого-то из женщин помоложе уже во всю насиловали. Кричали и плакали дети. Нападения табиров никто не ожидал. Оттого половину врагов они успели расстрелять из луков, остальные полдюжины или бежали, или были зарублены и заколоты. Один кочевник получил в правый бок остриё вринна, другой — арбалетный болт в левую ногу. Вот и все потери.

Теперь, слегка подлечившись, бедолаги присоединились к десятку Даша, чтобы вернуться в стойбище к родным и близким. Ехали табиры не спеша, и Шува это вполне устраивало, когда он присоединился к ним со своими четырьмя телегами.

Караван вышел в путь, едва забрезжил рассвет, чтобы к концу дня добраться до лагеря драдмарцев. Только не успели они проехать и половины пути, как из леса слева от дороги засвистели стрелы. Вскрикнули упавшие убитые и раненые. Сува Создатель миловал, а вот один из его родичей, так же, как эллиен, получил свисс в бок. Уцелевшие переселенцы укрылись за фургонами. Обстрел не прекращался.

Часть разбойников вылезла из леса, чтобы атаковать караван. Но тут у них под ногами разорвалась граната. Это Даш наловчился метать их с помощью пращи. Кочевники осыпали бандитов стрелами. Уцелевшие вновь скрылись в лесу. Дашмиршар метнул им вслед ещё один снаряд. Как потом выяснилось, именно гранаты напугали разбойников, которые приняли их за какой-то неизвестный вид магии, поспешив убраться подобру-поздорову.

Подобрав убитых и раненых, обоз продолжил движение, только эллиена по его же просьбе Шуввэрр вернул на телеге в наш лагерь у Каменного моста. На этот раз уговаривать Мирла не пришлось. Как же, ведь сородича едва не убили. Пополнив людьми отряды загонщиков, эльфы начали свою лесную охоту. Бандиты, как и их семьи, были частично перебиты, частично захвачены в плен. Главарь повешен, остальные направлены на стройку.

Прошло два дня, а от Шува не было никаких вестей. Решила сама посмотреть, что там творится на этой Извилистой реке. Мой Фор домчал меня туда за полдня.

Вовремя! Не успел мой тачпан въехать на пригорок, откуда вся крепость была видна, будто на ладони, как наши пошли на решающий штурм.

Но сначала пару слов о самом замке.

По-моему уже говорила, но повторюсь ещё раз. Убейте меня, но совершенно не понимаю, зачем тут построены все эти укрепления, в которые были вбуханы немалые деньги. Ну ладно: Неприступная скала, Скальная твердь — они хоть на побережье, вроде бы обозначают границы Левора, мол, эти земли — наши. Замок У-Каменного-моста перекрывает дорогу, причём он — единственное укрепление, которое хоть как-то это делает. Следующая "остановка" — Западный перевал.

Но каково стратегическое назначение крепости У-Извилистой-реки? От "шоссе" её отделяют покрытые лесом холмы. С дороги замок даже не просматривается. До моря, если двигаться по дороге, которая петляет вдоль реки... другого пути просто нет... двое, если не трое, суток ходу. В общем, укрепление это построено так, что оно вроде есть, но в то же время его будто бы и нет. Ничего не защищает и никому не препятствует. Если только обороняет реку от давгов? Но те же не идиоты — нападать на край, в котором ничего нет: ни крупных городов, ни богатых сёл... Ничего! Пусто!

Думаю, укрепления, больше половины которых строилась роверцами, были размещены ими с тайным умыслом, чтобы не препятствовали их наступлению вглубь Леворских земель. Заодно и королевскую казну опустошить, чтобы не нашлось потом денег на более важные... и, самое главное — нужные... цели.

Не то, чтобы крепость была построено плохо, или место под неё выбрано неудачно. К тому же проект этого сооружения был довольно оригинален. Как утверждал Дармьерр, в королевстве так никто раньше не строил. Кладка из камней была без связующего раствора, а сами они являлись лишь облицовкой. Стены, как таковые, были возведены из глины и речного ила. На юге империи есть такая технология. На жарком солнце глина затвердевает и спрессовывается в единый монолит. А в нашем климате, где от моря и частых дождей всегда сыро? Ну, летом и зимой, ладно, всё должно затвердеть, а весной и осенью?

Вот Дар вместе с драдмарцами и решил проверить свою догадку насчёт слабой прочности подобной постройки в сырую погоду. Видимо, и у роверских строителей были какие-то сомнения на этот счёт, потому что верхушки стен и башен были сложены по нашим, леворским традициям. Оттого обстрел из парлисов не принёс должного результата.

Всё в этом замке было не так: ни донжона, ни башен, как таковых... И вообще, эта крепость была какой-то неправильной. Начнём с её треугольной формы: там, где полагалось находиться донжону, на обрывистом берегу реки возвышалось непонятное сооружение. Почти прямоугольной формы, только торец, обращённый к реке был закруглён, а противоположный, смотрящий внутрь — расширена.

С противоположной стороны периметра располагались ворота с жалким подобием надвратной башни, стиснутой с обеих сторон громадными округлыми бастионами. Наверное, так и следует именовать эти башни, потому что, стоило мне только спросить Дара, что это такое и как называется, он моментально засыпал меня таким ворохом роверских терминов, что я окончательно запуталась.

Сейчас нэд был занят. Под его руководством драдмарцы пытались подкопаться под правый бастион... если смотреть через ров на ворота. Это сооружение располагалось напротив "шоссе", тогда как соседнее было обращено к поросшим лесом холмам, за которыми высились горы.

Так как обстрел ядрами смог разрушить лишь крыши, причинив стенам минимальный вред, наши умельцы решили их подкопать, чтобы взорвать затем с помощью пороха. А поскольку никакие сапы вырыть было невозможно... вода стояла слишком высоко к поверхности... они использовали ювидарлис — "броненосец". Что-то вроде деревянного бронепоезда на катках из брёвен, рельсами которому служили переброшенные через ров стволы деревьев.

Пущенный под небольшой уклон, ювидарлис быстро достиг цели. Пока защитники замка разбирались, чего хотят нападавшие, пока неуклюже пытались им помешать, "чёрное дело" было сделано — небольшие заряды заложены.

Погонщики развернули наргов, и те потянули обитый кожами "сарай" назад, подальше от места взрыва. Бубух!

Часть камней вышибло наружу и ювидарлис вновь пополз к крепости... Вообще-то, как я поняла, эта каракатица состояла из двух частей — "головы", в которой сидела группа подрывников с зарядами, и "туловища" — ходовой части — в которой пряталась шестёрка запряжённых наргов. Помогали ли им люди? Даже не знаю.

Когда я въехала на пригорок, наш "бронепоезд" опять уткнулся в стену. Что делали подрывники, толком видно не было — конструкция загораживала. Но, судя, по оживлению не стене и ожесточённой перестрелке с табирами, минёры, которых возглавлял сам Дармьерр, не теряли времени даром.

Ещё несколько минут и неуклюжее сооружение поползло обратно, только двигалось оно, на мой взгляд, слишком медленно.

— Ду-дух! — громыхнул оглушительный взрыв.

Ну вот, сглазила! Взметнувшаяся в воздух туча земли и камней с силой врезала по "сараю". Следующий удар был от волны, поднятой обрушившейся в ров частью башни. Ювидарлис повело влево. Видимо крайние брёвна просели или переломились.

— Хряп! — передняя часть соскользнула в воду, а задняя подпрыгнула, оставшись на берегу.

— Ильмаха-ам! Вперёд! — взревел Даш, пуская своего тачпана по жидкому настилу и увлекая за собой остальных табиров.

Всё-таки круглая башня оказалась не полностью монолитной, внутри были ниши то ли под склады, то ли как укрытие от обстрела. Поэтому после взрыва в стене зияла огромная брешь, куда, метнув гранату в проём, и устремился Даш.

Следом за шустрыми кочевниками, по ненадёжному мосту, перескакивая с бревна на бревно, побежали драдмарцы. Не прошло и часа, как всё было кончено. Выучка моих солдат, взрывы гранат, сеявшие панику во вражеских рядах, быстрота и натиск.

Может быть, будь у нэда Тирдара больше опытных солдат, а не сплошные новобранцы, взамен посланных на Западный перевал, и не погибни он в самом начале штурма, вряд ли мы не добились бы победы столь малой кровью. Трое убитых, пара десятков раненых... несколько человек пострадало во время разрушения ювидарлиса, как и все нарги, которых пришлось пустить под нож.

Противник потерял дюжину воинов убитыми, включая сюда почти всех командиров, почти столько же было захвачено в плен, из них много раненых. Скрывавшимся в крепости окрестным жителям тоже досталось, и среди них были потери.

Семью нэда: его жену — высокую статную женщину, чем-то напоминающую испанку, с густой гривой чёрных волос и такого же темноволосого младшего сына подвели ко мне.

Их вид потрёпан, а дорогая одежда присыпана пылью. Мы смотрим друг на друга.

— Вы — нирта Золотого леса? — похоже, во взгляде и голосе женщины лёгкое недоумение.

— Да, а что?

Нэда вздёрнула подбородок и шагнула вперёд:

— Я хочу вам кое-что сказать.

Вцепившись в предплечье, драдмарец её не пускает.

— Наедине.

Вскидываю руку. "Испанке" больше никто не препятствует.

— Я,.. — два стремительных шага в мою сторону.

— Умри, тварь! — выхватив кинжал, женщина бросается на меня.

Нет, я ошиблась, это — стилет. Тонкий, узкий, трёхгранный. Теперь он торчит из её живота чуть пониже рёбер. Тело со слабым стоном валится на землю. Кровь, едва заметная на бордовом платье, небольшими толчками выплёскивается из раны.

— Мама! Ма-ама-а! — с пронзительным криком мальчишка падает на колени, трясёт мать за руку, обливаясь слезами.

Всё без толку. Он поднимает свой взор на меня.

— Ты. Тварь.

Кажется, он повзрослел на несколько лет.

— Ненавижу! Убью!

— Так что же ты медлишь, нэдин? Стилет — вот. Напади на меня. Безоружную.

Не думала, что он воспримет это, как руководство к действию. Клинок вышел на удивление легко. На этом везение моего противника кончилось.

Удар моей "руки" в горло. Видимо, слишком сильный, чем просто вырубить противника. "Хряп!" — его голова откидывается назад, а следом валится мёртвое тело мальчишки.

Вот и всё! Ещё с одной семьёй моих заклятых врагов покончено, но почему-то это не приносит радости. Как-то гадостно на душе. Слёзы сами хлынули из глаз. Я рыдала и не могла остановиться.

Смотрел раньше боевик "Плачущий убийца", думал, более бредового названия и придумать невозможно. Как это может быть, убийца, и вдруг — плачущий. Бред. А вот, поди ж ты.

Кто-то подошёл ко мне и погладил по голове. Я смахнула слёзы. Карраэлгар.

— Что вы, нирта?

Я уткнулась в его доспех, перепачканный грязью, сажей и кровью и вновь разрыдалась.

Не помню, сколько это продолжалось. Кажется — целую вечность.

Наверное, слишком много всего накопилось.

Ещё пару раз шмыгнула носом и растёрла слёзы по лицу. Бесполезно! Холодный весенний дождик решил составить мне компанию, щедро орошая едва успевшую запечься кровь, развороченную землю, ил и камни. Превращая всё это в непролазное грязное месиво.

Пусть. Я надвинула на нос капюшон и мотнула головой.

Маленькая "Железная леди" была готова к новым свершениям.

Глава 3.

Я стояла на берегу и смотрела на замок Неприступной скалы.

Ух! — тряхнула головой.

Ещё минуту постоять вот так, задрав вверх голову, не то, что шея занемеет, а и сама головёнка отвалится.

Высоко воспарили, сволочи, не дотянуться!

Трое суток я ждала, пока море успокоится. Ничего не поделать, шторм не прекращался. А когда на воде бултыхаются внушительные льдины, даже экстремал, каким бы крутым он себя не считал, туда не полезет, только самоубийца.

Сегодня вроде спокойно.

— Нирта, садитесь! — крикнул мне Хорх.

Ещё с нами были Нэб и Ир. Отчаянный убийца недавно оправился от ран и жаждал новых подвигов. Как же такие битвы и сражения, и всё без его участия. Непорядок.

Что ж, пора и ему размяться. Как раз эта экспедиция по его части.

Сейчас, по прошествии нескольких лет, просто удивляюсь, как я могла решиться на такую авантюру. А тогда всё казалось в порядке вещей.

В общем-то, ничего особенного я не планировала, просто разведать подходы к башне со стороны моря.

Как удалось выяснить у пленных, с самого верха Неприступной скалы к морю спускался подземный ход. Знали о нём лишь самые доверенные лица, к тому же проход был зачарован — чужаки бы были непременно уничтожены. Это я и решила проверить.

Остался пустяк: подплыть к скалам на лодке и попробовать пробить магическую защиту артефактами. Не скажу, что Ворхем был доволен, когда я забрала у него пару крупных осколков разрушенного Клэром тёмного алтаря, два обломка светлого меча и золотую монету — амулет адепта Хаоса.

В чём-то наставник был прав: безделушки были дорогими и швыряться ими, в прямом и переносном смысле этого слова, разумеется не дело, но как выяснить силу неизвестных заклятий, если не попробовать их разрушить. Скорее всего, мои старания пропадут впустую, а артефакты окажутся в воде, откуда их будет уже не достать, но мало ли.

Конечно, можно просто держать неприступный замок в осаде, вот только, сколько она будет продолжаться? Год, два, десять? Мало ли что может произойти за это время! Придётся постоянно оглядываться, не готовит ли туэр предательского удара в спину.

Размышляя на эту тему, я каждый раз возвращалась к одному и тому же — лучше один раз самой увидеть, чем по сто раз слушать одни и те же слухи.

— Вы хорошо подумали, нирта? — в очередной раз завёл свою "шарманку" нэд Чёрно-Хрустального ручья.

— Хорх, я тебя умоляю, не начинай снова. Ну не Ворхема же мне посылать.

Сидящий на вёслах, как простой рыбак, мой верный сорш, а теперь уже дворянин, с обиженным видом заткнулся. Мне стало его жаль, захотелось обнять и поцеловать... не подумайте ничего такого... просто в благодарность от маленькой девочки, о которой заботятся. А, кстати, как у него там с Гэвой, я даже не спросила. Просто свинство. Правда, сейчас, наверное, не время. Узнаю позже, не будем отвлекаться.

Нэб всё так же, сидя на носу, вглядывался в мутно-серую пелену тумана... Проклятье! Ведь отплывали от берега — ничего подобного и в помине не было. И вот, поди ж ты, налетел с пролива северный ветер и буквально за несколько минут всё заволокло.

Мне с кормы из-за могучих торсов Ира и Хорха толком ничего нельзя было разглядеть, а теперь вообще не видать ни зги. Лишь сама Неприступная скала с высящимся над ней зловещим чёрным замком хорошо просматривалась на фоне хмурого неба, служа нам надёжным ориентиром.

Как там — обитель зла.

Что-то такое и навевала эта мрачная картина, я невольно поёжилась.

Могучая непоколебимая сила, а внизу мы, как на ладони, болтаемся в хрупкой скорлупке посреди злобных волн, от которых так и веет замогильным холодом. Бр-р-р.

Мы приблизились почти к самой скале. Туман как будто специально сгустился ещё больше, и непонятно было, то ли он на нашей стороне, скрывая от глаз противника, то ли всё с точностью наоборот. Поди разбери.

Каменная стена, казалось, вот она, только руку протяни. Но её неясные очертания порой отступали, тая и растворяясь в тумане, вызывая ощущение нереальности происходящего.

Я попросила своих соратников на всякий случай развернуть лодку, поэтому сейчас мы двигались кормой вперёд. В случае чего, легче будет удирать, вот только будет ли у нас такая возможность.

Стремительно налетевший порыв холодного ветра неожиданно сорвал клочья туманного покрова, и перед нашими глазами предстала маленькая квадратная пристань с уходящим вверх десятком ступеней. Нет, их было меньше — то ли семь, то ли восемь. Дальше — проход, который закрывала прочная деревянная дверь, точно такая же, как в домах состоятельных горожан. Никаких тебе переворачивающихся камней и чего-то такого экстраординарного. Но тут непременно должна быть, какая-то защита, которой я совсем не вижу. Что ж, проверим.

— Бум! — метнула в дверь первый камень.

По-моему он высек маленькую искру... или показалось?

— Э-э, ты что делаешь? — послышалось в приоткрытую щёлку.

— А чего не открываешь?

— Назови себя.

— Принцесса Ариэнн.

— Чего?

— Чевочка с хвостиком и два тапаса в придачу. Передай: "гонец от жёлтого третьего к красному пятому".

"Жёлтый третий" был псевдонимом кого-то важного из мятежников в столице, "красный пятый" — самого хозяина Неприступной скалы.

— Пароль?

Откуда мне его знать.

— Лучше передай туэру вот это, — я бросила в проём золотой амулет.

Как сказал Ворхем, он был сделан из квадратной шармахамской монеты. Такая фиговина — точно редкость.

— А это тебе серебрушка за труды, — подкинула в верх осколок светлого меча.

Был один шанс из ста, а, может, из тысячи, что, подобрав с каменных плит золотой, мой собеседник станет ловить следующую монету той же рукой. Именно так и произошло.

Кулак сжался. Артефакты встретились. Частица меча Света и амулет, где плескалось изрядное количество Тьмы. Стражника буквально швырнуло вовнутрь. Сумела бы я сама забросить туда мои взрыватели? Не знаю... Да и это теперь было не важно.

Но такого эффекта я точно не ожидала. Ослепительно белая молния пронзила скалу снизу до верху. Потом жахнуло так, что я лишилась слуха, а уши свернулись в трубочку. И не только у меня одной. Наверное, наши барабанные перепонки лопнули, иначе откуда появилась кровь. Но это всё мы заметили после, когда выбрались на берег.

В тот момент нам было не до этого. Огромный кусок скалы обрушился вниз, взметнув ввысь фонтан ледяной воды. К счастью, эта волна нас не накрыла, зато лодку швырнуло так, что она метнулась в сторону и завертелась на одном месте.

Хорх схватил щит и сдёрнул меня со скамьи, чтобы прикрыть от града сыпавшихся сверху крупных и мелких камней.

— Ты что творишь?! — рявкнула я на него, встретив непонимающий взгляд, — Быстро на вёсла и ходу, не то нас накроет!

Будто в подтверждение моих слов нас тут же окатило очередной волной. Слабый вскрик и в лодке на одного человека стало меньше. Нэббилион оказался за бортом.

Как выяснилось потом, совсем мелкий камушек ударил его в плечо, сломав ключицу. Будь этот бульник чуть покрупнее, я бы осталась без начальника разведки.

— Хорх, лови Нэба, я — на вёсла! Ир, что ждёшь, греби! — прохрипела я, отбивая зажатым в "руке" зачарованным клинком очередной летящий в нас камень.

— Бух! — он с силой ударился в порт, разбив в щепы край доски. Таких отметин у нас уже было немало.

Нэд попытал втянуть в лодку Нэббилиона, но, получив удар в надетый на руку щит, завалился под ноги Ирхону.

А Нэб? Смахнула мокрую прядь с лица. Фу-ух. Рука, намертво вцепившаяся в борт, показывала, что мой начальник разведки не желает расставаться с жизнь, цепляясь за неё из последних сил.

Наше утлое судёнышко попыталось убраться прочь от устроенного мною Армагеддона. Не тут-то было, нас крутило и швыряло, как осенний листок, унося всё дальше от берега. Взбесившееся море бурлило, как огромный кипящий котёл, никак не желая угомонится. А нас мотало посреди этого адского варева, бросая из стороны в сторону.

Оставшуюся вдали Неприступную скалу продолжало трясти и рвать на части. Время от времени там ещё продолжали плясать молнии. Но судьба этой крепости меня уже не волновала. Всё вторично, лишь бы вернуться назад.

Сколько мы боролись с разбуженной мною стихией? Понятия не имею, совершенно потеряла счёт времени, лишь тупо гребла, будто раб на галере. Только я, весло и эти беснующиеся волны.

— Нирта, давайте я вас сменю, — в который раз предложил Хорх.

— Как Нэб? — прохрипела я и закашлялась.

— Живой, что ему сделается?

— Лучше вычерпывай шлемом воду.

Спустя какое-то время море немного успокоилось, грести стало легче. Вот только из-за стремительно сгустившихся сумерек мы ежеминутно рисковали потерять направление, и ещё это проклятое ледяное крошево. Днём же его совсем не было, водная гладь была чистой, а сейчас сбившиеся плотными скоплениями льдинки грозили перекрыть нам путь к берегу. Стоит лодке попасть в этот ледяной капкан, и нам верная смерть.

Ирхон устроился на носу высматривать дорогу, Хорх с Нэбом сменили нас на вёслах, а я, трясясь от холода, перебралась на корму. Не представляю, как Иру удавалось находить нужное направление, наши гребцы не выпускали вёсел из рук, а я черпала воду, как заведённая. Но, несмотря на мои старания, та всё прибывала, угрожая потопить наше утлое судёнышко.

Наконец проклятые скалы, которые стояли неприступной стеной, будто вырастая прямо из морской пучины, оборвались и мы увидели полоску пляжа. Может быть, следовало плыть дальше, туда, где он расширялся, а вертикальная каменная стена, которая никуда не делась, отступала назад и становилась заметно ниже... Но нет, бороться с волнами мы были уже не в силах, а этим морским круизом сыты по горло, поэтому, шатаясь и едва передвигая ноги, поспешили вылезти на берег, вытащив следом лодку.

Кромешная тьма уже успела окутать землю, и, как назло, ни Омлы, ни звёзд видно не было. Лишь узкая полоска пляжа и каменная стена за ней.

— К бою, наверху кто-то есть! — неожиданно скомандовал Хорх.

Я вытянула шею. Точно! Сверху послышался цокот копыт, а смолистый факел, разбрасывая искры, прочертив огненную дугу, шлёпнулся на гальку невдалеке от нас.

— Кто такой? Отвечай!

Мне показалось, или это Даш.

— Дашмиршар! Это — я! — подскочив ближе к огню, крикнула я что есть мочи по-табирски.

— Джэха нашлась!

— Джэха! Джэха! Эхэ-эйя! Слава богам! — послышались другие выкрики.

— Эй, Даш, где путь наверх?!

Наверху примолкли. Э-э, Але, мы ищем таланты! Вы что там, оглохли?!

— Путь в обход долгий! — наконец выкрикнул кочевник, — По скале подняться сможете?!

По обледенелой?! Он что, совсем спятил?!

— Сейчас мы скинем верёвку!

А-а-а, ну тогда другое дело.

— Петлю вяжешь? — спросила я у Ира, когда тот негнущимися от холода пальцами попытался изобразить замысловатый узел.

— Да, — буркнул тот в ответ.

— Нирта, подняться сможете? Может, мы за вами потом приедем? — спросил Нэб.

"Потом" — это когда? Завтра?

— Смогу, — чуть слышно прохрипела я и снова закашлялась.

— Ну смотрите.

Бумс! Проклятье! Мои ноги вновь сорвались с обледенелого камня, и в этот раз я, похоже, расквасила нос. Подхватила ледышку и приложила. Точно, она тут же окрасилась кровью. И почему магия этого мира не позволяет залечивать раны?

Сколько раз я ещё срывалась во время этого бесконечного подъёма. А этот пронизывающий ветер, пробиравший до самых костей. К концу путешествия уже не чувствовала ни рук, ни ног, превратившись в одну большую сосульку.

Меня вытащили, подхватили на руки. Потом тело болталось от бешеной тряски. Мы куда-то неслись, рассекая кромешную тьму.

В конце пути я оказалась в какой-то юрте. Хор-р-рошо! Теп-п-пло! Как у меня только зубы не искрошились, отбивая от холода дробный перестук чечётки.

От еды отказалась, лишь попила горячего. И спать, спать, спать.

Наутро я проснулась и долго не могла понять, где нахожусь. Это что, шатёр? Ах, да, мы ж у кочевников. В подтверждение моих догадок полог юрты приоткрылся, и вовнутрь стремительно скользнула молодая табирка. Совсем девчонка, может, лишь на пару лет старше меня.

Заметив, что я уже не сплю и наблюдаю за ней, девушка тут же бухнулась мне в ноги.

— Что ты делаешь, разве не слышала, что мне так не кланяются?

Перепугавшись ещё больше, та в ответ залепетала, мол, таковы обычаи, традиции, знаки уважения... и так далее, и тому подобное. Не-ет, как тут всё запущено.

Я заставила девчонку сесть... тяжело, знаете ли разговаривать, когда приходится задирать голову... и принялась задавать вопросы. Моей собеседницей оказалась Яхтишан — юная жена Даша.

Постепенно скованность и страх от общения с великой и ужасной мною сошли на нет, лёд отчуждения растаял, и мы потихоньку разговорились. Как и Юся, её сестра готова была молоть языком без умолку. Ну и Яха не удержалась, чтобы не пожаловаться: сестра вся в учёбе, видятся они редко, а больше ей даже поговорить не с кем.

— А сама не собираешься учиться? Вдвоём вам было бы веселее.

— Что вы, джеха, округлила глаза девушка, я же замужем!

А-а-а, ну да, конечно.

— Ой, нирта, я совсем забыла, ваша одежда уже вся высохла. Сейчас я её принесу.

— Давай, неси! — надоело уже сидеть голой, кутаясь в какую-то вонючую шкуру.

Вот он, мой наряд.

— Мы с мамой всё постирали и заштопали! — похвалилась маленькая хозяйка.

— Молодцы!

Вот только неплохо бы было сначала искупаться. Похоже, последние слова я произнесла вслух.

— Можно хоть сейчас, джеха, отец купальню уже, наверное, приготовил.

— Так бы сразу и сказала. Далеко до неё?

Не скажу, что пробежка голышом, в одних сапогах, завернувшись в шкуру в такую холодную весеннюю погоду — это именно то, что помогает от простуды, зато как приятно потом было плескаться в горячей воде. Здесь "ванны"... в основном рукотворные... как и у эллиенов, тоже спускались каскадом. Даже парилка была, всё честь по чести: с деревянным полом и полками... или как они там называются?.. полоками? Не важно.

Эх, пива бы сюда! Хотя, какое теперь пиво.

Я продохнуть не могла от окончательно одолевших меня кашля и насморка. Ни парная, ни горячая ванна не помогли. Вот если б тогда, когда мы только вылезли на берег...

Да-а, в тот момент можно б было обойтись стаканом водки и сухой одеждой.

Не-е, стакан мне при нынешней конституции — это многовато.

Теперь уже поздно. Сколько водки не выпей, хоть целое ведро, от простуды не избавишься.

К тому же добытый спиртярус — фивт был нужен совсем для иных целей.

Эльфы Золотого леса знали, как гнать самогонку. Делали они её в небольших количествах, исключительно в медицинских целях, чтобы потом изготавливать всякие лекарственные настойки. Если земная медицина, несмотря на обилие химических препаратов, не может без природной составляющей, то что тогда говорить об этом мире.

Просто сейчас мне самогонки понадобилось несколько бочек.

— Ола, куда вам столько? — опасливо покосился на меня эльфийский владыка.

Пить буду, сначала от горя, потом от радости.

— Это для войны.

На меня уставились широко распахнутые глаза Эрвендилтоллиона. Не-ет, зная меня, пора бы ему перестать удивляться. Ведь предстоящая мне война была бакторо... бактерило... бактериологической. Во!

Вы спросите: "А как же гуманизм?" А я что ли была главной зачинщицей?

История эта началась ещё до обрушения мной... немного, ни мало, как в Бездну... замка Неприступной скалы. Именно так стали петь об этом деянии охочие до сенсаций менестрели и трубадуры. Это ж надо такое придумать! Но, в общем-то, им простительно, ведь они — люди творческие, оттого и склонны к преувеличениям. Для яркости, так сказать, картины. Ну, да это — не важно!

Так вот, замок Скальной тверди, как уже говорилось, был обложен табирами.

Эта маленькая крепость с четырьмя прямоугольными башнями, одна из которых была донжоном, как и Неприступная скала, являлась крепким орешком, разгрызть который было непросто. И не из-за высоты стен.

Чёрный замок тоже габаритами не отличался. Всё дело в том, что подобраться и к той, и к другой твердыне было совсем непросто. Но если в первом случае надо было лезть по узкой тропе в гору, то Твердь располагалась на длинном каменном мысу, далеко уходящем в море.

Не то, чтобы эта полоска суши была совсем узкой. Временами она казалась достаточно широкой, но ведь это была не ровная площадка. То тут то там скалы вспучивались то остроконечными пиками, то какими-то хаотичными нагромождениями. Дорога то ныряла вниз, к самому морю, то поднималась, огибая горы. Да и ширина этого пути то увеличивалась, чуть ли не от берега до берега, то вдруг резко сужалась так, что и двум, даже самым лёгким повозкам, было не разъехаться.

Защищать эту тонкую "кишку" никто не собирался. Наши враги отступили в замок, где собирались благополучно пережить осаду. Может быть, я и не стала бы их трогать, ведь где один вход, там один и выход, если бы эти гады чуть не угробили всё наше войско. Да что там, играючи могли уничтожить всё население Запада Левора. А ведь переселенцы только-только стали обживаться на новом месте.

То, что колодец в брошенной деревне перед самым мысом отравлен сброшенными туда телами животных... скорее всего — больных... табиры определили сразу. А вот о том, что точно такая же судьба постигла родник в горах почти у самого замка, посланные в передовой дозор полдюжины недавно поступивших мне на службу тапасуров даже не догадывались. А когда поняли это, было уже поздно.

Всех их перестрелял десяток Шарма. Вместе с тачпанами. А потом, предав огню трупы людей и животных, а главное всё их оружие и имущество, что любому уважающему себя кочевнику было будто острым ножом по горлу, разбил рядом походный лагерь, ожидая скорой смерти.

— Шармиршох, а почему ты решил, что ваша смерть неминуема? — спросила я у воина, когда мы прибыли к месту трагедии.

— Сами боги прогневались на нас, джеха, — вздохнул воин, — Кто мы такие, чтобы противиться безжалостной руке Судьбы?

— Эту смерть послали не боги, а люди, те, что вон там, в крепости.

— Да-а? — тот, кто был правой рукой Ильмиркая, недоверчиво уставился на меня.

— Истина, — кивнула я.

— Тогда они умрут, как бешенные тапасы! — прорычал Шарм, стиснув кулаки так, что побелели костяшки и захрустели пальцы, — Веди нас, джеха!

— Не так всё быстро, воин, — усмехнулась я, — Такую сильную твердыню одной кавалерийской атакой не взять. Нужно хорошо подготовиться. Да что мне тебе объяснять?! Ты видел, как берут крепости!

Шармиршох кивнул и тут же с надеждой спросил:

— Мы можем вернуться в становище?

— Да, хоть сейчас, просто Эна с Эйвой ещё не всех воинов проверили.

Действительно, хорошо, что девчонки сбежали из Школы, видно им тоже до смерти надоели занятия. Что бы я без них делала?!

— Пойдём, посмотрим, — позвала я Шарма.

Вижу, как ему не терпится. Что вы хотите: пройти по самой Грани и вновь вернуться в мир живых — такое выпадает не каждому.

— Мы закончили, никаких признаков болезни! — отрапортовала Эна, Эйва лишь молча кивнула головой.

— Что ж, Шармиршох, собирай свой отряд, скачите в стойбище. Вас там, поди, заждались?

Несколько минут вихря вроде бы беспорядочно мечущихся туда-сюда табиров, и вот уже воины готовы к походу.

— Слава Вилье! — проорал Шарм.

— Эхэ-эйя Виля! — подхватили остальные кочевники.

И вот теперь настала очередь злодеев. Как там, в писании: "какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет". Вот и в "Деяниях Создателя" написано примерно то же самое.

Но сначала, едва я вернулась в ставший родным и близким Старый замок, как на меня столько всего обрушилось: и простуда эта проклятущая, с которой я промучилась две недели, и учёба с хозяйственными хлопотами.

Блин, и больничный, как на зло, тебе никто не выдаёт! Ну что ты будешь делать!

Одно радовало, наконец-то началось строительство Нового замка, моего Золотого Леса. Так, как я его задумала.

Об этой "стройке века" подробнее напишу позже, потому что пока пара десятков рабочих, среди которых были пленные, наши золотолесские язычники и только что прибывшие переселенцы, потихоньку ковырялись в земле. Сейчас они закончили выемку грунта с территории двора. Арочный проход, единственное, что осталось от внешней стены... мы с Даром решили его не перестраивать, а оставить, как есть... был углублён где-то на полметра... может, чуть меньше. Это всё наносы — песок, земля и мелкие камни, которые смыло со склонов.

Теперь, приняв первозданный вид, двор напоминал неровную скальную поверхность, во многих местах, как ёжик иголками, утыканную прутьями из "бракованного" имперского железа. У самых ворот они были переплетены в аркаду, которой предстояло протянуться до самого Старого замка, слившись с его аркой в один проход.

Когда я впервые озвучила Дармьерру свои пожелания, нэд несколько минут просто пребывал в шоке, начав потом уверять меня, что этот грандиозный план просто неосуществим. Да что ты! Ну и что, что на это уйдёт несколько лет, и понадобятся тонны бетона, не говоря уже об арматуре. В конце концов, я ж тут не Саяно-Шушенскую ГЭС собираюсь строить.

Подумаешь, небольшой железобетонный колпак всего раза в три выше моего пятиэтажного замка... правда, потом оказалось, что более чем в четыре... Но всё это — мелочи!

Говоря в двух словах, в завершённом виде мой Золотой Лес... буду и дальше так его писать с двух заглавных букв, чтобы как-то отличать, то одноимённого леса и горной долины... В общем, мой Новый замок должен был превратиться в огромный железобетонный муравейник... или точнее — термитник... с двумя широкими дорогами, поднимающимися вверх по спирали и пересекавшимися два раза со множеством ответвлений. Главная задача была — никаких ступеней. В общем, конструкция этого сооружения была просто невероятной.

Ещё очень важная цель — чтобы это циклопическое сооружение стало максимально прочным при малой затрате материалов. Тут главное — рёбра жёсткости... или как они там называются в строительстве? А-а-а, по-моему — несущие конструкции. Если бы не Эрвендилтоллион, я бы своему начальнику строительства, главному конструктору и прорабу своей идеи точно бы не растолковала. А так, стоило взять в руки опавший листок, помусолить его в пальцах, чтобы труха осыпалась, как сразу же обнажились прочные прожилки, на которых всё держится.

Жаль только, что "скорлупу" моего "крепкого орешка" пришлось уменьшить с десяти локтей до восьми. Вверху вообще получилось меньше семи. Дармьерр посчитал, что вся конструкция не выдержит. Я-то первоначально у основания хотела сделать стену локтей четырнадцать — пятнадцать. Потом, услышав возражения нэда и владыки, посчитала, что расходовать понапрасну ценный цемент, когда снаружи всё равно будет земляная рубашка, которую предполагалось насыпать чуть ли не до середины сооружения, — слишком расточительно. Только самая верхушка сферы должна была остаться "лысой", однако, с наружи всю гору должны были покрыть растения Золотого леса.

В общем, даже по земным меркам, мой Новый замок — это было нечто. Увидав его, Корбюзье навеки позабыл бы о своём модулоре, а Эйфель непременно бы сдал свою башню в металлолом! Что касается других великих архитекторов... — не знаю, но факт, что в мире Аврэд никто никогда ничего подобного не строил. Можете не сомневаться.

Наряду с "реконструкцией" замка, я решила "слегка укрепить" Западный перевал. Для этого за внутренней стеной предстояло построить усечённую "пирамиду Хеопса" всего-навсего в двукратно превышающую высоту уже имевшихся стен. Мы посчитали, что в три раза — это уже перебор.

Дармьерр, надолго задумался, переваривая услышанное, а лаэрииллиэн хмыкнул и спросил:

— Нирта Олиенн, можно нескромный вопрос?

— Да-а?

— С кем вы собрались воевать? С богами?

Глава 4.

Фу-у-ух! Наконец, благополучно решив большинство хозяйственных проблем,.. которые, надо сказать, никогда не иссякали... отбрыкавшись кое-как от учёбы, ради чего всё-таки пришлось сдать чуть ли не десяток зачётов, я была отпущена на волю под клятвенное обещание сдать в начале лета экзамены вместе со всеми. Как мне это удастся, я, честно говоря, представляла смутно. Не разорваться же мне!

Эна и Эйва увязались вслед за мной. Чак в бессилии заскрипел зубами, но ему пришлось остаться. Лезть в гущу схватки его невеста не собиралась... её никто бы туда не пустил... да и сама я совсем не рвалась в бой. Так, присмотреть за строгим соблюдением карантина, не более.

А вот нашим "химикам" — шести смертникам... или правильнее сказать — шестёрке смелых, предстояло сыграть с Костлявой в смертельную рулетку. Правда, и ставки были высоки — по империалу каждому против непреступной вражеской твердыни.

В числе "счастливчиков" оказался Шув, два его приятеля Аст и Фим, совсем молодой парнишка Лим и... как же его... этот... кружок, перечёркнутый по правому краю чертой... Шрам... Тоб Шрам! Ах, да, шестым в эту авантюру ввязался Пройдоха Сил.

Точно уже не помню, как он оказался рядом, когда Шув посетовал, что не сумел найти шестого безбашенного чувака для этого смертельно опасного мероприятия.

— Может, мы впятером? — с надеждой уставился на меня прохиндей.

Решил срубить побольше денег на брата?

— Нет, так дело не пойдёт! — отрезала я.

— Почему? Главное парлис установить и настроить. А там можно и вдвоём стрелять.

— Нет!

Ещё не известно, что из этого всего выйдет. Останется ли в живых хоть двое. Ещё не хватало мне самой к метателю становиться.

— Сил, что ты там подслушиваешь! — не выдержала я.

Пройдоха отирался за стенкой, тоже мне, шпиён выискался!

— Нирта, я согласен стать шестым, даже за меньшую плату, — буквально ворвавшись в дверь и едва не сбив с ног Шува, вытянулся передо мной Сил, как перед старшим офицером, — только мне хотелось, чтобы вы положительно решили одно дело.

— Как же я это сделаю, когда не знаю, о чём идёт речь?

Сильтэрр многозначительно перевёл взгляд на Шуввэрра.

— Шув, новый подчинённый тебя устраивает?

— Как прикажете, нирта, — буркнул тот.

Ну и фиг с ним, на всех не угодишь!

— Что у тебя?! — спросила у Пройдохи, когда за его новым командиром закрылась дверь.

— Вот какое дело, — Сил глубоко вздохнул, будто готовясь прыгнуть с головой в омут, — ваша милость, я женился.

— Молодец, — что я могла ещё сказать?

— Вы не понимаете, ваша милость, я обручился с Роннихаль,

Роннихаль? Кто это?

— На Роне, — пояснил Сильтэрр, видя моё удивлённое лицо.

Роне? Этой рыжей плутовке? А я, признаться, про неё совсем забыла. Он-то хоть знает, что она проститутка? Наверное, в курсе.

— Это ещё не всё, у Роны родился мальчик, мы назвали его Даимбер... Вы ничего не подумайте такого, нирта, — затараторил мой собеседник, будто я готовилась позвать стражу, — так звали моего деда.

— А полностью как? — машинально произнесла я, ожидая, что сейчас будет произнесено имя, которое острой бритвой резанёт по сердцу.

— Даимбер Формир Ильхион... Мы решили не давать мальчику "королевских" имён... в смысле высокородных, — зачастил Сил, сбиваясь и перескакивая с одной мысли на другую, будто боясь, что его сейчас прервут и он уже никогда не сможет оправдаться, — Вы простите нас, нирта. Роне пора рожать, а она не замужем, значит, и ребёночек появится на свет вне брака... Ведь это неправильно, правда? Отец Фергюс не хотел нас венчать без вашего дозволения, но мы его уговорили... Роды были непростые, но Кирама просто волшебница, даром что ведьма. И Фэра ей очень помогла...

— Подожди, Сил, — прервала я рассказчика, — так Рона родила, всё нормально?

— Да, и с ней, и с мальцом.

— Ну и слава богам!

Воин заулыбался.

— Слушай, а сюда-то ты зачем прискакал? Что, по-другому никак нельзя было сообщить?

— Так это, нирта, кто ж вас знает, вы у нас хозяйка строгая, вдруг решите, что мы замыслили что-то за вашей спиной.

— Эх, Сильтэрр, кабы все заговорщики были вроде вас, я бы горя не знала! Ладно, иди отдыхай, завтра у нас всех будет трудный день, надо покончить с последним гнездом мятежников.

Действительно, в этих краях больше мне никто не грозил, но вот в королевстве... Блин! Но не весь же Левор мне зачищать!

А почему бы и нет?!

— Нирта Олиенн, — отрапортовал мне утром следующего дня Шуввэрр, — специальный отряд построен.

— Слушайте меня, мои храбрые воины, — я посмотрела в лица "смертников", будто видела их первый раз.

Сейчас все они, так же, как я, Эна и Эйва были одеты в полотняные рубашки и брюки. На голову наброшен капюшон, на шее болталась марлевая повязка. Кто был в варежках на тесёмках, у кого-то они были зажаты в кулаке.

— ...Вы не раз смотрели в лицо смерти на ратном поле. Сейчас всё иначе, подлый враг натравил на нас мелких хищников, совершенно невидимых глазу. Но это вовсе не значит, что их нет, просто эти гнусные твари, которые, попав в тело человека или животного, сжирают и разлагают его изнутри, отчего их жертва быстро умирает, так же малы по сравнению к шугами, как она сами — по отношению к этим скалам, — я махнула рукой на стоявшие рядом горы.

— ...Но не против них мы будем бороться, наш враг — за стенами Скальной тверди. Это спрятавшийся там нэд, который подлым путём, обманом и хитростью хотел перебить нашу армию, отравив колодцы и источники. Настала пора обратить его собственное оружие против него, чтобы другим неповадно было...

А дальше следовал инструктаж: работать аккуратно, не торопясь, за трупы руками не хвататься, для этого есть носилки, деревянная лопата и дротик... лучше бы подошли железные вилы, да где их тут возьмёшь... перчатки и марлевые повязки при работе не снимать. Перед едой лицо и руки протирать самогонкой...

Принимать её внутрь "для дезинфекции" мной не планировалось.

— Можете приступать.

Шув отдал команду, и воины колонной по два потопали к центру деревни. Не веки ж вечные всякому гнилью валяться в колодце. Тухлые туши извлекали на свет божий... вонища стояла такая, что стоило даже слабому ветерку подуть в нашу сторону... Так что правильно мы с девчонками сделали, что в деревню вообще не входили.

— Ола, а зачем мы здесь?

Действительно, нахрена? Можно, конечно всё пустить на самотёк и ничего не контролировать, вот только наши потери могут шестью несчастными не ограничиться. Тут же и Ильмиркай с четырьмя десятками табиров, которые должны будут прикрывать наших "химиков". Лучше уж я здесь побуду с недельку, присматривая за этой авантюрой, держа, так сказать "руку на пульсе", а то потом эпидемию фиг остановишь. Чем героически бороться с последствиями безалаберности, лучше пресечь её в зародыше.

Примерно так я и пояснила Эне. Девчонки со мной согласились, закивав головами, и мы приготовились ждать результата.

Не то, чтобы работа наших "биохимиков" была тяжёлой. Трупы двух больших тряков и одного маленького вытащили баграми из колодца и погрузили на телегу. Нарг покатил повозку, а воины двинулись вслед за ним. Дальше они действовали самостоятельно.

Сам парлис, из которого предстояло обстреливать противника, был установлен на широкой ровной площадке. Правда, собран он был из всяких "отходов". Как уже рассказывала, те камнемёты, что имперцы двинули против нас, на тот момент уже были "не первой свежести", так мы их вдобавок в меру сил пожгли, да повзрывали. На доставшихся нам трофейных камнемётах негодные детали были заменены, а из оставшейся "некондиции", которую не успели пустить на дрова, и был сколочен наш "биологический" снарядомёт.

Позицию эллиены... парлис устанавливали именно они... выбрали преотличную — вражеский замок, как на ладони. А вот чтобы сюда забраться со стороны крепости, нашим врагам стоило потрудиться. Сама площадка обрывалась в море, даже с помощью лестниц не залезть. Если только узкий мост перекинуть, потому что правее... если смотреть от нас... возвышалась скала. Обогнуть это препятствие, чтобы зайти нам с правого фланга, противник мог лишь по узкой дороге, что поднималась по дуге снизу вверх.

Ну а чтобы никто не подобрался незаметно, я установила камни-"следилки", а Шуву и Силу... как его заместителю... выдала "сигналки". Заодно потом всё это можно будет представить как мою магическую практику. Блин! Как вспомню, что скоро экзамены, так меня какой-то нездоровый мандраж охватывает.

Ладно, по боку эти переживания, не до этого. Я сосредоточилась и "потянулась" вслед за скрывшимся из глаз отрядом. И тренировка будет и за "подопечными" присмотрю. Тяжело "сканировать" горный массив, пусть и такой маленький, но я справилась. Потом ещё несколько раз тянулась к двум оранжевым огонькам, медленно приближавшимися извилистым маршрутом к бледно-зелёному. Паутина жёлтых точек, надёжно прикрывавшая подступы к нашим позициям, находилась в спокойном состоянии. Замечательно!

Надо сказать, что пока человеко-эльфийская бригада собирала камнемёт, враги нас совсем не тревожили. Наверное, посчитали, что мы готовимся к штурму: щиты там сбиваем, лестницы... даже когда в крепость несколько небольших камней прилетело... надо же было пристреляться... ноль эмоций.

Зато, стоило нашим метнуть кусок протухшей туши, противник тут же зашевелился. Нет, какое-то время прошло. Организовать вылазку — не дело одной минуты. Расчёт успел произвести второй выстрел и начал взводить "адскую машину" вновь, когда ворота замка распахнулись, и оттуда вылетел отряд всадников на наргах, а за ними — пехота.

Но наши дозорные не дремали, тут же подняв тревогу. А вот я оборонявшихся недооценила. Даже, когда "сигналка" отчётливо "вякнула", что периметр нарушен, посчитала это какой-то ошибкой. К счастью, у табиров своё начальство, так что мои приказы им не потребовались.

А бой уже разгорался вовсю.

Сама я схватки даже не видела, но, по словам участников, события развивались так.

Не успели мчавшиеся во весь опор всадники миновать подъём, как на них сверху посыпались камни. Убить удалось немногих — то ли двоих, то ли троих, главное атака была сорвана. Лишь трое нападавших прорвались на верхушку склона. Первого принял на вринн выскочивший из-за скалы Сил.

— Конечно, нарг тяжелее тачпана, — пояснил мне потом Сильтэрр, — тут главное от удара уклониться...

Это я и сама видела не раз, там, на Поле Мёртвых: пехотинец буквально ныряет под всадника, падая на одно колено и упирая оружие в землю, а скакун или его седок... что гораздо труднее и опаснее... нарг-то рубануть мечом сверху не может... сами с разбегу насаживаются на остриё.

— ...Ну, и оружие тоже надо удержать, когда раненый зверь встаёт на дыбы или уже с мёртвым всадником (в бочине которого торчит вринн) несётся прочь.

— И что, всегда удавалось вовремя вырвать из тела? — не поверила я.

— По молодости всякое бывало, пока не приноровился. Можно и с голыми руками посреди сечи остаться. Тогда главное вовремя подхватить что-нить у мёртвого товарища. Иначе — смерть!

В этот раз Сильтэрр тоже поднырнул под вражеского нарга. Получив смертельную рану, скакун взревел и встал на дыбы. Перегородив дорогу следующему всаднику. А по дороге ещё нёсся третий, стремясь побыстрее проскочить опасный склон.

— В сторону! — гаркнул из-за спины Шув.

Сил отскочил вправо к обрыву.

— Ших! — болт вонзился в шею третьего скакуна и его, надсадно взвывшего, тоже повело к обрыву.

— Бух! — брошенный со скалы камень угодил в прижатого к бездне второго всадника, который, зажатый и спереди, и сзади, так и не сумел "вырулить" на простор.

Лишь предсмертный хрип и падающее под уклон тело, которое, запутавшись в стременах, увлекло за собой орущего и брыкающегося нарга.

— А-а-а! Твою мать! — и отборная матерная ругань — это первый скакун, падая, столкнул вниз оказавшегося на самой кромке обрыва хозяина.

Третий скальнотвердец, чтобы не повторить ошибки товарища, попытался спрыгнуть на дорогу, но перескочить через заваливающуюся под уклон звериную тушу, оказалось не так-то просто. Всадник замешкался и тут на него прыгнул Сил. Противник успел закрыться щитом, но это ему не помогло. Пусть смертельного удара не вышло, не беда. Ронин муж не собирался устраивать дуэли, навалившись всей массой, он просто спихнул врага с обрыва, и тот, оглашая окрестности дикими криками, полетел вниз по склону, считая лопатками все попавшиеся на пути уступы.

Разобравшись с врагами, Сил с Шувом тут же прыгнули за скалу, потому что внизу, рядом с тяжёлой пехотой и всадниками уже строились лучники.

Вражеские стрелки дали залп. Взмывшие ввысь, а затем посыпавшиеся вниз стрелы застучали по камням. Но Аст с Фимом успели спрыгнуть в расщелину, прикрывшись щитом. А вот Лиму не повезло. Скорее всего, именно тогда его и убило.

К сожалению, его смерть заметили и не сразу. Наверное, парень слишком увлёкся, забрасывая вражеских кавалеристов камнями. А много ли ему надо было? Один удачный выстрел, даже не смертельный, и юноша сорвался со скалы. Тело его мы так и не нашли, чтобы совершить похоронный обряд по всем правилам. Будем считать, что боги распорядились им, как и душой по-своему.

Больше из "смертников" никто не пострадал.

Враги не успели дать второй залп, как в бой вступили табиры: сначала два десятка, потом третий и четвёртый. Наших лучников было больше, но вражеские стрелки укрылись за стеной щитов, откуда собирались безнаказанно обстреливать кочевников. Вот только из их затеи ничего не вышло!

Ильмиркай, так же, как и Дашмиршар сумел оценить поражающий эффект от разрыва гранат, ну а с пращёй, как и с луком, каждый мальчишка в Степи знаком с детства.

Шипение зажжённого фитиля, и вот уже смертоносный снаряд летит в ряды врагов. Те и не обратили никакого внимания на упавшую к их ногам чугунную кинту.

Взрыв и стройные ряды пехотинцев разметало в разные стороны. Разгром довершили лучники, осыпавшие незадачливого противника стрелами. Теряя убитых и раненых, воины Скальной тверди позорно бежали.

— Добейте раненых! — приказал Ильм, и два десятка воинов помчались вниз по дороге.

К счастью, вражеские всадники не решились атаковать табиров.

— Что ж ты так, Ильмиркай, — укоряла я потом амалата, — я ж говорила, за врагом не гнаться, к крепости не приближаться, а ты?

— Так, джеха, это ж было не притворное бегство, а раненых надо было добить. Чем больше убитых врагов, тем лучше!

— А добыча? Добычу зачем взяли, вдруг она отравлена?

— Но ведь всё было чисто. Мы даже хотели в огненной воде прополоскать, вы сами сказали "не надо".

Ну и как тут спорить? Добыча для кочевника — это святое. Выше только боги.

А-а-а, степняка и смерть не исправит.

Ну и что толку, что я ввязалась в этот никчемный спор, только настроение себе испортила. От расстройства чуйств завалилась спать — утро вечера мудренее.

Вскочила я, как ошпаренная, сразу даже не поняв, в чём дело. Кругом тьма кромешная, которая едва начала редеть в предрассветных сумерках. Поняла это, когда высунула нос из палатки. Холодно, блин!

Оделась и вылезла наружу. И чего ради вскочила ни свет ни заря?! Только когда в лицо пахнуло порывом налетевшего с моря холодного ветра, в голове слегка прояснилось.

В конце концов, маг я или нет?! Чтобы легче было сосредоточиться, закрыла лицо ладонями, зажмурила глаза и потянулась к своим "сигналкам". Вроде всё на месте... Странно. И кольцо не активировалось... Отчего ж тогда какая-то неясная тревога не даёт мне покоя.

Абсолютно случайно скользнула "взглядом" дальше, в сторону моря.

Что?! Твою мать! Вот они, гости!

— Тревога! Нападение! Справа! С моря! — заорала я что есть мочи.

Табиров не надо было долго упрашивать. Один миг, и лагерь пришёл в движение: проревел сигнальный рог, понеслись дежурные гонцы, а через пару минут весь отряд унёсся показывать супостатам Кузькину мать.

Вовремя я подняла тревогу, большинство врагов уже успело высадиться на берег с двух причаливших к небольшому пляжу лодок, а самые шустрые уже споро лезли по склону. Озаряя темноту, в воздух взвились горящие стрелы, вслед за ними полетели факелы, но, падая в воду, они тут же гасли. Так продолжалось, пока Сил не метнул вниз горшок с горючей смесью.

Ох, как долго потом ругался хозяйственный Шув, ведь этот местный напалм был у него для растопки сырых дров.

Но это было после, а сейчас "адская смесь" из расколовшегося о камни сосуда брызнула во все стороны, разгоняя тьму и не давая напавшим злодеям безнаказанно в ней скрыться.

Некоторое время враги находились в замешательстве. Отчалили бы сразу от берега, хрен бы мы им чего сделали. А так, кочевники успели влезть на кручу и принялись расстреливать суетящихся внизу скальнотвердцев, как в тире, подзадоривая друг друга и громко комментируя удачные попадания и досадные промахи. Ну, прямо, как дети малые, будто тут не война, а забава какая-то.

Если враги огрызались, то вяло. Из кочевников никто не пострадал, даже тачпаны... в отличие от первого вражеского налёта, когда два скакуна были убиты... вернее, тяжело ранены, и их пришлось зарезать.

В этот раз, если у противника и были стрелки, то их повыбили в первые же минуты боя... вернее — избиения. Впрочем, началось оно, когда в дело вступил Ильмиркай со своей "карманной артиллерией".

Правда, первый блин, как обычно, получился комом: жалобно булькнув, неразорвавшаяся граната ушла на дно. Следующий бросок был более удачлив: кинта попала в лодку, и прогремевший взрыв разметал в стороны людей и обломки. Последняя граната угодила в столпившихся на берегу воинов.

Однако, несмотря на обстрел, и удачное попадание Сила... метко пущенный камень угодил в днище лодки... та сумела благополучно отчалить, увозя всех уцелевших, которых набралось не меньше десятка.

Честно говоря, мне как-то не верится, что лодки были такими большими, правда Сил говорил о трёх десятках нападавших. Шув утверждал, что их было не меньше полсотни, для табиров же всё, что больше десяти — это вообще высшая математика. Впрочем, об этом я уже говорила. Да и потом, как сказал Ильм:

— Наше дело, джеха, убивать врагов, а не считать!

Что ж, в чём-то он прав.

В результате, очередная вражеская вылазка была успешно отбита, и я отправилась досыпать. Проснулась второй раз, когда Алэма уже стояла в зените. Девчонки готовили обед, запах стоял... В общем, чтобы не погибнуть во цвете лет, захлебнувшись слюной... я ведь так и не позавтракала, о чём мой голодный желудок не преминул тут же напомнить... села на тачпана и отправилась на передовой край к своей "ловчей сети", от которой толку оказалось немного.

Вместе с сопровождавшими меня табирами мы благополучно добрались до расставленной накануне "контрольно-следовой полосы". Я собиралась уменьшить число выставленных "следилок", чтобы не делать новые. Дюжина, не меньше, здесь явно были лишними. За утёсом оставила лишь парочку, а когда вышла на дорогу, скальнотвердцы принялись меня обстреливать из луков и арбалетов.

Попасть, разумеется, не попали, и практика хорошая: собирая "сигналки", одновременно "руками" с зажатыми в них кинжалами, отбивала летящие в меня свиссы. Но это всё как же раздражает! Не выдержала, и после того, как отразила сразу три стрелы, показала горе Робин Гудам "комбинацию из одного пальца"... сами знаете какого. Да-да, понимаю, что леди так не поступают, и вообще, у нас в Леворе таким жестом не пользуются, только в Степи и империи. Но достали они меня!

Собрав свой улов в магический "подол" и отбив ещё парочку прилетевших из замка "гостинцев", вскочила на Фора и была такова. Собранные "сигналки" разбросала потом вдоль берега по обе стороны мыса, в тех местах, где удобнее всего высадиться на сушу. Естественно, как бы я не экономила, зачарованных камней не хватило. Будет время, сделаю ещё. Сейчас меня волновало не это.

Когда проезжала к крепости и обратно мимо нашего "химического" расчета, те валялись на земле, как мёртвые. Сначала как-то не обратила внимание, не до этого было... ну, притомились люди, устали, с кем не бывает... И потом мне надо было по быстрому раскидать камни, чтоб на обед не опоздать.

А вот после, уже на сытый желудок, меня начали грызть сомнения, а всё ли в порядке. Короче, решила выяснить, в чём дело. Может, все померли, а я тут жду, когда по замку стрелять начнут.

Уселась на своего скакуна, а Фор и рад стараться, ему бы только порезвиться.

Подъезжаю к нашим доблестным воинам, а они валяются вповалку, как убитые. Прислушалась, да нет, дышат. Тут Шув, повернулся на другой бок, да как захрапит, душевно так, с присвистом. Какое ж зло меня взяло. Я тут мотаюсь туда-сюда в пене и в мыле, а эти...

Ёкарный их бабай!

— Бум! Бум! — застучала я мысом по подошве сапога Шуввэрра.

Рота, подъём!

— Ы-ы-ы? — главный "химик" разлепил глаза, пару раз хлопнул ими и довольно проворно вскочил, вытянувшись по стойке "смирно", приставив вринн к ноге.

— Ваш милсть.

— Кхе-хе-хе, — я невольно закашлялась.

Стоило усачу лишь раскрыть рот, как на меня пахнуло таким перегарищем...

Огурчика-а! Солёного-о! Блин! Ну, хоть закусывай!

— Шув, ответь, почему вы нажрались?!

— Ваш милсть, не-е-е-а, — замотал тот головой.

— Что "не-е"?

— Не-е пьём.

При этих словах тело воина предательски изогнулось и едва не пошло винтом, а ноги попытались свернуться в спираль. Думала, сейчас рухнет. Нефига. Шув вцепился в оружие двумя руками и вывернулся, приняв почти вертикальное положение. Если не считать вринна, на котором он повис. Нашёл точку опоры, Архимед, мать его!

— А что ж вы тогда делаете, если не пьёте?!

— Мы лечимся. Эта, как его... ды-зы-зы-зы-зы...

— Чего?

— Ды-зы-зы-зы-зы...

— А-а-а, поняла, — махнула я рукой, — дезинфекция.

— Точно так, ваш милсть! — радостно подтвердил Шув.

На этом силы доблестного воина окончательно иссякли, и он повис на своём оружии, как на вешалке.

Блин! И хрена с ним теперь делать? И со всеми остальными... О-о-о, Сол тоже вроде как очнулся. Привстал на локте, похлопал на меня ничего невидящими глазами и зашарил рукой вокруг себя. Нашёл флягу с водой и присосался к ней, как бедуин, только что пересекший пустыню Сахару. Потом хлоп на бок и спать дальше. Вода на старые самогонные дрожжи, почти на спиртярус — это отключит его надолго.

Твою мать! Кричать и ругаться бессмысленно! По себе знаю. Пьяный трезвого не разумеет.

— Шув, — подёргала я усача за рукав.

— А-а? Что?

— Ложись спать, но если к завтраму не очухаетесь, я вам устрою вытрезвиловку. Понял?!

— Вытр чё? — непонимающе вытаращился главный трофейщик.

— А вот завтра и узнаешь, — со злорадной ухмылкой пообещала я.

— Ыгы, — кивнул Шуввэрр и тут же завалился на землю прямо в обнимку с вринном.

И как только не порезался об острое лезвие? Вот что значит большой служебный опыт!

На следующий день угрюмые, едва переставлявшие ноги "биологи", продолжили своё "чёрное дело". боеприпасами послужили туши убитых накануне наргов, замоченные в горном источнике. Не знаю, в какую расщелину скальнотвердцы сунули заражённое мясо, но вода оказалась отравлена, и ничего с этим поделать мы не смогли. Что ж, тем хуже для них.

— Что теперь делать? — спросил Шув, когда боезапас иссяк.

— Будем ждать результат. Если что, повторим.

— Нирта, а как насчёт "горло промочить"?

— А до этого вы чем занимались?

— Так это... пивка бы? — жалостливо взглянул на меня трофейщик.

— Хорошо, я распоряжусь!

Надо бы их, конечно, помурыжить в воспитательных целях, но что я — изверг что ли?!

Двое суток ничего не происходило. Я уж думала, что наши усилия пошли прахом, и следует возобновить обстрел, как над замком взвился жёлтый флаг — символ начала переговоров. И на что надеются мятежники? На милость победителей? Ладно, поговорим.

Я стояла и смотрела на вышедшие из крепости две дюжины несчастных. Не люди — тени. Мужчины, женщины, дети. Два воина вышли из толпы и бросили на землю своё оружие.

— В замке кто-нибудь остался? — хрипло прокаркала я.

До меня только сейчас дошло, что руками своих "химиков" я подло уничтожила несколько десятков ни в чём не повинных людей.

Одно дело драться в бою лицом к лицу, когда на тебя наваливаются сонмища врагов, которым несть числа. Там ты спасаешь свою жизнь, и даже времени нет подумать, что одновременно отнимаешь чужие. А тут — всё по-другому, будто убийство из-за угла. Гаденько как-то, мерзко.

Не по-мужски это, да и не по-женски. Вообще не по человечески.

И так погано стало на душе...

Тем временем вперёд выступила женщина. Мне она тогда показалась тридцатилетней, никак не меньше, а оказалась совсем молодой девчонкой. Может, всему виной седая прядь в темных волосах.

— Я — нэдина Скальной тверди Таларэнн Оиверь Мирит. С кем имею честь?!

— Нирта Золотого леса Олиенн Вайрин Эсминн. Это все ваши люди?

Женщина тупо уставилась на меня, остальные тоже, будто призрака увидели.

— Мой вопрос понятен? — попыталась я разорвать повисшую в воздухе гнетущую тишину.

— Я не понимаю... Я не понимаю, как ты, такая юная, можешь вот так, запросто, обречь на смерть десятки ни в чём неповинных людей. Стариков, женщин, детей. Вот, возьми все богатства нашей семьи, золото, драгоценности,.. убей меня, если хочешь, только, умоляю, оставь жизнь этим несчастным, — с этими словами девушка швырнула объёмистый кошель к моим ногам.

Умоляет она... А нос задирает, будто принцесса.

Я аккуратно подняла мешочек за тесёмки. Не пропадать же добру. Потом посмотрю, что там. А то с этой стервы станется подбросить туда какого-нибудь ядовитого гада.

Стоп! Почему потянуло гарью? И над замком дым? Там, что, пожар?

— Что там горит?

— Я велела всё сжечь, пусть Твердь не достанется никому! — гордо вскинула подбородок нэдина.

Что ж, её право. Не досталась никому, только богу одному. Мне эта груда камней как-то без надобности.

— Что с нами будет? Вы нас убьёте? — испуганно спросила женщина.

Я окинула взглядом притихших в ожидании моего вердикта скальнотвердцев.

— Думаю, Создатель уже разделил вас на живых и мёртвых... Что встали, идите за мной! — развернувшись, бросила я уже на ходу.

Нет, что я вижу! Пьянка опять в самом разгаре!

Увидав меня, Шув тут же спрятал флягу, из которой только что причащался, за спину. Не иначе, как там сэкономленные средства для "ды-зы-зы".

— Сидите! — махнула я "химикам", которые как раз перекусывали, — Поедите и сворачивайте лагерь... Вернее, нет, — спохватилась я, заметив появившуюся с остальными пленными нэдину. — Сделаем так: соберёте свои вещи, оружие, а палатки и постели отдадите вон им, — я указала на скальнотвердцев.

— А хватит на всех? — спросил разом протрезвевший Шув, вглядываясь в столпившихся людей, — там же гарнизон в пару сотен солдат и жители окрестных деревень.

О чём это он? А, ну да, ему ж не видно, что за скалой на дороге больше никого нет

— Это все! — указала я на жалкую кучку поверженных врагов.

— Них... то есть я хотел сказать, нирта, что их знатно покосило.

— А то. Так что закругляйтесь, собирайтесь и на "большую землю" в карантин.

— Картин?

— Слышь, Шув, ты что, все мозги пропил? Помнишь, что я говорила? Моемся, чистимся и ещё несколько дней ждём. Если симптомов, — я посмотрела на распахнутые во всю ширь квадратные глаза главного "биолога", тут же поправившись, — то есть признаков, болезни нет — можете быть свободны!

Поняли меня эти доблестные воины или нет, осталось загадкой, похоже, они уже успели дойти до кондиции. Теперь хоть кол на голове теши — им всё едино.

— Теперь с вами, — повернулась я к нэдине... или уже нэде... надо бы разобраться, — Тала, ты единственная из вашего рода осталась в живых?

— Нирта Олиенн, я попросила бы вас,.. — взбрыкнула эта цаца.

— Что-о-о?! Ты кем себя возомнила, девка?! Думаешь, сразу не бросила тебя в узилище, так тебе всё позволено?! Ты теперь моя пленница, захочу — казню, захочу — продам в рабство... вон, табирам. Впрочем, кто тебя такую позарится... И не сметь хныкать! — прикрикнула я, видя, как кривится лицо девушки.

Вот только мой окрик возымел совершенно обратный эффект — девчонка зарыдала навзрыд. Видать, внутри прорвало какую-то плотину, и слёзы хлынули полноводным потоком. Глядя на сотрясающееся тело девчушки, мне самой стало её жалко.

— Да, это же сестра Хорха! — пронзила мозг неожиданная мысль.

Или племянница? Что мой нэд говорил про неё? Совершенно позабыла, но, по-моему, ничего плохого. Так что будем пока считать, что это — луч света в тёмном царстве, и сверкающий бриллиант в куче... в общем, посреди этой поганой семейки.

Но мне-то от этого не легче.

— Кто из вас тут старший?! — нет ответа, — Спрашиваю ещё раз, кто у вас тут следующий по старшинству, после этого хнычущего недоразумения? — ткнула я пальцем в нэдину.

— Зря вы так, ваша милость, — подал голос один из воинов, среднего роста, средней комплекции, и лицо у него было тоже какое-то незапоминающееся... взгляд будто соскальзывал, — нэда хорошая девушка.

— Хм-м, мне это, знаешь ли, безразлично, воин... Кстати, ты не назвался, или предпочитаешь, чтобы к тебе обращались "Эй, ты!"?

— Сорш Кирлатт, ваша милость! — вытянулся "в струнку" мой собеседник.

— Что ж, сорш, стало быть, выше тебя тут никого нет.

— Нэдина, — кивнул служивый в сторону своей госпожи.

— Эта рёва-корова? Вряд ли она на что-то сейчас пригодна, а мне нужны простые ответы на столь же простые вопросы. Как я понимаю, продовольствия у вас никакого нет, и походного имущества вы с собой тоже не захватили?

— Верно, мы думали, что обречены на смерть.

— Тогда зачем вообще вышли?

— Нэдина хотела спасти оставшихся, если будет на то воля Создателя.

— А моим мнением на этот счёт она не интересовалась?

— Никто не может противиться воле Светозарного, — шмыгнув носом, выдала Таларэнн.

— И в чём же она заключается? — усмехнулась я.

— Смертным не дано понять!

Ну да, конечно. Где уж нам сирым и убогим постичь непостежимое.

— Не иначе, как Создатель тебя надоумил не взять ни вещей, ни продуктов.

— Я боялась, что все они отравлены, что вы убьёте нас прежде... Хорошо, я просто не подумала, растерялась, ведь мне никогда не приходилось заботиться о таком количестве людей, — девчонка вновь зашмыгала носом. — Неужели в вас, нирта, нет ни капельки милосердия?

— Знаешь, наверное, я его растеряла. Может, тогда, когда твой брат вместе с дружками обманом и хитростью проникли в мой дом под видом гостей, чтобы убить моего мужа, а заодно и меня. Или тогда, когда твой папаша у Гнилого ручья натравил на меня адепта Хаоса, а сам попытался убить в спину. А затем вслед за ним кинулся твой какой-то-там-юродный брат.

После всего этого стоило бы вырезать всю вашу гнилую семейку под корень. Мир только стал бы чище от этого. И Тьмы в нём наверняка стало бы меньше. Вот только тогда я уподобилась бы вам.

К тому же, говорят, в вашем роду были когда-то герои... Этот, как его... Хорх...

— Хорхиллирэнн, — подсказала нэда, — Тебе... вам знакомо это сказание?

— Угу, слышала кое-что.

— Но откуда?

— Стоп, — вскинула я ладонь, останавливая девушку, которая порывалась ещё что-то спросить, — потом будем беседовать на отвлечённые темы. Значит так, ты, Тала, занимаешься устройством лагеря. Ты сорш... как тебя... Кир, бери пару человек и со мной. Надо будет осмотреть деревню, может, что там и найдёте. Вещи или продукты.

— Двоих будет мало, я ещё и женщин возьму, из местных.

— Хорошо.

Оставленное жителями поселение не выглядело заброшенным. Обычные дома и сараи, заборы и ворота. Казалось, ещё мгновение и из бревенчатых изб появятся люди, откуда-то выскочат стайки неугомонной детворы и всё окружающее пространство наполнится гомоном, шумом и криками.

Но мы шли и шли, а ничего похожего не происходило, словно здесь уже поселилась Смерть. А может, так оно и было. Даже местных жителей не радовало то, что они вернулись домой. Нет, сначала был какой-то душевный подъём, но затем он быстро пошёл на убыль. Уж слишком гнетущей была окружающая атмосфера.

— А вам, ваша милость, зачем было с нами идти? Не доверяете? — спросила худая женщина с запавшими, покрасневшими от бессонницы глазами, осунувшимся лицом и спутанными волосами.

Впрочем, остальные мои спутники, что мужчины, что женщины, выглядели ничуть не лучше.

— Иначе вас перебили бы кочевники.

— А вы с нами одна идти не боитесь? — не подумавши, брякнул один из мужиков, здоровый такой детина.

— Нет.

— Такая смелая?

— Что-то вроде того. Слышь, Кир, объясни ему, ты ж понял, кто я, — я взглянула на воина, тот молча кивнул, — а то он не отстанет, пока язык не вырву, — сверкнула я глазами на "интересующегося".

Бугай отпрянул.

— А ведь действительно вырвет... голыми руками, — "обрадовал" задиру Кирлатт, — я, может, и не видел, что вытворяют "видящие", зато много слышал.

Окружавшие меня селяне разом притихли, и мы какое-то время шагали в полнейшей тишине.

— О-о-о-хо-хо-хо-о-хо, — заголосила, запричитала шедшая справа, чуть позади меня женщина, вцепившись в калитку, — Ох, Вук, милый мой родной, на кого ж ты меня, несчастную, покинул? И дочек, дочек отчего забрал? Ох, горюшко ты моё горькое! Ы-ы-ы-ы! — зарыдала женщина.

— Полно тебе... Полно, Тана, убиваться, — подскочил к ней Кир, — у тебя ещё сын есть, ты должна жить ради него.

Сержант крепко прижал к себе и принялся, как мог, утешать рыдающую женщину. Он гладил её по спутанным волосам и что-то говорил, я не расслышала...

— О, нирта, а как быть, инструмента-то у нас с собой нет, — окликнул меня неугомонный "почемучка".

— В чём дело?

— Калитка крепкая, а ключи остались у отца, с ним и сгорели, а у нас с собой ни ломов, ни топоров...

— Зато есть я.

Один удар "ноги" и сорванный с кожаных петель толстый дощатый притвор со свистом влетел вовнутрь и заскакал по двору.

— Круто! — только и смог выдохнуть детина.

Сначала мы обшарили собственные дома моих спутников, потом принялись вламываться во все подряд. Как оказалось, жители побросали много всего, что могло сгодиться в хозяйстве: старые ножи, топоры и пилы, которые следовало лишь немного довести до ума; сельхозинвентарь, который сплошь был деревянным; бельё, матрасы... В общем, море всякой всячины. И всё это было не ненужным старьём, а вполне годными к употреблению предметами, пусть и не новыми. Что-то хозяева забыли впопыхах, что-то пришлось бросить, потому что не было возможности увезти. Замок ведь тоже был не резиновым, чтобы вместить всех селян с их барахлом. Жаль, что всю скотину забрали, и продовольствия по сусекам мы наскребли лишь чуть-чуть. Ну да ладно, может, дня на два пленникам хватит, а там видно будет.

Добра нагрузили почти две телеги. Фарм обещал выделить нарга, ведь того, что был у "химиков", те благополучно съели. Я сперва испугалась, думала, все заболеют. Но нет, видать, правы люди, когда говорят, что зараза к заразе не пристанет. А в прочем, чему удивляться, в том спиртовом растворе, что у "биологов" сейчас вместо крови, непременно должны окочуриться любые микробы и вирусы.

Эйва с Эной привели нарга. Я аж прослезилась. Фарм превзошёл самого себя. Если в России "Плюшкин" — имя нарицательное, то тут его синонимом должен быть "Фарм". Всенепременно, потому что нарг был древним, как мамонт, с седой шерстью. И имя соответствующее — Бабуля, ведь это была нарга — самка... корова или кобыла... не знаю, как правильнее. Не дал мой эконом старушке помереть спокойно — отправил телеги возить.

Скальнотвердцев такой "подарок" тоже не обрадовал:

— А моложе никого не нашлось, — вякнул всё тот же неугомонный Нэр... это тот здоровяк, что ко мне приставал.

— Не нравится, тащи возы на себе! — отрубила я.

К вечеру пленные перевезли набранное барахло, даже "сараи" успели поставить — хлипкие навесы от дождя, прикрытые с двух сторон стенами, от дующего с моря пронизывающего холодного ветра. Пусть на календаре было начало лета, но Северное море давало о себе знать. В общем, мои пленники понемногу обживались, приходили в себя, а ночью трое из них решились на побег.

Когда ближе к утру материно кольцо, будто током, "дёрнуло" меня за палец, я вскочила, как чумная. Хлопая глазами в кромешной тьме, сразу не смогла не то, что сориентироваться, а просто сообразить кто я и где. По-моему я выругалась матом, и, кажется по-русски. К счастью, разбуженные мною девчонки тоже не сразу пришли в себя.

— Спите! — бросила я им, пока те тёрли глаза и трясли головами, и выскочила вон из палатки.

Пулей взлетела на неосёдланного Фора. Некогда.

— Тревога! Враги убегают! — крикнула по-табирски.

Дежурный десяток мигом оказался на тачпанах и с гиканьем понёсся вслед за мной. Надеюсь, им хорошо было видно дорогу, воздетый над головой перстень на моей левой руке освещал всё вокруг холодным голубоватым светом.

Эту аккуратную золотую "гайку" с внушительным брюликом я нашла в мешочке среди доставшихся мне трофеев. Ещё там была горсть золотых монет, пара ожерелий, кольца, серьги, броши... Но больше всего меня заинтересовал именно этот перстенёк. По-моему, он был эллиенский с привязкой к конкретному владельцу.

Кажется, я не упоминала, но тут, так же, как и на Земле, каждая драгоценность имеет своё место рождения, происхождение, родословную, если хотите. Причём эллиены тяготеют к тонким и изящным вещам, а имперцы, наоборот, привыкли подавлять обилием драгоценного металла и тяжестью заключённых в оправу камней. Их изделия более грубы и массивны.

У нас, в Леворе в ходу и те и другие. Причём на Севере королевства, как уже говорила, широко распространено всё эльфийское и псевдоэльфийское: оружие, одежда, обувь. Не остались в стороне и украшения. Ведь странно было бы, если местные модники и модницы одевали к изысканным нарядам груды массивных побрякушек. Исключение — фамильные драгоценности, но тут найдётся масса стилистов, визажистов, дизайнеров, которые подберут вам что угодно к чему угодно так, что это будет смотреться шикарно и со вкусом.

Юг больше тяготеет к имперскому стилю, который проще и понятнее: крупные камни, массивные цацки, обилие золотой вышивки... продолжать можно до бесконечности. Всё это сразу бросается в глаза, оттого и быть изысканным ценителем, хорошо разбирающимся во всех тонкостях, вовсе не требуется.

Что-то я опять отвлеклась.

От всего остального содержимого мешочка перстень отличался тем, что не был простой безделушкой. В нём едва тлела... но всё-таки была!.. маленькая золотистая искра. Даже не знаю, к какой она относилась стихии, что-то не очень верится, что Света, хотя именно как светильник артефакт и работал. Интересная штуковина, нужно непременно показать её Ворхему.

Весь вечер я провозилась со своей новой игрушкой, сначала зарядив "кусачую" заразу, потом "приласкав", после чего эта злюка меня признала, и только потом я кое-как смогла разобраться, как этот магический "фонарик" работает. К сожалению, найти кнопки "включить", "выключить" мне так и не удалось. Венец моих достижений — слабое мерцание, когда свет этой "лампочки" был едва заметен. Я спросила у девчонок. При дневном свете им казалось, что бриллиант необычайно ярко сверкает, чем вызвал их искренний восторг. Обе, чуть ли не в унисон, сразу попросили его примерить. Я сдуру согласилась.

— Ай! — вскрикнула Эна, роняя артефакт на землю.

— Что?!

— Кусается! Ола, как тебе не стыдно, так надсмехаться!

Ну вот, я же ещё и виновата! Нет, не ценят мою доброту!

— Я думала, что его "приручила", — пояснила я, поднимая и разглядывая перстенёк.

Симпатичная вещица, жаль что на всех пальцах болтается, а на большие перстень я одеть побоялась, потому что оба были "заняты". Совместить такой "неуживчивый" артефакт с другими не менее агрессивными без консультации с учителем, я не решилась.

— Теперь он только на тебя и настроен, — догадалась Эйва.

— Извините, не знала, — развела я руками.

Теперь я неслась на тачпане, сжав пальцы в кулак, боясь, что мой "фонарь", который я "раскочегарила" на полную мощность, соскочит в самый неподходящий момент.

А вон и убегающая троица. Я размахнулась и запулила перстень вперёд, чтобы на фоне отбрасываемого им света злоумышленники было хорошо видны. Проклятье! Не успел артефакт коснуться земли, как его свечение быстро пошло на убыль. Хорошо, кто кто-то из табиров догадался метнуть следом факел.

Бежавший последним мужчина стремительно развернулся и взмахнул топором. Фор резво скакнул влево, уходя от опасности и одновременно открывая скакавшим следом кочевникам сектор обстрела.

— Пум! — брошенный мной со всей дури метательный нож воткнулся в грудь мужику.

— Тью! Тью! Тью! — запели стрелы.

Фигуры беглецов упали. Я отыскала свой "светлячок" и, подъехав, получше рассмотрела тех, кто бежал спереди. Точно, я не ошиблась, это была женщина с ребёнком, те самые, которых я "приговорила".

Это случилось вчера вечером. По-моему, после первого же привезённого воза с добром.

Тогда мы построили всех скальнотвердцев и Эйва с Эной, не спеша, рассортировали их на "живых" и "мёртвых" — тех, кто ещё имел шанс на спасение, и тех, кто был обречён. В число безнадёжно больных попал тяжело кашляющий воин, о котором я уже говорила, он был совсем плох. В таком же состоянии было ещё несколько мужчин и женщин. Уже не помню точно, сколько... семь или восемь... А с ними одна девчонка, чуть постарше меня, дочь той худой женщины с запавшими глазами и всклоченными волосами, что была с нами в деревне.

Мать мои юные медики посчитали здоровой, а вот её ребёнка неизлечимо больным, хотя по внешнему виду девочки этого было совсем не видно.

— Как же так, нирта, она же здорова?! — оторопело уставилась на меня мать, у которой только что отняли, заживо похоронив, единственное дитя.

— Вы все слышали приговор, — отрезала я.

— Прими она лекарство вчера, может, болезнь и не зашла бы так далеко, — поддержала меня Эна, — а сейчас уже поздно.

— Я свою Эрту не оставлю, — шагнула мать к дочери, крепко прижав её к себе.

— Воля твоя, но обратной дороги не будет, — прокомментировала я этот самоубийственный шаг.

— Погоди, Мэя! — попытался схватить несчастную за руку Кирлатт, но та вырвалась.

— Нирта, как же так?! — это сорш уже мне.

— Она сама сделала свой выбор!

— Это мои сестра и племянница, нирта, у меня больше никого нет! — воскликнул Кир.

— Я сожалею, но помочь не могу. Это — её решение, — кивнула я на женщину, мёртвой хваткой вцепившуюся в свою дочурку.

— Прости, Кир, — смахивая слёзы вымолвила та, — без Эрты мне незачем жить!

Сержант хотел было что-то сказать, но лишь виновато потупил взгляд.

— Как ты можешь так легко распоряжаться людскими судьбами?! Это бесчеловечно! — выкрикнула Тала.

Блин, как же она меня достала, истеричка хренова!

— Раз так, я тоже хочу разделить судьбу несчастных! — девушка решительным шагом двинулась вперёд, чтобы присоединиться к обречённым, но моя "рука" с силой отбросила её назад.

— Что встали, хватайте её! — указала я на мгновенно вскочившую девчонку "волонтёрам".

Проклятье! Позабыла об этом сказать. В тот же день, парой часов раньше, ещё в деревне, когда крестьяне, чертыхаясь, запрягали в телегу Бабулю, ко мне явились двое Гил Стрелок и Марк. Первый постарше, второй помоложе, ну, да это неважно. Оба попали в плен у Гнилого, теперь Чёрно-Хрустального ручья, а потом работали на постройке укреплений.

— И чего вам надо?

— Мы это... это, хотим предложить помощь, — запинаясь вымолвил Гил.

— Зачем? — не поняла я, замок-то пал.

Оказывается, каторжане об этом уже знали... Нифига себе тут "сарафанное радио" работает, никакой мобильной связи не надо! Впрочем, пора бы мне привыкнуть.

Оба воина оказались скальнотвердцами.

— Нирта, вы ведь не собираетесь убивать уцелевших.

— Нет, но скорее всего, большинство из них и так погибнет от болезни.

— Вот мы и хотим помочь. Добровольно, ведь среди них наши родственники.

Что ж, похвальное стремление.

— Не имею ничего против.

— Тогда вы, нирта, Фарму скажите, а то он не хочет нас пускать.

— Отчего это.

— За нами долг: у меня — шестнадцать серебрушек, у Марка — девять.

— Тогда скажите ему... А, ладно, пошли со мной.

В общем, уговор у нас был такой: долг я прощаю, участвовать в спасении родичей разрешаю, оба воина сдают своё барахло и получают "серые одежды"... то есть спецовки из небелёного полотна, о которых я уже говорила. С обувью тоже как-то разобрались, уж и не помню, как точно было дело. По-моему оба сменили добротную обувку на какое-то рваньё.

Короче, "волонтёры" поспели как раз к моменту "дележа", когда я разделила больных на тех, кого ещё можно спасти и совсем безнадёжных.

А куда было деваться. Вон, в современном мире не на каждую заразу могут быстро найти вакцину. А тут глухое средневековье. Ни развитой медицины, ни приборов, ни специалистов, ни методик. В общем, всё на уровне знахарей. Нет, людей лечат, но эпидемия... Табиры, вон, целые племена вырезали только по подозрению, что там есть больные. То-то Шармиршох был, как пришибленный. Одно дело реальный противник, простые люди или эльфы, которых кочевники в грош не ставят, другое — воля богов, насланное проклятие. Попробуй их разубеди. А то что я пошла против высших сил, лишний раз подтверждает, что я... как там у классика: "не тварь дрожащая, а право имею"... Не богиня, но и не простой человек, даже самый могущественный, куда там всяким джехам, королям и императорам.

Но ладно, не будем забегать вперёд.

Что же касается лекарства, которое мы давали больным, то это был простейший мил... мирриималэт — эллиенский настой обеззараживающего и противовоспалительного действия.

Вообще, если говорить об эльфах и их медицине, то следует сказать вот что. По мнению длинноухих, проще заниматься профилактикой болезней, чем потом их лечением. Отсюда здоровый образ жизни, определённый набор пригодных к употреблению продуктов, привередливость в еде и питье, закалка организма и много всего прочего.

А лечение, как таковое? Настоящий врач в этом мире должен "видеть", как рентген, только тогда он сможет что-то сделать. Вон Влеху кости, как пазл, из осколков собрали. Вот только срастаться они будут естественным путём, а это очень долго.

Воспаление лекари тоже "видят", но это вполне объяснимо: организм борется, температура повышается. Даже я смогу различить, какой орган поражён, достаточно лишь внимательно "посмотреть". Но вот чтобы поставить диагноз и выбрать лекарство, нужно быть специалистом.

Вот и вся исцеляющая магия мира Аврэд. Никаких плетений, конструктов, восстановлений аур в первозданном виде. По щучьему велению ничего не происходит. А чары — лишь небольшое подспорье эскулапу, которое может хоть как-то сократить общее техническое отставание местной медицины. А сама она — кривой костыль в помощь бедолаге, которому придётся выкарабкиваться из пропасти, в которую рухнул его организм, своими собственными силами.

Но вернёмся к нашим "живым" и "мёртвым".

Гил с Марком схватили упирающуюся нэду Скальной тверди за руки, но та всё равно продолжала вырываться, брыкаться и ругаться. Как же меня всё это достало! Подошла и врезала бузотёрке "кулаком" в солнечное сплетение. Девчонка сразу обмякла. Нехорошо конечно, вот так, со всей дури. Тем более, на глазах её вассалов, пусть даже и бывших. Сама виновата! Нечего испытывать моё терпение. Будем надеяться, что она не беременна и отделается ушибом, да лёгким испугом.

— Слушайте все! Теперь вы будете отдельно есть, пить и спать. Друг друга не касаться и в гости не ходить. В тех, кто будет шастать туда-сюда, кочевники станут стрелять без предупреждения! Всем всё понятно?!

Народ безмолвствовал.

— Надеюсь, что уяснили, — буркнула я себе под нос и обратилась уже к табирам, объясняя, что от них требуется.

И вот теперь побег.

Мать с дочерью, а с ними кто? Мать твою! Это ж Кир! С топором на меня бросился, сволочь! Разозлившись, я дёрнула тачпана прочь, так, что тот аж всхлипнул.

— Ах, извини мой хороший, я не хотела! — пробормотала вслух.

Примирительно потрепала скакуна по чёлке и погладила по шее, мысленно извиняясь. Если ему действительно дано чувствовать своего хозяина, то он меня простит.

Подняла взгляд и упёрлась в Ильмиркая.

— Ильм, а ты чего выскочил? Думаешь, без амалата твои воины не справятся?

— Ну, без джехи же не смогли, — хитро прищурившись, усмехнулся тот.

Трупы беглецов сожгли, тех несчастных, что умерли на следующий день, тоже. Девчонки не ошиблись, остались только те, кого они причислили к "живым". Я собрала их всех.

— Сегодня ночью был совершён побег, — объявила во всеуслышанье, — виновные настигнуты и убиты. В следующий раз, если кто-то попытается сбежать, я перебью вас всех. Всем понятно?! — опять молчание, — Что, никто меня не слышит, или казнить из вас несколько недоумков, чтобы научились отвечать на вопросы?!

— Мы поняли... Не надо казней, — послышались голоса.

— Нирта, как так можно! — воскликнула нэда.

Вот сучка, не могла не вякнуть что-нибудь поперёк!

— Вы обходитесь с нами, как с дикими зверями! — всхлипнув, продолжала Тала, — Так нельзя!

— Ещё как можно! — рявкнула я, — Потому что вы хуже животных, те хоть понимают, когда с ними говоришь по-хорошему!

Ну вот и всё, невидимая война окончена. Девчонки проверили последних пленных: тех хоть сейчас можно было отпускать на свободу!

Я стояла напротив нестройной шеренги скальнотвердцев. Те же измученные люди с осунувшимися лицами. Все, как один в рванье, только Гил с Марком выделялись исправной одеждой. Ничего не поделаешь, всю старую одежду и обувь, как и прочее барахло, пришлось сжечь, а женщинам ещё и остричь волосы, иначе как бы они промывали свои гривы, как и всё тело, водой с мылом, самогонкой, а потом вновь водой, опять с тем же мыльным отваром. Не бог весть, какая санобработка, но на другую рассчитывать не приходилось.

Разумеется, не обошлось без скандала, Тала просто впала в истерику — как же так, ей, благородной нэде, остричь волосы, как преступнице. Попрание достоинства, несмываемый позор и всё такое прочее. Пришлось пригрозить, как до этого Шуву, который не хотел укорачивать свои шикарные усы, что сама всё сбрею "под ноль" тупым ножиком. Зная, что у меня слова не расходятся с делом, "жертвы" присмирели. Одной угрозы оказалось достаточно.

И вот теперь я с трудом различила нэду в толпе. В каком-то сером застиранном платье на пару размеров больше, которое висело на ней мешком. Осунувшееся, опухшее от слёз бледное личико на тонкой шейке с торчавшими во все стороны короткими волосами. Видно они были такими же своенравными и непокорными, как их обладательница.

— Всё нормально? — на всякий случай спросила я у девчонок, те молча кивнули.

Ну что ж, можно смело признать, что несмотря на все усилия нашей медицины, больные всё-таки выжили. Честь и хвала им за это.

— Слушайте меня, жители Скальной тверди. Ваше "заточение", как вы тут его обозвали... всё я про вас знаю, — махнула я рукой, да, подслушивала, каюсь, но куда деваться — сначала побег, а потом и ножиком ткнуть могут, — закончилось. Теперь вы можете идти, куда вздумается. Хотите — на Запад, хотите — на Восток.

— И куда ж мы, горемычные пойдём, — заголосила одна из женщин, — у нас же, почитай, ничего нет, всё сгорело дотла.

Их деревеньку мои "биологи" сожгли, а отравленный колодец засыпали.

— У вас осталось самое главное — ваши жизни! Другой бы властитель на моём месте вас всех просто перебил. Так на всякий случай, чтобы заразу не распространяли! Так что радуйтесь! Если голова и руки целы, не пропадёте! — и я огласила им общие условия, одинаковые для всех переселенцев.

— А что будет с нэдой Таларэнн? — спросил Гил, после смерти Кира ставший у скальнотвердцев за старшего.

— Она останется со мной.

— Как заложница?

Что ему ответить? Кабы я сама знала.

— Посмотрим, — пожала я плечами.

— Зря вы с ней так строго, она совсем девчонка.

— Это я — девчонка, — при этих моих словах воин настороженно посмотрел на меня, — а она — взрослая девушка. Пусть ведёт себя, как подобает, никто к ней цепляться не будет.

— Подождите, нирта, — остановил меня Гил, когда я повернулась, чтобы уйти, — вот, — он сунул мне в руку амулет Кира.

— Я понял, зачем Кирлатт мне его подарил, хотел остаться незамеченным, чтобы вы меня приняли за него.

— Возьми себе, — отодвинула я от себя руку мужчины.

— Но разве он не ценен?

— Конечно, только я сама себе амулет, а тебе может пригодиться.

Глава 5.

— Фу-ух, — шумно выдохнула я, разгибаясь и распрямляясь в нише бойницы.

Несмотря на тренировки, такое быстрое восхождение моему девичьему телу было пока не по зубам. Если бы не чары и не сила "видящей", нечего было и пытаться взобраться на эту башню.

Всё случилось через неделю после окончания бактериологической войны. Да нет, даже раньше. Потому что буквально на следующий день, после того, как я сняла карантин, к нам заявился лаэрииллиэн Эрвендилтоллион и тут же провёл с нами троими задушевную беседу, где очень доходчиво расписал, какие мы бестолковые, безответственные и ещё много всяких без-... Короче, маленькие дурочки, едва не угробившие себя и других. А если эпидемия, а если Конец Света... И дальше всё в таком же духе.

— Лаэр Эрвенд, а вы бы, что сделали на моём месте?

— Я не на вашем месте Ола и никогда на нём не буду! — отрезал владыка.

— И всё-таки? — не унималась я, — Вот вы говорите, что мы поступили неправильно, а как следовало? Или вы сами не знаете?

Лицо лаэрииллиэна исказилось, а стоявшие рядом девчонки инстинктивно втянули головы в плечи. Мне тоже стало не по себе, но жребий уже был брошен.

— Ола, вы порой бываете невыносимы, — прошипел эльф, разворачиваясь, чтобы уйти.

— Лаэрииллиэн, вы не ответили на мой вопрос. Вы что, всех перебили бы?

— Зачем сначала травить население крепости, уничтожив несколько сот человек, а потом спасать нескольких из них?

— А если бы больные были эллиенами, вы бы тоже так поступили: эльфов нет — проблем тоже нет?

Несколько бесконечно долгих мгновений владыка сверлил меня взглядом.

— Вы знаете, Ола, нас слишком мало.

— Тем более Эйве надо на ком-то тренироваться, не на своих же сородичах.

— Ясно, но вам-то зачем нужно было рисковать, подвергая опасности жизни свою и девочек.

— Мне необходимо точно знать, насколько эффективны лекарства и методы борьбы с заразой. Убивать всех подряд при малейшем подозрении — это не выход.

— Все так поступают: и леворцы, и имперцы, и табиры. Особенно последние.

— Угу, и потому их всех вы считаете дикарями.

Эльф тяжело вздохнул.

— Хорошо, Ола, но больше никаких подобных экспериментов не посоветовавшись со мной или другими представителями Совета.

Блин! Скоро у нас тут будет свой парламент! Палата лордов уже есть!

Сегодня лаэрииллиэн осматривал укрепления, а завтра обещал нас всех увести обратно в Золотой лес. Вот мы от него и сбежали. Башня была куда интереснее.

Спор между девчонками произошёл ещё в карантине. Не помню уже, кто первый похвастался, Эна или Эйва, что превосходно умеет лазить по скалам. Слово за слово... А что они поставили на кон? Опять провал в памяти, записывать надо было.

Короче, вместо Эвереста был выбран полуразрушенный донжон замка У-Каменного-моста, как самый высокий из тех, что поблизости.

Я было думала — поспорили и забыли, но нет, меня выдернули из домика ни свет, ни заря. Пришлось одеваться и идти. Пока пробирались вдоль деревни, встретили неизвестно как попавшуюся нам на пути Иору со своим Лесеком. Ничего не оставалось, как в приказном порядке взять их с собой. А то придёт девчонка в гостиницу, расскажет Шуву о нашей встрече, тот сообщит дальше, кому следует. И понеслось... Полчаса не пройдёт, как к замку сбежится половина моей армии. Какое уж тут восхождение.

— Стой тут и никуда ни уходи, — напутствовала я Иору, — а то так никогда и не увидишь, как эллиены взбираются на крепостные стены.

— Нирта Олиенн, а вы тоже эльфийка?

— Не-ет, — удивилась я, — а почему ты спросила?

— Вы же сами сказали, что подниматься будут только эллиены.

— Ты не так поняла, наоборот Эна поспорила, что в лазании по скалам люди ничем не уступают эльфам, и хочет сейчас это доказать.

— А вы что будете делать?

— Смотреть, чтобы всё было честно. Я буду приглядывать за ними там, — я кивнула на стену, — а ты смотри отсюда, чтобы никто не мухлевал. Сможешь?

Девчонка согласно замотала головой, её "собака" внимательно посмотрела на меня, слегка наклонив голову.

— Ну всё, я побежала, — бросила я на ходу, а то наши альпинистки, двигаясь довольно резво, уже успели подняться на три своих роста, так что моих будет все пять, если не больше.

— Я буду следить, и Лесек будет, — крикнула мне в след Иора, я лишь махнула в ответ рукой.

Догнать девчонок я не смогла, да и не особо старалась. Мне главное было узнать, на сколько хватит возможностей моего тела без всякой магической "подпитки". Как оказалось — всего ничего. Где-то на середине я "сдохла" и дальше "ползла" активно используя магию, но в самых малых количествах.

И вообще, начинать заниматься альпинизмом с такого быстрого "забега" на скорость — верх безрассудства. Не была б чародейкой, наверняка сорвалась и убилась бы насмерть. Мы ж тут лезем без всякой подстраховки: ни костылей, ни тросов, ничего. Чистая авантюра! Только ловкость, сила и наглость. Ну и башня немного нам помогает, потому что наклон у неё положительный, а не отрицательный. То есть можно к ней прислониться на миг всем телом, "вжаться", "прилипнуть", чтобы передохнуть, а не всё время висеть на пальцах.

Залезла в бойницу, чтобы передохнуть, потрясла ногами и руками, сбрасывая напряжение. Ничего страшного, пусть приду последней, я тут ни с кем не спорила! Взглянула наружу, девчонки как раз добрались до верху. Чёрт! Так и не поняла, кто пришёл первым. Ладно, сейчас узнаем.

Преодолела последние несколько метров и уселась на зубец.

— Ну и кто выиграл?

— А мы, Ола, у тебя хотели спросить, — поддела меня Эйва.

— А сами, что? Не заметили? — не осталась я в долгу.

— По-моему — я, — поддалась на мою провокацию Эна.

— Нет, я! — воспротивилась эльфийка.

Страсти мгновенно накалились, и обе соперницы принялись метать друг в друга громы и молнии.

— Прекратить! — гаркнула я. — Девочки, не ссорьтесь, — добавила я уже спокойнее, — раз видимых победителей нет, я объявляю ничью. Давайте будем считать это восхождение,.. — я запнулась, подбирая слова, — заключительным тренировочным.

— И что это значит? — поинтересовалась Эйва, после того, как обе скептически хмыкнули,

— Что оно последнее перед решающей схваткой.

— Ну вот, а мы так готовились, — разочаровано скривила губки Эна.

— Зато я оказалась не готова, — понурила я голову, кто ж знал, что всё так серьёзно, — Откуда мне было знать, что вы равны по силам.

— Я была первой! — возмутилась эльфийка.

— Ты не победила! — упёрлась моя служанка.

Опять началась ожесточённая перебранка.

— Тихо! — прикрикнула я, — Вот видите, нам нужны судьи, которые будут беспристрастны. И потом, надо подготовиться, взять страховочные верёвки, а то мало ли.

— Может, заодно и штурмовые лестницы изготовить, — поддела меня Эйва, — по ним легче взбираться.

— Тогда уж лучше построить осадную башню, — поддержала её Эна, — чтобы взойти на вершину в парадном платье.

— ...Со шлейфом, — первой захихикала эллиена, а вторая проказница её тут же поддержала.

Порой они демонстрировали редкостное единодушие.

— Хорошо, что б вам было ещё веселее, — прорычала я, — как судья этого поединка объявляю ничью.

Я переступила с ноги на ногу и едва не оступилась, левая нога затекла и была, как ватная. Глянула в раскрывшуюся по ногами бездну, и внутри всё похолодело.

Мало того, что в самом донжоне было четыре этажа, так и скалы, над которыми возвышалась крепость, вздымались на такую же высоту, если не больше. Стоит упасть сверху, не то, что костей не соберёшь, так ещё и обезображенный труп будет внушать всем животный ужас.

Ола внутри меня буквально затряслась от панического страха. А я?

Боюсь ли я высоты? Стыдно признаться, да, действительно боюсь. Душа замирает и уходит в пятки.

Это я образно, потому что настоящая "душа" высоты-то как раз не боится. Она вообще почти ничего не боится. Или я не боюсь, стоит мне выйти из тела девочки.

В общем, если глубоко копаться в сознании, этих внутренних "Я" наберётся целый хоровод, так что я сам порой теряюсь, где кончается одно из них, и начинается другое.

Ладно, прочь сомнения и душевные терзания, не время для них. Сейчас не время...

Я с трудом оторвала взгляд от пропасти, которая, казалось, так тянула меня к себе, и перевела его во внутрь башни. Час от часу не легче. Её закопченные стены напоминали дорогу в Ад. Меня всю аж передёрнуло.

— Ола, ты меня не слушаешь! — возмутилась эльфийка, — Для кого я всё это говорю?

— А? Что? Извини, Эйва, я задумалась.

— Повторяю, мы согласны, что нужны страховочные тросы. Что ещё посоветуешь?

— Осадную башню.

— Ола, я серьёзно спрашиваю! — насупилась сестра.

— О, боги! Мне-то откуда знать, я в этом совсем не разбираюсь!

— Тогда посоветуй, кого назначить судьями. Я предлагаю Чака, он разбирается в скалолазании.

— Я против, — тут же возразила моя служанка, — он твой жених и будет пристрастен.

— Раз так, назови других кандидатов. Не думаю, что найдётся много мужчин, которые бросят все дела ради нашего спора.

Эна задумалась.

— А нэд Дармьерр, не подойдёт? — попыталась я прийти к ней на помощь.

Как может молодой человек отказать двум очаровательным девушкам? Нет, конечно, я могу кого-то назначить, вытребовать у подчинённых офицера или эллиена. Уверена, мне пойдут навстречу. Но пусть это будет дружеское соревнование, развлечение, а не какое-то официальное мероприятие, которое придётся согласовывать с владыкой, Советом и ещё кем-то.

Хотя развлекаться, лазая по скалам... Мне такое и в страшном сне не привидится, не то, что этим отчаянным девчонкам. Свят, свят... Спаси и сохрани меня Создатель.

— Хф-ф, — как кошка фыркнула Эйвииллиэль, — если моему жениху нельзя быть судьёй, то почему можно эниному хахалю? Он точно будет на её стороне.

— И вовсе он не мой хахаль! — возмутилась служанка.

— Да-а? А кому он дарит разные подарки? А на скалу зачем полез за первоцветом?..

О-о, как далеко всё зашло. А я сижу в глуши и ничего не знаю. Тут же навострила ушки, вертя головой туда-сюда на сто восемьдесят градусов, с одной спорщицы на другую. Как интересно, у Эны новый роман. Сейчас выяснятся подробности.

Жаль, что моя служанка не стала хвастаться, видно их с Даром отношения были в самом начале пути. Нечего пока было рассказывать.

— Тебя, Ола, это так заинтриговало? Уже проснулся интерес к мальчикам? — поддела меня Эна.

— А что, должен? — честно скажу, меня охватила паника.

— Сестрёнка, может ты стала девушкой? — подхватила Эйва.

— Что?

— Да, действительно, первая кровь у тебя уже была? — огорошила вопросом служанка.

— Чего?

Я так резко развернулась, что, поскользнувшись, едва не навернулась со стены.

Это не ты, это я чуть не навернулся. Ну надо же, первая менструация... Это известие мне, как пыльным мешком по башке!

— Да не волнуйся ты так, Ола, мы, женщины все через это проходим, — "успокоила" меня эльфийка.

И обе решили поделиться сокровенным, заодно и ликвидировать мою вопиющую безграмотность в женских делах.

Короче, я услышал такое, что меня невольно затрясло, а волосы едва не встали дыбом.

Не думаю, что критические дни у прекрасной половины человечества в этом мире и на Земле отличаются чем-то особенным, поэтому не буду смаковать подробности. Если вы женщина, то и так в курсе, какие это "непередаваемые" ощущения, а если — мужчина, то такие подробности вам точно ни к чему.

Но вот то, что эту лекцию на животрепещущую тему мне пришлось слушать, сидя на зубце башни над чёрт-те какой пропастью, это вообще был полный абзац!

— Так что, Ола, у тебя ещё всё впереди, как и предстоящее замужество! — подытожила Эна.

— Какое ещё замужество?! — едва удержалась я, чтобы не перейти на крик.

— Ну не делай такие большие глаза, — как ни в чём не бывало, продолжала эта ехидна, — ты подчинила себе территорию больше иного лаэрства. Неужели ваша милость думает, что невеста с таким приданым останется без внимания?

— Скорее всего, король уже подыскивает тебе подходящую пару. Он ведь по-прежнему твой опекун? — вторила служанке эльфийка.

— По закону вдова может править самостоятельно.

— Ты уверена, что так и получится?

— Да ни в чём я не уверена! Как король скажет, так и будет!

Откуда мне знать, что ему взбредёт в голову?! Захочет, издаст новый закон. Куда от него денешься?

— Ладно, не переживай так сестрёнка, дядя тебя в обиду не даст. Мы все тебя в обиду не дадим!

Проклятье! Хотелось бы в это верить!

— О! смотрите, девочки, кто-то скачет, — первой встрепенулась Эйва, как самая глазастая.

Я пригляделась. Действительно, на каменный мост только что влетело трое, нет, четверо всадников. Куда они так спешат?

— Девочки, вы как хотите, а я полезла вниз.

Нет, лазить по скалам и каменным стенам — это явно не моё! Вон как поджилки трясутся!

Я осторожно переставляла руки и ноги, то и дело прижимаясь к стене. Девчонки, начавшие спуск следом за мной давно меня опередили и были где-то внизу. Проклятье! Всё-таки лезть вверх куда проще, и стена со всеми выступами прямо перед носом и о бездне, призывно распахнувшей свою пасть внизу, как-то забываешь. А тут, стоит только глянуть вниз, аж сердце замирает и все внутренности переворачивает. Ну вот опять! Нога, которой я пыталась нащупать очередную "ступеньку" сорвалась, и мне пришлось вжаться в стену, пытаясь слиться с ней воедино... как с любимым человеком.

Э-э-э-э, куда-то меня опять не туда понесло, лучше сосредоточиться на этой проклятой стене. Блин! И думать о ней долго нельзя. Как вспомнишь, какая пропасть внизу, как начинается лёгкий мандраж, руки-ноги так и норовят отказать.

Я с трудом заставила себя отлипнуть от каменной кладки, которую своей грудью и брюхом уже натёрла до зеркального блеска, стерев всю вековую грязь, копившуюся со времени её постройки. Вот гадство! Так мне донизу весь день ползти! Пытаюсь "прибавить шагу", и тут же начинаю срываться — получается ещё медленнее.

Возглас Эны! А-а, чёрт! Она сорвалась и заскользила по стене всё быстрее и быстрее, пытаясь хоть за что-то зацепиться. Моя "рука" почти схватила её за воротник, но "соскользнула". Нога девушки ударилась о какой-то выступ, и её отбросило от стены спиной вниз. Я успела схватить служанку за руку, вцепившись в левое предплечье, но смогла затормозить падение лишь на миг.

Ещё мгновение, и Эна рухнет вниз, у моей вытянутой "руки" просто не хватит сил её удержать. И тогда, рванув девушку, что есть мочи, на себя, я прыгнула. Бойница была чуть левее. Я едва не просвистела мимо, вцепившись в самый последний момент, и очень больно ударилась. Коленями, носом и подбородком... Мля! О защитной "оболочке" я просто не подумала, как и о том, что по собственной воле прыгаю в пропасть. Служанка... да нет, — подруга, была важнее.

В голове всё помутилось, а перед глазами стояли круги, но, кряхтя, как столетняя старуха, я кое-как влезла в узкое окно и втащила за собой "на прицепе" Эну. Меня всю трясло, подруга была не лучше. Так мы и застыли, переводя дух: я стоя, уперевшись в стенки бойницы спиной и лбом... правда под лоб я подсунула локоть, а Эна... Девушка зыстыла, сидя у моих ног, свесив свои из окна, сжалась в комочек и, привалившись к стене, дрожала мелкой дрожью... Не знаю, сколько так продолжалось...

— Эна, ты как? — нарушила я молчание.

— Но-о-орма-ально, — с трудом выдавила из себя подруга, — Спасибо тебе, Ола! — и подняла на меня полные слёз глаза, в которых было... столько всего, невозможно передать словами.

— Всё в порядке, — похлопала я девушку по плечу, — Сама спуститься сможешь?

Та разжала стиснутые в кулаки пальцы и посмотрела на них, будто видела в первый раз. Они были порезаны и перемазаны кровью, с поломанными ногтями. Эна зашипела, как рассерженная вилья, видно боль сперва притупилась, а теперь дала о себе знать с удвоенной силой. О самостоятельном спуске не могло быть и речи.

— Эй, девочки, где вы? — послышалось снизу.

Я заставила себя посмотреть на пятачок у подножия башни, где застыли довольная раскрасневшаяся эльфийка и перепуганная племянница Шува со своим кабыздохом.

— Эйва, у тебя верёвка есть?!

— Есть!

— Бросай сюда!

— Что там у вас?!

— Эна поранилась, — не стала я особо распространяться о случившемся.

— Надо, чтобы ещё кто-то страховал снизу, — поучала меня подруга.

— Эна, не умничай, я смогу тебя удержать! Главное, сохрани равновесие и не вывались из петли.

Хоть и обвязала её вокруг пояса, заведя остаток верёвки между ног и затянув узлом, всё равно было боязно. Лишь бы эльфийское изделие выдержало, уж больно оно было тонким. К счастью, мои опасения оказались напрасны.

— Спускаюсь, — бросила девушка, неуклюже соскальзывая с каменного выступа.

Она передвигалась куда ловчее, если б не разбитые пальцы, кое-как перемотанные тряпками, которые теперь приходилось беречь.

— Эна, стойкая девчонка, она справится, — как заклинание повторяла я, стравливая верёвку вниз.

Внезапно, натяжение груза исчезло, и с трудом удержалась на ногах, едва не кувырнуться из окна на другую сторону. Предупреждать надо, мать вашу! Я ж всем телом упиралась, широко расставив ноги, чтобы вес Эны не стащил меня вниз, уж больно каменный пятачок под ногами был маленький. Если б не "руки", которыми упиралась в стены, наверняка бы сорвалась.

— Всё, Ола! — крикнули снизу.

Угу, а то я не заметила. Скинула конец верёвки и стала спускаться следом. Когда мне показалось, что до земли совсем немного, спрыгнула и чуть не навернулась со скалы.

Высота... сверху такая маленькая... оказалась чуть ли не два моих роста, а камни у подножия влажными от росы, которая не успела просохнуть. Оттолкнувшись от стены, я прыгнула, поскользнулась и едва не сверзилась в пропасть, лишь в последний момент найдя опору. Ею оказалась нога Иоры, которую я чуть не сдёрнула следом за собой, хорошо, что та держалась за ошейник Лесека.

— А-а-а!.. Р-р-р-р! — прокомментировали оба мой акробатический кульбит.

— А ну, тихо! — прикрикнула я.

Опешивший тапас уселся на задние лапы, и вместе с девчонкой уставился на меня квадратными глазами, только лохматая голова вдобавок склонилась набок.

Кряхтя, я с трудом поднялась на ноги. Кошмар, на что я стала похожа?! Локти и коленки отбиты, одежда в нескольких местах порвана и вдобавок вся заляпана грязью. Ну, чистый трубочист! Только те чёрные, а я — тёмно-серая! Попробовала отряхнуться — бесполезно! Одно счастье, что я себя в зеркале не вижу!

Так, а чего я, собственно, жду?

— Девочки, вы как, сами обратно дойдёте? А то мне бежать надо... Показывай короткую дорогу! — бросила Иоре, узнав что моя помощь не требуется.

Проклятье! Добежать без приключений до лагеря у нас не получилось!

— По вражеским лазутчикам огонь! — прозвучало из кустов слева от дороги, и в нашу сторону оттуда вылетел добрый десяток камней.

Ещё не сообразив, в чём дело... всё-таки рефлексы — великая вещь... я перехватила добрую половину из них, отправив обратно в заросли.

— Ой!.. Ай!.. Мля, как больно!

— Эй вы, малявки!.. — выкрикнул выскочивший из кустов какой-то взлохмаченный недоросль.

Похоже, он хотел ещё что-то добавить, да я не собиралась слушать. Удар "кулака" и местный Мишка Квакин или Тимур... не знаю, кем он был для высунувшей головы банды... улетел вверх тормашками обратно в заросли.

— А ну, кыш отсюда, не то тапаса спущу! — прикрикнула я на остальных.

Топот множества ног тут же возвестил, что их хозяева поспешили исполнить мой приказ.

— Нирта, как же так, вы ж сами приказали, чтобы Лесек был в этом... наморднике. А если его снять, он же всех порвёт!

— Пусть лучше их, чем тебя, — буркнула я в ответ.

— Не-е, Лесек меня не тронет, он хороший!

Это он сейчас не тронет, а что будет, если озлобится на людей от таких вот налётов? Вон Белый Клык у Джека Лондона до какого остервенения дошёл, любого двуногого был готов загрызть. А это не собака, это — тапас, вообще дикий зверь! Настоящие дрессировщики не смогли ничего сделать, куда против них этой девчонке. Зато она всегда рядом — зверюге только морду вытянуть, да зубами щёлкнуть.

— Эй, кто тут озорует?!

На тропе появился крестьянин.

— Привет Иора, — проронил мужик, напряжённо вглядываясь в меня, — что это ты, ребятню с утра гоняешь?

— А чего они, дядька Фом, камнями кидаются?! Хорошо, что нирта вступилась.

— Фром, ты скажи их родителям, чтоб больше так не делали, а тот точно тапаса спущу!

— Он же их разорвёт в клочья, — ужаснулся мужик.

— А пусть к нему близко никто не подходит. Небось, в дикого побоялись бы камнями швырять, а в домашнего, значит, можно? Непременно поговори с родителями, не доводи до греха!

— Как скажете, ваша милость... Точно скажу.

А мы тем временем поспешили своей дорогой.

Я шла и думала, неужели сама человеческая природа такова, что непременно требует пнуть того, кто не способен ответить.

Подобные стычки у Иора с её питомцем с другими детьми бывали и раньше. Но то была "дикая" ребятня из лагеря переселенцев. Там одни уезжали, другие, наоборот, приезжали... Новички могли и не знать, чьё добро охраняет "собака", но эти-то олухи тут родились и выросли. Неужто и при покойном Юрде, не говоря уже о туэре на их собственность у кого-то из деревенских поднялась бы рука? Надо бы выяснить местные настроения, а то так и до бунта недалеко. Обязательно переговорю с Шувом.

Глава 6.

Казалось бы, чего проще: прибежать в лагерь и всё разузнать. Наверняка гонца отвели к Эрвендилтоллиону. Не к Фарму же его вести! Вот только вся моя женская сущность этому категорически воспротивилась!

Как можно! Не умытой, не одетой, не причёсанной! А если это дворянин, да ещё знакомый?! Это ж — Конец Света!

Сначала просто хотела умыться. Но Иора... и откуда только силы взялись... притащила ведро с горячей водой. Нет, пусть небо падает на землю, но после утренних приключений я не смогла удержаться, чтобы не принять ванну. Конечно, если можно так назвать эту деревянную бадью, куда взрослый точно бы не поместился. Не эльфийская купальня, но всё равно, ни с чем не сравнимое блаженство!

Волосы, правда не мыла, да они и не запачкались, всё-таки на голове был капюшон, иначе бы так быстро не управилась. Эту гриву два часа мыть, а потом ещё столько же сушить! И чего мужчин так возмущает, что женщины прорву времени уделяют своей внешности! Тут по несколько часов в день уходит только на то, чтобы на человека быть похожей! И это я ещё не крашусь, черты лица не подправляю, маски не накладываю... Иначе... У-у-у-у!

В общем я уселась в горячую воду и совершенно выпала из реальности. А что вы хотите? Счастливые часов не наблюдают!

Вот только за это время я лишилась всей своей одежды. Нет, она никуда не пропала, просто Иора ухитрилась её всю выстирать. Ну что за неугомонная девчонка! И в чём мне теперь идти? Не голышом же!

— Иора, и о чём ты только думала! — не удержалась я от укора.

— Нирта, я вам своё платье отдам!

— Что, вот это? — кивнула я на носимые ею обноски неопределённого цвета, заштопанные во многих местах, как у Золушки.

— Нет, что вы? Я про то, что мне подарила Вита.

Вита? А это ещё кто? А-а-а, двоюродная сестра, дочь Юрда, над которой я взяла опеку, отправив в Золотой лес.

— Я сейчас за ним сбегаю!

К моему удивлению, это бежевое платье оказалось совсем даже ничего. Нет, для нирты, конечно, простовато, а вот для нэды... для нэдины вполне сойдёт. А уж для горожанки, а тем более крестьянки...

— А почему Вита отдала его тебе?

— Ей оно стало мало,.. — бойко затараторила девчушка, рассказывая всю историю своей обновы.

Как её пошили для самой туэрины Каменного моста, как забракованное из-за отсутствия узоров, вышивки и прочей дребедени платье отдали Юрду... В общем, целую повесть можно написать.

— А сама почему не носишь? — поинтересовалась я, когда обрушившийся на меня словесный поток иссяк.

— Праздников у нас никаких нет, а на работу жалко.

Действительно, что-то я с утра туго соображаю. Тут даже не столица, в этих дремучих краях только дворянки могут себе позволить такие обновы, а для Иоры это вообще великая драгоценность, на которую можно только любоваться, как в музее. Да и что эта Золушка видела хорошего в своей жизни?

Н-нда-а, я окинула взглядом девчушку, будто видела её первый раз. Тощая фигурка, чуть повыше меня, если и старше, то не намного. Тёмно-русые волосы, карие глаза... Карие? Что ж, бывает. И рубище, которое скрывает всё остальное. С этим надо что-то делать.

— Иора, хочешь стать моей служанкой?

Вытаращенные от удивления глаза и раскрытый рот были мне ответом.

И долго мы так будем стоять?

— Но у вас же есть Эна? — наконец выдавила из себя это лохматое чудо.

— Ты же сама видела, как она руки порезала... И потом, может, она скоро замуж выйдет. Ты сама замуж не собираешься?

— Не-е, мне ещё рано, — замотала головой Иора.

— Вот видишь.

— Ваша милость, я совсем забыла, там вас эллиенский владыка с каким-то дворянином дожидаются.

— Ладно, думай пока над моим предложением... Если что, я с твоим дядей договорюсь.

— Я согласна, нирта, — донеслось из-за спины, стоило мне развернуться к двери.

Я махнула рукой в подтверждение сказанного и отправилась к ожидавшим меня мужчинам, не стоит испытывать их терпение.

Как оказалось, оно едва не иссякло. Ещё немного и произошёл бы взрыв!

Эрвендилтоллион с дворянином в чёрно-серо-белых цветах лаэра Западных пределов... сразу видно, что тот был благородных кровей, потому что держался с владыкой на равных, а это не каждому удаётся... едва не копытами по полу стучали от нетерпения. Эльф нарезал круги, прохаживаясь туда-сюда по пустому залу а гонец, вроде бы непринуждённо сидя за стойкой, потягивал вино, пытаясь казаться расслабленным. Вот только его пальцы нервно отбивали по столешнице какую-то смутно знакомую мелодию... По-моему военный марш.

Ступеньки лестницы предательски скрипнули и оба горящих взора уставились на меня.

— Ну наконец-то, а то мы уж подумали, Ола, что вас придётся ждать до завтра. Странно, что вы вообще о нас вспомнили, — слова владыки так и сочились сарказмом.

— Милое платьице, — с кривой усмешкой вторил ему лаэрин... как его там... Даимбер, после того, как поздоровался, — но раньше вы носили другое.

От этих слов моё благодушное настроение, как ветром сдуло. Если ещё мгновение назад я была готова рассыпаться в извинениях и попросить прощения за задержку, то сейчас... Мать твою! Чтобы я перед этими двумя гадами унижалась?! Да ни за что на свете!

Ёкарный бабай! Сегодня что, все вокруг стремятся довести меня до белого каленья?!

— Ола, может вы мне расскажете, что с вами случилось и почему Эйва с Эной в таком виде?

Я быстро метнула взгляд на навострившего слух гонца.

— Лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, думаю, ваши семейные проблемы мы можем обсудить позже.

Получив словесную оплеуху, владыка зло сверкнул глазами, но промолчал.

— Лаэрин Даимбер, полагаю, вы прибыли сюда не мои наряды рассматривать?!

— Вы правы, Ола... или правильнее будет, нирта Олиенн... Похоже, вы не рады меня видеть?

Проклятье! И этот ничего не понимает?! Сначала один сделал втык за опоздание, потом второй прошёлся по моему внешнему виду... Как будто не знает, что женщине такая критика, что острый нож в сердце... Да ещё улыбается, как ни в чём не бывало!

Проявить снисхождение? Ведь мужчины никогда не понимают женщин, я и сам... сама... Тьфу! Уже путаюсь!.. их не всегда понимаю!

И тут меня, как громом поразило! Я перестала понимать мужчин!

Это неожиданное открытие молнией пронеслось в мозгу и на несколько минут вышибло меня из реальности. Лаэрин что-то говорил, но я совсем его не слушала.

— Простите, — пробормотала я, когда мысли в голове хоть немного упорядочились, — что вы только что сказали?

— Ола... нирта Олиенн, — медленно, едва не по слогам, как слабоумной или глупому ребёнку, произнёс Даимбер, — меня послал отец, лаэр Западных пределов.

— И что потребовалось от меня элгару Фортрару?

— Он хочет покарать мятежников, спаливших замок нэда Чёрного ручья и убивших его семью. По слухам в нападении участвовали и подчинённые вам табиры. Они тоже должны быть наказаны. В противном случае, отец сам наведёт здесь порядок.

— Ваш отец так уверен в своих силах?

— Эти земли принадлежат ему и если бандиты и все их пособники, которые пользуются вашей поддержкой, не предстанут перед судом, лаэр Фортрар сам покарает их силой своего оружия. С мятежом будет покончено!

— Возможно вы не в курсе, лаэрин, но мятеж уже подавлен. И участвовали в нём не какие-то там разбойники и беглые холопы, а дворяне во главе с туэром Каменного моста. Причём нэд Чёрного ручья скорее всего был на их стороне.

— В чём вы обвиняете этих дворян?

— Заговорщики убили моего мужа, многих офицеров и простых воинов, пытались убить меня, но самое главное — выступили против королевства и собирались открыть дорогу полчищам табиров.

— Это действительно так? Вы не преувеличиваете?

— Нет, даже преуменьшаю... Есть показания очевидцев и признания пленных.

— Тогда отцу следует как можно быстрее достичь Западного перевала. Я немедленно ему скажу!

— Не спешите, лаэрин, в этом нет необходимости! Перевал надёжно перекрыт моими войсками.

— Но откуда они у вас.

— Я их набрала... из добровольцев.

В общем, слепила из того, что было. А вот подробностей "вербовки" ни этому молодому человеку, ни его отцу, ни кому бы то ни было, знать не обязательно.

— Всё равно, нирта, эти земли, вплоть до Западного перевала входят в лаэрство Западных пределов, в котором властвует мой отец.

— Теперь уже нет!

— Нет?!

— Нет. Ваш батюшка благополучно проспал тот момент, когда эти земли превратились в гнездо заговорщиков, как и сам мятеж. Так что ликвидировать его мне пришлось своими скромными силами. И теперь я не желаю, чтобы всё повторилось вновь!

— Это незаконно! Менять границы лаэрств может только король и то с согласия самих властителей!

— Лаэрин Даимбер, я не собираюсь с вами спорить! Не уверена даже, что стану выяснять отношения с вашим отцом. Земли от Каменного моста до Западного перевала для вас потеряны!

— Тогда вы будете вызваны на королевский суд!

— Это ваше право, но сомневаюсь, что куда-то поеду, времена нынче неспокойные.

— Дело такого масштаба может разрешить только Его Величество. Может, ему самому сюда приехать?!

— Буду рада принять его в гостях, мне будет, чем его удивить.

Даимбер аж задохнулся от возмущения, пробормотал слова прощания и бегом рванул к выходу.

— Ола, вы с ума сошли! — воскликнул владыка, стоило юноше скрыться за дверью, — Это же война!

— Полно вам, лаэр Эрвенд, меня не пугает даже пришествие королевской армии. Вот если сюда заявятся имперцы... тогда верно, стоит заволноваться.

Блин, и кто меня только за язык дёрнул!

Эрвендилтоллион, как и вынырнувший откуда-то из подсобки Шуввэрр, уставились на меня квадратными глазами.

— Ола, нам надо поговорить! — я уже знала этот ледяной тон, которым можно было заморозить всё живое на этой планете.

Владыка был в бешенстве, при этом его движения становились какими-то чётко выверенными, почти механическими, как у биоробота. И, тем не менее, ему удавалось, сохраняя на лице холодную маску, не давать гневу выплеснуться наружу.

— Хорошо, — едва слышно произнесла я, почувствовав, как по спине пробежали мурашки.

Весь путь до лагеря мы проделали молча, но, даже когда мы оказались в моей хибарке, Эрвендилтоллион не дал воли чувствам. Голос его оставался ровен и спокоен, но мне почему-то казалось, что сгустившийся вокруг морозный воздух зло жалит кожу, стены покрылись инеем и вот-вот пойдёт снег. И это в самом конце весны, за пару дней до начала лета.

Я обняла себя руками, чтобы не затрястись от озноба.

— Ола, тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь? Я могу многое простить, но не преднамеренные оскорбления. Ты мне, как дочь, и даже больше, нас связывает очень многое, но не стоит переходить границы... Тем более не стоит... Особенно при посторонних.

— Об этом я и хотела поговорить, — я с вызовом посмотрела на эльфа, надеюсь, что мой голос предательски не дрожал, — Лаэр Эрвенд, вы порой забываете, что мы не в Золотом лесу. Здесь нет возможности открыто обсуждать наши семейные проблемы и афишировать свои отношения, когда рядом полно чужих людей. Да и при тех, кто живёт бок о бок откровенничать не стоит.

— Ты, Ола, о том молодом человеке? Но ведь он сказал, что вы давно знакомы?

— Да-а? Подумать только! А он точно произнёс именно это, а не в том смысле, что с детства знаком с моим покойным мужем, а заодно и со мной?

— Игра слов? М-мда, а казался таким искренним.

— Никогда не знаешь, кому можно доверять, а кому не стоит.

— И кто мне это говорит, маленькая девочка, которая делает первые робкие шаги в этом бескрайнем мире, столь же прекрасном, сколь и жестоком?

Не знаю, что на меня нашло, я подскочила к эльфу и порывисто схватила его за руку:

— Простите, простите меня, лаэр Эрвенд... Если сможете!

— Что ты, деточка, — мне показалось, или его голос дрогнул, — как можно на тебя обижаться? — произнёс он, прижимая меня к себе и гладя по голове.

Мои глаза и так были на мокром месте, а тут слёзы хлынули водопадом.

Зато Ола внутри меня буквально задохнулась от счастья, она просто не представляла себе, что может жить на свете одна-одинёшенька.

А я? Как там поётся: "Всегда быть в маске — судьба моя!" Вот только со временем совершенно перестаёшь различать, где надетая тобой личина, а где ты сам! Э-э-э-эх!

И сейчас, прижимаясь щекой к груди человека... хорошо, не человека, эллиена... который всё равно стал для меня близким и родным в этом совершенно чужом и чуждом мире, я был... я была совершенно искренняя! Думайте, что хотите, но все поступки, как бы, порой, непоследовательны и нелепы они не были, только мои и я от них не отказываюсь! Хотя много следовало бы исправить, жаль, что это теперь невозможно!

— Ола, это всё, что ты хотела мне сказать? — поинтересовался владыка, когда мы уселись за стол.

— Нет, лаэр Эрвенд, есть очень многое, о чём следует поговорить!

Действительно, что я теряю? Пусть у этого эльфа другой взгляд на мир, но так может статься, что именно он окажется верен. Что мой опыт, включая земной, в сравнении с его почти тысячелетним? И я поведала владыке о своих проблемах, включая и самую острую.

— Думаю, Ола, смутьянов придётся выдать, — нахмурившись, через некоторое время выдал лаэрииллиэн.

— Вместе с жёнами и детьми?

— Ну, у этого... Лонфира... их точно нет.

— А у других? Ведь лаэр Западных пределов потребует выдать всех зачинщиков. А потом настанет очередь табиров.

— Невелика убыль. Эти кочевники, как были дикарями, так ими и остались, — рот владыки презрительно скривился.

— Лаэр Эрвенд, а если бы речь шла об эллиенах, вы бы их тоже так,.. — я взмахнула рукой, будто сметая со стола крошки.

— Ола, это — несравнимые вещи!

— Отчего же? Даш отважный воин. Он первым добровольно встал под мои знамёна. И именно он выдернул меня из лап морской пучины, когда мы, обессилев, добрались до берега. И теперь я должна его предать?!

— Ола, с этой неуправляемой вольницей вы обретёте проблемы... целое море проблем!

Ха! Как будто я их уже не огребла! Но обо всём по порядку...

И недели не прошло... Нет, вру, они же тут пятидневные... так что в самый раз, прошёл ровно карильем.

В тот, проклятый всеми богами день на запыхавшихся тачпанах в лагерь примчался Дашмиршар со своим вновь поредевшим десятком. Но поскольку в этот отряд рвались все мало-мальски ознакомившиеся с нашими порядками тапасуры, он с недавнего времени успел стать полуторным. Кто ж из кочевников не захочет служить под началом самого удачливого командира. Так что, потеряв троих убитыми, притащив с собой двух тяжелораненых, десяток не утратил своей боеспособности.

Подскакав ко мне, Даш лишь кивнул в знак приветствия. Ниже склониться он просто не мог, из-за того, что впереди себя на луке седла держал какую-то бледную, как смерть, девицу. Сбиваясь и путаясь в словах, на непередаваемом леворско-табирском десятник попытался объяснить... А что, я толком тогда и не поняла, разобрав лишь некоторые слова: "там на дороге", "оружие", "люди", "много".

— Тревога! К бою! — не дослушав, сиреной взвыла я, — Перекрыть ворота! Занять оборону!

Главное успеть приготовиться, а к чему, после разберёмся. Поглядим, кого там принесло по нашу душу.

— Нирта, оружие гвардейцам выдать?

— Всем раздавай! Каторжникам, кто захочет поступить на службу, тоже... Только запомни долги им не прощаются, — спохватилась я, — пусть потом все вернут!

А то сейчас эти сержанты от моего имени наобещают. Там в кабаке у Шува на некоторых должниках уже столько числится, жалования королевского гвардейца не хватит, чтоб за полгода расплатиться.

— Идут! Идут! — заорали сверху.

Кто идёт?! Куда?!

Не в силах сдержать распиравшее меня любопытство, я влезла на стену.

А через несколько минут оказалась в полном ауте. Потому что по дороге текла армия.

Это была именно армия, пусть она и состояла из таких же крестьян, что тут прошли сотнями.

Только предыдущие, воровато озираясь, спешили достичь долгожданных ворот, за которыми начинались мои владения... правда, пока самопровозглашённые. Короче, те несчастные были беглецами, не от хорошей жизни покинувшими родные места. Часто кланялись, всячески выражая покорность, называя своей спасительницей и благодетельницей. Даже такие, как Тамвэр с Суввэром, себе на уме, шеи сгибать не забывали.

Не то, чтобы я жаждала низкопоклонства и раболепия... Нет! Но эти... Я невольно заскрипела зубами.

Та разнузданная вольница, что сейчас текла по дороге, ничем не походила на затюканных предшественников. Их разделяла пропасть! Эти смотрели нагло, с вызовом, всем своим видом показывая, что сюда они пришли не как слуги, а как хозяева.

У-у-у, распоясавшееся быдло! Зарвавшееся хамьё!

Так, не понял, у меня ж самого предки из рабочее-крестьян, это отец и мать инженеры. Вот что социальное положение делает с человеком, по-другому начинаешь смотреть на мир!

Кто эти пришельцы для меня? Взбунтовавшаяся чернь или сбросившие ярмо рабы, получившие наконец долгожданную свободу?

Наверное, точно так же просвещённое общество, жаждавшее в России перемен, с замиранием сердца смотрело в семнадцатом с балконов на большевиков, размахивавших под окнами красными флагами. Сначала опасливо и восторженно. Потом с ужасом.

Цунами тоже не кажется таким уж страшным, когда его видишь издалека. Это буйство стихии даже завораживает. Как же: титаническая сила, неукротимая мощь... Только чем эта красота дальше, тем лучше!

А тут...

Пока я предавалась размышлениям, пытаясь разобраться в моём отношении к происходящему, толпа успела подкатить к самым воротам.

— Открывай! — выкрикнул, выступив вперёд, какой-то шут гороховый в разноцветном балахоне, — Именем Освободительницы!

— А вы кто такие?! — хмуро поинтересовался Хорх, который принял на себя неблагодарный жребий встретить этих незваных гостей.

— Мы армия принцессы.

— Ариэнн?

— Какой ещё на хрен Арэн?! — заплетающимся языком выкрикнул стоявший рядом с разноцветным изрядно подвыпивший громила самого разбойного вида, — Прынцессы Олиенн Освобдитцы! И другой нам не нать! — ещё громче взревел бородач.

— Верно!.. Да здравствует принцесса!.. Слава Освободительнице! — заорали в толпе.

И тут же чей-то звонкий голос затянул, а десятки подхватили:

Прекрасна и чиста,

О, тень Пресветлой девы.

Пускай король уйдёт,

Будь нашей королевой!

В зенит путь повтори

Светил по небосводу,

Нам — детям подари

Достаток и свободу!

В тот достославный миг

Пусть упадут оковы!

Мы за тебя, Наш Свет,

Все умереть готовы!

Мы понесём твой стяг

С надеждой и любовью,

Но горе всем врагам,

Мы их умоем кровью.

Прими над нами власть,

О, тень Пресветлой девы.

Пускай король уйдёт,

Будь нашей королевой!

Если сперва "Песнь о Пресветлой деве" запевало не больше дюжины глоток, то в самом конце её исступлённо орало, порой не в склад, не в лад, несколько сотен.

Епическая сила! Это был полный трындец!

Я была в полном ахуе, и, судя по лицам окружающих, не только я одна!

Первым очухался Хорх:

— Что, ваша милость, будем запускать?! — выкрикнул он задрав голову, — Уж больно красиво поют!

Блин! И отчаянный же он малый! Наверное, и на краю Бездны будет шутки шутить.

А я тем временем лихорадочно соображала, что делать с этой вырвавшейся наружу стихией. И откреститься от неё невозможно, и связываться боязно. Не уничтожу ли я этим союзом всё, чего удалось достичь?

Секунды неслись, складываясь в минуты...

Тут мой взгляд выхватил из толпы маленькую девчонку, такую же, как я сама... светловолосую и голубоглазую, с двумя растрёпанными косичками. Широко распахнутыми глазами, она смотрела на Врата Надежды, как будто это были Ворота Рая.

Сомнения исчезли, унесшись прочь. Пусть этот мир изменится, хотя бы для таких, как она!

— Хорх, впускай! — крикнула я хриплым голосом.

Мать! Мать! Мать! Твою мать! Я материлась и не могла остановиться, метаясь по своей "келье", как тигр в клетке.

Проклятье! Как там у классика: "Кой чёрт понёс его на эту галеру!"

Вот и у меня. Чего Дашу стоило не ввязываться в драку? Теперь поздно пить боржоми!

А что я, собственно, хотела от табира?! Конечно, надо было предвидеть, что так может получиться, вот только всего не предусмотришь!

А-а-а! В общем, дело было так...

О том, что отряды беженцев начали перехватываться моими недругами, в том числе и нэдом Чёрного ручья, я уже рассказывала. Мужчин убивали, женщин насиловали... Кошмар!

Я отправила на подмогу несчастным разъезды кочевников, затем лаэрииллиэн Эрвендилтоллион добавил к ним своих... вернее, теперь уже наших эллиенов. Всадники действовали на открытой местности, а эльфы из леса их прикрывали, не давая врагу устраивать засады.

Короче, развернулась самая настоящая партизанская война, причём, кто тут инсургент, а кто каратель, разобрать было непросто. Для себя я всё решила: мы — хорошие, они — плохие, значит правда на нашей стороне. А вот как на всё это посмотрит король и его суд? Это большой вопрос.

Ладно, поживём — увидим!

Проблема была в том, что замок нэда Чёрного ручья находился почти у дороги, которая легко простреливалась с ворот и стен из луков и арбалетов. Круглый донжон стоял чуть дальше, а сам замок, как две капли воды похожий на форпост Серебряной реки, расположился на небольшом возвышении в глубине леса.

До сих пор не могу понять, как нэд восполнял свои потери. Впрочем, табиры никакого наблюдения не вели, а эллиенам совсем не улыбалось сидеть рядом в заболоченной низине. Они предпочитали действовать со стороны гор, по другую сторону от дороги. Так что эта загадка для меня, скорее всего, навсегда останется тайной, покрытой мраком.

В тот день отряд Дашмиршара сцепился с разъездом противника, вот только в этот раз среди красно-чёрных черноручейников и "безликих" наёмников, каждый из которых был одет на свой вкус и цвет, оказались и чёрно-серо-белые наряды... "Цвета лаэра Западных пределов", — отметила я. Мать его!

В общем, благодаря Дашу, я выступила против собственного сюзерена, а это уже — мятеж. На одно только можно упирать, что я несовершеннолетняя и мой опекун — король. Вот он пусть и разбирается. Тогда другая проблема: если я прячусь за спину Его Величества, то все договора, союзы и обещания теряют силу. Не совсем, конечно: король может их признать, а может и объявить недействительными. Это будет полный трындец!

И ладно б только убитые западники, вроде бы их было немного... Сам Даш потерял двоих... Так ведь ещё и замок...

Только Дашмиршар вышел со своими противниками из клинча, отбив пару телег, под которыми прятались крестьяне, как на дороге появились новые действующие лица — те самые повстанцы.

Тогда табира я поняла не очень, но из рассказов других участников тех событий картина сложилась такая...

Лонфир с Проспитом... здоровым бородатым мужиком, своей правой рукой... ещё накануне задумали взять замок Чёрного ручья. Иначе, зачем им самодельные ростовые щиты и заранее заготовленный таран?

Под прикрытием этих здоровых деревянных прямоугольников, каждый из которых можно было тащить только вдвоём... а то и втроём... они и атаковали своих врагов, действуя довольно грамотно... Всё-таки Проспит в прошлом был королевским гааром. То, что он дослужился до этой должности, достойно удивления, поскольку проспиртован этот вояка был до мозга костей. Где он брал выпивку в любое время дня и ночи, не знаю, но трезвым его никогда не видела.

Тем не менее, дело своё он знал и подчинённых обучил, создав из них что-то вроде постоянной гвардии в два-три десятка бойцов. Вокруг этого ядра и группировалась вся военная сила повстанцев, которых под стенами замка набралось до трёх сотен, а то и больше.

Сейчас же они, прикрывшись щитами, осыпали врага стрелами. Потеряв несколько убитых и раненых, сражавшиеся с табирами дружинники поспешили скрыться в лесу. Не успевшие сбежать раненые были беспощадно добиты.

Едва толпа незнакомых воинов появилась на поле боя, Дашмиршар тут же скомандовал отступление. Но, убравшись на порядочное расстояние, кочевники не удержались, принявшись с любопытством смотреть, чем кончится дело.

— А как ты договорился с повстанцами? — спросила я Даша.

Коль запахло жареным, любая мелочь была важна.

— Я не договаривался, — отрицательно замотал тот головой.

Тогда ничего не понимаю.

— Но вы же сражались вместе?

— Да.

— Тогда, почему?

Даш продолжил рассказ:

— Прозвучала команда, и толпа неизвестных со своими большущими щитами свернула к замку. Затем от неё отделился пёстрый направился в нашу сторону.

— Кто направился?

— Пёстрый... В одежде разных цветов.

— А-а... Лонфир... понятно. Один?

— Нет, с ним были два воина.

— Дальше.

— "Дети Степи!" — крикнул он, — "Наш враг — ваш враг. Поможем друг другу! Вы нам, мы вам!"

— И ты согласился?

— Почему нет? Вы, джеха, не хотели брать замок, боялись... э-э-э... опасались...

— А Даш становится ловким царедворцем, уже научился подбирать слова, — пронеслось у меня в голове.

— ...Королевского гнева, — меж тем продолжал табир, — Но тут-то мы не причём, чужаки взяли крепость сами, без нашей помощи.

— Что, совсем?

— Ну-у, очень маленькой, — мой собеседник показал пальцами насколько.

Что ж, будем надеяться.

Когда Дашмиршар со своим отрядом оказался под стенами твердыни, штурм был в самом разгаре. Пользуясь тем, что дорога к замку шла под небольшой уклон, повстанцы разогнали две соединённые меж собой телеги, на которых лежал толстый ствол дерева. Промчавшись по мосту, этот импровизированный таран с силой врезался в ворота, выломав брус, которым они запирались, и распахнув створки.

На этом везение атакующих кончилось, видно их вожди не были специалистами по штурму крепостей. Слетевшее наземь бревно, вместе с разбитыми телегами надёжно перегородило дорогу. Со своими здоровенными щитами повстанцам было не пройти, а другой защиты у них не было. А ведь победа казалась так близка! Вот же раскрытые ворота, рукой подать, меньше десятка шагов. Только те смельчаки, что попытались их преодолеть, были все перебиты. Штурм захлебнулся.

Вот тут за дело взялся Даш. Прискакав на своём тачпане, он спрыгнул на землю, спрятавшись за одним из щитов. Скакун тут же унёсся прочь, а хитрый табир вытащил первую гранату из своего арсенала. Повстанцы восторженно следили, как один за другим боеприпасы точно отправляются в цель, сея смерть и разрушение.

После третьего взрыва, когда стрелки со стен и ворот были сметены, за щит заскочил Проспит:

— Взрывные камни остались?

— Три, — Даш раскрыл сумку.

— Береги. Сейчас мы пойдём в атаку, если эти шуги вновь высунутся, бросай! Понял?!

Дашмиршар кивнул.

— Вы на месте, — приказал бородач державшим щит крестьянам. — Остальные, за мной! Что встали, олухи?! Вперёд! — и, отчаянно матерясь, первым ринулся на штурм.

В чём, в чём, а в смелости этому забулдыге не откажешь!

Осаждённые попытались засыпать наступающих стрелами и болтами, но новый взрыв разметал стрелков.

Ещё одна граната понадобилась, чтобы взломать двери донжона.

А дальше... Даш ругался не переставая. Потому что погиб Ышмыршан.

— Он был мне как брат, — давясь словами, рассказывал воин, размазывая по щекам слёзы ...

Нет, дивлюсь я на кочевников. Вроде бы суровые воины, беспощадно истребляющие врагов, презирающие слабых, а их жестокость порой плещет через край... Но иногда они, словно дети малые. Так радоваться и горевать могут только они. Леворцы и имперцы куда сдержаннее. А может это вообще свойство восточных народов. Хотя в этом мире табиры как раз относятся к западным.

В общем, стоило Дашу ненадолго отвлечься... Его тачпан был ранен. Пустяки, царапина, но пока воин его осматривал, побратим... оба были из рода Ойлон, друзья детства... сунулся в донжон и был застрелен одним из последних защитников башни.

— Простите, джеха, я веду себя недостойно, — слёзы мешали табиру говорить, — Не могу продолжить рассказ... Никто из ваших сородичей так себя не ведёт.

— Да ладно, Даш, разве я не понимаю. Семейные узы для вас очень важны. Эй, Иора, принеси нам клеа. Сейчас выпьем немного, сразу полегчает.

Отхлёбывая горячий напиток, воин продолжил рассказ. Пока он горевал над убитым братом, донжон пал, а повстанцы тут же начали расправу. Из башни вывели старика, женщину, мальчишку-подростка...

— Только кто они, не знаю, горе затмило мне разум, — поспешно добавил Даш, будто я хотела его укорить.

— Но девчонку-то ты схватил?

— Жизнь за жизнь и смерть за смерть. Я был в своём праве, это — моя добыча! Вы тоже хотите её отнять?

— Нет, зачем? Ты же сам сказал, что всё по закону!

— Да, конечно, спасибо, джеха!

— Что будешь делать с девчонкой? Продашь?

— Станет моей женой! — осклабился кочевник, — Только вот какое дело...

Дашмиршар пустился в объяснения. На девице были драгоценности — золотые перстень и ожерелье, и если их бывшую хозяйку мой собеседник мог присвоить за символический выкуп — его законная добыча, то сами цацки считались добычей всего отряда и подлежали разделу.

— Это понятно, а от меня-то ты что хочешь?

— Заберите драгоценности себе.

Не поняла, табир принялся растолковывать свою комбинацию.

А-а-а, вот оно что. Значит, побрякушки остаются у меня, а вырученные за них деньги делятся между кочевниками. Как Дашмиршар, разбогатеет, так драгоценности жены выкупит обратно, чтобы подарить ей её же собственные украшения.

— Даш, денег у меня мало, поэтому серебром выдам лишь часть, другую — расписками.

Эти "векселя" стали первым маленьким шажком на пути появления в королевстве Левор бумажных денег, но до этого тогда было ещё ой как далеко.

А что же наши новые соседи? И Хорх, и Эрвендилтоллион, и Шуввэрр, и девчонки, советовали мне покинуть лагерь и переселиться хотя бы в гостиницу, которую они превратили в настоящую крепость. Ведь буквально на второй или третий день, едва вновь прибывшие растеклись по становищу, в кабак к Шуву вломились первые искатели приключений.

Меня там не было, поэтому не помню точно, кто в тот раз был заводилой, Брэц или Ушастый. Ещё те бузотёры. Нет, вру, тогда в корчму ввалился Мелкий, сволочь ещё та, маленькая, но говнистая.

— Наливай, — развязано бросил он Шуввэрру.

— Платить чем будешь?

— В долг, ты ж в долг наливаешь.

— Только тем, кто на службе у нирты.

— Мы её армия.

— Пьяниц вижу, а армию нет, — не полез за словом в карман Шув.

Вошедшие недовольно загудели.

— Да ты как с нами разговариваешь, морда?! — как бойцовый петух, подскочил Мелкий.

Легко быть героем, когда у тебя за спиной почти десяток дружков.

— Эй вы, спрячьте оружие! — крикнул с лестницы Аст, поведя арбалетом, чуть ниже стоял Фим, готовый в любую секунду пустить в ход меч, — Кто дёрнется, успокою навеки!

Может, повстанцы и продолжили бы качать, всё ж таки их было в два раза больше, но тут из подсобки выскочил Лесек, а за ним, как на лыжах, безуспешно пытаясь придержать свою зверюгу, выехала Иора. Вид оскаленной пасти рычащего зверя, из которой капает слюна, и его стоящая дыбом шерсть решили исход дела. Ругаясь и толкаясь, визитёры поспешили убраться подобру-поздорову.

Но это было только начало проблем.

Глава 7.

В тот же самый день или уже на следующий меня позвали на сход. Не знаю, как обозвать это сборище: майдан, курултай, казачий круг... От толпы, прожигавшей меня взглядами, веяло неукротимой мощью, так что я невольно поёжилась и мысленно сто раз... ну-у, может, чуть меньше... прокляла тот миг, когда меня угораздило связаться с этой революционной стихией.

А куда было деваться, раз тебя пригласили... можно даже сказать вежливо. Не прятаться же от них, хотя близкие мне советовали ни в коем случае не соглашаться. Эрвендилтоллион вообще грозился посадить под домашний арест и никуда не отпускать, но я сумела его убедить. Раз повстанцы считают меня, пусть и ошибочно, своей предводительницей, значит, ничего мне не сделают. Максимум, что грозит — захват в заложницы, и то — маловероятно.

— Но почему нужно непременно лезть в пасть к этим бешенным зверям?! — неистовствовал владыка, мотаясь по комнате из угла в угол.

— А как же иначе узнать, чего они хотят?! — развела я руками.

— Ясное дело чего: безвластия, вседозволенности, торжества их низменных страстей! — пробурчал сидевший до этого молча, чернее тучи Хорх, — Дай им волю, будут убивать и грабить, зальют всё королевство кровью. Давить надо таких гадов!

— И как ты собираешься это сделать? Нас тут вместе с эллиенами трёх сотен не наберётся, а их с женщинами и детьми под две тысячи, и ещё прибывают.

— Надо ждать войска. Вы же послали за драдмарцами и табирами.

— Хм-м, только когда они появятся?

— Не меньше двух недель.

— Значит, придётся тянуть время.

— А я уж думал, что вы собираетесь возглавить всю эту банду.

— Да ты что, Хорх, я ещё не выжила из ума!

— Отрадно слышать! А то я уж не знал, нирта, что и подумать. Я, конечно, отдам за вас жизнь, как и другие, не задумываясь. Только уж больно неохота идти против короля, защищая всяких разбойников и проходимцев.

— Спасибо, Хорх, — мой голос дрогнул.

— Не за что, это наш долг. Вы только объясните, нирта, зачем нам эти бродяги?

— Действительно, Ола, к чему вам вся эта бандитская кодла? — поддержал нэда владыка.

— Честно говоря, сама не знаю, — призналась я и, видя, как распахиваются глаза и вытягиваются лица моих собеседников, звонко рассмеялась.

— Ладно, ладно, — поспешно добавила я, поднимая руки, видя, что оба моих собеседника готовы схватиться за головы от ужаса, — я неудачно пошутила. Кое-какие мысли у меня есть, но я их пока не могу чётко сформулировать.

— Не поделитесь, может, мы что подскажем? — прищурился Эрвендилтоллион.

— Хорошо, слушайте...

И я принялась излагать свои соображения:

— Вы сами, лаэр Эрвенд... ой, извините, — залепетала я, прикрыв рот рукой.

Блин! Совсем забыла о притихшемся воине. Эльф теперь с меня шкуру сдерёт. Если не сдерёт, то правилами этикета запилит до смерти. Он терпеть не может, когда его имя и титул сокращают при посторонних.

— А-а-а, ладно, — махнул рукой владыка, — при Хорхе можно.

— Что, всегда? — обрадовалась я.

— Нет, только когда мы втроём... или вместе с Эйвой.

— А Чак?

— В кругу семьи.

Хорх присвистнул. Эллиен ожёг его суровым взглядом.

— Молчу, молчу, — воин вскинул ладони в примирительном жесте, показывая, что сдаётся.

— Никому ни слова! — шикнул на него Эрвендилтоллион.

— Так вы будете меня слушать? — привлекла я внимание.

— Конечно, — кивнул эльф.

Нэд просто кивнул, навострив уши.

— Так вот, лаэр Эрвенд, вы сами учили меня логике. Конечно, я не всё поняла, но один из способов решила применить. Как вы его назвали — "идя от обратного". Ну, и немного пораскинула мозгами, что бы было, если б я не пропустила повстанцев через ворота...

И я принялась рассуждать. Короче говоря, вариантов развития событий вырисовывалось не так уж и много.

Первый — самый наихудший: всю эту банду мы не пускаем, и потому они бросаются в ворота, надеясь прорваться силой. Начинается бойня. Скорее всего... нет, я просто уверена, что крепость мы отстояли бы в любом случае... Вот только какой ценой? Восставшие отхлынут, и, либо останутся под стенами крепости, либо попытаются вернуться на ту сторону Тихой. Дальше без вариантов: на них неминуемо нападут воины лаэра Западных пределов вместе с другими дворянами. Враги они мне или нет, мятежники или сторонники короля, значения не имеет. Классовые интересы благородного сословия важнее.

Не сыграет никакой роли, встану ли я на сторону элгара Фортрара, или нет. Помешать смертоубийству в любом случае я буду не в силах. Так что мне только и останется, что взирать со стены, как обманутых людей, наивно доверившихся мне, будут безжалостно истреблять, хватая и казня всех подряд без всякого суда.

Та же участь постигнет несчастных, если они не пойдут на штурм, а будут дожидаться неизвестно чего у Ворот Надежды. Обратной-то им дороги нет. Рано или поздно лаэр Западных пределов всё равно бы на них напал.

— Бойня была бы неминуема! — заключила я.

— Вы бы могли впустить женщин и детей, чтобы спасти их, — заметил владыка, Хорх молча кивнул.

— Да, и вы думаете они мне простят смерть мужей, братьев и отцов. Я бы точно не простила. И ещё, что я буду потом со всеми ими делать? Кормильцы-то все погибнут, зачем мне столько иждивенцев. Уж лучше пусть их всех перебьют!

— Ола, порой вы говорите страшные вещи, — покачал головой эллиен.

— Но разве не вы мне только предлагали обречь их всех на уничтожение?

— Женщины и дети ни в чём не виноваты. Вы могли бы о них позаботиться, так же, как о вдовах и сиротах погибших воинов.

— Совершенно верно, — кивнул головой владыка.

— Лаэрииллиэн Эрвендилтоллион, а вам не кажется, что это не правильно, поставить знак равенства между героями, погибшими в бою за Отечество и теми, кого вы сами считаете бандитами и убийцами?

— Ладно, Ола, сдаюсь, вы меня убедили. Но неужели вы сумели всё это просчитать, стоя там, на стене?

— Не-ет, — мотнула я головой, — скорее, почувствовала.

И рассказала про ту маленькую девочку, что увидела в толпе.

Хорх улыбнулся, эльф что-то буркнул про женскую интуицию, что, порой, вернее долгих рассуждений, или что-то в этом роде. Я точно не уловила. Не научилась пока одновременно говорить и слушать.

— Ну а потом, как вы с Ворхемом меня учили, попыталась всё разложить по полочкам. Только у меня это не совсем получилось, да это всё и не важно!

Оба собеседника удивлённо уставились на меня.

— Всё гораздо серьёзнее! Я поняла это только сейчас! У меня нет ни малейшего желания становиться королевой, одного Запада Левора, отсюда и до Западной реки, мне вот так хватит! — я чиркнула себя ладонью по горлу, — Просто я не могу убить в этих людях ВЕРУ... вернее нет, не Веру, она ещё не вы... не выкристаллизовалась, — с трудом произнесла я трудное слово, — как говорит Ворхем... а НАДЕЖДУ. НАДЕЖДУ НА СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ!

И дело не только в этом бурлящем водовороте, что бушует тут, под боком. Там, — я махнула рукой на Запад, — Точно так же думают ещё тысячи людей. Я не могу их предать, разрушив мечты! Не могу убить их НАДЕЖДУ! Потому что это для них СВЯТОЕ.

Страшно подумать, что будет, если переселенцы и все те, кто вылез из лесов, разуверятся во мне и сочтут предательницей. Штурм замка нэда Чёрного ручья со всеми грабежами и убийствами покажется детской забавой в сравнении с тем, что нас ждёт. В лучшем случае все ринутся в леса и начнут оттуда вредить по мелочи. В худшем, найдутся вожаки, которые поднимут людей на восстание и поведут мстить за крушение несбывшихся надежд. Бунт, бессмысленный и беспощадный — вот, что нас ждёт! Это будет полный трындец!

Я представила себе ту мрачную картину, что только что нарисовала, и мне стало не по себе. Наверное, мои менее впечатлительные собеседники почувствовали нечто подобное. В комнате повисла мёртвая тишина.

— Ола, вам не говорили, что ругаться — это не хорошо? — нарушил её хриплый голос владыки.

— Да, лаэр Эрвенд, но у меня не нашлось иных слов! — горячо возразила я, — Потому что, какие бы я не подобрала, они неминуемо померкнут пред тем Хаосом, что нас ожидает в реальности.

Не имею понятия, как получилось, что мне навязана роль, которой я не просила, но теперь, волей или неволей, мне придётся пройти весь путь, чтобы достойно сыграть её до конца! Пусть я точно не знаю, что мне теперь делать, но не собираюсь сидеть, сложа руки! Не желаю быть сорванным осенним листком, которого мотает туда-сюда своенравными порывами ветра, или сломанной веткой, что несёт неизвестно куда бурный весенний поток! Я хочу точно знать, что происходит у меня под боком! А значит должна, просто обязана, прийти к этим людям, кем бы они ни были, и выяснить чего же они действительно хотят, как бы мне не было при этом страшно!

— Ола, я тебя понимаю, но одна ты не пойдёшь! — отрезал владыка.

Хорх согласно кивнул, и мы принялись отчаянно спорить.

Это людское скопище было опасно, но где наша не пропадала. Мне и не в таких переделках приходилось участвовать. Жаль, что на теле не было никакой защиты, даже самой куцей кольчужки, вроде тех, в которые наряжаются земные красавицы, чтобы похвастаться своим шикарным телом. Так что, в случае чего придётся обходиться магией и ставшими уже привычными клинками. С ними мне сам чёрт был не брат!

С высоко поднятой головой я проследовала в самый цент становища, где на высоком возу, как Ленин на броневике, уже возвышался Лонфир... Кстати, не помню, рассказывала я или нет, но это было не имя. Таких имён в Леворе не существует... точнее, не существовало до настоящего времени. Этот деятель его сам себе выдумал, как сценический псевдоним или партийную кличку... Что там полагается революционерам?

Прозвище это было производным от "лонфирет" — "знающий". Следовательно "лонфир" означало "знайка", тот кто знает. Но более правильнее было бы — "ведун". Так что имя само по себе недвусмысленно указывало на нешуточные амбиции его обладателя.

Не успела я сделать и пары шагов по проложенному для меня сквозь толпу коридору, как Лонфир обратился к собравшимся с пламенной речью:

— Братья и сёстры, — выкрикнул он зычным голосом, — смотрите вот она — наша принцесса Олиенн Освободительница, наша будущая королева, наша НАДЕЖДА!

Ну, что я говорила владыке и Хорху.

— Восславим же её!

И первым запел:

— Прекрасна и чиста, о, тень Пресветлой девы...

И тут же сотни глоток радостно подхватили... Ну-у, а дальше вы сами знаете.

Мужчины, женщины, дети исступлённо орали слова песни так, что у меня чуть уши в трубочку не свернулись.

— Ой! — пискнула я, когда...

Стоило лишь мне оказаться рядом с импровизированной трибуной, как сильные мужские руки легко оторвали меня от земли и бережно водрузили рядом с Лонфиром.

Оглянулась, кто ж там такой смелый?

— Хы, — осклабившись щербатым ртом, в котором не хватало чуть ли не половины зубов, дыхнул на меня насквозь проспиртованный Проспит. Да так, что мне сразу захотелось хорошенько закусить.

Пока я морщилась, фыркала и трясла головой, меня на руки подхватил уже сам ведун.

— Вот она — наша НАДЕЖДА! — воздел он меня на вытянутых руках.

Нет, когда же это кончится, что я им, кукла Барби что ли?!

— Да здравствует наша Освободительница! Именно она дарует нам счастье, достаток и свободу! Именно она станет нашей королевой!

И вновь затянул:

— Прекрасна и чиста, о, тень Пресветлой девы...

Блин, если они и в третий раз заведут ту же шарманку, я точно с ума сойду!

— Веди нас на Левор! Веди нас, о, дочь Пресветлой Жены и Создателя, их законная наследница!

Ох, ё-моё, как он хватил!

Люди обступили нас со всех сторон. По одухотворённым лицам и лихорадочно горящим глазам было видно, что они готовы если не на всё, то очень на многое. Каюсь, мне стало страшно.

Никогда не понимал религиозных фанатиков, но точно уверен, что на окружающий мир они смотрят совсем по-другому. Не так как обычные люди, к которым себя отношу... вернее относил до недавнего времени.

— На Левор! — взревел у меня над ухом Лонфир.

— На Левор! — вторили ему сотни глоток.

— Э-э, подождите! — выкрикнула я, когда рёв утих, — Вы хотите идти на столицу прямо сейчас?!

— Немедля! — гаркнул ведун.

— Немедля! — подхватили остальные.

— Но ведь вы все погибнете?!

— Не важно! Мы готовы умереть за тебя, наша королева! Мы за тебя, Наш Свет, все умереть готовы! — вновь запел Лонфир.

Проклятье, где служба девять один один?! Когда надо, их никогда не дозовёшься! Прошу, нет, требую, срочно заберите меня из этого дурдома! Или я не знаю, что сделаю!

Когда людское море слегка угомонилось, я подёргала ведуна за рукав:

— Лонфир, а-а, Лонфир. Что же вы всё-таки хотите?

— Лю-юди-и! Братья и сёстры! — вновь взревел он, — Принцесса спрашивает, чего же мы хотим? Счастье! Достаток! Свободу!

— Счастье! Достаток! Свободу! — принялась скандировать толпа.

Это ж надо так людей зомбировать! Впрочем, на это всё и рассчитано. Делать всё вместе, чувствовать себя частью единого целого, дышать и думать в такт, вместе со всеми. "Кто там шагает правой?! Левой! Левой! Левой!"

Похоже, собравшиеся уже подустали орать, их энтузазизм постепенно сходил на нет.

— Счастье! Достаток! Свободу! — неожиданно взвыла рядом какая-то чумазая девица, так что я невольно дёрнулась.

— Твою мать! Да заткнись ты! — гаркнула я на неё.

Народ малость поутих, и тут уже с речью выступила я:

— Не знаю, что наговорили вам Лонфир и другие, но порядок у нас такой...

И принялась излагать, какие здесь налоги, подати, оброки...

— Отчего же за каждый взятый в долг мешок — два? Это ж форменный грабёж! — возмутился какой-то чернявый бородач

— Не хочешь — не бери! — тут же откликнулась я, — Никто не заставляет. Вы вон, всё зерно из замка нэда Чёрного ручья повывезли, его вам надолго должно хватить!

— Его забрал Лонфир! — выкрикнул стоящий слева тощий крестьянин с прижавшейся к нему девчонкой... по-моему, той самой, что я увидела со стены... там у Ворот Надежды.

— Это продовольствие достояние всей нашей общины! — возвестил ведун, зло прожигая взглядом возмутителя спокойствия.

— То есть, у вас всё общее?

— Все люди — братья! — последовал многозначительный ответ.

— Значит, если кому-то понравятся сапоги вон того, чернявого, — я указала на возмущавшегося бородача... хоть и мелкая пакость, но приятно, — он может прийти и спокойно их снять, никто возражать не станет?

Мужик затоптался на месте, не зная, как спрятать от чужих глаз почти новые сапоги.

— Мы у своих не берём! — заявил Проспит.

— Ага, — понимающе кивнула я, — А всех остальных, значит, будете грабить без разбора.

— Это не правда! — послышались выкрики, — Мы не разбойники!.. Мы за свободу!

А-а, ну да, конечно, а я и позабыла... А кстати...

— А женщины у вас тоже общие? — надо ж знать, как далеко распространяется у них обобществление.

Если до курей — то это ещё полбеды, а то они так под горячую руку и меня "социализируют".

Все вокруг разом примолкли, а стоящий рядом молодой воин в броне, хотя и посечённой... сразу видно, что из ближайшего окружения ведуна... Парня можно было бы назвать красивым: правильные, даже аристократические, черты лица, аккуратные усы... Вот только его левое ухо было изувечено и оттопырено... Как я потом узнала, именно это и был Ушастый — правая рука Проспита, изрядный баламут и плут.

— А чё? Создатель велел делиться! — брякнул он, совершенно не подумавши, первое, что пришло в голову.

Лонфир рядом со мной аж зубами заскрипел, но слово — не воробей, вылетит, не поймаешь!

— Выходит, когда вот эта девчушка вырастет, и станет писаной красавицей, её будут приходить и насиловать все, кому не лень? — я ткнула пальцем в девчонку.

Её отец тут же подгрёб своё сокровище к себе, вцепившись в детские плечики мёртвой хваткой, злобно зыркая на ведуна и окружавшую его шоблу.

— Нирта Олиенн, вы глубоко не правы, считая нас всех бандитами и убийцами! — возмутился ведун.

— Ни в коем случае! — тут же возразила я, — Разве тогда я приказала бы вас пропустить? Наоборот, я искренне хочу вам верить, но пока не научилась с первого взгляда разбираться в людях. Наставники добросовестно учат меня искусству управления, но я лишь в самом начале пути.

И потом, я ведь никогда не стремилась править. Наверное, многие знают о моей нелёгкой судьбе. По воле короля мне пришлось очень рано выйти замуж...

Дальше я вкратце пересказала свою печальную историю. Раннее замужество, путешествие в дальние края. Мятеж, убийство мужа, гибель близких людей. Праведная месть мятежникам, которых я поклялась уничтожить до единого...

А что, я тоже умею речи говорить. Языком чесать — не мешки ворочать!

Ближе к концу моего повествования все женщины вокруг смахивали слёзы, мужчины печально вздыхали, а дети жадно внимали, широко распахнув глаза и раскрыв рты...

Мало того, мне самой себя так стало жалко, что слёзы готовы были брызнуть из глаз, а голос стал то и дело подрагивать и сбиваться...

Да что там говорить, даже Лонфир с Проспитом и прочими головорезами попритихли, внимательно слушая мою речь.

— Спасибо вам, люди добрые, — порывисто воскликнула я, поклонившись на четыре стороны света... Не слишком глубоко, но вполне достаточно, чтобы окружающие прониклись... Где ж это видано, чтобы принцесса кому-то кланялась, — Спасибо, что помогли одолеть злодея — нэда Чёрного ручья. Эту змеюку подколодную. Это он гад, вместе с другими, повинен в смерти моего мужа!

Поэтому слушайте! Никто из вас не будет выдан без моего дозволения даже на королевский суд...

— Да здравствует Освободительница! — сразу заорало несколько голосов, но на них тут же зашикали... Через мгновение в воздухе повисла звенящая тишина, все хотели знать, что я скажу дальше.

— Но помните, если кто будет совершать преступления здесь, убивать и грабить, с такими разговор будет коротким, — я сурово гляну на окружавших телегу гвардейцев Лонфира, они попритихли, — Ещё недавно вон на тех деревьях болтались тела разбойников, которые посмели напасть на переселенцев, таких же, как вы. Им не было никакой пощады, потому что я сурова, но справедлива. Поэтому не взыщите, все предатели и мятежники будут караться без всякой жалости!

И ещё, тут некоторые интересовались, почему у нас такие высокие... "грабительские" цены? Всё оттого, что мне приходится содержать на границе сильные гарнизоны. Из-за того, что там, за Западными перевалом и рекой кочуют табиры.

— Так они ж служат вам? — удивился Ушастый.

— У меня кочевников — лишь горстка, а там, — я указала рукой на Запад, — целое море.

— Так много? — не поверил Проспит.

— Не знаю, что означают эти слова, мне никто не объяснил, но воины говорили, что туева хуча! — доверительно сообщила я. — Ещё приходится обеспечивать вдов и сирот погибших воинов, — добавила следом, — так что раздавать зерно всем подряд за здорово живёшь, я не имею права.

— А вот у меня вопрос, ваша милость, — подал голос пожилой крестьянин, предпочитавший помалкивать в сторонке, не поддаваясь общей истерии...кстати, таких битых жизнью людей, себе на уме я успела выделить в толпе ещё несколько, — вы вот всё красиво расписали. Так, что сердце радуется. Но вот ваши нэды и прочие благородные, они в точности выполняют ваши распоряжения? А то мы прибудем на место, а там те же порядки, что и в остальном Леворе: порка и зуботычины без всякой вины, вытоптанные во время охоты посевы и право первой ночи. Хоть у нас в королевстве рабства нет, иные господа обращаются с крестьянами хуже, чем имперцы со своими рабами.

Гомон опять стих, все ждали, каков будет ответ.

— Э-э-э, я не поняла, а что это за право первой ночи? Мне о таком не рассказывали... А-а, Лонфир? — подёргала я его за рукав.

Ведун задумался, прикидывая, как получше ответить маленькой девочке на такой щекотливый вопрос.

Устав держать голову задранной, я опустила взгляд, наткнувшись на всё ту же чумазую девицу. Наверное, та расценила это, как приказ, тут же выпалив, как солдат на плацу:

— Это когда в первую брачную ночь невеста восходит на ложе не с мужем, а с благородным сеньором, который и лишает её девственности! — и уставилась на меня широко распахнутыми глазами.

— А-а, так вы все боитесь, что вас лишат этой самой девственности?! — воскликнула я, обводя взглядом собравшихся, — И ты боишься? — повернулась я к девчонке.

Та лишь судорожно кивнула, вытаращившись на меня, как кролик на удава.

— Тебе это точно не грозит, — "успокоила" я замарашку, — Ты б хоть умылась что ли, а то придётся платить сеньору золотом, чтоб не сбежал с ложа от страха!

Приближённые ведуна дружно заржали, а девчонка, разрыдавшись, бросилась прочь, растворившись в толпе.

Всё-таки я иногда бываю редкостной стервой! Но тогда мне было не до самобичевания.

— Хорх, а у нас кто-нибудь пользуется этим правом? — окликнула я нэда, который застыл на своём нарге в нескольких шагах от толпы. Ещё дальше, за его спиной переминались с ноги на ногу немногочисленные воины.

Их было десятка два. Ещё столько же разминалось за казармами, где между этими строениями и грядой было нечто вроде плаца. Только сейчас занимавшихся на нём было в два, если не в три, раза больше. Наверняка Хорх с Эрвендилтоллионом постарались!

Сам владыка, вместе с десятком эллиенов маячил на крышах бараков. Тетивы натянуты, луки и стрелы могут быть пущены в ход в любое мгновение. Сперва повстанцы на них косились, потом потеряли интерес. Даже любопытная ребятня.

— Первой ночи? — откликнулся нэд Чёрно-Хрустального ручья, — Даже не знаю, — воспользовавшись моментом, он подал своего скакуна вперёд, раздвигая толпу.

Народ безропотно подался в стороны.

— Если только Дар... Э-э-э, вы ведь, нирта, в курсе, что они с Эной того... ну-у, этого...

— Собираются пожениться, — пришла я ему на выручку. — Так ведь это по обоюдному согласию.

— Во, точно... по согласию, — кивнул воин, подъехав почти вплотную повозке, на которой возвышались мы с Лонфиром.

Похоже, ведун занервничал, да и остальные устали. Пора было закругляться.

— Слушайте меня, люди! — горло пересохло, но надеюсь, меня было хорошо слышно, — Не знаю, какие порядки у вас были там, — я махнула в сторону остального королевства, — но здесь у нас нравы проще и, наверное, честнее! Так что занимайте пустующие земли, стройте дома, сейте хлеб, растите скот. Живите! Женитесь, рожайте детей, а я уж прослежу, чтобы вам никто не мешал, — я покосилась на стоящих плотной кучей бандюганов — Бреца, Мелкого и остальных, — Да, и ещё! — воскликнула я, вскинув руку, — Раз это вас так волнует, то торжественно обещаю не покушаться на вашу девственность!

— О-хо-хо-хо! — громко захохотал Хорх, склонившись чуть ли не до самого седла.

Смех дружно подхватили, и через пару мгновений от него заходилась уже вся толпа. Ржали и не могли остановиться все: Проспит, Ушастый, бандюки... Ведун беззвучно тряс головой и фыркал, как кот. Даже владыка едва не сложился пополам от хохота.

Лишь его сородичи, ни слова не понимая по человечьи, ошарашено таращились на неожиданно свихнувшихся круглоухих. Прямо, как дети малые. Впрочем, для этих древних старцев, мы все были ребятнёй.

— Да, Ола, — сказал мне потом Эрвенд, качая головой и вытирая выступившие слёзы, — умеете вы устроить представление.

— Точно, — подтвердил Хорх, на луке седла которого я сейчас ехала, — я такого успеха ни у одних комедиантов в столице не видел.

А вечером я подслушивала разговоры своих "подопечных"... Нафига мне тогда столько "сигналок" и "следилок", если их не использовать?.. В этот раз доверительная беседа Лонфира с Проспитом оказалась ну о-очень интересной.

— Как тебе, Лон, — хохотнул бородач, — девчонка поклялась не лишать нас всех девственности. Кому скажешь — не поверят!

— Угу, — согласился тот, — вот только меня заботит не это. Как-то сразу не заметил, но её слова были полны противоречий. То она сообщает, что не знает, что такое право первой ночи, то уверенно говорит об изнасиловании, будто точно знает, что это такое...

— И что тебя удивляет, ведь её чему-то учили.

— Вот и не понять, то ли она свои слова говорит, то ли чужие заученные фразы. Одно радует, что ждать осталось недолго. Наши братья в Леворе уже готовы, а там и из империи придёт помощь.

— А нам теперь что делать?

— Ждать. Мы свою работу выполнили. Ладно, давай спать, этот день был нелёгким, надеюсь, остальные будут куда удачливее.

Вот и вся информация к размышлению. Думай, Штирлиц, думай...

Только что тут можно придумать? Ведь это только пешки, что они могут знать?

Можно, конечно, сгрести Лонфира и попытаться расколоть. А смысл? До кукловодов так и так не добраться, а устранить простых исполнителей?.. Так, хоть, я знаю, что нынешние главари ничего предпринимать не собираются, а не будет их... Тут такое начнётся... Передел власти, застарелые разборки: кто кому что сказал и сколько должен... На этом фоне нынешние руководители повстанцев выглядели если не невинными овечками, то вполне вменяемыми и цивилизованными людьми.

А их игры с имперцами? Что ж, разберёмся. Ведь пока даже не ясно, имеют ли они отношение к нападению на мой замок и убийству Клэра. Может, это какая-то другая шахматная партия?

Н-н-да-а-а, только так я рассуждала неделю назад, а вот к моменту появления лаэрина Даимбер уже была на грани взрыва... как перегретый паровой котёл... потому что эти грёбаные повстанцы меня достали.

Ладно, Шув справился своими силами... Правда, в ту же ночь гостиницу осыпали стрелами и болтами, повыбив все нарговые пузыри, которые не были закрыты ставнями. Хорошо хоть поджечь здание не решились. Мать их!

Дальше — хуже. Мои воины оказались, как в осады, окружены со всех сторон. Гостиница превратилась в крепость, в которой засели Эрвендилтоллион, Фарм, девчонки. Хорх спал в казарме с солдатами. Одна я с маниакальным упорством оставалась в своей избушке посреди этой вольницы. Спать пришлось одетой, в пол-уха, с обнажёнными кинжалами под рукой. Ясное дело не высыпалась, и ходила злой, как чёрт.

За день до приезда сына элгара Фортрара ситуация накалилась до белого каленья, когда к казарме прибежала Кира — Кираллен, та самая девчонка-замарашка.

Напрасно я тогда над ней насмехалась, ну да прошлого не воротишь. Всё-таки её родители, которые каждое утро делали из дочери Золушку, лучше разбирались в людских характерах. Как, впрочем, и Фэра, которая в своё время превратила красавицу Рону в пугало огородное, чтобы в тюрьме её не насиловали все, кому не лень.

Вот и Кира... Не успела девчонка, умывшись, расчесавшись и надев приличное платье, выйти на улицу, как нарвалась на Мелкого и его банду. Эта встреча кончилась бы для неё весьма печально, если б поблизости не оказался Ушастый.

— И ты не побоялся десятка рыл?

— Лонфир с Проспитом запретили обижать крестьян, а тут, прямо посреди лагеря... Да и зло взяло: такая красивая девчонка и этот... хмырёнок. Схватил её, будто это его собственность.

— Не хотел, чтобы она досталась другому?

— Я тогда об этом как-то не подумал... Ну... Просто заступился, и всё!

— Не жалеешь? — усмехнулась я.

— Как можно, ваша милость, — горячо возразил он, нежно обнимая и целуя жену, баюкавшую на руках младенца.

Но об этом после...

Ладно бы на этом всё и кончилось, так Мелкий припёрся к казармам, прихватив для силовой поддержки Брэца со товарищи, а заодно и запуганного отца девчонки.

— Пусть стражники вернут ему дочь, которую схватили и изнасиловали, — потребовал бандюган.

— Слышь, гадёныш, что ты сказал? — выступил из задних рядов Хорх, — Ты, шуга драная, моих воинов, часом, с собой не спутал?

— Э-э, подождите, нэд, — подал голос Брэц, угрюмый бородатый мужик, до которого, видно, дошло, что дело может пахнуть керосином, и он по простоте своей впрягся совсем не туда, куда надо, — я своими ушами слышал, как этот, — он ткнул пальцем в крестьянина, — верещал, что дочь похитили.

— Так и было? — воин уставился на бедолагу.

— Бе-е-е, Ме-е-е, — только и смог выдавить тот, окончательно потеряв дар речи в перекрестье суровых взглядов.

— Что ж, давайте пошлём за ниртой Олиенн. Она по справедливости всех и рассудит, — усмехнувшись заметил воин.

Спорить никто не стал, даже Мелкий.

— Где девчонка? — спросила я, едва ли не бегом прибыв на место.

— В казарме, — бросил Хорх, — Никак не придёт в себя, её там Эна отпаивает.

— Значит так, Шом... так звали отца попавшей в переплёт девицы... возьмёшь свою семью, добро и переселишься к казарме, — уставилась я на запуганного до полусмерти крестьянина.

— К солдатам? — ахнул тот.

Как будто они хуже разбойников. Впрочем, всякое бывает... вспомнила я наши с Соной приключения из недавнего прошлого.

— Хорх, пусть ему укажут место, где встать. С этим делом я разберусь! — многозначительно пообещала я.

Предпринимать, правда, пока ничего не стала. Пусть Лонфир сам со своей бандой валандается.

Может это и жестоко, но если я, как медведь, полезу в эту посудную лавку, а вернее, в склад, набитый порохом, где половина фитилей зажжены... Не-е, попробуем расколоть повстанцев мирным путём — отделим зерно от плевел и агнцев от козлищ.

Частично осуществить план мне удалось. Через два дня, рядом с телегой Шома стояло ещё более дюжины повозок.

Только это уже было несущественно: в тот день, ближе к вечеру мне доложили о прибытии драдмарцев. Ламмар привёл воинов быстрым маршем, то и дело перекатами перебрасывая их вперёд на тачпанах. При этом пехотинцы садились на скакунов позади всадников.

Воины прибыли раньше предполагаемого срока, зато и они, и тачпаны совершенно вымотались. Впрочем, упорной битвы никто не планировал.

— Всем отдыхать, завтра утром начнём! — распорядилась я.

Глава 8.

Рано утром, когда лучи Алэмы едва-едва забрезжили на небосводе, а утренний туман ещё окутывал землю, драдмарцы, сомкнув щиты, двинулись вперёд. У казарм ощетинились вриннами воины Хорха, на крышах с луками расположились эллиены, готовые застрелить любого, кто попытается оказать вооружённое сопротивление. Оставшиеся незанятыми промежутки прикрывали табиры, готовые перехватить каждого, кто попытается бежать.

Однако, внезапность была потеряна. В лагере повстанцев забили тревогу, только вряд ли они были способны на какое-то организованное сопротивление. Кричали нарги, женщины, дети. Кто пытался запрячь повозку, кто метался туда-сюда по стану, кто застыл столбом, кто орал во всё горло.

— Стой, Ола, ты куда?! — крикнула мне вслед Эйва, но я уже мчалась туда, где Лонфир громко призывал к чему-то своих сторонников.

Только бы успеть, только бы ему не удалось взбудоражить толпу, а то двумя десятками убитых, как в давке на подъёмном мосту замка У-Каменного-моста, мы не обойдёмся.

Не думая о собственной безопасности, я неслась вперёд, разбрасывая людей "руками" и сбивая с ног.

Вот и повозка! Оказавшиеся на моём пути охранники отлетели в сторону.

А ну-ка буревестник революции, чёрной... вернее разноцветной... молнии подобный, слазь с броневика! Я схватила "руками" и сдёрнула с воза главного возмутителя спокойствия. Проспит и прочие из его окружении схватились за мечи, но, увидев парящие в воздухе кинжалы Света и Тьмы, на помощь бросаться не спешили.

— Слушай меня внимательно Лонфир, — прошипела я в лицо стоявшему на коленях жрецу, схватив его за ворот хламиды обеими руками, — И вы тоже слушайте! — гаркнула остальным, — И оружие бросьте, пока не поздно.

Проспит поглядел на подходящих со всех сторон воинов, натянувших луки эльфов и кочевников, и швырнул меч на землю. Его примеру последовали и остальные.

Отлично, полдела сделано. Я одним махом запрыгнула на высокий воз, откуда только что вещал Лонфир, и крикнула что есть мочи:

— Люди-и, слушайте меня внимательно и никто не пострадает!

Я вскинула руки, клинки вернулись в ножны. Паника понемногу стала стихать, все стали оборачиваться в мою сторону.

— Я поверила вам, когда вы заявили, что хотите добра и справедливости. А что я увидела — бесчинствующих разбойников, которые нападают на своих соседей, которые так же пришли сюда в поисках лучшей доли. И никто не желает унимать этот разгул!

И что мне теперь делать? Когда не далее, как позавчера лаэр Западных пределов потребовал выдачи всех бандитов и убийц, повинных в гибели нэда Чёрного ручья и иных преступлениях. И как, по-вашему, я должна поступить? Встать на сторону тех, кто насиловал женщин и убивал стариков и детей?.. С семьёй упомянутого нэда действительно никто не церемонился...

— Вы обещали никого не выдавать! Это предательство! — воскликнул оставленный мною на миг без внимания жрец.

— А ну хватит! — схватила я его рукой за горло, — Я долго слушала этот бред!

— Разве он не прав, нирта? — горько усмехнулся Проспит, глядя, как корчится на земле его приятель, — Вы так решили нас освободить?

— Я была бы предательницей, если бы действительно поступила так, но я не бросаю слов на ветер! Они нерушимы как гранит! Более того, я пойду вам навстречу! Не хотите власти нэдов, ниртов, туэров, их у вас не будет! Вы отправитесь туда, на Западную реку, — я ткнула рукой, указывая направление, — Там нет даже власти короля! А я прослежу, чтобы вы благополучно добрались до места назначения.

— Там же табиры... Нас всех перебьют! — послышались испуганные восклицания.

— Но вы же сами кричали: "Зачем нам дворяне! Ни к чему их дружины! Дармоеды!" Разве не так? Вот и посмотрим, как вы обойдётесь без них. Узнаем, чего вы все сто́ите, вы и ваши слова! Что разлёгся Лон, — я вздёрнула духовного предводителя повстанцев за шкирку, — Иди вон туда, — я указала рядом с застывшим строем солдат свободное место, — И вы тоже! — кивнула Проспиту и остальным.

Все, кто желает присоединиться, милости просим — осваивать новые земли. Сумеете добиться победы идеалов добра и справедливости, достичь богатства и процветания, тогда я подумаю, какие из ваших достижений применить в своих владениях. А на нет — и суда нет!

Лонфир с трудом поднялся и медленно, как столетний старец, потащился на указанное место. За ним потянулись Просп и остальные.

— А ты что застыл, Брэц? Тебя это что, не касается, или хочешь познакомиться с королевским правосудием?

— Вещи, хоть, забрать можно? — угрюмо буркнул бородач.

— И возы, и палатки, и весь скарб с жёнами, детьми и родичами в придачу. А ты что, Мелкий, спрятался за чужими спинами? Тебя мои слова не касаются?

Баламут нехотя поплёлся к жрецу и остальным.

— И дружков своих забери! — напутствовала его я, — А ты чего встал?! Особое приглашение требуется?! — это я напустилась на Ушастого.

— Так я того... этого,.. — начал этот лопоухий Цицерон, — В общем, мы с Кирой того... Я хотел попросить вашего согласия на женитьбу, — одним махом выпалил он, уставившись на меня.

— А родители её? Не против?

— Я вчера хотел с ними поговорить... а тут этот... нэд ручья... этого... Хрустального.

— Хорх?

— Он самый. Напустился на меня... Еле ноги унёс... Не драться же мне с ним. А ещё сказал, что если появлюсь подле казарм, прикажет стрелять. Вот и не получилось разговора.

— А с Кирой что?

— Встречаемся мы... В условленном месте... Она согласна.

— Ладно, стой здесь, с тобой потом разберёмся. А тебе чего? — это я уже Брэцу.

— Вот, — он толкнул вперёд хрупкого чумазого мальчишку.

— И чего?

— Присмотрите за ней.

— За ней?

— Да, это моя дочь, мать не уберёг, так пусть хоть она будет счастлива. Пока я жив, её никто пальцем не тронет, а там, на границе смерть недалече. Кто знает, как всё повернётся? Так что присмотрите за Соной.

— Соной? — эхом повторила я.

И сразу вспомнилась рыжая девчушка, о которой я последний год почти и не вспоминала. Создатель, как давно это было! Как будто в другой жизни.

— Да, — бородач впился в меня глазами, словно желая заглянуть в душу.

— Хорошо, не беспокойся.

— А ты слушайся во всём госпожу, — это он уже дочери, та бросилась ему на грудь и разрыдалась.

— Эй, посторонись, дай дорогу! — неожиданно гаркнули слева, так, что я невольно вздрогнула.

— Куда тебя несёт, красавица?

— Будешь надсмехаться — получишь в глаз! Посмотрим, как тебя тогда перекосит.

Я удивлённо уставилась на высокую ладно скроенную женщину "немного за тридцать", которая, как ледокол, ломилась сквозь толпу, таща за собой запряжённых в повозку наргов. Почувствовав на себе мой взгляд, она обернулась. Ё-моё! Симпатичное лицо, сохранявшее следы былой красоты, оказалось обезображено. Левую часть рассекал застарелый рубец. Не знаю, видел ли глаз, но веко было едва приоткрыто.

— Что смотришь, Освободительница? — усмехнулась женщина, отчего лицо исказилось ещё сильнее.

— Лора, ты с нами?! — окликнули её из толпы "отверженных", по-моему это был Проспит.

— Куда же вы без своей Красотки?! Не в этом же гадюшнике мне оставаться, знаю я цену и холопам и благородным, — последнее слово она выплюнула, как мерзкое ругательство, — И их хозяйка ничем не лучше.

— Языка лишиться не боишься? — не сдержалась я.

— Правда глаза колет?! Значит я права, ты ничем не отличаешься от всех прочих, Наш Светоч. А то тут некоторые олухи думают, что ты спасёшь мир... твоя милость, — очередной "плевок" в мою сторону.

— Я, Красотуля, на это не подряжалась! — я тоже иногда бываю ядовитой.

Резко отвернувшись, женщина продолжила свой путь.

Пока я думала, сделать этой стерве какую-нибудь гадость, или не стоит руки пачкать, пропустила появление нового персонажа.

— Ваша милсть, ваша милсть, — надрывая сиплое горло, пытался до меня "докричаться" тощий мужичонка.

— Чего тебе.

— Позвольте повозку забрать, чтобы вещи погрузить.

— Бери, — бросила я, спрыгивая вниз.

Я и забыла, что эта "трибуна" тоже чья-то собственность.

— Эй, Ушастый, ты где? — спохватилась я.

— Здесь я, — отозвался мужчина с другой стороны телеги.

— Девчонка с тобой?

— Тут она, — показался он из-за воза, толкая впереди Сону.

— Тогда пошли.

— Куда?

— Свататься будем.

— Где Кира? А-а, вот она. Иди сюда! — позвала я девчонку.

Одета та была в старое застиранное и заштопанное платье, но умытая и причёсанная.

— Отвечай, как на духу, давно у вас с... Как тебя звать-то хоть? — это я уже Ушастому.

— Так ты с этим, разбойником?! — дурным голосом взвыл Шом, — Ах ты, тварь! Шалашовка! Паскуда! Как тебя только земля носит?! — и замахнулся на сжавшуюся в комочек дочь возжами.

Я и охнуть не успела, не то что пальцем пошевелить. Хорошо, что мой спутник не растерялся, толкнув потенциального тестя так, что тот полетел кубарем.

— Караул! Убивают! — взвыл мужичонка, — Что ж это деется, люди добрые?! — воззвал он к подошедшему Хорху, — У родного отца дитя отбирают!

Тем временем Ушастый сгрёб в охапку свою зазнобу, которая мелко тряслась всем телом.

— Ну что ты, милая, не бойся. Никому тебя не отдам!

— Да что ж это такое?! — затянул своё Шом.

— Дитятко! Кровиночка моя родная! — подхватила его жена.

— Что делать будете, нирта, — в полголоса спросил меня нэд, — по закону он прав. До замужества дочь принадлежит отцу.

— Всё так бы и было, если б папаша её не прос... прое... прощёлкал клювом, — возразила я, с трудом вспомнив подходящий эпитет, — Где был этот хрен, когда его дочь пытались изнасиловать? А сейчас глотку драть, доказывая свои права, смелости много не надо.

— Неужто отдадите дочь разбойнику? — ужаснулся Шом.

— На поругание, не венчанную? — вторила ему жена.

— Где ж я вам тут храм Создателя возьму?

— А нам не надо.

— Мы поклоняемся Лесу, — пояснили супруги.

— Друиды, значит? Язычники?

— Не губите, ваша милость!

— Мы никому не несём зла!

— Знаю, как не несёте! — и кратко поведала про старика-друида, которого пришлось убить в Золотом лесу.

— Как вы их зовёте? Хранители?

— Так значит, в вашем замке живёт один из них? — переспросил Шом.

— Не в моём доме, а в лесу рядом с ним. Там у таких же, как вы, своё поселение. В замке Гур только учится.

— Зачем? — не поняла женщина.

— Как это "зачем"? Он же должен уметь читать, писать, считать. Разбираться в ваших книгах.

— А они есть? Скрижали? — с благоговейным трепетом прошептал отец Киры.

— Всё как полагается. Так что если хотите сыграть свадьбу, придётся вам ехать к нам в Лес.

— А ближе никого нет? — нахмурился Шом.

— Может, и есть друиды, но я про них ничего не знаю. Это сейчас вашего брата-язычника никто не трогает.

— О-хо-хо-хо, не то, что у нас, — вздохнул крестьянин.

— И-и-и, горюшко наше горькое, — визгливо запричитала его жена, — Убили изверги нашего батюшку, нашего хранителя. Живьём сожгли вместе со всем имуществом.

— Сами-то вы откуда?

— Земли нирта Малой Южной гряды. Может, слышали о таком?

Вроде что-то знакомое.

— ...При старом господине было терпимо, — изливал душу Шом, — а как он представился, так появился в наших краях новый священник — патер Бедронис. Ох, и лютует. Зато вдова к нему дюже благоволит. Видать, неспроста. Ходят слухи, что они с ниртой...

Только я навострила уши, как жена дёрнула своего благоверного за рукав, мол, совсем ты, старый, рехнулся, ребёнку такие вещи рассказываешь.

Что ж, и так понятно, что он хотел сказать.

— Кх-хм, — прокашлялся рассказчик, — В общем, удивляться тут нечем. Мужчина он не старый, видный, крепкий, похож скорее на воина, чем на постника.

— Шом, ты думай, что говоришь! Я, как верная дочь Церкви, за такие слова должна немедленно отправить тебя на костёр! — крестьянин весь сжался, затравленно озираясь по сторонам. Можно подумать, ему было куда бежать.

Хотя, тут я немного слукавила. "Постник" не было бранным словом, однако по отношению к церковнослужителям довольно пренебрежительным.

— Ладно, — сменила я гнев на милость, — на первый раз прощаю, но помни: трепись со своей женой втихушку о чём хочешь — твоё право, пока никто не слышит. А вот за публичные призывы к свержению власти короля или Церкви, пусть даже ляпнутые в кабаке по-пьяни, я буду безжалостно карать! Сперва большим штрафом, а не поможет, приму другие меры, более суровые. Мало не покажется!.. Так что там про этого, как его...

Нет, ну интересно всё-таки!

— Бедрониса?

— Ну да, про него самого.

— Как сказать? — замялся мой собеседник, — Не похож он на слугу Церкви, что сокрушает себя постом и молитвой. Смотрит брецем, одевается, как дворянин.

— Даже в церкви? — удивилась я.

— Да нет, в молельне ведёт себя пристойно, но в крое и качестве одежд, даже церковных, ни в чём себе не отказывает. А с ниртой Ланриль они любовники, оттого молодой нирт Илькарон и сбежал из этого вертепа аж на Западный перевал. Лишь бы глаза его этого падения нравов не видели.

— А ты сам молодого нирта видел?

Крестьянин принялся описывать. Да, по всему выходило, что это "наш" Илькарон.

— Вы разве с ним не встречались? — спросил мой собеседник.

— Отчего же. Виделись. Только он уехал. В столицу... Ладно, Шом, думаю, ты понял, что вашего брата у нас никто не притесняет. Если хочешь с семьёй и зятем, — я взглянула на обнимавшуюся парочку, будто боявшуюся, что стоит им лишь на мгновение отлипнуть друг от друга, как их снова разлучат, — можешь поселиться в Золотом лесу... Вот только земли там мало, а расчистить новый участок — проблема.

— Так и я не совсем крестьянин. Так уж повелось, что и дед, и отец, и я — столяры да плотники. Жаль только, дело некому будет передать, — он недобро стрельнул глазами в сторону Ушастого, — сынок-то мой, Знот, помер. И всё из-за Бедрониса окаянного, — крестьянин смахнул с глаза слезу, его жена разрыдалась, — Был бы жив наш хранитель, может, и вылечил бы мальца. Да нет, наверняка бы спас! А этот хлыщ только и бросил: "На всё воля Создателя". Даже пальцем о палец не ударил, чтобы помочь.

Как не стало сына, ушёл я с тех проклятых Лесом земель в Ореливор. Только там свои работники, пришлым заказов нет, самим не хватает. Вот и решил податься сюда, думал, народ строиться будет, может, и мне что перепадёт. Как раз дочери на приданое, а вон как оно вышло!

— Вот что, Шом, не сегодня — завтра я отправлюсь домой в Золотой лес, присоединяйся и ты к нам. А там — видно будет... Да, ты мебель делать умеешь?

— Для дворян не приходилось, а для простого люда... Отбоя от клиентов не было: кому — столы, кому — стулья... Кровати, сундуки... Чего только не было.

— Вот и хорошо, готовься к отъезду.

— Так я хоть сейчас готов.

— Тем лучше.

Я развернулась, чтобы уйти, но ко мне, оторвавшись, наконец, от своей возлюбленной, подскочил Ушастый.

— Нирта, тут такое дело. Я в розыске! — без запинки выпалил он, куда только косноязычие делось.

— За убийство?

— Не-е, — замотал парень головой.

— А за что?

Молодой человек замялся. Вот тебе раз: не успел начать разговор, как тут же потерял дар речи.

— За изнасилование, — прохрипел он.

— Да ну? — удивлённо вскинула брови, — А я-то думала, что тебе следует девиц опасаться.

— Всяко бывало, — мой собеседник довольно ухмыльнулся, — Но тут дело другое...

И я услышало ещё одну историю про мамашу Илькарона. Получалось, что до знакомства с весёлым священником, нирта Ланриль баловалась со слугами. Или, как в случае с Ушастым, с молодыми воинами.

— Я-то, дурак, радовался, что хозяйка меня привечает, подарки дарит, — с горечью изливал душу мой собеседник, — Жалел её, "несчастную", — лицо рассказчика исказилось в хищной ухмылке, — мол, рано выдали замуж, за старика, не изведав сладости любви...

Я слушала и думала, а может, и не так уж неправа была эта Ланриль? Что она видела в жизни, родив сына не то в пятнадцать, не то в шестнадцать лет? Пусть Илькарону за двадцать, выходит, его матери ещё нет и сорока. На Земле в таком возрасте вовсю делают карьеру, не помышляя ни о каком замужестве. Считают, что пока рано.

А что касается молодых любовников, так рядом с ним женщина сама становишься моложе, забывая о разнице в возрасте. Ни для кого не секрет, что дамы, решившиеся на подобный мезальянс, выглядят куда наряднее и шикарнее своих ровесниц, следя за модой, внешним видом и фигурой, идя при этом на большие жертвы и во многом себе отказывая. Плюшки и пирожные перед сном уже не потрескаешь, а о денежных тратах лучше вообще не вспоминать. Зато как приятно услышать завистливое: "И как эта старая... следующее слово лучше пропустить мимо ушей... такого парня себе отхватила?!" Да пусть удавятся от зависти! Твари!

Та-ак, а почему я об этом думаю? Не рано ли? Совсем мне Ушастый голову заморочил... Кстати, а как его зовут?

А бывший стражник, разбойник, повстанец... и ещё неизвестно кто... меж тем продолжал рассказ:

— ...Тут и вломились в комнату Илькарон с сыновьями лаэра...

— Западных пределов? — ни с того, ни с сего решила уточнить я, хотя из рассказа и так всё было ясно.

— Ага, его самого... Чтоб им пусто было! Тут Лана, тварь, возьми, да заори: "Караул! Насилуют!" Сучка!.. То есть я это... хотел... нирта, — растерялся Ушастый.

— А-а-а, — махнула я рукой, — Давай дальше.

— А чего рассказывать-то, — тряхнул тот головой, — я от неожиданности и сделать ничего не успел. Сбили меня с ног, ухо сломали, — указал он на своё увечье, дёрнув за мочку, — повязали, да кинули в темницу. На следующий день точно казнили, если б не Горт, — мужчина сглотнул, — Материн дядя, мне был, как отец. Своего-то я совсем не знаю. Да и не узнаю, наверное... Горт помог мне бежать, за это его и убили... Я только потом узнал... Через год.

Понурив голову, молодой человек замолчал.

— С тех пор в бегах? — прервала я затянувшуюся паузу.

— Да. Где-то с год был сам по себе, потом примкнул к Проспу, а позже к нам Лон присоединился, и мы стали вашей армией.

— Разбойничали?

— Не без этого. Но грабили только богатых.

Угу, можно подумать, у бедных есть что отнять. Например, латанные-перелатанные штаны и рубаху.

— Жизни ради забавы тоже никого не лишали.

Робин Гуды фиговы.

— Значит, ты — воин, Уш... Звать-то тебя как?

— Я отрёкся от старого имени.

— Правильно сделал. А новое какое?

Ушастый на мгновение задумался:

— Пусть будет Гортанар — в честь старика. И сына, когда родится, так же назову.

— Стало быть, теперь ты — Горт.

— Не-е, лучше — Нар.

— Что ж, Нар, так Нар. Ступай к Хорху, пусть он тебя проверит, каков ты в бою, и примет на службу.

— А знакомых парней можно позвать? — мой собеседник указал на повстанцев, собравшихся вокруг Лонфира с Проспитом, — Они вас не подведут.

— С Хорхом разбирайся. Как он скажет, так и будет.

Покончив с Ушастым... то есть теперь с Наром... я отправилась к жрецу с компанией, где скопилось больше сотни народу. Одних телег было не меньше двух дюжин. На узлах сидели чьи-то дети.

— Слушайте внимательно! — выкрикнула я, — До Западного перевала путь неблизкий. Тот, кто попытается бежать, будет убит на месте! Там на перевале ваши предводители сами выберут место для поселения, только не в моих владениях. Это нужно не мне, а вам! Для того, чтобы даже король не смог потребовать вашей выдачи...

Я толкнула небольшую речь, мол, вы сами кузнецы своего счастья, куйте к нему ключи. Собралась было дать отмашку к началу движения, как в голове колонны, где находились Лонфир с Проспитом появился Ушастый. И тут же принялся агитировать молодых повстанцев поступить ко мне на службу:

— ...Думайте сами, крови на вас нет, бояться нечего. А поселитесь на Западной реке, там не долго и голову сложить. Будете один на один против кочевников.

— Ушастый, тварь продажная, как был господским холуем, так и остался! — выкрикнул кто-то из задних рядов.

— Кто там тявкает, тапасья морда! — рявкнул Нар, — А ну выйди, я те мозги и рожу вправлю!

— Себе вправь, — буркнул молчавший до этого Проспит, — Что, правда глаза колет? Ведь ты был мне, как сын. Верные товарищи своих в беде не бросают.

— Извини, Просп, у меня теперь своя дорога, — проронил воин, стягивая с себя доспех, — Я свой выбор сделал!

Следом на телегу полетели меч с ножнами и поясом.

— Вам пригодится. Никто не пойдёт со мной? — Нар окинул взглядом хмурые лица повстанцев, — Что ж, дело ваше. Удачи! — и развернулся, чтобы уйти.

— Погоди, Ушастый, я с тобой! — выскочил из толпы какой-то белобрысый парень, — А ты, Нир? — тут же обернулся он, — Ты ж тоже хотел стать воином?

Следом вышло ещё двое.

— Что, больше желающих нет? — крикнула я, — Тогда выступаем.

Возгласы погонщиков, рёв наргов, скрип колёс. Караван тронулся на Запад.

Не успела сплавить эту банду, как новое известие — прискакал гонец.

— Нирта, завтра с утра лаэр Западных пределов желает видеть вас на Каменном мосту.

— Желание лаэра для меня — закон.

Глава 9.

Утро выдалось прохладным, так ещё, как назло, с моря дул северный ветер. Но и он был не в силах разогнать серые клочья стелившегося над рекой тумана. Хмурое небо без единого проблеска солнечного лучика. Мрачная картина.

Нежданно-негаданно за рекой диким воем взревели трубы, видно лаэр решил напомнить, что пора поторопиться. Тачпан подо мной дёрнулся от испуга, и мне пришлось натянуть удила и легонько тюкнуть его по бокам шпорами, чтобы не своевольничал.

— Фор, мне тоже страшно, но я ж не пытаюсь сбежать. Ты сильный, ты должен преодолеть свой страх, — даже не знаю, кого я больше уговариваю, его или себя.

Вновь взвыли трубы, уже совсем близко. Они, гады, что, издеваются?! Что, этот заунывный вой, от которого сводит челюсти, так и не прекратится?

Я подобралась, на каменный мост въехали три всадника. Неужели сам лаэр с сыновьями? С того места, где я остановилась, разобрать лица было невозможно, лишь слегка размытые силуэты.

На мост я не полезла, там на ограниченном пространстве у меня было меньше шансов. Здесь же я могла спрыгнуть с насыпи, и поминай, как звали. На наргах в таком тумане меня никто не догонит. Фор подо мной вновь заёрзал, идея подобного бегства ему совсем не нравилась.

— Хватит выпендриваться! Мне и самой всё это не по душе! — попыталась мысленно "достучаться" до своего скакуна, — Обещаю, этот манёвр на самый крайний случай. Надеюсь, что до него не дойдёт!

Тачпан попритих, но то и дело вздрагивал всем телом от каждого шороха. Да и мне самой было не по себе.

— Нирта, вы долго будете там стоять?! — послышался раздражённый окрик.

— Элгар Фортрар, я, как гостеприимная хозяйка, хотела вас встретить на своей земле.

— Своей?! — раненым брэцем взревел лаэр, подавая нарга вперёд, — С каких это пор, нирта, она стала вашей?!

— С тех самых, когда была пожалована нам с Клэром Его Величеством.

— Впервые об этом слышу, — проронил вельможа, сверля меня взглядом.

Его нарг приблизился почти вплотную к Фору, и тот сделал пару шагов назад. Любому было б неприятно, когда над тобой нависает такая громада. Но я не дала трусишке скатиться до панического бегства, призвав его к порядку.

— У вас есть соответствующие бумаги, удостоверяющие... В общем, документальное подтверждение.

— Есть.

— Давайте сюда! — протянул руку вельможа.

— Великодушно прошу меня извинить, но я передам их только в присутствии Его Величества.

— Не доверяете? Мне? — даже не возмутился, а удивился лаэр, будто я усомнилась в устоях мироздания.

— Мой покойный муж был слишком доверчив.

— Я не имею отношения к его смерти.

— С радостью готова вам поверить, элгар, но по странному стечению обстоятельств все убийцы Клэриона... прошу прощения, не все, но большинство... являлись вашими вассалами.

— Это голословные обвинения!

— Я вас ни в чём не обвиняю. Просто хочу, чтобы король назначил расследование, а его доверенные лица нашли виновных. Больше ничего.

— Это мои владения, нирта, и я тут — высшая власть, пока никто не доказал обратного. Бумаг у вас нет, и потому...

— Я же сказала, что есть! И потом, мой статус не определён: кто я по закону — самостоятельная во всех отношениях вдова или сирота под опекой короля.

— Что ж, нирта, я вам помогу, — усмехнулся лаэр, — стану временным опекуном и доставлю на королевский суд. Что ждёте, олухи, хватайте девчонку!

Ну вот, всё и решилось!

— Не так быстро, мальчики! — зловеще проскрежетала я, когда оба клинка повисли в воздухе.

— "Видящая"!

— Ведьма! — чуть ли не одновременно вскрикнули братья, осаживая своих скакунов.

— Проклятье! — вторил им папаша, — Почему мне никто не сказал!

Будто ища ответа, он взглянул на одного своего отпрыска, потом на другого, затем уставился на меня.

— Это ловушка?

— Элгар Фортрар, если б я вас хотела убить, то давно бы сделала это. Без всяких разговоров!

— Тогда я не...

— Думая, нам обоим нужно подумать и встретиться в другой раз, — глухим голосом прохрипела я.

Повинуясь моей воле, кинжалы с жалобным щелчком вернулись обратно в ножны.

Мёртвой хваткой вцепилась в рукояти.

Уф! Пронесло! А то в висках так и стучало: "Убей! Убей! Убей!" И неуёмная жажда крови, вместе с трепетным предвкушением чужой смерти.

Наверное, именно так должен чувствовать себя голодный вампир. Смертельно голодный...

Что же со мной происходит? Схожу с ума, или это — пагубное влияние кинжалов, которые становятся со мной одним целым?

Будто в бреду, даже не попрощавшись, я развернула тачпана и дала ему шпоры. Фор пулей рванулся прочь от опасности. Как же он был счастлив, когда мы влетели в ворота, так бы скакал и скакал. Ну что за бестолковая скотина!

Я даже не стала привязывать скакуна. Хрен с ним, пусть побегает, если захочет. Не до него!

Ввалилась в гостиницу и сразу к стойке. Когда я потребовала стакан вина, глаза Шува стали круглыми, как плошки.

— Что-то случилось, нирта? — насторожился усач.

Конечно, случилось! Ещё как! Стоило мне даже не убить, а слегка порезать даже не самого лаэра, а одного из его сыновей, за этим последовало бы одно — война. Безжалостная схватка, которая покачнула бы всё королевство до основания. Только её нам сейчас и не хватало!

Неважно, кто одержал бы победу, хотя у короля изначально было больше шансов... Я ни на миг не сомневалась, что он примет сторону лаэра, иначе просто и не могло быть! Но, даже если представить, что нам чудом удалось отбиться от всей военной силы королевства... Дворянам свойственно забывать старые распри, когда речь идёт об интересах всего сословия... край всё равно бы был разорён и нам грозил неминуемый голод...

Судорожно вцепившись в стакан я прокинула его одним залпом не чувствуя ни крепости, ни вкуса, со стуком возвратив на стойку:

— Повтори!

— Нирта, а может, не надо?

— Надо, Шув! Надо!

На этот раз усач схитрил, накатив чуть больше половину. Хм, ну и что? Не в ресторане, не обсчитают!

В этот раз я отпила лишь половину, решив шибко не усердствовать. В голове зашумело...

Проклятье, а ведь я могла победить королевскую армию, если б призвала табиров, открыв кочевникам границу. Их бы ничто не остановило, но Левор лежал в руинах...

"Там, где прошло моё войско, только пепел чужих селений, только пни от стволов смоковниц, только корни лоз виноградных. Фараон был доволен мною".

О да-а, император был бы доволен. Королевство оказалось у его ног, на блюдечке с голубой каёмочкой.

А может, изначально всё так и задумывалось, как и народное брожение, мятежи, нашествие орды?

Впрочем, к чему все эти рассуждения, власть над Левором мне всё равно не удержать.

Проклятье! Отчего в голове вьются эти нелепые мысли! Это всё кинжалы, ненасытные порождения Света и Тьмы... Крови им мало!

Отставив стакан, я лихорадочно заскребла пальцами. Проклятая перевязь и не думала сниматься. Наконец я смогла справиться с застёжками, и в сердцах швырнула её на соседний стул. Демоны Бездны! Не рассчитала! Оружие соскользнуло, шлёпнувшись на пол. Наклонилась за ним и чуть не грохнулась следом, успев зацепиться за стойку.

Так... Не поняла... А чьи это ноги?

— О, Создатель! Ола, что с тобой?

А-а, Эна. С её помощью мне удалось принять вертикальное положение. Глаза девушки были распахнуты шире, чем раньше у Шува.

— Ола, что ты здесь делаешь?

— Как что? Пью, — сумела произнести я заплетающимся языком, протягивая руку к стакану, в котором ещё сохранялись остатки живительной влаги.

Дальше мне пришлось выдержать целое сражение: я требовала добавки, а Шув, Эна и Эйва... Эйва? Точно, эльфийка была... Без неё со мной бы не справились. А так... Битву... не в пример прочим... я бессовестно проиграла, потому что успела дойти до кондиции. Того самого состояния: "напилася я пьяна, не дойду я до дому".

Помню только, как Эна... или Эйва... прижимает к груди перевязь с клинками. Меня куда-то несут... Дальше какой-то калейдоскоп...

Надо ли говорить, какое состояние у меня было утром? Ужас! Мрак!

Да ещё и подняли меня, чуть ли не пинками, в незнамо какую рань.

— Девочки, помилосердствуйте, дайте поспать. Неужели нельзя было прийти попозже.

— Мы бы рады, — безжалостно ответила Эйва, — но король ждать не будет.

— Вставай, лежебока! На встречу опоздаешь! — вторила эллиене Эна.

— Это что, шутка? — вцепилась я в одеяло, которое у меня вырывали в четыре руки.

— Пить меньше надо! Аудиенция в полдень! — эльфийка была неумолима.

— Чего?

— Прискакал гонец, встреча на Каменном мосту.

— С кем?

— С королём.

— Каким ещё к-королём? — я даже заикаться начала.

— Нашим, леворским. Ореливором Даимбером Таймиром — Ореливором Третьим, — медленно, с расстановкой, как ребёнку или слабоумной, пояснила Эна.

— Вы это серьёзно?

— Да-а! — ответили в унисон обе.

— Ты ж сама хотела, чтобы он приехал, — удивлённо воззрилась на меня Эйва.

Так кто ж знал, что так оно и будет? Что же теперь делать? О боги, зачем мне это?!

— Ола, не дёргайся, — Эйва едва ли не насильно влила мне в рот какую-то терпкую кислятину, — Потерпи немного, сейчас станет легче.

— Бу-ву-ву, — "Что это такое?", попыталась спросить я, но одеревеневший язык отказался мне повиноваться.

— Не разговаривай. Закрой рот и успокойся.

Что-то не нравится мне её тон. В ушах зашумело, в висках застучала кровь. Твою мать! Такое впечатление, что в голове начался термоядерный синтез.

— Ола, спокойней! — крикнула мне Эйва, пытаясь выдернуть руку, в которую я вцепилась мёртвой хваткой.

Лицо девушки исказилось от боли. Я с трудом разжала пальцы.

— Милая, тебе лучше полежать.

Мне помогли добрести до кровати, и я без сил рухнула на койку. Закрыла глаза.

С головой творилось что-то невообразимое. Будто внутрь черепа залили составные части коктейля, а теперь энергично взбалтывают содержимое. Мать их! Нашли себе шейкер!

Похоже, я провалилась в обморок, потому что девчонки потом трясли мою тушку по-настоящему, как только голова не оторвалась.

— Ола, мы думали, тебе плохо! — уставилась на меня Эна, рядом застыла Эйва.

И что? Теперь меня надо добить, чтоб не мучилась?

— Вставай, Ола, пора, — потянула меня с кровати эльфийка.

— Надо лицо в порядок привести и платье примерить, — щебетала служанка.

Что удивительно, мне действительно стало легче, даже появилась какая-то лёгкая эйфория, чего нельзя было сказать о внешнем виде. Стоило лишь взглянуть в зеркало, как едва не выронила его из рук. Ничего удивительного, любой вздрогнет, увидев там зомби. Других слов и не подберёшь.

Королю достаточно увидеть такую образину, так тут же сбежит, куда глаза глядят, вместе со всем войском. Зато потом объявит крестовый поход... или что-то подобное... чтобы огнём и мечом упокоить восставшую нежить.

Пока я размышляла подобным образом, девчонки закрасили и запудрили мне синеву под глазами. Потом у нас возник ожесточённый спор, красить или не красить лицо.

— Девочки, но я же не на свидание собираюсь!

— А как это тогда называется? — возмутилась Эйвииллиэль.

— Встреча официальная, так что надо выглядеть соответствующе. Строго. У меня же траур.

— Ола, ты себя хочешь похоронить заживо в одиннадцать лет? — укорила меня Эна.

— Ты ничего не понимаешь, это не просто каприз...

Я принялась объяснять, что "вдова" — это социальный статус, который подчёркивает мою самостоятельность, способность самой принимать решения и отвечать за свои поступки... и всё такое прочее.

— Но ты же не хочешь выглядеть старухой!

— Да, но и на гулящую девку походить не желаю! А то вы так накрасите, что в пору будет синие туфли примерять, — буркнула я.

Девчонки рассмеялись.

— Не волнуйся, Ола, мы чуть-чуть, — обнадёжила меня эллиена.

— Знаю я это ваше чуть-чуть... Кавалеры от одного взгляда с ума сойдут. Кстати, как у вас с ними? Свадьбы скоро?

— А вот об этом маленьким девочкам знать вовсе не полагается, — погрозила мне пальчиком Эйва.

— То есть ухажёры к вам охладели, и вы решили сбежать сюда?

— Ола, как тебе не стыдно? Мы беспокоились за тебя!

— И Чак с Даром тут совершенно не при чём? Да ладно, ещё скажите, что вы о них не думаете.

Девчонки не выдержали, да они хотели испытать своих любимых...

"Расставание для любви, для настоящей — то же самое, что ветер для костра".

Во-во, что ж, поживём — увидим, а пока будем надеяться, что так оно и будет.

— Ола, приподними подбородок... Да-а, вот та-ак... Эна смотри, с этой стороны тени получились темнее.

— Я сейчас всё исправлю.

Ох, не перемудрили бы они с этой боевой раскраской команчей!

— Та-ак, а вот тут, Эна, бровь светлее. Вот, уже лучше!

— Уй! — больно-то как, аж слёзы из глаз.

— Ола, не дёргайся, ещё пара волосков и у тебя будут нормальные брови.

Создатель, зачем мне это! Почти двенадцать лет на свете прожила и ничего, не жаловалась. А тут и то не так, и это...

— Ой!

— Ладно, Эна, уговорила, ресницы трогать не будем, они и так пушистые, но с губами поработать придётся.

Ещё и их красить? Этого ещё не хватало!

— Успокойся, Ола, — в который раз произнесла Эйвииллиэль.

Проклятье, от каждого её "успокойся" меня заранее знобит.

— Так, сестрёнка, теперь покусай нижнюю губу... Сильнее! — эльфийка была безжалостна.

— Больно ведь, и потом, они распухнут.

— Вот и хорошо, красота требует жертв! Великолепно, теперь верхнюю, — сладко мырлыкнул мой безжалостный палач.

Господи, какой кошмар! А когда я подрасту, что же тогда будет?!

Просто ужас! Какие же пытки приходится вынести женщине, чтобы просто нормально выглядеть, без всяких изысков!

Люди! Земляне! Пусть кто-нибудь заберёт меня отсюда!

Но самая жуткая пытка была ещё впереди.

Платье! Потрясающее! Великолепное! Но розовое!

По-моему последнюю фразу я произнесла вслух, потому что Эйва тут же возмутились:

— Не розовое, а цвета утренней зари. Посмотри, какой перелив оттенков, — произнесла эта змея-искусительница, взвешивая ткань на ладонях.

Так и захотелось протянуть руку, но я вовремя её отдёрнула, а потом титаническим усилием развернулась спиной к этой прелести.

— Я это не надену!

— Вот тебе раз! — печально вздохнула эллиена, — Сестрёнка, а ведь так старалась! Жаль, что тебе не понравился цвет, я хотела сделать подарок, — на лице Эйвииллиэль отразилась такая вселенская скорбь, что мне захотелось её обнять и утешить. — А ты? Ты даже не хочешь на него смотреть! — девушка закусила губу, готовая расплакаться.

Это оказалось выше моих сил, и я просто взвыла раненым зверем:

— Я ни "не хочу", я просто не могу его видеть! Потому что оно — Шикарно! Восхитительно! Бес-по-доб-но!

С каждым моим словом лицо девушки всё шире и шире озаряла улыбка.

— О-о, Ола, тебе понравилось! — радостно воскликнула Эйва.

Меня тут же сгребли в крепкие объятья, показавшиеся стальными тисками. У-у-у, так и задушить не долго.

— Но я... всё равно... его... не надену, — прохрипела я, пытаясь освободиться.

— Почему?! — изумление эльфийки было безмерным.

— Вдова не может показаться на встрече в таком наряде! Я ведь об этом уже сколько раз говорила!

— И что же ты наденешь? Свой затасканный тёмно-синий веаллиер? Ты его скоро изотрёшь до дыр!

— Я привыкла к этому костюму. И потом, он просто создан для верховой езды! Влезть на тачпана в платье, значит мгновенно загубить обнову!

Фу-у-ух! Это сражение я выиграла! Зато на встречу с королём мне пришлось нестись во весь опор.

Эпилог.

Ух! Где-то в воротах пришлось осадить Фора, чтобы дальше скакать не галопом, а лёгкой трусцой.

Не знаю, насколько я опоздала, но Ореливор Третий вместе с лаэром Западных пределов и его старшим сыном уже ждали меня на мосту.

День выдался ярким и солнечным, поэтому троица и видневшаяся позади кавалькада буквально сияли блеском начищенных доспехов и разноцветьем красок.

Не доезжая до них, я остановила своего скакуна на уже ставшем привычным месте. Как мне показалось, король с усмешкой наблюдал за моими манёврами.

— Значит меня, нирта Олиенн, вы тоже пожелали встретить на СВОЕЙ земле? — произнёс он, подъехав ко мне, после взаимных приветствий.

— Да, Ваше Величество, — потупила я взор.

Что ж, жребий брошен, будем играть скромную милую девочку... Если получится, конечно!

— И где те бумаги с мифическими правами на чужие владения, которые я вам якобы передал?

— Вот они, — я протянула свиток, бросив взгляд на Фортрара.

У-у, ябеда-корябеда!

— Так печать и подпись мои... Я помню этот документ... Да, но где тут передача прав на земли?!

— Как же, Ваше Величество, третий абзац. Со слов "Также сим удостоверяем...", — этот проклятый текст мне пришлось выучить наизусть.

— Ну и что? "Также сим удостоверяем, что нирту Золотого леса передаются права на земли всех поверженных врагов короны к западу от Пограничной реки". Пограничной? Какой дурак писал эту чушь?! Западный перевал больше пятидесяти лет в наших руках!

Оп-па! Клочья разорванной бумаги полетели в разные стороны и подхваченные лёгким дуновением ветерка понеслись прочь, унося все мои надежды.

Как сказал в похожей ситуации д'Артаньян голосом Михаила Боярского: "Бастилия. Срок заключения — лет сто".

Ах, вот как, Ваше Величество! Значит, война!

Что ж, пусть так оно и будет!

Вот только кто сказал, что я в этой сказке Красная Шапочка? Может я, как раз, — Серый Волк в алой тюбетейке!